Страстные сказки средневековья (фэнтези, 18+)

Матери Богов. Спасибо за оценку свиты. Обычно читатели обращают внимание только на приключения главных героев, а между тем я душу вложила именно в создание свиты - попыталась её сделать характерной для той эпохи. А кто вам из свиты приглянулся больше всего?
_________________

Про типичность согласна, но всё остался очень неприятный осадок, получается что - как ему надо удовлетворить свои потребности, так жена богиня, а как лишний раз напрягаться, чтобы уделить внимание ей - так она уже блудница. Двойные стандарты, господа.

Свита очень понравилась - хоть как-то скрашивает описание теологических диспутов и придаёт изюминку повествованию, пока же больше нравится Тибо, но и остальные, ещё раз повторюсь, очень хороши.
___________________________________

Они и до сих пор придерживаются такого мнения, вы не находите? Впрочем, кара за невоздержанный язык вскоре настигнет нашего испанца. Сегодня вечером выложу продолжение. Спасибо за быстрый ответ.
_________________

 » Глава 6

Граф покорно простоял рядом с епископом на коленях перед распятием весь остаток ночи, неистово твердя все молитвы, которые только знал, но на рассвете к ним в молельню почтительно протиснулся один викариев.
- Все кончено!- с сочувствием перекрестился он.
- Графиня жива? - побледнел дон Мигель.
- Да, а вот плод погиб!
И де ла Верда покорно склонил голову перед наказанием небес, поручив душу своего не родившегося сына Всевышнему. Ему было так больно, так отвратительно плохо, как будто уход этого малыша, разверз в его душе страшную черную пустоту.
Поглядев на бледное, покрытое капельками пота и искаженное мукой лицо своего подопечного, епископ мягко предложил:
- Может, вам станет легче, если вы покаетесь, сын мой?
Дон Мигель согласно кивнул головой - он осознавал, что без помощи Всевышнего ему не преодолеть своего горя.
На горизонте уже восходило солнце, когда отслуживший утреннюю мессу епископ приготовился к принятию исповеди.
- Что мучает тебя, мой сын? В чем ты хочешь покаяться Господу?
Дон Мигель истово перекрестился и, встав на колени, начал говорить.
- Меня мучает мысль о моей несчастной жене и не родившемся ребенке!
- Вы чувствуете себя виноватым?
Де ла Верда, помолчал, собираясь с мыслями и, наконец, твердо сказал:
- Да! Это моя вина... Мне не стоило жениться на этой женщине, но раз я все-таки это сделал, то нужно было больше уделять ей внимания, а не оставлять практически в одиночестве в окружении совершенно неподходящих людей!
- Поэтому вы решили отправить жену в Испанию?
- Нет, - после небольшой заминки не согласился граф,- это не так! Дорога полна опасностей, наша миссия довольно специфична, и у меня много врагов. Прежде всего, я хотел защитить жену и будущего ребенка, отправив под опеку моей мудрой матушки!
- А её свита? Разве вы не хотели избавиться от них?
Дон Мигель тяжело вздохнул.
- Что делать задиристому эльзасскому уродцу-зубоскалу в глуши каталонской провинции? Там его шуткам не только не будут рады, но как бы ему и голову без времени не сложить! А Хельга. - неизвестно от кого беременная бестолочь! Моя мать разумная женщина, но есть вещи, которых она не потерпит в своем доме! Стефания кинется защищать своих любимцев, матушка разозлится и мой дом превратится в ад!
- Значит, все ваши поступки были продиктованы заботой о жене? Но тогда, что вас так беспокоит, сын мой? Почему стенает ваша душа?
Дон Мигель нервно и задумчиво перебрал четки.
- Я..., отец мой, я... виноват!
- В чем заключается твоя вина? Обнажи душу перед Господом!
- Я не пожелал впустить эту женщину в свое сердце! Вместо того чтобы открыться для супружеской любви, я наоборот, держал жену на расстоянии, боясь, что это чувство ослабит меня, сделает беззащитным! И Стефания перестала мне доверять!
Епископ слабо улыбнулся, перекрестив склоненную перед ним голову.
- Любимая женщина всегда делает мужчину уязвимым, а как же иначе, ведь она его неотъемлемая часть, коль сделана из ребра прародителя! Что же касается вашей супруги, то вы слишком долго имели дело с женщинами иного рода, отсюда и все проблемы! Но Господь, в мудрости своей, незримым покровом оберегает заключивших священный обет супругов, не оставит он и вас!
Его преосвященство прочитал разрешительную молитву и на душу графа опустился если не покой, то хотя бы смирение перед волей Всевышнего. Действительно, Господь явственно показал ему свое недовольство, но, в конце концов, в безграничной милости своей дал возможность всё исправить.
- Найдите ваганта,- отдал он приказ своим людям, после того как вернулся из молельной комнаты.
Пока того искали, де ла Верда задумчиво сидел за пустым столом в столовой, в ожидании завтрака. Гачек появился в тот момент, когда подали еду, поэтому его неожиданно любезно пригласили разделить трапезу не только с графом, но и с епископом и хозяевами дома.
Овсяная похлебка с мясом отнюдь не радовала ни глаз, ни желудок, но, пожалуй, едоки мало обращали внимания на содержимое тарелок, настолько серьезным был разговор.
- Я не буду кривить душой, вагант,- прямо обратился к собеседнику дон Мигель,- толкуя, что ты мне не нравишься! Отнюдь, мне встречались люди и гораздо худшие, но если даже они не стали моими врагами, то ты тем более не удостоишься такой чести. Да и вообще, зачем же нам делить неделимое? Донна Эстебана - моя жена, нравится тебе это или нет! Прими это к сведению, смирись, и предлагаю тебе продолжить путь в Париж уже в одиночестве - в конце концов, именно это ты намеривался делать, пока не встретил наш отряд!
Гачек давно уже ждал подобного разговора, но когда приговор все-таки был вынесен, восстал:
- Я не могу сейчас оставить донну Стефанию, она нуждается в моем участии!
Дон Мигель задумчиво осмотрел его взволнованное лицо.
- Потеря ребенка наше общее с ней горе, значит, я тоже нуждаюсь в участии? И ты можешь проявить его, немедля покинув нас!
Вместо ответа вагант упрямо уткнулся носом в тарелку, решив про себя, что все равно не оставит её светлость, даже если придется плестись вослед за папским посольством. Дон Мигель, страдальчески приподняв брови, переглянулся с епископом, но неожиданно в его поддержку выступила обычно молчавшая в присутствии столь значительных гостей госпожа Луазье,
- У женщины не может быть сразу два мужа,- тихо заметила она,- а в ни в ком другом донна Стефания сейчас не нуждается!
Гачек дернулся было что-то возразить, но подавленно промолчал.
- Я могу проститься с графиней? - спросил он уже в конце трапезы.
- Конечно, вы ведь земляки! - сухо усмехнулся дон Мигель.
Стефка все последующие после выкидыша дни находилась в страшном, пограничном между реальностью и обмороком состоянии. Она никого не хотела узнавать, хотя и лежала с открытыми глазами, уставившись в потолок. Юная женщина не желала ни есть, ни пить, доводя свое окружение до невменяемости от тревоги за её жизнь. Не отреагировала она вначале и на появление Гачека, но когда он заговорил...
- Ваша светлость, мне жаль вас оставлять, когда вы в таком горе, но ваш муж настаивает на моем отъезде!
Женщина горестно поморщилась.
- Вы покидаете меня, пан Славек?
- Да, я... - вагант окончательно пал духом,- ваш муж считает, что так будет лучше для всех! Он ревнует!
Стефания измученно глянула на земляка.
- Чтобы ревновать, нужно любить! Но, может, вы и правы, решив покинуть нас!
Когда за Гачеком закрылась дверь, наша героиня почувствовала себя настолько одинокой, что горько расплакалась от тоски и печали. Сочувственно прикусившая край передника расстроенная Хельга тихо подвыла в унисон.
- В жизни многое что происходит,- заметил на этот взрыв отчаяния тяжело вздохнувший Тибо,- друзья приходят и уходят! И одиночеству дано в тоскливый уксус превратить вино!
На третий день к Стефке в спальню зашел сам епископ. Он дал ей поцеловать свой пастырский перстень и с удовлетворением увидел, что святая сила, заложенная в нем, действует - женщина шевельнулась на своем скорбном ложе и обратила на него болезненный взгляд. У Братичелли сочувствием защемило сердце при виде осунувшегося бледного лица. Ему с трудом верилось, что перед ним находится тот самый светлый ангел с золотыми косами, который уже семь месяцев сопровождал их отряд. Куда делась её солнечная улыбка, где безмятежный согревающий душу взгляд?
- Дочь моя,- отечески заговорил с больной его преосвященство,- вы должны понимать, что супружеская жизнь - это не дорога, усеянная розами! Ведь в брак вступают не ангелы, а люди. А им свойственно гневаться, ошибаться, быть несправедливыми друг к другу. Вы со своим мужем пережили страшное горе, потеряли вашего ребенка, так не терзайте же друг друга и дальше. Простите его, как и подобает истинной христианке.
- Я не держу зла на графа,- тихо проговорила Стефка, и слезы полились из её глаз,- знаю, что виновата сама, потому что слишком сильно его любила. Так сильно, что мне кажется, той ночью он вырвал у меня сердце, оставив вместо него рваную рану.
Епископ вздохнул про себя, прочитав краткую молитву. Эта женщина скорбела не о том, о чем нужно, но что взять с несчастной?
- Время лечит все, - заметил он,- раны заживут, и вы вновь проснетесь для любви и счастья. У вас появятся ещё дети.
- Я не хочу детей! Я больше ничего не хочу и не жду от своего супруга!
- Все уладится, дочь моя,- епископ задумчиво перебрал четки, - вот увидите! Вы еще слишком молоды, и мало что смыслите в жизни. Ваш супруг любит и заботится о вас, и если он даже и бывает суров, то только для вашего блага!
Но, похоже, его слова не достигли своей цели. Подопечная не обратила на них никакого внимания, бессильно откинув голову на подушки. Епископ решил сократить визит.
- Молитесь, дочь моя, и Господь облегчит ваши страдания! Мы же, в свою очередь, со всеми братьями, сопровождающими наш отряд, будем молиться за дарование вам здоровья!
Может, помогли молитвы, а может, верх взяла молодость, но только через пару дней донна Стефания все-таки встала с постели.
- Где Гачек? - спросила она у Хельги.
- Ушел, госпожа,- всхлипнув носом, ответила та,- по дороге на Иль-де-Франс! А ваш муж и его преосвященство уехали на встречу с герцогом Рене в Мец!
-Да? - задумчиво заплела косу Стефания,- что ж, уедем и мы!
- Куда? - изумленно ахнула немка,- что это вы задумали?
Но юная женщина только небрежно пожала плечами.
- Куда обычно стремятся люди? Домой!


ШАМПАНЬ.
Мец. Очередной имперский город на пути папского посольства.
Почему же, не дождавшись герцога Рене в Нанси, наши спутники были вынуждены искать встречи с ним в Меце?
Иногда бывает так, что элементарно не везет. Вот вроде бы все идет гладко, хорошо, и цель близка, а потом раз - и судьба накидывается на человека, отыгрываясь за все, в чем раньше благоволила.
Так получилось и у дона Мигеля. Он не собирался надолго задерживаться в Лотарингии, заехав в Нанси всего лишь затем, чтобы получить от герцога уверения, что тот не вмешается в конфликт между Карлом Смелым и Людовиком XI, и, казалось бы, ему ничто не должно было в этом воспрепятствовать, но…
Двухнедельная задержка в Конствальце дала возможность хитроумному лотарингцу пренебречь ранее достигнутыми договоренностями, и ускользнуть дабы на осеннюю охоту, а когда и этот срок прошел, то неизвестно почему тот из охотничьего замка отправился прямиком в епископство Меца, опять сославшись на какие-то неотложные дела.
Можно было, стиснув зубы, дождаться его в Нанси, но дон Мигель заподозрил верткого, как лисица, человека в тайном сговоре с Людовиком, за спинами, ни о чем не подозревавших союзников по Лиге Общего Блага. После того, как Людовик объявил о разрыве Перронских соглашений, нечто подобное должно было иметь место.
Напрасно епископ отговаривал своего спутника от этого шага, мудро указывая, что вряд ли их присутствие, что-либо существенно изменит в ситуации.
- Нужно выждать,- увещевал он,- нет ничего тайного, чтобы не стало явным! Появившись в Меце, мы только продемонстрируем нашу заинтересованность там, где должны выказывать полную беспристрастность. Да и… ваша супруга больна! Было бы лучше, пользуясь затишьем в наших делах, попытаться наладить вашу семейную жизнь!
Братичелли был умным человеком, и к его советам нужно было прислушиваться. Но испанец закусил удила.
- Нет ничего предосудительного в том, чтобы посетить епископство! В конце концов, мы не можем торчать здесь вечно. А Стефания…, она все равно ещё не здорова. Пусть пройдет время, донна успокоится, страсти улягутся, и тогда…, в общем, нам пора в дорогу!
Наверное, дон Мигель сам находился в растерянности, не зная как уладить семейный конфликт и, наивно уповая на время, рвался прочь от скорбного ложа супруги к каким-то конкретным делам, далеким от внутрисемейных дрязг.
Сказать, что их миссия закончилась полным провалом, было бы не совсем точно. Если даже герцог и собирался провести в Меце тайные переговоры с целью заключения союза против Карла Смелого, то присутствие папских легатов сделало эту идею невозможной, но и заручиться, что Рене публично осудит разрыв Перронских соглашений, тоже не удавалось.
- Герцог Бургундский - вассал французской короны,- отвечал он на все уверения,- и различные соглашения, лиги, союзы и прочее, это их внутреннее дело. Зачем вмешиваться в распри других государств, когда своих забот хватает?
И так далее и тому подобное.
- Мир и только мир, вот чего хочет в доброте и святости души его святейшество,- волновался дон Мигель,- но если мы все будем твердить, что свара соседей не наше дело, то война постучится и в наш дом!
- Вы предлагаете уберечь дом от поджога, собственноручно разложив под ним костер?
И пока посланцы без пользы ломали головы и языки, бесцельно переливая из пустого в порожнее, дни летели, как мгновения.
- Мы теряем время,- грустно подвел итог дон Мигель,- нужно признаться в поражении, и двигаться дальше, иначе мы опоздаем к началу военных действий, и вся проделанная работа пойдет насмарку! Надо послать в Нанси за Стефанией, и ехать во Фландрию.
Но когда отряд уже снаряжался в путь, в Мец прискакал испуганный гонец.
- О, ваша светлость,- в отчаянии упал он на колени,- можете казнить вашего плохого слугу, но произошло страшное!
- Стефания мертва? - все краски сбежали с лица мгновенно окаменевшего дона.
- Нет, мой господин, но её светлость пропала!
- Как пропала?
Посланец виновато склонил голову под возмущенным взглядом господина.
- Никто ничего толком не знает, но однажды графиня ушла в свои комнаты сразу после обеда, сославшись на плохое самочувствие, а когда госпожи хватились, то уже прошли практически сутки!
Дон Мигель от растерянности едва устоял на ногах. Произошедшее едва ли укладывалось в его голове.
- А где была эта бестолочь Хельга?
- Немка то же исчезла!
Де ла Верда хмуро хмыкнул. Всё мгновенно прояснилось. Его глупышка жена, прихватив в союзницы дуру немку, подалась в бега, и если они ещё…
- А шут?
- Исчез вместе с ними!
Если бы речь шла не о его собственной жене, то графа бы немало позабавила мысль, как столь забавное трио движется по дорогам Европы, но, увы, сейчас ему было не до смеха.
- Неужели графиня пустилась вслед за вагантом?
Дон Мигель, не медля, собрал военный совет. Семейные дела вновь неприятно вторглись в его планы, угрожая оставить от них мокрое место.
Что делать? Искать графиню или двинуться во Фландрию на встречу с Карлом Смелым? Дилемма достойная Цезаря - долг против долга!
- Сын мой,- сжалился над графом епископ,- нужно разделить наш отряд. Вы поедите на поиски супруги, я же проследую на встречу с герцогом Бургундским.
Это было благородное, щедрое предложение, но дон Мигель понимал, что толку от этого будет мало, и он не оправдает оказанное ему доверие его святейшества.
- Нет! Я не могу подвести папский престол, отказавшись лично участвовать в переговорах с герцогом, даже из-за побега графини. Мы пошлем вслед беглецам людей Эстебана! Они найдут графиню и воссоединятся с отрядом!
Епископ тяжело вздохнул. Ему мало понравилось это предложение - негоже внутрисемейные дела перегружать на чужие плечи, но с другой стороны, похоже, другого выхода не было.
- А куда направилась донна?
- Куда же, как не вслед своему другу,- зло огрызнулся де ла Верда,- похоже, они сговорились о побеге во время последней встречи!
Братичелли поежился. Только этого им и не хватало в довершение всех проблем!
- Надеюсь, что вы не будете столь уж суровы по отношению к провинившейся жене?
- Разберемся,- небрежно отмахнулся дон Мигель,- только бы удалось их всех обнаружить, пока они не влипли, в какую-нибудь неприятную историю!
Хмурый Эстебан получил краткие, но недвусмысленные инструкции, и немедля пустился в путь.
Солидно поредевшее посольство вновь пустилось в путь на запад, проезжая по благословенной Шампани по дороге на Иль-де -Франс, с тем, чтобы потом забрать резко на север.
Вокруг были прекрасные пейзажи - просторные холмы, засаженные виноградниками, перемещались с чудесными солнечными рощами Арденнских лесов. Погода то же благоприятствовала спутникам - так тепло и сухо редко бывает в начале ноября. Запахи осени и молодого вина причудливо вплетались в общее ощущение окружающей благодати.
К сожалению, вряд ли кто из ехавших под папским знаменем путников мог оценить это великолепие, настолько подавленной была обстановка в отряде. Даже бесконечные разговоры между епископом и графом и то лишились прежней конструктивности, потому что о какой бы особой важности проблеме они не заговаривали, мысли и первого и второго все равно занимала тревога о судьбе юной женщины, бредущей по беспокойным дорогам Европы.
- А вдруг она задумала в одиночку пробираться домой, в Моравию? - однажды, не выдержав напряжения, прервал обсуждение очередной папской буллы его преосвященство,- и сейчас находится где ни будь возле Конствальца?
Дон Мигель принял это замечание, как должное, только недоуменно пожав плечами.
- Стефания, конечно, не отличается особым умом, но все-таки на плечах у неё голова, а не горшок! Ведь её сразу же узнают в первой же придорожной корчме! Нет, она ринулась в след ваганту, чтобы с его помощью, через чешское землячество в Париже, вернуться в Моравию.
- Не слишком ли мудрено для графини?
- Так ведь не она автор плана побега! А Гачеку вполне по силам выдумать столь простую схему, и с ближайшей же оказией, отправить её в родной Черный лес.
Единственное, что порадовало его преосвященство в этой речи, так это то, что подопечный не выказывал признаков ревности и не спешил свою жену обвинить в адюльтере, остальные же умозаключения вызывали большие сомнения!
Они уже пересекли Рейн, поворачивая на северо-запад, когда после переправы на левый берег их настиг отряд Эстебана, и взору изумленных путников предстал порядком измученный и помятый, с заметными кровоподтеками на лице Гачек.
- Какого черта,- выругался дон Мигель по-испански, обращаясь к верному слуге,- я ведь приказал его навсегда обезвредить! А ты вместо этого притащил бродягу сюда! И где донна?
Но тот только ткнул пленника кончиком копья в спину.
- Я не знаю, где донна Стефания,- правильно истолковал этот угрожающий жест испуганный Гачек,- клянусь девой Марией и непорочным зачатием, что я ничего не знал о её планах побега, да и если бы знал, то непременно бы отговорил графиню от этого безумного шага!
- Я расспрашивал всех, кто только попадался мне на пути,- подтвердил его слова и Эстебан,- он все время шел один, и никому не попадались на глаза две женщины и карлик!
- Неужели повернули назад? - помертвел от страха дон Мигель,- только не это!
Действительно, вновь показаться на территориях, где столь отличился в борьбе с ведьмами её супруг, было бы со стороны графини сущим безумием. Та же мысль пришла в голову и побледневшему Гачеку.
- Господи,- перекрестился он,- да её ведь там сразу же опознают, и я даже не берусь предположить, что будет дальше!
Граф даже взвыл, схватившись за голову. Фландрия была уже близко, так же как и дожидавшийся посольства герцог, а вот даже приблизительно определить, где жена, не мог никто. Нужно было возвращаться в Нанси и начинать все сначала - шаг за шагом отслеживая путь весьма заметной троицы. У него не было на это ни времени, ни возможностей! Решение пришло внезапно, стоило лишь только кинуть взгляд на взволнованное, заплывшее от кровоподтеков лицо ваганта.
- Ты во всем виноват! Это оттого, что ты настраивал графиню против меня, она отважилась на столь безумный шаг! - жестко высказался дон Мигель, - у неё ведь представление об окружающем мире не менее туманное, чем у потаскухи о непорочном зачатии. Я не могу сейчас искать жену, мой долг призывает меня во Фландрию. Но ваш долг, Гачек, отправиться на поиски донны! Наивная глупая девчонка, беременная кретинка немка и злоязычный, без царя в голове уродец - это гремучая и опасная смесь! Они могут быть и убиты, и изнасилованы, и вообще… Короче, найдите беглецов и уберегите от этого ужаса! Возьмите людей, будет очень мало толку, если вас самого убьют! А я попытаюсь быстро сделать в Брюгге то, что без меня никто не сделает и догнать вас,- тут он задумался, что-то посчитав в голове,- недели через три!
Если ваганту что-то и пришлось не по вкусу в этом предложении, он благоразумно промолчал, согласно кивнув головой, да и справедливости ради стоит заметить, что Гачек сам находился в состоянии тревоги, и в особом принуждении не нуждался.
На этом они и расстались. Папское посольство заспешило на северо-запад, а Гачек с эскортом из пяти вооруженных до зубов человек на юго-восток. Перечитывая рекомендательные письма, которыми его снабдили папские легаты, Гачек поневоле изумился, как странно складывается для него путь в Сорбонну. Никогда, за всю свою жизнь он не передвигался так быстро, да ещё с таким мощным сопровождением, как правило, обходясь посохом странника и лютней, но в обратном направлении от цели странствия.
Вернувшись в Нанси, вагант начал всех подряд расспрашивать о беременной женщине, в сопровождении юной девушки и карлика. И хотя Гачек плохо изъяснялся на лотарингском диалекте, он вскоре с огромным облегчением понял, что следует по правильному пути.
Правда, путь этот был не менее странен, чем сами разыскиваемые - неизвестно по каким причинам графиня, сначала вышедшая из Нанси по направлению к Страсбургу, потом вдруг изменила свое решение, и, сделав солидный круг по Лотарингии, устремилась на юг, в сторону Дижона, оттуда почему-то повернув на северо-запад, на Бар. Было такое ощущение, что перед ним отряд слепцов, ведомый сумасшедшим поводырем без цели и толка!
Забавную троицу не только видели, но и обратили внимание на странные выходки карлика, который вел себя непонятно, для человека пытающегося замести следы.
- Этот уродец,- жаловался хозяин одной из харчевен,- настоящий дьяволенок! Перевернул на себя и спутниц мясной соус, да так его размазал, что женщины потом два дня не могли пуститься в дорогу, дожидаясь пока просохнет их платье!
Возмущенная хозяйка другого трактира, держа на руках солидных размеров бело-рыжего кота, высказывалась ещё определеннее:
- Этого недомерка в клетке держать нужно на показ, а не к людям выпускать! Так разозлил моего Рыжего, что он двух постояльцев поцарапал, и мне потом пришлось платить за испорченное платье! Выгнала я их взашей, хоть и жалко было юную демуазель - уж такая она была тощенькая, ну такая бледненькая, просто светилась, как прозрачная!
Гачек только улыбался, слушая эти истории. Умница Тибо специально оставлял знаки, чтобы помочь преследователям как можно быстрее разыскать беглецов. Очевидно, шуту самому мало нравилось шастать по опасным дорогам в столь ненадежной компании, но и не присоединиться к женщинам он не мог, опасаясь за юную госпожу.
Вагант довольно легко проследил за похождениями графини, преследуя милую троицу вплоть до Шампани, и когда уже уверовал, что вот-вот догонит маленький отряд, их следы внезапно оборвались

БЕГЛЕЦЫ.
Страшно оказаться осенней ночью в одиночку на дороге.
Тьма такая, что звезды в вышине являются единственным источником света. Крупные, мерцающие в прозрачном небе они сияют так, что на земле от этого становится ещё темнее, и припозднившийся путник не видит даже собственных ног. В слепой надежде веря, что не собьется с дороги, он ступает осторожно и пугливо, и все равно спотыкается обо все кочки и ухабы.
Все звуки в пустынной осенней тишине кажутся преумноженными многократно. В страхе замирает усталый странник, пугаясь даже шороха собственных шагов. И даже стук копыт двух смирных осликов и то производит шум, подобный рокоту барабана.
По окутанной ранними сумерками проселочной дороге уныло плелись два полусонных ослика. На одном дремала, поклевывая носом, усталая Хельга, на другом в безотчетном ужасе перед зловещей тишиной, прижались друг к другу Тибо и Стефания. Вечно мерзнущий карлик трясся мелкой дрожью и норовил закутаться по самый нос в накидку своей хозяйки.
- В мире дьявольской тьмы блуждаем несчастные мы,- тоненько скулил он,- неизвестно куда попадем, прежде чем с ума от страха сойдем!
Стефка тяжело вздохнула - совсем ещё недавно она даже приблизительно не знала, где они находятся, но отчаянно надеялась, что до Моравии осталось не так уж далеко. Конечно, до Нанси папское посольство добиралось полгода, но ведь легаты устраивались на долгие стоянки в имперских городах, а наши беглецы, наоборот, старались все селения объехать стороной.
Обстановка осложнялась ещё тем, что все вокруг изъяснялись на непонятном Хельге и Стефании языке, а Тибо, если что и понимал, то от его своеобразных ответов мало, что становилось ясно. Да тут ещё озорной характер карлика, из-за которого они не могли даже толком перевести дух в каком-нибудь месте, расспросить о дороге, собрать сведения. Стоило только где-то расположиться на постой, как он непременно выкидывал очередное коленце, как будто нарочно выводя из себя всех содержателей харчевен и постоялых дворов.
Потом Тибо, конечно, плакал и жаловался, показывая багровое, пострадавшее от свирепой немилосердной руки ухо или руку, а уж зуботычин и подзатыльников было вообще не сосчитать, но факт оставался фактом - каждый раз измученные женщины вынуждены были побыстрее убираться прочь, не успев, ни толком поесть, ни отдохнуть.
- Уже давно надо показаться Штутгарту,- изумлялась Хельга, с кряхтением держащаяся за круто вздымающийся живот, - но почему в харчевнях, по-прежнему, одна жиденькая капуста, вонючий сыр, да кислое вино? Когда же я поем свиных колбасок и гороха со шкварками, запивая добрым пивом? Как же я по ним истосковалась!
Про колбасу и пиво она говорила с таким тоскливым и блаженным придыханием, как монахиня о святых дарах.
- У меня урчит в брюхе и от капусты глаза выпучивает,- ворчливо вторил ей Тибо,- или умру я с голоду, или тоска по мясу замучает!
Конечно, можно было заказывать в трактирах и более сытную пищу, но в этих странных местах царила отнюдь не немецкая дороговизна, а они итак потратились на покупку двух осликов, и деньги нужно было беречь, чтобы хватило до Моравии.
Стефания переносила испытания со стоическим смирением. Её мало волновала безвкусная грубая еда и отсутствие полноценного отдыха, настолько мысли были заняты более безрадостными вещами. Она едва замечала, что ела, механически все туже затягивая корсаж на похудевшей талии. Беглянка день и ночь думала о том, как ей жить дальше.
Конечно, она возвращалась домой, потому что больше не могла находиться с человеком, так унизительно пренебрегающим ею. Но крестный! Даже при мысли о Збирайде Стефка начинала тяжело вздыхать - своевольный пан Ирджих имел весьма твердые представления об обязанностях жены, и даже при таких обстоятельствах никогда бы не одобрил побега крестницы. Оставалось только одно - припасть к ногам принца Генриха, старинного друга Ярослава, чтобы его высочество похлопотал перед отцом о разрешении вступить в монашеский орден.
Да, Стефка всегда считала, что не создана для монашеской жизни, но если и в супружестве она потерпела фиаско, то, пожалуй, покрывало монахини будет для неё наиболее подходящим головным убором. Не найдется, что возразить и де ла Верде - против небесного жениха отступают земные мужья! И бывшая графиня до конца своих дней будет молиться за своего погибшего младенца и за разбитую любовь. Со временем сердце успокоится, боль уйдет и она смирится с этим уделом.
Доходя до мыслей об утраченном малыше, Стефка неизменно начинала плакать, представляя решетки монастыря - уныло хандрить, и где уж ей было обращать внимания на дорогу и на недовольные жалобы окружения. Хельгу она взяла с собой из жалости, а Тибо увязался сам, клянясь, что не может оставаться дальше с жестоким графом, желающим определить его в шуты к самому богатому и могущественному человеку Европы.
- Страшно бедному шуту подниматься, чтоб кривляться, на такую высоту, можно ведь не только упасть, а кабы совсем голове не пропасть!
А теперь этот маленький изменник выл по каждому удобному и неудобному случаю.
- Нам надо вернуться скорее назад, заблудшей овечке наш граф будет рад!
Хельга, которая от дона Мигеля ничего хорошего не ждала, только злобно цыкала на уродца.
- Ты думаешь, о чем говоришь? Только Пресвятая Дева знает, как мы далеко сейчас от Лотарингии! Судя по всему, уже скоро Бавария, вот только местность не знакомая, и люди как-то странно изъясняются - ничего не поймешь! И деньги не те, меняют по грабительскому курсу. А, мне все равно, лишь бы свиной колбасы дали!
- В голове у нашей Хельги только множество колбас, скоро с жиру лопнет немка, в брюхе вон какой припас!
- Ах ты сморчок поганый, ты же знаешь, что я на сносях!
- У зайчихи плод зайчонок, а хрюшки - поросенок!
И так далее и тому подобное. Эти двое устраивали такую свару, что испуганно прядали ушами ослики, норовя разбежаться в разные стороны, и невольно своей пустой болтовней отвлекали госпожу от благочестивых размышлений о тлене всего мирского.
- Что б вас, - сердилась она,- вы отправите прямиком в ад даже святого! Прекращайте шуметь, не мешайте мне думать!
- Дамам вредно много размышлять, можно сразу в старость убежать! Испещрят весь лоб морщины, убегут стремглав мужчины!
Ещё пани Анелька, готовя старшую внучку к взрослой жизни, не раз её поучала:
- Холопы, как правило, все глупы и ленивы! Если это было бы не так, они в рабы никогда не попали, поэтому, девочка моя, имей в виду - толку от них мало, головной боли много! Только бесконечное, железное терпение и воля хозяев могут заставить этих людей делать хоть что-то полезное. Но что поделаешь, других слуг нам не дал Господь, и приходится нести этот терновый венец, чтобы они сами же не подохли от голода!
Тогда бабкины наставления ей казались несколько преувеличенными, но теперь Стефка пришла к выводу, что пани Анелька была не так уж и не права. У неё истекало кровью разбитое неблагодарным, вероломным супругом сердце, она оплакивала своего малыша, готовясь вообще расстаться с миром, заточив себя в стены монастыря, а эти двое вели себя так, как будто им и дела не было до её боли и отчаяния.
- Я хочу попросить принца Генриха о покрывале монахини! – наконец, решилась она признаться, чтобы дать понять, насколько серьезна ситуация.
Но вместо благоговейной тишины и уважения к её столь выстраданному решению, за спиной раздалось подозрительное хрюканье.
- Я не сказала ничего смешного!
Даже ангел иногда может потерять терпение!
- Ах, что вы, донна, какой там смех..., просите монашеский чин уж для всех!
Это, конечно же, высказался Тибо, но Хельга так же показала себя во всей красе.
- Я не хочу в монашки,- испуганно открестилась она,- у них там посты, да и с другим - ни-ни, а я хочу выйти замуж и иметь в своей постели постоянного мужчину, и варить домашнюю колбасу с чесноком, а ещё кровяную колбасу, и рубец с луком, и пиво! Да и вы, донна, по-моему, поторопились с таким решением, ведь то же до постельных утех большая охотница, поэтому и на господина обиделись!
У Стефки даже слезы на глазах выступили. По словам немки выходило, что она бежала от мужа, потому что не смогла справиться с собственной похотью!
- Мне никто не нужен,- сердито отрезала она,- кроме Господа нашего..., и замолчите вы все!
Легко сказать! Молчание продолжалось несколько мгновений, а потом зловредный шут опять задел Хельгу, и понеслось!
Наша героиня только обреченно махнула рукой, мудро решив, что первые христиане ещё не то терпели в гонениях за веру, потерпит и она.
Но к вечеру того же дня Стефке пришлось убедиться, что она окружена людьми не просто глупыми, а могущими стать бесспорными победителями на любом турнире дураков. Это случилось в тот момент, когда они въехали на земли некоего барона де Ла Роша.
В небольшой придорожной харчевне почему-то собралось настолько много народа, что нашим путешественникам едва-едва нашлось местечко на краешке лавки одного из отлакированных локтями посетителей столов, с въевшимся застарелым запахом плохого вина и немудрящей пищи.
Стефка вяло пережевывала лепешку с сыром, когда заметила за соседним столом двух рыцарей. Они, освободившись от шлемов, быстро поглощали пищу, как торопящиеся по неотложным делам люди и вели разговор... по-французски! И если бургундский и лотарингский диалекты ей были плохо знакомы, и она с той же госпожой Луазье говорила по-немецки, то викарии свое дело знали, и на языке Иль-де-Франс графиня изъяснялась довольно-таки сносно.
- Герцог Карл призывает...
- Завтра нужно быть в Труа!
- Разрыв Перронских соглашений...
- Шампань готовится к войне, но на чьей стороне?
Завтра? Труа? Стефания моментально очнулась от безрадостных грез о сумрачной келье, и недоуменно встряхнулась. Она не знала Франции, но все же сообразила, что Труа находится в противоположной стороне от цели её путешествия.
Графиня медленно подняла полный пока ещё смутных подозрений взгляд на своих спутников. Хельга, с брезгливой гримасой, хлебала мучнистую похлебку, сдобренную сыром, и шумно сглатывала слюну при виде зажаренного каплуна на столе у соседей. Тибо же со смаком грыз большую луковицу, заедая её лепешкой и стреляя по сторонам лукавыми внимательными глазами. Никак опять замышлял, какую-нибудь очередную пакость!
- Тибо,- вкрадчиво спросила она,- Труа - это место, в котором французский король Карл отрекся от престола в пользу англичан?
- Да, ваша светлость, именно так! Карл, больной король, был безумный дурак!
- А как далеко находится Труа от Парижа?
- Думаю, в трех-четырех сутках пути..., это смотря как идти!
Стефания долго смотрела на бессовестного карлика, даже не зная, что ей с ним сделать - прогнать сразу или отделаться несколькими затрещинами? Разъяренное сердце упрямо советовало первое, как радикальное средство избавления от всех настоящих и грядущих неприятностей разом.
До этого беспечно рассматривающий закопченный зал трактира Тибо внезапно насторожился, и осторожно оглянулся на выпрямившую в негодовании спину юную госпожу.
- Ой, ой,- тот час заскулил он, ещё больше сморщив и без того морщинистую рожицу,- в глазах у донны хладный лед, Тибо несчастного убьет! Несчастный шут...
- ... прескверный плут! - оборвала его стенания злая Стефка,- неужели у тебя совсем нет совести? Где мы, и зачем ты нас завел в это место?
Но как будто можно было воззвать к порядочности того, кто от рождения был лишен совести!
- Совсем не знает бедный шут, куда дороги тут ведут! Измучился Тибо, совсем устал, и как бы вовсе не пропал!
И встревоженная, разгневанная женщина сделала то, что должна была давно сделать, а не доверяться бесстыжим, глупым слугам. Поправив вуаль на голове, и разгладив помятые складки юбки дорожного платья, она решительно подошла к тем самым рыцарям, разговор которых заставил её вернуться в мир неприятной реальности.
- Мессиры, - потупила глаза под их пристальным взглядам наша путешественница,- я со своими спутниками немного заблудилась, выехав из Нанси! Не объясните ли мне, где я нахожусь и что это за место?
Увидев перед собой худенькую, в невзрачном наряде фигурку бледной девицы, несомненно, благородного происхождения, рыцари все-таки соизволили склонить головы в ответ.
- А куда вы держите путь, демуазель?
Хороший вопрос! Как раз, кстати, чтобы они решили, что перед ними сумасшедшая, сказать, что она поспешает в Моравию!
- Я еду в Париж, мессиры!
- Тогда вы на правильном пути. Через несколько часов Бар, там вы отдохнете, и через дневной переход прибудете в Труа,- любезно пояснил ей рыцарь, все-таки разглядев сквозь марево далеко не первой свежести вуали, что перед ними прехорошенькая девица,- только, демуазель, говорят, что скоро эти места станут ареной военных действий, хотя перемирие пока продолжает действовать. И все же, благородным девицам незачем подвергать себя таким опасностям!
- Благодарю вас, шевалье! Я воспользуюсь вашим советом и поверну назад!
Те немного помялись, переглянувшись. А потом один из них, помоложе, смущенно произнес:
- Дороги уже забиты рыцарскими отрядами - герцог Карл созвал ополчение. Вы такая милая девушка, как бы вам... в общем, лучше переждать это неспокойное время в тихом месте. Мы сейчас находимся во владениях барона Армана де Ла Рош, попросите его о покровительстве. Он не откажет в защите столь юной деве.
Понятно, что эти любезные шевалье хотели добра странствующей девушке, но только для Стефании был неприемлем подобный выход из положения. Что она скажет этому самому барону Ла Рош, когда он вполне законно поинтересуется, кто перед ним? Сбежавшая жена испанского гранда? И Стефания решила все-таки добраться до Бара, а там видно будет, что делать дальше - практически без денег, в чужой стране, с двумя безголовыми слугами на руках.
Задумчивая и похолодевшая от тоски Стефания вернулась к своим притихшим спутникам, и бессильно опустилась на скамью рядом с по-прежнему жующей Хельгой - та с каждым днем становилась все прожорливей, ссылаясь на беременность.
- Ну,- строго глянула она на тот час шкодливо скрывшегося под столом Тибо,- и чего ты добился, водя меня за нос? Того, что мы вскоре окажемся посереди воюющих армий, без денег, и даже не зная, в какую сторону нам податься!
- Я несчастный дурак, чтобы не сделал, всё время не так! - печально всхлипнул, размазывая слезы по рожице карлик, высунув нос из-за столешницы,- и ростом я всего вершок, и на плечах не голова, худой горшок! Меня обидеть просто, из-за малого роста! А Хельга все ест, да ест, ей как жирной курице будет мал насест! Скоро лопнет от жира, последних наших денье транжира!
- Денье! - тот час взревела Хельга,- да если бы я не торговалась с этими разбойниками моравами, то вы давно бы траву кушали! Я ли не берегу каждый грош, я ли...
Стефка в изнеможении закрыла руками уши. Что же, по крайней мере, хоть один из них пребывал в святой уверенности, что они уже в Моравии - жаль, что не она сама!
- Мы отправляемся в Бар,- приказала она, когда эти двое прокричавшись, наконец-то, угомонились,- а там будем решать, что делать дальше!
И оба ослика продолжили свой путь, груженные седоками и немудрящей поклажей. Но не успели они проехать и полчаса, как дорогу путникам преградила широкая в этом месте, по-осеннему мутная и беспокойная Сена.
На переправе работал паром. Он как раз в это время причалил к их берегу, и толпящийся в ожидании разномастный люд, телеги с товаром и какие-то паломники загружались на его настил. Стефания со свитой шли в последнюю очередь, с трудом втиснув своих осликов рядом с телегой местного крестьянина.
Недовольно кричащий о перегрузе паромщик уже отчалил, когда на берегу неожиданно появились несколько богато, даже с роскошью одетых всадников. Они дерзко направили лошадей прямо в воду и настигли отходящий паром.
Паромщик испуганно замолк, перекрестившись при виде такой напасти, сам же паром угрожающе накренился, когда лошади прибывших впрыгнули на него, но покачнувшись, все-таки остался на плаву, с трудом продолжая свой путь. В воду с телег посыпались какие-то вещи, кто-то упал, взывая о помощи, но все остальные путники сохраняли подавленное и опасливое молчание, казалось, съежившись на своих местах чуть ли не втрое.
- Пресвятая Дева, спаси и сохрани,- перекрестилась испуганная Стефка, ослик которой оказался впритык прижатым к боку горячего скакуна, а прямо перед её носом угрожающе красовалась нога в сапоге с серебряной шпорой.
- Осёл с конягой подружился,- буркнул откуда-то из-под мышки Тибо,- в корову голубок влюбился, весь мир перевернулся и исчез, когда болван сей на паром наш влез!
- Тибо,- отчаянно взвыла женщина, торопливо затыкая рот безумцу, - сделай милость, заткнись!
Увы, её предупреждение запоздало. Шпора опасно промелькнула в дюйме от лица, и её владелец спрыгнул с лошади. Миг, и он оказался напротив графини. Из-под забрала изукрашенного позолотой шлема на неё глянули ледяные серые глаза мужчины средних лет.
- Кто это тут пищит?- грозно приподнял брови незнакомец.
Тибо с тонким визгом так вжался в спину своей госпожи, что моментально превратился в её вновь обретенный горб, Хельга, подавившись виноградом, сначала задохнулась, а потом закашлялась, но глаза неизвестного остановились на прикрытом вуалью лице графини:
- Демуазель? Я хозяин этих мест, барон Арман де Ла Рош, и мне приятно приветствовать вас в своих владениях! Кто вы и куда держите путь?
В этот раз Нанси показался Стефке слишком близким. Мало ли, может у барона была там какая-нибудь родня!
- Мы едем из Страсбурга к моей тетке в Париж!
Лгать было так неприятно и стыдно, что хотелось провалиться сквозь этот утлый паром. Барон же невозмутимо дожидался имени заинтересовавшей его девицы, а у неё в голове царила полная растерянность. Как эльзасцы называют своих дочерей?
- Мою госпожу зовут, болван, Иолантою Роан!- пришел на помощь, высунувшийся из-за спины карлик,- её отец недавно умер и она едет к родственникам матери, Азенкурам.
- Славная фамилия,- покладисто согласился барон,- только вы, демуазель, укоротили бы язык вашему шуту, а то я это сделаю сам!
- Что возьмешь с гаера,- кинулась на защиту Тибо испуганная Стефания,- он не ведает, что говорит! Совсем слаб умом!
- Зато через чур остер языком,- хмыкнул барон, - так вы из Эльзаса? Страшные дела у вас там творились недавно! Говорят, на костре сожгли сразу же девять ведьм?
Хельга и Стефка в растерянности переглянулись с шутом - они об этом ничего не знали. Очевидно, это случилось, когда посольство отдыхало в Конствальце.
- Мы давно выехали из дома! - наконец, тихо пробормотала Стефка.
- Вот как! - насмешливо протянул собеседник.
Она бросила на него всполошенный взгляд, и, сделав вид, что ничего особенного не произошло, сосредоточила внимание на приближающейся пристани. Сердце тревожно стучало, хотя наша героиня и убеждала себя, что всё в порядке. Подумаешь, разговор на переправе со случайным попутчиком!
Вскоре паром причалил к берегу. Наши путешественники торопливо сошли по сходням, заплатили перевозчику, отдали бальи налог за право проезда по баронским землям, и только двинулись вверх по круто вздымающемуся откосу, как их остановили.
- Демуазель Иоланта,- подъехал к ним молодой мужчина в легких латах,- мой сеньор приглашает вас погостить в его замке.
- Ваш сеньор?- испуганно вскинула голову Стефка.
- Да, барон де Ла Рош. Здесь совсем недалеко его замок Шамбуаз.
Рано или поздно неприятности все равно должны были начаться, но при мысли об этом не становилось легче.
- Передайте вашему сеньору нашу благодарность, но мы очень спешим,- твердо отказалась графиня, пытаясь объехать на своем ослике это внезапное препятствие.
Незнакомец проявил упорство. Выглядел он тонким и хрупким, но, видимо, это было обманчивое впечатление.
- Дороги не спокойны, - юноша вновь преградил путь,- переждите некоторое время в замке Шамбуаз. Барон вскоре собирается посетить Париж, и чтобы вы без неприятностей достигли своих родственников, предлагает вам покровительство и место в своем отряде.
Стефка не нашлась, что возразить - предложение сверх щедрое, и ничего кроме благодарности вызвать не могло, если бы... если бы ей вовсе не нужно было ехать в Париж, а тем более к неведомым Азенкурам, в реальном существовании которых она очень сомневалась.
Вот так ложь вызывает к жизни следующую ложь, а та в свою очередь влечет за собой лукавство. Юная графиня с ужасом осознавала, что становится изощренной лгуньей и обманщицей, но другого выхода, пожалуй, не было.
- Передайте барону мою признательность,- растянула она губы в улыбке,- и если вы укажите мне направление, то я с удовольствием приму это приглашение, и коль скоро мои ослики преодолеют расстояние до Шамбуаза, воспользуюсь его гостеприимством.
Возможно, юноша и не повелся на такую наивную хитрость, если бы не откровенная радость на лице у Хельги.
- Слава Святой Гертруде,- ликующе перекрестилась та,- наконец-то выспимся и нормально наедимся. Судя по виду этого барона, он у себя дома не хлебает пустой суп! Ла Рош ведь не кролик, чтобы постоянно хрустеть капустой!
Юноша скупо улыбнулся, судя по всему, хорошо понимая немецкий язык.
- В замке моего отца ещё никто и никогда не ложился спать голодным! - уверил он путников,- поторопитесь, демуазель, чтобы подоспеть к обеду!
Проследив, как вслед за всадником вьется потревоженная дорожная пыль, графиня зябко закуталась в дорожную накидку. Осенние денечки, хоть и радовали солнышком, но становились все холоднее и холоднее, и от реки тянуло промозглой сыростью.
- Что будем делать? - тоскливо спросила она спутников.
Странно, но Тибо промолчал - редкостный случай в его жизни.
- А как же еда? - разочарованно протянула Хельга,- у нас ведь очень мало денег! А этот барон, по крайней мере, не даст нам умереть с голоду!
- Кто о чем, - раздраженно посмотрела на неё Стефка,- а ты о еде. Сомневаюсь, что мне сейчас хотя бы что-нибудь полезет в рот. Кто знает, что у этого человека на уме?
- А чего нам боятся? - беспечно улыбнулась немка, погладив свой живот, - Что мужчина может с вами сделать такого, чего не делал мессир? Вы, конечно, не знаете, но у меня-то есть кое-какой опыт в этом деле, и я заявляю, что у них в штанах всё одинаковое!
Стефка даже взвыла, схватившись за голову, и чуть ли не со священным ужасом глядя на эту самодовольную бестолочь. В голове у Хельги была даже не мякина, там царила полнейшая пустота, в которой заблудились последние остатки здравого смысла.
- Всё,- твердо сказала она,- никаких баронов, никакой еды и никаких замков!
И решительной рукой повернула ослика в сторону противоположную указанной молодым шевалье. Дорога здесь была малонаезженной, и вдалеке виднелось нечто похожее на рощу.
- И куда мы попадем, если в темный лес зайдем? - робко пискнул за спиной Тибо,- ночь наступит очень скоро, волки вылезут из норок!
- Если есть дорога,- устало оборвала эти причитания Стефка,- то есть и место, куда она ведет!
Это было самое безрассудное решение изо всех принятых ею, но измученная беглянка уже действовала в порыве бессильного отчаяния, положившись на волю Господа. Она ощущала себя загнанной нелепо складывающимися обстоятельствами в какую-то неведомую опасную ловушку, но как выйти из этого положения, не знала тоже.
И вот - наступила ранняя осенняя ночь. Ослики уныло и сонно плелись по едва угадываемой дороге, извивающейся вдоль кромки леса, а на человеческое жилье не было даже намека.
- Нам надо где-то остановиться, - пробормотала Стефка, обращаясь к карлику,- все выдохлись, устали... нет больше сил!
- Мы костер разведем, песнь пустого желудка споем, а потом дружно вместе уснем,- уныло согласился Тибо, - только, где же нам встать, так чтоб лечь и поспать?
Место обнаружилось довольно быстро. Внезапно выкатившаяся из-за горизонта полная красноватая луна, высветила пригорок с возвышающимся на нем одиноким мощным дубом с развесистой кроной. Вокруг валялось много сухих веток и опавших листьев, из которых можно было разжечь костер.
- Здесь, - выдохнула Стефка, устало сползая с ослика, и помогая слезть коротконогому карлику,- собирайте хворост!
И пока недовольно ворчащая Хельга занималась костром, сама графиня усиленно сгребала упавшую листву в одну большую кучу, устраивая какое никакое, но все же защищающее от сырости ложе.
- Что это за мода ложиться спать на голодный желудок,- между тем, не прекращая, бурчала немка,- ведь звали нас в сытное, хорошее место, так мы боимся, пугаемся всякой тени! От графа то же убежали..., и далась нам эта Моравия, если здесь кормят только травой, как будто мы коровы какие-нибудь!
Стефка даже отвечать на эти глупости не стала. Завернувшись поплотнее в плащ, она пустила под полу постоянно трясущегося от холода карлика, и, протянув руки к огню, застыла от блаженства.
Листья грели плохо, но все-таки это было лучше, чем сидеть на ледяной земле. Бессовестный Тибо со временем вообще, уселся чуть ли не к ней на колени - он все копался, вертелся, устраиваясь поудобнее, и, в конце концов, угнездился между двумя женщинами, выбрав лучшее место изо всех.
- У, пакостник,- щелкнула его по затылку возмущенная Хельга,- постыдись! Нам нужно оберегать госпожу, а ты пролез между нами, как хорь в курятник, и дела тебе мало до всех остальных, хоть вмерзни в землю!
И, конечно же, Тибо тут же захныкал.
- Обидеть несчастного шута легко, от тебя ж, толстуха, прокисло б сразу молоко! Да что там молоко, прокисла бы вода, если б вода заглянула сюда!
Кругом царила ночь, и та особая осенняя тишина, в которой так мало звуков. Низко висел на небе багрово- синий диск луны - всё располагало к сну и покою, а эти двое опять затеяли свару, как будто им мало было дня. Они так надоели Стефке, что у неё истощились все запасы терпения.
- Спать! Немедля! - неожиданно даже для себя отчаянно рявкнула она,- иначе...
Что "иначе" она и сама не знала, но угроза, как это не странно подействовала. Невыносимая парочка мгновенно улеглась на опавшую листву, и тот час уснула, оставив графиню в полнейшей растерянности. Она, вообще-то, собиралась договориться с ними об отдыхе по переменке, а теперь выяснилось, что караулить сон этих двоих придется именно ей.
Страшно оставаться наедине с чужим непонятным миром, да ещё в такую осеннюю ночь, когда даже луна и то выглядит угрожающе. Впрочем, поднимаясь все выше и выше, та меняла свой красноватый оттенок на стальной. Пронесся легкий ветерок, зашевелив ветки дуба и зашуршав засохшими листьями, рядом успокаивающе фыркали, прядая ушами, что-то выискивающие в пожухлой траве невозмутимые ослики, похрапывала Хельга и чмокал губами во сне Тибо. Эти привычные звуки понемногу успокоили расстроенную и голодную Стефку. Она начала потихоньку клевать носом, не забывая подбрасывать прутья, чтобы поддержать огонь - все-таки от его веселых язычков становилось как-то легче на душе, и отступал давящий неприятный страх, и даже есть не так хотелось. Горьковатый дымок навевал воспоминания о замковой кухне Лукаши, об окороке, коптящемся над очагом и вкусном свежеиспеченном хлебе, белом опрятном чепце Гуты, растирающей в ступке ягоды можжевельника.
Стефка изумленно вздрогнула, сообразив, что все-таки задремала, и с огорчением увидела, что костер почти погас. Натасканные Хельгой ветки закончились, и тяжело вздохнувшая графиня осторожно, чтобы не потревожить спящих слуг, встала со своего места, рассеянно оглядев расстилающийся окрест мир.
Разбушевавшаяся луна заливала ровным синеватым светом, затаившийся у подножья холма лес, изгибы дороги, по которой они сюда приехали, поблескивала даже где-то вдалеке серебристая лента Сены. В общем-то, все выглядело мирно и даже величественно красиво, пока её взгляд не наткнулся на странный предмет на холме в отдалении. Расстояние было довольно большим, поэтому Стефания не сразу догадалась, что перед ней находится кого-то высматривающий всадник, а когда сообразила, то в ужасе затоптала ногами и без того гаснущий огонь и принялась настороженно наблюдать за незваным гостем.
Всадник ещё немного постоял, а потом пустился вскачь по направлению к нашим путешественникам. Стефка похолодела от ужаса, поняв, что зря жгла подошвы башмаков, гася костер, их все равно заметили. Вот только кто?
В ночной тиши грозный цокот копыт скакуна приближающегося незнакомца приводил на память всадников Апокалипсиса. Сердце у замершей юной женщины укатилось куда-то в пятки, мысли же метались в голове, как перепуганные мыши в закроме. Будить Хельгу и Тибо, да поспешно бежать? Но вряд ли их ослики разовьют такую прыть, что их не догонит скакун. Да и пока её бестолковые слуги проснутся, пока зададут все свои обычные дурацкие вопросы, их сможет взять в плен даже немощный паралитик, а приближающийся рыцарь такого впечатления отнюдь не производил.
На удивление, тот был без привычных лат, его плащ легко стелился по воздуху вслед за хозяином, на голове вместо блестящего шлема красовался огромных размеров берет. Блеснул в свете луны драгоценный аграф в виде сплетенных серебряных змей, и, облегченно выдохнувшая Стефка обессилено опустилась на прежнее место - от волнения ей отказались служить ноги. Во всаднике она узнала того самого молодого человека, представившегося ей на переправе сыном барона де Ла Роша. Особой радости ей этот визит не доставил, но было хотя бы ясно, что он здесь делает.
Всадник уже вплотную подъехал к месту их стоянки, а Хельга и Тибо даже не пошевелились, мирно посапывая во сне, поэтому принимать незваного гостя пришлось одной графине.
_________________

Спасибо за продолжение!
Мигель, пусть и переживает и раскаивается, всё равно он не прав - разбил жене сердце и спровоцировал выкидыш.
Стефания тоже хороша - ну, и отмочила, ладно бы спутники у неё были бы надежные и разумные, так нет же - это она им, как нянька. Только бы не сгинули - тут дон Мигель прав, что Стефка жизни не знает, её обмануть и обидеть каждый может, тем более, война назревает, а на спутников её полагаться не приходится.
___________________________________

Ну так... люди, как люди - и ошибаются, и глупости совершают. Спасибо за ваши отзывы - всегда приятно обмениваться мнениями с читателями.
_________________

 » Глава 7

Монсеньор? - поднялась она навстречу спешивающемуся молодому человеку.
Но тот молчал, рассматривая юную женщину - скользил пристальным и изучающим взглядом по лицу и фигуре. Совсем не обрадовавшись такому повышенному вниманию, Стефка почувствовала безотчетный страх, инстинктивно попятившись от мужчины. Сейчас в свете луны его лицо выглядело особо бледным и безжизненным - такими бесстрастно застывшими и безукоризненно совершенными обычно бывают мраморные изваяния в соборах, а не человеческие лица.
- Я искал вас, демуазель! - наконец, разжал он губы.
Графиня смущенно отвела глаза, чувствуя, как предательский румянец нечистой совести вновь наползает на её щеки.
- Я..., мы..., в общем, заблудились..., повернули не туда,- залепетала, запинаясь она,- и, вот...
- Вы поехали в сторону противоположную той, на которую я вам указал, - заметил мужчина,- и, конечно же, заблудились! Счастье ещё, что вам хватило ума не соваться в лес. Эта дорога ведет на старую заброшенную мельницу, и по ней давно уже никто не ездит, разве охотники в сезон отстрела оленей!
- Мне очень жаль, но нам надо в Бар!
Молодой человек небрежно пожал плечами.
- Чтобы попасть в Бар, нужно проехать мимо замка Шамбуаз,- пояснил он,- мой отец очень обеспокоился, не увидев вас у себя в гостях, и послал меня на поиски.
Стефка потихоньку приходила в себя, оправившись от первоначального испуга.
- Да,- торопливо согласилась она,- получилось неловко, из-за меня вы лишились отдыха. Но теперь вы убедились, что с нами все в порядке, и можете вернуться домой, а поутру, когда мои люди и ослики отдохнут, мы пустимся в дорогу уже в правильном направлении.
Возможно, что собеседник хотел возразить, но тут Стефка, бросив случайный взгляд на пепелище, заметила, что там ещё теплится какая-то искра. Страх перед холодом ночи заставил её отвлечься от незваного гостя на более насущные дела.
- О, простите, но...,- пробормотала она и спешно присев, начала совать в костер сухие листья и мелкие прутья,- пока совсем не потухло!
- Без вуали вы выглядите лучше,- сменил тему разговора и баронский сын, подыскав неподалеку подходящую корягу и с треском ломая её на сучья,- а вы уверены, что ваша родина - Эльзас, демуазель Иоланта?
Стефка сделала вид, что ужасно занята костром, но потом все-таки робко спросила.
- Почему вы задали мне такой вопрос?
Молодой человек хмыкнул, привязывая своего коня к дубу.
- Моя крестная мать из Эльзаса! У вас другой акцент..., необычный!
Стефка раскрыла было рот, чтобы сказать очередную ложь, и тут же растерянно его закрыла, потому что ничего не смогла придумать.
- Вы задаете столько вопросов,- спустя некоторое время раздраженно заметила она,- но так и не удосужились сами представиться!
Но мужчина сначала неторопливо нагреб кучу листвы, застелил их попоной, и только потом, держа в руках седельные сумки, обратился к настороженной собеседнице.
- Вы правы, демуазель, это недопустимое упущение с моей стороны! Меня зовут Рауль, Рауль де Сантрэ, с моим же отцом вы уже имели честь познакомиться! Хотите есть?
И он вытащил из седельной сумки солидный сверток.
Стефка хотела гордо отказаться, но её несчастный желудок так возмутился подобному решению, что даже не заурчал, а грозно зарычал.
- Я подумал,- Рауль между тем разложил на салфетке два куска отварного мяса, сыр и хлеб, мех с вином,- вы остались без обеда, и прихватил на всякий случай это с собой.
И не успела Стефания хотя бы раскрыть рот, чтобы поблагодарить его за такую заботу, как мигом подскочившие со своих мест Хельга и Тибо окружили плотным кольцом импровизированный стол. До этого они вполне удачно притворялись не просто спящими, мертвыми!
- Мясо,- с умилением пробормотала немка, жадно вдыхая аромат разложенной снеди,- мясо!
- Это дар небес, - деловито потер руки облизывающийся Тибо,- ниспосланный нам за жизнь безгрешную, вот оно мясо, ешь его!
И они с таким нетерпеливым ожиданием посмотрели на хозяйку, что та обреченно сложила руки для молитвы, но не успела она произнести и двух строф по-латыни, как шут скороговоркой выпалил остальные слова и вцепился в самый большой кусок мяса. Возмущенно вскрикнувшая Хельга схватила его за ухо, но тот настолько быстро затолкал мясо в рот, что чуть не подавился, стремясь как можно быстрее прожевать и проглотить отвоеванное.
- Бессовестный,- чуть не заплакала разочарованная немка,- да что б ты подавился!
Стефка глянула на наполнившиеся слезами глаза беременной женщины, и от жалости у неё сдавило сердце. Бедная Хельга, пределом её мечтаний всегда была колбаса, ну пусть хоть мясу порадуется!
- Ешь,- отдала она ей последний кусок,- я не хочу!
И преодолевая протест сведенного голодной судорогой желудка, протянула руку за сыром и хлебом.
Карлик, покончив с мясом, естественно принялся причитать и жаловаться.
- Никто Тибо вином не напоит, и сыру не отломит, все сами съедят, голодным спать ляжет дурак!
- Прорва, а не человек,- гневно щелкнула его по затылку Хельга,- куда в тебя вмещается? Сам ростом с вершок, а желудок что твой горшок! Дай графине хоть кусок в рот положить!
Стефка чуть не подавилась сыром, с опаской покосившись на сидящего напротив рыцаря, но тот наблюдал за разыгравшимся перед ним действом с невозмутимым выражением лица. Ничего в нем не дрогнуло и после слов Хельги. Может, он все-таки не понимал их?
И пока Тибо ловко тянул из-под носа все более выходящей из себя Хельги кусочки сыра и хлеба, Стефания рылась в вещах в поисках чашки под вино, и так не найдя ничего, растерянно развела руками.
- А, - махнул рукой шут, - можно и так! Подставит рот, мучимый жаждою дурак!
- Обойдешься, вино-то лакать, - оборвала его Хельга, - сначала донна Стефания!
Но она только отрицательно качнула головой.
- Мое платье итак грязное и пропыленное, если я ещё оболью его вином...
И тут же увидела вытянутую руку, в пальцах которой красовался позолоченный, резной кубок. Стефку даже в жар бросило, когда она поняла, что этот самый Рауль прекрасно понимает все их слова, и теперь знает, что они ему все время лгали.
Её безголовая прислуга, ясное дело, никаких выводов не сделала, лишь радостно взвизгнув при виде кубка.
Страшась даже поднять глаза на де Сантрэ, Стефка дождалась, когда Хельга наполнит кубок вином, и осторожно приложила его к губам. Такого вина графиня никогда ещё не пила! Оно было не просто сладким, а ещё настолько опьяняющим, что не успела она сделать и глотка, как веселая искрящаяся волна достигла пустого желудка, согрела все тело, и зажгла легким румянцем щеки.
- Вкусно! - удивленно прошептала юная женщина, и в несколько глотков допила содержимое.
И пока Хельга с Тибо яростно спорили, кому пить следующему, она изумленно прислушивалась к тому, что происходит внутри, наслаждаясь теплом и приятным головокружением.
Ей захотелось спать! И опьяневшая Стефка, под неумолчный гвалт своей свиты, улеглась на примятое ими ложе и немедля погрузилась в глубокий, как яма, сон.
Снилось ей нечто настолько необычное, что даже там, за пределами реальности, Стефка и то понимала, что подобное можно увидеть только во сне.
По-прежнему над её головой сияла полная луна, освещая ярким светом и дуб, под которым приютилась их маленькая компания, и лес у подножья холма, но она сама почему-то уже не спала под его утлой защитой, а стояла неподалеку, на самой вершине холма. Стояла, расправив руки и подставив разгоряченное вином лицо навстречу разгулявшемуся ветерку.
Стефка чувствовала себя странно - шальные веселые искры бежали по всему телу, делая его приятно легким, невесомым как перышко, и, казалось, только оттолкнись от земли и взлетишь высоко-высоко!
И тут она увидела, что к ней, грациозно прыгая из стороны в сторону по невидимым кочкам воздушной дороги, опускается, растопырив лапы, огромная белая кошка. Наша героиня никогда не видела барсов, но почему-то сразу же поняла, что перед ней представитель именно этого вида кошачьих.
Мягко спрыгнув с невидимого небесного пьедестала на землю, барс небрежно уселся напротив, подчеркнуто высокомерно обогнув хвостом лапы.
- Ну? - спросил он, тщательно облизавшись,- не скучно тебе брести сама не зная куда?
Стефка удивилась даже не тому, что с ней разговаривает кошка, а её осведомленности в своих делах.
- Я иду домой! - нахмурилась она.
- Дом,- мурлыкнул, лениво потягиваясь всем телом барс,- когда-то и у меня был дом... Это было так давно! А где твой дом, бедная овечка, где твой пастырь?
- Мой дом - замок Лукаши в Черном лесу!
- Да? - хмыкнула кошка, ярко блеснув изумрудом глаз. - Вещи, овечка, не всегда таковы, какими кажутся!
- Почему ты называешь меня овечкой?
- А как ты хочешь, чтобы я тебя называл? Сироткой, странницей, сестрой или, может быть, подругой?
- Меня зовут Стефания!
- Это просто кличка, разве она что-нибудь говорит о твоих чувствах, мыслях и душе?
- А как зовут тебя?- возмутилась она.
- Я? - барс внезапно вновь подпрыгнул на всех четырех лапах и оказался у самых её ног, - я тот, кто все знает и о пастырях, и об овечках, я тот, кому принадлежит весь этот мир! Хочешь, покажу тебе его?
Он был совсем рядом, и его белая шерсть в лунном свете казалось настолько мягкой, настолько пушистой, что Стефания поневоле протянула руку и очарованно коснулась пальцами меха. Он был шелковистым и приятным на ощупь!
Кошка довольно заурчала, нежась под её рукой, а потом и вовсе легла на землю, прогнув спину.
- Садись, не бойся, я покатаю тебя по небу!
Стефка невольно улыбнулась - ну надо же, чего только не приснится во сне?
- А на луну,- рассмеялась она,- ты можешь отвезти меня на луну?
- Могу,- небрежно ударила хвостом кошка,- только что там хорошего? Пусто, холодно! Садись!
"Это сон, всего лишь чудесный сказочный сон!" - преодолела она в себе неизвестно откуда взявшийся страх, решительно перекинув ногу через бархатистую мощную спину, и... началось!
Кошка, распушив по ветру хвост, дикими скачками понеслась прямо в высоту, туда к разбушевавшейся луне, к тускло сияющим звездам. Ветер все сильнее и сильнее дул Стефании в лицо, дуб внизу казался не больше наперстка! Буйным весельем и опьянением скачкой закружилась голова, и куда-то с тела исчезла вся одежда, но та была явно лишней в этой сумасшедшей вакханалии движения среди звезд и воздушных потоков.
- О-о-хо-хо! - в кураже закричала наша героиня, обхватив шею барса, и прилегая к нему всей грудью,- быстрее, быстрее!
- А ты смелая, малышка! - проурчал тот.
И вдруг помчался настолько быстро, что растерянная Стефка, не совладав со скоростью, почувствовала, что её руки беспомощно скользят по шелковистому меху в отчаянной попытке зацепиться, и она падает..., падает..., падает в бездну со столь головокружительной высоты...
- Ну, вот, а во всем виноват ты и твоя уникальная прожорливость,- услышала сквозь сон Стефания привычную перебранку своих слуг и обрадовалась ей, как райской музыке.
Она все ещё находилась под впечатлением от своего необычного сновидения, когда торопливо распахнула ресницы и с облегчением увидела Тибо и Хельгу.
- Ох, донна,- обрадовалась немка, завидев проснувшуюся госпожу,- вы так крепко спали, что мы испугались, как бы этот шевалье не опоил вас!
"Значит это, все-таки, был сон!" - почему-то сердце резануло сожаление.
Стефка села на своем импровизированном ложе с легкой головной болью и ломотой во всем теле.
- А где мессир Рауль? - спросила она без особого интереса.
Но Хельга только переглянулась с Тибо со странным выражением лица.
- Исчез,- развела та руками,- был, и нет! Зато..., вот!
И она растерянным жестом показала на расстилающийся у подножья холма лес.
Стефка недоуменно посмотрела в указанном направлении и невольно раскрыла рот от удивления.
Это не было тем лесом, мимо которого они ехали вчерашней ночью. Да что там, вообще не могло существовать в реальности!
Чистенький, как будто выметенный прилежной хозяйкой лесной массив поражал отсутствием валежника, сухих листьев или разросшегося кустарника. Могучие исполины дубы шелестели по-летнему зеленой листвой, алели живописные листья клена, а земля между деревьями была выслана настолько яркой изумрудной травой, с островками бархатистого мха, что если бы все это вышло из-под кисти художника, того обвинили в отсутствии вкуса. Лес был не столь прекрасен, сколько неправдоподобен!
И прямо перед путешественниками расстилалась вымощенная блестящими белыми камнями дорога, ведущая вглубь чащи через старинный, увитый диким виноградом акведук.
- Морок, - довольно точно определил происходящее хмурый Тибо,- такой лес без изъяна может померещиться только спьяна! Нужно побыстрее убираться отсюда, пока совсем не стало худо!
Но тут легкий ветерок донес откуда-то восхитительный запах свежеиспеченных пирогов. И наши по-прежнему голодные путники захлебнулись слюной.
- Мы только спросим, нельзя ли нам купить свежего хлеба в дорогу?- живо подскочила с места Хельга.- Одному Богу известно, как далеко отсюда находится ближайшая харчевня, что же теперь, умирать с голоду? А вы, ваша светлость, подождите нас здесь!
- Я не пойду туда,- уперся шут,- там всех нас ждет какая-то беда!
- Тогда я пойду одна!
Стефка глянула на оживившееся при запахах пищи лицо служанки, и тяжело вздохнула. Хельга носила ребенка и, конечно же, не могла долго выдержать без пищи, но и отправлять её одну в такое странное место хозяйке не позволяла совесть. Она помолилась и решительно оседлала своего ослика.
- Ждите меня здесь!
Но не успела графиня проехать и двух шагов, как сзади в седло плюхнулся Тибо.
- Если у кого-то вместо головы репа,- буркнул он,- то на ум не надо сетовать! Соваться в место колдовское сможем мы и трое!
И вслед им зацокали копытца ослика Хельги. Немка рвалась к еде!
Дорога довольно быстро привела путников к стоящему посреди дубравы очаровательному каменному домику под высокой красной черепичной крышей, окруженному низкой каменной оградой. Из высоких труб вился дымок, разносились по округе запахи вкусной снеди.
Наша троица остановилась у увитой розами и плющом калитки, и, спешившись, осторожно заглянула во двор. Дом, гордясь большими в частом переплете слюдяными окнами, красовался посреди засаженного цветами двора. К затянутому полыхающими красными розами крыльцу шла все та же мощенная блестящими, как будто полированными камнями дорожка.
Всё вокруг заливало яркое, отнюдь не осеннее солнце и было таким радостным, светлым!
- Пресвятая дева! - невольно восхитилась Стефка,- какая красота! Интересно, кто же здесь живет?
В этот момент скрипнула резная дубовая дверь и на пороге показалась полная черноволосая и кареглазая пожилая дама с приветливым и располагающим лицом. На её голове вздымался белой башней эльзасский чепец с кружевными разлетающимися отворотами и огромным черным бантом, а передник, о который она торопливо вытирала руки, мог сравниться чистотой с только что выпавшим снегом.
- О,- закричала хозяйка дома с такой неподдельной радостью, что прибывшие несколько опешили,- у меня гости! Вот хорошо-то! Ведь и пирог уже готов, угощу на славу! Какая милая девушка!
Веселые, с вишневым отливом глаза приветливо остановились на Стефке, и ей сразу стало легче на сердце - все-таки было страшновато застать в этом странном месте, какую-нибудь жуткую ведьму! Сия же добрая дама такого впечатления не производила.
Она быстро подбежала к стоящей у калитки гостье, и, ласково обняв её за плечи, провела на чистенькую уютную кухоньку, украшенную до блеска начищенными медными кастрюлями и котлами на крючьях над плитой. На большом деревянном столе дымился огромный пирог на противне. Стены украшали глиняные расписные миски, низки лука и чеснока, пучки пахучих трав.
- Располагайтесь, дорогие!- хлопотала хозяйка, рассаживая своих гостей и берясь за нож,- вы, наверное, проголодались? Меня зовут Марго!
Пирог выглядел не просто аппетитно, это был шедевр поварского искусства. Даже хмурый и подозрительно наблюдающий за женщиной Тибо и тот восхищенно прицыкнул, судорожно же сглотнувшая Хельга, в священном трепете закрыла глаза, жадно вдыхая аромат выпечки.
- Наконец-то,- в экстазе простонала она,- настоящая еда!
- Мальчики любят мясо,- понимающе улыбнулась Марго,- положи два куска - на себя и на маленького испанца.
- Значит, все-таки испанцы,- помрачнела Хельга,- а я так надеялась, что этот ребенок от Курта.
И тут же всполошено вскинула глаза на хозяйку.
- А вы откуда знаете про испанцев?
- По животу вижу,- невозмутимо заявила та,- у тебя такой живот, который бывает только у тех, кто носит маленьких испанцев!
И тут же рассмеялась, вроде бы превращая все в шутку, но никто из гостей не подхватил её смеха. Впрочем, виной этой сдержанности был все-таки пирог, который с жадностью принялись уничтожать гости.
Взяла свой кусок и растерянно улыбающаяся Стефка, которая давно уже ничего толком не ела и поэтому, наверное, плохо соображала своей вновь разболевшейся головой.
- Ешь, милая,- ласково улыбнулась ей Марго,- он вкусный, а твои силы итак уже на исходе.
Она терпеливо дождалась, пока гости насытятся, налив им всем по кружке молока и поставив на стол миску с медом, и только потом спросила, спрятав руки под фартук.
- Что привело вас в мой лес? Как вы здесь оказались?
И что ответить на этот вопрос? Стефка покосилась на Тибо, но обычно трещащий без умолку карлик, сейчас как воды в рот набрал, старательно вылизывая миску с медом. Хельга то же подбирала крошки от пирога, сделав вид, что оглохла. Пришлось напрягаться ей.
- Мы вынуждены были переночевать под дубом, а когда проснулись...
- Ох, уж этот старый дуб,- неопределенно проворчала задумавшаяся Марго,- но вы все равно не смогли бы найти ко мне дорогу! Что с вами произошло?
Стефка сразу же вспомнила про дикий сон, хотя, понятно, озвучивать, что нагая летала на спине у барса не стала, зато вспомнила другое.
- Нас пригласил к себе барон де Ла Рош, а мы сбились с дороги!
- Какое дело до вас Арману?- удивилась дама, и сразу стало ясно, что с бароном она хорошо знакома.
Наша героиня недоуменно пожала плечами.
- Он предложил мне покровительство и защиту в пути до Парижа! Но по дороге в его замок..., мы заблудились!
Марго коротко хохотнула, усаживаясь за стол напротив гостей.
- Понятно, что вы заблудились, непонятно, почему вы оказались у меня!
- Это произошло случайно! - тяжело вздохнула Стефка.
Но хозяйка лишь высоко подняла брови, насмешливо оглядев своих гостей.
- Случайно ко мне не попасть!
И тут соизволил подать свой голос Тибо, да ещё заговорил без обычных своих дурацких стишков и ужимок.
- А почему, собственно говоря, мы не могли набрести на ваш дом случайно,- резко и неприязненно спросил он,- что особенного в этом месте?
Марго пренебрежительно глянула на карлика.
- Разве уродство дает тебе право требовать у меня ответа на все вопросы?
- Мое уродство,- жестко выговаривая слова, заявил оскорбленный Тибо,- дает мне кусок хлеба и неплохой – красавцам, зачастую, такой и не снился! И я задал только один вопрос!
- Всего-то,- хмыкнула дама,- один вопрос! Это мой лес, и сюда может зайти далеко не всякий, а вы каким-то образом отыскали дорогу, вот я и спрашиваю - как?
- Да не искали мы ничего,- со смаком облизывая жирные пальцы, заговорила довольная и умиротворенная Хельга, с обожанием глядя на столь искусную повариху,- проснулись, а перед носом дорога, и так пахнет... вот мы и здесь!
- Вот даже как,- посерьезнела дама,- это меняет дело! Ладно, я всегда рада гостям, да ещё накануне праздника - располагайтесь, отдыхайте!
- Мы бы хотели продолжить наш путь,- робко возразила Стефка,- не хотим вас стеснять!
Марго так стремительно подскочила с места, что её гости вздрогнули от неожиданности.
- Нет-нет,- молнией заметалась она по кухне, что-то неуловимо делая руками,- вы уже пришли к цели своего пути, коли нашли мой дом! Сейчас я согрею воды, вы отмоетесь, постираете свои вещи, отоспитесь, а дальше..., дальше будет видно!
И опешившие путники вдруг увидели неизвестно откуда взявшуюся лохань с парящейся водой, вокруг которой собрались разнокалиберные сосуды с маслом, мылом и ушаты с запасами кипятка и ключевой воды. Резко запахло распаренными травами, которые засучившая рукава хозяйка щедро высыпала в лохань.
- Раздевайся, милая девушка,- предложила она сбитой с толку разворачивающимися событиями Стефке,- да полезай в лохань! Ты уже месяц не мылась!
Это было чистой правдой, и моментально зачесавшаяся кожа нетерпеливо напомнила об этом прискорбном факте, наша героиня уже было взялась за шнурки блио, когда вспомнила о карлике.
- Но здесь Тибо!
- Он уже спит и ничего не видит!- энергично возразила хозяйка.
И под её нетерпеливым взглядом все шнурки и завязки моментально развязались сами, пока изумленная Стефка оглядывалась на обычно неугомонного карлика. Но тот действительно мирно спал прямо за столом, подложив руки под голову.
- Давай, давай, милая!- поманила её Марго,- полезай-ка сюда!
Юная женщина, оставшись в одной рубахе, уже наступила на скамеечку, чтобы перекинуть ногу через высокий бортик, когда изумленно увидела, что рубахи на ней тоже нет. Это ей смутно что-то напомнило, и пока она, напрягая лоб, вспоминала, что именно, уже оказалась по самый подбородок в резко пахнущих травах.
Даже горячая вода в этом странном месте была необычная - вязкая, не согревающая, а холодящая и пощипывающая. От насыщенного специфического запаха, у Стефки резко заболели виски.
- Мы помоем нашу красавицу,- между тем напевно вещала дама, крутясь волчком вокруг лохани,- мы её успокоим!
И как будто сама по себе взбилась на голове пышная мыльная пена, и вода полилась со всех сторон, смывая ошметки мыла, и все крутилось, вращалось, дрожало и расплывалось перед растерянным взором в мерцающем разноцветными искрами мареве.
- Будет, будет всем на диво, наша девушка красива! Мы натрем её маслами, кудри уберем цветами, звезды в косы ей вплетем, колокольчик серебристый для красавицы скуем!
Ошеломленной Стефке показалось, что она сходит с ума. Ей чудилось, что эту песенку поют звонкими голосами двигающиеся как будто сами по себе мочалки, мыло и кувшины с водой!
Но вот, все это время вращающаяся вокруг неё быстрыми кругами Марго замедлила ход и взяла в руки костяной, почерневший от времени гребень.
- Я сама причешу нашу гостью,- властно пояснила она неизвестно кому, и резко опустила его в спутанную гриву мокрых волос.
Стефка протестующее вскрикнула не от боли в корнях, а от чего-то тяжелого, надавившего на её виски до такой степени, что перед глазами заметались красные круги боли.
- Ты конечно же любила, - раздался шелестящий шепот над ухом, в котором с трудом можно было признать голос Марго, - да и разве женщину можно назвать женщиной, если она не испытывала страсти к мужчине? Сильно любила!
Извилистыми, идеально расчесанными прядями струились из-под зубцов неугомонного гребня волосы, и, казалось, так же струятся извлекаемые Марго мысли из головы гостьи.
- Твой малыш погиб, в душе невыносимая обида! Так бывает всегда, когда имеешь дело с таким человеком, как дон Мигель… гордый, надменный, самодовольный испанец, кровавый жестокий инквизитор - союз леопарда и голубки! Разве он способен понять, что это значит - летать!
- Летать, летать, летать! - вдруг ликующе зазвенело и запело все вокруг.
- Марго,- робко высунулась Стефка из лохани,- ты ведьма?
Где-то сбоку раздался испуганный писк и кашель, что-то по-прежнему жующей Хельги, но сама Марго даже бровью не шевельнула.
- Ведьма,- спокойно согласилась она,- и что? Растет дерево, плывет облако по небу, журчит вода в роднике - это же тебя не поражает! Почему же не могут существовать на земле ведьмы?
Пока Стефка соображала, что ответить на такое обескураживающее заявление, запричитала ужаснувшаяся немка.
- Ой, госпожа, отпустите нас! Мы бедные странники, с нас и взять-то нечего! И не ели уже несколько дней и не пили толком! Есть ведь другие, более толстые и вкусные!
- Замолчи, дурочка,- презрительно бросила Марго,- не мешай нам разговаривать с графиней, а то превращу твоего ребенка в лягушку. И хватит есть, толстуха, не разродишься!
Она звонко щелкнула пальцами, и стол перед горестно вздохнувшей Хельгой тот час опустел.
- Так что же, милая? - вновь обратилась хозяйка к гостье,- что тебе сделали ведьмы, что ты так нас не любишь?
Стефка передернулась от озноба, все более и более охватывающего её в остывающей воде, но все-таки возразила:
- Я ничего в этом не понимаю!
- Так надо понимать!- отрезала Марго, и вдруг с неимоверной силой толкнула лохань.
Что было потом едва ли поддается описанию - лохань закрутилась по всей комнате, потоки грязной воды взмыли вверх и... исчезли! Несчастная Стефания крутилась в ней как листок, попавший в водоворот, больно стукаясь о края угрожающе раскачивающейся посудины, пока не выскочила из неё. А потом водопад из чистой воды обрушился на завизжавшую от испуга купальщицу и, обмахнув её мокрым ледяным хвостом, унесся как нашкодивший кот в приоткрытую дверь, а она так и осталась стоять посереди комнаты, обнаженной и трясущейся от всего пережитого.
- За что наказал твой муж женщин в Страсбурге?
Марго накинула ей на плечи кусок льняного полотна, и сразу же стало легче. Как-то неприятно чувствуешь себя без одежды перед лицом такого испытания!
- Не знаю, - замялась Стефка, осторожно промокая влажную кожу,- они вроде бы плясали голыми вокруг костра и призывали дьявола!
Ведьма презрительно фыркнула, с горечью покачав головой.
- Можно подумать, что для этого нужно плясать голыми! Какое невежество для столь ревностного католика, да ещё несостоявшегося доминиканца! Кучка глупых неофиток..., они даже сами не поняли, из-за чего попали в лапы инквизиции!
- А разве эти женщины не были ведьмами? - все более и более запутывалась во всех этих сложностях Стефка.
У юной женщины было неприятное чувство, что её насильно вовлекают во что-то такое, с чем она ни за что на свете не хотела бы иметь дела, но с другой стороны, всё, о чем говорила Марго вызывало в ней опасливое любопытство. Так человек, страшась и рискуя, но все-таки заглядывает в бездну.
- Разве ныряющий в воду, сразу же становится рыбой? И что с того, что они призывали дьявола? Это всего лишь слова, не более! Князь тьмы не слуга, чтобы являться по первому же зову каких-то дурочек!
- Почему вы мне это говорите? - запротестовала Стефка. - Зачем? Я не желаю ничего об этом знать!
Ведьма многозначительно покосилась на свою гостью.
- Дорога открывается далеко не всем! Ты сюда попала накануне большого праздника, значит... значит, наши дела касаются и тебя!
Так, наверное, чувствует себя муха, запутавшаяся в паутине. Чем дольше бьется, сопротивляясь, тем больше запутывается в липких нитях.
- Какой праздник? - поинтересовалась все это время напряженно прислушивающаяся Хельга.
- День всех святых! - любезно пояснила хозяйка.
И пока Стефка и её служанка недоуменно переглядывались, она опять совершила какие-то трудноуловимые манипуляции руками - и у неё в руках оказался небольшой глиняный горшочек, с дымящимся остро пахнущим содержимым.
- В этот праздник,- продолжила говорить Марго, тщательно вымешивая его содержимое,- принято дарить подарки гостям. Чего бы вам хотелось больше всего?
- Спасибо,- сдержанно поблагодарила Стефка,- но нам не хотелось бы вас утруждать!
- Мне это не составит труда,- заверила их Марго, ставя горшок на стол,- так чего же вы желаете?
- Еды на дорогу! - радостно оживилась Хельга.
- Не шути такими вещами,- строго одернула её ведьма,- второго шанса возможно никогда не представится. Загадывай!
Немка даже зарумянилась от радостного возбуждения, и прежде чем хозяйка успела её дернуть за рукав, быстро выпалила совсем уж несуразное:
- Замуж! Только чтобы муж был дворянином и не шпынял меня брюхом и всем остальным!
Марго что-то быстро прошептала и, хлопнув руками, вытянула ладони в сторону окна.
- Сделано!
Стефка недоверчиво глянула на ведьму.
- Дворянин? Женится на моей Хельге? Разве только уж совсем с ума сойдет или под страхом смертной казни!
- Пожалуй,- безразлично хмыкнула та,- но желание вашей служанки сбудется!
- Покойник мне не нужен! - возмущенно фыркнула немка.
- Не привередничай! - одернула её Марго, и тут же обернулась к другой гостье,- а чего хотите вы, графиня?
Стефка хотела было отказаться от помощи темных сил, но потом все-таки с робостью попросила:
- Я хочу назад, в Моравию! Домой, в Черный лес!
- В Черный лес! - почему-то ликующе воскликнула Марго, и её темные глаза полыхнули огнем,- именно - в Черный лес!
И юная женщина с противно замершим сердцем, поняла, что поспешила открыть рот.
- Раз я выполнила все ваши желания,- между тем победно улыбнулась ведьма,- то и вы должны выполнить одно их моих..., или желаете остаться в долгу?
Сколько сказок в детстве выслушала Стефка, сидя у очага в людской около ласковой Гутки? Не счесть! И львиная доля из них была посвящена опасности договоров с нечистой силой! И надо же было так глупо попасться! Но в любом случае, в долгу оставаться она не хотела - а вдруг потом ведьма попросит её новорожденного ребенка, как в сказке про злого гнома и умелую пряху?
- Чего вы хотите?
- Мелочь, чистую мелочь! Я хочу, чтобы вы побывали вместе со мной у праздничного костра!
Стефания облегченно перевела дыхание - она боялась, что ведьма потребует у неё бессмертную душу, но, похоже, сей предмет ту не особо интересовал.
- Праздничный костер?
- Да, - торопливо пояснила Марго, - в праздничную ночь мы с подругами разжигаем костер и греемся у его огня!
- Танцуете голыми и призываете дьявола?
Ведьма громко и снисходительно рассмеялась.
- Вот уж нет, там есть чем заняться и помимо этого бесполезного занятия! Впрочем, увидишь сама, если, конечно, не захочешь остаться должницей!
Стефка растерянно оглянулась, пытаясь сообразить, что же ей делать? Встретилась взглядом с круглыми словно плошки глазами Хельги, подумала, а потом, перекрестившись, обреченно кивнула головой.
- Пусть будет так!
Неизвестно, что произошло при звуках этих слов, но только уютная светлая кухонька вдруг погрузилась в такую темень, что все разом исчезло, а потом внезапно вспыхнул ярким длинным пламенем огонь в очаге, осветив стоящую в непонятном отдалении со своим горшком Марго.
- Подойди ко мне, - громко крикнула та, но её голос прозвучал как будто издалека,- иди..., иди!
И Стефка пошла, ступая неизвестно на что, потому что пола под ногами не ощущалось, и куда непонятно, потому что дорога была неблизкой. Но сколько бы она не шагала, Марго почему-то не приближалась, находясь на одном и том же расстоянии.
Но вот что-то забрезжило вдали, похожее на отблески огня и в этот момент ведьма оказалась за её спиной.
- Дальше без меня,- приказала она, толкнув в спину и одновременно опрокинув ей на плечи горшок с резко пахнущим содержимым.
И брезгливо пытающая стереть с себя растекшуюся липкую жижу, совсем ошалевшая от происходящего Стефка ощутила, как странным огнем загорается тело и как будто наполняется воздушными пузырьками. Такое ощущение обычно возникает, когда ныряешь в очень холодную воду, только теперь вокруг неё шипела не вода, а воздух.
И в этот миг юная женщина почувствовала, что незримый коридор закончился, и она вылетела прямо вширь огромного, бескрайнего и забрызганного звездами бархатного неба, залитого золотым лунным светом.
- Лети, девочка,- послышался в голове голос Марго,- лети! Сегодня твоя ночь!
И ошеломленная происходящим Стефка действительно полетела над спящей землей.
Мелькали внизу похожие на щетку для волос леса, громады замков казались игрушечными, а реки - серебряными ниточками. Сильный и теплый ветер пьянил, свистел в ушах и развевал локоны волос. Страх и неприятие происходящего исчезло бесследно, наоборот, было необычайно приятно ощущать воздушные потоки на горящем невыносимым огнем теле.
А вот и океан - темные бескрайние воды, с белыми барашками волн, и крохотный хрупкий силуэт корабля - утлая скорлупка человеческого бытия на груди вечности.
Как же был велик и прекрасен мир! Очарованная этой красотой Стефка ликующе расправила руки и засмеялась от счастья и радости, ей хотелось, чтобы вечно длился этот невообразимо прекрасный и свободный полет! Она летит, летит, летит! Легкая как пушинка, свободная как птица!
Но тут что-то повлекло её вниз. Летунья недовольно опустила глаза и увидела яркий полощущийся на ветру костер.
Огонь манил её, казалось, его языки приветливо машут, приглашая поиграть с ним. Стефка улыбнулась призыву и опустилась к гостеприимному пламени. Радостно смеясь, то подлетая ближе, то отлетая подальше, она стала играть с его ласковыми языками. Огонь приятно жег, чудесно грел и был живым! Восхищенная Стефка летала вокруг него по кругу и весело ускользала из его игривых жарких объятий, которые как будто пытались, то поймать её за руку или за ногу, а то и вовсе обхватить за талию! Захмелевшая от скорости, она расхохоталась во весь голос, впадая в состояние восторженной эйфории.
Как не была увлечена этой захватывающей игрой наша героиня, вскоре она поняла, что у костра не одна. Слышался точно такой же хохот, веселый визг, то и дело рядом мелькали какие-то тени. Все как будто сплетались в радостный хоровод веселья, в котором в водовороте опьянения крутилась все ближе и ближе подлетающая к пламени Стефания.
- Какая смелая малышка, абсолютно не боится огня,- вдруг раздался прямо в голове чей-то спокойный, но заинтересованный голос,- я никогда не видел её раньше, это неофитка?
- Хозяин, хозяин,- испуганно зашептали шелестящие голоса вокруг, и даже пламя вдруг вытянулось ровным столбом, престав тянуть игривые языки во все стороны.
И Стефку неведомая сила резко потянула к земле. Она опустилась на поросший изумрудной травой холм, ярко освященный и луной и огнем. Немного в отдалении стоял силуэт высокого, худого мужчины в черном длинном плаще и бархатном берете на черных как смоль волосах. Рядом с ним притулилась Марго, в том же самом домашнем платье с передником. Они с интересом наблюдали за осторожно ощупывающей босыми ногами траву гостьей.
- Зачем ты позвала к праздничному костру непосвященную, Марго?- ласково спросил тот же голос.
- Мне хотелось угодить вам, мессир!- рассмеялась та.
- Угодить? Пожалуй..., но почему ты решила, что я хочу её здесь видеть?
И он обратил лицо к Стефке. Это был мужчина с гордым тонким профилем и изломанными густыми бровями над абсолютно черными непроницаемыми глазами.
- Подойди сюда, милая!
Стефке вдруг стало так страшно, что сердце забилось как сумасшедшее. Но сила, исходящая от незнакомца была непреодолимой, и она нехотя сделала шаг. И тут же перед её взором предстала яркая красочная картина - она в родном лесу собирает цветы маленькой златокудрой девочкой в окружении подружек. Картина появилась, сверкнула, и с тонким хрустальным звоном разбилась. Второй шаг- Ярослав приглашает её на танец. Его серые глаза, музыка, улыбка - опять звон и все исчезло. Третий шаг - они целуются с доном Мигелем в лесу, - разбилась. Её второе венчание пришлось на четвертый шаг - и то же с жалобным звоном разлетелось. Пятый - её брачная ночь, треснуло и пропало. Шестой шаг..., человек оказался совсем близко, она даже видела морщины на его высоком лбу.
- Разве не вы, мессир, открыли ей дорогу? - удивилась Марго, наблюдая за медленно и неуверенно ступающей подопечной.
Неизвестно, чтобы ответил этот страшный господин, но внезапно на поляне появилось ещё одно действующее лицо.
- Это я,- громко заявил мужчина,- открыл ей проход!
Над поляной внезапно наступила тишина, и все присутствующие немедля обернулись на голос. Изумленно обернулась и Стефка, и тут же узнала ... сына барона де Ла Роша! Он стоял посреди этого волшебного места все в том же кожаном камзоле с полотняными рукавами, а на его бесцветных кудрях красовался огромный, бархатный берет с серебряным аграфом в виде сплетенных змей. Маловыразительное лицо молодого человека оглядывало окружающий диковинный мир со скучливым и даже брезгливым выражением.
- Рауль?! - недовольно вскрикнули и Марго и незнакомец.- Зачем ты это сделал?
Но тот уже подошел вплотную к дрожащей от напряжения Стефке, и накинул на её обнаженные плечи собственный плащ.
- Я хотел посмотреть примет ли её огонь! А к вашим делам эта женщина не имеет никакого отношения! Я привел её сюда, и она уйдет вместе со мной!
Его рука вцепилась в её ладонь, и от этого крепкого пожатия у женщины начало меркнуть сознание. Стефка уже беспомощно повисла на руках этого непонятного Рауля, когда перед ней в последнем осмысленном проблеске сознания мелькнули сожалеющие глаза Марго и в голове прозвучал огорченный голос:
- Мне жаль, девочка! Поверь, если бы я знала, что это он, то никогда бы не втянула тебя в эту историю! Но в твоих мыслях не было ни одного воспоминания о Рауле!


ДЕ ЛА ВЕРДА.
Дон Мигель устал до предела.
Казалось бы, отправив за беглянкой Гачека, он мог более-менее облегченно перевести дыхание, но вопреки здравому смыслу, граф всеми ночами напролет метался без сна и отдыха по отведенным папскому посольству комнатам подворья, никому не давая покоя и сам себя доводя до изнеможения.
Вот и в тот день они долго с епископом не укладывались спать, так и сяк рассуждая о своей нелегкой миссии.
- Великий Герцог Запада, - брюзжал дон Мигель, вышагивая перед сидящим на кровати и смиренно перебирающим четки епископом, - в скромности ему не откажешь! Ведь должен абсолютно всем и вся его роскошь только внешняя позолота! И вместо того, чтобы заняться своей казной и укреплением своего герцогства, Карл с упрямством осла, опять замыслил военную авантюру!
- Наверное, надеется на помощь извне,- проскрипел простуженным голосом епископ,- строя планы выдачи своей дочери Марии за Максимилиана Габсбургского он замахнулся ни мало, ни много, как на создание новой империи, конкурентки Священной Римской. Может, мы зря хлопочем об этом браке? Не получить ли после большой докуки!
- Ерунда, - небрежно отмахнулся де ла Верда,- ничего у него не получится! Гонору много, а политического чутья нет! Мне кажется, что гораздо больше стоит опасаться хитроумного лиса Людовика! Усиливая выгодным браком позиции Карла Смелого, мы лишь пытаемся создать противовес этому опытному интригану. Подумайте сами, король давно уже подкупил всех вчерашних друзей нашего герцога Бургундского. Мало того, сам не воюет, натравливая на Карла швейцарцев, которых щедро подмазывает деньгами. Нет, папскому престолу выгоднее сейчас сохранять хотя бы шаткое, но равновесие, не давая усилиться ни одному из них.
- У будущей герцогини очень хорошее приданное,- заметил, тайком зевающий епископ,- а вот зачем мы усиливаем Габсбургов, не совсем понятно - вряд ли на следующих выборах в императоры они выиграют!
Дон Мигель осуществил очередной виток бега по тесной комнатке. Из него буквально перла беспокойная нервная, не находящая выхода энергия
- После такого удачного брака эта династия усилится и тогда место императора у них в кармане. Зато Габсбурги верные католики и никогда не доставляли папе никаких хлопот, в отличии ото всех остальных,- рассеянно заметил де ла Верда, и подошел к окну,- как же сегодня разбушевалась луна! Для этого времени года погода стоит просто на редкость ясная... Завтра День всех святых, нужно отстоять мессу, да помолиться за мою несчастную жену. Надеюсь, она сейчас находится в безопасном месте! Нет ничего опаснее, чем в такую ночь выехать в дорогу - самый разгул нечистой силы!
- Господь не оставит графиню! - епископ поспешил успокоить выведенного из себя подопечного.
- Мне здорово не по себе,- внезапно признался дон Мигель,- просто места не нахожу! Все мерещится всякая ерунда. Луна, что ли так действует!
Епископ, как и многие в ту далекую эпоху, увлекался астрологией, и в те свободные часы, что оставались у него от дипломатических трудов, составлял гороскопы интересующих его людей.
- Звезды благосклонны к донне Стефании, они предвещают ей долгую жизнь и многочисленное потомство!
Граф же, не в пример современникам, к звездам относился подозрительно, и особенно им не доверял.
- Но ведь на небе не написано, что именно я буду отцом этого потомства! - буркнул он.- Пока она умудрилась потерять даже нашего первенца!
Епископ недовольно поморщился, он не одобрял подобного скепсиса, но и искренне сочувствовал своему собеседнику.
- Ах, сын мой, вы попали в очень нелегкую жизненную ситуацию. Мне даже нечем вас утешить, кроме как словами - крепитесь и мужайтесь! А тут ещё, как на грех, все так застопорилось, и мы никак не увидимся с герцогом. Если бы не задержка в Конствальце! А теперь Карл занят сколачиванием новой армии и слушанием своей капеллы, как будто нет ничего на свете главнее. Определенно, с его отцом было проще договариваться!
- Вы хорошо знали герцога Филиппа?
- Знавал,- вздохнул его преосвященство,- это был умнейший политик, но у него была слабость к женскому полу, которой вы мгновенно бы воспользовались. А потом ведь нужно посетить в Иль-де-Франс! Людовику будет нелегко растолковать, что святой престол, вмешавшись в брачные планы герцога, ничего не имеет против самого короля.
Дон Мигель досадливо дернул плечами, брезгливо сморщив нос.
- Я уже встречался с королем в связи с другими поручениями его святейшества, и могу вам сказать, что с ним иметь дело очень сложно! Может, и неразумно так говорить, но могу признаться, что он у меня оставил неоднозначное впечатление. У Людовика мораль простолюдина и ведет он себя соответственно! При чем это подчеркивает, что согласитесь, не вызывает у его баронов теплых чувств, поэтому вокруг короля и зреют бесконечные комплоты! Достаточно вспомнить, что происходило два года назад в Перроне!
Граф пренебрежительно взмахнул руками.
- Ведь Людовик сам инспирировал восстание против епископа Бурбонского, а когда его разоблачили, повел себя не лучшим образом и при аресте, и при подписании соглашения..., теперь же король жаждет реванша, объявив сей документ недействительным!
Епископ во время речи собеседника согласно покачивал головой.
- Папа очень недоволен тем, как его величество поступил с кардиналом де Балю, - тяжело вздохнул он,- несчастный до сих пор томится в клетке, где нельзя не лечь, не встать. Вам предстоит, сын мой, похлопотать перед королем за несчастного!
Но дона Мигеля мало трогала судьба какого-то там кардинала. Хотел быть всех умнее? Ну, и получил свое! Знать судьба у него такая - сидеть, как дикий зверь в клетке!
- А чего он ожидал? Из-за его предательства король вынужден был отдать своему братцу Карлу Шампань, а такие вещи не прощаются! И вообще, для этой семьи характерны заговоры внутри её членов.
- Да уж, - нехотя согласился Братичелли,- что вытворял сам Людовик со своим отцом, объединяясь с теми же герцогами бургундскими - и Филиппом, и Карлом! Женился без разрешения отца! Покойник Карл VII даже был вынужден выслать его в Дофине, без права появления при дворе. А тот, говорят, его в отместку отравил! - старик истово перекрестился, огорченно причмокнув. - Хорошая каша заваривается сейчас во Франции! Людовик, очевидно, решил окончательно добить Карла.
Дон Мигель задумчиво потрепал рукой подбородок.
- Не думаю, что это будет просто! У меня есть сведения, что на стороне Бургундии опять выступит английский король.
- А это значит, что столетняя война имеет все шансы стать двухсотлетней!
- Все может быть,- с досадой вздохнул де ла Верда, вновь подходя к окну, - не знаю, что со мной происходит, ваше преосвященство, но надо бы мне завтра приложиться к святым дарам. Эта луна вызывает у меня чувство настолько острой тревоги, что я не нахожу себе места! Дай мне волю, я прямо сейчас бы оседлал коня и один, без охраны и оружия помчался, как на крыльях в Лотарингию в след моей несчастной жене.
- Женщина в крови у мужчины,- философски заметил епископ,- поэтому наша святая церковь и требует целомудрия от своих служителей, потому что не может с полной отдачей служить мужчина вере, если он будет думать о жене и детях. Папа Григорий VII в свое время принял указ о целибате, потому что хорошо понимал это. Но вы - человек светский! Глава славного рода. Вам, разумеется, надо было жениться, только, по моему мнению, вы сделали неправильный выбор супруги. Доверили бы это дело вашей матушке - высокочтимой донне Инесс. Она бы подобрала вам подходящую невесту из хорошей кастильской или арагонской семьи, скромную и сдержанную. Графиня жила бы со свекровью в тиши вашего родового замка, не обременяя ни вашу голову, ни вашу душу.
- Наверное, вы правы,- с горечью согласился де ла Верда,- я пошел на поводу у своего сердца и теперь уже поздно раскаиваться в содеянном. Бог соединил нас для доли лучшей или худшей, и я не буду роптать на его волю.
- Уже слишком поздно, сын мой,- потянулся и уже открыто зевнул его преосвященство,- пороху мы с вами сегодня уже не изобретем, давайте спать!
Де ла Верда нехотя согласился. Таким образом, заканчивались практически все беседы между ним и Братичелли - от Стефании к политике, от политики к Стефании, причем сами собеседники порой не замечали, как плавно их речь перетекала от одного к другому.
Ночь прошла спокойно, но когда утром епископ еще лежал в постели, только собираясь встать на утреннюю молитву, его преосвященство побеспокоили. Ему и так что-то в последнее время нездоровилось - болело горло, мучил кашель, и он с тоской думал, что такие нагрузки в его возрасте становятся уже не по силам. То ли дело де ла Верда, который мог по трое суток не спать, присутствуя на допросах инквизиции, составляя письма, договора и отчеты, устраивая заговоры, и придумывая хитроумные комбинации. Но сегодня, когда граф ворвался в его спальню, епископ понял, что слишком уповал на его выносливость. Дон Мигель был в предельно взвинченном состоянии.
- Всё,- заявил он прямо с порога,- я не могу больше ждать, мне нужно срочно встретиться с герцогом, как бы он не увиливал от приема папских легатов! Со Стефанией случилось что-то неладное!
- О, Бог мой,- перекрестился епископ, подскакивая с постели, он хорошо знал графа и понимал, что тот не будет тревожить его без нужды,- что произошло за те несколько часов, что мы не виделись? От вашего чеха прибыл гонец?
Но де ла Верда только отрицательно качнул головой.
- От него ничего нет, но мне приснился странный сон, ваше преосвященство, очень странный сон!
- Сон? - удивленно протянул его преосвященство,- но разве можно безоговорочно верить снам?
- Таким можно,- мрачно уверил его дон Мигель,- я видел очень странное место, но почему-то узнал его...
- Место? Какое место?
Собеседник измученно потер виски, и епископ с жалостью заметил, как осунулся и даже постарел за прошедшую ночь всегда бравый и подтянутый граф.
- Когда я учился на теологическом факультете Барселонского университета, мне попались в руки древнейшие манускрипты св. Сципциона Антиохийского - пустынника, жившего где-то в 3 веке. На мое счастье он изъяснялся на латыни. Так вот, святой описывал те искушения, которым подвергал его нечистый, пытаясь отвратить от молитвы и покаяния. И самое сильное впечатление на св. Сципциона Антиохийского произвел некий костер человеческих страстей, который горит где-то далеко на краю земли, и не погаснет до тех пор, пока люди способны грешить!
- Обычные уловки сатаны,- нахмурился, перекрестившись, епископ,- но почему вы рассказываете мне об этом, сын мой? Это каким-то образом касается вашей жены?
- Я видел Стефанию, кружащейся вокруг удивительного пламени, и сразу же узнал его! Именно так описывал этот огонь святой - искушающий, буйный, живой!
Его преосвященство с уважением относился к пустынничеству, но к своему стыду он никогда и ничего не слышал о Сципционе Антиохийском, и в глубине души усомнился в его видениях. Не то чтобы он заподозрил св. отшельника во лжи! Нет, конечно, нет! Но мало ли что привидится человеку, питающемуся только сухой травой и каплями воды, да ещё в ночной пустыне среди опасностей и одиночества? Но делиться сомнениями с доном Мигелем мудрый Братичелли не стал, и, живо прочитав очистительную молитву, благословил пасторским перстнем почтительно согнувшего голову несчастного графа.
- Спешите, сын мой, спешите! Спасение даже одной христианской души стоит всего мира беспутных принцев и интриганов-королей!
Но, не смотря на благословение, де ла Верда не поспешил немедля на помощь супруге. Прежде всего, дело, а только потом уже - семья!
Карл Бургундский в этот пасмурный день выехал на охоту - первый морозец сковал землю, и в воздухе вкусно пахло инеем, свежестью и чистотой. Обрадованная возможностью всласть побегать и полаять свора собак очертя голову носилась среди деревьев бело-рыжей гавкающей лавиной, путаясь под ногами коней и беззлобно ругающихся всадников. Трубили рога, кричали испуганные вороны, развевались разноцветные вуали дам...
Короче, охота Великого герцога Запада была в самом разгаре.
Где-то вдали в гуще терновника мелькнула рыжей искрой лисица и вся герцогская свита стремглав кинулась за ней, радуясь простору и движению и не обращая внимания на призывы егерей подождать более крупного зверя.
Но осторожно пробирающийся по опавшей листве на своем скакуне граф охотился совершенно на другую добычу. Ему нужен был, скачущий во главе этого оголтелого воинства крупный краснолицый мужчина, прозванный Смелым.
Будучи сам потомком королей дон Мигель относился к высшей сеньоральной власти, как к Божьему предопределению, и был далек от критики монархии в целом. Но ведь иногда Господь посылает и испытание подданным, взваливая на их плечи совершенно непригодных правителей. Достаточно, только вспомнить такие прозвища королей, как Злой, Простоватый, Сварливый, Безумный - все они говорят сами за себя. Иногда придворные льстецы, правда, оказываются проворнее язвительных языков подданных и тогда рождаются всякие Бесстрашные, Мудрые, Красивые!
Так случилось и с Карлом Смелым! Де ла Верда прозвал бы его, скорее, Упрямым, Свирепым, Несговорчивым, Оголтелым... достаточно вспомнить несчастный Льеж! Впрочем, носил же его отнюдь не самый гуманный отец прозвище - Доброго только за то, что пускал по поводу и без, слезы умиления!
Дон Мигель охотно признавал за Карлом и несомненные достоинства - ум, щедрость, благородство, неистовую любовь к войне, но, увы, времена короля Артура уже давно канули в лету! Сегодня от политика требовались другие умения, те самые, которых было в достатке у его противника Людовика XI - хитрость, изворотливость, умение просчитывать свои действия на три хода вперед. А в Карле было слишком много показного, претенциозного - вот и сейчас тот был в шитом золотом и жемчугом сюркоте, в бархатном с златотканой подкладкой упленде, на шляпероне красовался аграф с крупными рубинами. Зачем так наряжаться, собираясь на кабана, дон Мигель решительно отказывался понимать. Ладно бы, Карл Смелый был таким же известным женолюбом как его отец, тогда так сяк, но можно было объяснить этот неуместный блеск, увы! Дон Мигель в отличие от епископа добродушием никогда не славился, к людям относился с подозрительной настороженностью, и, как правило, очень редко ошибался, предполагая самое худшее.
Так вот! Тенденцию бесконечно торчать в своей капелле, слушая пение юных мальчиков и предпочитать общество рыцарей дамскому, а так же подозрительную верность женам, при наличии всего одной дочери, де ла Верда пояснял себе весьма просто. На его взгляд, герцог был тайно снедаем порочными влечениями к представителям своего пола, хотя тщательно ото всех это скрывал. Честь ему, конечно, и хвала, что он так искусно боролся со своими пороками, но сочувствия у дона Мигеля бургундец не вызывал.
Граф относился к мужеложцам со спокойным и ледяным презрением, ставя их на одну доску с евреями и маврами. Но что поделаешь, если для пользы дела нужно было общаться даже с вызывающими столь неприятные эмоции людьми! И дона Мигеля мало волновало, что он, возможно, ошибается. Лучше думать о человеке хуже, а потом с радостью понять, что был неправ, чем горько разочароваться в последствие.
- Ваше высочество! Разрешите обратиться?
Граф с огромным трудом дождался момента, когда свита герцога дала ему возможность приблизиться к последнему на расстояние слышимости голоса.
Карл Смелый с заметным раздражением оглянулся на испанца, появившегося без приглашения на охоте, в неизменно черном, как перья ворона, наряде. Случайностью это объяснить было невозможно, значит, тот намеренно искал с ним встречи в неформальной обстановке.
Герцог не знал даже, как отнестись к этому возмутительному своеволию одного из папских послов, так как пока ему нечего было сказать его святейшеству о готовящейся войне.
Да, он желал выдать единственную дочь замуж за Максимилиана Габсбурга, но только в расчете на имперскую корону для себя, а не за те малые уступки Фридриха, которые везли в своих бумагах папские легаты. Карл считал их появление при дворе не более чем предлогом для вмешательства святейшего престола в его дела. И это здорово раздражало герцога - не успел он ещё выступить в поход, как ему начали совать палки в колеса все, кому не лень!
В том бурлящем котле столкновений различных интересов, интриг и борьбы практически всех властительных персон Европы появление римских легатов только ещё больше осложняло и запутывало то, что итак напоминало первозданный хаос. Каждый тянул одеяло на себя, пытался урвать свой клок, похоже, и папа!
И тут ещё этот испанец с умными черными глазами, непонятно зачем попавший в свиту епископа.
- Да? - надменно обернулся к нему герцог, все-таки решив не портить отношения с легатами.
Дон Мигель, как мог только он, чуть ли не застенчиво улыбнулся.
- Извините, что я отвлекаю вас от преследования зверя, увы, обстоятельства складываются так, что я лишен счастья и дальше пребывать при вашем блестящем дворе! Но у меня к вам неотложное дело от одного весьма высокопоставленного лица..., дело тонкое и деликатное!
Два последних, сказанных почти шепотом слова, заставили Карла придержать рвущийся с губ отказ от беседы.
- Чего же вы хотите?
- Дело касается алмаза, украшающего ваш боевой шлем!
Испанец подобрался к герцогу поближе, ловко обойдя неохотно расступающуюся охрану:
- Дело в том, что я выполняю просьбу одной, не желающей себя называть особы королевской крови. Она поручила мне выяснить, правда ли, что это знаменитый алмаз Надир-шаха, которому приписывают магические свойства по защите его владельца от вражеского меча?
Карл, не ожидающий такого поворота разговора, порядком удивился.
- Правда! Но почему вас это заинтересовало?
- Моему доверителю так же предлагают камень в 108 карат, уверяя, что он и есть тот самый алмаз!
- Это абсолютно исключено! Я отдал его ювелирам и после обработки алмаз стал, конечно, меньше, но зато приобрел 48 граней, и представляет собой уникальное зрелище!
Лицо де ла Верды выразило почтительное не то чтобы недоверие, а так, легкую тень сомнения.
- Камень, предложенный моему доверителю, необыкновенно прекрасен!
- Вы просто не видели мой! Тогда бы не возникло никаких сомнений!
Черные глаза собеседника посмотрели на герцога с таким выжидающим выражением, что тот вынужден был закончить свою речь приглашением:
- Предлагаю вам после охоты посетить оружейную комнату, где хранятся мои доспехи, и вы увидите алмаз Надир-шаха.
Дон Мигель тот час растворился среди окружающих деревьев. Он все-таки добился своего.
Все знали, насколько огромное значение придает герцог алмазам. Его доспехи были почти сплошь усеяны бриллиантами различной величины, так как Карл был уверен, что их блеск заставляет врага испытывать страх и способствует его победе. Дон Мигель кое-что знал о драгоценных камнях, да и в заветной шкатулке ещё не закончился янтарь и жемчуг, ну а остальное уже не представляло особых затруднений. Перейти в беседе о драгоценностях от бриллиантов к поручениям папы было задачкой для новичка, а де ла Верда уже давно таковым не был.
Он ушел из оружейной комнаты с подробным списком претензий Карла Бургундского к его сюзерену, и теперь можно было торговаться и спорить по каждому пункту, как с Людовиком, так и с Карлом до скончания веков, мечась из Фландрии в Иль-де-Франс, и обратно, но зато появилась, хоть какая-то надежда предотвратить кровопролитие.
Папа получит возможность посредничества, а значит, солидно укрепит свои позиции в этом регионе, подорванные в свое время "Прагматической санкцией" Карла VII, запрещавшей действие папских декретов на территории Франции без одобрения короля.
Дон Мигель проделал порученную работу со свойственной ему виртуозностью, и теперь можно было заняться и своими домашними делами.
_________________

Вау! Вот это было неожиданно и потрясающе! Просто "Мастер и Маргарита" в средневековом антураже - здорово описана магия ночи всех святых, реально здорово! И страстно, и захватывающе.

А Мигель мне всё равно неприятен. будь он сто раз прекрасным политиком - сказала бы я, что он недалекий и жестокий человек, но не могу - для того он типичный статистический мужчина со всеми тараканами. Но, вот то, как он бросил походя, что Стефка умудрилась их дитя потерять - а не он ли довел её? Понятное дело, что он не считает себя виноватым, а баба дура сама виновата. Бедные женщины средневековья - причем, что прачки и нищенки, что графини и королевы.
___________________________________

Надеюсь, будущие события настроят вас более лояльно к моему герою, хотя не спорю, он типичный мужчина "со всеми тараканами" в голове! Но в моем романе вообще нет ни положительных, ни отрицательных героев. Так мне, кажется, по крайней мере. Я их всех одинаково люблю. Да вы, наверное, меня и сами хорошо понимаете.
_________________

Очень понравился ваш комплект для Хризолитовой леди! здорово!
_________________

 » Глава 8

- ШАМПАНЬ.
Стефка спала и вновь видела фантастический сон.
В голубых искрах рассыпающихся звезд перед её взором опять появилась невероятно огромная кошка с ослепительно белой шерстью. Она, ластясь, прижалась к её ноге, и женщина уже привычно оседлала зверя, чувствуя кожей между ног его нежную теплую шерсть. И они поскакали сначала по пушистым молочным облакам, а потом по лугам с необыкновенно красивыми огненными цветами, тянущимися к ней похожими на языки пламени лепестками. А потом они взмыли в черное бархатное небо и звезды закрутились вокруг них в сумасшедшем хороводе!
Сон прервался ужасно. Женщина лежала, на какой-то покачивающейся и подрагивающей лежанке абсолютно без сил, с пересохшим ртом от страшной жажды. Все её тело невыносимо ломило и жгло, а главное, она почему-то не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, и даже открыть глаза.
Но зато уж голоса, яростно спорящие над ней, не оставляли сомнений, что со снами покончено. Ругались Тибо и Хельга, да так, что служанка срывалась на крик.
- Я тут не причем! - вопила она,- сам задрых как сурок, а я виновата!
- Только из-за твоей прожорливости мы попали в эту переделку! Меня-то усыпили, но ты ведь не спала - что там происходило? Почему донна так страшно сожгла себе кожу?
- Это вышло случайно, госпожа укатилась прямо в очаг!
- Но ведь графиня не саламандра, чтобы окунувшись в огонь выйти оттуда невредимой! Она бы умерла, если бы получила такие ожоги, свалившись в очаг. А донна обгорела ровно, без пузырей, как будто долго жарилась на солнце!
- Может, так оно и было!
- Да ты что, последний разум проела? Ноябрь на дворе, откуда быть такому солнцу? А волосы, почему порыжели?
- Что ты меня допрашиваешь, как судья! Откуда я знаю, почему она рыжая? Одна моя знакомая рассказывала, что если мыть волосы в настоявшейся бычьей моче, то они приобретут рыжий отлив! Наверное, и донна...
- Я тебя убью, толстуха! Только не надо мне рассказывать, что на обгоревшую донну мочился три дня не облегчавшийся бык! Только такая тупая корова, как ты способна придумать такую дикую историю!
- Сам тупой..., проморгал её светлость, а теперь злишься!
- Я всю дорогу делал всё, чтобы она как можно быстрее вернулась к мужу! Можно сказать, из шкуры лез, чтобы нас догнала и обнаружила погоня, а что теперь делать - право слово, не знаю! Ну не показывать же её в таком виде графу? Как бы всем не пострадать! Надеюсь, что ты, идиотка, понимаешь, какая кара нам с тобой грозит, если граф хоть о чем-нибудь догадается? Для инквизиции слова "невиновен" не существует!
- Ах, я бедная, бедная, вечно на мою голову сыплются неприятности,- запричитала дурным голосом Хельга,- граф прикажет меня высечь! А у меня итак после кнута едва кожа затянулась!
- Хватит выть! Что у вас тут происходит?
Стефка умудрилась растеряться даже в том беспомощном и жутком состоянии, в котором находилась. Этот внезапно прогремевший голос принадлежал какому-то незнакомцу, и одновременно был ей смутно знаком.
- О, справедливый, добрый господин,- тот час дурашливо запел шут,- куда мы едем, знает только он один! И навевает скрип колес, интересующий нас всех вопрос - куда мы едем и зачем? И не нажить бы нам проблем!
- Демуазель едет в Париж! А куда надо тебе, не знаю, так что можешь идти на все четыре стороны!
Но разве от Тибо можно было отделаться таким предложением, он его мудро пропустил мимо ушей.
- В Париж? Так есть одна беда, нам незачем скакать туда!
- Демуазель Иоланта ясно сказала моему отцу, что едет к Азенкурам.
Стефка от ужаса затаила дыхание - это был голос Рауля, того самого Рауля, который открыл какой-то проход, если только...,. если только ей это не приснилось! И тот волшебный огонь, и белая кошка, и Марго!
- Как бы нам не ошибиться,- с тяжелым вздохом заметил карлик,- и опять не заблудиться! Скоро месяц, по пустому ищем мы дорогу к дому!
- Если это все, что ты можешь мне сказать, так лучше бы молчал, шут!
Да, когда приближенные донны жаловались на надменность графа, они ещё не сталкивались с завораживаемым холодом французского дворянина. Ледяной голос Рауля де Сантрэ заставил вздрогнуть в ознобе даже горящую, как в аду несчастную Стефку.
- Лучше расскажите, что произошло с вашей госпожой за ту пару часов, на которые я вас оставил прошлой ночью?
- Она упала в очаг!
- Она обгорела на солнце!
Завопили наперебой два голоса и понятно, что ни один из этих ответов не устроил сына барона.
- Действительно, чем допрашивать дураков, лучше выслушать карканье ворон! Чтобы упасть в очаг нужно было откуда-то его взять посереди того холма, ну, а о солнце даже и говорить не хочется! Может, вы придумаете ещё какое-нибудь объяснение?
- Мы ничего не знаем,- противным голосом затянула Хельга,- мы крепко спали, а проснулись и вот - госпожа вся, как огнем опаленная!
- Почему наша донна так загорела, не ваше и не наше дело! - огрызнулся карлик,- спали очень крепко мы и даже не видели сны!
- Тогда перестаньте орать,- со злостью посоветовал де Сантрэ,- ваши вопли слышатся вдоль всей дороги, и на нашу повозку косятся люди! Не хватало только, чтобы кто-нибудь захотел сюда заглянуть и увидел демуазель в таком виде!
Только теперь Стефка поняла, почему её ложе подрагивает и раскачивается. Оказывается, её везли в повозке, но почему она так плохо себя чувствовала? Неужели, действительно упала в огонь? И вся та бесовщина, что привиделась ей позже, не больше и не меньше, чем больной бред?
Ей невыносимо хотелось пить, но, увы, как она не силилась, из пересохшей глотки не вырывалось даже стона. Немилосердная тряска на ухабах и кочках дороги вызывала у Стефки болезненные ощущения во всем теле, и только общая слабость помогала ей вновь и вновь впадать в полуобморочное состояние, где вновь свистел в ушах ветер, и она неслась и неслась на спине белоснежного зверя, куда-то в звездную бездну.
Измученная до предела больная не знала, сколько времени прошло, прежде чем она смогла хотя бы пошевелить рукой, и лишь потом ей стали подчиняться ноги. Речь же появилась непосредственно перед тем, как вернулось зрение.
- Хельга! - простонала графиня, с неимоверным трудом садясь на своем скорбном ложе и пытаясь разомкнуть склеивавшиеся ресницы.
- О, ваша светлость! - обрадовано кинулась та к госпоже.
И в этот момент Стефке, наконец-то, удалось раскрыть веки, как раз, чтобы увидеть, каким ужасом искажается лицо Хельги. Глаза болели, их немилосердно резало, и слезы бежали по щекам, но все же она, преодолев недомогание, приказала:
- Подай мне зеркало!
Та, давясь слезами, вытащила из вещевого мешка маленькое зеркальце. Насторожившаяся в предчувствии неприятностей Стефка заглянула в серебряный овал и чуть не закричала. Это была не она! У женщины в зеркале была не белая кожа, а смугло-золотистая, с бронзовым оттенком. Синие глаза стали отливать зеленью и изменили цвет. А её главное богатство - золотистые волосы стали рыжими, больше напоминая языки растрепанного пламени.
Графиня расстроено оглянулась на свое окружение. Хельга выла, вытирая слезы передником, а угрюмо нахохлившийся Тибо стыдливо отвел глаза от обнаженного тела госпожи.
- Что же теперь делать?
Вопрос был чисто риторическим. Что можно в таком случае сделать? Не смотреться в зеркало?
- Давайте на время уповать,- тем не менее, вполне здраво предложил Тибо,- и не надо страдать и вздыхать! Само по себе пройдет, как бы ни было худо, и прежним все станет, ослом я пусть буду!
Стефка задумалась, опустив зеркало. Вряд ли когда-нибудь все станет прежним! Надежды на такой исход дела практически не осталось, но зато неподалеку находился человек, который мог ей многое объяснить.
- Хельга, мне нужно одеться!
Немка, недовольно бурча себе что-то под нос, покопалась в вещах и вытащила какое-то непонятное тряпье. Стефка увидела юбку из дешевого темного сукна, шерстяной корсаж и рубаху грубого полотна, более подходящую горожанке ниже среднего достатка, чем высокородной графине.
- Откуда у нас это? - брезгливо поморщилась она,- и где де Сантрэ?
Тибо и Хельга недоуменно переглянулись. Эту юбку и корсаж графиня сама себе выбрала, ещё будучи в Нанси, пояснив, что в пути нужно быть, как можно менее заметной.
- Едет рядом,- тихо ответила служанка, нервно сворачивая платье,- но ведь не голой же вы будите с ним разговаривать. Ваше старое платье, - она запнулась и, с трудом сглотнув, предложила,- наденьте хотя бы рубашку!
- По мне так лучше остаться голой,- усмехнулась Стефка и прямо в том виде, что и была, выглянула из повозки.
Возницей был один из людей де Сантрэ, это она поняла сразу, но вот где он был сам? Графиня покрутила головой и тут же нашла скачущего неподалеку сына барона.
- Мессир Рауль!- дерзко окрикнула она его.
Молодой человек оглянулся и пораженно замер при виде обнаженной женщины. Стефка только усмехнулась, заметив, как потемнели и сверкнули его обычно маловыразительные глаза. Вот так-то! Даже мраморного мужчину может оживить обнаженная женщина! Но сама надобность в разговоре автоматически отпала - мужской взгляд ответил сразу же на все вопросы.. И этот добивался её тела, с тем, чтобы позабавившись, бросить вновь!
- Нам нужно поговорить, - скрылась она за пологом повозки, решив, что показала уже достаточно.
- О чем угодно и сколько угодно, демуазель,- Рауль моментально прижал круп своего коня к повозке,- я только привяжу своего скакуна!
- Вы слишком торопитесь, рыцарь! Чтобы нам раскрыть друг перед другом душу, нужно сначала подобрать мне подходящее платье, иначе я не найду себе покоя, и из нашей беседы не выйдет ничего путного!
- Желание дамы - закон для рыцаря! Чтобы вы хотели надеть?
- На ваше усмотрение, шевалье!
И этот поразительный Рауль, больше не говоря ни слова, вдруг направил своего коня в направлении обратном тому, по которому они ехали, и моментально исчез.
Стефания вернулась в повозку к угнетенно молчавшим слугам, и быстро приказала немке.
- Останови возницу! Нам нужно бежать!
Тибо страдальчески сдвинул брови.
- Донна, за красавицей нагой мужчина побежит любой! Чем неизвестно куда переться, лучше было бы сначала одеться!
Стефка мрачно фыркнула - хоть карлик, а всё равно мужчина! Но он был абсолютно прав.
- Давай тряпье! - приказала она Хельге,- только побыстрее, шевелись!
- Донна! - заикнулась было та, но глянув на лицо госпожи, прикусила язык.
- Узнать бы не грех, как мы совершим сей побег! На козлах сидит далеко не слабак, шута он прикончит запросто так!
Стефания не могла не согласиться с этими не лишенными здравого смысла доводами, хотя и одарила Тибо нелюбезным взглядом.
- Скажи ему, что надо по нужде! Где ослики?
- Привязаны к телеге!
Стефания наморщила лоб, прикидывая так и этак, что можно сделать в данном случае - ситуация не представлялась ей безнадежной.
- Всё очень просто, - пояснила она этим вечно недовольным нытикам, - во время остановки мы незаметно отвязываем осликов и сбрасываем вещи. А когда телега тронется, один за другим незаметно спрыгнем...
По мере её, казалось, столь ясного пояснения лица слушателей вытягивались все больше и больше. Особенно растерянной выглядела Хельга, но первым высказался все-таки по-дурацки хихикнувший Тибо:
- Хельга наша ловка как корова, и прыгать с повозки готова снова и снова. Не голову сломит, так брюхом зацепится, она грациозна словно старая лестница!
Можно только представить, в каком шоке находилась от перспективы прыжков с двигающейся повозки бедная немка, если она даже не нашла слов, чтобы достойно огрызнуться, а лишь жалобно глянула на свою столь сильно изменившуюся госпожу.
Сквозь овладевший Стефкой злой кураж пробились угрызения совести. Действительно, беременной полной немке подобные курбеты были явно не по силам!
- Что же вы сами можете предложить? - раздраженно спросила она,- только не надо смущенно пожимать плечами!
Предупреждение было своевременным, потому что, судя по всему, эти двое собирались поступить именно так - раскритиковать её планы, а остальное их касалось мало.
- Хельга могла бы не залазить в повозку сама,- наконец, нехотя процедил сквозь зубы Тибо, - а ловить по дороге отвязанного осла. Все равно, громилу интересуете только вы, и ему глубоко наплевать, что делаем мы!
Попытка не пытка!
Всё прошло не так уж и плохо. Возница - хмурый мужчина внимательно проследил только за тем, как в повозке после остановки устраивается женщина. На галдящего свои очередные прибаутки шута он не бросил даже взгляда, а про Хельгу, казалось, и вообще не вспомнил.
Даже Стефка не выдержала и рассмеялась, когда увидела, как потешно мечется по дороге толстая немка, пытаясь поймать тот час заартачившихся животных, а ведь ей ещё предстояло собирать потихоньку выкидываемые на дорогу вещи!
Карлик выпрыгнул из повозки довольно ловко, воспользовавшись тем, что та затормозила на повороте. Впрочем, донна всегда подозревала, что за его шельмовской дурашливой маской скрывается изощренный ум великого интригана и хитреца.
Теперь оставалась она одна.
Стефка выглянула из-за полога повозки, внимательно осматривая дорогу. Хельга и Тибо уже превратились в крохотные фигурки на горизонте, пытающиеся справиться с упрямыми осликами. Но даже отсюда и то было заметно, что они грызутся и ссорятся по своему обыкновению.
Прошло довольно много времени, прежде чем на обочине показался подходящий куст. Перекрестившись и прочитав молитву пр. Деве графиня, подобрав юбки, спрыгнула с телеги. Прыжок не сказать, чтобы удался, болезненно заныла щиколотка. Тем не менее, ахнув от боли и прихрамывая, она поспешила спрятаться в густой куще.
- И как нам дальше быть, - угрюмо запричитал шут, когда они вновь собрались все вместе, - и как уйти нам от погони, ведь де Сантрэ нас все равно догонит!
Действительно, обыскать дорогу и найти их маленький отряд для шевалье не составило бы особого труда. Но Стефка, закусив удила, решила во чтобы то ни стало уйти от преследования. Ей было настолько не по себе от всех метаморфоз, которые с ней случились в последнее время, что убежать от этого странного Рауля стало для неё делом первостепенной важности. А там хоть трава не расти, все равно лучше, чем продать душу дьяволу!
И вся троица углубилась в холмы прилегающей к дороге территории.
- Я мал, я устал здесь плестись и стонать, мне трудно по склону быстро шагать, - причитал шут, - любая дорога, куда-то ведет, а нас лишь в ухабы, да в ямы несет!
Но выбравшаяся из осточертевшей повозки на белый свет юная женщина всей грудью дышала горьковатым запахом перепревшей листвы, простора и холодного осеннего ветра. Забравшись на самый высокий холм, она внимательно оглядела окрестный чужой и незнакомый мир.
Куда только не кинешь взгляд, расстилались сжатые порыжевшие поля, вдали виднелись крытые соломой домики вилланов и причудливо изогнутая корявая вязь, потерявших листву виноградников. Невдалеке проступала в дымке туманная громада очередного замка!
Стефка очарованно улыбнулась - пусть она здесь потерявшаяся странница, бредущая сама не зная куда, но мир вокруг был так прекрасен, так светел и ярок!
- Я молода, красива, здорова, и от чего я совсем недавно была полуживой, обрекая себя на монастырскую жизнь? Оттого, что один сеньор назвал меня ненасытной? А что плохого в ненасытности, если есть желание жить и любить?
Неизвестно откуда вдруг налетевший ветерок обвил её стремительным объятием, раздув подол юбки и сдернув с головы капюшон накидки... и улетел, оставив после себя только взъерошенные бурые листья под ногами.



ДЕ ЛА ВЕРДА.
Де ла Верда мчался без сна и отдыха в Труа. Он не чувствовал потребности ни в том, ни в другом, ему только казалось, что дорога тянется бесконечно, а время, наоборот, летит слишком быстро.
Труа встретил графский отряд ежегодной осенней ярмаркой, и город напоминал улей с растревоженными пчелами. Толпы радостно возбужденного народа заполняли его узкие улочки - везде теснились тележки, повозки, а то и просто груженные тюками люди, гул, гомон, атмосфера всеобщего азарта наживы, и только угрюмые испанцы не вписывался в это жизнерадостное деловое ликование. Осторожно пробираясь к таверне, в которой остановился Гачек, дон Мигель напряженно соображал, что ему известно о де Ла Роше, и какова, вообще, обстановка в Шампани на тот случай, если придется надавить на барона.
Мысли не утешали.
Оба сына покойного короля Карла отличались склонностями к различным вывертам и интригам. Достаточно вспомнить юность Людовика, когда он потрепал немало нервов своему отцу, беспрестанно устраивая комплоты, и объединяясь для этого даже с его злейшими врагами. Но и младший член этого беспокойного семейства, ничем не уступал старшему брату, постоянно интригуя теперь уже против него самого. Карл Французский - молодой человек чуть больше двадцати лет, преследуя свои цели, выступал против Людовика на стороне Карла Бургундского. Во время подписания печально знаменитых Перронских соглашений, он открыто предал свою династию, но зато получил в ленное владение Шампань.
Дона Мигеля с души воротило при одной мысли о том, что придется обращаться за помощью к столь печально ославившемуся субъекту, но с другой стороны, стоило ещё выяснить, имеет ли хоть какое-то отношение барон де Ла Рош к пропаже его супруги.
Гачек облегченно вздохнул при виде сухощавой фигуры испанца на пороге таверны. Все эти дни он изо всех сил пытался сообразить, что же могло произойти с графиней и её людьми на переправе, ведь после того, как они покинули паром, их больше никто не видел. Да, вагант был влюблен в графиню, и ему очень хотелось уберечь её от опасности, но Славек должен был признать, что ему в одиночку не решить этой загадки. Только дон Мигель с его связями и принадлежностью к самым сливкам элиты европейской аристократии, мог постучаться в двери любой цитадели, даже такой, как замок барона де Ла Рош, чьи грозные башни пугающе отражались в водах Сены.
- Де Ла Роши, - задумчиво протянул дон Мигель, после того, как получил его отчет, - старейшая фамилия Шампани. Выдвинулись при Людовике Святом! Собственно, это и всё, что мне о них известно. Вроде бы считаются приверженцами французской короны, но сына барона часто видят в отеле Карла Французского. Это опять-таки ни о чем не говорит, кроме обыкновенной осторожности..., многие дворяне Франции сейчас в сходном положении. Когда король и могущественный герцог сцепляются в смертельной схватке, то даже самые далекие от политики люди поневоле становятся заговорщиками. Что ж, начнем с самого начала!
Оказывается, де ла Верда обладал талантами не только в области сыска ведьм.
При взгляде на надменное и грозное лицо вельможи, почему-то сами собой развязывались все языки, и изумленный Гачек услышал робкое признание паромщика, что Стефания, оказывается, все-таки встречалась с бароном. Правда, де Ла Рош, обменявшись с женщиной несколькими фразами, умчался восвояси, не дожидаясь графини. Гачеку он об этом даже не обмолвился!
- Что это были за слова? - продолжал допрос дон Мигель.
Паромщик, уже пожилой мужчина, неловко съежился под взглядом пронзительных черных глаз.
- Его милость господин Арман был недоволен дерзостью шута демуазель, - боязливо пояснил он,- всех слов я не расслышал, но дама сказала барону, что направляется в Париж, к своим родственникам.
Гачек едва успел опустить глаза под полным сарказма взглядом графа.
- Клянусь всеми святыми великомучениками, - испуганно открестился он, - что кто бы ни были эти родственники, я к ним не имею никакого отношения!
Удивительно, но дон Мигель вполне удовольствовался этим объяснением. И вообще, чем ближе узнавал чех графа, тем более менялось его мнение об испанце в лучшую сторону. Де ла Верда, по его мнению, был вполне разумным человеком, если только дело не касалось еретиков и ведьм. Тут на его острый и блестящий ум, как будто набегало черное облако, и бесполезно с ним было вести, сколько-нибудь результативные переговоры.
Барона де Ла Роша к темным силам дон Мигель не причислял, поэтому разговор с ним проходил во вполне лояльной обстановке.
Хозяин принял почетного гостя в парадной зале замка, сплошь увешанной древними стягами и гербами практически всех дворянских родов графства, находящихся, по всей видимости, в родстве с этим семейством. Дон Мигель внимательно изучил содержимое стен, прежде чем к ним с Гачеком вышел сам владелец замка.
Предложив посетителям по стакану подогретого вина, барон усадил их перед жарко растопленным камином. Вечно мерзнущий южанин дон Мигель с удовольствием устроился как можно ближе к огню.
- Да, - не стал отказываться де Ла Рош, - я действительно встречался с юной девой, которую сопровождал злоязычный сверх меры шут и толстуха служанка. Она представилась девицей Иолантой Роан из Страсбурга, сиротой, ищущей покровительства у семейства Азенкуров в Париже.
У дона Мигеля на мгновение округлились глаза. Однако, для юного ангела, которого он в свое время вырвал из лап Генриха Моравского, это уже было через чур!
- Интересно, - буркнул он себе под нос, - женщины появляются на свет уже с виртуозным умением лгать, или этому их учат старшие наставницы наряду с рукоделием?
Барон чуть хмыкнул, с любопытством посмотрев на мрачное лицо гостя. Де Ла Рош многое о нем слышал и теперь ломал голову, кем приходится испанцу потерявшаяся девица.
- Вообще-то, - заметил он, - лгала не столько демуазель, сколько её злоязычный выскочка шут.
- Тибо, - задумчиво протянул дон Мигель,- с него станется!
- Да, она его называла именно так, - охотно подтвердил барон, - девушка выглядела усталой и измученной, я пожалел её и пригласил погостить в свой дом. Дело в том, что я в ту пору сам собирался в Париж, и мне показалось естественным предложить демуазель место в своем отряде!
Граф согласно кивнул головой - пока все соответствовало логике. Одинокая благородная девица в затруднительном положении на дороге..., конечно, Ла Рош не мог поступить иначе!
- Но, - с сожалением развел тот руками, - они едва плелись на двух ослах! Дожидаться мне их было незачем, да и некогда, поэтому я пояснил дорогу и отправился восвояси.
- Здесь невозможно заблудиться, - тяжело вздохнул дон Мигель, - и больше вы ничего о ней не слышали?
- Нет, - пожал плечами хозяин дома, - хотя и посылал людей на поиски! Но девушка, как сквозь землю провалилась!
- Там нет других дорог?
Собеседник слегка замялся.
- Есть заброшенная дорога, ведущая на старую мельницу, но ей давно уже никто не пользуется, да и, упершись в тупик, путники бы все равно повернули назад!
Дон Мигель насторожился, неясное предчувствие беды стеснило грудь.
- Там никто не живет?
- Нет, с тех пор как умер старый мельник! В этом месте редко кто бывает, разве пастухи с овцами забредают, да и то нечасто! Уверяю вас, девушки там нет. Мой сын лично обследовал эту часть моих владений, и вернулся ни с чем.
- Ваш сын? - встрепенулся задумавшийся граф, - а мог бы я с ним поговорить?
- Увы, - с сожалением развел руками барон, - Рауль уехал в Париж!
Мысли графа приняли новый оборот.
- Но в начале разговора, вы упоминали, что собираетесь в Париж?
Ла Рош недовольно глянул на через чур любопытного испанца.
- Я передумал! - кратко пояснил он.
В общем-то, де ла Верде было вполне понятно, что заставило далеко не глупого барона остаться дома. Ему не хотелось выступать на стороне нового сюзерена против короля, но с другой стороны, неизвестно, как дальше пойдет дело, и Карл Французский, герцог Валуа, мог солидно испортить жизнь непокорному вассалу. Вот де Ла Рош и решил, что пусть на призыв герцога явится наследник, а он сам пока благоразумно отсидится в тиши родового замка.
- А кем приходится вам эта девица Иоланта Роан? - наконец, поинтересовался барон, - почему вы принимаете участие в её судьбе?
- Родственница,- лаконично ответил дон Мигель, благоразумно не вторгаясь в подробности.
- Она сказала, что родом из Страсбурга?
- Нет, - мягко качнул головой граф,- это измышления, но я не буду больше злоупотреблять вашим гостеприимством! Нам пора!
Учтиво отказавшись от предложения погостить, дон Мигель и его спутник выехали за ворота замка.
- Вы считаете, что барону можно верить? - полюбопытствовал Гачек, искоса взглянув на угрюмый профиль графа.
- Почему бы и нет, - пожал тот плечами, - был момент, когда мне показалось, что он что-то скрывает, но мало ли какие тайны хранят в себе владения де Ла Рошей! Совсем не обязательно, что они связаны с моей женой.
- И что же теперь делать?- растерялся Гачек.
Дон Мигель тоскливо поморщился.
- Все следы ведут в Париж! Туда она направлялась, когда встретилась с де Ла Рошем, туда подался единственный, кто может о ней что-то знать - Рауль де Сантрэ и, - он глубоко вздохнул,- мне нужно встретиться с королем для обсуждения ряда очень важных вопросов. Вы же, мой друг, стремитесь в Сорбонну! Забавно, не правда ли, что все сходится именно на этом городе? Так поспешим же туда!


РАУЛЬ
- Донна, человек не заблудившийся листок, чтобы нестись покорно ветру вперед и вперед, - ныл не прекращая Тибо, трясясь на спине ослика.
Дорога под ногами у путников была настолько плохая, что думать было нечего ехать верхом, мало того, приходилось то и дело, подталкивать упрямую скотину, упирающуюся на каждом подъеме. Но ленивый шут так завывал и действовал графине на нервы, что та, устав от его причитаний, усадила карлика в седло.
Несмотря на все неприятности, Стефка чувствовала себя на редкость хорошо. Нельзя сказать, чтобы она была счастлива, скорее, её настроение можно было охарактеризовать, как состояние душевного подъема и радости бытия. И её мало смущало, что они находятся в центре чужой страны, где вот-вот начнется война, и она даже приблизительно не знает, что делать - нет денег, нет еды, крова над головой, стоит глубокая осень и вот-вот выпадет снег, а у неё на руках ещё вдобавок двое беспомощных слуг. И что?! Зато Стефании так легко дышалось среди безлюдных осенних холмов, и на душе царил уже давно забытый покой. Она, каким-то непонятным ей самой способом, выкинула из головы и мужа, и все обиды и неприятности последних дней, и теперь шагала по прихваченной инеем земле широко и свободно, особо не чувствуя ни голода, ни холода.
Зато его хорошо ощущали её спутники.
- Донна, опомнитесь, ведь голод не пирог на блюде, а мы не ангелы, мы лишь простые люди! Нам кушать хочется и спать, мы не хотим подобно пару над горшком взмывать.
Это как всегда завывал Тибо. Хельга то же не скупилась на горестное ворчание.
- Мое брюхо не пруд, а там какой день уже лягушки квакают. И от спанья на холодной земле поясница разламывается, и чирьи на заду вылезли!
Стефания скупо улыбнулась - летать не так уж и плохо, хотя на ногах она чувствовала себя более уверенно. Но главное было даже не в этом, а в чувстве удивительной свободы, которое её несло как будто само по себе вперед и вперед!
- Потерпите, рано или поздно набредем, на какую-нибудь деревню. Главное, что ушли от этого странного Рауля!
Поначалу, с этим были согласны все, но когда на третий день, тесно прижавшиеся друг к другу путники проснулись оттого, что где-то рядом завыли волки, мнение слуг резко изменилось.
- Рауль, конечно, парень странноватый, но видно по всему, он шевалье богатый! И может нас он досыта кормить, не нужно только удирая, на бездорожье ноги бить!
- Мессир Рауль нас хорошо кормил - мясо, вино, - жалобно вторила ему Хельга, - пусть бы уж приехали в какой-нибудь город, а потом сбежали... к ближайшему постоялому двору!
- У нас слишком мало денег, чтобы оставаться где-то надолго, - мирно пояснила графиня этим двум бестолочам истинное положение дел, - а за ночевку под деревом денег не берут!
- Да уж, - буркнул Тибо,- деревья денег не берут, зато бесплатно волки нас сожрут!
Стефка только снисходительно фыркнула на их попреки. Все равно, рано или поздно они должны были набрести на какое-нибудь жилье, и хотя бы выяснить, где находятся.
Но прежде, чем появилась на горизонте долгожданная деревня, путь преградила очередная река.
- Уж через чур холодная водица, - угрюмо вгляделся в свинцовые волны шут, - на переправе можно утопиться. Иль заболеть, потом увешавшись соплями всем чихать, гореть в жару и лихорадке уступать. Умрет Тибо во цвете лет, всем мученикам рая передаст привет!
Но юная женщина весьма прохладно отнеслась к этим крикам отчаяния, а вот сам факт наличия большого количества воды весьма её заинтересовал. Дело в том, что воду они добывали все это время из очень ненадежных источников - скудные, прихваченные льдом роднички, сомнительного происхождения ручьи, даже просто иней... понятно, что в таких условиях было очень тяжело делать то, без чего нормальная женщина существовать не может. Холода она не боялась, обожженная кожа по-прежнему приятно горела. И когда унылая прислуга разбрелась по берегу в поисках коряг для растопки костра, Стефка живо разыскала небольшую укромную заводь, отгороженную ветвями раскидистого куста и, не смотря на довольно пронзительный ветерок, задрала повыше юбку, нагнулась к воде, зачерпнула полные пригоршни...
Мужчины по сути своей обладают немалым количеством неприятных особенностей. Не будем тут говорить об их дурацких привычках чесать живот после обеда, опиваться пивом и нести по делу и без дела никого не интересующую чушь..., ладно с этим ещё можно примириться! Но вот с феноменальной способностью появляться каждый раз в неурочный час и ни к месту, ничего поделать невозможно! Наверное, стоило Еве где-нибудь присесть за кустом, как тут же появлялся Адам с дурацким вопросом "А что ты тут делаешь?".
Отражение в реке, кого-то стоящего за спиной, Стефка увидела в тот самый миг, когда заголила ноги. От испуга и неожиданности она дернулась, ноги беспомощно заскользили по мокрому песку, и женщина непременно бы упала, если бы не подхватившие её сзади мужские руки.
Испуганно и возмущенно взвизгнув, графиня резко обернулась и тут же обреченно расслабилась, столкнувшись взглядом с Раулем де Сантре. Его серые, обычно почти бесцветные глаза сейчас сияли голубыми насмешливыми искрами. Покрасневшая от смущения Стефания пронзила бесстыдника негодующим взором.
- Шевалье?!
- Я привез вам платье..., по своему вкусу, как вы и просили!
И она растерянно замерла, не зная, что дальше делать с этой напастью. Если Рауль ставил своей целью понравиться ей, то явно выбрал не тот момент - женщины менее всего склонны затевать амурные игры, когда их застают с задранным подолом, при совершении интимного туалета. На смену растерянности очень быстро пришел гнев.
- Я вас не понимаю, де Сантрэ! Почему вы с упорством достойным лучшего применения, постоянно преследуете меня! - зашипела Стефка, нервно поправляя подолы всех своих юбок, - неужели неясно, что вам тут не рады!
Но смутить этого человека было делом невозможным.
- Не рады? - с подчеркнутым сомнением приподнял он брови, - но тогда как выглядит радость?
И он небрежным движением подбородка кивнул на что-то за её спиной. Стефка раздраженно оглянулась и... покорилась судьбе.
Тибо и Хельга смотрели на француза с таким выражением лица, как будто перед ними, по меньшей мере, распахнулись двери рая. Мало того, этот чертов шут даже облизывался, словно вместо де Сантрэ видел жаркое, да и Хельга заглядывала в глаза с таким умилением, которое можно увидеть только на мордочке приблудной собаки.
Стефка тяжело вздохнула. Радостное возбуждение последних дней исчезло без следа.
- У вас не найдется, какой-нибудь еды для моих людей?
- Конечно!
Одно наличие рядом этого человека уже делало её несчастной. Всё в нем было тягостным и неприятным!
- Простите, что так долго не мог вас разыскать, - между тем учтиво раскланялся де Сантрэ, - но трудно найти человека, когда даже приблизительно не знаешь, в какую сторону он подался. Но, может, хотя бы сегодня вы сможете мне поведать, какова цель вашего путешествия?
- Париж!
Уж если и лгать, то нужно придерживаться одной версии.
Де Сантрэ пожал плечами и дал знак слугам следовать за ними.
- Странную вы выбрали дорогу в Париж, - заметил он, приторачивая к седлу тюк с её пожитками, - ещё немного, и вы бы увидели перед собой стены Орлеана!
Название "Орлеан" ни о чем не говорило нашей путешественнице, но по тону шевалье она поняла, что очевидно забрела куда-то не туда.
Рауль посадил её в седло и они двинулись в путь. Впрочем, оказалось, что ехать недалеко. Прямо за ближайшей излучиной реки находилась переправа, и на другой стороне беглецов ждала знакомая повозка.
- А как вы нас нашли? - наконец, вяло поинтересовалась Стефка, с тоской наблюдая за приближением её крытого парусиной верха.
- Вы позвали, я услышал! - голос Рауля прозвучал глухо.
Кто его звал, кого он услышал? Как у этого человека можно вообще хоть что-то понять? Много бы дала наша героиня, чтобы избавиться от него раз и навсегда. Но де Сантрэ прилип к ней, как зараза, как особо цепляющийся репей!
Стефка уселась в повозку с таким же энтузиазмом, с каким заходят в камеру осужденные. Зато надо было видеть, с каким возбужденным видом, клацая зубами и трясясь от нетерпения, накинулись Хельга и Тибо на корзину с едой, торопливо разрывая руками жареных кур и лепешки с сыром. Несколько минут в повозке только и слышалось, что удовлетворенное чавканье, да хруст костей.
Повозка закачалась на ухабах, а несчастная юная женщина отвернулась от своих оголодавших слуг, с тоской наблюдая, как вьется, остающаяся позади дорога. Есть не хотелось, ей вообще ничего не хотелось!
У Хельги первой проснулась совесть, и она изо всех сил толкнула шута в бок. Тибо поперхнулся куриным крылышком и возмущенно воззрился на немку.
- Что, толстуха, бодаешься как корова, хочешь шута обидеть снова?
- Донна ничего не ест!
Тибо поначалу лишь пожал плечами, но потом видимо чувство долга взяло верх над голодом, а может, он просто уже насытился, но только карлик после недолгого раздумья неохотно протянул графине куриную ножку.
- Ваша светлость!
Но не успела Стефания хоть как-то среагировать на предложение, как полы полога распахнулись, и вовнутрь повозки заглянула голова Рауля.
- Оставьте в покое демуазель Иоланту,- довольно жестко приказал он,- она не будет есть мясо!
Изумленное молчание было ответом на это странное заявление, но зато оно заставило встрепенуться графиню.
- Почему я не буду есть мясо? - презрительно бросила она и решительно протянула руку за куском.
Насторожившийся Тибо неохотно передал хозяйке курицу. Стефка хотела было сразу же упрямо засунуть её в рот, но неожиданно в ноздри ударил неприятный запах. Она удивленно принюхалась - вроде бы курица пахла обычной курицей, румяная корочка аппетитно золотилась, и все же... откуда-то изнутри поднялась волна ничем необъяснимой тошноты, заставившая женщину брезгливо откинуть от себя ни в чем неповинную птицу.
Ей не хотелось разбираться с этим непонятным явлением. Она просто ожесточенно вытерла руки об юбку и, свернувшись клубком, устало сомкнула ресницы. Странное безразличие вдруг охватило душу юной пленницы. Беда настигла её, и страшна она была именно тем, что непонятно в чем состояла.


МОРОК.
На ночь спутники остановились на привал среди скрывшихся в ранней тьме уже привычных Стефании холмов. Ярко горел костер, дымилась паром кипящая похлебка, и где-то далеко в небе загадочно мерцали по-осеннему крупные звезды.
Тибо и Хельга оживленно хлопотали над ужином. Казалось, эту пару вообще невозможно было насытить, и малейший повод взять в руки ложки приводил их в ликующее состояние. А тут ещё де Сантрэ откуда-то приволок кролика, и теперь этот зверек благоухал на всю округу.
К сожалению, Стефания не могла разделить всеобщей радости по поводу предстоящего сытного ужина, стоило только кролику закипеть, как её вновь замутило. Пришлось несчастной женщине отойти от огня подальше, и, присев на торчащий из земли валун, обхватить ноющий от голода и тошноты живот.
Вот именно этот момент и выбрал Рауль для начала ухаживаний.
Деликатно остановившись рядом, он протянул ей морковку. Наученная горьким опытом Стефка сначала подозрительно её обнюхала, и лишь потом обреченно вонзила зубы в хрустящую мякоть. Неожиданно та пришлась ей по вкусу, и она быстро расправилась с корнеплодом, только теперь осознав, насколько оголодала за эти дни.
- Ещё есть?
Мужчина дал ей пару яблок. Обглодав их до огрызков, Стефка воспрянула духом.
- Я теперь буду питаться только травой, как кролик? - сухо осведомилась она.
- Нет, демуазель! - улыбнулся Рауль, - но, право слово, есть убитых животных вряд ли полезно для здоровья! Голод можно легко удовлетворить и более полезной пищей. Хлеб, молоко, овощи, фрукты!
- Рыба?- недоверчиво хмыкнула женщина.
Его преосвященство как-то рассказывал ей, что первые христиане не ели мяса, обходясь только рыбой. Де Сантрэ вовсе не казался ей святошей, но кто разберет, какие иногда причуды бывают у людей. Только вот почему противником мяса является он, а тошнит при его запахе её?
Но Рауль отринул и рыбу.
- Нет, демуазель, лучше не есть и рыбы! Растения содержат в себе всё, что необходимо человеку, в крайнем случае, можно пить молоко!
Стефка порядком устала от этих странностей.
- Можете даже щипать травку, как какая-нибудь лошадь, - встала она со своего места и смерила нелюбезным взглядом нежеланного собеседника, - мне всё равно! Но причем здесь я?
Рауль даже не шевельнулся в ответ.
- Вы теперь будете делать всё, как считаю нужным я!
Графиня нервно рассмеялась. Что ж, пора перестать себя обманывать!
Вот дон Мигель всю жизнь охотился за нечистой силой, отлавливал каких-то ведьм, рассуждал о демонизме, богопопустительстве, но ни разу не пояснил юной жене, а что делать в том случае, когда подобная личность встает у тебя на дороге?
Правда, была в её жизни ещё одна непримиримая противница колдовства. Бабка Анелька строго наказывала внучке:
- При виде нечистого, три раза перекрестись, а потом изо всех сил плюнь в его поганую рожу, прямо в бесовские глаза! И вновь перекрестись! Черт сразу сгинет!
С сомнением оглядев бледное с точеными чертами лицо шевалье, его серого бархата с голубым шарфом шляперон, Стефка неловко поежилась. Рауль выглядел неправдоподобным чистюлей, и плюнуть ему в глаза? У неё моментально пересохло во рту при одной мысли о подобной выходке, но графиня строго одернула себя и упрекнула за малодушие.
Решительно вздернув руку, она троекратно осенила себя крестным знамением в тайной надежде, что этого будет достаточно, и нечистый исчезнет, но, увы, Рауль стоял, как вкопанный. С замершим сердцем Стефания три раза перекрестила теперь уже его - толку было чуть! Даже ветерок не шевельнулся. Сам же де Сантрэ с видимым интересом наблюдал за её манипуляциями. Что ж…, с трудом поднакопив во рту побольше слюны, женщина ожесточенно плюнула, целясь в глаза.
Судя по тому, с какой холодной деловитостью Рауль вытер платком лицо, она все-таки куда-то попала, но, увы, треклятый оборотень не пропал.
- Если вы, демуазель, хотите сделать ещё что-то более радикальное, то я не буду вас лишать этого удовольствия! - вежливо предложил он,- может вас интересует - нет ли у меня хвоста, рогов или копыт? Хотите, сниму штаны или шляпу?
Этот чертов Рауль ещё и издевался над ней!
- Я хочу, чтобы вы исчезли, рыцарь,- хмуро буркнула Стефка,- и готова ради этого пойти на всё, не только плюнуть вам в лицо!
- Я не исчезну! - отрицательно качнул головой Рауль,- у меня есть другое, более устраивающее нас обоих предложение.
- И?
Де Сантрэ жестом предложил ей вновь вернуться на камень, галантно подстелив для дамы полу своего плаща и соответственно пристроившись рядом.
- Посмотрите, демуазель Иоланта, какая прекрасная ночь сегодня! - его рука недвусмысленно обвилась вокруг её талии, - просто на редкость крупные звезды!
Все мужчины одинаковы - у них просто не хватает мозгов придумать, что-то новое. Вот и де ла Верда когда-то говорил с юной женой о любви, призывая в свидетели звезды, а она была такая дурочка, что слушала его, широко раскрыв рот. Нет, второй раз с ней подобное не пройдет!
- Почему вы называете меня демуазель Иолантой? - графиня холодно отстранилась от льнущего к ней мужского тела,- разве вы не знаете моего настоящего имени?
Де Сантрэ только вздохнул, осторожно обвив руками враждебно напрягшиеся плечи собеседницы.
- Имя - это только звук! Важный звук, но не более! Какая разница, как кого из нас зовут, если кругом ночь... и нам так хорошо вдвоем!
Его голос щекотал ей висок теплым дыханием, и Стефка отчетливо осознала, что следующим шагом её нового соблазнителя будет поцелуй. "Интересно, - мелькнуло у неё в голове,- если он ведет себя как обыкновенный волокита, то может, здесь помогут обычные средства, а вовсе не плевки и крестные знамения?"
Графиня резко отстранилась.
- Я сейчас,- смущенно пояснила она,- мне тут надо!
Рауль намек понял правильно.
- Не задерживайтесь!- мягко попросил он.
- Вы не успеете соскучиться!
Дубину подходящих размеров найти оказалось непросто, все что валялось поблизости было собрано для разжигания костра Тибо и Хельгой, но в результате более тщательных поисков, все-таки удалось найти более менее подходящую корягу. Убедившись в её крепости, Стефка вернулась.
- Вот, - пригрозила она своим оружием, - попробуйте ещё раз пристать ко мне, и, право слово, я смогу защитить свою честь!
Похоже, подобного де Сантрэ не ожидал. По крайней мере, он озадаченно смотрел на потрясающую палкой разъяренную женщину.
- Но...
- Мне плевать на то, какие силы ада за вашей спиной, и травой вы меня заставите питаться или мясом, - свирепо сверкнула глазами Стефка, - но если ещё раз осмелитесь ко мне прикоснуться...
Рауль встал с места и покорно удалился вглубь темных холмов. Графиня с неожиданным разочарованием проводила глазами удаляющуюся спину, она почему-то была уверена в его сопротивлении. Надо же, как он быстро уступил!
Лежа без сна в повозке между Хельгой и Тибо Стефка напряженно прислушивалась к происходящему снаружи. Её волновало долгое отсутствие де Сантрэ, но фыркали лошади, потрескивали угли догорающей жаровни, сопели спящие спутники и больше ничего не тревожило ночной тишины. Рауль же как будто растворился среди окружающей тьмы.
Утро принесло первый за долгое время солнечный денек, морозец и радостные взвизги шута и служанки при виде укрытой холстинкой корзинки.
Но прежде чем Стефка успела окончательно проснуться, радость слуг сменилась огорченным разочарованным вздохом.
- Это, наверное, для вас, донна!
Неуверенный голос Хельги заставил графиню взглянуть на содержимое корзинки, и она замерла от удивления, сменившегося невольной восхищенной улыбкой.
Да и было отчего оживиться её, казалось бы, ожесточившемуся сердцу.
Плоская корзина была заполнена цветами - нежные стебельки ландышей с хрупкими белоснежными колокольчиками соцветий! В холодном солнечном воздухе осеннего утра тонкий аромат весенних цветов казался чарующе сильным.
Даже Хельга и Тибо и то благоговейно замерли, вдыхая в себя непривычный запах.
- О, Пресвятая дева,- растрогано ахнула Стефка, прижимая к лицу душистые соцветия,- как в Черном лесу, как дома!
И невольные слезы потекли по её щекам, когда перед внутренним взором предстали милые сердцу картины полян родного леса, черного силуэта старого замка, его поросшие мхом и лишайником стены.
- Ландыши, весна!
- Но сейчас осень, ваша светлость!
Тихий голос Тибо привел её в чувство, заставив изумленно отпрянуть от цветов. Действительно, откуда Рауль взял ландыши накануне зимы? Опять колдовство?!
Стефания побледнела, в ужасе глядя на зеленые стебельки, но они выглядели настолько реальными, с комочками земли, с травинками и чуть помятыми листьями!
- Здесь что-то есть ещё!
И Хельга вытащила из корзины маленькую резную шкатулку. Графиня подозрительно оглядела изукрашенную непонятными символами крышку, и лишь потом осторожно открыла, на мгновенье отпрянув от через чур пронзительного света.
На белом бархате подкладки красовалась золотая брошь удивительно тонкой работы, в виде ландыша, цветки которого представляли собой искусно ограненные алмазы.
- Красота-то какая! - ахнули Тибо и Хельга в один голос.
- Такую вещь если продать, то много полновесных денег можно взять!- заинтересованно добавил первый, прикидывая стоимость украшения.
Это было действительно очень красиво, но Стефания полюбовавшись на тонкую работу, все-таки перевела взгляд на настоящие ландыши. Как не странно было их появление в эту пору, но она так соскучилась по цветам, что вновь погрузила руки в их живую нежность.
- Красиво, ничего не скажу, - пробормотал шут, безрезультатно обшаривая повозку, в поисках следов пищи, - но на хлеб я это не положу!
Уныло пожевав остатки вчерашних черствых лепешек, путники забились в повозку, и невозмутимый возница ударил лошадей. Рауль так и не появился.
Весь день, трясясь на ухабах плохой дороги, Стефания с ностальгией рассматривала подарок, то и дело опуская нос в ландыши и жадно вдыхая аромат. К вечеру, как и следовало ожидать, нежные соцветия завяли, скукожились и перестали источать свой чарующий запах.
"Похоже, они все-таки настоящие! - удивилась наша героиня,- может, во Франции ландыши цветут и осенью?!"
Цветы немного изменили отношение Стефании к Раулю. Не то чтобы он ей вдруг понравился, но хотя бы перестал невыносимо раздражать.
Когда на закате его лошадь вновь появилась возле повозки, обрадовались не только голодные слуги, но оживилась и графиня. К ленчику седла шевалье были приторочены несколько птиц, которые он небрежным жестом бросил Хельге.
С радостным кудахтаньем немка и шут кинулись ощипывать перья, предвкушая, как на стоянке будут варить вкусную похлебку.
Стефка недоуменно проследила за движениями ловких рук. На кухне родного замка она часто наблюдала за этой процедурой, и никаких чувств у неё это не вызывало. Но сегодня, запекшаяся кровь на тушках, свалявшиеся перья - тошнота и горечь во рту вылились в сильнейшее неприятие происходящего.
- Шевалье, меня укачивает, не могли бы вы...
Не говоря ни слова, де Сантрэ помог ей вылезти из повозки, а потом, ловко ухватив за талию, подсадил себе в седло.
К вечеру вновь подморозило, и за горизонт опускалось кроваво-пурпурное солнце, окрашивающее и без того по-осеннему унылый мир мрачными, багровыми красками. Стефка зябко куталась в свой видавший виды плащ, и невольно в поисках тепла прижималась от пронзительного ветра к груди всадника.
Рауль источал тепло, уверенность и... от него на редкость приятно пахло! И еще, он почему-то не носил лат!
- Во Франции ландыши цветут даже поздней осенью? - наконец отважилась она спросить.
- Нет, - спокойно ответил Рауль, - это весенние цветы!
- Но, насколько мне не изменяет память, вокруг нас осень!
- Судя по всему, вы правы!
- Откуда же цветы?
- Из весеннего леса!
Стефка хмуро оглянулась. Уж не издевается ли над ней де Сантрэ? Изменить ход времен не под силу даже колдунам! Но тот был на редкость серьезен.
- Если у человека на душе весна, то не так уж сложно побывать в весеннем лесу,- пояснил он своей недоумевающей собеседнице, - не важно, что мы конкретно видим, важно, как мы воспринимаем увиденное! Если перед тобой прекрасная девушка, которой ты подарил свое сердце, то чего стоит букет ландышей поздней осенью? Сущая безделица! Я готов ради вас даже гасить и зажигать звезды!
Слушать такие вещи всегда приятно, даже когда осознаешь их полную абсурдность. Да и вообще, если бы мужчины исполняли все свои обещания, то небо давным-давно превратилось в черную пустую дыру, а все земные красавицы хвастались друг перед другом не украшениями, а количеством подаренных звезд. Тем более что эта, в лучших традициях модной тогда куртуазности речь, так и не поясняла, откуда взялись цветы.
- Ваши слова мне льстят, - хмуро заметила женщина, - но не могли бы вы дать более доступные моему разумению объяснения?!
Рауль не стал придумывать отговорок, но и не разбежался с пояснениями.
- Время, - как будто о чем-то само собой разумеющемся заявил он, - относительная субстанция. Когда я с вами оно летит быстрее стрелы, когда в разлуке - тянется как улитка. Но и в том и другом случае, ничто не может помешать человеку бывать там, где ему хочется.
Стефка озадаченно наморщила лоб, пытаясь хоть что-то понять.
- Где ему хочется?
- Именно, - с готовностью подтвердил собеседник, - достаточно просто закрыть глаза, и представить себе это место в деталях, как оно само по себе оживет перед вашими глазами.
Недоверчивое молчание женщины было красноречивее всяких слов.
- Хотите попробовать? - тогда предложил он, - где бы вы хотели очутиться?
Стефка скептически хмыкнула.
- Есть такое место!
- Тогда закройте глаза и постарайтесь вспомнить его во всех, самых мельчайших деталях, как будто видите воочию!
Что ж, почему бы и нет? Черный лес всегда приятно вспомнить.
Невысокий берег речушки, поросший сочной травой и осокой, песчаная отмель, пронизанная солнечными лучами до самого дна, старая ива, свесившая длинные тонкие ветви до самой отражающей синее небо воды и насыщенные запахи прогретой солнцем земли, горных трав, мяты и полыни..., пение птиц!
Чем дальше углублялась в свои воспоминания Стефка, тем более реальными они становились. Она даже ощутила тепло солнечных лучей на своем лице, упругость травы под ногами, услышала, как звенит насекомыми знойный воздух июня.
- Получилось?
Вопрошающий голос Рауля вырвал её из чудного видения, вернув в темноту и промозглость осенней дороги. Болезненно встряхнув головой, женщина зябко вздрогнула, как будто действительно попала из жаркого лета в осенний холод.
- Морок!
- Даже если это и так, то заморочили вы себя сами. Я же не мог знать, где именно вам захочется побывать!
Стефания раздраженно передернула плечами.
- Набрать в воспоминаниях цветов ещё никому не удавалось!
- Но вы ведь и не пробовали оттуда что-то взять! Как же можете судить?
Уверенный невозмутимый тон заставил женщину усомниться в собственных умозаключениях.
- И что, я смогу это сделать?
- Непременно, но только немного погодя. Сейчас уже пришло время для стоянки.
Пока прислуга суетилась около костра, а человек де Сантрэ распрягал лошадей, Стефка уныло принимала из рук Рауля свой очередной ужин - пучок какой-то безвкусной травы, два яблока и грушу, и, о радость, кусок мягкого сыра в лепешке.
И пока она ела, опять-таки на приличном расстоянии от костра, шевалье заботливо укутывал её в неизвестные меха.
- Становится слишком холодно, - с тяжелым вздохом сказал он, - сегодня ночью будет снег, а до цели путь ещё не близкий! Придется сделать остановку в доме одного нашего престарелого родственника - шевалье Шермонтаза.
Стефания наелась, согрелась в коконе теплого меха, и её неудержимо потянуло в сон. И все же...
- Вы обещали мне показать, каким образом можно раздобыть ландыши осенью!
Рауль коротко улыбнулся.
- Залезайте в повозку, тут слишком холодно, может и не получиться!
И она имела глупость поверить! Поверить в то, что для углубления в собственные фантазии необходимо остаться в уединении крытой повозки наедине с мужчиной, который и не скрывал своих намерений. Впрочем, сколько существует человечество, столько надувает противоположный пол доверчивых беззащитных женщин, хотя справедливости ради надо сказать, что под вечер действительно стало холодно - завыл пронзительный ветер, закружились отдельные снежинки.
Укрывшись с подветренной стороны огромного валуна Тибо и Хельга, спешно соорудили над котлом с похлебкой укрытие, спасая свой долгожданный ужин. И не обратили ни малейшего внимания на две фигуры, исчезнувшие в глубине повозки.
Не сказать, конечно, что тут было намного теплее, чем на улице, но после того, как Рауль поплотнее задернул полог, они укрылись хотя бы от ветра.
- Присаживайтесь, - он ловко устроил им нечто наподобие гнезда изо всех имеющихся в наличии тряпок, и, подтянув к себе спутницу, ещё вдобавок укутал её полами собственного плаща.
Оказавшаяся в такой удивительной защите от бушующего вокруг ветра, Стефка неожиданно почувствовала себя весьма уютно, как в далеком детстве на кухне у Гутки, когда совсем ещё малышкой засыпала на коленях у старого эконома Вацлава. Она вдруг отчетливо вспомнила его добрые глаза, ласковые руки, убаюкивающие маленькую панночку, полный любви голос, рассказывающий интересные полные таинственности сказки.
- Когда-то давно,- шептал он на ухо очарованной малышке,- мир был совсем другим. Людей ещё не было, а леса и горы заселяли великие и могучие, прекрасные эльфы! Они умели строить чудесные города, сочиняли божественную музыку, создавали уникальные произведения искусства, умели передвигаться по воздуху и пересекать пространства только лишь одной силой мысли. Но больше всего на свете они любили цветы и деревья, и засадили всю землю густыми лесами, которые тщательно оберегали.
- И что же с ними стало потом?
- Катастрофы, наводнения и землетрясения погубили их города, и они ушли в другие миры!
- Значит, эльфов на земле больше нет?
- Есть, но мало! Некоторые из них не пожелали бросить с таким трудом взращенный лес, и остались, чтобы защищать и оберегать его. Легенда гласит, что когда на земле исчезнет последнее дерево, исчезнет и последний эльф, потому что они не могут существовать без красоты, а красота нашей земли сокрыта в её живой природе.
- А в Черном лесу есть эльфы?
- Конечно, есть, юная панна! Но очень и очень редко может встретить эльфа простой смертный, да это и ни к чему!
- Эльфы не любят людей?
- А за что им нас любить? Мы вырубаем деревья, топчем цветы, распахиваем под пашни их заповедные луга! Впрочем, им вообще мало дела до людей, чужие они нам, панночка, совсем чужие!
Стефка вдруг сообразила, что она вовсе не на кухне родного замка, а сидит в объятиях малознакомого мужчины, прячась от ветра и холода, и так некстати вспоминает сказки старого эконома. Надо бы отшатнуться от Рауля, создав между ними более приличное расстояние, но чувство благоразумия быстро умолкло, перед доводами разморенного обволакивающим теплом тела, в желудке которого ещё и удовлетворенно переваривался кусок сыра вкупе с пучком травы и яблоками.
- Вам удобно? - между тем чутко заметил перемену в её мыслях де Сантрэ,- не холодно?
- Нет-нет,- слабо запротестовала Стефания,- наоборот, я чувствую себя настолько хорошо, что хочется спать! Хотя мы с вами собирались отправиться в мои воспоминания и что-то из них захватить!
Она скорее почувствовала, чем услышала его смешок.
- Что ж, раз вы хотите именно этого, то я буду счастлив помочь!
"Сейчас я вернусь в Черный лес, - сонно решила женщина, - наберу на поляне букетик цветов, и горе де Сантрэ, если в моих руках, в конце концов, ничего не окажется! Я прямо в глаза ему скажу, что он обманщик и колдун!"
На этот раз Черный лес возник в её голове без малейшего усилия, как будто сам по себе. Но появился именно в виде того самого речного берега, который она видела несколько часов назад, правда, было и отличие - теперь юная женщина отчетливо ощущала свое присутствие в этом месте.
Закутанная в меха Стефка растерянно вдохнула в себя знойный, напоенный ароматами разогретой травы воздух, почувствовав, как задыхается от духоты летнего дня, и немедля стащила с себя верхнюю одежду. Но даже этого оказалось мало, платье тот час стало мокрым от пота и облепило её тело влажным коконом.
- Ну и жара, - вытерла она пот со лба и стремительно направилась к реке, - надо хотя бы умыться, да ещё сорвать какой-нибудь цветок!
Это наша героиня помнила прекрасно, так же как и то, что происходящее всего лишь игра воображения. А вообразить ведь можно все что угодно? Например, как здорово было бы поплавать в такой чистой и прозрачной речке! Ведь никто не подсмотрит и не помешает, словно ты единственная на всей земле!
Стефания осторожно спустилась с откоса на песчаный берег, и, присев на корточки, опустила руки в теплую воду. Прохладное ласковое прикосновение влаги доставило ей ни с чем несравнимое удовольствие. А что если и впрямь...
С тех пор как путешественница выехала из Нанси, (помимо визита к ведьме, но это не в счет!) она не имела возможности толком вымыться, и понятно, что от фантазий о воде чище не станешь, но даже помечтать о купании и то было приятно! Вот сейчас она расшнурует корсаж, отвяжет рукава, стащит верхнее платье, юбку, рубашку, чулки...
Босые ноги неуверенно ступили на раскаленный песок - вода манила и притягивала прозрачной свежестью, и Стефка, затаив дыхание от радостного ожидания, осторожно погрузилась в благословенную прохладу. Ощущения казались настолько реальными, что она, взвизгнув от восторга, медленно поплыла, нежась в ласковых волнах.
"Надо же, - счастливо подумала купальщица, переворачиваясь на спину, - я даже и не подозревала, что можно так хорошо проводить время, погружаясь с собственные грезы! Ещё немного здесь побуду, сорву вон ту лилию и вернусь назад!"
И тут случилось нечто непредвиденное - непрошено вторгнувшись в её грезы, кто-то с громким плеском ворвался в воду. Стефка испуганно обернулась, увидев, что в брызгах воды, отмахивая руками сажени, к ней быстро приближается мужчина.
- Это не честно, я этого не желаю, - закричала она в ужасе, судорожно барахтаясь в воде, - не хочу!
Но идиллия перестала быть тем, что она хотела видеть. Из-под воды вынырнуло лицо Рауля, и его руки, обвившись вокруг её талии, настойчиво повлекли свою жертву назад к берегу.
- Нет, нет, - Стефка изо всех сил пыталась прийти в себя, и вернуться в мир реальности, но, увы, оказалось, что это далеко не просто.
Зато трава, на которую её бросил Рауль, стекающая с его тела прямо на неё вода были во сто крат явственнее, чем любая действительность.
- Шевалье...,- возмущенно попыталась она прикрыть пальцами наготу, испуганно пятясь от распаленного желанием мужчины,- вы ведете себя недостойно рыцаря!
Может, и жил когда-нибудь на земле образчик противоположного пола, которого такой укор заставил бы отступиться от своего, но де Сантрэ им явно не был. И на все упреки он ответил весьма тривиальным, но многократно проверенным способом - прильнул поцелуем к искаженным гневом губам.
Хельга и Тибо как раз заканчивали ужин, когда обратили внимание на странное раскачивание повозки.
- Что это она качается? - тыкнула пальцем немка, сыто отрыгнув обильный ужин,- залез что ли кто-то? Уж не зверь какой?
Тибо мрачно покосился на собеседницу.
- Имея такую начинку,- ткнул он пальцем в распухшее чрево женщины,- можно было стать и поумнее!
- Ой,- испуганно зажала та рот рукой, моментально сменившись с лица,- что теперь с нами граф сделает?
- Пусть сначала найдет,- буркнул шут, разом растеряв свою дурашливость,- что-то не особенно он напрягается в поисках жены, а мы - воинство архангелов что ли, чтобы защищать её честь ото всех желающих познакомится с донной поближе?
- А если она того,- Хельга красноречивым жестом провела себе по крутому животу,- тогда как? Он убьет и её, и нас!
- Ну,- Тибо невесело хмыкнул,- не каждый выстрел летит в цель! А найти след мужчины в теле женщины, не сможет даже самый опытный охотник!
Они оба покосились на безмолвно доедающего свою часть похлебки возницу. Тот все время молчал, но был ли он немым? И понимал ли немецкий? Кто мог точно сказать? А поэтому было лучше прекратить беседу.
На улице уже вовсю мел снег, поэтому закутавшись в свое тряпье, они сгрудились с подветренной стороны вокруг костра, и стали терпеливо дожидаться, когда де Сантрэ соизволит закончить свои забавы. Ждать пришлось долго.


ИЛЬ-ДЕ-ФРАНС.
- Гачек,- обратился к собеседнику на "вы" дон Мигель, как бы признавая за ним право на равенство,- ведь вы не глупый человек, однако четко отчертить границу между белым и черным не можете. Отсюда и все ваши проблемы.
Де ла Верда и вагант мчались в Париж, но иногда им все-таки приходилось давать отдых и себе, и сопровождающим людям, и лошадям, переходя на медленный аллюр.
- Что вы имеете в виду, мессир?
- Я больше не хочу вам морочить голову и сразу признаюсь, что у меня талант к языкам. Достаточно пробыть в стране несколько дней, как я уже вполне сносно начинаю понимать, что мне говорят. Поэтому я слышал все ваши разговоры с моей женой!
Гачек вспыхнул от смущения, вспоминая их последние беседы с графиней. Неужели дон Мигель сейчас заговорит о его любви к чужой жене? Но нет! Графа интересовали, оказывается, совсем другие вещи.
- Я сразу понял, что вы еретик, но не по убеждениям, а по недомыслию. Речь пойдет о такой глупости, как ваше сомнение в существовании дьявола.
Встревоженный Гачек покосился на де ла Верду. Тот вызывал его на очень опасный разговор, но вагант почему-то был уверен, что может говорить смело и граф на него не донесет.
- Но разве его существование можно доказать? Остается либо верить, либо нет!
Дон Мигель снисходительно глянул на спутника, как на недалекого ребенка.
- Вы уже пали жертвой нечистого, несчастный! Самая любимая забава этого господина убеждать легковерных, что он не существует. А зачем бороться с тем, кого нет?! Вот люди и попустительствуют лукавому, объясняя свои грехи, чем угодно - и обстоятельствами, и настроением, но только не тем, кто находится в их основе. Зло реально существует, этого вы, надеюсь, не отрицаете?
- Нет, конечно!
- Но раз оно есть, значит есть и его источник,- терпеливо пояснял де ла Верда,- значит, кому-то нужно, чтобы люди грешили. А кому? Вывод напрашивается однозначный!
Так - то оно так..., но только не очень понятно!
- Но зачем ему все это? Просто, чтобы позлить Бога?
- Бога невозможно рассердить, потому что он слишком велик для его мелких козней. Хотя есть один нюанс!- дон Мигель благочестиво перекрестился,- Когда Светлица был изгнан из рая, он попал в ад, а это место, где Бога нет. Но всему живому нужна божественная сила! Благодаря ей, даже кусок глины становится человеком. А как же жить дьяволу, если он её лишен?
Граф вопросительно посмотрел на попутчика, но Гачек только растерянно пожал плечами.
- Дьявол её крадет у тех, кому она дарована Богом! Вот нечистый и смущает людей, доводит до такой степени, что их грехи уже не дают им возможности быть с Создателем, и они попадают в ад, где их поджидает тот, кто живет за счет черных душ. Это конечно, слишком упрощенная схема отношений дьявола с людьми - тут есть масса нюансов, но нам они сейчас не нужны, мы ведь не богословы, хотя я и закончил теологический факультет. В свое время я не принял сан только потому, что несколько лет упорно изучал демонологию, мечтая примкнуть к братьям доминиканцам и посильно им помочь. Но Бог распорядился по-иному, видимо, я не подхожу для монашества.
Славек глубоко задумался. Доводы дона Мигеля были не лишены логики.
- Его можно увидеть?- наконец, с сомнением спросил он.
- Можно,- холодно усмехнулся граф,- только не нужно! Ничего хорошего из этого не выходит. Так говорят все, кто имел несчастье его видеть. Ложь и обман, горе и беда, сломанные судьбы, обманутая попранная душа!
- Но ведь святые...
- На то они и святые,- тяжело вздохнул граф,- вот кто надоумил графиню пуститься в бега? И что ждет её в дороге? Ничего, кроме горя и греха!
- Вы допускаете, что ваша жена подверглась дьявольским искушениям?
- По крайней мере, ангел-хранитель не мог подсказать юной красивой женщине идею в одиночку болтаться по опасным дорогам, имея при себе для защиты полоумного шута и идиотку немку!
У дона Мигеля моментально потемнело лицо.
- Стефания грешна хотя бы потому, что нарушила слова священного обета, сбежав от дарованного Господом супруга. А грех, как лавина, стоит только ступить одной ногой на эту дорожку, и уже не сможешь остановиться!
Гачеку стало не по себе при виде его мрачного лица. Он уже достаточно хорошо знал своего спутника, чтобы понять какая угроза нависла над головой молоденькой наивной женщины.
- Что вы намеренны сделать со своей женой?
Граф раздраженно передернул плечами.
- Не знаю, - откровенно признался он,- может, покаяния будет достаточно, если конечно...
Вагант настороженно ждал окончания фразы, но погруженный в свои мысли де ла Верда почему-то замолчал.
Париж был одним из самых больших городов европейского средневековья. Разделенный на две части Сеной он давно вылез за тесные рамки двух городских стен, и уже тогда претендовал на первые роли в мировой политике.
Въехав в столицу Франции через ворота Тампля, наши путешественники не спеша преодолели пустынные в эту пору огороды предместий, и остановились на одном из постоялых дворов близ Гревской площади.
Весь последующий хмурый осенний денек, Гачек отдал изучению города. Прежде всего, нашего странника заинтересовал район Университета, но он побывал и в Сите. Заглядевшись на каменное чудо Нотр-Дама, восхищенный чех благоговейно прослушал мессу. Затем его можно было увидеть пересекающим мост в Новый город, правда, дальше ратуши он не пошел, вернувшись к ужину на свой постоялый двор. Не сказать, чтобы Париж поразил его воображение особой красотой, Прага ему была более по сердцу, но размеры этого густозаселенного города воистину ошеломили приезжего.
_________________

Присоединяюсь к читателям. Очень интересно. Сказка стала не просто страстной, а еще и страшной.
Муж меня просто бесит. Сначала сам развратил жену, а потом обвинил её в этом.Такой и на костер её отправит, не дрогнув.

Спасибо большое за продолжение!
Что, совсем страшно становится, и странно... Чем дальше, тем всё больше запутывается и начинает происходить всякая чертовщина. Стефка, что в ведьму превратилась? На самом деле, это очень оригинальная и интересная изюминка - визуализация произведения была бы очень зрелищной, а я всё ещё в поиске образов героев, продолжаю думать
___________________________________

Ведьмой она, конечно, не стала, оказавшись у костра по другой причине. Но, как вы видите, её неприятности ещё только начинаются..
_________________

Спасибо Малахитовой Леди за присоединение к читателям моего романа. А дон Мигель, если бы точно знал, что его жена спуталась с ведьмами, вне всякого сомнения отправил бы её на костер. Впрочем, он ещё себя покажет... Увидите сами.
_________________