Софи Джордан "Во власти греха"

Ох классно, новый перевод! Да еще и продолжение спасибо всем участвующим! удачи и легкого перевода!
_________________

Боюсь, да. К тому же, претенденты на престол гибнут не только на поле битвы. Отравителей никто не отменял. Но это так, пока домыслы. Я читаю вместе со всеми.
Lady Bug, спасибо. Да, это продолжение серии "Пенвичкая школа...". Переведены "Грехи распутного герцога", "Скандальный брак", "Грешные ночи с любовником".
___________________________________

Девочки, спасибо большое за новый перевод, ждала эту книгу, Грир мне еще с прошлой книги понравилась!!! Жду продолжения с нетерпением!

 » Глава 1

ГЛАВА 1, в которой герои знакомятся друг с другом! Но не совсем так, как на картинке .

Перевод: Natalia B
Редактура: Anastar, Kareglazka



Два месяца спустя…

– Вы мисс Хадли имеете в виду?
Услышав свое имя, Грир перестала жевать. Рот ее был набит третьим по счету глазированным печеньем. А то и четвертым. До этой минуты сегодня вечером ее занимало лишь вкусное угощение, но от насмешливого тона, каким было упомянуто ее имя среди веселого гоготания, сладость на языке обратилась пылью.
Разговор продолжался, и Грир все сильнее вжималась спиной в колонну, словно каким-то образом могла раствориться в штукатурке.
– Ну, она скорее… – Остальные слова потонули во взрыве хохота.
Грир глубоко вдохнула, сознавая, что все сказанное этими склочницами далеко не хвалебные речи. Она в этом ничуть не сомневалась, как и в том, что говорили именно о ней, а не о сводной сестре. Не то чтобы острые языки обходили ее сестру стороной – и Клео, и она сама служили излюбленными объектами для ехидных насмешек великосветских любительниц сплетен. Однако именно Грир чем-то заслужила особое внимание с их стороны и чаще всех упоминалась в распускаемых по Лондону слухах.
Она окинула себя оценивающим взглядом. Насыщенный багряно-красный цвет сшитого по последнему слову моды платья выгодно подчеркивал смуглый оттенок кожи лица. По заверениям портнихи, на рынке невест, охочих найти себе мужей, она будет выделяться на фоне всех этих блеклых бесхарактерных девиц.
Грир скорчила личико. Она ведь считала, что быть заметной – это преимущество. В конце концов, какой еще есть более эффективный способ привлечь какого-нибудь мужчину благородных кровей? Настоящий джентльмен наделит ее печатью респектабельности, столь долго и страстно желаемой. Грир полагала, что выделяться среди других женщин – это хорошо. Но сейчас уже не была столь уверена.
За те две недели, что Грир пользовалась правом бывать в обществе, она снесла множество «красочных» эпитетов в свой адрес. Ничего лестного. И все же она выходила в свет. Благодаря состоянию отца ей удалось добиться позволения посещать самые изысканные гостиные, но это не означало, что все ради нее натянут добрые улыбки.
Однако ничто из того, что ей доводилось терпеть, не было уж столь невыносимым, чтобы заставить бежать из Лондона, поджав хвост. Грир вздернула подбородок и откусила еще один кусочек печенья. Все-таки она истинная леди. Со временем она выйдет замуж за джентльмена, и все забудут о ее низком происхождении. Грир, наконец, обретет светское положение, а старания юности будут забыты.
Это напоминание приободрило ее, она выпрямила спину, проглотила печенье и отпила немного из стакана. Кроме того, дома ее ничто не ждет. Ничто, кроме одиночества и долгих неясно вырисовывающихся впереди лет, где она будет ощущать жалость окружающих. Или осуждение. Грир затруднялась сказать, что хуже.
Готовая влиться в толпу, она вглядывалась сквозь листья большого комнатного папоротника, скрывавшего ее из вида. Две балаболки все еще сидели, склонив друг к другу головы в шляпках-тюрбанах, словно таким образом никто не мог подслушать их неосторожные речи.
– Несомненно, вы говорите о мисс Грир Хадли, – заговорила другая женщина, и Грир подумала, что тон ее голоса, должно быть, означает сочувствие. – Она столь неудачливая особа. Такая… высокая.
То, как дама произнесла слово «высокая», определенно указывало, что она собирается что-то добавить.
– В самом деле, – прокудахтала другая матрона.
– А еще она очень смуглая. Она что, в поле трудилась до того, как Хадли откопал ее?
Дамы переглянулись и зашлись громким смехом.
Грир фыркнула. Эти трещотки не были далеки от правды. От их хохота Грир закатила глаза, прекрасно понимая мерзкий юмор. И все же ее крепкое сложение и загорелое лицо были наименьшими пороками в их глазах. Ей стало интересно, что бы они сказали, поведай она, отчего ее лицо стало таким загорелым. Как восприняли бы откровение о том, что до приезда в город она часто в мужских штанах объезжала верхом окрестности деревни, охотилась, прыгала через изгороди. А после, желая освежиться, скидывала с себя одежду и купалась в укромных прудах, и не было между ней и взором Бога ничего, кроме ветра. Таинственная улыбка тронула уголки губ Грир, когда она представила их ужас.
Высокая и смуглая. Эти сплетницы, несомненно, могли описать ее намного хуже. Могли назвать ее незаконнорожденной. Пока Грир взрослела, ее достаточно часто так называли. Могли объявить, что она не соответствует их элитному обществу. И все же не смели. Ее отец был не кто иной, как Джек Хадли – знаменитый владелец подпольных игровых притонов, более известный как король преступного мира Лондона, погрязший в пороке и коррупции.
Возможно, не самая хорошая рекомендация, но Грир здесь, в бальном зале одного из лучших домов светского общества, «закадычная подруга» ее светлости вдовствующей герцогини Болинбрук.
А гости сколько угодно могут хихикать, прикрывая улыбки ладошками, – терпеть они ее все равно будут. Богатое приданое гарантировало, что свет смирится с ее присутствием. Герцогиня объявила во всеуслышание, что полностью одобряет дочерей Джека Хадли, и если кто-либо желает, чтобы вдова и трое ее внуков посетили любое празднество, то и пользующиеся дурной славой Хадли тоже должны быть приглашены.
Грир не питала никаких иллюзий относительно великодушия герцогини. Она знала, что никогда бы не получила расположения старой дамы, и ни за что дворецкий не впустил бы ее сегодня, если бы не приданое, которым отец дразнил каждого светского аристократа, ищущего богатую невесту, словно махал морковкой перед зайцем. Единственное же, что оставалось у Болинбруков – это титул… да… титул.
В ту самую минуту, когда сплетницы обсуждали пороки Грир, они заметили ее среди листьев. От такого оскорбления у них глаза на лоб вылезли. Грир потребовалась вся сила воли, чтобы удержаться и не показать язык. Им могло не нравиться, что она отирается среди их класса, но ей необходимо влиться в высшее общество . Во всяком случае, они нуждались в деньгах ее отца.
Вздернув носы, дамы удалились.
Грир зажала рот рукой, сдерживая смешок. Она вышла из своего укрытия, чтобы наполнить стакан воды с лимоном. С полным бокалом в руках она вернулась к буфетной стойке и вновь укрылась от глаз за листьями папоротника .
Все вышло даже лучше. Два джентльмена остановились прямо перед растением, отчего она стала совсем незаметной. Особенно если учесть, что один из подошедших был высок настолько, что благополучно возвышался над папоротником в горшке. Снова чувствуя безопасность, она сделала освежающий глоток и взялась за очередное печенье. Возможно, ей удастся скрываться весь вечер до тех пор, пока отец ее не заберет.
Упоминание ее имени быстро развеяло подобные грезы.
Да пропади все пропадом! Опять? Неужто снова она должна терпеть пренебрежение к своей персоне? И хотя Грир понимала, что ей следует развернуться и уйти, она застыла на месте, ноги будто приросли к паркету, пристальный взгляд устремился к двум фигурам стоящих впереди людей. Один из мужчин был невероятно высоким, другой – едва доставал ему до подбородка.
– Любая из мисс Хадли вполне выгодная партия, Севастьян. Нам не следует исключать их из списка, – произнес мужчина пониже ростом.
При упоминании о списке на дне желудка Грир зародилось беспокойство. Она не смогла узнать ни одного из джентльменов, но, с другой стороны, она видела лишь их спины. Однако копну рыжих волос того, что был ниже ростом, будет трудно забыть.
– Ты говоришь об этих двух незаконнорожденных? – спросил высокий мужчина ровным, лишенным всяческих эмоций голосом.
Вопрос прозвучал столь прямо, что Грир подавила возмущенный вздох и вонзила взгляд в темный затылок. Кожа начала зудеть – настолько девушка негодовала от грубых слов.
Меж тем мужчина продолжал текучим и низким голосом, речь дополнял акцент, который Грир не смогла определить.
– Дочери какого-то отвратительного преступника? И только Бог знает, что за женщины? Право, Малкольм, ты, должно быть, разыгрываешь меня. Их едва можно назвать приличными. Моя страна в отчаянном положении, но все же не настолько. Дедушку бы удар хватил при одном только предположении, что родословная семьи Максими будет испорчена кровью бастардов, и ты, кузен, отлично знаешь об этом.
Королевская особа, значит? Это объясняет надменное отношение. Грир фыркнула. Объясняет, но не извиняет его.
Она вновь принялась жевать, с остервенением работая челюстями, и не сводила пристального взгляда с этого, этого… Севастьяна.
Он оказался большим, а не просто высоким. Превосходная ткань вечернего костюма плотно обтягивала широкие плечи. Грир не смогла заметить ни капли жира или следа набивки, отчего бестактно хмыкнула. Он был хорошо сложен: заметная линия талии, узкие и стройные бедра. Необычное телосложение среди светских джентльменов. Скорее он напоминал мужчин ее дома, мужчин, привыкших к тяжелой работе.
Странный, если сказать точнее. Этот заносчивый павлин, возможно, все свое время тратил на фехтование или еще какое-то бесполезное занятие, которое поддерживало его в хорошей форме. Наверняка он не способен на что-нибудь поистине мужественное или требующее усердия. Грир яростно накинулась на печенье, раздирая его на куски и усыпая пол крошками – попутно она оценивала, что еще может разглядеть в неподвижной фигуре Севастьяна. Чертов педант.
Вероятно, он даже лошадь не способен оседлать, и вряд ли у него достает навыков, чтобы попасть в цель из винтовки. Почему его мнение должно иметь значение? И почему оно доставляет такую боль? Мнение безликого человека, которого Грир, наверное, могла бы превзойти.
Потому что он просто говорит о том, о чем все здесь думают.
Она слегка покачала головой, хмурясь от непрошеной мысли. Грир знала, что будет нелегко. В ней видели нежеланную гостью и терпели, но не принимали. Дома было во многом так же.
– Я здесь две недели, Малкольм, – голос Севастьяна прогромыхал в воздухе, слабый акцент утяжелял речь.
Грохочет он вполне мужественно, посчитала Грир. Она могла бы даже найти его акцент привлекательным, если бы все сказанное им не убедило ее, что он заносчивый хам.
– Ты обещал, что представишь мне подходящих кандидаток, и это все, что ты можешь предложить? Пару бастардов с недостойным отцом? Неужели девчонки даже образованы?
Рука Грир, что была со стаканом, дрожала, и все содержимое грозило вот-вот расплескаться по сторонам. Грир негодующе вобрала в себя воздух. Она не из тех, кто теряет терпение, но Севастьян зашел слишком далеко, отпрыск он королевского рода или нет. Может, она и не получила блестящего образования, но человек, которого Грир считала своим настоящим отцом, обучил ее чтению и письму, занимаясь с ней вечерами возле камина в их маленьком коттедже.
Кроме того, он научил ее уважать саму себя.
Научил тому, что значит быть настоящей личностью.
Да кто такой этот нахал, чтобы возводить на Грир подобную клевету? Может он и родился монархом, вот только ему явно недостает благородства.
– Ну, ты сказал, что хочешь жениться на одной из самых богатых наследниц Англии и поскорее. А сейчас даже не Сезон* , Сев. Половина Общества зимует в деревне. А девицы Хадли, возможно, лучшее из того, что есть.
– Вот же черт! – Севастьян пробежал сильной крупной ладонью по волосам, которые были длиннее, чем считалось модным. Возможно, такую прическу предпочитали на его родине. – Мне следовало сеть на тот корабль, плывущий в Америку. Я требую наследницу с безупречной родословной. Я не могу представлять не пойми кого, с неизвестно какими корнями как будущую королеву Малдании. Да дедушка умрет на месте.
Грир сглотнула. Он король? Или же вскоре им станет? Она стоит в нескольких шагах от принца? В животе все вздыбилось.
Внезапно ей нестерпимо захотелось домой, к прохладе покатых холмов и лесам, дремучим настолько, что можно заблудиться навсегда. Все это было родным и знакомым. А эта зала с колоннами и сверкающими люстрами, слугами в ливреях с их молчаливым настороженным взглядом совсем ей чужда .
В мире Грир принцы существовали в безмятежных сказках, и там они были… ну, величественными. Честными и очаровательными. И не гнушались спасать девиц неблагородного происхождения. Они не насмехались при упоминании кого-то, похожего на нее. Нет. Они бы заглянули ей в глаза и увидели красоту. Вскружили бы ей голову.
Севастьян решительно продолжал:
– Даже сокровища Соломона не соблазнят меня на то, чтобы жениться на такой простушке. Наследница она или нет. Право же, Малкольм, ты меня сюда притащил. Есть здесь кто-то другой, кого можно рассмотреть? Если нет, так давай не будем попусту тратить время и откланяемся. Я приглашен на аудиенцию к королеве завтра утром. Возможно, она даст мне рекомендацию.
Грир вскипела.
«И в самом деле, не уйти ли вам прочь отсюда».
– Уверен, ты захочешь задержаться. Я заметил, что очаровательная леди Керкендейл поманила тебя. По всей видимости, ей недоставало твоей компании на званом ужине, устроенном ею на прошлой неделе.
– Очевидно, так и есть. – Голос принца сделался сладострастным, и Грир готова была побиться об заклад, что и мысли его приняли тот же оттенок распутства. – Она устроила радушный прием.
Грир почувствовала, как скривились губы от мягкого тона принца. Леди Керкендейл была дамой замужней, но ему, вероятно, не доставало благородства, раз он уделяет внимание замужней леди. Негодяй.
– Вероятно, мы можем задержаться, – беспечно продолжил он. – Она может вновь развлечь нас так, что этот вечер не будет потрачен впустую.
– А вот и не впустую. Посмотри туда, это леди Либби. Я и подумать не мог, что она была приглашена на этот вечер. Ее отец граф с туго набитыми карманами. Он сделал состояние на строительстве железных дорог. Она есть в том списке, что я тебе дал, можешь посмотреть. Ты непременно должен познакомиться с ней.
– Намекаешь, что дочь графа определенно превосходит совершенно непригодных девиц Хадли?
Снова этот холодный бесчувственный тон, действующий Грир на нервы.
– Тот класс девиц, на которых ты можешь жениться, а не просто тащить их в постель, да ? – усмехнулся Малкольм.
– Именно, – согласился принц.
Ну все!
До того, как она смогла себя остановить, Грир уже отодвинула несколько листьев папоротника и высоко подняла стакан. С благоговейным ужасом смотрела она, как рука наклоняет бокал с напитком высоко над темноволосой головой принца… наклоняет все больше и больше …
Она наблюдала за этим так, будто рука не принадлежала ей и стакан был чужим.
В миг, когда вода пролилась на голову принца, с его губ сорвалось восклицание на чужом языке – Грир не сомневалась, что он выругался, судя по свирепому тону возгласа.
Она отскочила, позволив листьям вернуться на место, затаила дыхание, каждая мышца застыла, словно таким образом Грир превратилась бы в невидимку.
Развернувшись, Севастьян с силой ударил по легким зеленым листьям большой ладонью, определенно решив увидеть того, кто посмел облить его.
Наполненный яростью взгляд остановился на Грир. Дыхание, которое она сдерживала до сего момента, при виде его разгневанного лица вырвалась наружу, подобно шипению. Она увидела не совсем то, что ожидала. Где слабовольный франт? Где аристократ с бледным лицом, не способный даже поднять изящную руку, чтобы высморкать собственный нос?
Грир пришла в изрядное замешательство. Нахмурившись, она сердито вгляделась в его янтарные глаза. Янтарные. Она даже не думала, что бывает такой цвет глаз.
Способность дышать вновь вернулась к ней, Грир вспомнила, как пользоваться легкими. Судорожный вздох сорвался с ее губ при виде единственной и очевидной правды: высокомерие принца – следствие не только королевского происхождения, а много большего. Он выглядел великолепно.
Эти пронзающие, необычного цвета глаза пылали огнем. Взгляд был устремлен к бокалу, зажатому в ее руках – к пустому бокалу. Грир быстро спрятала его в подоле.
Из горла Севастьяна вырвался звук, подозрительно похожий на рычание.
Моргнув, Грир выдернула себя из состояния парализующего ступора.
– Искренне прошу простить меня, – произнесла она притворно слащавым тоном. – Неужели я пролила свой напиток прямо на вас? Я такая неуклюжая. – Она протянула ему свой скомканный носовой платок. – Здесь так много народа. Должно быть, меня толкнули.
Грир чуть не задохнулась, слушая собственное предположение о том, что опрокинула бокал случайно – да еще и через комнатное растение, не иначе – и прямо на голову оскорбившего ее незнакомца.
Малкольм, его кузен с копной рыжих волос, смотрел на нее большими глазами. В его взгляде читалось больше, чем просто возмущенный ужас: он будто бы узнал ее. И Грир поняла, что это вполне возможно. Особенно если она опрокинула бокал на его чертов список. Последние две недели отец только и делал, что таскал их с сестрой по Лондону, щеголяя некогда потерянными и обретенными ныне дочерьми перед стаей охочих до денег женихов голубых кровей.
– М-м, Сев, – начал Малькольм, но замолчал по взмаху руки Севастьяна.
Этот жест – рука, стремительно рассекшая воздух, – сказал о Севастьяне все. Он был человеком, который привык, что ему подчиняются, человеком, который не ожидает иного, кроме искреннего почтения к своей персоне. И все это лишь по праву рождения.
Он смотрел на нее сверху вниз, и его прямой нос вырисовывался перед глазами Грир, отчего ее рот наполнился противным привкусом. К сожалению, она не понаслышке знала, что в этом мире право, данное по рождению, не пустой звук. Оно очень важно. Грир еще в детстве поняла, как много оно значит. Отсутствие родословной сделало ее предметом насмешек.
И только брак с благородным джентльменом мог показать окружающим, что она больше, чем просто случайно рожденная, больше, чем ничто. Она станет уважаемой леди, и никто более не посмеет поливать ее грязью.
– Неуклюжая? – мужчина надменно выгнул темные брови. С минуту он рассматривал протянутый ему носовой платок, словно опасаясь, что тот грязный, потом вырвал его из ее руки и вытер затылок и шею.
Взгляд Грир оставался виноватым, глаза широко распахнутыми в притворной невинности, в то время как в венах на медленном огне кипела злость. Этот напыщенный болван своими словами вызвал самые плохие воспоминания обо всем том времени, когда дети в деревне насмехались над ней.
– Приношу свои извинения, – солгала Грир приторным голосом.
– Не стоит, – резко ответил Севастьян, буравя ее холодным взглядом. – Высохну.
Она быстро кивнула.
– Несомненно. Никакого значительного ущерба.
Жалость какая. Он заслуживал чего похуже, а не просто опрокинутого на голову стакана воды.
Мужчина склонил голову на бок, разглядывая незнакомку чуть ли не с замешательством. Недостаток искренности в ее словах определенно не ускользнул от его внимания.
Грир осталась равнодушной к сему обстоятельству и скорее обрадовалась, что от него это не укрылось – ее губы расплылись в довольной улыбке. Приподняв юбки, она развернулась и ушла прочь. Даже если потом придется сожалеть о своем безрассудном поступке, сейчас ей было хорошо. Грир чувствовала, что поступила правильно.
До нее донесся властный требовательный голос принца, обращенный к кузену:
– Кто, черт возьми, это такая?
– Я пытался тебе сказать. Это мисс Грир Хадли.
Обрушилась тяжелая тишина. А затем последовало:
– О.
Грир улыбнулась шире. В самом деле, «о». Пусть ему станет неудобно. Пусть бежит за ней, чтобы извиниться. Но, когда она услышала следующие слова, все самодовольство испарилось.
– Она всецело соответствует тому, что можно ожидать от женщины низкого происхождения.
Грир остановилась лишь на миг, терзаемая сомнением: может, стоит развернуться и высказать негодяю все, что думает о его персоне? Глубоко втягивая воздух, чтобы не сбить дыхание, она двинулась дальше, ускоряя шаг, не в силах больше слушать. Не в силах больше терпеть унижения.

***
Сезон – период с мая по август, когда королевский двор и высший свет находятся в Лондоне. Он начинается с закрытого просмотра картин в Королевской академии искусств, включает посещение скачек, в том числе Королевских скачек в Аскоте, проведение балов. Сезон заканчивается в начале августа «Каусской неделей» (ежегодная парусная регата в курортном городе Каусе на о-ве Уайт).
___________________________________

Интересная встреча вышла у героев....

Anastar, Kareglazka , Natalia B спасибо за великолепный перевод!!!!!!!!!!
___________________________________

Девушки спасибо большое за великолепную главу! Сразу встреча героев, да еще какая!

Грир умничка, так его!
_________________

Natalia B, Anastar, Kareglazka, спасибо за продолжение!!! С утра такой подарок. А картинка хороша, пусть немного и не в тему.
_________________

Спасибо за главу.
Какая встреча - то, что надо Молодец девочка, не дает себя в обиду, подумаешь будущий король.
___________________________________

Спасибо!!!!!!

Anastar, Kareglazka, Natalia B, спасибо за очень интересную главу и прекрасный перевод!

Хотя и говорят, что от любви до ненависти один шаг, но все же интересно, что должно произойти, чтобы после такого оригинального знакомства Себастьян и Грир полюбили друг друга?
_________________

Спасибо! Отличная глава!!!
Да, принц определенно не из сказки

Ха, думаю "О" обозначало особое впечатление! Если только у принца имеется капелька мозгов!
Хорошая встреча, мнение друг о друге уже составлено

Ох, чуть не пропустила!

Да, встреча, что надо
Чувствую, Севу еще придется расплачиваться за каждую буковку в каждой своей заносчивой фразочке

Красавицы, спасибо за долгожданное продолжение
_________________

Вот это начало!
Спасибо за перевод!

Ох, когда невольно подслушиваешь, можно услышать не очень приятные вещи, что о тебе говорят. Сплетницы, что с них взять! Но уж когда и принцу наговорили о сестрах Хадли, Грир не сдержалась! Молодец! Гордость превыше всего. Самое главное, что принц ее заметил и запомнил наверняка. А дальше уж будет весело, я так думаю.

Отличное начало!

Anastar, Kareglazka , Natalia B , спасибо!

Natalia B, Настя, Kareglazka, спасибо за первую главу!
Я так понимаю, что нас ждет сюжет от ненависти до любви?
_________________