Джена Шоуолтер "Потаенное наслаждение"

 » Глава 12

- Разве мы не делали этого ранее?
- В прошлый раз не сработало, - сказал Рейес. Он стоял внутри камеры, как и вчера, но Аэрон отметил, что его друг держался на безопасном расстоянии. – Решил попробывать снова.
- Нет. Думаю, ты вернулся, чтобы получить еще, - Аэрон уставился на Рейеса, который выглядел как изготовившийся к схватке солдат. Хотя когда бывало иначе? – Думаю, тебе нравятся мои прикосновении.
Нерв дернулся под каждым из темных глаз Рейеса.
- Пару лет назад я спрашивал, могу ли я хлестать тебя, бить. Все что угодно. Я бы даже резал тебя кинжалом. Я не хотел этого, не хотел ранить тебя, так же как и ты не желал еженощно убивать Мэддокса, но знал, что тебе нужна боль, потому пошел бы на это. Я достаточно сильно любил тебя.
- А я достаточно сильно любил тебя, чтобы отказаться. Помнишь?
Аэрон проигнорировал вопрос, потому что помнил. Он погладил лысую голову Легиона, когда существо устроилось у него на коленях и сказал:
- Я по-прежнему хочу помочь тебе. Если хочешь боли, отдай мне свою женщину.
Он рассмеялся, несмотря на то, что ярость затмила взор его друга.
- Один порез – вот и все, что потребуется. Она падет, и твое сердце в прямом смысле разобьется. Вечная боль пребудет с тобой. Мой дар тебе. Отблагодаришь позднее.
Рейес провел кончиком языка по зубам. Проявление агрессии. Потребность в агрессии. Все же Рейес не сдвинулся с места. В отличие от Аэрона и Мэддокса он редко выходил из себя. В его привычке было выжидать, а потом разить тогда, когда враг менее всего ожидает.
- Ты изменился. Некогда ты отчаянно хотел позволить ей уйти. Что случилось?
- Я просто понял, что не смогу превозмочь жажду крови. Я поддался ей и никогда не был более счастлив.
- Лжец. Ты ненавидишь себя такого. Я знаю это наверняка, - Рейес вздохнул, когда Аэрон не ответил. – Скажи мне, где ее семья. Пожалуйста.
Аэрон протянул запястья, не выпуская Легиона, пока он звенел сковывающими его цепями.
- Освободи меня.
Мука застыла в Рейесовом лице, но не такая как обычно. Казалось, что его рвет на части боль – боль, которая в кои-то веки ему не нравилась.
- Ты же знаешь, что я не могу отпустить тебя.
- Знаю, что ты не сделаешь этого.
Бледнея, Рейес кивнул.
- Правильно. Я не сделаю этого.
- Тогда ты получил мой ответ. Ты не сделаешь, я не сделаю.
Легион обвился вокруг него, и две маленькие ладошки вскоре зашуршали по его спине. Укрытые чешуей, но гладкие. Поклоняющиеся. Массажирующие его мышцы, чтобы они расслабились. Добившись желанного результата, существо поднялось на ноги. Прижавшись грудью к Аэроновым плечам, оно поглядывало на Рейеса. Причмокивая губами с голодом в глазах.
- Еще рано, - сказал ему Аэрон. Он не понимал, почему маленький демон любил его, а остальных нет, но воспринимал это как должное. Он не понимал, почему демон последовал за ним сюда, но был рад этому. По непонятной причине он нуждался в этом существе. Легион успокаивал его так, как никто другой не мог, утихомиривал демона Гнева, подавляя жажду крови, приводя его в чувство. За исключением того, когда Люциен и Рейес пришли за ним в пещеру. Тогда Аэрон лишился разума.
Он был так близок к побегу. Легион поедал плоть, готовясь приняться за кости, тогда-то дух и учуял прибытие воинов и исчез. Только для того, чтоб появиться здесь позже, когда все уладилось.
- Ты знаешь, где находятся женщины? – спросил Рейес, вероятно не подозревая, что Легион воображает его на серебряной тарелочке с ножом и вилкой по бокам. – По крайней мере, скажи мне это.
Ах, Аэрон знал, где женщины. В течение каждой проклятой секунды каждого проклятого дня. Это знание постоянно дразнило его, насмехаясь над его беспомощностью, доводя его до безумия. Когда женщины умрут, смех прекратится. Безумие отступит, и Аэрон перестанет жаждать уничтожения всех попавшихся ему на пути.
- Скажи мне, - повторил Рейес.
- Да, - наконец-то признался он вслух, зная, что удар настигнет цель и глубоко засядет в ней. - Я знаю, где они.
Во что ты превратился?
Он знал, что должен чувствовать вину, но не мог собраться с силами. Во время его заключения под землей все эмоции рассеялись, оставив лишь ненависть. Нужду смертоубийств.
Ноздри Рейеса раздувались, а глаза вспыхнули обсидиановым пламенем.
Да, прямое попадание.
- Можно мне высссосать его кровь? – спросил Легион, впиваясь когтями в Аэроновы плечи. – Пожалуйсссста. Оччччень прошу.
- Нет, - ответил ему Аэрон. Он задолжал Рейесу быструю смерть – воин слишком бы наслаждался, умирая долго и мучительно. Разрывающие его вены зубы, льющаяся ручьями кровь доставила бы ему удовольствие. А Рейес не заслуживал удовольствия. Ведь именно он не подпускал его к девчонке. Такое преступление заслуживало жестокого наказания.
Преступление? Это не преступление, это милосердие. Это не ты говоришь. Сопротивляйся.
Его глаза сузились. Нечему противиться. Ему было дано задание, и он выполнит его.
- А как насчет девушки? – поинтересовался Легион. – Ее можно выпить?
Низкий рык донесся из Рейесовой глотки.
- Нет, - отрезал Аэрон. – Она – моя.
Теперь Рейес двинулся вперед, и серебряный кинжал блеснул в его руке
- Она – моя.
Сообразив, что творит, он остановился на середине камеры, по-прежнему оставаясь вне досягаемости.
Жаль.
- Я знаю, что она неподалеку, - медоточиво проговорил Аэрон. – У нее сильный запах, что даже сейчас зовет меня в бой.
Рейес отступил назад, охраняя единственный выход. Охраняя ее. Аэрон закрыл глаза, ее предсмертные крики внезапно зазвенели в его ушах.
«Не делай мне больно. Пожалуйста, не делай мне больно», - умоляла бы она.
Сообразив, что к чему, он нахмурился. Это не ее крики. Они были настоящими, они были воспоминаниями, и она принадлежали другой. Каждый вопль уподоблялся пьянящей ласке, что услаждала его ничтожные чувства. Ясно, что кому бы он ни причинил боль – убил? – это принесло ему удовольствие.
Аромат крови наполнил его нос, сладкий и бодрящий, словно теплая ночь после мучительно холодного дня, нежный свет луны после слишком долгого пребывания под палящими лучами солнца. Он будто перенесся отсюда, словно опять возвышался над ее телом, насмехаясь на ее слабостью.
Это не ты. Ты ненавидишь это, ненавидишь того, кем ты стал.
Некогда – вечность тому назад? – он наблюдал за смертными, восхищаясь отличиями меж их жизнями и его собственной. Он часто призывал смерть, но скорее всего он будет существовать вечно. Они понемногу умирали каждый день, но все же владели жизненной энергией, какой у него никогда не было. Они были слабы; он – силен. Все же они не боялись смеяться и любить.
Любить так, будто они не понимали, что могут лишиться всего в считанные секунды.
«Почему?», - всегда гадал он. Он долго жаждал получить ответ, но это так и не случилось. И вот сейчас он радовался воспоминаниям о пытке одной смертной и предвкушал неизбежную смерть другой.
Даже демон Гнева находил его позицию странной и неправильной.
Аэрон не забыл, как они вместе демоном сопротивлялись этим мрачным побуждениям к насилию. Поначалу. Но боги победили, и, в конце концов, они подчинились. Теперь смерть струилась в его венах, более густая, чем кровь, превращаясь в единственную причину его существования.
- Тебе понравится, если я буду умолять? – напряженно спросил у него Рейес.
«Понравиться ли?», - усмехнулся Аэрон, впервые за много недель испытав вспышку веселья.
Предположил, что понравится.
Гордый, высокомерный Рейес не склонялся ни перед кем.
Заставить его сделать это здесь и сейчас, было бы впечатляющим.
- Мне, мне понравиться, - захлопал в ладони Легион, раздражая слух Аэрона.
Рейес не колебался. Упал на колени.
- Пожалуйста, - слово скорее походило на рык зверя. – Скажи мне, где они.
Едва Легион загоготал, Аэрон перестал улыбаться, понимая, что его не впечатляет стоящий на коленях друг. Напротив ему стало стыдно.
- Ты любишь ее?
- Нет, - неистовый отрицательный жест головой. – Я не могу.
Лжец!
Так оно и есть. Иначе, зачем бы ему так унижаться, если он никогда не делал этого ради кого-то другого? Даже ради Повелителя.

Аэрон и Рейес были там в тот день, когда Ловцы отрубили голову их другу Бадену. Они с ужасом взирали, как на воина напали из-за спины, мгновенно перерезая горло. Они бросились к нему, вопящие, разъяренные, отчаявшиеся, готовые к битве. Но они не умоляли Ловцов остановиться. Они не просили за жизнь Бадена. Они просто напали.
Спасли бы мольбы жизнь хранителя демона Недоверия?
Вряд ли, но почему они даже не попытались? Они любили Бадена как брата и с его смертью утратили те крупицы человечности, что они сумели спасти от своих демонов.

- О чем ты думаешь? – спросил коленопреклоненный Рейес.
- О худшей ночи в моей жизни, - сознался он.
- Об открытии ларца.
- Нет. О Бадене.
Чувство вины засело в нем с той с кошмарной ночи. Вины за то, что он не сумел защитить друга. Вины за то, что наказал только нескольких виноватых перед тем, как отойти от войны с Ловцами, надеясь отыскать островок мира в бесконечности хаоса и смерти в то время, как он не заслуживал его.
«Я никогда не любил никого настолько, чтобы сражаться за него, воевать или умолять»
- Он был хорошим другом, - сказал Рейес. – Теперешние мы ему бы не понравились.
- Он бы смотрел на нас с сожалением во взоре своих желтых глаз. Мы бы не обратили на него внимания, потому что он хотел бы, чтобы мы пожали руки и помирились, а потому он бы ударил нас кинжалом, чтобы привлечь наше внимание.
- Да уж он не переносил, когда на него не обращали внимания.
- Да.
Они, молча, смотрели друг на друга. Рейес не шевелился, оставаясь на коленях. Он будет так стоять, пока Аэрон не расскажет ему желаемого, в этом Аэрон был уверен.
Но если он скажет Рейесу, где женщины, а тот сумеет спрятать их от него, Аэрон навсегда останется таким. Никогда не станет нормальным, никогда не познает ничего другого, кроме жажды крови.
- Пожалуйста, - новый рык.
Легион обвился вокруг его плеч и грудной клетки наподобие змеи, затем уткнулся подбородком в приподнятое колено Аэрона.
- Это не очччень весссело. Почему мы не можем поиграть? Выпить?
- Вскоре, - сказал Аэрон.
Затем обратился к Рейесу:
- Скажи девушке подойти к решетке.
Наконец-то Рейс вскочил на ноги. Мотнул головой, черная шевелюра взметнулась, а в лице промелькнула паника.
- Нет. Она…
- Здесь. Я здесь.
Аэрон повернул голову на звук этого решительного женского голоса. Рейес подскочил к ней, закрывая собой и не впуская в камеру. Аэрон нахмурился.
- Отойди. Я не причиню ей вреда.
Не сейчас.
Казалось, воин спорил сам с собой, замерев на месте. Наконец-то он отступил на шаг, позволяя Аэрону взглянуть на девушку. Как и было приказано, она встала у решетки, вцепившись в нее так, что костяшки побелели.
Демон Гнева воскрес к жизни, вышагивая по темнице Аэронового разума, дрожа в предвкушении. Действуй.
- Нет, - ответил он сквозь сжатые зубы.
Действуй! Она здесь, она наша.
- Нет!
Легион погладил его виски, и вопли превратились в простой шепот.
- Что? – спросила Даника, переводя непонимающий взгляд с него на маленького демона.
Рейес опять встал перед ней, выжидая.
Изящные пальчики легли на его плечо и нежно оттолкнули его в сторону. Воин мог устоять, остаться на месте – и напряженное выражение его лица заявляло, что этого он и хотел – но отступил в сторону.
Аэрон опять уставился на Данику. Она была невысокой, едва доходила до Рейесового плеча. Светлые волосы обрамляли лицо, и зеленые глазищи сверкали подобно изумрудам. Кичливо вздернутый нос, как у королевы, ожидающий выполнения любого каприза своими слугами. Стройная, даже немного худая, с ангельским личиком, но выражение его не было мягким. Жесткая целеустремленность исходила от нее.
- Ты все еще хочешь моей смерти, - сказал он.
- Да.
У нее были красные припухшие губки, очевидно, ее целовали и совсем недавно.
Взгляд Аэрона переметнулся ко рту Рейеса. С ним была та же история. Он бы не сказал, что эта смертная была в Рейесовом вкусе. Да и он вряд ли подходил ей. Но он почувствовал напряжение между ними еще во время первого ее пребывания в крепости. Оно усилилось сейчас. Рейес даже назвал эту женщину своей.
Они были врагами, а все же влюбились друг в друга.
«Как мило», - про себя хмыкнул он. Но глубоко в душе ощутил нотку… тоски?
Легион лизнул его щеку, и тоненькое тельце обвилось вокруг Аэроновой шеи, затем ниже, пока он не уперся локтями о колени мужчины. Очевидно, это была его любимая поза. Раздвоенный язычок махнул в сторону Даники.
- Ты знакома. Хочешь поиграть?
Девушка моргнула, покачала головой, словно прогоняя непрошеную мысль.
- Ты видел меня вчера. И нет.
- Ох, - разочарование маленького духа можно было потрогать на ощупь. Он прислонился к груди Аэрона, его зеленая чешуя немного поблекла.
- Ты обидела Легиона, - взревел Аэрон, странно обиженный этим фактом. На пару с осознанием демонова несчастья жажда крови Аэрона грозилась вспыхнуть с новой силой, его шаткий контроль таял. – Это означает конец беседы. Уходи.
- Извини, извини, - выпалила Даника, умоляющим взглядом окидывая Легиона. – Я не хотела обидеть тебя. Правда. Это была… игра. Да, игра.
- Люблю игррры, - расслабляясь и вновь приобретая цвет, существо добавило. – Виделлл тебя до вчеррра.
Аэрон тоже расслабился.
Даника мотнула головой.
- Прости, но ты ошибаешься.
- Ты летаешшшь в пламени. Наблюдаешь, как духххи терзают мертвых.
Девушка опять моргнула, ужас и изумление смешались в ее глазах.
- Да, но только во сне. Откуда ты знаешь? Ты видел мои картины? Погоди, это же невозможно.
- Не отвечай, - сказал Аэрон Легиону, когда некая идея пришла ему на ум. Он сможет использовать эту информацию для сделки. А в процессе, возможно, ему удастся разгадать загадку девушки, которая только что родилась.
Пламя. Демоны. Должно быть это Ад, жилище Легиона и единственное место, где существо могло ее видеть. Аэрон не был уверен: или эта девушка неким образом побывала в Аду, или же это Легион играл в одну из своих игр. Но впервые с того мига, как Титаны захватили небеса и приказали Аэрону убить Данику с семьей, ужасная миссия начала приобретать смысл. Если девушка могла путешествовать в мрачную Преисподнюю, то и до обиталища богов она тоже могла добраться? Могла подглядывать за ними? Даже раскрыть их секреты?
Почему же тогда они сами не уничтожили ее? Это для них плевое дельце. Зачем принуждать Аэрона делать за них грязную работу?
Он посмотрел на побледневшего Рейеса. Должно быть, они догадались об одном и том же. Если Данику поймают враги небожителей и заставят выдавать их секреты, то боги никогда не оставят ее в покое. Не успокоятся, пока она не умрет.
Для нее не будет спасения.
- Я не…- она провела рукой по лицу, словно от этого ее мысли могли прийти в порядок. Успокоившись, она показалась точно вытесанной из камня. – Прекрати пытаться отвлечь меня, - она перевела взгляд на Аэрона. – Где моя семья?
- Мы с тобой обменяемся информацией.
- Хорошо.
Без колебаний.
Он наблюдал, как она медленно убрала пальцы с решетки, опустила руки и потянулась к Рейесу. Воин поймал ее руки, переплетаясь пальцами. Они черпали силу друг в друге, понял Аэрон. Один молчаливо просил ее, а другой молчаливо отдавал. Они сами-то хоть понимали, что делали?
- Что ты хочешь узнать? – спросила девушка дрожащим голосом. Она прищурилась и прочистила горло. Опять спросила и на этот раз говорила четко.
- Ты видела Ад? И не обманывай меня. Одна ложь и разговор прекратится.
Через минуту она ответила, словно взвесив возможные варианты.
- Как я уже сказала, я видела его во сне.
- А твоей сестре, матери, бабушке снится Ад?
Она покачала головой так, что светлые пряди всколыхнулись.
- Они никогда не говорили об этом.
Девушка слегка замялась, но он притворился, что не заметил этого. Если она и лгала, он не желал прерывать разговор.
- Что…
- Предполагалось, что мы обменяемся информацией, - звенящим сталью голосом перебила она. – Так давай сделаем это. Где моя мать?
- В Штатах, в маленьком городке в Оклахоме.
Абсолютное облегчение осветило ее красивые черты, и она закрыла глаза. Дрожь пробежала по телу, и несколько слезинок скатились по щекам.
Он не мог позволить этому зрелищу повлиять на себя.
- А про небеса тебе снились сны?
- Да.
- Что…
Она опять покачала головой.
- Нет. Я ответила. Твоя очередь. Где моя сестра?
- Это ссскучно, - вздохнул Легион, свиваясь клубком на коленях Аэрона и закрывая глаза.
- Твоя сестра вместе с матерью.
- О, Боже.
Новые слезы радости полились, оставляя прозрачные следы на коже девушки.
Аэрон решил, что она упала бы, если б Рейес не выпустил ее руки и не поддержал за талию. Она не возражала. Напротив, прильнула к нему ближе.
Как они могли так доверять и нуждаться друг в друге?
Они просто глупцы; он не завидовал.
- Что ты видишь, посещая эти измерения? – спросил он.
- Я вижу величайшее зло и непогрешимую добродетель. Смерть и жизнь. Мрак и цвета радуги. Демоноподобных существ, сеющих смерть и вопли вокруг себя. Ангелов, восстанавливающих нанесенный ущерб, со звенящими песнью славы крыльями.
Аэрон нахмурился, когда она умолкла. Ничто из сказанного ею не было веской причиной, чтобы боги обрекли ее на смерть. В данном случае на смерть от его руки, когда грехи из ее прошлого прорезаются сквозь ее кожу и кости, словно те не тверже масла.
- Что ты видела про богов? Что…
- Моя бабушка, - перебила она. – Где моя бабушка?
Он сжал губы, сердечный ритм возрос, пот каплями выступил на висках. Если он скажет правду она уйдет, а он не был готов к ее уходу. Еще нет. Тысячи вопросов копошились в его голове.
- Я не доволен твоим последним ответом, - сообщил он. – Скажи мне, видела ли ты богов.
Даже на таком приличном расстоянии он услышал, как заскрежетали ее зубы.
- Я не знаю, видела ли я их.
- Думай! – взревел он.
Она вздрогнула, и Рейес зарычал на него.
- Откуда мне знать? Я не верю в богов и богинь, не знаю, как они выглядят, - она хрипло и поверхностно дышала. – Я могла тысячи раз видеть их во сне и не знать об этом.
- Помоги ей выяснить это, - бросил он Рейесу.
Рейес взглянул на девушку. Выражение его лица напомнило Аэрону ночь, когда Рейес просил его слетать с Даникой в город. Она не хотела этого, Рейес не хотел, чтобы Аэрон прикасался к ней, но он отступил в сторону и заставил актеров сыграть свои роли ради всеобщего блага.
Он всегда был таким, ставил потребности и желания своих друзей выше своих собственных. Он также всегда был решительным, не желая идти на попятный, когда тот, кого он любит, желал чего-то – даже если они начинали ненавидеть его за его методы.
- Если ты утаиваешь информацию, то перестань это делать, - сказал Рейес. Он отпустил ее и вышел из камеры, закрыв за собой двери прежде, чем опять обернуться к ней. – Аэрон не нарушит своего слова. Скажи ему то, что он хочет знать, и он расскажет тебе о твоей бабушке. Что ты видела в последнее время? Опиши это – или их – нам. Что слышала? Не упускай малейших подробностей.
Она сглотнула. Облизала губы. Дрожь вновь охватила ее, когда она отрывала взор от своего мужчины и поворачивалась к Аэрону.
- Была ли… была ли там недавно война? Ну, там… наверху?
У Аэрона отвалилась челюсть.
Рейес охнул. Он отошел и вернулся, чтобы повнимательней ее разглядеть.
Итак. Это правда. Она могла видеть небеса. Причина для ее убийства наконец-то стала совершенно очевидной.
- Да, - выдохнул Рейе. – Была.
- Олимпийцы сражались с Титанами? Полагаю, так они себя называют.
- Да, - ответил Аэрон.
Краска сбежала с ее щек.
- Титаны победили, а Олимпийцы оказались в заточении. Ну, по крайней мере, большинство из них.
- Да.
Ответ вырвался у обоих мужчин тишайшим шепотом.
- Титаны стремятся отыскать некие предметы оружия. Царь… так я думаю… встречается с новым Капитаном Стражи. Полагаю, это его военачальник.
Она говорила торопливо, будто бы опасаясь, что если остановиться, то уже не сможет начать снова.
- У них есть план. Капитан отправится на землю наблюдать и выжидать, следить и красть. Я не припоминаю всего. Мои картины могут подсказать детали, которые я позабыла. После сна я всегда стараюсь забыть. Я не желаю помнить.
- Картины? – воскликнул Рейес.
Девушка кивнула, глаза ее затуманились воспоминаниями.
- Когда мне снятся… небеса или Ад, я всегда рисую увиденное, чтобы избавиться от него.
- Где сейчас твои картины? – спросил он, ударяя кулаком о стену с такой силой, что девушка отшатнулась.
- Несколько в моей квартире в Нью-Мексико. Большинство в камере хранения, которую я оплатила на год вперед.
Рейес отвернулся от нее и взглянул на Аэрона, угрюмо, выжидающе.
Даника тоже уставилась на него.
- Я все рассказала. Теперь твоя очередь. Скажи мне про мою бабушку.
После всего, что она поведала ему, он задолжал ей правду. Он не пытался подсластить пилюлю. Посмотрел ей прямо в глаза.
- Думаю, я убил ее.

 » Глава 13

Рим. Величественное место, наполненное историей и богатством, насилием и удовольствиями. С любой точки этого великолепного города можно было увидеть море, безмятежное и чистейшее; небо же пело мирную мелодию угасающего света.
Ни то, ни другое не успокаивало Париса.
Он стоял на краю Храма Неназываемых. Выжидал.
Жуткий храм – временами он мог поклясться, что слышал мученические вопли, разносимые ветром на пару с чудной мелодией прибоя.
Теперь же рабочие наводнили территорию, снуя туда-сюда, расчищая и ища крохкие коридоры, чтобы заглянуть в прошлое. Некогда они поклонялись и приносили жертвы на алтари их небесных творцов, вскоре они будут это делать снова.
Независимо от их желания, в этом воин был уверен.
Поднятие этого храма и его собрата в Греции – только начало. По крайней мере, так Парис предполагал. Возможно, он был самым человечным – наиболее привязанным к миру смертных – из всех Повелителей Преисподней, а остальные могли посмеяться над его догадками по поводу их новых правителей, Титанов. Но Парису нравилось думать, что его близость со смертными помогала ему лучше понимать все духовные процессы. Проводя так много времени среди людей, он хорошо изучил их чувства. Жадность, зависть, стремление быть любимыми.
Да, между эмоциями смертных и богов определенно имелась некая схожесть.
Разве Титаны не испытывали жадного стремления вновь завладеть былым могуществом; завидовали, что Олимпийцы пожинали щедрый урожай, взращенный их тяжкими трудами; и желали обожания и преклонения, в котором им было отказано в течение тысяч лет? Их желания и потребности не принимались во внимание во время заточения, потому сейчас они будут наверстывать упущенное.
Но все же подобное озарение не помогло Парису. Он не мог придумать, как бороться с ними. Они владели изумительными силами, могли переноситься с места на место посредством мысли, управлять погодой и незримо наблюдать за миром и людьми. Могли проклинать одной рукой, а другой дарить благословение. Парису достался демон, обожающий секс. Демон, который слабел без него, и был малопригоден для других игр, помимо соблазнения.
Совершенно ясно, кто выиграет сражение.
Однако если он ничего не предпримет, его друзья могут быть уничтожены. Ловцы, его самые ненавистные враги, могут быть возведены в ранг стражей мира и процветания. Парис гадал, расставлено ли уже домино для претворения в жизнь подобной возможности, и требуется ли легкое дуновение ветерка, чтобы оно начало падать.
Однако, что он мог поделать?
Отыскать ларец Пандоры, да. Тогда его и его друзей невозможно бы было отделить от их демонов. Обратное бы убило их, поскольку они слились воедино, стали неразделимы, смерть или безумие было их единственными возможностями.
Он чувствовал себя ужасающе беспомощным. Испытывал первобытную, постоянную ярость. Он испытывал… опустошение. И все эти негативные эмоции были обернуты горячими языками злости.
Его Сиенна мертва. Он сжег ее тело на погребальном костре, как подобает воину и развеял ее прах. Она не вернется.
Кого ему винить? Ловцов? Богов?
Себя?
Кого карать? Кого убить в отместку?
Глаз за глаз, так его учили с первого дня сотворения. Если воин не сумеет достойно расплатиться за учиненное против него преступление, враг решит, что он слабак, будет нападать снова и снова, без остановки, уверенный в победе. Что делать мужчине, если его врагом мог вполне оказаться он сам?
- Готовы? – спросила Анья.
Парис поднял глаза, вырванный из своих раздумий ее восклицанием. Окружающие богиню воины кивнули ей, так же горящие нетерпением, как и она. Они были скрыты тенями, запросто прячась посреди активной деятельности, развернутой в храме. Люди собирали камни и осторожно сметали водоросли.
- Начали, - она провела руками вдоль своих идеально очерченных бедер и прикоснулась пальцами к бриллиантам на поясе. Встряхнула длинными, светлыми волосами. – Лучше вам, мальчики, быть хорошенько впечатленными моими силами и дружно восхвалять меня, когда я с этим покончу.
Бормотание: «да, Анья» и «мы будем, Анья» раздалось среди них. Даже Повелители опасались ее.
Хотя Анья утратила часть своих сил, когда предпочла Люциена вечной свободе, отдав свое самое лелеемое сокровище, чтобы быть со своим мужчиной, она по-прежнему оставалась творцом беспорядка и могла поднять бурю, просто подумав о ней.
Парис насчитал пятерых Ловцов среди рабочих, на их запястьях красовались значки бесконечности. Отметины смерти с точки зрения Париса.
«Обвиняй их в смерти Сиенны. Они завербовали ее, забили ей голову своей ложью. Рань их так же, как была ранена она».
Его руки сжались в кулаки.
- Я делаю это для своих мальчиков, - пробормотала Анья, направляясь в гущу толпы.
Парис наблюдал, как замедляются их движения перед тем, как совсем прекратиться. Разговоры утихли, а затем наступила тишина. Все обернулись и уставились на величественную красавицу в слишком короткой черной юбке и прозрачном корсаже с кружевным верхом.
- Извините, но кто вы такая? - наконец-то поинтересовался кто-то. Смертный, татуировки не было на его запястьях. Низенький, лысеющий, немного полноватый. Бейджик с именем висел на его шее.
«Томас Хэндерсон, Всемирный Союз Мифологов»
- У вас есть право доступа?
- Несомненно, есть, - уголки ее чувственных губ приподнялись в ухмылке так же, как поднялись ее изящные ручки. – Иначе меня бы не было здесь, бубличек.
Он растерянно выгнул брови.
- Как вас зовут? Все из списка уже здесь, и я не помню, чтобы вносили кого-то еще.
- Нет нужды проверять. Приближается шторм.
Молния внезапно осветила небо, золотая в обрамлении розового и пурпурного. Сорвался ветер, развевая волосы Аньи в разные стороны. – Вы должны отправиться домой.
Все мужчины взирали на Анью с благоговением и вожделением, которого не могли скрыть.
- Моя, - проговорил Люциен, подглядывая на нее со страстью, пылающей в его разноцветных глазах.
Парису пришлось на миг прикрыть веки.
«И я этого хочу. Хочу называть женщину «моя»
Так Мэддокс смотрел на Эшлин, Рейес – на Данику. Но что принесет подобное чувство Рейесу? Скорее всего, печаль. Смерть ступала по пятам за этой женщиной, куда бы она ни шла, и более того Сабин верил, что она примкнула к Ловцам и собирала для них информацию о Повелителях и ларце Пандоры.
Сабин хотел ее смерти, вот как, например, вчера. Он даже взял пистолет, пока Рейес спал, намереваясь всадить пулю в голову Даники и спасти Аэрона от судьбы, которую воин некогда счел хуже смерти. Люциен остановил его. Каким-то образом присутствие Даники утихомиривало Рейесову потребность в боли. С момента ее приезда он больше не прыгал с крыши крепости и не занимался другими опасными для здоровья и жизни штучками. Да, он резал себя, но стремление к смерти очевидно прошло.
Повелитель не мог желать большего.
Этого все они жаждали: мира после вечности битв и агонии и крови. Как могли они сознательно украсть это чудо у одного из них? Не могли. Потому и оставили Рейеса наедине с его женщиной. Ну, не совсем наедине. Торин, Кейн – хранитель демона Бедствия, которого невозможно было куда-либо взять без того, чтобы не случались короткие замыкания или потолок рушился вам на голову – и Камео остались в крепости, наблюдая за компьютерами, охраняя дом от вторжения. Ох, и Уильям. Не то, чтобы Парис хоть на йоту был уверен в умениях этого мужчины.
Насилие, Болезнь, Бедствие и Несчастье под одной крышей. Это должно быть забавно. Ухмыляясь, он тряхнул головой. Сиенна бы с удовольствием наложила свои изящные маленькие ручки на эти сведения. Она бы…
Он должен перестать думать о ней. Она мертва. Сожжена. Помимо того она одна из ненавистных врагов.
Тяжелые капли дождя упали с неба подобно стрелам, ударяясь о землю везде, кроме места, где стояли воины. Вскоре появился град, колотя людей точно кулаками.
- Скорей! - выкрикнул кто-то.
- Буря усиливается, - закричал другой.
Послышался топот ног, люди бросились к лодкам. Парису это напомнило бегущих внутри колеса хомячков. С каждой секундой дождь усиливался, градины становились все больше и тяжелее. Золотые проблески молний беспорядочно танцевали на небе. Гремел гром; пыль и осколки летали на воздушных вихрях.
Буря Аньи была живая, притягательная, волоски встали дыбом на коже Париса. Он закрыл глаза на миг, только на миг, желая, чтобы это электричество пропитало его тело, убило мрачного мужчину, которым он стал, и вернуло былую беззаботность.
Когда последний человек исчез из виду, шторм усилился… пока не образовал нечто наподобие кокона вокруг храма. Никто не смог бы заглянуть сквозь него на воинов, которые вскоре будут обыскивать храм. Даже с воздуха с помощью камеры.
- Чисто? – спросила Анья.
- Чисто, - ответил ей Люциен.
Она медленно опустила руки. Дождь и град поутихли, отражаясь от кокона и оставаясь снаружи. Грохот грома умолк.
Парис осмотрелся по сторонам, когда царящий вокруг храма хаос прекратился. Он заметил проблеск серебра, дуло пистолета выглядывало из-за одной из сохранившихся мраморных колон. Предвкушение охватило его, пока он доставал свой собственный пистолет. Ловец.
На тысячи лет он предоставил битвы в распоряжение Сабина и его команды. Он пытался жить правильно, не высовываясь и раскаиваясь. В конце концов, некогда он помог ввергнуть мир во тьму и отчаяние, выпустив демонов из ларца Пандоры. Он не заслуживал ничего хорошего.
Сейчас его прошлые грехи более не имели значения. Он ненавидел Ловцов сильнее, чем самого себя. А после Сиенны…
- Ловец, - пробормотал Люциен, держа наготове кинжалы. – Слева.
- Мой, - сказал ему Парис.
- Я вижу его, - встрял Сабин, - и гадаю с чего бы это тебе доставалась вся забава.
- Мой, - повторил Парис.
Сабин закатил глаза.
- Ранее я насчитал шестерых, и бьюсь об заклад, что они еще здесь, выжидают.
Шесть?
- Я видел пять.
- Ты ошибся в счете, - только и ответил его товарищ, проверяя магазин своей сорокапятки.
- У всех до единого нет оружия и оно вовсе не девятимиллиметровое и полуавтоматическое, - сообщил врунишка Гидеон.
Восхитительно. Постреляем.
Парис остановил поток воспоминаний, что пытались прокрасться в его голову: оглушительные выстрелы, свистящие пули, женский всхлип боли.
- Они еще не увидели нас, иначе бы уже начали пальбу.
Люциен не ответил. Он исчез. Появился возле Аньи и сказал что-то, что Парис не расслышал. Анья кивнула и через миг очутилась в центре небольшого вихря. Затем тот поднялся над ней, создавая толстую стену между Ловцами и Повелителями.
Раздался звук первого выстрела, полетела первая пуля. Однако она ударилась о сотканную из ветра стену и упала наземь, бесполезная.
Люциен через миг оказался рядом с ним, а Аньи уже нигде не было видно. Однако ее возражения разнеслись эхом:
- … обманул меня. Стена должна была спасать тебя, а не охранять меня, чтобы ты смог перенести меня.
Должно быть, он унес ее домой или же за кокон, чтобы поддерживать бушующий шторм. Прозвучал новый выстрел, и один из Ловцов завопил:
- Демоны!
- Они пришли, - возликовал кто-то. – Сегодня наш счастливый день.
- Ты же знаешь правила.
Третий выстрел. Стена ветра опала. Камень раскрошился, и пыль взмыла в воздух позади Париса, когда пуля пронеслась над его плечом. Он пригнулся, мгновенно подавшись вперед.
- Окружим храм с разных сторон, - сказал Люциен, - и встретимся в центре, когда все они будут мертвы.
- Пусть льется кровь, - пробормотал Парис, а затем его взгляд встретился со Страйдеровым, чьи глаза были такого же небесного оттенка, как и его собственные. Страйдер был хранителем демона Поражения и не мог проиграть, невзирая на обстоятельства, без того, чтобы не испытать жестокую и непереносимую боль.
- Один нужен для допроса, - сказал ему Страйдер.
- Ты просишь о чуде.
Пули резво замелькали, поражая все вокруг них. Страйдер ухмыльнулся, смертоносный проблеск зубов показался полной противоположностью красоте его лица. Он указал на всегда молчаливого, всегда сдержанного Амана – темная фигурка в быстро наступающей тьме ночи – который поднял дуло транквилизатора.
- Вы где-то там, трусы? – крикнул Ловец.
- Приди и возьми нас, - ответил Страйдер. – Если сможешь.
Парис понимающе кивнул и спрятал свое оружие. Они должны сохранить жизнь одному Ловцу. Если удастся. Держа в руках полуавтомат, Парис не был уверен, что упомнит об этом.
Страйдер двинулся с места, низко пригибаясь к земле. Он исчез за кустом. Через пару секунд вопль огласил остров, исполненный боли и удивления. Минус один. Осталось пятеро.
Парис прыгнул вперед, каждый вдох отражался в его ушах. Аман следовал рядом. Они проскользнули вдоль остатков стен, камней и заскользили по покрытому водорослями полу. Он завидел цель, мимо этого человека он бы запросто прошел на улице. Высокий. Обыкновенное лицо и телосложение. Однако взгляд пылал угрозой и ненавистью.
- Всегда надеялся, что мне удастся встретиться с тобой. Стать тем, кто возьмет тебя.
Усмехаясь, он прицелился в Парисову ноги и спустил курок. Из-за того, что он целился так низко, Парис не пригнулся, сообразив, что именно этого хотел Ловец. Большинство людей пригнулось бы, а сделай он так и пули попали бы в его сердце, временно выведя его из строя. Потому Парис прыгнул, приближаясь к стреляющему, и намереваясь схватить его. Пуля засела в ноге. Больно, но не смертельно.
Он врезался в Ловца, и они упали на пол, шмякнувшись о твердый камень, осколки врезались в обнаженные участки их кожи. Аман оказался рядом через секунду, наводя транквилизатор и стреляя человеку в шею.
Сперва сопротивляющийся Ловец не подал виду, что его ранили. Но когда Парис ударил его по лицу, ломая нос, тот даже не смог поднять руку, чтобы ощупать поврежденный хрящ. Вскоре он совсем оцепенел, а Парис поднялся тяжело дыша.
- Надеюсь, ты… помучаешься, - сумел каркнуть мужчина. – Ты заслужил это.
Его глаза закрылись.
Они по-прежнему были в центре перестрелки.
Страйдер появился через минуту и снова улыбнулся Парису.
- Готов к следующему?
- Несомненно.
Он не смотрел на свое пульсирующее бедро. Позднее у него будет время подлатать себя. Ему придется вытащить пулю; она не прошла навылет, и он ощущал, как маленький металлический цилиндр царапает его мышцы.
Конечно же, ему придется найти женщину и переспать с ней, чтобы исцелиться.
Некогда он бы счастливо рассмеялся этому. Сейчас же он все больше ненавидел себя, свои поступки, и принимающих его женщин.
Уж лучше женщина, чем мужчина. При этом его живот свело. Будучи так зависим от секса, он должен был быть с кем-либо. Если он не мог найти женщину…
- Пошли, - рявкнул он, и они с Аманом и Страйдером присоединились к драке.
Кровь стекала с него; Ловцы уже были побеждены. Все мертвы кроме того одного, который мирно спал. Трое Парисовых друзей получили пули, а Люциену пришлось перенести Гидеона в Будапештскую крепость для восстановления – живот его светился дырами.
Ощутив внезапную усталость, Парис опустился наземь. Дождь и кровь пропитали его брюки, и, пожалуй, со стороны это выглядело так, что он обмочился, но ему было плевать.
«Я не успел никого убить», - разочарованно подумал воин.
Он хотел, чтобы из кустов выпрыгнул Ловец. Хотел напасть на этого Ловца. Всадить кинжал в его глотку. Ударять снова и снова и наконец-то, он так надеялся, заглушить слегка свои терзания.
В то время как он запустил пальцы в свою рану, Люциен перенес оставшегося в живых Ловца в темницу их крепости. Упомянутая темница была фактически бесполезной веками, а сейчас принимала нового жителя едва ли не каждый день. Они преспокойно могли постелить коврик с надписью «Добро пожаловать!» на пороге крепости.
Парис нащупал пулю через пару минут, когда Люциен уже вернулся.
Воин был бледен и дрожал.
- Ты в порядке? - сумел выдавить Парис сквозь стиснутые зубы.
Черт, а это больно!
Металл скользил и не давался в руки.
- Он очнулся и до того, как я успел отпустить его, ударил себя маленьким ножом, что оказался у него в кармане. Еще и меня в шею ранил, - кровь сочилась из идеальной дырочки на его шее. – Сейчас меня призывают транспортировать остальных.
Пока он говорил, глаза его подернулись дымкой, а движения замедлились.
Смерть побуждал его к действию, не уведомляя, сколько времени у них займет путешествие с душами на небеса. Или в Ад. Он мог бы забрать свое тело, но вероятно не хотел мучиться с ноющей шеей.
Парис посочувствовал ему.
Как же вытащить треклятую пулю из бедра?
Добившись наконец-то успеха, он опустил дрожащую руку и выронил покореженный металл. Страйдер плюхнулся рядом с ним – на самом-то ни царапинки – и кивнул подбородком на его кровоточащую рану.
- Стоит поработать над рефлексами до следующего раза.
- Пошел ты на...
Его друг расплылся в улыбке.
- Польщен, но вынужден отказаться. Ты же знаешь мои предпочтения.
Парис запрокинул голову и уставился на поблескивающий молниями шторм, что все еще защищал храм.
- Я намеренно подставился под пулю.
- Что ж, никто не может быть так умен и так красив, как я.
Последнее слово всегда должно было быть за Страйдером, потому Парис прикусил язык и не ответил. Чтобы отвлечься он осмотрел храм, наблюдая за действиями остальных.
Аман стоял в сторонке, по обыкновению изучая обстановку. Его левая рука была испачкана кровью. Пуля прошла навылет – повезло мерзавцу. Тело Люциена оставалось в вертикальном положении, неподвижное. Сабин полировал один из своих кинжалов.
Совсем как дома.
Он потер виски, чтоб облегчить нарастающую боль, лениво изучая остальных. Даника смеялась над…
Глаза Париса полезли на лоб.
Что за черт? Даника? Здесь?
Шок охватил его, воин вскочил на ноги. Волна головокружения присоединилась к шоку, заставляя его пошатнуться, но он сумел устоять. В ручье крови и воды, ведущей к его ногам, мерцающие образы вставали живой стеной.
- Ты это видишь?
- Что именно? – поинтересовался Страйдер. – Люциена? Чувак должен был бы забрать с собой свое тельце. Зачем он его бросил вот так?
- Нет. Это, - Парис ткнул пальцем, ощущая, как растет его удивление.
Страйдер приподнял бровь.
- Сабин? Ага. Отвратительный, как и всегда, но это не причина, чтобы тебя стошнило.
- Нет, женщина.
Повисла напряженная пауза.
- Какая женщина?
Теперь и Страйдер говорил смущенно.
Парис пришел в замешательство. Картинки были цветные, различные сцены мелькали пред ним, словно вырезанные из разных фильмов. Единственное, что объединяло их, это звезда сего шоу – прекрасная Даника.
Везде она скрывалась в тени, просто наблюдая за происходящим вокруг нее. Почти как Аман.
Здесь ангелы счастливо порхали. Там злобно хохотали демоны.
В последней сцене Даника находилась на переднем плане. Левая рука была протянута вперед – и ларец Пандоры красовался на ее ладони.
Он не видел его тысячи лет, но помнил каждый штрих, каждый камень инкрустации, каждую грань вещи, приведшей к его падению. Ничто в ларце не изменилось. Кости, изъятые из тела умирающей богини Угнетения, были переплетены в единое целое, создав, таким образом, обманчиво маленький с виду квадрат. Рубины, изумруды, бриллианты и сапфиры сверкали на нем.
Сообразив, на что он смотрит, демон Разврата взревел, заметался в Парисовой голове, отчаянно стремясь уничтожить эту вещицу, что так мучительно долго была его тюрьмой.
«Разбей ларец. Разбей его!»
«Не могу. Он не настоящий»
Демон не обратил внимания на его слова.
«Разбей!»
Невзирая на вопли в своей голове, Парис наклонился ближе. На последней из этих живых картинок Даника протягивала ему ларец, будто предлагая взять его. Даже подмигнула.
Его челюсть отпала, едва не ударяясь об пол, боль в ране перестала существовать. Что за черт?

 » Глава 14

- Как ты себя чувствуешь, Даника?
Девушка восседала на краю Рейесовой кровати, спрятав голову меж коленями, хрипло и поверхностно дыша. Казалось, она не могла втянуть достаточно воздуха в легкие, а только оцарапывала их безуспешными попытками вдохнуть. Прошел час – а может быть, вечность – с мига признания Аэрона.
- Думаю, что я убил ее, - сказал он про ее бабушку.
Она выпытала все подробности у Аэрона, и сказанное им перекликалось с тем, что видели люди Стефано.
«Я занес ее в здание. Она уже истекала кровью, уже была ранена. Я занес руку с когтями. Она завопила. Это все, что я знаю»
Шок Даники поутих, а скорбь, печаль и ярость заняли его место, смешиваясь воедино внутри нее. Она не могла вспомнить, как покинула камеру. Не помнила, как оказалась в спальне Рейеса. Должно быть, он принес ее сюда. Как Аэрон нес ее бабушку навстречу смерти?
- Мне надо увидеть их, – сумела выдохнуть она. – Я должна увидеться с мамой и сестрой.
Знали ли они про бабулю Мэллори? Были ли свидетелями ужасного происшествия?
О, Боже.
Слезы хлынули из ее глаз. Она отыщет их, потом расскажет, если они не знают, а потом вернется сюда и всадит кинжал в черное сердце Аэрона.
Нет, минуточку. Она сначала зарежет Аэрона. Тогда у нее будет хотя бы одна приятная новость для семьи. Мысль не сумела подбодрить ее.
Теплые, сильные руки обвились вокруг предплечий и медленно потянули ее вверх. Тьма, что преследовала ее во снах, внезапно отяготила ее настоящее. Но Рейес маячил пред нею, намереваясь спасти.
- Мне жаль, что так случилось, ангел. Очень жаль.
Подбородок девушки задрожал, а горло сдавило.
- Тебе жаль? – проговорила она, ее ярость пересилила все остальные эмоции. – Ты сыграл свою роль в этом, ты проклятый ублюдок, потому можешь оставить меня в покое. Она была доброй женщиной. Заботливой и нежной. Любящей. Признайся: ты же счастлив, что ее не стало, не так ли? Не так ли?! - закричала она, когда он не ответил.
- Я не счастлив. Твоя боль ранит меня.
- А ты же любишь чувствовать боль, правда?
- Даника, я…- тяжелая, угнетающая пауза. – Аэрон сказал, что думает, что убил ее. Возможно, он ошибается. Возможно, она выжила.
- Восьмидесятилетняя женщина против сверхъестественно сильного демона? – она безрадостно рассмеялась. – Я тебя умоляю.
Пальцы Рейеса впились сильнее, почти причиняя боль, когда он покачал головой.
- Не смей отбрасывать надежду.
- Надежда, - она опять ухмыльнулась. – Надежда еще худший демон, чем ты, Боль.
Рейес выпустил ее, будто бы она внезапно отрастила рога и ударила его ими.
«Стоп. Ему бы понравилось такое», - мрачно подумала она, - «и он бы не отпрянул»
Он же отпустил ее так, словно она вновь попыталась его поцеловать.
- Ответь мне честно. Ты привела такое сравнение потому, что тебе ненавистна мысль о том, что могло на самом деле произойти, или потому, что по-настоящему веришь, что Надежда – демон?
- Это имеет значение?
- Да.
Она пожала плечами, снова цепенея, цепенея так, что не в силах была больше интересоваться разговором.
- И то, и другое.
Что за проклятая карусель кружит ее в эти последние два дня? Это уже слишком.
- Откуда ты знаешь, что Надежда – демон? – потребовал он ответа. – Смертные всегда воспринимали Надежду как нечто хорошее, волшебное и правильное.
- Так это правда? – что там еще ее поджидает, отбирая радость и разрушая жизнь? – Я должна бы быть удивлена.
- Как?
Девушка снова пожала плечами.
- Бабуля Мэллори рассказывала мне истории. Я думала, что они безвредны, просто ее личный способ справляться с хаосом в ее жизни.
- В этом, - нехотя сознался он, - она была права. Надежда на самом деле демон. Монстр, что сейчас нашел приют в столь же вероломном бессмертном воине.
«Похожем на тебя», - едва не выпалила она, но сдержалась. Рейес не проявил себя в качестве всемирного зла.
- Ты знаком с ним? – ее губки скривились от отвращения. – Опять же, почему меня это не удивляет? Бабушка рассказывала мне, что Надежда намеренно поощряет ожидания, заставляя людей верить в возможность чуда, а потом рушит эти самые ожидания, оставляя после себя лишь прах и отчаяние.
Стефано был прав. Мир станет лучше, если в нем не будет подобного демона.
- Мы не такие, - сказал Рейес, словно прочитал ее мысли. – Надежду отдали такому же воину, как и я, это правда. Его имя Гален. Но он обладал извращенным умом. А на пару с похожим на него демоном они превратились в нечто гораздо опаснее всех нас в этой крепости. Когда я знал их, они обожали вдохновлять, а затем уничтожать всех, кто попадался на их пути.
Она обхватила себя руками – ей снова стало холодно. Так холодно.
От вершины ярости до глубины небытия. Мучительный разброс ощущений. Она две недели боялась, что этот день настанет, испытывала ужас от того, что узнает об убийстве своей чудесной бабушки. В то время как она была слишком занята бегством, чтобы помочь ей.
Рейес сверлил ее взглядом, будто бы лазером проникая внутрь.
- Мне нужно, чтобы ты была честна со мной, Даника. Ты слышала что-то из сказанного тобой от Ловцов?
- Нет.
Они не упоминали ни Галена, на Надежду.
Некоторое время они, молча, смотрели друг на друга. Девушка могла только догадываться, о чем он думал.
Что теперь она должна умереть и больше нет способа спасти ее?
Что она вернется в свой мир, поскольку теперь знает, что бабушка ее мертва?
Милая бабуля Мэллори.
Воспоминания давней ночи всколыхнулись в ее памяти. Звезды мерцали на небе, когда они с бабушкой устроились в ее домике на дереве.
- Ложись, моя девочка, а бабушка расскажет тебе новую историю.
Вздрагивая, Даника забралась в свой спальный мешок. Ветерок разносил ароматы ночной прохлады, но они не могли успокоить ее. Бабушкины рассказы не были похожи на сказки, которые любила ей читать сестра.
- Эта напугает меня?
- Может быть. Но это хорошо – иногда пугаться. Я не хочу, чтоб ты стала такой, как я. Ты должна быть сильнее, уметь лучше справляться со всем.
- Не хочу справляться ни с чем. Не люблю бояться.
- Никто не любит, но это хорошо испытывать переживания. Это дает тебе шанс доказать, что ты сильнее их.
- Л-ладно. Я послушаю историю.
- Хорошая моя девочка.
Те истории о демонах пугали ее – и это было тогда, когда она считала их простой выдумкой – но она не позволяла им мешать ей уснуть ночью или не давать наслаждаться жизнью. Из-за бабушки. В то время как родители нянчились бы с ней из-за ее ночных кошмаров, бабуля Мэллори помогла ей воспитать в себе внутреннюю силу, чтобы однажды Даника не сдалась под давлением обстоятельств, как это сделала она. Она научила Данику, как бороться со злом внутри себя. Как победить.
И у нее получилось… пока Рейес и его компания не вломились в ее жизнь. Сейчас она опять превратилась в прежнюю испуганную маленькую девочку. К сожалению, больше нельзя питать иллюзии по поводу того, что те истории на ночь были выдумкой. Ее бабушка видела некие вещи. Отвратительные вещи, злые, настоящие.
- Какие еще истории она поведала тебе? – спросил Рейес.
- Если я скажу тебе, поможешь ли ты мне найти ее... ее… тело? Поможешь похоронить подобающим образом?
- Да. Если она мертва. Я по-прежнему думаю, что есть неплохие шансы на то, что она жива.
«Не смей начинать надеяться. Ты только что признала, что Надежда - демон»
Даника позволила бабушкиным историям заполнить собой все свои мысли, перебирая их, пытаясь выбрать самое важное. Сколько времени это заняло, она не знала. Но когда она вернулась к реальности, Рейес сидел в кресле прямо напротив нее – достаточно близко, чтобы притронуться – терпеливо и молча ожидая.
- Ты знаешь, что демонов было больше, чем бессмертных воинов? – поняла она, что спрашивает. – Послу утраты ларца их пришлось поместить в некоторых пленников Тартара. Например, Страх, Одиночество, Жадность.
Лишь на миг на лице мужчины отразилось недоверие. Он потер подбородок.
- Были ли они помещены в Титанов? – поинтересовался он, но вопрос не был адресован ей. Ясно, что воин думал вслух. – Они были пленниками в то время. Конечно же, были и сотни других бессмертных, что попадали в заточенье, так что…- он покачал головой. – Нет. Нет, это невозможно. Если б такое произошло, я бы знал.
- Может быть, твой демон не знал. Он был заперт в маленькой, темной коробочке. И подозреваю, что твои боги не рассказывали тебе обо всем. Кроме того, я сказала тебе все, что знаю. Хочешь верь, хочешь не верь. Мне все равно.
- Но как могла твоя бабушка знать о таких вещах… - он умолк, втянул воздух в легкие. – Она была, как и ты? У нее были видения?
Даника печально кивнула.
- Нас преследовали демоны всю нашу жизнь.
«Она помогла мне справиться с моими, а я не смогла спасти ее. Я должна была остаться с ней, охранять ее».
Темная кожа Рейеса, к которой она так любила прикасаться, медленно побледнела.
- Это… это слишком много, чтобы воспринять, - проговорил он. – Еще демоны? Еще одержимые воины? – он тряхнул головой, провел рукой по лицу. – Ты понимаешь, что это означает?
- Что теперь ты должен перерезать мне горло? – вопрос был лишен чувств.
Он цыкнул на нее.
- Сказал же, что не причиню тебе вреда. Ни сейчас, ни когда-либо, - пауза. - Даника, это означает, что мы были связаны с самого начала.
В голосе его звучал благоговейный страх. Почтение. Однако смысл его слов ускользал от нее.
- С начала чего? – спросила она, внезапно ощутив такую усталость, что и головы не смогла поднять.
«После всех моих уроков самообороны, я не смогла спасти женщину, которая присматривала за мной каждое лето, играла в прятки и учила ездить на велосипеде. Взирала ли она со стыдом на меня с небес? Была ли она сейчас в мире с ангелами, которых они обе видели в своих снах?»
Рейес прочистил горло.
- Я полагаю, что мы были связаны с начала моего сотворения.
Это означало, что провидение сыграло свою роль в их жизнях, а сейчас Даника не хотела над провидением.
- Бабушка, рассказавшая тебе о Надежде, это та которую…- его голос оборвался, будто он боялся опять поднимать эту тему.
- Да. Она та, которую Аэрон – «Господи Иисусе, как тяжело выговорить» - убил.
«Больше не будет ее историй».
Даника крепко зажмурилась, преграждая дорогу готовым хлынуть слезам.
«Чем быстрее я соберусь с силами, тем быстрее покончу с Аэроном»
Нежные пальцы притронулись к ее брови, прошлись вдоль линии носа.
Она задрожала, изумленная теплом и спокойствием, струящимся в нее от него. Как она может сидеть здесь, позволяя демону так себя гладить? Позволяя демону – Боли – утешать себя?
- Расскажи мне о воине, хранящем Надежду.
Она поделится информацией со Стефано, не колеблясь. Это не будет предательством в отношении Рейеса – скормить Ловцам кусочек правды о мужчине, которого она презирает.
Рейес изогнул бровь дугой.
- Зачем?
- Чтобы отвлечь меня. Не хочу думать о моей… Я просто больше не хочу думать.
И снова Рейес наклонился, нежно заложил прядь ее волос ей за ухо.
- Некогда мы с Галеном были друзьями. Солдатами Зевсовой армии. Тогда я еще не знал, что он мог смеяться тебе в лицо, но всадить нож в спину, стоит ему ее показать.
- Где он сейчас?
- Не знаю. После соединения с демонами он исчез, - Рейес приблизился и поцеловал ее в щеку, нежно и мягко касаясь губами. – Могу ли я что-то принести тебе? Что тебе нужно?
- Я собираюсь уничтожить твоего друга, Рейес, - призналась она, не в силах сдержаться. – Аэрона. Знаю, что говорила тебе, что не буду, но…
Он тяжело вздохнул.
- Я только прошу тебя хорошо обдумать свои действия. Аэрон сильнее тебя. Он бессмертен в отличие от тебя. Ты, наверное, сможешь поранить его, но скорее всего он не умрет. Он же причинит тебе вред, и ты погибнешь.
- Он должен спать. Я не премину снести ему голову, пока он будет спать. Или…
Она медленно подняла на него глаза. Комната отступила, а воин превратился в единственное, что она видела.
- Ты так же силен, как и он. Ты побеждал его ранее. Он пришел за мной, но ты остановил его.
Пока она говорила тень тревоги пала на жесткие черты Рейесового лица.
- Убей его ради меня, - взмолилась она.
- Даника…
- Убей, и я сделаю все, что пожелаешь. Я буду резать тебя столько, сколько тебе потребуется.
- Даника, - снова произнес он. В трех слогах ее имени она расслышала тяжелую поступь войны. Он воевал сам с собой.
Дважды она наблюдала, как они дрались с Аэроном, но никогда она не видела, чтобы такое страдание отражалось в его лице. Ком встал в горле, она проглотила его только для того, чтоб ощутить, как он глубоко засел в ее животе. Все же она не забрала свое требование.
- Как я уже говорил, твоя бабушка может быть жива. Почему ты не рассматриваешь подобную возможность?
- Аэрон помнит ее окровавленное тело.
Что более важно, Ловцы видели Аэрона, уносящего бесчувственную женщину. Не то, чтобы она могла признать эту маленькую деталь.
- Но Аэрон не припоминает, как он наносил ей смертельный удар. Такой воин, как он, не забыл бы такого. Это должно означать, что когда он покинул ее, она все еще дышала.
Может быть… вероятно… что если…
- Утром, я отвезу тебя к твоей сестре и матери, и возможно вы сумеете выяснить, где ваша бабушка. Сегодня, я попрошу Торина выследить… Вот, черт. Отыскать их. Торин найдет их тебе.
Даника замерла, каждый мускул свело.
- Он же не обидит их? Если он причинит им хоть малейший вред, то я …
- Нет, нет. Даю слово. И волосинка не упадет с их голов.
Она поверила ему. Глупо с ее стороны, но она поверила. Другого выбора у нее не было в данный момент.
- Чего бы это ни стоило, мы отыщем и твою бабушку. Ты узнаешь, так или иначе, что с ней случилось.
Чего бы это ни стоило. Так или иначе.
Зловещие фразы. И все же проклятая надежда во второй раз шевельнулась в ее груди. Может быть… вероятно… что если… эти слова вновь промелькнули в ее голове. В природе человека заложена жажда лучшего, и слишком тяжело верить в обратное без внушительных доказательств. Она не видела труп бабушки; как Рейес напомнил ей, Аэрон сказал, что полагает, что убил ее, а не на самом деле совершил это.
Бабуля Мэллори могла быть жива.
Овладевшее ею оцепенение начало исчезать, оставляя проблески облегчения.
- Я бы предпочла уехать прямо сейчас, - заявила она. – Аэрон знает, где они. Заставь его рассказать.
- Я пытался. Дважды. Но неужели ты действительно хочешь постоянно напоминать ему, они где-то там? В то время как она жаждет их смерти? Я не сомневаюсь, что Торин может это сделать. Ему только нужно время.
Она схватила его за запястья и взглянула на него, одновременно желая поцеловать его и оттолкнуть прочь. Обнять и ударить.
- Благодарю.
- Ты так прекрасна, - прошептал мужчина. Затем тряхнул головой, словно не мог поверить, что произнес подобное. – В камере ты сказала, что рисовала, чтобы очиститься от ночных кошмаров. Почему бы сегодня тебе не сделать этого? Возможно, это успокоит тебя.
«Не поддавайся. Ты и так стоишь на краю пропасти»
- Ты просто хочешь заглянуть в мои мысли.
- Разве я не могу одновременно хотеть утешить тебя и получить знание о богах, которым ты владеешь?
Она отпустила его и пожала плечами.
- Мне потребуются кое-какие принадлежности.
Воодушевление загорелось в ее груди при мысли опять взять в руки кисть. Она думала, что больше никогда не будет рисовать.
Румянец окрасил щеки Рейеса, он прочистил горло. Выпрямился, отвел взгляд от нее.
- У меня… у меня уже есть все необходимое.
Даника всмотрелась в его профиль. Его нос, немного более длинный, чем у остальных воинов, выглядел очень аристократично. Густые ресницы заворачивались к бровям. Челюсть упрямо выдавалась вперед.
- Что ты имеешь в виду?
- Я был у тебя дома. У меня была твоя сумка, твой адрес, и после твоего побега я не мог остаться в стороне. Я отправился к тебе домой, увидел твои художественные принадлежности и купил такие же. На всякий случай.
Признание далось ему нелегко.
- Воспользуешься ими?
На случай чего?
- Я… Возможно.
Он был у нее дома? Что он подумал о ее маленьком и шумном доме? Понравилось ему? Или нет? И почему это мысль о нем в окружении ее вещей казалась такой… правильной?
Рейес не пытался давить на нее. Он просто кивнул, словно понимал ее неохоту.
- Мне надо уйти ненадолго, поговорить с Торином. С тобой все будет в порядке, если я оставлю тебя одну?
Она не была уверена, что когда-либо с ней опять все будет в порядке, но ответила:
- Да. Конечно.
Рейес повернулся к ней, наклонился и легонько поцеловал в губы. Ее рот автоматически приоткрылся, приглашая его к действию. Горячий язык скользнул внутрь, медленно, нежно, даря утешение, а не страсть. Она приняла его, не в силах устоять.
- Ангел, - выдохнул он.
Ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, притягивая ближе. Возможно, она осталась бы так навечно. Здесь, в данную минуту не было боли или потерь или вопросов, только сильный мужчина, распугавший ее внутренних демонов.
Его пальцы легли на талию девушки, и он притянул ее к себе как можно ближе. Она невольно развела ноги в стороны, чтобы позволить ему соприкоснуться с собой, соединяя твердость и мягкость воедино. Вздох слетел с ее уст, когда волна первобытной страсти накрыла ее, прогоняя прочь усталость.
Она помнила, как он целовал ее этим утром и не испытал настоящего наслаждения. Пока она не причинила ему боль. Он даже признался ей, что не может ничего чувствовать, если его не укусить, щипнуть или оцарапать.
Несмотря на то, что этим поцелуем он делился с ней своею силой, она хотела, чтобы ему понравилось. Сказала себе, что хочет этого, потому что тогда он продолжит оберегать ее. Что когда наступит решающий миг, он предпочтет ее Аэрону и убьет его. Сказала себе, что если Рейес будет хотеть ее, то не нарушит своего слова, а отвезет ее к семье утром.
Как ни печально это, но она знала, что обманывает саму себя.
Глубоко в душе она хотела его, безумно жаждала его, и так было с самого начала.
Она оказалась здесь пленницей и встретилась лицом к лицу с ним, когда он ворвался в комнату, где она была заперта, требуя доктора для Эшлин. Она почувствовала, что в ее груди словно разожгли костер. Пылающий и обжигающий. Все мужчины, с которыми она когда-либо встречалась, целовалась, и те двое, что побывали в ее постели, стерлись из ее памяти, будто их никогда и не было.
Так странно. Не считая ее снов и тайных картин, она никогда не была девушкой с причудами.
Ох, она верила в любовь – пусть ее родители и развелись, когда ей было немногим более десяти, и отец завел себе новую семью, позабыв про уже существующую, но она по-настоящему верила. Бабушка с дедушкой безумно любили друг друга, и только смерть сумела их разлучить.
И хотя Даника никогда сама не испытывала этого чувства, она готова была ждать, не торопить и не принуждать его приход, как подступали многие из ее знакомых. Она жила так, словно завтра наступит всенепременно, словно понятие «здесь и сейчас» не имело для нее никакого значения. Словно будущее было для нее важнее настоящего.
Все изменилось после ее похищения. Мир разлетелся осколками, и она медленно склеивала обрывки своей жизни, осознав, что для будущего не существует гарантий. Здесь и сейчас имели значение. И больше ничего.
В данный момент у нее был Рейес.
Ей придется причинить ему боль, чтобы понравиться. Ранее взирая, как он режет себя, она и не думала, что будет способна на такое. Сейчас же…
- Хочу, - проговорила она, осознав, что говорит только тогда, когда слово эхом коснулось ее слуха.
Он прикусил ее нижнюю губу.
- Чего? Чего ты хочешь?
Он сжал ее бедра, впиваясь пальцами до самых костей.
- Тебя.
Она с трудом сделала вдох.
Тонкие морщинки вокруг его глаз разгладились.
- Ты не знаешь, о чем просишь, ангел.
- Тогда покажи мне.
- Нет.
Он вновь прильнул к ее губам, переплетаясь языком, даря свой пьянящий вкус ее изголодавшимся чувствам.
Как давно ее не обнимали так? Как давно она бежит, а не познает окружающий мир?
- Нам вскоре придется остановиться.
- Что? – она сильней обняла его. – Нет!
- Мы должны.
Его пальцы сомкнулись на запястьях девушки, крепко сжимая, клеймя ее. Он отвел ее руки от своего тела, а затем посмел отпустить ее.
Она открыла глаза. Мужчина покрылся капельками пота и сжал губы тонкой линией. Дышал неровно. Напряжение затмило его прекрасные темные глаза, в которых жили тысячи разных потребностей, с которыми он не позволит ей ознакомиться.
Казалось, он хочет ее на этот раз, но она же не поранила его. Он утверждал, что такое невозможно. Что бы это означало?
- В данный момент тебе не нужен лапающий тебя мужчина.
Шаг, другой, он пятился.
Она распластала ладони на бедрах, впиваясь ногтями.
- Ты не лапал меня.
- Но хотел этого.
Обеспокоило ли ее это? К своему удивлению она поняла, что нет. Он дал ей надежду, ненавистную надежду, но она была благодарна за это. Или его демон вновь завладел ним?
Протянув руку, он смахнул пряди волос с ее лба. Его рука дрожала.
- Отдохни, ангел. Завтра нам предстоит дорога: мы будем вынуждены двигаться быстро и держаться в тени.
«Из-за Ловцов», - про себя договорила за него девушка. Людей, которым она должна была бы помогать. Чувствуя пустоту внутри, она кивнула.
- Если передумаешь насчет рисования, то все необходимое за той дверью, - указал он.
Он вздохнула, наблюдая, как он разворачивается и выходит из комнаты. В руке его блеснул нож.

Дойдя до ванной, что примыкала к нежилой спальне через коридор, Рейес рухнул на холодный, твердый пол. Он изо всех сил прятал своего зверя от Даники. Не хотел, чтобы она знала, что он был в шаге от того, чтоб сорвать с нее одежду и резать себя снова и снова одновременно погружаясь в ее нежное тело – в шаге от того, чтобы умолять ее резать его.
Он поражался глубине своего желания к ней. Он не поранила его, но все же он был на взводе, жаждал ее. Это было впервые и слишком шокирующе, чтобы поверить в подобную возможность.
Ему надо связаться с Люциеном и рассказать ему о других демонах, других одержимых воинах.
Найти Торина, чтобы тот начал выслеживать мать Даники, ее сестру и, возможно, ее бабушку.
Но не в теперешнем состоянии. Рейес находился на грани, демон вопил в его голове, требуя боли. Несколько недель нужда не была такой дикой, потому застала его врасплох. Он сам не знал, как держал себя в руках, как сумел не причинить вреда Данике. Также он не знал, почему это происходит с ним.
Дрожащей рукой он разорвал верх своих джинсов. Ногти уже удлинились до когтей и резали кожу, что уже пылала и слишком плотно обтягивала плоть. Он улыбнулся, когда его пенис вырвался на свободу, но не испытал облегчения. Он испытывал боль – о, боги, - сладкую боль от аромата Даники, ее прекрасных, любующихся ним глаз, прикасающихся к нему губ.
Пальцы сжали толстое основание его плоти, так сильно, что костяшки побелели, и он шумно выдохнул. Он вообразил, что это не его рука, а изящные пальчики Даники.
Да, он запросто мог представить себе ее мягкую, красивую ручку, держащую его, сжимающую его до боли-наслаждения.
Рейес застонал, начал водить рукой вверх и вниз. Другой рукой он сжал нож и приставил холодное острие к бедру.
«Сделай это. Режь»
Скользя вверх, он резко всадил кинжал, так сильно. Кожа разошлась и закапала кровь. Скользя рукой вниз, он надавил на лезвие, разрезая вену.
Недостаточно. Еще недостаточно.
На рукоятке были острые выступы, они впились в его руку, пуская еще кровь. Презрение к самому себе всколыхнулось внутри, когда он прорезал мышцу, не останавливаясь пока не достал до кости.
«Почему я не могу быть нормальным? Почему я не могу взять прекрасную женщину с нежностью, которой она заслуживает?»
Он повернул запястье, расширяя рану. Его голова склонилась набок, и он зарычал от исключительно-пьянящего наслаждения, разливающегося по его телу, подобного наркотику, что само по себе было демоном.
Еще совсем чуть-чуть.
Рука двигалась вверх-вниз, скользя по крови. Бедра мужчины ерзали, когда он продолжил вращать кинжал. Новый проблеск боли, новая знойная волна удовольствия.
А если б он не нуждался в боли? А если б это Даника была здесь, глубоко принимая его плоть в свой ротик?
- Да, да, - напевал он.
Ее волосы, цвета солнечного света, водопадом рассыпались бы по его ногам; возможно, он бы увидел розовый кончик ее языка, ласкающий головку его пениса. Он мог бы ощутить, как ее зубы легонько оцарапывают его всякий раз, как она наклоняется, поглощая его плоть до самого основания.
Понравился бы ей его вкус?
Может быть, она испробовала его на вкус, пока он целовал и лизал ее.
Новый стон вырвался из его груди. Она была бы влажной, влажной для него и только для него одного. Ее вкус походил бы на амброзию, которую он добавлял в свое вино.
Она бы пылала страстью.
«Ко мне, только ко мне»
«К нам», - рявкнул его демон, вздымаясь внутри его мозга.
Рейес стиснул зубы.
«Ко мне. К нам – никогда. Ты – причина, по которой я не могу овладеть ею»
«Я не открывал ларец, или ты уже сваливаешь вину на меня?»
Рейс опять повернул кинжал, и кончик его разделил кость надвое, впиваясь в новую мышцу. В миг проникновения, оргазм обрушился на него. Мужчина зарычал громко и протяжно, мускулы начали сокращаться, горячее семя брызнуло и смешалось с его кровью. Оно прожгло его кожу, точно кислота шелк.
Лишь когда последний отблеск экстаза погас, он смог расслабиться, совершенно опустошенный. Его руки безжизненно упали по сторонам. Он задыхался, чувствуя металлический привкус во рту. Во время оргазма он прокусил себе щеку.
Нельзя здесь оставаться. Надо навести порядок, пока меня не нашли в таком виде.
Веки Рейеса медленно поднялись, золотистый свет проник в его сознание. Ему нужен Торин и… его мысли резко оборвались.
Даника стояла не пороге ванной – ужас застыл в смотрящих на него изумрудных очах.

 » Глава 15

Даника не знала, как переварить увиденное. Так вот, в чем нуждался Рейес, чтобы испытать наслаждение? Ранее часть ее полагала, что, может быть, она сумеет дать ему желаемое. Но он не просто порезал себе кожу. Он рассек вены, мышцы и даже кость. Так много крови, которая лилась бесконечной рекой и сворачивалась вокруг него.
Сейчас он смотрел на нее из-под полуприкрытых век, мрачно поджав губы, и багряная струйка стекала по его подбородку.
- Как ты оказалась здесь?
Холодный, бесчувственный тон.
- Я по-пошла за тобой, - выговорила она. – Я…я…
Ее била сильнейшая дрожь, а к горлу подступил ком.
Приходилось ли другим женщинам так его ранить? Доставлять такое удовольствие? Мысль обеспокоила ее, но немного не так, как должна была бы. Ей не понравилось то, что другие женщины сталкивались с его потребностями. Ей не понравилось то, что другие женщины делали с ним то, чего она не сделала – или возможно не смогла бы сделать.
Рейес поднялся на ноги, пошатнулся. Бедро продолжало кровоточить. Она решила, что увидела рассеченную кость под мышцами и не смогла отвести глаза. Ее взгляд следил за каждой каплей крови. Его плоть гордо восстала, все еще набухшая и полная, запятнанная кровью и желанием, вес его тяжелых яичек оттягивал тугое нижнее белье.
Даже зная, что он одержим демоном Боли, она не могла понять, как он мог наслаждаться столь варварскими действиями.
- Посмотри на меня, - гаркнул он.
- Я смотрю, - надтреснуто прошептала она.
- Посмотри мне в лицо.
Он натянул штаны и застегнулся.
Это действие вывело ее из напоминающего транс состояния. Постепенно ее взгляд заскользил вдоль тела мужчины. Его пупок был окружен едва заметными волосками – как она могла не заметить этого раньше? – а на торсе отчетливо выступали рельефы мышц, как доказательство его нечеловеческой силы.
Сотрясающая ее дрожь усилилась, когда она достигла его лица. Легкая небритость оттенила его челюсть, заостряя черты, заставляя его выглядеть во сто крат опаснее.
Он хмуро взирал на нее, грозно раздувая ноздри при каждом вдохе.
- Я же сказал тебе оставаться в моей комнате.
Его глаза, обычно напоминавшие полированный оникс, приобрели красный оттенок. Мерцали. Пульсировали. Девушка сглотнула.
- Я не могла…
- Уходи!
- Не смей так со мной разговаривать. Понятно?
- Уйди. Пожалуйста, - прошептал он.
Когда он стал пред ней вот так: тяжело дышащий, сердитый, окровавленный, словно только что вернулся с поля брани, она утратила… что бы там она не чувствовала миг назад. Отвращение? Смущение? Удивление?
«Я хочу нарисовать его таким», - подумала она.
Он был образцом красоты. Темный, напоминающий смесь корицы и меда, с глазами как солнце во время затмения – столкнувшийся с ним человек не знал бы, что ему делать: то ли смотреть, не отрываясь, то ли немедленно отвести взгляд.
Однако более всего заинтриговала ее его татуировка. Эта бабочка, с раскинутыми в полете крыльями, наполовину покрывающая его грудь и шею, она словно смотрела на Данику, подзывая ближе.
Столь угрожающая и грубая, почти злая, а все же сейчас она выглядела… нежной. Раскрашенная кожа поблескивала смесью рубина, оникса и сапфира. Обычно такие остроконечные, точно из стали выплавленные крылья неким образом смягчились.
«Я видела это раньше», - подумала она. - «Я рисовала это раньше»
Ведь правда? В этом было нечто до крайности знакомое, будто бы всего остального не хватало, чтобы свести ее окончательно с ума. Может быть, это потому, что она видела татуировки на других воинах. В определенном месте каждый носил отметину, отличающуюся индивидуальным цветом. У Мэддокса она была на шее, у Люциена – на груди. Аэрон же был покрыт ними с головы до ног.
Даника осознала, что тянет дрожащую руку, отчаянно желая ощутить Рейесово клеймо, узнать каково оно на ощупь. Горящее и рельефное? Или прохладное и гладкое?
Он отпрыгнул назад, врезаясь в стену, широко раскидывая руки, чтоб устоять прямо. Натолкнулся на раковину, лежавшее на ней мыло упало на пол. Пам.
- Не прикасайся ко мне, Даника.
Ее щеки залила краска стыда, а рука упала вдоль тела.
- Извини, - пробормотала она. – Мне жаль.
«Тебе стоило быть умнее. Он сам не свой сейчас, так что будь осторожна»
- Не извиняйся, - ответил он, доставая из-за раковины полотенце и нагибаясь, чтобы вытереть кровь. – Мне жаль, что ты наблюдала это. Пожалуйста, просто…вернись в мою комнату. Пожалуйста. Я вскоре приду к тебе.
Требование прозвучало бессвязно, доказывая, что он находился на грани.
- Я помогу тебе прибрать. Я…
- Нет!
Он выкрикнул слово так громко, что она поежилась. Проклятье! Куда девалась ее храбрость? Где данная клятва никогда не отступать в сражении?
Едва эхо стихло, Рейес замер и торопливо произнес:
- Мне жаль. Опять. Ты не сделала ничего плохого, просто предложила помощь. Но я всегда сам убираю за собой, и не позволю пачкать твои драгоценные ручки.
Драгоценные? Ее-то? В его тоне не было ни капли сарказма, абсолютная искренность.
Он отвернулся к ней спиной, возвращаясь к уборке.
- Пожалуйста, Даника. Уходи.
Она поняла, что он стыдился своего поступка. А она не знала, что сказать, чтобы успокоить его. Не знала, как самой успокоиться.
Даника тихонько попятилась из комнаты. Она не отрывала глаз от Рейеса, который по-прежнему возился на полу, убирал, все еще избегал ее, пока не ударилась плечом о дверной косяк, и ей пришлось-таки выполнить его просьбу. Выйдя в коридор, девушка прижалась к стене. Дрожь сотрясала все ее тело.
Она хотела найти Эшлин, поговорить с кем-то, кто был бы в состоянии понять ее, но подруга уехала вместе с Мэддоксом и остальными этим утром. Эшлин должна слушать разговоры, так она сказала, и это удивило Данику. Как всегда стоящий горой за нее Мэддокс позволил подобное. Пойти ли ей обратно в спальню, как приказал Рейес? Или остаться и подождать его? И то и другое ей нравилось, но по разным причинам. Уйдя, она получит время, чтобы прийти в себя, подумать. Оставшись, она получит шанс увязаться за Рейесом, когда тот отправиться говорить с Торином о ее семье.
«Признайся. Ты переживаешь за Рейеса. Ты хочешь вновь его увидеть»
Девушка осталась.
Прошло пятнадцать минут, звуки шаркающих ног, текущей воды и чертыханья наполняли ее слух. Странно, но нетерпение стояло в сторонке, пока ее мысли кипели и бурлили, грозясь вырваться наружу.
Она должна была принять важные решения.
Ее долгом было позднее связаться со Стефано, и данный ей небольшой мобильник уже прожигал дыру в ее кармане. Что он сделает, если она так и не позвонит? Что она хочет, чтобы он сделал? Из-за заботящегося о всех ее потребностях Рейеса все… усложнилось.
Ох, она по-прежнему жаждала отмщения. Если она узнает, что Аэрон убил-таки ее бабушку, она вернется в его камеру и, не колеблясь, срубит ему башку. Но что если он не убивал бабулю Мэллори?
«Не смей оставлять надежду», - прошептал голос Рейеса в ее голове, несмотря на то, что оба они знали, какой вероломной может оказаться надежда.
Сможет ли она позволить Ловцам ворваться в его дом, захватить жильцов, причинить им вред, запереть и в конечном итоге уничтожить? И Рейес не станет исключением. Они хотят убить его, ненавидят его. А она не сможет предупредить его, потому что таким образом предупредит и остальных – это полностью разрушало ее цель сохранить Рейеса в здравии, что было единственным принятым ею решением.
Так она решила в глубине души. Сейчас… Что ей предпринять? Она находилась меж двух огней, стояла на заборе, не имея ни единой подсказки насчет того, в какую сторону спрыгивать. Пусть что-то произойдет, и тогда она склонится в одну сторону. Затем нечто другое случится, и она наклонится в противоположную.
- Даника
От звука Рейесового голоса она моргнула и открыла глаза. Когда она успела их закрыть? Он оказался перед ней, этот воин, который так смущал ее. Он привел себя в порядок, казалось, что он стер свои эмоции, вместе с кровью. Его лицо было непроницаемо, и все же ее сердце затрепетало, как и всегда в его присутствии.
- Ты поджидала меня, - сказал он.
Она не поняла, понравилось ему это или рассердило.
- Да, - ответила она, глубоко вдыхая его свежий хвойный аромат. На нем была черная футболка и новые брюки. – Я хочу пойти с тобой, чтобы поговорить с Торином.
Склонив голову на бок, он уткнулся в нее взглядом.
- Ты не… боишься меня?
- Нет.
И это правда, она просто была растеряна, гораздо более чем обычно.
Он вздохнул, и она различила в этом звуке громадное облегчение.
- Я понимаю, что снова беспомощен перед тобой.
Так же, как и она перед ним?
- Я не понимаю этого.
Ни эту странную связь между ними и их взаимное нежелание причинять друг другу боль, в то время как они оба были обязаны делать это.
- Я тоже, - произнес он, протягивая ей руку. – Я возьму тебя с собой к Торину, но не смей прикасаться к нему. Даже не приближайся к нему.
- Л-ладно.
- Это очень серьезно. Ты помнишь вспыхнувшую в Буде чуму, когда ты в прошлый раз была здесь?
Она кивнула, сплетаясь с ним пальцами. При первом касании тепло разлилось под кожей.
- Стоит его коже невзначай притронуться к твоей, и будет новая эпидемия.

Рейесу нравилось ощущение их переплетенных пальцев. Каждый раз, когда она была одна, и он приходил к ней, касался ее, кожа девушки была холодна, как лед. Через пару секунд после соприкосновения этот лед всегда таял, восхитительно покалывая и причиняя боль.
Боль.
Он старался не думать о том, чему Даника стала свидетелем. Однако мысли все равно приходили. Каким же чудовищем он должно быть ей показался, наслаждаясь подобными действиями. Выкрикивал ли он ее имя? Он не мог быть уверен.
Он завернул за угол, желая оглянуться на нее, но не позволил себе этого. Она видела его худшее проявление, но не сбежала с воплями. Он черпал в этом утешение. Однако образ ее ошарашенного лица дал ему знать, что он никогда не сможет впустить демона Боли в их отношения. Это означало, что он не сможет взять ее на свое ложе любви. Никогда. Он уже знал это.
Он решил, что невольно зажег в душе лучик надежды, что в один прекрасный день сможет сделать Данику своей, телом и душой, не опасаясь, что поранит ее, что ей придется причинять ему боль или что она превратится после этого в убийцу. Глупая надежда. Проклятая надежда. Истинно демоническое порождение.
Он убеждал себя, что все это к лучшему. Его ангел заслуживает только добра. Она заслужила нежного мужчину, который будет заставлять ее смеяться. Того, кто не будет вызывать у нее отвращение. К самой себе, к нему.
От этих мыслей ревность в два счета проснулась в душе, чудовище гораздо более смертоносное, чем демон Боли, оно взвыло в голове и начало царапаться о его череп.
- Ты раздавишь мою руку, - болезненно всхлипнула девушка.
Он мгновенно ослабил хватку.
- Прости.
Сможет ли он когда-нибудь отпустить ее?
- Я крепче, чем ты думаешь, - сообщила она. – Просто предпочту не встречаться с одним из твоих друзей с переломанной рукой.
Она намеревалась пошутить, надеясь поднять ему настроение, но он принял слова близко к сердцу. Здесь, в крепости, ей нужна была вся ее сила. Его друзья являлись угрозой ее жизни, и ее никогда не примут также радушно, как в конечном итоге приветствовали Эшлин и Анью. Сопротивляясь нарастающей буре эмоций, он поднял ее ладонь и нежно поцеловал тыльную сторону запястья.
- Я буду более осторожен с тобой, клянусь.
Дрожь охватила ее.
Они достигли конца коридора и остановились. Дверь в комнату Торина была закрыта. Приглушенные голоса доносились из-за нее. Смеющиеся? Брови Рейеса сошлись на переносице, когда он постучал. Голоса резко оборвались.
Камео открыла дверь, и Рейес на мгновение утратил дар речи от изумления. Как всегда прекрасная, невысокая и темноволосая, грозная воительница, свидетелями сражений которой были лишь некоторые привилегированные – и оставленные в живых, чтобы слагать предания – она обычно оставалась одна и скрывалась в закоулках крепости. Не по собственному желанию, но потому, что мужчины не могли находиться рядом с ней и не желать убить ее. В ее серых глазах и страдальческом голосе гнездилось все горе мира.
Он никогда ранее не слыхал ее смеха, не видел ее улыбки. Точнее сказать, с той ночи, когда они открыли ларец Пандоры. То, что сейчас он стал свидетелем и того, и другого, да еще с Торином, который не мог притронуться к другому живому существу – пусть даже и бессмертному – вызывало шок. Торин обычно избегал женщин. Он не мог быть с ними, потому предпочитал не подвергаться искушению в их присутствии.
Что за чертовщина здесь происходит?
- Что тебе нужно? – поинтересовалась Камео.
Боги всемогущие, какая агония. Слушать ее – все равно, что погружаться в ночной кошмар.
- Почему я вдруг смотрю на рукоятку твоего кинжала и хочу всадить его себе в грудь? – прошептала Даника, смущенно и немного удивленно, смотря на женщину-воина.
Он вспомнил, что в прошлый раз их пути с Камео не пересекались, значит это ее первая встреча с демоном Несчастья. Первый раз всегда самый трудный.
- Закрой уши и глаза.
Впервые она не задавала вопросов и поторопилась выполнить его совет.
- Мне надо поговорить с Торином, - сказал он Камео.
Она прислонилась бедром к дверному косяку.
- Ну, вернешься попозже. Я пришла первой. А это твоя женщина?
- Да, - ответил он, добавляя без остановки. – Это ты можешь прийти попозже.
Ему пришлось отвести взгляд. В груди заныло, и неспроста. Неужели между Камео и Торином возникла романтическая связь? Странные вещи творятся вокруг. Даника, остающаяся здесь с ним, в то время как она могла бы опять убежать, - тому пример.
- Красива.
Восхитительна, так бы он ответил, если б его спросили.
- Уйди, и я отдам тебе тот черный кинжал, что так тебе нравиться. Тот, что висит в моей спальне.
Предвкушение моментально отразилось в чертах ее лица. Проклятье, он снова смотрит на нее. Боль в груди возобновилась. Он потер кожу прямо над сердцем, в то время как Камео бросила короткий взгляд через плечо, помедлила, а потом вновь повернулась к нему.
- Ладно. Уйду я, - согласилась она и обошла вокруг него.
Исчезнув из виду в глубине коридора, она выкрикнула:
- Но я скоро вернусь, так что поторопись.
Рейес вновь завладел рукой Даники – он не мог долго обходиться без того, чтоб хоть как-то к ней прикасаться – ее ледяная кожа вновь запылала жаром. Она открыла глаза, эти великолепные зеленые ангельские глаза, что одновременно ранили и утешали его.
- Что случилось? – спросила она, все еще немного удивленно.
- Камео хранит в себе демона Несчастья.
- Ах, это многое объясняет. Бедная женщина.
Едва заметно улыбаясь, Рейес ввел ее в спальню Торина. Утонченная компьютерная система занимала целую стену. Мониторы светились разными цветами и изображениями, некоторые показывали гору, на которой стояла их крепость, некоторые – город и его жителей.
Торин сидел в кресле и, сложив руки на груди, смотрел на них. У него были светлые волосы и зеленые, порочно поблескивающие глаза, немного более темные, чем у Даники.
- Что? – процедил он тем же недружелюбным тоном, что и Камео.
- Ты что-то хочешь мне сказать? – поинтересовался у него Рейес.
Напряженный взгляд Торина прошелся по Данике перед тем, как вернуться к Рейесу.
- А может это тебе есть, что мне сказать?
- Нет.
- Ну, вот у тебя и есть ответ. Зачем ты здесь?
- Моя семья, - вмешалась Даника, горя нетерпением. Она ступила вперед, опомнилась и подалась обратно. – Ты знаешь, где она? Аэрон упоминал маленький городишко в Оклахоме.
- Эта информация могла быть полезной пару часов назад, - обронил Торин и повернулся к компьютерам, его ловкость в обращении с ними создавала основу богатства воинов. – Мы с ребятами переговорили перед их отъездом сегодня утром. Люциен просил меня поискать именно эту информацию. Понимаешь, когда вы с семьей в прошлый раз гостили здесь, я подложил нечто – назовем это лакмусом – в вашу еду.
Рейес погладил девушку по руке, надеясь успокоить ее. К счастью, она не вышла из себя от услышанного признания.
- Твой вышел из строя быстрее, чем ему полагалось, - продолжил Торин. – Не знаю, случилось ли это из-за того, что ты была напугана… или слишком много потела. Лакмус должен был находиться в тебе месяцами. Все же, следующим перестал определяться лакмус твоей сестры, потом бабушки и матери. Я не мог отыскать вас неделями. Не беспокойся, я догадываюсь, о чем ты думаешь. Мне следовало поместить маячки в вашу обувь, но я не подумал об этом до данного момента. Век живи – век учись.
Рейес глубоко сомневался, что Даника думала об этом, но промолчал.
- Как бы там ни было, я часами просиживал за компьютерами, выискивая малейшую подсказку. Ничего.
Даника замерла, ожидая – и надеясь? – лишь только для того, чтоб разочарованно ссутулиться. Рейес отпустил ее руки и обнял за талию, желая поделиться своей силой. Она прильнула к нему. Ища утешения?
- До, - добавил Торин, стуча пальцами по клавиатуре, - этого.
Даника вновь замерла.
- Что?
Возбуждение сочилось из этого слова, пропитывая воздух.
Не отрывая глаз от монитора, Торин помахал рукой.
- Вы ведь видели, как Парис печет пряники? Его умения смехотворны, я знаю, но это не важно. Когда вы едите эти пряники, они вроде как растворяются внутри вас. Но, на самом деле это не так. В них есть ингибиторы. Жиры, холестерин и прочая гадость. Наш лакмус-краситель – это специальная смесь веществ, изменяющая человеческий обмен веществ так, то каждый индивидуум подает свой сигнал. Мой краситель намного сильнее, чем жиры из пряников Париса. Насколько я помню, его остатки можно выследить даже тогда, когда сам лакмус выведется из организма.
Теперь пришел Рейесов черед оцепенеть. Эшлин едва не умерла, когда пригубила предназначенный только для бессмертных ингредиент.
Сообразив, куда двинулись его мысли, Торин добавил:
- Я бы не использовал его на женщинах, если бы Сабин уже не опробовал его на парочке Ловцов.
Рейес медленно расслабился. Понял, что Даника тяжело дышит. Он крепко сжал ее в объятиях.
- Пять минут, - сказал Торин, - и я распечатаю карту их теперешнего местонахождения. Позвоните мне позднее, когда будете рядом, и я скажу, не уехали ли они.
Теперь дрожь охватила слабеющее тело Даники.
- Моя бабушка, ты знаешь, где она?
Пауза. Жесткий кивок.
- Я уже запустил программу поиска, чтоб узнать, где она была, но на этой неделе сигнал ее немного перемещался.
Надежда заискрилась в лице девушки, от чего в комнате сразу посветлело.
- Значит, она жива. Она действительно жива! Аэрон ошибся. Будь она мертва, ее нельзя было бы выследить. Правильно?
Торин ответил без колебаний, его лицо было непроницаемо.
- Правильно.
Широко раскрыв глаза, она закрыла ладонями рот.
- О, Боже. Это … это… лучший день моей жизни!
Заливаясь звонким смехом, она прильнула к Рейесу, прижимаясь щекой к изгибу его шеи. Ее кожа была мягкой, с ароматом ночного неба.
- Я так счастлива сейчас, что едва сдерживаюсь, чтобы не закричать.
Рейес обнимал ее, но не отводил глаз от Торина. Его друг кивнул в ответ на невысказанный Рейесом вопрос. Мертвое тело по-прежнему могло подавать сигнал.
Глубоко вдыхая, Рейес закрыл глаза. Он обнимал ее, наслаждался этим ощущением, каждый мускул его тела стремился к ней. Он вздрогнул от усилия оставаться спокойным, хотя не мог остановить превращение своих ногтей в когти, не мог остановить роста клыков. Это случалось тогда, когда возрастал голод его демона.
«Я уже покормил тебя. Просто… наслаждайся ею»
Вскоре у них может не оказаться такой возможности.
Когда она узнает, что мертвое тело на самом деле можно выследить… Ужас охватил его. Ей дали надежду, столь вероломную надежду. Такую же, как он пытался вселить в нее ранее. Он не станет ее отнимать. Пока.

Спасибо!!! И еще 1000 раз спасибо вам за ваш труд.

 » Глава 16

- На этот раз оставайся здесь, - сказал Рейес.
Он привел Данику в свою спальне и оставил делать Бог весть что, плотно прикрыв за собой дверь. Она прождала в течение долгих минут перед тем, как сесть на край кровати, ее взгляд не отрывался от входа. Когда он не вернулся, она расслабилась и вытащила небольшой сотовый телефон из кармана.
Стефано предполагал, что Повелители обыщут ее и заберут его, возможно, попробуют воспользоваться им и выследить его, но решил, что стоит рискнуть.
Так же думала и она. В наши дни у всех были телефоны при себе, и она не думала, что Повелители обязательно сочтут, что этот ей дали Ловцы. Сейчас, она почти хотела, чтобы Стефано не всунул этот телефон ей в карман перед тем, как накачать снотворным, или чтобы воины нашли его.
Тогда ей не пришлось бы делать выбор: выходить на связь или нет?
В теории это было простое решение.
Семья на первом месте. Всегда.
На практике же все окаалось не так просто, и она начинала это понимать. Повелители знали местонахождение ее семьи, но не нанесли удара. Очко в их пользу. Опять же Ловцы тоже не пытались навредить им – но что, если она решит помочь Ловцам, а те не сумеют остановить Повелителей? Ведь они проигрывали столько веков подряд. Воины – возможно – узнают, что она помогла их врагу и они – однозначно – будут преследовать ее с еще большим усердием.
Однако если она не выйдет на связь, то Ловцы могут попытаться проникнуть внутрь крепости и спасти ее. Завяжется бой.
Если Эшлин вернется, то они с ребенком могут пострадать. И Анья. И Рейес.
Ее взгляд пал на собственные руки. Клавиатура телефона расплылась перед глазами. Рейес так заботливо с ней обращался. Завтра он намерен сопроводить ее к семье.
О Боже, ее семья.
Все противоречивые мысли развеялись, она сосредоточилась на воспоминании о своих близких и любимых людях.
Даника счастливо улыбнулась. Они живы и находятся все вместе. Она не понимала, почему бабушка покинула дом своих друзей, но все же осталась в Оклахоме.
Да ей было все равно. Она не знала, почему они решили рискнуть быть захваченными и остались вместе.
Ее это не волновало. Они были живы! И только это имело значение.
Ей придется позвонить Стефано и выиграть еще немного времени на раздумья. И это надо делать сейчас, пока не вернулся Рейес. Подавляя волну страха, она набрала номер. Рука дрожала, когда она подносила телефон к уху.
- Обиталище Счастья, - произнес глубокий голос.
- Это… я.
Возникла звенящая напряжением пауза, а затем обманчивый тон переутомленного работника исчез.
- Ты все еще жива.
- Да. Они хорошо со мной обращались, - призналась она.
- Дьявол всегда улыбается перед тем, как нанести смертельный удар, - на линии затрещали помехи. - Что ты узнала?
- Есть еще один демон – Надежда, и он их враг. Вот и все. Они держат меня отдельно, расспрашивая о вас и ваших людях.
- Новый демон? – послышался шорох пишущего по бумаге карандаша. – Что ты им рассказала?
- Что вы задавали мне вопросы о них, но у меня не нашлось для вас ответов.
Это, по крайней мере, правда.
- Ты можешь обыскать крепость на предмет записей, фотографий, сведений о том, что нам требуется?
- Нет. Я заперта внутри спальни.
- И не сведуща в замках?
- Нет.
Опять ложь.
- Ты не подумала над… - его голос оборвался.
«Над тем, чтобы воспользоваться своими женскими чарами для получения ответов», - договорила за него девушка.
- Я…я… - она не сумела ответить.
- Просто подумай об этом, - пауза. – Все это ради высшего блага. Помни, что я рассказал тебе. Мир, гармония. Больше не будет ни измен, ни самоубийств. Благополучие твоей семьи стоит на кону.
По-своему, фанатично, он на самом деле заботился о мире и его жителях, желая сделать все, чтобы спасти их. Не абсолютно альтруистично, но он верил в идиллию, что поджидает за углом, и только Повелители стояли на ее пути.
Даника не была уверена в том, во что следует верить. Рейес утверждал, что зло пребудет в мире, пока у людей есть свобода выбора, несмотря на то, бродят ли демоны по земле или нет.
- Я подумаю об этом.
Но она знала, что не сделает этого. Ни по какой причине она не станет стелиться под Рейеса. Если она и переспит с ним, то только потому, что действительно хочет его.
- Мы следим за крепостью, - сказал Стефано, - но внутри нет никаких проявлений активности. Не догадываешься, чем они заняты?
Если она расскажет, что большинство Повелителей в Риме, то Ловцы могут счесть крепость легкой добычей и проберутся внутрь. Торин с Камео и кто там еще остался не смогут перебить их всех.
- Не знаю, - проговорила она.
«Боже, не одержима ли я демоном Лжи?»
- Я попытаюсь выяснить.
- Ты не слыхала…
- Погоди. Кто-то идет. Пора заканчивать.
Новая ложь, но она отключила вызов и спрятала телефон в кармане.
Она долго сидела, сотрясаясь всем телом. Затем ее печи поникли, и она прикрыла глаза рукой. Дышать стало неимоверно трудно.
«Что сто мной не так?»
Казалось, что она задавалась этим вопросом тысячу раз. Однажды она подумала, что возможно знает ответ. Влюбленность. Она была влюблена в Рейеса, и случилось это в первую же их встречу.
Вот. Она созналась себе. Никаких отговорок на это раз, никаких переубеждений.
Он притягивал ее; она хотела его, а ей не надо было его желать. Страсть начинала окрашивать каждый ее поступок, каждую мысль и лишать ее последних крупиц здравого смысла.
Даника вскочила на ноги. Колени едва не подогнулись, но она крепко вцепилась за столбик кровати. Она не сможет получить удовольствие в постели с Рейесом. Просто не сможет. Ей придется резать его. Но возможно ей необходимо убедиться в этом на собственном опыте. Может быть, тогда она выбросит его из своих мыслей и фантазий.
Она избавится от него так же, как рисуя, прогоняла ночные кошмары.
От этой идеи у нее выступила гусиная кожа, и дрожь пробежалась по спине. Во рту пересохло. Желание и нервозность разлились в ее крови, балансируя меж добром и злом. Ей захотелось рассмеяться, но из горла вырвалось нечто напоминающее карканье.
Облизав губы, он отпустила столбик и подалась вперед.
Рейес не сказал, как долго его не будет. Ей надо чем-то заняться, отвлечься, иначе, когда она придет, она будет комком нервов, не способным в постели ни на что другое, кроме сна.
Ей была известна единственная вещь, что могла полностью завладеть ее вниманием. Рисование.
Ее руки уже чесались в предвкушении, когда она подошла к закрытой двери. Металл обжег холодом, когда она повернула дверную ручку. Входя внутрь, она ожидала увидеть полный художественных принадлежностей шкаф. Вместо этого она обнаружила другую спальню, просторную, светлую – и переделанную в художественную студию.
Она упивалась роскошью, изумленный вздох сорвался с ее губ. Белые холсты, расставленные на мольбертах, ожидали ее прикосновений. У дальней стены находился столик, усыпанный кистями и тюбиками красок.
«Он сделал это для меня».
Не потому, что желал заглянуть в ее сны. Он еще не знал о них тогда.
«Просто хотел, чтобы я была счастлива»
Осознание этого ошарашило ее, так же как и вид самой студии, и она поняла, что проникается к нему все большей симпатией.
- Что же мне делать с тобой, Рейес? - прошептала девушка.
Сколько еще раз Рейес будет так удивлять ее?
Сначала одежда, затем его попытки успокоить ее страхи, а теперь студия, о которой можно только мечтать. Все его поступки, его слова пробивали ее самозащиту. Даника прижала руку к неистово колотящемуся сердцу. Даже дома у нее не было таких условий. Она достаточно зарабатывала на жизнь рисованием портретов, но лишние деньги были редкостью.
Даже не сообразив как, она оказалась подле столика, поднимая кисти, взвешивая их и гладя щетинки. Рейес хотел увидеть образы из ее снов, ангелов и демонов, богов и богинь. Внезапно ей захотелось дать ему все это, подарить все, что угодно.
Но изучая палитру красок, масляных и акриловых, она уже знала, что ее сны не станут сегодня предметом ее первой картины. Он будет им.

Рейес опять приготовил еду для Даники.
Благо, Парис пополнил их запасы перед отъездом в Рим, так что выбрать было из чего.
Он принес поднос с рыбой и салатом, почувствовав легкий приступ паники не найдя Даники в спальне. Быстрый осмотр и он заметил ее в студии, безмятежно делающей набросок на одном из холстов. Она была так поглощена этим, что не услышала, как он вошел. Даже не оглянулась, когда он позвал ее по имени.
Глаза девушки были затуманены так, словно она пребывала неком подобии транса. Ее рука мелькала вверх-вниз, а тело склонялось в разные стороны в плавном танце.
В груди его родилась боль, а в чреслах появилась тяжесть. Боль забарабанил в его голове, желая добраться до нее.
«Не будет ни того, ни другого»
Не желая отвлекать ее, он ушел. Размеренно вдыхал и выдыхал, пытаясь успокоить сбивающийся ритм сердца. Он и не надеялся, что ее милый образ покинет его мысли. Небрежно забранные назад волосы, несколько выскользнувших прядей. Черные разводы на щеке и подбородке. Алые губы поблескивают от прикусивших их острых зубов.
Он был на взводе и неуправляемо дрожал, когда добрался-таки до комнаты развлечений. Сам того не замечая, мужчина сжимал кинжалы в ладонях. Отчаянно жаждя боли, он плюхнулся на темно-красный диван; друзья отказывались выбирать обивку другого цвета именно по его вине, что временами смущало воина.
По крайней мере, у него не возникало желания опять сброситься с крыши крепости.
- Итак, что парню надо сделать, чтоб здесь организовалось хоть какое-нибудь движение?
Рейес резко повернул голову на звук этого незнакомого голоса. Секундой позже один из его кинжалов просвистел в воздухе.
Вытянув ноги, в красном плюшевом кресле расположился незнакомый воин.
Истинная картина безмятежности.
Он поймал оружие Рейеса, не моргнув и глазом, и принялся разглядывать рукоятку.
- Хорошая работа. Сделал сам?
Внезапно пришло узнавание.
- Уильям.
Друг Аньи.
Немногие могли взобраться на гору и войти в крепость так, чтобы не попасться в поле зрения Ториновой системы. Но для него Торин сделал исключение, а Анья предупредила всех, чтобы не трогали его, иначе будут иметь дело с ней.
- Ага, я это. Знаю, знаю. Ты ошеломлен моим присутствием, хочешь всадить мне кинжал в сердце и тра-та-та. Однако в этом нет необходимости. Просто постарайся думать обо мне как о нормальном парне.
Рейес закатил глаза. Анья забыла упомянуть, что этот бессмертный был высокомерным гадом.
- Да, я изготовил кинжал. Зачем ты пришел?
Хмурясь, Уильям запустил сильную руку в свои черные, как вороново крыло, кудри.
- Скука, друг мой. Скука. Все разъехались, никакой вечеринки, чтобы меня поприветствовать в вашей обители, или чего-то в этом роде. Решил потаращиться в телек, но у вас только одно порно, а у меня пару недель не было женщины, так что это как соль на рану.
- Это киношки Париса, - ответил он.
Смех. Уильям помотал головой.
- Больше ничего не говори. Я встречался с ним.
- Я не имел в виду, почему ты в этой комнате. Почему ты вообще в Будапеште? В этой крепости?
Уильям пожал своими широкими плечами.
- Ответ остается неизменен. Скука. Ну, - добавил он после минутного раздумья, - может он и меняется совсем немного. Не так давно ко мне в гости заявилась Анья и поставила в весьма недвусмысленное положение с новым царем богов. Я подвел его, потому он сжег до основания мой дом – невзирая на то, что получил желаемое. Мне некуда было податься, а Анья сильно мне задолжала.
Рейес замер, все мускулы его тела пришли в боевую готовность.
- Если ты явился обидеть ее, то я…
- Расслабься, - воин вскинул перед собой руку ладонью вперед. Его синие глаза блеснули, когда он приподнял рубашку другой рукой. – Я не смог бы обидеть ее, даже если бы и хотел, и поверь мне, я хотел этого. Она ранила меня вот сюда.
Рейес опустил взгляд на живот мужчины. Длинный, широкий шрам пересекал его пупок.
- Мило.
- Девчонка всегда хорошо владела кинжалами, - ухмыльнулся Уильям и опустил рубашку.
Не считая шрама, Уильям казался самым совершенным существом, что когда-либо было сотворено. Идеальная кожа, загорелая и гладкая. Идеально прямой нос. Идеальные зубы, скулы, подбородок. Он был мускулист и исключительно самоуверен. Рейесу бы не хотелось, чтобы сей образчик мужского пола шатался возле Даники.
При мысли о Данике его живот свело.
- Ты сказал, что хочешь женщину? – спросил Рейес.
Уильям выпрямился, его лицо практически заискрилось предвкушением.
- А что есть кто-то на примете?
- Встретимся у парадного входа. Через пятнадцать минут.
Не говоря больше ничего, Рейес вышел из комнаты и вернулся в спои покои.
Даника стояла на том же месте, где он ее оставил, по-прежнему углубившись в рисование. Она еще не начала работать с красками, а все так же набрасывала очертания.
Он не знал деталей, но подозревал, что он будет занята в течение нескольких последующих часов. Его же тело пылало сильнее, чем прежде, и ему нужна была боль. Самоудовлетворение не помогло, он сумел только шокировать Данику и покрыть себя позором.
Завтра они вместе отправятся в дорогу. Он будет постоянно ощущать ее сладостный аромат. Испытывать к ней отчаянный голод. И возможно не сможет резать себя так, как ему понадобиться. Если он не пресытится сегодня ночью, то все может закончится тем, что он поранит или напугает Данику. Демон Боли сможет попытаться заставить ее делать то, чего делать ей не захочется. То, память о чем будет преследовать ее до конца жизни. На это Рейес не пойдет.
Возможно, он переспит с другой.
Эта идея пришла к нему в душе. Чистый и сухой, он прикрепил оружие по всему телу, натянул свежую рубашку и кожаные штаны. Завязывая шнурки, он наблюдал, как Даника работает.
Спать с другой было опасно, и вполне вероятно могло стать катастрофой. Сколько уже жизней он разрушил?
Возможно, этого больше не случится. Возможно, сила его демона достаточно сильно им контролируется, и он больше не будет влиять на его партнершу. Возможно.
Кроме того, сейчас Рейес умел держать себя в руках. Но ему претила мысль о сексе с другой женщиной. Он хотел именно эту. Желал, чтобы ее тело было распростерто под ним, ноги обвились вокруг его талии, сжимали его, а в ушах звучали стоны ее наслаждения.
Но он знал, что не может взять ее. Не сейчас. Пока еще не сейчас.
Если женщина, с которой он сегодня переспит, не проявит кровожадных побуждений… тогда быть может. Все, что он себе мог позволить, это глубоко втянуть аромат Даники – боги, этот запах морского шторма доводил его до бешенства – и выйти из комнаты.
Уильям уже поджидал его у двери, нетерпеливо прохаживаясь. Завидев Рейеса, он остановился и расплылся в улыбке.
- Куда отправимся?
- В Клуб Судьбы.
Он вышел на свет белого дня. Воздух был слегка прохладным, а небо затянуто дождевыми тучами. Несколько лучей света пробивались сквозь кроны деревьев.
- Там кто-нибудь будет? – поинтересовался Уильям, шагая рядом. – Еще только середина дня.
- Кто-нибудь да будет, - и в большом количестве. – Парис посещает это заведение круглосуточно, потому женщины постоянно там околачиваются, поджидая его.
Уильям потер руки.
- Смертные, да?
- Да.
Он обогнул широкое корневище дерева – одно касание и отравленные дротики, получив свободу, пронзят грудь.
- Не любишь смертных женщин?
Он коротко глянул на воина.
- О чем ты?
- В твоем голосе прозвучало такое отвращение.
О, да, он испытывал отвращение. К самому себе.
- Я люблю смертных женщин. Осторожнее с тем камнем, - повременив, добавил он. – Яма поджидает свою добычу за ним.
Избегая ловушек, они преодолели уже половину спуска. Ветер шевелил ветви деревьев и свистел в ушах.
- Зачем здесь все эти штуковины? – явно заинтригованный поинтересовался Уильям. – По пути наверх я заметил растяжки, отравленные дротики, подвешенные камни.
- Ловцы любят приходить на наш порог.
- Ага. Ясненько. Давай вернемся к разговору о блондинке.
Рейес сжал кулаки, чувствуя в них пустоту без своих кинжалов. У него возникло ощущение, что невидимые глаза наблюдают за ним, выводя на яркий свет его изъяны, его ошибки. Осуждая. Проклиная. Возможно, оставить ее было неправильным решением, но он не знал, что еще предпринять. Он так сильно ее хотел, просто должен завладеть ею, но не мог сделать это, пока не докажет, что она находится в безопасности от его демона. Что предполагало секс с другой женщиной.
Но захочет ли она его после того, как он переспит с другой?
- Она с характером. Люблю таких.
- Она не обсуждается, - рявкнул Рейес.
- Упс. Животрепещущий вопрос. Я вижу, как просыпается твой милый демон при малейшем упоминании о ней. Твои глаза сверкают красным, точно так, как загораются Люциеновы, когда она смотрит на меня, - смеясь, без тени страха Уильям поднял руки. - Клянусь, что больше не буду вспоминать о твоей девушке.
- Ты – странный, - сказал ему Рейес. – Большинство бы задрожало при мысли о моем демоне. А ты смеешься.
- Ты забыл. Я сражался с Аньей, а ее ярость превосходит все ваших демонов вместе взятых, - Уильям положил руку на плечо Рейеса. – Дай мне десять минут, и я заставлю тебя позабыть о персоне, которую мне нельзя упоминать. Вот увидишь.
Они шагали, молча, пару минут и вскоре оказались у подножья горы. Ощущение, что за ними наблюдают, возросло, и Рейес осмотрелся по сторонам. Вроде все на своих местах, никто не прятался поблизости, но он не ослабил бдительность.
- Давай покончим с этим, - произнес он и двинулся вперед.

Этот труд в радость!

огромное спасибо!!!

Kliomena, БРАВО!
Перевод бесподобен, - присоединяюсь к вышеотмеченному, =ДЖЕНА - ТВОЙ КОНЕК! = Погружение в ткань повествования ПОЛНОЕ, = ни одной колдобины, ни одной червоточины =! С нетерпением ЖДЕМ продолжения!!!
P.S. Пойду получу удовольствие разжевывая любимые МОМЕНТЫ!
_________________

 » Глава 17

- Стефано, твой отчет?
- С удовольствием. Я говорил с девушкой. Она упомянула нового демона. Надежду. Сказала, что это он является врагом Повелителей. Ясно, что они соврали ей. Надежда – не зло. Кроме того, мы ничего о нем не слышали. В данный момент тот, которого зовут Рейес, покинул крепость с воином, личность которого мы так и не смогли установить. Девушка также вышла из помещения.
- Она связана?
Дин Стефано присел на свой стол и поднес телефон к уху, пот покрывал его лицо. После разговора с Даникой он провел немного времени с боксерской грушей, нещадно колотя ее. Затем поступил звонок от надежного информатора, который сообщил неожиданные новости.
Новости, что могли разрушить все, над чем он трудился последние десять лет.
Затем ему самому пришлось сделать звонок.
Этот звонок. Сердце продолжало бешено колотиться.
- Нет, - сказал он. – Она не выглядела так, будто ее принуждают к чему-либо. С ней была женщина-демон Камео и она по своей воле следовала за ней. Я бы даже сказал, что она действовала по собственному усмотрению. Возможно, она уже сотрудничает с демонами.
Позорно, если это окажется правдой, ведь она возлагал большие надежды на юную Данику.
Его начальник помолчал пару секунд. Они работали вместе уже десяток лет, и он знал Галена как ярого сторонника очищения мира от Повелителей. Неистового, безжалостного, когда речь шла о достижении цели. Справедливого.
Так и должно быть.
Гален – ангел, ниспосланный небесами.
Живой, настоящий ангел, который летел по небу на крыльях славы.
Стефано не поверил ему, сначала. Затем он увидел крылья. После чего всмотрелся в его глаза – глаза столь же бездонные, как небо, дающие надежду в мире, где отчаяние правит бал. Стефано изо всех сил ухватился за эту надежду.
Гален заверил Стефано, что с исчезновением демонов на земле воцарится мир.
Боль, несчастья, эпидемии болезней останутся в прошлом, станут лишь отдаленным воспоминанием. Десять своей жизни лет он посвятил этой битве, и никогда не сожалел. Его жена будет отмщена, и никогда больше ни одна счастливая пара не пострадает, как они.
- Присматривай за ними. Не доверяй девушке, и не позволяй им ее куда-либо увозить. Если они попытаются – убей ее.
- Можете на меня рассчитывать, - не может быть войны без потерь. – Есть еще нечто, - он сглотнул. – Девушка…она не просто смертная. Мой информатор заявляет, что она – некий вид живого оружия. Сверхъестественного, как и демоны. Он не знает всех деталей, но если она работает на Повелителей и действительно обладает особенными силами…
Повисла пауза.
- Тогда почему ты отпустил ее? И не просто отпустил, а поднес на блюдечке с голубой каемочкой врагу?
«Потому что ты так мне велел», - подумал он, но смолчал.
У них одна цель и разногласия только отнимут драгоценное время.
- Примите мои извинения. Как мне действовать далее?
- Верни ее. А если не сможешь – убей. Пусть лучше умрет, чем будет помогать им.

Даника осматривала ночной клуб. Серебряный шар свисал с потолка и разбрасывал сверкающие огоньки во все стороны. Они мерцали как звезды на черном бархате ночного неба, созданного для того, чтобы под ним мечтать и загадывать желания.
Венгерский рок вырывался из динамиков.
Люди танцевали, их тела перекрещивались в пьянящем ритме. Руки блуждали, ласкали, сминали… искали. Запах секса практически стоял в воздухе. Официантки разносили напитки от бара к столикам, затем спешили обратно за новыми.
Где же Рейес?
На танцплощадке? Погружает свою восставшую плоть в другую женщину? Просит это другую женщину царапать его, кусать, причинять ему боль?
Даника сжала кулаки.
Она закончила предварительные наброски двух картин и даже начала добавлять цвета. Одну она спрятала. Она предназначена только для ее собственных глаз. Другую же оставила в студии, перед тем как отправиться на поиски Рейеса, зная, что он пожелает ее увидеть.
Его она не нашла. Вместо этого ей попалась Камео, прекрасная женщина, которая заставила ее хотеть выколоть себе глаза и заткнуть уши.
Камео сопроводила ее сюда и сейчас стояла рядом.
- Послушай. Вероятно, мне не стоило приводить тебя в клуб или вообще разрешать покинуть крепость. Попробуй сбежать, и я не понравлюсь тебе в тот миг, когда поймаю тебя. Но я обожаю любовные истории, потому-то мы и здесь. Видишь его?
- Я не сбегу, - эмоциональная боль, вызываемая голосом женщины, была непереносимой и она едва не прикрыла ладонями уши. - И нет, я не вижу его.
- Когда увидишь, главное помни, что он – воин со столь многострадальным прошлым, какого ты и представить себе не в силах. Если хочешь его, тебе придется бороться с ним.
Чем больше говорила Камео, тем легче становилось на душе.
- Ты имела в виду «за него»? Бороться за него?
- О, нет. Тебе придется бороться с ним. Он так просто не сдастся на милость своих чувств. Удачи. Помни, не убегай – иначе пожалеешь.
С этими словами женщина-воин скрылась в потемках, оставив Данику в одиночестве у входной двери.
Настолько насколько это возможно в окружении толпы. Были ли здесь Ловцы? Закравшееся подозрение поостудило ее пыл. Что если они здесь? Стефано говорил, что несколько его людей будут держаться поблизости. Что если они заметят ее? Попытаются заговорить?
Господи Иисусе.
Они со Стефано не обсудили ее поведения в подобной ситуации, так как никто не предполагал, что она покинет крепость. Невзирая на ее заледеневшую кровь, пот мгновенно выступил на коже девушки.
Где, черт его забирай, шатается Рейес?
Пробираясь сквозь толпу, она всматривалась в каждое лицо. Ни одного знакомого не удалось разглядеть. Достигнув бара, она уже и не знала радоваться ей или пугаться.
- Что будете заказывать? – поинтересовался бармен на венгерском.
Перед поездкой она месяц посвятила изучению этого языка, потому знала достаточно, чтоб понять говорившего.
- Колу, - ответила она, не желая рисковать с алкоголем.
Ей требовалась свежая голова, хотя онемение тоже пригодиться.
Через пару секунд заказанный напиток оказался возле нее. Она протянула бармену одну из разноцветных купюр, которые неохотно дала ей Камео, и опять уставилась на танцплощадку.
Опять же Рейеса там не оказалось. Чувствуя, как дрожь охватывает тело, она двинулась вперед, стараясь не расплескать содержимое стакана.
Мужчина схватил ее за свободную руку, ухмыляясь и притягивая ближе. Грозно глянув, она вырвалась. На лице ее должно быть отразилось желание пристукнуть нахала, потому что он побледнел и поднял руки вверх, сдаваясь.
Даника отпила содовой и пошла дальше, продолжая осматриваться, ощущая, как поднимается давление крови. В дальнем углу клуба находилась стена с окнами, находящимися на высоте, чтобы из них можно было осматривать танцплощадку.
Другой зал? Скорее всего. Возможно VIP-зал, с охраной на входе. Ага, она заметила парочку охранников через секунду. Там на самом деле стояла охрана.
«Ты умна. Временами. Придумаешь, как войти»
Она решительно вздернула подбородок и зашагала вперед. Высокий, похваляющийся крепкой мускулатурой мужчина, что стоял перед лестницей, недовольно глянул в ее сторону, и недовольство его нарастало с каждым новым шагом девушки. Он скрестил руки на груди.
- Я ищу Рейеса, - сказала она сначала по-английски, а затем на ломаном венгерском.
В его карих глазах не промелькнуло понимание ни в первый, ни во второй раз.
- Назад, дамочка. Это приватная комната.
Заговорил на английском. По крайней мере, достаточно вежлив, чтобы нагрубить ей на ее родном языке.
- Если бы Вы просто передали ему…- настаивала она.
- Назад, или же мне придется вышвырнуть Вас.
- Я располагаю нужной ему информацией, и он будет…
Охранник подался вперед, намереваясь оттолкнуть ее. Но сильные пальцы впились в его запястье, и он взвыл.
- Не трогай девушку, - огромный силуэт выступил из тени. – Что ты здесь делаешь? – прорычал он, отпуская охранника.
Глаза Даники распахнулись, а челюсть слегка отвисла. Сердце мгновенно пустилось в неистовый пляс, подражая танцующим позади нее.
Рейес возвышался над ней, весь в порезах и кровоподтеках. Кровь засохла на его шее. Его черная рубашка была порвана, на пупке красовалась дыра, позволяя разглядеть кусочек загорелой кожи.
- Я задал тебе вопрос, Даника.
Он был с женщиной.
Девушке показалось, что дюжина отравленных стрел пронзила ее грудь. Она подумала о том, когда в последний раз спала с мужчиной. К сожалению, ей мысленно пришлось вернуться на пару лет назад. Что более печально, не так-то и хорошо ей тогда было.
Чего-то не хватало. Поцелуй Рейеса обещал это нечто. Или так ей показалось.
Жажда заехать ему в нос так, чтобы хрящ впился в мозг, охватила ее, но она сумела удержаться. Ему бы это понравилось.
Но Рейес больше не получит удовольствия. Не с ее помощью.
- Я пришла просто, чтобы сообщить, что твои враги могут быть здесь, следя за тобой. Я не сообразила, что ты и сам вышел на небольшую… охоту.
Девушка поставила стакан на ближайший столик, развернулась и шагнула прочь. Куда ей идти, она не знала.
«Я не заплачу»
Теперь сильные пальцы обвились вокруг ее плеча, не позволяя ей сбежать.
На этот раз она не смогла остановить себя. Она обернулась и ударила его кулаком прямо в глаз. Голова мужчины дернулась в сторону.
Когда он выпрямился, она увидела, что ноздри его раздуваются от… страсти?
О, да. В его глазах читалось то же самое, зрачки расширились и поглотили карие радужки. Он потянулся к ней.
- Не прикасайся ко мне, - приказала она, перекрикивая музыку, и отпрыгнула назад.
Его рука упала вдоль тела.
- Ударь меня так еще раз и пожалеешь.
- Ты намерен дать мне сдачи?
- Нет, но я окажусь на тебе, не в силах оторвать от губы от твоей плоти.
- О, да, - раздался над ними мужской голос. – Врежь ему, детка. Врежь.
Девушка подняла глаза. Великолепный мужчина открыл окно в VIP-комнате и в данный момент наполовину свешивался из него. Рядом находились две женщины, ласкающие его нагие плечи и спину, облизывая и покусывая.
Интересно, происходило ли то же самое с Рейесом до ее прихода?
На нем, по крайней мере, все еще была надета рубашка.
- Давай ее сюда, друг мой, - приказал с улыбкой незнакомец. – Пусть присоединятся к нашему веселью.
- Заткнись, Уильям, - взревел Рейес. – Ты не помогаешь.
В то время как она помогала ему и его делу своими рисунками, Рейес трахался с девками и заводил друзей. Как мило.
- Да ладно. Веди блондинку сюда. Здесь полно места, и я буду скучать без тебя.
- Я не желаю туда ее вести.
Потому что она испортит ему все веселье. Незачем озвучивать это. Даника достаточно услышала.
Не успел он и глазом моргнуть, как их разделили добрые десять футов. Если бы только она сумела унять дрожь.
«Почему меня беспокоит то, с кем он проводил время? Он – демон. Они злые. Иногда. А я работаю на их смертных врагов. Ну, почти что»
Один из посетителей преградил ей дорогу, смеясь над словами другого, девушка толкнула его плечом, бросив быстрое «извините».
- Ей, - крикнул тот.
Следующие слова остались невысказанными, так как Рейес догнал ее и отстранил мужчину прочь.
Его рука железным обручем обхватила ее талию. Она подняла глаза, но не сопротивлялась.
Это было бы бесполезно. Физически он превосходил ее.
«А как же твои тренировки?»
Он провел ее сквозь толпу. Люди испуганно всхлипывали при его приближении и уступали дорогу. Не сделай они этого достаточно быстро, он бы просто сшиб их с ног. Она заметила, что никто не требовал извинений или намеревался возмущаться. Некоторые даже улыбались, когда невзначай соприкасались с ним, будто бы он был божеством, их спасителем.
- Я знаю, что Ловцы следят за мной, - сказал он. – В свою очередь Торин наблюдал за ними и сообщил по телефону, когда возникла проблема. Он позвонит мне, если что-то случится снова. Откуда ты знаешь, что они были здесь? Ты видела своего похитителя?
Были, так он сказал. Случится снова.
- Что произошло?
- Обсудим это потом.
- Я не вернусь в крепость с тобой, - сказала она, не обращая внимания на его вопрос.
- Да.
Итак… что же тогда? Куда он ведет ее? Намерен избавиться от обузы в ее лице? Вышвырнет прочь?
- Ты мерзавец, знаешь это? Ну, да ладно. Как тебе будет угодно! Выкинь меня на улицу. Плевать. Я завтра уеду, в любом случае, и поездка моя будет намного легче без тебя.
Они дошли до боковой стены, где находились три двери. На двух красовались значки уборной – для мужчин, для женщин – а на одной было большими буквами написано «Вход воспрещен». Не сбавляя шага, Рейес толкнул плечом дверь, срывая замок и впихивая ее внутрь.
В комнате стоял стол, несколько стульев, стелажи и компьютер. Ох, и четверо мужчин. Все они вскочили на ноги, уставясь на Рейеса.
- Вон, - гаркнул он.
Легкое смущение отразилось в их лицах, но они не возражали. Придя в себя, мужчины кивнули и выскочили из офиса, словно сам черт преследовал их.
Даника прошла к столу и обернулась.
- Как ты смел!
Прищурясь, он всмотрелася в нее.
- Как я смел что? Занять эту комнату? Клуб был разрушен Ловцами около двух месяцев назад, а я отстроил его за три дня. Поверь, они счастливы, позволить мне воспользоваться всем, чем мне угодно.
«Даже посетительницами», - едва не выпалила она, но успела прикусить язык.
- Нет, как ты смел затащить меня сюда. У меня с тобой все кончено.
И что он имел в виду, говоря, что Ловцы разрушили клуб? Она помнила последствия взрыва, но не знала, что за него несли ответственность Ловцы.
Мужчина одним махом покрыл разделяющую их дистанцию. Его теплое дыхание скользнуло по ее лицу, и она попыталась задержать вдох. У нее получилось. Но лишь на минутку, перед тем как она начала отчаянно упиваться его ароматом.
- Нет, не правда, - проговорил он вкрадчиво, со скрытой угрозой.
Хотя ей хотелось оторвать взгляд от его жестокого, прекрасного и сердитого лица, она не сделала этого.
«Теперь я сильная. Я не отступаю. Никогда»
- Ты сердишься, потому что я ушел без тебя?
- Я тебя умоляю, - она вздернула подбородок, приподняла плечи, так как ее учили на тренировках. Иногда достаточно выглядеть самоуверенно, чтоб заставить сбежать противника. – Я не сержусь.
- Лгунья, - выдохнул он. Ресницы его верхних век переплелись с нижними, на миг закрывая зрачки. – Почему? Скажи мне.
- Пошел в чертям, в Ад.
- Сколько раз должен я утверждать, что уже там?
Он наклонился к ней.
Новая дрожь сотрясла ее тело.
- Нам не о чем с тобой говорить. Я пришла, чтобы предупредить тебя о Ловцах, и уже сделала это.
- По-моему, я спрашивал, откуда тебе это известно.
- По-моему, я отказалась отвечать.
Склонив голову на бок, мужчина окинул ее взглядом с головы до ног, задерживаясь в самых нужных точках.
- Ты собираешься предать меня, Даника?
- Я должна, - ответила она, практически выплевывая слова.
- Но ты еще этого не сделала, - произнес он тоном, побуждающим сказать правду.
Девушка сжала губы тонкой линией, выказывая непреодолимое упрямство.
Он потер тыльную сторону шеи, внезапно показавшись ей смертельно уставшим.
- Что же мне делать с тобой?
Вопрос был скорее адресован самому себе.
- Ничего, я ухожу, а ты возвращаешься к своей подружке. Не волнуйся. Я не вернусь в крепость.
В этот момент слова Камео решили стереться из памяти:
«Если хочешь его – тебе придется с ним бороться»
«Я уже проиграла», - подумала она. Высоко задрав свой очаровательный носик, она прошла мимо него. Точнее, попыталась.
Его рука преградила путь.
Она автоматически схватила ее, глубоко впиваясь ногтями, словно предупреждая. Но он прикрыл веки и застонал от экстаза. Ее глаза тоже начали закрываться; она начала стонать, не менее восторженно. Его прикосновения всегда согревали ее, и сейчас произошло то же самое. Холод улетучился из ее крови. Соски затвердели, а живот вздрогнул.
«Почему я продолжаю его хотеть?»
Даника заставила себя отвести руки. Однако не сумела справиться с бешено колотящимся сердцем. Не смогла заглушить накатывающейся волны сожаления. Борись с ним…
- С кем ты был? Ты пришел сюда ради секса, не так ли? И не пытайся отрицать. У меня были приятели, и я знаю вас, парней, как облупленных. Ну, какую из тех двух ты выбрал?
Рейес оскалил зубы, напоминая дикого хищника, и приблизился к ней. Кончики их носов соприкоснулись и он прорычал:
- Не желаю слышать о приятелях, что были у тебя. Понятно?
- Д-да.
Боже правый, его ярость… волнующа, в то время как должна пугать.
- А ты уверена насчет того, что хочешь знать, которую я выбрал?
- Да, - по крайней мере, на этот раз она смогла произнести слова более уверенно.
- Почему?
«Почему, что я хочу убить ее за то, что она осмелилась притронуться к тебе. Потому что ты мой, а я не делюсь».
- Потому, - только и выговорила она. Подбородок девушки задрожал.
«Проклятье! Не смей плакать»
- Я действительно пришел сюда в поисках женщины, - сказал он.
Даника прикусила щеку, ощущая, как кровь наполняет рот.
- Нашел подходящую, - добавил он.
«Гад!»
Ругательство эхом прозвучало в ее голове, раскаленное добела, обжигающее.
- Рада за тебя, - процедила она. – Надеюсь, вы хорошо провели время.
«Надеюсь, она заразила тебя СПИДом и оба вы умрете от него!»
Боже, когда она стала столь злобной? Столь мстительной?
- Хорошо? – он рассмеялся, но смех его прозвучал отвратительно. – В то время как я не смог заставить себя притронутся к ней?
- В то время…что? – ярчайшие языки ее ярости зашипели и похрустывая, догорели. – Ты не взял ее?
- Нет.
- Ох, - плечи Даники поникли, а глаза закрылись. Облегчение прокатилось подобно ласковой волне.
- Потому я нашел другую.
Ее взгляд взметнулся, впечатавшись в него. От облегчения и надежды – проклятой надежды – к гневу.
- И?
- К ней я так же не сумел прикоснуться. Обе с радостью дали бы мне те побои, в которых я отчаянно нуждался, покидая крепость. Они жаждали связать меня и резать. Они бы причинили мне боль, и всем нам это понравилось бы.
- Причинили бы? – ее взор остановился на его раненой шее. Она изогнула бровь. – Смешно. Но ты выглядишь так, словно все это с тобой уже проделали.
Он схватил ее за руки и тряхнул.
- Причинили бы. Но я мог думать лишь о тебе. Желать лишь тебя одну. А они – не ты, потому я не смог заставить себя взять их.
Она облизнула губы.
- Так ты…сделал это себе сам?
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
- Нет. Когда я пришел, в клубе находилось четверо Лвцов.
Теперь задохнулась она. Ее ярость исчезла. Надежда возобновилась. Но все же облегчение не пришло. Не на этот раз. Он не был с другой женщиной, и это обрадовало ее. Но он убил. Убил именно тех мужчин, которым она должна была помогать.
- Были здесь. Ты продолжаешь это повторять.
Он мрачно кивнул.
- Ты сражался с ними.
Ей не надо было спрашивать; она знала ответ, но возможно ей требовалось подтверждение. Возможно, ей требовалось время, чтобы подавить нарастающую внутри страсть. Этот мужчина все еще принадлежал ей, желал ее так же неистово, как и она его.
- Кем они были?
Она не намеревалась произносить вопрос вслух, и умолкла, сообразив, что сделала обратное.
Был ли Стефано среди них?
Хмурясь, Рейес порылся в кармане, достал стопку удостоверений и протянул их Данике. Она перебрала их трясущимися пальцами. Документов Стефано там не оказалось. Но на фотографиях были самые обычные люди, и ее огорчило то, что они пострадали.
- Они не замечали нас до самого последнего момента. Мы с Уильямом выволокли их наружу. Мы… позаботились о них, - казалось, его злость проходит. – Я сражался, ангел, и испытываю боль. Ты нужна мне, и на этот раз я собираюсь позволить себе овладеть тобой. А ты, ты позволишь мне?
Она уже решила быть с ним. Если только так она сумеет выбросить его из головы, вырвать из сердца и положить конец порочным фантазиям. Если только так она докажет самой себе, что в его постели она не найдет удовольствия.
- Позволишь? Я не буду спешить. Буду нежен. Очень осторожен с тобой. Я не позволю своему демону поднять голову. Тебе не придется причинять мне боль.
Он одним махом выложил все причины, по которым она должна была отдаться ему, как будто продумал каждый ее довод против.
- Я…я…
Она ожидала, что ей надо будет резать его. Это было бы отвратительно. Не так ли? А теперь он хотел медлительности и нежности? Без боли?
- Что ты хочешь, чтоб я делала с тобой?
Сможет ли она дать ему необходимое при таком развитии событий? Сможет ли он позабыть о ней после?
- Люби меня, хотя бы в этот краткий миг.
Она тихонько охнула. Что, если побывав в его постели она захочет еще? Еще сильней его возжаждет? Не сможет жить без него?
«Медленно и нежно» могут сыграть с ней злую шутку, еще сильнее привязав к нему.
- Зачем медленно? Зачем нежно? – она поняла, что спрашивает.
- Раньше женщинам начинало слишком… нравиться то, что они делали со мной, - сказал он. – Потом они желали причинять боль всем окружающим. Я не хочу, чтобы эта же участь постигла тебя. Сегодня я собирался переспать с другой и убедиться, что не повлияю на нее. Если бы она не изменилась, то я смог бы спокойно прийти к тебе, не опасаясь последствий. Если бы я испортил ее, то знал бы, что должен держаться от тебя подальше. Но я не могу сохранять меж нами дистанцию
Испугавшись, она медленно попятилась.
Опустив руки, он глядел на нее с мукой в глазах. Девушка остановилась, открыла рот, чтобы сказать… что?
Она точно знала, что должна сказать.
Нет.
Им надо подождать пока он вновь не будет нуждаться в боли, потому что только так она сумеет выбросить его из своих фантазий. И не будет хотеть причинять боль кому-либо. Но ей вспомнился момент – разве это произошло только вчера? – когда она укусила его. И ей это понравилось.
«Ты знаешь, с чем будешь иметь дело. Ты готова»
Ее соски уже мучительно затвердели, а коленки подгибались. Меж ног сочилась влага, и в животе порхали бабочки, пробуждая каждую клеточку, затрагивая каждый нерв.
- Сегодня, - сказал она. – Только сегодня. Завтра…
Рейес шумно выдохнул, хотя она и не замечала, что все это время он стоял, затая дыхание.
- Завтра ты сможешь меня вновь ненавидеть.

Пасибки огромное!!!

Перевод, как всегда СУПЕР . Читаю взахлеб и вся в предвкушении продолжения

Какой восторг!!! Скорей бы продолжение!!!

Оооо.... Следующая глава, как я понимаю, будет самой "интересной"..... Спасибо за новые главы!!!!
_________________

KLIOMENA, БРАВО!

Перевод органичен и ШОУолтер-авторизован! Не могла заставить себя прерваться, пока не дочитала все выложенные главы! KLIO, спасибо за роскошный подарок ВСЕМ любителям ДЕМОНОНОСЦЕВ!!! С вОстОргОм и тОмлЕнИЕм ждем продолжения!

P.S. А я не удержалась и прочитала последний подарок от ДЖЕНЫ =спойлеры писать не буду = но ИМХО, - очень достойно!
_________________

KLIOMENA, спасибо огромное!

_________________