Лиза Клейпас "Канун Рождества в Пятничной гавани"

Как много я упустила. Буду повнимательнее)))
_________________

У меня предложение: давайте создадим такую тему, я думаю, она будет интересной, т.к. такие общие 4ерты есть у каждого писателя. Это может быть не только в плане секса, но вообще какие-нибудь часто повторяющиеся детали.
_________________

Я бы там такого понаписала...Кстати эта тема помогла бы писателям фанфиков.
_________________

уже создала, милости прошу)))
_________________

Паутинка, Whitney, Фройляйн, большое спасибо!

 » Глава 5

Глава 5 (перевод - Barukka, бета-ридинг - Москвичка, вычитка - Фройляйн)

Выросшие в Эджмуре, что неподалеку от Беллингема, Мэгги, её братья и сёстры вдоль и поперёк исследовали тропинки горы Чаканат, не забывая устраивать игры на побережье Беллингемского залива. В этом тихом местечке открывались великолепные виды на Сан-Хуан и Канадские горы. Кроме того, неподалеку располагался Фейрхэвен, где вы могли бы посетить уникальные магазины и галереи, или поесть в ресторанчиках, официанты которых всегда расскажут вам о самых свежих уловах и о тех местах, откуда они были доставлены.
Беллингем соответствовал своему прозвищу «Город, обуздавший волнение». В нём царила атмосфера покоя и непринуждённости, в такого типа месте вы могли вести себя настолько эксцентрично, насколько вам того хотелось, и при этом всегда найти для себя компанию. Автомобили здесь были облеплены всевозможными видами бамперных наклеек. Рекламно-агитационные щиты политических конкурентов усеивали придомовые лужайки, словно луковицы весенних цветов. Ни одно из вероисповеданий не возбранялось до тех пор, пока вы не пытались навязать его другим.
После того, как сестра Мэгги, Джилл, заехала за ней в Анакортс, они отправились на обед в исторический район Фейрхэвена. Мэгги и Джилл, будучи самыми младшими из детей в семье Норрисов с разницей в возрасте лишь в полтора года, всегда были близки. Сёстры окончили школу с разницей в один год, ездили в одни и те же лагеря, делили горечь крушения подростковых грёз о своих кумирах. Джилл была подружкой невесты на свадьбе Мэгги, и в свою очередь попросила Мэгги стать старшей подружкой невесты на своей предстоящей свадьбе с местным пожарным Дэнни Страудом.
– Я рада, что нам удалось урвать немного времени только для нас двоих, – сказала Джилл, когда они приступили к тáпас[1], сидя за столиком во «Флэтс», небольшом испанском ресторанчике с невероятных размеров венецианскими окнами и крошечным внутренним двориком, окружённым цветочными горшками. – Как только я доставлю тебя домой к родителям, тут же налетит рой родственников, и нам не удастся с тобой и парой слов перекинуться. Тем не менее, завтра вечером тебе всё-таки придётся выкроить немножко свободного времени, чтобы кое с кем встретиться.
Рука Мэгги застыла, не донеся стакан сангрии[2] до рта.
– С кем? – осторожно спросила она. – Для чего?
– С другом Дэнни, – ответила Джилл, старательно изображая будничный тон. – Он очень симпатичный парень, такой милый…
– Ты уже говорила с ним?
– Нет, сначала я собиралась переговорить с тобой, но…
– Хорошо. Потому что я не хочу с ним встречаться.
– Почему? У тебя кто-то появился?
– Джилл, неужели ты забыла причину, по которой я нахожусь в Беллингеме в эти выходные? Сегодня вторая годовщина смерти Эдди. Последнее, чего мне сейчас хотелось бы, так это с кем-то встречаться.
– А мне казалось, что это будет очень подходящим временем. Прошло уже два года. Держу пари, ты ни разу не была на свидании с тех пор, как умер Эдди, я права?
– Я ещё не готова.
Им пришлось прервать беседу, когда официантка принесла сэндвич из хрустящего деревенского хлеба с байоннской[3] ветчиной, жареной перечной колбасой и сыром. Эти сэндвичи всегда были порезаны на три части, из которых средняя – самая сочная, ароматная, и тающая во рту.
– А как ты узнаешь, когда будешь готова? – спросила Джилл после ухода официантки. – У тебя установлен таймер или ещё что-то в этом роде?
Потянувшись к сэндвичу с байоннской ветчиной, Мэгги наградила сестру взглядом, в котором смешались привязанность и раздражение.
– Я знаю кучу одиноких симпатичных парней в Беллингеме, – продолжала Джилл. – И могла бы свести тебя на раз-два. Но нет, ты предпочла спрятаться во Фрайдей-Харборе. По крайней мере, тебе стоило бы открыть бар или магазин спортивных товаров, где можно было бы повстречать парней. Но игрушечный магазин?
– Я люблю свой магазин. И люблю Фрайдей-Харбор.
– И ты счастлива?
– Да – задумчиво ответила Мэгги, прожевав восхитительный кусочек сэндвича. – У меня всё хорошо.
– Отлично, значит, пора продолжать жить дальше. Тебе же только двадцать восемь, и нужно оставаться открытой для возможностей завести новые отношения.
– Я не хочу проходить через всё это снова. Вероятность найти свою настоящую любовь равна примерно одной миллиардной. Однажды я её уже нашла, второй раз так не повезёт.
– Знаешь, что тебе нужно? Предварительный приятель.
– Предварительный?
– Да, это что-то вроде тех временных ученических прав на вождение, которые получаешь до сдачи экзамена, так что, ты сможешь попрактиковаться до тех пор, пока не найдёшь кого-нибудь подходящего. Не заморачивайся поисками парня для серьёзных отношений… просто найди кого-нибудь приятного, готового помочь тебе «вернуться на дорогу».
– Полагаю, что это сделает меня экспертом по свиданиям категории С, – забавляясь сказала Мэгги. – А могу я обойтись без сопровождения родителей и инструктора?
– Не вопрос, – разрешила Джилл, – до тех пор, пока практикуешь безопасное вождение.
После обеда они по настоянию Мэгги заехали в «Рокет Донатс». Она заказала набор пончиков, в состав которого входили продолговатые плюшки, покрытые кленовой глазурью и посыпанные кусочками бекона, пончики, покрытые крошкой печенья «Орэо», и жаренные сладкие пончики, пропитанные шоколадом Гуиттард[4].
– И, конечно же, ты берёшь их для папы, – вздохнула Джилл.
– Ага.
– Мама тебя убьёт, – предупредила сестра. – Она всё ещё пытается понизить его холестерин.
– Я знаю. Но он прислал смс-ку сегодня утром с просьбой принести ему коробочку.
– Ты просто попустительница, Мэгги.
– Знаю. Именно поэтому он любит меня больше всех.
Длинная подъездная дорожка к дому оказалась забитой полудюжиной транспортных средств, а три четверти акра лужайки было усеяно детьми, некоторые из которых подбежали к Мэгги. Один из них продемонстрировал ей недавно потерявшую зуб десну, другой пытался уговорить её поиграть с ними в прятки. Засмеявшись, Мэгги пообещала поиграть с ними позднее.
Войдя в дом, Мэгги прошла на кухню, где её мать, братья и сёстры со своими супругами были заняты приготовлением блюд. Она поцеловала мать, пышную, но аккуратную женщину с подстриженными под «боб» серебристо-серыми волосами и прекрасным цветом лица, абсолютно не нуждающимся в косметике. На ней был передник, надпись на котором гласила: ВСЁ ВИДЕЛА, ВСЁ СЛЫШАЛА, ВСЁ ИСПЫТАЛА. ПРОСТО НЕ МОГУ ВСПОМНИТЬ.
– Они же не для твоего отца? – спросила мать, опустив строгий взгляд на коробку с пончиками.
– Там только сельдерей и морковные палочки, – сказала Мэгги. – Коробка просто для виду.
– Твой отец в гостиной, – ответила мать. – Мы наконец-то установили «звук вокруг», и с тех пор он буквально прилип к телевизору. Говорит, что теперь выстрелы звучат, как настоящие.
– Если это то, чего он хотел, может, тебе просто стоило свозить его в Такому, – заметил один из её братьев.
На лице Мэгги расцвела широкая улыбка, как только она вошла в гостиную.
Её отец расположился в углу большого квадратного дивана со спящим ребёнком на коленях. Стоило Мэгги войти в комнату, как его пристальный взгляд упал на коробку пончиков у неё в руках.
– Моя любимая дочь, – произнёс он.
– Привет, пап, – наклонившись, Мэгги поцеловала его в макушку и положила коробку на колени.
Отец зарылся в коробку, отыскал пончик с кленовой глазурью и беконом, и начал поглощать его с выражением блаженства на лице.
– Посиди со мной. И возьми-ка ребёнка... мне здесь потребуются обе руки.
Очень аккуратно Мэгги приложила тёплого сонного малютку к своему плечу.
– Чей это ребёнок? – спросила она. – Я его не узнаю.
– Понятия не имею. Кто-то дал мне его подержать.
– Так это один из твоих внуков?
– Очень может быть.
Мэгги отвечала на вопросы о магазине, последних происшествиях во Фрайдей-Харборе, а также о том, не встретила ли она за последнее время кого-нибудь интересного. При этом она лишь слегка замялась, но этого оказалось достаточно, чтобы глаза отца загорелись интересом.
– Ага! Кто он и чем занимается?
– О, да так, никто, он… нет ничего. Он занят. Мы с ним разговорились на пароме по пути сюда. Почувствовав, как ребёнок вздрогнул во сне, она накрыла ладонью его крохотную спинку и успокаивающе погладила. – Мне кажется, что я вроде как нечаянно флиртовала с ним.
– Это плохо?
– Может, и нет, но это заставляет меня спрашивать себя… как понять, что я снова готова с кем-то встречаться?
– Я сказал бы, что случайный флирт – это знак.
– Из-за этого я чувствую себя несколько странно. Он понравился мне, даже несмотря на то, что не имеет ничего общего с Эдди.
До своей болезни Эдди был жизнерадостным, беззаботным балагуром. В человеке, с которым она провела время этим утром, присутствовало больше печали, сдержанности со скрытым намёком на глубокий чувственный импульс. Она не могла помешать себе в самом дальнем уголке своего разума представлять физическую близость с ним, и близость эта виделась Мэгги настолько потенциально необузданной, что даже пугала. Но в то же время в какой-то степени казалась ей привлекательной. Она помнила, что значит испытывать желание к Эдди, внушавшему ей ощущение безопасности. Но теперь поймала себя на мысли, что желает Марка Нолана из-за его полной противоположности.
Опустив голову, Мэгги поцеловала спящего на руках ребёнка. Прижимающееся к ней тельце казалось Мэгги таким уязвимым, и в то же время надёжным, его кожа – чудо гладкости и мягкого тепла. Мимолётно Мэгги вспомнила моменты из тех прошлых, эфемерных дней жизни Эдди, когда, пребывая в тихом отчаянии, она ощущала глубокое сожаление от того, что у них нет ребёнка. Всё, что угодно, лишь бы удержать с собой хоть какую-то часть Эдди.
– Дорогая моя, – услышала она голос отца, – мне никогда не приходилось проходить через то, что прошла ты с Эдди. Я не знаю, когда кончится твоя скорбь или когда ты, наконец, поймешь, что готова идти дальше. Но в чём я точно уверен, так это в том, что следующий парень будет абсолютно другим.
– Знаю. Я сама это понимаю. Думаю, в действительности меня беспокоит сознание того, что я сама уже не та, что прежде.
Отец окинул её недоумённым, рассеянным взглядом, словно последнее утверждение удивило его.
– Это естественно. Разве может быть иначе?
– Но какая-то часть меня не хочет меняться. Эта часть хочет остаться тем же самым человеком, которым я была рядом с Эдди. – Мэгги осеклась, увидев выражение его лица. – Это безумие? Ты считаешь, мне нужно обратиться к врачу?
– Я думаю, тебе нужно сходить на свидание. Одеть платье посимпатичней, насладиться бесплатной едой и подарить кому-нибудь поцелуй на прощание.
– Но как только я начну жить дальше и перестану быть вдовой Эдди, кто будет хранить память о нём? Это всё равно, что потерять его ещё раз.
– Милая, – голос отца был тих и добр, – ты многому научилась у Эдди. Черты его характера, изменившие тебя к лучшему… через них он продолжает жить. Он не будет забыт.


– Мне очень жаль, – сказала Шелби, когда Марк принёс ей чашку горячего чая. Она сидела, свернувшись калачиком на диване, одетая в серый кашемировый домашний костюм. Шелби собиралась сказать что-то ещё, но вместо этого громко чихнула.
– Всё в порядке, – заверил Марк, присаживаясь рядом.
Вытащив платок из коробки, Шелби высморкалась.
– Надеюсь, что это всего лишь аллергия, и ты ничего не подхватишь. Ты не обязан оставаться со мной. Спасай себя.
Марк улыбнулся, глядя на неё.
– Потребуется что-то посерьёзнее, чем несколько микробов, чтобы отпугнуть меня.
Открыв флакончик с лекарством от простуды, он вытряхнул на ладонь две таблетки и вручил их ей. Шелби взяла бутылку с водой с журнального столика, проглотила таблетки и скривилась.

– Мы собирались на такую потрясную вечеринку, – с грустью сказала она. – У Жени самая крутая квартира в Сиэтле, а я собиралась похвастаться тобой перед всеми.
– Ты сможешь похвастаться мною позже. – Марк накинул на неё одеяло. – А пока сосредоточься на выздоровлении. Я даже отдам тебе пульт.
– Ты такой милый. – Вздохнув, Шелби прислонилась к нему и снова высморкалась. – Я очень сожалею о наших испорченных сексуальных выходных.
– Наши отношения заключаются не только в сексе.
– Рада это слышать, – и после небольшой паузы она добавила: – Это номер три в списке.
Марк неспешно переключал каналы кабельного телевидения:
– В каком списке?
– Вероятно, мне не стоит тебе об этом рассказывать. Но недавно я прочитала про пять признаков того, что парень готов к слову на букву О.
Марк перестал щёлкать кнопкой переключения каналов.
– Слово на букву О? – безучастно спросил он.
– Обязательства. И к настоящему моменту ты выполнил три пункта из списка, согласно которому мужчина готов к обязательствам.
– Да? – осторожно спросил он. – А что идёт под номером один?
– Ты устал от ночных клубов и баров.
– Ну, вообще-то, мне никогда и не нравились ночные клубы.
– Во-вторых, ты представил меня своей семье и друзьям. В-третьих, ты только что дал понять, что считаешь меня чем-то большим, чем просто партнёром по сексу.
– А что идёт под номерами четыре и пять?
– Я не могу тебе сказать.
– Почему это?
– Потому что если скажу, ты не сможешь их выполнить.
Марк улыбнулся и вручил ей телевизионный пульт.
– Ну, сообщи мне, когда я их выполню. Не хотелось бы что-нибудь пропустить. – Он обнял Шелби, а она принялась искать подходящий фильм.
Обычно им было комфортно молча находиться рядом. Но это молчание было натянутым, вопросительным. Марк понимал, что Шелби только что открылась ему. Она хотела установить новые границы их отношений, обсудить, к чему они должны привести.
По иронии судьбы, именно этот вопрос он хотел поднять в эти выходные. У него были все самые разумные в мире основания для того, чтобы связать себя обязательствами с Шелби, и сказать ей о своих серьёзных намерениях. Потому, что они существовали.
Если брак с Шелби будет хоть немного напоминать их нынешние отношения, то ему этого вполне достаточно. Никаких безумств, никаких криков, никаких споров. Он считал свои ожидания вполне разумными. Марк не верил в судьбу или в большую, предначертанную свыше любовь. Он хотел хорошую, нормальную женщину вроде Шелби, с которой не будет много неожиданностей. Между ними существовало бы партнёрство.
Они стали бы семьёй. Ради Холли.
– Шелби, – произнёс он и был вынужден прочистить горло, которое сжалось прежде, чем он смог продолжить. – Что ты думаешь о том, чтобы… дать людям знать о наших отношениях?
Она повернулась в его объятиях, чтобы заглянуть в лицо.
– Ты имеешь в виду, что мы с тобой официально будем считаться парой? Не просто для виду?
– Да.
Шелби удовлетворенно улыбнулась.
– Ты только что сделал шаг номер четыре, – сказала она, и прижалась к нему спиной.

___________________

[1] Та́пас (исп. tapas, мн.ч., от слова tapa — крышка) — в Испании любая закуска, подаваемая в баре к пиву или вину. Может заключаться как в орешках, чипсах или маслинах, так и в самостоятельных блюдах (например, «пинчо моруно», шашлык из свинины, или «пинчос доностьяррас» в Сан-Себастьяне — множество различных холодных и горячих закусок). Часто мелкие «тапас» включаются в цену напитка.
[2] Сангрия (исп. sangría от исп. sangre — кровь) — испанский слабоалкогольный напиток на основе красного вина с добавлением кусочков фруктов, сахара, а также небольшого количества бренди и сухого ликёра.
[3] Байоннская ветчина (Bayonne Ham) – самая известная французская ветчина. Готовят её сушкой на открытом воздухе, после чего солят. Название происходит от имени города Байонна на юго-западе страны. Байоннская ветчина завоевала славу ещё в XVI веке, хотя документально подтверждено, что уже с 1462 года крестьяне предлагали окорока на пасхальной ярмарке, которая ежегодно проводилась в центре старого Байонна. Позже окорок стали вывозить в европейские страны через порт Байонну. Во все времена эта ветчина считалась деликатесом — Франсуа Рабле включил её в меню Гаргантюа, а Генрих IV приказывал регулярно доставлять ему байоннский деликатес в Париж. На готовом окороке ставится логотип Консорциума производителей байоннского окорока и маркировка Jambon de Bayonne, с указанием, что он сушился и созревал в адурском бассейне, а также название и адрес сертифицирующего органа.
[4] шоколад «Гуиттард» (англ. Guittard Chocolate Company) – американская компания, основанная в 1868 в Сан-Франциско. Разрабатывает и производит шоколад высшего качества.
_________________

Девочки, спасибо за перевод!!!!!

Что-то жалко мне Шелби. Какое будет разочарование.
_________________

Спасибо за очередную главу!!!!

Barukka, Москвичка, Фройляйн, спасибо за перевод новой главы!!!
_________________

Спасибо огромное за новую главу!!!!
_________________

По-моему, Марк поторопился! А как же Мэгги?

Barukka, Москвичка, Фройляйн, спасибо за продолжение!

_________________

Barukka, Мока, Эрика, спасибо за продолжение.
_________________