Флэшбек/Флэшфорвард

Микеле Антинарри: 02.11.24 18:53

Следующий день - день похорон выдался пасмурным. Казалось, что сама природа печалится о судьбе погибших в доме Антинарри. Участок семейного кладбища пришлось огораживать от зевак и многочисленных репортеров, и все равно Микеле пробирался сквозь живой коридор из полицейских и журналистов, какой-то новостной канал вел трансляцию прямо с кладбища.
Мик, в числе других представителей клана, нес на своих плечах гроб с телом Филиппо. Сразу за ним следовала процессия из гробов Джанкарло Скьяволе и Рино Черулло, последнего согласно распоряжению дона Маттео также похоронили на участке Антинарри. Тело Ханны Смит по просьбе ее родственников отправили в Штаты.
Вся семья была здесь, кроме Франчески, которая осталась с Вито в больнице. Глаза Мика выхватили из толпы стоящую рядом со своей матерью Орнеллу. Смотреть на нее было больно. Осунувшаяся, вся в черном, с безжизненным взглядом. Сегодня должен был быть самый счастливый день в ее жизни - день свадьбы, момент абсолютного счастья. Вместо белого платья, в одночасье потерявшей отца и жениха, Орнелле пришлось облачиться в траурный наряд.
Его мать и Кьяра Черулло рыдали, прикрывая лица платками. Посеревший от горя дон Маттео сжимал ладонь Орнеллы, словно опасался, что девушка бросится в яму вслед за гробом Филиппо. Микеле удивлялся, что с момента происшествия прошло всего три дня. За эти дни он, кажется, прожил уже целую жизнь, за эти ничтожных три дня его отец так постарел...
После окончания церемонии толпа постепенно начала расходиться. Заморосил мелкий дождь. Кто-то из людей Антинарри раскрыл над Орнеллой большой зонт, но та не двигалась с места.
- Орнелла, я могу для тебя еще что-то сделать? Как я могу тебе помочь?
Она стащила с головы платок, скрывавший пластырь на виске и царапину на щеке и шее и с вызовом взглянула на Микеле.
- Убей тех, кто сделал это. Вот как ты сможешь мне помочь! - после чего Орнелла достала из кармана плаща темные очки, чтобы скрыть слезы, отвернулась и зашагала прочь, вслед за матерью.
- Микеле! - к нему уже спешила его собственная мать и нижняя губа у Клаудии Антинарри подрагивала - Звонила Франческа...это Вито...нам нужно в больницу.

- Вы знаете, кто я?! Если мой сын умрет, то я собственноручно закатаю вас в цемент! Вы должны сделать все возможное!
- Дон Маттео, уверяю вас, что мы и так делаем все возможное...но мы врачи, а не боги - доктор был бледен, но говорил уверенно - у Витторио серьезные повреждения, чудо, что он до сих пор жив. Наступает кризис и он был ожидаем. Все, что я могу сказать - эти сутки решающие, если он переживет день, то появится надежда на выздоровление. Поэтому дайте мне делать свою работу. А вам остается только ждать.
Маттео Антинарри лишь развел руками. Отца перестали бояться - внезапно заключил Мик. Почуяли слабину в грозном главе мафиозного клана, который уже растерял былую хватку. И он сам это понимал.
Дон Маттео снял свой черный пиджак и небрежно бросил на стул в больничном коридоре.
- Надо договариваться с Моретти. Выяснить, какие условия они предлагают...
- Что? - Мик был ошеломлен - Но тогда они выиграют.
- Мой милый мальчик. Они уже выиграли. Клан обезглавлен, контракты срываются, все разбегаются, словно крысы с тонущего корабля. У меня просто нет сейчас сил, чтобы все исправить и вернуться к делам. Не сейчас, когда один мой сын на смертном одре, а названный уже в могиле.
- А как же я? Я могу помочь!
- Ты?! Ты который думает членом!? Который поставил девчонку Моретти выше интересов собственной семьи? Как ты сможешь помочь? Ты вообще не достоин носить фамилию Антинарри!
Дон Маттео в сердцах схватил пиджак и хлопнул дверью палаты Витторио, оставив Микеле в одиночестве.
Он должен был присоединиться к остальным членам семьи в палате брата, вернуться к "пытке водой", то есть звукам приборов, поддерживавших в нем жизнь. Но Мик этого не сделал. Он вновь вытащил телефон и набрал номер Леты.
- Мик? - ее голос показался ему бесцветным и усталым, и звучал так, будто бы девушка долго плакала.
- Ты знаешь, что я люблю тебя, Летиция? И всегда буду любить.
- Да - тихо ответила она.
Мик горько вздохнул.
- Прости меня, если сможешь.
Он не дал ей возможности спросить "За что?" и завершил звонок. Потом выбросил пузырек с викодином в мусорное ведро и решительно зашагал к выходу из больницы.

В конференц-зале резиденции Антинарри было шумно. Во главе большого прямоугольного стола заседал Лучо Пиретти, отдававший распоряжения. Остальные члены собрания спорили с ним, разобрать что-то в какофонии голосов и диалектов оказалось сложно.
- Мы оставляем за собой доки. Это главное - Пиретти развел руками.
- Все равно что сразу отдать им Палермо!
- Палермо больше не наша территория - ответил Лучо.
- Правильно...это моя территория.
Разговоры смолкли и все взоры обратились на Микеле, который стоял в дверях зала уже некоторое время, внимательно наблюдая за совещанием. Он в звенящей тишине прошествовал вперед и встал перед Пиретти.
- По какому праву ты здесь распоряжаешься?
Лучо пожал плечами.
- Мы думали все в больнице. Дон Маттео здесь?
- Нет - Мик с невозмутимым видом сел на стул во главе стола. - И ты уходи.
- Что? - Пиретти был изумлен.
- Потому что я тебе не доверяю. - продолжил Микеле - Впрочем, я мало кому доверяю после случившегося. Пусть в комнате останутся лишь те, кто носит фамилию Антинарри.
Присутствующие загалдели, но все-таки поспешили к выходу. Лучо нахмурился.
- Ремо Моретти и его команда гуляют на всю Мессину, отмечая победу, а ты своих разгонять пришел?
Пиретти плюнул прямо на пол ему под ноги и вышел.
В комнате остались лишь четверо, не считая самого Микеле. Трое его дальних кузенов из побочной ветви клана и Джакомо Антинарри. Он был сыном одного из дядей дона Маттео, который на старости лет прижил сына с молоденькой горничной. Перед смертью покаялся, дал мальчику фамилию Антинарри и попросил дона Маттео позаботиться о сыне. Джакомо был способным парнем, примерно одного возраста с Вито и красивым как все истинные Антинарри. Он жил во Флоренции, но примерно полтора года назад Витторио решил приблизить его к семье и доверил одну из ведущих должностей в клане.
Микеле нравился Джакомо, на него можно было положиться. Именно ему он высказал свои подозрения насчет Лучо и просил приглядывать.
- Как брат? - тихо спросил Джакомо.
- Так же. - коротко ответил Мик.
Потом вместе с кузенами они разработали план - устроить диверсию на трех ведущих складах и заводе Моретти. Во время очередной поставки товара сработает взрывчатка. Отправив кузенов с поручениями, Мик оказался наедине с Джакомо.
- Что слышно?
- Они знали как пройти на территорию виллы, расположение строений, дорогу. А самое главное, что в коттедже нет охраны. Кто-то из своих навел их, кто-то из наших был там.
- Лучо?
- Все возможно, но доказать это мы пока не можем. Многие в клане его поддерживают, ты должен это знать Микеле.
Мик поднялся со стула и подойдя к окну, скрестил руки за спиной.
- Это правда про Ремо Моретти?
Джакомо вздохнул.
- Да. Он хвалится, что сам стрелял в тебя и убил Пипо. Сокрушается лишь, что погибла женщина. Они и правда не хотели в них стрелять. Согласно отчету полиции в Ханну срикошетила пуля от стены, когда она спускалась по лестнице. Моретти гуляют в своем клубе уже который день. Я хотел разработать операцию...но это невозможно. Клуб охраняется, их не достать на входе или выходе, а Моретти сидят в отдельном vip-зале, всех тщательно проверяют и досматривают.
Микеле обернулся.
- Невозможного нет. Откуда ты узнал все это про Ремо и его дружков?
- Есть один официант...один воспитывает младшего брата, я подкидывал ему деньжат за сведения...но на большее он не соглашается.
- Позвони ему. И скажи, что мы убьем его брата, если он откажется.

План, который казался невозможным, стал реальностью. В ночном проулке недалеко от ночного клуба Моретти в машине находились двое. Микеле и Джакомо.
Официант Пьетро, испугавшисьза брата, помочь согласился. Но и правда, не знал, как именно это сделать. Нет, он не может никого провести в клуб, ведь все контролирует охрана. Он выходит, бывает, только раз за ночь, да и то, чтобы выбросить мусор, если накапливается.
Мик заверил, что этого достаточно. Охранник выпустил Пьетро из клуба с большим черным пакетом. Выбросив мусор, тот помчался к ждущей машине и присел на заднее сиденье, стаскивая с себя униформу и складывая ее рядом, взамен Джакомо бросил пакет с другими вещами. Повезло, что они примерно одного роста и комплекции, даже внешне похожи.
Микеле же вручил ему конверт под завязку набитый банкнотами.
- Бери брата и уезжайте из Сицилии сегодня же.
Пьетро кивнул, поглубже запрятал конверт и выскочил из машины.
Микеле глубоко вздохнул и потянулся к сброшенной им одежде.
- Нет, Мик. Мы же условились, что я все сделаю - Джакомо попробовал его остановить.
- Я позволил тебе так думать. Но с самого начала было ясно, что это предстоит мне. Вендетта.
- Ты не убивал людей, Микеле. Ты не представляешь, каково это. Что, если не сможешь...Моретти застрелят тебя на месте - он покачал головой.
- Не вернусь через двадцать минут - значит так оно и есть!
Охранник впустил его, быстро прошмыгнувшего внутрь, не дав себя рассмотреть. Пистолет с глушителем он накрыл полотенцем официанта и позаимствовав на кухне поднос с шампанским, прошел по узкому коридору, где была дверь в vip-зал.
Охранник на входе напрягся лишь на мгновение, не заподозрив подвоха. Фиолетовый неоновый свет, стриптизерша извивается на шесте, а Ремо Моретти смеется, развалившись на мягком диванчике. Трое из его клана тоже развлекаются - один готовится сунуть банкноты танцовщице в трусики, второй вдруг оборачивается и хватает бутылку с его подноса, пьет прямо из горла.
- Чего вылупился? - спрашивает он зазевавшегося официанта.
Мик их не видит. Перед его глазами смеющийся Пипо на крыльце коттеджа и холодное тело в тусклом морге, Орнелла в окровавленном свадебном платье, гроб который медленно опускается в землю, отец, бросающий фразу о том, что он не достоин носить фамилию Антинарри.
Первый выстрел сражает тот самого верзилу с бутылкой, второй - охранника, чтобы не успел вызвать подмогу. Стриптизерша визжит. Еще два точных выстрела.
Ремо Моретти пытается укрыться от него за спинкой дивана. Микеле стреляет и тот падает. Он обходит диван и довершает дело контрольным в голову, как всегда поступали Антинарри.
- Езжай - командует Микеле.
Джакомо хмуро смотрит на него, все еще сжимающего в руке пистолет и даже не думающего смыть кровь с лица.
Он просил Летицию простить его, не дав возможности спросить за что. Теперь она поймет за что. Он только что убил ее брата.

»» 05.11.24 14:19 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Летиция Моретти: 04.11.24 15:02

Скалы под небесами
Мессина октябрь 1995

- Смотрите, кто почтил нас своим присутствием, - хмыкнул Ремо, увидев Летицию в дверях столовой утром следующего дня. – Не думал, что хватит наглости на глаза показаться.
На мгновение замешкавшаяся на пороге девушка молча прошла к своему месту слева от отца. По традиции за завтраком семья всегда собиралась вместе. Все, кроме Даниэле, который после переезда в отдельный коттедж талантам профессионального повара предпочел блюда, приготовленные его избранницей. Поначалу Лета ревновала любимого старшего брата к Виоле, принесшей перемены в уклад жизни Моретти, но пришла к выводу, что лучше так, чем делиться с ней статусом госпожи фамильной виллы. На эту роль, к удивлению Летиции, жена Даниэле никогда не претендовала, появлялась только по приглашению, оставаясь доброжелательной и вежливой гостьей.
После отъезда Микеле из Рима принцесса Лета думала о том, каково было бы оставить свой дом и стать частью семьи возлюбленного. Она слышала, что дон Маттео в соответствии со своими политическими амбициями последние годы обитал в Риме, а в Палермо делами клана Антинарри занимался Витторио. Достойным соперником называл его Даниэле, который, расширяя бизнес, все чаще пересекался с ним интересами. Вероятно, при таком раскладе Мик чувствовал достаточно свободы, чтобы настоять на своем выборе второй половинки, как поступил брат Летиции. Тогда ей самой пришлось бы стать Виолой – незаметной хозяйкой коттеджа, затерявшегося где-то на территории поместья. Наверное, Лета смогла бы, но все эти размышления больше не имели смысла после расстрела в «Гнезде».
Едва ли Микеле мог представить родственникам в качестве своей возлюбленной девушку, из-за которой Филиппо погиб накануне свадьбы, а Витторио находился в больнице на грани жизни и смерти. А если бы после всего случившегося Мик рискнул привести Летицию в поместье клана, то все его близкие смотрели б на них с презрением, враждебностью и ненавистью. Кровная месть превыше всего – так говорили, когда через несколько лет после смерти Антонио Моретти его младший брат Стефано нашел исполнителя, чтобы тот оставил бомбу в машине Маттео Антинарри. Так думали бы и сейчас, глядя на Лету.
- Если тебе, Ремо, неприятно видеть меня, то могу вернуться в Рим, - голос принцессы Моретти напомнил тихое шипение ядовитой змейки, а глаза метнули молнии в высокомерно усмехающегося Ремо и обратились к отцу. – Или я теперь пленница?
- Не драматизируй, Летиция, - буднично произнес отец, отмахнувшись от ее настроения, назвав полным именем, ведь она разочаровала его. – Независимо от того, насколько ты меня расстроила, я беспокоюсь о твоей безопасности. Садись за стол, кофе еще горячий.
Завтрак в доме Моретти состоял из еще теплой выпечки, которую подавали с маслом, джемом или ореховой пастой, свежих фруктов и кофе. А также из утренней беседы, просмотра отцом прессы, бурного обсуждения совместных планов на выходные. Никогда прежде в столовой Лета не ощущала себя так неуютно, как сегодняшним, казалось бы, ясным, солнечным утром. Она опустилась на свое место, налила кофе и взяла с тарелки лепешку-фокачча.
- Я тоже забочусь о тебе, - заверил брат, упивающийся успехом своей акции против клана Палермо, и зачерпнул из стеклянной пиалы йогурт. Пока дети Моретти были маленькими, им на завтрак подавали блюда на основе молока. Летиция обожала хрустящие мюсли с кусочками клубники, а Ремо любил йогурт с персиками. С той поры он вырос, но по-прежнему за столом размахивал ложкой и корчил из себя важную персону. – И доберусь еще до Микеле Антинарри.
Сдержав эмоции, девушка осторожно посмотрела на отца во главе стола. Он, как ни в чем не бывало, пил крепкий ароматный кофе из фарфоровой чашки, глядя на печатные строчки газеты, переливающие факты о политических партиях и скорых выборах. На миг показалось, будто губы Стефано Моретти изогнулись в кривой ухмылке, одобряющей поведение младшего сына, но уже секунду спустя их коснулся белый фарфор. Отец перевернул страницу и продолжил читать статью, возможно довольный ее содержанием, а вовсе не высказываниями Ремо.
После беседы с Даниэле принцесса выстроила хронологию событий. Очевидно, что человек, следивший в Риме за ней и Миком, принес фотографии Ремо. Не дону клана Моретти, не преемнику в лице старшего сына, а именно ему, вспыльчивому и быстрому на выводы юноше, искренне полагавшему, что своими действиями отвечал на оскорбление, нанесенное семье и сестре в частности. Он даже на мгновение представить не мог, что Лета не была доверчивой пестрой бабочкой, запутавшейся в паутине хитроумного плана ловеласа Антинарри. Ироничнее всего, что в сложившейся ситуации под весом «заботы» Ремо рушились все мечты Летиции о будущем с любимым мужчиной. И прямо сейчас она ненавидела брата за это.
- Я не просила опекать меня, - холодно отрезала девушка, глядя через стол на Ремо. – Тебе следовало связаться со мной, прежде чем устраивать стрельбу. Кто из нас теперь станет объектом вендетты: отец, когда поедет на виноградники Этны, или Виола, когда отправится в медцентр на узи?
- С тобой? Я должен отчитываться перед шлюхой, которую обвел вокруг пальца Антинарри? – в удивлении брат надменно рассмеялся и самодовольно фыркнул. – Они получили по заслугам. Мне по силам защитить клан.
- Ремо, что я говорил по поводу оскорблений в адрес сестры? – глава семьи поднял взгляд, которым пригвоздил отпрыска к месту, а после обратился к дочери. – Лета, сейчас дон Маттео мечется между подмоченной политической карьерой, трудностями бизнеса и старшим сыном, который в больнице в тяжелом состоянии не может отдавать приказы. Их талантливый юрист мертв, а Микеле Антинарри настолько далек от мафии, что, скорее всего, организовывает похороны. Им не до нас.
- Не хочу сидеть с вами за одним столом, - понуро прошептала Летиция, отодвинув от себя чашку с остывающим кофе, и, поднявшись на ноги, направилась в свою комнату. Разговор был закончен.

***
- Лета, можно войти? – после предупреждающего стука дверь приоткрылась, и в комнату влетел робкий вопрос Инес. – Милая, Даниэле сказал, что ты заперлась в спальне. Мы с Розой пришли навестить тебя.
Не встретив сопротивления принцессы Моретти, подруги переступили порог комнаты и утонули в полумраке задернутых штор, почти не пропускающих дневной свет. В тишине хозяйка спальни лежала на кровати в измятой пижаме и со спутанными волосами, обнимала пристроившегося под боком Вегаса и меланхолично смотрела в потолок пустыми глазами, что обеим казалось жутким. Они видели Летицию разной: капризной и сердитой подобно морю, обрушивающему в бурю свой гнев на берег; словно пламя искрящейся и неудержимой в своем веселье; кружащим в восхищении возле античных статуй трепетным мотыльком. Но ни разу такой, похожей на брошенную тряпичную куклу.
- Мама приготовила для тебя лазанью и свои знаменитые канноли, - произнесла Роза, поставила на край постели поднос и сняла крышки с пластиковых контейнеров, выпуская ароматы домашней еды на волю.
- Не хочу, убери, - коротко приказала Лета и отвернулась, перекатившись на бок, всем своим видом демонстрируя, что была против гостей в своем личном пространстве вместе с их подношениями. Уже несколько дней девушка не выходила в столовую и выпроваживала из комнаты горничную с полным нетронутых блюд подносом, теперь к ней подослали фрейлин с любимыми лакомствами. – Уходите, тошнит от вас.
Не спускающая обеспокоенного взгляда со спины принцессы Инес вздохнула и потянулась к подносу, чтобы перенести его на письменный стол. Однако ее запястье перехватила Роза и с выразительным укором покачала головой, требуя оставить контейнеры на своем месте. Инес поморщилась, будто от дискомфорта, вызванного действиями подруги, разжала тонкие бледные пальцы и отодвинулась от кровати.
- Если плохо от вида еды, - попыталась оправдаться девушка, произнося каждое слово одними губами, - может, она беременна?
- Не неси ерунды, в актерском мастерстве она не уступает приме театра Неаполя, - так же тихо настояла на своем Роза.
- Я все слышу и я не настолько идиотка, - отозвалась Летиция, мечтавшая выгнать подруг вместе с их ароматными дарами из спальни, чтобы остаться в одиночестве подобно цветку в своей личной оранжерее.
Незваные гостьи переглянулись. Инес взяла с прикроватной тумбочки расческу, вновь приблизилась к постели, сдвинула в сторону лазанью и канноли, освободив место для себя. Она осторожно села на край, из роскошного темного водопада локонов принцессы выбрав прядь, пропустила ту через ряд деревянных зубцов один раз, затем второй и третий. Пока Инес в молчании неторопливо распутывала и перебирала шелковую массу волос Леты, Роза подошла к окну и раздвинула плотное покрывало штор, освещая комнату ярким дневным солнцем. За стеклом широкой полоской синевы раскинулся пролив, течения которого, будучи зажатыми между скалами, создавали водовороты, в древности давшие начало мифу о Сцилле и Харибде. Много раз они втроем переплывали с одного берега на другой, но никаких чудовищ не встретили, потому что те не имели плоти и крови и обитали внутри людей.
- Поговори со мной, Летиция, выплесни то, что чувствуешь, - нарушив безмолвие, шепотом попросила Инес и, отложив в сторону расческу, легко потянула девушку так, чтобы усадить на кровати. – А я заплету тебе косу.
Под монотонные движения проворных пальцев, танцующих в волосах, принцесса Моретти закрыла глаза и отправилась в воспоминания. Сначала она звонила и писала Микеле, а когда все попытки связаться остались без ответа, с ощущением давящей тревоги стала ждать. Разрозненные кусочки мозаики в голове сложились в цельную картину благодаря газете, в которой вышла статья под заголовком «Расстрел в «Гнезде», поэтому с появлением на экране аббревиатуры «m.c.» был очевиден итог беседы.
- Вчера он сказал, что всегда будет любить меня, - улыбка появилась на миг, словно пересекающий небосвод пылающий метеор, и исчезла, потому что Лета сжала губы. Одинокая слеза расчертила щеку. – И попросил прощение за то, что разрывает отношения вот так по телефону.
Возможно, следовало вести себя более осмотрительно и не делиться с фрейлинами подробностями, ведь однажды Роза уже предала доверие и разболтала брату о курортном романе принцессы. Ситуация могла повториться, что Летиция, конечно же, прекрасно понимала, но все и так уже знали о том, что в Риме принцесса Моретти встречалась с Антинарри. Секретность больше не имела смысла, как смена дня и ночи в комнате с задернутыми шторами, потому что восхитительная сказка о Римских каникулах, словно стеклянная сфера с искусственным снегом внутри, разбилась после встречи с жестоким монстром реалий на тысячи осколков. Пытаться собирать их и склеивать – только резать пальцы в кровь.
- Дорогая, мне очень жаль, - Роза села рядом и обняла ее сложенные на коленях руки своими ладонями.
- Мы как Ромео и Джульетта были невозможной парой, но я всегда буду любить его, - произнесла принцесса Лета, ощущая, как еще одна слеза катилась по щеке.
- Когда-нибудь перестанет болеть, и ты забудешь, - закончив косу, пообещала Инес и обняла ее со спины. Рукава блузки гостьи немного задрались, обнажив синяки на запястьях, но она, убаюкивая Летицию, этого не замечала. – Вы оба забудете.

...

Летиция Моретти: 04.11.24 22:01

Рухнувшие звезды
Сицилия октябрь 1995

- Нет, отец, я не стану трогать детей! – резкий голос Даниэле выскользнул из кабинета и понесся по коридору, достигнув ушей Летиции.
Она сидела в гостиной с книгой о Леонардо да Винчи, но не могла сфокусироваться на биографии великого творца. Едва начинала абзац, как буквы разбегались перед глазами, что уже около часа не позволяло перевернуть страницу и начать следующую главу. Все будто зависло на месте, не способное двигаться вперед, несмотря на смену дат на календаре.
Прошло пять дней с похорон Ремо. Брат был убит в ночном клубе прицельным выстрелом в голову с близкого расстояния. Крышку гроба в присутствии Леты и пришедших попрощаться людей предусмотрительно не снимали, поэтому, не видя тела, она едва верила в происходящее и плакала на плече у Даниэле. Вот бы все обернулось кошмарным сном или глупой затянувшейся шуткой Ремо, с которым еще недавно они ругались из-за Мазерати. Автомобиль полностью перетрясли, устранили неполадки тормозной системы, но он отказывался отдавать сестре ключи, а последними ее словами в той ссоре стал брошенный в сердцах возглас «Я ненавижу тебя». Летиция отдала бы все, чтобы вернуться в прошлое, изменить его. И не одна она.
Для Стефано Моретти смерть сына стала страшным ударом, буквально сломавшим его. Часами отец сидел в кабинете, делал какие-то заметки, игнорируя накапливающиеся на столе документы, что требовали подписи, а после звал к себе Даниэле и представлял ему очередной блицкриг по захвату Палермо. Обсуждения перерастали в перепалку, а когда терпение будущего главы клана сдавало, он забирал стопку бумаг и уходил, громко хлопнув дверью. Даниэле не тонул в самобичевании и скорби по младшему брату лишь от того, что взвалил на плечи весь бизнес клана.
Дверь в кабинет дона Стефано снова с грохотом закрылась, Лета услышала быстро приближающиеся шаги, а следом в поле ее зрения попал Даниэле. Наверное, он хотел пройти мимо, но в последний момент передумал и остановился возле сестры. В суете последних дней он, похоже, едва находил время на сон, не говоря уже о беседах со своей маленькой принцессой, нуждавшейся в родных как никогда прежде.
- Что он хочет? – спросила Летиция, имея в виду отца.
- Детей Витторио Антинарри, - ответил брат, сел на диван рядом с ней и устало потер переносицу. – Это не закончится, пока не перебьем друг друга на радость другим.
Девушка молча кивнула. Она понимала Даниэле, в большей степени заботящегося о живых, чем о мертвых. Ничего не вернуло бы Ремо, но любое нападение сейчас могло срикошетить в самое ценное, что было у брата – жену и будущего ребенка. Он не желал так рисковать, к тому же полагал, что решение проблемы находилось где-то за пределами Сицилии, однако не имел на руках никаких доказательств. Лета верила суждениям Даниэле, что совсем не уменьшало чувство вины, ведь именно ее легкомысленное стремление любить и быть любимой уничтожало все вокруг, оставляя выжженную землю.
- У тебя сейчас много забот – зацепившись взглядом за папки с документами, сказала сестра. Она всегда оставалась вне бизнеса семьи нежным цветочком под своим стеклянным куполом, который пошел трещинами и едва ли не осыпался. – Я могу помочь?
Летиция приготовилась к отказу, но к удивлению брат принял ее предложение и настоял на том, что некоторые активы необходимо видеть своими глазами. Он начал с верхушки айсберга и повез девушку на вервь, обширные территории которой были отведены под строительство и ремонт судов. Поскольку между Сицилией и материком не существовало никаких мостов, то корабли стали первым и важнейшим способом транспортировки людей и товаров, что в большей степени интересовало Моретти. Личная пристань давала большие возможности, хотя по официальным отчетам с трудом окупала себя.
- Мне нужно отследить погрузку нескольких ящиков, посмотри пока ремонтный цех - Даниэле произнес так, что Лета все поняла. Для ее глаз не предназначалось то, что отплывало вместе с невзрачной изгрызенной ржавчиной лодкой, поэтому девушка кивнула головой и отправилась вслед за своим немолодым гидом из числа дальних родственников семьи, придумав тему для разговора. – Расскажите мне, пожалуйста, о контрактах на обслуживание выпущенных нами судов.
Пока собеседник объяснял условия, они добрались до крытого павильона с двигателями. В железках Летиция совершенно не разбиралась, но внимательно слушала и задавала вопросы, на которые вынужденный гид охотно отвечал. Похоже, он любил свою работу и знал здесь все вплоть до последнего винтика.
- А для чего..., - девушка осеклась, не закончив мысль, потому что услышала громкий хлопок, а после пол под ногами качнулся, будто бы на волнах. Из-за близости вулкана такое случалось, но в этот раз все произошло иначе, что отразилось на лице ее обеспокоенного спутника. – Это не Этна.
- Пожар! Пожар!

***
- Это ты во всем виновата! – в приступе истерики упрекала ее Виола, что было не так уж далеко от истины.
На пристани, где под присмотром Даниэле грузился корабль, во время дозаправки топливом произошел взрыв. Его усилили продукты нефтепереработки, вследствие чего разворотило часть судна и площадку, на которой Летиция оставила брата, чтобы по его просьбе осмотреть ремонтную мастерскую. Только по этой причине на ней не было ни единой царапины, а Даниэле экстренно доставили в ближайшую больницу.
Дон Стефано утверждал, что взрыв не являлся следствием случайной халатности сотрудников, наплевавших на технику безопасности, ведь все они получали хорошие деньги по меркам зарплат Мессины и добросовестно выполняли свои обязанности. В этом принцесса Моретти, прошедшая с детальной экскурсией через все участки судостроительной верфи, убедилась лично. Вполне возможно, что сработало заранее установленное устройство, но она решила дождаться заключения полиции, обследующей территорию после ликвидации возгорания, прежде чем обвинять в покушении небезызвестную семью. Лете просто отчаянно не хотелось верить в то, что бомбу на производство принесли по приказу мужчины, с которым она спала в одной постели. Если же все было так, то Виола имела все основания для обвинений.
- Антинарри взяли на себя ответственность, - произнес Даниэле, травмы которого к счастью оказались не настолько серьезными, чтобы он не позвонил сестре вечером. – Не кори себя, Лета. Мне самому следовало быть более осторожным и дальновидным, чтобы защитить близких.
- Не говори так, ты всегда делал для нас все, что было в твоих силах, - давясь слезами, но стараясь сохранить ясность и четкость в голосе, ответила она. Он не вспоминал о чувствах девушки к врагу, словно единственный в клане не считал предательницей.
- Ты тоже, - заверил Даниэле, даже в таких условиях старавшийся поддержать тех, о ком искренне заботился. – Не думай о прошлом, которое не вернуть. Живи настоящим и смотри в будущее.
Он пытался донести разумные вещи, но Летиция все равно не могла избавиться от навязчивой мысли, что вражда Моретти и Антинарри не вспыхнула бы с новой силой, если б не отношения с Микеле. До их поцелуя в ночном клубе Искьи стороны конфликта находились в состоянии холодной войны, а после римских каникул каждый день заканчивался новыми кровавыми жертвами. Так продолжаться не могло, поэтому Лета впервые с последнего звонка открыла в мобильном телефоне переписку с контактом «m.c.». Она не стала погружаться в обещания и клятвы, которыми обменивались влюбленные, не смогла, иначе снова расплакалась бы. А слез уже было пролито на несколько жизней вперед.
Отправив текст «Мне нужно увидеть тебя, только ты и я, на нашем пляже» и перечитав его, Летиция усмехнулась театру абсурда. Нормальные пары хранили в памяти локации романтических свиданий, а для них особенным местом стала узкая полоска песка у кромки воды между Мессиной и Палермо. Именно на это побережье девушку привез Мик, заботливо обрабатывал царапины, оставленные на ее теле аварией, и впервые сказал о глубине своих чувств. Лете хотелось вернуться туда, но мобильный телефон молчал, наводя на мысли, что мужчина сменил номер. Через несколько часов, в начале первого ночи, когда она готовилась ко сну, на экране вспыхнуло входящее сообщение от «m.c.». Абонент «Мое сердце» прислал ответ «Послезавтра в полдень».
Двухполосная дорога петляла вдоль всего северного побережья, то скрываясь среди высоких раскидистых деревьев, то подступая к краю обрыва, на дне которого плескались синие волны. Летиция выехала рано, впервые в жизни откровенно солгав отцу прямо в глаза за завтраком где-то между вторым и третьим глотком кофе. Судя по безразличному кивку головы, главу клана Моретти мало волновали передвижения дочери, из-за которой пострадали оба его сына.
Даниэле, подписав всевозможные отказы, снимающие ответственность с медицинского персонала, выписался из больницы или скорее сбежал к Виоле в их уютное гнездышко. Свое решение он объяснил тем, что стены родного коттеджа способствовали восстановлению, а жена варила самый вкусный на свете куриный бульон. Хотя Лета считала, что брат спешил домой, потому что волновался о здоровье своенравной беременной женщины, дни и ночи собиравшейся проводить в его палате.
Где-то на половине пути до Палермо лес набежал на дорогу, а справа среди деревьев показался съезд к небольшому пляжу, зажатому между высокими берегами. Принцесса Моретти взглянула на часы, отметив, что приехала раньше условленного, поэтому оставила машину и направилась к неспокойной воде. Волны накатывали на песок с приятным шелестом, за которым она не сразу разобрала звук двигателя приближающегося автомобиля.
Мужчина вышел из машины, прислонился к черному капоту, достал упаковку сигарет и зажигалку. При девушке Мик курил всего несколько раз, потому что ей не нравился запах табака и горьковатый привкус поцелуя. Он сделал затяжку и медленно выпустил дым, не сводя цепких карих глаз с Летиции, осознавшей вдруг, что впервые предстала такой: в синих джинсах, хлопковой футболке и накинутой сверху клетчатой рубашке. Без макияжа, украшений и укладки, которую заменила обычная коса.
- Ты похудела, - прозвучало вместо приветствия и объятий. Возможно, Микеле считал неправильным касаться той, чьего брата саморучно застрелил неделю назад, или расстоянием подчеркивал то, что между ними все кончено. Отстраненность мужчины и дыхание ветра с моря заставили Лету поежиться. – Зачем ты просила о встрече?
- Ты приказал устроить взрыв на верфи? – принцесса задала вопрос, ответ на который давно уже знала, но все равно хотела услышать из его уст. Антинарри кивнул, выдохнул сигаретный дым и отбросил сигарету в сторону на песок.
- Дождь начинается. Если это все, что ты хотела узнать…, - начал он, когда тишина между ними растянулась на несколько минут, и оттолкнулся от капота спортивного автомобиля.
- Постой! В тот день я была на судостроительном заводе вместе с братом, стояла на площадке возле цистерны с топливом за десять минут до того, как сработала бомба, – Летиция сделала шаг вперед и уловила, как несколько капель упало на лицо. Похоже, собирался пуститься настоящий ливень, что казалось символичным. Она отвела руку за спину, вытащила пистолет, который не так давно нашла среди вещей Ремо, и протянула оружие на раскрытой ладони Микеле. – Как видишь, я осталась невредима, так исправь упущение и убей меня сейчас сам, чтобы не пришлось больше отправлять людей в Мессину.
Небо оплакивало любовь, дождь хлынул стеной, отчего с каждой секундой все больше намокали волосы и одежда. Мужчина развернулся спиной к Лете и направился к водительскому сидению. Принцесса бросилась за ним, услышала нетипичный для осени удар грома и вскрикнула от боли, впившейся в тело сбоку чуть выше бедра и окрасившей ткань футболки в красный цвет.

...

Микеле Антинарри: 13.11.24 18:56

Как издавна многие члены мафиозных кланов Антинарри были истовыми католиками. В небольшой церкви рядом с резиденцией у семьи имелась даже своя именная скамья. В детстве каждое воскресенье мальчиков Антинарри облачали в самые лучшие отглаженные костюмчики, а мама лично проверяла чистоту их лиц, рук и ушей, чтобы потом в сопровождении отца чинно прошествовать на службу.
Маленький Мик неизменно скучал во время проповедей и исполнения торжественных гимнов, а однажды был выпорот за то, что устроил потасовку с Вито прямо в церкви. С возрастом младший Антинарри старался проводить там как можно меньше времени, появляясь в составе семьи лишь на рождественских и пасхальных службах. А два года назад перестал посещать и их, после того как заснул прямо сидя на семейной скамье. Мама оправдывалась перед священником, дескать сынок перетрудился на экзаменах в университете, на самом деле Мик просто был с похмелья. Отношения с Богом у него не складывались. Он не знал даже верит ли все еще.
Но сейчас, сидя в больничной палате рядом с Летой, вдруг явственно вспомнил все заученные с детства молитвы. И хоть врач заверил его, что рана не опасна и все обошлось, он проговаривал про себя знакомые слова, заканчивая их неизменным Nel nome del Padre, del Figlio, e dello Spirito Santo. Словно заключая собственную сделку с Богом. Ибо надеяться и уповать в сложившейся ситуации Микеле, кажется, мог только на него. Он ведь обещал, что рядом с ним Лете ничего не угрожает, что она в безопасности. А значит, нарушил собственное обещание.
Мик вообще не хотел приезжать на пляж, но просто не мог не сделать этого. Увидеть ее еще раз было пыткой, тень скорби на лице Летиции доставляла нестерпимую муку. Разве он не понимал, что все кончено? В тот самый момент, когда вошел в двери того ночного клуба, Микеле уже знал об этом. Летиция была не виновата в расстреле Антинарри, но здесь именно он нажал на курок, именно он отдавал приказы. Но где-то в глубине души теплилась какая-то призрачная упрямая надежда. Однако, когда он вышел из машины, когда его взгляд встретился с глазами полными боли - все окончательно рухнуло.
Что он мог возразить на обвинения? Ничего. Он сделал то, что сделал. Легко думать, что у него не было выбора. Выбор есть всегда. Но он Антинарри. И не должен давать волю чувствам. Летиция ни в коем случае не должна догадаться, что единственное, чего он хочет, это заключить ее в объятия. Обнять и больше не отпускать, зарыться лицом в ее темные кудри и прошептать, как сильно он скучал, как чудовищно устал. Целовать ее снова и снова, увести на край света, раздеть и заниматься любовью дни и ночи напролет. Он все бы отдал за ее счастливый смех, за лукавую улыбку и игриво надутые губки капризной принцессы.
– Как видишь, я осталась невредима, так исправь упущение и убей меня сейчас сам, чтобы не пришлось больше отправлять людей в Мессину.
Внутри все сжалось. Одна только мысль что хладнокровно отдав приказ о взрыве он мог подписать смертный приговор и для Летиции ужасала. Микеле бы не пережил, если бы с ней что-то случилось по его вине. Проблема была в том, что он был уже мертв. Тот наивный Микеле, который любил весь мир и его любила Лета, скончался в Гнезде. Этому Микеле пришлось упрятать все чувства глубоко внутри, взамен достать оттуда все темное о наличии которого он даже не подозревал.
- Мне очень жаль...я...никогда не хотел навредить тебе. - твердо произнес Мик - Но можешь застрелить меня, если тебе станет от этого легче или отдай пистолет, Лета.
Он перехватил ствол, разрядил его привычным движением и сунул сам пистолет за пояс джинс сзади.
А потом...потом случилось то, чего он так опасался. Кто был автором того одиночного выстрела так и осталось загадкой. Он хотел броситься туда, откуда исходил звук, кажется, кто-то промелькнул среди скал, но это могло стоить тех самых драгоценных секунд от которых зависела жизнь Летиции. Микеле не помнил как гнал машину, нарушая все мыслимые ограничения скорости, чтобы скорее доставить девушку в больницу. Он словно отключился, оставил лишь действия и кажется, даже дышать перестал. Осознал что произошло и где находится только после того, как доктор сказал, что все хорошо - рану зашили и обработали, а Лете вкололи успокоительное и она пока без сознания. Стоял у раковины в туалетной комнате, смывая с рук кровь и глядя на собственное отражение в зеркале над умывальником. Если ад существовал, то Микеле Антинари сейчас находился в самом его центре. И тогда он вернулся в палату и стал молиться. С таким жаром и отчаянием, как никогда в жизни.
- Синьор Антинарри...
Мик пробормотал Amen и открыл глаза. Он держал ладонь Летиции в своей, а рядом стояла участливая медсестра, которая поправляла капельницу с питательным веществом. Эта больница была самой ближайшей к резиденции Антинарри и можно сказать, что стала почти семейной. Последний раз он был здесь, когда племянник сломал лодыжку, упав с дерева. Прибыл с огромным плюшевым зайцем в обнимку для маленького пациента.
- Она проспит еще несколько часов. Чудо, что девушка почти не пострадала.
Почти? Свинцовая пуля коснулась нежной кожи. Ее драгоценного совершенного тела. Летиции причинили боль. Кто бы ни стрелял - умирать он будет мучительно.
- ...вы должны знать - медсестра замялась - В регистратуре только что спрашивали о Летиции Моретти. Ее родственники… из коридора есть черный ход.
Он назвал имя при поступлении в больницу. Персонал обязан был сообщить Моретти.
- Спасибо.
Микеле достал из кармана браслет Летиции с шармами, который вытребовал у полицейских. Надел на запястье девушки, наклонился и поцеловал ее в лоб, а потом вышел из палаты.
Бежать он не собирался. Встал рядом у двери, чтобы лицом к лицу встретиться с Даниэле Моретти.
Тот заглянул в окошко палаты, разглядел мирно спящую сестру в компании медсестры, потом перевел взгляд на Мика. Антинарри понимал, что Моретти сдерживается ценой невероятных усилий. Не находились бы они в оживленном коридоре больницы - вполне возможно, что тот набросился бы на него с кулаками.
- Убирайся вон - сквозь зубы прошептал Даниэле, не стараясь скрыть в тоне ненависть.
- Уйду, когда сам посчитаю нужным.
- Хочешь всех поубивать? Тогда вы, Антинарри угомонитесь, искупавшись в нашей крови?!
- Это вы пришли в мой дом! Вы превратили в кровавую бойню предсвадебный ужин. Я всегда выступал за шаткий мир между нашими кланами. Я никогда не желал зла Моретти, мне было плевать на давнюю вражду. Не смей говорить мне про кровь. Твой брат нарушил перемирие, когда убил Филиппо. Он начал вендетту. А я тащил на себе тело мертвого кузена, потому что Ремо промазал.
- Нести тело брата...благодаря тебе я знаю каково это. И никогда не прощу...и она тоже не простит.
- Я не ищу прощения.
Даниэле глубоко вздохнул.
- Тогда что тебе нужно?
- Я люблю твою сестру - тихо ответил Микеле - И она меня тоже. Вот вся наша вина. В том, что мы друг друга любим. Я собирался представить ее своей семье на свадьбе кузена. И они бы ее приняли. Потом пришли бы к вам, держась за руки...и вы бы смирились с нашей любовью. И все были бы довольны. И вражда бы закончилась. Я верил в это и мой кузен Пипо тоже. А сейчас он уже в могиле.
- Мой отец никогда не смирился бы с Антинарри в качестве зятя.
Мик опустился на стул рядом с дверью. На такой же стул у другого конца двери присел Даниэле. С минуту двое мужчин молчали. Начал Даниэле, который долго обдумывал следующую фразу.
- Ремо был горяч и скор на решения. Он поступил неправильно. Никто из нас об этом ни знал. Он действовал не сам, но я не знаю, кто ему помогал. Это были не наши люди. Но...это ничего не меняет, Микеле.
Мик скрестил руки на груди и повернулся к нему.
- Говорят, лет сто назад один из Моретти украл у Антинарри козу.
- Козу крали Антинарри - тут же возразил Даниэле.
- Тем не менее, с этого все и началось. Вендетта. Деревня, где они жили, в итоге обезлюдела. И конца и края этому нет. Через пять лет мир войдет в новое тысячелетие, а мы словно все еще делим ту козу. И будем продолжать, пока никого не останется.
Мик осознал, что Даниэле Моретти чем-то напоминает ему Филиппо. Он вдруг подумал, что при иных обстоятельствах, они могли бы стать хорошими друзьями. Дикая мысль. Дружить с Моретти.
- Это вы меня убрать на пляже хотели?
- Что?! - Даниэле едва не вскочил со стула - Думаешь, я мог на такое пойти, зная, что Летиция может пострадать? Стрелял кто-то из Антинарри.
- Исключено.
- Значит, ты не в курсе, что происходит за спиной в твоем клане.
- Как и ты - в твоем - парировал Микеле.
Даниэле взглянул на него с интересом. Потом в кармане его пиджака завибрировал телефон. Моретти нахмурился.
- Сюда едет мой отец. Он не будет так сдержан. И чего доброго устроит перестрелку прямо среди персонала, чтобы тебя достать...и я не стану ему мешать. Уходи, Микеле.
- Я не боюсь смерти, есть вещи куда страшнее.
Мимо прошествовали медсестры, одна из которых толкала на кресле-каталке пожилого мужчину.
- Хватит на сегодня невинных жертв, не считаешь?
Как бы Мику не хотелось возразить обратное и сказать что-то с вызовом в ответ, он не мог не понимать, что Даниэле прав. Достаточно на сегодня крови.
Антинарри поднялся со стула.
- Я не перестану любить ее, Даниэле.
- В твоих интересах сделать это. Чем скорее Летиция тебя забудет, тем лучше - бросил ему вдогонку Моретти.

...

Микеле Антинарри: 15.11.24 18:32

- Я успел осмотреть место до того как приехала полиция... могу сказать точно - стрелял профессионал, позиция выбрана идеально. То есть, он не мог промахнуться, Мик и не хотел убивать девушку...
- Смерть прошла близко и я был рядом...и Моретти об этом знают - Микеле глубоко вздохнул.
Он терпеливо слушал отчет Джакомо в резиденции Антинарри, куда приехал сразу из больницы - Он ведь был прав...Даниэле. Что-то происходит в самом клане. Если это Пиретти...
- Лучо умен - Джакомо пожал плечами - Он всегда действует один и не доверяет никому, если привлекает людей со стороны, то потом избавляется от них. Приобретает все больше сторонников - захотим его тихо убрать, может начаться война внутри клана.
Лучо Пиретти уже задержался на этом свете. Микеле пообещал себе избавиться от него еще тогда, когда тот посмел похитить Летицию. А сукин сын все уходит от расправы, да еще добивается того, чтобы сжить со свету его самого.
- Пиретти был в сговоре с Моретти и нам нужно это доказать. Представить на всеобщее обозрение самый страшный грех, чтобы он не смог отвертеться. Он стравливает наши кланы, заставляя вендетту разгораться с новой силой. А пока мы заняты борьбой друг с другом - возвышается сам.
- Могу проверить его банковские счета, если он получал деньги от Моретти...
- Нет - младший Антинарри положил ладонь на плечо Джакомо - Я хочу попросить тебя о другом.
- Все, что угодно, Мик. Ты же знаешь - тут же вызвался Джакомо.
- Я хочу, чтобы ты меня предал - закончил фразу Микеле и на лице того отразилось удивление.

В гостиной Мик обнаружил отца. Тот сидел на диване со стаканом бодрящего напитка в руке и, как выяснилось, поджидал его.
- Присядь, сынок. Нам нужно поговорить. Выпьешь?
Микеле подумал, что отец узнал о случившемся с Летицией и решил, что разговор выйдет напряженным. Поэтому с удовольствием налил себе большой стакан виски из графина и присел на диван.
- Лучше скажи как Витторио, все готово к поездке?
Его брат все-таки выкарабкался с того света. Врачи утверждали, что его жизнь больше вне опасности. Однако, подобные травмы не проходят бесследно. Вито хоть и пришел в себя, но пока едва мог говорить и шевелить ногами. Его ждал сложный путь к выздоровлению. По самым смелым прогнозам до полного восстановления могло пройти полгода, а то и год. На семейном совете Вито решено было отправить в лучшую швейцарскую клинику для прохождения реабилитации. Доктора, наконец, дали добро на путешествие и сейчас мать и Франческа занимались деталями поездки. Жена отправлялась в Швейцарию вместе с Витторио.
- Да, все готово. Дети пока побудут у нас - Маттео Антинарри сделал глоток из своего стакана - Я должен поблагодарить тебя, Микеле. За то, что ты сделал для семьи...это достойно уважения...но и сочувствия.
Мик с интересом посмотрел на отца.
- Знаешь, я ведь был единственным сыном, воспитанным в определенном духе, знал по какому пути пойду. Но ты...твоя мать утверждала, что ты должен быть в стороне от мафии, что ты другой, что сейчас и время иное ...и даже я начал в это верить. Но в сложную минуту именно ты стал во главе клана и сделал это с блеском. Тебя боятся. Признают ум и храбрость. Это хорошо. Но я понимаю, на что тебе пришлось пойти...самому вершить правосудие.
Дон Маттео коснулся колена Микеле.
- Научись жить с этим, сын. Найди ради чего вставать по утрам и держись за это. Вина никуда не исчезнет и муки совести тоже. Смирись с ними. Твердо знай, что мы - Антинарри. А значит, живет по другим законам.
Мик не ответил. Он осушил бокал до дна и поставил стакан на столик.
- У меня много дел.
- Погоди-ка. Я не об этом хотел поговорить - продолжил дон Маттео - Я сегодня был у Черулло. Кьяра позвонила.
- Как они? Что-то случилось с Орнеллой?
В последний раз они виделись на похоронах и помня о состоянии девушки, Мик на миг подумал о самом страшном, на что та могла решиться.
Дон Маттео глубоко вздохнул.
- Она беременна.
Мик удивился, а потом слабо улыбнулся, впервые за очень долгое время.
- Какая чудесная новость, папа! Ребенок Пипо, его наследник, настоящее чудо!
- Все не так просто, Микеле - Антинарри-старший покачал головой - Они ведь не были женаты. Формально это ребенок вне брака.
- Свадьба должна была состояться через несколько дней и так всем понятно, чей это ребенок, все равно...
- Закону не все равно...процедура весьма унизительна, доказывать отцовство, собирать свидетелей...мы не можем поступить так с ними. Вот перед кем мы виноваты больше всего - перед семьей Черулло. Рино был моим верным другом и соратником, а его дочь и жена остались без защиты, одни. Ни отца, ни мужа...а теперь еще ребенок. Антинарри должны взять их под свое крыло, дать ребенку фамилию.
- Это само собой разумеется - согласно закивал Мик - Они всегда смогут рассчитывать на меня, во всем.
- Конечно, ни о каком торжестве речь не идет. Тихая скромная церемония.
- Что...о чем ты говоришь, отец? - Микеле непонимающе уставился на главу клана.
- Тебе нужно жениться на Орнелле. Причем в самое ближайшее время - твердым тоном произнес Маттео Антинарри.

...

Летиция Моретти: 15.11.24 22:10

Не сгореть, а замерзнуть
Сицилия октябрь 1995

Летиция открыла глаза и увидела белый потолок в дневном свете. В воздухе пахло лекарствами, с одной стороны от кровати какой-то медицинский прибор издавал мерный писк, а с другой, словно стройная башня, высилась капельница, иголка которой впилась под кожу. Кровоток разносил коктейль вливаемых веществ по телу, притупляя боль и нервное напряжение, позволяя разуму заполнять пробелы. Она помнила кровавое пятно, быстро разрастающееся на белой футболке в районе живота, и накатывающую слабость, утягивающую в темную тишину. В ней было спокойно и легко.
- Вы проснулись, синьорина, - над Летой склонилась медсестра, похоже, находившаяся рядом все то время, что Моретти спала. - Как себя чувствуете?
- Ужасно, хочу пить, - прошептала девушка пересохшими губами. – Как я здесь оказалась?
- Конечно, - мгновение спустя перед глазами Летиции материализовался стакан, который медсестра заботливо придерживала, пока пациентка пила воду. – Вас доставили в больницу в бессознательном состоянии с ранением, рассекшим несколько групп мышц живота. Из-за этого вы потеряли много крови и чувствуете слабость. Врач наложил швы, капельница поддержит организм. Худшее позади.
Чувство усталости казалось настолько всепоглощающим, что Лета вновь закрыла глаза. На обратной стороне век ждал образ Микеле, каким он предстал перед ней на песчаном берегу: холодным, будто льдина, и острым, что легко порезаться, чужим. Не этот мужчина целовал Летицию в апельсиновом саду, готовил омлет на завтрак и спал рядом в постели. Он стал кем-то совершенно иным, жестоким и беспощадным, ужасающим, но все равно остался тем, кто властвовал над ее сердцем. Взяв с собой на пляж пистолет, девушка знала, что никогда не смогла бы спустить курок и выстрелить в возлюбленного. Она уже отдала ему свое сердце добровольно, позволила б забрать и жизнь. Раз вендетта Антинарри требовала крови Моретти, то идеальнее всего подходила Лета, ведь всему виной были ее чувства. Ее любовь не создавала ничего прекрасного, она, как выяснилось, превращала в чудовище.
Девушка услышала приглушенный звук открывающейся двери. Медсестра должна была унести опустевшую капельницу, но нахлынуло ощущение присутствия, чьего-то взгляда, заставившего распахнуть глаза. Она ожидала увидеть Микеле, встревоженного Даниэле или даже разъяренного отца, но обнаружила в палате ухоженную женщину в черном платье с элегантным силуэтом. Что-то в лице визитерши, больших карих глазах и выраженной линии скул казалось неуловимо знакомым, но Лета не могла сконцентрироваться и вспомнить ее.
- Мне говорили, что Летиция Моретти самая красивая и капризная девушка Мессины, - произнесла женщина, приблизившись к кровати. – Вижу, что слухи не лгут, и понимаю, почему мой сын так увлекся тобой.
Пазл сложился быстро. Ну, конечно, тот же, что и у Микеле оттенок горького шоколада в радужке и скулы, которые Лета считала произведением искусства. Это у него от матери, действительно, имеющей сходство с известной актрисой.
- - Синьора Антинарри, - промолвила девушка и попыталась приподняться в постели, на что потревоженный шов отозвался волной боли, отразившейся на бледном лице.
- Не нужно, - Клавдия Антинарри любезно разрешила ей остаться на подушках. – Я хотела взглянуть на тебя и спросить, сколько еще собираешься вешаться на шею Микеле и приносить беды нашей семье?
В ее голосе не звучало ни высокомерия, ни отвращения. Женщина настолько контролировала себя, что наружу просачивалась лишь капля из моря боли и скорби, пережитых из-за тяжелого состояния Витторио и смерти Филиппо, которого она растила как собственного ребенка. Так ведь говорил Мик: три брата всегда и везде были вместе. А потом один из них связался с самой неподходящей на свете девушкой – принцессой Моретти.
- Я не…, - Летиция не смогла закончить фразу, потому что выбранное определение не являлось фигурой речи, а полностью соответствовало происходящему в реалиях. Именно так, не чувствуя больше иных источников притяжения кроме возлюбленного, она стремилась к нему, желая прикосновений, объятий, поцелуев, как проявлений ласки, нежности и страсти. Он стал центром ее вселенной. – Я люблю Микеле. А он любит меня.
- Мой сын хорошо воспитан и никогда не оставит истекающую кровью девушку, даже если между ними все в прошлом, - ответила синьора Антинарри, объяснив Лете, как она оказалась в больнице Палермо и почему вокруг нее суетился медперсонал, словно заботился о важной пациентке. – Однако наша семья никогда не примет тебя, не после недавних событий.
Глупо надеяться на симпатию людей, когда стала причиной их горестей. Разумнее предполагать, что представители клана Антинарри с превеликим удовольствием пошли бы на поводу у ненависти и выпустили дочери Моретти всю кровь в качестве вендетты. От этих мыслей внутри, где-то в районе грудной клетки и сердца, становилось тяжело и больно. Летиция подняла руки к груди, зажав между пальцами край одеяла, и ощутила на запястье тяжесть браслета с шармами. Она ни мгновения не сомневалась в том, что Мик отыскал украшение, ставшее для обоих символом чувств, и вернул его.
- Мне все равно, как вы будете относиться ко мне, - упрямо прошептала Лета. Из-за слабости говорить громко не получалось, но она верила в то, что звучала твердо, непоколебимо. – Ни вы, ни отец не заставите меня разлюбить Микеле.
- Нет, я не собираюсь этого делать, - к удивлению Летиции ответила Клаудия Антинарри и опустилась на кровать, больше не взирая с высоты своего роста, возраста и мудрости. – Хочу лишь попросить в этой любви не быть эгоистичной, требуя выбрать тебя или клан, и наивной, потому что мой мальчик никогда не откажется от семьи. Он скоро женится и станет отцом, мы все ждем этого ребенка. Тебе просто не останется места в жизни Микеле.
- У него есть невеста? – Лета едва смогла выговорить вопрос, в ответ на который женщина кивнула головой. – И она беременна?
Синьора Антинарри, действительно, была права, назвав девушку наивной в любви. Нет, Летиция никогда не представляла такого, чтоб Мик ради нее ушел из клана, разорвал все отношения с родными и обосновался где-нибудь на материке. Она понимала, что этот вариант будущего, как закат солнца на востоке, невозможен, потому что он тесно связан с семьей.
Наивность заключалась в том, что Лета не интересовалась пассиями и отношениями Микеле. Он говорил ей, что впервые испытывал настолько глубокое и неистовое чувство, что совсем не означало отсутствие иных симпатий и романов. Этот мужчина был настолько прекрасным и сексуальным, будто современное воплощение статуи Давида, а также опытным и искусным, требовательным и страстным любовником. Прозвище Казанова, наверняка, являлось следствием определенного количества интрижек, что Летиция воспринимала как данность. Она наоборот удивилась бы отсутствию вереницы подружек, оставленных с разбитым сердечком.
Однако существовала ли вероятность того, что, вернувшись с Искьи домой, он встречался с другой девушкой, занимался с ней сексом и одновременно флиртовал в переписке с принцессой Моретти? Могла ли во время римских каникул Мика ждать в Палермо нелюбимая, но подходящая семье, невеста, которая уже носила его ребенка? Стал бы при таком раскладе он приглашать Лету на свадьбу брата, чтобы представить родителям? А если Микеле не знал о случайном залете эпизодической подружки, семья которой позднее настояла на браке? Имела ли вообще место такая беспечность со стороны мужчины, ведь в постели с Летицией он всегда был осторожен и предусмотрителен?
Вопросы все сыпались, как тяжелые камни, ударяющиеся о черепную коробку и вызывающие головную боль. Она растекалась ниже, сдавливала сердце и концентрировалась в животе в районе шва. Вероятно, заканчивалось действие лекарства из капельницы, но Лета не торопилась звать медсестру. Девушка смотрела на синьору Антинарри, в ее густо подведенные карие глаза и ждала ответа.
- Почему тебя это удивляет? – после длинной, показавшейся вечностью паузы, произнесла женщина. – Молодые люди в наше время…, - она замолчала, не закончив предложение, вздохнула и качнула головой, будто бы с сожалением. – Девочка, о таком должна предупреждать мать… Мужчины по своей натуре горячие и нетерпеливые… Мне, правда, жаль.
Клавдия Антинарри поднялась и направилась к двери. Когда она покинула палату, Летиция позвала медсестру и попросила что-нибудь от боли. Лекарство потекло по венам и артериям, но девушка хотела большего, чего-то стирающего все воспоминания последних месяцев до абсолютной пустоты сознания. Обнуляющего ее до цветочка из оранжереи дона Моретти, единственной заботой которого был выбор курорта для отдыха с подругами. Принцесса Лета больше никогда не выбрала б Искью, отправилась бы на материк в Амальфи или Позитано. Уже неважно куда.

...

Летиция Моретти: 25.11.24 12:22

Феникс в саду ледяных фигур
Сицилия декабрь 1995

- Она пугает меня такой, - произнес Стефано Моретти, наблюдая в окно за дочерью в парке, и сжал руки в кулаки. – Антинарри испортил мою девочку.
- Нет, отец, это сделали мы, - ответил Даниэле, просматривая подписанные главой семьи бумаги. – Мы держали в клетке птичку, не давая вырваться на волю. Теперь она должна привыкнуть к реальному миру.
- Защищали, - поправил дон Стефано, помолчал несколько минут и повернулся к сыну с деловым видом. – Мне нужно встретиться с друзьями на материке. Ты уверен в том, что делаешь?
- Более чем, мы же обсудили все и пришли к согласию. - Даниэле кивнул, сложил документы и подошел к окну, взглянув на сестру. – Она будет в порядке, просто нужно время.
Полтора месяца назад Стефано Моретти прилетел на вертолете за Летицией и перевез ее в построенную на деньги семьи больницу Мессины. Девушка оставалась под надзором врачей несколько дней, перенося пребывание в палате меланхолично, не задавая никаких вопросов ни персоналу, ни родным, не требуя выписки домой. Словно вообще ничего не интересовало некогда капризную принцессу, способную закатить истерику из малейшего недовольства.
Швы сняли через неделю, оставив алеющий на коже рубец. Хирург заверил, что в будущем шрам станет менее заметным и может быть сведен с помощью лазерной шлифовки. Лета впервые осторожно коснулась пальцами грубо срастающейся кожи и покачала головой, отказываясь слушать о процедуре. Она все равно уже не была идеальной, одной раной больше или одной меньше.
Вернувшись на виллу Моретти девушка еще две недели выполняла все предписания врачей, за чем следили Инес и Роза. Подруги, разделив почти весь день на часы, проводили с Летицией много времени: болтали о всяких пустяках, листали модный глянец, смотрели глупые и смешные сериалы, гоняли по комнате Вегаса. Они ни разу не спрашивали о событиях, произошедших на диком пляже и позднее в Палермо. Вообще не вспоминали о Микеле и клане Антинарри в целом, будто бы не существовало ничего западнее Этны.
Субботним утром, проснувшись с восходом солнца, Летиция встала с постели и подошла к окну с видом на Реджо-Калабрия в дымке тумана. Город за проливом казался еще дальше обычного, словно призрачная, недосягаемая фантазия. Принцесса Лета была мечтательной девочкой, легко рисовавшей красочные иллюзии о мире за пределами своей искусственной сказки. Ей часто представлялась иная жизнь вне Сицилии, вдалеке от семьи Моретти и их нелегальных дел. Уже давно символом этого желанного миража стал Реджо-Калабрия, с которым следовало попрощаться сегодня.
В воскресенье Летиция сложила в контейнер все, что напоминало о любви. Сняла с запястья так и не ставший оберегом серебряный браслет с шармами. Достала из шкафа дизайнерское платье с кружевом ручной работы, приготовленное для особенного события и больше ненужное. Нашла сонет стихов, который они с Микеле читали на пикнике в апельсиновом саду, оставляя между страниц лепестки роз; билеты в кинотеатр под открытым небом и флакон духов «Лост черри» с греховно-вишневым ароматом страсти. Выбросить памятные вещи не хватило сил, поэтому коробку по распоряжению хозяйки дома отнесли на чердак, где время медленно хоронило бы прошлое под слоями пыли.
- Невеста и ребенок? – удивленно вымолвила Инес, услышав рассказ о визите синьоры Антинарри в больницу Палермо.
- На самом деле все равно. Встреча с ним на пляже и беседа с ней заставили меня отпустить желанную иллюзию и увидеть реальность, - с грустной усмешкой произнесла Лета, глядя вниз на свои неухоженные руки с облезшим лаком. Такой неопрятности прежде она не допускала. – Давай обновим маникюр к завтрашнему дню.
С понедельника девушка приступила к занятиям в университете Мессины, покорно приняв сопровождение телохранителя. Двухместную красную Мазерати пришлось заменить на менее приметный черный автомобиль, на заднем сидении которого с комфортом разместилась принцесса Моретти. По пути она забирала из дома Розу, распечатавшую все пропущенные материалы, чтобы наверстать программу, и видела Марко. Он всегда не сводил глаз с внедорожника Леты, но не сокращал дистанцию и выезжал на дорогу только после того, как ее машина скрывалась из виду. Так продолжалось всю неделю, пока утром выходного дня Марко не предстал перед девушкой на пороге фамильной виллы клана.
- Прости, что не навестил раньше, - он смущенно улыбнулся, протянув букет светло-розовых пионов. - Твои любимые. Мы можем поговорить?
- Спасибо, - кивнув, Летиция приняла цветы, распорядилась подать два кофе и провела Марко в гостиную, где предложила кресло возле камина. Раньше они часто сидели здесь в холодные дождливые дни. – О чем пойдет речь?
- Я… ты…, - он замолчал, раздосадованный предавшим ораторским навыком, и опустил голову. Однако уже мгновение спустя его взгляд впился в Лету. - Как помочь тебе его забыть?
- Марко, - выдохнула принцесса Моретти, увидев в глазах собеседника калейдоскоп эмоций. Оба понимали, чье имя не прозвучало, но разделило их, будто Атлантический океан берега Европы и Америки. – Просто будь мне другом, если сможешь. Ничего больше. А если сейчас уйдешь, я пойму.
Летиция прекрасно понимала, что выставлять подобные условия довольно эгоистично с ее стороны, но все же в свое оправдание дала ему возможность отказаться от дальнейшего общения. Марко взрослый человек, который мог принимать любые решения самостоятельно и мучиться неразделенными чувствами сколько угодно долго. Она ощущала такую же боль от своей невозможной любви и продолжала жить. Просыпалась с рассветом, принимала назначенные витамины, ходила на лекции по искусству, изучала нюансы бизнеса семьи и проваливалась в темноту усталости к полуночи, пока на смену осени не пришла зима.
Принцесса Лета родилась солнечным цветочком, не любила серые от туч дни и дожди, зябкие ветра с моря. В этом году декабрь казался холоднее и длиннее обычного, поэтому закончив с учебными проектами, она обратила внимание на реставрацию исторического объекта, который нуждался в кураторе. Отец и брат поддержали идею, вероятно из расчета, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не подвергало себя опасности, и выделили финансирование на восстановление античного комплекса. Однако масштаб требовал больших затрат, поэтому Летиция придумала целую компанию для привлечения благотворительных организаций и частных филантропов. В конце концов, она ведь выросла в этом мире красоты, изысканности, денег.
- Для меня большая честь принять участие в мероприятии, организованном в поддержку Долины храмов. Это бесценный опыт по сохранению объекта всемирного наследия ЮНЕСКО, - она сияла на возвышении на приеме, где стала почетной гостьей, получившей право выступить перед гостями. – Пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех за вклад в это дело.
- Вы были превосходны, - произнес телохранитель, встретив ее после речи бокалом шампанского. Она забрала свой напиток и лучезарно улыбнулась человеку, попавшему в зал под предлогом умопомрачительно дорогих бриллиантов на шее Моретти. – Сегодня все здесь говорят о вас.
- Значит, цель достигнута, - девушка сделала глоток шампанского и осмотрела зал, в котором определенно собрались все значимые люди Сицилии. – Еще пятнадцать минут – и можем ехать, подготовь машину.
Отдав распоряжение, Летиция шагнула навстречу компании представителей бизнеса и переключила их внимание на себя. Мужчины, позабыв о своих спутницах, смотрели на изящную брюнетку, сочетавшую белую блузку, черный корсет и брюки с бриллиантовым колье из коллекции драгоценностей Моретти. Находили подобное несоответствующим этикету вечера и не могли отвести глаз, ловя каждый взмах ресниц.
- Постойте, синьорина Моретти, - один из молодых людей догнал Лету на лестнице. – В какой день вы свободны для свидания со мной?
- У меня слишком плотный график, - ответила она совершенно незаинтересованным тоном, - и очень строгий отец.
- Я слышал, что это не помешало знакомству с Антинарри, - прозвучало уязвленно, отказ болезненно ударил по самолюбию.
- Стоимость акций бизнеса вашей семьи уже полгода снижается. Займитесь лучше ими, чем пересказом домыслов, - спокойно произнесла Летиция и продолжила путь к автомобилю.

»» 05.12.24 23:57 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Микеле Антинарри: 10.12.24 18:21

L'infinita letizia della mente candida
Микеле рассматривал в большом зеркале ванной комнаты татуировку на собственном бицепсе. Дотронулся пальцами до букв дорогого имени, вспоминая, как сама Летиция касалась тату губами. Это было так недавно...это было так давно.
Мик встретился взглядом с собственным отражением и нахмурился. Потом набросил на себя белую рубашку, скрыв татуировки от посторонних глаз.
Внизу его уже с нетерпением ждала мать. Клаудия Антинарри привычным жестом поправила воротник его рубашки, а потом указала на упакованное блюдо.
- Это мои традиционные аранчини с моцареллой. Они хороши для беременных.
Мик изо всех сил сдерживался, чтобы не закатить глаза. Они собирались ехать к Черулло. Сегодня он, наконец, встретиться с Орнеллой.
Мама не затыкалась всю дорогу. Упоминала, как переживает Кьяра и старается оберегать дочь от любого стресса. Это и неудивительно. Орнелла ведь была чудо-ребенком. Долгие девять лет у четы Черулло не было детей. Кьяра и Рино обследовались у лучших врачей, а попутно ездили по знаковым святым местам Италии, но тщетно, все беременности заканчивались выкидышами на ранних сроках.
- Ей помогла Святая Клара. Кьяра поехала в Ассизи и молилась в базилике Святой Клары. И девять месяцев спустя на свет появилась желанная дочь - Клаудия всплеснула руками - Это я им посоветовала.
Орнелла так и осталась единственным ребенком. Любимым и обожаемым. Клаудия, разделявшая с подругой все тяготы на пути к долгожданному материнству, всегда относилась к ней с большой симпатией. Она уже настолько свыклась с мыслью, что Орнелла станет частью ее семьи, что просто не допускала мысли об ином исходе событий. Кто же знал...
Мик по-прежнему молчал, а Клаудия, казалось, не замечала, что их диалог давно превратился в ее монолог. Наконец, машина затормозила у дома Черулло.
Микеле горько вздохнул и вытащил ключи из замка зажигания.
- Она очень красивая девочка, не спорю...
Младший Антинарри не сразу понял о ком речь.
-...даже учитывая все случившееся с ней, больницы ведь не красят людей...но она тебе не пара, сынок.
- Летиция?! Ты была у Летиции?
Клаудия пожала плечами.
- Не стоит так бурно реагировать...должна же я была посмотреть, кто повинен в несчастьях моей семьи.
- Тогда ты на него смотришь сейчас.
- Это не так, Микеле - Клаудия дотронулась до его локтя - Моретти пришли в наш дом, не забывай.
Мик покачал головой.
- Летиция рано потеряла мать и я уверял, что ты с радостью ее заменишь. Окружишь заботой и любовью. Ведь моя мама самая душевная и понимающая. Она выбрала моего отца, прекрасно зная кто он и пошла наперекор желаниям своей собственной семьи. Печально, что я ошибался.
- Сынок, у нас совершенно другая история. Я любила твоего отца. Да, возможно, у тебя тоже есть чувства к этой девушке. А вот у нее...во время нашей встречи мне так не показалось. Летиция - ветреная девчонка и она с радостью заполнит свое сердце кем-то другим...особенно после того что случилось.
- Ты не права - уверенно возразил Микеле.
- Время покажет - Клаудия Антинарри сжала блюдо с аранчини - Если она действительно тебя любит как ты тут утверждаешь, то должна быть рядом. Отец не разговаривал со мной три года после свадьбы, даже когда я пришла на его порог с крошечным Вито на руках, не простил до самой своей смерти, что вышла за мафиози и что...а? Я сомневалась - нет! У меня был Маттео, я стала Антинарри. И мне этого было достаточно. А она? Моретти никогда не станет Антинарри. Что-то мне подсказывает, мы с Летицией виделись в первый и последний раз.
Он пропустил мать вперед, сказавшись на то, что необходимо забрать кое-какие документы из машины. Так оно и было, но это и дало возможность немного поразмыслить. Слова Клаудии все же задели Микеле, хоть и понимал, чего та желает добиться.
В гостиной, как и ожидалось, он нашел Клаудию и Кьяру за оживленной беседой, последняя жаловалась, что дочь не желает ее слушать и заперлась в своей комнате. Мик поднялся на второй этаж и постучался в двери.
- Орнелла? Это Микеле.
Защелка на двери повернулась. Мик толкнул дверь. Он совсем не ожидал увидеть Орнеллу такой решительной и полной кипучей энергии. Девушка стояла, скрестив руки на груди у огромного чемодана, что валялся на кровати. Похоже, до его прихода она хаотично бросала туда вещи.
- Ах, вот и жених пожаловал! - Орнелла покачала головой - Помоги застегнуть!
Она присела на крышку чемодана, пока Микеле сражался с его застежкой-молнией.
- И куда ты решила податься?
- Я взрослая женщина, у меня есть диплом и образование. Я вполне способна родить и воспитать ребенка одна! Подальше от всех Антинарри, которые думают, что присвоили меня. Вы уже забрали Филиппо, но ребенок вам не достанется! Как ты вообще мог на это согласиться? Ты?!
- Успокойся, пожалуйста. Тебе нельзя волноваться - Мик осторожно дотронулся до запястья Орнеллы - Я и не соглашался, но не высказывая яростно протесты, как ты...получил необходимое время. Присядь.
Он отодвинул чемодан в сторону, приглашая Орнеллу сесть на кровать рядом с ним. Та глубоко вздохнула, но все-таки послушалась и закрыла лицо руками.
- Значит...до свадьбы вы не ждали.
- Микеле...- Орнелла на мгновение смутилась, но потом пожала плечами, мол какой смысл уже что-то скрывать - Мы хотели большую семью, я ведь единственный ребенок у родителей и он тоже. Начать поскорее, чтобы когда дети подрастут, я смогла бы вернуться к работе и помогать ему. Все спланировали...какая ирония судьбы...я бы узнала, что беременна сразу после медового месяца...все были бы так счастливы, а больше всех Филиппо...а сейчас...
- Все по-прежнему за тебя очень счастливы. - Мик взял ее ладонь и заключил в свою - Ты была чудо-ребенком и родишь чудо-ребенка. От нашего Пипо...разумеется, ты можешь уехать на край света, но это будет тяжело, Орнелла. Как для тебя, так и для семьи Антинарри. Мы так много потеряли, зачем отбирать у нас еще и это, лишать возможности видеть как растет ваш ребенок? Филиппо любил свою семью, Орнелла. Он гордился принадлежностью к Антинарри и был неотъемлемой частью клана. И хочешь того или нет, но теперь и ты тоже.
Его спокойный тон унял нервозность Орнеллы. Они смотрели друг на друга долго, очень долго. Потом Орнелла забрала свою ладонь из его.
- Я не выйду за тебя замуж, Микеле. Я, наверное, единственная в Италии, кого ты не привлекаешь. Ни сейчас ни через десять лет. Между нами ничего не будет. Я всю жизнь буду любить твоего кузена.
- Вот сейчас был больной удар по моему самолюбию - Мик усмехнулся - Значит, придется тебе оставаться Орнеллой Скьяволе.
- Ты о чем?
Младший Антинарри протянул ей папку с документами. Изумленная Орнелла вытащила из нее...брачное свидетельство. Документ о заключении брака между Филиппо Скьяволе и Орнеллой Черулло с датой за две недели до официального бракосочетания, которое так и не состоялось.
- На нем моя подпись...но...я же не...
- Ты просто забыла...так бывает...вы расписались в муниципалитете. Это ведь гражданский брак, а пышная свадьба всего лишь должна была дополнить его церковным. Скромная церемония, всего два свидетеля, не считая жениха и невесту. Одним из них был я. - Микеле указал на собственную подпись внизу документа.
Вторая принадлежала Джакомо Антинарри. Некоторое время назад они нанесли визит заместителю мэра и сделали ему предложение, от которого тот не смог отказаться. Джакомо вытащил пистолет и провел им по фотографии в рамочке, что тот хранил на своем столе.
- Вы любите свою семью? И я свою люблю тоже - сказал тогда Мик.
До конца своей жизни помощник мэра клялся и божился всем, что сам лично провел церемонию бракосочетания между Филиппо и Орнеллой в указанный день да так истово, что сам, в конце концов, поверил в это.
- Теперь все так, как должно быть.
Орнелла смахнула слезы и опустила голову на плечо Микеле.
- Я скучаю по нему...каждый божий день.
- Я тоже. Но теперь тебе есть, ради чего жить. Тебя столько всего ждет впереди. Я только хотел убедиться, что все в порядке...после того что ты сказала на кладбище...
- Я не должна была...я не думала.
- Это не имеет значения...
- Нет, имеет Мик. Ты ведь...Пипо считал, что вы с ним похожи. И что в тебе, несмотря на всю эту браваду и образ плейбоя, на самом деле очень много света и любви. И в том числе из-за меня он померк...я слышала про случившееся с Летицией Моретти...вы сейчас вместе?
Микеле покачал головой.
Орнелла легонько дотронулась до его щеки.
- Я потеряла свою любовь, но ты не должен так поступать. Тогда получается, что смерти Филиппо, моего отца и остальных были зря. Раз вашу связь так легко разрушить.
Он нервно поднялся на ноги, чтобы сменить тему.
- Сначала скажем обо всем родителям. А потом дадим информацию в прессе, что-то изящное...в светской хронике, это же будет сенсация, да?
- Мик... - Орнелла опустила глаза - Я тебе очень благодарна, но...давай пока ничего не сообщать никому, кроме семьи. Ты же знаешь мамину историю, а вдруг что-то случиться...хочу подождать хотя бы до конца первого триместра.
- Конечно...только все будет хорошо, я уверен - Микеле осторожно положил ладонь на живот Орнеллы - Это будет самый любимый ребенок и внук...с самым сексапильным дядей на свете, разумеется. И ты будешь просто чудесной мамой.

...

Микеле Антинарри: 12.12.24 20:42

Два месяца спустя.
Швейцария.
- Все, я выдохся, братишка! - Витторио с помощью Микеле тяжело опустился на скамейку, пристроив рядом трость.
Если бы не медицинский персонал, Микеле бы подумал, что приехал на элитный курорт. Клиника располагалась в горах, в окружении леса с высоченными соснами и елями, а помимо основного здания, где и происходили все процедуры, на территории было полно домиков и небольших вилл. На одной из таких вилл обитал его старший брат. Франческа практически постоянно находилась при муже, а вот Мик приехал сюда впервые. На частном самолете он доставил в Швейцарию племянников, чтобы те провели время с отцом.
По периметру клиники был разбит парк с оборудованными прогулочными дорожками, куда мальчики Антинарри отправились на прогулку.
- И километра не прошел...тридцать лет всего, а превратился в развалину - Вито наклонился и достал из небольшой поясной сумки бутылку воды.
- Удивительно, что ты вообще стоишь на ногах - возразил Микеле - Доктор сказал, выздоровление проходит лучше, чем ожидалось. Даже разрешил вернуться домой на Рождество.
Старший Антинарри кивнул и задумчиво посмотрел вдаль, на заснеженные горные пики. А младший осознал насколько сильно тот изменился.
- Знаешь, что самое страшное? Не смерть, нет. Я Антинарри, я давно в бизнесе и всегда в глубине души готов к шальной пуле или разборкам. Это когда твое тело тебе не подчиняется: не чувствуешь ног, руки не слушаются, говоришь с трудом...черт возьми, даже ходишь под себя. И осознание, что больше ничего не будет...что всегда будет вот так и ты никогда...Франческа всегда была рядом, а я...не ценил ее, мы только и делали, что грызлись на пустом месте. Когда она впервые приехала, показала рисунки от детей...не поверишь, - рыдал так, что врачу пришлось дать успокоительное.
Мик сжал плечо брата, а тот продолжил.
- Я поклялся, если выкарабкаюсь, то начну с чистого листа. С женой, с малышами. Если осталось время, то его нужно провести с пользой. Что-то должно измениться, Микеле...я не отказываюсь от дел совсем...но...младший, ты ведь, судя по всему, отлично справляешься с ролью номера один в клане?
- Не собирался занимать твое место, Вито - Мик покачал головой.
- А я не собирался получать пять пуль - но так уж сложилось - возразил Витторио - Может, было суждено, чтобы именно ты стал во главе клана?
Микеле не ответил.
- Давай поговорим о другом. Поздравляю с тем, что теперь ты - сын сенатора. Хотя, учитывая сколько денег мы отдали - иного исхода быть и не должно. Кстати, в формировании нужного мнения избирателей и обелении нашей репутации помогло, что Антинарри купили телеканал, парочку газет и даже глянцевый журнал.
- Ах...да...где же он - Вито наклонился и достал из поясной сумки скомканный журнал - Франческа привезла пару дней назад...так медсестры все время утаскивают.
Витторио развернул журнал и Микеле увидел на одной из начальных страниц фотографию на которой он и Орнелла стояли рядом на фоне здания университета. Заголовок гласил "Вдова Филиппо Скьяволе и семья Антинарри учредили стипендию его имени". В статье о Мике не упоминали, в ней слово предоставили Орнелле, которая рассказала, как Пипо любил родной университет и что был бы рад поддерживать талантливую молодежь.
Далее шел материал известной в стране светской обозревательницы, которая в свойственной ей манере рассказывала о тайном браке Орнеллы и Филиппо, его трагической гибели и будущем ребенке. Беременность еще мало была заметна на стройной фигуре Орнеллы, так что на встречу она специально надела облегающее платье, чтобы ее подчеркнуть. Светская хроника приходила к мнению, что скромные церемонии становятся все более модными, а пышные торжества - пережиток прошлого.
- Нет, я не об этом - Витторио ткнул на страницу рядом, где красовался огромный портрет младшего брата и рассмеялся.
"Рубрика Холостяк месяца - Самый желанный жених Сицилии - Микеле Антинарри"
- Ты сделал специальную фотосессию, да? Почему не с голым торсом, а?
- Вито! - Мик тоже засмеялся. Смеялся вместе с братом. А думал, что разучился это делать.
Микеле перевернул страницу журнала и улыбка сразу же исчезла с его лица. Среди событий светской хроники, отраженных там, был некий благотворительный вечер. С фотографии на него смотрела Летиция, стоящая рядом с каким-то молодым мужчиной. "Летиция Моретти со спутником Марко Росси" гласила подпись.
Мик подавил в себе желание тут же отыскать этого Марко и прикончить. Она красивая девушка и это всего лишь вопрос времени - утверждала мать. Что если мама оказалась права?
- Интересная пара - Вито заглянул за его плечо - Девочка тебя не ждет?
Мик скрутил журнал в трубку и выбросил в урну, стоящую рядом со скамейкой.
- Хватит читать эту чушь.
Витторио нахмурился.
- Что, Моретти больше не угрожают убить моих детей?
- Этого не будет - решительно заявил Мик.
- Как ты можешь быть уверен?
Микеле посмотрел на брата.
- Потому что я договорился с Даниэле Моретти. Мы останавливаем вендетту, она вредит обоим кланам. Если он найдет шпиона - то передаст нам, мы должны сделать то же самое. Это было второе условие.
- А какое первое?
Мик глубоко вздохнул.
- Не связываться с Летицией никоим образом и не видится с ней.

Италия. Палермо.
В спину Джакомо Антинарри настойчиво ткнулся ствол пистолета.
- Думаешь, я не понял, что ты пасешь меня? - он почувствовал смрадное дыхание Лучо Пиретти так неудачно подкараулившего его в темной подворотне - Все время ошиваешься рядом, зачем?
- Мне это приказал сделать Микеле Антинарри. Он подозревает тебя, Лучо - спокойно отозвался Джакомо - Опусти пистолет и поговорим.
- Руки!
Джакомо послушно поднял руки вверх. Пиретти разоружил его, прошел вперед, но дуло пистолета по-прежнему было направлено на Джакомо.
- Рассказывай, почему я не должен прикончить тебя сию минуту.
- Микеле просил втереться в доверие, чтобы доказать твою вину.
- Думали, я такой дурак?
- Важно, что думаю я, Лучо - Джакомо сделал шаг вперед, совершенно не боясь направленного на него пистолета - Теперь я это вижу отчетливо. Их время прошло. Настало наше. Твое и мое. Мне никогда не стать настоящим Антинарри, для них я навсегда останусь бастрадом, второго сорта. А тебе нужен кто-то, носящий фамилию, чтобы клан был полностью под контролем.
- Складно излагаешь. - Лучо усмехнулся - Значит, понял у кого сила и решил сдать их?
Джакомо улыбнулся в ответ.
- Микеле доверяет мне - это главное. И ничего не подозревает. А вместе мы довершим начатое. Так что давай прикончим старых Антинарри и всех Моретти - раз и навсегда!

»» 24.12.24 14:23 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Летиция Моретти: 28.12.24 23:28

Королевская кровь
Сицилия декабрь 1995

- Не напрягай запястье, расслабься, - распорядился Даниэле, коснулся предплечья сестры, корректируя положение ее руки, и усмехнулся деловито. – А плечевые мышцы слабенькие.
Брат сдался уговорам Летиции, пришедшей в тир вслед за ним. Даниэле собирался сбросить напряжение привычным для себя способом, но вместо этого учил принцессу Моретти обращаться с оружием, целиться и стрелять. Не так он представлял выполнение обещания, много лет назад данного матери, определенно не одобрявшей неподходящие для девочки увлечения. Однако Лета настояла со всей свойственной капризностью, вынуждая брата сдаться и наблюдать за тем, как она целилась и нажимала на курок. Пуля вылетела, разрезав воздух, и ударилась в висящую на стене мишень в нескольких десятках сантиметров от красного круга в центре.
- Скажи, о чем вы договорились с ним? – спросила Летиция, не озвучив имен. Уточнений не требовалось.
- Соглашение не будет тайным, если расскажу кому-либо, тебе в том числе - произнес Даниэле с напускным легкомыслием, но шутовская маска слетела с его лица, когда увидел поджатые губы Леты. – Не обижайся.
Летиция взглянула на брата и снова разочарованно опустила веерообразные ресницы. Он был твердым и категоричным в своих решениях, словно булыжник посреди полей у подножия Этны. Такого поведения все ждали от наследника Стефано Моретти, но в обращении с младшей сестрой он проявлял удивительную мягкость, терпимость. Привык к этому с детства и сейчас с трудом мирился с реалиями, в которых маленькая принцесса семьи превратилась во взрослую девушку, желающую учиться стрелять из пистолета и знать обо всем, что происходило в семье. Однако Даниэле не хотел посвящать ее в дела клана, поддержав идею реставрации исторического объекта в Долине храмов, как идеальный способ для отвлечения внимания.
- Хорошо, - в тихом голосе Леты прозвучала уязвленность, после чего она вновь подняла руку с пистолетом и принялась примеряться к красной точке в центре мишени. – А что теперь будет с картинами?
Вопрос разбился о тишину помещения, не получив никакого ответа, что заставило темноволосую девушку повериться к брату. Их взгляды пересеклись в немом диалоге тех, в чьих артериях бурлила горячая кровь Моретти. Даниэле читал в глубоких карих глазах сестры понимание механизмов работы произведений искусства в бизнесе клана. Она была достаточно умна и внимательна к деталям, чтобы осознавать проблемы последних месяцев.
- После произошедшего галерея в Риме…, - он замолк, подбирая формулировку, - опасается. Однако у меня нет возможности разбираться с ней сейчас.
Согласно красивой легенде аристократы Моретти столетиями развивали утонченный вкус, поддерживали творцов произведений искусства и покупали их работы. Исходили из того, что ценность искусства и его стоимость связаны весьма туманно, а это очень удобно для заключения сделок и ведения дел на грани легальности. В Рим картины из коллекции всегда привозили лично члены семьи, чем в частности занимался коммуникабельный, обаятельный Ремо. Своим присутствием он вселял уверенность в посредников.
- Я поеду в Рим и улажу проблемы, - Летиция озвучила мысль и аргументировала ее . – Разумно от семьи отправить искусствоведа для заключения сделки с галереей. Отец согласится, если предложишь ты.
- Это ведь не единственная причина, верно, Лета? – произнес Даниэле и вновь поправил ее вытянутую к мишени руку с пистолетом. – Теперь, не забывая следить за дыханием, стреляй.
- Долине храмов нужно больше средств, чем дали благотворители Сицилии, значит, все дороги ведут в столицу, - ответила принцесса Моретти прежде, чем выпущенная ею пуля попала в красную сердцевину.

***
- Ты просишь меня снова отправить Летицию в Рим? – Стефано Моретти, восседая в своем кабинете за рабочим столом и глядя на старшего сына, усмехнулся так, словно услышал шутку. – Я уже доверился дочери, а теперь ее имя перемывают в сплетнях. Нет уж, - ребром ладони он разрезал воздух, - сам справишься.
- Отец, я физически не могу одновременно находиться везде: передавать картины галерее, держать руку на пульсе судостроительной верфи Мессины, решать проблемы внутри клана и беседовать с врачом Виолы, - спокойным тоном Даниэле обрисовал свой насыщенный график. – И меня не волнуют чужие домыслы.
Дела обстояли именно так, насколько знала Лета, составившая пазл из мелких фрагментов наблюдений. Самый уравновешенный и рассудительный человек в ее семье нес на своих плечах непомерный груз, стараясь при этом заботиться о своих близких. Отнюдь не Даниэле следовало ехать в столицу, сейчас его место было рядом с женой, занятой обустройством детской комнаты.
Девушка, сидевшая в кресле рядом с братом, подняла глаза и взглянула на Стефано Моретти. Казалось, будто в глубине души он все прекрасно понимал, но не хотел отказываться от иллюзии, в которой единственной дочери предназначалась роль нежного оранжерейного цветка, и не допускал ее в семейные предприятия. Еще со времен средневековых герцогств женщин принято было держать в кольце городских стен, в то время как мужчины участвовали в сражениях. Летицию ужасно злило такое обращение.
- Значит, сам поеду в Рим, вероятно, найду время после Рождества, - отрезал отец тоном, не терпящим возражений. В конце концов, именно он являлся патриархом, управляющим кланом Моретти, исходя из чего считал себя вправе диктовать условия. – Меня заботит репутация фамилии и дочери. Лета, семья Росси все еще согласна на брак.
- Мы не станем заставлять Летицию, - возразил Даниэле, готовый всегда и везде отстаивать интересы и комфорт сестры, даже если приходилось идти против авторитарного слова дона Стефано Моретти. Он хотел продолжить свою речь в защиту, но почувствовал тонкие холодные пальцы девушки, сомкнувшиеся на руке.
Больше всего на свете Лета желала избавиться от месяцами разделявшей их с отцом невысказанности претензий касательно событий в Риме и позднее в Палермо, внести ясность и подвести итог. Своим движением, коснувшись всегда успокаивающе теплой кожи Даниэле, она отказалась от помощи брата, который неизменно выступал в роли адвоката маленькой птички, что не имела своего мнения и покорно обитала в золотой клетке поместья. Нет, никто не подрезал ее пестрых крыльев и голосовых связок.
- PapА, я очень люблю тебя, - слова Летиции слетали с языка мягким бархатом, пока она поднималась со своего места и неторопливо шла через кабинет к родительскому столу, - но не выйду замуж за Марко Росси и вообще никогда не соглашусь на договорную свадьбу.
- Я не позволю тебе быть с этим мальчишкой Антинарри, - резко оборвал ее Стефано Моретти, в глазах которого блеснули искорки недовольства вольностью дочери. – Никогда не дам своего благословения.
- Ни мне, ни муниципалитету оно не понадобится, если решу разделить свою жизнь с Микеле, - в тоне Леты появились нотки стали, которые звучали все явственнее с каждым шагом и со следующей фразой зазвенели в полную силу. - А если тебя заботит репутация клана Моретти, то прикажи вырезать язык парочке самых ярых сплетников и подготовь картины для транспортировки в Рим. Я привезу новый договор о сотрудничестве с галереей.

***
Несколько дней Летиция провела в суете, связанной с организацией поездки в Рим. Девушка все еще ощущала отголоски эйфории, завладевшей сердцем после беседы, в большей степени напоминавшей сражение двух воинств, чем разговор отца и дочери. Этой своей победой она гордилась, о чем доверительно шепнула брату уже на крыльце виллы, а он в ответ мягким движением едва ощутимо сжал ее плечо. Даниэле с каждым днем ощущал в сестре все меньше от той ранимой девочки, что росла в розариуме Моретти.
Принцесса Лета понимала его чувства. Во время реставрации старинных фресок бывало, что мастер, слой за слоем кропотливо снимая с рисунка копоть и жирную пыль, вдруг открывал для себя совсем иное изображение. Нечто спрятанное от глаз, но основополагающее в задумке гениального художника, века назад занимавшегося росписью капеллы. Время налипало на краску, словно маска, но не меняло сути произведения искусства. Летиция могла быть лишь кровью матери и отца, аристократическая ветвь которого в далеком прошлом пересекалась с королевской семьей.
Склонившись над столом главы клана, она обсуждала со Стефано Моретти ценообразование картин, отобранных для продажи, когда в дверь постучали. Глава клана назначил встречу своим людям, но потерялся в часах, увлекшись объяснениями Леты. Он смотрел на дочь и видел то, что отказывался замечать ранее. Эта девочка при всем внешнем сходстве с матерью, его бесконечной будто космос любовью Джулией, унаследовала характер отца, помноженный на лукавство бабушки.
- Проходите, мы почти закончили, - дон Стефано жестом предложил свободные места в кабинете, и вновь вернул внимание Лете. – Кто поедет с тобой в Рим?
- Я взяла из сейфа несколько украшений, плюс картины, поэтому Даниэле настоял на двоих телохранителях, - произнесла Летиция, собирая со стола свои бумаги. – А еще Марко, Роза и Инес.
- Вы говорите о моей жене? – обернувшись на мужской голос, девушка увидела Томазо Гвиди, мужа своей подруги. – Я не давал ей разрешения куда-либо ехать. Инес останется дома.
Принцесса Моретти смерила киллера клана высокомерным, колючим взглядом и, взмахнув тяжелым веером ресниц, повернулась к отцу, принимавшему какие-то документы из рук Даниэле. Слева от них в удобном кресле сидел консильери, что-то негромко объясняющий своему младшему сыну Марко. В комнате находились все доблестные рыцари, способные отстоять желание Леты, но она не стала пользоваться их услугами. Сама подошла к Гвиди, еще не успевшему опуститься в кресло.
- Томазо, сколько лет ты служишь клану Моретти? – любопытство слетело с губ Летиции, будто трепетная пестрая бабочка.
- Около десяти, - задумавшись на мгновение, несколько растерянно ответил он.
- Тогда ты уже должен был уяснить, что воля Моретти для тебя закон, - голос Леты впервые приобрел холодную, безапелляционную властность, свойственную королевским особам. – Я – Моретти. И я беру Инес с собой в Рим.
В кабинете главы клана повисла тишина. Собравшиеся на совет мужчины молча смотрели на девушку, которую считали капризным изнеженным цветочком, требующим заботы своего правящего отца. И только Стефано Моретти, подписывающий подготовленные сыном документы, едва заметно усмехнулся, испытывая гордость.

...

Летиция Моретти: 30.12.24 22:43

Еще один бал Воланда
Рим декабрь 1995

- Синьора Солара, спасибо за приглашение, - Летиция улыбнулась женщине, любезно позвавшей на рождественский прием. – У вас великолепный дом.
Трехэтажный особняк, действительно, имел свой довольно уникальный стиль, нечто среднее между строгой готикой и пышным барокко. Не казался при этом слишком громоздким и вычурным, скорее умеренным в своей роскоши, что говорило о наличии вкуса у его хозяйки. Именно эта элегантность стала для Леты важным условием для личного знакомства, из чего она намеревалась извлечь пользу.
- Зови меня Аллегра, - с благосклонной улыбкой разрешила синьора Солара, возрастом годящаяся Лете в матери, и подхватила ее под руку, уводя от Марко в толпу гостей, чтобы, как обещала, представить супругу. – Знакомься, сенатор Нино Солара, а это, дорогой, та юная особа, о которой я тебе рассказывала – Летиция Моретти. Она занимается реставрацией в Долине храмов.
Мужчина с отчетливым серебром седины в волосах с любопытством взглянул на молодую гостью, которой его благоверная пела дифирамбы уже несколько дней. Как ожидалось, девица свежа и нежна, словно недавно распустившаяся роза, но едва ли так проста, какой желала запомниться. Не с ее известной даже в высших политических кругах столицы фамилией. Времена разрозненных герцогств ушли в прошлое на страницы исторических книг, земли их объединились в Италию, но по-прежнему имели своих правителей. Сицилию держали Моретти и Антинарри, получившие место в партии. Повезло, что от приглашения на сегодняшний прием они отказались, что позволило позвать гостью из другого клана.
- Рад знакомству, - Нино Солара в джентельменском жесте коснулся губами ухоженных пальцев с аккуратным французским маникюром. – Жена очень заинтересовала в сохранении объектов античности и просит меня оказать всяческую поддержку. Не могу ей отказать.
Летиция знала, что беспринципный политик вполне мог проигнорировать предложение супруги. В конце концов, их брак с самого начала строился исключительно на фундаменте выгоды от объединения семей. Сейчас же сенатор хотел Стефано Моретти, этого отгородившегося проливом от материка скрытного мецената, создававшего деньги не иначе как из воздуха. Именно поэтому Солара учтиво беседовал с его дочерью.
- Я слышала, что ваше сотрудничество с галереей Фончини приостановлено, - произнесла Аллегра, скрывая хищные порывы. – Может быть, моя скромная арт площадка заинтересует твоего отца?
Синьора Солара напрашивалась на комплимент в адрес ее детища, которое Летиция посетила на прошлой неделе под предлогом покупки рождественского подарка для родителя. В беседе девушка невзначай обмолвилась, что не хотела бы обращаться за помощью в галерею, традиционно работающую с семьей, потому что ощутила неприятный холодок в отношениях. С этой доверительности по Риму полетели слухи о том, что коллекция произведений искусства Моретти в поисках новых партнеров.
Принцесса Лета талантливо играла выбранную роль, знакомилась с гостями четы Солара, их сыном Адамо и дочерью Джильолой. Последняя, образец модельной внешности с копной выбеленных краской волос, уделила южанке несколько минут. Нашла ее невзрачной, не выделяющейся ни цветом наряда, ни глубоким декольте подчеркивающим грудь или открывающим спину, ни сверканием объемных украшений. По мнению Джильолы, девушка, одетая в черное платье в пол, затянутая тканью до самых ключиц и запястий, никак себя не презентующая себя окружающим едва ли могла стать ее подругой. И уж точно вопреки сплетням о нескольких свиданиях не заинтересовала бы Микеле Антинарри.
- Это твой бойфренд? – шепотом спросила блондинка, кокетливо взглянув на Марко за спиной Летиции.
- Друг детства, - кратко ответила Моретти, утолив любопытство девицы Солара, и решила избавиться от нее, разделив их увлечения на противоположные полюса. – Я веду проект в Долине храмов, мне не до бойфрендов.

***
- Инес, зря ты не пошла со мной на массаж, - произнесла Лета, появившись в дверях своего люксового номера и застав девушку в кресле с журналом на коленях.
- Как ты быстро, - прошептала вздрогнувшая подруга и, захлопнув глянец, убрала его на дно стопки печатных изданий. Она опустила голову и потянула рукава кофты, скрывая запястья. – Мне нельзя.
- Нельзя, милая, жить так, как ты, - принцесса Моретти давно поняла, что Инес стеснялась синяков, ставших следствием жестокого обращения мужа. – Страдать и терпеть неправильно, отношения не должны быть такими.
- А какими они были у тебя? – спросила девушка и встрепенулась, словно пугливый воробей, осознав смысл собственного вопроса, который вероятно не следовало озвучивать. – Ох, прости мне жаль. Я такая глупая.
- Все нормально, - заверила Летиция, вытащив из стопки модную передовицу, которую ранее просматривала Инес. – Он был очень внимательным, нежным, заботливым. Я чувствовала его любовь, хотела его взглядов, прикосновений, страсти.
Подбирая простые и лаконичные определения для своих ощущений, Моретти листала пестрые страницы журнала и остановилась на ярком развороте. Мысли и слова закончились, когда взгляд упал на фотографию мужчины и крупные буквы, сложившиеся в заголовок – Самый желанный жених Сицилии. Она знала человека, удостоенного этого почетного звания в разы лучше журналистки, написавшей статью в раздел светской хроники.
Забыв о подруге, Лета заскользила глазами по красочной бумаге, будто голодная утка, жадно хватающая хлебные крошки, чтобы насытиться. Она не видела Микеле со дня встречи на диком пляже между Мессиной и Палермо и безумно скучала. Нелепо и глупо надеяться, что убрав с глаз долой все напоминающие о нем вещи, удалось бы забыть то, что стало частью души. Искромсало ее в кровь и продолжало болеть, сколько ни пытайся занять разум учебой, благотворительными проектами и делами клана.
- Он не женился, - заметила Инес, когда поняла, что подруга принялась читать статью и, похоже, не собиралась продолжать беседу. – У семьи изменились приоритеты или он сам нашел способ отказаться от навязанного брака? Тебе не кажется, что вам двоим не помешал бы откровенный разговор?
- Или…, - прошептала Летиция задумчиво, пытаясь поймать нечто, что ускользало от нее подобно стремительной пташке. Она не верила в совпадения на уровне вселенной, ведь статьи всегда заказаны и оплачены. – Дело не в словах его матери, не в невесте. Мне кажется, что Микеле было бы лучше без меня.
- А тебе? – тихо спросила подруга, аккуратно забрала журнал из рук принцессы Моретти и спрятала на дно стопки глянца, мысленно отчитывая себя за то, что не избавилась от него до возвращения Леты.
- Ты сказала, что когда-нибудь я забуду, - Летиция проводила взглядом печатное издание и повернулась к окну, где сияло зимнее солнце. – Сегодня у нас много дел, нужно познакомиться с Аллегрой Солара.

***
Рождественская вечеринка в особняке Солара собрала множество людей, которым хозяйка дома представила синьорину Моретти. Ее все придирчиво рассматривали, оценивали классический крой платья из дорогой черной ткани, словно воздушный вечерний макияж, антикварные серьги работы прошлого столетия. Неброский образ лишь подчеркивал изысканность, которая знала себе цену и ничего не собиралась доказывать окружающим, поэтому сияла среди новых знакомых. Джильола Солара назвала бы это удивительным, если бы спустя пару минут общения с Летой не удалилась поприветствовать опоздавшего дорогого друга.
- Марко, на балконе меня никто не украдет, - принцесса Моретти усмехнулась, когда Росси словно телохранитель, последовал за ней к двойным дверям. – Развлекайся, дочь сенатора явно флиртовала с тобой.
Его отправил в столицу Даниэле, прекрасно понимавший глубину чувств парня и решивший пользоваться этим фактом в своих интересах. Он доверял сестру младшему Росси, а все сложности их взаимоотношений стратега не интересовали. Однако Летиция, каждый раз заставляя Марко появляться на публике в роли спутника, ощущала за собой вину. Она отвергла его чувства, но продолжала мучить, держа на расстоянии вытянутой руки.
- На улице холодно, возьми мой пиджак, - он словно не услышал слов о симпатии другой девушки, ступив на площадку, вдоль которой тянулся ряд толстых колонн. – У твоего платья неприлично высокий разрез, синьору Моретти не понравилось бы.
На плечи Леты лег теплый материал с едва уловимым шлейфом мужского парфюма. Это было что-то свежее, отдающее бризом, дождем и мокрым папоротником, достаточно приятное, но оставившее девушку равнодушной. Аромат перестал ощущаться сразу же, как потянуло влажным от ночного тумана воздухом с горьковатой примесью дыма большого города.
- Так не опускай взгляд и не смотри, - Летиция нарочно сделала более длинный шаг, распахнувший ткань и обнаживший кружево чулка и молочную кожу бедра. Марко не единственный, кто видел, но только он озвучил недовольства, хотя дочь владельцев дома в своем открытом мини выглядела куда более непристойно. – Почему ты не куришь?
- Не знаю, - младший сын консильери пожал плечами, не до конца понимая вопроса, однако все же постарался ответить максимально честно. – Пробовал еще в школе, но не втянулся. К тому же тебе не нравился запах табака, а я хотел нравиться тебе.
- Марко, - принцесса Лета выпустила изо рта его имя вместе с облачком воздуха, окутавшего его совсем не теплом, а утомленным разочарованием, - в следующий раз, когда Даниэле попросит позаботиться обо мне, не соглашайся и не мучай себя безответностью.
- Не понимаю, о чем ты, - произнес Росси наигранно, желая сменить тему, чтобы девушка не вонзила ему в грудную клетку нож своего безразличия. И без того очевидно, что Летиция не любила его и никогда не нашла бы места в своем сердце. – Я схожу за шампанским.
Сбежавшего от разговора Марко девушка проводила взглядом и покачала головой. Не могла злиться на него, ведь сама совсем недавно строила воздушные замки будущего с возлюбленным, не готовая возвращаться к жестокой реальности. Даже после всего, что пришлось пережить, не получалось отказаться от своей любви. Тех воистину прекрасных моментов счастья, за которые Лета заплатила сполна неделями страданий и боли. И все же ей хватило бы одного сообщения от Микеле, вспыхнувшего на экране мобильного телефона призывом, чтобы первым же рейсом вылететь из Рима в Палермо.
Равно как и Марко, в своих чувствах она не имела гордости, словно амеба, способная принять любую форму. Ради возлюбленного переступить через себя, правила клана Моретти. Единственное, что останавливало, что бросилось в глаза при встрече на диком пляже, резкие перемены в нем. Взгляд Микеле стал более отстраненным и колючим, а голос – безразличным и холодным. Даже черты лица показались острее и враждебнее. И в этом была ее вина.
Летиция положила ладони на каменные перила балкона и вдохнула полной грудью, вновь ощутив навязчивый запах сигаретного дыма. Словно смешались табак с полынью и ее тоской по мужчине, жизнь которого сложилась бы по иному, если б в ночном клубе Искьи она не поцеловала его. Будущее Микеле могло бы быть лучше, светлее, свободнее, но катастрофа уже произошла, пропустила сквозь череду трагических событий и изменила обоих. Прежними, всепоглощающими и бесконечными остались только ее чувства к нему.
- Лета, - до нее донесся голос, заставивший обернуться, в удивлении распахнуть глаза.
Перед принцессой Моретти на балконе особняка предстал тот, кто владел ее сердцем. Микеле Антинарри собственной персоной, как и все приглашенные на вечеринку, одетый в классический темный костюм с галстуком и белоснежной рубашкой. Он выдохнул дым, отбросил сигарету, полетевшую вниз на клумбу селекционных цветов Аллегры Солара, и шагнул в лунный свет.
- Мик, - шепотом вымолвила Летиция, хаотически соображая, сколько времени мужчина находился на балконе, раз сигарета истлела почти до фильтра, и как много из ее беседы с Марко услышал. Объясняться не хотелось, поэтому пришлось нападать. – Слышала, что твоя невеста беременна. Можно поздравить?
- Нет, - он качнул головой, медленно, будто хищник на охоте, приближаясь, не сводя с жертвы глаз. – Она не беременна и еще не моя невеста. Она пришла на сегодняшнюю вечеринку с другим, и я бешусь от ревности.
Расстояние между ними сократилось до нескольких сантиметров наэлектризованного, едва ли не искрящегося пространства. Руки Микеле взлетели вверх и бесцеремонно сбросили с ее плеч пиджак Марко, определенно следуя собственническому инстинкту. Лета разомкнула губы, намереваясь ответить на действия едким замечанием. Однако вместо этого, словно завороженная смотрела, как мужчина снял свой пиджак и вместе с ним укутал в аромат парфюма с легким флером дыма.
- Твоя мать навещала меня в больнице, - прозвучало жалобно, будто оправдание.
- И выдавала желаемое за действительное, - он продолжил фразу, при этом удерживая в руках лацканы пиджака, а значит и девушку на месте. – Я разобрался с этим. Ребенок получит фамилию своего биологического отца, что не имеет никакого отношения ко мне.
- Я ненавидела ее, - призналась Летиция, из-под веера густых ресниц глядя, как в немом вопросе бровь мужчины приподнялась, и поспешила внести ясность, - не синьору Клаудию, а неизвестную женщину, которая могла стать твоей женой и родить тебе первенца, потому что желала это будущее себе.

»» 03.01.25 16:36 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Микеле Антинарри: 21.01.25 18:32

Рим декабрь 1995

Впервые за несколько лет на вечерней рождественской мессе в церкви семейство Антинарри было в полном составе. Это и неудивительно, после всех случившихся драматических событий - клан Антинарри словно сообщал окружающим, что их не сломить и они сильны, как никогда. К тому же, несмотря ни на что, семье было за что благодарить Бога. Хотя бы за то, что старший сын, Витторио, в числе прочих сидит сейчас на скамье Антинарри в церкви, а не находится в могиле.
Однако, большинство взглядов было приковано к другому члену клана - Микеле Антинарри. Он сидел на скамье с краю, что позволяло всем заинтересованным как следует рассмотреть его. Молодые девушки, которых набилось в церковь много, упрашивали поменяться с ними местами, чтобы сесть поближе и попасться на глаза "самому желанному жениху Сицилии". К их великому разочарованию, обычно скучавший на мессах Микеле, в этот раз внимательно слушал священника и за все время перекинулся лишь короткими фразами с матерью и маленькой племянницей, что примостилась рядом. Ножки Элены еще не доставали до пола, но девочка торжественно расправила складки своего нового бархатного бордового платьица с белым воротничком. А еще постоянно улыбалась, потому что дядя Мик пообещал купить ей торроне с фисташками на ярмарке и выполнять сегодня все желания. Заполучив любимого дядю в единоличное пользование, маленькая Элена была чрезвычайно довольна собой и даже не ерзала на скамейке в отличие от старшего брата, которому достался гневный взгляд бабушки.
Микеле действительно выглядел максимально отстраненным. Ему казалось, что только сейчас он по-настоящему понимает слова священника и как никогда молится о рождественском чуде. Поэтому на все попытки привлечь его внимание обступивших после мессы девиц отвечал лишь снисходительной усмешкой. Вместо этого дождался своей очереди на пороге церкви, чтобы поблагодарить падре за чудесную службу. Благо, Антинарри, как основные меценаты, делали это одними из первых.
Мик думал ограничиться лишь одной дежурной фразой, но падре Альфонсо неожиданно решил продолжить разговор.
- От меня не укрылся ваш внезапный интерес к религии. Я исповедую по вторникам и пятницам - падре Альфонсо перешел на шепот и наклонился к уху Микеле, доверительно сообщая - Многие люди из клана приходят на исповедь.
Мик помедлил, потом резко развернулся, будто отшатнувшись от священника и бросил сквозь зубы:
- Мне не в чем каяться!
И быстро зашагал в сторону к родным. Маленькая Элена настойчиво звала его смотреть вертеп.
Большой рождественский вертеп расположился рядом с церковью. Массивные искусные фигурки волхвов, Марии с младенцем поражали воображение. Но детей больше привлекали живые ягнята, которых поместили в вертеп на кучу соломы.
Обычно Клаудия Антинарри помогала организовывать рождественский вертеп - это было очень почетно, но в этом году у матери и без того оказалось много забот, так что она скептически оценивала работу других. Микеле приподнял племянницу повыше над ограждением, чтобы та смогла поближе рассмотреть фигурки и ягнят.
После рождественской мессы вся семья вернулась в резиденцию Антинарри. В этот раз они отмечали праздники в тихом семейном кругу, обменивались подарками в большой гостиной. Орнелла с матерью тоже были среди них, на правах новых членов семьи. Орнелле надарили кучу детских вещей, окружающие то и дело умилялись, когда она раскрывала очередную коробку. Вокруг бегала Элена, которая гонялась за братьями - им давно пора было спать, но сегодня все были слишком рады и не только из-за торжества.
Витторио должен был вернуться обратно в Швейцарию сразу после Рождества, но накануне сдал анализы в местной клинике и доктора разрешили ему продолжить курс лечения уже после нового года. Провести больше времени дома с семьей - что может быть лучше?
Мик наблюдал за этой идиллической картиной со стороны. Все складывалось просто прекрасно, но он все равно не мог не тосковать по Лете. А если бы чудесным образом она появилась здесь - вписалась бы в его семью? Казалось бы, Франческа и Орнелла были очень разными женщинами по интересам, но сейчас последняя внимательно слушает советы для будущей матери от опытной невестки. Может быть и Летиция, сидела бы на их дорогом белом диванчике, пробуя вкуснейшее паннетоне, в окружении остальных членов его семьи.
- О чем ты так задумался, сынок? - дон Маттео вернулся в гостиную после недолгой отлучки.
- Да, так...ни о чем - не скажешь же отцу, что как бы ни было ему хорошо сейчас, он бы без зазрения совести променял этот вечер на общество Летиции - Кому ты звонил?
- Сенатору Солара. Извинялся, что не смогу быть на его вечере.
Отец и мать собирались посетить мероприятие после того как проводили бы Вито из Рима в Швейцарию, но при изменившихся обстоятельствах, понятно, предпочли остаться дома с сыном и внуками.
Мик нахмурился.
- Не стоит пренебрегать участием Солара - после "Расстрела в Гнезде" многие настаивали на том, чтобы отец снял свою кандидатуру с выборов, но именно сенатор надавил на членов партии - Я поеду в Рим, Солара благоволит ко мне, думаю, его устроит такая замена.

...

Микеле Антинарри: 22.01.25 21:05

Микеле приехал в Рим уже вечером, накануне мероприятие. Откладывал до последнего, чтобы как можно меньше времени провести в городе. Рим для него навсегда теперь был связанным с Летой. Ему казалось, что стоит прогуляться по улицам вблизи фонтана Треви и он уловит в воздухе аромат духов принцессы, а любой монумент или статуя сразу возвращали к образу подлинной Венеры Милосской.
Римская квартира Антинарри занимала целый этаж в фешенебельном здании и открывала потрясающий вид на город из панорамных окон. В большой гостиной Мик с удивлением обнаружил их пожилую столичную экономку, что стояла у елки в окружении коробок с игрушками.
- Сеньор Микеле! А где же bambini?
И тогда Мик понял. Провожать Витторио в Швейцарию должны были не только родители, но и Франческа с детьми, вот экономка и решила порадовать малышей и не лишать их рождественского и новогоднего декора.
- Здесь только я, Нунция. Остальные дома.
- Вы что же, останетесь здесь один, синьор Микеле? - простодушно спросила она. Антинарри всегда отличались требовательным подходом к персоналу. Люди работали на них поколениями и пользовались неизменным доверием членов семьи.
- Я скоро ухожу, уже опаздываю. И ты тоже, иди к своим. Я со всем справлюсь сам.
Нунция кивнула, отставила ящики с игрушками, но напоследок включила гирлянды, которые уже успела поместить на елку и, пожелав ему счастливого рождества и нового года, ушла. Мик быстро принял душ и переоделся, торопясь на прием к Солара.
В роскошном особняке сенатора было как никогда многолюдно. Микеле едва успел взять бокал с шампанским с золотого подноса, как к нему на шею с радостным визгом бросилась Джильола Солара.
- Мик! Вот это сюрприз! Наконец-то у меня появится приличный партнер для танцев.
- Рад тебя видеть, Джильола. Как поживает тот футболист из "Лацио"?
Девушка отстранилась и надула губы.
- Мы расстались, спортсмены просто не могут удержать свой член в штанах! Или это касается всех мужчин? Так что я заливаю горе алкоголем и делами - помогла организовать эту вечеринку, а то мама вечно выбирала отстойную музыку. Ты ведь не оставишь меня без внимания?
Мик усмехнулся.
- Как я могу. Только поздороваюсь с твоим отцом.
Нино Солара был особенно удивлен его появлению на мероприятии. Они тепло обменялись рукопожатиями, после чего сенатор произнес:
- А я думал, вы все захотите остаться с братом.
- Там и без меня хватает народа. Есть дела заслуживающие моего внимания. Такие, скажем, как щедрое пожертвование, которое я сделал непосредственно в ваш избирательный фонд.
Солара закивал и благодарно отсалютовал ему бокалом с шампанским.
- Я очень рад видеть тебя здесь, Микеле. Однако, ты должен знать...на вечере есть некто из семьи Моретти. Могу я быть уверенным, что в моем доме не будет скандала?
Мик напрягся. Вряд ли Нино Солара осмелился пригласить вот так открыто самого Стефано, так что это мог быть только Даниэле или представители клана рангом поменьше. Волноваться было не о чем. Настораживало другое. Ушлый сенатор, как и все политики, прощупывал почву и хоть открыто заявлял о поддержке клана Антинарри, но Микеле не сомневался - если ему будет выгодно, их дружба будет подвергнута под сомнение.
Он отставил бокал.
- Законы гостеприимства священны, не так ли? Не волнуйтесь, я не устраиваю перестрелки при многочисленных свидетелях. Но вам стоит помнить одну вещь, сенатор...Антинарри никогда не подчинялись ни чьим приказам! Еще раз поздравляю с переизбранием.
Микеле зашагал прочь от основной сцены, тем самым пресекая возможные попытки Джильолы затащить себя на танцпол. Вытащил сигарету и закурил, намереваясь привести мысли в порядок и вдруг заметил стремительно выходящего с балкона Марко Росси. Он хоть и видел его лишь на фотографии в журнале - лицо соперника запомнил навсегда. Что если Солара имел в виду не людей клана Моретти...а Летицию?
Мик осторожно прошел на балкон и сразу же остановился, чтобы она не обернулась на звук его шагов. Prinсipessa действительно была там, стояла, облокотившись на парапет. Такая красивая и желанная, что он вмиг позабыл обо всем, в том числе и обещании, которое дал Даниэле Моретти и повторил фразу, сказанную сенатору - Антинарри не должны подчиняться ни чьим приказам...за одним исключением. Сам он с удовольствием исполнил бы все приказы и просьбы одной представительницы клана Моретти.
Она могла оттолкнуть его, когда он вот так бесцеремонно стащил с нее чужой пиджак, чтобы тут же заменить своим, но Летиция этого не сделала. А после последней фразы, произнесенной девушкой, любые слова были лишними. Он мог ответить только прижавшись к ее губам, с удовольствием отмечая, что Лета отвечает на поцелуй, которому все не было конца.
Мик не остановился бы, но Летиция услышала шаги и на всякий случай отстранилась. На балконе появилась чета Солара в сопровождении Джильолы и Марко, за которыми следовал фотограф с камерой.
- Вы не откажите мне в совместном снимке, Летиция...о я вижу, вы нашли общий язык с нашим дорогим Микеле Антинарри - Аллегра Солара неловко улыбнулась.
- Совершенно верно, лучше и не скажешь - с довольным видом ответил Микеле, направив уничтожительный взгляд в сторону замершего в нерешительности Марко Росси.
Обстановку разрядила Джильола. Девушка хихикнула и кивнула фотографу.
- Мы ведь, кажется, собирались фотографироваться?- видя, что Мик не собирается отходить от Леты, она притянула к себе Марко, очаровательно улыбнувшись и встав в позу, которая подчеркивала ее красоту в более выгодном свете.
Довольные Нино и Аллегра Солара примостились рядом с ними. Микеле встал за спину Леты, обвив рукой ее талию. За несколько секунд до вспышки камеры он наклонился, чтобы запечатлеть быстрый поцелуй шее Летиции, будто бы заявляя на нее свои права. Если у окружающих еще и оставались какие-то сомнения, то младший Антинарри своими действиями постарался решительно их развеять.
Джильола, которая никогда не смирилась бы с потерей кавалера, не заменив его тут же другим, утащила куда-то Марко, чета Солара также поспешили ретироваться.
- Назад дороги нет.
- Что мы делаем? Мы разрушаем мир.
- Раз так... идем танцевать.
Микеле взял ее за руку и вот спустя минуту они уже среди танцующих под медленную песню Стинга - Shape of my heart. Летиция так близко. В глазах Мика без труда можно было угадать едва сдерживаемое желание. Он наклонился и прошептал ту же фразу, которую сказал в ночном клубе на Искье в вечер их знакомства:
- Давай сбежим отсюда.

Он снял с Леты свой пиджак только когда закрыл за собой двери квартиры Антинарри, пропуская ее вперед, приглашая зайти внутрь и осмотреться.
Вокруг было темно и тихо, он так и не успел включить свет, когда она прошла в гостиную и рассмеялась.
- О, Мик, что это? Как красиво!
Он забыл отключить гирлянды на елке, когда спешил на прием. И сейчас дерево переливалось разноцветными огоньками в полумраке, делая обстановку вокруг немного волшебной.
Летиция подошла поближе к елке и пока рассматривала гирлянды, Мик отыскал нужный диск, и вскоре вокруг зазвучала тихая мелодия - та самая песня Стинга.
- Мы не дотанцевали - он вновь привлек девушку к себе.
Теперь можно без зазрения совести страстно и настойчиво целовать ее, не ловя любопытные взгляды окружающих. Эта нежная кожа, ее запах, который сводит с ума и поцелуи, что становятся все требовательнее, так, что Лета в конце концов, оказывается прижатой к стене, без шансов и надежд выбраться из его объятий, в жажде других, древних как мир, танцев.
- Боже, как же я скучал по тебе, principessa...это было безумно долго...слишком долго - Мик стянул ее трусики вниз, не давая опомнится,- Я люблю тебя и не могу дольше ждать.
Микеле приподнял девушку вверх за талию, вынуждая обхватить его ногами и все-таки дождавшись легкого одобрительного кивка, резко подался вперед, проникая в нее. Летиция была горячей и влажной и очевидно, также безумно хотела его, как и он ее. Эти стоны, полные наслаждения, когда он начал двигаться - как он вообще смог протянуть без нее столько времени?
- Знаешь, о моем рождественском желании? - спросил Микеле уже утром, когда они были в спальне, куда все-таки добрались, да так и не заснули.
- Догадываюсь - промурлыкала Летиция, лежа на роскошной постели, потому что Мик целовал самую нежную кожу внутренней поверхности ее бедра с явным намерением продвинуться выше.
Антинарри рассмеялся, а потом серьезно добавил.
- Давай нарядим елку? И встретим этот новый год сегодня вместе...и все следующие тоже.

...

Летиция Моретти: 26.01.25 17:00

По-прежнему мой Бог
Рим декабрь 1995

- Летиция, постой, - голос Марко догнал девушку на крыльце особняка Солара, заставив остановиться и обернуться. – Ты не можешь уйти с ним, - имя не озвучено, а местоимение брошено презрительным тоном. – Опомнись.
- Следи за языком, Росси, - прорычал Микеле, стремясь задвинуть принцессу себе за спину в защитном жесте. – Солара просил не омрачать рождественский прием, но ради твоей крови нарушу обещание.
- Я не боюсь тебя, Антинарри, - бесстрашно оскалился запальчивый Марко. Он слышал от сестры о парне, с которым Лета флиртовала на Искье; знал о свиданиях девушки с ним в осеннем Риме; видел все своими глазами на балконе дома сенатора, но все равно отказывался верить в происходящее. – Летиция, не поступай так со мной.
Впервые Марко Росси увидел принцессу Моретти на празднике, организованном в честь ее шестого Дня Рождения. Отец был рад приглашению, как оказанной чести, мать тщательно подбирала подарки. Ему и Розе, таким же шестилетним детишкам, долго объясняли, как вести себя с именинницей, стараться понравиться Лете и подружиться. Марко все недоумевал, зачем водиться с девчонкой, будто не хватало надоедливой сестры, а потом увидел ее – Летицию.
Принцесса Моретти всегда была рядом, но вместе с тем далеко, будто звезда на небе, которая светила всем, но в руки никому не давалась. Называла его другом, оставаясь при этом недосягаемой, недоступной фантазией, больше похожей на мираж в пустыне, чем на живую девушку. Марко влюбился в манящую мечту, которая никогда не стала бы во всех смыслах его, и в глубине души понимал это, но вместо того, чтобы лечиться от больного, неразделенного чувства, всякий раз хватался за призрачную надежду на чудо.
- Мик, пожалуйста, дай мне несколько минут, - Лета закрыла собой Марко, разорвав контакт испепеляющих друг друга взглядов. Гнев, искрящийся в темных глазах Антинарри, погас, будто завороженный нежным бархатным тембром ее голоса, – и не вмешивайся, если не попрошу.
Медленно, словно не желая этого, Микеле выпустил руку девушки, доверчиво направлявшейся за ним к машине. Она без единого вопроса готова была уехать с рождественского приема с человеком, которого любила, несмотря на месяцами разрушающийся вокруг них мир. Не важно, куда с места на парковке рванул бы черный автомобиль премиум класса. Лишь бы Мик оставался рядом.
Летиция отчаянно пыталась создать на руинах своей души хоть какое-то подобие жизни. Она удаленно дослушала курс лекций Ренессанса, сдала экзамены в университете, выбрала объект для реставрации в Долине храмов и собрала значительную сумму на восстановление античного строения, изучила структуру семейных предприятий и прочитала сотни или тысячи отчетов по ним. Даже стала чаще попадать в яблочко мишени в тире и приехала в Рим с намерением разобраться с площадкой для продажи картин. Принцесса Моретти могла все это сделать, но чем успешнее выглядели ее достижения, тем меньше желания вставать утром с постели оставалось. Ничего не имело смысла без Микеле.
- Марко, - девушка сделала несколько шагов к другу, спиной ощущая, как возлюбленный жадно отмерял сантиметры вновь разделявшего их расстояния, - ни один твой довод не заставит меня передумать.
- Ты точно с ума сошла, - резко произнес Росси, глядя на Летицию так ошарашенно, словно впервые нашел в идеале изъян: скол или трещину, уродливый шрам. – Из-за него тебя едва не убили. Он застрелил Ремо и устроил покушение на Даниэле, где только чудом не пострадала ты.
- Жертвы были с обеих сторон, и все они останутся с нами навсегда, - она вздохнула, не желая превращать беседу в спор, где нет правых и виноватых, только пострадавшие. – Но я не хочу день за днем задыхаться в ненависти и медленно умирать вместе с ними. Я хочу жить.
Марко всегда терпеливо находил оправдания поступкам Леты, ее непостоянству, высокомерию и проблескам благосклонности, играм во флирт и отстраненность. Однако сейчас аргументы заканчивались, а взамен накатывало чувство безысходности. Он сделал шаг к девушке и попытался схватить ее за запястье, чтобы силой заставить вернуться на рождественскую вечеринку. Вновь играть с детства знакомую роль капризной принцессы Моретти.
Разгадав намерения Росси, Летиция проворно, как гибкая кошка, подалась в сторону и не позволила коснуться. Она ощутила, как происходящее заставило напрячься настороженного Микеле, и жестом руки удержала его на месте, будто ядовитую змею от смертоносного броска – неспроста кобра на гербе клана. Близость любимого человека была важна, но Лета могла сама справиться с ситуацией, облечь свое внутреннее состояние в слова.
- Никогда больше не смей, Марко, трогать меня, иначе заставлю пожалеть об этом, - она больше не пыталась достучаться до его разума, потому что королевская особа вообще не должна опускаться до объяснений с пажами. Голос звучал резко, будто пощечина. – Хватит с тебя праздника, возвращайся в отель…, - его рот приоткрылся в желании возразить, но Моретти не позволила перебить себя, - и не пытайся перечить. Я ухожу с Микеле.

...

Летиция Моретти: 27.01.25 17:18

Берег всех океанов
Римская резиденция Антинарри декабрь 1995

- А это любимая игрушка мамы, - произнес Микеле, достав из коробки блестящий позолотой колокольчик с красным бантом и показав его Лете прежде, чем повесить на пушистую игольчатую ветку.
Они наряжали елку в гостиной, пока за панорамными окнами поднималось холодное зимнее солнце, освещая римскую резиденцию Антинарри. Квартира занимала весь верхний этаж здания в респектабельном районе на одном из холмов, но точнее определить местоположение девушка не могла. Не запомнила маршрут ночной поездки настолько детально, чтобы ориентироваться в паутине улиц, потому что доверяла возлюбленному.
Сюрреалистичным Летиции казалось рождественское утро, которое она встретила в доме Микеле в одной лишь черной рубашке от его пижамы и в руках с красным елочным шаром. У этой вручную расписанной снежниками игрушки тоже была своя история, вызвавшая улыбку умиления на лице девушки. Антинарри определенно относились к Рождеству почтительнее и торжественнее, чем ее семья.
В зимней гостиной виллы Моретти преддверии праздника традиционно появлялись искусственная ель, разноцветные шары и гирлянды, венки и свечи, а также коробки с подарками. Обычно этим занималась прислуга, хотя Даниэле помнил, как вместе с родителями украшал дерево керамическими фигурками ангелов и ходил на рождественскую мессу. После смерти матери дети Моретти больше не бывали на церковных службах. Дон Стефано не стремился к Богу, забравшему его жену. Это вызывало неодобрение, однако никто не рисковал открыто осуждать мецената, за чей счет в Мессине ежегодно организовывались тематические мероприятия. Он не скупился, ведь Лета и ее братья обожали атмосферу городского праздника: объедались сладостями с лотков и покупали друг другу мелкие сувениры, катались на карусели с лошадками, смотрели уличные представления и подпевали песням, участвовали в голосовании за лучший вертеп.
- Какой прелестный снеговик, - умиленно улыбнувшись, Летиция вытащила из коробки пухлую фигурку и протянула Мику, чтобы отыскал место на елке.
- Эту игрушку Пипо купил для матери, когда стажировался в Лондоне, - он едва взглянул на снеговика, даже из рук ее не забрал.
Сиявшая все утро на его губах беззаботная и счастливая улыбка погасла. Микеле был очень близок с кузеном, оттого остро переживал смерть. Лета заметила на запястье новую татуировку в виде слова «Fratello», скорее всего призванную запечатлеть важность ушедшего из жизни Филиппо, но решила не поднимать тему. Она тоже потеряла брата, временами несносного, вспыльчивого, но именно Ремо впервые привел Летицию в ночной клуб, стал ее личным инструктором по вождению и выбрал красную Мазерати в подарок на День Рождения.
- Однажды Даниэле сказал, чем чаще я буду оглядываться на прошлое, ошибки которого уже не исправить, тем меньше у меня останется будущего, которое все еще можно построить в соответствии со своими желаниями, - произнесла принцесса Лета и привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до ветки над головой и повесить на нее снеговика. – Я решила следовать его словам.
- Даниэле довольно мудрый, - негромко признал Мик, вероятно удивляясь собственным лестным высказываниям в адрес наследника клана Моретти, при этом не сводя взор с украсившей елку стеклянной фигурки из лондонского магазина.
Летиция пообещала себе сохранить в памяти все прекрасные моменты прошлого. Будничные завтраки в столовой с ароматом кофе, ванильной выпечки и персикового джема. Поездки в Гардаленд на аттракционы, что Лета и Ремо, выступая слаженным дуэтом, выпрашивали у отца. Под карамельный попкорн и фисташковое мороженное ночью просмотренные на видеокассетах ужастики от Стивена Кинга, после чего оба опаздывали на учебу. Вечеринки для друзей, которые они вместе устраивали на вилле у бассейна, стоило Стефано Моретти отправиться в Неаполь или Рим, оставив за главного в доме старшего сына. Все это ушло, будто редкосортные виноградники, которые при извержении вулкана оказались на пути лавового потока.
Выжженную территорию на склоне Этны впоследствии заняла оливковая роща, нашедшая в вулканической почве питательные вещества. Раз уж деревьям хватило упрямства, чтобы расти и тянуться в небо, то и Лета не хотела отказываться от настоящего, в котором в просторной гостиной украшала стройную ель разноцветными шарами вместе с Микеле. Рядом с ним девушка мечтала о будущем, больше не рисуя в своем воображении наивных картин вне сицилийской мафии или скрывая встречи от враждующих семей, а со всей ответственностью принимая реалии. Она – Моретти, он – Антиннари, они любят друг друга и хотят создать свое будущее вместе.
- Мне понравилось наряжать елку, - объявила Лета и направилась к столику, на котором разместились шампанское в ведерке со льдом, два бокала и блюдо с клубникой. – Мы должны повторить это к следующему Рождеству, - улыбаясь, она обновила напиток, подхватила бокалы и передала один из них Мику. – Только вместо твоей пижамы одену что-нибудь подходящее случаю.
- Ну, уж нет, традицию нужно соблюдать во всем, - он поддержал настроение девушки, демонстрируя явное несогласие с намеченным планом, принял шампанское и притянул ее к себе. – В моей пижаме ты моя – это самое сексуальное, что я видел.
Хрустальные бокалы встретились со звонким звуком, но вместо того, чтобы наслаждаться напитком с легкими нотами карамели, Летиция и Микеле потянулись друг к другу. Предпочтя скрепить клятву долгим страстным поцелуем, они вернули нетронутое шампанское на стол, потому что ничего не пьянило сильнее близости любимого человека. Ничего не казалось предпочтительнее, нужнее, даже вдох, растекающийся кислородом в легких.
Мик опустился на светло-бежевый диван и привлек Лету к себе на колени. Она провела пальцами по его плечам, коснулась темных букв татуировки на уровне ключиц и спустилась чуть ниже, ощущая тепло тела и ритм ударов сердца. Прикрыла глаза в удовольствии, отмечая, как соблазнительно ладони мужчины скользили по шелковой рубашке с талии на бедра в поисках края ткани, чтобы избавить ее от одежды и получить доступ к нежной коже. В руках Микеле принцесса чувствовала себя живой, желанной, счастливой. Больше всего на свете она хотела быть здесь и сейчас с ним – берегом всех своих океанов.
- Синьор Микеле, я приготовила ваши любимые закуски и…, - в дверях показалась пожилая женщина с набором пластиковых контейнеров, сложенных на манер башенки, и замерла в замешательстве из-за представшей перед ней сцены. – Ох, Господи!
Смущению Летиции, лицо которой вспыхнуло красным, казалось, не было границ. Она соскользнула на диван, неловко прижала к груди черный шелк мужской рубашки и попыталась скрыться за спиной хозяина квартиры, растерянно глядя на нарушительницу уединения. Фантазия в красках изобразила ситуацию с ракурса прислуги: посреди гостиной молодой господин в одних пижамных штанах и у него на коленях обнаженная девица определенно легкого поведения.
- Я… Вы обычно не приводите гостей… Извините, - сбивчиво лепетала женщина, опустив глаза в пол и неуклюже отступая.
- Нунция – наша экономка, - прояснил Мик, похоже, не ощущающий ни малейшего неудобства и стеснения в отличие от принцессы Моретти, причислившей происходящее к самым страшным конфузам жизни. – А это Летиция – моя невеста.
В голосе Микеле Антинарри сквозило искреннее веселье и удовольствие от того, что он имел все основания четко обозначить статус девушки. Еще на рождественской вечеринке сенатора Солара его подчеркнуто демонстративными действиями у окружающих не осталось никаких сомнений о степени интимности их отношений. Лета прекрасно понимала, сколько пересудов оставляла, покидая празднование в самом разгаре вместе с Миком. К утру эти сплетни, наверное, уже облетели Рим и отыскали место на страницах желтой прессы, чтобы повесить на Летицию Моретти ярлык любовницы самого желанного холостяка Сицилии. Однако ее это совсем не волновало, ведь обоим кланам все было известно.
- Я не знала, - прошептала окончательно растерявшаяся экономка, - примите мои поздравления.
- Благодарю, она согласилась только вчера вечером, - доверительно поделился Микеле, будто вел непринужденную светскую беседу, что вызывало у девушки с трудом контролируемое желание ткнуть его локтем в бок и заставить выпроводить прислугу. – Оставь, пожалуйста, блюда на кухне. Мы съедим их позже.
- Я придушу тебя за этот цирк, - тихо пообещала Лета, чем добилась лишь усмешки на любимых губах, но проигрывать она не умела, поэтому продолжила наступление. – И к твоему сведенью у невесты на пальце должно быть кольцо.

***
- Летиция, слава богу, ты подняла трубку, - из динамика мобильного раздался взволнованный голос Розы. – Что случилось? Почему вы с Марко не вернулись в отель?
Мир находился в привычном хаотическом движении, пока Мик и Лета целовались, занимались любовью, украшали ель в гостиной и пили шампанское из хрустальных бокалов, были счастливы впервые за долгое время. В их прекрасную рождественскую сказку ураганом ворвалась реальность, стоило девушке взять в руки телефон, увидеть количество пропущенных звонков и неоткрытых сообщений, принять входящий вызов от Розы. Свита принцессы Моретти осталась в отеле в полном недоумении без каких-либо распоряжений и информации.
- Твоего брата со мной нет, я уехала с приема с Микеле, - ответила Летиция, не собиравшаяся делать тайны из того, с кем провела ночь, со своего места на барном стуле наблюдая за мужчиной, заваривающим кофе. Он перелил напиток из турки в кружки, вместе с ними приблизился к столу и поймал ее изучающий взгляд. – Любимый, ты же ничего не сделал с Марко?
- При всем желании свернуть ему шею, я был занят тобой, principessa. Этот приоритет очевиден, - Мик послал ей порочную улыбку и озвучил свой вариант развития событий. – Росси приглянулся Джильоле, возможно он остался у нее.
Предположение удивило Лету. Она, конечно же, понимала, что в жизни Марко присутствовали женщины, но не представляла дочь сенатора Солара одной из подобных легкомысленных особ. Однако Микеле говорил настолько буднично, словно ни мгновения не сомневался в том, что такое поведение вполне допустимо для Джильолы. И это не нравилось Летиции вовсе не из девичьей солидарности.
- Исходишь из собственного опыта? – изобразить шутливой интонации не удалось, вопрос уколол, словно иголка модистки, подгоняющей платье под фигуру. И лишь услышав собственный голос, девушка поняла, что слишком остро отреагировала на свои же фантазии.
- Ревнуешь меня или его? – поинтересовался Мик, подавшись вперед к Лете через стол, коснувшись губами ее скулы, прочертив линию вниз и отстранившись. Раздразнив и не поцеловав, чего она так хотела, неосознанно повернув голову и забыв о висевшей на линии сестре Марко. – Ответь подруге.
- Я услышала совет, - тон Розы Росси стал холодным и едким от едва скрываемой досады. Девушке не нравилось то, как капризная, ветреная Моретти вела себя по отношению к ее брату, играла чувствами без всякого зазрения совести и открыто предпочитала врага клана. – Отправлю кого-нибудь к особняку Солара.
Летиция сбросила вызов, с наслаждением сделала глоток горячего кофе и поднялась со своего места. Направилась к Микеле, занятому сервировкой стола, чтобы помочь с ревизией содержимого контейнеров от заботливой экономки. Пока он выкладывал на плоскую тарелку брускетты с вялеными томатами и зеленью, она обнаружила жаренные во фритюре артишоки и креветки, каннолли и что-то малопонятное.
- Цветки цукини в кляре, внутри сыр моцарелла и анчоусы, очень вкусно, - объяснил Мик, обратив внимание на то, как внимательно девушка рассматривала содержимое контейнера. Она кивнула, перемещая их на плоское стеклянное блюдо, и понесла к столу. – Расскажешь, что привело тебя на вечеринку сенатора?
Звучало, словно обыкновенное праздное любопытство, но на самом деле Лета ждала этого вопроса, потому что все в Риме и за его пределами знали, что Нино Солара поддерживал назначение Маттео Антинарри. Она лишь в общих чертах имела представление о хитросплетениях и интригах политики и вообще не собиралась вязнуть в этом болоте. Жена сенатора Аллегра интересовала Летицию исключительно как владелица галереи искусств и поклонница античности, предложившая свою помощь в сборе средств.
- Я курирую реставрацию объекта в Долине храмов, - расставляя приборы, пояснила принцесса Моретти. Она давала несколько интервью на эту тему, но не была уверена в том, что статьи попадались на глаза Микеле, погрязшему в делах клана. – Привлекаю благотворителей.
- Сколько нужно? Я выпишу чек на недостающую сумму, – предложил Мик, когда они сели за стол, и подвинул к Лете тарелку со шницелями из телятины с прошутто и шалфеем. – Попробуй это блюдо, старинный семейный рецепт Нунции.
- Нет, мне нравится самой этим заниматься, - произнесла Летиция, отказываясь от помощи, но не от скрученного в порционные рулеты мяса. Она редко плотно ела в первой половине дня, но чувствовала себя голодной из-за стресса, уровень которого мог снизить только откровенный разговор. – Микеле, что мы будем делать дальше с нашими семьями и со всем, что вокруг нас происходит?

...