Dione:
20.03.20 21:07
Ну вот два человека выразили одинаковое мнение. Коммент Нади я только сейчас прочла. В чем конкретно он не похож на викторианский? Поведением героев, общим духом.
Ты посточнно подчеркиваешь культурное превосходство над шотландцами, те и выглядят варварами. В 19 веке шотландцы были не меньшими джентлеменами, чем англичане. Вот в 17 веке да, такое сравнение со стороны англичан было бы уместно. Ну хорошо, в 18 даже. Извини, пока твоими категориями еще не могу мыслить, называю по старинке. Это прямо отбрасывает нас в 17 век, времена противостояния и частичного подчинения Шотландии. Да, тогда были важны кланы, живущие на границе и хранящие верность короне, и за такого лэрда вполне могли выдать знатную леди ради укрепления связей. Мы все же знаем историю, и подобного не можем представить в конце 19 века. Потому что шотландский лэрд 19 века - это утонченный и образованый Эдвард Гленарван.
Это раз.
Братья. Оба ведут себя опять же не в духе 19 века. Это не образ двух денди, это образ двух английских баронов времен Вальтера Скотта. Разборки короля с могущественными вассалами вообще отбрасывают нас во времена славного короля Ричарда. Это не история викторианской эпохи, где была до безумия абсолютная монархия, империя, где никогда не заходит солнце и жесткая структура управления. Там не надо было ни выдавать леди за варваров, ни разбираться с вассалами...
Надеюсь, я обосновала.
Все это никак не умаляет ценности романа, напряженной интриги и живых персонажей. Просто иы просила обосновать
Tannit:
20.03.20 21:10
» Глава третья
- Его Высочество принц Якобус отправился в восточные колонии подавлять мятеж, - тихо сообщил Ричард, вернувшись из разведки. – Отбыл, когда мы осаждали Драконий Зуб.
- Плохая новость, - буркнул Тобиас.
- В колонии мятеж? – спросила Томасия шепотом.
Она знала, что из колоний поставляют чай, пряности, финики, сладости, благовонные масла, красивые шелковые ткани. И, если там вспыхнуло восстание, значит, теперь все эти важные для королевства продукты и товары исчезнут из продажи.
- Я бы предпочел беседовать с Якобусом, - продолжал Ричард. – Он бы нам помог. Он бы повлиял на положительное решение. Причем сразу, не стал бы откладывать в долгий ящик. Он более дальновидный политик.
- Король может нам отказать? И у меня отнимут Роберта? – Томасия, наконец, поняла, о чем, на самом деле, говорили ее братья.
- Успокойтесь, миледи. Мы еще не беседовали с его величеством. Он нам пока ничего не ответил.
Они ждали аудиенции перед дверями королевской приемной, в гостином зале, где никого кроме них не было.
Король Георгиус не любил решать личные проблемы верноподданных - ему были больше по душе пышные приемы и праздничные торжества. Как и его отец, король Альберт, он хотел наверстать упущенное - получить все то, чего был лишен, пока здравствовала его бабка, королева Константидия, известная поборница нравов.
Когда в назначенный час в сопровождении братьев Томасия с Робертом прибыла в королевский Белый дворец, секретарь короля извинился и попросил немного подождать.
Они ждали уже целый час!
Роберт уснул на диванчике, приткнувшись к Томасии, одетой с головы до ног в черное. Сама она успела полностью изучить всю обстановку гостиного зала, оформленного и обставленного в стиле эпохи королевы Константидии.
Интерьер просторного помещения - прямые линии без извивов, простая без излишеств отделка, пастельные тона, надежная мебель, картины с сельскими пейзажами, бюсты теологов-«отцов церкви» - в полной мере отражал благопристойность и умеренность периода правления покойной благочестивой государыни, при которой произошла церковная реформа и ужесточилась общественная мораль.
Вдовствующая королева Константидия - прожившая долго и правившая железной рукой, истово верующая, бережливая и хозяйственная, - урезав расходы на содержание двора, приучила придворных к смирению и скромности. Порицая пороки и обличая на публичных судилищах во дворце представителей знати, совершивших неблаговидные поступки, она являла свой строгий нрав и показывала пример верноподданным. Прежде никогда во внутренней политике не культивировались так настойчиво, с таким усердием государственные базовые ценности – монархия, церковь и семья.
В обществе возник негласный, нигде не прописанный кодекс поведения, декларирующий все мыслимые и немыслимые добродетели и обязательный для соблюдения. Его нарушение немедленно вызывало у светской публики осуждение, вплоть до исключения нарушителя из круга друзей и знакомых - переставали приглашать в гости, отклоняли его приглашения, не замечали при встрече и не здоровались. При очень тяжких проступках человек делался изгоем.
За пятнадцать лет, прошедшие после смерти королевы, многое изменилось. Сформировавшийся консерватизм за это время укрепился, а пузырящаяся пена фанатизма естественным образом осела.
Общество само отторгло то, что ему было не нужно, стало более снисходительно, менее мнительно и подозрительно и прощало многие мелкие проступки, которые прежде считались предосудительными и недопустимыми.
Послабление последовало уже при короле Эдварде, сыне Константидии. Слабохарактерный и склонный к пьянству, он будто был вовсе не плод от чрева своей матери. С его восшествием на престол в королевстве после строгого поста началось разговение. Коронованный в возрасте далеко за пятьдесят лет, он правил недолго и умер от апоплексического удара, случившегося прямо за обеденным столом, как настигшая его за неправедный образ жизни кара Божья. Эдуард был плохим государем, но развитие во всех государственных сферах, получившее хороший разгон при вдовствующей королеве, продолжалось по инерции. Значение церкви снижалось, из-за границы в королевство проникла философия вольнодумства, сменилась мода.
Король Георгиус, как и его отец, не стал выдающимся монархом, а его неудачная колониальная политика нанесла непоправимый ущерб казне, поэтому короне приходилось занимать деньги у своих подданных.
По истечении часа братьев Мейст и Томасию с Робертом, наконец, пригласили пройти в рабочий кабинет Его Величества.
Король предпочитал вести личные беседы с подданными в камерной обстановке. Крайне редко просителей приглашали в тронный зал, в котором обычно принимали послов иностранных государств.
Секретарь просочился за двустворчатую дверь и, торжественно с расстановкой перечислив имена, титулы и звания гостей, впустил их в небольшой зал.
Королевский кабинет был оформлен в красных и бардовых тонах (его владелец явно любил эти цвета), с белой отделкой и золотыми вкраплениями. Дорогие матерчатые обои на стенах были совсем новые. Вся обстановка, подобранная со вкусом - обтянутые шелком стулья и диванчик, этажерки, секретер и даже камин с часами – отличалась изяществом. Статуя какой-то античной богини - в очень коротком платье без рукавов, не скрывающем, а подчеркивающем женственные формы - свидетельствовала о значительном изменении моральных норм в стенах королевской резиденции.
Король Георгиус обладал характерными чертами правящей династии – круглыми голубыми глазами, длинным носом и острым подбородком. Он сидевший за большим письменным столом с резной перегородкой, ответил коротким кивком на мужские поклоны и дамский реверанс.
Кроме монарха в кабинете находился – сидел на стуле у стены - первый советник лорд Дюкс. Немолодой, но подтянутый, со суровым лицом и жесткими складками у рта, цепким взглядом следивший за тем, чтобы линия внутренней политики не свернула под неправильным углом – это был один из самых влиятельнейших царедворцев, чрезвычайно опасный для королевских недоброжелателей.
Томасии и Роберту были предложены стулья. Мужчины встали рядом.
- Рад видеть вас в добром здравии, милорды, – у короля был приятный глубокий голос. - Каждый раз, когда вижу вас вместе, поражаюсь вашему удивительному сходству. Ваша матушка, леди Мейст, различает вас?
- Не всегда, сир. Случается, путает.
- Миледи, у вас чудесный сын.
- Благодарю, ваше величество, – Томасия не стала поднимать вуаль. Хотя по пристальному взгляду короля поняла, что он хочет увидеть ее лицо. Раз она имеет право - ну, хоть какое-то право, как женщина, имеет! – то воспользуется им.
- Становится хорошей традицией, что в Белый дворец раз в десять лет являются потомки Аркта Драконоборца. Не так много людей могут похвастать, что об их родоначальниках сложили легенды… Из всех моих предков, пожалуй, только один может сравниться с Арктом – это Дил, который был женат на змееногой волшебнице, - он поставил локти на стол и сплел длинные белые пальцы. - Сгораю от нетерпения, как желаю скорей услышать рассказ о похищении.
- Не было никакого похищения, ваше величество.
- Да? Разве вы не похитили графиню Нэд-Брим из Драконьего Зуба, сразу после похорон ее супруга?
- На поминальном банкете она присутствовала.
- О! Неужели? Это как-то меняет дело? Кстати, кто из вас, милорды, капитан фрегата?
- К вашим услугам, сир, – Тобиас поклонился.
- Украли наследника… юного отрока, который не может принимать самостоятельные решения, в силу нежного возраста, - посетовал Георгиус.
- С кем, как ни с матерью, должен находиться ребенок, после утраты отца.
- Значит, я не должен верить представителям вронской знати… их утверждениям? - король внимательно рассматривал свои пальцы, будто беседовал с ними, а не со своими визитерами. – Вроны уже несколько дней к ряду просятся ко мне на прием. Знаете, что они хотят? Подать жалобу на вас, милорды.
- Ваше величество, леди Томасия покинула замок по собственной воле. Ее никто и ни к чему не принуждал. Она перед вами, сир. Можете спросить у нее, – Ричард повел рукой в сторону сестры.
- Миледи, что скажете?
- Ваше величество, я не могла больше оставаться в замке Драконий Зуб, - произнесла Томасия ровным голосом. Она заготовила ответы на предполагаемые вопросы.
- Вас не заставили силой? Не угрожали? Не сажали в мешок?
- Я покинула замок Драконий Зуб добровольно, по собственному желанию.
- По собственному желанию, но не по просьбе ваших кузенов?
- Мне были предложены услуги, от которых я не отказалась, – она тщательно подбирала слова, чтобы ни дать ни малейшего повода для обвинения братьев в ее похищении.
- А вы, юный граф Нэд-Брим, хотели остаться в замке? – Георгиус обратился к мальчику, не сводившему с него пытливого взгляда.
- Мы отправились в путешествие и попали в страшный шторм. Было здорово! – Роберт произнес совсем не то, чему его учили перед приемом. Но - слава Богу! - не стал вспоминать своего родителя, по которому очень скучал, поэтому хотел вернуться в Драконий Зуб.
- Здорово попасть в шторм? - Георгиус рассмеялся.
- Мне понравилось плавать на корабле!
- Мило.
- И как давно, миледи, у вас возникло желание покинуть замок Драконий Зуб? – продолжил допрос король.
- Я никогда не думала о своих желаниях, сир. Моя жизнь полностью была посвящена заботам о муже и сыне.
- Значит, ваши братья, открыли вам ваше желание совершить побег?
- Когда у меня появилась возможность покинуть замок Драконий Зуб, я ею воспользовалась.
- Как любопытно! – Георгиус расцепил пальцы и развел их в стороны. - Для меня всегда представляла тайну природа женских желаний. Просто не понимаю, что именно иногда побуждает женщин совершать те или иные неординарные поступки. Что служит мотивом… Думал, вы мне откроете секрет.
- Теперь я желаю заботиться о своем сыне, сир. Все мои мысли занимает его дальнейшая судьба. Мне очень хотелось бы, чтобы мой Роберт вырос преданным сыном своего отечества и верным подданным, - отчеканила Томасия.
- О! Ага, – король сделал какие-то умозаключения. – Вы, полагаете, что если вашего сына будет воспитывать кто-то из родственников вашего покойного супруга на севере, юный граф не будет предан короне?
- Сир, я достаточно долго прожила среди вронов, чтобы иметь все основания так считать.
- И вы считаете, что в Альбигарте или владениях Мейстов есть все условия для правильного воспитания сына лорда Нэд-Брима, - продолжил Георгиус ее мысль.
- Вы очень мудрый государь, сир, – этот комплимент был необходим. – Вы всегда принимаете правильные решения.
- Хотелось бы, – он кокетливо отмахнулся. - Если бы на свете жил хотя бы один такой король, который всегда принимал только правильные решения - он бы давно сидел бы на троне мирового королевства. Но - увы!
- Господь воздаст вам за все ваши труды.
- Потомок Аркта Драконоборца… Надо же! – Георгиус покосился на Роберта. – Хозяин Драконьего Зуба.
- Роберт еще маленький для того, чтобы возглавить гарнизон крепости, – Ричард сделал полшага вперед. - Рядом с ним должен быть человек опытный и любящий его.
- Значит, Мейсты решили стать опекунами юного графа Нэд-Брима? – король, наконец, перешел к делу.
- Во благо короны, сир!
- Предоставьте нам решать, что есть благо! – осадил подданного Георгиус.
- Сир, наш предок Мейст пришел в Альбигонию вместе с Готфридом Завоевателем, и с ним плечо к плечу прокладывал ему дорогу к трону. В период двоевластия Мейсты встали под алые знамена со львом. Мейсты служили верой и правдой всем вашим предкам.
- Мы помним о заслугах Мейстов.
- Земли вронов были присоединены к королевству недавно. Однако, несмотря на то, что военная аристократия севера дала присягу на верность короне, на них нельзя полагаться.
- Совсем нельзя? - король покосился на лорда Дюкса, который в ответ поморщился и отмерил большим и указательным пальцами, насколько можно доверять вронам - чуть-чуть.
- Граф Дункан Нэд-Брим проводил умеренную политику и, выполняя взятые на себя обязательства перед короной, сдерживал растущее недовольство местной знати, - продолжал Ричард. – Теперь его нет.
- Теперь что, вся лояльность вронов - коту под хвост? – король недовольно фыркнул.
- После смерти лорд Нэд-Брима северный рубеж остался без охраны.
- Но пока-то там спокойно! Мне докладывали... И северные соседи, вроде, еще не планируют расширять свои территории за счет нашего королевства. Да и вронская знать сейчас гостит в Альбигарте. Ко мне на прием просится.
- В Драконьем Зубе должен находиться человек, преданный короне.
- Что Вы предлагаете, милорд? Кроме того, чтобы я позволил вам стать официальным опекуном графа Нэд-Брима?
- В Драконьем Зубе должен стоять один из королевских полков. Крепость имеет важное стратегическое значение. Драконий Зуб – главный форпост королевства - не только на северной границе и побережье, а во всей северо-восточной части Альбигонии. В том случае, если враг придет с севера и захватит Арктгарт, ему откроется прямой путь на Альбигарт. Гарнизон крепости требуется полностью заменить.
- Вы можете распустить вронский гарнизон и нанять на службу альбигонцев.
- Вы хотите, чтобы Мейсты воевали против родни мужа своей родной сестры?
- Вы хотите, чтобы воевал мой полк?
- Размещался по королевскому указу, - уточнил Ричард. – Если Мейсты начнут устраивать новые порядки в Драконьем Зубе, то вроны расценят это, как захват их земли королевским вассалом, а подразделение королевской армии под командованием законного наследника крепости поможет… эм… сохранить шаткое равновесие в порубежье. Это очень удобное нейтральное решение проблемы, сир. Присутствие в цитадели прямого наследника Аркта Драконоборца сделает легальным пребывание королевского полка.
- Милорд, вы не можете гарантировать, что не вспыхнет мятеж, даже если я пошлю в Драконий Зуб свой полк!
- К сожалению, ваше величество, - Ричард поклонился. – Но пока «ключ от северных ворот» в ваших руках.
Томасии не понравился эпитет, использованный братом для Роберта, но сейчас шел настоящий и жесткий торг, от которого зависела судьба ее сына, поэтому все средства были хороши.
- Ваше величество, одного вашего слова достаточно, чтобы Мейсты стали опекунами графа Нэд-Брим, - произнес прежде сохранявший молчание Тобиас. – Смеем надеяться на ваше благорасположение.
- Мне понятно ваше беспокойство, милорды и миледи, о судьбе мальчика. У меня самого, как вы знаете, есть дети. Хотя они уже взрослые… – король вдруг, забыв об интересах короны, проявил свое чисто человеческое качество. – Они - моя кровь. Они - мои наследники. И мне, как любящему отцу, небезразлична их судьба. Но я в той же, полной мере являюсь «отцом государства» и несу ответственность за судьбы и благополучие всех своих подданных. Порой мой родительский долг вступает в конфликт с государственной необходимостью. Решение таких вопросов мне дается с большим трудом… Но всегда в пользу государственного интереса! Вам известно, господа, что мой старший сын принц Якобус отправился подавлять мятеж в восточных колониях?
- Да, сир. Нам известно, что его высочество в настоящее время выполнят свой долг перед государством.
- И я за него очень беспокоюсь…
Томасия почувствовала, что дело принимает совсем нехороший для нее с Робертом оборот.
- Ваше величество, мы будем ждать ваш ответ столько времени, сколько потребуется. Мы понимаем, что вам необходимо всё обдумать, взвесить все «за» и «против». У вас много других дел, более срочных и важных, требующих безотлагательных решений, - сказал Ричард.
- Мы готовы ждать, - вторил ему Тобиас.
- Вы всё правильно поняли, господа. Пока я не могу дать вам свой ответ. Не будем торопиться. Вопросы, подобные вашему, в виду сопутствующих обстоятельств, быстро не решаются. Мне необходимо всё обдумать. Все взвесить… Надо выслушать другую сторону, их доводы. Не забывайте, вроны являются подданными короны. И нам очень хотелось бы, чтобы они оставались нашими верноподданными.
- Мейсты - потомки аксов и являются верноподданными со времен короля Готфрида.
- Уверяю вас, судьба этого славного мальчика мне далеко небезразлична, – губы короля растянулись в невеселой улыбке.
- Граф Нэд-Брим под надежной охраной и ни в чем не нуждается, - поспешно заверил Ричард, приводя в свою пользу последний довод.
- И да хранит его Господь! – Георгиус сложил ладони в молитвенном жесте.
- Боже, храни короля! – в один голос произнесли формулу братья Мейст, а за ними - Томасия.
- Благодарю вас за визит. Милорды, миледи, – король кивнул, давая понять, что аудиенция окончена и позвонил секретарю, который почти немедленно возник в дверях. – Берт! Будь любезен, проводи гостей.
Неторопливым шагом - хотя Томасии хотелось стремглав бежать прочь из этого места - они миновали два зала, покидая королевский Белый дворец самостоятельно. Дорогу они знали.
В залах никого не было, кроме лакеев.
В длинном Голубом зале из открытых дверей выбежал мопс с розовым бантиком на шее.
- Мамочка, смотри, собачка! Какая хорошенькая! – вырвав руку, Роберт бросился вдогонку за мопсом, который, заметив его, остановился и дал себя погладить.
- Роби, нам пора, – Томасия заспешила к сыну. – Нам надо идти.
У нее за спиной раздался голос Тобиаса, нарушившего наряженное молчание:
- Дьявол! Не стоило мечтать, что он быстро согласиться!
- Теперь у короля появился не «ключ», а отличный повод для спекуляций, - тихо произнес Ричард, но недостаточно тихо для того, чтобы Томасия не услышала его.
- Пока Роби у нас, он будет держать на коротком поводке вронскую знать.
- И не только! Он сковывает любые действия Буга Ниэльского. Убивает двух зайцев одним выстрелом! Пока жив прямой наследник Аркта Драконоборца, Буг Ниэльский не может претендовать на графский титул, и в глазах баронов является незаконным владельцем Драконьего Зуба.
- А если вспыхнет мятеж, то король его усмирит под предлогом того, что защищает интересы законного наследника Аркта.
- Но если королю понадобится оружие Нэд-Бримов и других баронов в Северной войне, он его отдаст, сделает Роби пограничным знаменем.
- О, да! Это будет дополнительный стимул для борьбы вронов на стороне короля.
- В том случае, если вроны примкнут к захватчикам, возвращение Роби в Драконий Зуб расколет их ряды. Половина баронов немедленно перебежит в королевский стан.
- Черт! Черт! Черт! - ругался Тобиас.
Склонившаяся к сыну, сидевшему на корточках и водившему ладошкой по спине мопса, Томасия перекрестилась и через вуаль поцеловала свои пальцы.
- О! Милорды, какими ветрами? – в зале появился кто-то очень веселый. – Какая встреча! Одинаковые кузены Мейсты!
- Добрый день, ваше высочество, - братья сдержано приветствовали принца, который вышел в зал в сопровождении двух придворных.
- Роби! Живо вставай! - быстро схватив Роберта за руку, Томасия распрямилась.
- Ах, да! Как же я забыл, вы же недавно прославились, – продолжал принц. Его белый камзол был распахнут, как и рубашка с пышными рюшами. – Слышал, вы отличись. Прямо рыцарский подвиг совершили, украв свою сестру прямо с похорон ее толстого супруга. Говорят, этого врона с большим трудом впихнули в гроб?
- Ваше высочество, ваши осведомители ввели вас в заблуждение. Графиня Нэд-Брим покинула Драконью Пасть добровольно.
- О! Это она, да? – принц повернулся в сторону Томасии, но, обнаружив своего мопса, воскликнул:
- Вот, ты где! Лили, моя девочка! А я тебя везде ищу!
Вихляющей походкой принц Джеймус направился к собачке мимо Томасии, ведущей сына к своим братьям. От короля-отца принц унаследовал только круглые совиные глаза. Лицо у нее было не такое вытянутое, нос - короче, подбородок - тверже, волосы - рыжей. И он их превращал в кудри искусственной завивкой, как женщина!
- Не беспокойтесь, миледи, - шепнул ей Ричард, когда она встала рядом с ним.
- Представьте меня вашей сестре, милорды, - приказал принц, возвращаясь с мопсом на руках. – А то как-то неудобно…
- Ваше высочество, позвольте представить. Леди Томасия, графиня Нэд-Брим, - удовлетворил его просьбу Тобиас. – Лорд Нэд-Брим, владелец Драконьего Зуба. Сын покойного графа.
- Ваше высочество, – приветствуя королевскую особу, Томасия сделала неглубокий реверанс, по всем правилам дворцового этикета.
Принц склонил голову набок, прожигая взглядом вуаль, и приподнял руку, желая устранить досадную для его любопытства преграду. Братья Мейст немедленно шагнули вперед, готовые постоять за честь женщины.
Неизвестно, чем закончилась бы неприятная сцена, если бы в Голубом зале не появились гости.
Направлявшиеся на королевскую аудиенцию братья Дарэн, увидев собрание, остановились. Их тоже заметили.
Все замерли.
Замер принц, с протянутой рукой и глупым выражением лица…
Замерли Грэг Дарэн и граф Тули, как натолкнувшись на стену…
Замерли Ричард и Тобиас, в пол-оборота к опальным братьям…
Фавориты принца и до этого сохраняли неподвижность.
Привычные лакеи и вовсе были как мебель.
Томасия стояла - ни жива, ни мертва. Только, в отличие от всех, смотрела не на лорда Дарэна, а на графа Тули.
Смотрела завороженно. Шелдон появился внезапно и так близко. Он стоял почти рядом с ней. Здесь и сейчас!
Она смотрела, не мигая и затаив дыхание! Просто пожирала его глазами, пользуясь тем, что никто не видит ее бесстыдства.
Ее взгляд с упоением вбирал его черты… Впитывал прекрасный облик Шелдона… Блуждал, нападая на мужскую красоту…
Шелдон… Шелл… Шелли…
Она запечатлевала зрением его милое лицо, пусть не отличавшееся благородной белизной, теплые, желто-карие глаза под красиво изогнутыми бровями, розовые губы, волны светло-каштановых волос, широкие плечи, сильную грудь, подтянутую фигуру…
Она наслаждалась его видом. И вовсе не пыталась запретить себе, наслаждаться.
Ведь ничего страшного не произойдет, если она просто посмотрит на него? Недолго посмотрит. Никто не видит, как она смотрит на него…
Но страшное произошло!
Женщина, пробудившаяся в Томасии, страстно возжелала мужчину, приковавшего к себе её взгляд. По ее телу вдруг стала разливаться истома, вселяя необыкновенную воздушную легкость, будто освобождая от тесного корсета и тяжелых юбок, и наделяя верой в то, что она умеет летать. Вместе с тем, проявлялись – проявлялись довольно ощутимо! - другие свойства плоти, прежде никогда не тревожившие, поэтому незнакомые, но с известным именем.
Вожделение!
Оно было похоже на спрута со стариной гравюры – многоконечное морское чудовище, топящее в бурном море двухмачтовый парусник - только маленького и ласкового. Он заворочался в животе, выпростал щупальца, коснувшиеся груди и объявшие лоно, словно ища выход наружу…
Почему считается, что это плохо, если ей приятно?
Пусть благочестивой женщине нельзя так себя вести, но уж очень ей хотелось любоваться Шелдоном.
Боженька - милостивый и простит ей эту маленькую женскую слабость.
- О! Кого я вижу! Кто к нам пожаловал, – принц опомнился первым. – Лорд Дарэн, собственной персоной!
- Добрый день, Ваше Высочество, - процедил сквозь зубы Грэг Дарэн, явно желая, чтобы для принца этот день стал последним на земле, чтобы его разразил гром небесный.
- Добрый день, ваше высочество, - произнес граф Тули тоном, если не более благожелательным, то ровным. – Милорды. Миледи.
Томасия зажмурилась. Его голос! О, что за чудесный голос это был!
Он влился в нее сладким медом и растекся по телу, своим тембром заставляя ее сущность вибрировать камертоном.
- Не вижу с вами вашу супругу, милорд, – принц обратился к Грэгу Дарэну. – Двор скучает по леди Камиле.
- Как вы точно подметили, ваше высочество, леди Камила - моя супруга. Моя! И ничья больше. Полагаю, двор как-нибудь переживет ее отсутствие.
- Сожалею… глубоко сожалею, милорд, - лениво протянул принц.
- Сожалею, что для леди Камилы королевский двор стал крайне опасным местом.
- Полноте, милорд. Не наговаривайте на двор. Ее здесь все любили.
- Даже чересчур любили!
Фавориты принца, прикрывая изнеженную королевскую особу, выдвинулись, придерживая ножны сабель и положив руки на эфесы. Воспринявший угрозу, Грэг Дарэн так же незамедлительно, схватился за свое оружие, носимое в довершение военной формы.
Мужчины сверлили друг друга взглядами.
Томасия, перепугавшись не на шутку, задвинула себе за спину Роберта, который продолжал выглядывать из-за ее юбки, и вцепилась в рукав Ричарда.
- Господа! – громкий оклик отразился от стен зала. – Должен напомнить вам, что дуэли в королевстве запрещены королевским указом!
В дальних дверях стоял лорд Дюкс, вероятно, оповещенный кем-то из соглядатаев о столкновении конфликтующих сторон.
- Лорд Дарэн, лорд Тули, прошу вас. Его величество вас ждет, – он жестом пригласил их следовать за ним.
Бросая косые взгляды на принца и его свиту, Дарэны немедленно двинулись в указанном направлении.
- Счастливо! – принц хотел быстро улизнуть, как нашкодивший мальчишка, но королевский советник остановил его.
- Ваше высочество! Его величество желает вас видеть. Прошу вас пройти в кабинет «Бардо». И не заставляйте себя ждать. И застегнитесь.
- И мы не будем задерживаться, - сказал Тобиас, когда в зале остались только они вчетвером.
- Миледи, как вы? – заботливо склонился Ричард.
- Все хорошо.
- Пойдем, дорогая, – брат подал ей руку помощи и увлек к выходу.
НадяКороткова:
20.03.20 21:37
Так написано сладко, что я завожделела Шелли вместе с Томасией.
А кто из Виндзоров прототип принца с вихляющей походкой и короля? Георг, который похож на Николая 2?
Margot Valois:
20.03.20 21:58
Всех приветствую, дорогие Леди, и благодарю за новую главу!
Спасибо за яркие и сочные описания принца и Шелдона
Tannit:
20.03.20 22:00
Нат
Помню мне досталось из-за героини.
Валерия
На самом деле, интересно. Спасибо.
Все поняла. Из реальной викторианской эпохи в романе только общественные отношения. Я не ставила перед собой цели делать какую-то жесткую параллель, ни хронографическую, ни событийную, ни фактологическую.
Собственно, "викторианский период", как культурное явление начинается по самый конец правления королевы Виктории и охватывает первое десятилетие 20 века. И он имел обратную крайне неприглядную сторону.
В "Беглянке" нет ни урбанизации, ни индустриализации, ни других показателей цивилизационного прогресса, а только ментальность.
Национализм был, есть и будет. Это инстинктивное свойство и показатель этической жизнеспособности.
А братья Томасии, по факту, ничего не нарушили.
География в Беглянке собственная. Альбигония - это не остров, и существует угроза нападения северного соседа, а на границе живет не слишком благонадежный народ.
Дальше по ходу будут уже упоминавшиеся южные провинции - приданное Норис Аквинской, прототипом которой является королева Элионор, супруги Ричарда Крестоносца (он тоже уже упоминался и еще будет), то есть королевство имеет выход в Средиземное море.
Dione:
20.03.20 22:03
Элионор - мать Ричарда.
Тогда сделай вводную часть с описанием, иначе ничего не понятно, в одно склепаны три эпохи и у меня лично когнитивный диссонанс.
Парламентская или нет, для колоний она была абсолютной, единый центр, из которого поступали приказы
Tannit:
20.03.20 22:11
Надя
Что же до вожделения, то не на сухую же мне ее в постель укладывать.
У принца и короля нет прототипов. Оригинальные образы. Что видела, то и писала.
Рита
Tannit:
20.03.20 22:24
У меня ничего не смешано, и все излагается последовательно.
Во второй главе братья рассказывают Томасии историю государства, с упоминаем Ричарда и Норис.
Мне надо было объяснить, как южные провинции оказались в составе Королевства.
Tannit:
21.03.20 03:20
» Глава третья (окончание)
Всю обратную дорогу, глядя в окно кареты, Томасия думала не о том, что стала свидетелем ужасно некрасивой сцены, когда мужчины были готовы убить друг друга из-за женщины, хотя она тоже произвела на нее неизгладимое впечатление, а о Шелдоне Дарэне, графе Тули. О том, какое влияние он на нее оказывает.
И это издали! А что будет, если он приблизится?
Почему? Почему именно он? Граф Тули…
И ведь она его совсем не знала. Они даже не представлены друг другу…
У Шелдона совсем не аристократичная внешность, в отличие от брата. Грэг Дарэн - классический красавец - волосы светлые, глаза голубые, нос прямой, лоб высокий, волевой подбородок. В пору девичества она, безусловно, была бы благосклонна к такому молодому человеку, как Грэг. Поэтому удивительно и странно, что ее привлекает простоватый Шелдон. А еще более удивительно, что он, не прилагая абсолютно никаких усилий, открыл ей такую сторону ее натуры, о которой она не подозревала.
Опомнившись, Томасия обругала себя.
Двух месяцев не прошло, как похоронила мужа, а она уже позволяет себе мечтать о молодых мужчинах. И как мечтать? Как потенциальная прелюбодейка!
Она соблазнилась видом мужчины…
«Господи, прости, мне мои грешные мысли. За вожделеющим взором очей моих, сердце моё пошло во грех, и распалилась плоть, – покаялась она. - Я должна вырвать свои глаза, чтобы не ввергали в искушение, и отхлестать себя плетью, чтобы усмирить плоть».
- Завтра же отправляемся в Мейстфорт, - произнес хмурый Ричард. – Там хотя бы не так туманно. В столице нам больше делать нечего. Король предельно четко дал нам понять, что на скорое его решение мы можем не рассчитывать. И если так, то лучше встретить Рождество дома, с матушкой. Вообще, дома лучше. И спокойней. И безопасней.
- Скажу Лотти, чтобы упаковала вещи, – Томасия поддержала решение брата. – Вот, матушка обрадуется. Она не видела Роби. Он познакомиться с бабушкой. Да, Роби?
- Да, мамочка, - согласился сын. – Очень хочу увидеть бабушку. Ты мне о ней много рассказывала.
- Останусь в столице, послежу за Нэд-Бримы. Приеду к вам на Рождество, - сказал Тобиас. – Потом в море уйду. Устал сидеть на суше. Какой-нибудь контракт заключу, пусть рейс будет на противоположный берег Аксонского залива.
- Зачем, Тобиас? – Томасия удивилась. У Мейстов достаточно средств, чтобы не работать. – Кто-то капитанов уволился? Почему нельзя нанять другого?
- Скучаю по морю,- брат запустил пятерню в свои густые светлые волосы. – Очень скучаю. И по «Святой Деве» скучаю. Не поверишь, мне снится палуба, мачты, капитанский мостик…
- Жениться тебе пора, - проворчал Ричард.
- У хорошего моряка в каждом порту жена, – парировал Тобиас.
- Милорд, следите за своим языком, – возмутилась Томасия. – Здесь ребенок!
- Миледи, вы превращаетесь в старую ворчливую грымзу.
- Дядя Тоби, возьми меня с собой, - попросил Роберт. - Боб сказал, что возьмет меня с собой в дальние страны, за моря и океаны. Он обещал показать русалок. Это такие красивые женщины с рыбьими хвостами вместо ног.
- Ох, уж этот Боб! – она напряглась.
Два дня назад ее ребенок вообразил себя пиратом!
Услышав крик Роберта: «Свистать всех наверх! На абордаж!» - Томасия спустилась в столовую и обнаружила сына, завернутым в оторванную гардину, стоявшим на столе и размахивавшим кочергой. И всё это безобразие происходило под обещанным строгим надзором боцмана Боба Дарта, который, развалившись в кресле, с довольным видом дымил трубкой.
- А что? Неплохая идея! - Тобиас расплылся в улыбке.
- Нет. Я категорически возражаю, - она медленно покачала головой. – Никаких пиратских рейдов!
- Не преувеличивайте, миледи! Все законно. Контракт! Обычный торговый рейс.
- Тоби! Мне становится страшно, когда я не вижу Роби полдня! А ты хочешь лишить меня возможности видеть его целый месяц, а то и больше!
- Я гарантирую племяннику полную безопасность, ревнивую заботу и неусыпный надзор.
- Ему надо учиться. Ричард обещал найти хорошего гувернера.
- Я найду ему хорошего гувернера, который не боится качки, - повторил свое обещание Ричард, но с дополнением.
И это вместо того, чтобы подержать сестру!
- Милорды! Вы хотите меня убить наповал?
- Мы хотим, чтобы Роби вырос большим и сильным!
- Вы шутите, да? – Томасия перевела взгляд с одного брата на другого.
- Миледи, вы сейчас спрашиваете о его комплекции в будущем или о его морском походе?
- Я боюсь отпускать его!
- Томи, ты хочешь, чтобы он вырос настоящим мужчиной?
- Что за вопрос!
- Тогда не надо делать из него оранжерейное растение! – скрестив руки на груди, Тобиас откинулся на спинку сидения. - А то вырастет такой, как принц Джей.
- Боже упаси!
В графских владениях ничего не изменилось с тех пор, как Томасия покинула родовой замок. Здесь царили тишина и спокойствие. Кругом - только лесочки, плоские холмы с полями и выпасами на склонах, фермы и небольшие деревушки. Однообразные сельские пейзажи в их благоденствии…
Еще триста лет назад Мейстфорт, построенный на излучине реки, имел огромное стратегическое значение, потом граница постепенно отодвинулась далеко на север. В прошлом форпост – сторожевая крепость, узловой пункт, место переправы - теперь находился в глубине северных территорий. После открытия медных копей дорожный перекресток сместился восточнее, в городок Линт, в котором был построен каменный мост через Расту.
Мейстфорт - каменная цитадель, воздвигнутая по последнему слову тогдашней фортификационной науки - представляла собой замок, окруженный двойным кольцом крепостных стен с круглыми зубчатыми башнями. Раньше крепость имела только один вход с суши - через мощную надвратную башню, но с тех пор в стенах были проделаны восточные и западные ворота, построен каменный двухарочный мост над пересохшим рвом. Большой насыпной вал с южной стороны, служивший дополнительным укреплением, оплыл, но все еще выглядел внушительно. Водные ворота крепости, из-за незначительного изменения русла, теперь стояли на берегу.
Трехэтажный замок - из розоватого камня с красными черепичными крышами, тройными стрельчатыми окнами, тонкими круглыми башнями на всех углах - имел романтический вид. Казалось, он рос из внутренней крепостной стены, охватывающей невысокий холм под ним. Он имел свое собственное имя – «Глория», в честь одной из хозяек замка, супруг которой превратил феодальную крепость во дворец. Тогда же были полностью переделан и увеличен в три раза донжон, но так, что сооружение сохранило оборонительные функции. Следующее владельцы замка добавили эстетики его внешнему облику, полностью обустроили и облагородили жилые помещения, которые перестали походить на казарму и наполнились домашним уютом.
Мейсты - как хомяки, приносящие в норку новые запасы и не выкидывающие старые - набивали свой родной дом добром. Старинная мебель соседствовала с современной, более изящной, средневековые гобелены с коврами из колоний. Еще при отце Томасии в южном крыле был устроен крошечный зимний сад, где в кадках росли лимонные деревца.
Снаружи новшеством последнего полувека стал газон, разбитый перед фасадом. Ворота замка между двумя квадратными полубашнями были заменены стеклянными двухстворчатыми дверями. По обе стороны мощеной дорожки, ведущей к парадному входу, живой изгородью рос кустарник.
Снежный покров в графстве, к прибытию Томасии в отчий дом, доходил до колен, но морозило несильно. Впрочем, леди Нэд-Брим было не привыкать.
Молодая жена Ричарда леди Ливия, которую ей представили по прибытии в замок, оказалась довольно миловидной невысокой шатенкой с мелодичным голосом. Все остальные обитатели «Глории» были ей хорошо знакомы.
Матушка, постоянно жившая в замке, обрадовалась возвращению дочери, а еще больше - внуку, увидеть которого не надеялась. Овдовев двенадцать лет назад, она стала добровольной затворницей.
Томасия была приятно удивлена, что еще жива тетушка Мэг. Родная сестра отца и давняя мамина компаньонка переехала в Мейстфорт, после гибели сына в колониальной войне, в тот год, когда Томасию представили высшему свету. Тетушка была единственной маминой подругой и извечным маминым антагонистом. «Черное» и «белое». Они постоянно о чем-то спорили, но никогда не разругивались вдрызг, так, чтобы потом не разговаривать совсем. Несмотря на разницу в возрасте, прямо противоположные взгляды на жизнь и характеры, они всегда были вместе.
А еще тетя Мэг курила трубку! Эту дурную привычку она переняла у своего последнего мужа, кавалеристского полковника. Хороший табак ей поставлял Тобиас. Когда матушка начинала ворчать, что курение не прибавляет женщине благочестия, тетушка отмахивалась.
- Все равно никто не видит. И не людям меня судить, - говорила она, пуская клубы ароматного дыма. - Потому что этот мой грешок стоит последним в списке, уже отправленном ключнику райских врат.
Боцман Боб Дарт в юбке! И тетушкины манеры оставляли желать лучшего…
Началась спокойная, размеренная жизнь Томасии. После восьми мучительных лет она, наконец, обрела душевный покой. Никогда не думала, что в доме, который в пору юности ей казался скучным, мрачным и захолустным, в доме, который хотела скорей покинуть, она будет испытывать такое, воистину, неописуемое блаженство. Но в юности ей еще не с чем было сравнивать…
Для Роберта, по рекомендации кого-то из хороших маминых знакомых, пригласили гувернера из Линта, и Томасия как-то сразу оказалась не удел. Сначала она не знала на что тратить массу свободного времени - её корзинка с набором для рукоделия осталась в Драконьем Зубе, а новыми женскими инструментами она пока не обзавелась. Матушка предложила ей свои спицы, и Томасия даже связала гетры для сына, но потом забросила это занятие, потому что нашла более интересное – стала читать книги, и не труды «отцов церкви», которых в библиотеке замка было предостаточно. В первую очередь, рыцарские романы, баллады и лирические стихи. Раньше гувернантка бдительно следила за ее литературными пристрастиями, однако теперь ее выбор никто не контролировал.
Она была вольна читать любые книги. Она - взрослая женщина!
На Рождество приехал Тобиас, как и обещал, и матушка, впервые за восемь лет, увидев за одним столом сразу всех своих детей, пустила слезу. Несмотря на всю свою строгость, она всех их очень любила. Томасия была так растрогана, что расплакалась вместе с матушкой.
Новость, что о том, что в особняк в Альбигарте никаких писем с королевской печатью не доставляли, не обрадовала, но и не огорчила. Вронская делегация, по слухам, отбыла из столицы сильно недовольная, но из достоверного источника стало известно точно, что оружие Нэд-Бримы пока не точат.
Погостив неделю, Тобиас отправился в плавание, сказал, что на пару месяцев, или как получится, однако не сказал куда. Женщинам не сказал. Ричард, ясное дело, был в курсе.
Томасия сблизилась с Ливией, но не настолько, чтобы делиться интимными секретами, как перед исповедником. Они могли отправиться вдвоем в сельскую церковь на воскресную службу в сопровождении кучера, могли выбирать цвета и предметы интерьера для обстановки какой-то из комнат, потому что Ричард планировал весной-летом начать ремонт в западном крыле замка, могли играть в снежки с Робертом, но не более.
Все это время Томасия пыталась рассмотреть, растет ли у невестки животик - было уже пора, со свадьбы прошел срок достаточный, чтобы разродиться первенцем - но обнаружение признаков беременности весьма затруднял фасон платьев леди Ливии с завышенной талией, скроенных и сшитых по новой моде. К тому же она не расставалась с шалями. Тогда, Томасия прямо, но крайне деликатно, спросила, когда ей ждать рождение племянника или племянницы. От этого, казалось бы, житейского вопроса - ведь, что может быть более естественным для молодой семьи, чем рождение детей! - Ливия зарделась, как майская роза.
Дабы не смущать невестку, но удовлетворить любопытство, с тем же вопросом она обратилась к брату наедине, в библиотеке.
- Мы работаем над этим, - ответил Ричард, как мужчина ответил бы мужчине, чем очень смутил сестру, до строго окрика «милорд». Но брат, который ей был ближе, чем матушка, мог позволить себе в ее присутствии маленькую пошлость.
У Томасии не было оснований подозревать, что он плохо выполняет свои супружеские обязанности, поскольку следила за ним, выискивая хотя бы малейший повод для укора за невнимание к жене, и нашла его поведение безупречным. Ричард вел себя как образцовый супруг - заботливый, отзывчивый и нежный.
А потом, случайно, в один из долгих, зимних вечеров, направляясь в библиотеку за очередным томиков стихов, услышала, как они «работают»…
За приоткрытой дверью захихикала женщина.
- А если придет кто-нибудь? - раздался мелодичный голосок Ливии.
- Все уже давно спят, - заверил ее взволнованный Ричард.
- Давай запрем дверь.
- Зачем? Тебя же так больше возбуждает…
- Ричард…
Прошла целая минута прежде, чем Томасия - медленно поворачивая голову, то влево, то вправо, помогая мыслям быстрее двигаться - окончательно уяснила, что ее непоколебимый братец и скромница Ливия предаются плотской любви. В это не верилось, в голове не укладывалось, ни в какие ворота не лезло!
Благородный Ричард – идеальный мужчина, которого она ставит в пример Роберту!
Стыдливая Ливия, которая над ватерклозетом пукнуть боится!
В библиотеке!
С дверью, специально незапертой!
И не в первый раз!
И, возможно, что прежде они занимались этим не в спальне или библиотеке, и уж точно не на брачном ложе, а в каких других, укромных уголках замка.
Происходившее за библиотечной дверью было не просто возмутительно, это было хуже бесстыдства. Этому названия не было в человечьем языке!
- Зачем ты их надела?
- Холодно. Зима же…
- Сейчас я тебя согрею.
Слышалось шуршание одежды, тяжелее мужское дыхание, звонкие поцелуи и протяжные стоны.
- Просите, миледи, - зарычал Ричард. – Умоляйте.
- О, сир рыцарь, протараньте ворота цитадели! Спасите свою Прекрасную Даму, она умирает от желания узнать силу вашего копья, – все это было сказано нежнейшим, невинным голоском.
- Охо! Ливи! Ты каждый раз… придумываешь что-нибудь новое, – Ричард издал низкий гортанный звук.
- Ой! Какой ты горячий, - восторженно прошептала его жена.
Ричард выполнял свои супружеские обязанности, и Ливии это нравилось? Иначе она не стала бы его просить. Если бы она не хотела, то, как всякая леди, она… Леди? Да она ведет себя, как уличная девка. Подстегивает мужа всякими непристойностями. Но… Он её законный супруг пред Богом и людьми.
Томасия прижала холодные ладошки к своим горящим щекам.
В ту ночь она долго не могла заснуть, ворочалась в холодной постели с боку на бок, возмущенная поведением брата и его жены.
С одной стороны, они были мужем и женой, и все это безобразие происходило под крышей их собственного дома. И никто не имел права осуждать их за то, что они выполняли свой супружеский долг так, как им вздумалось. Это их личное дело.
Но если Ричард – мужчина, который может позволить себе удовлетворять свою похоть в любом месте, то Ливия… Она предстала в таком свете… Как она могла пасть так низко? Продемонстрировав качество, не свойственное и чуждое благородной женщине. Она попрала высокое звание леди. Но Бог ей судья. Она угождала супругу, что служит ей некоторым оправданием.
С другой стороны… Они же нарочно не стали запираться!
А ведь эта приоткрытая дверь на Страшном Суде будет расценена, как преступный умысел! Отставив ее открытой, Ричард и Ливия приглашали любого проходящего мимо библиотеки в свидетели их прелюбодеяния и желали ввергнуть его в соблазн!
И ведь ввергли, блудодеи!
Томасия вдруг представила себя и Шелдона. В библиотеке! Хотя её фантазии хватило лишь на объятия и поцелуй, она ощутила уже знакомую тяжесть в животе.
Вожделение - маленькое чудовище-спрут - пробудилось, начало расти, ворочаться, зашевелило своими липкими щупальцами, расправляя и запуская их во все уголки тела, приятно потянуло грудь. Оно пленяло плоть и наполняло сладостным томлением. От него легко пульсировало между ног…
Томасия обмерла.
«Нет! - она отринула прекрасный образ склоняющегося к ее губам Шелдона Дарэна. – Нельзя».
Нельзя о таком думать! Похоть – грех!
Если она хочет остаться праведницей, то должна противостоять своему вожделению, дабы избежать вечного и неугасающего адского пламени. Если один раз похоть победит ее, то не отпустит и будет нападать снова. От прелюбодейства в сердце один шаг до настоящего грехопадения!
На следующий день она стеснялась смотреть в глаза брату. Вдруг по взгляду Ричард поймет, что она знает, какой он развратник? Но он вел себя, как ни в чём ни бывало, как обычно. Будто не он, а какой-то другой мужчина вчера вечером «грел» - причем довольно необычным способом! - Ливию в библиотеке за незапертой дверью!
Ах, ты ж коварный Змей, изгнанный из Рая и проклятый Богом!
И ведь, как хорошо у него получалось скрывать свою аморальную сущность и казаться высоконравственным.
Встретиться взглядом с невесткой Томасия не боялась. Леди Ливия, как благовоспитанная женщина, всегда ходила с глазами в пол.
Первый весенний дождь уничтожал остатки грязного, ноздреватого снега, оставшегося от сугробов и лежавшего длинными полосами за голыми кустами живой изгороди вдоль дорожки. Капли дождя стучали в оконное стекло, превращались в маленькие ручейки и змейками стекали вниз.
Стоя перед окном, Томасия зачарованно и безумно смотрела в замутненную дождем даль.
- Свобода вырвавшейся из клетки птички, - рядом раздался голос тетушки Мэг, и Томасию окутало облако табачного дыма.
- Что, простите? – спросила она, отгоняя от себя сизые клубы.
Тетушка Мэг в черном старомодном платье и белом чепчике, обрамлявшим пышными рюшами лицо, в котором угадывалась былая красота, отняла от губ чубук трубки.
- Птичка! Ты сейчас как птичка, выпорхнувшая из клетки, но оставшаяся в комнате. Понимаешь?
- Нет.
- Ты получила свободу, Томасия, самую большую свободу, какая может быть у женщины в нашем обществе. Птичка, выпорхнувшая из клетки, стремясь подняться в небо, будет биться в оконное стекло, не понимая, что она может убиться насмерть. Ты, в отличие от птички, у которой птичьи мозги, можешь летать на небо и возвращаться в комнату.
- Тетя, простите, но, по-моему, вы сейчас сказали пошлость. – Томасия огляделась, не слышал ли кто-то еще из домочадцев или челяди слова тетушки-бунтарки.
- Да? А, по-моему, я сейчас очень красиво выразила свою мысль, – пожилая женщина еще больше сморщила правую половину лица. – Сказать, что ты «вдова» и «независима в финансовом плане», поэтому «можешь самостоятельно принимать решения», важные для тебя, как женщины, согласись, звучит как-то уж слишком сухо и пахнет канцелярским сургучом.
- К какой мысли вы меня склоняете?
- Молодая женщина не должна запирать себя в четырех стенах.
- Мне хорошо дома. Уютно, спокойно.
- Теперь ты притворяешься глупенькой, – тетушка затянулась и выпустила дым и уголков рта и ноздрей, напоминая огнедышащего дракона на витраже в соборе Святого Кармина в Арктгарте, под которым был погребен Аркт Драконоборец. - Найди себе мужчину, говорю тебе. Другого мужа, чтобы ублажал тебя в постели, радость дарил, а то совсем зачахнешь без мужской ласки. Пусть он будет не такой родовитый и богатый, как твой первый супруг, главное, чтобы ты чувствовала себя рядом с ним настоящей женщиной.
- У меня траур.
- Одно другому не помеха, поверь мне. К тому же, твой полугодичный траур на этой неделе закачивается!
- У меня будет годичный траур.
- Ты, главное, найди своего мужчину. Своего! И сразу траур закончится. Мужчин на свете много и среди них точно найдется тот, кто будет тебе по душе. Теперь ты сама можешь выбирать. Сама!
У тетушки Мэг был большой опыт по части «нахождения мужей». Их она сменила целых пять - хоронила одного, выходила замуж за другого. За пятого или за четвертого – Томасия точно не помнила, какой он был по счету, - тетя Маргарэт вышла замуж до окончания полугодичного траура. За что ей, бывало, выговаривала матушка. Говорила, что благочестивые женщины так не поступают, память покойных надо чтить. Как случилось вчера…
- Ой, мертвецам не все ли равно? - закатила глаза тетушка Мэг. - Их души на небе. Какое им дело до нашей бренной плоти, скитающейся по земле?
- Не богохульствуй! – матушка бросила вязание. – Ты, Мэгги, за свое суесловие еще поплатишься!
- Ох-ох! Если и поплачусь, то тебе не доложат, праведница ты наша, леди Тэсс.
Тетушка Мэг погладила скрещенные на груди руки Томасии.
- Ты не любила своего мужа, девочка моя. Он тебя не любил, что еще хуже. Зачем долго горевать о нём? Молодость проходит.
Глава четвертая: https://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?p=6374104#6374104
Dione:
21.03.20 04:08
Какая мудрая тетушка Мэг. Курит трубку и ничего не стесняется. Томасии бы послушать ее совета
Margot Valois:
21.03.20 11:59
Таня, дорогие Леди, всем самого доброго времени суток и благодарю за продолжение!
Лично мне подобное наигранное смущение и даже некоторое раздражение Томасии собственным ощущениям, её напускная чопорность не нравятся
Признаюсь откровенно, для себя я пришла не сразу к подобным мыслям, но тогда всё сразу стало на свои места. Когда другой человек вызывает в тебе определенные желания, то перестает существовать грань, что прилично, что подобающе, а что нет.
Слишком Томасия зацикливается на этом. Тут и я на стороне мудрой тетушки - она честна с самой собой, прежде всего, и таким людям гораздо счастливее живется.
Tannit:
21.03.20 12:38
Привет, Валерия
Очень нужный персонаж-попутчик.
Томасия считает, что знает, как ей быть и что делать.
Привет, Рита!
Спасибо за правку.
Это моя вчерашняя редакция. Здесь как говорится, лучшее - враг хорошего.
Рита, не забывай, что роман иронический. Имеет место некоторая гротесковость.
А вопросом "почему это считается плохим, если так хорошо" - Томасия уже задавалась, ища себе оправдание, когда почувствовала влечение.
НадяКороткова:
21.03.20 12:48
А мне очень нравится.
С удовольствием почитала ход ханжеских мыслей Тамасии на фоне пробуждающейся чувствительности. Замечательно описано. В каждой из нас, даже самой раскрепощенной, живет маленькая святоша. Даже в наше время, проходя мимо какого-то помещения с приоткрытой дверью, откуда доносятся характерные звуки, в нас срабатывает возмущения: "О, как же так! Совсем нет совести и стыда!" Очень реалистично.
Тетка прикольная, правильные мысли вкладывает в голову Томасии.
Tannit:
21.03.20 14:43
Привет, Надя!
С удовольствием почитала ход ханжеских мыслей Тамасии на фоне пробуждающейся чувствительности. Замечательно описано. Писать серьезно о таких вещах я не могу.
Мораль должна быть здоровой, а когда указывают в какой позе заниматься сексом и в какие дни, потому что это якобы угодно богу, уже есть ханжество в самой извращенной форме.
Предпосылки этого явления следует искать в раннем христианстве, когда после античной и римской вольницы народные массы принуждали к аскетизму ради загробного райского блаженства. Это если по простому, на самом деле все было сложней. Считаю, что это один из самых интересных и трагических эпизодов в истории религий.
Очень реалистично. Она не получила сексуально воспитания, и имеет печальный опыт брака.
В принципе, стандартный типаж для ЛР - закомплексованная и не верящая в любовь.
Уже не помню, как она появилась, но кто-то должен был сказать о "птичке в клетке".
Nadin-ka:
21.03.20 18:51
Прочитала главу полностью.
Мне понравилось как прошла аудиенция у короля. С удовольствием наблюдала за действующими лицами.
Король мне показался человеком неглупым, я прямо зачиталась их диалогами.
А вот принц с этой вихляющей походкой и с собачкой - странный.
Вот когда я почувствовала иронию, так это по реакции Томасии на Шелдона.
Сначала подумала, что эти двое встречались раньше.
Как забавно она боролась с внезапно нахлынувшим неуемным вожделением.
А сцена возле библиотеки?! Это просто песня!
Тетушка Мег классная! Вот кто, не считаясь с условностями, всегда жил полной жизнью!
Танюша, спасибо!
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение