Флэшбек/Флэшфорвард

Следующий день - день похорон выдался пасмурным. Казалось, что сама природа печалится о судьбе погибших в доме Антинарри. Участок семейного кладбища пришлось огораживать от зевак и многочисленных репортеров, и все равно Микеле пробирался сквозь живой коридор из полицейских и журналистов, какой-то новостной канал вел трансляцию прямо с кладбища.
Мик, в числе других представителей клана, нес на своих плечах гроб с телом Филиппо. Сразу за ним следовала процессия из гробов Джанкарло Скьяволе и Рино Черулло, последнего согласно распоряжению дона Маттео также похоронили на участке Антинарри. Тело Ханны Смит по просьбе ее родственников отправили в Штаты.
Вся семья была здесь, кроме Франчески, которая осталась с Вито в больнице. Глаза Мика выхватили из толпы стоящую рядом со своей матерью Орнеллу. Смотреть на нее было больно. Осунувшаяся, вся в черном, с безжизненным взглядом. Сегодня должен был быть самый счастливый день в ее жизни - день свадьбы, момент абсолютного счастья. Вместо белого платья, в одночасье потерявшей отца и жениха, Орнелле пришлось облачиться в траурный наряд.
Его мать и Кьяра Черулло рыдали, прикрывая лица платками. Посеревший от горя дон Маттео сжимал ладонь Орнеллы, словно опасался, что девушка бросится в яму вслед за гробом Филиппо. Микеле удивлялся, что с момента происшествия прошло всего три дня. За эти дни он, кажется, прожил уже целую жизнь, за эти ничтожных три дня его отец так постарел...
После окончания церемонии толпа постепенно начала расходиться. Заморосил мелкий дождь. Кто-то из людей Антинарри раскрыл над Орнеллой большой зонт, но та не двигалась с места.
- Орнелла, я могу для тебя еще что-то сделать? Как я могу тебе помочь?
Она стащила с головы платок, скрывавший пластырь на виске и царапину на щеке и шее и с вызовом взглянула на Микеле.
- Убей тех, кто сделал это. Вот как ты сможешь мне помочь! - после чего Орнелла достала из кармана плаща темные очки, чтобы скрыть слезы, отвернулась и зашагала прочь, вслед за матерью.
- Микеле! - к нему уже спешила его собственная мать и нижняя губа у Клаудии Антинарри подрагивала - Звонила Франческа...это Вито...нам нужно в больницу.

- Вы знаете, кто я?! Если мой сын умрет, то я собственноручно закатаю вас в цемент! Вы должны сделать все возможное!
- Дон Маттео, уверяю вас, что мы и так делаем все возможное...но мы врачи, а не боги - доктор был бледен, но говорил уверенно - у Витторио серьезные повреждения, чудо, что он до сих пор жив. Наступает кризис и он был ожидаем. Все, что я могу сказать - эти сутки решающие, если он переживет день, то появится надежда на выздоровление. Поэтому дайте мне делать свою работу. А вам остается только ждать.
Маттео Антинарри лишь развел руками. Отца перестали бояться - внезапно заключил Мик. Почуяли слабину в грозном главе мафиозного клана, который уже растерял былую хватку. И он сам это понимал.
Дон Маттео снял свой черный пиджак и небрежно бросил на стул в больничном коридоре.
- Надо договариваться с Моретти. Выяснить, какие условия они предлагают...
- Что? - Мик был ошеломлен - Но тогда они выиграют.
- Мой милый мальчик. Они уже выиграли. Клан обезглавлен, контракты срываются, все разбегаются, словно крысы с тонущего корабля. У меня просто нет сейчас сил, чтобы все исправить и вернуться к делам. Не сейчас, когда один мой сын на смертном одре, а названный уже в могиле.
- А как же я? Я могу помочь!
- Ты?! Ты который думает членом!? Который поставил девчонку Моретти выше интересов собственной семьи? Как ты сможешь помочь? Ты вообще не достоин носить фамилию Антинарри!
Дон Маттео в сердцах схватил пиджак и хлопнул дверью палаты Витторио, оставив Микеле в одиночестве.
Он должен был присоединиться к остальным членам семьи в палате брата, вернуться к "пытке водой", то есть звукам приборов, поддерживавших в нем жизнь. Но Мик этого не сделал. Он вновь вытащил телефон и набрал номер Леты.
- Мик? - ее голос показался ему бесцветным и усталым, и звучал так, будто бы девушка долго плакала.
- Ты знаешь, что я люблю тебя, Летиция? И всегда буду любить.
- Да - тихо ответила она.
Мик горько вздохнул.
- Прости меня, если сможешь.
Он не дал ей возможности спросить "За что?" и завершил звонок. Потом выбросил пузырек с викодином в мусорное ведро и решительно зашагал к выходу из больницы.

В конференц-зале резиденции Антинарри было шумно. Во главе большого прямоугольного стола заседал Лучо Пиретти, отдававший распоряжения. Остальные члены собрания спорили с ним, разобрать что-то в какофонии голосов и диалектов оказалось сложно.
- Мы оставляем за собой доки. Это главное - Пиретти развел руками.
- Все равно что сразу отдать им Палермо!
- Палермо больше не наша территория - ответил Лучо.
- Правильно...это моя территория.
Разговоры смолкли и все взоры обратились на Микеле, который стоял в дверях зала уже некоторое время, внимательно наблюдая за совещанием. Он в звенящей тишине прошествовал вперед и встал перед Пиретти.
- По какому праву ты здесь распоряжаешься?
Лучо пожал плечами.
- Мы думали все в больнице. Дон Маттео здесь?
- Нет - Мик с невозмутимым видом сел на стул во главе стола. - И ты уходи.
- Что? - Пиретти был изумлен.
- Потому что я тебе не доверяю. - продолжил Микеле - Впрочем, я мало кому доверяю после случившегося. Пусть в комнате останутся лишь те, кто носит фамилию Антинарри.
Присутствующие загалдели, но все-таки поспешили к выходу. Лучо нахмурился.
- Ремо Моретти и его команда гуляют на всю Мессину, отмечая победу, а ты своих разгонять пришел?
Пиретти плюнул прямо на пол ему под ноги и вышел.
В комнате остались лишь четверо, не считая самого Микеле. Трое его дальних кузенов из побочной ветви клана и Джакомо Антинарри. Он был сыном одного из дядей дона Маттео, который на старости лет прижил сына с молоденькой горничной. Перед смертью покаялся, дал мальчику фамилию Антинарри и попросил дона Маттео позаботиться о сыне. Джакомо был способным парнем, примерно одного возраста с Вито и красивым как все истинные Антинарри. Он жил во Флоренции, но примерно полтора года назад Витторио решил приблизить его к семье и доверил одну из ведущих должностей в клане.
Микеле нравился Джакомо, на него можно было положиться. Именно ему он высказал свои подозрения насчет Лучо и просил приглядывать.
- Как брат? - тихо спросил Джакомо.
- Так же. - коротко ответил Мик.
Потом вместе с кузенами они разработали план - устроить диверсию на трех ведущих складах и заводе Моретти. Во время очередной поставки товара сработает взрывчатка. Отправив кузенов с поручениями, Мик оказался наедине с Джакомо.
- Что слышно?
- Они знали как пройти на территорию виллы, расположение строений, дорогу. А самое главное, что в коттедже нет охраны. Кто-то из своих навел их, кто-то из наших был там.
- Лучо?
- Все возможно, но доказать это мы пока не можем. Многие в клане его поддерживают, ты должен это знать Микеле.
Мик поднялся со стула и подойдя к окну, скрестил руки за спиной.
- Это правда про Ремо Моретти?
Джакомо вздохнул.
- Да. Он хвалится, что сам стрелял в тебя и убил Пипо. Сокрушается лишь, что погибла женщина. Они и правда не хотели в них стрелять. Согласно отчету полиции в Ханну срикошетила пуля от стены, когда она спускалась по лестнице. Моретти гуляют в своем клубе уже который день. Я хотел разработать операцию...но это невозможно. Клуб охраняется, их не достать на входе или выходе, а Моретти сидят в отдельном vip-зале, всех тщательно проверяют и досматривают.
Микеле обернулся.
- Невозможного нет. Откуда ты узнал все это про Ремо и его дружков?
- Есть один официант...один воспитывает младшего брата, я подкидывал ему деньжат за сведения...но на большее он не соглашается.
- Позвони ему. И скажи, что мы убьем его брата, если он откажется.

План, который казался невозможным, стал реальностью. В ночном проулке недалеко от ночного клуба Моретти в машине находились двое. Микеле и Джакомо.
Официант Пьетро, испугавшисьза брата, помочь согласился. Но и правда, не знал, как именно это сделать. Нет, он не может никого провести в клуб, ведь все контролирует охрана. Он выходит, бывает, только раз за ночь, да и то, чтобы выбросить мусор, если накапливается.
Мик заверил, что этого достаточно. Охранник выпустил Пьетро из клуба с большим черным пакетом. Выбросив мусор, тот помчался к ждущей машине и присел на заднее сиденье, стаскивая с себя униформу и складывая ее рядом, взамен Джакомо бросил пакет с другими вещами. Повезло, что они примерно одного роста и комплекции, даже внешне похожи.
Микеле же вручил ему конверт под завязку набитый банкнотами.
- Бери брата и уезжайте из Сицилии сегодня же.
Пьетро кивнул, поглубже запрятал конверт и выскочил из машины.
Микеле глубоко вздохнул и потянулся к сброшенной им одежде.
- Нет, Мик. Мы же условились, что я все сделаю - Джакомо попробовал его остановить.
- Я позволил тебе так думать. Но с самого начала было ясно, что это предстоит мне. Вендетта.
- Ты не убивал людей, Микеле. Ты не представляешь, каково это. Что, если не сможешь...Моретти застрелят тебя на месте - он покачал головой.
- Не вернусь через двадцать минут - значит так оно и есть!
Охранник впустил его, быстро прошмыгнувшего внутрь, не дав себя рассмотреть. Пистолет с глушителем он накрыл полотенцем официанта и позаимствовав на кухне поднос с шампанским, прошел по узкому коридору, где была дверь в vip-зал.
Охранник на входе напрягся лишь на мгновение, не заподозрив подвоха. Фиолетовый неоновый свет, стриптизерша извивается на шесте, а Ремо Моретти смеется, развалившись на мягком диванчике. Трое из его клана тоже развлекаются - один готовится сунуть банкноты танцовщице в трусики, второй вдруг оборачивается и хватает бутылку с его подноса, пьет прямо из горла.
- Чего вылупился? - спрашивает он зазевавшегося официанта.
Мик их не видит. Перед его глазами смеющийся Пипо на крыльце коттеджа и холодное тело в тусклом морге, Орнелла в окровавленном свадебном платье, гроб который медленно опускается в землю, отец, бросающий фразу о том, что он не достоин носить фамилию Антинарри.
Первый выстрел сражает тот самого верзилу с бутылкой, второй - охранника, чтобы не успел вызвать подмогу. Стриптизерша визжит. Еще два точных выстрела.
Ремо Моретти пытается укрыться от него за спинкой дивана. Микеле стреляет и тот падает. Он обходит диван и довершает дело контрольным в голову, как всегда поступали Антинарри.
- Езжай - командует Микеле.
Джакомо хмуро смотрит на него, все еще сжимающего в руке пистолет и даже не думающего смыть кровь с лица.
Он просил Летицию простить его, не дав возможности спросить за что. Теперь она поймет за что. Он только что убил ее брата.

»» 05.11.24 14:19 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Скалы под небесами
Мессина октябрь 1995

- Смотрите, кто почтил нас своим присутствием, - хмыкнул Ремо, увидев Летицию в дверях столовой утром следующего дня. – Не думал, что хватит наглости на глаза показаться.
На мгновение замешкавшаяся на пороге девушка молча прошла к своему месту слева от отца. По традиции за завтраком семья всегда собиралась вместе. Все, кроме Даниэле, который после переезда в отдельный коттедж талантам профессионального повара предпочел блюда, приготовленные его избранницей. Поначалу Лета ревновала любимого старшего брата к Виоле, принесшей перемены в уклад жизни Моретти, но пришла к выводу, что лучше так, чем делиться с ней статусом госпожи фамильной виллы. На эту роль, к удивлению Летиции, жена Даниэле никогда не претендовала, появлялась только по приглашению, оставаясь доброжелательной и вежливой гостьей.
После отъезда Микеле из Рима принцесса Лета думала о том, каково было бы оставить свой дом и стать частью семьи возлюбленного. Она слышала, что дон Маттео в соответствии со своими политическими амбициями последние годы обитал в Риме, а в Палермо делами клана Антинарри занимался Витторио. Достойным соперником называл его Даниэле, который, расширяя бизнес, все чаще пересекался с ним интересами. Вероятно, при таком раскладе Мик чувствовал достаточно свободы, чтобы настоять на своем выборе второй половинки, как поступил брат Летиции. Тогда ей самой пришлось бы стать Виолой – незаметной хозяйкой коттеджа, затерявшегося где-то на территории поместья. Наверное, Лета смогла бы, но все эти размышления больше не имели смысла после расстрела в «Гнезде».
Едва ли Микеле мог представить родственникам в качестве своей возлюбленной девушку, из-за которой Филиппо погиб накануне свадьбы, а Витторио находился в больнице на грани жизни и смерти. А если бы после всего случившегося Мик рискнул привести Летицию в поместье клана, то все его близкие смотрели б на них с презрением, враждебностью и ненавистью. Кровная месть превыше всего – так говорили, когда через несколько лет после смерти Антонио Моретти его младший брат Стефано нашел исполнителя, чтобы тот оставил бомбу в машине Маттео Антинарри. Так думали бы и сейчас, глядя на Лету.
- Если тебе, Ремо, неприятно видеть меня, то могу вернуться в Рим, - голос принцессы Моретти напомнил тихое шипение ядовитой змейки, а глаза метнули молнии в высокомерно усмехающегося Ремо и обратились к отцу. – Или я теперь пленница?
- Не драматизируй, Летиция, - буднично произнес отец, отмахнувшись от ее настроения, назвав полным именем, ведь она разочаровала его. – Независимо от того, насколько ты меня расстроила, я беспокоюсь о твоей безопасности. Садись за стол, кофе еще горячий.
Завтрак в доме Моретти состоял из еще теплой выпечки, которую подавали с маслом, джемом или ореховой пастой, свежих фруктов и кофе. А также из утренней беседы, просмотра отцом прессы, бурного обсуждения совместных планов на выходные. Никогда прежде в столовой Лета не ощущала себя так неуютно, как сегодняшним, казалось бы, ясным, солнечным утром. Она опустилась на свое место, налила кофе и взяла с тарелки лепешку-фокачча.
- Я тоже забочусь о тебе, - заверил брат, упивающийся успехом своей акции против клана Палермо, и зачерпнул из стеклянной пиалы йогурт. Пока дети Моретти были маленькими, им на завтрак подавали блюда на основе молока. Летиция обожала хрустящие мюсли с кусочками клубники, а Ремо любил йогурт с персиками. С той поры он вырос, но по-прежнему за столом размахивал ложкой и корчил из себя важную персону. – И доберусь еще до Микеле Антинарри.
Сдержав эмоции, девушка осторожно посмотрела на отца во главе стола. Он, как ни в чем не бывало, пил крепкий ароматный кофе из фарфоровой чашки, глядя на печатные строчки газеты, переливающие факты о политических партиях и скорых выборах. На миг показалось, будто губы Стефано Моретти изогнулись в кривой ухмылке, одобряющей поведение младшего сына, но уже секунду спустя их коснулся белый фарфор. Отец перевернул страницу и продолжил читать статью, возможно довольный ее содержанием, а вовсе не высказываниями Ремо.
После беседы с Даниэле принцесса выстроила хронологию событий. Очевидно, что человек, следивший в Риме за ней и Миком, принес фотографии Ремо. Не дону клана Моретти, не преемнику в лице старшего сына, а именно ему, вспыльчивому и быстрому на выводы юноше, искренне полагавшему, что своими действиями отвечал на оскорбление, нанесенное семье и сестре в частности. Он даже на мгновение представить не мог, что Лета не была доверчивой пестрой бабочкой, запутавшейся в паутине хитроумного плана ловеласа Антинарри. Ироничнее всего, что в сложившейся ситуации под весом «заботы» Ремо рушились все мечты Летиции о будущем с любимым мужчиной. И прямо сейчас она ненавидела брата за это.
- Я не просила опекать меня, - холодно отрезала девушка, глядя через стол на Ремо. – Тебе следовало связаться со мной, прежде чем устраивать стрельбу. Кто из нас теперь станет объектом вендетты: отец, когда поедет на виноградники Этны, или Виола, когда отправится в медцентр на узи?
- С тобой? Я должен отчитываться перед шлюхой, которую обвел вокруг пальца Антинарри? – в удивлении брат надменно рассмеялся и самодовольно фыркнул. – Они получили по заслугам. Мне по силам защитить клан.
- Ремо, что я говорил по поводу оскорблений в адрес сестры? – глава семьи поднял взгляд, которым пригвоздил отпрыска к месту, а после обратился к дочери. – Лета, сейчас дон Маттео мечется между подмоченной политической карьерой, трудностями бизнеса и старшим сыном, который в больнице в тяжелом состоянии не может отдавать приказы. Их талантливый юрист мертв, а Микеле Антинарри настолько далек от мафии, что, скорее всего, организовывает похороны. Им не до нас.
- Не хочу сидеть с вами за одним столом, - понуро прошептала Летиция, отодвинув от себя чашку с остывающим кофе, и, поднявшись на ноги, направилась в свою комнату. Разговор был закончен.

***
- Лета, можно войти? – после предупреждающего стука дверь приоткрылась, и в комнату влетел робкий вопрос Инес. – Милая, Даниэле сказал, что ты заперлась в спальне. Мы с Розой пришли навестить тебя.
Не встретив сопротивления принцессы Моретти, подруги переступили порог комнаты и утонули в полумраке задернутых штор, почти не пропускающих дневной свет. В тишине хозяйка спальни лежала на кровати в измятой пижаме и со спутанными волосами, обнимала пристроившегося под боком Вегаса и меланхолично смотрела в потолок пустыми глазами, что обеим казалось жутким. Они видели Летицию разной: капризной и сердитой подобно морю, обрушивающему в бурю свой гнев на берег; словно пламя искрящейся и неудержимой в своем веселье; кружащим в восхищении возле античных статуй трепетным мотыльком. Но ни разу такой, похожей на брошенную тряпичную куклу.
- Мама приготовила для тебя лазанью и свои знаменитые канноли, - произнесла Роза, поставила на край постели поднос и сняла крышки с пластиковых контейнеров, выпуская ароматы домашней еды на волю.
- Не хочу, убери, - коротко приказала Лета и отвернулась, перекатившись на бок, всем своим видом демонстрируя, что была против гостей в своем личном пространстве вместе с их подношениями. Уже несколько дней девушка не выходила в столовую и выпроваживала из комнаты горничную с полным нетронутых блюд подносом, теперь к ней подослали фрейлин с любимыми лакомствами. – Уходите, тошнит от вас.
Не спускающая обеспокоенного взгляда со спины принцессы Инес вздохнула и потянулась к подносу, чтобы перенести его на письменный стол. Однако ее запястье перехватила Роза и с выразительным укором покачала головой, требуя оставить контейнеры на своем месте. Инес поморщилась, будто от дискомфорта, вызванного действиями подруги, разжала тонкие бледные пальцы и отодвинулась от кровати.
- Если плохо от вида еды, - попыталась оправдаться девушка, произнося каждое слово одними губами, - может, она беременна?
- Не неси ерунды, в актерском мастерстве она не уступает приме театра Неаполя, - так же тихо настояла на своем Роза.
- Я все слышу и я не настолько идиотка, - отозвалась Летиция, мечтавшая выгнать подруг вместе с их ароматными дарами из спальни, чтобы остаться в одиночестве подобно цветку в своей личной оранжерее.
Незваные гостьи переглянулись. Инес взяла с прикроватной тумбочки расческу, вновь приблизилась к постели, сдвинула в сторону лазанью и канноли, освободив место для себя. Она осторожно села на край, из роскошного темного водопада локонов принцессы выбрав прядь, пропустила ту через ряд деревянных зубцов один раз, затем второй и третий. Пока Инес в молчании неторопливо распутывала и перебирала шелковую массу волос Леты, Роза подошла к окну и раздвинула плотное покрывало штор, освещая комнату ярким дневным солнцем. За стеклом широкой полоской синевы раскинулся пролив, течения которого, будучи зажатыми между скалами, создавали водовороты, в древности давшие начало мифу о Сцилле и Харибде. Много раз они втроем переплывали с одного берега на другой, но никаких чудовищ не встретили, потому что те не имели плоти и крови и обитали внутри людей.
- Поговори со мной, Летиция, выплесни то, что чувствуешь, - нарушив безмолвие, шепотом попросила Инес и, отложив в сторону расческу, легко потянула девушку так, чтобы усадить на кровати. – А я заплету тебе косу.
Под монотонные движения проворных пальцев, танцующих в волосах, принцесса Моретти закрыла глаза и отправилась в воспоминания. Сначала она звонила и писала Микеле, а когда все попытки связаться остались без ответа, с ощущением давящей тревоги стала ждать. Разрозненные кусочки мозаики в голове сложились в цельную картину благодаря газете, в которой вышла статья под заголовком «Расстрел в «Гнезде», поэтому с появлением на экране аббревиатуры «m.c.» был очевиден итог беседы.
- Вчера он сказал, что всегда будет любить меня, - улыбка появилась на миг, словно пересекающий небосвод пылающий метеор, и исчезла, потому что Лета сжала губы. Одинокая слеза расчертила щеку. – И попросил прощение за то, что разрывает отношения вот так по телефону.
Возможно, следовало вести себя более осмотрительно и не делиться с фрейлинами подробностями, ведь однажды Роза уже предала доверие и разболтала брату о курортном романе принцессы. Ситуация могла повториться, что Летиция, конечно же, прекрасно понимала, но все и так уже знали о том, что в Риме принцесса Моретти встречалась с Антинарри. Секретность больше не имела смысла, как смена дня и ночи в комнате с задернутыми шторами, потому что восхитительная сказка о Римских каникулах, словно стеклянная сфера с искусственным снегом внутри, разбилась после встречи с жестоким монстром реалий на тысячи осколков. Пытаться собирать их и склеивать – только резать пальцы в кровь.
- Дорогая, мне очень жаль, - Роза села рядом и обняла ее сложенные на коленях руки своими ладонями.
- Мы как Ромео и Джульетта были невозможной парой, но я всегда буду любить его, - произнесла принцесса Лета, ощущая, как еще одна слеза катилась по щеке.
- Когда-нибудь перестанет болеть, и ты забудешь, - закончив косу, пообещала Инес и обняла ее со спины. Рукава блузки гостьи немного задрались, обнажив синяки на запястьях, но она, убаюкивая Летицию, этого не замечала. – Вы оба забудете.

»» 04.11.24 15:19 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Рухнувшие звезды
Сицилия октябрь 1995

- Нет, отец, я не стану трогать детей! – резкий голос Даниэле выскользнул из кабинета и понесся по коридору, достигнув ушей Летиции.
Она сидела в гостиной с книгой о Леонардо да Винчи, но не могла сфокусироваться на биографии великого творца. Едва начинала абзац, как буквы разбегались перед глазами, что уже около часа не позволяло перевернуть страницу и начать следующую главу. Все будто зависло на месте, не способное двигаться вперед, несмотря на смену дат на календаре.
Прошло пять дней с похорон Ремо. Брат был убит в ночном клубе прицельным выстрелом в голову с близкого расстояния. Крышку гроба в присутствии Леты и пришедших попрощаться людей предусмотрительно не снимали, поэтому, не видя тела, она едва верила в происходящее и плакала на плече у Даниэле. Вот бы все обернулось кошмарным сном или глупой затянувшейся шуткой Ремо, с которым еще недавно они ругались из-за Мазерати. Автомобиль полностью перетрясли, устранили неполадки тормозной системы, но он отказывался отдавать сестре ключи, а последними ее словами в той ссоре стал брошенный в сердцах возглас «Я ненавижу тебя». Летиция отдала бы все, чтобы вернуться в прошлое, изменить его. И не одна она.
Для Стефано Моретти смерть сына стала страшным ударом, буквально сломавшим его. Часами отец сидел в кабинете, делал какие-то заметки, игнорируя накапливающиеся на столе документы, что требовали подписи, а после звал к себе Даниэле и представлял ему очередной блицкриг по захвату Палермо. Обсуждения перерастали в перепалку, а когда терпение будущего главы клана сдавало, он забирал стопку бумаг и уходил, громко хлопнув дверью. Даниэле не тонул в самобичевании и скорби по младшему брату лишь от того, что взвалил на плечи весь бизнес клана.
Дверь в кабинет дона Стефано снова с грохотом закрылась, Лета услышала быстро приближающиеся шаги, а следом в поле ее зрения попал Даниэле. Наверное, он хотел пройти мимо, но в последний момент передумал и остановился возле сестры. В суете последних дней он, похоже, едва находил время на сон, не говоря уже о беседах со своей маленькой принцессой, нуждавшейся в родных как никогда прежде.
- Что он хочет? – спросила Летиция, имея в виду отца.
- Детей Витторио Антинарри, - ответил брат, сел на диван рядом с ней и устало потер переносицу. – Это не закончится, пока не перебьем друг друга на радость другим.
Девушка молча кивнула. Она понимала Даниэле, в большей степени заботящегося о живых, чем о мертвых. Ничего не вернуло бы Ремо, но любое нападение сейчас могло срикошетить в самое ценное, что было у брата – жену и будущего ребенка. Он не желал так рисковать, к тому же полагал, что решение проблемы находилось где-то за пределами Сицилии, однако не имел на руках никаких доказательств. Лета верила суждениям Даниэле, что совсем не уменьшало чувство вины, ведь именно ее легкомысленное стремление любить и быть любимой уничтожало все вокруг, оставляя выжженную землю.
- У тебя сейчас много забот – зацепившись взглядом за папки с документами, сказала сестра. Она всегда оставалась вне бизнеса семьи нежным цветочком под своим стеклянным куполом, который пошел трещинами и едва ли не осыпался. – Я могу помочь?
Летиция приготовилась к отказу, но к удивлению брат принял ее предложение и настоял на том, что некоторые активы необходимо видеть своими глазами. Он начал с верхушки айсберга и повез девушку на вервь, обширные территории которой были отведены под строительство и ремонт судов. Поскольку между Сицилией и материком не существовало никаких мостов, то корабли стали первым и важнейшим способом транспортировки людей и товаров, что в большей степени интересовало Моретти. Личная пристань давала большие возможности, хотя по официальным отчетам с трудом окупала себя.
- Мне нужно отследить погрузку нескольких ящиков, посмотри пока ремонтный цех - Даниэле произнес так, что Лета все поняла. Для ее глаз не предназначалось то, что отплывало вместе с невзрачной изгрызенной ржавчиной лодкой, поэтому девушка кивнула головой и отправилась вслед за своим немолодым гидом из числа дальних родственников семьи, придумав тему для разговора. – Расскажите мне, пожалуйста, о контрактах на обслуживание выпущенных нами судов.
Пока собеседник объяснял условия, они добрались до крытого павильона с двигателями. В железках Летиция совершенно не разбиралась, но внимательно слушала и задавала вопросы, на которые вынужденный гид охотно отвечал. Похоже, он любил свою работу и знал здесь все вплоть до последнего винтика.
- А для чего..., - девушка осеклась, не закончив мысль, потому что услышала громкий хлопок, а после пол под ногами качнулся, будто бы на волнах. Из-за близости вулкана такое случалось, но в этот раз все произошло иначе, что отразилось на лице ее обеспокоенного спутника. – Это не Этна.
- Пожар! Пожар!

***
- Это ты во всем виновата! – в приступе истерики упрекала ее Виола, что было не так уж далеко от истины.
На пристани, где под присмотром Даниэле грузился корабль, во время дозаправки топливом произошел взрыв. Его усилили продукты нефтепереработки, вследствие чего разворотило часть судна и площадку, на которой Летиция оставила брата, чтобы по его просьбе осмотреть ремонтную мастерскую. Только по этой причине на ней не было ни единой царапины, а Даниэле экстренно доставили в ближайшую больницу.
Дон Стефано утверждал, что взрыв не являлся следствием случайной халатности сотрудников, наплевавших на технику безопасности, ведь все они получали хорошие деньги по меркам зарплат Мессины и добросовестно выполняли свои обязанности. В этом принцесса Моретти, прошедшая с детальной экскурсией через все участки судостроительной верфи, убедилась лично. Вполне возможно, что сработало заранее установленное устройство, но она решила дождаться заключения полиции, обследующей территорию после ликвидации возгорания, прежде чем обвинять в покушении небезызвестную семью. Лете просто отчаянно не хотелось верить в то, что бомбу на производство принесли по приказу мужчины, с которым она спала в одной постели. Если же все было так, то Виола имела все основания для обвинений.
- Антинарри взяли на себя ответственность, - произнес Даниэле, травмы которого к счастью оказались не настолько серьезными, чтобы он не позвонил сестре вечером. – Не кори себя, Лета. Мне самому следовало быть более осторожным и дальновидным, чтобы защитить близких.
- Не говори так, ты всегда делал для нас все, что было в твоих силах, - давясь слезами, но стараясь сохранить ясность и четкость в голосе, ответила она. Он не вспоминал о чувствах девушки к врагу, словно единственный в клане не считал предательницей.
- Ты тоже, - заверил Даниэле, даже в таких условиях старавшийся поддержать тех, о ком искренне заботился. – Не думай о прошлом, которое не вернуть. Живи настоящим и смотри в будущее.
Он пытался донести разумные вещи, но Летиция все равно не могла избавиться от навязчивой мысли, что вражда Моретти и Антинарри не вспыхнула бы с новой силой, если б не отношения с Микеле. До их поцелуя в ночном клубе Искьи стороны конфликта находились в состоянии холодной войны, а после римских каникул каждый день заканчивался новыми кровавыми жертвами. Так продолжаться не могло, поэтому Лета впервые с последнего звонка открыла в мобильном телефоне переписку с контактом «m.c.». Она не стала погружаться в обещания и клятвы, которыми обменивались влюбленные, не смогла, иначе снова расплакалась бы. А слез уже было пролито на несколько жизней вперед.
Отправив текст «Мне нужно увидеть тебя, только ты и я, на нашем пляже» и перечитав его, Летиция усмехнулась театру абсурда. Нормальные пары хранили в памяти локации романтических свиданий, а для них особенным местом стала узкая полоска песка у кромки воды между Мессиной и Палермо. Именно на это побережье девушку привез Мик, заботливо обрабатывал царапины, оставленные на ее теле аварией, и впервые сказал о глубине своих чувств. Лете хотелось вернуться туда, но мобильный телефон молчал, наводя на мысли, что мужчина сменил номер. Через несколько часов, в начале первого ночи, когда она готовилась ко сну, на экране вспыхнуло входящее сообщение от «m.c.». Абонент «Мое сердце» прислал ответ «Послезавтра в полдень».
Двухполосная дорога петляла вдоль всего северного побережья, то скрываясь среди высоких раскидистых деревьев, то подступая к краю обрыва, на дне которого плескались синие волны. Летиция выехала рано, впервые в жизни откровенно солгав отцу прямо в глаза за завтраком где-то между вторым и третьим глотком кофе. Судя по безразличному кивку головы, главу клана Моретти мало волновали передвижения дочери, из-за которой пострадали оба его сына.
Даниэле, подписав всевозможные отказы, снимающие ответственность с медицинского персонала, выписался из больницы или скорее сбежал к Виоле в их уютное гнездышко. Свое решение он объяснил тем, что стены родного коттеджа способствовали восстановлению, а жена варила самый вкусный на свете куриный бульон. Хотя Лета считала, что брат спешил домой, потому что волновался о здоровье своенравной беременной женщины, дни и ночи собиравшейся проводить в его палате.
Где-то на половине пути до Палермо лес набежал на дорогу, а справа среди деревьев показался съезд к небольшому пляжу, зажатому между высокими берегами. Принцесса Моретти взглянула на часы, отметив, что приехала раньше условленного, поэтому оставила машину и направилась к неспокойной воде. Волны накатывали на песок с приятным шелестом, за которым она не сразу разобрала звук двигателя приближающегося автомобиля.
Мужчина вышел из машины, прислонился к черному капоту, достал упаковку сигарет и зажигалку. При девушке Мик курил всего несколько раз, потому что ей не нравился запах табака и горьковатый привкус поцелуя. Он сделал затяжку и медленно выпустил дым, не сводя цепких карих глаз с Летиции, осознавшей вдруг, что впервые предстала такой: в синих джинсах, хлопковой футболке и накинутой сверху клетчатой рубашке. Без макияжа, украшений и укладки, которую заменила обычная коса.
- Ты похудела, - прозвучало вместо приветствия и объятий. Возможно, Микеле считал неправильным касаться той, чьего брата саморучно застрелил неделю назад, или расстоянием подчеркивал то, что между ними все кончено. Отстраненность мужчины и дыхание ветра с моря заставили Лету поежиться. – Зачем ты просила о встрече?
- Ты приказал устроить взрыв на верфи? – принцесса задала вопрос, ответ на который давно уже знала, но все равно хотела услышать из его уст. Антинарри кивнул, выдохнул сигаретный дым и отбросил сигарету в сторону на песок.
- Дождь начинается. Если это все, что ты хотела узнать…, - начал он, когда тишина между ними растянулась на несколько минут, и оттолкнулся от капота спортивного автомобиля.
- Постой! В тот день я была на судостроительном заводе вместе с братом, стояла на площадке возле цистерны с топливом за десять минут до того, как сработала бомба, – Летиция сделала шаг вперед и уловила, как несколько капель упало на лицо. Похоже, собирался пуститься настоящий ливень, что казалось символичным. Она отвела руку за спину, вытащила пистолет, который не так давно нашла среди вещей Ремо, и протянула оружие на раскрытой ладони Микеле. – Как видишь, я осталась невредима, так исправь упущение и убей меня сейчас сам, чтобы не пришлось больше отправлять людей в Мессину.
Небо оплакивало любовь, дождь хлынул стеной, отчего с каждой секундой все больше намокали волосы и одежда. Мужчина развернулся спиной к Лете и направился к водительскому сидению. Принцесса бросилась за ним, услышала нетипичный для осени удар грома и вскрикнула от боли, впившейся в тело сбоку чуть выше бедра и окрасившей ткань футболки в красный цвет.

»» 07.11.24 11:05 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Как издавна многие члены мафиозных кланов Антинарри были истовыми католиками. В небольшой церкви рядом с резиденцией у семьи имелась даже своя именная скамья. В детстве каждое воскресенье мальчиков Антинарри облачали в самые лучшие отглаженные костюмчики, а мама лично проверяла чистоту их лиц, рук и ушей, чтобы потом в сопровождении отца чинно прошествовать на службу.
Маленький Мик неизменно скучал во время проповедей и исполнения торжественных гимнов, а однажды был выпорот за то, что устроил потасовку с Вито прямо в церкви. С возрастом младший Антинарри старался проводить там как можно меньше времени, появляясь в составе семьи лишь на рождественских и пасхальных службах. А два года назад перестал посещать и их, после того как заснул прямо сидя на семейной скамье. Мама оправдывалась перед священником, дескать сынок перетрудился на экзаменах в университете, на самом деле Мик просто был с похмелья. Отношения с Богом у него не складывались. Он не знал даже верит ли все еще.
Но сейчас, сидя в больничной палате рядом с Летой, вдруг явственно вспомнил все заученные с детства молитвы. И хоть врач заверил его, что рана не опасна и все обошлось, он проговаривал про себя знакомые слова, заканчивая их неизменным Nel nome del Padre, del Figlio, e dello Spirito Santo. Словно заключая собственную сделку с Богом. Ибо надеяться и уповать в сложившейся ситуации Микеле, кажется, мог только на него. Он ведь обещал, что рядом с ним Лете ничего не угрожает, что она в безопасности. А значит, нарушил собственное обещание.
Мик вообще не хотел приезжать на пляж, но просто не мог не сделать этого. Увидеть ее еще раз было пыткой, тень скорби на лице Летиции доставляла нестерпимую муку. Разве он не понимал, что все кончено? В тот самый момент, когда вошел в двери того ночного клуба, Микеле уже знал об этом. Летиция была не виновата в расстреле Антинарри, но здесь именно он нажал на курок, именно он отдавал приказы. Но где-то в глубине души теплилась какая-то призрачная упрямая надежда. Однако, когда он вышел из машины, когда его взгляд встретился с глазами полными боли - все окончательно рухнуло.
Что он мог возразить на обвинения? Ничего. Он сделал то, что сделал. Легко думать, что у него не было выбора. Выбор есть всегда. Но он Антинарри. И не должен давать волю чувствам. Летиция ни в коем случае не должна догадаться, что единственное, чего он хочет, это заключить ее в объятия. Обнять и больше не отпускать, зарыться лицом в ее темные кудри и прошептать, как сильно он скучал, как чудовищно устал. Целовать ее снова и снова, увести на край света, раздеть и заниматься любовью дни и ночи напролет. Он все бы отдал за ее счастливый смех, за лукавую улыбку и игриво надутые губки капризной принцессы.
– Как видишь, я осталась невредима, так исправь упущение и убей меня сейчас сам, чтобы не пришлось больше отправлять людей в Мессину.
Внутри все сжалось. Одна только мысль что хладнокровно отдав приказ о взрыве он мог подписать смертный приговор и для Летиции ужасала. Микеле бы не пережил, если бы с ней что-то случилось по его вине. Проблема была в том, что он был уже мертв. Тот наивный Микеле, который любил весь мир и его любила Лета, скончался в Гнезде. Этому Микеле пришлось упрятать все чувства глубоко внутри, взамен достать оттуда все темное о наличии которого он даже не подозревал.
- Мне очень жаль...я...никогда не хотел навредить тебе. - твердо произнес Мик - Но можешь застрелить меня, если тебе станет от этого легче или отдай пистолет, Лета.
Он перехватил ствол, разрядил его привычным движением и сунул сам пистолет за пояс джинс сзади.
А потом...потом случилось то, чего он так опасался. Кто был автором того одиночного выстрела так и осталось загадкой. Он хотел броситься туда, откуда исходил звук, кажется, кто-то промелькнул среди скал, но это могло стоить тех самых драгоценных секунд от которых зависела жизнь Летиции. Микеле не помнил как гнал машину, нарушая все мыслимые ограничения скорости, чтобы скорее доставить девушку в больницу. Он словно отключился, оставил лишь действия и кажется, даже дышать перестал. Осознал что произошло и где находится только после того, как доктор сказал, что все хорошо - рану зашили и обработали, а Лете вкололи успокоительное и она пока без сознания. Стоял у раковины в туалетной комнате, смывая с рук кровь и глядя на собственное отражение в зеркале над умывальником. Если ад существовал, то Микеле Антинари сейчас находился в самом его центре. И тогда он вернулся в палату и стал молиться. С таким жаром и отчаянием, как никогда в жизни.
- Синьор Антинарри...
Мик пробормотал Amen и открыл глаза. Он держал ладонь Летиции в своей, а рядом стояла участливая медсестра, которая поправляла капельницу с питательным веществом. Эта больница была самой ближайшей к резиденции Антинарри и можно сказать, что стала почти семейной. Последний раз он был здесь, когда племянник сломал лодыжку, упав с дерева. Прибыл с огромным плюшевым зайцем в обнимку для маленького пациента.
- Она проспит еще несколько часов. Чудо, что девушка почти не пострадала.
Почти? Свинцовая пуля коснулась нежной кожи. Ее драгоценного совершенного тела. Летиции причинили боль. Кто бы ни стрелял - умирать он будет мучительно.
- ...вы должны знать - медсестра замялась - В регистратуре только что спрашивали о Летиции Моретти. Ее родственники… из коридора есть черный ход.
Он назвал имя при поступлении в больницу. Персонал обязан был сообщить Моретти.
- Спасибо.
Микеле достал из кармана браслет Летиции с шармами, который вытребовал у полицейских. Надел на запястье девушки, наклонился и поцеловал ее в лоб, а потом вышел из палаты.
Бежать он не собирался. Встал рядом у двери, чтобы лицом к лицу встретиться с Даниэле Моретти.
Тот заглянул в окошко палаты, разглядел мирно спящую сестру в компании медсестры, потом перевел взгляд на Мика. Антинарри понимал, что Моретти сдерживается ценой невероятных усилий. Не находились бы они в оживленном коридоре больницы - вполне возможно, что тот набросился бы на него с кулаками.
- Убирайся вон - сквозь зубы прошептал Даниэле, не стараясь скрыть в тоне ненависть.
- Уйду, когда сам посчитаю нужным.
- Хочешь всех поубивать? Тогда вы, Антинарри угомонитесь, искупавшись в нашей крови?!
- Это вы пришли в мой дом! Вы превратили в кровавую бойню предсвадебный ужин. Я всегда выступал за шаткий мир между нашими кланами. Я никогда не желал зла Моретти, мне было плевать на давнюю вражду. Не смей говорить мне про кровь. Твой брат нарушил перемирие, когда убил Филиппо. Он начал вендетту. А я тащил на себе тело мертвого кузена, потому что Ремо промазал.
- Нести тело брата...благодаря тебе я знаю каково это. И никогда не прощу...и она тоже не простит.
- Я не ищу прощения.
Даниэле глубоко вздохнул.
- Тогда что тебе нужно?
- Я люблю твою сестру - тихо ответил Микеле - И она меня тоже. Вот вся наша вина. В том, что мы друг друга любим. Я собирался представить ее своей семье на свадьбе кузена. И они бы ее приняли. Потом пришли бы к вам, держась за руки...и вы бы смирились с нашей любовью. И все были бы довольны. И вражда бы закончилась. Я верил в это и мой кузен Пипо тоже. А сейчас он уже в могиле.
- Мой отец никогда не смирился бы с Антинарри в качестве зятя.
Мик опустился на стул рядом с дверью. На такой же стул у другого конца двери присел Даниэле. С минуту двое мужчин молчали. Начал Даниэле, который долго обдумывал следующую фразу.
- Ремо был горяч и скор на решения. Он поступил неправильно. Никто из нас об этом ни знал. Он действовал не сам, но я не знаю, кто ему помогал. Это были не наши люди. Но...это ничего не меняет, Микеле.
Мик скрестил руки на груди и повернулся к нему.
- Говорят, лет сто назад один из Моретти украл у Антинарри козу.
- Козу крали Антинарри - тут же возразил Даниэле.
- Тем не менее, с этого все и началось. Вендетта. Деревня, где они жили, в итоге обезлюдела. И конца и края этому нет. Через пять лет мир войдет в новое тысячелетие, а мы словно все еще делим ту козу. И будем продолжать, пока никого не останется.
Мик осознал, что Даниэле Моретти чем-то напоминает ему Филиппо. Он вдруг подумал, что при иных обстоятельствах, они могли бы стать хорошими друзьями. Дикая мысль. Дружить с Моретти.
- Это вы меня убрать на пляже хотели?
- Что?! - Даниэле едва не вскочил со стула - Думаешь, я мог на такое пойти, зная, что Летиция может пострадать? Стрелял кто-то из Антинарри.
- Исключено.
- Значит, ты не в курсе, что происходит за спиной в твоем клане.
- Как и ты - в твоем - парировал Микеле.
Даниэле взглянул на него с интересом. Потом в кармане его пиджака завибрировал телефон. Моретти нахмурился.
- Сюда едет мой отец. Он не будет так сдержан. И чего доброго устроит перестрелку прямо среди персонала, чтобы тебя достать...и я не стану ему мешать. Уходи, Микеле.
- Я не боюсь смерти, есть вещи куда страшнее.
Мимо прошествовали медсестры, одна из которых толкала на кресле-каталке пожилого мужчину.
- Хватит на сегодня невинных жертв, не считаешь?
Как бы Мику не хотелось возразить обратное и сказать что-то с вызовом в ответ, он не мог не понимать, что Даниэле прав. Достаточно на сегодня крови.
Антинарри поднялся со стула.
- Я не перестану любить ее, Даниэле.
- В твоих интересах сделать это. Чем скорее Летиция тебя забудет, тем лучше - бросил ему вдогонку Моретти.
_________________

- Я успел осмотреть место до того как приехала полиция... могу сказать точно - стрелял профессионал, позиция выбрана идеально. То есть, он не мог промахнуться, Мик и не хотел убивать девушку...
- Смерть прошла близко и я был рядом...и Моретти об этом знают - Микеле глубоко вздохнул.
Он терпеливо слушал отчет Джакомо в резиденции Антинарри, куда приехал сразу из больницы - Он ведь был прав...Даниэле. Что-то происходит в самом клане. Если это Пиретти...
- Лучо умен - Джакомо пожал плечами - Он всегда действует один и не доверяет никому, если привлекает людей со стороны, то потом избавляется от них. Приобретает все больше сторонников - захотим его тихо убрать, может начаться война внутри клана.
Лучо Пиретти уже задержался на этом свете. Микеле пообещал себе избавиться от него еще тогда, когда тот посмел похитить Летицию. А сукин сын все уходит от расправы, да еще добивается того, чтобы сжить со свету его самого.
- Пиретти был в сговоре с Моретти и нам нужно это доказать. Представить на всеобщее обозрение самый страшный грех, чтобы он не смог отвертеться. Он стравливает наши кланы, заставляя вендетту разгораться с новой силой. А пока мы заняты борьбой друг с другом - возвышается сам.
- Могу проверить его банковские счета, если он получал деньги от Моретти...
- Нет - младший Антинарри положил ладонь на плечо Джакомо - Я хочу попросить тебя о другом.
- Все, что угодно, Мик. Ты же знаешь - тут же вызвался Джакомо.
- Я хочу, чтобы ты меня предал - закончил фразу Микеле и на лице того отразилось удивление.

В гостиной Мик обнаружил отца. Тот сидел на диване со стаканом бодрящего напитка в руке и, как выяснилось, поджидал его.
- Присядь, сынок. Нам нужно поговорить. Выпьешь?
Микеле подумал, что отец узнал о случившемся с Летицией и решил, что разговор выйдет напряженным. Поэтому с удовольствием налил себе большой стакан виски из графина и присел на диван.
- Лучше скажи как Витторио, все готово к поездке?
Его брат все-таки выкарабкался с того света. Врачи утверждали, что его жизнь больше вне опасности. Однако, подобные травмы не проходят бесследно. Вито хоть и пришел в себя, но пока едва мог говорить и шевелить ногами. Его ждал сложный путь к выздоровлению. По самым смелым прогнозам до полного восстановления могло пройти полгода, а то и год. На семейном совете Вито решено было отправить в лучшую швейцарскую клинику для прохождения реабилитации. Доктора, наконец, дали добро на путешествие и сейчас мать и Франческа занимались деталями поездки. Жена отправлялась в Швейцарию вместе с Витторио.
- Да, все готово. Дети пока побудут у нас - Маттео Антинарри сделал глоток из своего стакана - Я должен поблагодарить тебя, Микеле. За то, что ты сделал для семьи...это достойно уважения...но и сочувствия.
Мик с интересом посмотрел на отца.
- Знаешь, я ведь был единственным сыном, воспитанным в определенном духе, знал по какому пути пойду. Но ты...твоя мать утверждала, что ты должен быть в стороне от мафии, что ты другой, что сейчас и время иное ...и даже я начал в это верить. Но в сложную минуту именно ты стал во главе клана и сделал это с блеском. Тебя боятся. Признают ум и храбрость. Это хорошо. Но я понимаю, на что тебе пришлось пойти...самому вершить правосудие.
Дон Маттео коснулся колена Микеле.
- Научись жить с этим, сын. Найди ради чего вставать по утрам и держись за это. Вина никуда не исчезнет и муки совести тоже. Смирись с ними. Твердо знай, что мы - Антинарри. А значит, живет по другим законам.
Мик не ответил. Он осушил бокал до дна и поставил стакан на столик.
- У меня много дел.
- Погоди-ка. Я не об этом хотел поговорить - продолжил дон Маттео - Я сегодня был у Черулло. Кьяра позвонила.
- Как они? Что-то случилось с Орнеллой?
В последний раз они виделись на похоронах и помня о состоянии девушки, Мик на миг подумал о самом страшном, на что та могла решиться.
Дон Маттео глубоко вздохнул.
- Она беременна.
Мик удивился, а потом слабо улыбнулся, впервые за очень долгое время.
- Какая чудесная новость, папа! Ребенок Пипо, его наследник, настоящее чудо!
- Все не так просто, Микеле - Антинарри-старший покачал головой - Они ведь не были женаты. Формально это ребенок вне брака.
- Свадьба должна была состояться через несколько дней и так всем понятно, чей это ребенок, все равно...
- Закону не все равно...процедура весьма унизительна, доказывать отцовство, собирать свидетелей...мы не можем поступить так с ними. Вот перед кем мы виноваты больше всего - перед семьей Черулло. Рино был моим верным другом и соратником, а его дочь и жена остались без защиты, одни. Ни отца, ни мужа...а теперь еще ребенок. Антинарри должны взять их под свое крыло, дать ребенку фамилию.
- Это само собой разумеется - согласно закивал Мик - Они всегда смогут рассчитывать на меня, во всем.
- Конечно, ни о каком торжестве речь не идет. Тихая скромная церемония.
- Что...о чем ты говоришь, отец? - Микеле непонимающе уставился на главу клана.
- Тебе нужно жениться на Орнелле. Причем в самое ближайшее время - твердым тоном произнес Маттео Антинарри.
_________________

Не сгореть, а замерзнуть
Сицилия октябрь 1995

Летиция открыла глаза и увидела белый потолок в дневном свете. В воздухе пахло лекарствами, с одной стороны от кровати какой-то медицинский прибор издавал мерный писк, а с другой, словно стройная башня, высилась капельница, иголка которой впилась под кожу. Кровоток разносил коктейль вливаемых веществ по телу, притупляя боль и нервное напряжение, позволяя разуму заполнять пробелы. Она помнила кровавое пятно, быстро разрастающееся на белой футболке в районе живота, и накатывающую слабость, утягивающую в темную тишину. В ней было спокойно и легко.
- Вы проснулись, синьорина, - над Летой склонилась медсестра, похоже, находившаяся рядом все то время, что Моретти спала. - Как себя чувствуете?
- Ужасно, хочу пить, - прошептала девушка пересохшими губами. – Как я здесь оказалась?
- Конечно, - мгновение спустя перед глазами Летиции материализовался стакан, который медсестра заботливо придерживала, пока пациентка пила воду. – Вас доставили в больницу в бессознательном состоянии с ранением, рассекшим несколько групп мышц живота. Из-за этого вы потеряли много крови и чувствуете слабость. Врач наложил швы, капельница поддержит организм. Худшее позади.
Чувство усталости казалось настолько всепоглощающим, что Лета вновь закрыла глаза. На обратной стороне век ждал образ Микеле, каким он предстал перед ней на песчаном берегу: холодным, будто льдина, и острым, что легко порезаться, чужим. Не этот мужчина целовал Летицию в апельсиновом саду, готовил омлет на завтрак и спал рядом в постели. Он стал кем-то совершенно иным, жестоким и беспощадным, ужасающим, но все равно остался тем, кто властвовал над ее сердцем. Взяв с собой на пляж пистолет, девушка знала, что никогда не смогла бы спустить курок и выстрелить в возлюбленного. Она уже отдала ему свое сердце добровольно, позволила б забрать и жизнь. Раз вендетта Антинарри требовала крови Моретти, то идеальнее всего подходила Лета, ведь всему виной были ее чувства. Ее любовь не создавала ничего прекрасного, она, как выяснилось, превращала в чудовище.
Девушка услышала приглушенный звук открывающейся двери. Медсестра должна была унести опустевшую капельницу, но нахлынуло ощущение присутствия, чьего-то взгляда, заставившего распахнуть глаза. Она ожидала увидеть Микеле, встревоженного Даниэле или даже разъяренного отца, но обнаружила в палате ухоженную женщину в черном платье с элегантным силуэтом. Что-то в лице визитерши, больших карих глазах и выраженной линии скул казалось неуловимо знакомым, но Лета не могла сконцентрироваться и вспомнить ее.
- Мне говорили, что Летиция Моретти самая красивая и капризная девушка Мессины, - произнесла женщина, приблизившись к кровати. – Вижу, что слухи не лгут, и понимаю, почему мой сын так увлекся тобой.
Пазл сложился быстро. Ну, конечно, тот же, что и у Микеле оттенок горького шоколада в радужке и скулы, которые Лета считала произведением искусства. Это у него от матери, действительно, имеющей сходство с известной актрисой.
- - Синьора Антинарри, - промолвила девушка и попыталась приподняться в постели, на что потревоженный шов отозвался волной боли, отразившейся на бледном лице.
- Не нужно, - Клавдия Антинарри любезно разрешила ей остаться на подушках. – Я хотела взглянуть на тебя и спросить, сколько еще собираешься вешаться на шею Микеле и приносить беды нашей семье?
В ее голосе не звучало ни высокомерия, ни отвращения. Женщина настолько контролировала себя, что наружу просачивалась лишь капля из моря боли и скорби, пережитых из-за тяжелого состояния Витторио и смерти Филиппо, которого она растила как собственного ребенка. Так ведь говорил Мик: три брата всегда и везде были вместе. А потом один из них связался с самой неподходящей на свете девушкой – принцессой Моретти.
- Я не…, - Летиция не смогла закончить фразу, потому что выбранное определение не являлось фигурой речи, а полностью соответствовало происходящему в реалиях. Именно так, не чувствуя больше иных источников притяжения кроме возлюбленного, она стремилась к нему, желая прикосновений, объятий, поцелуев, как проявлений ласки, нежности и страсти. Он стал центром ее вселенной. – Я люблю Микеле. А он любит меня.
- Мой сын хорошо воспитан и никогда не оставит истекающую кровью девушку, даже если между ними все в прошлом, - ответила синьора Антинарри, объяснив Лете, как она оказалась в больнице Палермо и почему вокруг нее суетился медперсонал, словно заботился о важной пациентке. – Однако наша семья никогда не примет тебя, не после недавних событий.
Глупо надеяться на симпатию людей, когда стала причиной их горестей. Разумнее предполагать, что представители клана Антинарри с превеликим удовольствием пошли бы на поводу у ненависти и выпустили дочери Моретти всю кровь в качестве вендетты. От этих мыслей внутри, где-то в районе грудной клетки и сердца, становилось тяжело и больно. Летиция подняла руки к груди, зажав между пальцами край одеяла, и ощутила на запястье тяжесть браслета с шармами. Она ни мгновения не сомневалась в том, что Мик отыскал украшение, ставшее для обоих символом чувств, и вернул его.
- Мне все равно, как вы будете относиться ко мне, - упрямо прошептала Лета. Из-за слабости говорить громко не получалось, но она верила в то, что звучала твердо, непоколебимо. – Ни вы, ни отец не заставите меня разлюбить Микеле.
- Нет, я не собираюсь этого делать, - к удивлению Летиции ответила Клаудия Антинарри и опустилась на кровать, больше не взирая с высоты своего роста, возраста и мудрости. – Хочу лишь попросить в этой любви не быть эгоистичной, требуя выбрать тебя или клан, и наивной, потому что мой мальчик никогда не откажется от семьи. Он скоро женится и станет отцом, мы все ждем этого ребенка. Тебе просто не останется места в жизни Микеле.
- У него есть невеста? – Лета едва смогла выговорить вопрос, в ответ на который женщина кивнула головой. – И она беременна?
Синьора Антинарри, действительно, была права, назвав девушку наивной в любви. Нет, Летиция никогда не представляла такого, чтоб Мик ради нее ушел из клана, разорвал все отношения с родными и обосновался где-нибудь на материке. Она понимала, что этот вариант будущего, как закат солнца на востоке, невозможен, потому что он тесно связан с семьей.
Наивность заключалась в том, что Лета не интересовалась пассиями и отношениями Микеле. Он говорил ей, что впервые испытывал настолько глубокое и неистовое чувство, что совсем не означало отсутствие иных симпатий и романов. Этот мужчина был настолько прекрасным и сексуальным, будто современное воплощение статуи Давида, а также опытным и искусным, требовательным и страстным любовником. Прозвище Казанова, наверняка, являлось следствием определенного количества интрижек, что Летиция воспринимала как данность. Она наоборот удивилась бы отсутствию вереницы подружек, оставленных с разбитым сердечком.
Однако существовала ли вероятность того, что, вернувшись с Искьи домой, он встречался с другой девушкой, занимался с ней сексом и одновременно флиртовал в переписке с принцессой Моретти? Могла ли во время римских каникул Мика ждать в Палермо нелюбимая, но подходящая семье, невеста, которая уже носила его ребенка? Стал бы при таком раскладе он приглашать Лету на свадьбу брата, чтобы представить родителям? А если Микеле не знал о случайном залете эпизодической подружки, семья которой позднее настояла на браке? Имела ли вообще место такая беспечность со стороны мужчины, ведь в постели с Летицией он всегда был осторожен и предусмотрителен?
Вопросы все сыпались, как тяжелые камни, ударяющиеся о черепную коробку и вызывающие головную боль. Она растекалась ниже, сдавливала сердце и концентрировалась в животе в районе шва. Вероятно, заканчивалось действие лекарства из капельницы, но Лета не торопилась звать медсестру. Девушка смотрела на синьору Антинарри, в ее густо подведенные карие глаза и ждала ответа.
- Почему тебя это удивляет? – после длинной, показавшейся вечностью паузы, произнесла женщина. – Молодые люди в наше время…, - она замолчала, не закончив предложение, вздохнула и качнула головой, будто бы с сожалением. – Девочка, о таком должна предупреждать мать… Мужчины по своей натуре горячие и нетерпеливые… Мне, правда, жаль.
Клавдия Антинарри поднялась и направилась к двери. Когда она покинула палату, Летиция позвала медсестру и попросила что-нибудь от боли. Лекарство потекло по венам и артериям, но девушка хотела большего, чего-то стирающего все воспоминания последних месяцев до абсолютной пустоты сознания. Обнуляющего ее до цветочка из оранжереи дона Моретти, единственной заботой которого был выбор курорта для отдыха с подругами. Принцесса Лета больше никогда не выбрала б Искью, отправилась бы на материк в Амальфи или Позитано. Уже неважно куда.

»» 15.11.24 22:17 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________