Урод (СЛР)

Возможно, и у Алекса есть шанс на нормальную жизнь. Его же никто никогда не любил. Мы еще узнаем о его семейных передрягах, но у него есть причины быть таким уродом. Хотя я и не люблю находить оправдания скотству.
Туманов. Действительно, трус. Однако и в его семье есть свои темные пятна. Воспитание сделало Дмитрия таким... знаете, трусом с паршивеньким, гаденьким нутром. Таких людей не переношу абсолютно. Людей типажа Алекса еще могу принять. Они в открытую хамят и не думают прятаться, а Тумановы (имя нарицательное) подленькие жуки. От подобных существ воротит.
Но что Алекс, что его друг - одного поля гнилые ягоды.


Дорогие читатели, и Айсир, вы в том числе! Пожалуйста, только не бросайте роман из-за моих слов о концовке. Я - автор хаоса. Это так. Я не умею продумывать концовки и последние главы наперед. В романе "Научиться дышать" я почти до самого конца не знала, чем все закончится. Потом пришла в голову картинка - и я знала, что такой конец истории самый верный. Некоторые остались недовольны концом, НО я считаю, что приторный ХЭ, когда все не реалистично счастливы, удешевляет роман. А писать дешевку, только бы ее продать, я не хочу. Литература (настоящая) стоит гораздо выше рынка.
Не факт, что конец будет тяжелым, но факт в том, что концовку я напишу, только находясь в гармонии с собой, но не под заказ. Сейчас трудно спрогнозировать развитие событий, все может обернуться совершенно иначе, нежели я планировала. Поэтому оставайтесь со мной до конца, и я вас удивлю. Приятно. Обещаю.
___________________________________

Ната, поддерживаю. В некоторых случаях, как в жизни, как бы ни хотелось, счастливого конца не бывает. Может, терпимый, приемлемый, но не ХЭ. За уши притягивать не стоит, однозначно, так как фальшь сразу чувствуется. Мне в любом случае интересен "Урод" как взгляд со стороны на такие человеческие качества, с которыми лично не приходилось сталкиваться, к счастью. Есть место для анализа ситуации и характеров.
_________________

Всем приятного вечера девочки!!!
Наташа, я с тобой до финала. Приму так, как ты напишешь.
Хотя очень хочется изменить всё в лучшую сторону у Элины.
Спасибо большое за тизер! Жду продолжения)))
___________________________________

Надо почитать срочно "Научиться дышать".
У меня сейчас гормональный фон как американские горки, потому для меня сейчас тяжелые темы под неким запретом. Я читаю роман, где уже заранее знаю, что ХЭ не будет, да там вообще драма... на страх и риск начала... дается не легко, честно признаюсь. А по поводу того, что избитый конец или сопли в розовом сиропе- я такое тоже не люблю. Что цепляет в книге? Меня - правдоподобность, жизненность, правда. Все же сказка о "Белоснежке" или других должны оставаться в детстве. К чему жить в розовых очках? Потому я и не вижу ХЭ (хотя, там уже как автор решит)))) - герои слишком разные... В любом случае я в теме
_________________

Литература может быть развлекательной (для меня это детективы ), но основное её призвание как раз давать пищу для ума, гонять извилины по ухабистой дороге сложных решений и жизненных ситуаций. Поэтому я за реалистичность, хотя долю вымысла и той самой художественности никто не отменял. Посмотрим, куда нас дорога выведет.
Я опять сделаю отсылку к "Научиться дышать", ибо больше пока не к чему. Там тоже изначально планировалось 15 глав и сладкий ХЭ, а что вышло в итоге...

Почитайте. Буду рада услышать ваше мнение.
НД попроще, интриг таких бурных нет, но там другая идея.

Простите, если предположу ерунду, а вы не беременны часом?)

Кто знает, вдруг они станут очень похожи... Одна моя знакомая имеет прямо противоположные мнения на многие вещи, и она считает прощение великой силой, а любовь - двигателем этого мира. А я прощать не умею. Да и в любовь не верю. Но книга на то и книга, как леди Вдохновение поведет своей рукой, так и будет)))
Постараюсь 6 главу завтра выложить!

Какая замечательная новость
_________________

Заинтересовало принимайте в читатели

Мы были пузожителем 8 дней назад благо это уже вопрос серьезный.

А по поводу того, что именно сильный человек может простить и вообще дать шанс, я тоже так думаю, но, увы, как бы я не пыталась, прощать не научилась. Это именно тот параграф жизни, который мне не дается. Ну не могу я принять факт предательства и прощение ему... Любовь... Я вижу изо дня в день только любовь матери к своему ребенку. Вот это ДА, это пожизненное. А все остальное в состоянии подвешенном. Да и любовь бывает разной.
Естественно я против того, чтобы ХЭ тянули за уши, если им там и не пахнет. Но тут уже читатель должен полностью довериться автору потому как мы многое можем не уловить, а автор он же бдит и знает сокровенное своих героев
_________________

Здравствуйте, интригующий пролог
_________________

Принимайте в читатели!
___________________________________

Дорогие читательницы, главу точно выложу завтра. Извините, сегодня не успеваю её и вычитать, и выложить(
___________________________________

Всем доброго вечера.
Наталья, спасибо за продолжение. Не устаю восхищаться стилем написания. Какие красочные сравнения и эпитеты. Очень сочные краски ты подбираешь для описания чувств людей и явлений природы. Читатель видит утро глазами Алекса и его нетривиальный емкий взгляд вдруг наталкивает на мысль, что мужчина не так уж и примитивен. Ибо такие сравнения в пустую голову не приходят, не рождает их и совсем бесчувственное сердце. Оказалось к тому же, что в мужчину он вырос из мальчика, которому отчаянно не хватало в детстве тепла и любви. Более того ему этого не хватает и теперь. Не приходил бы иначе Алекс в ту запертую комнату, куда не пускает больше никого и не мучился воспоминаниями. Что ж. Нам всем жизненно важно знать, что мы кому-то нужны и кем-то любимы. Если этого нет, человек эмоционально выгорает. И пустоту в душе заполняет либо вот такое циничное отношение к жизни как у Алекса либо неуверенность в себе и комплексы подобные тем, что терзают Элину. Ведь она так же одинока рядом со своим мужем. И если Алекс, хотя бы не терпит унижений. Он сам унизит кого угодно, а эллина постоянно подвергается нападкам со стороны начальницы и мужа. Оба они Алекс и Элина неприкаянны и одиноки. Так что быть может, подходят друг другу, хотя сейчас и представляется это невероятным.
_________________

однозначно с вами.................

Алена, спасибо! Уж чему я уделяю львиную долю времени и фантазии при написании главы, так это стилю. Рада, что вся эта головомойка с синонимами\антонимами\красивыми словами и т.д. не проходит даром. Рада, что есть ценители.

Думаю, что бесчувственных сердец не бывает вовсе. Уверена, что самое холодное сердце сгорает в огне ненависти, зависти и прочих отрицательных эмоций.

Да, увы людей создали стадными животными. Мы боимся остаться одни, поэтому порой готовы стать ковриком под чьими-нибудь ногами. Только бы быть с кем-то. Разная бывает любовь.

Они правда похожи. Разнозаряженные частицы, но этим и схожи. У каждого своя крайность, свой камень на шее.

Пока что они идеальная пара. Алекс унизит кого захочет, Элина стерпит унижения от любого. Черный юмор.
___________________________________

 » Глава шестая

Глава шестая.

...Да умный человек не может быть не плутом…
«Горе от ума» Грибоедов А.С.

Зима расстилалась белым ковром кристального снега, искрящегося от каждого ласкового прикосновения солнца. Природа дышала изморозью и плевалась снежинками из своих промерзших насквозь легких.
— Зимние курорты мне нравятся больше, — пар дыхания Туманова на миг выпорхнул белокрылой птицей и слился с воздухом. — От солнца и пляжей уже тошнит. Да, Риммка?
— Наверное.
— Плохое настроение?
Она подняла уставший взгляд к небу. Серый небосвод свисал над ними недовольной дряблой кожей старческого лица. Мутная погода, холод, эти толстенные спортивные вещи, лыжи, на которых она не умела и не хотела уметь кататься.
— Под стать погоде, — буркнула девушка, распинывая очередные сугробы снега.
— Да ты всегда как скисшее пирожное. С виду все еще симпатичная, но уже веет душком…
— Видимо, кондитер такой заботливый, — скривилась Римма и, демонстративно оттолкнув его, прошла вперед, с еще большей злостью пиная снег.
В этом сыпучем, хрустящем под подошвами снеге она видела россыпь дурных поступков Туманова, его гнусность, которую выливал ушатом только на нее и только при закрытых дверях. Наступила на очередной сугроб со всей силы, буквально вдавливая ботинок в землю. Это его лицо. А это, вторая нога расплющила сугроб, его самомнение.
— Эй, ну ты как? — ее догнала Алиса, подруга Алекса.
— Скисшее пирожное?
Глаза подруги, выглядывающие из-под высокого ворота куртки, сообщили ей об ее удивлении.
— Выгляжу хорошо, но от меня уже начинает вонять.
— Это он опять придумал? Я не могу сказать этого при Алексе, но, — голос Алисы упал до температуры этого курорта, — твой Дима тот еще придурок. Алекс вечно его защищает.
— Будто твой Алекс не такой, — обиженно фыркнула Римма.
Он придурок. Урод. Гад последний. Но все это было ее, и она уверяла себя, что любит все оттенки его сволочности.
— Алекс? — девушка задумалась. — Да, он такой же. По пьяне, бывает, заводит какие-то идиотские тирады насчет ценности семьи и ее обесцененном статусе, о разводах, о том, какие люди, пардон, суки и так далее. Такое ощущение, что его уже бросали. Только нигде еще не было статьи о его разводе или болезненном расставании.
— А тебя он обижает? — Римма понимала, что этот вопрос сравнял ее достоинство с червями, что живут под землей, но больно уж хотелось уколоть себя этой толстой иголкой и выпустить каплю крови.
С кровью выйдет злость — и станет легче. Надо надавить на мозоль, закрыть глаза и ждать, когда отпустит.
— Нет, — пожала плечами Алиса. — Зачем ему меня обижать? Я его никак не стесняю. Пусть он делает что хочет: читает лекции о ценности института семьи, спит со шлюхами, дебоширит в ресторанах… Если бы я его любила, я бы хотела расспросить подробнее о его прошлом, вникнуть глубже в его рассуждения о жизни. Но мы просто спим — все на поверхности.
— Я хочу узнать больше о Диме, о его мыслях и намерениях. Как-то раз, когда он вернулся после гулянки с Алексом, я спросила его, почему он со мной не гуляет, редко зовет меня в ресторан или театр. Да хоть бы посидеть в парке!
— И он что ответил?
— Он сказал, что с телкой, которая дала ему на первом свидании, на второе он уже не пойдет. Другое дело с девушкой…
Снег падал черным пеплом, засыпая поле боя в ее душе. Мечи брошены, щиты погнуты, самообладание повержено.
— Ну-у, подруга… Ты либо даешь мужику на первом свидании, либо даешь себе надежды на светлое будущее. Не бывает так, что ты и шлюха, и монахиня одновременно. Придется выбрать личину в итоге.
— А сама-то! — сердито выкрикнула Римма и остановилась, сверля Алису ядовитым взглядом.
— А что я? Уже сказала: мы просто спим. Я себе одежку по размеру выбрала и не обмываю никого, себя в том числе. А ты пытаешься уместить свою задницу на двух стульях: и в его сердце, и в кошельке. Выбери уже, где тебе удобнее. Если все-таки в первом, то ищи другое сердце. В этом ты не нужна.
— Да идите вы все! — крик Риммы эхом облетел их городок и близлежащие горы.
— Что случилось? — Дмитрий оторвался от мужской компании и вгляделся в Римму издалека.
— Сам неси эти чертовы лыжи! Ненавижу!
Истерика побежала вслед за хозяйкой, покатилась ледяными слезами по щекам, протестующе заскрипела альпийским снегом под ее ботинками. Ведь люди отдают так много денег, чтобы по нему пройтись, но тем не менее каждый их шаг по такому дорогому снегу может сопровождаться слезами.
В стенах их уютного домика, запорошенного снегом, она почувствовала себя лучше. Дорогие курорты мира, пусть ее и брали не во все путешествия, абсолютный достаток, статус. А был ли этот статус?..
Завитки огня в камине отплясывали сложные па перед ней, опаляя руки своим жаром. Римма видела в них психоделические картины, размазанные по холсту чёрные кляксы. Их отношения. Любовь. Верность. Фальшь их совместной жизни. Права Алиса. Ставя на себя штрих-код, женщины часто забывают, что его нельзя сорвать с кожи в любой момент, как наклейку с банана. Если уж продаешься, то не кричи от обиды. Он покрыл и эти расходы — обиды, страдания, требования.
— Что это было, мать твою? Совсем взбесилась? Я уже боюсь к тебе подходить — вдруг укусишь. — Туманов зашел внутрь, стряхивая с себя снег.
На его лице бенгальскими огнями прыгала улыбка, от одного уголка губ до другого. Такой счастливый: и не очень-то важно, есть она рядом или нет. А она с ним чахнет и тускнеет, как столовое серебро, которое никогда не протирают и не выставляют на праздничный стол.
Женщина — отражение любви мужчины. Или его безразличия.
— Все хорошо, прости, — в который раз сдалась она, дрожащей рукой поднимая белый флаг. Изорван в клочья, выцвел, покрылся пятнами, но все еще белый.
— Мы с парнями в баню, — для галочки сообщил он, быстро собирая необходимые вещи. — Не скучай.
— Чего мне скучать? Ты всего лишь привез меня как пыльную вазу сюда. Я тебе к черту не нужна.
— Вот видишь, ты все понимаешь.
Римма задохнулась, в очередной раз поражаясь глубине его отвратительного характера.
— Как скажешь. Я тоже прогуляюсь по местному бару. Надеюсь, австрийские мужики не такие бесчувственные, как ты.
Девушка резко встала с кресла, и огоньки рассыпались в ее глазах калейдоскопом. Рука Дмитрия перехватила ее запястье и притянула к его мощному торсу.
— Риммуля, — обманчиво тихий голос пощекотал ее за ушком, — не дури, ведь пожалеешь потом.
— Уже жалею, — ей казалось, что она крикнула это громко и гордо, но на деле ее голос лишь еле слышно прожужжал над его ухом.
Туманов отпустил ее, немного более небрежно, чем хотел, и продолжил одеваться.
— Какая же ты бедная! Все вы, телки, бедные и несчастные. Мечтаете о любви и принцах, становитесь феминистками и идете на марши. А что на деле? — Улыбка, ставшая оскалом, была направлена на нее. — Где ваши независимость и крутость? Какого хрена вы все ищете кошелек, чтобы на него запрыгнуть и тянуть бабки до конца жизни? Я не против нашего сотрудничества: я тебя трахаю, ты сидишь на моей шее. Обменялись важными частями тела. Что еще ты хочешь?
Ее ответом было не поднимающее взгляда молчание.
— Вранье это, что женщин интересует сердце мужчины, ну или его член. Шея — вот, что вас волнует. Вы сначала проверяете, насколько крепкая у него шея, чтобы удобно разместиться на ней и свесить ноги. За толстую шею вы стерпите и черствое сердце, и маленький член.
Этими словами он поставил точку в сегодняшнем разговоре между ними. Так было всегда: точку ставил он. Стирал ее вечные запятые и знаки вопроса. У Дмитрия Туманова не было неопределенности в жизни.
— Твои друзья знают, какой ты урод? — Лицо Риммы было изрезано морщинами отвращения к нему. — Или ты такой только дома?
— Милая, я же умный человек. Конечно, я такой только дома.
— Знаешь, Димочка, у меня тоже есть некоторые наблюдения из мужской психологии.
— Поделись.
— Мужики становятся тиранами и деспотами дома, только со своими близкими потому, что не хватает смелости быть такими на виду у публики. Домашнее насилие — проявление слабости и лицемерия, но никак не силы. Ты жалкий слабак, Туманов. — Он открыл рот, приготовив разнос века, но она не дала ему выиграть этот бой. — Например, Алекс. Я еще ни разу не слышала от Алиски жалоб, о том, что он ее обижает. Хотя в газетах и журналах постоянно появляются новости о его хамстве, пьяных инцидентах, разборках и прочем. Но он не вымещает свое скотство на ней, раз уж сам впустил ее в свою постель. Ты вечно светлый, гладкий, прилизанный во всех статьях. Ангел Дмитрий Туманов. Хоть прямо сейчас памятник возводи. Знали бы они все, какой ты урод, когда закрываются двери нашего дома. И открывается дверь в тайную комнату твоей жалкой душонки. Слабак!
У нее кончилось дыхание, когда последнее слово спрыгнуло с трамплина в бассейн с акулами. Столько силы у нее никогда не было. Если он плевал в нее, она подставляла правую щеку, но не плевала в ответ. Пришло время научиться стоять за себя.
— Грамотно построенный имидж. Рукоплещу, — не унималась Римма, пока он еще не пришел в себя и не взял в руки топор.
В дверь постучали и заглянули друзья во главе с Алексом. Дмитрий неподвижно стоял в центре комнаты и испускал взглядом радиацию. На него злобно пялилась Римма, уперев руки в бока. Застывшая кинолента ожила, когда Туманов подхватил сумку и двинулся к двери.
— Мы не закончили, — его слова пулями пронзили ее тело.
— Я закончила, — улыбнулась Римма и, подтолкнув его к выходу, закрыла дверь.
Великолепное чувство победы. Несущее горечь осознания его реванша, когда она не сможет быть сильнее.
Но хоть раз. Пусть даже он будет единственным. Довольная, Римма подкинула дров в камин, и уселась в кресло. Огонь принял форму чувственного вальса, и она закрыла глаза.

***

Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения.
Э. М. Ремарк «Возлюби ближнего своего»

Алый шелк нежными вспышками страсти разрезал сырой полумрак московских улиц. Никогда еще эти улицы, просыпанные камешками по земле, не были так чарующе красивы, не завораживали своими прозрачными глазами, а после дождя никогда еще так легко не дышалось.
Запретная страсть. Наперекор всем устоям и вопреки собственной совести. Духота тут же нахлынула обратно в подворотни и щелки, залезла в каждую дыру и выбоину на дороге, сметая свежесть дождя тонкой ручкой.
— Тебе понравился мюзикл? — мужской голос тихим эхом ступил в безмолвный танец.
Элина молчала. Честный ответ казался ей предательством мужа, но тот факт, что она кружилась по уже почти ночной улочке за руку с чужим мужчиной, делал явным обстоятельство ее измены. Она следила за тем, как платье воздушным потоком следует за ней по пятам, и видела в его темно-красном окрасе кровь, что сочилась из спины Миши. После удара ее ножа.
— Да. А вот это мне уже не так нравится, — вздохнула она, и ее ладонь выскользнула из ладони Димы.
— Почему же? Искусство — это прекрасно! Ты сама сегодня, как лучшая постановка пьесы о женщине.
Румянец бутоном розы робко пробился на щеках Элины, невзирая на количество макияжа. Он говорил так сладко и так верно давил на все эрогенные точки ее души, словно был мастером со стажем. Но ей не хотелось так думать, даже допускать мысль о том, что сладостные речи этого мужчины оборвали лепестки не с одного цветка. Что если у него хранятся целые засохшие букеты таких как она?
Она чувствовала себя героиней романтического французского спектакля, итальянской драмы… Скинуть бы лодочки и пошлепать босиком по теплому влажному асфальту! А потом напороться на шипящие угли, когда дойдет до дома.
— Лина, — Дмитрий развернул ее к себе, опаляя кожу плеч касаниями, — мы ничего предосудительного не делаем. Ни единого движения или даже разговора. Ты ведь можешь завести себе друга?
Девушка неуверенно кивнула. Дружба между мужчиной и женщиной всегда казалась ей ускользающим солнечным зайчиком. С ней либо спали, либо ее терпели. Первое было правдой в ее жизни, пока еще не наступил тот роковой день. Второе стало данностью после замужества.
— Да, я могу, — больше убеждала себя она. — Между нами нет ничего серьезного.
— И быть не может.
Обманчивое успокоение, словно лед, приложенный к ожогу, утешил Элину. Временное успокоение, а ожог-то пылает. Миша до того загнал ее в клетку, выдрессировал своим безразличием, что она стала думать, будто обязана ему хотя бы за то, что он чувствует это самое безразличие. Когда женщина не нужна мужчине, она готова благодарить его даже за безразличие — тоже чувства.
Дмитрий взял ее за руку, заклеивая изолентой рот писклявому голосу, говорившему, что ему нравится держать ее за руку. И гулять по влажным, машущим носовым платком уходящей весне улицам Москвы. Такие простые радости, а в душе ощущение пустоты, будто не было в его жизни пахнущего цветами дождя, щекочущего пятки даже через обувь влажного асфальта и женской ладошки в руке, которая бы приносила столько умиротворения. Не было в его жизни ничего настоящего.
— Между нами ничего серьезного, — снова повторила Элина, — но все кажется серьезным до жути.
— Тебе кажется, — усмехнулся мужчина. — Не переживай.
На миг его уколола совесть, давно взявшая пожизненный отпуск, когда он еще был в утробе матери. Элина явно себя накручивала, как перед походом к врачу: «Это будет не больно, совсем нет, ну если только чуть-чуть…. Нет, я умру от боли!» И она точно знала, что верный ответ где-то в конце цепочки. А он говорил ей, ничего не подозревающей, попавшейся на крючок рыбке, правду. Ничего серьезного.
— Зайдем в кафе? — невинный вопрос вытянул его из болота мыслей.
— Ага. Самое то выпить холодного сока.
Может быть, удастся затащить ее в постель. Опять же, он не мог применить к ней стандартную схему. Рыбка была диковинной. Возможно, они сходят еще на парочку свиданий. Но он уже знал, что случится наверняка: рано или поздно он оставит ее на далекой затертой странице этого альбома забытых фотографий памяти.
— На работе в последние дни кавардак творится. — Элина что-то говорит, но он не может сконцентрироваться на ее словах. — Моя напарница разбила коробку с дорогим лекарством. Это такие огромные деньги! — Перед глазами стояли розы и это слово «Достоевский». Какое же отношение имеет к нему фамилия великого классика? И почему это должно его вообще волновать? Память копошилась своими грязными руками в его нейронных соединениях, однако никак не получалось вытянуть эту ниточку. — Господи, она никогда не…
— Я не хочу, чтобы не было никогда, — выпалил Дмитрий, которого уже укачало от каруселей мыслей.
— Ты о чем? О Тамарке? Надеюсь, найдет деньги…
Какого-то неведомого черта жизнь привела его сюда, в это кафе, к этой женщине, от которой исходят флюиды горечи, хотя она была невероятно мила и притягательна своей собственной привлекательностью. Жизненные пути сходятся и расходятся по не известному никому расписанию, может, стоит иногда не задаваться вопросом "Почему?", а просто брать от жизни все, что ты сможешь унести?
Элина снова открыла рот, собираясь рассказать очередную больничную байку, чтобы заполнить неловкую паузу его молчания. Губы мужчины накрыли ее в пугающем даже его самого поцелуе. Девушка громко вдохнула, сжимая руки в кулаки от неожиданности и желания сопротивляться. Но ее сопротивления хватило лишь на то, чтобы углубить поцелуй.
— Ты… — светлая прядь упала на ее пылающее стыдом лицо, — ты… Невозможно…
Грудная клетка Элины вздымалась и опускалась. Ее душили слезы обиды и не оттого, что она позволила чужому мужчине поцеловать себя, а потому, что хотела позволять и впредь.
— Господи… боже мой… Это конец.
— Почему не начало? — осторожно спросил Дмитрий, ощущая карамельный запах ее помады на своих губах. Он, по всей видимости, извращенец, но впервые запах женской помады после поцелуя не захотелось стереть с губ. — Почему все хорошее, что с тобой случается, ты считаешь концом?
Девушка закрыла лицо руками, мечтая стать чашкой с остатками кофе в руках официантки, чтобы ее вымыли сейчас с гелем и очистили от дурных мыслей. Или… повторить это снова. Порой грехи приводят не в ад, а как раз-таки в рай.
— Как же мой муж? Вдруг кто-то видел нас? — со страхом спросила Элина и даже побоялась оглянуться.
И зачем он это сделал? А почему бы и нет? Захотел поцеловать и поцеловал. Со своим мужем пусть сама разбирается.
— Никого тут нет, — ответил он, и ей померещилось колебание в его голосе.
Паранойя. Отлепив руки от лица, мужественно встречаясь со взглядом Димы, в котором не было и толики волнения от поцелуя с замужней женщиной, будто адюльтер был для него в порядке вещей, она задержала взгляд на свежем маникюре. Роковое ало-черное омбре. Пальцы коснулись упругих локонов. Эластичные блестящие волосы в красивой укладке. Слегка коснулась языком нижней губы изнутри. Поцелуй, каких у нее не было никогда в жизни. Миша сам толкнул ее в объятия другого человека.
Изменяющая женщина подобно путнику в пустыне. Если воды с собой нет, приходится пить то, что есть. Если нет любви у мужа, приходится искать ее в другом мужчине.
— Какие люди не на работе! — голос, который она никак не ожидала услышать, буквально выбил из-под нее стул. — Так вот зачем тебе понадобился отгул.
— Здравствуй, Катя, — пробормотала Элина, уже догорая окончательно от стыда. Скоро на столе задымятся черенки.
— Катерина Владимировна, — с напором произнесла та. — Прошу вас соблюдать субординацию, ибо я не перестала быть вашим начальником, даже если на мне такое шикарное платье.
Глаза Элины виновато и несколько воровато пробежались легкой завистью по кружевному черному платью-футляру, отлично сочетающемуся с отливающим тьмой каре и, как обычно, броскому макияжу, на грани дерзкой сексуальности и строгости. Ее восхищение самой собой резко померкло, потускнело, слилось с пылью на каблуках Стрельцовой.
— Да, Катерина Владимировна, извините, — ее унижение плескалось под ногами начальницы, как ненароком разлитый чай, по которому королева сейчас безжалостно пройдется своими головокружительными шпильками.
— У Элины платье сегодня тоже волшебное, не находите, Катерина Владимировна? — сам не понимая зачем, встрял Дмитрий. — Ей до одури идет темно-красный.
Глаза Стрельцовой превратились в щелки, в которых клубился мрак негодования. Она бы разорвала его на части и, полив острым соусом, съела по кусочку. Да вот нельзя. Элину же его слова еще больше вогнали в яму стеснения, она была готова посыпать голову землей и помереть, лишь бы все это закончилось.
— Идет, согласен, милый? — Катерина повернулась к своему спутнику, но ее руки била мелкая дрожь от желания впиться в лицо Дмитрия ногтями и затем поцеловать.
Кавалер слегка качнул головой, искренне сочувствуя блондинке, которая была не так уж и плоха, но в то же время не имея намерений потратить вечер в пустую, когда эта фурия развернется и уйдет. Не зря же он поменял постельное белье.
Дмитрий про себя проклинал свои тупость, идиотизм, недальновидность. И нет, не за то, что общался с Катериной накануне, когда она звала его на мюзикл, а он отказался, предварительно выпытав у нее любимое летнее кафе. А за то, что дал слабину с Элиной. В противном случае ему бы не было ее жалко.
— Выпьем чай в другом кафе, дорогой. Здесь слишком людно, — рассмеялась Стрельцова, заплевывая бывшую подругу взглядом, и походкой от бедра направилась к выходу.
— Она всегда такая сучка? Когда-нибудь берет выходной? — спросил Дима, действительно находясь в шоке от этой женщины.
Сколько раз он с ней уже сталкивался, а она не прекращает проявлять силу и эффектно выглядеть. Мужчина про себя алчно оскалился. Дико жаль, что он сейчас не в том положении, чтобы присмирить пантеру, сломать ее стержень, продавить под себя. И дело не в сексе. Уложить в постель можно и самую ярую из стерв и феминисток, а заставить склонить голову… тут нужно мастерство истинного ублюдка. Без денег и памяти, в полупустой квартирке с чаем и баранками на обед он не чувствовал себя готовым к покорению слишком высокой и острой скалы, зато на холмик — он посмотрел на все еще бледную и трясущуюся Элину — его сил хватит.
— Все хорошо? — снова обратился к ней и взял ее ледяные пальцы в свои. — Лина, посмотри на меня. Мне за тебя страшно.
— Мне тоже страшно за себя. Дима…. прости меня.
— За что?
— За то, что это наша последняя встреча.
— Успокойся, Элина. Все хорошо. Твоей начальнице не помешает пройти курс успокоительных внутривенно.
— Не в ней дело. Во мне. Если кто-то изменяет своей второй половинке, линчевать нужно его в первую очередь. Если кто-то терпит унижения, нужно продолжать вытирать об него ноги. Каждый сам выбирает, кем ему быть: личностью или тенью этого слова. Я тень.
— Лина…
— Прекрати. Я не буду ничего слушать.
Элина попыталась открыть ридикюль, чтобы заплатить за свой скромный ужин, но руки напоминали ей намокший картон — вообще не двигались вслед за сигналами мозга. Она вернется к мужу и забудет это алое платье и распущенные волосы. Он продолжит стирать подошву своей обуви об нее — и хорошо, так привычнее. Она придет утром на работу, и начальница продолжит макать ее головой в нечистоты — и правильно, так тоже привычнее.
— Ладно, хорошо. Пусть будет по-твоему. Но ты можешь мне оказать самую последнюю услугу?
— Да, — ответила девушка и замолчала.
— Тебя это несколько удивит…
— Говори уже.
— Можешь еще раз сходить в полицию? К начальнику следствия.
Он сомневался, нужно ли ему это делать. Может, оставить ее в покое? Но кто, если не она? Стрельцова точно не будет бегать по его поручениям, причем, не самым безопасным.
— Зачем? Мне ясно объяснили, что ничем помочь не смогут, и вообще мне лучше не появляться с подобными вопросами.
— Просто передай это начальнику следствия и все. Он поймет. Скажешь, что от меня, и уйдешь, — протянул ей конверт.
— Что там?
— Письмо от меня, — нагло сорвал он.
— Ладно. Но почему бы самому это не сделать?
Где-то внутри ее кусал червячок (если не огромный слизень) сомнений, все, связанное с этим мужчиной казалось вывернутым наизнанку, неправильным, ложным. Он вселял в нее лишь недоверие крайней степени.
— Сама же видишь, не рады мне в полиции.
— Передам, — бросила Элина и, схватив письмо, быстро ушла.
Ветер бил ее в спину, пока она понурой походкой плелась по мостовой. Весна сбросила личину душистого вечера, окунув ее в холодную ночь. Муж думает, что она на дежурстве. Значит, пути ведут к Женьке, где она выкинет это платье, затянет волосы в хвост и смоет с себя макияж. Выкинет эту Элину в урну, навсегда оставаясь собой, просто Элей.
Видимо, погода не всегда зависит от природы, а даже чаще от людей, окружающих нас. Если мы их любим, и они делают счастливыми, майские вечера благоухают, а если за руку с нами идет одиночество, то май становится по-декабрьски холодным…


___________________________________