Розамунда:
KattyK писал(а):
Ой, девочки, как же я могла забыть сестер Конкеннан - Мегги, Брианну и Шаннон. 
Катя, правильно, это они!
Ленни:
А Рипли расскажет немного о празднике
Бельтайн
Бельтайн знаменовал начало лета. Период от Бельтайна до Самайна назывался an ghiran mor, «большое солнце», а период от Самайна до Бельтайна - an ghiran beag, «малое солнце».
Бельтайн («Огонь бога Бела») открывал светлое время года и был связан с возжиганием жертвенного огня и соответствующими подношениями великому богу Солнца - Светлому Дагде, в ипостаси Отец Огня. Изначально этот праздник приходился на полнолуние второго месяца после весеннего равноденствия (приблизительно 7-9 мая). Согласно ирландской традиции, завоевания Ирландии обычно приходились на семнадцатый день луны во время майских календ, т. е. на Бельтайн.
Королевское собрание в Уснехе
На Бельтайн в Уснехе проходило королевское «Великое собрание» под названием Mordail Uisnig. В тексте «Табу королей Ирландии» сказано, что «за свое место в Уснехе каждый король должен нести выкуп: золотой браслет воина, который носил на руке правитель каждой части Ирландии». Король Коннахта получает дары от этого собрания. «Коня со сбруей впридачу должны были давать те, кто приезжал на праздник в качестве платы королю Коннахта». Происходит это потому, что Туатал Техмар (традиционно считается победителем четырех главных королевств и королем, утвердившим их подчинение Таре) взял от каждого королевства по наделу земли, из которых была составлена Миде. На той доле, которую Туатал Техмар урезал у Коннахта, он построил крепость Уснех, где обычно собирались мужи Ирландии.
После собрания здесь происходит большая ярмарка: на ней можно было купить и обменять все, что угодно, от съестного до драгоценностей. Заканчивалось все традиционными пиршествами и народными гуляньями.
Разжигание огня
Кто возжег первый огонь Бельтайна? Нетрудно сказать.
Миде, сын Брата, сына Деота, первым «возжег в Ирландии огонь для потомков Немеда. Шесть лет горел он в Ирландии, и были зажжены от него все главные огни Ирландии. Оттого и полагаются наследникам Миде мешок зерна и свинья от каждого жилища...»
Друиды возжигали огни в честь Бела (Светлого Дагды) и приносили, и именно от этого огня имя Bealltaine было дано благородному собранию: Bealtaine, т.е. Beiltene или огонь Бэля (no teine Bheil).
Огонь разжигался следующим образом: 9 мужчин выворачивали карманы, чтобы убедиться в том, что ни у кого из присутствующих нет какого бы то ни было железного предмета. Разжигателям костров запрещалось иметь с собой железные предметы. «Примитивный огонь» - чары его должны были уничтожать болезни и отогнать злые силы... Они собирали хворост 9 разных деревьев. Одному из участников следовало взять 2 дубовых щепки и тереть их друг об друга, пока не вспыхнет огонь. Иногда 2 огня размещались бок о бок. Костры - один или два - назывались coelcerth.
Нельзя было разжигать огонь в своих домах, пока его не выкупали у друидов Бэля. Из Уснеха бегуны доставляли огонь в другие пятины Ирландии. Каждая семья должна получить головешку от священного огня, чтобы разжечь домашний очаг.
Но те, кто арендовал землю и не мог заплатить текущие долги, был виновен в краже или подлых злодеяниях, или за ним было известно совершение определенных преступлений против доброй морали, лишались этой привилегии...
Очищение огнем и жертвы
Люди и скот проходили между двух огней Бельтайна с целью очищения и предохранения от заразы, от чумы, от несчастий и неудач...
В Бельтайн выпускали из хлевов скотину, чтобы она, наконец, отведала свежей весенней травы. Стада и отары прогоняли между двух огней, чтобы очистить их от любых болезней, которые могли развиться за время долгого заточения. Если животные в течение зимы погибали от какой-нибудь болезни, надлежало бросить в огонь маленького детеныша. Овцу (или барана) приносили в жертву на поле на Бельтайн с целью обеспечить себе и остальным удачу в течение надвигающегося года. Раньше жертву сжигали целиком, а теперь съедают.
Майское древо
танец вокруг майского дерева http://video.mail.ru/mail/oksana_and/230/328.html
Как и остальные огненные праздники Ирландии - это праздник плодородия, свадьба бога Солнца (Светлый Дагда) с Великой богиней (в данном случае - Боанн). Плодом этого союза стал Вечно юный Энгус Мак-Ок. Для упрочнения связи между оплодотворяющим Небом - «верх» - и оплодотворяемой Землей - «низ» - использовался символ Мирового Древа. Это дерево называют «дерево рассвета». Наиболее традиционное Майское дерево - ель, у которой срублены все ветви, кроме самых верхних. Как правило, Майское дерево срубали молодые мужчины села накануне первого дня мая и устанавливали на сельской площади; в Майский день вокруг этого дерева устраивались танцы. Затем, когда Майское дерево воздвигнуто, зажигают огни Бельтана и начинают празднование. Священное бракосочетание могло символически обозначаться и таким способом: на верхушку Майского дерева надевали венок из цветов. По мере того как ленты натягивались и обвивали дерево, венок медленно опускался, так что дерево - символ повелителя - медленно проходило сквозь цветочный венок - символ повелительницы.
Также для Майского дерева использовали ясень (галл. luis). Его ветками украшали дом; юноши водили хороводы вокруг костров с ветками ясеня в руках, украшенными побегами вереска... На Бельтайн люди делали обод из ясеня и заставляли проходить сквозь него весь скот. В канун Бельтайна маленькие кусочки ясеня помещались над дверьми хлева. Иногда это была одна ветка ясеня, покрытая зарубками. Существует известная поговорка: «Ясень в закромах, ведьмы - вон».
В канун Бельтайна существовал обычай устанавливать twmpath chwarae («деревня зелени») на вершине холма у майского древа, где садился волынщик или арфист. Майское древо украшали ветвями дуба и березы, и те, кто присоединялись к празднеству, танцевали вокруг музыканта, насыпи, веток.
На Бельтайн избирают майскую королеву и короля.
Майской Королевой обычно назначалась самая красивая девушка селения, Майским Королем выбирался победитель ритуальных состязаний, которыми могли быть кулачные бои, бег, охота, скачки. Король и Королева наряжались в зелень, цветы и ветки. Далее праздновалась символическая Майская Свадьба, на которой Майская Королева олицетворяла природу или богиню плодородия, а Майский Король - правящий природный дух. Этот явный эротический код возводится к культу богини Земли и Плодородия, оплодотворению которой способствовал ритуал. Очевидно, в более древней форме этого празднества присутствовал и третий персонаж - старый Майский Король, который олицетворял некое природное божество, приносимое в жертву. В плане календарного кода это означает «смерть» старого года и «рождение» нового. В средневековых мистериях эта жертва приносилась символически, исполняющего эту роль купали в воде, заставляли прыгать через костер и т.д. Иногда им становился худший участник состязаний за звание Майского Короля или победитель прошлого года.
Бракосочетание майских персонажей имитировало соединение духа растительности с весной. Древние люди персонифицировали силы растительного мира в виде существ мужского и женского пола. По их мнению, растения воспроизводились путем соединения полов, а брак мужчины и женщины способствует этому воспроизведению. Это был магический акт, призванный помочь природе, заставить поля плодоносить, деревья расти. Половые акты, которыми эти ритуалы сопровождались, были не следствием распущенности, а необходимой составляющей этого ритуала.
Бельтайн и последующие дни и ночи были временем любовных игр и внебрачных связей. По обычаю в канун этого праздника большие группы молодежи обоего пола уходили вечером в лес и проводили всю ночь за играми, возвращаясь лишь наутро, с ворохом цветов и веток березы и других деревьев. Говорят, что браки, заключенные в мае, длятся всего одно лето, что согласуется с ирландскими законами, в которых Бельтайн именуется обычным временем разводов. В связи с таким пониманием Бельтайна существовали следующие поверья, связанные с майской обрядностью: не к добру было приносить в дом цветы майника, не к добру - играть свадьбу в мае и надевать на свадьбу зеленое, не к добру - увидеть бездомного кота, ведь он может занести в дом змею.
В любовных стихах, исполнявшихся, в частности, на Бельтайн, нередко встречается упоминание о березе как символе любви. Так называемые «шалаши любви» принято было устраивать под березой или в березовой роще, венки из березовых ветвей дарили в знак любви, а майские шесты зачастую тоже делали из ствола березы.
Каждый мог заниматься любовью
С милой своей, не чувствуя вины.
Когда май строил дома из листьев,
И никто не входил в те дома под деревьями,
Кроме двух влюбленных.
В Бельтайн люди «свидетельствовали свое почтение» встающему солнцу.
На Бельтайн девушки ходили умывать лицо росой и загадывать желание перед тем, как наступит рассвет. Те, кто умоется майской росой на холме, будет прекрасен в наступающем году.
После разжигания костров обычно готовили трапезу... Замешивали лепешку из овса, которая поджаривалась на горячих углях, и называлась «первомайская лепешка» (am bonnach beal-teine). После выпекания ее можно было класть только на ладонь, но ни в коем случае не на стол или на тарелку. Пирог нельзя было выпускать из рук, кроме как для выпекания. Если его положить в другое место, то он будет просто обыкновенной лепешкой. Разделяли лепешку на столько частей, сколько можно. Одну из таких частей размалевывали углем, пока она не становилась совершенно черной. Эта часть называлась Cai1leach beal-teine - «первомайская старуха». Каждый из присутствующих вслепую выбирал себе долю. Кто вытягивал черный кусок, считался «посвященным» и он должен был быть принесен в жертву... Разыгрывалось целое представление, как одна сторона бросала в огонь того человека, которому выпал этот незавидный жребий, но благодаря вмешательству другой он оказывался спасен... Считалось, что год будет плодородным, если жертвоприношение будет осуществлено, хотя теперь «посвященного» просто заставляют прыгать 3 раза через пламя.
Если кто-нибудь придет попросить посуду на Бельтайн для приготовления праздничных блюд, ни под каким видом нельзя ему ничего давать ибо это будет использовано для вынесения из дома дающего будущей прибыли. Считалось большим несчастьем поделиться молоком или еще какой-либо пищей на Бельтайн. Никому не следовало выносить огонь или воду из дому... Огнем в этот день не делились. Он давал тому, кто его занимал, силу отобрать молоко у коров заимодавца.
Бельтайн - это время, когда потусторонний мир соприкасается с миром людей, равно как и на Самайн. Считалось, что в это время настежь открыты двери в Иной мир, и тем, кто встанет рано утром, нередко достаются дары сидов. Люди думали, что чаще всего эти подарки получают молодые и красивые. Бельтайн - это время обретения сил и осуществления желаний.
Вот один из таких обрядов: в канун Майского дня собирают листья бузины и вешают их над дверью, приговаривая:
Листья бузины, идемте со мной,
Волшебные, как число три.
Бузина над дверью -
Счастье на порог.
Хотя этот амулет служил для защиты от фей, бузина - это дерево, к которому феи благосклонны, и оно привлекает их благословение и защиту.
На Бельтайн особую силу обретают чары и заклинания. Именно в этот день можно было призвать сидов. В этот день феи могут нанести человеку вред, а ведьмы безнаказанно украсть молодняк и будущий урожай, поэтому нужно принять действенные меры, чтобы отвести беду. Разрешено следить за тем, чтобы колдуны не украли молоко и не зачерпнули воды из колодца на заре Майского дня. Ветки рябины, укрепленные над входом в дом и хлев, отгонят колдунов и фей. В полдень и в полночь, равно как на восходе и на закате, завеса между этим и незримым миром становилась предельно тонкой.
Розамунда:
Ленни, какая интересная история у праздника. Как прочно он вплетается в почву Ирландии своими историческими корнями
Ленни:
Вокруг огня водят хороводы
устраивают огненные шоу
Ну и конечно очищение огнем, без этого никогда не обходится
сие действо проходит весело и очень забавно - смотрим
Розамунда:
А сейчас на нашем празднике подошло время знаменитых ирландских легенд и сказок.
Устраивайтесь по удобнее
Не знаешь ты, как тонок лепесток.
Как в мире все навек переиначит
Любовного напитка холодок.
И целый мир сведет с ума глоток,
С влюбленным человечеством в придачу...
Тристан и Изольда.
Отвагой и красотой славился Тристан, племянник корнуэльского короля Марка. Он освободил Ирландию от чудовища вроде Минотавра, которое собирало с королевства дань молодыми девушками. Для этого он вступил в единоборство с разъяренным чудовищем, убил его и сосватал для короля Марка Изольду, дочь короля Ирландии. На корабле, плывущем из Ирландии в Корнуэльс, страдая от жажды, Тристан и Изольда по ошибке выпили волшебное вино любви. Трепетная нежность овладела ими навеки. С высокими почестями ввел Марк в свой замок прекрасную королеву Изольду. Когда же тайна жены открылась, он выгнал Тристана из королевства. В изгнании Тристан совершил немало доблестных подвигов и женился на женщине, которую тоже звали Изольда, и похожа она была на его возлюбленную. Но он так и не прикоснулся к ней. Начинаются странствия скучающего Тристана и его подвиги. В сражении Тристану была нанесена рана, которую смогла бы излечить лишь его первая Изольда. За ней был послан корабль. Тристан попросил гонца поднять белый парус, если едет его единственная Изольда, или черный, если ее там нет. Когда любимая уже была готова ступить на берег, ее соперница из ревности сказала Тристану, что паруса на корабле черные. Застав возлюбленного угасшим, Изольда тоже умирает. Из могил любящих выросли виноградная лоза и розовый куст, которые, обнявшись, вечно цветут.
Vlada:
Фото Ирландии завораживают. Такая земля рождает красивых людей - наш Рорк такой красавчик!
Розамунда:
Тэм Лин
Спасение смертного из волшебного плена было делом, полным опасности. Мало у кого хватало мужества для такого дела, о всё-таки смельчаки находились. Одна из них была шотландской девушкой, дочерью герцога Марча. Звали ее Жанет.
Их замок находился к северу от границы Англии. В его окрестностях было местечко под названием лес Картерхо, о котором ходили слухи, что оно охраняется рыцарями эльфов. Ни одна девушка не могла побывать там и вернуться невредимой, но Жанет это нисколько не беспокоило. Однажды солнечным летним днем она покинула дом своего отца и пошла к лесному колодцу нарвать диких роз. Стоило ей сорвать одну, как в тенистой листве деревьев перед ней появился высокий и бледный рыцарь, закутанный в шелковый плащ.
Золотые лучи заходящего солнца уже с трудом пробивались сквозь листву, когда Жанет покинула лес, и она уже не была девушкой. На следующий день Жанет снова вернулась туда, чтобы встретиться с рыцарем, ведь она полюбила его с первого взгляда. В этот день незнакомец рассказал ей, что он не эльф, а такой же как она смертный. Его звали Тэм Лин, и он был внуком герцога Роксбургского, похищенным феями несколько лет назад. С тех пор он служил королеве эльфов, днем охраняя ее лес, а по ночам присоединяясь к ее воинству.
Такая же смертная могла бы спасти Тэм Лина от этой жизни, кроме полюбившей его Жанет? Она обещала ему сделать все, что в ее силах. Рыцарь рассказал, как смертные могут бросить вызов королеве эльфов, и исчез в залитом солнце лесу. В канун Дня всех святых, следуя его указаниям, Жанет прокралась сквозь ночной лес к ближайшему перекрестку дорог, который был границей двух миров и, где можно было увидеть обитателей волшебного царства, и спряталась в кустах боярышника. В полночь до нее донеслись заунывные звуки волынки и мягкие переливы лиры, и она увидела зарево, словно мириады светлячков усеяли небо за перекрестком. Послышался звон уздечек и колокольчиков, и появились волшебные воины. Во главе колонны на черном коне восседала сама королева эльфов. Ее лицо было бледным, как изображение на старинной фреске. Придворные следовали за ней, их красивые, одухотворенные лица сияли в лунном свете. Охрана эльфов замыкала эту процессию.
Наконец Жанет заметила Тэм Лина, она узнала его по приметам, которые он сообщил ей на последнем свидании в лесу Картерхо: рыцарь сидел на молочно-белом коне, а его чело украшал золотой обруч. Жанет поступила так, как ее учил Тэм Лин. Когда он поравнялся с ней, она бесстрашно вышла из своего укрытия и стащила его с седла.
- Тэм Лин уходит! – раздался пронзительный крик эльфа.
Королева натянула поводья, повернулась и смерила рыцаря ледяным взглядом.
Его теплое тело, стало плавиться в объятиях Жанет, и в следующую минуту ее руки сжимали воздух. Она подумала, что Тэм Лин исчез, но это было не так: по ее ладони застучали крошечные лапки саламандры, пытавшейся ускользнуть на свободу. Инстинкт сработал быстрее мысли, Жанет накрыла ее второй ладошкой и не дала улизнуть. Глаза королевы эльфов засверкали, и саламандра стала расти, пока девушка не поняла, что сжимает холодное, покрытое чешуей тело змеи, обвившейся вокруг ее тела. Сердце у нее похолодело, но она продолжала сжимать свои объятия смертной возлюбленной в полночь, накануне Дня всех святых.
Королева закричала, и чешуя под руками девушки превратилась в густой мех дикого зверя. Девушка увидела его оскаленную пасть, ей было очень страшно, но она не уступала, и ее руки крепко сжимали мощное тело зверя. С яростным криком королева подняла руку, и Жанет услышала звук, словно под сильным ветром захлопали паруса.
Из ее объятий вырывался лебедь, который больно клевал ее лицо и бил крыльями по рукам. Но она только сильнее продолжала сжимать свои объятия. Наконец борьба прекратилась, и на месте змеи, зверя и птицы оказался тяжелый брусок железа, но он был раскален, что жег ее тело. Это был конец, и Жанет знала это. Уворачиваясь от копыт волшебных коней и стараясь не слушать душераздирающие крики, она убежала в лес и бросила железо в колодец. Послышалось шипение пара, а затем наступила тишина, из колодца вышел обнаженный Тэм Лин. Жанет укутала его своим плащом.
Позади них королева эльфов сдерживала своего нетерпеливого коня. Она смерила их холодным взглядом. Схватка закончилась.
- Если бы я только знала, что земная женщина силой своей любви сможет вызволить тебя из волшебного царства, Тэм Лин, - выкрикнула она, - я бы вынула твое сердце и дала замен каменное.
Королева тронула коня, собрала вокруг себя свой отряд, и вскоре они как призраки исчезли в лесу.
Но Тэм Лин и Жанет едва ли прислушались к ее словам, как утверждали летописцы, их мысли теперь занимала земная любовь.
Розамунда:
Прелестная фея миртового дерева
В давние времена в Средиземноморских странах пышно цвели миртовые деревья и давали приют очаровательным феям. Возможно, причиной того, что феи выбрали мирт, было то, что дерево посвящалось богине любви. Венеру, как писал один древний автор, всегда можно найти сидящей в тени мирта. Об одной из фей этого дерева в то время часто рассказывали в Италии вот, какую историю.
Одному принцу так понравился приятный аромат и глянцевый блеск листьев миртового деревца, что он посадил его в горшок на балконе своей спальни. В ту же самую ночь, а затем и еще шесть ночей подряд принц слышал в темноте чьи-то легкие шаги и чувствовал, как его ласкает рука нежная, как гагачий пух, затем благоухающая фея забиралась к нему, в постель и ласкала его всю ночь напролет.
Однако с первыми проблесками рассвета она всегда исчезала, и принцу никогда не удавалось ее увидеть. Однажды, когда в предрассветный час она уже собралась уйти, он обмотал вокруг руки ее локоны и приказал камергеру принести свечи. В отблесках свечи принц увидел свою стройную пленницу.
Эта была фея мирта, золотистая, как пламя свечи, и красивая как цветы, украшавшие дерево. Она полюбила принца с первого взгляда, и тогда ветви и листья дерева воплотились в плоть и кровь.
Принц был очарован прекрасной феей, и в уединении спальни потекли счастливые, безмятежные дни. С каждым новым днем любовь, которую он чувствовал к своей очаровательной даме, разгоралась все сильнее, и, наконец, принц решил сделать фею миртового дерева своей принцессой.
Но случилось так, что ему пришлось на некоторое время оставить ее, чтобы поохотиться на вепря, опустошавшего окрестности дворца. Он задумался, как защитить возлюбленную на время своего отсутствия. Ведь принц был жизнерадостным молодым человеком, который вел беззаботный образ жизни, и во дворце оставалось несколько его прежних любовниц. Отвергнутые им, они могли озлобиться и отомстить.
Поэтому он попросил ее вернуться обратно в дерево и оставаться там во время его отсутствия. Она с готовностью согласилась, ведь и у девушки был приятный и легкий характер. Фея только попросила принца привязать к одной из ветвей дерева золотой колокольчик, чтобы, когда он вернется с охоты, то сразу же мог вызвать ее. Для этого ему надо будет только потянуть за шелковую ленточку, которой тот был привязан к дереву, и со звоном колокольчика она вновь окажется в его объятиях.
Фея вздохнула и направилась к своему деревцу. Она на мгновение задержалась перед принцем и исчезла. Теперь о ней напоминало только легкое трепетание блестящих листьев мирта. Он привязал к ветке колокольчик, наказал камергеру хорошо ухаживать за красивым деревцем и уехал.
Пролетели дни, принц охотился в своих владениях, а спальня влюбленных оставалась пустой и тихой. Только ветерок теребил драпировку над кроватью, да играл в листьях миртового деревца, стоявшего в горшке на балконе. Днем камергер приходил полить его, но больше ничто не нарушало покой феи.
Но однажды утром дверь отворилась, и в спальню прокрались семь перешептывающихся женщин. Это были прежние возлюбленные принца, пришедшие разыскать свою соперницу, которую никому из них еще не приходилось видеть. Они тщательно обыскали комнату, но ничего не нашли.
В конце концов, они оказались на балконе и решили обсудить этот вопрос.
Пока женщины беседовали, то одна, то другая начали машинально обрывать глянцевые листья миртового деревца. Случайно кто-то из них потянул за ленточку, и зазвенел колокольчик. Кора дерева зашевелилась, и перед ними появилась улыбающаяся фея.
На нее тут же набросились ревнивые женщины. Засверкали ножи, брызнула кровь, и вскоре от феи миртового дерева не осталось ничего, кроме разбросанных, оборванных листьев и щепок коры. Только самая молодая из них не участвовала в этом, а лишь взяла себе локон ее золотых волос.
Женщины тихо разошлись по своим комнатам, и никто во дворце не подозревал, что они совершили.
После полудня камергер зашел полить деревце и замер, потрясенный видом кровавой резни. Он погоревал немного, потом собрал листья и кору и трясущимися руками сложил все в горшок на балконе. Камергер ушел в страхе, что ему придется понести наказание.
На следующий день принц вернулся с охоты, раскрасневшийся от скачки и с нетерпением ожидавший встречи с любимой. Но что же предстало перед его глазами? На балконе стоял горшок со сломанными ветками и засохшими листьями волшебного дерева. Он позвал фею, но никто не отозвался в ответ. Заледенело его сердце, и рыдания подступили к его горлу.
День за днем проводил принц в своей спальне, горюя о своей возлюбленной. Но в это время любопытные вещи происходили на балконе перед его спальней. Обрывки листьев и коры поливал теплый дождик, согревало ласковое солнце, время шло, и растение снова начало расти. Сначала появились бледно-зеленые ростки, затем тонкие веточки, которые быстро окрепли. И вот однажды летом деревце зацвело, и из него вышла целая и невредимая фея, золотистая как солнце.
После бурных объятий фея миртового дерева рассказала принцу обо всем, что произошло. Он решил немедленно жениться на своей возлюбленной.
Между тем принц размышлял, как отомстить за такое злодейство. И вот что он сделал.
По случаю свадьбы во дворце состоялся великолепный пир, на который были приглашены все придворные. После пира принц задал вопрос:
— Как поступить с мужчиной или женщиной, если они причинят зло моей принцессе?
— Повесить,— сказал один придворный.
— Колесовать,— предложил другой.
Когда пришла очередь его бывших возлюбленных, они сказали, что такого человека следует заключить в темницу и оставить там томится до самой смерти.
— Все будет так, как вы решили,— сказал Принц и приказал заточить их в подземную тюрьму. Он пожалел только самую юную из них, ту, что взяла себе локон феи.
Ленни:
Какие сказки
(Рози, от дочки мерси за истории и картинки )
И пока слушаем сказки, эльфийцам и феям нашим все равно, а нам можно и подкрепиться
В праздник принято подавать блюда из капусты - рагу по-ирландски будет в самый раз
так же картофельное пюре с капустой (Ирландский колканнон) и соленой говядиной
пиво и виски - ясное дело (Мурочка, спасибо, побеспокоилась
)
Створоженное и сладкое молоко будут позже
Розамунда:
Ленни, рада , что доче понравились истории.
Вот ещё две легенды:
Эльф-защитник
Если старинные предания говорят правду, то существовали эльфы, чьим предназначением была защита беспомощных людей. Эти смелые и очаровательные создания иногда заключали браки со смертными. Но даже это не спасало их от возвращения в волшебное царство, как это было с рыцарем из рода лебедя.
Во Фландрии осиротевшая богатая наследница по имени Элсам была отдана в опеку рыцарю, которого звали Терламунд. Он был честолюбивым, неразборчивым в средствах человеком, искавшим повода жениться на своей подопечной и таким образом завладеть ее землями. Терламунд объявил, что она обещала ему свою руку, но девушка постоянно отрицала это и отказывала ему.
Наконец дело было вынесено в городе Антверпене на рассмотрение германского императора, который постановил, что дело должен решить поединок Терламунда с защитником Элсам, если она найдет на эту роль желающего. А в это время в замке Грааля на далеком заколдованном острове Монсалвах начали бить колокола. Рыцари посовещались, и один из них отправился в путь,
В назначенный день весь двор расположился на берегу реки Шельды. Глашатай воззвал о защите, а когда умолк звук его трубы, вверх по реке поднялась лодка, влекомая лебедем. В ней сидел рыцарь, прибывший из Монсалваха, чтобы защитить девушку. Весь день звенела сталь — это рыцарь из рода Лебедя бился с Терламундом. Наконец сокрушительный удар эльфа поверг соперника на землю.
Элсам вышла замуж за своего спасителя, и многие годы любила его. Но ее беспокоило одно странное условие при заключении их брака: ей запрещалось интересоваться происхождением своего супруга. Наконец она все-таки поинтересовалась родословной мужа. Тот грустно вздохнул и отвернулся. Рыцарь отвел ее на берег Шельды и там рассказал о замке Грааля. Пока он говорил, на реке появился лебедь, тащивший лодку. Рыцарь ступил в нее и, облокотившись на щит, смотрел перед собой на извилистое русло, а лодка навсегда уносила его из жизни Элсам.
Легенда
Жила в Ирландии женщина красивая, как цветок лилии, с волосами, отливающими золотом. Она была невестой молодого властителя Коннахта. Он так любил ее, что свадебные торжества растянулись на многие недели. Днем шумная компания охотилась на равнинах и в лесах, а вечером ярко пылали факелы, наполнялись до краев вином кубки, арфисты играли для придворных веселую музыку. В самом центре танцующих в облаках шелка своего подвенечного платья кружилась Этна. Каждый вечер она так танцевала, пока однажды в полночь не выскользнула из рук своего партнера и не упала на каменные плиты
зала. Арфы тут же умолкли, придворные расступились, а молодой властитель опустился на колени возле своей невесты. Он звал ее по имени, но ни слова не услышал в ответ. Ее румянец исчез, дыхание стало слабым, как у котенка, глаза закрыты. Этну отнесли в спальню, и всю ночь муж не сомкнул глаз у ее постели.
Когда с наступлением утра солнечные лучи упали на покрывало, Этна разомкнула тяжелые веки и заговорила, но муж мало что понял из этих слов, и это его не встревожило. Отрешенным, бесцветным голосом Этна рассказала ему, что во сне она видела дворец могущественного короля. Солнце никогда не заглядывало в его окна, но его залы сияли каким-то внутренним светом, а звучащая в нем музыка подавляла все желания смертных. Все, чего ей теперь хотелось, это уснуть и вновь увидеть этот мир.
Этна погрузилась в сон. Прошел день, а она все лежала бледная и неподвижная, как изваяние. Никто не мог ее разбудить. Когда тени стали удлиняться, а ночь приближаться, за ней послали присмотреть кормилицу, чтобы муж мог немного отдохнуть. Старая женщина задремала и проснулась только глубокой ночью, поеживаясь от холода. В спальне было тихо, но спустя мгновение женский крик эхом отозвался в коридорах дворца. В лунном свете белела пустая постель Этны, и только смятые простыни указывали то место, где она лежала.
Остаток этой ночи прошел в тревоге, а с первым проблеском рассвета молодой муж со своими приверженцами выехал из замка и направился к холму Нокма. Под густой травой в глубине холма находился дворец Финвара, короля Туата в Коннахте, старого друга и советчика молодого правителя. И если кто-нибудь мог найти пропавшую новобрачную, то только он.
Зеленые склоны холма Нокма ничем не выдавали подземного великолепия прибежища короля. Но как только всадники выехали из леса, оживленное многоголосие наполнило воздух, словно стайка певчих птиц расселась на ближайших деревьях. Всадники остановились и прислушались, наконец, стало возможно разобрать один голос. Молодой правитель помрачнел — Финвар обманул его доверие. Голоса фей слились в одно сплошное щебетание, они обсуждали новую возлюбленную волшебного короля, ирландскую лилию, которую Финвар обольстил и увел от родных.
Правитель отдал приказ, и посыльные повернули своих коней и ускакали прочь. Вскоре из леса появилась колонна крестьян с косами и лопатами на плечах, которые сразу же приступили к делу: они стали делать подкоп в тайное царство волшебного короля, чтобы вызволить оттуда пленную жену своего повелителя. Крестьяне работали весь день, и к ночи глубокая яма зияла с одной стороны зеленого холма. Удовлетворенные работники отправились отдохнуть.
Однако наутро их глазам предстала обескураживающая картина: яма, которую они вырыли, исчезла, и абсолютно нетронутый дерн зеленел на месте их вчерашних трудов. Невидимый и неслышимый, Финвар показал свое могущество и силу. И еще целых три дня крестьяне провели за бесполезной работой — каждую ночь Финвар сводил на нет все их усилия. Работники стали ворчать, а молодой правитель становился все мрачнее.
И снова над холмом раздались голоса, и молодой супруг их услышал.
— Если по разрытой земле разбросать соль, то вырытая яма останется нетронутой,— пронеслось в воздухе.
Известно было, что соль обладает могущественной силой над жителями волшебного царства, и правитель разослал всадников во все уголки Коннахта, чтобы купить соль за любую цену (ведь в те дни соль была довольно редким товаром). Еще один день прошел за работой, а ночь в ожидании. Соль доказала свою силу: все раскопки предыдущего дня остались целы, а белый слой кристаллов соли, покрывавший разрытую землю, нетронутым.
Теперь крестьяне работали охотно, и после полудня глубокий овраг прорезал холм. До копавших доносились из толщи земли голоса, уже утратившие свою беззаботность и ставшие визгливыми и испуганными.
Они говорили, что если дневной свет упадет на стены волшебного дворца, те рассыплются в прах. И, наконец, властный голос прорвался сквозь земляной барьер:
— Немедленно прекратите свою работу, смертные люди. Бросьте свои лопаты, и уже на закате новобрачную вернут ее супругу.
Это говорил король волшебного царства. Люди прекратили работу, и на закате молодой правитель остался в одиночестве ждать у оврага, повернувшись лицом к лесу. Он услышал тихие шаги, обернулся и увидел свою Этну, торжественную и очаровательную, одетую в то же самое платье, в котором она стала пленницей Финвара. Вот только новый пояс со сложным узором и причудливыми завязками обвивал ее талию.
Победа не принесла ему радости, ведь душа Этны осталась далеко. Недели сливались в месяцы, зима уже посеребрила землю, а она, равнодушная ко всему, словно восковая фигура, сидела в своей спальне или тихо, как привидение, бродила по пустынным коридорам замка. Этна не разговаривала и, казалось, не слышала слов тех, кого еще совсем недавно знала и любила. Придворные перешептывались между собой о том, что новобрачная ела волшебную пищу и от этого потеряла свою душу. Молодой правитель долго горевал над своей заколдованной супругой и старался держаться подальше от остальных.
Через год после возвращения Этны её супруг в одиночестве проезжал мимо того места, где последний раз слышал голос фей. Снова раздались неясные голоса, и до него донеслись обрывки чей-то беседы. Один голос сказал, что душа Этны все еще находится в волшебном царстве. Другой голос заметил, что удерживает ее там вышитый пояс. Если муж снимет его с талии Этны и сожжет его, а украшающую пояс булавку закопает в землю, то она снова станет прежней женщиной.
Не теряя времени, супруг вернулся в спальню Этны, опустился подле жены на колени и стал нервно дергать завязки ее пояса. Они хитро переплетались, но в конце концов пояс оказался у него в руках и он вынул из него булавку. Его жена безучастно наблюдала, как он сжег пояс в очаге, потом собрал пепел и развеял за стенами замка. И тогда настал черед булавки.
Стоило ему только бросить последнюю лопату земли на место, где он закопал волшебную булавку, как в замке послышались торопливые шаги и смех. Молодой правитель понял, что чары исчезли. Он вернулся в зал и увидел раскрасневшуюся Этну, рассказывавшую о своем сне. Все время, проведенное в волшебном дворце, показалось ей одной ночью. Ее супруг улыбнулся и промолчал. Он позвал музыкантов и потребовал еды и вина. Свадебные торжества возобновились, и, казалось, этого печального года, как ни бывало.
dita:
Розамунда писал(а):
Эльф-защитник
Легенда
Легенда
Рози, СПАСИБО!!!
Я вот стишок нашла на тему:
Бэльтайн (Beltane)
К зачарованной полянке, -
Где сверкает озерцо
И жемчужные поганки
Завиваются в кольцо,
Корни елей устилают
Малахитовые мхи,
Мотыльки легко взлетают
С хвойной бархатной трухи
И в текучих бликах солнца
Затевают чехарду, -
Тропки малого народца
Потаённые ведут.
Духовит и свеж ясменник,
Золотится первоцвет,
И боярышник весенний
Светлым кружевом одет.
И сюда в ночном тумане
Лунный свет манит на зов
Всех магических созданий
Из пещер, холмов, лесов...
Гномы - в праздничных нарядах,
В земляничных колпачках -
Майский шест проворно сладят
Из елового сучка.
Разбежавшись по поляне,
Крошки-эльфы (ох, шустры!..)
Хворостинок подбавляют
В первомайские костры.
Музыканты фей расселись
На грибные шляпки в ряд,
И в безудержном веселье
Феи юркие парят
В колдовской воздушной пляске -
Невесомой, круговой -
Над кувшинками и ряской,
И смарагдовой травой,
Подпевая звонким флейтам,
Ибо так заведено -
Ликовать и славить Бэльтайн
Зачарованной весной...
Кстати, Каро я все же нашла - ее сегодня просто не узнать
А еще я хотела узнать, у кого какой наряд сегодня?
Я - вот она я.
Ленни:
Красота
Макнаб решил вспомнить старую шотландскую сказку (заодно и Пибоди попугать :lol
Фея и котел
Островок Сандрей, один из Внешних Гебридских островов, расположен к югу от острова Барры, и его омывает безбрежный Атлантический океан. Вокруг островка кипят волны с белыми гребешками, а на берегу всегда дует соленый резкий ветер. Над островком, пронзительно крича, проносятся морские птицы: чайки с жалобными голосами и устрицееды, что, выпятив грудь и распластав крылья белым крестом, летают с криком: "Би-глик! Би-глик! Би-глик!" (Осторожней! Осторожней! Осторожней!)
На этом островке когда-то жил один пастух. Жену его звали Мэриред. Она дружила с одной "мирной женщиной", как в старину называли фей. (А еще племя фей называли: "добрые соседи" и "маленький народец".) Эта фея была крошечная женщина с остреньким личиком, блестящими глазками и смуглой кожей орехового цвета. Жила она в зеленом, поросшем травой холмике, что возвышался неподалеку от дома пастуха. Каждый день фея семенила по тропинке к его дому, сразу же входила в комнату и, подойдя к очагу, где горел торф, снимала с огня и уносила с собой большой черный котел. Все это она проделывала молча, а перед самым ее уходом Мэриред ей говорила:
В горн кузнец насыплет углей
И чугун раскалит докрасна.
Надо котел, полный костей,
Ко мне принести дотемна. Вечером фея возвращалась и оставляла на пороге дома котел, полный вкусных мозговых косточек.
И вот как-то раз пришлось Мэриред отправиться на остров Барру, в его главный город - Каслбей. Утром перед отъездом она сказала мужу:
- Когда придет "мирная женщина", скажи ей, что я уехала в Каслбей. А она пусть возьмет котел, как всегда берет. Потом Мэриред уехала, а муж ее, оставшись один в доме, принялся крутить жгут из стеблей вереска. Немного погодя он услышал чьи-то легкие шаги, поднял голову и увидел, что к дому подходит "мирная женщина". И тут ему почему-то стало жутко. Он вспомнил вдруг все рассказы о том, как феи заколдовывают людей, вскочил с места и, как только "мирная женщина" подошла к порогу, захлопнул дверь.
Надо сказать, что "маленький народец" очень вспыльчив и легко обижается. Блестящие глазки феи засверкали гневом - так ее рассердила грубость пастуха. Она ступила ножкой на выступ под окном, а оттуда вскарабкалась на крышу. Потом наклонилась над дымовым отверстием и что-то крикнула. Это был зловещий, пронзительный крик. Пастух в ужасе прижался к двери и вдруг увидел, как большой черный котел подпрыгнул раз, потом еще раз и... вылетел в дымоход. Но там его сейчас же ухватила чья-то сухонькая смуглая ручонка. Не скоро осмелился пастух открыть дверь своего дома, а когда открыл, феи уже не было.
В тот же вечер Мэриред вернулась с корзинкой, полной свежей сельди, и первым долгом спросила мужа, почему котел не вернулся на свое место в очаге. - Ведь "мирная женщина" всегда возвращала его засветло, - добавила она. - Неужто позабыла? Не похоже это на нее.
Тут муж рассказал ей про все, что с ним приключилось, пока она была в отъезде, а когда досказал, Мэриред крепко выругала его за глупость. Потом она встала, взяла фонарь и побежала к зеленому холму, где жила фея. Светила луна, и при ее свете Мэриред отыскала свой котел. Он стоял у подножия холмика и, как всегда, был полон вкусных мозговых костей. Мэриред подняла котел и уже повернулась, чтобы идти домой, как вдруг чей-то нечеловеческий голос крикнул: Молчунья-жена, молчунья-жена,
Что к нам пришла из дремучих лесов,
И ты, что стоишь на вершине холма,
Пустите по следу злых, яростных псов!
И тут с вершины холмика донесся дикий визг. Кто-то темный, что там cтоял, спустил со своры двух лежащих у его ног заколдованных псов. С громким протяжным лаем псы сбежали с холмика. Хвосты их были закручены над зелеными спинами, языки вывалились и болтались между острыми клыками. Мэриред услышала, что кто-то за нею гонится, оглянулась и пустилась бежать, не помня себя от страха. Она знала, что псы фей могут догнать и растерзать все живое, что встретят на своем пути. Но как ни быстро она бежала, зеленые псы стали ее нагонять - она уже чувствовала, как их дыхание обжигает ей пятки, и подумала: "Еще миг, и они схватят меня зубами за щиколотки!"
И тут Мэриред вспомнила про кости в котле и догадалась, как ей спастись. Она сунула руку в котел и на бегу стала бросать на землю кости, перекидывая их через плечо. Псы фей жадно хватали кости, и Мэриред обрадовалась, когда они немного отстали. Наконец она увидела свой дом и вскоре подбежала к двери. Но вдруг услышала, что псы опять ее догоняют, и в отчаянии крикнула мужу из последних сил:
- Впусти меня! А как только ворвалась в дом, рухнула на пол за порогом. Муж тотчас захлопнул за нею дверь. И тут они услышали, как псы фей свирепо царапают когтями дверь и яростно воют.
Всю ночь Мэриред с мужем просидели, дрожа от страха, - спать и не ложились. Когда же утром, наконец, отважились выглянуть за дверь, увидели, что она с наружной стороны вся исцарапана когтями зеленых псов и обожже- на их огненным дыханием. С тех пор "мирная женщина" больше не приходила за котлом, а Мэриред и ее муж всю свою жизнь боялись попасться на глаза своим "добрым соседям" - феям.
Розамунда:
Ди, очень красивый стих.
А вот ещё одна легенда.
История об Орфео и Херодис
Орфео царствовал в Трейсе, городе на севере Греции, и был известен своей замечательной игрой на арфе, а также справедливостью и благородством. Он правил в то время, когда мир и процветание сопутствовали всем от придворного до последнего крестьянина. Но этим тихим, безмятежным дням однажды в мае пришел конец, когда очаровательную королеву Херодис расстроенную и в слезах привели из дворцового сада.
Успокоившись, она смогла рассказать, что произошло. В то утро птичьи песни и свежий весенний воздух убаюкали ее, когда она сидела под деревом, выращенным не самой природой, а полученным в результате прививки. Возможно, именно из-за нарушения порядка, уготованного самой природой, такие деревья часто отмечали границу между миром смертных и волшебной страной.
Херодис была достаточно беззаботна, чтобы замешкаться у одного из них, а в полдень, отмечавший границу, разделявшую день на две части, она с ужасом проснулась. Ей приснилось, что ее разлучают с Орфео и всем этим ярким, искрящимся миром. Король волшебной страны, высокий и загадочный, в короне со сверкающими драгоценными камнями подошел к ней, молча поднял еена руки и пронес сквозь тьму в свое царство, где показал ей замки с резными башенками, цветущие луга и стаи парящих в небе белых птиц. Потом он отнес ее обратно под дерево и под угрозой страшного наказания приказал на следующий день ждать его здесь. Она призналась Орфео, что не посмела открыто возражать ему.
На следующее утро побледневший и молчаливый Орфео собрал вокруг дерева, где ждала Херодис, всех своих воинов. В поисках хоть каких-нибудь признаков существования враждебной силы они внимательно разглядывали все вокруг, и только позвякивание их доспехов да звон уздечек нарушали тишину. Вдруг стоявший ближе всех к дереву Орфео вскрикнул. Херодис неожиданно исчезла из самого центра кольца вооруженных мужчин.
Удрученный горем, Орфео забросил свой трон и отправился странствовать, захватив с собой только одну арфу. Десять лет он утолял голод корнями, ягодами и корой. По ночам камни служили ему подушкой для ночлега под открытым небом, если погода была хорошей, или в пещерах, когда шел дождь или снег. Орфео стал изможденным и мрачным. Единственным утешением ему была музыка. Когда в лесу раздавались чарующие звуки его арфы, стихали птичьи песни, а дикие звери прятались в кустах и старались подкрасться поближе, чтобы послушать его музыку.
За эти годы Орфео ни разу не встретил ни одного смертного, но жаркими летними днями ему доводилось видеть сверкающие кавалькады жителей волшебного царства, шествовавших сквозь высокую траву лесных лугов, и слышать отдаленные звуки их охотничьих рогов. Однажды он проснулся от хруста веток и топота копыт. Из полумрака леса появилась процессия фей-охотниц, все на белоснежных лошадях и с серебристо-серыми соколами, сидевшими на их руках, одетых в охотничьи рукавицы. Одна из дам посмотрела на бедного менестреля, которым стал Орфео, и это была Херодис. Они узнали друг друга, глаза их наполнились слезами. Но прежде чем Орфео снова обрел дар речи, процессия двинулась дальше.
Отбросив всякую предосторожность, Орео взял свою арфу и вслед за охотницами углубился в лес. Наконец перед ними возникла отвесная скала, и они через расселину вошли внутрь. Орфео старался держаться поближе к ним, ориентируясь в темноте по топоту копыт. Часами он брел на ощупь вдоль извилистого коридора, пока не был ослеплен светом, исходившим от белого замка, возвышавшегося посреди зеленой равнины.
Все ворота открываются перед странствующим менестрелем, и Орфео вскоре оказался в замке. Он миновал сады, заполненные спавшими вповалку людьми. Все они застыли в позах, в каких их застали феи, когда уносили сюда. То тут, то там словно конные статуи возвышались рыцари, унесенные из внешнего мира в минуту смертельной схватки. Орфео нашел короля волшебной страны на центральном дворе, где под деревом (точной копией того, что росло в его дворцовом саду) спала Херодис.
Орфео преклонил колено перед королем и предложил сыграть для него на арфе. Тот удивленно поднял брови при виде бедного менестреля и неохотно согласился. Но когда из-под его пальцев полились чарующие звуки, король смягчился. Мелодия Орфео постепенно затихла и могучий властелин волшебной страны предложил ему любую награду.
— Тогда отдай мне, — ответил Орфео, — ту леди, что спит под деревом.
— Неравная пара, — сказал король. — Будет отвратительно видеть ее в твоей компании.
— Еще более отвратительна была твоя ложь, когда ты обещал мне любую награду, — парировал Орфео.
Король знал, что это правда. Он сделал знак, и Херодис зашевелилась и проснулась. Лицо ее просияло, когда она заметила своего мужа. В ту же минуту Херодис оказалась рядом с ним, Орфео взял ее за руку, и они вышли за ворота замка.