Путь скарабея (ИЛР, 18+)

«Нет, он не слуга, - подумала Виттория. – Помощник или друг… В Маарских горах живут племена, которые магрибы не смогли покорить. Но где два таких разных человека могли сблизиться? Не в Куфрейне… Если бы лорд Фростэн побывал в Тиграде, то об этом было бы известно – он умеет оставлять о себе долгую память. Значит, в Куджистане? Золотое шитье на его халате – куджийское. Переполошился из-за какого-то плана обычного дома. Надо же, какая секретная фортификация! Хотя мне тоже не понравилось бы, если бы кто-то без спроса ворошил мои бумаги. Для недотепы он очень осторожен, догадлив и внимателен. Или он с обществом - один, а со мной – совсем другой? И в Кахире он появился в разгар шпионской истории… Так кто же вы на самом деле, Александр Фростэн?»

Пребывая в глубокой задумчивости, она натолкнулась на Тизири, которая стояла на дороге, уперев кулак в бок, и рассматривала Заура, замершего на пороге дома, с выражением крайней заинтересованности.

Гордые горцы с изломанными судьбами – они признали друг друга с первого взгляда, и между ними установилась необъяснимая связь, будто протянулись незримые нити. Маарец игриво подергал бровями и пригладил бороду, а тарга, прикусив губу, повела плечом.

- Ты что, флиртуешь с ним? - спросила шепотом Виттория.

- Угу, - не стала отказываться та.

- Зира, неприлично же, - она потянула ее за рукав. – За дом идите, чтобы вас никто не видел. Только недолго там, давай.

- Добрый день, леди Виттория, - окликнул ее кто-то приятным поставленным голосом.

Импозантный мужчина, приближаясь прогулочным шагом, приподнял в приветствии пробковый шлем. Она не сразу узнала в этом кареглазом шатене средних лет, с крупным носом и полными губами, Марка Сомерса, принятого в дом мистера Рамслея гувернером, на место леди Эмилии, и была приятно удивлена разительным переменам, которые с ним произошли. По приезду в Мисур - худой, в залатанном сюртуке – он походил на бедного студента, теперь же выглядел, как успешный человек, в нем появился светский лоск. Его свиту составляли два маленьких мальчика и нянька Мэг в белом чепчике и кружевном переднике.

- Здравствуйте, мистер Сомерс. Здравствуйте, дети! Какие большие вы выросли! Как поживаете? Привет, Мэг. Прогуливаетесь?

- Мы направлялись к вам, миледи. Миссис Рамслей узнала о вашем возвращении, и отправила нас проведать ваше семейство

- Как мило с ее стороны. Передавайте ей мои самые наилучшие пожелания.

- Можно мы полазаем, мистер Сомерс? – спросил старший из мальчиков, которому разговоры взрослых были неинтересны. – Чуть-чуть.

Гувернер покосился на окна особняка, на опустевшую лестницу главного входа, где только что стоял Заур, и разрешил:

- Но прошу вас соблюдать осторожность, маленькие господа, не расшибитесь. И не шумите! А то явится злой лорд Недотепа.

- И покажет свой голый зад?

- Мистер, получите по языку!

- Простите, я больше так не буду.

- Ступайте.

Сорвавшись с места, радостные мальчишки бросились к статуям древнемисурских богов, выкрикивая на бегу:

- Мой - баран!

- А мой – с башкой шакала!

- Мой твоего забодает!

- А мой твоего загрызет и раскидает потроха по закоулочкам!

- Не беспокоит вас? – вкрадчиво поинтересовался Марк.

- Что? - Виттория ощутила легкий укол ревности, когда дети начали карабкаться на колени изваяний.

- Лорд Фростэн.

- Нет. Почти не вижу его.

- Крайне нежелательный сосед, замечу.

- Скоро он съедет.

- Леди Виттория, миссис Рамслей просит вас пожаловать к ней на чай. Она была бы очень рада, если бы вы навестили ее.

- Благодарю, мистер Сомерс, но вынуждена отказаться. К сожалению, у меня нет ни одной свободной минутки. Мне надо разобраться со всеми своими делами. Много корреспонденции накопилось, – в доказательство своих слов, она приподняла свою ношу. – Простите.

- Понимаю, очень жаль, - он нисколько не огорчился, потому что предвидел отказ. - Постараюсь объяснить миссис Рамслей вашу занятость.

Он прекрасно знал, что Рамслеи и Корстэны никогда не водили тесной дружбы, не избегая при этом добрососедского, ни к чему не обязывающего, общения. Но если главы семейств позволяли себе в одной мужской компании за беседой пропустить по рюмочке, то женщины вращались в своих кругах. Так Эмилия, став графиней, свела общение с супругой богатого торговца до вежливых приветствий.

Витторию не сдерживали классовые предрассудки, и она могла принять приглашение адресованное лично ей, однако не питала симпатии к миссис Рамслей, не представляла диалогов с ней и, тем более, не собиралась удовлетворять ничье любопытство, относительно судьбы своей семьи.

- Отлично выглядите, мистер Сомерс.

- По весне получил небольшое наследство, - объяснил он свой щегольский вид, обеспечить который на жалование гувернера вряд ли возможно. – Мог бы оставить свою работу, но сильно привязался к мальчикам. Я одинок, леди Виттория, а семейство мистера Рамслея приняло меня, как родного. Мне нравится Мисур своей экзотикой. И к жаре мне не привыкать, я южанин.

- Значит, вы нашли свое место под солнцем…

- А где ваш отец? Как поживает лорд Корстэн? Леди Эмилия?

- В Кахире мы находимся вдвоем с сестрой.

- Простите, не могу удержаться, чтобы не задать вам вопрос. Вы же были в Куфрейне всем семейством? Я помню ваш отъезд.

- Папу пригласил в Тиград лично посол лорд Алстон. В Куфрейне мы изучали древние памятники.

- До нас дошли тревожные слухи…

- Мистер Сомерс, я спешу. До свидания, Мэг.

- Говорят, в Куфрейне началась война, - продолжал Марк.

- Не разбираюсь в политике. Обратитесь к лорду Мэрвилу. Никто не осведомлен о ситуации на Востоке лучше него.

Она дошла до калитки, надеясь, что ее уход не выглядит, как бегство.

«Ну вот, начались расспросы. Когда станет официально известно о гибели моей семьи, будут приходить малознакомые люди и выражать соболезнования. Запоздалые соболезнования, пусть даже высказанные из уважения к памяти почившего – как персты, вложенные в незатянувшуюся рану».

Она вспомнила соседок, собравшихся на отпевание мамы, их причитания, казавшуюся неискренней скорбь о красоте и молодости усопшей, об осиротевших девочках, о неутешном горе вдовца. Они напоминали ей черных кудахчущих куриц…

Виттория долго смотрела на чистый, приготовленный для письма лист, не зная, с чего начать. Спустя два месяца после смерти отца ее боль притупилась, но для родных это станет новостью, будто он умер только сегодня.

- Нет, нельзя извещать бабушку напрямую. Это может ее убить, - прошептала она и, обмакнув перо в чернильнице-непроливайке, вывела:

«Здравствуйте, дорогая тетушка леди Матильда!

С величайшим прискорбием сообщаю, что мой отец и Ваш брат Бенджамин Корстэн трагически погиб в Тиграде во время религиозного мятежа и нападения на посольство. Вместе с ним были убиты леди Эмилия, их дети, Ричард и Дональд, и наши верные слуги Бэртон и Софи. Из всей миссии удалось спастись только мне и Арабелле. Мы похоронили их в Куфрейне, потому что невозможно вывезти останки в Аксонию для погребения в фамильном склепе.

Подробности трагедии расскажу при встрече. Или Вы узнаете об этом раньше, из газет.

Прошу Вас оповестить о нашей огромной и невосполнимой семейной утрате бабушку леди Амелию. Лучше если она услышит эту страшную новость непосредственно от Вас, близкого и родного человека, чем из письма. Пожалуйста, будьте с ней в трудную минуту, окружите дочерней любовью, поддержите и помогите пережить горе.

Вернусь в Корстэнфорт, как только управлюсь с делами в Кахире.

Ваша Виттория».

Похожее послание она написала своему брату Николасу, но менее официальным тоном, и так же опуская подобности.

Тизири, вернувшаяся из сада, поставила перед ней стакан с остывшим красным чаем.

«Тебе», - положив руки на плечи, она поцеловала ее макушку.

- Откуда?

Тарга указала соседнюю половину дома.

- Твой новый друг угостил? Хоть какая-то польза от твоих «амуров». И как тебе Заур?

Расплывшись в улыбке и прикрыв глаза, Тизири одобрительно закивала.

- Планируешь с ним какие-нибудь серьезные отношения?

Она жестами пояснила, что он серьезный мужчина, и она знает себе цену.

- Ясно. Значит, он у тебя романтический кавалер.

- Разузнала что-нибудь интересное?

«Маары», - вывела на ладони тарга.

- Они в Куджистане встретились?

- Угу.

- Давно?

Пожав плечами, Тизири завалилась на диван и закинула ноги на подлокотник. Виттория вложила скорбные извещения в конверты.

- Чем занимается Недотепа? Вах! Книжку читает? – она подсела на диван к тарге и шепотом сообщила. - У него есть театральный клей. Как думаешь, зачем ему театральный клей? Вот и я не знаю. Мы с тобой его отольем, когда никого не будет дома. А еще у него откуда-то дорожная грамота для беспрепятственного проезда по Баскаю, подписанная визирем Кадиром. Мы ее возьмем на время, подменим на другую, похожую. У меня есть ключ от секретера. Пропуск может нам понадобиться. Этот документ – шах и калиф всем документам.

Тизири нежно пожала ее руку.

Виттория постучала в дверь, в которую раньше всегда входила без стука – дверь особняка, который должен полностью принадлежать ей, однако его, по иронии судьбы, приходилось делить с самым презираемым в аристократических кругах человеком и самым интересным мужчиной на свете.

- Мне нужны мои книги! – заявила она, хотя Заур впустил ее в дом без расспросов. – Я их заберу и сразу уйду.

Она хотела найти доказательства своей гипотезы о том, что сфинксы, которых устанавливали перед порталами святилищ, вдоль аллей или около пандусов, служили символическими защитниками и охранниками, и постараться выявить возможную связь каждого вида этих зооморфов с определенным культом. Для этого ей понадобились книги, написанные в соавторстве с отцом - «Архитектура цивилизации долины Эн-Нейля» и «Многоликий пантеон богов Древнего Мисура», - чтобы освежить память об устройстве храмовых комплексов.

Скользнув взглядом по запертому секретеру, она подошла к трехстворчатому высокому книжному шкафу, стоявшему под лестницей.

- Кто б сомневался, - вздохнула она, изучая названия книг на уровне глаз. – Наши труды она засунула на самый верх.

Все средние и нижние полки были заставлены популярными романами и женскими журналами, которые выписывала из Альбигонии леди Эмилия, следившая за литературными новинками и модой. Книги, которые ее не интересовали, были убраны наверх. Кроме того, мачеха ненавидела увлечение мужа историей.

Открыв левую дверцу, Виттория, наконец, обнаружила наверху знакомые синие тканевые корешки с белыми названиями. Подтащив стул, она сбросила магрибские туфли и встала на сидение.

Достав научные труды и удержавшись от того, чтобы, не сходя со стула, начать их листать, Виттория собралась спуститься, и тут в гостиную вошел лорд Фростэн, направляясь из спальни прямиком к секретеру. Она повернулась следом за летящим сине-голубым шелком и замерла, прижав книги к груди.

Заметив краем глаза присутствие постороннего, Алекс остановился как вкопанный и сгорбился, будто его ударили по спине.

Несколько мгновений изумленная Виттория пыталась понять, действительно ли она видит то, что видит - тряпичные узелки на его волосах! – и, удостоверившись, что папильотки не мираж, заперхала, сдерживая накативший приступ смеха.

Лорд Фростэн не решался посмотреть на гостью.

- Простите,– она хихикнула и прикрыла рот книгами, стараясь сохранить спокойствие. Но напор изнутри становился все сильнее… Когда Алекс начал медленно, очень медленно, вращаться на месте, от его уморительного вида веселье безудержно прорвалось наружу.

- Миледи, прошу вас, - он погрозил ей указательным пальцем, но в этой же руке было зажато зеркало с оправой из кованого кружева, что вызвало новый приступ смеха, сгибающий в пояснице и клонящий вперед.

- Милорд… Глазам не верю! Вы… вы… завиваетесь, - девушка хохотала, раскачиваясь и заслонившись книгами, и не могла остановиться, потому что не могла не смотреть на папильотки. Когда она выглядывала из-за корешков расширенным и увлажнившимся глазом, то при виде подбоченившегося Алекса, изображавшего оскорбленное достоинство, ее сотрясали новые взрывы смеха.

- Ничего не говорите, миледи.

У нее не было слов! Вообще-то нашлись бы слова и в достаточном количестве, но смех лишал их шанса быть озвученными.

- А чего такого? – полюбовавшись в зеркало, он напустил на себя кокетство, придав томность взгляду и сделав губы бантиком. – Великий правитель Мисура, светлейший шах-ин-шах Шершади пригласил меня на ужин! Обещал показать, знаете ли, танцы пигмеев с журавлями, - пояснил он с апломбом. - Не могу же я явиться во дворец к шаху без модной укладки.

- Какое дело Шершади до ваших кудрей? – от колик в животе уже сгибались ноги.

- Все! Достаточно! Спускайтесь, а то свалитесь со стула, – Алекс двинулся к ней, и не успела она опомниться, как он взял ее за талию и переставил на пол.

Коротко взвизгнув, Виттория стихла и окаменела, испуганная своим внезапным перемещением и уверенной мужской хваткой, стиснувшей ее бока.

Лорд Фростэн заслонял собой свет и благоухал гвоздикой и бергамотом.

- Я напугал вас? – спросил он шепотом и, склонившись, заглянул в глаза, продолжая ее удерживать, будто приклеившись ладонями, то сжимая сильнее, то ослабляя давление. – Причинил боль?

- Да. То есть, нет.

Хуже, чем страх и боль, был дискомфорт, который доставляли ласковые токи, пробегавшие по телу, щекочущие груди и залившие жаром шею и щеки, и естественное чувство стыда, тупящее взор.

- Пустите! – приказала она.

- Что такое, леди Виттория? – он убрал руки и отступил, внимательно разглядывая ее и ввергая в еще большее смятение.

- Я не разрешала вам меня трогать.

- Вы хотели лопнуть со смеху? Простите, не знал. Просто, я увидел, что дама в опасности, и понял, что ее надо спасать.

- Не придумывайте, милорд.

- Садитесь. Пожалуйста.

- Я спешу. Мне надо… - она послушно опустилась на стул и, положив на колени книги, поджала ноги.

- Вы что же босиком пойдете? Позвольте, я за вами поухаживаю.

- Нет, - истерично возразила она, с ужасом наблюдая, как он принимает рыцарскую позу, вставая на одно колено. – Я сама в состоянии обуться, - добавила она более спокойным тоном, вспоминая, насколько прилично выглядит ее обувь для того, чтобы кавалер не побрезговал взять ее в руки.

- Не сомневаюсь. Подержите, - он положил на ее книги бронзовое зеркало на ручке, обрамленное изящными завитками и украшенное гравировкой из розочек и монограммой в лавровом венце с тыльной стороны, и сел на пятки.

- Нехорошо это, - продолжала пассивно протестовать Виттория и икнула, когда Алекс, потянувшись за туфлей, склонил перед ней голову с папильотками на волосах.

- Вам плохо? – лорд Фростэн успокаивающе погладил ее икры, однако тепло его рук оказало обратное действие – дыхание пресеклось, а по спине под кожей побежали пузырьки.

- Нельзя.

- Если никто не видит, то можно. Не бойтесь. Доверьтесь мне, - вещал он о чем-то явно предосудительном волнительным шепотом, заставлявшим ее вибрировать, подобно камертону.

Недотепа уже не казался смешным и глупым.

- Все равно - нельзя… - икнув, она вцепилась в книги, как в последнее средство защиты от навязчивой заботы, и неосознанно - ибо разум уже был околдован близостью Алекса и интимностью обстановки - сдвинула коленки, как того требовала женская природа, чуявшая угрозу благочестию.

- Мы же одеваемся, а не наоборот.

- Что вы имеете в виду?

Его черные ресницы, веерами порхавшие над высокими скулами, взметнулись, и на нее нацелились расширенные зрачки, подобные жерлам альбигонских пушек на заднем дворе посольства.

- Разве я выразился не предельно ясно? – он улыбнулся уголками рта, но как-то не по-доброму, а ехидно.

- Вы смеетесь? Мы не раздевались!

- Желаете исправить логическую ошибку? – запустив пальцы под сосборенную снизу ткань шаровар, он легко растирал кожу ее голени, посылая по ноге вверх приятные волны, стягивавшие промежность и докатывавшиеся до самых плеч.

- Перестаньте говорить пошлости, иначе я ударю вас книгами, - отчеканила она, однако напавшая икота испортила серьезность предупреждения.

Лорд Фростэн приподнял бровь, на глаз взвешивая научные труды на девичьих коленях.

- Постарайтесь не разбить зеркало. Плохая примета, знаете ли… - бесстрашно склонив голову с будущими кудрями, кавалер обхватил ее щиколотку. - Какие у вас маленькие ножки. И сильные! - преодолевая сопротивление, он оторвал от пола ее ступню. - Что они у вас, как костыли?

- Почему? – удивилась Виттория и, сообразив, что своим напряжением и скованностью препятствует выполнению его задачи, поспешно вдела ногу в туфлю.

- Вот, видите, насколько доверие и взаимодействие облегчает дело, - в его голосе послышались деловые интонации педагога.

- Конечно, если не учитывать, что я могла сделать это самостоятельно, без чьей либо помощи.

- Тем не менее, позвольте… - он подхватил правую ногу.

С другой полупарой никаких проблем не возникло.

- Благодарю, милорд.

- Рад был услужить, леди Виттория.

Оба не двигались, сожалея, что все закончилось.

- Теперь я знаю, что чувствовал принц, – нарушил молчание лорд Фростэн.

- Какой принц? – она лихорадочно вспоминала, с кем именно из сыновей короля Якобуса случился подобный казус. - Кто из двух?

- Я не о наших принцах говорю, не об Их Высочествах, а о сказочном. Я знаю, что он почувствовал, когда хрустальная туфелька пришлась впору маленькой замарашке, – устремив на нее вопрошающий взгляд, от которого ее бросило в жар , а в лоне забил маленький родничок, Алекс встал на колени и взялся за ножки стула.

Икнув и тяжело сглотнув, Виттория заерзала и отодвинулась к спинке с ощущением, что еще чуть-чуть - и прожжет сиденье. Склонив голову набок и сдвинув трагедийно изогнутые брови, лорд Фростэн протянул к ней руку - за движением которой она следила, как за змеей, вжимаясь в стык стула еще сильнее, - и, забрав свое зеркало, грустно вдохнул.

- Мне надо собираться. И у вас, миледи, имеется какое-то важное занятие с книгами, - тихо сказал он и поднялся. – Не хочу огорчать опозданием своего друга шах-ин-шаха.

Оставшись без внимания, Виттория расслабилась, прислушиваясь к пульсации внизу живота и чувствуя себя еще хуже, чем несколько секунд назад – разочаровано, потеряно и опустошенно.

- Он обещал мне показать танцы пигмеев с журавлями, - мечтательно протянул Алекс. – Должно быть, зрелище необычайно колоритное и занимательное.

«А я теперь, как выпотрошенный голубь, - со злостью подумала девушка. – Даже без риса и чернослива.

Пребывая в праздничном настроении, лорд Фростэн вдруг начал читать стихи, дирижируя себе рукой с зеркалом:

- «Но часто в блеске, в шуме людных зал

Его лицо страданье выражало.

Отвергнутую страсть он вспоминал

Иль чувствовал вражды смертельной жало —

Ничье живое сердце не узнало».

Виттория громко икнула.

- Заур! – позвал Алекс, и слуга возник на пороге гостиной так быстро, что возникли подозрения, что он стоял под дверью. - Подай даме каркаде, а то у нее икота никак не пройдет.

Из-за слабости в коленках Виттории удалось встать только со второй попытки. Хорошо, что ее в эти мгновения не видел лорд Фростэн, открывший бюро-секретер и стоявший к ней спиной.

Неуверенной походкой она поспешила – насколько можно спешить с непослушными, будто вязнущими в песке, ногами - к выходу. В эйфории, запеленавшей разум мороком, ей никак не удалось совладать со своей плотью. На полпути к выходу ее встретил расторопный Заур со стаканом красного чая, который она с благодарностью приняла.

- Помню, у моего покойного дяди Вуди тоже как-то случился приступ икоты. Он икал целых три дня, - оглянувшись через плечо, Алекс скосил на нее глаза.

- И что?

- А на четвертый он умер.

- Спасибо, утешили.

- Сущие пустяки, - он взмахнул писчим пером.

- Значит, у меня еще есть время.

- Обращайтесь, если еще что-то понадобится, леди Виттория, не стесняйтесь.

- Непременно.

- Всего хорошего, миледи.