Когда птицы молчат (СЛР, 18+)

Наташечка, здоровья тебе и ребенку. Не болейте и скорей выздоравливайте.
Будем ждать продолжения.
_________________

Выздоравливайте скорее! Ждем и любим)

Привет,Ната!
Поздравляю с новым романом! И как это я пропустила,ума не приложу!
Принимай в читатели! Прочитала три главы! Очень понравилось! Читается на одном дыхании! Три романа и такие разные! Вот не знаю,как объяснить, но этот отличается по восприятию! Тема то тяжёлая,а читается легко,читала бы и читала!
Терзания и переживания ГГ- ни - просто нет слов как написаны! Спасибо! Пошла читать дальше!!

___________________________________

Lady Victoria Анечка, спасибо, вдохновение уже явилось, так что сегодня вечерком вычитаю и выложу новую главу.

хомчик Большое спасибо, выздоровели мы, теперь голова спокойная и настроилась на творчество)

Dee Ой, спасибо Я вас тоже люблю
Novela Диана, точно, когда постоянно за подол дергают и требуют внимания - не до творчества, не до чего вообще... Дети - это, конечно, счастье, но и от них иногда передоз, особенно если болеют и капризничают.

ma ri na Мариш, а я все думала, где ты потерялась? Может, не понравилось произведение в таком..хм..агрессивном стиле...А ты вот она))) Цем
_________________

Привет,Натали!.
Да не потерялась я ,а - тормоз! Ну,слава богу,теперь я тут,и мне всё ужасно нравится!!
Как переплелись страсть ,обман ,измена,угрызения совести,желание,нежелание и понимание того,что ничего хорошего от этих отношений не будет! Сейчас хорошо,но уже через совсем чуть-чуть ,плохо! А будет ли хорошо?! Спасибо! Жду продолжения!!!

___________________________________

 » Глава 10

Глава 10
Последние три дня были для меня испытанием на прочность. Я делала все возможное, чтобы не рассыпаться, как ком сгоревшей бумаги. Такая же хрупкая, такая же прогоревшая насквозь. Только очертания и остались, а на самом деле это лишь пепел.
Мысли о поступке Вронского, о собственных действиях терзали меня и днем и ночью, терзают и до сих пор. Но больше ни одной слезинки не выкатилось из глаз. Все, что я могла сделать – переступить через это и идти дальше, забыв обо всем, как о страшном сне.
Весна пришла резко, как обычно в наших краях. Столбик термометра не опускался ниже пятнадцати градусов тепла. Сегодня мой выходной, и я решила провести его так, чтобы успокоиться самой и доставить удовольствие Жене. Я задумала завтрак в парке.
Из закромов кладовки я достала плетеную корзину, которой обычно пользовалась только на Пасху. Вместе в дочкой начали ее наполнять сэндвичами, фруктами, шоколадными батончиками. Все, что было бы нам в радость.
- Мам, я хочу какао.
- Тогда я сварю какао и мы отправимся на наш завтрак. А ты аккуратно сверни подстилку и положи в корзину.
Пока я варю какао, думаю о том, что было бы неплохо делать такие вылазки почаще. Природа всегда успокаивала меня. Как бы ни было тяжело, как бы сильно кошки не скребли на душе, я всегда оживала, когда просто гуляла среди деревьев, возле речки или по городской аллее. Будто древняя энергия, которую таила земля, вливалась в меня, подпитывала измученную душу.
Термос отправился в корзину, и мы с Женей выдвинулись в парк.
Зелень лужаек разбавило золото одуванчиков. Обожаю их. Дочка, визжа и смеясь, неслась впереди меня по этому пестрому океану. Я чувствовала свежий запах смятой травы, самый волшебный запах матушки-природы.
Женя выбрала место в тени раскидистой ивы. Мы устроились на подстилке и стали с жадностью поглощать сэндвичи, запивая их какао. На свежем воздухе любая еда вкуснее.
Я подумала о том, как было бы здорово сделать шашлыки, но тут же одернула себя. Влада мне по-прежнему не хотелось видеть больше, чем это было необходимо. Он до сих пор отсыпался. Иногда мне казалось, что мы с Женей у него на втором месте после работы, хотя я знала, что это не так. Просто приоритеты у мужчин и женщин разные, кто бы что ни говорил. Он никогда не вскакивал с кровати по утрам, зная, что ребенку необходимо готовить завтрак. Никогда не прекращал разговор по телефону, если она ходила по большому в памперс, и его нужно было срочно заменить. Природа словно обделила мужчин инстинктом, который заставлял женщин вздрагивать от малейшего звука их ребенка.
- Все, наелась, - Женя откинулась навзничь на подстилке, довольно жмурясь.
- Тогда немножко полежи и начинай собирать одуванчики.
- Мы будем плести венок? – ее глаза загорелись.
- Да.
- Я уже отдохнула!
Она вскочила, и я рассмеялась, завидуя ее энергии. Только дети могут двигаться постоянно, без передышек, пока сон не свалит их с ног.
Легкий ветерок лениво играет моими волосами, и я искренне улыбаюсь, впервые за эти дни. Внутри все еще живо и болит, как открытая рана. Но теперь она начинает затягиваться.
Что мне делать с Владом? Не знаю. Иногда мне хочется, чтобы он все узнал, чтобы сам вынес приговор. И я приму его решение, каким бы оно ни было. Сначала мне было страшно, что я не вынесу груза финансовых обязательств. Моя зарплата госслужащего так смехотворно мала, что нам с Женей не хватит. Но всегда есть шанс подыскать более прибыльную работу.
Я недовольно хмурюсь. Теперь я рассматриваю наше будущее только с материальной точки зрения, и это неприятно, почти болезненно. Мне всегда была чужда меркантильность. Но сейчас я не думаю о любви или хотя бы о каком-то влечении, когда пытаюсь выяснить, что же делать со своей семьей.
Тонкие солнечные лучи пробиваются сквозь колышущуюся крону и слепят мне глаза. Я закрываю их, позволяя мыслям покинуть голову, и просто расслабляюсь. Женя кричит что-то о пчелах и муравьях, я слышу, как она носится вокруг меня, выбирая цветы на длинном стебле.
Где-то в ворохе нашей одежды звонит телефон. Что-то по работе? Обычно меня не дергают на выходных.
Достаю вибрирующий мобильный из кармана спортивной кофты и смотрю на дисплей.
Не может быть! Мое спокойствие разлетается вдребезги. Зачем он звонит? После стольких дней молчания… Смотрю и не знаю, как поступить. Первым моим порывом было выключить телефон, достать сим-карту и выбросить ее к чертовой матери. Но слишком много людей знали этот номер, и эти контакты были мне нужны. С другой стороны, я не сомневалась, что он будет звонить до тех пор, пока я не отвечу.
Неуверенными пальцами нажала на зеленую полоску.
- Да, - голос тихий и спокойный. Я удивилась сама себе.
- Привет, - его голос тоже тихий, но в нем столько эротизма, интимности, что меня бросает в жар.
- Зачем звонишь?
- Хочу тебя увидеть.
- Я думала, что ты достаточно умный мужчина, чтобы понять, что больше это невозможно.
- Почему?
- Я ошибалась в себе. Но в отношении тебя как раз нет. Все получилось так, как я и предполагала. Все, кроме того, что мне это было… неприятно. Я не предвидела свою реакцию.
- Это был всего лишь ужин.
- Теперь меня не интересует, что это было. Я знаю только одно - все закончилось.
- Ира, не лги себе.
- Я как никогда откровенна. Мне больше это не нужно. И не звони.
Я нажала на отбой. Женя не слышала мой разговор. Она слишком далеко отбежала. И я была рада этому.
Никогда не думала, что один звук его голоса может творить со мной нечто невероятно. Словно внутри бушует буря, поднимая все чувства и эмоции, которые только-только улеглись по полочкам.
Женя подбежала с букетом одуванчиком, и я механически начала плести венок.
Когда-то моя мама научила меня этому. Мы часто с ней гуляли в городском саду. Тогда вместе с нами был отец. Почти всегда, на каждой прогулке. И это еще больше настраивало меня против Влада. Семья всегда должна быть вместе. Может быть, если бы мы следовали этому правилу, у меня никогда бы и не возникло это сосущее чувство одиночества.
Мои мысли опять вернулись в Вронскому. К тому дню, когда он приехал на рыбалку, чтобы просто увидеть меня, побыть со мной в присутствии дочери, не требуя больше ничего, не надеясь в тот момент на интимную ласку или откровенное признание. Почему Влад так не может? Наши чувства стерлись со временем, словно кожаный ремень, который носят, не снимая. Сначала он остается новым и красивым, потом приобретает мягкость и становится как никогда удобным. Но время идет, кожа стирается, лопается, тускнеет, и в конце концов, это просто давняя привычка к хорошо знакомой вещи.
Почему мне так не везет с мужчинами? Почему я требую от них или слишком многого, или, наоборот, слишком малого.
Мое сердце сжалось, затрепетало, словно птица, пойманная в ловушку. Но потом какая-то незримая дверца, ведущая к нему, захлопнулась с громким стуком. Никого больше туда не пущу. Просто не выдержу еще один раз…
Мы вернулись к обеду, слегка загоревшие и разрумянившиеся.
Моя задумчивость заставила Влада быть более чутким, чем обычно.
- Я проспал что-то интересное?
- Мы с мамой позавтракали в парке и потом плели венки из одуванчиков.
- И где же они?
- Мы бросили их в речку. Наверное, сейчас их уже одели русалки.
- Ты видела русалок?
- Нет, но я видела рыбаков.
- А они ловили русалок?
- Нет, папа, какой ты глупый, - Женин смех звенел, как колокольчик. – Их никто не может поймать. Они сами решают, кому можно показаться, а кому нет.
- И кто же их видит?
- Только те, кто потом в них влюбляется.
- Интересно. А почему так?
- Потому что русалки очень уязвимые, их легко обидеть. Они долго скрываются. И только влюбленному мужчине могут показаться из воды. Он не обидит.


В Доме престарелых пахло старостью и смертью. Этот запах перебивал все остальные – вонь немытого тела, затхлой одежды, не меняного неделями белья. Кожа пожилых больше не источает того поразительного аромата, который привлекает людей противоположного пола друг к другу. И этого не может изменить ни душистое мыло, ни тяжелые духи вроде «Красной Москвы» или «Ландыша».
Я приехала сюда, чтобы оценить сумму, которую потребуется вкладывать ежемесячно для обеспечения достойного уровня жизни. И сейчас, стоя посреди небольшого холла, я едва сдерживаю гнев и отвращение.
Жирная тетка из обслуживающего персонала мерно плыла по коридору со стопкой серого белья. Я не знала, свежее оно или нет. Судя по тому, что было аккуратно сложено, его выстирали и погладили. Но этот непонятный цвет …
- Мария Прокофьевна, голубушка, поменяй мне постельное, - тощий старичок высунулся из комнаты и пытался привлечь внимание этой дамы.
- Вам позавчера меняли, - рявкнула она, даже не обернувшись.
- Я испачкал, - слабо возразил старик, явно стесняясь продолжать, как именно это произошло.
- Надо быть аккуратнее, - как отрезала Мария Прокофьевна и завернула за угол.
Старик съежился и приобрел совершенно жалкий вид. Его голова понуро опустилась, он глубоко вздохнул и вернулся в свою комнату.
Ко мне подошла какая-то женщина лет пятидесяти пяти, маленькая, сухая, подобранная, словно пружина.
- Что вам надо? Вы к кому-то пришли?
- Да. К директору.
- По коридору налево.
Мои шаги приглушает старый потертый линолеум. Какой был на нем рисунок, разглядеть абсолютно нереально. В вестибюле две старушки попытались открыть форточку, но маленькая женщина, указавшая мне дорогу, рявкнула на них.
- Не трогайте!
- Но ведь душно.
- Хотите, чтобы рама рассыпалась? Тогда без окна вообще останемся. Дерево трухлявое, держится только на краске.
Старушки покорно отошли от окна и направились к выходу. Если это помещение еще и не проветривать, то характерный запах может любого прежде времени загнать в могилу.
Кабинет директора был небольшим и почти таким же убогим, как и все заведение.
Стол, стулья и шкафы для документов наверняка были вдвое меня старше. Их делали еще при Союзе, и с тех пор никто и не подумал о том, чтобы их заменить.
Женщина со взбитыми волосами каштанового цвета и огромными очками на пол-лица посмотрела на меня сурово и раздраженно.
- Здравствуйте. Я из управления. Людмила Владимировна вам звонила.
- Да, здравствуйте, - ее голос был усталым и хрипловатым.
- У вас тут… ужас прямо какой-то.
- Что вы имеет в виду?
- Персонал грубый, все держится на честном слове.
- Все держится на голом энтузиазме, - перебила она.
- Если нет денег на какие-то новшества, то хотя бы персонал можно было бы поменять. Только что видела, как одна дама унизила старика ни за что ни про что.
- Вы случайно не из полиции нравов? - женщина иронично скривила губы. – Здесь такие зарплаты, что я вообще удивляюсь, как можно за эти деньги работать. Так что хорошо, что не самообслуживание.
- Как раз по этому поводу я и пришла. Мне посчастливилось найти нескольких спонсоров. И я должна точно знать, о каких суммах пойдет речь, чтобы это место не просто работало дальше, но и было достойным приютом для стариков.
Директор Дома престарелых уставилась на меня сквозь толщу стекол. Мне почудилось удивление в ее взгляде.
- Вы знаете, сколько сейчас нам выделяют из городского бюджета?
- Да.
- Удвойте эту сумму и не ошибетесь.
- Мне нужно обоснованное решение по каждой цифре. Поймите, если частный спонсор решится на финансирование, он потребует отчета за каждую монету.
- Я понимаю. Но здесь все скоро развалится, как карточный домик. Настоящего ремонта это здание ни разу не видело. Только косметический к годовщине победы. Кровати, на которых спят старики, провисают почти до пола. Мы не можем сделать им нормальную беседку или поставить новые лавочки. Даже те деревца и цветы, что растут у входа на клумбе, их личная инициатива и собственные средства. Мы просто поддерживаем их существование, о благоустройстве речи не было уже десятки лет.
- Я понимаю. Может быть, есть смысл составить смету, учитывая все предложения? Сомневаюсь ,что здесь сразу все переменится, но хотя бы поэтапно…
- Вы и вправду верите, что это возможно? – скептически проскрипела она.
- Я на это надеюсь.
- Что же, мы с бухгалтером сделаем это, скажем, через неделю. Вас устроит?
- Вполне.


- Катюша, сделай мне справочку о доходах.
- Зачем это тебе, Влад?
Миловидное личико бухгалтера повернулось ко мне. Она строит мне глазки или это ее обычная манера поведения? Никогда не мог разобрать.
- Очень хочу видеть на бумаге, насколько больше я теперь получаю.
- Вряд ли ты заметишь большую разницу, - хихикает она. – У тебя новая зарплата всего дважды была. В справке твои доходы будут выглядеть все еще скромными.
- Ну, не такими уж и скромными, - я улыбаюсь, думая, что вполне хватит на то, что задумал.
- Но тщеславие потешить не смогут.
- Я не из тех мужчин, которым нужно тешить свое тщеславие, Катюша.
- Что, никогда не любуешься собой в зеркале?
- Нет, только когда разглядываю новый порез на подбородке.
- И не испытываешь прилива сил, когда с тобой заигрывают хорошенькие женщины?
Катя хлопает ресницами. Ее флирт безобидный. Возможно, я бы поддержал его просто, чтобы доставить ей удовольствие, но сейчас все мои мысли заняты Ирой. Ее тусклый взгляд не дает мне покоя. Словно что-то погасло внутри. И она больше не греет меня так, как это было раньше. Ее уютное, такое знакомое тепло исчезло вместе с живыми искрами в глазах.
- Кому это тут требуется прилив сил?
Сергей заходит в бухгалтерию с папкой в руке и улыбается Кате. Она мгновенно тает под его взглядом. Ничего удивительного. Обычно именно такая реакция сопровождает моего босса.
- Никому не требуется, - я улыбаюсь, наблюдая за тем, как Катя отчаянно старается произвести впечатление на Сергея, незаметно выпячивая свою внушительную грудь.
- Владу требуется только справка о доходах, - воркует она, не отводя взгляда от Сергея.
- Зачем? Кредит собираешься брать? - он вопросительно смотрит на меня.
- Да, хочу сделать основательную покупку.
- И что будешь покупать?
- Хочу дом. В нашей квартире нам стало слишком тесно. Пора расширяться.
- Пополнение в семействе? - встрепенулась Катя. Сплетни и подробности личной жизни в женском коллективе – важнейшая и неотъемлемая часть работы. Сергей роняет папку, которую, видимо, положил на самый край стола. Медленно наклоняется и поднимает рассыпавшиеся документы.
- Любопытство тебя сгубит, Катерина, - я улыбаюсь, хотя искренне надеюсь, что в новом доме Ира захочет родить и воспитать еще одного ребенка. – И о таких вещах не спрашивают.
- Это еще почему?
- Потому что это дело личное.
Она ставит штамп на бумагу с цифрами и отдает ее мне, чтобы я еще поставил печать у генерального.
Сергей как-то пристально смотрит на меня, будто чем-то встревожен. Больше не улыбается и не шутит с Катей. Даже если он думает, что моя жена беременна, это ж не мне в декрет уходить. Или считает, что на этой должности мне не продержаться долго? Переживает, что не смогу выплатить кредит?
- Надеюсь, что начальство мною довольно, - улыбаюсь я, глядя в его глаза. – А то мне несдобровать.
Он лишь делает неопределенный жест рукой и говорит, что генеральный сейчас на обеде и будет только к двум.


Ира готовит мне ужин. Сама она с Женей уже поела, но с некоторых пор опять встречает меня после работы, как обычно, накрытым столом. Мне это в радость. Значит, все у нас налаживается. Я не знал, как к ней подступиться, что делать, а чего, наоборот, не делать. Она стала для меня минным полем. И я не могу понять, что именно ее расстроит в следующий раз.
Она подвинула мне какой-то вкусный салат. Я на мгновение забыл о том, что хотел ей сообщить, наслаждаясь блюдом. Она всегда чудесно готовила, даже в то время, когда мы только встречались. Гораздо лучше моей матери. Но этот факт я хранил в секрете, чтобы мама не обиделась на меня. Она всегда хвасталась перед подругами тем, что в детстве я никогда не привередничал относительно еды, и объясняла это своими выдающимися кулинарными способностями.
- Кофе?
- Да. Присядь со мной.
Она отвернулась к плите с абсолютно бесстрастным лицом. Сняла турку со свежезаваренным кофе, добавила в чашку сахар и размешала. Поставила передо мной и села рядом, положив руки на стол.
- Ира, я хочу, чтобы наша жизнь изменилась к лучшему.
Она молча смотрела на меня, все с тем же непроницаемым выражением. Ее брови не поднялись заинтересованно, с губ не слетел нетерпеливый вопрос. Только глаз она больше не отводила.
- Я хочу взять ссуду и купить нам дом.
Вот теперь зрачки расширились, губы приоткрылись, и она тихо выдохнула.
- Что ты скажешь? Ты всегда мечтала о своем доме. Я решил, почему бы не сейчас? Женя уже большая, ей нужна полноценная комната, тем более, она на следующий год пойдет в школу. Нужно будет ставить стол и стул, полки, найти место под компьютер, ее личный шкаф. Здесь, в нашей квартирке, это не выйдет. А вот дом – другое дело. Станет свободнее, сможем завести собаку, как Женя мечтает. Ты клумбы свои разобьешь у калитки.
Ира смотрит так, словно до глубины души поражена моими словами. Ее дыхание стало чуть чаще, пальцы затрепетали и в конце концов сомкнулись на моей кружке, которую я отставил от себя, допив кофе.
- Почему сейчас?
- Зарплата позволяет сделать это без особых лишений для нашего бюджета.
- И это единственная причина?
Ее взгляд словно пронзает насквозь. Она знает, что дело не только в деньгах.
- Мы могли бы попробовать начать сначала. Новое место, новые надежды.
- Я не уверена, что это получиться.
Она качает головой и прячет от меня глаза. Это словно приговор. Она не хочет никакого будущего со мной. Она намеренно не желает перемен, чтобы не быть связанной.
Что-то дрогнуло во мне и взорвалось, выплескиваясь наружу.
- Ты хочешь уйти? – я знаю, что мой голос звучит зло и резко, хотя я пытаюсь не повышать его, чтобы Женя не услышала.
- Ты хочешь, чтобы я ушла? – ее голос такой же жесткий.
- Не увиливай от ответа.
- Да, я думаю об этом, - она выплюнула эти слова, смотря мне прямо в глаза.
- Так чего же ты ждешь?
Как только я понял, что сказал, вздрогнул всем телом. Я бы хотел собрать все эти звуки, объединившиеся в ужасную фразу, но слова – самое страшное оружие, самое беспощадной наказание, обоюдоострый меч.
Я видел, что ранил ее, но и самому было до чертиков страшно, что она сейчас поднимется и пойдет собирать чемоданы. Я хотел, чтобы она была со мной всегда, я готовился купить дом, чтобы все наладить. А какие-то мелочные, глупые слова разрушали все мои планы.
Ира выпрямилась, ее пальцы отпустили кружку и спокойно легли на стол. Я испугался не на шутку.
- Я уйду.
- Нет.
- Да.
- Я не хотел этого. Не хочу. Это вырвалось случайно.
- Нет, не случайно. Мы оба знаем, что все в нашей жизни идет наперекосяк. Слишком многое утеряно, чтобы мы жили так, как раньше.
- Ира, не руби с плеча. Куда ты пойдешь? Женя не поймет…
- Женя…
Она осеклась и отвела взгляд. Если бы она была мужчиной, на ее скулах сейчас играли бы желваки. Напряжение сковало ее лицо, превратив в маску.
Я ухватился за эту ниточку. Женя была единственным звеном, по-настоящему соединяющим нас. И этой связи не прервать никогда.
- Женя достойна того, чтобы иметь хорошую, полноценную семью. Мы неплохие родители, мы многое можем дать ей. И я надеюсь, что она напомнит нам, почему вышло так, что мы решили завести ребенка, совместно заботиться о нем, почему сделали такой важный шаг.
Ира смотрит на меня, как загнанное животное. Неужели я настолько ей неприятен? Неужели она чувствует отвращение?
- Мы не сможем, Влад.
- Сможем. Если тебе некомфортно рядом со мной, то скажи, в чем дело? В чем причина?
- Мы потеряли что-то важное. Я сильно сомневаюсь, что это можно вновь обрести.
- Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была рядом, чтобы вы с Женей были рядом.
Она качает головой, словно сомневается в моих словах.
Я беру ее руки в свои. Такие маленькие, холодные. Она – моя семья. Я понял это очень давно, как только узнал ее немного поближе. Рядом с такой женщиной чувствуешь себя дома вне зависимости от того, где находишься.
- Я не хочу никаких перемен. Пусть все остается так, как есть. Не надо дома.
У меня возникает чувство, что она оставляет отходные пути, не дает мне никаких гарантий, но пока и не лишает надежды. Если я стану давить, она сорвется, как рыба с крючка.
- Хорошо. Пусть будет по-твоему. А сейчас укладывай Женю спать.
Этой ночью я пришел в нашу постель, пришел к ней. Она не отказала, но и не приветствовала мое возвращение на супружеское ложе. Сдержать себя я не смог.
Упивался ее податливым телом, ее гладкой кожей, пахнущей гелем для душа. Она была холодна и почти не отвечала на поцелуи. Но я знал, что скоро все вернутся на круги своя. Эта манящая плоть, сладкая, как персик, эти восхитительные глаза, закрытые сейчас, - все, что мне нужно в жизни. Единственная женщина, которую я полюбил. Она успокоится и мы будем жить, как жили. Возможно, вскоре я опять увижу в темноте нашей спальни возбужденный блеск ее глаз.

В магазине после шести вечера полно народа. Все после работы стремятся побыстрее скупиться и попасть, наконец, домой. И я в том числе. Устала, как собака. Кто-то толкнул меня тележкой и даже не извинился. Но сил злиться уже нет.
Ноги ноют от высоких шпилек. Влад все-таки купил мне новые туфли. Теперь от неразношенной обуви появились еще и мозоли. Зато туфли действительно классные.
Я иду к кассе, пробиваю покупки, и ручки тяжелого пакета впиваются в пальцы.
На улице начинает сереть. Но воздух по-весеннему свеж. Медленно иду к дому, перебирая в уме список дел на завтра. Перекладываю пакет в другую руки и морщусь от боли в затекших пальцах. Вдруг тяжесть исчезает и я чувствую, как ношу выхватывают из рук. Первая мысль – грабят! Резко оборачиваюсь и упиваюсь взглядом в темно-серый костюм и белоснежную рубашку.
Медленно поднимаю взгляд вверх, по смуглой шее, волевому подбородку, четко очерченным губам к пронзительным бирюзовым глазам.
- Ну, здравствуй.
Вронский возвышается надо мной, смотрит хмуро и цепко.
- Что тебе нужно?
- Поговорить.
- Я уже сказала, время разговоров закончилось. Время для чего бы то ни было закончилось.
- Я так не считаю.
Пытаюсь забрать у него пакет, но безрезультатно.
- Если не хочешь устраивать сцен на улице, пойдем в машину.
- Не буду я с тобой ни о чем говорить. Отдавай пакет и вали на все четыре стороны.
Я понимаю, что груба с ним. Но мне до сих пор невыносимо быть рядом, вдыхать запах его туалетной воды и четко чувствовать его особый, ни с чем не сравнимый аромат. Я, как могла, пыталась пережить все, что случилось из-за моей наивности. Но стоило ему появится, как боль и стыд нахлынула с новой силой.
Он молча развернулся и пошел к машине, припаркованной в уже привычном месте возле сквера. Я подумываю плюнуть на покупки и зашагать домой, но это глупо. В конце концов, я потратила свои деньги! И я не боюсь его!
Медленно плетусь следом. Когда сажусь в машину, нарочно сильно хлопаю дверью.
- Что тебе нужно? – мой голос звучит устало.
- Есть что-то, чего ты мне не сказала?
- Только то, что ты последний придурок.
- Ира, не играй со мной.
- Нет ни малейшего желания.
- Ты беременна?
У меня отвисла челюсть. Что? Бред какой-то. Долго не могу подобрать нужные слова, наружу рвется нервный смех, но я сдерживаюсь.
- Откуда такая информация?
- Так это правда?
- Нет.
- Не лги мне. Твой муж намекнул, что в вашей семье на горизонте серьезные изменения. Ты беременна от меня?
- Нет.
- Ира, - он поворачивается, на его лице читается злость и смятение. В голосе угроза.
- Ни от кого я не беременна.
- Не скрывай. Если у тебя будет от меня ребенок…
- То что? – я начинаю злиться. Наши отношения изначально никого ни к чему серьезному не обязывали. И даже если бы я забеременела, то его это не должно волновать. Только мои проблемы, как дальше поступать, как объяснять это мужу и сохранять ли ребенка вообще. – Я замужем, Сергей, мне это не нужно. И тебе тоже. Зачем об этом волноваться? Зачем ты вообще приехал? Мы уже взяли друг от друга то, в чем нуждались. Пора разойтись, как в море корабли.
- Ты сделала аборт? – его голос внезапно охрип.
- О чем ты? Я не была беременной, со мной все хорошо, можешь не переживать.
- С*ка! – он встряхивает меня, словно куклу. – Говори мне правду! Хочешь выдать моего ребенка за ребенка своего мужа?
- Пошел к черту! – я кричу на него, выплескивая всю свою обиду. – Пошел к черту! Оставь меня! И больше не смей прикасаться, понял? У нас больше нет ничего общего! Между нами все кончено!
Хватаю пакет и выскакиваю на улицу. Дурацкие каблуки мешают мне пуститься со всех ног к дому. Поэтому я просто семеню, насколько позволяет узкая юбка.
Влад не бросил эту затею? Так вот почему пришел ко мне вчера ночью? Дом, второй ребенок. Хочет связать меня по рукам и ногам? Да что с этими мужчинами такое? Словно захватчики. И как ему хватило наглости растрезвонить об этом всему свету, даже не зная, получит ли он мое согласие или нет?!
Сергей тоже хорош. Корчит из себя оскорбленную невинность. Это не я тр*хала всех подряд, не заботясь в тот момент о последствиях, не я теперь выгляжу полной дурой, вдруг вспомнив, что от того, чем мы занимались, бывают дети. И не я пытаюсь выставить себя потерпевшей стороной, несправедливо обманутой любовником.
Злость предала мне силы и энергичной походкой дохожу до дома, даже не морщась от боли..

Грохот сердца наполняет уши. Ничего не слышу, кроме оглушительных ударов. Руки впились в руль мертвой хваткой. У меня есть подозрение, что если я его отпущу, то завалюсь на бок, как мешок с дерьмом, потому что голова кружится, словно я сижу на бешенной, мать его, карусели.
Она сказала, что это не моя забота. Что мне это не надо и ей тоже. Ее голос эхом отдавался в моей голове, постепенно меняясь, преображаясь в голос другой женщины.
Первой и единственной, кому я смог доверится в своей жизни, причем абсолютно зря.
Она говорила, что любит меня, и я ей верил. Я поверил женщине впервые за долгие годы, пренебрег словами отца. А он предупреждал меня, что коварство у них в крови. И этого не изменит ничто и никогда. Я знал это, видел с самого детства. Но не смог противостоять глупой, наивной вере в любовь.
Она в мгновение ока сбросила маску, которую так удачно носила. Лицо было надменным, рот кривился от злости.
- Кому нужен ребенок? Тебе? Молоко на губах не обсохло! Ни кола, ни двора. Хотя нет, ты же у папочки на попечении. Он у тебя богатенький Буратино. Да только тебе ничего из этого не перепадает. С чего это вдруг мне считать, что у ребенка будет нормальное будущее?
- Лиза, заткнись и послушай…
- Заткнуться? Да ты обломишься..
- Я сказал, заткнись! Все решаемо. Я устраиваюсь на работу через месяц. Собеседование уже прошел, осталось только выпускные экзамены сдать и получить диплом. Без этого меня не примут.
- Не буду я шляться по съемным квартирам и спать в блохастых чужих постелях?
- Мы снимем нормальное жилье.
- Вот были бы нормальные условия, тогда и о детях можно разговаривать.
- Что ты задумала, дура?
Я до сих пор помню, как схватил ее тогда за плечи, как тряс, словно пытался выбить всю глупость из этой хорошенькой головки. Но она лишь холодно улыбнулась, нагло глядя мне в лицо.
- Не смей! – я орал во всю силу своих легких.
- А ты мне не указ, - она издевательски усмехалась. И тогда я не сдержался. Ударил наотмашь. Ее голова откинулась в сторону, волосы рассыпались по лицу. Когда она медленно повернулась, чтобы вновь посмотреть на меня, я понял, что вопрос решен.
- Твоему ублюдку не жить. Я не дам тебе попортить себе жизнь.
Яд этих слов я до сих пор ощущаю в теле. Дрянь! Она сделала аборт на следующий день. Я разбил в своей комнате все, что только мог. Отец насилу успокоил меня, накачав водкой до отказа. Сказал, что все они шлюхи. Что по-другому не бывает. Сказал, что если бы позволял мне жить так, как живут большинство мажоров, то сейчас у меня на шее висела бы стерва-жена, которая ценила бы во мне только размер кошелька, и если повезет, еще и размер члена.
Мне казалось, что он тогда говорил не обо мне. Наверное, так оно и было.
Но сейчас прошлое словно просочилось в настоящее. Гнев и боль, чувства, которые я не испытывал с юности, снова завладели мной. Все эти годы, в течении которых я умело и успешно строил свою жизнь, несли лишь привкус легкости и радостной истомы, которые после себя оставляли женщины, ненадолго заглянувшие в мою жизнь, согревавшие мою постель. Я позволял им это, но строго соблюдал дистанцию.
С кем-то отношения длились несколько месяцев, пока ни к чему не обязывающий секс вдруг не начинал претендовать на большее. С кем-то всего одну ночь. И таких ночей было огромное множество.
Ира стала чем-то новым. Было в ней неуловимое ощущение искренности, словно голой в моей постели она была не только телом, но и душой. И я упивался этим, как вампир кровью девственницы.
Но она смогла ударить больно, будто смогла нащупать старую рану.
Значит, не хотела моего ребенка. Беременна ли? Не знаю. Но если это так и эта с*ка решит выдать моего ребенка за ребенка своего мужа, сотру ее в порошок. И плевать я хотел на все. Чтобы невинный малыш терпел издевательства, неприязнь и насмешки…
О чем я думаю? Она хорошая мать. Никогда не позволит так обходиться со своей плотью и кровью. А если Влад узнает? О да, он узнает, мы с ним ни капли не похожи.
Мысли, словно пчелиный рой, гудят в моей голове. И сквозь мелькающие образы я вижу ее глаза. Голубые, холодные, сверкающие гневом и разящие презрением. А в их глубине, на самом дне, туда, куда она никого не пускает, затаилось что-то… И это что-то не дает мне покоя. Я снова и снова мысленно всматриваюсь в эти небесные омуты, будто ищу ответы, которые она так мне и не дала.
_________________

Натали, спасибо за главу!
_________________

Ната, спасибо огромное, такой накал страстей, аж мурашки по коже. Очень жду продолжения!!!!

Спасибо за продолжение!
А Сергея проняло, доходит до него медленно, но надежда есть.
Влад сочуствия не вызывает: столько лет вместе, а так и не понял, что нужно женщине, которая рядом.
Называет Иру любимой, но не старается понять, что нужно ей для счастья.
А к Жене вообще как-то непонятно относится...

Большое спасибо:-)жаль его тактяжелая ситуация;-)
_________________

Наташа, спасибо за продолжение! Интересно было читать про чувства Сергея, стало понятно, откуда у него такое потребительское отношение к женщинам!
_________________

Наташа, ура, наконец то ты вернулась, а еще и с продолжением)) спасибо!
___________________________________

Спасибо! Очень интересная глава.Интересно было читать мысли и переживания Сергея. Получилось классно.А Иру можно понять, полная разбалансировка чувств . Жду с нетерпением продолжения. Вдохновения вам.!

Добрый вечер, дорогие мои девочки! Соскучилась по вам жуть как

iren-a Надеюсь, понравилась)

эвелина франк За накал мерси и низкий поклон) Когда пишешь ,воспринимается все иначе, медленно и не динамично, а когда вычитываешь, вообще невозможно понять ,какое впечатление глава произведет)


Сергей - осторожный зверь. Один раз обжегся - и больше не хочет попадать в эту ловушку. С одной стороны ,я могу понять эту позицию ,с другой - в некотором роде это походит на трусость. Понятное дело, никому неприятно, когда тобой играют, делают больно, а с другой - как еще поймать счастье, если не рисковать?


Влад... он другой породы. Тихий мужчина, спокойный, иногда за его собственным счастьем не видно ,что рядом человек несчастлив. Он работает, пытается обеспечить семью так ,чтобы она ни в чем не нуждалась. Это его вариант действий семейного мужчины. И если свои чувства к жене он вполне явно может показать в постели, то Женю он любит, но это не нечто показное, любовь теплится у него внутри, не находя яркого проявления в жизни.

astre Их всех мне жаль. Люди, которые страдают, но на самом деле не сделали ничего такого ,чтобы это с ними случилось.

uuchka Юля,я рада, что прояснила, чем руководствовался в жизни Сергей. Так, слегка приоткрыла завесу. Но опять же, невозможно и глупо всех женщин по одну гребенку ...

Лина Конечно ,вернулась!!! Как я могла все забросить? Ни за что!


Спасибо за этот отзыв. Мне, если честно, сложно копаться в мозгу у мужчин. Но я попыталась, чтобы выглядело это как можно правдоподобнее.
_________________

Наташа заглянула на вашу страничку случайно, окунулась в чтение и была поражена так интересно что не возможно оторваться !!! К сожаления каждая 5 женщина сталкивается с безразличием мужа, и все бытовые обязательства ложиться на плечи жены. Ирине повезло что Сергей ворвался в ее жизнь, она проснулась и почувствовала бурю эмоций. Вот что значит брак без любви, не можешь переступить через себя и притворятся, очень нравиться что Ирина честна с мужем, и хочется чтобы она была счастлива. Не могу понять пока Сергея, надеюсь что она для него не останется лишь приятном развлечением. Спасибо огромное что радуйте нас!!!
___________________________________