Джульет Марильер "Сын теней"

Katusha, Vetter!

katusha, vetter, огромное спасибо за перевод!



_________________

Катюша, Веттер, спасибо за новую главу!

Как медленно и тихо начинался роман и как сейчас события набирают обороты. Жду не дождусь окончания.
А еще хочется, чтобы развязка истории Ниав и Конора случилась в этой книге.
_________________

Спасибо за новую главу!
___________________________________

 » Глава 27

перевод katusha, правка vetter

Нам предстоял долгий путь. Когда-то Шон, спеша на мой зов, преодолел его меньше чем за сутки. Но с малышом приходилось делать привалы, чтобы кормить его и давать отдохнуть, да и я, везя его на спине, быстро уставала. О повозке немыслимо было даже подумать, слишком уж она медленная, слишком тяжело ее защищать на узкой дороге.
На закате мы похоронили Лайама под большими дубами у замка. Во все концы полетели секретные сообщения. Конор уже спешил к нам, но он как раз был в отъезде и не мог поспеть вовремя. Падриак уехал из владений Шеймуса Рыжебородого в Гленкарна и, возможно, уже отплыл к каким-нибудь дальним землям. Он вообще редко приезжал. Его никогда не прельщала роль хранителя леса и лесных обитателей. Ужасно грустно, что ни братья, ни сестры не стояли рядом с нами в гаснущем свете уходящего дня под древними дубами, провожая этого сурового вождя.
Мы разожгли костер, бросили в него аконит и сосновые иглы. Шон говорил о силе и смелости дяди. Я упомянула о его преданности семье и людям. Слуги и жители деревни молча стояли вокруг нас. Для такого великого человека прощание получилось слишком скромным и мрачным. Наверное, мы еще помянем его жизнь и смерть, собрав много народа, с пиршеством, с музыкой – как он того заслуживает. Но не сейчас. Времена стоят опасные и новости о внезапной кончине лорда Лайама не должны достигнуть чужих ущей.
После похорон мы тихонько выпили по кружке эля в кухне у очага. Снаружи, в ночной темноте раздавались ужасные звуки. Там горестно выли собаки Лайама, и их плач глубокой печалью отдавался в наших собственных сердцах. Псы все не замолкали, у меня уже голова звенела от их жалоб, я была на грани слез. И тут Шон встал, открыл дверь и рявкнул в темноту:
– Несса! Брок! Хватит уже. Быстро внутрь, оба!
Через некоторое время вой прекратился и дядины волкодавы с опущенными головами и поджатыми хвостами вошли внутрь. Шон снова сел, собаки подошли и устроились по разные стороны от него. Думаю, именно в тот момент он по-настоящему стал лордом Семиводья.
На рассвете мы с Джонни были готовы к отъезду. Шон вышел на крыльцо, попрощаться. Я ехала на странной, маленькой кобылке, которая некогда принадлежала Крашеному, мне казалось, что ей не терпится отправиться в путь, просто чтобы проветриться и размяться. Фиакка ждал неподалеку, склонив голову набок. Лошадь с опаской косилась на него.
– Я очень благодарен тебе за это, Лиадан, – натянуто произнес брат. – Привези ее сюда с собой, если удастся. И скажи Эамону, что мне необходимо с ним поговорить. Тебе придется сообщить ему о смерти Лайама. После этого, он без сомнения, поймет, насколько необходима новая срочная встреча. Союзникам нужно перегруппироваться, и поскорее. Мне предстоит занять собственное место в этом союзе, дай понять, что я не собираюсь идти ни у кого на поводу. Спроси его, согласен ли он приехать сюда и побеседовать со мной. Но в первую очередь, убедись, что с Эйслинг все в порядке.
– Я сделаю все, что могу. Мне пора. Дорога неблизкая. Прощай Шон. Да осветит Богиня твой путь.
– Доброго пути, Лиадан.
Дорога заняла у нас весь день, всю ночь и часть следующего утра. Я постоянно пыталась ехать все быстрее и быстрее и скрипела зубами от досады всякий раз, когда сын просыпался, начинал плакать, и мы вынуждены были снова останавливаться и уделять ему внимание. Я еле подавила гневные возражения, когда начальник моей стражи заявил, что лорд Шон настаивал, чтобы мы остановились на ночлег, по крайней мере, на некоторое время, и чтобы мы в дороге нормально поели. Леди, дескать, нельзя подвергать в пути лишениям, привычным для воинов. И вот они устроили для нас с малышом небольшой навес и стояли на страже, пока я лежала и пялилась в темноту, наблюдая, как на ущербную луну то и дело набегают облачка. Наутро следующего дня мы снова двинулись к Шии Ду, а Фиакка черным крестом летел над нами.
Мы без труда преодолели внешний пост. Охранники узнали меня и моих сопровождающих, носивших белые туники Семиводья с переплетенными торквесами. Они пропустили нас и только удивленно посмотрели на кружащего вокруг Фиакку. У въезда на дамбу нас тоже не остановили. Но один из часовых с сомнением покачал головой и сказал:
– Вас не примут. Он никого к себе не пускает и не сделает исключения даже для леди.
Что-то в тоне охранника подсказало мне, что он не очень доволен таким оборотом дел. Но приказ есть приказ.
Так что мы без помех подъехали к внутренним воротам, ведущим в длинный подземный коридор, что выходил во внутренний двор, окруженный неприступными стенами. Как и раньше, у дверей стояли огромные часовые с топорами в руках и рычащими псами на поводках.
– Назовите себя.
Часовые шагнули вперед, собаки натянули цепи.
– Леди Лиадан из Семиводья, приехала в гости к хозяйке, – произнес начальник моей охраны. - Мы все принадлежим дому Семиводья, удивляюсь, как это ты нас не узнаешь, Гарбан. Мы с тобой всего пару месяцев назад пили в этих самых стенах пиво. Открывай. Леди проделала долгий путь и очень устала.
– Мы никого не принимаем. И никаких исключений.
– Я не уверен, что ты правильно все понял. – Голос моего человека звучал уверенно, рука лежала на рукояти меча. – Леди приехала сюда в гости к своей подруге. Ты сам видишь, с ней маленький ребенок. Это сестра Шона из Семиводья. Если ты сомневаешься, пошли кого-нибудь к леди Эйслинг. Уверен, она с удовольствием примет нас.
– Мы ни для кого не делаем исключений. Это приказ лорда Эамона. А теперь убирайтесь, пока я не спустил собак.
Собаки, казалось, только и этого ждали, ведь Фиакка то и дело пикировал вниз у них перед мордами и взмывал вверх, чтобы снова ринуться вниз с насмешливым карканьем. Джонни проснулся и заплакал.
Я тронула лошадь.
– Я разберусь, – сказала я своим людям. И попыталась использовать тон, которым стал бы в подобном случае говорить Лайам.
– Пошли за лордом Эамоном, – сказала я. – Не сомневаюсь, что он примет меня. Скажи ему, что Лиадан здесь и хочет с ним поговорить. Скажи ему, что я привезла для него важные новости и что я не приму отказа.
– Я, право, не знаю, миледи. Лорда Эамона нельзя беспокоить, он сказал «никаких исключений».
Фиакка пролетел мимо часового. Так близко, что едва не выклевал ему глаз.
– Иди и скажи.
– Да, миледи.
Мы ждали. Эамон не спустился, но через некоторое время часовой вернулся, отпер ворота, и мы проехали мимо хрипящих собак по длинному коридору во внутренний двор. Повсюду нам встречались стражники. «Их столько,– мрачно подумала я, – что хватит на охрану самого опасного из существующих в мире пленников». Глубоко в сердце я знала, что Бран где-то близко. Должно быть, он еще жив и способен на побег, иначе, зачем держать в крепости столько вооруженных воинов? Когда мы наконец выехали на свет, двор оказался битком набит вооруженными людьми, а сам Эамон с мрачным, неприступным выражением лица стоял у входа. Он подошел и помог мне спешиться. Джонни хныкал, птица добавляла к общему шуму резкие крики.
– Лиадан, – нахмурился Эамон. – Что ты здесь делаешь?
– Так-то ты встречаешь друзей? – спросила я. – Мы устали и мне необходимо заняться ребенком.
– Зачем ты приехала?
Мои люди уже спешились и теперь внимательно прислушивались к разговору.
– Я привезла тебе новости, Эамон. Очень важные новости, их необходимо было сообщить лично. И еще мне надо повидаться с Эйслинг. Возможно, тебе стоит предложить моим людям эля, а меня проводить в спокойное место, чтобы я могла заняться сыном. Потом, когда тебе будет удобно, я бы хотела побеседовать с тобой наедине.
Он повернулся, отдал необходимые распоряжения и разогнал собравшуюся толпу, а я обратила внимание, что он и правда движется несколько неуверенно, как человек, еще не вполне оправившийся от серьезной раны, например, ножевой. Пришла служанка, провела меня внутрь, в тихую комнатку, где я смогла сменить одежду и покормить Джонни. Нам на подносе принесли еды. Эйслинг не появилась, а я о ней не спросила.
Время шло. Сынишка наелся и успокоился. Солнце за узкими окнами неумолимо двигалось. Служанка вернулась вместе с двумя другими, они восхищенно закудахтали при виде младенца и предложили последить за ним, пока я отдыхаю.
– Мне бы хотелось повидаться с Эйслинг, – сказала я. – Она здесь?
– Миледи плохо себя чувствует. Не думаю, что она сможет вас принять, – ответила пожилая женщина, как раз державшая Джонни на руках.
– Возможно, я смогу помочь, – предложила я. – Я умею лечить. Что с ней такое?
– Лучше спросите лорда Эамона.
– Но...
– Спросите лучше его.
Я неохотно позволила им унести Джонни на кухню, поскольку ему, похоже, было с ними хорошо, а я и правда очень устала и чувствовала себя совершенно потерянно. Фиакка улетел за ними, вызвав ужасный переполох. Я решила, что с таким сторожем сын пока в безопасности. Я посмотрела в окно, вниз, во двор, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь необычное, хоть что-то, что указывало бы на присутствие здесь особенных заключенных. Но кроме неимоверного количества стражи все выглядело обыденно.
Эамон наконец послал за мной. Он встретил меня в главном зале, в своем дубовом кресле. Слуги ушли, мы оказались вдвоем.
– Ну что же, Лиадан, садись. Может, выпьешь вина? Оно приехало к нам из самой Арморики . Хорошее вино. Я не ждал твоего визита. Время очень неудачное.
– У подобных новостей не бывает удачного времени. Мой дядя Лайам умер, убит бриттами на пути к месту встречи с Уи Нейллом. Кто-то предал нас, союз теперь сильно ослаблен. Шон попросил меня доставить тебе эти новости лично и привезти с собой в гости Эйслинг, поскольку ему в это трудное время необходима поддержка. И еще, он хочет срочно переговорить с тобой.
– Понятно. – Шок и озабоченность в его взгляде выглядели очень натурально. – Это тяжелые новости. Когда это произошло?
– Несколько дней назад. Шон по понятным причинам хочет до поры до времени держать все в секрете. Мы послали гонца к твоему деду, а я приехала к тебе. Больше пока никто не знает. Но если Нортвуд придаст свое деяние огласке, враги союза могут решить, что настал момент на нас напасть.
Он удивленно приподнял брови.
– Не думал, что ты столь сведуща в области военной стратегии, Лиадан.
– Я быстро учусь.
– Эйслинг не может поехать в Семиводье. Она... нездорова.
– Могу я с ней повидаться? Если она больна, я могу помочь.
– Не в этот раз. Боюсь, ты не сможешь с ней увидеться, а она точно сейчас не в состоянии путешествовать.
– Значит, она серьезно больна. Эамон, я целительница. Ты должен позволить мне осмотреть ее. Эйслинг моя подруга, невеста моего брата. Ты должен позволить мне ей помочь.
– Ты не останешься здесь надолго, так что помочь не сможешь. Я не могу сейчас позволить себе принимать гостей. Эйслинг поправится и без твоего участия. Она просто... упрямилась... и довела себя до болезни. Ты не сможешь ее увидеть.
Я не ответила. Эта беседа походила на какую-то игру. Тут небольшой риск, там крохотный выигрыш. Сложно делать верные ходы, если не знаешь правил.
– Передай Шону, что Эйслинг не может путешествовать, – сказал Эамон. – Передай ему мои соболезнования. – Он встал, словно собираясь уходить, возникло неловкое молчание. – Думаю, тебе хватит ночи, чтобы передохнуть перед отъездом. Я удивлен, что ты привезла своего сына с собой, Лиадан. Но, похоже, он неплохо перенес дорогу.
– Удивительно, какой внутренней силой может иногда обладать сын безродного ублюдка, – тихо произнесла я. – Вынослив сверх меры.
Он отреагировал не сразу.
– Что ты сказала?
– Я хочу заключить с тобой сделку, Эамон. Я приехала выкупить твоих пленников.
Мне и раньше казалось, что он бледен, но от моих слов он побелел, как мертвец.
– По... нятно, – осторожно произнес он. – А твой брат знает об этой твоей выходке.
– Шон не знает, зачем я здесь, – сказала я с бьющимся сердцем. – Но он знает, куда я поехала и ждет моего возвращения, с Эйслинг или без нее.
– И о каких же именно пленниках ты говоришь?
– Не надо играть со мной в игры, Эамон. Я имею в виду Крашеного и человека из его банды, которых ты держишь у себя. Я приехала, чтобы договориться с тобой об их передаче мне с рук на руки и нашем беспрепятственном выезде за пределы Шии Ду.
– Договориться? Что значит договориться?
– Сделка. Уверена, ты заключал их и раньше.
Он начал ходить из стороны в сторону.
– Ты удивляешь меня, Лиадан. После всего того, что случилось, после всего, что между нами произошло, я все еще надеялся на то, что ты сохранила хоть какие-то остатки здравого смысла. Этот человек – зло, бедствие. Он не должен выйти на свободу. И не выйдет. А теперь скажи мне, – тут он остановился прямо передо мной и положил руки мне на плечи, а я глубоко вдохнула, заставляя себя стоять неподвижно, – откуда ты знаешь, что он здесь? Как ты могла это обнаружить? Никто же не знал!
– Ну, по крайней мере ты не стал делать вид, что тебе ничего не известно. Видимо, гордость не позволяет. У меня свои конфиденциальные источники. Но все, что известно мне, знает, по крайней мере, еще один член семьи Семиводья, и он откроет правду, если мне причинят хоть какой-нибудь вред.
– Вред? Зачем мне причинять тебе вред? Ты ничем мне не угрожаешь и, кроме того... нет, не хочу быть сентиментальным. Я скажу тебе прямо, Лиадан. Никого не беспокоит, жив этот человек, или мертв. Ты можешь рассказать всему миру, что я держу его в заточении, мучаю, бью и вообще собираюсь казнить. Ни одна живая душа и пальцем не пошевелит, чтобы помочь ему. Он бандит, без надежды на исправление.
– Ты неправ, – мягко возразила я. – Ты глубоко заблуждаешься. Этому человеку хранят верность многие, и ты рискуешь почувствовать это на собственной шкуре.
– Ха! Верность такого же отребья, как он сам, да заблудших девиц, которым нравятся ласки порочных уродов. Я просто поверить не могу, что ты отдалась ему, когда спокойно могла заполучить...
– Когда я спокойно могла заполучить тебя? Мне очень жаль, что ты не можешь в это поверить, Эамон. Именно поэтому ты весь так наполнился злобой и горечью, что уже не можешь ясно видеть, что творишь и почему. Ненависть изъела тебя настолько, что ты ранишь родных и друзей, уничтожаешь собственное будущее. Еще не поздно остановиться. Пока еще не поздно.
– Если бы ты приняла меня, я избрал бы другой путь, – ответил он. – Тебе не нравится, каким я стал? Тебе некого в этом винить кроме себя.
– Ты сам в ответе за свои действия, – ответила я, подавляя гнев. – Ты сам делаешь свой выбор. Каждый из нас несет свой груз вины за все, что сделал и что не сделал. – Перед моим внутренним взором всплыла маленькая картинка: дядя Лайам лежит на земле со стрелой в груди. – Ты можешь позволить ненависти управлять твоей жизнью, а можешь победить ее и двигаться дальше. Только безумец позволяет ревности определять его путь. Только слабый винит других в собственных ошибках. Ну так что, заключишь ты со мной соглашение?
– Я даже представить себе не могу, что такого ты можешь мне предложить, – сдавленно произнес он. – Конечно, женщина всегда может кое-что предоставить мужчине. И было время, кстати, довольно недавно, когда я дорого бы заплатил за возможность владеть твоим телом. Я готов был отдать за это гордость, репутацию и все, чем я владею. Но эти времена прошли. Теперь, когда я держу в кулаке его, мне это не нужно. Смотреть на его страдания гораздо приятнее, чем провести ночь в твоей постели. Конечно, было бы интересно заняться этим, только чтобы заставить его взвыть. Но, к сожалению, он уже не в том состоянии.
– Что ты имеешь в виду? – голос у меня дрожал, и думаю, он это заметил.
– Ты что, не знала, что твой герой с большой дороги боится темноты? Не знала, что он дрожит, как студень, если его запереть достаточно надолго? А я вот это недавно обнаружил. Понадобилось порядком покопать. Он здорово умеет хранить свои тайны. Ты найдешь его не вполне в том виде, в котором оставила. А дружок его сейчас в несколько... разобранном состоянии.
«Дыши глубже, Лиадан».
– Думаю, – ты не вполне понял, что я имею в виду, произнося слово «сделка», – ответила я, отхлебнув вина, просто чтобы занять хоть чем-нибудь руки и унять дрожь. – Дело, боюсь, не в том, что я могу предложить тебе в обмен на его свободу. А скорее в том, сколько ты готов заплатить мне за молчание.
– Молчание? Какое молчание? О чем ты?
– Я обладаю информацией, которая может сильно навредить тебе, Эамон. Если она достигнет ушей моего брата, или Шеймуса, ты мигом вылетишь из союза и весь остаток своей жизни будешь оглядываться, ожидая ножа в спину. А если о ней услышит Уи Нейлл, тебе больше никогда не сесть с ним за стол переговоров, это как минимум. А ведь земли твои расположены на редкость неудобно – как раз на пути в Тирконелл... Тебе лучше меня выслушать.
– Поверить не могу. – Он снова сел и уставился на меня. – Как ты можешь знать хоть что-то, чего до сих пор не знает твой брат? Ты, девчонка, сидящая дома с ребенком, запертая в сердце дремучего леса? Ты блефуешь.
– Блефую? Хорошо, давай обратимся к деталям. И не забудь, что банда Крашеного знает много секретов и уши у них во многих уголках страны. Я, возможно, знаю новости из иных, нежели Шон, источников, но информация у меня вполне достоверная.
– Продолжай, – безжизненным голосом произнес он. Тут вошел слуга с подносом, на котором стояла еще одна бутыль вина, тарелка с хлебом и сыром, нарезанное мясо. Слуга поставил поднос на стол, и Эамон кивком заставил его удалиться. Потом встал и запер дверь.
– Итак, – сказал он. – Что же это за информация?
В окна светило солнце. Время перевалило за полдень. Прошло уже целых два дня с того момента, как я видела, что Брана утащили из этого зала и услышала слова Эамона «Отправьте его во тьму». Мне теперь придется действовать, основываясь на догадках, надеясь, что мы с Финбаром видели то, что происходило на самом деле.
– Я знаю, какую цену ты заплатил Нортвуду, – сказала я, с трудом придав голосу уверенность. – Я знаю, что в обмен на пленников ты выдал нашему врагу информацию, которая стоила моему дяде жизни. Ты предал союз, Эамон. Ты принес жизнь Лайама в жертву своему извращенному желанию отомстить, ревности и гневу. И я расскажу об этом Шону и Шеймусу, если ты не отдашь мне то, чего я хочу.
– Это возмутительно, – его голос дрожал от гнева. – У тебя нет никаких доказательств. Я и представить себе не могу, как ты решилась состряпать подобную историю. Тебе просто никто не поверит!
– У меня есть доказательства. Свидетель, которому поверят и который точно знает, зачем я сюда приехала. Если ты откажешь мне, твой секрет очень скоро станет широко известен независимо от того, вернусь я домой, или нет. И тогда тебе конец, Эамон.
Он некоторое время молчал.
– А какие у меня будут гарантии, что эта информация не станет всем известна, даже если я соглашусь на твои смехотворные требования? – спросил он, и в сердце у меня загорелся крохотный огонек надежды. – А вдруг ты получишь желаемое, а потом все расскажешь? Как ты можешь гарантировать, что остальные станут хранить молчание?
– Ты все-таки плохо меня знаешь, – ответила я. – Однажды, совсем недавно, ты сказал, что я – единственная на всем свете женщина, которую ты готов взять в жены, или что-то в этом роде. Думаю, тогда ты верил в то, что говорил. Теперь, похоже, ты утратил ко мне всяческое уважение. Но когда-то мы были друзьями. Если я дам тебе слово, я сдержу его. И сделаю так, что другие тоже будут молчать. Но я не стану рисковать моим братом. Я буду хранить молчание, только если ты будешь соблюдать наш договор.
– Поверить не могу! Ты словно превратилась в какого-то... какое-то чудовище, как тот парень, которого ты защищаешь. Лучше прямо назови свои условия.
«Да нет же, – подумала я. – Это ты превратился в чудовище. Ты готов предавать, убивать и мучить всего лишь из ревности. Ты, за кого я когда-то могла выйти замуж».
– Итак, – сказала я. – Ты будешь хранить верность союзу. Ты будешь свято выполнять обязательства перед моим братом в будущем, будешь с ним честен и будешь делить с ним свои силы, как некогда с Лайамом.
– А еще?
– Это – долговременное соглашение. Как только ты его нарушишь, я все расскажу.
– А что за кратковременное соглашение?
– Во-первых, ты приведешь сюда Эйслинг. Мои люди отправятся с ней в Семиводье сейчас же, сегодня. Она останется там до весны, когда они с Шоном поженятся. Она не вернется сюда. Ты приедешь на свадьбу, будешь улыбаться и благословлять молодых.
– Эйслинг плохо себя чувствует. Она не в состоянии путешествовать.
– Предоставь судить об этом мне. Думаю, она поедет. Мои люди знают, как бережно сопровождать знатную леди и заботиться о ней в пути.
– Звучит так, будто ты не собираешься ее сопровождать. Что там еще в твоем дьявольском соглашении, Лиадан?
– Я останусь здесь, пока Эйслинг не отдалится на безопасное расстояние от Шии Ду. Это не должно занять много времени. Потом ты отпустишь обоих пленников. Ты предоставишь нам троим и моему сыну сопровождение до твоих границ.
Он деланно рассмеялся.
– Ты и впрямь считаешь меня слабым.
– Я считаю тебя человеком у которого все еще достаточно здравого смысла, чтобы признать, что его загнали в угол, – медленно произнесла я. – Ты сделаешь так, как я хочу?
– У меня нет выбора. Но у меня еще осталась гордость, хоть ты и пытаешься унизить меня каждым словом. Я отпущу Эйслинг. Было бы безумием не согласиться на первую часть твоей сделки... Я вот думаю, не устанешь ли ты год за годом следить за мной, ждать, не оступлюсь ли я? Это может оказаться утомительным.
– Я – дочь Семиводья. Брат достоин моей верности и поддержки, и он их получит. Может, ваша семья и не верит в подобные вещи, но мы верим.
– Возможно, тебе стоит придержать язык. Я еще не согласился на вторую часть твоей сделки.
– Я предлагаю все или ничего. Если ты не отпустишь пленников, я не стану заключать никаких соглашений.
– Мне нужно время.
– Никакого времени у тебя нет. При желании, я могла бы все рассказать брату прямо сейчас, у тебя на глазах. Просто открою ему свой разум – и он все узнает. Если ты попытаешься причинить мне вред, ему тут же станет об этом известно. Я не стану колебаться.
– Чума на тебя, Лиадан! Будь ты проклята, ведьма!
– Так ты их отпустишь? – Мне становилось все тяжелее владеть собой.
– Ладно, – вдруг согласился он. – Забирай своего жалкого любовника и его мерзкого приятеля. Посмотрим, смогут ли они тебе пригодиться после краткого, но богатого событиями пребывания у меня в гостях. Однако ни о каком сопровождении и речи быть не может. Ни один из моих людей ни в гарнизоне, ни где-либо еще не удержится от того, чтобы, сопровождая Крашеного, не всадить ему в спину нож. Как только вы окажетесь за этими стенами, вы предоставлены сами себе.
– Ты пытаешься сказать, что отпустишь нас, а твои лучники изрешетят нас стрелами, не успеем мы сделать и шага по дороге домой? Так не пойдет. Мне нужно кое-что получше. Ты хочешь, чтобы я поговорила с братом? Мне его звать?
– Нет. Думаю, мы с тобой сыграем в небольшую игру. Когда Эйслинг уедет, если она только сможет ехать, я предложу тебе партию игры в прятки. Сперва ты найдешь своего бандюгу. Потом выведешь его отсюда. С этим мы тебе поможем, а не то ты провозишься всю ночь. И еще, никакой «дороги домой». Пусть идет тем путем, каким когда-то сюда попал, через болота. Разве не твердят все вокруг, что ему доступно любое задание? Раз так, он легко с этим справится. Тайной тропой с женщиной, ребенком и мужчиной, который не вполне владеет руками. Раз плюнуть, так мне кажется. Тогда и посмотришь, что он за герой. И, наверное, мы определим срок, за который ты должна все это проделать. Думаю, ты должна управиться до заката. Когда зайдет солнце, мы зажжем факелы и начнем в вас стрелять. А то мои люди совсем заскучали.
– Ты затеял недоброе дело, – прошептала я, вглядываясь в его лицо. Неужели это тот самый человек, с которым я когда-то танцевала в Имболк, мужчина, которого я считала хорошим кандидатом в мужья, если только его научить улыбаться? Неужели это я, одним своим отказом, так изменила его? На сердце у меня похолодело. -– Разве не я здесь диктую условия?
– Не вполне. Ты можешь прямо сейчас раскрыть свой секрет и попытаться на расстоянии убедить брата в том, что ты говоришь правду. Ты это можешь, и этим ты разрушишь мою жизнь. Но стоит тебе это сделать – и Крашеный умрет. Таким путем тебе его не спасти. А твоему брату на этого бандита плевать. Он всего лишь временное орудие в его игре.
Я облизала внезапно пересохшие губы.
– Отлично. Значит, мы договорились. Шли за Эйслинг.
– Ты ни слова не расскажешь об этом моей сестре. Надеюсь, это понятно?
– Понятно, Эамон. А теперь пошли за ней и за моей охраной.
Эйслинг выглядела больной и измученной. Ее испещренное веснушками личико было бледным, как снег, под кожей просвечивали кости. Глаза у нее были красные, воспаленные, а волосы спутались.
– Лиадан! – прошептала она, не замечая мрачного взгляда брата, не глядя на вооруженных мужчин, ждущих в зале. – Лиадан, ты приехала!!! А где Шон?
– Он ждет тебя в Семиводье, – ответила я спокойно, хоть от вида подруги на глаза у меня наворачивались слезы. – Твой брат позволил тебе поехать к нам. Эти люди обеспечат твою безопасность в пути. Я попросила служанок собрать твою дорожную сумку, лошадь уже готова. Вы выезжаете прямо сейчас.
– О, спасибо, Лиадан! Спасибо, Эамон!
«Как удачно, – подумала я, – она так взволнована и измучена, что ей и в голову не приходит о чем-то спрашивать. Без сомнения, вопросы придут к ней позже, в пути».
– Миледи... – Начальник моей стражи хмурился.
– Я приказываю, – твердо ответила я. – Вы должны уехать немедленно. Ехать будете быстро, но помните, что леди Эйслинг недавно перенесла болезнь, ей понадобится отдых, точно как мне. Скажите брату, что я вернусь позже.
– Он приказал нам охранять вас, – в голосе начальника стражи явно звучало сомнение. – Если мы уедем, вы останетесь без подобающего сопровождения.
– Лорд Эамон обеспечит мне необходимое сопровождение, – ответила я. – Я останусь здесь еще ненадолго. Скажите брату, что лорд Эамон еще свяжется с ним. Теперь езжайте, вы должны добраться до дома завтра на закате.
– Будет сделано, миледи.
_________________________________
Арморика – латинское название Бретани, Франция

Спасибо!
Это один из самых интересных фэнтези романов, которые я читала в последнее время. Страшно даже подумать, что Эамон сотворил с Браном и через какие трудности им предстоит пройти. Даже боязно будет читать следующую главу, но, с другой стороны, как же хочется её скорее прочесть! Спасибо огромное за возможность познакомиться с этим потрясающим миром!
_________________

спасибо, девочки!
очень нравится характер Лиадан - тяжело проявлять стойкость, когда твоего мужчину пытают, а собственная судьба висит на волоске. Умница. Волшебный слог. Напряженные диалоги. Просто вкусность

было бы здорово координатором быть,конечно, нелегко, но уверена - все окупается

ну, тестовые - это тестовые. Тут такая шикарность в английском изложении, а если хорошую команду подобрать - ммм, слюнки текут Да если Катюша координатором - то подправит, где надо будет. Хотя согласна - определенный риск есть. Повторюсь - если переводчики хорошие, то и риска меньше

поздравляю, хоть и с опозданием
_________________

Да мне и самой было бы интересно. Катя настолько требовательна к себе в переводе, что хотелось бы узнать, что она будет делать с чужими текстами
Кроме того, у нее, думаю, есть все шансы собрать хорошую команду
_________________

Даже зная, что и как (да, виновата, не выдержала, нашла оригинал, прочитала ), со страхом жду след. главу. Жанна, Катюша, не перестаю восхищаться вашими трудами. Вы молодцы!


Просим, просим!

Спасибо за продолжение! Каждую последующую главу жду все с большим нетерпением!!!
___________________________________

Спасибо!!!!

спасибо
_________________

Благодарю за продолжение, дорогие девочки!
_________________

Katusha, Vetter!

katusha, vetter, огромное спасибо за великолепный перевод!
_________________