Джилл Купер "15 минут"

Аргумммент! Нааат, вот ты психолог Подметила! Да, губешки и впрямь тонюсенькие)

Я Донована пока не могу воспринимать нормально, потому что у меня перед глазами Рик и его нежное и заботливое отношение к Ларе. Больно мне за мальчика! Как он страдал, как он отговаривал лару не делать то, что она задумала!
_________________

 » Глава 5

Перевод - Lorik
Редактура - Araminta
Оформление - Анна Би

Доктора говорят, что все в порядке – это просто истощение и голод. Но они не считают нужным сделать мне сцинтиграфию головного мозга, а я уж точно не стану им это предлагать. В итоге мне просто дают поесть и попить сока. Примитивно, но это срабатывает.
В начале девятого вечера я уже сижу, свесив ноги с кровати, и жду, когда меня заберут родители. Надеюсь, мама приедет одна, и я смогу с ней поговорить. Слышу шаги в коридоре. В животе тревожно порхают бабочки. Я поднимаю взгляд и вижу растрепанного Джекса.

На его лице написано беспокойство. И хоть я злюсь, но мысленно вижу его на свадьбе в моих новых воспоминаниях. Я испытываю к нему новые чувства. Джекс вырастил меня, и, как бы я его ни ненавидела, но то, как я себя с ним вела, было несправедливо. Он молча садится рядом со мной на койку и накрывает теплой ладонью мою руку. Я рассматриваю его лицо, пока он изучает линолеум на полу.
Мне не хочется с ним ссориться – не стоит еще сильнее усложнять себе жизнь.

– Прости, – шепчу я, кусая губу.
– Где ты была? – спрашивает Джекс, часто моргая, и, встретив мой взгляд, тут же отводит глаза.
Такое чувство, будто ему тяжело даже находиться рядом со мной. В его глазах застыла боль, источником которой стала я, и мне стыдно – за все.
– Просто гуляла. Надо было подумать.

Джекс опирается локтями на бедра и наклоняется вперед.
– Ты пользовалась компьютером в библиотеке?
Должно быть, доктора ему все сообщили.
– Ага. – Я мну подол юбки, переполненная чувством вины.

Джекс вздыхает.
– Мне жаль, что ты узнала обо всем подобным образом. Знаю, мы должны были сами рассказать тебе о слушании по поводу условно-досрочного освобождения. Твоя мама… – Он замолкает, очевидно, старательно подбирая слова. – Мы не хотели тебя расстраивать. И это работало.
Его улыбка заразительна, и когда я улыбаюсь в ответ, Джекс пододвигается ближе. Он обнимает меня за плечи, пытаясь подбодрить. Я закрываю глаза. Все внутри меня кричит Джексу, чтобы он прекратил, но я сдерживаю порыв.

Он целует меня в лоб.
– Мне жаль, принцесса, мне очень жаль. Знаю, тебе бы хотелось, чтобы все уладилось как-нибудь само по себе.
Да, хотелось бы. Этого и многого другого.
– Где мама?
– У нее было позднее совещание, и она застряла в пробке. Мама встретит нас дома.

Он играет с моими волосами, словно делал это миллион раз, и у меня перед глазами всплывает картинка его лица, когда он укладывает меня спать. Я обнимаю его за шею пухлыми ручками и лепечу: «Я люблю тебя, папочка».
Папочка.
Меня осеняет.
– Мама много работает.
Я подобного не ожидала. Думала, мы будем вместе.

– Это ненадолго. Ведь через пару недель мы отправимся в отпуск на Багамы. Понимаю, поездка с родителями не самая модная вещь в мире…
Я смогу провести время с мамой, если к тому времени мой мозг не превратится в кашу.
– Да нет, звучит здорово. Не могу дождаться.

Джекс подмигивает, и морщины на его лбу разглаживаются.
– Понимаю, в последнее время у нас были проблемы, но я люблю тебя, Лар. Ты должна это знать.
– Я знаю. Конечно. – Хотела бы я понимать, о чем он говорит.
– Давай-ка отвезем тебя домой. Если поторопимся, ты сможешь пожелать близнецам спокойной ночи.

Мы выходим из больницы, и Джекс подталкивает меня к семейному авто. Удобно устроившись внутри, смотрю, как за окном проплывают дома, а свет фонарей отсвечивает на стекла. Звонит мой телефон. Это Донован. Отправляю звонок на голосовую почту.
– Если хочешь, можешь выбрать другую радиостанцию, – предлагает Джекс.
– Не надо, все в порядке, – безучастно отзываюсь я.
Он удивленно поднимает брови.

Что еще во мне изменилось? Я дерзкий избалованный ребенок? Теперь я все принимаю на веру, потому что у меня есть мама с папой, о которых я всегда мечтала, пока мой настоящий отец гниет в тюрьме? Когда мы подъезжаем к дому, делаю глубокий вдох и выпрямляюсь на сидении. Не знаю, пускают ли к папе посетителей, но мне нужно это выяснить. Я должна его увидеть.

Дом встречает меня тишиной и приглушенным светом. Близнецы, наверное, уже спят. До меня доносятся витающие в воздухе запахи картошки и лимона, и как только я захожу на кухню, слышу звон столового серебра.
Вот и она.
Наклонилась над посудомоечной машиной и загружает тарелки после ужина. Каштановые кудри закрывают ей лицо.
– Мама? – хрипло говорю я.

Она выпрямляется. На ее лице борются беспокойство и облегчение. У меня начинают дрожать губы, и я кидаюсь к маме. Она раскрывает мне объятия. Глубоко вдыхаю, вспоминая ее ванильный аромат. Мама крепко стискивает меня, я делаю то же самое, задыхаясь от рыданий.
– Ох, детка, – шепчет она, ласково поглаживая меня по голове. – Прости, что не перезвонила тебе сегодня. У меня сейчас бешеное расписание, постоянные совещания.
Киваю, крепко закрыв глаза и счастливо спрятав лицо в ее волосах. Они щекочут мне нос, но это неважно.

Мама берет меня за плечи и чуть отодвигает от себя, чтобы заглянуть в глаза. Погрустнев, она вытирает слезы с моих щек.
– Тебе тяжелее, чем кому бы то ни было. Если бы я могла все прекратить, я бы так и сделала, Лара.
– Я рада… что я дома.
– Я тоже. – Мама улыбается и указывает на высокий табурет. – Посиди со мной минутку.

Она открывает холодильник, достает две бутылки яблочного сока и протягивает одну мне.
– Когда папа позвонил и рассказал, как ты вылетела из дома… – Она замолкает и делает глоток. – Я давно так не злилась, Лара. Но когда сообщили, что тебя забрали в больницу… – Мама бледнеет. – Так страшно мне не было с того дня в переулке.
Неловко кручу крышечку на бутылке.
– Я не хотела падать в обморок или быть такой… злой.

– Понимаю, тебе тяжело осознавать, что Джон в тюрьме, но Джекс тоже тебя любит. Он был здесь, с тобой. С нами. И я понимаю, что ты подросток и постоянно находишься в растрепанных чувствах. Сегодня ты нас ненавидишь, завтра – обожаешь. – Мама делает глубокий прерывистый вдох. – Но я хочу, чтобы ты проявляла уважение, хорошо? Джексу вовсе нелегко так сильно тебя любить и при этом выслушивать твои оскорбления.
Я и раньше так делала?

– Я извинилась.
– Хорошо. – Мама, кажется, успокоилась, она отводит волосы у меня со лба и целует меня. Мне с ней так хорошо. Я как будто купаюсь в лучах теплого солнца. – А теперь отправляйся-ка в постель. Завтра в школу.
Мне хочется остаться и просто смотреть на нее, но я послушно встаю. Поворачиваюсь в дверях.

– Люблю тебя, мам.
На секунду она застывает с открытым ртом.
– Я тебя тоже люблю, малышка.

Выхожу из кухни и вижу Джекса в гостиной. Он копается в каких-то бумагах.
– Спокойной ночи, – говорю я ему.
– Спокойной ночи, милая. – Поднимаясь по лестнице, я чувствую, как он провожает меня взглядом.

Оказавшись в комнате, переодеваюсь в пижаму и начинаю анализировать ситуацию. К завтрашнему дню я должна знать о себе все, что только можно. Замечаю выстроившиеся на комоде награды по софтболу и боулингу. Боулинг? Морщу нос. Где такое видано? На книжных полках стоят любовные романы и детективы. Ну хоть это не изменилось.

Под кроватью обнаруживаю желанную сокровищницу – фотоальбом. Листая страницы, нахожу наши с близнецами и Джексом семейные снимки. Те, что с мамой, заставляют меня улыбнуться. Я игриво позирую в платьях, одетая с иголочки, будто светская львица, которая полна решимости избавить мир ото всех цветов, кроме пастельных.
Но на моем лице румянец и цветет улыбка. Я выгляжу счастливой.  По-настоящему счастливой.

Очень много фотографий, где мы с мамой и Джексом. Я целую его в щеку и помогаю ему задувать свечи на именинном торте. Мы празднично одеты и, судя по фону на заднем плане, кажется, где-то в тропиках или на корабле. Крепко закрываю глаза и мысленно переношусь в последний день рождения папы, моего настоящего отца.

Квартира настолько мала, что кухонный стол стоит впритык к дивану, и наш пес скулит из-под стола. Папа высокий, сильный и мужественный, но на нем желтый именинный колпак, и он глупо ухмыляется, тряся завернутый подарок.
– Это не бомба. И не «Лего».
– Не «Лего», – весело соглашаюсь я.
На мне удобная старая толстовка, я не накрашена, но улыбаюсь. Папа говорит, что это единственный макияж, который мне нужен.

Он открывает коробку и обнаруживает там несколько паровозиков для его игрушечной железной дороги. Папа строит ее много лет – у него никогда не хватает на это денег. Его глаза затуманиваются, и, конечно, винить в этом можно только аллергию.
– Лара, это же фантастика! Спасибо, девочка.
Тянусь через стол, и мы обнимаемся. Перед нами пустые тарелки из-под макарон с сыром и маленький торт со свечками, на которых пляшут праздничные язычки пламени.

– Загадай желание, – предлагаю я.
Интересно, что он загадает? Я вот из года в года задумываю одно и то же.
Папа улыбается и задувает свечи. Я хлопаю в ладоши, а папа вытаскивает вилки и тарелки. Десерт подан.
– Что ты пожелал? – спрашиваю я, слизывая с ложки остатки мороженого.
– Проводить больше времени с тобой.

Папа подмигивает и ласково гладит мою руку. Он поднимается, и ножки стула скрипят по полу.
Надув губы, я наблюдаю, как он натягивает сюртук швейцара. В этот раз обеденный перерыв закончился слишком быстро.
– Папа…
Он целует меня в макушку.
– Именинный обед вышел потрясающий, Лара. Поговорим утром перед школой, ладно?
Вымученно улыбаюсь.
– С днем рождения.

Печаль в глазах заставляет папу казаться старше, чем несколько минут назад. Дверь за ним закрывается, и гулкое «Бум!» эхом разносится по квартире, оставляя меня в оцепенении. Искра скулит и трется о мою ногу. Наклонившись, треплю его по спине.
– Я это исправлю. Я собираюсь это исправить для всех нас.
Отношу тарелки к мойке и соскребаю остатки в мусор. Нахожу поздравительную открытку, которую папа выбросил, так и не распечатав. Так же, как и каждый год. На конверте изысканная наклейка с обратным адресом. В углу заглавная J с эффектной завитушкой. Раздумываю, не посмотреть ли, от кого открытка, но все же решаю уважать папину личную жизнь. Смахиваю остатки торта прямо на конверт и ухожу.

Теперь я сожалею, что не прочла тогда ту открытку. С шумом захлопываю фотоальбом. Раздается звонок мобильного. Выуживаю телефон из сумочки. К счастью, это не Донован, а Кристина. Она была одной из моих ближайших подруг, и я рада, что кое-какие вещи не изменились.
– С тобой все хорошо? – поспешно спрашивает она.
– Я в порядке. – Вкладываю в голос как можно больше энтузиазма. – Только-только добралась домой. Так устала! Похоже, новости быстро разлетаются.

– Конечно, если выясняется, что ты в госпитале, Лара! Должно быть, это такой стресс. Ты уверена, что все хорошо?
– Да куда ж я денусь? Ладно, я пошла спать. Поболтаем завтра.
– И о симпатичных докторах, которых ты видела, да? – Она заразительно хихикает, и я, не выдержав, начинают хихикать вместе с ней. – Может, наберешь Дона и пожелаешь ему спокойной ночи? Он очень волнуется. Ты не берешь трубку, когда он звонит.

Досадливо морщусь.
– Извини. Я… не в настроении. Может… ты позвонишь вместо меня?
– Что?! – Такое ощущение, будто я попросила ее поменять проколотую шину. – Ты просто обязана хотеть с ним поговорить.
– Ну, я правда не хочу. – Закрыв глаза, молюсь, чтобы она не подняла по этому поводу шум.
– Хорошо, хорошо. Но лучше бы тебе завтра рассказать, что между вами происходит. Особенно, если есть пикантные подробности.

Глупо улыбаясь, закрываю крышку телефона и, в последний раз глянув на фотоальбом, засовываю его под кровать. Чувствую, как он во что-то упирается.
Мне становится любопытно. Шарю рукой под кроватью, пока не нащупываю какой-то твердый предмет. Я достаю до него лишь кончиками пальцев. Боюсь, если вытяну руку еще сильнее, то вывихну плечо, но все же тянусь чуть дальше и наконец умудряюсь ухватиться и вытянуть предмет наружу. Это небольшой коричневый сундучок, опоясанный посередине золотой полосой. Он не заперт. Откинув крышку, вижу внутри небольшую тетрадь. Дневник.
Взволнованно достаю его и листаю страницы. Так, хорошо, это мой почерк. Перелистываю на последнюю исписанную страницу. Всего два дня назад.

«Я купила на выпускной платье, о котором мечтала. Папа меня отвез, мы здорово повеселились. Он даже заплатил за ланч. Было так приятно провести с ним день. Мне нравится, что у меня есть брат с сестрой, но я скучаю по тем временам, когда были только мы. Мы вдвоем.
Мама постоянно работает, и я уже к этому привыкла. Понимаю, что ее работа очень важна или типа того. Мама может делать все, что ей заблагорассудится. Когда она дома, все настойчиво требуют ее внимания, а я просто сливаюсь с чертовыми обоями. Может, она сожалеет о моем существовании? Может, я напоминаю ей о «большой ошибке» с Джоном Крейном?

Донован подарил мне красивейшее ожерелье. Я и не подозревала, как он ко мне относится, пока не открыла ту маленькую коробочку. Я его тоже люблю и жду не дождусь выпускного, когда мы останемся наедине.
Но мне тяжело сосредоточиться. Мои преследователи подбираются все ближе, и план начинает обретать конкретные черты. Надеюсь, они не подозревают, что я собираюсь сделать. Очень надеюсь!»

Уставившись на дневник, хмурюсь и шепчу:
– Что за черт?

_________________

Спасибо за главы и оформление Аня, очень красивый коллаж!

Пока приняла на веру, что Лара такая одна особенная и может менять прошлое как захочет.
"Перемотка", кажется, очень сильно вмешивается в жизнь людей.
У мамы и отчима есть свои скелеты в шкафу, родной отец вот-вот выйдет из тюрьмы, куда его отправили по ненормальному обвинению, и еще Лару-2 преследуют... и точно не милые ребята. Разговор с бывшим парнем совсем грустный :( А болезнь ПВВ? Куда не кинь...
Очень интересно, куда же повернет сюжет.

П.С. Какая у переводчика авочка необычная ))) И звание тоже )
_________________

Спасибо всей команде!

Не все спокойно в датском королевстве....
Так все таки будет.. и его выпустят досрочно?
Однако....
_________________

Спасибо за продолжение. Вопросов становится все больше, а ответов на горизонте пока нет. С матерью Лара не так уж близка, да и с отчимом не все так радужно, как показывают ее новые воспоминания. Хорошо хоть, что у девочки есть друзья, которые о ней беспокоятся. Ну а конец просто пугает: что за преследователи и что еще придумала эта неугомонная девица?

Ого, вот это поворот! И у гламурной Лары-2 проблемы?
А еще интересно, что когда маму Лары убили, то отца в этом не обвиняли. А вот когда она осталась жива, то отца посадили за покушение на убийство. Что-то мне кажется, что маман к этому руку приложила.
И кто тот таинственный поздравитель

___________________________________

Спасибо, достала из загашников. Решила принарядиться к лету весне зиме лету.



О-о, это только начало! Пройдет еще несколько глав введения в новую жизнь Лары - и такое закрутится!


Да вроде как к этому все идет.
_________________

Лорик, Юля, Аня, спасибо за продолжение

Та Лара из этой реальности что-то затевала? Неужели тоже собиралась поменять прошлое? И какие такие преследователи?! Вот озадачили, теперь не спи, додумывай)))
Похоже, особой близости у мамы и старшей дочери нет((( Момент, когда Лара зашла на кухню и увидела маму очень цепляет.
_________________

Да, вопросов становится все больше! Что еще за преследователи и что собиралась сделать Лара?
И что примечательно, в воспоминаниях фигурирует в основном отчим, а вот матери практически нет.
И что за таинственная поздравительная открытка была у настоящего отца Лары?
Лорик, Юля, Аня, спасибо за продолжение!
_________________

Девочки, спасибо за продолжение )
У Лары прекрасные отношения с Джексом, они очень близки. Мама много работает, а Джекс даже платье на выпускной с Ларой покупал.
Дневник.... очень полезная находка. Ох, последнее предложение о преследователях, вот тут пока ничего не понятно, даже Ларе. В воспоминаниях, которые возвращаются, приходят в этой реальности, ничего об этом пока нет. Маму Лара наконец-то увидела, как ей тяжело и, в тоже время, радостно. Она это сделала, но какой ценой. Она встретится с отцом, пойдёт к нему на свидание? Но мысли о нем в этой жизни не очень, в отличии от той, другой, и эта запись в дневнике. Почему у неё такие мысли?
___________________________________

Спасибо за перевод)))).
А может "гламурная" Лара оказалась на месте другой Лары? Так сказать поменялись местами в параллельных мирах

Мама так удивилась, когда Лара сказала, что любит ее. Похоже с Дексом у нее отношения более теплые, чем с мамой.

Получается мать постоянно говорит, что отец Лары был ее ошибкой. Они не хотели ее травмировать известием о том, что отец досрочно выйдет из тюрьмы?
По-моему это может только обрадовать... если только Лару не убеждали, что ее отец покушался на маму.
Кто преследует Лару -2? Не перемотчики ли? И что там она собиралась сделать? Думается мне, что она собиралась изменить будущее, чтобы отец не попал в тюрьму.
Она ведь не в курсе была, что отец скоро выходит из тюрьмы. А если бы даже знала, все равно сколько лет потеряно. Лара 1 хотела вернуть маму, Лара 2 хочет вернуть папу. Замкнутый круг.
У меня бредовая мысль. А что если мать Лары вовсе не убили. Она просто бросила их с отцом. Покушались - да, но не убили. И эти открытки от нее.
Спасибо за такое скорое продолжение, девочки!
___________________________________

у меня была похожая мысль. Но тогда получается, что ее любимый папа соврал, что мама от них не ушла, а ее убили?? Как-то слишком жестоко говорить такое маленькому ребенку. Да и Лара ведь должна была узнавать подробности, чтобы попасть в нужный момент и в нужное место. И эти источники тоже врали? ну разве что маман работала на какую-то тайную корпорацию и ей устроили якобы смерть Но тогда откуда папа знал про это?
___________________________________

Спасибо большое за продолжение! Роман затягивает! Так интересно будет разобраться со всем этим.

Папа мог не говорить, что маму убили, он мог сказать, что она умерла. А узнать подробности она могла из сфабрикованных документов
Так или иначе Лара в обеих своих ипостасях в попытке узнать семейные тайны разворошила осиное гнездо.
___________________________________