Мастер-Девил (18+)

Ну, осталась фактически глава по событиям, так что я все ниточки завязываю. И Ник - не то, чтобы сильно влюблен, но не собирается пакостить Кейну. Следующая глава все прояснит.

Я там где-то имя Таня оставила?

Издеваешься? Меня здесь долго уговаривали выложить, я боюсь просто ;)

Я так напомню, на секундочку, что пресловутым Ромео-Джульетте было по четырнадцать, а накал страстей у них был не меньше. Моим героям восемнадцать. Голосовать уже можно

Ну, я-то как раз люблю... или любила. Но Мастер как самостоятельное произведение, как мне сказали, тоже неплохо читается. А мне так больше нравится
_________________

 » Глава 27.

Глава 27.
Эрика.

- Пойдем домой, - предложил Кейн. Я молча кивнула.
Однако уйти не получилось. Кейну нужно было забрать свой сброшенный еще в начале вечера пиджак. Поскольку мы были скованы одной цепью, то идти к столику пришлось вдвоем. Там внезапно выяснилось, что Мэтт обнаружил, под каким названием (кстати, это был «Вкус страсти») скрывалось мороженое, и его принесли как раз перед нашим приходом. Голова у меня, в общем, не болела, мы с Кейном переглянулись и решили остаться.
Соединенные вместе руки мешали нам есть, после недолгих колебаний Кейн расстегнул браслеты, но привычным жестом положил руку на мое плечо.
- И только попробуй уйти куда-нибудь, - сурово шепнул он, но в его синих глазах я увидела сверкнувшие веселые искорки.
- Я, безусловно, проинформирую тебя о своем желании, - подавив смех, ответила я.
- Ага, в письменном виде и трех экземплярах, - согласился Кейн и, не выдержав, улыбнулся.
- Несомненно, - подыграла ему я.- Это новое правило?
- Обязательно, - кивнул Кейн.
Обмен репликами проходил тихо, поэтому сидящие за столом не могли ничего разобрать. Зато они – как и все, находившиеся в зале – увидели, что Кейн привлек меня к себе и нежно поцеловал в ноющий висок.
Все напряжение, возникшее было между нами, растворилось без остатка. Кейн еще пару раз интересовался состоянием моей головы, но я неизменно отвечала, что все нормально. Романтический розово-сердечный вечер закономерно перетек в ночь, заполненную учащенным дыханием, томными стонами и безграничной любовью.
Уже стоя в полумраке спальни, освещенной только проникающим сквозь незадернутые занавески светом уличного фонаря, Кейн провел пальцами по моему телу – скулы, шея, ключица, спина – остановившись на бантике, которым был завязан красный шарф на моей талии.
- Я весь вечер мечтал развернуть свой подарок, - прошептал он.
Я забросила руки на его шею, подставляя губы для поцелуя.
- И чего ты ждешь?
Ответом мне был лишь шелест шелка, опускающегося на пол, тихий треск разъезжающейся молнии комбинезона и волна дрожи, пробежавшая по телу, когда я осталась стоять практически обнаженная. Практически – потому что два кружевных лоскутка ткани и три веревочки, призванные обозначать нижнее белье, все же оставались на мне.
Кейн довольно проурчал, как сытый кот, наслаждаясь представшим пред его взором видом. Мы жили вместе уже месяц, он успел узнать меня во всех смыслах, не говоря о том, что видел и в разнообразной одежде, и при частичном ее отсутствии, и вовсе без оной. Но, тем не менее, ему нравилось любоваться мной, что, в свою очередь, вполне устраивало меня.
Я поежилась, не понимая от чего – от холода или от возбуждающего взгляда. Боль, надсадным колокольчиком звонившая в ушибленном виске, отошла на второй план и только чуть-чуть напоминала о себе.
- Тебе ничего не мешает? – хрипловатым голосом осведомилась я и, не дожидаясь ответа, начала освобождать Кейна от одежды.
- Мешает, - таким же севшим от желания голосом согласился он, расстегивая свои брюки.
Тихий шелест одежды, и мы стоим обнаженные, только серебристая цепочка браслетов поблескивает в неярком свете.
- Ты моя, - утвердительно произносит Кейн, поднимая руку и ласково проводя по моему лицу от лба до подбородка, старательно огибая ноющий висок.
- Я твоя, - соглашаюсь я и, поддавшись внезапному порыву, соединяю браслеты. – Теперь ты не сможешь от меня избавиться…
- А кто сказал, что я этого хочу?
Мы сливаемся в поцелуе. Скованные руки мешают нам обнимать друг друга, как мы привыкли, но выход есть всегда – и в этом случае тоже. Я кладу свою руку на его плечо, он накрывает ее сверху своей. Поцелуй продолжается, наши губы синхронно двигаются, языки танцуют друг с другом… Голова кружится то ли от любви, то ли от недостатка кислорода, ноги подкашиваются, и я с трудом удерживаюсь в вертикальном положении, но меня поддерживает сильная рука Кейна, удобно расположившаяся на моей спине и крепко прижимающая к его твердому телу.
Нам приходится прервать поцелуй, потому что легкие горят от недостатка воздуха. Мое тело уже не просто дрожит, его буквально колотит изнутри, и одновременно оно сгорает в обжигающем огне. Кейн подхватывает меня одной рукой под колени, второй, скованной, придерживая за плечи, и опускает на кровать. Мы продолжаем целоваться, но теперь к поцелуям присоединяются откровенные ласки – меня больше не нужно придерживать вертикально. Скованные руки не участвуют в этом безумии, наши пальцы просто сплетены вместе, чтобы поддерживать телесный контакт. Мы делаем то, что хотим, что считаем нужным сейчас, в этот момент, касаемся именно там, где этого страстно желает тело любимого…
Его пальцы проникают в меня, двигаясь в медленном, мучительно медленном темпе – и я не могу сдержать стона. Он увеличивает скорость, добавляя ласку клитора – и я от остроты ощущений кричу, Кейн накрывает мои губы своими, ловя мой стон, уже зная, на что я способна в порыве страсти.
Спираль в низу живота распрямляется, накрывая меня облаком сияющих искр, мир сворачивается в светящуюся ярко-белую точку и разворачивается опять.
Ты моя…
Кейн входит в меня, и я опять не могу сдержать вскрик, ощущая полное слияние наших тел… или душ… или всего сразу…
Ты мой…
Моя свободная рука вжимается в его спину, еще сильнее прижимая к моему телу.
Я хочу раствориться в нем, стать единым целым, соединиться навсегда.
Ты моя…
Наше тяжелое дыхание, сопровождающееся обоюдными стонами, шорохом простыней и биением крови в ушах, смешивается вместе.
Ты мой…
Я откидываю голову вбок и кусаю чью-то руку с блестящим браслетом, не понимая даже, чья она - моя или его. Я уже не могу ни стонать, ни кричать, его участившиеся толчки сводят меня с ума.
Я твой…
Я твоя…
Ослепительный фейерверк вспыхивает перед моими глазами, и одновременно я чувствую, как содрогается Кейн, и горячая струя разливается внутри меня…
Мы засыпаем почти мгновенно, найдя в себе последние силы, чтобы укрыться простынями. Наши руки так и остаются сцепленными.
Я люблю тебя...
Я люблю тебя...
************************************************
Субботнее утро. Через так и не закрытые нами вчера занавески в комнату сочился тусклый свет, хотя, судя по моим ощущениям, времени было уже много.
- Как ты себя чувствуешь? – знакомый голос раздался почему-то не слева над ухом, как должен был, а с порога комнаты. Одним глазом я посмотрела в том направлении и увидела полностью одетого Кейна. – Я не хотел тебя будить, но после десяти уже испугался, не случилось ли чего. Все-таки тебе вчера досталось.
Я прикрыла глаза и оценила свое самочувствие.
Так, голова на месте. Ноющая боль в виске тоже, но жить можно. Легкое покалывание в руке – я ее отлежала – можно сказать, все нормально.
- Хорошо, - пожала я плечами, только, боюсь, Кейн все равно не увидел этого под одеялом. – Я уже встаю.
Парень успел меня подхватить. От резкого движения голова закружилась, и я почти рухнула назад.
- Ты в порядке? – обеспокоено спросил он.
- Должна бы, - рассеянно ответила я, прислушиваясь к собственным ощущениям.
Что-то меня беспокоило, и явно не ушибленная голова была этому причиной. Подождите-ка… Я начала подсчитывать в голове дни, но резкий спазм в животе и без этого подтвердил мои подозрения.
- Все нормально, - выдохнула я, высвобождаясь из объятий Кейна. – Просто прямо сейчас стать отцом тебе не грозит. И в ближайшие восемь месяцев тоже, - я повернулась и испытующе посмотрела на Кейна. По его невозмутимому лицу ничего нельзя было понять. – Ты обрадовался? Или расстроился?
Мне на самом деле было интересно знать. Своим недавним заявлением о детях он изрядно удивил меня, но я все боялась затевать разговор о нашем будущем. И возможно ли оно вообще, наше будущее?
- Ни то, ни другое, - Кейн поцеловал меня в щеку и подтолкнул в сторону двери, придавая дополнительное ускорение. – Иди в ванную. Затем выпьем кофе, а потом поговорим. Хорошо?
Спорить не хотелось, а ванная мне сейчас была просто необходима. Разговор никуда не убежит.
*************
На кухне меня ждали чашка с кофе и… коробка шоколадных конфет. Розовая и в форме сердечка.
- Кейн, - я подозрительно посмотрела на него. – Надеюсь, это не то, о чем я подумала?
- А о чем ты подумала? – искренне удивился он.
- Ну, день святого Валентина был вчера…
Он не дал мне договорить.
- Я еще пока не сошел с ума. Нет, это не то, о чем ты подумала. Просто тебе иногда хочется шоколада, - он подчеркнул интонацией последнее слово, - и я постучался к Кэтрин и попросил у нее конфет.
- Да, что-что, а конфеты у Кэтрин есть всегда, - задумчиво заметила я, подошла к Кейну и поцеловала его. – Спасибо.
- Было бы за что, - отмахнулся он. – Пей кофе, пока он совсем не остыл.
У меня было свое мнение по этому поводу, я не стала его обнародовать, но в моей душе расцвел огонек благодарности и нежности.
У Кейна был все тот же спокойный и невозмутимый вид, когда мы устроились после завтрака на диване в гостиной. Спазмы в животе давали о себе знать, но на коленях любимого на них как-то мало обращалось внимания. Коробку с конфетами я предусмотрительно поставила рядом с собой.
С того момента, как он предложил поговорить - и стоя под горячими струями воды, и запивая очередную конфету ароматным кофе - я усиленно соображала, о чем хочу спросить Кейна. Вопросов было очень много, они сплелись в тугой клубок, из которого наружу, как змеиные головы, торчали лишь кончики «Что будет…», «Как…», «А что…».
Пока я пыталась его распутать и сформулировать внятную мысль, Кейн задал вопрос первым:
- На кого ты хочешь учиться?
Я ошарашенно уставилась на него, забыв про шипящий клубок, и растерянно ответила:
- Что-нибудь техническое, связанное с компьютерами. Гуманитарий из меня, сам знаешь, никакой.
Кейн улыбнулся.
- Хорошо. Тогда давай выбирать колледж. Тебе обязательно надо в Лигу Плюща или устроит что-нибудь попроще?
- У меня уже есть несколько предложений, - машинально ответила я. – Нет, подожди, - спохватилась я вдруг, поднимая голову и внимательно глядя в синие глаза. – Кейн, что значит – выбирай колледж? А ты? Ты поедешь со мной?
Он, кажется, даже обиделся.
- Ты имеешь что-то против этого?
- Нет, - поторопилась сказать я. – Нет, конечно, просто, - я почувствовала, как его тело подо мной напряглось, а синие глаза мгновенно потемнели, - просто я даже боялась думать о будущем.
- Почему? – отрывистый голос Кейна напугал меня, настолько он не был похож на уже такое привычное мягкое мурлыканье. – Ты сомневалась во мне? Или в себе?
- Нет, - не менее резко ответила я, выпрямляясь. – Но, знаешь ли, кроме нежной любви в мире существуют и другие презренные и низменные материи типа средств на обучение! Может, у тебя и хватит денег на Лигу Плюща, но у моих родителей точно нет, а в любой другой затрапезный второсортный колледж сын Картера Грейсона просто не может поехать!
- И это все? – явно расслабился Кейн, пытаясь опять прижать меня к себе. Я не поддалась.
- Тебе этого мало?
- Эрика, деньги – это последнее, о чем я думаю. Не волнуйся, у меня хватит средств оплатить и твое, и мое обучение в любом колледже по твоему выбору. И если ты захочешь учиться в колледже где-нибудь в глуши, я поеду с тобой. Правда, если там есть бизнес-школа, иначе мы просто подыщем что-нибудь другое.
Внутри меня все ликовало, орало, прыгало и трясло помпонами чирлидеров. Так все мои мучительные раздумья ничего не стоят? Наше совместное будущее – семья, дети, собаки, кошки и все такое – возможно? Но червячок сомнения не давал мне полностью погрузиться в безудержную радость.
- Кейн, - осторожно спросила я, - ты все очень хорошо спланировал, но что скажет об этом твой отец? Он не лишит тебя средств к существованию, узнав, что ты связался неизвестно с кем?
Глаза Кейна вспыхнули, но ответил он совершенно спокойно:
- Нет. У меня есть собственные средства, не переживай. Чтобы он не думал по этому поводу, ему придется смириться. Ну, ты закончила с вопросами, и можно уже выбирать, где мы будем учиться?
- Нет, - упрямо покачала я головой. – Сейчас, подожди, - я пыталась разобраться в том клубке вопросов, который копошился у меня в голове, но никак не могла ни один поддеть за кончик и вытащить на свет божий. В конце концов, я мысленно плюнула и выпалила самую идиотскую фразу, которую только могла придумать:
- Кейн, ты женишься на мне?
Он оторопело какое-то время смотрел на меня, потом нервно рассмеялся и поинтересовался:
- Эрика, если я правильно помню, эту реплику должен произносить я, стоя на коленях и протягивая тебе бархатную коробочку с бриллиантовым кольцом.
- А когда это у нас было все по правилам? – хмыкнула я, чувствуя, как сердце почему-то начинает замерзать. Он ведь так и не ответил, правильно? Он не хочет связывать себя обещанием? Я ведь не требую немедленной свадьбы, и даже обручальное кольцо мне не нужно, я просто хочу знать его планы на будущее… связанные со мной…
- Какую ты предпочитаешь свадьбу, - вернул меня к жизни голос Кейна. – Пышную, с кучей родственников, или уехать в эти выходные в Лас Вегас?
- В эти выходные? – удивилась я. – Ты что, с ума сошел? Я не собираюсь выходить замуж прямо сейчас, мне просто хотелось узнать твои мысли на этот счет.
- Интересно, это только моей будущей жене надо разъяснять вслух, и желательно неоднократно, то, что и так давно понятно, или это относится ко всем женщинам? – подняв глаза к потолку, с мученическим видом поинтересовался Кейн.
Я прижалась к нему.
- Не буду говорить за остальных, но мне – да. И лучше в письменном виде и в трех экземплярах, - усмехнулась я, вспомнив вчерашний разговор.
Кейн тоже рассмеялся, и через секунду мы уже целовались, скрепляя нашу так и не озвученную помолвку.
- Кольца у меня, кстати, все равно сейчас нет, - сообщил Кейн, когда мы оторвались друг от друга.
Я подняла руку и поболтала ею в воздухе. Болтающаяся цепочка застежки браслета мелодично зазвенела.
- Ты подарил вот это. Эта штука круче любого кольца, по крайней мере, мне так кажется.
Очередной поцелуй был мне ответом.
************************************
К нашему облегчению, школьные сплетники слабо отреагировали на публичные поцелуи Грейсона. Причина могла быть в том, что мы уже примелькались, и новые выходки Мастера по отношению к своему Девилу интереса не вызывали. Даже браслеты не привлекли внимания. Думаю, что Кейн мог бы сковать нас и обычными классическими наручниками, и то это было бы воспринято как нечто нормальное, а уж две стальные цепочки на запястьях и вовсе остались незамеченными.
Но, скорее всего, причина общего невнимания была не только в этом. В школу вернулся Стивен. Школьное сообщество с интересом ждало нового противостояния Сандерс -Грейсон, но, увы – или ура? – не дождалось. Оба парня старательно игнорировали друг друга, точнее, не совсем так. Стивен делал все, чтобы не встречаться с Кейном, а поскольку я все время была рядом со своим Мастером (хотя браслеты оставались разъединенными, мне не хотелось удаляться от любимого по целой куче причин), то, соответственно, меня Сандерс тоже не видел. От физкультуры он был освобожден в связи с травмами, от истории отказался сам, а встреч в коридоре нам с успехом удавалось избегать.
С Кристиной все обстояло аналогично. Мне так и не удалось выяснить у Кейна, о чем он говорил с ней – все разговоры на эту тему заканчивались либо умелым переводом беседы в другую сторону, либо страстными поцелуями, после которых я забывала, о чем спрашивала. Остальные - даже Кэтрин – помочь мне ничем не могли. И сестра Кейна, и Синтия пытались выяснить это у своих парней, но те честно сказали, что кое-какие догадки у них есть, но стопроцентно точно могут ответить только Кейн и Кристина. Кейн отмалчивался, а к Кристине идти за информацией было бесполезно. Пришлось смириться с тем, что это так и останется тайной.
Кристина реагировала на меня так же, как Стивен на Кейна – то есть полностью игнорировала мое присутствие в случае нашей встречи, старательно избегая нашего совместного пребывания в одном помещении. Когда выяснилось, что она изменила свое расписание так, чтобы не попадать ни на один урок со мной (и с Кейном), я вздохнула с облегчением. Игнорирование – оно, конечно, игнорирование, но воздух между нами, даже если мы находились в разных углах спортзала, накалялся до ясно ощущаемого потрескивания.
В конце февраля по школе распространился новый слух, который впоследствии оказался чистой правдой. У Кристины появился официальный бойфренд, и она усиленно демонстрировала страстную любовь к нему. К Стивену. Кейн, узнав об этом, пожал плечами, прокомментировав: «Они нашли друг друга», после чего вернулся к оживленному спору с Мэттом: что лучше – машины японского или американского производства? Если учесть, что у Кейна был мотоцикл, а Мэтт ездил на «ауди», спор был больше теоретическим, чем практическим.
У нас вошло в привычку собираться по субботам у Кэтрин и Дерека, потому что их квартира была наиболее приспособлена для этого. Там на всех хватало сидячих мест, но даже в этом случае чаще всего я располагалась на коленях Кейна. Про нашу помолвку мы дружно решили молчать – в конце концов, это касалось только нас.
Пролетел февраль, март перевалил за середину. Дни стали длиннее, солнце, когда ему удавалось протиснуться сквозь лохматые облака, ярче и как-то веселее. Утром нас будило не только карканье вороны, но и бодрое чириканье вездесущих воробьев. Весна вступала в свои права. Упорно сопротивляющаяся зима еще засыпала школу снегом, перемешанным с занудным дождем, но постепенно сдавалась, отступая перед явно превосходящими силами противника. Снег, укрывавший землю, таял, и то здесь, то там появлялись проталины черной земли, которые скоро превратятся в травяной ковер с отдельными яркими пятнами весенних цветов.
В эту субботу мы собрались у Кэтрин втроем – она, Синтия и я. Парни должны были присоединиться к нам часа через три-четыре, решив отдохнуть от женского общества в тренажерном зале. Мы пожали плечами и, в свою очередь, пришли к выводу, что вполне можем пережить их отсутствие, устроив небольшой девичник.
Чем, собственно, и занимались, пользуясь тем, что никто не перебивает только начавшуюся увлекательную беседу о последнем нашумевшем бестселлере диким воплем «Маринерс – козлы», поскольку они или пропустили, или, наоборот, забили – это уже не так важно. Мы соорудили себе по легкому коктейлю и спокойно болтали на самые разные темы. Правда, спорт и автомобили по общему согласию было решено не затрагивать – через несколько часов это и так будет топиком вечера.
Мы – точнее, Кэтрин с Синтия – трепались о последней коллекции какого-то дизайнера, потом перескочили на моделей, представляющих его одежду на показе, затем на домашних животных этих моделей, далее остановились конкретно на йоркширских терьерах…
Я просто слушала, время от времени вставляя глубокомысленные комментарии «Да, конечно, слышала», «Определенно», а то и просто «Угу». От меня больше ничего не требовалось, я свернулась калачиком на диване, отхлебывая понемногу из стакана, и расслаблялась – прошедшая неделя выдалась насыщенной на контрольные. Прикрыв глаза, я слушала щебетание девушек, но очередная смена темы беседы меня насторожила.
- Кстати, о собаках, - Синтия откинулась на спинку кресла, сделав очередной глоток. – Сегодня забегал Рой.
- И что? – заинтересовалась Кэтрин.
- По его словам, сегодня половина школы в нетерпеливом ожидании. Паттерс выпускает нового пса. Рой сказал, что Ник так и не смог с ним справиться, и бой будет явно неравный.
Я выпрямилась, чуть не расплескав содержимое стакана.
- Паттерс? Ник Паттерс? Какой бой? Куда выпускает?
- Эрика, а ты что, не в курсе? – удивленно воззрилась на меня Синтия. Я покачала головой, догадываясь, но боясь услышать ответ. – Странно, я считала, что ты знаешь, почему Кейн не разрешает тебе болтаться у собачьих вольеров.
- Синтия, ты объяснишь нормально или нет? – не выдержала я.
- Могу и объяснить, мне не жалко. Этот Паттерс примерно раз в месяц устраивает собачьи бои.
- Паттерс? – изумилась я.
- Ну да, а что ты так удивляешься? Ну, официально не он, но Паттерс имеет долю от тотализатора и занимается закупкой собак. Ты не знала об этом?
Я покачала головой. Теперь мне стало ясно, откуда на территории школы взялись собачьи вольеры, и, получается, что Шира Ник купил…
- А какую собаку он будет сегодня выставлять? – я проверяла свои подозрения, хотя уже знала ответ.
- Новую, Ник купил ее в январе, уже взрослую, и так и не смог приручить. Но просто так кормить ее Паттерсу не хочется, поэтому пес все равно выставлен на бой. Хотя на него никто не ставит, - усмехнулась Синтия. – Рой говорит, что все уверены – живой эта собака не останется.
- И когда бой? – вскинулась я.
- Через час, - взглянула на часы Синтия.
Я поставила стакан на столик и решительно встала.
- Эрика, ты куда? – встревожилась Кэтрин.
- Я скоро, - неопределенно ответила я. – Все нормально, просто мне нужно кое с кем поговорить, - и, не слушая их встревоженных окриков, вернулась к себе. Просунув руку за дверь, я достала куртку и очень быстро, пока меня не остановили, одеваясь на ходу, вылетела из дома. Где жил Ник – я знала. У Кейна в компьютере была база данных по ученикам, и мне как-то раз довелось в ней покопаться.
Кейн, безусловно, не погладит меня по головке за такое поведение. Ну и что? Пусть отругает, пусть прикует к себе на всю оставшуюся жизнь, пусть отшлепает – но я не могла просто так дать Паттерсу выставить Шира на бой. Может, пес и будет сильнее всех тех собак, но даже небольшая вероятность того, что он пострадает, заставила бы меня действовать. А если все так уверены, что он погибнет… И я просто поговорю с Ником, попрошу его продать мне Шира за любые деньги. «А если ему нужны будут не деньги?» - проснулся внутренний голос. – «Тогда ты тоже согласишься?»
«Нет», - не стала спорить я. – «Но, по крайней мере, буду знать, что попыталась».
Ника дома не было. Я постучала раз, другой, третий… прислушалась. Ничего, ни шума шагов, ни еле слышной музыки – полная тишина.
«И что ты сейчас будешь делать?»
Я вздохнула. Вариант оставался только один – идти к вольерам и искать Ника там. Кейн меня убьет.
Моя любимая дырка в заборе все еще была заделана, и я бодро направилась вдоль решетки и бетонных столбов, резонно рассудив, что когда-нибудь они кончатся. Метров через сто пятьдесят мне пришлось повернуть на девяносто градусов, пройти еще мимо пятнадцати пролетов, потом повернуть еще раз и, наконец, найти искомые ворота – небольшую калитку. Только вот куда идти дальше, я понятия не имела. Передо мной были какие-то невысокие строения, пятачок земли, укрытой снегом, и несколько тропинок, змейками разбегавшихся в разные стороны.
«Если это тропинка, то по ней кто-то ходит, и она куда-нибудь приведет», - глубокомысленно заключила я и пошла по самой широкой, хорошо утоптанной, а значит, и самой часто посещаемой дорожке.
Она действительно заканчивалась не в серой пустоте безвременья, а во вполне конкретном месте – у собачьих вольеров.
- Шир, - я бросилась к последнему, краем глаза замечая, что некоторые из лающих соседей пса исчезли.
Шир при моем приближении приветственно заворчал, поднялся с земли и подошел к решетке.
- Ой, а у меня с собой ничего нет, - огорчилась я, торопливо обшаривая карманы.
Завалявшуюся там конфетку Шир слизнул за полсекунды и с довольным рычанием подставил мне морду, чтобы его почесали, чем я с готовностью и занялась. Нашу идиллию прервали. Шир насторожился, отдернул морду и оскалил клыки, глядя куда-то в сторону от меня. Я тоже обернулась, наткнувшись на весьма удивленного парнишку. Я совершенно точно встречалась с ним в школе, и кто-то называл мне его имя, но оно застряло где-то в глубинах моей памяти и не желало выбираться на поверхность.
- А ты что тут делаешь? – поинтересовался он не совсем дружелюбно, но и не так свирепо, как можно было подумать, основываясь на рассказах Кейна.
- Собаку глажу, - сообщила я.
- Это я понял, - согласился он. – Я спрашивал, как ты вообще здесь оказалась?
- Я ищу Ника, - не стала отпираться я. Честность – лучшая политика, к тому же этот парень наверняка знает, где сейчас хозяин Шира.
- Ника? – еще сильнее удивился парень.
- Ну да, Ника Паттерса. Ты знаешь, где его можно найти?
- Знаю, - как-то странно ответил парень.
- Покажешь? – я не собиралась отказываться от своей идеи.
- Даже провожу, - пришел он в себя. – Отойди, мне надо взять собаку.
Я послушно посторонилась, наблюдая, как парень через решетку пристегивает прочный поводок к ошейнику Шира – почему-то очень короткий, не больше полуметра, отпирает дверцу и выводит пса наружу.
- Пойдем со мной, - кивнул мне Шон – я наконец-то вспомнила, как зовут этого парня.
Я пристроилась рядом с ним, стараясь не отставать – парень шел очень быстро, почти бежал, Шир, не сопротивляясь, рысил между нами. Мы вернулись к воротам, повернули направо и двинулись по другой, куда менее утоптанной тропинке. Она привела нас к… а черт его знает, как это назвать. Небольшая круглая площадка, хорошо утоптанная и окруженная невысоким заборчиком, около которого и стоял спиной к нам Ник. Заслышав скрип снега под ногами и лапами, он порывисто обернулся.
- Шон, куда ты провалился?… Эрика? Ты что здесь делаешь?
- Я спросил ее о том же, - проинформировал его Шон, подходя ближе. – Она сказала, что ищет тебя, и попросила проводить.
- Хорошо, Шон, спасибо, - уже подавив удивление, ответил Ник. – Давай сюда поводок и иди за Рекси.
- Ты передумала и решила уйти от Грейсона? – обратился он ко мне, когда Шон поспешно убежал.
- Нет, Ник, - смутилась я.
- Тогда зачем ты здесь? И я, и Грейсон предупреждали тебя не ходить сюда. Здесь, знаешь ли, злые собаки, - Ник кивнул на Шира.
- Шир не тронет меня, - уверенно сказала я.
- Он, возможно, нет, а остальные? Однажды у твоего Грейсона кончится терпение, или он устанет выручать тебя из неприятностей.
Я недоуменно посмотрела на Ника. Тот усмехнулся.
- Эрика, в этой школе ничего нельзя скрыть, особенно, если у тебя есть парочка людей, специально собирающих интересующие тебя сведения. Так зачем ты пришла?
Я набрала воздуха в грудь.
- Ник, наверно, это глупо… Да нет, это, безусловно, глупо, но… - я замялась.
- Ну же, Эрика, давай. Мне уже стало интересно, что тебе от меня потребовалось, - подбодрил меня Ник.
- Продай мне Шира, - выпалила я. – Пожалуйста. Я не хочу, чтобы он участвовал в боях.
Ник опять усмехнулся.
- Вообще-то я считал, что это будет Грейсон или кто-то, действующий от его имени. Но ты… честно, ты меня удивила.
- Ты продашь мне пса? – уже более уверенно спросила я.
- А если я попрошу от тебя платы не деньгами? – Ник пристально вглядывался в мои глаза. – Ты согласишься? Тебе даже можно будет не сообщать об этом Грейсону, я найду способ устроить это.
Я не колебалась.
- Нет, Ник. Нет. Я не могу предать Кейна, - мой голос не дрогнул, хотя я впервые назвала своего Мастера по имени в разговоре с кем-то посторонним.
Ник помолчал.
- Мне говорили, что ты влюбилась в него, но я не верил. Надо же, это оказалось правдой, - он говорил это не мне, а, скорее, себе со смесью удивления, недоверия и огорчения.
- Хорошо, - наконец, нормальным голосом сказал Ник. – Продам. О цене поговорю с Грейсоном, все равно, как я понимаю, денег у тебя нет.
Я кивнула, даже не пытаясь скрыть ликование, и стала лихорадочно соображать, куда деть собаку – здесь ее явно не стоило оставлять.
- Только, - и вся моя радость притихла, как нашкодивший котенок, - сегодня ему придется выйти на бой.
- Но, Ник… - не веря своим ушам, робко произнесла я.
- Ничего личного, один бизнес. Он заявлен на сегодня, были сделаны ставки. После боя забирай своего пса, - и Ник отвернулся, перенося свое внимание на Шона и еще одного парня, подходящих к нам с еще двумя собаками.
- Ник, - я сделала шаг и поскользнулась. Черт бы все это побрал! Я упала прямо на Ника, он был вынужден подхватить меня, чтобы не рухнуть самому. От резкого движения два приближающихся пса зарычали. Один из них, более нервный, что ли, или более взбудораженный, поскольку парень еле удерживал его, рванул вперед с такой силой, что вырвался-таки и со скоростью выпущенной пули бросился на меня. Чтобы вцепиться в мое тело, собаке должно было хватить двух-трех секунд – она была от нас в нескольких метрах, и я даже не успела бы испугаться, поскольку не видела происходящего, стоя – опираясь на Ника – спиной к собаке. Я и не испугалась. Тогда. Я просто услышала сочное ругательство, произнесенное мужским голосом, и шум собачьей драки. Приняв вертикальное положение, я отцепилась от матерящегося Ника, державшегося за запястье, в руках которого уже не было поводка, и обернулась, застыв в ужасе. На снегу перед нами крутился мохнатый рычащий клубок. На белом снегу виднелись багряные пятна крови, и непонятно было, чья она – Шира или безымянной для меня собаки.
Секундная оторопь прошла, и с коротким вскриком «Шир!» я кинулась туда, сама не зная зачем. Может, хотела ухватить Шира за поводок и вытащить его оттуда.
- Куда, дура! – Ник поймал меня за талию и оттащил в сторону.
Рекси, которую с трудом удерживал Шон, не выдержала солено-ржавого запаха крови и близкого соседства собачьей драки, дернулась, вырвала поводок и присоединилась к общей заварухе.
- Ник, пусти! - пыталась я вырваться, отбиваясь руками и ногами, не соображая, что делаю.
- Куда ты лезешь!? – орал он в ответ, с трудом справляясь со своей задачей – придерживать меня. – Там только тебя не хватает! Порвут на куски, дура! Шон, Кэри, их надо разнять!
В какой-то момент я, похоже, задела Ника по вывихнутому после рывка Шира запястью. Он охнул, разжал руки, и я по инерции улетела вперед и рухнула на снег, прямо рядом с ожесточенно грызущимся клубком, задев за лапу недавно присоединившуюся к драке Рекси. Собака после недолгой паузы, во время которой я успела откатиться на ярд в сторону, среагировала, развернулась и бросилась уже на меня. Перед тем, как закрыть глаза и поднять руки, защищая голову, я еще успела увидеть оскаленную пасть и капающую с языка слюну и приготовилась к острой боли, когда клыки вонзятся в мое тело…
Раздался глухой щелчок, короткий взвизг, никакие зубы в меня не вцепились, зато сверху рухнуло что-то тяжелое, и что-то горячее попало на мою кожу. Я лежала, не двигаясь, не зная, что происходит, боясь пошевелиться – а вдруг собака просто раздумывает и кинется – и даже не могла открыть глаза. Шум собачьей грызни как-то сам собой прекратился, сердитое утробное рычание переместилось в сторону.
Тяжесть, прижимающая меня к земле, пропала.
- Вставай! - услышала я приказ. Я, несомненно, знала этот голос, только сейчас он настолько изменился от несдерживаемой ярости… да и что бы его обладателю здесь делать? «А ты что, считала, что Кейн не догадается, куда делась его девушка?» - ехидно осведомился внутренний голос.
Я осторожно опустила руки и разлепила глаза.
Сказать, что Кейн был в ярости – это ничего не сказать. Он был в бешенстве.
- Вставай! – резко повторил он, протягивая руку. Я уцепилась за нее и неловко поднялась, тщательно стараясь не встречаться взглядом с Мастером. Одного раза было достаточно, спасибо большое. Однако перед моими глазами оказалось тело собаки, из-под которого растекалась лужица крови. Комок подкатил к горлу, я поспешно отвела взгляд, осматривая себя. Вид был не лучше. И куртка, и джинсы, и руки были покрыты багровыми пятнами. «Шир!» - мелькнуло у меня в голове, желание освободить желудок отступило на второй план, я поспешно огляделась и выдохнула, увидев, что его удерживает за поводок Шон. На первый взгляд с ним все было в порядке, за исключением покрытого кровью бока.
Кейн присел и дотронулся до морды лежащей на снегу собаки.
- Извини, Паттерс, - глухим, ничего не выражающим голосом сказал он. – У меня была пара секунд на размышление, и пришлось стрелять наверняка.
- Я не виню тебя, - хрипло ответил Ник. – Будем считать, что бой состоялся. Судя по тому, что эту ирландскую скотину задели только один раз, он стал победителем.
- Состоялся? – вскинулась я. – Тогда я забираю Шира. Ник, ты обещал! – рванувшись, я забрала поводок у опешившего Шона. Ник махнул рукой и поморщился.
- Грейсон, кажется, из нас двоих повезло все-таки мне. Надо же, а когда-то я завидовал тебе, - хохотнул он.
- Иногда мне тоже так кажется, - пробурчал Кейн, вставая и подходя к нему. – Покажи руку.
- Это вы о чем, парни? – подозрительно уставилась я на них, отвлекаясь от теперь уже своей собаки. Парни не обратили на меня внимания. Мой Мастер осмотрел запястье Паттерса и заключил:
- Вывиха нет, только растяжение.
- Ну и хорошо, - облегченно ответил Ник. – А болит, б***ь, как перелом.
Я еще раз попыталась напомнить о себе.
- Вы о чем, а?
Они соизволили отвлечься от увлекательного диалога.
- Эрика, ты досталась Грейсону не иначе как в наказание за грехи, - охотно растолковал мне Ник. Я возмущенно перевела взгляд на Кейна, надеясь, что он не подтвердит этого, но в ответ получила только короткий кивок.
- И явно из предыдущей жизни, - равнодушно сказал Мастер. – В этой я вряд ли успел столько нагрешить. Пойдем.
Я не сразу поняла, что это обращение ко мне.
- Пойдем, - более резко повторил Кейн. – Надо показать Шира кое-кому. Паттерс, я свяжусь с тобой завтра.
- Ладно, - согласно кивнул Ник. – Постарайся не убить своего Девила.
- Попробую, - без улыбки сказал Кейн и молча двинулся к выходу. Я с недоверчивой ненавистью посмотрела на Ника.
- Только попробуй содрать с него больше, чем следует, а то…
Я не стала дожидаться ответной речи, дернула за поводок и поторопилась догнать Кейна. Шир послушно шел рядом со мной.
- Кейн, подожди!
Он не обернулся, но шаги замедлил.
- Кейн, я… - у меня вылетело совсем не то, о чем я хотела сказать. – Куда мы идем?
- К Дэвиду, - сухо бросил он. – И лучше помолчи. Я и так еле сдерживаюсь.
До небольшого коттеджа мистера Грина, в котором он жил еще с двумя преподавателями, мы дошли в гробовом молчании. Учитель биологии изрядно удивился, когда, открыв дверь, обнаружил на пороге двух своих учеников, одна из которых была в окровавленной одежде, и большого пса с раной на боку, но быстро справился с собой.
- Эрика, с тобой все хорошо? – встревоженно обратился он ко мне.
- Да, - поспешила я уверить его. Кейн буркнул, что лично он в этом сомневается, поскольку с моей головой явно было что-то не в порядке.
Мистер Грин впустил нас в дом.
- Посмотрите, пожалуйста, что с Широм? Он не сильно пострадал? – попросила я. Кейн, с непроницаемым выражением лица, прислонился к косяку.
- А пес не укусит? – опасливо поинтересовался мистер Грин, осторожно присаживаясь на корточки. Вместо ответа я села рядом на пол, обхватила Шира за морду и начала ему шептать, что он хорошая собака, сейчас его посмотрит этот человек, а потом будет мясо, и теплый дом, и вообще все будет хорошо. Вряд ли Шир что-то понял из моего лепета, однако выдержал весь процесс осмотра с олимпийским спокойствием, даже не дернувшись и не зарычав.
- Все нормально, ребята, - сказал мистер Грин, поднимаясь с колен. – Там небольшая рана, но зашивать не надо, он сам залижет. А что вы с ним будете делать?
Вот этот вопрос меня тоже крайне интересовал последние пятнадцать минут. Я вопросительно посмотрела на Кейна. Он не реагировал, все с тем же непроницаемым видом глядя в пустое пространство. Пауза длилась пару минут, после чего я не выдержала.
- Его надо куда-нибудь пристроить, пока мы не закончим школу. Мистер Грин, вы не можете нам помочь?
- Оставьте его у меня, - вздохнул учитель. – Парень, похоже, не будет возражать. Как хоть его зовут?
- Шир, - облегченно выдохнула я. – Это правда можно, мистер Грин?
- Да, - подтвердил он. – Можешь приходить гулять с ним. Если тебе разрешат, конечно, - поспешно добавил он, взглянув на Кейна.
- Пусть лучше ходит сюда, чем в питомник, - холодно нарушил свое молчание Кейн. – Спасибо, Дэвид.
- Договорились. – Мистер Грин забрал у меня поводок. – А вам я советую идти сейчас домой. Эрике стоит переодеться, как минимум.
Кейн кивнул и вышел.
Пока я еще раз благодарила мистера Грина и на прощание гладила Шира, Кейн успел уйти на несколько ярдов, и мне пришлось его догонять. На мой окрик «Кейн, подожди!» он даже не оглянулся, не то что замедлил шаги. Это неприятно кольнуло меня, но, в общем-то, я понимала, что мой Мастер имеет полное право злиться.
- Кейн! – Запыхавшись, я догнала его и ухватилась за рукав. Никакой реакции. Он не обнял и не притянул меня к себе, как обычно. С другой стороны, и не оттолкнул, чего я, честно говоря, боялась. Он никак не отреагировал, просто продолжая размеренно и молча идти по мокрому асфальту, поблескивающему в свете включившихся с наступлением темноты фонарей, словно не замечал цепляющуюся за его кожаную куртку и тащившуюся за ним меня. Это было нехорошим признаком. Но, когда я отдышалась и присмотрелась к выражению лица Кейна, мне стало совсем страшно. Я просто запаниковала. Такое выражение лица я уже видела, и не скажу, что это были радостные воспоминания. Этот мрачно-решительный вид был у Мастера, когда он намеревался расстаться со мной, считая, что так будет лучше для меня. А сейчас он считает, что это лучше для него, так, что ли?! Ледяной ужас медленно завладевал моим телом, во рту появился противный привкус поражения, ослабевшие ноги с трудом поспевали за широкими шагами любимого.
- Кейн, - опять позвала я севшим от волнения голосом. – Поговори со мной. Пожалуйста. – Мой голос дрогнул и практически превратился в шепот. Кейн остановился так резко, что я по инерции пролетела вперед, продолжая цепляться за его рукав, и чуть не упала. Чуть – потому что сильные руки подхватили меня, удерживая в вертикальном положении. Я почувствовала проблеск надежды. Может быть, все еще не так плохо, если его волнует мое возможное падение.
По случайности мы остановились в неровном желтоватом пятне света под фонарем, и, повернувшись к Кейну лицом, я четко видела заострившиеся от внутреннего напряжения скулы, плотно сжатые губы и суровый взгляд. И только глубоко-глубоко в потемневших глазах теплела искорка, позволившая моей проклюнувшейся надежде разгореться сильнее.
- Кейн! – опять жалобно повторила я и мысленно выругалась. Я, как попугай, повторяю одно и то же – Кейн, Кейн, Кейн, словно не способна на нормальную человеческую речь. А он не шелохнулся, не дернул ни одним мускулом на красивом – черт, он был невероятно красив сейчас! – лице, только искорка стала чуть ярче и чуть заметнее. Это придало мне дополнительные силы. Слова посыпались из меня, как высохшие горошины из стручка – с таким же шумом и таким же коэффициентом полезного действия.
- Я понимаю, я виновата, и ты запрещал мне ходить туда, и Ник тоже… - Упс. А вот про Ника упоминать совершенно не стоило, но сейчас уже ничего не поделать… - Кейн, это была просто случайность. Просто несчастный случай, - еще раз повторила я, стараясь сделать это более убедительным. - Синтия сказала, что Шир может погибнуть, что его выставят на бой, а он не подготовлен, и ставки на него никто не делает, потому что бессмысленно, потому что все и так знают, что он проиграет, и я не могла этого допустить, и уже почти договорилась с Ником, как вдруг эта псина рванулась, и прямо на меня, а потом я упала… - Я замолчала, потому что напоминать о том, что мне чуть было не вцепились в горло, было не лучшим продолжением, тем более, что Кейн и сам наверняка помнил об этом, судя по еще более помрачневшему лицу, хотя, казалось бы, куда еще больше… Но он продолжал молчать, не сводя с меня взгляд. Я набрала воздуху в легкие и с отчаянной решимостью заявила:
- В общем, я понимаю, что нарушила твою просьбу… твой приказ, и готова понести наказание, - и выдохнула. Теперь все зависело от него. Я больше ничего не могла сделать, не могла придумать, что еще сказать в свое оправдание. Голова опустела, став звонкой, как колокол, и только одна мысль билась в ее стенки: «Ну прости меня. Кейн, пожалуйста, прости!»
Кейн молчал. Я не могла прочитать по его невозмутимому лицу – на нем опять была эта чертова маска – о чем он думает, но, кажется, догадывалась. Та искорка в его глазах - а не почудилась ли она мне? Как я не вглядывалась, с каким усердием не искала ее – исчезла. Крохотного теплого огонька не было, словно и никогда не существовало. На его месте была лишь ледяная пустота.
«Ты выбрала собаку и потеряла любимого», - отстраненно констатировал внутренний голос. – «Нет, нет, нет, пожалуйста, нет», - просила я, сама не зная кого. – «Нет, это неправда, я не могу вот так просто потерять его. Он любит меня, он поймет…»
Но с каждой утекающей секундой я все больше понимала, что это правда, что он устал от моих выходок, что я дура, идиотка, кретинка, что меня действительно нужно было приковать к батарее и не выпускать из дома. Я готова была упасть на колени и умолять, только чтобы он простил меня, только чтобы из его глаз пропала эта ледяная пустота, только чтобы он обнял меня, привлек к себе… Я была готова на все. Так почему я до сих пор стою, с отчаянием и надеждой заглядывая в темные, практически черные в свете фонаря глаза, выискивая малейший намек на то, что ошибаюсь? Не знаю. Возможно, я просто оцепенела от мысли, что потеряла Кейна, потеряла свое будущее, собственными руками разрушила его. Слезы подступили к глазам, но не собирались выкатываться на щеки. Они застыли так же, как и я. Все застыло. Весь окружающий мир замер, воздух превратился в острые колючки, режущие легкие, пространство и время поменялись местами, превращаясь в черную дыру, постепенно засасывающую меня…
- Ты вообще понимаешь, что творишь? – Кейн со стоном обнял меня, прижимая к себе.
- Кейн… - Мир быстро вернулся в нормальное состояние, черная дыра исчезла, я резко вдохнула и… разревелась. Горячие соленые капли стекали по черной коже его куртки, оставляя за собой мокрые дорожки, а я цеплялась за плечи Кейна так, словно это была моя последняя надежда на спасение.
- Ты не представляешь, что я почувствовал, когда увидел эту суку, готовую вцепиться тебе в горло! – хрипло шептал мне на ухо мой Мастер, так же отчаянно прижимая меня к себе, до боли в моих ребрах, до невозможности дышать. – Ни я, ни Паттерс не успевали оттащить тебя оттуда. Мы же говорили - не соваться в питомник, это опасно!
- Да, да, - бессвязно шептала я, захлебываясь слезами, но уже знала – он останется со мной, он не бросит меня, и у нас все будет хорошо… У нас будет семья, мы поедем учиться, когда-нибудь поженимся, появятся дети, собаки, кошки, хомячки и золотые рыбки… - или нет? Я с опаской подняла голову, встречаясь взглядом с… Нет, не с ледяной пустотой. В глазах Кейна горело пламя, сложенное из неисчезнувшего еще страха, ярости и искренней любви.
- Я люблю тебя, - прошептала я.
Он молчал. Сердце уже приготовилось опять рухнуть в зиящую пропасть, но…
- Да поможет мне бог, потому что я тоже люблю тебя, - простонал Кейн.
Мы целовались, стоя в тускло-желтом свете фонаря под холодно-равнодушными взглядами звезд, проявляющихся на угольно-черном покрывале ночного весеннего неба. Мы целовались, не обращая внимания, что мои испачканные кровью куртка и джинсы приводят в такое же состояние одежду Кейна, и лучше бы нам побыстрее вернуться домой, принять горячий душ и переодеться.
Наш дом был здесь – в объятиях друг друга.
*************************************
_________________

Ура!!!!

Браво!!!

_________________

Нина спасибо за проду! Если честно то вся испереживалась пока читал, вот про такие вещи и говорят "из огня да в полямя", А в конце уже и не верила что он ее простит. Спасибо еще раз и жду последнюю главу и эпилоги.
_________________

Нина,спасибо за главу! Ну вот прогресс на лицо Кейн научился слушать и прощать!!!!
За Ширика очень рада!

Нина спасибо





Ой, это я видать фанфиков обчиталась, уж очень Кристина на Таню тянет, сорри

Хорошо, что обошлось без сильных повреждений (я имею в виду день влюбленных). А вот история с Широм меня слегка возмутила, уж пардон что так говорю, но какой, извините меня, надо быть дурой, чтоб лезть к бойцовым собакам, в момент драки. Хорошо, что Кейн такой меткий, а то бы закончилось все трагедией.
Зато в этом есть свои плюсы и у Эрики появился домашний питомец

Спасибо за проду). А вообще, с одной стороны хорошо, что она его девилом оказалась:защита и неприкосновенность 100% была гарантирована, а если бы была просто одной из девушек, ее точно порвали бы уже остальные на мелкие кусочки. С другой стороны, из-за него, козла, прошла воду,огонь и медные трубы.


Это...только не ругайся сильно громко и тапками в меня не кидай... Я на СИ в читалке девочкам дала ссылку на твое произведение, отзывы только "+")))).
_________________

Нина, спасибо за новую главу !

Судьба у нее такая, наверно.

А мне можно ссылку тогда?

Да не, она и была Таней до смены имен... Просто, может, я опять где не заметила?
_________________

 » Глава 28.

Глава 28.
Кейн

Сразу уйти у нас не получилось. Возле столика остался мой пиджак, надо было его забрать, и Эрике пришлось пойти вместе со мной. Там как раз принесли мороженое, и она, естественно, захотела его попробовать. Меня немного волновала ушибленная голова Эрики, но ни тошноты, ни особой бледности не наблюдалось, и я решил не портить вечер окончательно.
Есть мороженое со скованными руками оказалось неудобно, и я разъединил цепочки, но при этом положил Эрике руку на плечо.
- И только попробуй уйти куда-нибудь, - изобразил я сурового хозяина.
Она подхватила игру:
- Я, безусловно, проинформирую тебя о своем желании.
Я полностью успокоился. Эрика шутила, значит, все обошлось.
- Ага, в письменном виде и трех экземплярах.
- Несомненно. Это новое правило?
- Обязательно, - улыбнулся я, нежно целуя Эрику в висок.
Весь вечер я не отпускал ее от себя. Не думаю, что она сама захотела бы уйти, но я предпочел быть уверенным в этом. Мы ели мороженое, болтали, смеялись, танцевали еще… Вечер закономерно завершился в полумраке спальни.
Эрика стояла передо мной, все еще одетая, с красным бантиком на талии. В свете уличного фонаря, лишь немного разгоняющем темноту, глаза Эрики сияли, а кожа чуть светилась.
- Я весь вечер мечтал развернуть свой подарок, - прошептал я.
Эрика только приподняла голову и поинтересовалась:
- И чего ты ждешь?
Я не стал отвечать, мои действия говорили сами за себя. Руки уверенно развязали узел банта, отбрасывая в сторону ненужную ткань, расстегнули молнию на спине, и через пятнадцать секунд Эрика уже стояла передо мной в одном нижнем белье, если, конечно, это можно было так назвать. Стратегические места были слегка прикрыты полупрозрачной кружевной тканью, практически не оставляя простора для воображения. Я тихо простонал. Воображения особого не требовалось, я уже прекрасно знал тело Эрики, все его округлости и впадинки, и зрительно, и на ощупь, но, тем не менее, оно не переставало меня восхищать.
Любимая чуть поежилась, словно от холода, хотя в комнате, я бы сказал, было жарко.
- Тебе ничего не мешает? – чуть севшим голосом спросила она, начиная расстегивать мою рубашку.
- Мешает, - согласился я.
Конечно, это так, можно было и не спрашивать, яркое тому доказательство болезненно пульсировало у меня в брюках.
Я освобождаюсь от одежды сам и снимаю с Эрики ее лоскутки. Теперь на нас остаются только браслеты, еле слышно позвякивающие при каждом движении. Мы стоим и смотрим друг другу в глаза, и я вижу только бесконечную любовь. Я понимаю, что сейчас, в эту минуту могу с ней сделать все, что хочу, и это будет воспринято как должное. Но я не хочу быть грубым. Все это было в прошлом, может быть, еще будет в нашей жизни – я уже знаю, что нравится Эрике – но сейчас время любви, а не страсти. Девушка, стоящая передо мной, принадлежит мне и телом, и душой, и я хочу сделать все, чтобы доставить наслаждение и тому, и другому. Но она все-таки моя…
- Ты моя, - озвучиваю я свои мысли, осторожно касаясь рукой ее лица, не дотрагиваясь до ушибленного виска.
- Я твоя, - утвердительно кивает она. Конечно, любимая, я не сомневаюсь в этом. Но Эрика в очередной раз удивляет меня – она соединяет наши браслеты. – Теперь ты не сможешь от меня избавиться… - заявляет она.
- А кто сказал, что я этого хочу? – искренне удивляюсь я.
И действительно, с чего Эрика это взяла? Единственное, чего я хочу – это не отпускать ее никогда. Ну, по крайней мере, в ближайшие несколько часов.
Я притягиваю Эрику к себе. Наши губы соприкасаются, сначала слегка, но потом словно пытаются слиться воедино. Я могу прижимать любимую только одной рукой, вторая прикована к ее запястью и лежит на моем плече. Мы целуемся до головокружения, до горящих легких, требующих воздуха. Эрика еле стоит на ногах, отчаянно цепляясь за меня в поисках поддержки. Ее трясет – или это меня трясет – или, скорее, мы оба сгораем в обжигающем огне любви… страсти… желания… Устоять на ногах становится все труднее и мне самому. И зачем стоять, если значительно удобнее лежать? Я подхватываю Эрику под колени и осторожно опускаю на кровать, поскольку наши руки соединены вместе, и я боюсь резко дернуть и причинить ей боль.
Она принимает все мои ласки – и нежные, и откровенные. Я вбираю в рот ее сосок – и Эрика со стоном выгибается на кровати, одновременно запуская руку в мои волосы. Я кусаю ее за шею – и Эрика в ответ кусает меня. Мы целуемся опять – и одновременно жадно ласкаем тела друг друга. Я знаю, знаю, что нужно сейчас Эрике, даже без чтения мыслей, ее тело говорит само за себя, и ввожу в нее два пальца, сначала медленно. Я в курсе, что ей надо все и сразу, и как можно быстрее, и Эрика движениями бедер сама пытается увеличить темп. Я сдаюсь, ускоряю движения, касаясь одновременно ее клитора и начиная растирать его, и тут же накрываю ее губы своими, заглушая крик наслаждения.
Ты моя…
Эрика дрожит от оргазма. Я тоже больше не могу ждать. Я хочу быть в ней, слиться с ней, стать единым целым, не только телом, но и душой.
Ты мой….
Эрика молча соглашается со мной. Мне не нужно слов, чтобы понять значение ее хриплых стонов, ее руки, впивающейся в мою спину, ее приподнимающихся в ритме моих движений бедра…
Ты моя…
Я тяжело дышу, сердце колотится как безумное, я сдерживаюсь из последних сил, стараясь продлить этот древнейший танец двух тел.
Ты мой…
Эрика запрокидывает голову, кусая себя за руку. Я не совсем уверен, что она понимает, кого именно кусает – ее глаза закрыты, дыхание превратилось в серию коротких резких вздохов и тяжелых стонов-выдохов.
Я твой…
Я твоя…
Я больше не могу сдерживаться и взрываюсь в ослепительном финале, успевая заметить, что Эрика тоже дрожит в конвульсиях наслаждения. Я падаю рядом с ней, укрываю нас обоих, притягиваю к себе любимую и мгновенно засыпаю. Наши руки так и остаются сцепленными.
Я люблю тебя...
Я люблю тебя…
*************************************************************
Утром моя рука невыносимо затекла. Возможно, засыпать при невозможности пошевелить рукой было не самым лучшим вариантом. Я осторожно разъединил браслеты - Эрика недовольно проворчала во сне - и постарался поспать еще немного. Но сон уже был перебит, и, устав ворочаться с боку на бок рядом с мирно спящей Эрикой, я тихо встал. Кофе, пара крекеров, субботнее утро, любимые сайты в Инете – что еще нужно для прекрасно проводимого времени? И я забыл обо всем.
Взглянув внезапно на часы, я сначала изумился, а потом озаботился. Одиннадцатый час. Эрика еще спит. Это просто усталость, или сказывается вчерашний ушиб?
Я осторожно приоткрыл дверь спальни и с облегчением увидел, что Эрика явно просыпается.
- Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался я.
На первый взгляд все было в порядке, но лучше уточнить.
- Я не хотел тебя будить, но после десяти уже испугался, не случилось ли чего. Все-таки тебе вчера досталось.
Эрика открыла один глаз, потом другой, задумчиво посмотрела на потолок, затем шевельнулась и хриплым со сна голосом сообщила:
- Хорошо, я уже встаю, - и начала вылезать из кровати.
К счастью, я стоял близко и успел ее подхватить. Эрика встала и, пошатнувшись, почти упала, приземлившись бы в этом случае многострадальным виском прямо на спинку кровати.
- Ты в порядке? – спросил я еще раз, осторожно ставя Эрику на ноги.
Она помолчала, прежде чем ответить:
- Все нормально, просто прямо сейчас стать отцом тебе не грозит. И в ближайшие восемь месяцев тоже. Ты обрадовался? Или расстроился?
Сначала я почувствовал облегчение – с Эрикой все в порядке. Я вспомнил, как месяц назад она примерно так же рухнула на меня во время этих своих проблем. Потом… Ну, не то чтобы очень сильно расстроился. Против ребенка от Эрики я бы не возражал, только вот сейчас это было бы слегка преждевременно. Лет через несколько… самое оно.
Эрика продолжала с интересом смотреть на меня.
- Ни то, ни другое. Иди в ванную, - я легким шлепком отправил ее в ванную. Если ей так хочется поговорить – не проблема, только сначала стоит позавтракать... или это будет уже почти ланч? - Затем выпьем кофе, а потом поговорим. Хорошо?
Эрика послушно скрылась за дверью, и почти сразу же послышался шум текущей воды. А я вспомнил еще кое-что.
- Кэтрин, у тебя есть шоколад? – с порога спросил я у открывшей мне сестры.
Она изумленно посмотрела на меня.
- Это вместо «доброе утро, Кэтрин»? – ехидно поинтересовалась сестренка. – И зачем тебе шоколад в половине одиннадцатого утра?
- Мне не нужен, - терпеливо пояснил я. – Это для Эрики. И да, доброе утро, Кэтрин. Так у тебя есть шоколадка? У меня не так много времени, чтобы вести светские разговоры.
- Для Эрики? – удивилась Кэтрин. – Слушай, Кейн, только не говори, что она беременна, и ей вот до смерти захотелось шоколада.
- Нет! – возмутился я. – За кого ты меня принимаешь?
«И действительно, за кого?» - встрял внутренний голос. – «Если учесть, что буквально час назад такое положение вещей было вполне вероятно».
- Ну, мало ли, - неопределенно высказалась Кэтрин.
- Нет, она не… - я замялся. Как-то странно было произносить все эти слова, так не вязавшиеся с моей прежней жизнью. – Совсем… наоборот. Короче, Эрика, да, очень хочет шоколада. Или скоро захочет, неважно. Так у тебя есть или нет? – я уже начал терять терпение.
- Есть, - со странным выражением лица сказала Кэтрин. – Заходи. Что это мы тут на пороге стоим, интересно?
Через пару минут она принесла коробку конфет и, усмехнувшись, передала мне. Это странное выражение так никуда и не исчезло с ее лица.
- Что? – не выдержал я.
- Да ничего, - спокойно ответила Кэтрин. – Никогда бы не подумала, что мой брат будет просить у меня утром в субботу шоколадку для своей девушки.
- А что такого? – я действительно не видел в этом ничего удивительного. Можно было, конечно, сбегать в магазин, но, честно говоря, лень.
- Да ничего, - тем же тоном повторила сестра.
Я пожал плечами и вернулся к себе. Эрика все еще была в ванной, поэтому я налил ей и себе кофе и положил коробку с конфетами на место, которое она выбрала себе в первый день нашего знакомства. Или второй? В первый, кажется, мы общались в несколько другом месте… Да какая нахрен разница - первый, второй? Сейчас это было место Эрики, вот и все.
Эрика заметила коробку сразу же и с подозрением воззрилась на меня.
- Кейн, надеюсь, это не то, о чем я подумала?
- А о чем ты подумала? – не сразу сообразил я.
- Ну, день святого Валентина был вчера…
Только сейчас я обратил внимание на то, что коробка была розового цвета и в форме сердечка. Вот черт!
- Я еще пока не сошел с ума. Нет, это не то, о чем ты подумала. Просто тебе иногда, - я голосом подчеркнул это слово, - хочется шоколада, и я постучался к Кэтрин и попросил у нее конфет.
- Да, что-что, а конфеты у Кэтрин есть всегда, - Эрика благодарно чмокнула меня в щеку. – Спасибо.
Что, интересно, такого в простом действии - я принес девушке шоколадку, поскольку ей их хочется во время… хм... как там говорится в рекламе.. критических дней. Почему и Кэтрин, и Эрика видят в этом героический поступок, судя по их реакции?
- Было бы за что. Пей кофе, пока он совсем не остыл.
Эрика послушно принялась за завтрак, то и дело поглядывая на меня со смесью благодарности, любопытства и нежности. После того, как она поела, мы устроились в гостиной. Эрика забралась ко мне на колени и, прикусив губу, явно задумалась. Пока она собиралась с мыслями, я решил прояснить то, что казалось важным лично для меня, а именно – где мы будем учиться. Мы, правда, не говорили о том, что учеба будет совместной, но я даже и подумать не мог о возможном расставании, и, надеюсь, Эрика тоже. Оставалось только выбрать колледж.
- На кого ты хочешь учиться?
Эрика дернулась, изумленно уставилась на меня, но ответила:
- Что-нибудь техническое, связанное с компьютерами. Гуманитарий из меня, сам знаешь, никакой.
Ну, в общем, я так и думал. Гуманитарий из нее действительно… Хотя читать Эрика любит, это я знал.
- Хорошо. Тогда давай выбирать колледж. Тебе обязательно надо в Лигу Плюща или устроит что-нибудь попроще?
- У уже меня есть несколько предложений, - сообщила Эрика. – Нет, подожди, Кейн, что значит – выбирай колледж? А ты? Ты поедешь со мной?
Это нуждается в дополнительных объяснениях? Для меня наше совместное дальнейшее обучение было самим собой разумеющимся, а для нее, получается, нет? Или она изначально не рассматривала такой вариант?
- Ты имеешь что-то против этого?
- Нет, - поспешно ответила Эрика. – Нет, конечно, просто, - она замолчала. Что «просто»? «Просто» через три месяца мы расстанемся, дорогой, и все наши признания в любви ничего не будут значить? - Просто я даже боялась думать о будущем, - закончила свою мысль Эрика.
Теперь я уже совсем ничего не понимал. А что в нем страшного, в этом будущем? Для меня оно казалось четким и ясным. Мне вспомнилось, как Эрика испугалась возможности забеременеть. Чего она боится? Того, что бросит меня? Или того, что я брошу ее?
- Почему? – резко спросил я. – Ты сомневалась во мне? Или в себе?
- Нет, - жестко ответила Эрика, садясь ровно. – Но, знаешь ли, кроме нежной любви в мире существуют и другие презренные и низменные материи типа средств на обучение! Может, у тебя и хватит денег на Лигу Плюща, но у моих родителей точно нет, а в любой другой затрапезный второсортный колледж сын Картера Грейсона просто не может поехать!
- И это все? – не мог я поверить ее словам. Если ее волнует только денежный вопрос, то можно не волноваться. «А надо было сразу пояснить девушке, что у тебя есть средства к существованию и без твоего отца», - ворчливо прокомментировал внутренний голос. «Ну, сейчас поясню», - отмахнулся я.
Эрика внимательно выслушала мою пламенную речь и явно успокоилась, но все-таки уточнила:
- Кейн, ты все очень хорошо спланировал, но что скажет об этом твой отец? Он не лишит тебя средств к существованию, узнав, что ты связался неизвестно с кем?
Отец… Да, отец, безусловно, может выразить свое неодобрение. Но Кэтрин скоро будет восемнадцать, школу она закончит, и для того, чтобы отправить ее в Швейцарию, отцу придется искать очень веские доводы. Кроме того, у Кэтрин есть Дерек. Вдвоем мы отстоим ее. А отношение отца к Эрике – кого оно волнует? Это моя жизнь, и не ему решать, с кем я хочу провести ее остаток.
- Нет. У меня есть собственные средства, не переживай. Чтобы он не думал по этому поводу, ему придется смириться. Ну, ты закончила с вопросами, и можно уже выбирать, где мы будем учиться? – с надеждой спросил я, уже мысленно перебирая список учебных заведений, которые подошли бы нам обоим. Но Эрика отрицательно покачала головой. Что еще, интересно, она хочет знать? Как будут звать наших детей? Какой породы будет собака? Но следующего вопроса Эрики я предугадать не мог.
- Кейн, ты женишься на мне?
Не понял? Я тут размышляю над именами наших будущих детей, а Эрика интересуется, женюсь ли я на ней? Или это шутка такая?
- Эрика, если я правильно помню, эту реплику должен произносить я, стоя на коленях и протягивая тебе бархатную коробочку с бриллиантовым кольцом.
Нет, оказалось, она не шутила. По выражению лица Эрики можно было точно сказать - мой ответ ее расстроил. Она, конечно, что-то там сказала, что у нас все и всегда не по правилам, но в ее глазах появилось такое странное выражение… не могу определить, но это явно не безудержная радость. Скорее мрачное отчаяние и горькое осознание своей несчастной судьбы. Я решил прервать это в самом начале, пока дело не дошло до слез.
- Какую ты предпочитаешь свадьбу, пышную, с кучей родственников, или уехать в эти выходные в Лас Вегас?
Я добился своей цели. Это расстроенное выражение лица словно стерли губкой, и на его месте появились совсем другие чувства – удивление, возмущение и… счастье.
- В эти выходные? Ты что, с ума сошел? Я не собираюсь выходить замуж прямо сейчас, мне просто хотелось узнать твои мысли на этот счет.
Я решил отыграться за то недоверие ко мне Эрики, которое, между прочим, обидело меня.
- Интересно, это только моей будущей жене надо разъяснять вслух, и желательно неоднократно, то, что и так давно понятно, или это относится ко всем женщинам?
Эрика, успокоенно выдохнув, прижалась ко мне:
- Не буду говорить за остальных, но мне – да. И лучше в письменном виде и в трех экземплярах.
Что-то эти слова мне напомнили. А, точно, она повторила мою же вчерашнюю реплику. Я усмехнулся и повернул ее лицо к себе. Помолвку надо закрепить поцелуем, правда?
Наши губы соединились. Нежный, ласковый поцелуй – сейчас не нужна была страсть, она и так кипит в нас постоянно. Но в эту минуту мы просто показывали – или подтверждали то, что знали уже давно – друг другу свои чувства, свою готовность разделить их, свое желание проделывать это всю оставшуюся жизнь Я отдавал столько же, сколько брал, и Эрика делала то же самое. Наша совместная жизнь не всегда будет усыпана лепестками роз, я это предчувствовал, но надеялся, что мы справимся с этим. Вместе.
Воздух в легких закончился, мы оторвались друг от друга, и я вдруг вспомнил еще об одном аспекте помолвки, важном для девушек.
- Кольца у меня, кстати, все равно сейчас нет.
А когда это, действительно, у нас все было по правилам? Эрика подняла руку, выразительно потрясла ею перед моими глазами и сообщила:
- Ты подарил вот это. Эта штука круче любого кольца, по крайней мере, мне так кажется.
В общем-то, я и не ждал, что Эрика немедленно потребует кольцо с бриллиантом в n-цать каратов, поэтому со спокойной душой ответил на ее поцелуй. Поиск колледжа может немного подождать…
*************************

В понедельник утром Эрика решительно заявила, что не является инвалидом, поэтому в школу пойдет. Я не стал сильно возражать, так, чисто для проформы, только чтобы посмотреть, как у нее вспыхивают глаза, и на щеках загорается гневный румянец. Расставаться с Эрикой на полдня мне совершенно не хотелось, особенно после нашего выяснения отношений. Единственное, что меня смущало – это новая волна сплетен, которая просто обязана была возникнуть после моих демонстративных поцелуев с Эрикой, а также появления у нас браслетов-неразлучников.
Я угадал, но частично. Слухи действительно расползались по школе, как тараканы при неожиданно включившемся свете, и связаны они были со мной и Эрикой, но только касались не наших нежно-собственнических отношений. В школу вернулся Сандерс. Мне об этом любезно сообщили еще до первого урока, и я с некоторой тревогой ждал истории, которая была у нас общей. Насколько я понимал, в школе уже делали ставки на то, когда случится наша следующая драка. О причине говорить было глупо – она не отходила от меня ни на шаг, причем по собственной инициативе.
Опасения оказались излишними – Сандерс изменил свое расписание так, чтобы не встречаться со мной и, соответственно, с Эрикой. Нельзя сказать, что я расстроился, узнав об этом. Мне не хотелось жить, как на вулкане, каждую секунду ожидая возможного нападения.
С Кристиной вопрос тоже, похоже, был закрыт. По крайней мере, она больше не поджидала меня в коридоре и в холле после уроков и не смотрела большими жалостливыми глазами, изображая неземную любовь. Эрика сказала, что больше не встречается с ней на физкультуре, и несколько раз попыталась выяснить, о чем именно был наш памятный разговор в женском туалете ресторана. После нескольких бесплодных попыток – я либо спрашивал ее в ответ о чем-нибудь более занимательном, либо вместо ответа начинал целовать, что тоже приводило к нужному мне результату – Эрика перестала интересоваться этим. Вряд ли она совсем уж потеряла желание узнать, но я не собирался раскрывать тайну. Пока Кристина не трогает ни меня, ни мою девушку, я тоже выполняю наш договор.
Когда дней через десять мне рассказали, что Кристина стала официальной девушкой Сандерса, я не удивился. Вполне естественно, что она, потеряв надежду подцепить на крючок меня, переключилась на другого. Оставался, правда, вопрос – зачем она нужна Сандерсу – но это были уже его проблемы, я не собирался забивать себе этим голову. У меня была Эрика, мы привыкали жить вместе, как и все нормальные пары.
Мы делали уроки, готовили, потом ели то, что получилось, иногда ссорились, потом мирились и любили друг друга. Мы каждую ночь засыпали в объятиях друг друга и так же просыпались. Нам не хотелось разлучаться, даже на вошедших в привычку ежесубботних посиделках у Кэтрин Эрика, как правило, сидела на моих коленях и смешно морщилась, когда споры между мной и Мэттом или комментарии по поводу футбольного матча становились чересчур громкими. Да, я изменился. Я больше не отмалчивался, угрюмо сидя в углу с банкой пива в руках, а включался в общий разговор, и мне это нравилось. Может, посторонние по-прежнему видели во мне мрачного парня в черной кожаной куртке, но мне было совершенно ясно, что моя семья замечала произошедшие со мной изменения и тихо радовалась этому.
Время шло. Минуты складывались в часы, часы в дни, дни в недели. Незаметно пролетел февраль, наступила календарная весна, хотя по погоде этого нельзя было сказать. Зима упорно цеплялась за свое положение, продолжая доказывать, что она еще хозяйничает здесь. Но все когда-нибудь заканчивается, и приход весны был неизбежен. Во второй половине марта это стало отчетливо ясно. Весна ощущалась везде – и в изменившемся, потеплевшем воздухе, и в том, что темнело сейчас позднее, и в не затихающем гомоне каких-то птиц в кустарнике под окнами. Особенно это раздражало по утрам, когда этот щебет заменял будильник, который, к сожалению, нельзя было выключить.
В эту субботу мы разделились. Девушки твердо заявили, что хотят девичник, потому что мы, видите ли, мешаем своими некультурными возгласами наслаждаться обсуждением вечных ценностей. Мы не стали возражать, хотя под «вечными ценностями» наверняка подразумевался какой-нибудь слезливый женский роман. Зная, что Эрика не любит такое читать, я сомневался, будет ли ей весело, но, поскольку расстаться мы должны были часа на два-три, не больше, то не стал возражать. Мы, в свою очередь, пожали плечами и ушли в тренажерный зал, давая девушкам возможность отдохнуть от нашего общества.
Немного размявшись, предвкушая хороший вечер с девушками, который должен будет закончиться не менее приятной ночью, мы постучали в квартиру Кэтрин. Дверь распахнулась практически мгновенно, но Кэтрин, стоявшая на пороге, предстала перед нами не расслабленной, довольной жизнью и непритязательной болтовней девушкой, а взвинченной и дерганой.
- Что случилось? – мгновенно насторожился я.
- Ты телефон включаешь хоть иногда? – вместо ответа заорала она. – И вы, - обратилась Кэтрин к Дереку и Мэтту.
- Мой разрядился, - пожал плечами Дерек.
Мэтт просто буркнул, что оставил телефон дома. Мой сотовый был при мне, но выключенный. Я вспомнил, что выключил его еще утром, чтобы нас с Эрикой никто не отвлекал, а потом, похоже, просто забыл про это. На телефоне было пятнадцать пропущенных звонков, все от Кэтрин.
- Какой смысл носить при себе сотовые, если вы все равно не отвечаете на звонки? – кипела от возмущения Кэтрин.
Я оборвал ее пламенную речь.
- А теперь, может, ты пояснишь, чем вызвана такая необходимость в нашем срочном присутствии? – Я начал нервничать, хотя Кэтрин могла просто дозваниваться, чтобы попросить чего-нибудь купить, к примеру, у них пиво кончилось. И кстати, где моя девушка?
Я осторожно отодвинул сестру, стоящую у меня на дороге, в сторону и сделал пару шагов вперед, заглядывая в комнату.
- А где Эрика?- уже чувствуя надвигающиеся неприятности, поинтересовался я. В комнате ее не было. Это, безусловно, ни о чем не говорило, но тревога усилилась.
- Не знаю, - резко ответила Кэтрин.
- Что значит – «не знаю»? – обернулся я к ней.
- То и значит – «не знаю»! – рявкнула она в ответ. – Твоя девушка сообщила, что ей надо срочно с кем-то переговорить, и вылетела из дома прежде, чем я успела ее остановить. Я тут же начала звонить и ей, и тебе, но вы действительно созданы друг для друга – ни один не соизволил ответить!
- Кэтрин, притормози, - я старался сохранить спокойствие, чувствуя, что оно мне еще потребуется. – С кем переговорить?
- Понятия не имею! – никак не могла успокоиться сестра. Дерек обнял ее, притягивая к себе, и начал поглаживать руки сестры.
- Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – подключился к общему шуму Мэтт, до этого недоуменно наблюдавший за нами. Единственным островком спокойствия в общем бедламе оставалась Синтия, мирно сидевшая в кресле со стаканом в руке.
- Синтия? – обратился я к ней, понимая, что от Кэтрин толку сейчас, пока она так взвинчена, не добьешься. – Что случилось, не подскажешь?
- Так тебе все Кэтрин сообщила, - невозмутимо ответствовала девушка. – Но, если ты так хочешь, повторю. Эрика внезапно сорвалась с места и убежала, крикнув на прощание, что ей надо с кем-то поговорить. Все. Конец истории.
Я ничего не понимал. С кем Эрике могло вот так срочно потребоваться пообщаться?
- А о чем вы говорили до этого? – озвучил я светлую мысль, пришедшую мне в голову.
- О собаках, - с готовностью ответила Синтия.
В конце туннеля забрезжил свет. Мое сердце сжалось от мрачного подозрения, что это были не просто собаки.
- О каких? – из последних сил сохраняя невозмутимость, поинтересовался я.
- О бойцовых. – Синтия спокойно отпила из стакана. – Ну, если быть точным, то прямо перед уходом Эрики разговор шел не совсем о собаках. Рой рассказал нам о новом псе, которого сегодня выставляет Ник Паттерс. Я вспомнила об этом, а Эрика вскочила и убежала.
- Блять! – это было все, что я высказал вслух, срываясь с места точно так же, как моя девушка. В голове у меня, однако, пронесся куда более обширный комментарий, цензурными в котором были лишь предлоги. Адресован он был всем подряд – Синтии, Паттерсу, Эрике, чертовой псине и себе. Я же знал, черт возьми, как моя девушка относится к этой собаке! Так какого хрена я откладывал и откладывал на потом разговор с Паттерсом? Мне все время казалось, что я еще успею, что все равно пса, если я договорюсь о продаже, пока некуда девать, и ничего с ним не случится в питомнике. Я недооценил то ли исключительную преданность Эрики собаке, то ли такую же ее глупость, и все это привело к тому, что сейчас я стоял у двери в свою квартиру и, считая каждую секунду, открывал ее. Предчувствие, появившееся у меня после того, как я увидел пятнадцать пропущенных вызовов, сейчас орало во все горло.
Ключ никак не проворачивался в замке. Я вдохнул и на секунду закрыл глаза, собирая по крупицам самообладание. Если я сейчас буду нервничать, то ни к чему хорошему это не приведет. Еще раз сделав вдох, я толкнул дверь и ничуть не удивился, когда она открылась. Мог бы и сразу догадаться. Эрике некогда было закрывать ее на замок. Мой Девил слишком торопилась спасти свою псину.
Я не просто так хотел заскочить домой. Да, внутренний голос кричал, что дорога каждая секунда, но одновременно я подозревал, что стоит прихватить с собой оружие, и не собирался отмахиваться от этого чувства
На то, чтобы достать из тайника пистолет и засунуть его за пояс джинсов, времени много не потребовалось, а вот закрывать за собой дверь я не стал.
Я мчался по скользкому влажному темно-серому асфальту, не обращая внимания на изумленные лица изредка встречающихся прогуливающихся парочек или отдельных индивидуумов. Мне было наплевать – впрочем, как и всегда – на то, что они подумают. Меня подгоняла мысль, бьющаяся в голове: «Быстрее, быстрее, быстрее!» Сейчас все остальные эмоции, все чувства отступили на второй план. Главным сейчас было – как можно скорее добраться до места и убедиться в том, что с Эрикой все в порядке.
Адреналин, бушующий в крови и смешанный с все возрастающей тревогой, привел к тому, что до питомника я добрался в рекордные сроки. В ворота я влетал, уже достав из-за спины пистолет, на ходу снимая его с предохранителя, повинуясь приказу все того же предчувствия. Если оно не оправдается, и я увижу Эрику, мило беседующую с Паттерсом – ну что же, просто уберу оружие назад. В голове еще пронеслась мысль, что мой вид с огнестрелом в руке рядом с общающейся парочкой будет сильно напоминать сцену ревности из дамского романа. Ну, а если…
Что «если», я додумать не успел, поскольку застыл, как вкопанный, добравшись до места проведения собачьих боев. На то, чтобы оценить обстановку, ушла доля секунды. Эрика была с Ником, но, к сожалению, не вела с ним светские разговоры, а отчаянно вырывалась из его рук. Даже если бы это были любовные объятия, я не рассвирепел бы так сильно. Эта любительница животных стремилась присоединиться к собакам, грызущимся прямо перед ней. На первый взгляд там сцепилось не меньше трех псов, и, не сомневаюсь, что любимая собачка Эрики была в гуще событий. Паттерс удерживал мою девушку с большим трудом, одновременно пытаясь выкрикивать ценные указания своим шестеркам.
Я дернулся было к Нику, чтобы помочь ему справиться с плохо соображающей, но от этого не менее упорно отбивающейся Эрикой, успел сделать пару шагов, как вдруг мой Девил как-то особо сильно задела Паттерса по запястью. Парень заорал уже от боли и автоматически разжал руки. Девушка, естественно, упала. Прямо рядом с рычащим и крутящимся мохнатым клубком. Стукнув по лапе одну из собак.
Эрика успела откатиться в сторону, но не больше, чем на ярд, когда задетая ею псина решила сменить объект нападения, развернулась и бросилась на девушку, целясь в горло.
Думаю, что эта картина до конца моей жизни будет приходить в мои кошмары - Эрика клубком скорчившаяся на земле, прикрывающая руками голову, и обезумевшая собака, кидающаяся на нее, и совсем не для того, чтобы лизнуть в щечку.
У меня было не больше двух секунд. В голове что-то щелкнуло, и внезапно все вокруг замедлилось. Я видел, словно в замедленной съемке, как собака бросается на Эрику. Все мысли, все ощущения пропали, исчезли, испарились. Я не слышал ничего – меня словно накрыло толстым ватным одеялом, заглушающим все звуки. Я практически ничего не видел – все окружающее расплылось в одно темно-серое пятно – кроме собаки и Эрики. Вот это стояло перед моими глазами даже слишком четко. Я не успевал оттащить девушку в сторону или просто закрыть ее собой – был слишком далеко. Никто не успевал.
Я сделал то, что должен был сделать, и что было единственным выходом в создавшейся ситуации – поднял руку и выстрелил, практически не целясь. Негромкий щелчок ударил по ушам, как взрыв авиабомбы. Все в том же замедленном мире я увидел, как собака дергается от попавшей ей в голову пули, и ее тело падает на лежащую Эрику, заливая и мою девушку, и снег под ней горячей темно-красной жидкостью.
Я резко выдохнул, только сейчас осознавая, что не дышал, и моргнул. Мир пришел в нормальное состояние.
Вернулись звуки – я услышал и мат Паттерса, и все еще рычащих собак, и свое собственное сердце, надсадными молоточками стучащее в ушах. Вернулось зрение – я видел, как парни оттаскивают уцелевших псов в сторону, как держится за запястье Ник, ничуть не удивленный моим появлением, как неподвижно лежит Эрика. Вернулись чувства - сначала дикое облегчение – я успел, потом тревога – почему девушка не двигается, потом гордость за отличный выстрел и сожаление, что собаку пришлось убить. Но все это перекрывала слепящая ярость. Ну, даже если Эрика, несмотря на все предупреждения, явилась сюда – какого хрена она лезла в драку? Там ей что было нужно? Когда она научится – и научится ли вообще когда-нибудь? – сначала думать, а потом уже действовать? И что делать мне, ведь я не могу быть с ней двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю? На сколько еще хватит моей удачи? Да и моего терпения, если на то пошло?
Пока в моей голове проносились все эти мысли, я, засунув пистолет опять за спину, подошел к Эрике и стащил с нее тяжелое тело мертвой собаки.
- Вставай, - коротко приказал я, еле сдерживаясь. Мне страшно хотелось рывком поднять девушку на ноги и всыпать ей за все хорошее, как вербально, так и физически. Но это может подождать до того момента, как мы окажемся наедине. Здесь слишком много свидетелей, а мне совершенно не хотелось новой волны слухов о жестокости Грейсона. Паттерс, может, ничего и не скажет – я видел ужас на его лице, когда Эрика упала, он явно понял бы меня – но насчет остальных уверенности не было.
Эрика не шевельнулась. Точнее, она опустила руки и открыла глаза, не сделав и намека на то, что собирается подниматься. Наши взгляды встретились. Судя по поспешному отворачиванию головы, то, что читалось в моих глазах, ее не впечатлило. Или наоборот, слишком впечатлило.
- Вставай, - повторил я и, чуть подумав, протянул руку. Эрика уцепилась за нее и поднялась, усиленно стараясь не встречаться со мной взглядом. В общем, не могу ее за это винить. Ярость, обуревавшая меня, никуда не делась и даже еще усилилась при виде того, как позеленела Эрика, заметив кровь на своих джинсах и тело собаки, неподвижно лежавшее на багрово-красном снегу. А что ты хотела? Если бы не твое идиотское поведение, сейчас все было бы в порядке!
Я сжал кулаки, присел и коснулся морды собаки. Нет, ни одного шанса, что она жива.
- Извини, Паттерс, - невыразительно, сдерживая эмоции, сказал я. – У меня была пара секунд на размышление, и пришлось стрелять наверняка.
- Я не виню тебя, - ответил Паттерс. – Будем считать, что бой состоялся. Судя по тому, что эту ирландскую скотину задели только один раз, он стал победителем.
- Состоялся? – оживилась Эрика. И куда только делись бледность и нездоровый вид? – Тогда я забираю Шира. Ник, ты обещал! - Девушка кинулась к своей любимой собачке, вырвав поводок у ошарашенного Шона Вендерса. Я и Паттерс примерно с таким же опешившим выражением наблюдали, как счастливая девица тормошит и осматривает не возражающего против такого обращения пса.
- Грейсон, кажется, из нас двоих повезло все-таки мне. Надо же, а когда-то я завидовал тебе, - высказался Ник с усмешкой. Я не мог с ним не согласиться. По крайней мере, сейчас, когда львиная доля моего самообладания уходила на то, чтобы сдерживаться и не наорать на Эрику.
- Иногда мне тоже так кажется. Покажи руку, - обратился я к Паттерсу, видя, что он осторожно двигает запястьем.
Эрика что-то там сказала, то ли нам, то ли своему любимцу – мы не расслышали. У меня был некоторый личный опыт вывихов и растяжений, поэтому, осмотрев запястье Паттерса, я удовлетворенно заключил:
- Вывиха нет, только растяжение.
- Ну и хорошо, - расслабился Паттерс. – А болит, блять, как перелом.
Эрика, оказывается, обращалась к нам и переспросила погромче:
- Вы о чем, а?
- Эрика, ты досталась Грейсону не иначе как в наказание за грехи, - с каким-то непонятным удовлетворением в голосе пояснил Паттерс. Эрика даже оторвалась от собаки, чтобы посмотреть на меня. Надо полагать, она ждала, что я сейчас буду возражать и кричать - это неправда, ее присутствие в моей жизни – это один непреходящий праздник!? К сожалению, сейчас я был склонен согласиться с Паттерсом и только кивнул.
- И явно из предыдущей жизни. В этой я вряд ли успел столько нагрешить. Пойдем.
Эрика возмущенно смотрела на меня. Она так и не поняла, что последнее предложение относится к ней? Она не видит, что у ее любимца окровавленный бок, и было бы неплохо, чтобы его осмотрели?
- Пойдем, - отрывисто повторил я. – Надо показать Шира кое-кому. Паттерс, я свяжусь с тобой завтра. – Не сомневаюсь, что Паттерс отыграется на мне по полной программе. Хотя… Он достаточно много заработал на победе Шира. Насколько я понимал, на него мало кто ставил, учитывая слухи, ходившие по школе про бойцовые качества этой псины. Так что мы еще поговорим, Паттерс, кто кому и за какой моральный ущерб должен…
- Ладно, - согласился Ник. – Постарайся не убить своего Девила.
Да, это был хороший совет. Эрика, возможно, посчитала это шуткой, но у меня, как только взгляд падал на окровавленный снег, руки автоматически сжимались в кулаки.
- Попробую. – Я больше не стал ничего говорить и быстро направился к выходу, не проверяя, идет ли за мной Эрика. Может, минут через тридцать – сорок, когда я окажусь в другом месте со стаканом чего-нибудь расслабляющего, у меня получится не придушить ее, но пока…
- Кейн, подожди! – окликнула меня Девил. Я не стал оборачиваться, но слегка притормозил. Если Эрика сейчас побежит по скользкому подтаявшему снегу, то, безусловно, споткнется и, учитывая ее талант находить неприятности на свою вторую половину, растянет ногу. В лучшем случае. А это последнее, что мне сейчас надо. Перед моими глазами и так стояла ужасная картина – собака, кидающаяся на Эрику. При одном этом воспоминании по телу прокатывалась волна противной холодной дрожи, и к горлу подступал комок.
Эрика догнала меня.
- Кейн, куда мы идем?
А действительно, куда? У меня был только один вариант – Дэвид Грин, учитель биологии. Он часто предлагал свою помощь в качестве друга, и вот, похоже, настал случай воспользоваться этим.
- К Дэвиду, - коротко ответил я. И, понимая, что, если Эрика сейчас начнет извиняться или просто щебетать, я сорвусь, начну орать на нее, на пса, на самого себя, и все станет еще хуже, добавил, – и лучше помолчи. Я и так еле сдерживаюсь.
Выражение лица Дэвида, когда он увидел меня, Эрику в заляпанной кровью одежде и огромного пса, было неповторимым. Он быстро и встревоженно взглянул на меня.
Я едва заметно пожал плечами, сообщая, что я здесь, в общем-то, не при чем. Дэвид успокоился и переключил свое внимание на мою девушку.
- Эрика, с тобой все хорошо?
- Да, - как-то чересчур быстро ответила она.
Я не выдержал.
- С головой у нее явно не все в порядке, раз лезет туда, куда не следует, - тихо, но с чувством пробурчал я. – Но это уже не лечится.
Дэвид посторонился, пропуская нас, и они с Эрикой начали осматривать собаку, которая, к некоторому моему удивлению, довольно спокойно отнеслась ко всему происходящему. Возможно, этому способствовали уговоры Эрики, присевшей рядом с псом и что-то шепчущей ему на ухо. Меня, например, передергивало при виде того, что моя девушка абсолютно без опаски треплет малознакомого пса. То, что он в буквальном смысле ел у нее с рук, спокойствия мне не приносило. Я не склонен был доверять зверю с такими большими зубами.
Чтобы не смотреть на живописную картину «Девица, засовывающая голову в пасть собаке», я прислонился к косяку и уставился в пустое пространство, стараясь отключиться от происходящего. Полностью это сделать не удавалось – подсознательно, хоть и было понятно, что не успею среагировать, если Шир решит прокусить Эрике руку, я все равно напрягался, и это создавало дополнительное воздействие на меня.
С собакой все оказалось в порядке, и на повестке дня встал вопрос – куда ее девать? Думаю, если бы я перекупил Шира у Паттерса обычным путем, то как-нибудь решил бы эту проблему. Но вот прямо сейчас мне совершенно не хотелось этим заниматься. Очень надеюсь, что Эрике не придет в голову временно пристроить собаку на старом месте – в вольере собачьего питомника. Если она будет таскаться туда ежедневно – я точно поседею раньше времени.
К моему - или обоюдному? – счастью Дэвид предложил временно приютить собаку. Я немного расслабился. Адреналин, кипевший в крови, начал растворяться, и ему на смену приходила моральная усталость.
- Если тебе разрешат, конечно, - произнес мистер Грин, переведя на меня вопросительный взгляд.
Что? А Эрике можно что-то запретить? Она с самого начала не обращала внимания на все мои ценные указания, тут же влипая обеими ногами в очередные неприятности.
- Пусть уж лучше ходит сюда, чем в питомник. Спасибо, Дэвид, - искренне поблагодарил я. Возможно, это прозвучало немного жестко, но, учитывая все события этого вечера, ничего странного в этом не было.
Дэвид, оглядев нас обоих, забрал у Эрики поводок и по-дружески посоветовал отправиться домой. Очень своевременный совет. Самое главное, что он полностью совпадал с моими собственными желаниями. Я кивнул, повернулся и вышел.
Холодный влажный воздух мартовского вечера ударил мне в лицо, смывая остатки нервного возбуждения и оставляя взамен одно желание – добраться домой, принять чего-нибудь расслабляющего и завалиться на диван. Это желание перекрыло все мои чувства. Я шел на автопилоте, не замечая, что Эрика задержалась на пороге. Я не слышал, как она окликнула меня, только машинально отметил, что ее рука легла на мое предплечье. Я устал. Просто устал, злился и все еще боялся. Сейчас все вроде бы было хорошо, Эрика рядом, живая и здоровая, только слегка испачканная, ее песик в хороших руках, но страх не проходил. А что будет, если в следующий раз я не успею? Что, если ей придет в голову познакомиться с крокодильчиком? Или заняться экстремальным видом спорта? Или взломать базу данных Пентагона? Что тогда? Мысль о том, чтобы приковать ее наручниками к кровати, еще никогда не казалась мне столь привлекательной, но я прекрасно понимал, что это нереально…
- Кейн! – жалобно позвала меня Эрика, вырывая из раздумий. – Поговори со мной. Пожалуйста.
Я остановился и еле успел подхватить ее, споткнувшуюся и чуть не упавшую. «Яркое подтверждение моим словам», - горько подумал я.
- Кейн! – опять повторяет Эрика. Мы стоим в освещенном круге под фонарем. Уже стемнело, и игра света и тени только подчеркивает большие глаза Эрики, ее лихорадочный румянец на остро очерченных скулах, растрепавшиеся волосы… Красивая, несмотря на испачканную одежду и пятно на щеке, но встревоженная. Я отвлекаюсь от бездумного любования и стараюсь сосредоточиться на сбивчивой речи Эрики. Как оказывается, зря. Потому что первые же слова, доходящие до моего сознания – это: «Псина рванулась, и прямо на меня, и я упала…» Перед моими глазами мгновенно встает эта картина, страх и ярость, которые, как я считал, уже отправились на сегодня отдыхать, просыпаются и оживают, разворачиваясь из крохотного комочка в темную ледяную субстанцию, заполняющую меня изнутри. Мне не нужно напоминать, что я мог потерять тебя, Эрика… Что это действительно была чистая случайность – то, что я, не целясь, смог попасть в собаку, и не в лапу, а в голову… то, что ты сейчас стоишь здесь, оправдываясь, словно напроказившая маленькая девочка, и предлагаешь тебя наказать... А кто был бы наказан, если бы на снегу осталось лежать твое тело? Что бы сделал я, увидев, как на моих глазах рвут горло моей любимой девушке, учитывая заряженный пистолет в моих руках?
«А что будет дальше?» - шелестит внутри вкрадчивый голос. – «Эрику уже не изменить, она так и будет, не раздумывая, находить проблемы для всех окружающих, и рано или поздно это кончится плохо… для нее… или для тебя… или еще для кого-нибудь… Ты можешь прекратить это прямо сейчас. Расстанься с ней – прямо сейчас. Скажи, что тебе надоело терпеть ее выходки, что когда-нибудь ты не успеешь, что ты не хочешь брать на себя ответственность за ее проблемы…»
«Нет!» - резко обрываю я свой внутренний голос. Всегда такой рассудительный, сейчас он говорит явную чушь. – «Я просто не могу этого сделать. Мне стоило гигантских усилий согласиться отпустить ее, когда я считал, что Эрика ненавидит меня… А сейчас… мы любим друг друга».
«Это она-то любит?» - взрывается внутренний голос. – «Твой Девил наплевала на то, что может пострадать сама, хотя ее неоднократно предупреждали, наплевала, что тем самым может сделать больно тебе, и потащилась спасать собаку!»
Эрика стоит передо мной с абсолютно потерянным видом, молча и не шевелясь, побледневшая и испуганная, не сводя с меня подозрительно блестевших глаз. С каждой секундой на ее лице все отчетливее читаются отчаяние и… боль от утраты. Она считает, что теряет… меня?
«А как же!» - ехидно подтверждает внутренний голос. – «Кто в здравом уме и твердой памяти согласится связать свою жизнь с безбашенной девчонкой?»
«Я!» - не раздумывая, сообщаю… не знаю кому – себе, внутреннему голосу (или это тоже себе?), Эрике, любому желающему…
«Она выбрала собаку, а не тебя», - продолжает настаивать внутренний голос.
С лица Эрики сползают последние краски, растворяясь в окружающей нас темноте, которая концентрируется вокруг небольшого освещенного пятачка мокрого темно-серого асфальта. Мне кажется, что девушка сейчас стоит на месте только потому, что просто не может шевельнуться, уже поверив в финал наших отношений, завершение нашей короткой совместной жизни, конец света, после которого все схлопнется в одну точку и прекратит существование.
«И правильно», - удовлетворенно сообщает внутренний голос.
«Она не знала – не осознавала – с чем имеет дело!» - мысленно кричу я ему и прихожу в себя, сбрасывая покрывающий меня кокон из ледяной субстанции, которая, кажется, просочилась наружу и пропитала все тело.
- Ты понимаешь, что творишь? - обнимаю я Эрику, притягивая к себе. Это можно не спрашивать, и так ясно, что она не осознавала опасность своих действий, но я уже не могу больше молчать, слова рвутся из меня, как арабские скакуны из горящей конюшни. Я что-то шепчу Эрике, крепко прижимая к своей груди, не в силах отпустить, не понимая, как я – мой внутренний голос – вообще мог подумать о том, как расстаться с ней. Только с Эрикой я чувствую себя цельным, только с ней я живу, а не существую, только она показала мне, что в мире, кроме черно-серых тонов, существуют и яркие краски. Шепот смешивается с бессвязным лепетом и отчаянными всхлипываниями моей девушки. Моей любимой.
Она поднимает голову и встречается со мной взглядом. В ее заплаканных глазах ясно видны надежда, любовь и … страх? Что, опять? Я уже внутренне напрягаюсь, с опасением ожидая ее следующих слов.
- Я люблю тебя, - шепчет она.
В эту секунду я понимаю, что сделал тот единственно правильный выбор. Да, у нас будет еще много всего – и хорошего, и плохого, скучной нашу совместную жизнь вряд ли можно будет назвать, но я не променяю ее ни на какую другую, и…
- Да поможет мне бог, потому что я тоже люблю тебя, - со стоном произношу я.
Мы целуемся, прощая друг друга.
Мы целуемся, потому что только что потеряли и вновь нашли друг друга.
Мы целуемся просто потому, что любим друг друга.
Мы принадлежим друг другу – отныне и навсегда.
И у нас все будет – и дети, и два кота – черный и белый, и собака… Впрочем, собаку из списка можно вычеркнуть – она у нас уже есть.
Я отрываюсь от нежных губ Эрики, переводя дыхание, но продолжаю крепко прижимать ее к себе.
- Кто-то что-то говорил про наказания, - вслух размышляю я. – Самое время приступить к этому, тебе не кажется? – и в качестве аванса сильно сжимаю ее попку. Вместо ответа Эрика опять тянется к моим губам.
Да поможет мне бог, потому что я действительно люблю ее!
*************************************
_________________

Нина спасибо за проду! Жду окончания истории!
_________________

Нина,отличная глава,впрочем как ВСЕГДА! Спасибо!

Ниночка огромное спасибо

Вы молодец! Замечательная история! Жду конца)
_________________