Nadin-ka:
Не бойся сказок. Бойся лжи.
А сказка? Сказка не обманет.
Ребенку сказку расскажи —
На свете правды больше станет.
Валентин Берестов
Анна Лукас:
... то, что сперва притянуло их друг к другу, в конечном итоге и стало причиной того, что они расстались. Они оба разыгрывали из себя крутых циников, независимых одиночек, которым никто не нужен, и, чтобы не выбиваться из образа, не позволяли себе проявлять нежность друг к другу - самую обыкновенную нежность, в которой и он, и она так отчаянно нуждались...
Поппи Брайт
"Потерянные души"
валюша:
Нужно научиться ценить то, что есть, в руках, а не в небе, научиться видеть в этом будущее, а главное — не сравнивать с тем, что потеряно безвозвратно. Да, так и надо жить, это мудро и правильно. Только ни у кого не получается.
Джонатан Троппер "Дальше живите сами"
Nadin-ka:
Слишком у него хорошая репутация для честного человека. Все его хвалят?
Это значит, что жуликам и дуракам он кланяется так же низко, как честному достоинству ума и добродетели.
Ричард Шеридан"Школа злословия"
Elenawatson:
Кладбище было старинное, каких много в Западных штатах. Оно раскинулось на холме милях в полутора от городка. Его окружала ветхая деревянная ограда, которая местами наклонилась внутрь, а местами - наружу, и нигде не стояла прямо. Все кладбище сплошь заросло травой и бурьяном. Старые могилы провалились; ни один могильный камень не стоял, как полагается, на своем месте; изъеденные червями, трухлявые надгробия клонились над могилами, словно ища поддержки и не находя ее. "Незабвенной памяти такого-то" - было начертано на них когда-то, но теперь почти ни одной надписи нельзя было прочесть даже днем.
Легкий ветерок шумел в ветвях деревьев, а Тому со страху чудилось, будто души мертвых жалуются на то, что их потревожили. Мальчики разговаривали очень мало, и то шепотом; место, время и торжественная тишина, разлитая над кладбищем, действовали на них угнетающе. Они скоро нашли свежий холмик земли, который искали, и укрылись за тремя большими вязами, в нескольких шагах от могилы.
Они ждали молча, как им показалось, довольно долго. Кроме уханья филина где-то вдалеке, ни один звук не нарушал мертвой тишины. Тому лезли в голову самые мрачные мысли. Надо было прогнать их разговором. И потому он прошептал:
- Как ты думаешь, Гекки, мертвецы не обидятся, что мы сюда пришли?
- Я почем знаю. А страшно как, правда?
- Еще бы не страшно.
Некоторое время длилось молчание: оба мальчика над этим задумались. Наконец Том прошептал:
- Слушай, Гекки, как ты думаешь, старый хрыч слышит, как мы разговариваем?
- Конечно, слышит. То есть его душа слышит.
Том, помолчав, прибавил:
- Лучше бы я сказал "мистер Вильямс". Только я не хотел его обидеть. Его все звали "старый хрыч".
- Уж если говоришь про этих самых мертвецов, так надо поосторожнее, Том.
Марк Твен "Приключения Тома Сойера"
Nadin-ka:
Читатель, друг! За эту книгу сев,
Пристрастия свои преодолей,
Да не введёт она тебя во гнев;
В ней нет ни злобы, ни пустых затей.
Пусть далеко до совершенства ей,
Но посмешит она тебя с успехом.
Раз ты тоскуешь, раз ты чужд утехам,
Я за иной предмет не в силах взяться:
Милей писать не с плачем, а со смехом,
Ведь человеку свойственно смеяться.
Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»
Nadin-ka:
И не надо мне лучшей жизни,
Сказки лучшей - не надо мне:
В переулке моем - булыжник,
Будто маки в полях Монэ.
Роальд Мандельштам
валюша:
Я не выношу сплетен и пересудов. Надо уметь держать язык за зубами. Не только не судачить, но иногда даже не думать о других людях. Настоящие мысли рождаются из молчания.
Айрис Мердок "Черный принц"
Анна Лукас:
- А что для тебя главное в мужчине?
- Запах, - без колебаний ответила я, не став язвить про печень и мозговые косточки... - Но учитывая, что в темноте все мужчины, как и кошки, серы, ориентироваться следует не на внешность, а на запах.
- И каким же он должен быть?
- Родным, - забывшись мечтательно потянула я. - Любимым. Чтобы после, уткнуться носом, обнять и заснуть...
Ольга Громыко "Верные враги!"
Elenawatson:
Когда пишешь роман о взрослых, то наперед известно, где надо поставить точку, – на свадьбе; а когда пишешь о детях, приходится ставить точку там, где это всего удобнее.
Марк Твен "Приключения Тома Сойера"
Nadin-ka:
Эх, мой друг, не междоусобные войны разъединяют нас, а то, что мы больше не двадцатилетние юноши, то, что благородные порывы молодости угасли, уступив место голосу холодного расчёта, внушениям честолюбия, воздействию эгоизма.
Александр Дюма «Двадцать лет спустя»
валюша:
Никто из нас никогда не узнает всех путей, по которым могли бы – и, вероятно, должны были – двинуться наши судьбы. И это, надо думать, к лучшему. Некоторым тайнам следует навеки оставаться взаперти. Спросите Пандору.
Лиана Мориарти "Тайна моего мужа"
Elenawatson:
— Что за глупый народ — девчонки! Никогда не секли в школе! Велика важность, что высекут! Все они — ужасные трусихи и — неженки. Понятно, я не стану фискалить и ни слова не скажу старику Доббинсу про эту дуреху… Я могу расквитаться с ней как-нибудь по-другому, без подлости. Но она все равно попадется. Доббинс спросит, кто разорвал его книгу. Никто не ответит. Тогда он начнет, как всегда, перебирать всех по очереди; спросит первого, спросит второго и, когда дойдет до виноватой, сразу узнает, что это она, даже если она будет молчать. У девчонок все можно узнать по лицу — выдержки у них никакой.
Марк Твен "Приключения Тома Сойера"
Nadin-ka:
Это мальчики, которые выпали из колясок, когда няньки смотрели в другую сторону. Если никто не потребует их обратно через неделю, их отсылают на остров Нигдешний, чтобы не было лишних расходов. Я у них капитан
но иногда нам бывает очень грустно. Понимаешь, общество у нас исключительно мужское.
— Как, разве среди вас нет девочек?
— Конечно нет! Ты же знаешь, девочки умные, они из колясок не падают.
«Питер Пэн и Венди», Джеймс Мэтью Барри
Nadin-ka:
Было морозно и ясно. Над грязными, полутёмными улицами, над чёрными крышами стояло тёмное звёздное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь огромное пространство звёздного тёмного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окружённая, обсыпанная со всех сторон звёздами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812-го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив, Пьер радостно, мокрыми от слёз глазами смотрел на эту светлую звезду, которая как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место на чёрном небе и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими мерцающими звёздами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягчённой и ободрённой душе.
Лев Толстой «Война и мир»