Остров Эсми

 » Глава 12. ТЯЖЕЛЫЙ РАЗГОВОР. ЭДВАРД

Конечно, не конец. Это же не последняя глава. Вот следующая 12 глава.

"Какой бы справедливой ни казалась нам кара,
в процессе ее преступник теряет только
свою жизнь, а палач – душу"
Лада Лузина «Мертвая петля»

"Тот, кто любит, должен разделять участь
того, кого он любит"
М. Булгаков "Мастер и Маргарита"

Глава 12. ТЯЖЕЛЫЙ РАЗГОВОР. ЭДВАРД

Вечера на террасе Белле нравились особенно: она смотрела на океан и слушала ночные звуки. Именно в этот период суток цикады издавали хорошо улавливаемое человеческим ухом мелодичное жужжание. Много тысяч цикад, опьяненных зноем и лунным светом, ночи напролет пели свои гимны.

- Эдвард! Это их любовная песня? – спросила меня Белла, прислушиваясь. – Они поют, потому что влюблены друг в друга?

- Нет, – возразил я. - Они просто трут одно о другое свои надкрылья и получается такой звук.

Карамельные глаза сузились и посмотрели на меня дерзко и укоризненно.

- Эдвард, ты такой романтичный! – с едкой иронией произнесла Белла.

- Я сказал правду, но, если тебе нравится думать, что…

- А мог бы и соврать, – рассмеялась Белла.

- Я предпочитаю говорить правду, – возразил я, пытаясь удержаться на безопасном расстоянии от сверкающих карамельных глаз.

- Да неужели? – звонкий от счастья голос, дерзко приподнятые тонкие брови. - И ты готов ответить на любой мой вопрос?

- Готов.

Белла недоверчиво повела плечами. Интересно, что же она хотела выведать у меня? Я насторожился. Но вопрос оказался самым простым:

- В тот вечер, когда потом я плакала ночью… На мне был черный кружевной наряд. Для тебя это было возбуждающе?

- Конечно, любимая! – я даже возмутился такому вопросу. Да само воспоминание о том вечере, когда я чуть не потерял рассудок, пытаясь игнорировать Беллу, прошибало с такой силой…

- Ты даже не представляешь как возбуждающе. Было просто невыносимо, – признался я жене. – За три дня до того памятного вечера твое тело перестало кровоточить и…

Я хотел сказать, что именно тогда мое желание стало уж совсем невмоготу, но Белла прервала меня на полуслове.

- Эдвард! Прекрати! – ее сердце резко изменило ритм, а щеки полыхнули жаром.

- Белла? – я не понял, что повлекло такое внезапное изменение настроения.

- Я не хочу, чтобы мы обсуждали…

Белла не договорила, но я и так догадался, что ей неприятно вспоминать кровотечение и боль, которые я причинил, впервые вторгаясь в ее тело. Черт! Я и сам не хотел напоминать об этом. Кто, спрашивается, тянул меня за язык?

- Белла, я больше никогда не буду вспоминать. Прости меня, любимая.

- Прощаю, – тяжело вздохнула Белла и сомкнула руки у меня на шее. Кровь уже не билась с бешеной скоростью об ее сосуды, пульс приходил в норму, думаю, я был прощен.

- У меня и так уже от тебя никаких секретов не осталось, – вдруг ни с того ни с сего выдала Белла. Я похолодел.

- Секретов?! – зарычал я сквозь зубы.

- Да нет же, Эдвард, ты не понял, – абсолютно спокойно возразила Белла.

- Еще с того момента, как мы начали встречаться… с тобой, и только с тобой, я хотел делиться своими мыслями и чувствами. Только тебе, Белла, я готов доверять… - я неожиданно и очень сильно разозлился. Какие еще тайны могут нас разделять? Хватит того, что я вампир, а она человек. Белла уже совершила множество абсолютно непредсказуемых поступков. К тому же я совершенно не слышу ее мыслей. Не всегда их могу прочитать даже в ее глазах. Все это в совокупности и так сводит с ума ежеминутно. А оказывается, что Белла сознательно что-то хочет утаить от меня?

- Эдвард успокойся, – огрызнулась Белла. – Я имела в виду женские секреты. Секреты моего тела.

- А… так ты про это, – как же трудно не слышать о чем она думает! Скольких недоразумений можно было бы избежать, если бы ее мысли были открыты для меня! Злость ушла неожиданно, как и появилась. Она была вытесненная чувством полного раскаяния. – Извини меня, родная. Я не хотел… и мои подозрения… Но я никогда и ничего от тебя не скрываю…

- Так уж и никогда? И ничего? – Белла прижалась к моей груди, восхитительно теплая и восхитительно пахнущая. На ней был только легкий халатик и небольшое полотенце на голове поддерживало волосы на восточный манер. Это полотенце частично скрывало дурманящий аромат ее волос, зато открывало моему голодному взгляду нежную шею.

Не выпуская Беллу из объятий, я отодвинулся от перил террасы и сел на диван. Усадил ее к себе на колени.

- Ничего, – шепнул я ей на ушко, прикасаясь губами к нежной шее. Нужно заканчивать разговор. Зачем произносить слова, если губы жаждали совсем других занятий?

- А когда на Форкс наступала армия новорожденных вампиров во главе с Викторией, кто до последнего момента сохранял это в тайне от меня?

- Белла… - вдохнул я сладкий аромат ее горла. – Это другое. Тебе не стоило волноваться… Белла, давай завтра поговорим, – с надеждой предложил я. Жар уже поднимался по телу, а руки просто зудели от желания ласкать и гладить эту атласную кожу, упругую грудь, изящные изгибы бедер и талии.

- Нет! – упрямо воскликнула Белла и легонько толкнула мою голову.

Я вынужден был отклониться от нее. Моя спина оперлась о диван.

- Что ты хочешь знать? – обреченно спросил я. – Я отвечу на любой твой вопрос. – необдуманно пообещал я, пребывая в сладком плену ее близости.

- Любой вопрос? – эмоции так быстро менялись у нее на лице. Белла неожиданно стала очень серьезной. Я похолодел. Белла любила задавать неправильные вопросы. Или же я не хотел отвечать на некоторые из них? И я чувствовал: то, что она спросит сейчас, может оказаться непосильным для меня.

- Ты отвечаешь, и мы идем в спальню? – уточнило это дерзкое создание.

- Белла! Это шантаж! – прорычал я.

- Ну, Эдвард! – ласково замурлыкала Белла. Теплые пальцы пробежались по моим плечам, и каменное тело отозвалось новой волной желания.

- Задавай свой вопрос, – выдохнул я. Я отвечу на любой ее вопрос, если она так хочет. А потом сразу мы отправимся в постель, и пусть все летит в тартарары. Ничего не важно, кроме этих прикосновений.

- Ты пообещал, – упрямо сказала Белла, и дурное предчувствие снова напомнило о себе.

- Когда ты меня будешь превращать, - прошептала Белла, и ее сердце сделало резкий скачок, переходя от безмятежности к тревожным ноткам. Меня же прошиб ледяной озноб ужаса. – Ты меня будешь кусать…? – я резко дернулся всем телом.

- Сюда? – шепотом продолжила Белла и показала рукой на свое горло. – Ты будешь пить мою кровь?

Я онемел и заледенел. На эти вопросы нельзя было отвечать – это было за гранью дозволенного! Я никогда не обсуждал с Беллой эту сторону ее превращения. Я в ультимативной форме запретил это делать Элис. Думаю, что остальные члены моей семьи тоже не горели желанием изъясняться на эту тему.

- Эдвард, я тоже не хочу, чтобы у тебя были секреты от меня. – Белла помолчала.

«Какие еще секреты, Белла? При чем здесь секреты?» - не мог понять я.

- Последнее время я об этом все больше думаю… о превращении…

Проклятье! Ледяная пустыня в каменном теле. Белла обдумывала свое превращение. Какой ужас для нее и для меня! Да, конечно, обдумывала. А как ты хотел иначе? Она всегда была умной девочкой. А это событие означало очень многие изменения в ее жизни. Оно означало конец ее человеческой жизни…

- Белла, я не могу! – взвыл я от ярости и отчаяния. – Не проси меня говорить об этом!

Но Белла совсем не испугалась моего нечеловеческого поведения. А я, что рассчитывал ее напугать? Грубое, свирепое чудовище готовое рвать и метать в приступе боли и отчаяния. И хрупкая девушка на моих коленях. Мне нужно пространство, чтобы успокоиться. Нужно пересадить Беллу. Временно отдалить ее от себя. И несмотря на то, что каждый нерв моего тела был напряжен до предела, руки безвольно повисли вниз. Я не хотел ее отодвигать. Сейчас это было выше моих сил.

И Белла незамедлительно воспользовалась моей нерешительностью. Она заерзала на моих коленях, придвинулась поближе к моему лицу, и ее сочные губы сомкнулись на моих ледяных. Черт! Будь проклят тот ад, на который я ее обрекал! Я ответил на ее поцелуй. Я целовал ее так неистово, почти свирепо терзал эти мягкие податливые губы, пока не понял, что Белле стало не хватать воздуха… Я ослабил хватку, и она сделала несколько коротких вдохов кислорода. А потом Белла обняла меня за шею и попыталась наклонить мою голову поближе к своему лицу. И я, как в блаженном сне, согласился ей помочь.

- Я люблю тебя, Эдвард, я всегда буду любить тебя, – прошептала мне Белла самое сладкое признание в мире.

Она заставляла меня чувствовать себя в аду и в раю одновременно! И я сделал очередную глупость – я ответил на ее вопрос.

- Лучше прокусить горло вот здесь, где проходит сонная артерия, – словно в тумане, хрипло прошептал я.

Поправил рукой непослушную каштановую прядь, выбившуюся из-под полотенца, и ледяные пальцы потянулись к бархатной шее. Едва прикасаясь, я гладил и ласкал ее. Я наслаждался ощущениями. Слушал, как проносится ее кровь под моими пальцами, которые незаметно для Беллы вздрагивали с каждым толчком ее сердца. Белла застыла. Она тоже наслаждалась этой лаской, ей было приятно, я видел это. Удар ее сердца и вспышка тепла под моей кожей… Тепло, уже не холодно… Кровь… Универсальный эликсир, запретное вино, опьяняющее куда сильнее любого спиртного. Дымящаяся сущность самой жизни. Удерживая руку у нее на шее, через пальцы я чувствовал ее всю… Белла, любимая моя… Захотелось провести губами в том месте, где была рука. Черт! Я резко отшатнулся от Беллы. И она испуганно заморгала. Идиот! Что я себе позволяю? Протянулось долгое мгновение, длиною в несколько ударов ее сердца, пока я пришел в себя. «Ужас! Что со мной было?» - завопило сознание. «Ничего не было. Просто наслаждение ее теплом» - спокойно ответил разум.

- Крови я постараюсь не пить вообще. Возможно чуть-чуть, самая ее малость, попадет мне в горло, когда я впрысну в тебя свой яд.

Ответ на ее вопрос, как и собственное безотчетное и опасное поведение, окончательно лишил меня сил. Жуткий непреодолимый ужас снова поднимался из глубин моего сознания. Ледяной озноб не прекращал сотрясать мое тело. Если бы я был смертным, то меня бы уже настигла смерть: я бы уже замерз, превратился бы в глыбу льда.

- Эдвард! Все так плохо? – встревожилась за меня Белла. – Я и не думала, что это так тяжело для тебя. Все, больше не будем об этом.

Но тут меня словно прорвало. Где и подевалась моя всегдашняя выдержка и внешнее спокойствие:

- Ты не знаешь, что я чувствую, когда представляю тебя бездыханную у себя на руках! Превращая тебя, я должен буду убить тебя, Белла! Не только причинить тебе боль, хотя и это для меня – невыносимо… Убить тебя! Ты не представляешь, что это означает для меня!

При последних словах я снова начал трястись как в лихорадке. От ужаса судорожно сцепил зубы, чтобы не клацать ними рядом с Беллой. Я не мог успокоиться. Я же всегда был спокойным и рассудительным! Зачем я только поддержал такой разговор?! Видно в последнее время я настолько отупел, что утратил всякое понимание чувства грани.

- Ну все, все, Эдвард! Прости меня. Не надо было… - шептала мне Белла, покрывая теплыми поцелуями мое застывшее лицо.

- Господи! Ты еще холоднее, чем всегда. – Белла обвивала меня руками, прижималась ко мне, пыталась наполнить меня своим теплом. И я чувствовал, как снова проникает в меня ее тепло. Мне не хотелось думать об опасности, о том, что было раньше, о том, что будет потом. Сосредоточился на этих умопомрачительных ощущениях: ее поцелуи, ее объятия, ее тепло.

Белла чуть отодвинулась от меня, но объятия не разорвала. Виновато заглянула мне в глаза.

- Со мной все нормально, – заверил я любимую. Я действительно уже смог немного прийти в себя.

- Условия о том, что меня должен превращать ты, больше нет. – твердо произнесла Белла. Ее голос не дрогнул. Даже сердце стучало ровно и спокойно.

- А как же заветное желание, чтобы именно я занялся тобой? – я смотрел ей в глаза. И Белла совершенно спокойно выдержала этот взгляд.

- Желания могут меняться, в зависимости от возможностей. И вправду, пусть это сделает Карлайл или кто-то другой. И тебе вообще не обязательно при этом присутствовать. Я бы даже не хотела…

- Нет, я буду сам… к тебе прикасаться, – глухо возразил я и снова потянулся к ее восхитительно-трепетной шее. Мазохист проклятый! Ревнивец ненормальный! Я не смогу вынести, если это будет делать кто-то другой, даже, если этот «кто-то» мой отец. Я не могу представить ее в руках другого. Если к ней будет прикасаться другой, я не смогу себя сдержать и я не знаю, что может произойти… И, если я сам ее буду превращать, - для меня это тоже ужасно. Едва мои зубы прикоснуться к этой нежной шее, Беллу пронзит адская боль. А вслед за этим ее сердце навеки умолкнет, и я больше никогда не услышу этого звука. И ее прелестные карие глаза… Я смогу сохранить этот оттенок только в своей памяти. Господи! Я хотел быть с нею всегда, и я не хотел отнимать у нее ни капли крови и ни капли человеческой жизни… Мое желание было невыполнимым.

- Белла, я все сделаю сам, как ты хотела. И даже, если после этого ты меня возненавидишь…

- Эдвард! – гневно воскликнула Белла. – Ну сколько можно терзаться самому и мучить меня?!

- Белла, я не хочу тебя мучить. Я совсем не хочу! Белла, родная моя, постарайся не думать… не думать о превращении. Мы сделаем все возможное, чтобы все произошло, как надо. Я не оставлю тебя ни на мгновение. Если бы я мог взять на себя твою боль… - я принялся снова и снова покрывать ее лицо поцелуями. Меня неудержимо влекло к Белле. Я должен был любить ее сейчас, немедленно. Это не было желанием, это было отчаянной потребностью, иначе я просто не выдержу этого кошмара.

- Я уже забыла о превращении… - прошептала Белла, когда моя рука проникла под ее халат и прикоснулась к ее трепещущей груди.
_________________

Вот-вот! Тоже мне, причина всего на свете!

Пы.Сы. Они скоро обнаружать беременность? А то я уже жду.
_________________

Элис, спасибо большое за чудесное возвращение в "Сумерки", а в особенности на остров Эсми. Стефани Майер не очень порадовала нас подробностями медового месяца Эдварда и Беллы, а здесь все так чудесно описано!!!
Еще раз спасибо!!!

Девочки, Кил и Lisbet! Спасибо за ваши отзывы, по ним я вижу, что читателям - нравится.

12 глава несколько "выпадает" из общей мелодрамы "Острова Эсми". 12 глава - это драма. Еще пару дней назад я сомневалась в целесообразности ее существования. Эта глава очень не понравилась моему читателю-критику в реальной жизни. Она мне посоветовала убрать эту главу и не портить фф. В определенной степени я понимаю, что драматично, резко и т.д. Но я очень отчетливо вижу, что такой разговор между Беллой и Эдвардом должен был произойти, потому главу все таки выложила. А теперь приятно слышать, что меня благодарят.

Элис. Для меня важно мнение каждого читателя.
_________________

 » Глава 13. ОХОТА. ЭДВАРД

Слово "Yahuar" (Явар / Йавар) или
"Yaguar" (Ягуар) встречается в языке кечуа,
где оно значит "кровь" и так или иначе всегда связано с кровью.
Слово "Yahuar"/ "Yaguar" входит во множество кечуанских
словосочетаний: "Allin yahuar, или yahuarniyoc" -
знатный человек из хорошего рода или хорошей крови,
"Yahuar yahuar" - полный крови, окровавленный...

Глава 13. ОХОТА. ЭДВАРД

В эту ночь я должен был уйти на охоту. Вернее я должен был уйти еще несколько дней назад. Я не охотился уже больше двух недель, и чувство голода становилось нестерпимым. Горло превратилось в горящую беспрерывным огнем рану, спазмы, переворачивающие внутренности, были слишком сильными и слишком частыми, заострились все мои рефлексы, а особенно – обонятельные и зрительные.

Чтобы сохранять видимость человеческой сущности я должен был быть очень ответственным и особенно внимательным к своим истинным стремлениям. Две недели без охоты – для меня этот строк не был критическим. Раньше я мог держаться и дольше. Но очевидно, что эти недели на острове потребовали слишком много моей энергии. И потому жажда крови выжигала меня с такой силой, что я готов был сорваться в любой момент и наброситься на любое, даже самое мелкое и абсолютно не подходящее для насыщения, животное. Из прошлого опыта я знал, насколько коварным может быть чувство голода. Оттягивая изо дня в день охоту, я довел себя до такого состояния, что мог превратиться в монстра прямо на глазах у Беллы. Понимая это, я испытывал к себе чувство отвращения и все равно никак не мог оставить Беллу.

Любимая уже два раза сама напоминала мне про охоту. Она видела, как изменил голод мою внешность, и потому тактично просила меня не забывать о собственных потребностях и вовремя питаться. Белла заботилась обо мне и не хотела, чтобы я мучился. Я же в ответ на ее искренние слова врал напропалую. Говорил, что еще есть несколько дней в запасе, что можно повременить. Ложь получалась очень правдоподобной, так как стоило Белле ко мне приблизиться, и я забывал не только о нынешнем голоде, но и вообще о том, что я вампир, порождение ада, некая аномалия в окружающем меня жизненном потоке.

Общение с Беллой дарило ощущение безоблачного счастья и почти человеческого бытия. Стоило мне взглянуть в ее глаза, вдохнуть ее запах, прикоснуться к ней и внешний мир терял свое значение. Но стоило мне отдалиться от Беллы, как чувство голода возвращалось сразу же и в двойном размере. И это чувство с каждым разом становилось все сильнее и нестерпимее.

Сегодня мы начали дневные экскурсии с долины черепах. Медлительная реакция этих неповоротливых рептилий обычно давала мне возможность присутствовать рядом с Беллой во время ее развлечений.

Но сегодня даже черепахи чувствовали исходящую от меня опасность. Мое общество побуждало большинство этих заторможенно инертных животных прятаться под панцири. Некоторые из них намного быстрее, чем обычно, отползали к воде и, погружаясь, уплывали восвояси.

Видя такую картину происходящего, я отошел в сторону, чтобы дать возможность Белле насладиться отдыхом. Как только я отдалился, голодные спазмы начали раздирать меня на части. Я слышал, как испуганно бьются трехкамерные сердца даже у самых мелких из черепашьей стаи, как эти сердца перегоняют густую тягучую алую жидкость. Растущая во мне жажда крови, туманила разум; росла из часа в час, накатывала, как волны. Свирепый хищный зверь пробуждался к жизни. И предупреждение об опасности эхом звучало у меня в ушах.

Я мысленно с омерзением проклинал собственную сущность, но я ничего не мог поделать с собой. Белла сразу же почувствовала мое отвратительное состояние и подбежала ко мне.

- Эдвард, если ты хочешь, мы можем уйти? – тревожно заглянула мне в глаза.

- Да, лучше уйти, родная. Или ты оставайся, а я вернусь через час – заберу тебя.

Белла внимательно вглядывалась в мое застывшее лицо. Я взял ее руки в свои ладони, прикоснулся к ее теплу и омерзительное чувство голода начало блекнуть, постепенно уходить из моего сознания. Да, до ночи я точно продержусь. Но ночью надо будет поохотиться обязательно.

- Я не хочу оставаться без тебя, Эдвард.

Я кивнул. Сейчас я очень хорошо понимал Беллу: она всеми силами стремилась быть поближе ко мне. Также хотела этого, как и я.

- Чем бы ты хотел заняться сейчас, Эдвард? Погуляем по острову или вернемся в дом?

Я улыбнулся: все, что угодно, только бы быть рядом с нею.

- Согласен погулять. Но с условием.

- Какое условие? – Белла волновалась за меня. Я это отчетливо видел в ее взгляде. И это волнение делало ее для меня еще более прелестной, еще больше сближало нас.

- Я буду все время к тебе прикасаться. Могу нести тебя на спине, могу держать за руку.

Тревога ушла из карих глаз. Белла засмеялась.

- Ну-у, что касается – на спине… это предполагает, что ты будешь носиться по острову, как ненормальный, а я типа созерцать пейзажи, пока мне не станет плохо от бешеной скорости?

- Нет, Белла, – я улыбнулся в ее смеющееся лицо. Какой там голод, если Белла счастлива и ее серебряный смех проникает мне в душу, как самая восхитительная музыка на свете. – Я буду идти медленно. Почти ползти, как эта черепаха. - и я указал на самую крупную из них. Заторможенное животное, неуклюже толкая неповоротливое тело, никак не могло преодолеть три метра песка и добраться до воды.

- Ты?! И как черепаха?! – поддразнила меня Белла. – Что-то совсем не похоже. Или я плохо знаю своего мужа?
Я не удержался от порыва. Прижал ее смеющуюся к своей груди. Целовал эти манящие губы, наслаждался ее теплом и ее ароматом…

***
Сегодня я попросил Беллу не играть с дельфинами. Я знал, как тяжело мне будет наблюдать за этими большими млекопитающими. Белла легко согласилась на просьбу, и наш восхитительный вечер начался немного раньше обычного.

Мы сидели на кухне. Белла пила апельсиновый сок с таким блаженным выражением лица, что я полушутя попросил попробовать.

- Попей! – протянула стакан Белла, и я осторожно поднес жутко воняющую оранжевую жидкость к носу. Воняло действительно очень мерзко. Даже не знаю, что еще в природе имело такой тошнотворный запах. Пробовать на вкус эту гадость я, конечно, не пытался, вернул стакан Белле.

- Лучше уже пить кровь гиены, – не обдуманно брякнул я.

- А ты пробовал даже гиену? – шоколадные глаза сузились, придавая коварное выражение прелестному личику.

– Фи, Эдвард! Никогда бы не подумала, что у тебя такой дурной вкус. – Белла сморщила носик и, как ни в чем не бывало, продолжала поглощать этот смрадный человеческий напиток.

- Нет, гиену не пробовал, – заверил я Беллу и серьезное настроение моментально покинуло меня. Впереди нас ожидал восхитительный вечер, и я гнал мысли о жажде, об охоте, о том, что мне придется оставить Беллу одну. Ненасытная жажда крови, как и моя чудовищная сущность, останутся за порогом спальни. В постели будем только мы вдвоем – я и Белла. И никаких мерзких мыслей и поступков.

Я открыл дверцу холодильника:

- Видишь, не осталось ни одной упаковки апельсинового сока? Зато, вон сколько других, нераспечатанных коробок. – я указал на изобилие в холодильнике.

Белла равнодушно пожала плечами.

- Не хочу других. Мне нравится апельсиновый. Он самый кислый.

Ну и ответ.

По собственным вкусовым ощущениям я мог понять жажду чего-то соленого. Немного разбираясь в диетологии, и, наблюдая за Беллой еще в Форксе, я сделал вывод, что девушкам, как и маленьким детям, нравится сладкое. Но откуда у Беллы появилось это болезненное пристрастие к кислющему напитку? - я объяснить не мог. Это изменение обычного вкуса, равно как и тяга к паленым на сковородке куриным яйцам, не могло быть разъяснено мною и потому даже в некоторой степени меня тревожило. И еще я не знал, что будет с диетой Беллы, когда мы вернемся в Форкс: может она возвратится к прежнему питанию или же мне придется покупать ящиками апельсиновый сок и лотками куриные яйца? Как, на мой взгляд, человеческое питание должно быть более разнообразным. Надо будет по приезду в Форкс пересмотреть литературу по диетологии, чтобы разобраться в этом вопросе.

- Эдвард, а у Карлайла и Эсми тоже была свадьба? – неожиданно переключилась Белла от обсуждения гастрономических пристрастий на жизнь моих родителей.

- Да, была. Еще восемьдесят лет назад, когда они только встретились. Вернее, когда Карлайл превратил Эсми. Можно сказать, что у них была любовь с первого взгляда и они сразу же поженились, как только Эсми научилась держать себя в руках после превращения.

В этот идеальный момент я не хотел напоминать Белле ни о превращении, ни про испепеляющую жажду, которая непременно за ним последует. Но слова сами сорвались с губ, и я уже не мог вернуть их обратно. К счастью, оказалось, что Белла не обратила внимание на последнее уточнение.

- У меня тоже была любовь с первого взгляда, – мечтательно произнесла любимая и так выразительно посмотрела мне в глаза, что я понял: воздух вокруг сгустился и вдыхать его стало намного тяжелей.

- И в кого же ты влюбилась? – я знал ответ заранее, но все равно не удержался от попытки услышать восхитительное признание из ее уст.

- В жуткого хама и грубияна. Который на первом же уроке биологии, в мой первый день в новой школе совершал такие отвратительные поступки, что чуть не довел меня до слез. – просто ответила Белла.

- Ну, прости меня, родная, мне очень жаль за то первое впечатление… - прошептал я и болезненные воспоминания заполонили мой рассудок. Чувство вины стало невыносимым. А аромат ее крови стал еще острее, еще ближе, еще слаще… - тогда мне было очень тяжело. Я пытался противостоять…

Белла рассмеялась.

- Эдвард! Ты сейчас так виновато выглядишь. С чувством юмора у нас как? Еще помнишь такое чувство?
Я вздохнул – какой тут юмор, если я представил свои ощущения, когда впервые столкнулся с Беллой?

- А у Элис и Джаспера была свадьба? - продолжила Белла выяснять важные вехи жизни моих родственников, и я очнулся от тягостных воспоминаний.

- Нет, никогда.

- Почему?

Почему? Я растерялся. Не знаю «почему». Они даже никогда не обсуждали этот момент. Или, может быть, они поженились еще до того, как стали жить с нами, с Калленами? Но, даже читая воспоминания Элис, я никогда не наталкивался на размышления о браке, свадьбе. Не без оснований, у меня иногда возникала мысль, что Элис и Джаспера я знаю намного хуже, чем Карлайла и Эсми или Эммета и Розали.

- Джаспер, наверное, не делал предложения Элис. – предположила Белла. – Или Элис ответила отказом. Скорее второе.

Мы с Беллой вместе рассмеялись. Невозможно было и представить ситуацию, что Элис хотела выйти за Джаспера, а он отказал ей в этом. Никуда бы он не подевался от моей вездесущей и всезнающей сестры.

- Точно, скорее второе, – согласился я. – Любите вы помучить нашего брата. – напомнил я Белле ее долгое сопротивление нашему браку.

Белла сразу же решила увильнуть от ответа.

- А у Розали и Эммета?

- У них было очень много свадеб. Приблизительно раз в пять лет Розали заявляет Эммету о своем желании быть невестой. Я думаю, ты и сама хорошо знаешь Розали. Магазины, примерки, заказы, прочья мишура. Обычно они ездят вместе с Элис. Иногда Розали таскает за собой Эммета. Учитывая, что шопинг явно не его конек, брат злиться страшно. Но… Чего не сделаешь ради любимой девушки? – иногда я действительно поражался терпению Эммета. Выдержать причуды Розали было крайне сложно.

Белла внимательно слушала, и я продолжил:

- Иногда Эммет вместе с Розали даже смотрит модные глянцевые журналы. Розали может в течение нескольких часов подряд тыкать пальцем в свадебные наряды и посвящать Эммета в последние тенденции в мире моды. И хотя новоиспеченный жених в это время представляет, как они с Джаспером сражаются в кулачном бою, Розали остается очень довольной после совместного просмотра. Потом она еще сутки ни на кого не дуется и не ноет. Так что домочадцы должны быть благодарны Эммету за его терпение.

Белла согласно кивнула, а я вспомнил еще:

- Единственным магазином, в который Эммет с удовольствием ходит вместе с Розали, является - ювелирный. Поход туда обязателен накануне очередной свадьбы. Каждое обручальное кольцо весит с полкилограмма и, в зависимости от модных тенденций и настроения капризной невесты, сверкает или бриллиантами, или изумрудами, или сапфирами…

Белла задумалась, и я перестал говорить. О чем она думает? Такая неправдоподобная нелепая мысль пришла мне в голову – это не может быть правдой! И такая заманчивая мысль – я бы хотел делать Белле подарки.

- Белла, ты хочешь пойти в ювелирный магазин? – а вдруг она и вправду захотела? Ведь пьет уже вторую неделю кислый апельсиновый сок вместо сладкого чая, может, и другие привычки изменились?

- Вот еще! – возмущенно фыркнула Белла. Да, с ювелирным я, пожалуй, перебрал.

- Мне нравится это. – Белла вытянула вперед кисть, долго и внимательно смотрела на скромное мерцание обручального кольца моей матери. А я понял сущность пословицы «Быть на седьмом небе от счастья».

Потом Белла опустила руку и посмотрела на меня в упор, в раздумье прикусила нижнюю губу. В карамельных глазах невысказанный вопрос. Явно, что-то желанное и запретное.

- Белла, спрашивай уже, – не выдержал я. Любая ее тайна, даже самая мелкая недосказанность, выбивала меня из колеи, заставляла мучиться отгадыванием, грозила захватить меня врасплох и я боролся с тайнами, как мог.

- Эдвард, а после превращения… - неуверенно начала Белла. Я сгрупировался, как для прыжка на охоте. Эти вопросы были самыми трудными. И я - оказывается совсем безосновательно - надеялся, что именно эта тема уже исчерпала себя в прошлый вечер. Ну, что ж, если Беллу что-то беспокоит, я обязательно отвечу: лучше уже мучиться ответом самому, чем заставлять страдать от незнания ее.

- Что, родная моя, после превращения? – осторожно подтолкнул я Беллу к тяжелому разговору.

- После превращения… я стану красивой?

И это все, что ее волнует?!

- Ты и сейчас самая красивая в мире! – с жаром заверил я любимую. Восхитительный румянец, заливший нежную кожу, сообщил мне, что комплимент принят. – А после превращения только глаза и кожа поменяют цвет.

- Нет, Эдвард, – возразила мне Белла.

- Почему нет? – я уже не мог усидеть вдали от нее, поднялся из-за стола, подошел к Белле. Остановился позади нее, положил руки на плечи. Белла не повернула ко мне лицо. Я любовался ее трогательно обнаженной шеей, вдыхал аромат ее волос.

- Нет, ты скажи, я стану такой красивой, как Розали?

Я рассмеялся.

- Надеюсь, что такой, как Розали, ты не станешь никогда, – пообещал я. Тяжелые вопросы, как и недосказанности между нами, закончились. Был только этот вечер. И обещание волшебной ночи… Сумерки уже играли свои тени и скоро-скоро остров погрузится в вечерние тона…

- Ну зачем мне такая капризная и неприступная блондинка в постели? Ты же знаешь, как я люблю брюнеток, - я не удержался и начал целовать ее волосы, продвинулся к изящному ушку. Руки опустились ниже ее плеч и легли на ее грудь. Сквозь тонкую ткань халата я отчетливо ощущал, как стучит ее сердце. Как же хорошо мне было сейчас с нею!

- Красавица моя, я не выдержу, если ты станешь еще красивее… - прошептал я уже томясь желанием от этих прикосновений.

- Ты не так, как надо отвечаешь на вопросы. – раскапризничалась Белла.

- Да неужели? – я начал целовать пониже уха. Восхитительный запах ее горла уже туманил сознание. – А как же надо отвечать?

- Эдвард, у тебя предвзятое отношение ко мне! Вот внешность у Розали…

- Совсем предвзятое. – согласился я, покрывая короткими поцелуями ее шею.

- Эдвард, давай посидим в гостиной. – можно было и в гостиной, можно и не только посидеть.

Белла, развернувшись на стуле, потянулась ко мне и я сразу же распознал ее желание – взял любимую на руки. Она не устала – она просто хотела быть поближе ко мне.

Я прошел в гостиную и присел на диван, не выпуская из объятий мое сокровище. Некоторое время мы просто сидели обнявшись. Только мы вдвоем на целом свете. А вокруг нас только те звуки, которые люди называют тишиной. И, несмотря на мое самое большое желание – слышать ее мысли – в эту минуту я понял, что нет момента идеальнее этого. Только с Беллой я мог насладится полной тишиной и полным абсолютным покоем моего сознания.

Белла первой отстранилась от меня. Разомкнула объятия и потянулась к моей футболке. Я поднял руки, давая ей возможность себя раздеть. Моя футболка отлетела в сторону, и я подумал, что ее халат лучше бросить туда же. Я осторожно приподнял Беллу с колен и поставил ее перед собой. Не согласен был отпустить ее от себя даже на шаг, удерживал ее, прижимая ее стройные ножки своими коленями. Потянул за пояс халата и распахнул его на плечах: обнаженная грудь, розовые соски, шелковистый живот и совсем прозрачная голубая полоска кружева на ее бедрах. Я постарался дышать неглубоко. Вздохи и выдохи получались очень частыми, и сознание расплывалось от восхитительного жара разливавшегося по телу.

- Они голубые? – шепотом спросил я и прикоснулся к прозрачному кружеву. Медленно провел пальцами по внутренней стороне бедер, поднимаясь все выше и выше. Едва коснулся того места, где смыкались ее бедра. Умопомрачительное сочетание черного и голубого на фоне молочно-белой кожи… Мое любимое сочетание. А запах… Если его попробовать еще ближе… Тайное и запретное желание пересиливало все доводы рассудка, расплавляло мысли, уводило из реальности…

Я подхватил Беллу за талию, приподнял ее легкую, как пушинка, и вдохнул запах ее возбуждения полной грудью. В голове мутилось. Кружево уже мешало. Руки были заняты…

- Не бойся… - шепнул я Белле и с преувеличенной осторожностью, боясь ее напугать, прикоснулся зубами к голубому. И кружево, медленно скользнув по шелковистым бедрам, опустилось вниз.

Ничто не препятствовало вдыхать аромат ее возбуждения. Как же хотелось прикоснуться к этому дурманящему запаху! И я не устоял против соблазна: губы уже целовали эти сомкнутые бедра…

- Эдвард! – совсем тихо окликнула Белла, возвращая меня в реальность. – Что ты делаешь?

Ей не нравятся такие ласки – я уже знал это, и все равно хотел… Проклятье! Я осторожно поставил Беллу на пол и подорвался с дивана. Надо немного успокоиться, прийти в себя. Надо отдалиться от Беллы, всего на несколько шагов, хотя бы на шаг… отодвинуть ее от себя. Черт… было очень тяжело. Треугольник волос манил с такой страшной силой…

- Эдвард, - еще раз позвала меня Белла. Я с трудом оторвал взгляд от ее бедер и поднял голову. Шоколадные глаза, казалось, смотрят мне прямо в душу.

- Мне хочется целовать тебя везде, Белла.

В горле пылала огненная пустыня. Слюнные железы казалось засорились окончательно и никогда не возобновят свою работу. Вместо голоса – только хриплое почти звериное его подобие.

«Хочется покрывать поцелуями все твое тело. Хочется ощутить на своих губах не только запах твоего возбуждения, но и его вкус. И, если бы ты, любимая, позволила, я сейчас бы разложил этот диван, опустил бы тебя на спину… я бы стал на колени…»

И только по ошеломленному выражению ее лица я понял, что не подумал это. Я сказал это вслух! Проклятье! Зачем я это сказал?! Белла ведь ясно дала мне понять, что такие ласки для нее неприемлемы. Я чувствовал, как она напрягалась, когда мы занимались любовью, и я всего лишь прикасался губами к ее животу. Я не должен был даже мечтать о большем! Я и не мечтал. Вслух.

Я чудовище. Грубое и ненасытное. Я эгоист. Я иду на поводу у собственных желаний. Белла сейчас рассердится и уйдет в спальню. Я же не хотел. Я боялся сейчас даже прикоснуться к ней. Я не хотел прикасаться. Я должен был отступить, хотя бы на один человеческий шаг. Я вообще должен был уйти на охоту сегодня! А лучше отправляться туда прямо сейчас… И… И я только отодвину Беллу у себя из дороги, немножко отодвину; чтобы не напугать ее, чтобы по-человечески выйти из дома… И через секунду я уже обнимал Беллу.

- Белла, пожалуйста, любимая, если бы ты только позволила… Прости, но я ничего не могу с собой поделать. – лихорадочно шептал я, расписываясь в собственном бессилии противостоять этому сильнейшему соблазну. – Я знаю, что ты стесняешься меня – я могу закрыть глаза… Тебе может быть понравиться, а может - и нет. Я знаю, что я не человек. И когда я слышу, как ты пахнешь… Я понимаю, что твой вкус – это продолжение твоего запаха. Я буду очень осторожен… если ты боишься, что мои зубы…

- Эдвард, – Белла легонько надавила пальчиками на мои плечи. Я отстранился от нее и посмотрел ей в лицо. Я не верил тому, что видел и слышал. Белла выглядела почти спокойной. Совсем легкий румянец на щеках и незаметный для человеческого слуха чуть убыстренный сердечный ритм. Но так было всегда, даже при самых целомудренных объятиях.

У нее должно быть шок! Нет, не может быть. Что я наговорил. О чем она сейчас думает? Невыносимо, когда Белла держит свои мысли при себе! Пожалуй, я не только поглупел и не могу читать мысли в ее сознании, мне казалось, что я еще и ослеп. Странные ощущения для вампира… С перепугу я запахнул халат на Белле и торопливо завязал пояс, но она никак не реагировала на мои низменные попытки загладить свою вину.

А потом карие глаза потеплели. И Белла посмотрела на меня очень ласково. Возможно даже с жалостью – я не мог точно определить значение ее взгляда. Но сейчас я очень остро ощущал, что Белла меня любит. Она оторвалась от моего лица и ее взгляд сфокусировался на двери ванной. Зачем ей туда? Не прошло и часа, как Белла принимала душ… Ее глаза направились куда-то позади меня… Сейчас она смотрела на спинку дивана.

- Эдвард, - снова взглянула на меня Белла. – ты так хочешь этого?

- Забудь, – буркнул я. Действительно, как бы хорошо было, если бы Белла забыла все то, что я ей наговорил. И мы бы занялись любовью.

Но Белла ничего не собиралась забывать. Совершенно очевидно, что волшебный вечер был безнадежно испорчен. Какой идиотизм, выложить вслух такие желания.

- Эдвард, это для тебя необходимо? – ее голос звучал так ласково. И она – моя жена… Она согласилась выйти за меня. Все ведь было так хорошо в последнюю неделю. И я должен был…

- Понимаешь… - я опустил руки ей на плечи. Я не хотел удерживать ее. Для меня было важно, чтобы Белла дослушала меня до конца. Но, если она отвернется от меня и захочет уйти в спальню без меня, я не собираюсь ей препятствовать. Я ее отпущу сразу же. Я даже не обнимал ее, не прижимал к себе – как бы мне не хотелось этого! Она стояла на расстоянии вытянутой руки.

- Еще, когда мы первый раз занимались любовью – я почувствовал, что на фоне твоего запаха, появился еще один его оттенок. Как бы отдельный восхитительный аккорд в слаженной и сложной мелодии аромата. Но это не твоя кровь… не горло… - путался я в словах, пытаясь передать Белле свои обонятельные ощущения. – Это запах твоего возбуждения. Конечно, если бы я был обычным человеком, я бы его не почувствовал. Или возможно почувствовал, но не так ярко. Хотя в первую ночь я почти не обратил внимания. Я был слишком ошеломлен и поражен происходящим…

Белла внимательно слушала и, по-моему, не собиралась убегать от меня. И я воодушевился.

- Но, когда мы занимались любовью во второй раз, я уже понял, что означает этот запах. И, Белла, я не человек, хотя клянусь, отдал бы все, чтобы им оказаться! Господи, если бы я был человеком, я смог бы отдавать тебе тепло, которое ты мне даришь в постели…

- Тепло?

- Да, живое человеческое тепло. Ты сама ощущаешь, какой я холодный! – с горечью произнес я. – И так последние девяносто лет. Я немного согреваюсь после хорошей охоты – это приятно, но это все равно не то. Я могу греться на солнце. Но это все внешнее тепло. Понимаешь? – с надеждой спросил я.

- Кажется, да. – Белла была такой серьезной и такой внимательной к моим проблемам.

- И только, когда я с тобой – я нагреваюсь по-настоящему. В какой-то мере я чувствовал это и раньше, когда мы целовались. Но, когда между нами впервые случилась близость, я понял, что ты мне даришь ни с чем не сравнимое осязаемое человеческое тепло. И раньше… Понимаешь это все взаимосвязано – твое тепло, твой аромат, моя жажда… Раньше я боялся этого. Я не мог разобраться. Я не был еще настолько уверен в себе. Но со временем, и после того, как я тебя оставил… - болезненные воспоминания захлестнули меня с такой силой, как-будто я сейчас находился не на острове Эсми вместе с Беллой, а томился на том грязном, смрадном чердаке, куда мне позвонила Розали и сообщила, что Беллы больше нет. Боль воспоминания была такой, что меня передернуло. И мое состояние не осталось не замеченным Беллой.

- Продолжай, Эдвард! Этого больше никогда не повториться. Мы всегда будем вместе. – Белла подняла руки и я сразу же привлек ее к себе. Захотелось поправить прелестный локон, легонько провести губами чуть выше ее бровей.

- После того, как мы вернулись из Италии, я избавился от жажды твоей крови. Это как у человеческого ребенка, который переболел болезнью, и у него выработался иммунитет против этой болезни на всю жизнь. – пытался я объяснить Белле на примерах. - Так вот, тогда я, уже не боясь причинить тебе вред, позволил себе действительно наслаждаться твоим запахом и твоим теплом. Радость моя, ты и не представляешь, какое тепло я чувствую, когда проникаю в тебя… - я уже целовал ее глаза, нос, губы.

- Представляю. – выдохнула Белла. И я приостановился. Сумасшедшая, шальная, слишком нереальная, чтобы быть правдивой, мысль пронзила мозг – неужели это возможно? Я отстранил Беллу, чтобы посмотреть ей в глаза. Она шутит? Нет, любимая не шутила: выражение ее лица было абсолютно серьезным.

- Я тоже чувствую тепло. Да еще какое немыслимое!

- Правда? И то, что я вампир, что у меня ледяное тело…? Белла, скажи мне, что ты ощущаешь, когда я в тебе?

- Исходя из твоего описания – то же, что и ты.

- Белла, любимая, этого не может быть! – Господи, неужели это правда?! За какие благодеяния мне досталось это счастье?

- Но, Эдвард, это действительно так.

- Белла, пожалуйста, я отнесу тебя в спальню? – взмолился я. Лимит моей выдержки в этот вечер уже полностью исчерпал себя.

- Зачем в спальню?

- ?..

- Ты же хотел здесь. И ты можешь опустить спинку дивана… - Белла прильнула ко мне, спрятала лицо у меня на груди.

Воздух вокруг превратился в пылающий огонь. Я задыхался, слишком жарко. Невозможно дышать и говорить одновременно.

- Ты согласна? – я совсем охрип. – Белла, правда, хочешь?

Мне так хотелось видеть ее глаза. И я не хотел ее смущать.

Белла, словно читая мои мысли, отняла голову от моей груди и посмотрела мне в лицо. И ее улыбка была настолько искренней, и может совсем чуть-чуть застенчивой. И эта улыбка так много мне обещала.

- Все, что ты делаешь со мною в постели… Нет, мы делаем в постели, – какое милое уточнение! – мне очень нравится. Давай попробуем еще и это… - прошептала мне Белла.

Щелчок дивана. И как следствие – очаровательный румянец стал немного гуще. Такая нежная и такая ранимая. Я уже весь горел в предвкушении. Ноги отказывались удерживать меня и я опустился на диван. Губы не могли сдержаться от желания ласкать ее и целовать, руки казались неестественно пустыми…

- Иди ко мне, любимая.

Но Белла не двигалась с места. Через минуту я занервничал. И в то же мгновение она начала теребить пояс от халата. Потом громко вздохнула и распахнула на себе одежду. Халат опустился на пол, а Белла сделала шаг ко мне…

Мы вместе легли на диван. Даже пребывая в таком состоянии, я помнил о том, что должен был быть с нею очень осторожным и очень внимательным. И когда короткие поцелуи слились в один длинный и глубокий, и когда мои губы наслаждались ее теплыми сосками, и даже когда мой рот обводил контуры трепещущего нежного живота, туманящийся рассудок сохранял мысль о том, что в моих руках находится самое хрупкое и самое ценное существо на планете. Я уже пробовал на вкус шелковистую кожу живота, когда Белла неожиданно сжала мои плечи.

- Что случилось, любимая? – я поднял голову. Господи, как не хочется прерываться!

- Эдвард, ты обещал. – срывающимся от волнения голосом о чем-то напомнила мне Белла.

- Обещал? – переспросил я, пытаясь сконцентрироваться и понять, о чем она говорит. Безуспешно. Я не мог ни сконцентрироваться, ни понять. Я вообще сейчас не способен был думать.

- Ты обещал закрыть глаза, когда будешь… - прошептала мне Белла.

- Конечно, родная моя. Смотри. – и я демонстративно опустил веки. Мне хватит ее запаха и ее вкуса. Зрение можно было и отключить. Я провел рукою по плоскому животу, и опустил руку вниз, раскрывая Беллу и готовя ее к более интимной ласке…

***
Я должен был уйти на охоту. Причем немедленно. И мучительная боль разлуки снова напомнила о себе.

Уже было за полночь, когда Белла, восхитительно-утомленная и пресыщенная ласками, уснула в моих руках. Я слышал, как ее сердце замедлило ритм, выровнялось дыхание. Любимая погрузилась в глубокий сон и я должен был оставить ее ради охоты.

Но я продолжал держать в объятиях спящую Беллу и не мог заставить себя оторваться от нее, выйти из спальни. В эту ночь мне открылась еще одна тайна, которую я не мог постичь раньше.

Мои робкие предположения подтвердились: Белле понравилась эта ласка. Я уловил мгновение, когда она полностью доверилась мне, почувствовал, как напряжение покидает ее, как она расслабилась, раскрылась перед моими жадными губами, как нежный цветок перед неумолимым порывом ветра. Мои губы к тому моменту уже почувствовали ее вкус. О Господи! Воспоминание об этом вкусе отозвалось вспышкой пламени на губах и огненным шаром прокатилось по ледяному телу. Ее вкус намного превосходил ее запах. О таком я даже не мечтал… Я просто не знал, что такой вкус может существовать на Земле. Точно также как я не знал, что ее возбуждение может быть таким дурманящим наслаждением для меня. В одно мгновение она стала еще желанней для меня. Желанней в тысячи раз больше, чем когда-либо до этой ласки.

Ее вкус – сильнейший афродизиак на свете - застал меня врасплох. Оказалось, что не Белла, а я совсем не был готов к такой интимной ласке. Мой разум помутился еще больше, когда Белла застонала. А дальше все произошло очень быстро, почти мгновенно. Я выпрямился очень резко, резко даже для меня, не говоря уже о Белле, также резко передвинул Беллу вглубь дивана и вошел в нее настолько стремительно, что Белла, наверное, даже не поняла, что происходит.

Не так, совсем не так я должен был любить свою жену! В эту ночь я был слишком настойчивым, слишком жадным к ее телу и слишком примитивным. Я набросился на нее, как дикарь, как голодный зверь на свою жертву. Я снова и снова проникал в это трепетное тело, наслаждался этим восхитительным счастьем обладания. И только животный страх, боязнь потерять то, что дарит такое наслаждение, боязнь того, что это наслаждение может оказаться последним в моей бесконечной жизни, удерживали меня в некоторых пределах. К сожалению, мысль о том, что я должен дарить удовольствие Белле, быть нежным и внимательным к ней, где-то затерялась в моем необъятном вампирском мозгу…

Боясь причинить любимой физическую боль и пугаясь того, что ее нежные ласки еще больше могут усилить и до того невозможное мое состояние, я резко отвел ее руки за голову, прижал ее хрупкие запястья к дивану, удерживал их своей ладонью.

В отличие от человеческих мужчин, мне никогда не требовалось длительное время для восстановления. Но в этот прекрасный момент, когда Белла полностью доверилась мне, в этот опасный (из-за моей несдержанности и дикой силы) момент даже секунда не потребовалась мне для того, чтобы вновь ощутить желание. Я слишком долго сдерживал стремление к этому запаху, потому сейчас мое тело требовало полного насыщения. Я не успел даже выйти из нее, как вновь заполнил ее собой. Человеческое тепло переплеталось во мне с бушующим адским огнем. Секунды превращались в минуты, я сгорал и возрождался заново в этом немыслимом потоке из всесогревающего тепла и испепеляющего огня. Я не останавливался. Я не давал ей возможности отдохнуть.

- Белла, не надо ничего… - рычал я в агонии наслаждения и ужаса. – Я сам все сделаю.

Господи! Только бы не причинить ей боль! И взрыв. Сильнейший взрыв. Но я успел оторвать руку от ее тонких запястий. Я смог направить поток бешеной энергии на обшивку дивана. От нее ничего не осталось. Мои руки и зубы изодрали в клочья кремовую ткань, и диван со всего размаха грохнулся о стенку. Я резко подставил свои руки над головою Беллы. Она не пострадала. Обошлось. Только и вывалился кусок штукатурки из стены.

Я не могу оставить ее сейчас. Еще раз, хотя бы раз взлететь до немыслимых для человеческого познания высот. Еще одно проникновение и я почувствовал разливающуюся по телу волну счастья.

- Белла, потерпи… - хрипло просил я любимую, снова наслаждаясь ее телом. И тут же почувствовал, как начинает наклоняться диван. Скрежет, почти не слышен для человеческого уха, но я его слышу отлично. Черт! Кажется, я угробил диван совсем! Не дожидаясь, пока мебель окончательно потеряет равновесие, я поднялся не выпуская Беллу из рук. Ни на мгновение не прекратил ее целовать по дороге в спальню. Белла прижалась ко мне, обвила руками мою шею и агония неудовлетворенной страсти снова напомнила о себе. Меня снова обдало жаром, таким же пугающим, как во время интимной ласки, когда я почувствовал ее вкус. Надо успокоиться… Разломанный диван, хотя бы на секунду отвлек… Иначе, кто знает, когда бы это закончилось?

Я старался быть медлительным. Не знаю, насколько мне это удавалось. Я положил Беллу на кровать и повернул ее на бок. Лег сам.

Белла попыталась повернуться ко мне лицом, но я ласково удержал ее.

- Белла, не пугайся. – говорю я, изо всех сил стараясь, чтобы голос прозвучал спокойно, но совсем не понимаю, как он звучит на самом деле. – Это только позиция другая. Я сам тебя буду ласкать.

Нежная теплая спина прижалась к моей груди. Восхитительное сердце билось как раз возле того места, где навеки камнем застыло мое… Запах обволакивал меня нежным теплом. Руками я мог касаться ее груди, живота, ласкать ее бедра. Губы уже целовали восхитительно пахнущую каштановую макушку…

Я снова вхожу в это хрупкое тело. Шепчу ей слова нежности, любви, благодарности. Господи! Как мне хочется любить ее снова и снова. Хорошо, что Белла не может ласкать меня. Иначе я бы точно помешался.

- Белла, только не противься мне, не надо. - Проклятье, что я говорю? Я люблю ее больше жизни и надо взять себя в руки…

- Эдвард, - ее шепот ласкает мой слух. – Почему ты застыл?

- Сейчас, родная… - эти легкие сжатия внутри ее тела не дают возможности ни дышать, ни думать.

Она полностью в моей власти – нежная и трепетная, восхитительно-расслабленная и доверчивая. Мир преисполнился жизни, кипучей энергии, сладостной муки. Я люблю тебя, Белла. Если бы только знала, как сильно я тебя люблю.

Взрыв и снова ее тепло во мне. И чувство полнейшего отключения от реальности. Ей хорошо, она меня любит. Белла в моих объятиях. И пусть весь мир подождет…

Я закрыл глаза. Это был сон или анабиоз*? Я ушел от реальности. Мое тело стало существовать отдельно от разума. Только телом я ощущал, как ее руки перебирают мои волосы, ее пальцы, едва касаясь, ласкают мое лицо… Я чувствовал, как глубоко внутри меня легкими толчками отзывается биение ее сердца.

Секундомер, устроенный в моей голове, в эту ночь дал сбой. Сколько времени я находился в таком расслабленном состоянии, я не знаю. Казалось, время вообще прекратило свое существование. Пришел в себя от ее нежных поцелуев.

- Белла, родная, солнце мое, прости меня… Я тебя напугал… Я не хотел…

- Эдвард! – О Господи! Она рассмеялась. – Я не успела испугаться. Я надо было?

- Милая моя… - изумленно шепчу я ей. И ее смех обволакивает меня, туманит сознание… - Господи, Белла, твой вкус намного лучше, чем твой запах. Я не сдержался… - ее вкус до сих пор на моих губах, на кончике языка. И я не ручаюсь за себя, за свой самоконтроль, за свой рассудок, если Белла и дальше будет рисовать узоры у меня на груди своими тонкими пальчиками.

- Я это поняла. – и перезвон ее серебряного смеха над моим лицом. Я приподнялся довольно резко. Окинул ее взглядом всю из головы до ног. Нет, моей красавице не было больно. Ее глаза сверкали волшебным светом. Она была счастлива. Я смог подарить ей счастье! Но вместо того, чтобы наслаждаться, я неожиданно для себя признался:

- Я боялся разорвать тебя изнутри…

- Эдвард… - самый ласковый упрек на свете. – Мы же созданы друг для друга. Ты этого все еще не понял? – и от такого признания каменное сердце раскололось, рассыпалось на тысячи тысяч мельчайших осколков…

Понял, родная моя. Я давно это понял, а сегодня убедился еще раз: все в твоем хрупком теле было устроено для меня и ради меня. Только это все равно не уменьшает моей вины. Я снова был на грани срыва. Снова… Как тогда на биологии, когда вдохнул твой запах; как в бальном зале, когда пил твою кровь; как в белой спальне, когда впервые проник в твое тело… Господи, Белла, сколько еще сюрпризов ты мне поднесешь? И как мне все это вытерпеть? Видно счастье никому не дается просто так. Цена моего была слишком высока. Наслаждаясь, я рисковал самим дорогим, что было на свете – я рисковал твоей жизнью, Белла.

«Скорее бы превратить тебя, Белла, – всплыла на поверхность мысль в мутном сознании. Может быть, тогда я сумею полностью разгадать тебя, услышать твои желания и, наконец, просто любить тебя. Без ежесекундного страха потерять тебя или навредить тебе».

- Эдвард, ты так смотришь на меня… Я тоже хочу знать, о чем ты думаешь.

- Я боюсь тебя, Белла.

- Ты? Меня? Чем я так напугала всемогущего и бессмертного вампира? – недоверчиво спросила любимая.

Я сильнее притянул ее к себе. Почти, что положил ее сверху на себя. Чувствовал, как я таю от ее тепла.

- Всемогущий и бессмертный вампир в ужасе от сюрпризов, которые ему преподносит прелестная человеческая девушка – его жена. – сказал я о себе в третьем лице. - Никогда не знаю, чего от тебя ожидать, любимая.

- Больше никаких сюрпризов! – радостно пообещала мне Белла.

- Я надеюсь. – хмуро ответил я. - Хочется справиться с теми, что уже есть.

- Эдвард, ты так говоришь, как будто во мне и правда есть что-то особенное. – и Белла смеясь скатилась с меня на кровать. А потом она вытянула вверх руки и перекатилась на живот, а потом опять на спину. И так соблазнительно потянулась. Как котенок. Маленький мягкий и пушистый.

- Ты хотел, чтобы я вот так лежала и не двигалась. - проворковала моя соблазнительница. И взгляд вызывающий, дерзкий…

И желание снова поднималось во мне неудержимым огнем. Чувственное притяжение между ними было таким ощутимым, таким могущественным, что казалось, будто сам воздух потрескивает, как перед грозой.

- Ты никогда не уйдешь от меня, Белла. – почти с угрозой прорычал я и в мгновение оказался рядом с нею.

- А я никуда и не собираюсь… - прошептала Белла.

- Люблю тебя, сладкая моя.

- И я тебя люблю, Эдвард. Я не представляю, как я жила раньше без тебя, без нашей близости.

- Я без тебя вообще не жил… - я задыхался. Жар был невыносимый. - Как ты хочешь, любимая?

- Как ты хочешь, любимый?…

***
Я должен был уйти! Но, я как истукан, прирос к полу в спальне и не мог оторвать взгляд от спящей Беллы. Возбуждение уже ушло. Мы погасили его вместе с Беллой. Осталось только щемящее чувство нежности к этой хрупкой девушке, раскинувшейся на слишком большой для нее одной кровати.

Я не мог ее оставить! Она такая уязвимая и должна остаться одна на острове. Меня не будет рядом несколько часов. И как меня только угораздило привезти ее сюда за тысячи километров от дома, от ее и моих родных? Она должна остаться одна и… Я прислушался к своим ощущениям и ужаснулся. Что-то похожее я чувствовал перед тем, как везти Беллу на тот злополучный вампирский бейсбол. Это воспоминание сейчас в тишине спальни казалось таким нелепым, таким далеким от сегодняшнего счастья. Но оно было – это воспоминание! Или это предчувствие? Ей грозит опасность? – тупой безотчетный страх пронзил меня насквозь. Я посмотрел на спящую Беллу… и кроме всепоглощающей непомерной любви к ней больше ничего не почувствовал. Может я слишком драматизирую ситуацию? Я слишком накручен: жажда крови, преследовавшая меня невыносимо в последние дни, и сегодняшняя ночь, столь отличимая по силе страсти от прежних ночей… Это все отразилось на мне. Я терялся в собственных ощущениях. И это еще больше тревожило меня.

Может быть, мне взять Беллу с собой? Абсурдность этой мысли не вызывала сомнений. Нельзя, конечно же, нельзя. Я ехал в логово диких животных. Чтобы насытиться, мне нужны были крупные и агрессивные хищники. Мелкие и травоядные не смогут даже наполовину погасить терзавший меня в последние дни голод.

Конечно, Беллу нельзя брать с собой, ни в коем случае. Даже, если бы предполагалась самая банальная охота на оленей, я бы все равно не мог ее взять с собой. Я не могу показаться Белле во время такого омерзительного, с точки зрения любого смертного, действия. Если она будет рядом, я не смогу убивать и пить кровь.

Но что же мне делать? Я наконец-то заставил себя покинуть спальню. Нужно окончательно собраться с мыслями и ощущениями, прийти в себя. Может быть паника исключительно потому, что впервые после приезда из Италии я должен оставить ее одну, без присмотра? Или может мой страх только следствие того, что мы стали слишком близки за последние две недели.

Я оказался в гостиной. Ее запах. Ее восхитительный запах везде, почти такой же сильный, как и сейчас в спальне. Особенно ощущается возле дивана. Черт! Диван уже нельзя было починить: разорвана обшивка, вырваны пружины, разломана основа. Еще и этот кусок разваленной стены, как немой упрек, свидетельство моей ущербности и несостоятельности. Когда я смогу контролировать собственные порывы? И почему все такое хрупкое? Раньше, когда я приезжал на остров с Карлайлом и Эсми – мебель и стены казались обычными. «Раньше, ты никогда не испытывал таких сильный ощущений» - ответ, прозвучавший в моей голове, был яснее ясного.

Завтра должны приехать домоуправители – всплыл в сознании еще один немаловажный факт. Не знаю, будет ли Густаво, но Каури точно не упустит момента посмотреть – все ли в порядке с Беллой. Я подскочил к дивану и попытался собрать его. Дернул так, что мебель совсем перекосилась. Да, Каури точно попытается увезти Беллу подальше от такого чудовища. Будет спасать девочку всеми силами.

Хорошо, что Белла попросила меня закрыть глаза. Если бы к осязанию и обонянию прибавилось зрение, точно разнес всю бы мебель в гостиной.

Я вспомнил о существовании покрывал. Где-то должны быть в доме. Я втянул воздух. Аромат Беллы был настолько приятным и настолько сильным, что он забивал напрочь все остальные запахи. Я еще и еще втягивал воздух. Мои суперчувствительные ноздри уловили слабопахнущие ткани. Я быстро отыскал покрывало и метнулся к дивану.

Со второй попытки мебель с тяжелым скрипом сложилась, но отказывалась стоять в вертикальном положении. Я чуть прислонил диван к стене и накинул покрывало. И вдруг меня окутал острый человеческий запах: Каури! Она складывала покрывало и долго держала его в руках. И в тот же момент, вслед за запахом голодный спазм полоснул меня нестерпимой болью. Внутренности скрутились в тугой болезненный ком. И яд моментально заполнил рот. Его нельзя проглотить. Вампирский яд – это не человеческая слюна, он не глотался. Яд я должен был впрыснуть в жертву. Я сцепил зубы, в один прыжок очутился у выхода: я должен был уплыть немедленно! Нет, вернуться! Оставить Белле записку и, конечно, еще раз посмотреть на нее.

И что меня угораздило привезти ее так далеко от родных?! Сейчас бы попросил Элис присмотреть… О Элис!
Я схватил телефон. Только бы Элис не была сейчас на охоте! Но мне повезло: сестра ответила сразу же после первого гудка.

- Привет, дорогой! Как ваши дела? Как Белла? – затараторила трубка голосом Элис. Можно подумать, что она ни разу не посмотрела, как мы проводим время на острове! Хотя, может и не смотрела. Сейчас я должен был просить о помощи, а не срываться на сестре.

- Элис, у нас все нормально. Было нормально до сегодняшнего дня, то есть, до сегодняшней ночи. А сейчас я должен уйти…

- Эдвард, - прервала меня сестра. – Тебе надо срочно поохотиться. Зачем ты довел себя до такого состояния?

- Так получилось. – огрызнулся я на справедливое замечание Элис. – Не рассчитал время.

- Не рассчитал время? – недоуменно переспросила Элис. Да-а, было чему удивляться.

- С Беллой точно все нормально? – голос сестры стал беспокойным. Слишком много беспокойства, как для такого простого вопроса. Я достаточно хорошо знал Элис, чтобы понять это.

- Почему ты беспокоишься? Что ты видишь?

- Я и не беспокоюсь. Уверена, у вас все нормально. – сестра ответила уклончиво и только на первый вопрос – автоматически проанализировал мой мозг.

- Эдвард, уезжай на охоту немедленно, сейчас же.

- После того, как ты мне расскажешь, что ты видишь. – злобно прошипел я в трубку. Элис прекрасно знала, что мои способности, в отличие от ее – не распространяются на тысячи километров. Я не мог читать ее видения отсюда. Но вместо того, чтобы рассказать о том, что видела, она продолжала изводить меня.

- Ягуар. – нараспев пропела Элис, подражая кечуанскому наречию. В отличие от испанского языка, в кечуа не было согласной «г» и потому название животного совпадало со словом «кровь»**.

«Кровь!» - услышал мой мозг и сильнейшая судорога мгновенно скрутила каменное тело. Боль была адской. Элис уже издевалась надо мною по полной программе!

- Я не могу оставить Беллу одну. – прошипел я в трубку, едва смог прийти в себя и произносить звуки.

Сестра молчала. Я уже ясно понимал, что она что-то пытается скрыть от меня. Я зверел.

- Элис! Я чувствую, что Белле грозит опасность. Я не знаю, что это такое. Но я чувствую то же, что и перед бейсболом. – я с ужасом вспомнил то, что я испытывал перед роковой встречей с Джеймсом, Лораном и Викторией. Сегодняшнее чувство не было таким сильным, но оно было идентичным. О Господи, тогда Белла почти чудом осталась жива! Страх сковывал меня с такой силой, что я снова позабыл о голоде.

- Элис, у меня дежавю?

- У вампиров не бывает дежавю. – возразила вконец сбитая с толку сестра. – Ты сам отлично знаешь и помнишь, что и когда с тобой происходило. – Элис помолчала. Я чувствовал, она что-то обдумывала.

- Я не… - нерешительность? Что-то совсем непохоже на Элис.

- По-моему, ты ошибаешься. – голос Элис был серьезным. Слишком серьезным.

- Ну, смотри же быстро… - снова зашипел я в трубку.

Телефон молчал на протяжении трех минут. Это становится уже совсем нестерпимым. Наконец-то Элис ответила:

- Ты и только ты, Эдвард, возле Беллы…

- От меня ей ничего не грозит. – пробормотал я. - Смотри еще раз! Кто может приблизиться сегодня ночью к Белле? – голодный спазм слился воедино с судорогой ужаса. Меня пробрало с такой силой, что я еле удержался от прыжка. Что же мне делать?

- Эдвард, иди на охоту. – очень мило!

- Я тебя убью, Элис. – прорычал я сквозь стиснутые зубы, впрочем не особо надеясь напугать сестру.

- Эдвард, поверь, я действительно никого не вижу возле Беллы. – захлебывалась в искренности телефонная трубка. – Ближе всех к ней только ты. И никого больше.

- Бразилия входит в десятку самых криминогенных стран мира. – напомнил я сестре официальную статистику. Был бы действительно предусмотрительным, учел бы это перед тем, как привозить сюда Беллу. А сейчас уже, что можно сделать?

- Возле Беллы не будет никаких людей и никого из нашего клана, пока ты не вернешься из охоты. – твердо сказала Элис.

- А оборотней, а диких животных? Посмотри погоду и природные катаклизмы в Бразилии на ближайшие двенадцать часов. – мои страхи не знали ни конца, ни края.

Через две минуты сестра меня заверила, что ничего из перечисленного рядом с Беллой не предвидится, и меня немного попустило. Но не до такой степени, чтобы отправиться на охоту удовлетворять собственный аппетит.
Я вообще передумал покидать остров: дождусь утра, объясню Белле свое паршивое состояние, думаю (очень надеюсь) она меня поймет. И мы вместе уедем домой, в Форкс. Пару суток я вполне продержусь. Я поделился идеей с Элис: она разозлилась.

- Эдвард! Я бы тебе не советовала это делать. Сейчас ты опасен для людей.

- Не более, чем всегда. – зло огрызнулся я. «Опасен для людей» - тоже мне нашла аргумент! Потенциально мы все и всегда были опасны для людей. Я уже восемьдесят лет держусь, и два дня абсолютно ничего не решают.

- Эдвард! Я не знаю, как тебя убедить, но я уверена, что тебе очень нужна эта охота. И я вижу, что с Беллой абсолютно ничего, угрожающего ее жизни за двенадцать часов не произойдет.

- А здоровью ее тоже ничего не угрожает? – вспомнил я погрешности в Беллиной диете.

- Эдвард, ты псих? – кратко и лаконично выразила Элис свое отношение к моему эмоциональному состоянию.

- Да. – мгновенно согласился я с предположением сестры.

- Ладно – я тебе скажу. – я отчетливо услышал, как выдохнула Элис. Черт! Я был прав: она что-то скрывала от меня!

- Я вижу Беллу немного не так, как видела раньше. – я похолодел: вот оно дурное предчувствие. – Она словно в тумане. То есть, я ее конечно вижу, но не совсем четко. Но ты не волнуйся – возле нее, кроме тебя, других живых существ нет…

- Ты увидела туман сегодня? – меня уже колотил такой озноб, что я даже не понимал, где заканчивается голодный спазм, а где начинается судорога ужаса.

- Нет. – твердо сказала сестра. – Понимаешь, я не хотела подглядывать за вами во время медового месяца…

- Элис, к черту эти сантименты! Что и когда ты углядела?

- Я беспокоилась, как вы доехали до острова. – понятно, я то добрался однозначно хорошо. И куда мы ехали, сестра увидела заранее, еще, когда я поговорил с Карлайлом. Значит, беспокоилась за Беллу – пока что ничего необычного – отсканировал рассказ мой мозг.

- Вообще то я беспокоилась за Беллу. – честно призналась Элис. Кто б сомневался?! – Но за вас беспокоились Эсми, Рене, Карлайл. И Чарли…

- Элис! – заорал я в телефон. – Я прекрасно помню всех родственников! – я услышал, как на кровати повернулась Белла и вздохнула во сне. Я бросился в спальню – посмотреть как она.

Кажется, все было нормально. Дышала любимая тихо и размеренно. Сердце билось спокойно и равномерно. Какой восхитительный звук! Ну, почему я должен уйти от нее?!

- Так вот, чтобы успокоить всех – я посмотрела один раз. – продолжала в трубке Элис, совсем не обратив внимания на мой злобный выпад. – Посмотрела после того, как вы провели первую ночь на острове. Все было нормально, но возле Беллы собралась легкая дымка – как туман, который иногда видят люди. Дымка почти незаметная, но она есть и сейчас: через две недели.

Значит туман уже две недели. Странно, конечно. Но объяснение сестры меня немного успокоило: за последние две недели ничего смертельно опасного для Беллы не случилось. Мне стало легче. Вот, если бы я знал еще причину этого тумана. Может быть это как-то связано с тем, что мы занимались любовью, и я проникал в ее тело? Мы сливались вместе – вампир и человеческая девушка – отсюда и необычные видения Элис. Наверное, если бы Элис сказала, что туман появился сегодня, я бы точно отставил охоту. Но туман – уже две недели, самые прекрасные недели в моей жизни и, наверное, в жизни Беллы тоже. Как сладко стало в том месте, где застыло в немом молчании мое сердце…

- Эдвард, - отвлекла меня сестра от приятных на сей раз мыслей. – Тебе рассказал Карлайл, где они охотились в последний раз с Эсми?

- Да, я знаю, куда плыть.

- Удачи. Желаю тебе повстречать стадо ягуаров. – хорошее пожелание, главное реально исполнимое.

- Спасибо, – совсем невежливо буркнул я.

- Эдвард, до твоего возвращения с Беллой ничего не произойдет, а тебе очень нужна эта охота, – еще раз повторила Элис свои прогнозы.

- Понял. До свидания.

- До скорого, – пообещала Элис, но я не обратил внимания на ее подколки. Телефон замолчал.

Если я немного задержусь… Желательно бы, конечно, «стадо ягуаров» как выразилась моя сестра, но, увы, эти животные предпочитали исключительно одиночный образ жизни. А я был очень голоден. Только посмотрю еще раз на мою спящую красавицу и сразу же ухожу.

А если Белла проснется раньше обычного и испугается, что она одна на острове? Я поспешил написать записку.

«Надеюсь, ты не проснешься среди ночи и не станешь гадать, куда я делся. Но если вдруг проснешься – не бойся, я скоро вернусь. Уехал на материк поохотиться. Ложись спать, утром я уже буду с тобой. Люблю тебя».

Метнулся в спальню, сложил бумагу пополам и положил на кровать, чтобы Белла сразу же обнаружила, когда проснется. Аккуратно расправил сбившуюся во время нашей страсти постель. Очень медленно отступил от кровати. Слушал, как размеренные звуки ее сердца наполняют нашу спальню. Красавица, единственная моя, неповторимая. Каштановые пряди на шелковых простынях, восхитительный запах… Я вернусь к тебе очень скоро. И наше счастье будет бесконечным, как и наша любовь.

Я выскочил в ночь.
_______________________________________________
*Анабиоз (лат. anabiosis — оживление, от др.-греч. ανα- — «вновь» и βιος — «жизнь») — cостояние живого организма, при котором жизненные процессы (обмен веществ и др.) настолько замедлены, что отсутствуют все видимые проявления жизни. Характерен для некоторых видов животных. Резкое снижение жизнедеятельности организма с последующим восстановлением её при благоприятных условиях.

**Ке́чуа — язык южноамериканского индейского народа кечуа, принадлежит к группе кечуанских языков. Крупнейший по числу носителей индейский язык обеих Америк. До колонизации Южной Америки был официальным языком государства Чинча, а затем покорившего его государства инков Тауантинсуйу. Сейчас на кечуа разговаривает около 12,4 миллиона человек в Южной Америке, кроме того, он иногда используется в Амазонии.
_________________

Порадовала отсылка к кечуа. Одно время очень ими интересовалась. Спасибо, отличное продолжение!
___________________________________

Чем дальше, тем лучше Только я, скорее всего, дочитать не успею
_________________

 » Глава 14. НЕЖНОСТЬ. БЕЛЛА

Ты о чувствах своих боялся сказать,
Ты желанье свое не смел показать.
Ты был чист и наивен, смешён и пуглив,
Но не смог удержаться вино пригубив...
Ты мой единственный,
Хмельной и сладкий грех.
Твой вкус изысканный
Понятен не для всех…

Глава 14. НЕЖНОСТЬ. БЕЛЛА

- Эдвард! Что ты делаешь? – вопрос вырвался не из-за того, что я не понимала, что он делает, а скорее из-за переполоха, вызванного этими самими действиями.

Эдвард опустил меня на пол так же легко и плавно, как и поднял над собою минуту назад. Еще несколько томительно долгих секунд я не видела его лица – Эдвард не поднимал голову. Сейчас он напоминал статую – прекрасную и неподвижную.

- Эдвард, - снова непроизвольно вырвалось у меня.

Да, у гранитной статуи не может быть таких горящих глаз! По-прежнему недвижимо застыв на диване, Эдвард медленно поднимал голову и мне казалось, что след, от его горящего взгляда, пылающей дорожкой пробежался по моему телу: словно невидимые искры рассыпались сначала по животу, потом по груди, по шее, пока его глаза не сфокусировались на моем лице. Тяжелый голодный почти пугающий взгляд прожигал меня насквозь. В такие минуты я очень остро ощущала разницу между нами.

«О чем же ты думаешь сейчас, Эдвард?» – встрепенулось мое сердце. Но я не успела задать вопрос вслух. Статуя ожила: разомкнулись самые совершенные в мире губы, и я почти расслышала призрачный шепот:

- Мне хочется целовать тебя везде.

И не успела я определиться с его истинными намерениями, как Эдвард сам огорошил меня их подробным описанием.

- Хочется покрывать поцелуями все твое тело. Хочется ощутить на своих губах не только запах твоего возбуждения, но и его вкус.

Что он имеет в виду? Вкус чего именно? Речь, ведь не о крови, тут намек на что-то другое? Я была заинтригована. Правда, интрига продлилась недолго.

- И, если бы ты, любимая, позволила, я сейчас бы разложил этот диван, опустил бы тебя на спину… я бы стал на колени…

О Господи! Так он об этом… Я прикусила губу, захотелось провалиться сквозь землю, сделаться невидимой и неслышимой. Но Эдвард не оставлял мне времени ни на размышления, ни на действия.

- Белла, – сильные руки опустились на мои плечи. Я не успела ничего обдумать – мои мысли не могли собираться так быстро, а Эдвард уже поднялся с дивана и сжимал меня в объятиях, настойчиво заглядывая мне в глаза и требуя немедленного ответа. – Пожалуйста, любимая, если бы ты только позволила.

Я чувствую, как его гибкое, стройное тело прижимается к моему. Одного этого ощущения уже достаточно, чтобы навечно провалиться в небытие.

Господи, а как он смотрит на меня! Я плохо соображаю, когда он вот так смотрит. Но видно и этого Эдварду недостаточно. Его руки уже не сжимают мои плечи. Прохладные ладони обхватили мое лицо. Мне не удастся скрыть даже выражение глаз.

А голос: низкий, с хрипотцой, мягкий как шелк. Самый красивый и самый желанный голос в мире. Разве можно не подчиниться этому колдовскому голосу?

- Прости, но я ничего не могу с собой поделать, – произнесенное срывающимся шепотом, его виноватое признание никак не способствовало четкости моей мысли.

Зачем он был таким красивым в этот момент? «Белла, возьми себя в руки. Это же Эдвард. Он никогда не сделает ничего против твоей воли. Вот только где сейчас эта моя «воля»? - я моргнула, сделав над собою титаническое усилие и пытаясь хотя бы немного думать, а не только пялиться в эти горящие глаза…

Да я просто не могла поверить: неужели ему так хочется того, чему я помешала, когда мы были впервые близки в голубой спальне? Как по-моему, так это делать совсем необязательно. И в прошлый раз всё было так неожиданно и так… неудобно. Я совсем растерялась тогда, я не знала, как себя вести… Я думала, что мы оба забыли об этом неловком эпизоде. Я так точно не вспоминала… И Эдвард никогда не напоминал.

- Я знаю, что ты стесняешься меня… - ну, конечно, стесняюсь. А какие еще эмоции я могу испытывать? Радоваться должна, что ли после такого твоего предложения? Мне даже разговаривать об этом страшно неловко… но, если ты хочешь, то, конечно, мне придется через это пройти.

- …я могу закрыть глаза… - предложил Эдвард. – Тебе может быть понравится, а может, и нет.

О том «понравится мне или не понравится» гадать не приходится. Хотя бы как-то пережить все это и не умереть от стыда. Вот в чем вопрос. А то, что «закрыть глаза» - так это обязательное условие нашей сделки. Иначе я не соглашусь.

- Я знаю, что я не человек. И когда я слышу, как ты пахнешь… Я понимаю, что твой вкус – это продолжение твоего запаха. Я буду очень осторожен… Если ты боишься, что мои зубы…

Да, коль речь зашла уже о зубах, надо было срочно прерывать монолог. А то, если Эдвард углубиться дальше в характеристику отличий между ним и мною, то есть между вампиром и человеком, это ни к чему хорошему не приведет.

- Эдвард, – я постараюсь говорить спокойно. Ну, что же он так недоверчиво смотрит мне в глаза? Что он пытается в них найти? Неужели он ожидал, что после его предложения я с криком «Караул!» забаррикадируюсь в ванной? Не волнуйся, Эдвард, я мужественно подавила в себе такое стремление еще минуту назад. Я ведь люблю тебя, Эдвард. Ты что опять забыл об этом? И любое твое желание, даже такое немыслимое, как это, становится моим стремлением. Я ведь тоже хочу дарить тебе наслаждение, а не только получать его от тебя. И я готова… ну, не совсем готова, если уж быть откровенной с собой.

Почему же ему так хочется именно этого? Ведь нам и так в постели с ним было очень хорошо. По крайней мере, мне так казалось. Почему именно сейчас захотелось этого? Если бы я знала заранее, что мне предстоит, я бы морально подготовилась. И неморально – тоже. Можно было бы задержаться в ванной, более тщательно сделать все процедуры. Я сегодня, как, впрочем, и всегда на протяжении последней недели, не особо старалась привести себя в порядок. Только самое необходимое, и стремглав бежать к Эдварду. Ну, и спрашивается, зачем сейчас думать об эпиляции? Или сказать ему, что мне и надо то всего полчаса? Эдвард мог бы подождать полчаса. Но что-то в его взгляде мне подсказывало, что он не захочет ждать. Я посмотрела на диван.

- Эдвард, ты так хочешь этого? – если он скажет, что не очень хочет, я попрошу, чтобы это произошло как-нибудь потом, когда я приготовлюсь. Когда-нибудь, но только не сегодня и не сейчас. Я напряженно ждала ответа.

- Забудь, – неожиданно резко почти со злобой бросил Эдвард, свирепо сверкнув на меня глазами. Да, за перепадами его настроения уследить сложно. Я бы и сама не прочь была забыть, если бы и ты, милый, никогда не стремился к этому. Было бы хорошо, если бы мы забыли вместе.

- Эдвард, это для тебя необходимо? – переспросила я.

- Понимаешь еще, когда мы первый раз занимались любовью – я почувствовал, что на фоне твоего запаха, появился еще один его оттенок. Как бы отдельный восхитительный аккорд в слаженной и сложной мелодии аромата. Но это не твоя кровь… не горло… это запах твоего возбуждения.

Теперь понятно. Надежды на то, что Эдвард передумает, и мы займемся любовью, как обычно, не было. Милый мой, я прекрасно тебя понимаю: для тебя мой запах э-э-и-и… интересный. И ты хочешь попробовать. И я, конечно, же соглашусь. Я уже согласилась. Но видит Бог, Эдвард, лучше бы ты хотел чего-нибудь другого!

- Конечно, если бы я был обычным человеком, я бы его не почувствовал. Или возможно почувствовал, но не так ярко. Хотя в первую ночь я почти не обратил внимания. Я был слишком ошеломлен и поражен происходящим…

Не удивительно, что он в первую ночь не обратил внимания. Наверное, мы оба тогда пребывали в почти безумном состоянии от счастья обладания друг другом и от страха перед неизвестностью.

- Но, когда мы занимались любовью во второй раз, я уже понял, что означает этот запах. И, Белла, я не человек, хотя, клянусь, отдал бы все, чтобы им оказаться! Господи, если бы я был человеком, я смог бы отдавать тебе тепло, которое ты мне даришь в постели…

- Тепло? – перебила я его тревожный монолог.

- Да, живое человеческое тепло. Ты сама ощущаешь, какой я холодный! И так последние девяносто лет. Я немного согреваюсь после хорошей охоты – это приятно, но это все равно не то. Я могу греться на солнце. Но это все внешнее тепло. Понимаешь? – уточнил Эдвард.

- Кажется, да.

Ах, вот оно что. Для него мое тепло было таким же особенным, таким же необходимым, как и для меня, его ледяные прикосновения, которые, кстати, так же в момент нашей близости трансформировались, каким-то непостижимым образом превращались сначала в восхитительный жар, а потом струились по моему телу волнами теплого наслаждения…

***
- Белла, пожалуйста, я отнесу тебя в спальню? – прошептал Эдвард и видно для того, чтобы добавить убедительности в просьбу, принялся неистово целовать мои глаза, лоб, виски, кончик носа. Да, такие убедительные поцелуи нужно объявить вне закона. Они не оставляют принимающей стороне право выбора. Сохранять мысленное равновесие все труднее. Но я пытаюсь, зная, что мне предстоит.

- Зачем в спальню? – удивилась я. Он же хотел здесь. Если ожидается еще и транспортировка в спальню, то только на вампирской скорости. Иначе я могу передумать. Нет, останемся здесь. Пусть будет то, что он хочет и так, как он хочет. Да уж, помирать - так с музыкой.

Угольно-черные глаза горели лихорадочным блеском. Взгляд пристальный, напряженный, изучающий – от него ничего не скроешь. Я не выдержала и спрятала лицо у Эдварда на груди.

- Ты же хотел здесь. И ты можешь опустить спинку дивана…

- Ты согласна? – недоверчиво переспросил Эдвард. – Белла, правда, хочешь?

Ну, что касается «хочу», так это очень громко сказано, но если хочешь ты, я уж как-то выдержу. Если, конечно, не умру от стыда сразу. Все, что происходило между нами в спальне (в крайнем случае, до сегодняшнего момента) мне очень нравилось – я сказала об этом Эдварду. Пусть услышит на словах то, что уже было высказано в беспорядочных криках и мучительных стонах во время нашей любви.

- Давай попробуем еще и это… - последняя фраза далась труднее, чем весь предыдущий диалог. Она не оставляла шансов на пути к отступлению.

Или все же сказать ему про ванную? Эдвард, мне даже полчаса не надо. Это много. Хватит десяти минут. Тебе ж будет лучше, если я буду более ухоженной. А заодно и мне будет не так стыдно.

Да-а… Задумка с ванной никак не получится: диван уже разложен, и Эдвард протягивает ко мне руки. И, несмотря на то, что должно произойти несколькими секундами позже, даже вопреки этому, мне очень хочется броситься в эти объятия. Черные вампирские глаза прожигали меня насквозь и, что самое страшное, кажется, они и не думали закрываться. Это нечестно по отношению ко мне, Эдвард. Ты же пообещал. Надеюсь, ты не передумал?

- Иди ко мне, любимая… - позвал меня Эдвард.

Может он ждет, когда я совсем разденусь, а потом закроет глаза? Хотя мог бы и предупредить, когда перестанет смотреть. Еще немного постою, подожду, а потом напомню ему.

Нет, наверное, надо все же раздеться. Я опустила дрожащие руки на пояс халата: черные блестящие глаза неотрывно следили за каждым моим движением. Я вздохнула, наверное, чересчур громко – будь что будет! Я решительно сбросила халат и сделала шаг навстречу своему позору. Колени дрожали слишком сильно. Проблемы с координацией движения возникли сразу же, и обещали перерасти в настоящее бедствие. Ноги никак не хотели отрываться от пола. Я сделала еще один трудный шаг и Эдвард, вскочив с дивана, нежно привлек меня к себе. Зарылся лицом в мои волосы, вдохнул их запах – такой, до боли, родной жест. Как хочется забыться в этих сильных и нежных руках... Но я же не могу не думать о том, что он все еще смотрит на меня! Если он сейчас закроет глаза, я тоже закрою свои, и вот тогда можно будет попытаться забыть обо всем. И может быть, даже колени тогда перестанут так предательски дергаться.

Черт, мы уже лежим на диване, а Эдвард по-прежнему смотрит на меня. Ему, что так тяжело исполнить обещание? Он опустил голову к моей груди, и я почувствовала, как напряглись мои соски. Оглушительно стучало сердце. Как не хочется думать ни о чем, только испытывать те утонченные наслаждения, которые обещали его ласки, чувствовать на своей коже прикосновение этих прохладных губ. От его касаний во мне уже распускалось мучительное томление, неудержимое желание принадлежать ему. Я не хотела противостоять этому желанию, я не могла, я была слишком слабой и беззащитной перед его ласками… Белла, возьми себя в руки, пока ты не отключилась окончательно, потом, когда он опустится ниже, будет поздно выяснять «закрыл или не закрыл». Горячий след от его ледяных губ уже потянулся по животу…

- Эдвард, ты же обещал, – проныла я.

- Обещал? – пытливо пробормотал Эдвард даже не пытаясь оторваться от меня.

- Ты обещал закрыть глаза, когда будешь… - конец фразы закончить я не могла, но, слава Богу, Эдвард и так меня понял. Он на секунду отвлекся от поцелуев, поднял голову:

- Конечно, родная моя. Смотри, – наконец-то он исполнил обещанное.

Я постаралась выдохнуть так, чтобы он не услышал, а потом, что есть силы, прикусила губу, чтобы чем-то отвлечься. Только не думать о том, что он сейчас будет делать! Надо было достойно продержаться несколько минут. Я надеюсь, дольше это не продлится? Руки от напряжения пытались схватиться за обшивку дивана. Обшивка не поддавалась. Я попробую еще раз, с удвоенной силою. Резко вспыхнула боль в кончике пальца. Сломала ноготь?

- Не надо, малышка! – слова прозвучали тихим рычанием, приказом, мольбой. Я почувствовала, как его прохладная рука прикоснулась там, где только что болело. Боли не стало.

- Хочешь, чтобы я остановился?

Как он это говорит? Мне казалось, что нежные губы ни на мгновение не прекращают ласкать мой живот.

- Я не-е-е знаю, Эдвард… – пожалуй, членораздельной речи пришел конец.

Вслед за моим иканием его полувздох-полусмех:

- Белла, расслабься. Тебе должно быть приятно… Я постараюсь, чтобы тебе было очень приятно…

Его нежные руки уже дарили мне блаженство. Я почувствовала его дыхание в том месте, где только что меня ласкали его пальцы…

Господи, зачем я согласилась на все это? Мысли окончательно потеряли равновесие.

***
Впервые за то время, когда мы занимались любовью, я попросила Эдварда включить освещение. Я пропустила неуловимое движение его руки, услышала только как щелкнул выключатель и сразу за щелчком наша постель оказалась залитой мягким приглушенным светом. Сейчас можно было рассмотреть скомканные простыни, сбитые в порыве страсти подушки, и даже следы, которые оставил Эдвард на спинке кровати. Но эти моменты меня не интересовали совсем, освещение было нужно для того, чтобы я могла видеть Эдварда. Греческий бог раскинулся в моей постели. И почему я раньше пренебрегала таким наслаждением, как зрительное восприятие его совершенной внешности? Мое божество совсем не возражало против досмотра. По-моему этот застывший на кровати великолепный образец мужской красоты даже наслаждался тем, что я смотрела.

- Все так же, как и раньше, Белла? Или я изменился?

Я понимала, что он шутит, но никак не могла поддержать его шутливый тон. Сейчас, когда от меня ничего не скрывала ни одежда, ни темнота он был слишком красив. Как звучит это слово? Невыносимо. Точно, невыносимая красота.

- Эдвард, а ты на меня не сердишься?

- За что, Белла, я могу на тебя сердиться? – удивился Эдвард и прохладная рука нежно прикоснулась к моему подбородку. Божество хотело видеть мои глаза.

- За ту панику, которую я развела, когда мы оказались на диване. Мне сначала было неудобно перед тобой…

- Это пройдет, малышка, – ответил мне Эдвард таким ласковым голосом, которого я еще никогда не слышала. Обжигающий блеск в его глазах уступил место теплому сиянию.

- Эдвард, а ты действительно не смотрел? – или он все же открыл глаза, когда я расцарапала кожу на пальце?

Эдвард угадал мое беспокойство и ответил даже на невысказанный вслух вопрос.

- Я не раскрывал глаза, пока ласкал тебя губами. Чтобы почувствовать повреждение у тебя на теле – мне не нужно смотреть, – в бархатном голосе проскользнула едва заметная грусть.

Не отрывая взгляд от моего лица, Эдвард поднял мою руку и медленно притянул ее к своим устам. Прохладные губы прикоснулись к пострадавшему в порыве глупой паники пальцу. Какая интимная ласка… Его губы медленно скользили по моей руке, время от времени, задерживаясь на едва слышной для меня ранке. Я теряю себя. Я отключаюсь… Не ощущаю собственного тела, только кончики пальцев, окунувшиеся в прохладное блаженство его губ. Эдвард со свистом втянул воздух, и я почувствовала, как нежно, но сильно его губы сжали пораненный палец. Но из небытия меня вернуло не это ощущение, а другое резкое и неприятное движение: Эдвард оттолкнул мою руку и в одно мгновение отодвинулся от меня. Ого! Я испуганно заморгала. Давно он так не шарахался от меня.

Бархатный голос был очень сдержанным и очень серьезным:

- Тебе было хорошо, любимая, когда я ласкал тебя губами, тогда на диване? Это главное, родная моя. Об остальном не стоит беспокоиться.

***
«Хорошо» - это было не то слово, которым можно было передать мое состояние, когда Эдвард прикоснулся ко мне губами. В тот момент, на диване в гостиной, я забыла не только про все мои страхи, мое тело перестало принадлежать мне.

Я никогда не думала, что эта ласка окажется такой чувственной, а Эдвард может быть таким нежным. Я всегда ощущала в нем силу. Эта сила никогда не была грубой или разрушительной. Она переплеталась с нежностью его рук, его губ, его голоса. Я давно научилась не бояться этой силы, я знала, что она не представляет для меня угрозы, но я все равно каждый раз улавливала ее незримое присутствие. Сегодня же в этой его ласке была только нежность…
_________________

Спасибочки за новую главку

Глава 15 фанфика уже написана и находится в процессе редактирования.

Сегодня выложила в разделе "Собственное творчество" свой рассказ. В отличие от сумеречного фанфика, рассказ основанный на реальных жизненных событиях. Может быть, он кому-то поможет правильно решить жизненную ситуацию?
_________________

 » Глава 15. НЕОЖИДАННОСТЬ. ЭДВАРД

"Ты принадлежишь мне, я сделал тебя своей,
и ни в одной сказке нет женщины,
за которую сражались бы дольше и отчаяннее,
чем я сражался за тебя с самим собой.
Так было с самого начала, так повторялось
снова и снова, и так, видно, будет всегда…"

Франц Кафка "Дневники 1910-1923.
Путевые дневники. Письмо отцу. Завещание".

Глава 15. НЕОЖИДАННОСТЬ. ЭДВАРД

Элис, как и всегда, оказалась права: охота удалась. Кровь ягуара и двух оленей приятно согревала все мое тело, даже кончики пальцев на руках и ногах. Едва расправившись с пятнистым хищником, я сразу же намерился возвращаться к Белле. Олени, можно сказать, совсем случайно оказались у меня на дороге, и, поскольку голод в последние дни терзал меня очень сильно, кровь этих травоядных не показалась мне лишней.

После удачной охоты я был уверен, что в течение последующих двух, а то и трех недель, жажда не будет отрывать меня от любимой. Только вот, если Белла решит и дальше оставаться на острове, надо будет сообразить что-то со следующей охотой – нельзя оставлять любимую совсем одну. Несмотря на то, что я выследил ягуара сразу же, едва сошел с яхты на берег, а на охоту на оленей потратил полчаса, мне казалось, что я отсутствовал на острове очень долго, непозволительно долго. И чем ближе яхта приближалась к острову, тем нестерпимей рвалось каменное сердце к моей любимой. Я выжимал максимальную скорость и яхта неслась по качающейся глади океана настолько быстро, что свистевший в ушах ветер даже заглушал шум мотора. Полное насыщение кровью, так любимая мною скорость, свободное от чужих и назойливых мыслей сознание могли бы дарить мне чувство полного удовлетворения. Однако полного удовлетворения не было. «Только бы ничего не случилось в мое отсутствие» - в который раз за последние несколько часов промелькнула мысль, и дурное предчувствие снова заполонило рассудок.

Спустя несколько томительно долгих секунд, я увидел четкие очертания острова. А потом взгляд выхватил раскидистые пальмы вокруг пастельно-белого дома. Ждать осталось совсем чуть-чуть - и я увижу Беллу. Я сильнее нажал рычаг скорости, и яхта рванула еще быстрее, рассекая носом волны и поднимая фонтаны брызг. И только, когда бухта была уже в нескольких метрах, я вынужденно притормозил. Едва заглушив двигатель, я уже отчетливо слышал звук работающего в доме телевизора. Значит, любимая проснулась. Не удивительно, уходя на охоту, я, явно, подзадержался. Сейчас солнце было уже достаточно высоко и Белла, обычно, в такое время бодрствовала. Я не знаю, что было быстрее – поток мыслей о ней или череда моих шагов, приближающих меня к ней. Едва мои ноги соскочили с палубы яхты, как я уже несся на бешеной скорости к дому. Наверное, бежал я все же в разы быстрее, чем думал. Сейчас я увижу Беллу! Как же я соскучился по ней! Знакомый запах сильной струей ударил мне в нос. Не прошло и секунды, как ее изысканный аромат окутал меня с головы до ног. Я вдохнул полной грудью, и собственная кровь в бешеном ритме понеслась по каменному телу. Я уже ощущал вкус любимой на кончике языка, каменное сердце ликовало от восторга нашей встречи, я уже раскрыл рот для приветствия… и резко закрыл его. Белла, свернувшись калачиком, спала на диване. Видно работавший рядом телевизор убаюкал ее не хуже колыбельной.

За мое отсутствие ничего из ряда вон выходящего не произошло. При виде мирно посапывающей под звуки рекламной паузы Беллы я испытал такое громадное облегчение, что захотелось хохотать до упаду и подпрыгивать так высоко… «Стоп, Эдвард! Ты же в помещении, а не в лесу, где можно носиться, как угорелому, не причиняя при этом существенного вреда окружающему пространству» - остановил я свой порыв. Ночные страхи побледнели и ушли куда-то очень далеко в моем сознании. На первом месте была Белла. Я застыл возле дивана, пристально рассматривая свою любимую. Да, ничего не произошло. Только Белла стала еще притягательней для меня. Я приблизился вплотную к дивану, старался ступать как можно тише, хотя понимал, что мое передвижение для спящей Беллы неслышно, как и для любого другого смертного. Но, Белла никогда не относилась к обычным смертным, да и спала она очень чутко, и я не хотел ненароком потревожить ее. Надо было дать Белле время восстановить силы после нашей, изнуряющей для нее, последней ночи. Чтобы ничто не мешало любимой отдыхать, телевизор я решил выключить.

То, что Белла просыпалась за время моего отсутствия, можно было понять не только по тому, что она находилась уже не в спальне, а в комнате с телевизором. Наблюдались и другие признаки бодрствования любимой: из кухни слегка тянуло горелым мясом, из ванной вообще слышался какой-то немного необычный запах. Но ни тот, ни другой запах не имели ничего общего с опасностью, и я окончательно успокоился.

Тогда ночью, утомленная нашей близостью, Белла уснула обнаженной. Сейчас же на ней была одета голубая пижама, делавшая ее похожей на маленькую девочку, почти ребенка. И эта малышка была такой соблазнительной для меня. Такая расслабленная во время сна, еще более ранима, чем всегда. Я наслаждался созерцанием внешности любимой и запахом струившимся вокруг ее трепетного тела. Она так дивно пахла в это утро… «Эдвард, остановись, пока ты еще можешь удержаться от нее на расстоянии вытянутой руки. Подумай, что нужно Белле». Конечно, надо пойти на кухню и приготовить приличный завтрак, ведь насыщение требовалось не только для меня. Белла проснется, и я смогу ее порадовать чем-то более оригинальным, чем овсянка или омлет.

На кухне я справился быстро. Даже изысканный салат из морепродуктов не потребовал особых усилий: советы, почерпнутые из кулинарных передач, очень быстро воплощались в реальность подгоняемые мыслью о том, что скоро Белла проснется и подарит мне свой первый утренний поцелуй. Несмотря на приготовленный холодный чай, я на всякий случай, проверил наличие в холодильнике других напитков. Сегодня домоуправители должны подвезти очередную порцию продуктов, надо будет переспросить у Беллы: может, у нее еще будут какие-нибудь пожелания к напиткам, кроме как наличие сумасшедшего количества упаковок апельсинового сока в холодильнике. Я улыбнулся и поспешил из кухни к Белле.

Любимая по-прежнему спала в том же положении, в котором я оставил ее двадцать минут назад. На нежной шее и немного выше переносицы собрались мельчайшие капельки пота. Захотелось собрать их губами. Только прикоснуться к этой восхитительной влаге. Нет, не буду рисковать. Могу не остановиться и захотеть большего…

Зачем же ты оделась, Белла? Ведь, мы одни на острове? Тебя мучит этот жаркий тропический воздух. В который раз пришла в голову мысль про чудо техники, так необходимое смертным, – кондиционер. Где бы не жила наша семья, мы всегда старались окружать себя предметами быта, необходимыми для людей. Извечная предосторога, бутафория, муляжи, окружавшие наше существование и совсем незначительно сокращавшие расстояние между нами и людьми. Только в отдельных местах, где никогда не появлялись посторонние, например, как в этом доме на острове, – не было необходимости в муляжах. Люди, за исключением постоянных и в определенном смысле привыкших к нам домоуправителей, никогда не посещали этот уединенный уголок, используемый нашей семьей исключительно для отдыха.

Белла зашевелилась.

- Стук, – чуть сильнее отозвалось ее сердце. Любимая просыпалась. Ей не было комфортно спать в такой жаре.

- Прости! - я приложил ладонь к влажному лбу. - Все продумано, все продумано… А сам не догадался, что без меня ты тут сваришься. К следующему разу кондиционер поставлю.

- Стук-стук-стук, - вдруг резко припустило ее сердце. Из чего бы это?

Так же резко и неожиданно, как участился ее пульс, кровь отлила от лица любимой и бешеным потоком понеслась по тонким сосудам. Я не мог понять причину произошедшего. Это потому, что очень жарко? Инстинктивно, пытаясь защитить Беллу от напоенного жарой и влагой воздуха, притянул ее к себе. Но Белла начала вырываться из моих объятий с небывалой для нее интенсивностью. Господи! Что с ней? Она не хочет, чтобы я к ней прикасался? Ей неприятно? Больно?

- Сейчас, - я еле разобрал ее слабый шепот.

- Белла?

Любимая поднялась с постели, встала на ноги и закачалась из стороны в сторону. Я поддержал ее, стараясь не ограничивать свободу ее движений, и совсем не понимая, куда она направляется в таком состоянии. По-моему, лучше было сейчас оставаться на диване.

Белла схватилась за шею, а потом переместила руку на лицо. Ладонью прикрыла рот и выбежала из гостиной. Я последовал за нею, по-прежнему ничего не понимая в сути происходящего и уже сходя с ума от всего этого.

Оказывается, Белла направлялась к унитазу. Она наклонилась над белой сверкающей поверхностью, и ее стошнило.

- Белла, что с тобой? – недоуменно прошептал я, понимая, что она не может отвечать в таком состоянии. Ответ я пытался найти самостоятельно в хаосе собственных перепуганных мыслей. Это погрешности диеты? Белла заболела? Это симптомы пищевого отравления?

Белла тяжело дышала. Кровь так и не вернулась к ее лицу. Сердце по-прежнему трепетало, как крылья перепуганной колибри. Она была такой хрупкой и беззащитной сейчас, а я не знал, как ей помочь. Капелек пота стало еще больше. Поскольку за последние пять минут, температура воздуха не изменилась, объяснение этой повышенной влаги было только одно – Белла внезапно и очень сильно ослабела. Но почему? Что у нее болит? Что могло разладиться так неожиданно и так быстро в этом хрупком человеческом организме?

Аккуратно поддерживая любимую, я отвел влажные волосы от ее лица.

- Дурацкая тухлая курица! - голос у Беллы был таким слабым, что у меня все внутри перевернулось.

- Ты как? Жива? – не знаю, кто из нас был бледнее сейчас. Скорее всего, что Белла. Такой бледной она была только единственный раз, после укуса Джеймса и большой кровопотери. Но сейчас с ее кровью было все нормально! Я еще раз сосредоточился на волшебном аромате. Нет, ничего не изменилось. Пахла любимая, по-прежнему, невероятно привлекательно.

- Вроде… Просто отравилась.

Отравилась? Но чем она могла отравиться? Обед вчера готовил я сам – по-моему, получилось неплохо. Все продукты прошли необходимую обработку в моих руках. Вечером Белла пищу не принимала. Только пила апельсиновый сок. Этот сок она поглощала в немыслимых количествах уже вторую неделю. Может, нарушился кислотно-щелочной баланс ее организма? Или дело действительно в курице?

- Не смотри. Уйди. – вдруг предложила мне Белла. Что означает «не смотри»? С чего бы это? Как я могу уйти от нее, если она такая слабая?

- Нет уж, Белла, – уходить я не собирался точно.

- Уходи! – настойчиво повторила Белла свою просьбу, и, покачиваясь, направилась к раковине. Я открыл воду и она наклонилась, чтобы прополоскать рот. При этом Белла продолжала делать легкие взмахи рукой, как бы пытаясь оттолкнуть меня. Нежелание моей помощи меня совсем обескураживало. Неужели Белла хотела скрыть от меня свое недомогание? Почему?

В этот момент она выглядела такой слабой – того и гляди, хлопнется в обморок, - что несмотря ни на какие протесты с ее стороны, я не мог допустить, чтобы она сама передвигалась. Осторожно взял ее на руки, отнес в спальню и усадил на кровать.

Перебирая в уме симптомы человеческого пищевого отравления, никак не мог понять, когда и чем она так навредила себе. Может это и не пищевое отравление вовсе?

- Отравилась, говоришь?

- Угу, - утвердительно кивнула Белла. - Ночью решила курочку пожарить. Она оказалась испорченной, я ее выкинула. Но пару кусков съесть успела.

Я положил руку ей на лоб. Кажется, температура тела не повысилась. Я прислушался внимательней к собственным ощущениям. Да, температура у Беллы не выше, чем обычно.

- А сейчас как себя чувствуешь?

Над моим вопросом Белла раздумывала пол минуты.

- Нормально. Есть хочется, если честно.

- Нет, принимать пищу тебе пока что не стоит. Можешь потерпеть?

- Конечно, – слабо кивнула Белла.

Но для выведения токсинов из организма желательно принимать жидкость.

Я принес воду из кухни и подал стакан Белле.

- Пей мелкими глотками.

Белла послушно поглощала содержимое стакана, пока я лихорадочно соображал, что же нам делать дальше. Даже, если причина слабости заключалась в банальном для человека пищевом отравлении, это нельзя было оставлять просто так. И снова тот же вопрос: чем отравилась Белла? Мясо не могло быть протухшим. Я был уверен в качестве продуктов, которые поставляли домоуправители. Поддерживаемая в холодильнике температура тоже была достаточно низкой для сохранения полезных свойств этих продуктов. В конце концов, придя с охоты, я не уловил никаких иных запахов человеческой кухни, кроме как неприятного ощущения горелого мяса. Сейчас дом проветрился, и я вообще никаких кухонных запахов не ощущал. Может, Белла недостаточно прожарила курицу? Некачественная термическая обработка вполне могла быть причиной недомогания. Хотя эта версия не вытерпела бы никакой критики: Белла готовила лучше меня. И вряд ли она стала бы есть неготовое блюдо. Конечно, не настолько, как у вампира, но вкусовые ощущения у человека тоже развиты. Да и направлены эти человеческие ощущения исключительно на восприятие человеческих продуктов питания. Нет, версия с отравлением была ошибочной. А другие версии? Ответ однозначен: надо, чтобы Беллу посмотрел практикующий врач.

- Эдвард, у меня так пусто в желудке. Кажется, что слона бы съела. И мне сейчас уже намного лучше…

- Нет, Белла, лучше пока что не поднимайся. Я сам тебе что-то приготовлю. – конечно, о салате из морепродуктов придется забыть. - Пока мы не выяснили, что же с тобой, давай ты ограничишься овсянкой. Боюсь, что другие продукты могут вызвать рецидив.

Оставив Беллу отдыхать, я ушел на кухню делать овсянку.

После поглощения этой жуткой по виду и отвратительной по запаху каши Белла немного пришла в себя. Она по-прежнему была очень слабой, но уже не такой бледной, как час назад.

- Давай посмотрим телевизор, – предложила Белла, и я нажал на пульт.

- Что ты хочешь? Новости или переключить?

- Пусть остаются новости, а то мы совсем одичали на острове, оторвались, что называется, от цивилизации.

Я прилег рядом с Беллой, и любимая сразу же придвинулась ко мне поближе. Мне тоже хотелось быть как можно ближе к ней: поправил непослушные локоны, легонько выдул холодный воздух на побледневшее, но такое милое для меня лицо. Белла, приподнявшись на локте, потянулась к моим губам. И внезапно… Господи, все повторилось вновь!

Очевидно, что позыв к рвоте был настолько интенсивным, что Белла не смогла даже добежать до ванной. Содержимое ее желудка вылетело в кухонную раковину.

Белла была серьезно больна. И вмешательство медицины виделось мне обязательным и безотлагательным.

- Может, вернемся в Рио, покажем тебя врачу? - осторожно предложил я Белле. Да, нам надо обязательно отправляться в Рио и поездка уж никак не обещала быть увеселительной.

Белла отрицательно замотала головой и сделала крошечный шажок из кухни в сторону коридора.

- Врачи, уколы, капельницы… - бормотала любимая. Я понимаю, родная моя, что медицинская помощь не всегда приятна, а чаще совсем неприятна для людей. Но твое здоровье намного важнее всяких предрассудков и придется потерпеть.

- Сейчас зубы почищу и буду как огурчик, – заверила меня Белла. Конечно, ее оптимизм меня совсем не убедил. Отношение Беллы к проблемам собственного организма оставляло желать лучшего. На медицинском осмотре придется настаивать.

Белла направилась в ванную и захлопнула за собой дверь. Закрытая дверь – это показатель наплевательского отношения к собственному здоровью или протест против моего вмешательства?

Из крана полилась вода.

Что же делать? Надо было собираться в Рио, но для начала все же лучше позвонить Карлайлу. Пусть порекомендует квалифицированного гастроэнтеролога. А еще лучше, чтобы Карлайл сам позвонил к специалисту и договорился о срочном обследовании, пока мы с Беллой будем плыть до города.

Вода из крана литься перестала.

Я достал из кармана сотовый и…

- Стук, - еле слышно донеслось из ванной. Упал какой-то мелкий и легкий предмет. Зубная щетка? Я резко запихнул мобильный обратно (перезвоню Карлайлу, когда будем на яхте), и постучал в закрытую от меня на защелку дверь.

- Ты хорошо себя чувствуешь? Или снова тошнит?

- И да, и нет, - у Беллы был такой голос... Даже не просто слабый, а скорее удивленный, взволнованный. Или перепуганный?

- Белла? Впусти меня, пожалуйста. - Если дверь не откроется через десять секунд, дольше я ждать не намеривался, придется ее выбить. Надо действовать аккуратно, Белла и так уже была чем-то сильно напугана. Постараюсь рассчитать силу удара и выбить только защелку.

- Хо…рошо. – протянулся испуганный шепот и дверь открылась.

На мое присутствие Белла совершенно не отреагировала. Она застыла на полу ванной над раскрытым чемоданом в крайне странной для нее позе. Я присел рядом и положил руку ей на лоб: может, все же температура повысилась? Нет, температура оставалась прежней. Белла тоже была по-прежнему поглощена какими-то своими тайными размышлениями. Как же трудно мне приходится, Белла, когда ты не хочешь посвятить меня в собственные умозаключения!

- Что случилось? – неведение убивало меня.

- Сколько дней прошло со свадьбы? - прошептала Белла в ответ на мой вопрос.

- Семнадцать. Белла, да что с тобой такое?

Белла подняла вверх палец, призывая меня таким способом к молчанию, и, нахмурив брови, начала еле слышно просчитывать календарные дни после нашей свадьбы. Она что думает, что я мог ошибиться и назвать неправильную цифру? Белла сейчас выглядела так болезненно, мне кажется, что она еще больше побледнела, лоб покрылся испариной, цвет губ почти не отличался от неестественно бледной кожи лица. С перепугу, я тоже начал пересчитывать дни нашего медового месяца.

- Белла! Ты меня пугаешь?

- Двадцать восемь, двадцать девять… - шептала Белла. Это уже не наш медовый месяц, наш брак пока еще не длился так долго.

Не прекращая считать, Белла опустила голову к раскрытому чемодану и, выудив оттуда коробку с гигиеническими тампонами, протянула ее мне. Это намек на что? Белла наконец-то перестала считать дни и уставилась на меня с совершенно ошеломленным видом. Очевидно, что все же удивлялась, а не пугалась?

- И что? Хочешь сказать, тебя жестокий ПМС замучил?

Коробка с тампонами означает намек на то, что Белле плохо перед месячными? Но раньше я такого за нею не замечал. Может, сказались климатические и погодные условия? Нет, надо не гадать, а срочно отправляться в клинику. Если Белла считает нужным посетить гинеколога, то лучше попросить Карлайла побеспокоиться и об этом специалисте. А еще лучше произвести комплексное обследование… Я не успел додумать мысль, как Белла выдала ответ на поставленный вопрос.

- Нет! Хочу сказать, что у меня задержка уже пять дней.

Задержка? Но отсутствие менструации у человеческих женщин связывается прежде всего с беременностью. Белла беременна? «Маленький неуклюжий дельфиненок рядом с сильной и крупной самкой» - яркая картинка недельной давности мгновенно всплыла в моей голове. Если Белла беременна, почему я об этом ничего не знал раньше?

- Ха-ха-ха, - дико загоготал монстр в моем теле. Раньше? Раньше беременности не было. Беременность появилась после того как… Белла ведь пришла в нашу супружескую постель нетронутой… А это означает что… Сознание раздвоилось. Одна его часть требовала срочно защитить любимую от смертельной опасности – я резко отбросил ненужную коробку с тампонами и, отшвырнув чемодан, притянул к себе Беллу и прижал ее покрепче.

- И отравление, видимо, ни при чем. Кошмары. Недосып. Слезы. Еда как не в себе. Все сходится, – дрожащим голосом перечисляла Белла симптомы беременности.

«Изменение вкусовых ощущений, головокружение» - мысленно продолжил я.

«Почему же так холодно?!» - вопила другая часть сознания. Казалось, что я нахожусь не на южном острове, а за полярным кругом, среди вечной мерзлоты и снегов. Я прекрасно понимал, что этот холод был виртуальным. Он шел откуда-то из меня самого, изнутри. Внешняя температура воздуха, как и было всегда, не имела для меня абсолютно никакого значения.

Господи! Как же невыносимо холодно! Я уже никогда не согреюсь… Защитить Беллу от того, что появилось у нее внутри. «…Никого не вижу возле Беллы. Ближе всех к ней только ты, Эдвард. И никого больше» - что это? В заледеневшем мозге – голос Элис. Господи, как больно. Даже думать больно…

Белла резко дернулась в моих объятиях. Я заморозил и ее? Защитить ее и отпустить от себя? Так холодно, что невозможно разжать руки. Но если она уйдет от меня, станет еще холоднее. Хотя холоднее, чем сейчас уже не бывает. Но я знаю, что станет еще холоднее, если она отдалится от меня… Белла снова зашевелилась в моих объятиях, пытаясь выбраться на свободу. Она хотела, чтобы я ее отпустил. Я приложил усилия, и руки разжались… Едва я дал ей свободу, Белла отодвинулась от меня, поднялась из пола и нетвердой походкой вышла из ванной.

Беллы нет рядом со мною. Вокруг ледяной мрак. Мне очень холодно… А может быть это ошибка? Может, и нет никакой беременности? Не так много женщин сегодня, у которых наблюдается стабильный менструальный цикл. «Дамы, у которых менструации идут день в день - это редкость. Сегодняшняя нервная жизнь не дает организму работать правильно» - так говорил профессор, который преподавал гинекологию на лечебном факультете. «Но, - возразил я профессору медицины, - у Беллы всегда все было четко».

«Оплодотворение происходит» - это уже другая лекция. Для оплодотворения как минимум нужны гаплоидные половые клетки обоих партнеров. У Беллы они конечно же есть… А кто сказал, что их нет у меня?

- Дзынь! Дзынь! – настойчиво дребезжал телефон в моем кармане. У вампиров сохраняется способность к половой жизни. Так может быть сохраняется способность и к зачатию новой жизни? А, если у меня есть хромосомы? А они у меня есть…

- Дзынь! Дзынь! – Белла вернулась из гостиной. В карих глазах застыли слезы. Но… Что-то еще в этих глазах? Белла не позволила мне рассмотреть, наклонилась ко мне (тепло, как приятно) и, взяв дребезжащий мобильный из моего кармана, начала говорить с Элис.

- Привет, Элис. – голос у Беллы немного сиплый, но, впрочем, похожий на обычный.

- Белла? Белла, у тебя все нормально? – а Элис на том конце континента сходила с ума от беспокойства.

- Да. Э-э… А Карлайл близко?

- Близко. Да что у вас случилось?

- Я… не до конца… уверена.

Я сразу понял, в чем сомневалась Белла. В этих сомнениях – наше спасение. Белла, я очень хочу, чтобы ты ошиблась. «Я вижу Беллу немного не так, как видела раньше. Она словно в тумане» - услужливая вампирская память вернула ночной разговор с Элис. Вот он туман…

- Ха-ха-ха – дико веселился монстр. В порыве страсти, в момент наивысшего наслаждения я только отрывал от Беллы руки и лицо, чтобы не навредить любимой. Но даже этого не хотелось делать… Проклятье, я же не выходил из нее полностью. Какая глупая небрежность, какая преступная самонадеянность! Почему я решил, что только руки и зубы смертоносны для нее? Все в моем теле было призвано убивать. Я же знал это раньше. Я же самый опасный хищник…

- С Эдвардом ничего? Почему Эдвард сам не подошел? – продолжала допытываться Элис.

- Не знаю точно.

- Белла, что у вас творится? Я только что увидела…

«Что ты увидела Элис?» - вздрогнул я. Порыв ледяного ветра в замкнутом, душном пространстве маленькой ванной. Ты не захотела говорить, что ты видела? Я боюсь даже подумать о той перспективе, которую ты могла бы показать мне, если бы была рядом.

- Вот, даю, Карлайла.

- Белла, это Карлайл. Что случилось? – Карлайл прилагал усилия для того, чтобы говорить спокойно. Но он не был встревожен настолько, насколько Элис. Видно Элис не успела посвятить его в свои видения. Или же не захотела?

- Я… - неуверенно начала Белла. – Я… Меня беспокоит Эдвард.

Малышка, я не стою твоего беспокойства. Ты не должна волноваться из-за меня. Это я виноват перед тобою… Господи, сказать, что я виноват перед Беллой, значит не передать и тысячной доли того презрения и ненависти, которые я испытывал сейчас к самому себе!

- У вампиров бывает ступор?

- Его ранили? – голос Карлайла зазвучал четче.

- Нет-нет. – протянула Белла. А было бы лучше, чтобы меня ранил другой вампир. Или убил вообще. Еще лучше, чтобы это произошло до того момента, как я встретил Беллу и вторгся сначала в ее жизнь, а теперь и в ее тело… «У вас не может быть медового месяца. Он же убьет тебя!» - гневный испуганный вопль Джейкоба Блэка во время нашей с Беллой свадьбы. Блэк, лучше бы ты убил меня тогда. Тогда еще не было так поздно, как сейчас…

- Нет-нет. Просто… застали врасплох. – ответила Белла Карлайлу.

- Я… кажется… может быть… - Белла вздрогнула и прижала свободную руку к животу.

- По-моему, я беременна. – прошептала она, спустя пару секунд. Я хорошо расслышал ее испуганный шепот. Исходя из того, что телефонная трубка оцепенела в молчании – Карлайл услышал тоже.

Одна минута, две минуты, три минуты…

- Когда началась последняя менструация? – обозвался Карлайл.

- За шестнадцать дней до свадьбы.

- Как ты себя чувствуешь? – разговор постепенно приобретал черты обычного гинекологического опроса. Карлайл уже взял себя в руки. Карлайл был умнее и сильнее меня. Почему же я не могу прийти в себя?

- Странно. – ответила Белла. Нежный голосок дрогнул, и из глаз полились слезы. - Вы, наверное, решите, что у девочки не все дома, потому что я и сама знаю, на таком сроке не бывает… Может, я и правда с ума сошла? Мне снятся странные сны, я без конца ем, плачу, меня тошнит… и, честное-пречестное, у меня сейчас что-то толкнулось в животе.

«Толкнулось в животе!» - так вот почему вздрагивала Белла. Ей было больно уже сейчас, а что будет потом – день-два спустя? Последняя новость вселила в меня такой ужас, что, наверное, на него ушла вся оставшаяся у меня способность бояться. Я встряхнул из себя оцепенение, подскочил к Белле и почти выхватил у нее из рук телефон.

- Такое может быть? – первое, что я спросил у Карлайла. Ошибка давала право надеяться на…

- Если это действительно беременность, то такое случилось впервые за время моей многолетней практики. Я думаю, Эдвард, ты сам понимаешь, что наука умалчивает о таких фактах. Я не знаю, почему мне раньше никогда не приходила в голову эта мысль, я бы тебя предупредил, но, думаю, чисто теоретически – спермограмма бы подтвердила, что твоя жидкость осталась неизменной в течение последних ста лет. Потому, мне видится возможность зачатия в организме Беллы плода, произошедшего от тебя. – интонация у Карлайла очень осторожная. Высказывались только предположения. Никаких фактов.

Но предположения… Его предположения были исключительно аргументированны медицинскими знаниями. Предположения Карлайла ледяными осколками били прямо мне в сердце. «Плод, произошедший от тебя» - что или кого можно было ожидать произвести с моей помощью? И это «ЧТО» уже находится внутри Беллы…

Карлайл продолжал высказываться четко и лаконично, очень сдержанно и очень грамотно, но я уже не мог воспринимать его информацию. Только одна мысль, одно желание пересиливало все: Белла. Я снова поставил ее жизнь под угрозу.

- Белла? – спросил я Карлайла, инстинктивно притягивая любимую к себе в надежде защитить ее от тех ужасов, которые я сейчас услышу от отца. Меня интересовала Белла. Только она, только спасение ее жизни сейчас занимало мой мозг.

В этот раз объяснений было намного меньше, и они были более категоричны.

- Вы должны срочно вернуться в Форкс. – вердикт Карлайла не подлежал сомнению.

- Да. Да, конечно. – отвечая Карлайлу, я уже мысленно бронировал нам с Беллой билеты на рейс.

- И не вздумай лететь пассажирскими рейсами. – перебил мои мысли Карлайл. – Ты должен привезти Беллу в Форкс как можно скорее. Попробуй зафрахтовать частный самолет до Хьюстона. Слава Богу, в Бразилии почти такое же количество аэропортов, как и в Штатах. С этим проблем быть не должно. Аренду можно оформить в течение четырех часов. Лучше сразу звони в ТАМ Linhas Aereas.* Я сейчас же займусь организацией вашего перелета из Хьюстона в Сиэтл. Позвони мне сразу же, как только договоришься о вылете с Рио. Мне надо знать точное время вашего прилета в Техас.

Как хорошо, что Карлайл сохранял спокойствие. Его помощь сейчас была неоценима. Но сможет ли он помочь более кардинально? Плод нужно будет извлечь из тела любимой до того момента, пока он начнет вредить ей. В том, что такой вред неизбежен – не сомневался не я, не Карлайл. Уже сейчас ее состояние резко ухудшилось и, невзирая на то, что Карлайл и медицина, называли нынешнее положение Беллы термином «токсикоз беременности», я не мог смириться с мыслью о том, что Белле плохо. Улетать надо было срочно. Чем быстрее удастся избавить Беллу от… от… я не мог даже мысленно подобрать название для того, что находилось внутри ее.

- Что Карлайл говорит? – спросила Белла. Прости, родная, забыл, что ты не слышала разговора. Да, и лучше, что ты его не слышала.

- Что ты, видимо, беременна. – осторожно сообщил я Белле почти что правду. Зачем говорить о том, что на лицо все признаки? О том, что Карлайл уже не сомневается, а я уже не надеюсь?

Но даже такой ответ испугал Беллу, и она задрожала. Не бойся, любимая, мы сделаем все необходимое. На нашей стороне медицина XXI века, многовековой опыт Карлайла, экстраординарные способности Элис предвидеть события будущего. Ты не останешься одна с этой ужасной проблемой. Сейчас главное время, нельзя упустить время. Боюсь, что ТО, что растет у тебя в организме, растет слишком быстро. Но мы должны успеть. Я нажал на кнопку мобильного.

- А теперь ты кому звонишь?

- В аэропорт. Мы летим домой.

Я не смог ее успокоить. Белла по-прежнему выглядела очень взволнованно. Родная моя, не переживай, не нервничай. Сейчас, как только я организую поездку, я постараюсь тебе объяснить, что из сложившейся ситуации у нас есть выход. Только нельзя упустить время. Никогда еще время не значило для меня так много, как в эту секунду.

Время. Если я правильно все организую, максимум через три часа и тридцать минут мы должны вылететь из Рио. То есть, у нас есть двести десять минут. Из них: шестьдесят минут плыть до Рио, еще шестьдесят минут для того, чтобы добраться от пристани до аэропорта. Придется перемещаться обычным человеческим способом на автомобиле. Главное договорится, чтобы частный вылет состоялся в необходимое время и из задуманного аэропорта.

Через полтора часа мы должны покинуть остров. Значит, у меня есть шестьдесят минут на организацию вылета и тридцать минут, чтобы поговорить с Беллой, попытаться успокоить ее, сделать все возможное и невозможное, чтобы она не нервничала. Хотя о каком тут успокоении может идти речь? Эдвард, соберись, в твоих руках ее жизнь… Я должен просчитать каждую мелочь, предвидеть каждую непредвиденную ситуацию. И нужно собрать вещи. На это времени не остается. Собирать одежду буду одновременно с организацией вылета.

Итак, двести десять минут до жизненно необходимого вылета из Рио. Время пошло. Отсчет начинался сейчас.
Первым я набрал номер ТАМ Linhas Aereas…

- Почему Airbus? – со злостью переспросил я.

- Новые воздушные судна… - пытался объяснить мне служащий авиакомпании.

- Нет, нужен Boeing. – никакое другое воздушное судно не было настолько комфортным, насколько были комфортными самолеты этой марки. Комфорт и скорость – это основные два условия.

- Это крайне сложно, но перезвоните…

Я звонил уже по третьему номеру, объясняя в телефон мои требования и соглашаясь на почти баснословную для Бразилии оплату за аренду.

- Да, договор подпишу сразу по приезду.

- Да, деньги будут наличными.

- Да, я не выдвигаю условие отстрочки платежа.

- Да, будет полная предоплата.

- Да, вся сумма сразу.

- Да, самолет должен нас ожидать готовый к вылету ровно через три часа.

- Да, в двойном размере за срочность. – хоть в тройном размере. Люди, как всегда, придавали огромное значение деньгам.

Наша одежда и личные вещи Беллы были сосредоточены в разных помещениях. Белла почти с испугом наблюдала за моими метаниями. Прости, любимая, объяснюсь потом. Сейчас совсем нет времени.

- Нет, дозаправки в Хьюстоне не нужно. Там нас будет ожидать другой самолет.

- Нет, количество парашютов обычное. – мне парашют вообще ни к чему. В случае непредвиденности, если самолет начнет падать, я возьму Беллу на руки, и мы приземлимся вместе. Одного парашюта достаточно, чтобы смягчить силу удара о землю, чтобы любимая не ушиблась.

Я нажал кнопку отбоя и сразу же мобильный завибрировал снова.

Звонил Эммет. Перелет из Хьюстона до Сиэтла был организован. Отец нас встретит в аэропорту. На данный момент Карлайл уехал заказывать медицинское оборудование. Непредвиденных обстоятельств не должно быть.

- Пусть Элис посмотрит погоду.

- Уже посмотрела. Погода будет летной, но за полчаса до посадки в Сиэтле вы можете попасть в зону турбулентности. - Всегда веселый Эммет не походил на себя. Видно, новость выбила из колеи не только меня.

- Понял, спасибо. – я нажал отбой.

Нужны медикаменты, если Белле станет плохо. Я метнулся в другой конец дома. В кабинете Карлайла вывалил все содержимое его бюро. Нужных медицинских препаратов не было. Я запихивал все вываленное обратно одной рукой, одновременно пытаясь набрать на мобильном нужный номер. Не получалось…

Что же я наделал, Белла? Я снова переступил черту.

Наконец-то разобрался с медикаментами, набрал еще раз номер авиакомпании.

- Нужен врач в самолете. Да, для оказания первой медицинской помощи. Да, стандартный набор медицинских препаратов, но с учетом того, что моя жена беременна. – на секунду я представил Беллу беременной обычной беременностью: она носит обычного человеческого малыша и это ничем не угрожает ее жизни. Господи, как же мне плохо… Каменное сердце разрывалось от боли.

- Да, я отдельно оплачу стоимость услуг врача. – согласился я в трубку.

Где же Белла?

- Белла? – она была на кухне.

Белла стояла спиной ко мне, лицом к огромному французскому окну. Она медленно развернулась на мой оклик. В огромных, пугающе огромных на побледневшем лице, карих глазах застыли слезы. Господи! Она плакала. Ей, наверное, было очень страшно или очень больно…

- Белла! Где болит?! – я обнял ее, стараясь не прижимать к себе слишком сильно. Я не должен причинять ей боль.

«Ха-ха-ха! Не должен!!! – проревело в моей голове чудовище. – После того, что ты уже натворил… Ха-ха-ха!!!»

- Нет, нет… - тихо ответила мне Белла. Ее тонкий голосок сразу же перекрыл дикие визги монстра. – У меня ничего не болит. – Ее пугала неизвестность? Конечно, какой же я идиот, что до сих пор не объяснил Белле.

- Не бойся. Через шестнадцать часов мы будем дома. Все образуется. Карлайл подготовит что нужно. Мы примем меры, все будет хорошо, все будет в порядке…

- Меры? Ты о чем? – с испугом переспросила Белла.

- Эту штуку нужно извлечь, пока она не повредила тебе что-нибудь. Не пугайся. Я не дам ей тебя мучить.

«Тридцать минут до отплытия из острова» - отчетливо щелкнул секундомер в моей голове. Вылет организован. Вещи собраны. Только успокоить Беллу, побыть с ней наедине перед изнурительной для нее поездкой, перед тем, как окунуться с головой после дивной сказки в ужасающую реальность.

- Штуку? – испуганно переспросила Белла. Надежды на то, что Белла недопонимает всю серьезность ситуации, не оставалось. Белла всегда была умной девочкой. И единственное ее непонятное, необъяснимое решение – ответить мне взаимностью – сейчас угрожало ее жизни…

Я должен был ее успокоить! Очевидно, что плод ее пугал намного больше, чем меня. Да, это и понятно. В ее хрупком теле развивался потомок злобного монстра, каждую минуту и каждую секунду грозя забрать ее жизнь.

«Крылами своими защити меня…» - ворвалось в сознание бормотание Каури. Только этого сейчас и не хватало!

- Вот черт! – вырвалось у меня. – Совсем забыл, что Густаво должен приехать. Сейчас, отправлю его и тут же вернусь. – я поспешил к входной двери, надеясь отправить домоуправителей раньше, чем они успеют войти в дом.

Я раскрыл дверь как раз в тот момент, когда Густаво поднял руку для стука, очевидно, напугав своим внезапным появлением их обоих: и Густаво, и Каури. Оба застыли перед дверью, с ужасом уставившись мне в глаза.

«А он опасен, он очень опасен этот тип» – благо, в сознании Густаво не было других мыслей, и он меня не отвлекал от задуманного.
Каури же успела за это время три раза прочитать молитву, раздражая меня своим бормотанием до умопомрачения. Причем каждое последующее причитание одного и того же текста было более медленным, чем предыдущее. Надо срочно отправить их обратно, пока я еще сохранял возможность изъясняться по-человечески. Исходя из того взгляда, которым на меня смотрели домоуправители, человеческого во мне осталось очень мало. Густаво был готов уйти сразу, он даже был готов бежать долго и безоглядки, как только сможет переставлять ноги.

Конечности у бедняги настолько онемели, что он вообще опасался за свою способность двигаться в обозримом будущем. А еще он волновался за свою спутницу. Что, впрочем, было зря. Несмотря на ужас, пронизавший Каури при моем появлении и после того как «этот демон взглянул», бежать она не собиралась. И в случае возврата двигательной активности (сие предполагалось осуществить с помощью молитв), Каури намеревалась прорваться в дом и увидеть Беллу.

“Жива ли эта девочка? Или он все же убил ее? Она такая беззащитная в сравнении с ним, с этим демоном…”

Хуже всего было то, что в размышлениях индианки отчетливо просматривалась доля истины…

Черт! Я постарался унять рычание, вырывавшееся из моего горла, и придать человеческую интонацию хотя-бы голосу, понимая, что «исправить» всю внешность и стать более человечным сейчас не удастся. Я же раньше, до встречи с Беллой как-то общался с людьми? Они же не бежали наутек при моем появлении? Просто у меня сейчас не было времени на человеческую маску. Даже самая мелкая опасность сразу же возвращала меня в мою истинную сущность, маскировка созданная для того, чтобы заманивать своих жертв, теряла свои свойства мгновенно. Человеческие черты вытеснялись не только из моего сознания, но и из внешности – тоже. А, учитывая в какой опасности сейчас находилась моя любимая, можно было предположить, что человека я в этот момент напоминал мало.

«Огонь и смерть в глазах демона…» - мысли Каури в точности подтверждали мои подозрения о том, как я выгляжу.

Двадцать пять минут до отплытия на материк…

«Матери Вящей, крылами своими защити…» - как же ты меня раздражаешь, Каури! У меня нет времени слушать твои причитания!

- Продукты не нужны. Мы уезжаем из острова. – я максимально смягчил голос, надеясь, что домоуправители выйдут из ступора и поймут, что им надо уезжать.

Наверное, с интонацией у меня получилось. По крайней мере, Каури встрепенулась и «ожила».

«Он хочет, чтобы мы уплыли из острова, так и не выяснив, что он сделал с девочкой? Не бывать этому! Надо, во что бы то ни стало, проникнуть в дом. Хорошо, что я захватила еду…»

Ад и проклятье! Я стиснул зубы, стараясь, не выпустить наружу поток грязных ругательств, вертевшихся у меня на языке.

- Каури, - прохрипел я сквозь зубы. – С Беллой все хорошо. Мы собираем вещи, а в Рио уже заказан самолет.

«Что-то больно подозрительно все это. Они ж не собирались уезжать. В прошлый раз этот демон заказал продукты на неделю, а теперь ему уже и продукты не нужны. А может, они ему не нужны из-за того, что он уже сделал с этой девочкой, своей женой? Нужно все таки сообщить в полицию… Защити меня…»

- Заходи, Каури, - черт с нею, пускай посмотрит на Беллу! Иначе натворит еще, не знаю чего. И так проблем – хоть отбавляй. Я никогда не сделаю опрометчивого поступка, если рядом со мною любимая. Не хватало еще напугать Беллу полицией или задержать вылет. Вылет должен состояться вовремя. Время, сейчас главное не упустить время.

- Я приготовила рыбу. – голос Каури звенел от напряжения. Я же только теперь обратил внимание на блюдо у нее в руках.

Подумав, Каури добавила.

- Это рыба для вашей жены.

«Кто его знает, чем питается ОН?» - какая ты у нас наблюдательная, Каури! Заходи уже со своей рыбой.

Я почти изобразил улыбку на лице, «гостеприимно» пропуская Каури в дом.

Двадцать минут до отплытия на материк...

Белла… Я так и не успел поговорить с нею… Она очень расстроена.

«Каури, ты что с ума сошла? Куда ты пошла? Ты же слышала, ОН отпускал нас. По крайней мере, пока что отпускал… Надо срочно убираться из этого дома, из этого острова…» - все сильнее кричали мысли в голове Густаво. Лучше бы ты, Каури, послушалась мужа. Но настырная индианка уже просунулась на кухню, и во все глаза смотрела на расстроенную Беллу.

- Каури приготовила нам еду, непременно хочет ее тут оставить. – объяснил я Белле на английском появление индианки. Две теплые слезинки застыли на нежной коже – я вытер их тыльной стороной ладони. Потом прижал Беллу к себе. – Это предлог, на самом деле она пришла проверить, жива ты или я тебя убил. – зачем я добавил последнюю фразу я не знал. Карие глаза посмотрели на меня с осуждением. Видно Белла считала, что я несу чушь.

«Она жива! Жива! Он ее не убил!» – возликовало сознание Каури, едва она взглянула на Беллу. Но в следующую секунду настроение Каури начало резко меняться. Она заметила бледность Беллы, заплаканные глаза…

Каури поставила блюдо на стол, но, по всему было видно, уходить не собиралась.

- Это я приготовила для вас, - пробормотала индианка на португальском, внимательно всматриваясь в лицо Беллы.

«Что-то здесь не так. Почему девочка плакала? Почему у нее такой измученный вид? Куда он хочет увезти ее из острова? Подальше от людей, чтобы их след затерялся…» - Каури развернулась ко мне.

- Каури, - рявкнул я. – Вам пора уезжать. Густаво беспокоится.

Моя резкая интонация, очевидно, сильно удивила Беллу: карие глаза широко распахнулись в ответ на мою несдержанность. Господи, Белла, как же мне отправить этих домоуправителей, не причинив им существенного вреда и не напугав тебя?

Наконец-то Каури подумала об уходе. Главное, чтобы не передумала. Пусть побыстрее уплывают, пусть обращаются в полицию, в ФБР, Интерпол и в остальные инстанции. Учитывая, что мобильных телефонов у них не было, да и свое заявление они вряд ли смогут подтвердить фактами, я не думаю, что это задержит вылет.

Подняв крышку над блюдом, Каури пожелала Белле приятного аппетита и…

И я почти осязаемо почувствовал, как гнусный запах человеческой пищи окутал Беллу. Обычно любимая не реагировала на такие запахи, она их просто не замечала. Но этот смрад Белла прочувствовала очень остро. Едва «аромат» из блюда достиг Беллы, она вздрогнула. И без того бледное личико, стало еще бледнее. Белла задрожала, и вывернулась из моих объятий. Я бросился за любимой, на ходу прокричав Каури, чтоб убрала эту чертову рыбу.

Белла наклонилась над раковиной, и ее стошнило. Сомнений не было, сейчас любимую человеческая еда раздражала так же сильно, как и меня. Или еда раздражала не Беллу, а ТО, что находилось внутри ее? Господи, родная моя, как же я виноват перед тобою?! Я поддерживал Беллу, старался охладить ее, моментально покрывшийся испариной, лоб своей ледяной ладонью.

- Ничего, любимая. Сейчас тебе станет легче. – снова и снова шептал я Белле. Я надеялся, я пытался представить, что это всего лишь банальный токсикоз. Токсикоз беременности на ранних строках не опасен для женщины. Почему я придумал, что строк беременности «ранний»? Лучше не думать. Ни о чем не думать. Уезжать срочно.

Пятнадцать минут до отплытия на материк…

Приступ закончился так же быстро, как и начался.

Белла прополоскала рот и прильнула ко мне. Почти виновато взглянула мне в глаза. Почему виновато? Разве она чувствует свою вину в том, что произошло?

Я сильнее прижал Беллу к себе и снова почувствовал, как она вздрогнула. Белла резко опустила руки на свой живот, будто она собиралась защитить то, что шевельнулось у нее внутри…

- А-ах! – испуганно ахнула Каури.

Белла поглотила все мое внимание. Я не слушал мысли Каури несколько минут, а сейчас… Да, необразованная индийская женщина сразу же поняла состояние Беллы. Расширенные от ужаса глаза уставились на живот Беллы. Я машинально отодвинул любимую от этого темного взгляда. Закрыл Беллу собой. Не надо на нее так смотреть.

Каури, ты не так проста на самом деле, какой кажешься на первый взгляд. Ты поняла не только беременность Беллы, но и то, кто был причиной ее болезненного состояния, ты оценила последствия этого состояния буквально за одну секунду. Не у кого так быстро не получалось – не у меня, не у Беллы, не у Карлайла…

«Демон, демон в этой девочке. ОН оставил в ней свое семя! Оно проросло… Так вот зачем ему была нужна эта девочка. Сотвори подобие самому себе, исчленяя из тела смертного… Тень покрывает великие земли крыльями мрака от края до края…» - но в этот раз молитвами не обошлось. Каури превзошла сама себя.

Она начала кричать на меня. Ужас происходящего неожиданно придал силу этой маленькой хрупкой женщине.

- Что ты сделал?! Ты плодишь себе подобных, зная чем это грозит… Ты же говорил, что она твоя жена?! Ты хитростью заманил ее на этот остров! Я уверена, что она не подозревала, о том, что ты собирался сделать?! А сейчас куда ты ее увозишь? Ты забрал ее душу, и хочешь забрать ее жизнь?! Гореть тебе в аду, в огне вечном!

Я больше не могу выдержать. Это выше моих сил. Слова Каури ледяными стрелами пронзали мне сердце. Меня трясло от ледяного озноба, но я продолжал закрывать Беллу, боясь, что эти стрелы зацепят и ее.

«Каждый день, когда зоря поднималась с туманом, я произносила…»

- Ты плохо молилась, Каури, - от моих тихих слов Каури передернуло как-будто сквозь ее тело прошел электрический разряд.

«Какой зловещий шепот… Совсем не так он говорил с девочкой, когда ее тошнило».

Твои слова, Каури, выглядят для меня не менее зловеще, чем моя интонация для тебя.

«Матерь Божья!!! Откуда он знает, что я молилась?! – наконец Каури уловила смысл моих слов, а не только их интонацию. - Он превращался в летучую мышь и прилетал каждое утро… - неужели человек, даже если он необразован, живя в XXI веке, может быть таким суеверным? - Я не знаю, кто он – призрак или дьявол – и в кого он превратится сейчас, но то, что он сделал с этой девочкой…»

Господи, Белла, как же тебя спасти? А может об этом что-нибудь знает Каури? Она была напичкана древними легендами и молитвами, так же сильно, как Британский музей доисторическими манускриптами. Она могла знать, то, чего нет в музеях, нет в гугле… Она могла дать подсказку…

- Каури, я не призрак и не дьявол. Я вампир. И я не знал, что могу оплодотворить женщину. – я старался говорить четко и внятно. Я не собирался пугать Каури, я хотел услышать, что она знает об этом.

Я только что нарушил одну из основных заповедей – поведал смертному о том, кто я есть на самом деле. Я уже один раз нарушал это правило – когда Белла догадалась кто я. Тогда я очень нервничал, признаваясь Белле, сейчас мне было безразлично… Только бы спасти Беллу, а потом пусть меня убивают Вольтури.

Мой лаконичный ответ на хаотические мысли Каури возымел прямо противоположный ожидаемому результат. Каури снова упала в глубокий ступор.

«Он, что знает, о чем я думаю?» - эта мысль полностью захватила ее сознание, не пропуская никакой другой информации.
Мне было очень плохо. Может такое чувство испытывает человек после сильнейшего эмоционального шока? У вампира не может быть чувства усталости. Но я очень устал…

- Каури, Белла для меня означает все в этой жизни. Я сделаю все, чтобы ее спасти.

Я повернулся к Белле, погладил ее лицо, ощущая как трепещет под моими прикосновениями ее кожа. Прижал любимую к себе. Никакая сила на земле не оторвала бы сейчас меня от нее.

Постепенно ужас, написанный на лице Каури, сменялся удивлением, хотя мысли индианки по-прежнему не прояснили мне ровным счетом нечего. Это напоминало щелкание пультом каналов в телевизоре, когда слух улавливает только обрывки фраз, и ты совсем не понимаешь их смысл.

Потом сознание Каури начало медленно прояснятся, и она сосредоточилась на Белле. Пыталась полностью охватить облик Беллы, частично скрывавшийся от нее за моими объятиями. Трясущимися руками индианка, изобразила что-то вроде большого шара у себя перед животом.

- Твоя жена беременна? Ты любил ее как муж жену?

- Да.

От моего ответа Каури отшатнулась как от удара, а потом быстро перекрестилась и осуждающе покачала головой.

- Я не знал, Каури, - в горле пересохло. В сознании Каури я видел собственное перекошенное от боли лицо.

- Ты вампир, демон. Ты продал душу дьяволу. И ты посмел тронуть это чистое и невинное дитя? Слезы и проклятья падут на…

- Я не мог иначе, Каури. – мертвые губы совсем не слушались. Срывающийся шепот был почти неразличимым. Господи, Каури, если бы я мог ее оставить! И сколько раз я пытался это сделать… И чего мне (нам с Беллой) стоили эти попытки? Как бы ни старался человек оторваться от земли, а сила земного притяжения была во сто крат сильнее его. Так, и Белла притягивала меня. Я не мог прервать это взаимное притяжение между нами. Я устал. Я устал бороться с самим собою.

- Каури, скажи мне, что ты знаешь об этом? – я ждал ее ответа в таком напряжении, что если бы не трепетавшая в моих объятиях Белла, наверное, свалился бы на пол прямо здесь посреди кухни. Но, несмотря на ужас ожидаемого, я чувствовал в своих объятиях тепло любимой, и я не мог позволить себе быть слабым. Я должен быть сильным. «Эдвард, ты очень сильный вампир и твои способности…» - голос Аро в моем сознании. Аро сказал мне это тогда в Италии в ответ на мою просьбу лишить меня жизни. Он ошибся. Я был сильным раньше. До того момента, как впервые увидел Беллу и вдохнул ее запах…

Я ждал ответа Каури, впервые за сто лет надеясь на легенды и мифы. Наше существование всегда было овеяно человеческими домыслами и фантазиями. На протяжении столетия я считал их нелепыми байками и смеялся над ними. Теперь же у меня оставалась одна хрупкая призрачная надежда на эти человеческие предания.

Каури отрицательно покачала головой.

«Смерть идет у него по пятам. Не избавится от смерти навсегда вырвавшийся от нее однажды. Ад… ад кромешный расступился у него за спиной. Сеять смерть и ужас призванный, избранный смертью и мраком, смертью и мраком сошедший на землю…»

Да, подумай ты о Белле, Каури!

- Ты вселил в нее дьявола. Она обречена. – произнесла индианка вслух страшные слова.

- Нет, Каури! Она будет жить! – кричало только сознание. На самом деле воспроизводимые горлом звуки были не чем иным, как едва уловимым человеческим ухом шепотом.

- Она умрет, если и не сейчас, то в тот момент, когда зачатое тобой чудовище увидит солнечный свет. Ни одна женщина не останется в живых после, того как воспроизведет на свет твое подобие, демон. – я видел, как задрожала Каури от этих страшных слов.
- Покажи мне девочку, не прячь ее от меня.

Каури сдвинулась с места, и медленно неуверенно направилась к нам. Я видел в ее сознании, как ей страшно, как она старается не смотреть мне лицо, боясь встретить мой взгляд. Я разнял объятия и отступил на полшага от Беллы, не выпуская при этом из своей руки ее маленькую мягкую ладошку. Не знаю, о ком я беспокоился сейчас больше – о Белле, защищая ее от страшных слов и взгляда Каури, или о самом себе, боясь потерять хотя бы на мгновение телесную связь между нами.

- Отойди от нее, демон. – Было очень тяжело исполнить просьбу, но я заставил себя полностью отпустить Беллу и еще на полшага отодвинуться к окну. Я видел, как трясется Каури, но отдалиться от Беллы дальше, я не мог.

Белла, молча наблюдала за происходившим на кухне, не понимая ни слова из нашего с Каури диалога. Руками любимая по-прежнему прикрывала свой живот. Как хорошо, что Белла не знает португальского. Она бы не выдержала ужаса происходящего.

Каури подошла к Белле вплотную и почти секунду не могла решиться на прикосновение к ней. То, что находилось внутри Беллы пугало индианку так же сильно, как и я. Наконец Каури собралась с силами и положила ладонь сверху на руки Беллы.

- Морте, - выдохнула она через секунду и резко оторвала руку, как будто обожглась. Белла вздрогнула.

«Я не вернусь сюда на этот остров никогда. Проклятое место, проклято навечно…» – Каури сгорбилась, как будто состарилась на двадцать лет и медленно направилась к выходу. Я тупо смотрел ей вслед.

Ледяная стужа давила на меня с такой силой, что я не мог пошевелиться. Белла с побелевшим от ужаса лицом тоже безмолвная смотрела на дверь, куда вышла индианка.

«Никогда не ступит моя нога на эту проклятую землю…» - спустя несколько минут послышалось урчание мотора, и всякие человеческие мысли окончательно покинули мое сознание. Мы остались на острове одни.

Ноль минут до отплытия из острова…

Надо было срочно уезжать. Я не мог допустить обратного отсчета времени. Зашевелилась Белла и направилась из кухни. Прочь от меня.

- Ты куда?

- Зубы почищу.

- Не обращай внимания на ее слова. Это всего лишь легенды, древние байки.

- Я все равно ничего не поняла. – Вот и хорошо, Белла, что не поняла. Так зачем же она уходит? А-а-а… за щеткой.

- Я твою щетку уже упаковал. Сейчас достану.

Я поспешил в спальню. Каури сказала, что вероятней всего смерть грозит Белле после рождения… Еще одно косвенное подтверждение того, что родов быть не должно. Мы избавим ее тело от плода раньше, чем наступит строк родов.

- Когда мы едем?

- Как только соберешься.

Возможно, понадобится срочно превращать Беллу. Главное сейчас вовремя добраться до Форкса.

Белла ушла чистить зубы, а я, схватив чемоданы, направился к яхте.

- Эдвард…

Я обернулся.

- Я прихвачу какой-нибудь еды. Вдруг я опять проголодаюсь…

- Конечно. – все, что ты хочешь, родная моя. – Не волнуйся ни о чем. Несколько часов, и Карлайл нас встретит. Скоро все будет позади. – надо, чтобы Белла мне поверила и не волновалась. А то, что она волновалась сейчас было бесспорно. Пусть сходит еще раз на кухню, выберет себе продукты, может такое человеческое занятие ее успокоит…

Я поспешил к яхте. Нужно посмотреть наличие горючего. Не хватало еще каких-нибудь мелких технических неполадок.

Яхта была в порядке и готова к отплытию.

Вернулся за Беллой.

- Любимая, нам пора, - Белла вышла из кухни, держа в руках пакет с едой и мой телефон. В этой жуткой нервотрепке я забыл про средство связи. Я взял вещи и притянул к себе Беллу. Ее щеки, как ни странно, порозовели. Заблестели глазки. И Белла даже попыталась мне улыбнуться. Правда, улыбка получилась немного измученной.

Я ласково прикоснулся губами к ее полураскрытым устам.

- Пойдем, Белла. – она кивнула и мы отправились к яхте.

Уже когда мы начали отплывать, Белла неожиданно попросила:

- Подожди, Эдвард, не так быстро.

- Тебе плохо, родная? – испугался я. Если ее начнет укачивать… Я плавно затормозил, и яхта тихо заскользила по зеркальной поверхности океана.

- Нет-нет, Эдвард, - отрицательно замотала головой Белла. – Я хочу еще раз посмотреть на остров Эсми. Нам здесь было так хорошо, а мы так быстро удаляемся…

(конец)
____________________________________________________________
* ТАМ Linhas Aereas - крупнейшая авиакомпания Бразилии, осуществляющая регулярные пассажирские перевозки по аэропортам Бразилии и международные рейсы в Северную и Южную Америку, а также в Европу.
_________________

Элис, спасибо за новую главу. Замечательно написано, читается на одном дыхании. А как чувста Эдварда описаны!!! Каждый раз поражаюсь твоему умению передавать, так красиво чувста героев. Нежность и забота Эдварда. Его любовь доходящая до помешательства. И как красиво он ее проявляет:

Я думаю каждая женщина мечтает о такой любви!!!
Еще раз Огромное спасибо!!!

Спасибо за отзыв.

Конечно, Эдвард любит Беллу до умопомрачения. И его чувства, наверное, глубже сильнее, чем ее. Хотя бы потому, что он сам старше, сильнее... Но чувства Беллы тоже очень сильные.

Этот фанфик закончен, так как Белла и Эдвард уезжают из острова Эсми.
_________________

Конец...Так грустно... Очень хочется продолжения!! Автор ну побалуй нас ещё немножечко.ПОЖАЛУЙСТА

Vika-Nika, спасибо за внимание к моему творчеству! Для меня это очень важно.

На данный момент я обдумываю написание следующего фанфика. Не исключено, что он будет написан.

Мне бы очень хотелось услышать идеи моих постоянных читателей. Может быть, вы мне подскажете, что именно хотите услышать в моем "исполнении"?
_________________