Самые эротичные сцены интимной близости?

Девушки, хочу представить вашему вниманию отрывок из книги Эдуарда Тополя "Россия в постели". Лично я не получила ни какого удовольствия от ее прочтения, а точнее недочтения (ну потому что совершенно невозможно читать сборник эротических мечтаний для подростков с претензией на глубину и чувствинность!). Помните, милые леди: тьма нужна для того, чтоб был виден свет.
Боже мой! Кажется, никогда в жизни я не погружался в такие мягко‑нежные, упруго‑теплые, вишнево‑сладкие губы! Я задохнулся сразу, на первом поцелуе. Если можно так сказать, – я просто тут же морально кончил. Ей было неполных 18 лет, а мне тридцать шесть, но в эти секунды я стал ребенком и был им всю эту волшебно‑пряную ночь. Не я обнимал ее, а она меня, не я посадил ее на колени, а она – да, да! – она усадила меня к себе на колени и стала целовать… Боже мой, я и сейчас, через четыре года, помню запах свежего молока, сена, клевера, вкус голубики – от ее тела, кожи, губ, зубов.
Я становился все меньше и меньше, все младше и младше на этих мягко‑упругих коленях, на этой, еще прикрытой платьем груди. И только мой Младший Брат рвался сквозь брюки совершенно по‑взрослому.
Мягким движением она показала мне, что хочет встать. Я нехотя оторвался от ее губ, сел рядом с ней, а она встала и вдруг одним, простым и естественным движением, будто взмахом крыльев, сняла с себя платье. Да, просто вспорхнули руки снизу вверх и сняли платье, и теперь она стояла передо мной в двух узких полосках – трусики и лифчик, но и они исчезли после пары легких взмахов рук – исчезли так естественно и с такой простотой, как дети раздеваются в детском саду.
Господи, на этой странице в третий, наверно, раз призываю тебя в свидетели! Это было как волшебное виденье в свете желтого уличного фонаря – ее высокие стройные ноги, курчаво‑темный лобок, белый живот, лира ее бедер, высокая талия и полуторакилограммовая грудь, на которую она уронила тяжелые, прежде взятые в узел волосы.
– Я хочу у тебя остаться, – сказала она. – Можно?
Представляете, она еще спрашивала!…
Но, похоже, ответ она уже и сама прочла на моем лице, ведь теперь я сидел лицом к уличному фонарю, к свету. А она вдруг опустилась передо мной на колени, легким жестом коснулась моих бедер и приказала встать, беглым движением пальцев распахнула мою ширинку и, преодолевая сопротивление стоящего дыбом Младшего Брата, мягко спустила мои штаны вместе с трусами. При этом мой вздыбленный Младший Брат качнулся и упрямо уставился ей в лицо, как откатное орудие, как артиллерийская пушка уж не знаю какого калибра. (Когда вот так, в упор, хочешь бабу, кажется, что твой Младший Брат самого невероятного калибра, гаубица да и только, а после, когда дело сделано, видишь вдруг, что у тебя просто зажигалка или в лучшем случае дамский пистолет…)
– Дорогой мой, не томись! Милый… – она, Люба, гладила меня по моим ногам и бедрам.
Не я ее, обратите внимание, не я гладил ее по ее сказочным бедрам, а она меня! Гладила, успокаивая нервную и дурацкую дрожь и приближаясь своими вишнево‑жаркими губами к персикообразной головке моего Младшего Брата.
О, это касание влажных губ, это медленное прикосновение и отнятие рта, этот легкий пробег упругого, жаркого дразняще‑влажного языка по всему стволу вашего Младшего Брата, как будто пианист в одно касание пробежал по клавиатуре нежными пальцами, как будто великий скрипач быстро и легко провел смычком по всему грифу, и струны вздрогнули предчувствием большого концерта!
Люба Платочкина, алтайский подснежник, сибирская Белоснежка, провинциальное чудо – до чего же нежно, заботливо, я бы даже сказал – преданно исполняла она увертюру. Она не сосала, нет! Это вульгарное слово абсолютно не подходит! Потому что масса женщин действительно просто сосет, зная понаслышке, ориентируясь по этому самому слову, что надо делать. Нет, Любаша, Любочка Платочкина не сосала! Она обволакивала моего Брата влажной мякотью языка, щек, носа и горла. Даже заглатывая его, даже убирая его в себя целиком, до яичек, она была нежно, мягко, обволакивающе заботлива, а потом, перехватив воздух и сглотнув слюну, она встряхивала головой, отбрасывая волосы за спину, и снова мягко, любовно и нежно обсасывала Брата своим язычком, постепенно погружая его в себя все глубже, глубже…

_________________

Н-даааа, эротика у мужчин, прямо скажем - не для всех...
а этот его "Младший брат" сразу навеял воспоминания о замечательном фильме "Как избавиться от парня за 10 дней" с Мэтью Макконахи.. Там его член героиня "Принцессой Софи" назвала)))))) умора)))

Лена, по твоей наводке уже прочла один роман Гибсон - хороший, мне понравился)))))
Теперь при случае прочту и что-нибудь у Бетани Тру))) спасибо за интересных авторов

Нда.. э.. как-то не очень...
Но надо сказать, что не все так пишут! Мне наоборот попадались в-основном книги именно авторов-мужчин где все очень красиво описано. Например у Поснякова в цикле Новвгородская сага, или у Витковского (я оттуда выкладывала на 18 стр. кусочек), ещё раньше модные были книжки про "братков", мне нравились очень Беркут и его продолженные (автора не помню) - там очень даже красивые сцены ! Но пишут совсем не так как авторы-женщины, что в-общем-то естественно .
_________________

В книге "Снова и снова" Сьюзен Джонсон много ОЧЕНЬ жарких постельных сцен

– Чёрт побери, и что с нами не так? – вырвалось у него.
Ей не требовалось пояснений. Она пожала плечами.
– Слишком много всего. – Её взгляд устремился в пространство, как будто там можно было разглядеть причину их разрыва. Но через секунду Кэролайн посмотрела ему в глаза и улыбнулась. – Может, нам и правда лучше вспомнить наши игры – вместо того чтобы считать взаимные обиды?
Он еле слышно перевёл дыхание, весьма довольный такой переменой в её настроении, и кивнул:
– Выбирай, во что играем!
– Когда ты постучался в дверь…
– Твоя любимая! – заметил он с лёгкой улыбкой.
– Ты сам предложил мне выбирать. – Она всё ещё не была уверена, не послышалась ли ей насмешка в его голосе. – Или передумал?
– Мне она тоже нравится. – Саймон согласно кивнул.
– Похоже на то! – Кэролайн снова опустила взгляд на его ширинку.
– Они мне нравятся все до единой! – ухмыльнулся он. – И что за чертовщина с нами приключилась?
Она могла бы в ту же минуту выложить ему правду: что, кроме множества противоречий во взглядах, их поссорило его откровенное нежелание даже подумать о свадьбе, о настоящей свадьбе, а не понарошку. Потому что они ещё в детстве много раз играли в жениха и невесту. Но разве это что-то изменит? Она встала с кровати и двинулась к нему навстречу со словами:
– Вообще-то мне нравятся путешественники, но увы, капитан, я не могу впустить вас к себе в такой час. Слишком поздно, и я в доме совсем одна.
Эти знакомые слова прозвучали как строчка из давно забытой песни, хранившейся где-то в глубине души. Он ответил так, будто много раз повторял свою роль:
– Простите, миледи. Но у меня есть приказ расположиться на ночёвку именно здесь.
Она стянула на шее воротник рубашки, изображая стеснение:
– Право же, не знаю… это наверняка ошибка…
Робкий голосок дрожал и прерывался точно так, как прежде, и точно так же Саймон мгновенно распалился, как только его услышал.
– Увы, это не ошибка. Армия движется в этом направлении, ведь мы преследуем… – Он умолк с многозначительным видом.
Теперь, когда его взгляд был полон откровенной страсти, ей вовсе не требовалось притворяться, чтобы изобразить возбуждение.
– Ну… я даже не знаю… что и сказать!
– Прошу меня простить. Но приказы не обсуждают.
– Если вы так уж настаиваете, вам придётся оставаться… в передней.
– Конечно. Вам нечего бояться. Вы в полной безопасности, миледи.
– Спасибо. – На влажных губах расцвела робкая улыбка, и она пригласила его нерешительным кивком. – Сюда, вперёд. – Она повела рукой, как будто показывала ему дорогу. – Не угодно просушить у огня ваш мундир? – Её голос снова стал звонким, как у актрисы.
– Если позволите…
Она повернулась и сделала вид, будто вешает его мундир перед очагом. От волнения сердце колотилось где-то в горле.
Он встал у неё за спиной, как делал это много раз, и она сразу почувствовала жар его тела, а в следующий миг затвердевшее копьё прижалось к её ягодицам. Её бросало то в жар, то в холод, пока он медленно двигал бёдрами.
– Я уже много недель не вылезал из седла, – прошептал Саймон, приподнимая на шее тяжёлые густые локоны, и коснувшийся её плеч прохладный сквознячок тоже стал немым приветом из прошлого. – Я так давно не видел женщин…
Она застыла в ожидании.
И тогда он наклонился и еле слышно прикоснулся губами к её шее.
Этот лёгкий, почти невинный поцелуй не может стать причиной охватившей её нетерпеливой страсти. Как это было и прежде. Она пылала, она дрожала от голода. Пожалуйста, пожалуйста… скорее. Ей пришлось закусить губу, чтобы не сказать это вслух. Минуты тянулись, как часы. Но он прошептал:
– Простите, миледи. Мне не следовало этого делать.
И на какой-то безумный миг Кэролайн растерялась: происходит ли это с ними в прошлом или в настоящем? Но он сделал шаг назад, как полагалось по его роли, и она повернулась к нему лицом.
– Уж и не знаю, могу ли я себе позволить… – пролепетала Кэролайн, едва дыша.
Он взял её руку и прижал к ширинке, чтобы она могла почувствовать напряжённое копьё.
– Но вам придётся. – Теперь ему тоже стало всё равно, происходит это на самом деле или во сне: он знал, зачем пришёл в эту комнату, и должен был получить своё.
Она отдёрнула руку.
– Вы никуда отсюда не денетесь, – прошептал он, стоя на месте и торопливо обшаривая комнату взглядом. – Я вас не отпущу.
Её возбуждение было столь велико, что в груди зародился глухой прерывистый стон.
– Потому что вы… капитан! – Она запнулась, с её губ едва не слетело «мой капитан», но Кэролайн успела спохватиться.
Он уловил эту паузу и догадался, что за ней стоит, но не сделал попытки исправить строчку в её роли. Не желая лишний раз пугать Кэролайн, он просто произнёс свою реплику:
– Вам нечего бояться, миледи. Никто не узнает.
– Но будут знать ваши солдаты!
– Нет – если я не приглашу их сюда. Или вы бы хотели увидеть их здесь?
– Нет! Нет… нет…
Он уловил нерешительность в её полуприкрытых глазах, в низком, с придыханием голосе.
– Вы уверены? Они вас не тронут!
– Вы тоже сказали, что не тронете меня!
– Но я ещё не трогал вас, – прошептал он шёлковым голосом. – По-настоящему.
Она стыдливо потупила глаза, но наткнулась взглядом на топорщившуюся ширинку и вымолвила одними губами:
– Разве это не все?
– Попросите меня, и я все вам покажу.
– Пожалуйста.
– Сию минуту. – Его рука скользнула у неё между бёдер, прижимая ткань рубашки к влажному лону. – Подними рубашку, – приказал он, – я не могу тебя почувствовать. – Его тёмные глаза приковали к себе её взгляд. – А я хочу этого.
– Нет… нет, я не могу… не могу… мои родные выгонят меня из дому! Я обручена с нашим викарием!
– Я ничего не расскажу викарию. – Его глаза были полузакрыты, а пальцы ласкали лоно, становившееся все более влажным с каждой секундой. – Он ничего не узнает.
– Нет, он узнает! – Кэролайн помотала головой. – Непременно узнает!
– Я буду нежным, – прошептал он. Ткань рубашки уже промокла насквозь и скользила под его пальцами. – Ты могла бы расстаться с девственностью, сидя на мне верхом. – Он легонько поцеловал её в губы. – Ты ведь умеешь ездить верхом, не так ли?
Она порывисто кивнула, сильно стиснув бёдрами его руку и часто, неровно дыша.
– Поднимите вашу рубашку, миледи… для меня!
Искушение всегда одинаково, будь то походный бивуак где-то в глуши, или убогая сельская хижина, или спальня гувернантки под самой крышей древнего замка. Не в силах противостоять ему, Кэролайн подхватила край своей ночной рубашки и медленно подняла его до пояса.
– Ах, какая умница! – нашёптывал Саймон, благоговейно прикасаясь пальцами к шелковистой коже живота. Он провёл ладонью вниз, ласковым нажатием раздвинул ей бедра и погладил пальцем влажную ложбинку. – М-м… Ты очень хорошая девочка! Ты уже разрешила своему викарию сделать тебя такой же горячей и влажной, как сейчас? Разрешила?
Она лишь покачала головой, не смея встретиться с ним взглядом.
– Значит, до меня к тебе не прикасался ни один мужчина? – Он умело ласкал её чуткую плоть. – По-моему, туда мог бы поместиться ещё один палец, правда? – спросил он вкрадчивым шёпотом, ощупывая скользкий проход.
Она должна была воспротивиться этому хладнокровному соблазнителю, она не имела права столь откровенно демонстрировать ему свой голод, жгучий и ненасытный. И она непременно так бы и поступила, если бы не отчаянное желание ощутить его глубоко внутри себя.
– Отвечай мне! – Он провёл рукой по её щеке.
Его бездонные колдовские глаза ещё сильнее распалили жаркое пламя, зародившееся где-то внизу живота. Он был убийственно прекрасен. И в этом-то вся беда. Она сходила с ума по его красоте, но и только.
– Да, да… да! – Собственный голос, низкий и сиплый, показался ей чужим. Это говорила женщина, обезумевшая от страсти, женщина, готовая отдаться ему где угодно.
И стоило второму пальцу проникнуть внутрь, она жалобно застонала и заёрзала, охваченная новой вспышкой эмоций, усиливших и без того невыносимый голод.
– Тебе не больно?
Эхо его голоса едва проникало через завесу чувственного тумана, и у неё не хватило сил, чтобы ответить.
Юное тело, трепетавшее у него в руках, дало за неё этот ответ, и тогда он ввёл пальцы ещё глубже. Кэролайн громко охнула, а гладкие мышцы сомкнулись вокруг его пальцев, орошаемых горячей влагой. Она была готова к соитию, она была более чем готова, и он пустил в ход третий палец, уже не спрашивая её согласия. Осторожно, но упорно он пробирался все глубже, раздвигая скользкую податливую плоть, пока его третий палец не погрузился в лоно до самого конца.
Она стонала, она содрогалась всем телом, не в силах подавить страсти.
– Тише, милая! – приказал он, поднимая на неё свой повелительный взор. И как только она подчинилась, Саймон добавил четвёртый палец.
Она охнула, трепеща от экстаза.
– Все, мне уже не до игр, – задыхаясь, прошептала она. Протянула руку и провела пальцами по его копью. – Я хочу его.
– Расстегни мои штаны, и ты его получишь.
Даже сквозь угар страсти её поразило то, как спокойно и хладнокровно звучит его голос. Её рука замерла на месте.
– Тебя это не волнует?
– Я ничего такого не говорил. – Его улыбка напоминала волчий оскал, а пальцы умело продолжали свою игру. – Сделай одолжение.
Она поймала его за запястье, не позволяя ласкать себя дальше.
– С каких это пор ты стал нуждаться в одолжениях?
Он легко освободил запястье и убрал пальцы из её лона.
– С тех пор как мне пришлось платить пятьсот фунтов за ночь, – равнодушно ответил Саймон и вытер пальцы о подол её рубашки.
– Забирай свои деньги и убирайся! – Она со всей силы шлёпнула его по руке. Он поймал её взгляд и произнёс, стараясь не подать виду, что и сам находится в расстроенных чувствах:
– Тебе не следовало так себя вести. Но я всё равно никуда не уйду. Я буду заниматься с тобой любовью. Я, Саймон, а не какой-то персонаж из игры. – Его голос постепенно наливался угрозой. – И меня не волнует, хочешь ты меня или нет, хотя я готов поспорить на что угодно, что ты меня хочешь!
Она нахмурилась, но промолчала.
– Ты знаешь, что я прав. Кэролайн ответила не сразу.
– Я вовсе не хочу чувствовать к тебе то, что чувствую, – вырвалось у неё с горечью. – Я не хочу задыхаться от голода и сходить с ума от страсти.
– Знаю. – Пожалуй, он и сам испытывал нечто подобное.
– Не думаю, что ты знаешь. Для тебя это не более чем очередная ночь с очередной женщиной, лишь ещё одна строчка в бесконечном списке.
– Нет! – вырвалось у него, стоило вспомнить о недавних поисках и о пяти годах разлуки, когда она пропадала где-то за тридевять земель… с другими мужчинами. – Ты ошибаешься. Это не так.
Снова повисла долгая пауза. Она вздохнула и недовольно поморщилась, прежде чем решилась напомнить:
– Тем не менее тебе придётся выполнять…
– Твои правила? Согласен.
– У меня все ещё не укладывается в голове, как ты мог оказаться здесь и как я могла тебе это позволить, – медленно проговорила Кэролайн, глядя на него с откровенной досадой. Она сердито фыркнула и добавила: – Проклятие! Похоже, я слишком много над этим думаю!
– Похоже, мы оба этим грешим! – Его улыбка была кривой и неискренней. Он слишком привык к беспечной жизни счастливого повесы. Саймона раздражало то, с какой силой его тянет к этой женщине, единственной во всём свете. – Не пора ли нам прекратить это бесконечное копание в своих душах? – пробормотал он. – Я собираюсь раздеть тебя, потому что я этого хочу, а не по какой-то там скрытой причине, и ты мне это позволишь! – Он взял её за руку и увлёк к кровати.
– Размечтался, – буркнула она себе под нос.
– Возможно, – ответил он. – А возможно, и нет. – Сосредоточенно хмурясь, Саймон выкинул из головы терзавшие его мысли о чёрных пятнах в её прошлом. Они уже стояли возле кровати. Он повернулся к Каро, молча расстегнул её рубашку, снял через голову и показал на постель.
Это выглядело так странно, что она не удержалась от язвительной ухмылки:
– Раз уж ты мне платишь, мне положено подчиниться, не так ли?
– Какая свежая мысль! – сердито воскликнул он.
– Ох, и как это я не догадалась, что должна быть сговорчивой и покорной? – проворковала она, глянув на него через плечо, и ловко взобралась на кровать. Он громко фыркнул:
– Вот так-то лучше! – Саймон быстро избавился от своей одежды и оставил её валяться на полу.
– А я знаю, что лучше для меня! – заявила она. Он невольно вздрогнул: так откровенно звал его этот шёпот.
Его копьё тоже откликнулось, вздрогнув от нового прилива крови.
– М-м… ты хочешь наказать меня этим вот большим-пребольшим…
– Членом! Именно так его и зовут! – С этими словами он поднялся к ней на кровать.
Она распахнула объятия.
И Саймон наконец-то ощутил тот восторг, который могла подарить ему только Каро.
Секунду спустя кровать уже заскрипела под двойным весом, а ещё через секунду, когда они стали единым целым, скрип стал таким громким, что Каро застыла в кольце его рук.
– Стой! – прошептала она. – Мы же переполошим… – Она недоговорила, не сдержав хриплый стон. Саймон выполнил требование и остановился, однако его копьё продолжало пульсировать где-то внутри её, порождая всё новые волны страсти.
– Не шевелись, – прошептал он, щекоча губами её ухо. – И если ты постараешься, то не станешь громко кричать! – В его голосе прозвучала едва заметная улыбка. – Не станешь?
Она кивнула, готовая взорваться от жгучего голода. Чтобы утолить его, в эту минуту она готова была пожертвовать чем угодно.
– Хорошая девочка. – Его медовый голос обволакивал слух, а пальцы скользнули сквозь завитки волос между её бёдер и осторожно нажали на самое чуткое, самое возбудимое местечко.
Она охнула, напрягшись всем телом, и тут же почувствовала, как медленно, волна за волной накатывает на неё восхитительная, томная разрядка. С её уст готов был слететь неистовый крик, но Саймон успел заглушить его поцелуем.
– Нет, – произнёс он ей в самые зубы. – Понятно?
Она кивнула – или ей показалось, что она кивнула? – охваченная ни с чем не сравнимым блаженством.
Он сделал все, чтобы растянуть это блаженство как можно дольше, заставляя её снова и снова содрогаться от вспышек экстаза, так что она едва не потеряла сознание от счастья. Только после этого он выпустил на волю свой голод и в несколько быстрых рывков догнал её на пороге блаженства. Его семя оросило ей живот сильными, горячими толчками.
Но этого оказалось слишком мало. Возможно, их недолгое пребывание в Шиптоне лишь разбудило давно дремавшую страсть, и этот голод заставлял их снова и снова кидаться в объятия друг друга. Они не расставались всю ночь, они делали это на полу, в кресле, у стены – где угодно, кроме скрипучей кровати. Только перед самым рассветом Каро прошептала:
– Тебе пора.

Женечка, пока я отлучалась по делам на кухню мой мол.человек прочел Ваш пост! Что с ним сейчас твориться! "Ты,-кричит,-извращенка! Ты меня больше не любишь и предпочитаешь заниматься любовью по интернету!" Слабенькая, неустойчивая мужская психика не выдержала такого колличества чувственности! Но я не он, поэтому буду с нетерпением ждать от Вас таких же "жарких" постов!
_________________

Анюта,молодец!
Кстати,Дэй Сильвия,в этом жанре,очень хороша(по-моему).
_________________

Женечка,спасибо за отрывок.Надо почитать.Многие пишут,что Сьюзен Джонсон пишет очень чувственно.
Анюта,сочувствую.Мужчинам лучше не показывать,что мы читаем...Не поймут.Мой муж иногда ревнует меня к книгам,хотя даже не знает,что там написано .

Леночка, другие книги этого автора ещё не читала, но книга "Снова и снова" действительно сверх эротичная и чувственная)))

Я другую читала - названия, правда, не помню щас, дома лежит - там тоже таааакие сцены
_________________

Вот странные эти мужики!!! Порнуху, так они любят, а эротические романы у них вызывают возмущение((((
Нет, чтобы воспользоваться моментом по полной, так они за голову хватаются и начинают беситься((((

Последняя любовь Самурая писал(а):

Вот-вот.Нет,чтобы поинтересоваться,что нам нравится и использовать это в свою же пользу .

Мне мама посоветовала дать ему почитать что-нибудь из серии чувственных романов, пусть, мол, учиться как женщину любить надо!
_________________

Anna Verdi писал(а):

Анюта, у тебя мама - что надо!!!!!!

Женечка, спасибо, ей приятно! Все уговариваю ее зарегистрироваться, если удастся-лично познакомитесь. Она у меня в основном на САМИЗДАТе сидит.
_________________