Софья (Обманутые иллюзии) ИЛР

Юля,
Прочла эпилог и 1 главу, очень понравилось. Интересно в начале закручен сюжет.
Тяжелая судьба у Софи. К героям пока неоднозначное отношение. Надеюсь еще себя проявят.
Раневский - шустрый какой! Чувств он , похоже, к Софи не испытывает, решил воспользоваться моментом и поправить свое пошатнувшееся положение.
И еще очень жалко Мишеля младшего. Состояние покойный завещает Софи, А что с Мишелем будет?

Юля, вот здесь или частица "не" лишняя, или я смысл никак не улавливаю.

Оксана, привет. Очень рада снова тебя видеть. . Да Софья не шаблонная красавица, но может быть те испытания, которые выпали на ее долю, делают ее красивой душевно, может быть, кто-то будет способен это оценить.

Да уж Лидия, не то, чтобы змея подколодная, но особо эгоистичная и избалованная. Пока ей невдомек, что именно ее эгоизм и себялюбие оттолкнули о нее брата, что мужчины замечают только ее внешнюю красоту, не зная какая она в душе. Не думаю, что тетя и дядя станут давить на Софью с принятием решения, к тому же есть еще Андрей, которого намерения Раневского явно насторожили.

Ferian, добро пожаловать. Очень рада новому читателю. Рада, что начало Вас зацепило, надеюсь и дальше будет интересно. Конечно, трудно судить о героях с первой главы, но хочу сразу заметить, что все они просто люди со своими достоинствами и недостатками и даже Лидия способна на хорошие поступки, просто не пришло то время, когда она сможет проявить себя.

Какие уж тут чувства. В следующей главе я немного раскрою его мотивы и может быть читательницы уже не будут так отрицательно у нему настроены.

Когда Берсенёв завещал свое состояние дочери, он не знал о том, что у него будет сын. По законам того времени, ели нет завещания, а его нет, наследник Мишель.
Спасибо. Не смотря на то, что перечитываешь главу по 3-4 раза, глаз все равно замыливается. К тому же по ходу исправляешь выражения, которые не нравятся, отсюда тоже бывают подобные ляпы.
___________________________________

 » Глава 2

Глава 2


Проснувшись поутру, Софи против своего обыкновения долго лежала в постели. События дня вчерашнего будоражили разум. «Раневский, с чего вдруг? – недоумевала девушка. Он никогда прежде даже не замечал меня, будто я предмет обстановки, не более. Отчего вдруг такая перемена?» Вздохнув, Софья нехотя встала с кровати и, не дожидаясь Алёны, распахнула плотные портьеры. В комнату ворвался свет ненастного зимнего утра. «Снег, - вздохнула девушка. - Метёт так, что и в пяти саженях не видно ничего. Жаль, с прогулкой придётся обождать». Дёрнув шнур сонетки, Соня присела на банкетку перед зеркалом. Сложив локти на низенький столик, она подпёрла кулаком щёку, рассматривая своё отражение. «Чем я могла привлечь его? – пожала плечами девушка. Внешность ничем не примечательная. Но что ответить ему, коли в самом деле надумает свататься?» Прикрыв глаза, Софи попыталась в памяти восстановить облик Александра: светлые почти белые кудри, холодные голубые глаза, чуть приметная ямочка на щеке, когда улыбается. «В целом даже весьма привлекательное мужское лицо», - открыла она глаза.

- Встали уже, Софья Михайловна, - улыбаясь, заглянула в двери Алёна. – Кофию или чаю желаете?

- Чаю, - отозвалась Софья. – Алёна, Андрей Дмитриевич уже поднялись? – накидывая на плечи капот и затягивая пояс, поинтересовалась Соня.

- Барин-то молодой, как ушли вечор, так ещё не возвращались, - оглянувшись в дверях, ответила девушка.

- Ну, ступай, - отпустила Софи, замершую в ожидании Алёну.

«Вот и Андрея нет, даже совета спросить не у кого, - огорчилась Софья. – Уж он-то Раневского хорошо знает. А что собственное сердце… Молчит, - грустно улыбнулась Соня, - не трепещет, не замирает сладко при появлении Александра».

Позавтракав у себя в будуаре, Софи надумала спуститься в библиотеку: в такую погоду, когда на улице метель метёт, так хорошо сидеть в кресле у камина с книгой в руках. Миновав длинный коридор, она остановилась на верхней площадке лестницы. С шумом распахнулась входная дверь. Заслышав голос Андрея, Софи, подобрав юбки, уже намеревалась спуститься навстречу брату, но увидев рядом с ним Раневского, остановилась. Спрятавшись за колонну, она украдкой наблюдала за вошедшими. Андрей, смеясь, стряхнул снег с воротника шинели и повернулся к Александру:

- Я полагаю, папенька ещё не вставали, так что с разговором обождать придётся.

- Ну и дело не из тех, при котором спешка нужна, - отшутился Раневский.

- Прокофий, - обратился к дворецкому Андрей, - пусть кофе в малый салон принесут.

- Это мы сейчас, ваше сиятельство, - склонился в угодливом поклоне слуга.

Глядя из своего укрытия вслед брату и Раневскому, Софья передумала идти в библиотеку. Как же она сможет спокойно читать, зная, что в этот самый момент судьба её решается. Вернувшись в свои покои, она попробовала было заняться рукоделием: монотонная работа всегда успокаивала её, придавала ясность мысли, но не в этот раз. Пальцы дрожали, нитка никак не попадала в игольное ушко. Нервничая, Софья только несколько раз запутала нитку и исколола все пальцы. Отложив работу в сторону, девушка забралась с ногами в кресло у окна и невидящим взглядом уставилась на улицу.

Проводив своего гостя в диванную, Андрей устроился за низким столиком напротив Раневского, дождался, когда расторопная прислуга накроет стол и оставит их наедине, и только после этого заговорил:

- Как я уже и говорил, чинить препятствий твоему браку с Софьей, mon ami, я не стану. Мне стало многое понятно из нашего с тобой разговора накануне, единственно, о чём попрошу: не обижай её.

Александр отставил в сторону кофейную чашку и скрестил руки на груди. Вчера он сам предложил Андрею продолжить вечер на квартире, которую снимал. В холостяцкой квартире Раневского частенько собирались гвардейцы, пили, играли в карты, бывали там и дамы, разумеется, не из светского общества, но не в этот вечер. Корсаков с ними пойти отказался, но в данной ситуации то было только на руку Александру. Взяв несколько бутылок вина, молодые люди устроились в импровизированном кабинете Александра. Комната сия служила гостиной, столовой и кабинетом одновременно. Разлив по бокалам вино, Раневский, откинувшись на спинку кресла, поднял бокал и, глядя на вино в свете нескольких свечей, зажжённых в канделябре, тихо произнёс:

- Я по твоим глазам вижу, что у тебя ко мне множество вопросов.

Андрей, пригубив вино, отставил свой бокал.

- Собственно, вопрос у меня только один: почему? – не отводя взгляда от лица Раневского, также тихо спросил он.

- Ты, верно, знаешь, что после смерти моего брата дела мои пришли в упадок. Собственно, они и раньше не были особенно хороши, - усмехнулся Александр. – Но ранее я был предоставлен сам себе, не обременён заботами и не хотел замечать, как мой брат проматывает состояние семьи и всё ближе скатывается к краю финансовой пропасти, из которой уже не будет возврата. Видимо, он тоже понимал это, оттого и пустил себе пулю в висок, когда кредиторы обложили его со всех сторон, - мрачно закончил Александр.

- Я слышал, что у Анатоля были большие долги, - осторожно заметил Андрей.

- Да, всё так, - вздохнул Раневский. – И ныне они перешли ко мне вместе с необходимостью заботиться о его вдове и детях. Моей младшей сестре Кити в этом году минуло пятнадцать. Пройдёт два года, и её нужно будет выводить в свет, а я даже за свой мундир нынче не могу расплатиться, не то чтобы оплатить новый гардероб для неё.

- Как велик этот долг? Может, я смогу помочь? – поинтересовался Андрей.

- André, mon ami, поверь, я ценю твоё предложение, но, увы, - Александр со стуком поставил на стол пустой бокал. - Почти сто двадцать тысяч – это не та сумма, которую можно одолжить, к тому же из трёх имений семьи не заложено только Рощино и то только потому, что Анатоль просто не успел.

Андрей долго молчал, не в силах сказать ни слова. Долг и в самом деле был чудовищно огромным. Кто бы мог подумать, что дела Александра столь плохи? Он никогда не говорил о том.

- Есть два пути, - продолжил Раневский, видя, что Завадский молчит, - женитьба на большом приданом, либо наследство. Дядюшка мой вполне здоров и, дай Бог, пусть здравствует и далее.

- Потому Софья, - выдохнул Андрей. – Я знаю тебя, Саша, ты всегда легко кружил девичьи головы, Софи слишком молода, ей всего семнадцать…

- Оставь, - перебил его Раневский. – Я собираюсь повести её под венец и со своей стороны могу пообещать, что как к своей супруге буду относиться к ней с должным уважением. Или у твоей кузины нет отбоя от поклонников? - тихо заметил он.

Александр видел, как дёрнулся мускул на щеке Андрея.

- Я прощаю тебе эти слова, - тихо процедил Завадский, - только потому, что ты мой друг, только потому, что положение твоё отчаянное, но никогда более не говори о ней в подобном тоне.

- Тише, André, не горячись, - улыбнулся Раневский, - у меня и в мыслях не было оскорбить Софью Михайловну или тебя, но как говорят французы c'est la vie (такова жизнь). Завтра я приду к твоему отцу просить её руки: Софья Михайловна получит супруга, а я средства, чтобы привести в порядок свои дела.

- Но последнее слово всё равно остается за Софи, - заметил Андрей.

- Безусловно, - кивнул, соглашаясь Александр, - И потому я прошу тебя мне помочь.

Завадский отвернулся. С одной стороны, в словах Александра была немалая доля здравого смысла. Конечно, Софью рано записывать в старые девы и, возможно, найдётся тот, кто по достоинству оценит её кроткий нрав и мягкость характера, тот, кому не столь важна внешняя оболочка, кто увидит в ней то, что видит он сам. В любом случае решать только ей, и он не станет её отговаривать, но и уговаривать принять предложение Раневского не будет.

- Прости, mon ami, в этом деле я тебе не помощник, - покачал головой Андрей. – Я не стану препятствовать, тебе если Софи даст согласие стать твоей женой, но и помогать не стану.

- Что ж, спасибо и на том, - улыбнулся Раневский. – Время нынче позднее, André, предлагаю тебе остаться на ночь здесь, дабы не ехать домой через весь город.

- Благодарю, - поднялся с кресла Андрей, - я принимаю твоё приглашение.

- Ещё кофе? – поинтересовался Завадский, мысленно возвращая Александра из вчерашнего вечера, ко дню сегодняшнему.

- Благодарствую, но мне довольно будет, - отказался Раневский.

Взяв со стола колокольчик, Андрей позвонил. Пока прислуга убирала со стола, Александр отошёл к высокому французскому окну, ведущему на террасу. «Метёт, - вздохнул Раневский. – Давненько такой метели не было, насилу добрались до Завадских, на улицах никого, все укрылись от непогоды. Господи! Как же на душе неспокойно!» Не так он представлял себе собственную женитьбу, другая должна была встать подле него под венцы в храме. Но разве дадут согласие родители Надин ныне, когда он гол как сокол? Разве есть у него иной выбор? Подавив тяжёлый вздох, Раневский повернулся спиной к беснующейся за окном пурге. «Забыть, навсегда забыть, выкинуть из памяти слова обещаний, сладость украденного поцелуя, тонкий стан под своими руками, ничему этому уж не суждено сбыться».

- Александр Сергеевич, - вывел его из задумчивости голос Андрея, - идёмте, папенька вас ожидают.

Ступив в кабинет Дмитрия Петровича, Раневский немного стушевался. Одно дело мысленно себе представлять всё, и вот ныне, когда до дела дошло, одолели вдруг сомнения.

- Входите, Александр Сергеевич, - улыбнулся хозяин кабинета. – Андрей мне сказал, что вы говорить со мной хотели.

- Дмитрий Петрович, позвольте просить руки вашей племянницы, - выдохнул Раневский, не давая себе времени передумать.

- André, оставь нас, - попросил Завадский-старший.

Кивнув Александру, Андрей покинул кабинет. Когда за сыном закрылась дверь, Дмитрий Петрович перевёл взгляд на Раневского.

- Присаживайтесь, Александр Сергеевич. В ногах правды нет, - указал он на кресло подле стола. – Я полагаю, что не столько чувства привели вас в наш дом, дабы просить руки Софьи, - начал граф.

- Вы правы, я не стану отрицать того, - не отвёл взора Раневский.

- Слышал я, что и дела ваши не слишком хороши, - продолжил Завадский.

Александр невольно бросил взгляд на дверь, в которую только что вышел Андрей.

- Не думайте на Андрея, - проследив за его взглядом, заметил граф, - он ни словом не обмолвился о вашем положении.

- Печально, что слухи уже и до первопрестольной докатились, - криво усмехнулся Раневский. – Но не буду скрывать от вас, всё это истинная правда.

- Я понимаю, что вопрос мой может быть вам несколько неприятен, но считаю своим долгом спросить: как вы полагаете обеспечить Софье Михайловне ту жизнь, к которой она привыкла?

- Разумеется, не на триста целковых своего жалования, - отозвался Александр, - уверен, что уже к исходу этого года смогу решить все свои дела, при условии, конечно…

- Хорошо, - подвёл итог Завадский. – Я дам своё согласие, разумеется, если сама Софья Михайловна не откажет вам.

Позвонив в колокольчик, Дмитрий Петрович велел пригласить Софью в его кабинет.

Соня, не меняя позы, вот уже с полчаса сидела в кресле, пытаясь решить для себя, как ей поступить, если Раневский всё же сделает ей предложение. Пройдёт полгода, и Алексей обвенчается с Лидией, а ей не останется ничего, кроме разбитого сердца и слёз по ночам в подушку. Тяжело вздохнув, она перевела взгляд на дверь: в комнату без стука вошла Лидия.

- О чём замечталась? – иронично улыбнулась кузина. – О Корсакове грезишь?

Софья вспыхнула на это замечание и, спустив ноги с кресла, поднялась.

- Нет, - пожала она плечами. – Раневский приехал, сейчас он у дядюшки в кабинете.

Лидия поджала губы, глядя на сестру. Уж сколько раз она призывно улыбалась Раневскому, пытаясь вовлечь его в свою любимую игру - флирт, только вот Александр делал вид, что не замечает её взглядов, не слышит намёков, адресованных ему. Он один был с ней холоден, равно как и с Софи.

Словно какой-то маленький бесёнок, сидя внутри, нашёптывал Лидии, что она не смогла увлечь его, что он остался равнодушен к её чарам, подталкивал её завлекать его, добиться желаемого: видеть у своих ног, как и остальных. И вот нынче он в кабинете папеньки с тем, чтобы попросить руки Софьи.

- Вот как? – блеснула глазами Лиди. – Неужто думаешь, его прелесть твоя привлекла?

- Да коли и так, - улыбнулась Софья. – Чем кавалергард плох?

- Выйдешь за него? - усмехнулась Лидия.

Софья задумалась, не спуская глаз с кузины.

- Жалеешь, что и он не пал жертвой твоих чар? – вопросом на вопрос ответила она.

Лидия расхохоталась в ответ, но смех этот был насквозь фальшивым, она так и не сумела скрыть злости от того, что Софья так легко разгадала её.

- Stupide (Глупая). Его волнует только твоё приданое, - зашептала она. – Отошлёт тебя в деревню, а сам будет жить как жил.

- Пусть тебя это не заботит, - отмахнулась Софья.

В комнату заглянула Алёна:

- Барышня, Дмитрий Петрович вас спуститься просят к нему в кабинет, - затараторила она.

- Ступай, я сейчас спущусь, - присела перед зеркалом Софи, поправляя причёску.

- Ну, так, что ты ему ответишь? - остановилась за её спиной Лидия, глядя в глаза сестры через

зеркало.

- Скажу, что согласна, - обернулась Софья.

Лидия едва заметно улыбнулась, отступая в сторону и глядя вслед выходящей из комнаты Софье.

«Это мы посмотрим ещё», - пообещала она сама себе, разглядывая в зеркале своё отражение.

Софья легко сбежала по ступеням, но чем ближе был кабинет дядюшки, тем тяжелее давался ей каждый шаг. Остановившись перед ним, девушка лихорадочно перекрестилась и кивнула лакею, тотчас распахнувшему перед ней двери. Ступив на порог, Соня замерла у входа: испуганный взгляд её метнулся к Раневскому, но справившись с волнением, она приветливо улыбнулась и присела в лёгком реверансе:

- Bonjour, Александр Сергеевич, дядюшка.

- Софи, душа моя, - улыбнулся племяннице граф, - Александр Сергеевич просил у меня ныне твоей руки.

Софья сглотнула ком в горле и снова перевела взгляд на Раневского. Александр замер в ожидании её ответа. «Господи! Помоги мне принять правильное решение!» – мысленно взмолилась девушка, прикрыв глаза. Ладони её стали влажными, по коже пробежал озноб, будто бы тысячи ледяных иголок одновременно впились в неё, вспомнились насмешливые слова Лидии и те, что сказала ей в ответ.

- Я согласна, - выдохнула она, распахнув глаза.

- Софья Михайловна, - поднёс к губам её руку Раневский, - не могу выразить словами, как я счастлив слышать это.

Софи смутилась, но внимательного взгляда от его лица не отвела. Было ощущение, что она словно впервые увидела его. «Какие у него невероятно синие глаза! - вспыхнула она. – Какая горячая рука!» Никогда ранее она не касалась мужской руки без перчатки. «Удивительное ощущение!» - подумала Софья, осторожно вытащив свои пальчики из его ладони. В его взгляде, в этом касании её руки было что-то пугающе волнующее. Отчего-то стало так жарко, кровь прилила к щекам, Софи судорожно вздохнула, пытаясь унять пустившееся вскачь сердечко.

Дмитрий Петрович будто бы ждал от неё ещё чего-то, но Софья никак не могла взять в толк чего же именно. Робко улыбнувшись дядюшке, она повернулась, чтобы уйти. «Как глупо всё вышло, - расстроилась она. Ничего я не почувствовала: ни радости, ни огорчения. Всё так обычно, будто бы и не решилась только что моя судьба!» Отчего-то вспомнились восторженные улыбки Лиди и Корсакова, когда Дмитрий Петрович объявил о грядущем счастливом событии. У Софьи перед глазами и сейчас как живая была картина, когда Алексей опустился на одно колено и поднёс к губам тонкие изящные пальчики кузины. Как больно тогда сдавило грудь, но она, пересилив себя, коснулась поцелуем щеки Лидии, поздравляя её с помолвкой, а потом, как только позволили приличия, едва ли не бегом удалилась в свои покои и проплакала почти до самого утра. Не стала спускаться на другой день к завтраку, чтобы никто не увидел следы её ночных слёз на опухшем лице.

- Софи, - остановил её Завадский, - дело за малым осталось, назначить день венчания.

- Ах, это! – рассеянно улыбнулась Софья и беспомощно оглянулась на Раневского, безмолвно предлагая ему принять это решение.

- Не будем отступать от традиции, - задумчиво отозвался Александр. – Софья Михайловна, что скажете, коли на Красную Горку?

«Как быстро! Ведь толком-то и осмыслить всего не успела. Может, последовать примеру Лидии и попросить отсрочки до лета?» - но поймав напряжённый взгляд Раневского, она лишь кивнула, соглашаясь на предложенную им дату. Выйдя из комнаты, Софья тотчас обругала себя за малодушие.

Поднимаясь в свои покои, она вновь и вновь вспоминала ощущение тепла его ладони, краткое прикосновение горячих губ к своей руке, дыхание сбилось, и вовсе не от того, что она торопливо шагала по лестнице через ступеньку, как то совсем не подобает барышне. Оказавшись у себя в комнате, Софи упала на кровать, раскинув руки в сторону. Что с ней происходит? Откуда эта дрожь по всему телу? Отчего что-то теснится в груди не давая вдохнуть?

К вечеру того же дня, когда улеглась метель, с визитом пожаловал Алексей Кириллович, чуть позже, почти вслед за ним, приехал Раневский. Собрались в малой гостиной, около пылающего камина. Андрей принёс гитару. О чем-то тихо беседовали Лидия и Алексей, уединившись на софе, в неглубокой нише. Софья, как ни старалась, не могла отвести глаз от этой пары. Рука Корсакова покоилась на спинке софы, почти касаясь плеча Лидии, казалось, что они не замечают никого вокруг, занятые лишь друг другом.

Андрей молча перебирал струны, но занятие это быстро ему наскучило, и он отложил инструмент. Поднявшись со своего места, Лидия, шурша шёлком, прошлась по комнате, провела ладонью по струнам отложенной братом гитары и вскинула лукавый взгляд в сторону Раневского.

- Александр Сергеевич, спойте нам что-нибудь. André говорил, что у вас недурственно получается.

- Мне трудно судить о том, Лидия Дмитриевна, - усмехнулся Раневский.

- Ну, полно, - поддержал невесту Корсаков. – Спой.

Взяв в руки инструмент, Лидия грациозно пересекла комнату и протянула гитару Александру.

- Ну, пожалуйста, - очаровательно улыбнулась она.

- Только ради вас, сударыня, - учтиво склонил голову Раневский, принимая из её рук инструмент. Лидия, расправив юбки, устроилась на банкетке подле него и, подперев подбородок кулачком, приготовилась слушать.

Длинные пальцы легко пробежали по струнам. В комнате сделалось так тихо, что слышно было, как потрескивают поленья в пламени камина. Взяв несколько аккордов, Александр запел. Голос у него был негромкий, но приятный:

«Кто мог любить так страстно,
Как я любил тебя?
Но я вздыхал напрасно,
Томил, крушил себя!
Мучительно плениться,
Быть страстным одному!
Насильно полюбиться
Не можно никому.
Не знатен я, не славен:
Могу ль кого прельстить?
Не весел, не забавен:
За что меня любить?
Простое сердце, чувство —
Для света ничего.
Там надобно искусство —
А я не знал его!
(Искусство величаться,
Искусство ловким быть,
Умнее всех казаться,
Приятно говорить.)
Не знал — и ослеплённый
Любовию своей,
Желал я, дерзновенный,
И сам любви твоей!
Я плакал — ты смеялась,
Шутила надо мной,
Моею забавлялась
Сердечною тоской!
Надежды луч бледнеет
Теперь в душе моей…
Уже другой владеет
Навек рукой твоей!..
Будь счастлива, покойна,
Сердечно весела,
Судьбой всегда довольна,
Супругу — ввек мила!
Во тьме лесов дремучих
Я буду жизнь вести,
Лить токи слёз горючих,
Желать конца — прости!»

(Николай Михайлович Карамзин 1792 г.)


Ироничная улыбка скользнула по губам Раневского при последних словах романса. Лидия томно вздохнула, не отводя восторженного взгляда от его лица:

- Ах, Александр Сергеевич, так бы и слушала вас. Право, вы поскромничали, у вас несомненный талант.

Александр отложил гитару, глядя в глаза Лиди. Уголки его губ дрогнули в усмешке:

- Вы мне льстите, сударыня. Одного не пойму, зачем?

Улыбка исчезла с губ Лидии, взгляд её сделался холоднее, чем зима за окном.

- Вам неприятно, когда о вас хорошее говорят? – спросила она уже совершенно иным тоном.

- Отчего же? – усмехнулся Раневский. – Доброе слово оно всегда приятно, когда от чистого сердца сказано.

Поднявшись с кресла, Александр остановился рядом с Софьей.

- Софья Михайловна, господа, позвольте откланяться.

- Я провожу вас, - поднялась со своего места Софья, и отвела глаза под его внимательным взглядом, смутившись своего порыва.

Раневский предложил ей руку, и они вместе покинули гостиную. Дойдя до передней, Софи хотела было проститься и вернуться в гостиную, но не успела даже рта раскрыть, как Александр склонился к ней с высоты своего немалого роста и коснулся поцелуем её щеки.

- Доброй ночи, Софья Михайловна, - улыбнулся он, и шагнул к лакею, держащему наготове его шинель.

- Доброй ночи, Александр Сергеевич, - пробормотала Софья, приложив ладонь к щеке, которой только что касались его губы.

«Господи, ну отчего он такой: то холоден, то вдруг улыбнется так, что сердце невольно в груди переворачивается? - прислонилась к стене Софья. – Будто играет со мной!» Ещё в гостиной, она поймала себя на мысли о том, что не может отвести взгляда от его рук, легко скользящих по струнам. Представив себе, что эти самые руки могут коснуться её, заключить её в объятья, Софи ощутила, как кровь быстрее побежала по жилам, участилось дыхание и непонятное ей томление охватило всё тело. Ей самой вдруг захотелось коснуться его, провести по мягким кудрям, гладко выбритой щеке, прикоснуться к ней губами. «Отчего вдруг? Неужели я такая гадкая? Как это можно любить одного, но думать о другом? Ну, ладно бы просто думать, а представлять себе подобное!» - обхватив себя за плечи, Соня передумала возвращаться в гостиную, захотелось побыть одной, разобраться в себе, в своих мыслях. «Ах, Боже мой, как же я запуталась!»

После ухода Раневского, Алексей был непривычно молчалив и задумчив. Наблюдая за Лидией и Александром, Корсаков с трудом подавил в себе раздражение. Неприятно было её кокетство, ещё более злило то, что она столь явно пыталась увлечь Раневского. «Для чего ей это нужно? Зачем добивается внимания другого?» Заметив его мрачное настроение, Лидия подсела к Алексею поближе.

- André, оставь нас, - обратилась она к брату.

- Пойду гитару отнесу, - усмехнулся Андрей, поднимаясь с кресла и давая понять, что у них не более четверти часа наедине до того, как он вернётся.

- Алёша, - заговорила Лидия, едва за братом закрылась дверь, - ты отчего столь мрачен, mon cher?

- Разве? – взял её ладонь в свои руки Корсаков. – Разве я мрачен, mon coeur (сердце моё)? А ежели и так, разве не ваша в том вина?

- Вы ревнуете Алексей Кириллович? – рассмеялась Лидия. – Полно, моё сердце отдано вам и только вам.

- Лиди, зачем? – приподняв пальцами её подбородок, заглянул ей в глаза Корсаков. – Зачем вы пытаетесь увлечь Раневского?

Лидия вывернулась из его рук и, поднявшись с софы, отошла от своего жениха.

- Вам, видимо, привиделось что-то Алексей Кириллович, - холодно произнесла она.

Корсаков лишь покачал головой. Ему не привиделся кокетливый взгляд, обольстительная походка, томный вздох.

- Прошу прощения, если оскорбил вас, - поднялся Алексей. – Но, видимо, мне тоже лучше уйти.

- Алексей! – стремительно преодолев разделявшее их расстояние, Лидия обвила руками его шею и прижалась губами к его губам.

- Лиди, - простонал ей в губы, Корсаков, отвечая на поцелуй. – Господи, Лиди, ты меня с ума сведёшь, то привлекаешь, то отталкиваешь, я не могу так больше. Я люблю тебя, Лиди.

- После Петра и Павла (день святы́х первоверхо́вных апо́столов Петра́ и Па́вла, отмечается 29 июня) под венец с тобой пойду, - улыбнулась ему в губы Лидия.

- Кузина твоя раньше под венец пойдёт, - подразнил наречённую Корсаков.

Лидия отпрянула от него, злая усмешка искривила полные манящие губы:

- Нечему завидовать, коль женятся не на ней, а на её приданом.

Алексей удивлённо моргнул. Он и раньше замечал, что особой любви промеж сестёр нету, но столь явная демонстрация неприязни сбила его с толку. Вспомнился тот самый вечер, закончившийся для Софьи таким конфузом. Он будто бы снова оказался в той бальной зале рядом с сёстрами, будто бы снова предлагал Софье руку, чтобы повести её в танце. Вспомнил, как дрогнула её рука в его ладони, когда она будто бы запнулась обо что-то, как поспешно выпустила его руку, испугавшись, что, падая, увлечёт его за собой. «Запнулась, - нахмурился Алексей, глядя на Лидию. - Боже, ну отчего? Отчего так жестоко?»

- Прошу прощения, Лидия Дмитриевна, - улыбнулся он, - но мне уже пора.

Лидия заметила эту столь разительную перемену в нём, но никак не могла взять в толк, чем она вызвана. Раздосадованная непонятным ей поведением Корсакова, она лишь сухо кивнула ему на прощание. Выходя из гостиной, Алексей едва не столкнулся в дверях с Андреем.

- Уже уходишь? – удивился Завадский.

- Да, mon ami, пора.

Проводив Корсакова до передней, Андрей вернулся в гостиную, застав сестру в слезах.

- Лиди, - обняв её за плечи и коснувшись губами гладкого лба, прошептал Андрей, - оставь свои игры. За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь.

- Оставь, André, - отмахнулась Лидия. – Алексей Кириллович просто ревнует.

- Лиди, Лиди, - покачал головой Андрей, - не надобно. Оставь Раневского в покое. Он тебя насквозь видит.

- Как и ты, - всхлипнула Лидия, приникая к брату. – Как и ты, André. Это все моя натура гадкая, - заговорила девушка, - мне непременно нужно получить то, что мне недоступно.

- Это пройдёт, - вытирая слёзы с лица сестры, улыбнулся Андрей. – Вот станешь madame Корсаковой, и всё пройдёт.

___________________________________

Понравилась искренность Александра. Только подумалось, а вдруг да сложится!!!Но, Надя....Кто, что.... Софи, хорошая девочка. А вот Лиди...Набьет шишек себе и другим жизнь испортить может. Симпатия к Андрею!
Спасибо Юля! Все так степенно, видишь все!

Спасибо за продолжение) Мое немного больное и ненормальное воображение хочет видеть вместе Андрея и Софи. Конечно же это невозможно.
Раневский мне почему то не нравится...

Я надеюсь, что Софи не пожалеет о принятом предложении Раневского. Спасибо за продолжение.

Юлечка, спасибо за продолжение! Наслаждаюсь!!!

Даже не знаю что и сказать. Настроение мое за эту главу менялось несколько раз.
Лидия меня по прежнему раздражает. Ее эгоизм бьет через край. Неужели она не может оставить сестре хоть что-то. Все себе заграбастать хочет.
К Александру неоднозначное отношение. Брат у него конечно "молодец", наворотил дел и застрелился. А остальные пусть все решают. А на плечах Александра его вдова с ребенком и сестра дебютантка. Возможно действительно нет другого выбора. Что еще ему можно в плюс поставить... Ну врать претворятся не стал, честно все сказал и Андре и дядя Софи. Но все равно осадок неприятный то что таким способом дела свои поправлять. Да еще и на сердце другая. Не хочется такой судьбы Софи. Даже если будет хорошим мужем, такое скрыть не возможно. Если женщина не дура, все равно почувствует что о дугой печалится. А вот за то что Лидию раскусил он в моих глазах поднялся.
Теперь о Алексее. Мне вот интересно, он вообще в курсе на ком женится, что она за человек. У меня такое ощущения, что у него только сейчас глаза открылись. Увидел красивую обертку, а на содержание и внимание не обратил. Не вызывает во мне доверие этот персонаж. Может я ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление что у него поверхностное отношение к женщинам.
Софья тоже удивила. Вроде слезы об одном лила, а тут и к жениху не так уж и холодна. Теперь задаюсь вопросом, а не переменится ли ситуация на 180 градусов.
А вот на Андре я нарадоваться не могу. Нравится мне этот персонаж. Тяжело ему, за всех душа болит, и за сестер и друга жалко. Вот даже придраться не к чему.
_________________

Спасибо за главу)))))

Юля, с большим удовольствием прочитала продолжение.
Очень нравится, что герои не выглядят однозначными и понятными, "поверхностными".
Со своим набором "плюсов и минусов" они реалистичны. Все как в жизни.

Раневский - его ,конечно, обеляет тот факт, что к такому положению он пришел не в результате своего мотовства.
Готов заботиться о своих родственниках - молодец.
Но зачем принижает достоинства своей невесты? Причем дважды делает на этом акцент.

Вика вы прям мысли мои читаете. Я в прошлой главе все ждала, что выяснится что они не родня. А вдруг Елена не родная сестра Дмитрию... А вдруг Андрей пасынок Дмитрию, или еще что-нибудь в этом роде. И то что на кузенах в те времена женились мыслишки меня посещали ... эх, мечты мечты... Увы
_________________

Спасибо, Юля, за главу!!!
Хочется еще!!!!!!!
Жду продолжения, с нетерпением!!!
_________________

Очень интересно начало. Просматривается духовная близость Андрея и Софи. Кстати, то, что Александр хочет поправить свое материальное положение с помощью брака по расчету не удивляет. В те времена это было обычным делом. Во всяком случае, он не лжет дяде Софи - это уже приятно. А вдруг произойдет то, что иногда и в жизни происходило - он влюбится в собственную жену. Она сейчас очень молода, ей всего 17, а пройдет несколько лет и она расцветет и станет красавицей. Ведь у каждой женщины свое время расцвета. Добрая, внимательная и красивая - вот такой, мне кажется, она будет через 2-3 года.
Лидия, честно говоря, не легла мне на душу. Как много в ней всего намешано - и хорошее, и плохое. Ведь понимает , что творит, а делает. Как будто черт ее подталкивает. Трудно таким людям в жизни, тяжело и с ними.
Спасибо за новый роман, жду продолжения.

Спасибо за проду!

Я вот тоже надеюсь может она не сестра ему или в то время действительно женились на кузинах. Ведь он единственный, кто ее любит (по сестрински как нам кажется, ну мы еще не побывали в его голове) и принимает такой, какая она есть.