Клуб семейства Хатауэй

Какой роман из серии больше нравится?
1. Моя до полуночи		24%	[ 41 ]
2. Соблазни меня на рассвете/Свадьба Хатауэйев		19%	[ 33 ]
3. Искушай меня в сумерках		24%	[ 41 ]
4. Обвенчанные утром		20%	[ 34 ]
5. Люби меня в полдень		11%	[ 20 ]

Всего голосов: 169 Опрос завершён. Как создать в теме новый опрос?

mshush:

У нас самый правильный был Уэстклиф, которого потом Лилиан переделала. А самый плохой Сент-Винсет. Разве нет?.. А в Хатауэйях это Лео.

...

mshush:

 » Превью Желтофиолей и Интервью Клейпас

Не надо. Я ж все это делаю в первую очередь для тех, кто состоит в клубе. Так что, никто не пройдет мимо.

В ожидании ролика про Беа, предлагаю посмотреть вот это не менее романтичное видео. Надеюсь понравится. Это превью на Желтофиолей.



Лиза говорит про современные и исторические романы и про Мою до полуночи.

...

MacKayla:

всем привет!

Марин вот бы узнать о чем говорит Лиза...


Песню исполняет певица Ноэлия наз-тя "TU" но таких певиц 2 так что... песню могу скинуть

...

Latoya:

я тоже..более мужественным и зрелым что ли..молодой человек из видео на плохого парня не похож
трудно подобрать реального человека к образу, который уже сформировался в воображении, но я Себастьяна представляю примерно так:

...

Кадмея:

мне как таковой герой из ролика понравился..... но соглашусь с тем что он не очень на Себа похож....

...

сун:

Да практически в точку мне особенно на втором фото понравился с моим представлением практически полное совпадение

...

mada:

S-elena , ты права, это кадры из фильма "Четыре пера", а актера зовут Руперт Пенри-Джонс, он тоже там играет, вот только насчет кадров с ним не уверена, оттуда ли они, поскольку фильм смотрела уже давно.

...

mshush:

 » Обвенчанные утром, с чего всё началось

А чтоб было, чем коротать время перед выходом перевода, предлагаю вспомнить всё, с чего и началась эта история.

Называю это назад в прошлые книги. Освежите память, дамы. Наслаждайтесь.

Утром Лео встретил гувернантку сестер…
Лео почти ничего не знал о гувернантках, за исключением серых мышек в романах, которые, как правило, влюблялись во владельца поместья, и всегда с плохим исходом. Тем не менее, мисс Маркс никакая опасность с его стороны не грозила. Лео не собирался для развлечения совращать кого бы то ни было. Его прежний беспутный образ жизни потерял для него былую прелесть…
Когда Лео беззаботно прогуливался по длинному коридору, ведущему к комнатам Хатауэев, он услышал быстрые шаги. Кто-то бежал к нему с другой стороны. Отойдя в сторону, Лео ждал, засунув руки в карманы брюк.
— Поди сюда, мелкий мерзавец! — услышал он рычание женщины. — Ты громадная крыса! Когда я доберусь до тебя, я вырву твои внутренности!
Кровожадный тон был неподобающим для леди. Ужасающим. Лео был весьма заинтригован. Шаги раздались ближе… но это были шаги только одного человека. Кого, черт возьми, она могла преследовать?
Но вскоре стало ясно, что она преследовало не «кого», а "что". Пушистый скользкий хорек бежал вдоль коридора с какой-то вещью в оборках, зажатой во рту. Большинство гостей отеля, несомненно, было бы удивлены видом маленького плотоядного млекопитающего, мчавшегося к ним. Тем не менее, Лео жил в течение многих лет со зверьками Беатрикс: мышами, появляющимися из его карманов, крольчатами в его обуви, ежами, блуждающими мимо обеденного стола. С улыбкой он смотрел, как хорек спешил пробежать мимо него.
Вслед за ним показалась женщина: серая масса шуршащих юбок, несущаяся за зверьком по пятам. Но если ее одежда и была для чего-то создана, то явно не для быстрого бега. Нагруженная множеством слоев ткани, она споткнулась и упала в нескольких метрах от Лео. Очки отлетели в сторону.
Лео подбежал к ней в одно мгновение, присев на корточки, чтобы разгрести перепутанные в юбках конечности.
— Вам больно? Я абсолютно уверен, что где-то здесь находится женщина... Ах, вот вы где. Теперь полегче. Позвольте мне…
— Не трогайте меня, — выпалила она, набросившись на него с кулаками.
— Я не трогаю вас. То есть, я только прикасаюсь к вам… ой, проклятье… с намерением помочь. — Ее шляпа, небольшой кусочек фетра с дешевой отделкой в рубчик, съехала набок. Лео удалось водрузить ее обратно на макушку, едва не получив резкий удар по челюсти. — Боже. Не могли бы вы прекратить крутиться хотя бы минуту?
Усевшись, она впилась в него взглядом.
Лео медленно передвинулся, ища очки, и вернулся, чтобы вернуть ей. Незнакомка схватила их, даже не поблагодарив.
Она была худощавой, молодой женщиной, взволнованно взирающей на него сузившимися глазами, полыхавшими гневом. Ее светло-русые волосы были зачесаны назад и так туго перетянуты, что Лео содрогнуться, увидев это. Можно было бы надеяться на некоторые компенсирующие особенности — мягкие губы, пожалуй, или привлекательную грудь. Но нет, беглый взгляд показал только строгий рот, плоскую грудь и изможденное лицо. Если бы Лео был вынужден провести с ней некоторое время, которого, к счастью, не было, он бы начал его с кормления.
— Если вы хотите помочь, — сказала она холодно, закрепляя душки очков за ушами, — найдите этого хорька-вредителя. Может быть, я достаточно утомила его, чтобы вы смогли его догнать.
Все еще сидя на корточках, Лео взглянул на хорька, который остановился на расстоянии десяти метров и наблюдал за ними своими яркими глазами—бусинками.
— Как его зовут?
— Доджер.
Лео свистнул и несколько раз щелкнул языком.
— Иди сюда, Доджер. Ты принес достаточно неприятностей за утро. Хотя я не могу винить тебя за склонность к... подвязкам леди? Ты ведь это держишь?
Женщина ошеломленно наблюдала, как длинное, тонкое тело хорька пробирается к Лео. Деловито треща, Доджер взобрался на бедро Лео.
— Славный малый, — сказал Лео, поглаживая гладкий мех.
— Как вы это сделали? — спросила женщина с раздражением.
— У меня есть свой подход к животным. Они, как правило, признают меня за своего. — Лео осторожно вырвал кусочек кружева и ленты из длинных передних зубов. Это была, безусловно, подвязка, чрезвычайно женственная и непрактичная. Он, усмехаясь, вручил ее незнакомке. — Несомненно, это ваше.
Конечно, он так не считал. Он предположил, что подвязка принадлежала кому-то еще. Было невозможно представить эту строгую женщину, носящую нечто столь фривольное. Но поскольку Лео видел, что на щеках молодой женщины появился румянец, то понял, что это на самом деле было ее. Интригующе.
Мужчина указал на хорька, расслабленно висевшего на его руке, и спросил:
— Я так понимаю, он не ваш?
— Нет, одной из моих подопечных.
— Вы, случайно, не гувернантка?
— Это не ваша забота.
— Потому что если это так, то одна из ваших подопечных определенно мисс Беатрикс Хатауэй.
Она нахмурилась.
— Как вы узнали?
— Моя сестра единственная, кого я знаю, кто принес бы крадущего подвязки хорька в отель Ратледж.
— Ваша сестра?
Он улыбнулся, глядя в ее удивленное лицо.
— Виконт Рэмси, к вашим услугам. А вы мисс Маркс, гувернантка?
— Да, — прошептала она, игнорируя руку, которую он протянул ей. Она поднялась на ноги без посторонней помощи.
Лео ощутил непреодолимое желание рассердить ее.
— Как лестно. Я всегда хотел поизводить семейную гувернантку.
Комментарий, казалось, рассердил ее сверх меры.
— Я знаю о вашей репутации: вы бегаете за каждой юбкой, милорд. И не нахожу в этом причин для смеха.
Лео подумал, что она, вероятно, ни в чем не находила смешного.
— Моя репутация все та же, несмотря на два года отсутствия? — спросил он, изображая довольное удивление.
— Вы гордитесь этим?
— Ну, конечно. Иметь хорошую репутацию — слишком просто, все что нужно — это ничего не делать. А вот заработать плохую репутацию... тут нужны определенные усилия.
Пренебрежительный взгляд прожигал сквозь стекла линз.
— Я презираю вас, — объявила она. Повернувшись на каблуках, гувернантка отправилась прочь.
Лео последовал за ней, неся хорька.
— Мы только что встретились. Вы не можете презирать меня, пока не узнаете получше.
Она игнорировала его, хотя он следовал за ней к комнатам Хатауэев. Она игнорировала его, когда он постучал в дверь, и игнорировала его, когда горничная поприветствовала их…

* * *

Лео соблазнительно накрутил вещицу себе на палец.
— Погляди, Доджер. Голубой шелк с кружевной отделкой. Неужели все гувернантки крепят чулки таким очаровательным манером? Может, слухи о вашем непристойном прошлом все-таки правда, Маркс.

* * *

— Простите, если я не поверю словам женщины вроде вас, — сказал Хэрроу мисс Маркс. — Судя по слухам, в прошлом вы жили рядом с еще одним джентльменом.

* * *
— О, ради Бога, Маркс, вы действительно думаете, что кому-то захочется глядеть на тощие спички, которые вы называете ногами? — Лео все-таки подчинился и уставился в противоположную сторону. Он услышал громкий шелест, когда мисс Маркс присела на стул и приподняла юбки.
Так получилось, что Лео оказался как раз напротив большого овального зеркала. Так что ему было прекрасно видно мисс Маркс, сидящую на стуле. А потом произошла престраннейшая вещь — он вдруг увидел удивительно красивую ножку. Лео изумлено моргнул, и юбки опустились на место.
— Вот, — резко сказала мисс Маркс и бросила подвязку Лео. Обернувшись, он сумел поймать ее на лету.

* * *

А потом с точно сыгранным безразличием осведомился:
– А где Маркс? Ты ничего о ней не сказала.
– С ней все в порядке, но... – Уин остановилась в нерешительности, явно подыскивая слова. – У неё сегодня лёгкие неприятности, и она несколько не в настроении. Конечно, любая женщина от такого расстроится. И кстати, Лео, я просто требую, не смей её дразнить. А то Меррипен уже пообещал задать тебе такую трёпку...
– Ой, ладно. Можно подумать, что мне есть какое-то дело до проблем этой Маркс... – он помолчал. – А что с ней?
Уин нахмурилась.
– Я бы тебе ни за что не сказала, но проблема всё равно бросается в глаза, и ты сам сразу всё увидишь. Понимаешь, мисс Маркс красит волосы, я об этом понятия не имела, и похоже...
– Красит волосы? – удивлённо повторила Поппи. – Зачем? Она же не старая!
– Не знаю. Она не хочет объяснять. Ну, есть же среди женщин несчастные, которые начинают седеть уже в двадцать... возможно, ей тоже не повезло.
– Бедняжка, – вздохнула Поппи. – Её это наверняка жутко смущает. И она, безусловно, очень старалась держать всё в секрете.
– Да, бедняжка, – повторил Лео, голосом в котором не было ни капли сочувствия. На самом деле, глаза его просто светились ликованием. – Так что же случилось, Уин?
– Мы считаем, что лондонский аптекарь, который обычно смешивал для неё красители, ошибся в пропорциях. Сегодня, когда она наложила краску на волосы, результат получился.... огорчительный.
– У неё выпали волосы? – спросил Лео. – Она облысела?
– Нет. Просто волосы у нее теперь... зелёные.
По лицу Лео было похоже, что вдруг наступило рождественское утро.
– А какой именно оттенок зелёного?
– Лео, прекрати! – строго сказала Уин. – Ты не посмеешь её обижать. Все это для неё очень тяжело. Мы сделали пасту с перекисью, надеясь, что она переборет зелёный цвет, но я ещё не знаю, сработала ли она. Амелия только недавно помогла ей вымыть голову. И вне зависимости от результата ты ничего ей не скажешь.
– То есть ты хочешь сказать, что вечером Маркс будет сидеть за столом с волосами цвета спаржи, а я ничего не скажу на эту тему? – он прыснул. – Я не настолько силён духом.
– Прошу тебя, Лео, – пробормотала Поппи, тронув его за руку. – Если бы такое случилось с твоей сестрой, ты бы не стал насмехаться.
– А ты считаешь, что эта мегера в обратной ситуации пожалела бы меня? – увидев лица сестер, он закатил глаза. – Ладно, ладно, я попытаюсь не очень над ней глумиться. Но обещать ничего не могу.
Лео нарочито-неторопливо направился к дому. Но ему не удалось провести ни одну из сестёр.
– Как ты думаешь, скоро он её отыщет? – спросила Поппи.
– Через две, максимум три минуты, – ответила Уин, и обе вздохнули.

* * *

Ровно через две минуты и сорок семь секунд, Лео обнаружил своего смертельного врага во фруктовом саду позади дома. Мисс Маркс сидела на низкой кирпичной стене, слегка сгорбившись и сведя локти вместе. На голове у неё красовалась какая-то тряпка. Свёрнутая наподобие тюрбана, она полностью скрывала волосы.
Взглянув на её поникшие плечи, кто угодно другой исполнился бы сочувствия. Но Лео не испытывал никаких угрызений совести при мысли о том, что сейчас пару раз хорошенько «пнёт» Кэтрин Маркс. С самой первой минуты их знакомства она не упускала ни единой возможности, чтобы поизводить, оскорбить или унизить его. И каждый раз, когда он говорил ей что-нибудь милое и приятное – конечно, только в порядке эксперимента – она тут же извращала его слова.
Лео никогда не мог понять, почему у них с самого начала всё пошло наперекосяк, и почему она так упорно его ненавидит. И главное, почему его это так беспокоит. Вспыльчивая, узколобая, язвительная, скрытная женщина с плотно сжатыми губами и заносчиво вздернутым носом... да она просто заслужила зелёные волосы, и заслужила все возможные насмешки.
Час мести пробил.
Лео неторопливо приближался, Маркс подняла голову и солнце засверкало в стеклах её очков.
– А, – кисло произнесла она, – Вы вернулись.
Таким голосом, будто только что обнаружила колонию паразитов.
– Привет, Маркс, – весело ответил Лео. – Хм. Ты выглядишь как-то необычно. С чего бы это?
Она гневно сверкнула на него глазами.
– Сейчас что, модно накручивать такое у себя на голове? – спросил он, изображая вежливый интерес.
Маркс ответила ледяным молчанием.
Что за сладостный миг! Он знал, и она знала, что он знает, и мертвенная бледность разливалась по её лицу.
– Я привез с собой из Лондона Поппи, – продолжил беседу Лео.
Её глаза за стёклами очков наполнились беспокойством.
– А мистер Ратледж тоже приехал?
– Нет. Но думаю, он скоро появится.
Компаньонка встала с каменной стенки и принялась отряхивать юбку.
– Мне надо увидеть Поппи...
– Успеется, – Лео преградил ей дорогу – Прежде чем мы вернёмся в дом, нам следует обменяться новостями. Как твои дела, Маркс? Что-нибудь интересненькое случилось?
– Вы не лучше десятилетнего ребенка, – язвительно выговорила она. – Всегда готовы смеяться над чужой бедой. Вы просто незрелый, злобный...
– Уверен, я не настолько плох, – кротко ответил Лео. – Позволь мне посмотреть, и я скажу тебе, насколько...
– Отойдите от меня! – рявкнула она и попыталась проскочить мимо.
Лео легко перехватил её и приглушённо рассмеялся, когда она попыталась его оттолкнуть:
– Ты пытаешься убрать меня с дороги? Да у тебя сил не больше, чем у бабочки! Смотри, твой тюрбан совсем перекосился, дай я помогу поправить...
– Не трогайте меня!
Они начали бороться, один – играя, другая отчаянно и яростно.
– Ну, дай взглянуть хоть одним глазком, – просил Лео. Острый локоток Маркс врезался ему в живот и смех его перешел в бульканье. Он схватился за тюрбан, и ему почти удалось распустить его. – Пожалуйста! Ничего в жизни мне так не хочется, как увидеть тебя с ... – ещё одно движение и он схватился за край ткани, – совершенно зелёными...
И тут тюрбан соскользнул с её головы и Лео запнулся, поскольку рассыпавшиеся волосы вовсе не были зелёными. Они были светлыми... цвета бледного янтаря, шампанского, мёда. И их было столько, что их сверкающая масса спускалась до середины спины компаньонки.
Лео замер, удерживая Кэтрин на месте, снова и снова скользя по ней изумлённым взглядом. Им обоим не хватало воздуха, они дышали шумно, как загнанные лошади. Кэтрин, похоже, была бы поражена меньше, если бы он сорвал с неё одежду. И, по правде говоря, вид её обнажённого тела не смутил – и не возбудил бы – его больше. Хотя Лео вполне готов был попробовать и сравнить.
Он был в совершенном смятении и не знал, что делать. Просто волосы, обычные пряди волос... но они, как верно подобранная рама, заставили заиграть ранее незаметную картину, оттеняя и высвечивая все её прелестные детали. Кэтрин Маркс, освещённая солнцем, была похожа на сказочную фею, на нимфу с нежным лицом и сверкающими глазами.
Больше всего его смущало то, что на самом деле он не замечал её красоты вовсе не из за цвета волос, а потому что она сама целенаправленно мешала ему.
– Зачем? – хрипло спросил Лео, – зачем прятать такую красоту? – и потом ещё тише, буквально пожирая её взглядом, – от чего ты прячешься?
У неё задрожали губы, она коротко мотнула головой, как будто ответ грозил бедой им обоим. А потом вырвалась, подхватила юбки и помчалась к дому.


История Кэт.

— Мисс Маркс, — начала Поппи и исправилась, — Кэтрин. А каким образом вы с ним связаны? Как получилось, что вы всё о нём знаете?
— Через несколько лет после того, как Николетт приехала с любовником в Англию, — сказала она, — у неё родился ещё один ребенок. Девочка.
И предоставила Поппи самостоятельно делать выводы. Поппи задумчиво покусывала костяшки пальцев.
— Вы? — наконец выдавила она.
Кэтрин, всё ещё сжимая в руке очки, подняла голову. Поэтичное, тонкое лицо, в прекрасных, симметричных чертах которого, однако, присутствовало нечто решительное и непреклонное. Да, она была чем-то похожа на Гарри. И нечто в её холодной сдержанности говорило о глубоких переживаниях.
— Почему вы никогда об этом не упоминали? — изумлённо спросила Поппи. — А мой муж, почему он молчал? Почему ваше существование — это секрет?
— Для моей же собственной безопасности. Я взяла себе другое имя. Никто никогда не узнает, почему.
У Поппи на языке вертелось ещё множество вопросов, но, похоже, Кэтрин Маркс рассказала всё, что могла. Она почти неслышно извинилась, потом извинилась ещё раз, встала и переложила сонного хорька на ковёр.
– Отец Гарри, Артур Ратледж, был чрезвычайно амбициозен, – начала Кэтрин. Он построил отель в городе Буффало, в штате Нью-Йорк, как раз тогда, когда там начал развиваться порт. И достиг некоторого успеха, хоть он и был отвратительным управляющим – гордым, упрямым и авторитарным. Артур женился, когда ему было уже под сорок. Выбрал местную красавицу, Николетт, известную весёлостью и обаянием. Она была моложе его более, чем вдвое, у них не было почти ничего общего. Не знаю, может, Николетт вышла за него только из за денег, а может, они поначалу испытывали друг к другу симпатию. К сожалению, Гарри родился через весьма недолгое время после свадьбы. Это породило множество толков о том, является ли на самом деле Артур его отцом. Думаю, слухи способствовали отчуждению супругов. Короче, независимо от причин, брак был крайне неудачным. После рождения Гарри Николетт вела себя довольно нескромно, и, наконец, убежала в Англию с одним из любовников. Гарри в то время было четыре года.
Выражение лица компаньонки стало задумчивым. Кэтрин настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как хорёк взобрался к ней на колени.
– Родители Гарри и до этого его не слишком замечали. А после побега Николетт, отец его просто игнорировал. Хуже, чем игнорировал, подверг намеренной изоляции. Артур поместил его в некую невидимую тюрьму. Работникам отеля было приказано общаться с мальчиком как можно меньше. Его часто запирали в комнате одного. Даже когда он брал на кухне еду, повара боялись с ним говорить, опасаясь наказания. Артур следил, чтобы Гарри кормили, одевали и учили. Никто не мог сказать, что с ним обращаются жестоко, понимаете, его не били, он не голодал. Но ведь сломить дух человека можно не только физическими наказаниями.
– Но почему? – с трудом спросила Поппи, пытаясь постигнуть, как это можно растить ребенка так жестоко. Отец что, так горел жаждой мести, что наказывал ребёнка за грехи матери?
– Гарри напоминал ему о перенесённых унижениях и разочарованиях. И, возможно, даже не был его сыном.
– Это не извинение, – взорвалась Поппи. – Хотела бы я... ох... но кто-то ведь должен был ему помочь.
– Многим служащим отеля было очень стыдно за то, как обращаются с Гарри. Особенно это касалось экономки. Однажды она заметила, что вот уже два дня не видела мальчика и отправилась его искать. Оказалось, что его заперли в комнате без еды... Артур был так занят, что забыл его выпустить. Гарри тогда было всего пять лет.
– Никто не слышал, как он плачет? Он разве не стучал? – неуверенно спросила Поппи.
Кэтрин посмотрела на хорька и начала нервно поглаживать его шерстку.
– Главным правилом отеля было никогда не мешать гостям. Это вбивалось в него с рождения. И он тихонько ждал, надеясь, что кто-нибудь вспомнит о нём и придёт.
– О, нет! – прошептала Поппи.
– Экономка была в таком ужасе, – продолжала Кэтрин, – что ей удалось разузнать, куда сбежала Николетт, и она писала той письма, обрисовывая ситуацию и надеясь, что она сможет послать за мальчиком. Что угодно, даже жизнь с такой матерью, как Николетт, была бы лучше, чем ужасная изоляция, которой подвергался Гарри.
– Но Николетт так за ним и не послала?
– Много лет спустя, когда для Гарри стало слишком поздно. Слишком поздно для всех, как оказалось. Николетт тяжело заболела. Она умирала долго и медленно, но последнее ухудшение было неожиданным и скорым. Перед смертью ей захотелось повидаться с сыном, она написала и попросила приехать. Он отправился в Лондон следующим же пароходом. Ему было тогда лет двадцать – совсем взрослый. Не знаю, почему он захотел встретиться с матерью. Без сомнения, у него было много вопросов. И я подозреваю, что глубоко внутри он так и сохранил подозрение, что она уехала по его вине, – Кэтрин на секунду задумалась. – Чаще всего дети винят себя за плохое обращение взрослых.

* * *
- Она рассказала мне, почему ты приехал в Англию, - продолжила Поппи, - и о том, что она твоя сводная сестра.
Гарри сконцентрировался на тропинке, по которой они шагали.
- Все остальные тоже об этом знают?
- Нет, только Амелия, Кэм и я.
- Я удивлен, - обронил Гарри. – Я всегда думал, что она предпочтет умереть, чем рассказать об этом.
- Она подчеркнула, что эти сведения нужно хранить в секрете, но не объяснила причину.
- И ты ждешь объяснений от меня?
- Я надеялась на это, - сказала Поппи. – Ты ведь знаешь, я бы никогда ничего не сказала и не сделала во вред Кэтрин.
Гарри молчал, обдумывая ситуацию. Мысль отказать Поппи хоть в чем-то выводила его из равновесия. И, несмотря на это, он был связан обещанием Кэтрин.
- Любовь моя, это не моя тайна. Не возражаешь, если я сначала поговорю с Кэт и скажу ей о своем желании поделиться с тобой ее секретами?
Она сжала его руку.
- Конечно, нет.
На ее губах заиграла улыбка.
- Кэт? Ты так ее зовешь?
- Иногда.
- Вы… симпатизируете друг другу?
В ответ на ее робкий вопрос Гарри рассмеялся. Его смех был сух, как шелест шелухи хлебных зерен.
- Право, я не знаю. Никто из нас не испытывает необходимости открыто проявлять свои чувства.

* * *

На пороге с книгой в руках стояла покрасневшая Кэтрин Маркс.
- Прости меня, - пробормотала она. – Я не хотела тебя потревожить. Я просто решила вернуть книгу, но…
- Заходи, - тут же отозвался Гарри, поднимаясь с кресла. – Ты не помешала.
- Я только на минутку, - она поспешно направилась к книжному шкафу, поставила томик на место и замерла, бросив взгляд на Гарри. Свет из окна отражался в стеклышках ее очков, скрывая глаза.
- Останься здесь, если хочешь, - сказал Гарри, чувствуя необъяснимую неловкость.
- Нет, спасибо. Сегодня замечательный день, и я подумала, что, может, мне стоит прогуляться по саду или… - Она замолчала и неопределенно пожала плечами.
Господи, как же стесненно они чувствовали себя в компании друг друга. Гарри мгновение пристально разглядывал девушку, раздумывая, что ее беспокоит. Он всегда не знал, что делать с Кэтрин, своей нежеланной единокровной сестрой, какое место в своей жизни ей отвести. Он никогда не хотел заботиться о ней, и, тем не менее, его тянуло к ней, она волновала его, сбивала с толку.
- Мы можем прогуляться вместе? – спросил он хрипло.
Девушка удивленно моргнула. После продолжительного молчания она ответила:
- Если желаешь.
Они вышли в маленький, окруженный живой изгородью садик, усеянный белыми и желтыми нарциссами. Щурясь от яркого солнца, они двинулись по посыпанной гравием дорожке.
Кэтрин бросила на него непонятный взгляд, в дневном свете ее глаза напоминали опалы.
- Я совсем не знаю тебя, Гарри.
- Ты, возможно, знаешь меня настолько, насколько и все остальные. – Отозвался Гарри. – За исключением Поппи, разумеется.
- Нет. – Настойчиво повторила Кэтрин. – То, каким ты был последнюю неделю… Я никогда не ожидала от тебя подобного. Привязанность, которая, кажется, возникла у тебя к Поппи… Я нахожу ее совершенно удивительной.
- Это не игра.
- Знаю. Я вижу твою искренность. Просто до свадьбы ты заявлял, что не имеет значения, принадлежит сердце Поппи мистеру Бэйнингу или нет, до тех пор…
- Пока мне принадлежит все остальное, - закончил Гарри, улыбнувшись в презрении к самому себе. – Я был заносчивой скотиной. И я прошу прощения, Кэт. – Он сделал паузу. – Сейчас я понимаю, почему ты так стремилась защитить от меня Поппи и Беатрис. Всех их. Они - лучшее отражение понятия «семья», какое ты когда-либо знала.
- Или ты.
Наступила неловкая тишина, после которой Гарри заставил себя признать:
- Или я.
Они остановились возле скамьи, стоящей у дорожки, и Кэтрин села.
- Присядешь? – она жестом показала на место возле себя.
Вынужденно он присел на скамейку, наклонившись вперед и упершись локтями в колени.
Их молчание казалось странным общением двух людей, желающих хотя бы какой-нибудь близости, но не знающих, как ее достичь.
Гарри решил начать с правды. Сделав глубокий вдох, он резко произнес:
- Я никогда не был добр к тебе, Кэт. Особенно, когда ты нуждалась в этом больше всего.
- Я бы поспорила с этим, - ответила она, удивив собеседника. – Ты выручил меня в весьма неприятной ситуации и предоставил возможность роскошно жить, не ища работы. И ты никогда не требовал ничего взамен.
- Я должен тебе намного больше. – Гарри пристально взглянул на сестру, отмечая насыщенный золотистый блеск волос, маленький овал лица, фарфоровую чистоту кожи. Хмурая гримаса заставила его свести брови. Отведя взгляд, он потер шею.
- Ты чертовски похожа на нашу мать.
- Сожалею, - прошептала Кэтрин.
- Нет, сожалеть не нужно. Ты красива, как и она. И даже больше. Но, порой, очень трудно видеть сходство и не вспоминать… - Он напряженно вздохнул. – Когда я узнал о тебе, то испытал негодование, потому что ты провела с ней намного больше времени, чем я. И только позднее понял, что счастливчиком оказался именно я.
Горькая улыбка коснулась губ Кэтрин.
- Думаю, никого из нас нельзя обвинить в излишнем везении, Гарри.
Он ответил безрадостным смешком.
Они продолжали сидеть в тишине и молчании, рядом, но, не касаясь друг друга. Они оба выросли, не зная, как дарить или получать любовь. Мир преподал им уроки, которые лучше было бы оставить неизученными. «Иногда жизнь становится неожиданно щедрой на свои дары, - задумался Гарри. – Доказательством тому является Поппи».
- Хатауэйи оказались для меня подарком судьбы, - сказала Кэтрин, словно читая его мысли. Она сняла очки и протерла стеклышки краешком рукава. – Последние три года жизни с ними… дали мне надежду. Я словно исцелилась.
- Я рад этому, - тихо отозвался Гарри. – Ты заслужила это и даже больше. – Он помедлил, подбирая слова. – Кэт, я хочу кое-что спросить у тебя...
- Да?
- Поппи хочет больше узнать о моем прошлом. Что я могу рассказать ей о той его части, когда нашел тебя?
Кэтрин поправила очки и уставилась на великолепное буйство нарциссов.
- Расскажи ей все, - в конце концов, ответила она. – Ей можно доверить мои секреты. И твои.
Гарри кивнул, про себя удивляясь ее невероятному решению, которого никогда от нее не ожидал.
- Есть еще кое-что, о чем я хотел бы тебя попросить. Любезность. Я понимаю причины, по которым мы не можем признать друг друга официально. Но наедине, я надеюсь, ты окажешь мне честь… хм, позволишь мне вести себя, как твой брат.
Она уставилась на него широко распахнутыми глазами, казалось, слишком потрясенная, чтобы ответить.
- Мы не обязаны рассказывать остальным, пока ты не будешь готова, – заметил Гарри. – Но я предпочел бы не скрывать наши отношения, когда мы бываем один на один. Ты – моя единственная семья.
Кэтрин стянула очки, чтобы стереть набежавшие слезы.
Сострадание и нежность нахлынули на Гарри – чувства, которые он никогда не испытывал к ней раньше. Потянувшись, он привлек сестру к себе и нежно поцеловал в лоб.
- Позволь мне быть твоим старшим братом, - прошептал он.

* * *

Лео улыбнулся и поднялся наверх. Однако, вместо того, чтобы пройти в свою комнату, он дошёл до конца коридора, повернул направо, и постучал в дверь. Не дожидаясь ответа, он вошёл.
Кэтрин Маркс, тяжело дыша, повернулась к нему лицом:
– Как вы осмелились войти в мою комнату без… – её голос затих, когда Лео закрыл дверь и подошёл к ней.
Облизав губы кончиком языка, она отступала, пока не оказалась у угла маленького туалетного столика. Её волосы спадали светлым шёлковым потоком на плечи. Глаза Кэтрин потемнели до сине-серого цвета бушующего океана. И пока она смотрела на Лео, щёки её порозовели.
– Зачем вы вернулись? – тихо спросила она.
– Ты знаешь, зачем, – Лео медленно положил руки на столик по обе стороны от неё. Девушка пыталась отступить назад, но места для движения не осталось. Аромат её кожи, смешанный с запахом мыла и свежих садовых цветов, достиг его ноздрей. Чувственные воспоминания парили вокруг и между ними. Когда Лео заметил её трепет, то ощутил порыв нежеланного жара. Его кровь превратилась в жидкое пламя.
Пытаясь держать себя в руках, Лео глубоко вздохнул.
– Кэт… нам нужно поговорить о том, что случилось.

...

Ольга-А:

наташа Спасибо!

И так мой самый-самый, любимый при любимый роман:
Соблазни меня на рассвете начну с того что влюбилась в Кева ещё читая первую книгу, даже в нескольких страничках такая страсть! Что меня в нём подкупило - его забота о Уин, нежность, которая так гармонична в нём, он грубоват? но тем прекраснее кажется его любовь, тоска такого сильного мужчины беспорно подкупает! Слезы на глаза наворачивались, когда Кев выхаживал любимую во время болезни, а комната, которую он делал для неё, ух, просто дух захватывает!
Места себе не находила пока он её не похитил!И это признание - не сейчас, так в день свадьбы - точно!Оч романтично! Наслаждалась каждым словом!

...

ludok:

Мариш, перечитываю сумерки, нашла такой нежный момент про Лео и Кэт. Как долго мы наблюдаем их отношение, скоро будет финал интриги.

Вместо обычного серого мисс Маркс была одета в платье бледно-лилового цвета. Тускло-каштановые волосы были стянуты на затылке в такой тугой пучок, что, казалось, ей было сложно даже моргать. Очки криво сидели на её носу, одна из проволочных дужек была перекручена. Это придавало ей вид одурманенной совы.
— На что это вы уставились? — раздражительно спросила мисс Маркс.
— Ваши очки погнулись, — сказал Лео, пытаясь сдержать улыбку.
Она ответила сердитым взглядом.
— Я пыталась отремонтировать их, но получилось только хуже.
— Дайте мне.
И прежде, чем девушка смогла возразить, Лео снял с неё очки и начал возиться с дужкой.
Она протестующе зашипела.
— Милорд, я не просила вас… если вы сломаете их…
— Как это вы умудрились согнуть дужку? — спросил Лео, настойчиво пытаясь выпрямить её.
— Я уронила очки на пол, и пока искала, наступила на них.
— У вас близорукость?
— Да.
Выпрямив дужку, Лео пристально разглядывал очки.
— Вот.
Он протянул мисс Маркс очки и замер, пристально уставившись в её глаза — одновременно такие голубые, зелёные и серые, окружённые чёткими тёмными ободками. Сверкающие, страстные, меняющие свой цвет. Словно опалы. Почему он никогда не замечал этого раньше?
Это открытие поразило Лео, вызвав ощущение покалывания на коже, как бывает при резком изменении температуры. Она вовсе не была не красивой. Но она была прекрасна той утонченной нежной красотой, подобной зимнему лунному свету или тонкому льняному аромату ромашек. Столь же спокойной и неяркой… восхитительной. На мгновение Лео замер.
Мисс Маркс — тоже молчала, переживая вместе с ним мгновение удивительной близости…
Она выхватила у Лео очки и решительно водрузила их на нос.

...

mshush:

 » Образ героев 2

А я за вас рада. И за Кева.

Так, пора значит заняться этим делом. Отлично, у меня кое-что есть для вас.

Ага, с практикой, но пока без диплома.

Так, мы тут не ругаем себя. Вспомните нашу ломку, кто в оригинале читал...

И я знаю, как вас отвлечь.

Я естественно все напишу заранее. У нас будет небольшая рекламная компания до этого. Кроме того, время не имеет значения. Засчитываются правильные ответы. Тут вопросы не по тексту, чтоб раз в ворде вставили, нашли и написали мне. Тут вам придется потратить приличное время на каждый вопрос. Вопросов я планирую сделать, если ничего не изменится, 5 по каждому роману. Итого, если Свадьбу включить в Рассвет, будет 5 романов по 5 вопросов: 25 вопросов... А может будет больше, пока не знаю, это как у меня пойдет процесс.

А ты еще не начала? Тогда точно надо, иначе как же конкурс?

А теперь отвлекаю вас... Вчера бродила по зарубежным форумам, я там примкнула к группе Хатауэйевцев. Так вот, там выкладывали образы героев. Думаю, и вам будет интересно на них посмотреть.

Начну с образа Кева, к которому я так осторожно подхожу. Хотя мне милее образ с книжки!



Далее, Гарри.



Амелия.



Кэм.



Сент-Винсент



Эав


Пока так... Как думаете? Подходят?

...

KattyK:

Кев - третья фотография;

Гарри вполне подходит!

Амелия - первая фотография.

Кэм - совершенное попадание .

Сент-Винсент - вторая!

Эви мне тоже понравилась

Выложили уже 4ю главу "Обвенчанные утром"

...

S-elena:

Марин, опять нас балуешь и радуешь!

Кев - вторая или третья фотография (хотя на обложке действительно и Кев, и Уин лучше всего);

Гарри - хорош;

Амелия - согласна с девочками, на первой очень похожа;

Кэм - первая фотка самая лучшая; .

Сент-Винсент - не подходит по моим представлениям ни один (извиняюсь );

Эви - согласна, отличный образ.



Интересно будет взглянуть.

На счет конкурса, Марин, как придумаешь, так пусть и будет. Я в любом случае его с нетерпением жду. Книгу про Лео жду (я тоже не люблю читать по главам - жду всю книгу), конкурс жду - сплошные ожидания!!! Хотя, конкурс с двумя этапами, я думаю, будет оригинально и интересно.

...

mshush:

 » Образ героев 3

Остудить и отвлечь вас же надо.

На этом считаю их образы уже установленными и не подлежащими изменению.

Вот. В принципе с первым я на сто процентов согласна. А остальное на ваш суд.

Мэтью Свифт



Рейф Боумен



Саймон Хант



Гейдж, Харди или Джек, из Трэвисов... (я их не знаю, так что на ваш суд)


Закери Бронсон (прям в точку!)



Маркус Уэстклиф





Я вас поняла. Теперь буду решать сама, что да как.

Я тут попутно Лео ищу. кажется нашла.. Еще немного и выложу.

...

Ziarel:

Кев - 1-я
Гарри - 2-я
Амелия - 1-я
Кем - 1-я, 2-я
Сент-Винсент - неа...
Эви - да, только волосы в фотошопе подкрасить

...