ЗАГУБЛЕННАЯ ЖИЗНЬ

 » часть 6

оооооооо я тоже обожаю эту песню)))

дай пять)))) в этом мы похожи)

***
Я снова сижу в фойе роддома. Жду, когда Люда спустится за вещами. На этаж уже не пускают. Карантин, говорят. У Люды началось воспаление…
Белые стены с рисованными плакатами. Серый мраморный пол. Злые медсестры и улыбчивая продавщица буфета (вот оно подтверждение словам «все что угодно – за ваши деньги»). Смотрю в потолок. Не знаю, куда еще деть свой взгляд. Суета, шум уже достали. Нет укромного местечка, чтобы сосредоточиться. Лишь на краю своей души. И это сделать не позволяют.
Жду очень долго. Опаздываю на пары. Бог с ними. Что можно так долго делать? Начинаю звонить. «Люд, тебе наверно бандаж надо купить, чтобы живот сразу не обвис после родов». – «Мне не нужен бандаж. Уже». – «Почему?» (тупой вопрос, но задать надо все-таки) – «Я сейчас буду рожать». – «…..» - все, что я могла сказать. Сестра за столько лет успела выработать в себе способность говорить о самом страшном равнодушным, безразличным и полностью спокойным голосом. Это я слабонервная. Чуть что – сразу в слезы и истерику.
***
Объездили с Женей все аптеки в поисках нужных лекарств. Купили все, что понадобится малышу. Даже нашли памперсы для малышей весом меньше 2 кг…
Женя побежал отдавать покупки. Иначе без них никто ничего не начнет. А Люда будет мучаться в схватках…

Прошло 2 часа. Мучительно долго. А Женя не выходит. Видимо, остался на родах. Хотя о партнерских родах надо договариваться заранее. Извините, у нас непредвиденная ситуация.
Мы с мамой и Жениными родителями обследовали каждый миллиметр под дверями роддома. Обсмотрели все окна в ожидании чего-то хорошего… Я заревела всю машину и разбила от волненья телефон. Даже он, неживой предмет, чувствует опасность и отказывается работать. Кнопки заблокировались, а на той стороне меня не слышат… Случайное совпадение?!
Сходили в церковь на территории больницы. Помолились. А спокойствия не добавилось. Все тело трусится как от зимнего холода.
А на улице начало осени. Тепло, даже жарко. Странно как-то. Мне бы хотелось, чтобы сейчас пошел дождь. Затяжной, проливной. Чтобы лил, что есть мочи. Неустанно. Чтобы ветер выл. Громко. Жестоко. Чтобы все окружающие почувствовали, как мне сейчас страшно. Страшно за Люду и малыша.


Вик, если уже полный бред и неинтересно, говори)) я буду лучше стараться)
_________________

у меня через двадцать минут заканчивается рабочий день и я еще раз перечитаю твои мысли, после дам знать, аюшки!
_________________

хорошо)) буду ждать))
мне важно твое мнение)
кстати, а ты кем работаешь?)
я учусь на журналиста) не знаю. получится ли. но стараюсь. хочется мне очень, чтобы вышло у меня)) нравится это все. хотя страшно бывает) особенно когда первый раз на камеру снимались) я чуть не умерла от страха) у меня странный вид фобии - жутко боюсь фото- видеокамеру)
_________________

я тебе в личку написала
_________________

Это не бред... здорово, такое волнение и переживание..... я сама сейчас переживаю, за душу берет. правда-правда
что же с Людой? а с малышом? как закончится этот ужасный день?
_________________

 » часть 7

вот что дальше)

***
Прошлой ночью я проснулась в холодном липком поту. Мне было страшно закрывать глаза снова. Не так был страшен сон, как было жутко представить, что он значит. Выпадение зубов – к смерти близких родственников.
Утром встала, повернула кран и проговорила: «Куда ночь, туда и сон». Но целый день меня охватывал мандраж.
И вот. Пришла навестить Люду, а она рожать будет. Было бы это все прекрасно, но в другом случае. Мы не дотянули 2х с половиной недель до семи месяцев. И это опасно.

Еще через полчаса наконец из-за дверей роддома показывается белый силуэт. Женя. Он идет медленно, но уверенно. Он еще далеко. Я спешу ему навстречу. И так боюсь увидеть его глаза. Он улыбается. Немного кривой, слабой улыбкой. Она касается лишь уголков его губ. Но не глаз. Глаза охвачены каким-то странным задумчивым туманом. Светло-голубой дымкой.
«Мальчик! У меня сын родился!», - воскликнул Женя, подойдя поближе. Он умеет скрывать свои эмоции. Я думала, уж совсем все плохо. А он, оказывается, сдерживался. Как же он рад! И опять я реву. Я же сказала, слабонервная. И точка. Жирная.
Вес – 1100г, рост – 36 см. У Никиты нос картошкой как у Жени и темные длинные кучеряшки. Кто теперь скажет, что не Женя отец?! Вылитый он. Только такой маленький и беззащитный. И не кричит даже, как все здоровые детки. Лишь тихонько прокряхтел. И то в радость, ведь легкие еще не раскрылись. Были лужи крови. А, может, у счастливого отца играет воображение?!
Я бросилась в объятия матери, продолжая тихонько всхлипывать. «Все еще увидят, какой у нас замечательный малыш! Когда Люду выпишут, … я куп-плю шар-риков, с Женей напишем на асфальте, как мы ее любим, и заберем ее дом-мой! С Никиткой! Я так его люблю!», - вскрикнула я дрожащим голосом, находясь в смешанных чувствах. Боль, волнение, страх и неожиданная радость слились воедино. Волна чувств подхватила меня и унесла куда-подальше отсюда…
«Вот и все хорошие новости. Ребенок в тяжелом состоянии», - слышу я рядом с собой голоса. Это не сон?
Ника сразу отвезли в реанимацию, подключив к аппарату искусственного дыхания. Сделали укол, ускоряющий процесс раскрытия легких. Откачали околоплодные воды с гноем из малыша… Какая гадость. Как врачи допустили до такого? Занесли сестре инфекцию. Люда рожала с температурой 39. а малыш все-таки родился, обвернутый пуповиной.
«Жду положительной динамики. Надеюсь. Верю в лучшее», - мечтательно закатывая глаза, разговариваю с дневником. Выделяя главное красными чернилами. Теперь буду ждать встречи с любимым племянником. Как бы я этого ни боялась.


кстати, мне ЛС почему-то не приходило( либо инет тормозит, либо я))))))
_________________

вау, ты так и хочешь разорвать мое сердечко... сижу вытираю слезы
продолжай дальше.

ну что ж если в ЛС не пришло, пишу сюда я работаю экономистом в финансовомо управлении, еще со школьной скамьи любила считать, переь же иногда ненавижу
_________________

прости, писать быстро не получается. стараюсь изо всех сил. а грустно, потому что такова наша жизнь(

у меня мама в казначействе работает. фанат своего дела. а я уже тихо ненавижу ее работу)) она работает щас с 8 утра до 22 часов. кризис, выборы.. а работать некому. многих поувольняли. вот и отдуваются три калеки за всех
_________________

прерасно понимаю, сама часто торчу на работе до потери пульса
я не тороплю тебя, а если можно так сказать подбадриваю что-ли, я умею ждать но не долго
_________________

 » часть 8

13 сентября 2009 года. День рождения Никиты. 13 часов 5 минут. Надеюсь, цифра 13 станет для него счастливой.
***
«Прошло 2 дня. Люду выписывают. Ура! Все ведь будет хорошо, да? Врачи говорят, состояние малыша стабильно тяжелое. Радоваться нечему. А я все равно радуюсь. Его переводят в детскую реанимацию. Придется перевозить в соседнее здание, с помощью кислородной подушки. Только бы все обошлось…
Этой ночью снился НАШ малыш. Никитка был в нем все такой же, как его описывали, но немного подросший. Он лежал на спинке, агукал. А потом перебрался ко мне и заснул рядом на животике, греясь теплом моего тела.

Ник узнает маму. Она приближается к инкубатору, а он начинает активно дергать ручками и ножками. Это ли не главное счастье в жизни?!..
Полное обследование младенческого организма показало: в мозгу есть кровоизлияния первой-второй степени. Пока что только синяки. Думаю, при родах придавили. И еще одно – кишечник не сформировался до конца. Что ж мы хотели от 6-тимесячного ребенка…

Наступили 4-е сутки НАШЕЙ жизни. Люда говорит, малыш делает успехи: теперь вместо 70%го искусственного дыхания ему подают лишь 40% дополнительного! Он понемногу может сам дышать, и кишечник заработал. ЗАВТРА Я ЕГО УВИЖУ!!!!», - я чуть не упала со стула от счастья.
В голове рой мыслей. Лезет всякая чушь. Стараюсь отметать ее. Волнуюсь.
«Вот и состоялась наша встреча. Не знаю, почему так страшно было заходить в отделение реанима…», - записала я и на полуслове оторвалась от листа потрепанной тетради. Я закрыла глаза, пытаясь унять беспокойство, ворвавшееся в душу. Но никак не получалось. В голове собирались паззлы, создавая картинку, прокручивались мысли.
Стук-стук. Идем по коридору. Шатает из стороны в сторону. То ли со мной что-то не так, то ли бахилы мешают. Задерживаю взгляд на светлых дырах открытых палат, рассматриваю светло-зеленые стены коридора. Лишь бы успокоиться. Еще несколько метров и… Наш поворот направо. Такая же светлая палата, как все остальные. Большая и уютная. Разделенная на 2 части. Прохожу мимо одного инкубатора. Не наш. Следую дальше за доктором и за Людой. Сжимаю пальцы в кулак до боли, прокусываю губы, чтоб не кричать и не плакать. Наконец Никита… Издали замечаю большую надпись черным маркером «Игнатьев Никита Евгеньевич». Концентрируюсь на ней, чтобы не вскрикнуть от нахлынувших чувств – страха и волнения. Ноги подкашиваются при виде стеклянной коробки, подключенной к десяткам мониторов. Жизнь малыша поддерживает бесчисленное множество проводков и аппаратов. Замедляю шаг… останавливаюсь. «Боже, какой маленький!», - не узнаю от ужаса свой голос, не соображаю, что сказала это вслух. «Что за причитания?!», - кричит на меня доктор. Я знаю, знаю, здесь нельзя плакать, нельзя говорить о плохом. Ребенку нужен позитив. И только. А что я? Я всегда нюни распускаю. Где можно и где нельзя.
Я умолкаю. Закрываю рот, стираю блеснувшие на глазах слезы. Это ведь просто эмоции. Я же человек. Всего лишь человек. А не робот с железными, нержавеющими механизмами внутри. Не дающий сбои.
«Только не надо плакать, он все чувствует», - тихонько шепчет Люда. Она уже привыкла к этому комочку жизни. В роддоме ее пускали по 3 раза в день на 2 минуты к ребенку. Но в руки брать нельзя. Нельзя даже коснуться родной кровинушки.
Подавляю слезы. Заставляю себя улыбнуться. Хотя бы натянуть улыбку. А эмоции не подчиняются. Они мне просто не подвластны. Так же, как и время. Как силы природы. Как судьба.
Через минуту я уже мысленно улыбаюсь: «Какая кроха… У него же синие глазки! Никогда таких красивых не видела. Ротик такой маааленький…» 5 минут смотрю через саркофаг на племянника. А потом нас выгоняют. У врачей все под контролем. Нет причин сомневаться: на мониторах выведены пульс, температура тела, дыхание, сердечная деятельность…
Вернувшись из прошлого, пролистав последнюю картинку еще раз, дописываю: «Мой мальчик с пальчик. Я тебя люблю. И мы будем бороться за твою жизнь до конца».

Выключив светильник и забросив дневник в нижнюю шухляду письменного стола, ложусь на кровать. От усталости она мне кажется еще мягче, чем обычно. Обволакивает со всех сторон. Так и недолго провалиться в сон…
Перед глазами мелькают огни больничной палаты. Вот он, инкубатор. Подхожу ближе. А Никиты там нет. Меня передергивает от ужаса. Раскрываю глаза шире, стараясь убедиться, что его там действительно нет. Слышу сзади шаги. Все ближе. Чья-то рука легонько и мягко ложится мне на плечо. Я оборачиваюсь. Люда кормит Никиту. Такая счастливая! Я готова прыгать и бегать от радости. Малыш все такой же маленький. Размером с батон. Такой худенький, позвоночник просвещается через иссиня-белую кожу. Такую нежную при касании, но холодную…

«Жаль, что это был сон, - подумала я, вставая с кровати. – В нем все намного лучше, чем есть на самом деле». Взглянув на часы, убеждаюсь, что уже глубокая ночь. Скоро вставать. Кругом тихо и темно. Лишь слышно мирное похрапывание матери, спящей в соседней комнате.
«20 сентября 2009 года. Сегодня я добровольно обрекаю себя на одиночество. Больше никто не узнает, что у меня в душе. Это никому не нужно, кроме меня. Они будут осуждать, будут допытываться. А я этого не хочу. Быть может, завтра все будет по-другому. И я откроюсь миру. Откроюсь с другой стороны…» Погрузившись в тяжелые мысли, я начеркала пару смутных строк. Пальцы дрожали, как у последнего алкоголика. Не слушались. Будто я забыла, как пишутся нужные мне буквы.
Дописав, я посмотрела на часы. Короткая черная стрелка указывала на цифру 7, а длинная – на 15. Пора. Давно пора. Уже опаздываю. Накинув бледно-оранжевый платок, я побежала в церковь. Хотелось успеть на воскресную службу. Поставить свечи. Помолиться за Люду и нашего малыша. Такого выстраданного, но горячо любимого.
Войдя в зал Свято-Владимирского собора, я ощутила влияние огромного пространства, проникнутого духом святости, искренности, чистоты. Глубокой веры и надежды на спасение души…. Ведь надежда — лучшее, что есть на свете. Она не дает нам умереть.
Получить ответ на безмолвный вопрос не удалось. Я стояла и ждала какого-то знака от Бога. Ждала, что Он меня направит на правильный путь. А стены церкви не помогли. Тяжелое предчувствие не рассеялось. Наоборот, усилилось вдвойне.

Вернулась домой подавленная и уставшая. Тревожный звонок. Женя. «Сейчас заеду к вам». На заднем плане крик, истерический плач сестры…. Что? Что происходит? Может, просто ей больно сцеживать молоко?.. Плохие мысли я блокирую, заставляю думать о другом. «Никита у…мееее..р!!!!!!!!!!!!!!!»
Лишь через час мне доходит, почему Люда бьется в конвульсиях от плача. Лишь тогда я замечаю, что сижу на полу рядом с ней и сжимаю ее руки в своих руках. Пытаясь успокоить. Нет, это неправда. Вам показалось! НЕ МОЖЕТ быть такого! Вас жестоко обманули…. Слова теряются где-то в горле, растворяясь от безысходности и беспомощности.
Через 10 минут Никите была б неделя… А врачи его не спасли. В час ночи давление зашкалило за все возможные пределы и…
«Сердце Никиты больше не бьется. А Бога нет. Иначе жизнь была бы справедливой. Кому я молилась 2 часа назад? За кого? Если Никита уже был мертв…», - от невозможности кричать пишу и рву листы старой потрепанной тетради.
Тяжелым камнем упала на душу ЭТА определенность. Жить от нее не хочется. Противно от того, что я еще здесь, а маленькое беззащитное тельце остывает в морге…
Как такое могло произойти?
Люда с Женей пошли навестить малыша. Как всегда, в 10 часов утра. Принесли чистые пеленки с мишками, купили новых лекарств. Ждали в приемной. Пока не услышали тихий голос доктора: «Игнатьевы! Подойдите кто-нибудь!.. Ваш ребенок в морге….» Люда, забыв себя, запускала длинные, красивые пальцы в шоколадные волосы. Закрывала уши и мотала головой, не желая ничего слышать. А потом просто потеряла сознание. Как когда-то в детстве. Только не от слабости и недомогания. Это был удар в самое сердце, сердце выстрадавшей матери. Любившей своего ребенка, как никто и никогда на свете. Потому что он был третьим. Третьей попыткой стать матерью. Которая снова закончилась смертью.

Теперь я знаю, какое оно, горе. Черное, всепоглощающее, убивающее наповал…
«Надежда — опасная штука. Надежда может свести человека с ума».
Так оно и было. Я больше никогда не буду надеяться. Ни на что, ни на кого. Буду жить в ожидании смерти. В ожидании облегчения. И спасения.
_________________

к сожалению, это реальная история. в которой я живу уже месяц... наш малыш реально умер. реальна моя сестра. реально то что 3 раза уже умирали ее дети.....
это так страшно, знаешь.... немного я додумала. но смысл тот же. я с трудом заставила себя описать все это. потому что очень тяжело переносить смерть близких особенно тех кто не успел увидеть жизнь...
на той неделе было 40 дней как нет ребенка...
а легче ни на грамм ни стало. вот я и решила выплеснуть эмоции таким способом. ведь всегда если делишься болью с кем-то становится легче...
_________________

ты права, лишь время поможет. но пока что сужу по себе самой что лучше не становится. кажется крыша уехала и никак не вернется. я щас в глубоком депрессняке. никак из него не выберусь. трудно описать чувства сестры. что мне до нее. не я ведь носила малыша. не я рожала. не я вымучала. и при этом всем мне трудно. а ей как... неописуемо больно. я думала она закончит жизнь самоубийством. так ей тяжело было... особенно на похоронах... в общем это не передать.
_________________

Очень печальная история. Такого не пожелаешь даже злейшему врагу.....