Путь скарабея (ИЛР, 18+)

Виттории приснился сад, ее тайный сад, о котором знали только самые близкие люди. В нем росло одно единственное дерево – Древо Познания. Оно было похоже на старый тутовник – величественный, плодоносный, живучий; с шатровой тенистой кроной и могучим необхватным стволом; рисунок его коры издали напоминал перевитые жилы.

Она погладила дерево, ощущая ладонью его твердость, тепло, шероховатость и глубокие борозды…

Из-за толстого ствола выглянул Рональд.

- Так и знал, что на твоем Древе Познания растет чеснок, - сказал он.

Виттория подняла глаза и убедилась, что на ветвях длинными розовато-белыми каплями висят крупные головки чеснока, точно цветочные бутоны с закрытыми лепестками выпиравших долек. Плоды были приятны для глаз, хороши для пищи и желанны, потому что давали знание. Она хотела сорвать одну чесночную головку, но ее прямо у нее из руки выбила метко пущенная стрела.

Поблизости раздался конский топот.

Кентавр Джакобо скакал вокруг дерева, расстреливал из лука чеснок и декламировал стихи:

- Любовь волнует и тревожит.

Она — враг тупости и сна,

И тот, к кому пришла она,

Невеждой быть уже не сможет!

Пряные овощи падали на землю, разбивались и рассыпались на зубчики.

- Хватит разорять мой сад! – крикнула Виттория. – Зира, скажи ему!

Тизири погналась за кентавром, грозно размахивая веником и хлеща им по конскому крупу.

Испуганный Джакобо с громким ржанием умчался за ограду.

- Рональд, как ты здесь оказался? – спросила Виттория.

- Я пришел в свой храм, - он показал на пилон с узким входом, затянутым белесым пологом паутины, и начал стрелять в проем из револьвера, производя ужасный грохот.

- Зачем ты стреляешь?

- Надо расчистить коридор.

- Зира, дай свое оружие, - скомандовала Виттория и, получив веник, смела липкие сети.

Чернильная темнота святилища внушила ей страх.

- Не бойся, я с тобой. Пойдем, - позвал Рональд.

- Наследника делать?

- Нет, - смущенно улыбнувшись, он преобразился. – Исполню твое другое желание.

Заинтригованная девушка шагнула в храм и увидела далеко в глубине мерцающий огонек. Казалось, что идти к нему долго, но уже через миг стояла перед изваянием сфинкса. У него между лапами стоял сосуд, из которого выбивались языки желтого пламени, озаряя пространство вокруг. У статуи было лицо Рональда с глазами-изумрудами.

- Это пламя моей души, - пояснил он, указав на огонь.

- Я думала, что оно у тебя холодное и голубого цвета.

- Ты видишь, что это не так.

- Зачем ты мне открыл свою тайну?

- Ты должна знать, что теперь мне не страшен никакой мрак.

Сфинкс, будто оживленный звуками его голоса, засверкал глазами, драгоценные грани заиграли изумрудными переливами.

Снаружи прогремел взрыв, и под храмовыми сводами эхом прокатились гулкие раскаты.

- На нас напали магрибы?

Рональд обнял ее, чтобы защитить и успокоить, но она от испытанного ужаса проснулась.

За окном грохотал гром, и бушевало ненастье, омрачавшее тихое и пестрое очарование осени. Серые тучи застилали небо. Ветер качал деревья, а дождь старался сбить с ветвей разноцветную листву.

Сунув руку под подушку, девушка убедилась, что лунный оберег на месте. Значит, сон не мог быть плохим.