Лаура Ли Гурк "Запретные удовольствия"

Ура-а-а!!!!! Продолжение!!! Огромное спасибо девочки!!!!

SIDNI, Нюрочек, codeburger, спасибо за чудесный сюрприз - новую главу в прекрасном переводе!!!!!!

_________________

Девочки, спасибо большое. Энтони действительно эгоист невоспитанный!!! А Дафна умница, начала давать ему отпор. Я за нее очень рада. Энтони нуждается в перевоспитании. Сейчас он мне напоминает маленького мальчика, которому не дают понравившуюся игрушку. Пусть помучается, в жизни не все дается легко!!! Интересно, что же он придумал? С нетерпением жду продолжения!!!
___________________________________

SIDNI, Нюрочек, codeburger, СПАСИБО за новую главу и за возобновление перевода!!!!!!!
_________________

Легкая глава. Очень понравилась.
_________________

Наконец- то. Спасибо за перевод. Посмотрим, что будет дальше

Спасибо за перевод!

Спасибо огромное за продолжение
_________________

Девочки, большое спасибо за перевод!!!
А ещё большое спасибо за "КОМПРОМИСС" и "ПРЕМИЮ" очень интересно было прочитать

C нетерпением жду перевода от Леди. С таким грамотным подходом, читать-одно удовольствие. Спасибо.

_________________

 » Глава 8

В дождливый осенний московский полдень разбавим серость пробуждающимся друг к другу интересом наших героев

Глава 8 (перевод - SIDNI, редактирование - Нюрочек, codeburger)


К тому времени, когда Энтони добрался до дома, уже стемнело. Он велел дворецкому Хэверсталлу распорядиться, чтобы повар приготовил что-нибудь перекусить, а Ричардсон наполнил ванну. Затем герцог поинтересовался, где мисс Уэйд, и ему доложили, что та в библиотеке.

Девушка сидела с книгой в руках в дальнем конце длинной комнаты, свернувшись калачиком в одном из двух больших кожаных кресел, стоявших подле окна. Ноги Дафна подобрала под себя, пара туфелек без каблуков лежала на полу рядом с креслом. Канделябры на столе мягким светом озаряли читающую.

Бесшумно ступая по толстому турецкому ковру, Энтони направился к мисс Уэйд. Он никогда не видел Дафну вечером в столь поздний час и удивился, что её волосы не были стянуты в привычный отвратительный пучок. Сейчас хозяйка собрала их в свободную толстую косу, перекинутую через плечо, медно-каштановую в полумраке.

Девушка так увлеклась книгой, что даже не подняла головы, когда он приблизился. Сей факт вызвал у Энтони раздражение, ведь он стоял почти вплотную, и было невозможно не заметить его.

Герцог помедлил, давая Дафне возможность показать, что она знает о его присутствии, однако не дождался ни малейшего знака. Ожидание быстро ему наскучило. Терпение никогда не входило в число его добродетелей. Откашлявшись, Энтони произнес:
– Я хотел бы переговорить с вами. Пожалуйста, – добавил он после паузы.

Мисс Уэйд перевернула страницу.
– Мы уже пришли к соглашению, что оставшуюся часть моего пребывания здесь я могу трудиться в подходящем для меня темпе. А поскольку уже стемнело, то мои рабочие часы закончены. Пожалуйста, нельзя ли отложить разговор до утра?

Ещё вчера мисс Уэйд бросилась бы выполнять его пожелание, как и все остальные работники. Энтони задумался, уж не видит ли он сейчас фантасмагорический сон – сон, в котором безотказная мисс Уэйд вовсе не мисс Уэйд. В одночасье она преобразилась в дерзкое, непокорное создание. Даже не потрудившись извиниться, строптивица отказалась от своей должности, осмелилась отчитать его, упрекнула в невнимательности к окружающим и теперь сама решала, в какие часы станет работать, а в какие – нет. И это при том, что ещё столь многое предстояло сделать!

«Я не ваша раба».

Энтони приглушённо выругался.

– Вы что-то сказали? – подняла наконец голову мисс Уэйд.

Вопрос заставил его осознать, что он продолжает стоять перед ней, как проситель. Словно какой-то дурачина. А ведь намеренье его заключалось в том, чтобы побудить мисс Уэйд к разговору. Только – вот проклятие! – она не желала с ним беседовать. Он думал сделать её жизнь под своей крышей столь приятной, что ей захотелось бы остаться. Однако пока, похоже, его усилия не возымели успеха.

Увидев, что мисс Уэйд вновь склонилась над книгой, Энтони повторил попытку:
– Я хотел поговорить отнюдь не о вашей работе. Что там обсуждать? Она всегда превосходна.

– Благодарю вас, – переворачивая страницу, промолвила Дафна, – однако если вы прибегли к лести лишь для того, чтобы я осталась, то не тратьте слов понапрасну.

– Мисс Уэйд, почему бы нам с вами не заключить перемирие? – не дождавшись ответа, Энтони добавил: – В конце концов, вы будете находиться в Тремор-холле по меньшей мере еще три месяца. Посему…

– Два месяца, три недели и три дня, – тут же вырвалось уточнение. – И никакого «по меньшей мере» здесь быть не может.

Он не опустится до мелочного спора!

– А поскольку у нас много дел, – проигнорировав реплику, продолжил герцог, – и придётся весьма постараться, чтобы успеть к открытию музея, то хотелось бы, чтобы остаток времени, который вы проведёте здесь, был приятным для нас обоих. Полагаю, что для взаимопонимания не помешает мирная беседа.

Долгую минуту Дафна колебалась, но отвергать предложение герцога всё-таки не стала. Закрыв книгу, положила её на столик рядом с креслом. Сняла очки и убрала в сторону. Затем опустила ноги на пол, сцепила руки на коленях и подняла к собеседнику лицо, выказывая полное внимание. И в эту секунду Энтони позабыл всё, что собирался сказать.

У неё были красивые глаза. Насколько Энтони мог припомнить, сейчас он впервые видел мисс Уэйд без очков в золотой оправе, и его изрядно удивило, что их отсутствие так сильно изменило её лицо. Хотя сейчас глаза её казались тёмными в свете канделябров, сегодня днем он разглядел их цвет – редко встречающийся лавандовый оттенок. Теперь, без мешающих стеклянных линз, Энтони видел, что глаза мисс Уэйд большие, глубоко посажены и обрамлены густыми тёмными ресницами.

Энтони никогда не думал, что в мисс Уэйд найдется хоть что-то привлекательное, но, глядя на неё сейчас, был вынужден изменить своё мнение. В это мгновение, залитая неярким светом свечей, с выбившимися из косы прядками и большими миндалевидными глазами, она казалась небывало нежной. Не сказать, что прелестна, но не так уж и невзрачна.

– Ваша светлость? – голос Дафны заставил его очнуться от дум, и герцог вспомнил о причине своего пребывания в библиотеке. Усевшись в кресло напротив, он начал судорожно изобретать предмет беседы. Что-нибудь безобидное и приятное.

– Что вы читаете?

– Жизнеописание Клеопатры, – ответила Дафна.

– В самом деле?

Энтони бросил взгляд на тонкую красную книгу на столе. Позолоченное название на обложке поблёскивало в свете свечей.

– Данная её биография весьма посредственна. Если вы действительно хотите узнать что-то достоверное о Клеопатре, то существует труд намного авторитетнее.

– А что не так с этим? – встрепенулась Дафна.

– Ни малейшей исторической ценности. Сплетни и измышления о Клеопатре.

– Да, но именно это я и хотела. Мне известна история её жизни в свете исторических фактов. Мне интересно больше узнать о ней именно как о женщине.

– Понятно.

Насмешливые нотки в голосе герцога не ускользнули от Дафны. Она закусила губу и опустила глаза, но уже через секунду вновь обратила на него свой взгляд и продолжила:
– По всеобщему признанию… то есть… царица не была красива, но отличалась неким … неким…

– Чувственным очарованием? – подсказал Энтони, весьма довольный, когда от его слов Дафна слегка зарделась. Кто бы мог ожидать, мисс Уэйд смутилась! Обычно она держалась спокойнее мельничного пруда, но последние два дня вынудили его задуматься, а не скрывается ли под маской невозмутимости женщина.

Дафна храбро продолжила, пытаясь придерживаться отвлеченно-научной точки зрения на предмет обсуждения:
– Несомненно, но должно было присутствовать нечто большее, чем упомянутое вами. Нечто, не поддающееся определению. Колдовское, пленительное.

– Такой вы хотели бы быть, мисс Уэйд? – спросил Энтони. – Колдовской и пленительной?

Девушка напряглась, ощетинившись колючками, словно оболочка незрелого каштана.
– Вы смеётесь надо мной? – тихо спросила Дафна.

Вопрос поразил Энтони, поскольку он совсем не намеревался шутить.

– Нисколько, – заверил он, – отнюдь нет. Мне просто любопытно.

Мисс Уэйд, казалось, не поверила, но, пренебрежительно пожав плечами, продолжила:
– Цезарь предвидел, что его решение сделать Клеопатру царицей будет встречено в штыки, однако всё равно старался осуществить своё намерение, поскольку страстно желал эту женщину. И был убит из-за своего влечения к ней.

– Нет, – поправил Энтони, – Цезарь погиб из-за своего недомыслия. Страсть к женщине лишь приблизила его конец.

– Возможно, но в любом случае нельзя утверждать, что его чувства не были искренними и не сыграли решающей роли. Затем давайте рассмотрим Марка Антония. В сражении при мысе Акций он рисковал всем, чтобы отстоять для Клеопатры её царство. Почему?

– Разве это имеет значение? Марк Антоний был не умнее Цезаря. Каковы бы ни были его чувства, он не должен был затевать эту битву. Изначально тщетная попытка.

– Тщетная? Но он же почти победил.

Прежде чем Энтони смог ответить, в другом конце комнаты раздался голос:
– Прошу прощения, ваша светлость, но мистер Ричардсон говорит, что ваша ванна готова. Ужин подоспеет чуть позже.

Герцог поднял голову и увидел лакея, стоящего в дверном проёме.

– Я буду через минуту.

Слуга поклонился и вышел. Энтони повернулся к девушке:
– Во время войны, мисс Уэйд, почти побед не бывает. Такой блестящий полководец как Марк Антоний должен был осознавать, что наверняка проиграет сражение, поскольку Октавиан собрал против него все силы Рима. Руководствуясь здравым смыслом, ему следовало избегать решающей битвы.

– Но что заставляет вас думать, будто здравый смысл имел отношение к этому решению? – возразила Дафна. – Он был влюблён, и власть, что Клеопатра имела над ним, была превыше всякого благоразумия.

Энтони раздражённо хмыкнул:
– Женщины вечно примешивают к разумному разговору чувства!

– А мужчины не могут не принижать силу любви!

Сложив руки на груди, Тремор откинулся на спинку кресла:
– Любовь не должна одерживать верх над разумом.

– Но чаще всего так и бывает.

– И исход трагичен.

– Для Марка Антония и Клеопатры пожалуй, – вынуждена была признать Дафна. – Но не для всех. Некоторые, поддавшись любви, обрели подлинное счастье.

– Возможно, но лишь на короткое время.

Герцог понимал, что его упрямое нежелание согласиться с ней возмущает мисс Уэйд. Уже откровенно сердясь, Дафна подняла взгляд:
– О, ради Бога! – воскликнула она. – Неужели за всю свою жизнь вы не встречали никого, кто был бы счастлив в любви?

Образ мёртвого отца встал перед глазами Энтони. Он сам нашёл его той ночью. Его и четыре пустых пузырька из-под настойки опия.

– Знал, – ответил герцог. – Исход был трагичен.

Поняв вдруг, что больше не в настроении продолжать разговор, Энтони порывисто встал и поклонился:
– Прошу меня извинить, но я должен принять ванну, иначе вода остынет. Спокойной ночи.

И ушёл.

«Сначала Виола с ничуть несвойственными ей романтичными бреднями о любви. Теперь мисс Уэйд. Чёрт возьми, любовь – это не всё! Почему все женщины думают иначе?»

***
Хотя Дафна и успела полюбить буйное великолепие английской природы, эта красота существенным образом мешала археологическим раскопкам. Особенно много трудностей возникало при реставрации фресок. В пустынях Африки, Палестины и Месопотамии стоило лишь смахнуть песок, и глазам представала превосходно сохранившаяся фреска. В Англии и других странах со столь же влажным климатом дело обстояло иначе.

Мало того, что выкапывание гипсовых кусочков фресок было занятием грязным и трудным, так ещё влажная земля, в которой фрагменты пролежали тысячу шестьсот лет, разрушала сам гипс. Сие обстоятельство весьма усложняло работу Дафны, которая по крупинкам заново собирала фреску в завершенное полотно. Подбор сотен хрупких фрагментов по цвету и рисунку мог растянуться на несколько дней раздражающей работы. К несчастью, некоторые дни – как обнаружила Дафна – изматывали особенно сильно. И сегодня как раз выдался один из таких дней.

Она уже разобрала корзины со всеми найденными до сего дня кусочками фрески и разложила обломки в соответствии с изображенным на них рисунком. Теперь, пользуясь маленькой лопаткой, Дафна складывала и скрепляла фрагменты в единое целое, воссоздавая полотно. Как и на мозаичном полу, реставрацию которого она завершила накануне, на этой части стены спальни была изображена Венера. Восстановление фрески напоминало собирание детской головоломки с разрезанной картинкой, только вот дело это было гораздо кропотливее.

Дафна не привыкла работать с такими хрупкими, поврежденными материалами, и занятие сие требовало от неё полной сосредоточенности. Однако сегодня её мысли, витая где угодно, только не здесь, в антике, уносились к тому весьма странному вечеру в библиотеке несколько дней назад, когда Энтони попытался вовлечь её в беседу.

Дафна вспомнила его признание в знакомстве с человеком, который был счастлив в любви, но любовь эта привела к трагедии. Интересно, о ком же он говорил? Не о себе ли?

«Это объяснило бы его циничное отношение к браку и холодный рациональный подход», – подумала было Дафна, но тотчас же постаралась выбросить домыслы из головы. Ей всё равно, на ком он женится.

С того вечера в библиотеке Энтони старательно благодарил её за каждую завершённую задачу, добавлял слово «пожалуйста» ко всем своим указаниям, время от времени заводил разговор о погоде и о том, что небольшое похолодание на этой неделе должно сделать её работу более приятной. Иногда описывал последние события в Англии. Будто бы невзначай упоминал о нынешнем чрезмерном изобилии гувернанток или о серости Лондона и его окрестностей в осенние и зимние месяцы. Герцог даже распорядился, чтобы каждый час в антику наведывалась прислуга – вдруг Дафне захочется чаю или перекусить. И не единожды присылал рабочих в мастерскую осведомиться, не нуждается ли она в помощи.

Будто бы всё эти ухищрения могли заставить её остаться! Раз деньги не прельстили её, теперь Энтони пытался выказать себя заботливым нанимателем.

Дафна презрительно фыркнула. Заботливый наниматель! В своём эгоизме и надменности он нимало не интересовался чувствами других людей. К тому же он был холоден, столь холоден, что намеревался расчётливо выбрать жену, которую никогда не полюбит.

И всё же, несмотря на этот внутренний холод, она вообразила себе, что влюблена в Энтони. Почему? Прервав работу, Дафна уставилась в пространство и задумалась. Что именно она в нём полюбила?

Она подумала о Клеопатре и вдруг поняла, что женщины не единственные, кто обладает некой магической притягательностью, способностью очаровывать. В Энтони это тоже присутствовало.

Дафне вспомнились все те случаи, когда под взглядом герцога она чувствовала себя особенной. Словно из множества людей вокруг он выделял лишь её одну, словно в это мгновенье она становилась единственной на земле. Но случалось это лишь тогда, когда ему что-то требовалось, и Энтони осознавал, что желание его трудновыполнимо. Тогда он очаровывал её, льстил, ошеломлял своим колдовским обаянием, пока, наконец, Дафна, стремясь порадовать его – и неважно, сколь сложной была задача – не соглашалась. Однако, едва добившись обещания, Энтони уходил, не ведая, что на самом деле он приказал – не попросил – сделать то, что займёт у неё часы тяжелейшей работы.

Теперь Дафна понимала, что когда он глядел на неё этим своим особенным взглядом, то на самом деле смотрел сквозь неё, совсем не видя её, Дафну, и единственным стремление Энтони было добиться своего. И всё же, на днях, когда он пытался убедить её остаться, она ощутила мимолетный соблазн согласиться. Лишь потому, что он попросил её об этом.

Да, герцог несомненно обладал неизъяснимой магической силой. Для него горничные бежали за свежим маслом на маслодельню в два часа утра без малейшего недовольства. Стоило ему заговорить с миссис Беннингтон о состоянии дорог – подумать только, дорог! – и та уже едва могла дышать. А невзрачная, заурядная мисс Дафна Уэйд под его взглядом чувствовала себя непревзойденной красавицей.

Но всё это был обман.

Дафна глубоко вздохнула и вернулась к работе. Теперь она образумилась, и волшебное очарование Энтони больше не властно над ней.

Подцепив на лопатку пласт штукатурки размером со свою ладонь, девушка начала намазывать влажный цемент на обратную сторону куска фрески. Но надавила слишком сильно, и хрупкий обломок разломился, выскользнул из затянутых в перчатку пальцев, упал и разлетелся вдребезги. Четвёртый раз за день! Ещё одна бесценная часть истории уничтожена.

– О, эта английская грязь губит решительно всё! – вскричала Дафна и в гневе швырнула лопатку.

Та лязгнула о каменный пол. В ту же секунду раздался негромкий свист. Дафна повернула голову и увидела в дверях антики герцога Тремора.
– Будьте осторожны, мисс Уэйд, бросаясь вещами, – сказал он и наклонился, чтобы поднять её мастерок.

– Я в вас попала?

– Нет, – ответил он и направился к ней, – но едва не попали.

Глядя на вошедшего, Дафна определила, что герцог ещё не начинал работать на раскопках вместе с мистером Беннингтоном. Хоть на нём не было ни жилета, ни шейного платка, его сорочка оставалась безукоризненно белой, без единого пятнышка грязи. И какое облегчение, что она на нём надета!
Дафна поспешно отвела глаза.

– Рада, что вы не пострадали, – пробормотала она, когда Энтони остановился рядом с рабочим столом.

– Почему вы проклинаете английскую грязь? – он положил лопатку на стол возле чаши с цементом.

Дафна глубоко вдохнула и почувствовала острый аромат лимонного мыла, а вместе с ним и естественный, мужской, более насыщенный запах самого Энтони. Заволновавшись, Дафна беспокойно переступила с ноги на ногу. Ему обязательно стоять так близко?

– Без особой на то причины, – ответила она и потянулась за инструментом. – Просто я сегодня не в духе.

– Не в духе? Вот теперь я точно знаю, что сплю!

Дафна зачерпнула немного цемента.

– Не понимаю, о чём вы, – нахмурилась она и начала намазывать раствор на небольшой осколок только что разбившегося фрагмента.

– У меня такое чувство, будто последние несколько дней я провел в неком причудливом сне, – сообщил Энтони, обошёл вокруг стола и остановился напротив.

Дафна облегчённо вздохнула. Но всё равно она продолжала чувствовать на себе его изучающий взгляд.

– Кажется, вы совсем не такая, какой я привык вас считать, – продолжил он. – Каковое обстоятельство сбивает меня с толку.

Дафна как раз соединяла два кусочка и отвечать не стала. Но ожидая, пока раствор схватится, она приподняла глаза и увидела, что герцог закатывает рукава своей белой рубашки. Её взору предстала загорелая кожа, сухие запястья и напряженные мускулы предплечий, длинные сильные пальцы. В животе у неё потеплело, в голове возник образ Энтони без сорочки. Звучащие слова его с трудом до неё доходили, и Дафне пришлось сосредоточиться.

– Я начинаю осознавать, мисс Уэйд, что мои уже сложившиеся представления о вас рассеиваются. Одно за другим.

Дафна была живой женщиной, совсем не машиной, и не смогла удержаться от вопроса:
– И каковы были эти ложные представления?

Едва слова слетели с губ, как она пожелала взять их обратно. Совсем не хотелось, чтобы герцог изливал на неё льстивые обманные речи. Поскольку он добивался, чтобы она осталась и завершила работы! Опустив глаза на осколки фрески, которые она по-прежнему держала в руках, Дафна попыталась заставить себя вновь спуститься на землю.

– Неважно. Мне ни к чему это знать.

– Однако я всё равно скажу. Я полагал, что вы кроткая и тихая маленькая мисс, готовая всегда и всюду исполнять любые мои приказания.

«А еще вы думали, что я не заметнее букашки на веточке!». Возмущенное восклицание осталось непроизнесенным, но какая-то часть Дафны страстно желала заставить Энтони почувствовать себя виноватым. Желала заставить его раскаяться в жестоких словах, которые он произнес, ведать не ведая, что она все слышит.

– Вы ошибались.

– Верно, – кивнул он. – Сейчас мне открывается, что вы вовсе не кроткая и не тихая. Собственно, мисс Уэйд, я обнаружил, что у вас есть характер. Достаточно вспомнить, как вы только что швырнули лопатку! И не похоже, чтобы вы сожалели об этом порыве. К тому же вы, не колеблясь, выпаливаете то, что думаете. Так два дня назад вы на редкость красноречиво выложили свое мнение обо мне. После пяти месяцев безропотной покорности резкие перемены сбивают меня с толку, и я не могу не задумываться об их причинах.

При этих словах Дафна застыла. Она поклялась, что Энтони никогда не узнает о тех самых причинах. Унижение было бы нестерпимым.

Дафна глубоко вдохнула.
– Ума не приложу, что тогда на меня нашло. Обычно я не высказываюсь столь грубо и опрометчиво.

– Я принимаю ваше извинение.

Дафна резко подняла голову и увидела, что Энтони любезно улыбается ей. Магическая сила в действии.

– Это не извинение, – твёрдо сказала она. – Не считаю нужным извиняться за то, что честно изложила свое мнение.

Энтони положил ладони на стол и чуть-чуть склонился к бунтарке. Лучики смеха появились в уголках его глаз, хотя он не улыбался.

– Мисс Уэйд, разве вы не понимаете, когда вас дразнят?

– Вы меня дразните?

– Определённо.

Она не хотела, чтобы её дразнили. Шутками Энтони лишал её устойчивости, и ей тяжелее было не любить его. И он прекрасно знал об этом!

– Вы наслаждаетесь тем, что дразните людей?

– Я получаю удовольствие, дразня вас. Признаться, мне это кажется… интригующим. Возможно, стоит делать это почаще. – Выпрямившись, Энтони сложил руки за спиной: – Поужинайте со мной завтра, мисс Уэйд.

– Это просьба или приказ?

– Просьба.

Дафна отвернулась, чувствуя себя пойманной в ловушку. Она не хотела ужинать с ним. Не хотела узнавать его лучше.

– Не думаю, что это прилично.

– Я также приглашу мистера и миссис Беннингтон.

Хотя его лицо оставалось серьёзным, лучики смеха всё ещё скрывались в уголках его глаз, а в карих глубинах вспыхнули искорки веселья.

– Я даже готов сказать «пожалуйста», лишь бы убедить вас.

Дафна не желала, чтобы её убеждали. Однако, как неделю назад верно заметил Энтони, если между ними установятся добрые отношения, то следующие три месяца пройдут гораздо легче для них обоих.

– Любезности ради я принимаю ваше приглашение.

– Превосходно. Мы преломим хлеб, мисс Уэйд. И если будем продолжать в том же духе, то, возможно, даже станем друзьями.

Дафна напряженно выпрямилась.

– Я бы не советовала делать ставку на такой исход, ваша светлость.

Спасибо девчонки за новую главу!

Спасибо за перевод!!!
_________________

Анечка, солнышко, сегодня 29 августа! Лето-то не кончилось, еще целых 3 дня)))

Спасибо за новую главу, девочки!


Обожаю Дафну)


Ну наконецто, открылось ему сие знание!
_________________

Да? Судя по тому, что за окном, уже глубокий сентябрь