Джанет Иванович "Роковая восьмерка"

Karmenn, спасибо за новую главу! Как всегда повеселило!
Бедный Рейнджер, теперь он знает что Бабуля хочет видеть его голым.

Спасибо)

Спасибо за продолжение!

Чет непонятно, старшая сестричка закрутила с Клауном, не?
_________________

Спасибо!!!

Спасибо, девочки, за новую главу! Не имея терпения, дочитала книгу, как могла, по-английски , но с удовольствием читаю ваш перевод! И жду, жду тринадцатой главы!!!

СПАСИБО! СПАСИБО! СПАСИБО! За новую главу!!!!
_________________

Огромное спасибо за новую главу!
_________________

девочки,привет! книга просто прелесть! повышает настроение на 100% обожаю Стефани!!! скажите пожалуйста когда будут 13,14,15 главы?

Когда Karmen переведет.
_________________

логично эх,поскорей бы, я пытаюсь переводить,но мой английский, к сожалению, оставляет желать лучшего

обалденный автор!!!девочки. спасибо вам огромное за перевод!!! с нетерпением ждем окончания... легкого перевода этой замечательной книжки!!!

 » Глава 13

Глава 13

Проблема в том, что я обозревала всех, стоявших у ограды, со спины. Так довольно трудно узнать кого-то даже хорошо знакомого. А уж того, кого видел от силы пару раз, да и то мельком, узнать почти невозможно.
Лула плюхнулась на сиденье рядом со мной.
- Ты не поверишь, - сказала она. – Я только что заглянула в глаза дьяволу. – Она крепко зажала в руке билет и перекрестилась. – Святая матерь божья. Только взгляни. Я крещусь. Что это со мной? Я же баптистка. Баптисты не имеют дела с этим дерьмом.
- В глаза дьяволу? – переспросила я.
- Абруцци. Прямо на него наткнулась. Забрала деньги, сделала ставку, иду себе  и тут бац! сталкиваюсь с ним, словно назло. Он посмотрел на меня, а я взглянула ему в лицо и чуть трусики не намочила. У меня кровь в жилах застыла, когда я взглянула ему в глаза.
- Он что-нибудь сказал?
- Нет. Только улыбнулся мне. Страх-то какой! Не улыбка, а просто какой-то разрез на физиономии, и ни капли той улыбки в глазах. А потом посуровел, повернулся и пошел прочь.
- Он был один? Во что одет?
- Да снова с этим типом Дэрроу. Знаешь, у этого Дэрроу сплошные мускулы. И понятия не имею, во что одет. У меня мозги парализовало, когда я стояла в двух шагах от Абруцци. Меня просто засосало в эти жуткие глаза. – Лула передернулась и пробормотала: – Жуть.
По крайней мере я знала, что Абруцци здесь. И с ним Дэрроу. Я снова стала пробираться сквозь толпу у ограждения. И начала узнавать некоторых людей. Они стремились уйти, чтобы сделать ставку, но потом их как магнитом тянуло вернуться на излюбленные места у ограды.
Вот они, джерсийцы. Молодые парни, одетые в футболки, брюки-хаки и джинсы, мужики постарше в брюках из полиэстера и рубашках-поло. С оживленными лицами. Уж кто-кто, а джерсийцы сильно себя не сдерживают. И тела их укомплектованы приличным защитным слоем жирка, взращенном на хорошо прожаренной рыбе и сэндвичах с колбасой.
Краем глаза я увидела, что Лула опять крестится.
Она поймала мой взгляд и принялась оправдываться:
- Так удобнее. Вдруг здесь можно наткнуться на католиков.
Начался третий забег, и Лула кинулась на свое место.
- Вперед, Выбор Леди, - орала она. – Вы-бор Ле-ди! Вы-бор Ле-ди!
Выбор Леди опередила всех на голову, и Лула выглядела потрясенной.
- Я снова победила, - сказала она. - Что-то тут не так. Я никогда не выигрываю.
- Почему ты поставила на Выбор Леди?
- Ну это же ясно как день. Я леди. И должна сделать выбор.
- Считаешь, ты леди?
- Конечно, твою мать, - заявила Лула.
На сей раз я увязалась за ней на площадку к окошку. Подруга шла осторожно, оглядываясь вокруг, чтобы избежать встречи с Абруцци. Я же оглядывалась с противоположной целью.
Лула остановилась и застыла.
- Вон он, - сказала она. – У пятидесятидолларового окошка.
Я тоже его увидела. Он стоял третьим в очереди. Я почувствовала, как каждый мускул напрягся. Словно меня скрутило от глазных яблок до сфинктера.
Я решительно прошла вперед и предстала перед физиономией Абруцци.
- Привет, - сказала я. – Помните меня?
- Конечно, - ответил Абруцци. – Твоя фотография в рамке у меня на столе. А ты в курсе, что спишь с открытым ртом? Очень впечатляет.
Я замерла, надеясь не выказать эмоций. По правде говоря, он вышиб из меня дух. И вызвал такой приступ тошноты, что заболел желудок. Я, конечно, ожидала, что он пройдется насчет фото, но только не так.
– Догадываюсь, что вам нужно устраивать эти идиотские шуточки, чтобы компенсировать факт, что не добились успеха в поисках Эвелин, - заявила я. – У нее есть что-то, что вам очень надо, и вы не можете дотянуться ручонками?
Сейчас Абруцци застыл словно аршин проглотил. На какую-то ужасную секунду я подумала, что этот тип меня стукнет. Потом к нему вернулось самообладание, и в лице снова появились краски.
- Ты глупая маленькая сучка, - сказал он.
- Угу, - согласилась я. – И ваш самый страшный ночной кошмар. – Ладно, это был дешевый киношный трюк, но мне всегда хотелось так сказать. – И меня не впечатлил заяц. В первый раз умно было засунуть Содера в мою квартиру, но это уже утомило.
- Ты сказала, что любишь зайчиков, - напомнил Абруцци. – Что, уже не любишь?
- Вы придурок, - заявила я. – Найдите себе другое хобби.
И, повернувшись, отчалила.
Лула ждала меня у жерла туннеля, ведущего к нашим местам.
- Что ты ему сказала?
- Посоветовала ему поставить на Персиковую Мечту в четвертом.
- Черта с два, - возразила Лула. – Не часто увидишь, чтобы мужик так побелел.
К тому времени, как я добралась до  своего сиденья, коленки мои выстукивали дробь друг о друга, а руки тряслись так сильно, что я с трудом удерживала программку.
- Боженьки, - испугалась Лула, - у тебя, надеюсь, не сердечный приступ?
- Все в порядке, - успокоила я. – Просто возбуждает атмосфера скачек.
- Ага, я вижу, что это было.
С моих губ слетел истеричный смешок:
- Не подумай, что Абруцци пугает меня.
- Конечно, я же в курсе, - согласилась Лула. – Ты ничего не боишься. Ты крутейшая охотница за головами, твою мать.
- Чертовски правильно, - подтвердила я. И сосредоточилась на дыхании, чтобы не словить гипервентиляцию.
 
- Нам стоит почаще этим заниматься, - говорила Лула, выходя из моей машины и открывая свою «транс эм».
Она припарковалась на улице перед офисом. Дверь нашей конторы была закрыта, но магазинчик за соседней дверью еще не закрывался. Горел свет, и за окном виднелась Мэгги Мэйсон, которая распаковывала коробки.
- В последнем заезде я проиграла, а так очень даже хороший день, - сказала Лула. – Но сейчас не будем об этом. В следующий раз отправимся в Фрихолд и тогда не будем переживать, что наткнемся на сама знаешь кого.
Лула уехала, а я осталась. Теперь я уподобилась Эвелин. В бегах. Некуда спрятаться. Не придумав ничего получше, я пошла в кино. Посредине фильма встала и ушла. Добралась до машины и поехала домой. Припарковалась на стоянке и не позволила себе ни секунды поразмышлять, сидя за рулем. Я вышла из машины, поставила ее на сигнализацию  и прошла прямо к черному ходу, ведущему в вестибюль. Поднялась на лифте на второй этаж, прошагала через холл и открыла дверь квартиры. Глубоко вздохнула и вошла. Было очень тихо. И темно.
Включила свет… все лампы, какие у меня имелись. Я ходила из комнаты в комнату, избегая завшивленного дивана. Пошла в кухню, вытащила шесть штук замороженных шоколадных печений из коробки и выложила их на противень. Сунула в духовку и подождала стоя. Спустя пять минут дом наполнил запах домашнего печенья. Укрепившись печеньевым духом, я прошла в гостиную и взглянула на диван. Он выглядел ничего себе так. Никаких пятен. И даже труп не отпечатался.
«Видишь, Стефани, - говорила я себе. - Диван в порядке. Ни к чему его бояться».
 «Ха! - шепнула мне в ухо невидимая Ирма. – Все знают, что вши смерти увидеть нельзя. Даю слово, что в этом диване живут самые огромные и жирные вши смерти из всех существующих на свете. В этом диване – всем вшам вши».
Я попыталась сесть на диван, но не смогла себя заставить. В моей голове диван прочно застрял в сочетании с Содером. Сидеть на диване - то же самое, что сидеть на трупе Содера, распиленном бензопилой. Квартира слишком мала, чтобы в нем поместилась я и этот диван. Один из нас должен уйти.
- Прости, - обратилась я к дивану. – Ничего личного, но ты уже история.
Я схватилась за один конец и, поднажав, вытолкала диван из гостиной в прихожую и через входную дверь в холл. Там прислонила его к стене между моей квартирой и дверью миссис Карватт. Потом забежала в свою квартиру, закрыла дверь и передохнула. Я знала, что вши смерти не существуют. Увы, знала только на уровне разума. Реальность подсознания – вот что такое эти вши смерти.
Я вытащила печенье из духовки, положила на тарелку и перетащила в гостиную. Врубила телевизор и нашла какое-то кино. Ирма ничего не говорила про вшей смерти на пульте управления, поэтому я решила, что в электронике вши не живут. Подтащив стул, взятый в столовой, к телевизору, я уселась, съела пару печений и стала смотреть кино.
На середине фильма раздался звонок в дверь. Это был Рейнджер. По обыкновению весь в черном. Укомплектованный словно Рэмбо. Волосы завязаны в «конский хвост». Стоял там молча, когда я открыла дверь. Уголки губ чуть искривились в намеке на улыбку.
- Милашка, твой диван в холле стоит.
- В нем живут вши смерти.
- Я знал, что есть отличное объяснение.
Я мотнула на него головой.
- Ты такой выпендрежник.
Он не только нашел меня на скачках, но его лошадь еще выиграла пять к одному.
- Даже супергероям нужно хоть иногда веселиться, - сказал он, окинув меня взглядом, потом протиснулся мимо и прошел в гостиную.
- Пахнет так, словно ты метила свою территорию шоколадным печеньем.
- Мне ведь нужно что-то, чтобы изгнать демонов.
- Какие-то проблемы?
- Не-а. - Только не с той поры, как я вытащила диван в холл. - Что случилось? – спросила я. – Ты оделся как на дело.
- Да охранял кое-какое здание сегодня вечером.
Однажды я была с ним, когда его команда охраняла здание. Это мероприятие включало выбрасывание наркодилера с третьего этажа.
Рейнджер взял печенье с тарелки на полу.
- Замороженное?
- Другого нет.
- Как там на скачках?
- Наткнулась на Эдди Абруцци.
- И?
- Перекинулись словцом. Надеялась узнать больше, не получилось. Но возникло подозрение, что у Эвелин имеется нечто, что он хочет.
- Я знаю, что именно, - сообщил Рейнджер, жуя печенье.
Я уставилась на него, раскрыв рот.
- И что это?
Он улыбнулся:
- Как сильно тебе хочется знать?
- Мы что, играем?
Он в замедленном темпе отрицательно покачал головой:
- Это не игра.
Потом притиснул меня к стене и наклонился. Скользнул бедром между моих ног, легонько провел ртом по моим губам.
- Как сильно тебе хочется знать, Стеф? – снова повторил он.
- Скажи мне.
- Долг растет.
Неужели было похоже, что сейчас меня это волнует? Я превысила свой лимит несколько недель назад!
- Ты собираешься мне сказать или как?
- Помнишь, я говорил, что Абруцци помешан на военных играх? Ну, так он еще больше чокнутый. Он коллекционирует сувениры. Старое оружие, армейскую форму, военные медали. И не просто коллекционирует. Он их носит. По больше части, когда играет. Иногда, когда проводит время с женщинами. Иной раз, когда стрясает безнадежный долг. На улицах говорят, что Абруцци потерял медаль. Предположительно принадлежавшую Наполеону. Ходят слухи, что Абруцци пытался купить эту медаль, но парень, владеющий ею, отказался продать. И тогда этот чокнутый убил его и присвоил медаль. Держал он ее дома на письменном столе. И надевал во время игр. Ему втемяшилось, что она делает его непобедимым.
- И это то, что есть у Эвелин? Медаль?
- Я так слышал.
- Как медаль у нее очутилась?
- Не знаю.
Рейнджер сместил бедро, и желание пронзило меня и зажглось внизу живота. Он был жесткий повсюду. Его бедра, его оружие… все было жестким.
Потом он наклонил голову и поцеловал меня в шею. И провел языком по месту, которое только что поцеловал. И поцеловал снова. Скользнул ладонями мне под футболку, оставляя огненный след на коже, пальцы очутились под грудью.
- Час расплаты, - объявил он. – Я забираю долг.
Я чуть не свалилась на пол.
Рейнджер взял меня за руку и потянул к спальне.
- Кино, - пролепетала я. – Лучшая часть фильма идет.
Сказать по чести, я не смогла бы вспомнить ни единого кадра из того фильма. Ни одного имени персонажа.
Рейнджер стоял почти вплотную, обхватив меня рукой за шею и приблизив лицо.
- Мы сделаем это, Милашка, - сказал он. – Все будет хорошо.
А потом поцеловал меня. Поцелуй стал глубже, требовательней, сокровенней.
Ладонями я почувствовала, как напряжены мышцы на его груди, как бьется сердце. Так у него есть сердце, мелькнула мысль. Хороший знак. По крайней мере, частично Рейнджер все-таки человек.
Он прервал поцелуй, подтолкнул меня в спальню. Сбросил ботинки, снял ремень с оружием. Снял все. Даже тусклого света хватило увидеть: что обещал Рейнджер, облаченный в спецназовскую экипировку, то сдержал, когда сбросил одежду. Весь из сплошных твердых мускулов с гладкой смуглой кожей. Тело совершенных пропорций. Напряженный и сосредоточенный на мне взгляд.
Рейнджер содрал с меня одежду и загнал на кровать. А потом вдруг очутился внутри меня. Однажды он пообещал мне, что время, проведенное с ним, отвратит меня от всех остальных мужчин. Когда он это говорил, то я решила, что он преувеличивает угрозу. Больше я так не думала.
Когда мы закончили, то полежали какое-то время. Наконец он провел рукой по всему моему телу.
- Пора, - сказал Рейнджер.
- А сейчас-то что?
- Уж не думаешь ли ты, что так легко платятся долги?
- Ой-ой, неужели переходим к наручникам?
- Чтобы превратить женщину в рабыню, мне не нужны наручники, - заявил Рейнджер, целуя меня в плечо.
Он легонько поцеловал меня в губы, потом наклонил голову, целуя подбородок, шею, ключицы. Спустился ниже... грудь, сосок. Пришла очередь пупка, живота, а потом его рот оказался… обожежмой!
 
На следующее утро Рейнджер все еще был в моей постели. Прижавшись тесно ко мне и держа меня в объятиях. Я проснулась от звука сигнала на его наручных часах. Он выключил будильник и повернулся на бок проверить пейджер на прикроватной тумбочке, где тот лежал рядом с пистолетом.
- Мне нужно идти, Милашка, - сказал он. Оделся. И ушел.
О черт. Что я натворила? Я просто сделала это с Магом. Дерьмо святое! Ладно, успокойся. Давай просто здраво рассудим. Что здесь случилось? Мы это сделали. Конец, кажется, был чуточку грубым, но ведь это Рейнджер. А что я ждала? И прошлой ночью он не был грубым. Он был… восхитительным. Я вздохнула и вылезла из постели. Приняла душ, оделась и пошла в кухню поздороваться с Рексом. Только Рекса там не было. Он ведь жил сейчас у родителей.
Без Рекса квартира казалась пустой, поэтому я собралась поехать к своим. Поскольку наступило воскресенье, появился дополнительный стимул вроде пончиков. По дороге из церкви матушка и Бабуля всегда покупали пончики.
Девочка-лошадка скакала по дому в нарядном платье для воскресной школы. Завидев меня, она остановилась, и личико ее приобрело задумчивый вид.
- Ты еще не нашла Энни?
- Нет, - ответила я. – Но я говорила с ее мамой по телефону.
- В следующий раз скажи ее маме, что Энни пропускает кучу всего в школе. Скажи, что меня взяли в класс по чтению «Черный жеребец».
- Хватит врать-то, - вмешалась Бабуля. – Ты в классе «Синяя птица».
- Я не хочу быть дурацкой синей птицей, - заявила Энни. – Синие птицы - какашки. Хочу быть черным жеребцом. – И поскакала прочь.
- Люблю это дитя, - сказала я Бабуле.
- Угу, - согласилась Бабуля. – Напоминает тебя в этом возрасте. Прекрасное воображение. Идет по моей семейной линии. Твоя матушка, Валери и Энджи во всех отношениях синие вороны.
Я взяла пончик и налила чашку кофе.
- Что-то в тебе изменилось, - заметила Бабуля. – Не пойму, в чем дело. Как вошла, так не перестаешь улыбаться.
Проклятый Рейнджер. Я заметила эту улыбку, когда еще зубы чистила. И никак ведь не сходит!
- Удивительно, что может с человеком сделать здоровый сон, - пояснила я Бабуле.
- Я бы не отказалась заполучить такую улыбку, - призналась Бабуля.
К столу вышла Валери. Вид у нее был угрюмый.
- Не знаю, что делать с Альбертом, - призналась она.
- Не наблюдается дома с двумя ванными?
- Он живет с матерью и зарабатывает еще меньше меня.
Ничего удивительного.
- Хорошего мужика найти трудно, - сказала я. – А когда находишь, то всегда с ним что-то не так.
Валери заглянула в пакет с пончиками:
- Здесь пусто. Где мой пончик?
- Стефани съела, - наябедничала Бабуля.
- Я только один!
- Ох, тогда должно быть, я, - сказала Бабуля. – У меня было три.
- Надо купить еще, - сделала вывод сестрица. – Мне срочно нужен пончик.
Я схватила сумку и закинула на плечо.
- Я добуду. Мне бы тоже еще один не помешал.
- Я еду с тобой, - объявила Бабуля. – Хочу проехать в твоей черной блестящей красотке. Мне не рассчитывать, что дашь порулить?
- Не смей давать ей вести машину, - воскликнула стоявшая у печи матушка. – Под твою ответственность. Если она поедет и попадет в аварию, сама будешь навещать ее в больнице.
Мы поехали в Гамильтон во «Вкусную выпечку». В старших классах я там работала. Там же рассталась с девственностью. После работы за шкафами с эклерами в компании Морелли. Не знаю, как это случилось. Только что я продавала ему канноли, а потом вдруг очутилась на полу со спущенными трусиками. Что-что, а уговорить женщину скинуть трусики Морелли умел, как никто другой.
Я припарковалась на маленькой стоянке у «Вкусной выпечки». Послецерковная толкучка схлынула, и на стоянке было пусто. На ней было семь парковочных мест, упиравшихся в кирпичную стену булочной, и я остановилась в середине.
Мы с Бабулей вошли в булочную и купили еще дюжину пончиков. Наверно, излишество, но лучше иметь больше, чем не иметь вообще пончиков.
Мы вышли из булочной и приближались к Рейнджеровой «Си Ар-Ви», когда на стоянку ворвался зеленый «форд-эксплорер» и, визжа тормозами, остановился рядом с нами. На водителе была маска Клинтона, а на пассажирском сиденье торчал заяц.
Сердце у меня в груди ёкнуло, и адреналин подскочил.
- Беги, - крикнула я Бабуле, роясь в сумке в поисках пистолета. – Беги в булочную.
Тип в резиновой маске и другой в костюме зайца на ходу выскочили из машины. Они с пистолетами в руках бросились к нам и зажали нас с Бабулей между двух машин. Парень в маске был среднего роста и сложения. Носил джинсы, кроссовки и найковскую куртку. На другом была надета огромная заячья голова и уличная одежда.
- Руки на капот, чтобы я их мог видеть, - приказал парень в маске.
- Кто ты такой? – спросила Бабуля. – Выглядишь как Билл Клинтон.
- Ага, я Билл Клинтон, - сказал тип и повторил: - Руки на капот.
- Никогда не понимала ту историю с сигарой (неприличный эпизод из скандала Клинтона  с Левински – Прим.пер.), - задумчиво произнесла Бабуля.
- Руки на капот!
Я оперлась на машину, лихорадочно соображая. Перед нами по улице двигались машины, но нас не было видно. Если я закричу, вряд ли кто-то услышит, если не будет проходить мимо по тротуару.
Заяц встал близко ко мне:
- Ба-бу-бу-бу-бу-ба.
- Что?
- Ба-бу-ба.
- Мы не понимаем, что ты говоришь под этой огромной тупой заячьей башкой, - заявила Бабуля.
- Ба-ба, - повторил заяц. – Ба-ба!
Мы с Бабулей вопросительно воззрились на Клинтона.
Тот потряс недоуменно головой.
- Понятия не имею, что он трепет. Что такое, черт возьми, «ба-ба»? – спросил он зайца.
- Ба-бу-ба.
- Черт, - сказал Клинтон. – Никто тебя не может понять. Ты никогда не пытался раньше говорить в этой штуке?
Заяц наградил Клинтона тычком:
- Ба-ба, ты траха ту шлюх.
Клинтон в ответ дал оплеуху.
- Дууак, - сказал заяц. А потом расстегнул штаны и вытащил колбаску. Махнул колбаской Клинтону. А затем указал ею на меня и Бабулю.
- Помнится, они были больше, - заметила Бабуля.
Заяц «передернул затвор» и ухитрился наполовину достичь стояка.
- Гагай. Перёд гагай, - пробубнил заяц.
- Наверно, он пытается сказать вам, что это предварительный показ, - сказал Клинтон. – Чтобы предвкушать с нетерпением.
Заяц все еще трудился в поте лица. Он нашел свой ритм и теперь воистину стал огромным.
- Может, тебе стоит ему помочь? - обратился ко мне Клинтон. – Вперед. Возьми его.
Я брезгливо скривила губу:
- Вы в своем уме? Да я ни за что к нему не прикоснусь!
- А я прикоснусь, - вызвалась добровольцем Бабуля.
- Гааа, - возмутился заяц. И его колбаска чуток увяла.
С улицы на стоянку свернула какая-то машина, и Клинтон бросил зайцу:
- Давай сматываться.
Они отступили от нас, все еще держа нас на мушке. Потом прыгнули в «эксплорер» и только их и видели.
- Наверно, стоит нам взять еще канноли, - заявила Бабуля. – Что-то мне вдруг страсть как захотелось канноли.

Я загрузила Бабулю в машину и повезла домой.
- Мы снова видели того зайца, - рассказала Бабуля матушке. – Того, что дал мне фотографии. Я думаю, он живет поблизости от булочной. На сей раз он показывал свой колокольчик.
Матушка, знамо дело, ужаснулась. А Валери не преминула спросить:
- У него было обручальное кольцо?
- Не заметила, - ответила Бабуля. – Я смотрела не на руку.
- Тебя держали под дулом пистолета и сексуально оскорбили, - сказала я Бабуле. – Ты разве не испугалась? И не оскорбилась?
- Да у них пистолеты не настоящие, - сообщила Бабуля. – Мы же были на стоянке у булочной? Да кто устроит что-нибудь такое серьезное на стоянке у булочной?
- Пистолеты были настоящие, - возразила я.
- Ты уверена?
- Да.
- Ой, что-то мне нехорошо, присяду-ка я, - сказала Бабуля. – А я–то подумала, что тот заяц просто какой-то эксгибиционист. Помнишь Сэмми Скуиррела? Он вечно тряс своими причиндалами на задних дворах у людей. Иногда после мы давали ему сандвич.
Бург имеет свою долю эксгибиционистов: несколько умственно неполноценных, кто-то по пьяному делу, а некоторые таким образом развлекаются. По большей части, к ним относятся с терпимостью, только глаза закатывают. Разве что кто-то потрясет причиндалами не в том дворе и в конце концов схлопочет заряд дроби в зад.
Я позвонила Морелли и рассказала о зайце.
- Он был с Клинтоном, - сообщила я. – И они не очень вежливо себя вели.
- Тебе стоит подать заявление.
- Я могу распознать у этого парня одну-единственную часть тела и не думаю, что она есть в вашем фотоальбоме.
- У тебя был с собой пистолет?
- Да. Но не успела достать его.
- Пристегни к бедру. Так носить вполне законно, лишь бы не видно было. И неплохо бы сунуть в пистолет пару пуль.
- У меня есть пули в пистолете. – Их вставил Рейнджер. – Парня из багажника опознали уже?
- Томас Туркелло. Также известный как Томас «Турок». Громила по найму из Филадельфии. Полагаю, он одноразового применения, и легче прикончить его, чем дать возможность ему проболтаться. Заяц, видимо, из лиц приближенных.
- Что-нибудь еще?
- А что бы ты хотела?
- Отпечатки пальцев Абруцци на орудии убийства.
- Прости.
Не хотелось прерывать связь, но больше мне сказать было нечего. Правда в том, что у меня возникло смутное чувство в животе, которое я терпеть не могла называть. Я смертельно боялась, что имя ему «одиночество». С Рейнджером было жарко и волшебно, но он не от мира сего. В Морелли сосредоточилось все, что я хотела от мужчины, но он желал, чтобы я стала другой, а не тем, кем есть.
Я повесила трубку и укрылась под защиту гостиной. Если сидишь перед телевизором в родительском доме, то не ожидай что с тобой заговорят. Даже если задашь прямой вопрос, зритель сделает вид, что не слышит. Таковы правила.
Мы с Бабулей сидели бок о бок на софе и смотрели прогноз погоды. Трудно сказать, кто из нас был больше потрясен.
- Думаю, хорошо, что я не стала трогать его, - сказала Бабуля. – Хотя должна признать, мне было любопытно. Не то чтобы очень, но в конце он был такой большой. Ты когда-нибудь такой большой видела?
Идеальный момент, чтобы сослаться на привилегию молчанки за телевизором.
После двухминутного посвящения в погоду я вернулась в кухню и взяла второй пончик. Потом собрала свои вещи и собралась уходить.
- Я ухожу, - сказала я Бабуле. – Хорошо, что все хорошо кончается.
Бабуля не ответила. Она была вне зоны доступа в прогнозе погоды. На Великие Озера надвигалась область высокого давления.
Я вернулась в свою квартиру. На сей раз в руке у меня был пистолет, когда я выходила из машины. Я пересекла стоянку и вошла в здание. Дойдя до своей двери, замешкалась. Это всегда коварный момент. Лишь очутившись дома, я почувствовала себя в безопасности. Накинула цепочку и задвинула засов. Только Рейнджер мог войти без доклада. Или он просачивался сквозь дверь как привидение, или испарялся как вампир и проскальзывал под косяком. Полагаю, это могла быть и свойственная смертным способность, но я не знала, какая именно.
Я закрыла дверь на замок и обыскала квартиру комнату за комнатой, как какой-нибудь агент ЦРУ, крадучись и выставив пистолет, прижимаясь к стенам и готовая открыть огонь. Я пинком открывала двери и отпрыгивала в сторону. Слава богу, меня никто не видел, потому что выглядела я как идиотка. Зато никаких зайцев с их болтающимися причиндалами я не встретила. По сравнению с тем, чтобы быть изнасилованной зайцем, пауки и змеи казались такой мелочью.
Десять минут спустя, как я вошла домой, позвонил Рейнджер.
- Ты будешь сейчас дома? – спросил он. – Хочу послать кое-кого установить систему безопасности.
Этот мужчина просто читает мои мысли.
- Моего человека зовут Гектор, - сказал Рейнджер. – Он уже в пути.
Гектор оказался тонким, одетым во все черное латиноамериканцем. На шее у него была татуировка с бандитским лозунгом, а под глазом вытатуирована одинокая слеза. Ему было чуть больше двадцати, и говорил он только по-испански.
Гектор колдовал над открытой дверью, делая последние операции, когда появился Рейнджер. Он коротко поприветствовал Гектора на испанском и осмотрел сенсор, только что вделанный в дверной косяк.
Потом взглянул на меня, ничем не выдав свои мысли. Наши взгляды задержались на несколько мгновений, и Рейнджер отвернулся к Гектору. Мой испанский ограничивался «буррито» и «тако», поэтому я не понимала, о чем они там беседовали. Гектор говорил, жестикулируя, а Рейнджер слушал и спрашивал. Потом Гектор дал Рейнджеру маленькую штуковину, сложил ящик с инструментами и отчалил.
Рейнджер подманил меня пальцем.
- Это твой пульт управления. Вот кнопочная панель, она маленькая, можешь носить на кольце с ключами. У тебя четырехзначный код, чтобы открывать и закрывать дверь. Если дверь вскрывали, пульт тебе сообщит. Ты не подключена к охранной системе. Нет сигнализации. Сделано так, чтобы дать тебе легкий доступ и сообщить, не вломился ли кто в квартиру, чтобы не было сюрпризов. У тебя стальная дверь, и Гектор установил напольный засов. Если закроешься, то будешь в безопасности. Вот с окнами ничего не поделаешь. И еще проблема с пожарной лестницей. Будет лучше, если станешь держать пистолет на тумбочке у кровати.
Я посмотрела на пульт.
- Это входит в счет?
- Счета нет. Нет никакой цены за то, что мы даем друг другу. Никогда. Ни финансово. Ни эмоционально. Мне нужно вернуться к работе.
И он уже собрался уйти, как я схватила его за перед рубашки.
- Не так быстро. Это не телевизор. Это моя жизнь. Я бы хотела знать побольше об этих делах «никакой цены за эмоции».
- Вот так вот обстоят дела.
- А что за работа, к которой тебе нужно вернуться?
- Надзорная операция для государственного агентства. Мы независимая подрядная организация. Хочешь выпытать у меня детали?
Я отпустила рубашку и вздохнула.
- Не хочу. Все равно не получится.
- Знаю, - сказал Рейнджер. – Тебе нужно наладить отношения с Морелли.
- Нам нужен тайм-аут.
- Я сейчас в роли хорошего парня, потому что это подходит моим целям. Но я лицемер, и меня влечет к тебе. И я вернусь в твою постель, если ваш с Морелли тайм-аут слишком затянется. Я ведь могу заставить тебя забыть Морелли, если пораскину мозгами. Только для нас обоих не будет в том ничего хорошего.
- Угу.
Рейнджер улыбнулся.
- Закрой дверь.
И ушел.
Я закрыла дверь, задвинула напольный засов. Рейнджер успешно отвлек мои мысли от мастурбирующего зайца. Теперь если бы я только могла заставить себя прекратить думать о Рейнджере. Я понимала, что все, сказанное им, – правда, вплоть до возможности забыть Морелли. Забыть Морелли нелегко. Я долгие годы прилагала к этому массу усилий, но безуспешно.
Зазвонил телефон, и кто-то изобразил чмокающий звук поцелуя. Я повесила трубку, и телефон снова зазвонил. Еще чмокающие звуки. В третий раз я выдернула шнур из розетки.
Спустя полчаса кто-то появился под дверью.
- Я знаю, что ты там, - заорал Винни. – Я видел на стоянке твой «Си Ар-Ви».
Я подняла напольный засов, отодвинула дверной засов, сняла цепочку и открыла ключом замок.
- Святой Иисусе, - сказал Винни, когда я наконец открыла дверь. – Думаешь, есть что-то ценное в этой крысиной норе?
- Я ценная.
- Только не как охотник за головами. Где Бендер? У меня осталось два дня, чтобы представить Бендера, или я уплачу суду деньги.
- Ты здесь, чтобы сказать это мне?
- Ага. Я так понимаю, ты нуждаешься в  напоминании. У меня сегодня гостит свекровь и доводит меня до чертиков. Вот я и подумал, что хороший момент, чтобы взять Бендера. Пытался тебе дозвониться, но телефон не работает.
К черту, делать мне все равно больше нечего. Сижу тут как в ловушке в своей квартире с отключенным телефоном.
Я оставила Винни в холле и пошла поискать ремень с оружием. Вернулась с кобурой, пристегнутой к ноге, заряженным тридцать восьмым, готовая быстро выхватить оружие при первой необходимости.
- Ух ты, - явно впечатленный воскликнул Винни. – Наконец-то ты серьезно настроилась.
Разумеется. Серьезно настроилась не стать добычей зайца. Мы отправились в путешествие со стоянки, и Винни занялся радио. Я повернула в центр города, одним глазом смотря на дорогу, вторым кося в зеркало заднего вида. За мной пристроился зеленый внедорожник. Он пересек двойную полосу и помчался за нами. За рулем сидел парень в маске Клинтона, а большой уродливый заяц ехал на переднем сиденье. Заяц повернулся, высунулся через сдвижную крышу и оглянулся на меня. Его уши трепались на ветру, и он придерживал голову руками.
- Впереди заяц, - завопила я. – Стреляй в него! Хватай мой пистолет и стреляй!
- Ты что, чокнутая? – отмахнулся Винни. – Не могу я стрелять в безоружного зайца.
Я неуклюже пыталась достать пистолет из кобуры, в то же время не выпуская руль.
- Тогда я его сама пристрелю. И плевать мне, если попаду в тюрьму. Оно стоит того. Отстрелю ему глупую заячью башку. – Я вытащила пистолет из кобуры, но не хотела стрелять сквозь ветровое стекло тачки Рейнджера.
- Возьми руль, - заорала я Винни. Потом открыла окно, высунулась и выстрелила.
Заяц немедленно нырнул в машину. Внедорожник прибавил газу и свернул налево в боковой переулок. Я подождала, пока проедут машины, и тоже свернула налево. И увидела своих преследователей впереди. Они повернули раз, другой, пока мы не сделали полный круг и снова не вернулись на Стейт. Внедорожник подъехал к магазину, оттуда выскочили двое и бросились наутек вокруг кирпичного здания. Я остановилась рядом с «эксплорером». Мы с Винни выскочили из машины и припустили за беглецами. Пару кварталов мы преследовали их, потом они срезали через двор и исчезли.
Винни согнулся, глотая воздух.
- Зачем мы гонялись за зайцем?
- Этот заяц взорвал мою машину.
- Ах да. Сейчас вспомнил. Надо было раньше спросить. Я бы остался в машине. Боже, поверить не могу, что ты открыла огонь на ходу, высунувшись из окна. Что ты о себе возомнила, что ты Терминатор? Боже, твоя матушка с ума сойдет, если узнает. О чем ты думала?
- Ну взволновалась, ну и что?
- Ты не взволновалась. А обезумела как сто чертей!

Девосчки, спасибо за перевод!!!наконец-то ТО, что мы ждали уже несколько книг, случилось!!!!

Спасибо за главу!!!

Спасибо огромное за новую главу!
Ура! Наконец-то Стефани отработала свой "долг" перед Рейнджером!

Жалко что только он дает задний ход...все-таки он трусишка
_________________