- Только посмотрите кто у нас тут. – Я наклонился к открытому багажнику, удовлетворенно усмехнувшись. – Дин Мэтьюз, собственной персоной.
Глаза связанного парня с растерянностью и испугом перемещались с меня на маячивших за моей спиной ребят МакАртура, темной лошадки криминального мира Чикаго, к которому я обращался в исключительных случаях. Вот и в этот раз, когда мне потребовалось похитить человека, они сработали как нельзя профессионально.
Я хмыкнул, наблюдая за тем, как дергает связанными руками урод, которого мне хотелось тут же, не вынимая из багажника пристрелить. Но для него это было бы слишком просто. Прежде чем он отправится к праотцам, он должен в полной мере осознать, за какие прегрешения он наказан.
Его глаза дико вращались, и он пытался что-то сказать, но широкий кусок скотча, прикрывающий рот мешали тому.
- Не переживай, у тебя еще будет возможность высказаться, - воодушевленно пообещал я, хлопнув Мэтьюза по лицу.
Мое состояние можно было описать как пред эйфорийное. Я давно мечтал научить этого скромника, что трогать чужое – нельзя. Трогать что-то мое – опасно для жизни. Но прежде у меня не было серьезного повода, он не решался пригласить Грейс и признаться ей в своих чувствах. Я уж думал, что он так и будет пускать слюни на нее в стороне. И был очень удивлен, когда он все же решился и позвал ее на свидание.
Их отношения прекратились, едва успев начаться, и я решил, что с ним покончено. Глупая самонадеянность. Надо было с самого начала просветить его, что к чему.
- Хорошая работа. – Я повернулся к людям МакАртура, двум бывшим спецназовцам. – Дальше мы сами справимся.
Сохраняя молчание, наемники кивнули и после того, как извлекли парня из багажника, тут же удалились.
Свою работу они выполнили.
- Что ты собрался с ним делать? – Джейс окинул Дина безучастным взглядом и вопросительно уставился на меня.
- Для начала мы немного прогуляемся.
Я достал девятнадцатый Глок из-за пояса джинсов и поднял, давая Дину возможность хорошо его рассмотреть. Взгляд того стал совсем обреченным и затравленным, что не могло не потешить меня.
- Это пистолет, самый настоящий, - чтобы и не думал дурить, проинформировал я. – Сейчас я сниму с тебя скотч, и если ты только звук издашь без моего разрешения, в твоей груди появится пара аккуратных дыр. Кивни, если ты меня понял.
Огнестрельное оружие делает людей очень послушными. Парень и не думал своевольничать, боясь получить пулю. Я с отвращением сорвал с него кусок скотча, думая, как кто-то вроде него мог привлечь Грейс.
Он был не достоит ее. Как она могла дать ему себя касаться, целовать, отыметь, в конце концов. Что было в нем такого, чего не было во мне? Что могло ее подкупить?
Я стиснул зубы, прогоняя мысли прочь. Если я сейчас займусь самокопанием, то спущу курок раньше, чем планировал.
- А теперь мы прогуляемся.
Подталкивая Мэтьюза в спину и держа на прицеле, я направил его к лестнице. Джейс, не произнося не слова, следовал за нами.
Мы находились в недостроенном элитном жилом комплексе, строительство которого я лично контролировал. Ночью здесь никого не было, я позаботился об этом.
- Что вам от меня надо? – не выдержав, спросил парень, когда мы достигли шестого этажа.
- Ты не слишком сообразительный, да? – Я хмыкнул, ткнув пистолетом ему между лопаток. Мэтьюз дернулся, что заставило мои губы искривиться в подобии улыбки.
- Вы собираетесь убить меня?
Как на того, к кому приставили пистолет, он неплохо держался. Я ожидал чего-то вроде дрожащих коленей, хныканья и заикания, но надо отдать ему должное – он пытался сохранить свое достоинство.
Возможно, он был не такой размазней, как я считал, но это все равно не спасет его, когда я решу покончить с ним.
- Дин, как думаешь, за что я могу желать твоей смерти? – оживленно спросил я. – Какие у меня могут быть на то причины?
Мы поднялись на двенадцатый этаж, и я решил, что тут достаточно высоко.
- Я даже не знаю вас, - совершенно растерянно пробормотал Дин. Впервые его голос сорвался, выдавая панику.
- О, зато я, к сожалению, знаком с твоей деятельностью.
Я подтолкнул Мэтьюза к одной из квартир, где кроме стен еще ничего не было.
- Развернись, - велел я своему неудачливому пленнику.
- Послушайте, здесь какая-то ошибка, - покачал головой Дин, опасливо косясь на пистолет в моей руке.
- Ошибка? – Я прищурился, изобразив раздумье. – То есть, сегодня вечером у тебя ничего не было с Грейс Колдвел?
Мои зубы скрипнули, когда я произнес ее имя. Лицо Мэтьюза удивленно вытянулось при упоминании Грейс.
- Причем тут Грейс? Я не… понимаю. – Растерянный взгляд Дина перебегал с меня на Джейса. – Какое она ко всему имеет отношение?
- Дин, тебе когда-нибудь говорили, что брать чужое – плохо? – проигнорировав его слова, поинтересовался я.
- Черт возьми, вы объясните, что за сумасшествие тут происходит?! – потеряв терпение, взорвался Мэтьюз. – И как все это связано с Грейс? Что вы знаете о ней?
- Что я знаю о ней? – Я усмехнулся, углядев во всем этом забавную иронию. Я бы многое мог рассказать ему о Грейс, за пять лет было мало того, чего я не знал о ней. – Я скажу тебе, что я знаю наверняка. – Чувствуя, как горячая волна поглощающей ярости поднимается во мне, я приставил пистолет ко лбу Мэтьюза, и краска мигом схлынула с его лица. – Она принадлежит мне, полностью, абсолютно, без права на оговорки, а ты посмел замарать ее своими грязными руками. Посмел взять мое, а это не допустимо, Дин.
Мой голос был ровным и не повышался, но каждое слово, каждая буква были пропитаны гневом и угрозой. Я хотел видеть, хотел чувствовать его страх; видеть, как осознание содеянного появится в его глазах. Пусть поймет, что совершил под воздействием своей неуемной тяги перед тем, как я…
Я мог бы спустить курок. Я держал пистолет у его головы и представлял, как делаю это. Как пуля прошибает его череп, как кровь и мозги разлетаются по комнате, оседают на серых стенах. Если я сделаю это, он больше никогда не тронет Грейс.
Мою Грейс.
- Она никогда не говорила о вас, - подняв руки, словно сдаваясь, с запинкой пробормотал Дин. – До сегодняшнего дня я и не знал…
Он растерянно замолчал, и его глаза наполнились смятением и полным непониманием ситуации.
- Незнание законов не освобождает от ответственности, Дин!
Я схватил Мэтьюза за шею и, удерживая пистолет у виска, подвел его к пустому оконному проему и ткнул в спину так, что верхняя его часть оказалась на улице.
- Прекратите! – его голос сорвался на крик. – Я ничего не знал! Если бы Грейс мне сказала, но она ничего не говорила!
- Не пытайся снять с себя вину, спихнув все на Грейс, - воспитательным тоном предостерег я. Адреналин вновь наполнил мои вены, доводя кровь до температуры кипения. Это было чертовски приятное состояние – полностью контролировать волю своего противника, вызывать в нем страх, видеть, как его лицо становится обескровленным перед страхом смерти.
- Как думаешь, твои родители сильно расстроятся, что их сын вывалился из окна? – издевательски усмехнулся я, сильнее толкнув Мэтьюза в спину. – Уверен, для Джулии и Сэма это будет настоящая трагедия. А малышка Майя будет безутешна. Возможно, я смогу унять ее боль?
Это было жестоко, давить на него упоминанием о семье. Но я никогда не чурался грязной игры. Любые способы были допустимы в достижении цели.
- Как вы узнали о них?! – закричал Дин, повернувшись ко мне, забыв про пистолет.
Я пожал плечами, растягивая губы в ленивой улыбке.
- Неважно. Главное то, что я все знаю о тебе и твоей семье. И я могу превратить их жизнь в ад.
В голубых глазах парня вспыхнул огонь ненависти и его губы побелели от ярости, но он понимал так же, как и я, что беспомощен в ситуации.
- Не трогайте мою семью! У вас претензии ко мне, хотя видит Бог, я не понимаю, что тут творится. Но мои родные не имеют к этому никакого отношения.
- Люди, которые переходят мне дорогу, дорого платят, - с тихой угрозой произнес я. – Сначала это будешь ты, потом твои отец и мать, а после прекрасная, юная Майя, которую я с огромным удовольствием использую, а после избавлюсь.
Вскрикнув, Дин бросился на меня, но щелчок предохранителя остановил его. Мы оба тяжело дышали, с ненавистью и отвращением испепеляя друг друга взглядом. Еще никогда прежде желание причинить мучения другому человеку не было таким сильным.
Мы замерли посреди комнаты, охотник и жертва и я спрашивал себя: что удерживает меня от того, чтобы спустить курок? Одно мгновение, один выстрел, и его больше никогда не будет в жизни Грейс.
И в этот момент, держа его на прицеле, я осознал, в чем была истинная причина моего желание выстрелить. Не только факт того, что он использовал то, что принадлежало мне. Его секс с Грейс был не единственной причиной.
Я боялся его. Он мог отобрать ее у меня. Он был из той категории парней, о которых мечтают девушки вроде Грейс. Положительный, забавный, с милой улыбкой и вызывающий доверии.
Нормальный. Такой, каким я никогда не буду. Она давно влюбилась в него, что мешает ему вновь завоевать ее? Даже после того, что было между нами, она пошла к нему, все еще хотела его.
Он был опасен для меня. И я должен был избавиться от него.
- Эл, очевидно, что парень, правда, ничего не знал о ваших с Грейс отношениях, - сухо заметил Джейс, впрочем, не делая особых попыток вмешаться. – Если на то пошло, то она должна была сказать ему, или не прыгать в его койку.
Я обернулся, опалив Джейса яростным взглядом.
- Какого хера ты защищаешь его?
Он покачал головой.
- Не его. Тебя. Я знаю, о чем ты думаешь. Но это не выход. Ты уже наказал его, разве этого мало? Ты хочешь убить его? – Джейс развел руками. – Хорошо, я не буду мешать тебе. Но ты не убийца и не должен жить с этим.
- Разве?
Я хмыкнул, но кураж начал спадать. Чертов Джейс! Иногда он мог вывести меня тем, как хорошо он меня знал и пользовался этим.
Но в этот раз он ошибался.
Я вновь с отвращением уставился на Дина, которого только пистолет удерживал на месте. Я мог бы переломать ему кости, выбить из него весь дух и надолго уложить на больничную койку. Он был спортивной комплекции, но я и не с такими справлялся на бойцовском ринге.
Но что-то меня останавливало. Были ли это слова Джейса, или то, что если с Мэтьюзом что-то случится, Грейс никогда не простит мне этого.
Я не понимал, какого хрена это заботит меня, но в итоге именно это не дало мне навредить ему.
- Если хотя бы приблизишься к ней, все, что я сказал сегодня, станет твоей реальностью, - медленно, чтобы весь смысл дошел до него, предупредил я. – Не говори с ней, не смотри на нее, даже не думай о ней. Потому что я узнаю и больше не буду таким милосердным. Забудь о Грейс Колдвел, если не хочешь, чтобы малышка Майя ответила за твою тупость.
- Ты принял правильное решение. – Джейс хлопнул меня по плечу после того, как я отпустил Дина Мэтьюза.
- Разве? – Я вскинул брови на друга, который впервые за вечер улыбнулся.
Джейс кивнул, а я подумал, что этот парень не впервые спасает мою задницу из передряги, хоть я и не заслуживаю этого.
- Я знаю, что тебе сейчас нужно, - усмехнувшись, заявил Джейс.
- Неужели?
- Точно. Пошли, выбьем все дерьмо из парочки везунчиков. Мне и самому не мешает размяться.
***
Женщина спотыкается, пьяно хохочет, бросает на меня призывные взгляды.
Хорошенька, или красавица? Не могу определить.
Поворачивается, манит наманикюренными пальцем, шепчет мое имя.
«Иди же ко мне, красавчик. Хочу тебя поцеловать».
Гибкое тело, бархатная кожа, горячее дыхание.
Соблазнительная и грешная. Отвратительная и жалкая.
Желание ударить, скрутить руки, залепить по лицу так, чтобы голова завернулась.
Тварь, это ты во всем виновата! Ты! Ты! Ты!
Ненавижу! Убить бы тебя, стереть с лица земли, словно никогда и не было. Превратить твое порочное тело в прах и развеять по ветру.
Уничтожить. Забыть.
«Адам. Адам. Адам. Убийца! Мерзкий убийца»!
Руки в крови… Мертвые глаза не видят… Дыхание оборвалось на прекрасных губах…
Сердце больше не бьётся.
… - Ты обещаешь, что монстров не существует?
- Обещаю.
Обещаю. Обещаю…
Какая ложь. Твое имя – ложь!
Ты монстр! Ужасный монстр!
Ненавижу, ненавижу тебя!
…Нас обоих удерживает цепь... Твоя цепь невидима…
Я просыпаюсь и хватаюсь за сердце, пытаясь удержать его в груди. Оно бешено стучит, словно пытается пробить себе путь наружу и сбежать от меня.
Сбежать, как Грейс.
Я зажмуриваюсь и трясу головой, пытаясь обрести сознание. Растерянно моргаю, оглядываясь. Я в своей комнате, меня колотит, и я весь покрыт холодным потом.
Мне приснился кошмар, всего лишь сон.
Правда ли это? Нет, не просто сон. Воспоминания. Они догоняют меня. Призраки прошлого вернулись, чтобы закончить начатое.
Я выбираюсь из спутанных простыней и иду в ванную. Включаю свет и таращусь на свое отражение. Дикие, безумные глаза смотрят на меня с той стороны.
Хочу, чтобы это прекратилось. Хочу ничего не чувствовать.
Хочу быть мертвым.
Но я и так мертв.
Нет, еще нет, но скоро…
Подношу руки к глазам и задыхаюсь.
Откуда кровь? Почему на моих руках кровь?!
Пускаю воду; долго и тщательно тру руки, до боли, пока кожа не начинает гореть. Но ничего не помогает, чертова кровь не желает исчезать!
«Водой и мылом не отмыться, Адам. Вина твоя впиталась в самое твое гнилое нутро, ничем не вытравишь».
Ее противный, злорадный смех.
- Ты сдохла, сука! Прекрати!
Обхватываю голову, зажимаю уши, чтобы не слышать ее победного веселья.
Уйди! Уйди! Уйди!
Грудь разрывает, легкие горят. Будто ломает изнутри. Чьи-то нещадные молоты рушат и крошат меня; разрушают.
Я хватаюсь за ворот футболки и с силой дергаю. Ткань трещит и разрывается, пока я оседаю на мраморный пол.
Что я делаю не так? Почему это происходит?
Я схожу с ума? Уже сошел?
Что реальность, а что нет? Я запутался. Больше не знаю, чему верить, а чему нет.
Прячу лицо в ладонях и вспоминаю сегодняшний день.
Я приехал к Грейс: милой, прекрасной, лживой и смертельно опасной для меня. Ей нельзя верить, она такая же лгунья, как и все.
Я тяжело сглатываю, вспоминая прикосновения к ее коже, кровь на ее теле. Я слизывал соленые, теплые капли, впадая в эйфорию.
Ее кровь в моей крови. Она моя. Никто не должен касаться ее, даже если придется вечность держать ее в подвале.
«Нас обоих удерживает цепь».
Я трясу головой и стискиваю зубы до скрипа.
Неправда! Нет, ты не держишь меня. Ты не в силах. Я! Только я один все контролирую. Не ты, не Морган, не мой отец. Никто.
Никто кроме меня. Никогда.
Вы все бессильны против меня. Зачем же вы пытаетесь, если все усилия тщетны?
- Почему ты сопротивляешься мне, Грейс?
Я растерянно хмурюсь, не сразу осознав, что говорю вслух.
Голова постепенно начинает проясняться.
Почему я сижу на полу, как ущербный сдавливая голову руками?
Им не одолеть меня, и я не сумасшедший. Это стресс. И выходки Грейс.
Черт возьми, я в порядке!
Или буду.
Неважно.
Я резко поднимаюсь, игнорируя головокружение. Возвращаюсь в комнату, хватаю разбросанные по кровати фотографии и вынимаю из тумбочки ключ, который кладу туда каждую ночь. Спускаюсь на первый этаж и вхожу в комнату Грейс, как я зову ее про себя.
Включаю свет, и загорается единственная лампочка под потолком. Сотни, тысячи Грейс смотрят на меня со всех сторон. Она разная: смеется, грустит; Грейс хмурая и задумчивая; удивленная и восторженная. Такая разная, уникальная, непохожая на остальных. И ни одна из них не хочет меня. Ни одной я не нужен.
Грейс с друзьями; Грейс со стопкой книг, торопиться на пары; Грейс в парке на пробежке.
Она мое проклятье и моя награда. Мое солнце и земная ось. Она много лет давала мне смысл… жить?
Грейс. Грейс. Грейс.
Мой рассвет и мой закат. Мой ветер и дождь.
Звук ее смеха лучшая музыка для моих ушей. Могу целыми днями смотреть на ее улыбку; как в задумчивости покусывает уголок рта, как супиться, когда что-то не получается. Как приоткрывает рот и тихо сопит, когда спит.
Звук ее дыхания умиротворяет, тепло ее кожи согревает, и я чувствую себя живым.
Грейс – биение моего сердца.
Мои руки дрожат. Я поднимаю фотографии, сделанные сегодня и с ужасом смотрю на Грейс. Она другая, не такая, как на фото на стенах. Бледная, измученная, затравленная. Потухший взгляд, обреченное выражение лица. Все краски сошли с нее.
Грейс – сломанная.
Мои ноги подкашиваются, и я подаю на колени. С отвращением отбрасываю фото «другой» Грейс, потому что они жгут руки, разъедают кожу кислотой.
Хочу видеть ее такой, как была когда-то, до того, как узнала обо мне. Чтобы стала прежней и забыла весь кошмар, который я обрушил на нее.
Поднимаю голову и смотрю на свое солнце, и впервые за долгие годы случается невероятное – я начинаю плакать. Стискиваю зубы, челюсть сводит, и сдавленные рыдания вырываются сквозь плотно сжатые губы.
Поток раскаянья, вины, сожаления захлестывают. Эмоции давят на меня могильной плитой. Кажется, что вот-вот разорвет.
Словно прорвалась давно нарывающая рана и вся гниль потоком хлынула наружу. Это я и все мое нутро. То, кто я есть.
Есть только один способ все исправить. Внезапно я осознаю, что мою вину искупит спасение Грейс. Ее спасение от меня.
Я должен дать ей свободу, должен отпустить ее. Снять с нее недостойные оковы, чтобы она могла расправить свои крылья. Чтобы она вновь могла сиять.
С ненавистью и омерзением я смотрю на свои руки. Руки, которые мучили, причиняли боль, выкручивали и ломали Грейс. Мою светлую, живую девочку.
Сколько не три, сколько не отмывай, с них никогда не исчезнут следы ее страданий.
Мои глаза пробегают по фотографиям, и я даю обещание каждой Грейс на них, что все исправлю. Соберу ее по кусочкам, склею, сделаю прежней, или почти прежней. Я постараюсь.
- Ты больше не будешь плакать из-за меня, - твердым голосом обещаю я. – Не будешь страдать по моей вине.
Я принимаю решение. От этого мое сердце разобьётся. Потерять ее – значит лишиться жизни. Но это то, чего я достоин. Такая жизнь – это то, чего не достойна она.
Я сломан и мое сердце кровоточит. Не думал, что оно еще способно на это. На моем лице влага моих слез, которые, как я думал, давно пересохли.
Моя жизнь разбита вдребезги.
Моя плоть, мои кости, моя душа – все раздроблено, непригодно для жизни.
Но впервые за долгое время приходит осознание - не запятнанное колебанием и сомнением: я принял правильное решение.
Завтра я отпущу Грейс. Избавлю ее от монстра.
И она больше не будет моей.
Позже обязательно подробно отпишусь. 
