Виналия Роминии или фиаско римских богов

Плутон слушал слова Промитея и начинал понимать, что титан, что то скрывает и не хочет открываться. "Да мы с ним не близкие друзья чтоб откровенничать. Я и так лишнее сказал. Но в словах титана есть логика. Может он и любит Фидес или у него есть любовь к другой? Я говорил чужая душа потёмки. Если бы не я был общителен то мы смогли ещё раньше подружится..."



"Значит ты поступил так не из за ненависти к Юпитеру. Может теперь Юпитер успокоиться и перестанет враждовать с титаном".




Плутон смотрел как титан удаляется и снова задумался над словами Промитея. "А я осознал только сейчас, что я никогда не нужен был своей жене. Может в этом мире я вообще никому не нужен? Фидес? Но сможет ли она меня полюбить? Она боится меня. Я должен с ней поговорить" Плутон посмотрел на Форту. - Фортуна я тебя пугаю? Только честно ответь мне ты смогла бы жить с таким человеком как я? Или полюбить?

- Не знаю, осталось ли это важным, после того, как ситула оказалась у людей. Но я хочу быть с тобой честным. Для тебя в первую очередь важно, чтобы окружающие тебя люди или боги оставались верными. - Мне пришлось обмануть и нарушить обязательство. Мой первый дом облачный дворец отца - Эола. Мы с братьями были рождены, чтобы выполнять его волю. Заморозить, иссушить, создать смерч, пыльную бурю - все было не в нашей власти. Но мы росли и с нами рос протест и желание освободиться. И однажды, после долгой борьбы, мне это удалось. Только мне. Я обрел свободу, но стал клятвопреступником, нарушившим замысел отца.
Он замолчал, давая Фидес время осмыслить сказанное. А затем продолжил.
- Однажды у отца я слышал легенду про то, что первую истинную клятву Небо дало Земле. И только в горах земля встречается с небом. Не знаю, поможет ли это тебе?


Аквилон затылком почувствовал пристальный взгляд и обернулся. Неподалеку стоял Меркурий, чей силуэт выступал из темноты каждый раз, когда их площадку освещал очередной пиротехнический заряд. Его поза казалась напряженной и Ветер, встав с камня, быстро подошел к нему. Прикоснувшись к губам легким поцелуем и встретившись взглядом с тоскующими глазами, Аквилон застонал. Зачем он опять оставил Меркурия в одиночестве? Ветер не привык к ответственности в отношениях и ему предстояло еще многому научиться.
- Я рад тебя видеть. Пойдем к нам, - сказал он, увлекая бога за собой.
Салют закончился и тусклого света звезд было недостаточно, да и свежо становилось у моря.
- Давай запалим костер?

Фидес сидела на камне, греясь у огня, а они расположились на земле. Голову Ветер откинул на колени Меркурию и снизу вверх смотрел как в зрачках любимого горит ровный отблеск пламени. Аквилон рисовал на его бедре узоры пальцами и улыбался, чувствуя как вздрагивает бог. Он переплел свои пальцы с его и одним слитным движением сел. Наклонившись, шепнул:
- Ты покажешь мне все татуировки?

Фортуна проводила Прометея взглядом, но ничего не ответила ему, захваченная размышлениями. В сумочке пиликнул телефон, оповещая о пришедшем сообщении, и взглянув на экран, богиня увидела смс от своего управляющего. Обычный отчет, к которым она привыкла: такие всегда получала, когда не могла лично присутствовать в казино. Алонзо сообщал о том, что дела в этот день шли хорошо, не случилось ничего непредвиденного и все с нетерпением ждут возвращения хозяйки. Несколько слов, но от них стало легче на душе.
Времени прошло ничтожно мало, чтобы делать далеко идущие выводы. Но Фортуна, как никто другой, знала цену случайностям. Потому и в этом, вроде бы незначительном событии видела глубокий смысл. Ситула досталась людям, но то немногое, что еще оставалось от божественных сил, не покинуло ее. И вряд ли это случится в ближайшем будущем.
Терпкость вина обожгла губы. Оно на самом деле оказалось крепким: официант старался угодить, выполняя ее пожелание, но Фортуна не опьянела. Не забылась. Кажется, напротив, в голове прояснилось. Вопросов по-прежнему было много, но страх, до этого сдавливающий грудь своими щупальцами, постепенно отступал.

Слова Плутона прозвучали откуда-то издалека, прерывая ее собственные размышления. Фортуна взглянула на бога подземного царства и покачала головой.
– Нет, Плутон. Не пугаешь, – само предположение этого вызвало у нее улыбку. Она вообще редко испытывала страх. Да, сегодняшний день стал исключением, но на то были серьезные причины. Теперь же душевное равновесие постепенно возвращалось, и Фортуна снова чувствовала себя самой собой. Уверенной, спокойной и стремящейся достичь желаемого в жизни любой ценой. Однако Плутон говорил о любви? А ведь ей совсем недавно показалось, что в его взгляде, обращенном на богиню верности, промелькнуло что-то большее, чем простой интерес. Тогда к чему этот разговор? Или Плутон, как многие люди когда-то, ждет ее помощи? Фортуна вздохнула: она и рада была бы помочь, да давно уже не обладала теми способностями. Разве что ее совет чем-то окажется полезным.
– Плутон, я вижу перед собой зрелого и вполне привлекательного мужчину, который может составить хорошую партию для любой женщины. Подарить ей свою любовь и обрести взаимность. По правде говоря, мне странно слышать о твоих сомнениях. Если однажды не сложилось с Прозерпиной, вовсе не значит, что так будет и с другими. Не сомневайся в себе и борись за то, что тебе дорого. Удача сопутствует смелым, слышал о таком?
Гул на площади нарастал, и, глядя на разошедшуюся толпу, Фортуна поднялась со своего места. Еще утром она планировала развлекаться на празднике. Но сейчас ей захотелось тишины, а для этого надо было уйти подальше отсюда.
– Плутон, я собираюсь спуститься к морю, здесь слишком шумно. Спасибо тебе за компанию, – и добавила совершенно искренне: – Я желаю тебе удачи и смелости в том, что ты задумал.

Плутон смотрел на Фортуну и думал, почему он раньше не встречал богиню удачи. Если бы он встретил Фортуну раньше Фидес, то наверняка влюбился в эту прекрасную женщину. Может Юстиция права и Фидес не для него. Но он должен поговорить с Фидес и тогда всё для себя решить.



- Спасибо Фортуна за удачу. И за компанию. Если вдруг у меня ничего не получится, то я бы хотел ещё раз с тобой увидеться, - Плутон дотронулся богиню за руку и поцеловал ладошку. А потом встал и прочь от кафе. Дойдя до другого кафе он узнал, где тут ломбард, но там было закрыто. И Плутон стал осматривать местность, а потом пошел прочь от шумной улице. Идя вперёд он слышал в дали шум похожей взрывы, а когда подходил ближе то увидел в небе салют. Плутон подошел ближе и то, что ему открылась его разозлило вначале. Он остановился и стал смотреть на как Фидес прижималась к Ветру, но Плутон почувствовал ещё чьё то присутствие и увидел Меркурия. - Вечер добрый Меркурий, - потом вышел из тени. - Фидес ты выглядишь обворожительно. И тебе вечер добрый Ветер, - Плутон подошел и сел рядом с Фидес и прямо произнёс беря руку девушки. - Фидес ты мне понравилась с первого взгляда как я тебя увидел в доме Юпитера. У меня есть надежда на то, что ты обратишь на меня внимание? Или я тебя всё ещё пугаю? - Плутон смотрел на Фидес.

Неожиданно из темноты возник новый посетитель. Плутон. Выступил из темноты в круг света привычным движением хозяина подземного царства.
Поистине сегодня день встреч и объяснений.

Аквилон кивнул, приветствуя.
Что же нужно было королю мертвых? Плутон не заставил томиться в неизвестности, подойдя к Фидес с признанием своих чувств. На несколько секунд Аквилон опешил, никак не ожидал он от сурового бога подобных слов. Но никому не позволено обращаться с его девушкой подобным образом.

Ветер подошел к ним, освободил руку богини верности из плена чужой руки и закрыл девушку спиной. Она не проронила ни звука, пораженная появлением нового поклонника.
- Фидес ответит тебе, если захочет. Но имей в виду, она - моя и я не позволю тебе к ней прикасаться без ее согласия, - обратился он к Плутону, открыто встречая его взгляд.

Плутон посмотрел в глаза сопернику, а потом на девушку. И снова посмотрел на соперника - Ты её любишь? - Плутону не надо было задавать вопрос он и так был очевиден. Но Плутона напрягала присутствие Меркурия. Плутон сегодня часто видел этих двоих вдвоём и вот сейчас они вдвоём не считая Фидес. - Вы с Меркурием неразлучны или вы очень хорошие друзья раз всегда ходите вместе? - Плутон повернулся к Меркурию и увидел взгляд бога который смотрел на Ветра. Плутон смотрел на Меркурия, а потом посмотрел на Фидес. "Надо было прислушиваться к слова Юстиции". Плутон встал и посмотрел на Ветра. - Я понял и мешать не буду вашему счастью, - Плутон встал и больше не говоря не слова ушел. Плутон остановился на пол пути и повернул обратно. Вернувшись Плутон прошел мимо Меркурия и встал рядом с Аквилоном. - Никогда не уходил не договорив. Поговорим по мужски Ветер? - Плутон сжал кулаки, желваки заиграли на скулах.

Я готов лишить бессмертной жизни выродка-сына здесь и сейчас. Мне остается только приложить больше силы в нажатие, и острый клинок войдет в сердце своего зарвавшегося хозяина.
- Ничего я не знаю про твою Ситулу и знать не хочу, - оправдывается Марс, видимо, пытаясь насмешливым тоном скрыть одолевающий его страх. - Еще припиши мне самопожертвование во имя и во благо смертных, и я точно утвержу себя в мысли, что ты сошел с ума.
- Паскудный щен… - фраза так и остается недосказанной. Я оборачиваюсь на непонятный возглас за спиной, мимолетно вижу воинственный прищур Венеры, и следом на голову обрушивается боль. Перед глазами мелькают разноцветные пятна, и некогда четкая картинка размывается, а ей на смену приходит чернота, вязкая и топкая, что накрывает и уносит в бессознание.
Серия отдающихся гулом в черепной коробке молотков нарастает, мало-помалу вырывая меня из мягких объятий забытья. Хриплый стон раздается совсем близко и приносит еще большую боль своим громким звуком. Но, когда он повторяется вновь, я понимаю, что источник раздражающего стенания я сам. Чувствую, что положение моего тела меняется без моего на то желания, и раздраженная злость на свою слабость накатывает вместе с воспоминанием о тех поганцах, которые виновны во всем: кража Ситулы, ее открытие недостойными людишками и смертельное оскорбление, лишить жизни за которое слишком мало. Замираю, давая голове передышку, и только тогда осознаю, что к моему лицу нежно касаются и поглаживают.
Раскрыв глаза, я вижу склоненную надо мной супругу. Не думаю, что именно в этом причина того, что боль идет на спад, но забота приятна. Юнона перебирает мои волосы, словно что-то вытаскивая оттуда, и последующий тихий звон осколков свидетельствует о том, что неспроста голова моя раскалывается. Контролирую дыхание, чтобы лишний раз не тревожить движением подвергнувшийся удару затылок, и придумываю сотни способов расчленить, сжечь и развеять кровника и его девку.
- Это был не Марс, - слышу тихий голос жены, в котором сплелись переживание и затаенная тревога. - Не он помогал украсть Ситулу.
В душе поднимается рьяный протест, все естество вопит: “Убить подонка!”. Но на краю сознания мелькает мысль, что реакция Марса в случае виновности была бы явно не такой, недоумение на его искривленной оскалом роже было неподдельное. Бог войны всегда, чуть ли не с самого рождения, кичился своими победами и деяниями, выставляя их на всеобщее обозрение, как наивысшие награды на груди у смертных. И кражу Ситулы, осознаю со злостью, не стал бы скрывать, а наоборот бахвалился бы и сыпал оскорблениями, смотря прямо в лицо.
- Всё равно я убью сначала его, а потом и его женушку, - слова, словно плевки в сторону недоносков, которыми и считаю “сыночка” и его “супругу”. Они одним только своим существованием заслуживают отправиться в мир иной.
Напряженно свожу на переносице брови, и от этого боль накатывает волнами, а ненависть сильнее врастает в сердце. Прикрываю глаза, восстанавливая силы и слушая дыхание Юноны, и замечаю, что она едва дышит, будто не уверена в чем-то, а затем быстро проговаривает:
- Перед тем, как уйти, Венера сказала, что она налила свои феромоны в виски на вилле. Вот скажи мне, супруг мой, то, что было между нами в кабинете, было твоим желанием или это всё воздействие шотландского алкоголя, которое мы пили?
Резко распахиваю глаза, всматриваясь в напряженное лицо жены. Но лишь пушистые ресницы трепещут в ожидании ответа, скрывая от меня взгляд. Поднимаюсь рывком, суживая глаза от ярости, и произношу, четко выговаривая каждое слово:
- Никто, слышишь, никто не имеет власти надо мной, и тем более какие-то феромоны возомнившей себя вершительницей судеб девки! - ярость горит огнем в грудной клетке. Обхватываю Юнону руками за плечи, притягивая к себе, и смотрю в широко распахнутые глаза кофейного цвета, мысленно проклиная богиню любви, которая пытается помыкать мною, действуя через супругу. В моей голове даже мысль не задерживается о том, что сказанное Венерой может иметь хоть какое-то отношение к правде. - Как только я совершу задуманное, ей останется только наблюдать в зеркало, как гаснет молодость и подбирается так ненавистная людишкам старость, предшествующая смерти.
“Каждый останется ни с чем. Каждый. Вода очищает, а миллиарды кубометров воды, нисходящие с небес месяцами, сотрут былой лик земли и ее неблагодарных обитателей. И даже отсутствие болезней не поможет им не захлебнуться или же сдохнуть от голода, - скрежещу зубами от своих коварных планов. - А как только не станет ненавистных человечишек, планета будет готова к заселению нового поколения людей, с вшитой в генетический код потребностью молиться мне. Дети, рожденные в клинике любимой супруги, несут в своей крови наше будущее. Остальным там не место.”
Поднимаюсь на ноги, кривясь от вида своего некогда идеального костюма, и даже не пытаюсь представлять, как выглядит мое лицо сейчас. Подаю руку супруге и, сжав хрупкую ладонь, притягиваю Юнону в объятия. Толпы гуляющих проходят мимо, сильно морща нос, стоит им только поравняться с нами, но меня не волнуют их кислые физиономии.
- Проклятый титан! Ему удалось одолеть меня в этом сражении, - смотрю в никуда, видя перед внутренним взором жестокие муки, которым подвергается Прометей, и стискиваю руки на талии жены все сильнее, - но победа в войне будет за мной.
Дышу полной грудью, делая вдох за вдохом. Какое-то время я еще кручу в голове, что ни один из “верноподданных” существ не принес мне связанного титана, а потому также заслуживают наказания. Но потом обращаю внимание, что происходит вокруг.
Спокойно стоящая парочка у одного из прилавков начинает усиленно лапать друг друга, срывая одежду, и рьяно целоваться, совершая поступательные движения бедрами весьма определенного характера. Ладонь супруги на моей груди становится заметно теплее, и прежде, чем сомкнуть пальцы на мягком полушарии с воспрянувшим тугим соском на вершине, ловлю себя на мысли, что влажный обволакивающий жар вагины мне хочется ощущать прямо сейчас.
- Не думаю, что тебе нужно так много ткани на теле, любовь моя, - собираю складками длинный подол шифонового платья Юноны, а после стискиваю упругие ягодицы, раздвигая их и заскальзывая под тонкую полоску стрингов. Мимолетное касание к шелковистым складкам, орошенным влагой, и я разворачиваю жену к себе спиной, чтоб в следующий удар сердца наклонить над ближайшим столиком, некогда заставленным разнообразными поделками, которые сейчас хрустят осколками под ногами. - Тебе вообще не нужно ничего, кроме меня внутр-р-ри, - и, прижав налившуюся кровью эрекцию ко входу, подаю бедра вперед, вталкивая себя по основание в тесные объятия лона.

- Я отчитываюсь в своих действиях только перед близкими. Ты в их число не входишь.

Если поначалу Плутон показался выбитым из колеи, растерянным, то приняв решение и вернувшись с полдороги, подземный бог был в бешенстве. И ярость свою собирался выместить на нем.
- Никогда не отказываюсь говорить. Тем более по-мужски. Но зачем тебе этот разговор? Ты хочешь произвести впечатление на Фидес? Или настолько не уважаешь возможность ее выбора, что готов уничтожить все вокруг? Или ты не приемлешь иного образа жизни, кроме своего? А может быть ты просто хочешь выплеснуть свое раздражение? Подумай и ответь мне.

Аквилон видел, что ходит по краю. Любое неосторожное слово или движение могли спровоцировать Плутона на агрессию. Он немного оттолкнул стоящую за спиной Фидес, чтобы та не пострадала в случае активных действий. Посмотрев на Меркурия, взглядом попросил не вмешиваться.

- Вот только не нужно говорить мне Ветер про мой образ жизни так ты о моей жизни ничего не знаешь кроме каким я был раньше. А насчёт выбора Фидес... - Плутон посмотрел на богиню верности. - Я слышу только твой голос и твои слова, но не голос самой Фидес. Или она твоя собственность, что ты ей даже слова не даёшь сказать?



- Или ты считаешь Ветер, что я могу снова поступить так с Фидес как со своей женой? - Плутона злила что все вспоминают его прошлое и он не смог сдержаться и ударил Аквилона по лицу с яростью.

- Разве я запрещаю ей говорить? Богу, который слышит только себя, нет смысла объяснять.

- Ты же говоришь, что я ничего про тебя не знаю. А прецедент был.

Аквилон дразнил подземного бога и знал, к чему это может привести. Он ждал нападения, поэтому увидел первый удар и успел отклониться, избегая его.
Затем, сгруппировавшись, резко нырнул вниз, делая подсечку и откатившись в сторону, вскочил на ноги.
- Плутон, приди в себя. Так ты ничего не добьешься.

- Может напомнишь, а то у меня что то с памятью, - и хищно улыбнулся.



Плутон всё ещё хищно улыбался а глаза горели яростью. А кровь закипала от ярости. Плутона поразила проворность Ветра, но и Плутон был собран и легко сделал сальто от подсечки Ветра и посмотрел на Аквилона похлопав в ладоши. - Похвально Ветер люблю достойных противников. - А я и так в здравом уме и я не уйду пока не поговорю с Фидемс и не решу все с тобой, - и посмотрел на Меркурия, а потом посмотрел на Ветра. - Если и Меркурий тут то мне интересно знать что делает третий лишний парень когда ты тут со своей любимой это подозрительно. Скажешь нет? - Плутон стал медленно подходить к Ветру.

-Плутон, Аквилон. Довольно! - Фидес не приемлила насилие. Она подскочила к дерущимся и попыталась их разнять. - Плутон, мы едва с тобой знаем друг друга! И мое сердце принадлежит не тебе!

Увидев недвусмысленную насмешку в словах бога загробного мира, Фидес почувствовала сильную обиду и вину... Аквилон и Меркурий не заслуживали осуждений. Никто их не заслуживает. Неужели она будет и дальше для них причиной насмешек и угроз?! Совсем не этого она желала, соглашаясь на их союз. Быть рядом с тем, к кому тянешься, с кем тебе интересно общаться и до дрожи приятно обниматься - разве многого она просила у судьбы?! Сердце очень больно сжималось, а в горле застрял ком. Ни ревность, ни статус богини верности, ни аномальность полиамории, а предрассудки будут раз за разом вмешиваться в их жизнь и терзать. Надолго ли хватит ее или Меркурия? Легко сказать, что любовь все преодолеет... А если ее забивают камнями осуждающие взгляды, терпение может иссякнуть...Страх за будущее любимого заставил ее произнести:

- Аквилон. Береги Меркурия, и держитесь от меня на расстоянии. Я приношу одни беды. Плутон, давай поговорим, если ты так хочешь, только прекрати свое рукоприкладство!

Фидес спешным шагом скрылась в темноте, словно ступая к эшафоту. У нее все внутри изнывало от боли. Она поступила правильно, и короткий миг счастья проведенный с Аквилоном - единственный лучик света, что ей останется.
Она остановилась на вершине невысокой скалы и мокрыми глазами смотрела на море, ожидая Плутона.

Меркурий уже собирался отступить в ночь, вдоволь наглядевшись на парня с девушкой, что со стороны выглядели простыми влюблёнными, а не богами. Гадюка сомнения жалила больно - вот она вторая сторона надежды. Но Аквилон будто почувствовал его присутствие и стремительно приблизился, вновь делая ватными колени и податливой волю. Аквилон был источником жизни, без которого одолевали сомнения и дурные мысли.



Меркурий перебирал волосы Аквилона и смотрел на освещённую костром Фидес. На её лице играли блики пламени, делая лицо мягче и роднее. Меркурий переводил вгзгялд на Аквилона и обратно, пытаясь разобраться в себе. Он не думал, что будет легко, но нужно время, чтобы привыкнуть. А жалкие часы, прошедшие с момента признания - были ничем, пылинкой в маховике времени. На вопрос Аквилона Меркурий улыбнулся и кивнул.

- Покажу, хотя их видели только татуировщик и я прежде.



Их уединение и спокойствие прервал дядюшка Плутон. Видимо, этот день никогда не кончится. Так и будет дразнить, манить обманывать. Аквилон поднялся с его колен, и Меркурий в одно мгновение тоже оказался на ногах, привычно становясь за спиной, прикрывая тыл.



От взгляда Плутона было не по себе, дядя никогда не отличался хорошим расположением духа, часто был мрачен, поддерживая свой имидж и положение. Глава якудза - это не кот наплакал, но отступать не было смысла. Очень многое решалось именно сейчас, именно сегодня, нравилось это всем или нет. Его до сих пор считали мальчиком на побегушках все, кому не лень, словно не понимая, что вечно юный бог давно не ребёнок. это предельно раздражало, понятно, что Плутон имел виды на Фидес, вспомнить ту сцену, когда она искала защиты у них с Ветром. Но противником считал Плутон именно Аквилона.



Меркурий вскинул бровь и покачал головой. Он не обещал, что не станет вмешиваться. И вот тут бунтарская душа могла слишком неожиданно вмешаться. Неожиданно для всех, даже для самого себя, если угроза нависнет хоть над Фидес, хоть над Аквилоном, Меркурий готов был почесать кулаки. Но отступил на шаг, якобы соглашаясь. В крови бурлил адреналин и жажда приключений. Аквилон одним своим взглядом вновь разжёг огонь в сумрачном настроении бога.





Меркурий был готов сорваться, но вместо этого стоял, будто взгляд Ветра пригвоздил его к месту, лишь вцепившаяся в его руку ФИдес давала понять, что происходящее реальность, а не тягучий кошмар. КРовь кипела, и он готов был драться, но эти двое остужали пламя его души. Холодные, почти ледяные руки Фидес и не менее спокойные взгляды Аквилона, которые он успеывал бросать в их сторону.



Меркурий открыл рот, чтобы возразить, но пальцы Фидес сжались на его предплечье так, что рука онемела вместе с языком, он согласно кивнул, понимая, что сейчас даже красноречие не спасёт их, лишь раззадорит бога подземного царства сильнее. Если бы не девушка, ищущая у него защиты, он бы точно влез в драку. Но Фидес вновь его удивила, оторвавшись от него, она бросилась к дерущимся богам раньше, чем Меркурий успел её остановить.





Меркурий обессиленно стоял, пустив плечи, и ничего не понимал. Сегодня был непростой день, день испытаний и проверок. И его вечно юное тело, быстрый и ловкий ум подводили его, туманя любовью, обещанием тепла и наслаждения и непониманием происходящего. Словно он превратился в того мальчишку, что растерялся, узнав, кто его отец, что не понимал, как можно бросить ребёнка на горе, чтобы его растило Небо, взращивая его на небесном молоке, что пролитое превратилось в Млечный Путь. Он словно вновь был тем потерянным мальчишкой, что пытался разобраться в хитросплетении судеб богов, и от этого становилось совсем уныло. Раньше он лез в драку, не заботясь ни о чём. Но теперь было двое людей, ради которых он готов был держаться из последних сил, как бы со стороны это и не казалось неправильным.

Да, привыкнуть к этому непросто, и за один день они не справятся, но и сложить руки на груди, благодаря богиню, что с трепетной любовью предоставила его в руки ничего не понимающего Аквилона, он не собирался. Да, он много молчал за последние сутки, много делал того, о чём не догадывался ранее. Но ситуация вырывалась из-под контроля. Раз уж они решили быть втроём, то так просто даже он не отпустит. Может, действительно, правы люди, говоря, что сильные тоже иногда ломаются. И день излома Меркурия случился именно сегодня - в день Виналий...

- Фидес, постой.

Плутона отрезвили слова Фидес и он увидел боль в глазах богини. Не на это он рассчитывал, не этого хотел.



Плутон видел как Фидес смотрела на бога Ветром и понял, что совершил ошибку.



Плутон пошел следом за Фидес услышав последние слова Меркурия. Но не остановился подойдя к девушку и он развернул её к себе лицом и стал нежно вытирать её слёзы. - Не плачь, - Плутон грустно смотрел на Фидес, а сердце сжимало тиски. - Я поступил как считал правильным. Но видимо я опоздал. Когда я увидел тебя в первые в доме брата я влюбился как мальчишка. Но ты меня испугалась. Но я хотел попытать счастья и думал, что ты ответишь мне взаимностью, но я опоздал. Ты запала мне в душу Фидес... Но я не хотел внимать словам твоей сестры, что тыне для меня. Поэтому прости меня... - у Плутона стоял ком в горле впервые в жизни за столько столетий он ощущал такое опустошение когда от него ушла Прзерпина. - Скажи мне только без вранья ты и правда любишь Аквилона? Сильно любишь? Я видел как ты смотрела на него когда уходила, - Плутон не стал упоминать Промитея чтоб не причинять богини и так сильной боли которую уже причинил.

- Я повторю еще раз, - медленно и раздельно ответил Аквилон. - Ты лезешь не в свое дело.
И больше уже ничего не говорил, сберегая дыхание. Удары, блоки, уходы, перестроения. Мир перед глазами сузился до фигуры противника, он пристально вглядывался в бога мертвых, отмечая изменение положения тела, наклон, группировку, чтобы предугадать направление атак.
Ветер был быстр, но начал уставать, руки и ребра ныли от пропущенных ударов и он не был уверен смог ли он достать Плутона. Отскочив от противника и тяжело переводя дыхание, он приготовился к последнему нападению. Он видел смертную ярость в его глазах и вряд ли глава якудзы ограничится простой победой в драке.

Фидес решила вмешаться и Ветер попытался оттащить ее, но последующие слова оказались для него настолько невозможными, что он застыл, пытаясь их осознать.

И пропустил удар Плутона. Лишь в последнюю минуту он дернулся назад, отклоняясь. Этого хватило, чтобы сокрушительный удар по касательной пришелся в скулу, сдирая кожу щеки о костяшки пальцев. Аквилон оказался сидящим на земле со звоном в ушах и вращающейся картинкой перед глазами. Некоторое время он приходил в себя, отстранено наблюдая, как Меркурий не дает Плутону подойти к нему и Фидес, убегающую с полянки.

Аквилон ломился сквозь кусты, ничего не соображая, и только невероятная интуиция позволила ему найти богиню верности.
Он видел только ее, идя к ней.
- Я оказался недостоин тебя? Плутон посмотрел на нас косо, значит мы сломаемся? Отвергнуть - не значит спасти. Я сгораю рядом с тобой и все искры - твои. Прости, если этого недостаточно, чтобы дать тебе твердую уверенность во мне и в нашем будущем. Но не говори, что любишь. От любимых не уходят, оставляют только лишних.

Ветер стоял, сжимая кулаки в карманах, и в душе клубились злость и отчаяние.