Когда птицы молчат (СЛР, 18+)

Наташа, приветик!
Хочется для Влада положительного...чего-то. Он хороший. Реванш...нет?
___________________________________

Анна Приветик)

Еще не придумала, честно. Пока мне не видится его дальнейшая судьба, но я точно знаю, что выводить его из игры совсем не буду. Он действительно не заслуживает чего-то ужасного. Скорее всего, такие трудяжки-милашки не остаются одинокими долго
_________________

Наташа, спасибо! Значит...не с Ириной?
___________________________________

Не знаю, ну вот честно..Иногда мои герои меня удивляют, потому что поступают, не советуясь со мной
_________________

Наташа, спасибо за ответ! ГГ они такие... могут действовать самостоятельно,... по обстановке.
___________________________________

 » Глава 8

Глава 8

Я лежу и лениво вожу пальцем по груди Сергея. Впадинка, выпуклость, опять впадинка. Его пресс вызывает во мне восхищение. Самое удивительное, самое красивое мужское тело, которого я касалась.
Он обнимает меня, моя голова покоится на его груди.
Мы молчим и не чувствуем из-за этого дискомфорта. Мало кому это дано. И великолепный секс здесь абсолютно ни при чем.
Кажется,что наши тела сказали больше, чем смогли бы мы при помощи слов. Нежность, страсть, управление и подчинение. Суть наших отношений не ускользнула от меня.
Ни слов любви, ни горячих признаний. Только невероятная физическая потребность. Наверное, так вели себя первобытные люди. Они не носили цветов своим избранницам, не ухаживали за ними, галантно подавая руку или пропуская первыми в пещеру. Нет. Они брали их жестко и требовательно. И в этот акт вкладывали все свои эмоции, скорее получая, чем даря удовольствие.
Хотя сейчас мы не занимаемся сексом. Просто лежим, замерев в объятиях. И что-то в этом моменте очень сильно отличает нас от первобытных существ.
Он медленно пропускает мои волосы сквозь пальцы, и у меня мурашки по всему телу от его прикосновений.
Его кожа чистая и гладкая, упругая. От нее поднимается какой-то удивительный аромат. Я не могу его описать. Иногда мужской пот вызывает отвращение, но у этого мужчины идеален даже его запах. Скорее всего, это феромоны. Иначе как объяснить то, что я не могу перестать наслаждаться этим фимиамом?
День уже почти превратился в вечер, и мне нужно скоро ехать за Женей, но я так не хочу уходить.
- Твои волосы как шелк, - тихо говорит он.
- Спасибо.
- Иногда я вспоминаю, как впервые почувствовал их прикосновение.
- И когда это было?
- В первый раз, когда я увидел тебя. На приеме, который устраивала наша фирма. Ты прошла мимо и один локон едва коснулся моей шеи, когда ты резко отвернула голову.
- Правда? Я этого не помню.
- Ты была очень красивая.
- А ты был с девушкой.
- Ты шла к мужу.
- Мне и сейчас нужно идти к нему.
Он промолчал. А что я хотела услышать? Просьбу остаться? Быть с ним вечно?
Я приняла решение. Как бы не сложились наши дальнейшие отношения, я не стану требовать от него каких-либо действий. Я не в праве. У меня есть семья, пусть и формально, но я замужем. А Вронский… Он свободен. И я уверена, что для него это временная связь.
Он теснее прижимает меня к груди и я нежусь, как кошка. Мне хорошо с ним. И я намерена испить эту чашу до конца. Пока его интерес не пройдет, пока смогу разрываться так, как сейчас.
Чувствую, как его губы касаются макушки. Но этот жест не нежный, а скорее властный. Закрываю глаза и позволяю себе еще пять минут провести в раю.
Поднимаюсь с огромной неохотой. Бросаю взгляд на него – красивый, уверенный в своей сексуальности мужчина смотрит на меня так, будто еще не завоевал, не обладал моим телом. И оно по-прежнему вызывает в нем желание.
Он поднимается следом. Одевается и идет к небольшой кухне. Самая современная техника, хром везде и гладкие глянцевые поверхности. Ни единого цветного полотенца, накрахмаленной салфетки, блюда с веселой пестрой росписью. Мужские владения, куда женщины не допускаются.
- Кофе?
- Чай.
- Зеленый?
- Если есть.
- Есть. Перекусить хочешь?
- Нет. Я не голодна.
Наши упражнения в постели сожгли достаточно калорий, но я не испытываю голода. Я чувствую такое довольство и сытость, будто меня кормили шоколадным тортом и мороженным.
Он ставит на столешницу барной стойки две кружки. На нем джинсы, босые ноги с узкими ступнями и красивыми длинными пальцами небрежно касаются перекладины высокого стула, на котором он сидит.
Я одеваюсь. Он следит за мной молча, полуприкрытые глаза блестят, но выражение лица непроницаемое. Потягивает дымящийся кофе, обхватив кружку одной рукой.
Я сажусь напротив.
- Что ты скажешь мужу? По поводу того, где была?
- А тебя это волнует?
Он вздернул бровь, но промолчал.
- Мне сейчас нужно ехать за Женей.
- Я могу подвезти тебя.
- Я бы не хотела.
Осознание характера наших отношений немного портит эффект от невероятных часов, которые мы провели вместе. Но мне не нужно, чтобы нас видели. И он должен быть рад этому. Это придется по вкусу убежденному холостяку. Ни обязательств, ни перспектив.
Однако Вронский молчит, хотя я по-прежнему не могу прочесть на его лице ни одной мысли, ни тени эмоции.
В его удивительных глазах словно бушует океан. Но я не улавливаю отзвуков шторма, мышцы расслаблены и неподвижны. Только твердые губы изредка касаются края чашки.
Мне хочется подойти к нему и провести пальцами по скулам, по волевому подбородку, но я сдерживаю себя. Да, мы любовники, но это не дает мне абсолютно никаких прав. Он установил границы, когда промолчал при воспоминании о моем муже. И я не хочу их пересекать.
Мне страшно думать о том, что для меня значит эта связь. Анализировать свои ощущения панически боюсь. Если я начну это делать, то ничем хорошим для меня это не кончится. Поэтому я принимаю его условия. Секс и ничего больше. Свою порцию ощущений мое тело впитает и так. А вот душа…
Его губы вздрагивают, когда он со стуком опускает чашку. Резко встает и обходит стойку, прижимает меня к себе и целует, пока голова не начинает кружиться.
Таю, таю, как снег на губах. Как лед в моем сердце.
Что ж, душа тоже возьмет свою порцию наслаждения. Но я не позволю взять все, иначе не выдержу. Знаю, что не смогу справится с болью, если влюблюсь в него.
Когда я была маленькой, часто закрывала глаза и думала, что я невидима. И сейчас я снова решила воспользоваться этой тактикой. Если чего-то не замечать, значит этого не существует.
Я вышла из его квартиры, не оглядываясь. Теперь мой мир состоит из двух половинок. Реальной и нереальной. У меня есть дом, где я живу с мужем и дочерью, есть работа, куда хожу с удовольствием или без него. А здесь, в этой высотке с дорогими квартирами, начинается другой мир, где я забываю обо всем, что у меня есть. И живу только мгновениями, мимолетными, сладкими секундами, приносящими мне тайную радость и восторг.
Когда я возвращаюсь домой с Женей, Влад молчит. Что ж, говорят, молчание – золото. Потому что если бы он спросил меня ,что это за след на моей щеке, наверное, я не смогла бы солгать. Меня выдало бы мое лицо.
Стоя перед зеркалом в ванной, я внимательно рассматриваю себя. На коже до сих пор запах мужчины. Следы его прикосновений почти незаметны, но так живы в моей памяти, что, кажется, проступают на коже от этих воспоминаний.
Влад умостился на диване перед телевизором, я уже прочитала Жене сказку на ночь и сейчас просматриваю почту на ноутбуке, сидя на кухне. Телефон тихо завибрировал. Вронский прислал сообщение.
«Не спишь?»
Я начинаю переписку, пальцы дрожат, как и сегодня днем. У меня чувство, что я занимаюсь чем-то преступным, и меня сейчас поймают.
«Нет, не сплю».
«Дай мне свой Скайп».
Отсылаю ему свой ник. Запускаю программу и убираю звук.
«Я соскучился».
«Сразу видно, что богатым холостякам нечего делать. Я работаю».
«Давай встретимся завтра».
«Я не уверена, что найду время».
«А когда оно у тебя появится?»
«Не знаю».
«Тогда готовься к похищению. Потому что мне долго не протянуть».
«Терпение тоже не входит в число твоих добродетелей, не так ли?»
«Наоборот, я чертовски терпелив. Какой еще мужчина готов ждать женщину, чьи трусики сейчас у него в руках?»
«Ой». Я смеюсь про себя. Что он с ними делает?
«Не притворяйся скромницей. А пока я и твои трусики забавляемся, выгляни в окно. И спокойной ночи».
Я подбегаю к окну и вижу на газоне лепестки роз, красных и белых. Они образую ковер, на котором разбросаны бутоны самых разных цветов. Белоснежные лилии, хрупкие тюльпаны, нежные фрезии, яркие герберы.
Что-то дрогнуло у меня в груди и болезненно сжалось. Я прислонилась лбом к холодному стеклу.
Никто не делал для меня таких красивых жестов. Никогда. Парни, ухаживавшие за мной, дарили цветы, водили в кино, однажды даже на балет. Но никто не придумал ничего оригинального, чтобы произвести на меня впечатление.
И сейчас, когда я уже не ждала от жизни сюрпризов, этот поступок, присущий скорее влюбленному мальчишке, чем хладнокровному и слегка циничному мужчине, взволновал меня до глубины души.
Я метнулась к ноутбуку, но его уже не было в сети, только смайлик с цветком.
Я опять подошла к окну и стояла около получаса, не в силах отвести глаз от его подарка. Что же ты со мной делаешь, Вронский?

Утром бабульки у подъезда живо обсуждают, кому это сделали такой красивый подарок. Может быть Светке с пятого этажа? Но вроде бы у нее нет ухажера. А, может быть, Вике с третьего? Но у нее окна не на ту сторону. Я улыбаюсь и буквально лечу в офис.
На работе меня ждет взволнованная начальница.
- Ира, у нас ЧП.
- Что случилось, Людмила Владимировна?
- Закрывают Дом престарелых.
- Что? Кто?
- Мэр сказал, что финансирования на него больше не хватает. Они держали его столько, сколько могли. Убытки росли, как снежный ком. Никаких инвесторов со стороны не удалось привлечь.
- А как же наши комбинаты?
- Экономический спад. Свернули все социальные и благотворительные программы.
- И куда же деть стариков? – я в шоке опускаюсь на свой стул. Никогда бы не подумала, что можно так просто выбросить несчастных на улицу умирать.
- Родственники, - слабо проговорила начальница. Но я знаю, что она и сама прекрасно понимает, что им не стоит рассчитывать на людей, которые и так уже от них отказались.
- Может быть, еще есть шанс кого-то найти?
- Мэр говорит, что его переговоры с теми, кто еще мог бы помочь, закончились ничем.
- Когда его закрывают?
- Через два месяца. До этого времени поручено что-то придумать, куда их распределить.
У меня нет слов. В больницах продержать стариков можно максимум месяц. И то скудное питание, что сейчас выделяют больным, убьет их куда быстрее, чем закончится срок их пребывания на государственных койках.
- Может быть, еще удастся кого-то найти, - в моих словах слабо звучит надежда.
- Если за эту пару месяцев ничего не изменится, их вышвырнут на улицу. У большинства нет своего жилья, или оно уже переписано на родственников. А их пенсий и дотаций едва хватит на съемную квартиру и питание. Я уже молчу о лекарствах.
В нашей стране не любят непопулярные решения. Но иногда их приходится принимать, потому что нет выхода.
- Может быть, пройтись по меценатам еще раз?
- Я думала об этом. Составим список для начала. Я не уверена, что эти люди захотят собираться в нашем зале для заседаний. Придется с каждым встречаться лично. Ира, я могу рассчитывать на тебя?
- Конечно, Людмила Владимировна.
- Тогда начнем.
Через час у нас обрисовался приблизительный план действий. Вся сложность была в том, что требовалась не одноразовая помощь, а постоянное вливание средств, которые никогда не окупятся и не принесут отдачи.
Я подумала о компании мужа. О Вронском. Но обращаться к нему за деньгами, пусть даже не для себя, было неправильным. У меня создалось мерзкое ощущение, что это будет похоже на то, как шлюшка после секса клянчит для себя немного наличных. Поэтому я выбросила эту мысль из головы.
Мы распределили имена и сели за телефоны. Сейчас я понимала важность своей работы. И от души хотела помочь несчастным людям, на заре жизни несправедливо обманутым. Именно для этого я пришла сюда. Наконец, не обычное перебирание бумажек и составление отчетов.
На завтра у мня было назначено две встречи, у моей начальницы четыре. Разобравшись с текущими делами, я глянула в окно. День пролетел незаметно.
Я набрала Влада.
- Привет, ты Женю забираешь?
- Нет. Много работы.
- Почему не позвонил?
- Думал, ты уже договорилась с кем-то.
- Не договорилась. Влад, о таких вещах не стоит забывать, несмотря ни на что.
- Ира, ты всегда сама распределяла, кому и когда забирать Женю из садика. Вроде как твои обязанности.
- То есть твоя дочь не твоя обязанность?
- Не начинай.
- Влад, я тоже работаю. И я, хочу заметить, без машины. Так что мне сложнее забрать ребенка и вернуться на работу, пока мое отсутствие не вызвало вопросов.
- Я не могу сейчас это обсуждать. Позвони моей матери. Или своей.
Он бросил трубку. Меня трясло от ярости. Так всегда! Все, что касается нашего ребенка, должно быть только на мне.
Я набрала свекровь. Она сказала, что сейчас в гостях у подруги и не успеет вовремя. Мои родители сегодня уехали в деревню, навещать родню отца.
Я редко отпрашиваюсь пораньше. Моя работа не предполагает свободного графика. Тем более сейчас, когда навалилась куча дел.
Звоню Владу еще раз.
- Никто не может ее забрать. Может быть, все-таки поедешь? Я через час буду дома.
- Я не могу сейчас. У меня совещание. Посидит в дежурной группе.
Я в сердцах бросила трубку. Ребенок будет голодным ждать, когда его непутевые родители, наконец, вспомнят о нем?
В тот момент, когда я выскочила из здания, мне уже позвонили и вежливо справились о том, когда я буду в саду. Я ответила, что через полчаса. Мне холодно напомнили, что в это время даже дежурная группа закрывается.
Машины такси, которую я вызвала пятнадцать минут назад, не было. Чертыхнувшись про себя, стала лихорадочно искать в телефонной книжке номер службы, сгорая от стыда и бешенства. Теперь обо мне думали, как о худшей матери на свете.
- Ирина Викторовна?
Я оборачиваюсь. Возле серого «Фольксвагена» стоит мужчина средних лет. Смотрит на меня, слегка прищурившись. Я его не знаю.
- Меня послал Сергей Петрович.
Я непонимающе смотрю на него. Кто? А потом до меня медленно доходит.
- Вронский?
- Да.
- Зачем?
- Он сказал, что услуги водителя вам могут понадобиться.
Я застываю на мгновение. Откуда он узнал? Может быть, был на совещании вместе с Владом, когда я звонила?
- Мне было сказано отвезти вас, куда вы пожелаете.
Гляжу на время. Я уже слишком опаздываю, чтобы ждать такси. Киваю и он открывает дверцу.
В салоне приятно пахнет. Прохладная кожа заставляет меня поежиться. В нашей машине сиденья обтянуты текстилем.
- Куда едем?
Я называю адрес и объясняю, как проехать к детскому саду. В пути мы не говорим друг другу ни слова. Я думаю о том, что заставило Вронского пойти на такой жест. Наверное, он проявляет внимание к своим любовницам, особенно в начале отношений. Только наша с ним связь должна быть тайной. А он присылает служебный автомобиль к месту моей работы.
Водитель без дополнительных подсказок находит нужный заезд. Когда выхожу, благодарю его за помощь. Он молча кивает.
Женя сидит абсолютно одна в коридорчике, где стоят шкафчики. Воспитательница дежурной группы поджимает губы, когда я рассыпаюсь в извинениях. В конце концов, мне надоедает унижаться. Я не проспала, не забылась в пьяном угаре, я просто не смогла уйти с работы. Об этом я и заявляю заносчивой девушке.
Женя немного расстроена, но не тем, что ее не забрали вовремя, а моей перепалкой с воспитательницей.
Я беру ее за теплую ручку, и мы идем домой. Больше не чувствую никакой связи с мужем. Презрение, отвращение, желание собрать его вещи и вышвырнуть на улицу.
Ребенок всегда вызывал во мне какие-то безумные, животные инстинкты. Когда он не мог правильно удержать ее, чтобы она срыгнула воздух в младенчестве, когда по его недосмотру она падала с кровати, когда он забывал ее покормить, пока меня не было дома, я всегда набрасывалась на него. И теперь мое терпение опять лопнуло.
Я в сообщении поблагодарила Сергея. Дома сделала Жене сырники с клубничным вареньем и попыталась успокоится.
Влад вернулся около десяти вечера. Дочка уже спала, а я переписывалась с начальницей, обсуждая возможные кандидатуры тех, кто может оказать помощь с Домом престарелых.
Когда дверь за Владом захлопнулась, я встала и вышла в коридор. Он молча прошел мимо на кухню и открыл холодильник.
- Тебе совсем безразлична твоя дочь?
- Ира, ты всегда занималась тем, кому забирать ее из садика. Если забыла, не перекладывай с больной головы на здоровую.
Я действительно могла забыть. Забыть напомнить ему. Но обычно он заезжал за ней, если мы не оговаривали перед этим, что ее заберет кто-то из бабушек.
- Сегодня все, как всегда. Я тебе не сказала, что ее заберут, значит по умолчанию ты должен был это сделать сам.
- Ира, не выноси мне мозг. Сказал же, работа. У тебя, между прочим, тоже не получается уходить раньше. С чего тогда злишься? Ну, посидел ребенок немного дольше, ничего страшного не произошло!
Я замолкаю. В чем-то он прав. Может быть, я слишком остро реагирую не него? Придираюсь? Когда любят, на много закрывают глаза. Я же, наоборот, стараюсь отыскать любые недостатки, разжигаю в себе гнев.
Обреченно вздыхаю и ухожу к ноутбуку.
Как мы будем жить, если едва миримся с тем фактом, что находимся рядом? Может быть, развод?
Эта мысль меня пугает. В первую очередь, я переживаю, что не потяну одна Женю. Скоро закончиться садик, начнется школа. Это уже абсолютно другие затраты.
Эта квартира – наша совместная собственность. Ее придется делить. И вряд ли мы сможем разменять ее на две отдельные квартирки без доплаты. И сбережений у нас нет.
Будет ли помогать Влад? Наверное, хотя я не знаю, чем заканчиваются разводы. Иногда люди живут бок о бок десятилетиями и потом расстаются злейшими врагами, готовыми убить друг друга при встрече.
Как холодно я рассуждаю о разводе, меня аж в дрожь бросает. Но, похоже, Влад об этом и не задумывается. Привычно стучит вилкой по тарелке, потом кладет грязную посуду в раковину и садится за компьютер.
Я подавляю в себе огромное желание запустить в него подушкой. Нет, вазой. Чтоб хоть как-то нарушить его невозмутимость.


Обе мои встречи провалились. Никому не было дела до стариков, никто не хотел тратить огромные суммы на их содержание. Судя по лицу Людмилы Владимировны, у нее была та же история.
- Это только начало, Ира. Мы еще может что-то сделать.
Я согласилась с ней. Впереди еще череда меценатов и богачей. Найдутся же среди них хотя бы несколько человек, которые смогут расстаться с деньгами ради благого дела? Я на это надеялась.
Вронский позвонил мне тогда, когда я выключала рабочий компьютер.
- Привет.
- Привет.
- Как твои дела?
- Выхожу с работы.
- Опять за дочкой не успеваешь?
- Нет. Ее забрала свекровь. Они уже дома меня ждут.
- Встретимся?
- Не могу.
- Тогда давай я подвезу тебя до дома.
- Не стоит.
- Почему же? Я уже жду на улице.
Мое сердце забилось часто-часто. Что-то безумно романтическое было в мужчине, который так нетерпеливо ожидает встречи.
- Только подбери меня у цветочного магазина за углом.
- Сейчас припаркуюсь. Выходи.
Я скользнула в его машину, и он сразу потянулся к моим губам. Теплый, настойчивый поцелуй. Я прижалась к нему, насколько могла. Что за неясное ощущение сжимает грудь? Мне так тепло и спокойно. Словно это естественная вещь, когда он забирает меня после работы и вот так целует.
- Мне понравились твои цветы, - говорю я, когда он разворачивает машину и вливается в оживленное движение.
- А мне понравилась ты.
От его слов это чувство в груди становится сильнее. Простые слова, обычное выражение симпатии. Ничего больше. Так откуда во мне это глупое волнение?
Он впервые сказал мне что-то приятное. Скромный комплимент. Но улыбка не сходит с губ, словно у взволнованной школьницы, получившей первое признание в любви.
Он смотрит на меня и сжимает руку. Мои глаза говорят ему те вещи, которые никогда не скажет мой рот.
Мы едем молча и останавливаемся у знакомого парка возле моего дома.
Я смотрю в его сосредоточенное лицо, на его губы. Мои собственные раскрываются в ожидании поцелуя. И мы набрасываемся друг на друга, теряя контроль в исступленных поцелуях. Почему мне с ним так хорошо? Почему я рассудок покидает меня только от одного его присутствия?
Наши языки сплетаются в диком ритме. Жажда пробуждается в теле. Я упиваюсь вкусом его рта. А его руки на моем теле вызывают нервную дрожь.
И вдруг на меня накатывает ощущение, что с этим мужчиной я хотела бы быть всегда. Что это не просто страсть, а нечто большее. И от этого осознания я словно взрываюсь под его натиском.
Так вот каково быть с тем самым, особенным. Вот почему я разлетаюсь вдребезги каждый раз, когда слышу его голос, когда ощущаю его тело. Одной физической близостью такого эффекта никогда не добиться.
Я ошарашенно отодвигаюсь, напуганная своими чувствами. Он смотрит на меня с диким огнем в глазах, потом проводит рукой по пылающему лицу.
- Мне правда нужно идти.
- В субботу я заберу тебя, когда ты отвезешь дочку.
Я не говорила, что собираюсь это сделать. Но теперь я уже знаю, как проведу выходной.
_________________

Вронский романтик ))

сюзанна Все они романтики, когда все только начинается
_________________

Спасибо за продолжение!
Интересно, Вронский не примерял на себя роль отчима? У него бы получилось .
Неужели он еще не нагулялся? Все еще цепляется за свою свободу, считает, что Сам примет решение тогда, когда захочет?
А как же он делит дорогую ему женщину с другим мужчиной?

Ой, с детьми не все так просто. Что бы не раскрыть интригу, скажу лишь, что он уважает Ирину за то, какой матерью она является


Нет, не нагулялся, он на вершине успеха, у него все есть, как и неограниченное количесвто возможностей иметь новых женщин, просто именно эта женщ на интересует его больше остальных.

А вот это ему дается не так легко, как он думал, хотя и не напрягает чтобы очень сильно.. Они без году дважды были вместе
_________________

Наташенька ! Приветик!
Я в полном восхищении от главы! Замечательно написано!

Я просто эту "картинку" увидела! Наташа, отдельное спасибо за стиль!

Порадовало, что Ирина не стала продолжать, в противном случае не стало бы лучше.

Ах, Вронский! Каакие цветы! Шикарный подарок! И водителя присылает! Тут, конечно, можно отдать ему должное. Но вот эти вопросы (риторические?) -

И все же, что дальше? Даже не могу предположить. Наташа, захватил твой роман очень-очень!
Продолжения жду всегда! Спасибо за твой труд! Мне понравилось все, описания, диалоги, действия! Вдохновения тебе!
___________________________________

Натали, спасибо за главу!
_________________

Аня ,спасибо за теплые слова, и очень рада, что понравилось. У меня в последнее время со скрипом идет...Когда есть время - нет сил, а когда хочется писать - нет времени)))
Было такое, что подорвалась среди ночи, хотела какую-то мысль записать, а не на чем. Так на стекло надышала и записала Утром ,естественно, ничего не вспомнила, и ничего не смогла разобрать, но рвение мое меня приятно удивляет))) Так что теперь по всему дому разбросаны ручки и листочки.
Что до персонажей, до Вонского в частности, он увлечен. А когда мужчина увлечен, он может совершать удивительные поступки, широкие жесты, но это тот период, когда играют гормоны и о многом не задумываешься. Он пока еще не задумывается
_________________

Ярина В удовольствие
_________________

Да, Наташа, конечно, Сергей очень увлечен Ириной, собственнические чувства преобладают.
Наташа, удачи во всем и Муза рядышком!
___________________________________