Кто родится? |
||||||
| девочка |
|
50% | [ 6 ] | |||
| мальчик |
|
50% | [ 6 ] | |||
Всего голосов: 12 Опрос завершён. Как создать в теме новый опрос?
ma ri na:
Оля, в реанимацию точно не пускают, Юля права. Лагерь разбить в больнице никто не позволит. Поддержка кого-то всё же нужна. А то сама Ксюша может в больнице оказаться.
Как-то на бабушку не очень рассчитываю, не очень у неё отношения с дочкой, нет в них душевности и близости, что-ли. Подруги.... но ведь у них семьи. Тут надо надёжное плечо, может поговорить с ней кто-то должен, чтобы Ксюша взяла себя в руки, и не загоняла себя, хоть это и нелегко, силы ей ой как необходимы, кто за дочкой будет ухаживать.
Айсир:
Очень жаль ребенка, жаль Ксюшу, терять малыша в малом возрасте очень трудно, а тут уже есть целый багаж воспоминаний... кошмар. Я думаю поведение женщины-матери в такой ситуации индивидуально. Кто-то может быть сдержаннее, кто-то напротив,- доходит до истерик. Поэтому говорить о том, что она там как-то неправильно себя ведет (по описанию), я считаю- нет смысла. Это же не аксиома.
Благородство Стаса успокаивает, радует. Всё же хороший он мужик, а вот правду о их взаимоотношениях недосказал, мне кажется, он по сути просто хочет верить, что у них именно сдвиги в отношениях, да и перед сыном неловко, уже озвучил её как будущую жену.
Илья именно в этой ситуации поймет, нужна ли ему Ксюша и насколько. Трудности либо сближают, либо напрочь отдаляют.
Спасибо автору, легкого пера и для нас быстрого продолжения)))
Airkiss:
[quote="ma ri na"]Оля, в реанимацию точ
ma ri na писал(а):
Как-то на бабушку не очень рассчитываю, не очень у неё отношения с дочкой, нет в них душевности и близости, что-ли. Подруги.... но ведь у них семьи. Тут надо надёжное плечо, может поговорить с ней кто-то должен, чтобы Ксюша взяла себя в руки, и не загоняла себя, хоть это и нелегко, силы ей ой как необходимы, кто за дочкой будет ухаживать.
Бабушка! Отношения у них точно не айс, да и работает она тоже, наверно. Ведь ещё не старая совсем. Но вот как раз Евина болезнь может их сплотить. Ну не может мать оставаться равнодушной к горю своей дочери. Это на танцульки она могла неохотно Ксюшу отпускать, а здесь она должна быть рядом!
Но самое крепкое плечо сейчас, это Илья и, как ни странно, Стас, который не потерял хладнокровие и решимость наказать виновного. А также, сможет морально и материально поддержать Ксюшу.
Гали:
Большое спасибо за продолжение.Опять очень печальная глава.Мечтаю,что наступит просвет ,а Ева и Стас ,поправятся.
shwaya:
» Глава 27
На каком-то бездумном автопилоте Ксюша переставляла негнущиеся ноги, не замечая ни окружающей обстановки, ни направления пути, ни поддерживающую прохладную руку на своем теле. Все мысли были сконцентрированы на дочке, ее девочке, которая может не дожить до завтра.Почувствовав ненавязчивое манипулирование, Лесина остановилась и дождалась, когда перед ней откроют дверь в очередную палату. В глаза ударил совершенно неуместно позитивный яркий солнечный свет от окна. Для ноября совершенно не характерно.
Вздохнув, Ксю зашла в помещение, где на единственной кровати, обмотанный проводами, в напряженной позе лежал Станислав.
- Ксюша? – обеспокоенный мужчина слегка поднял голову, но болезненно поморщившись снова лег, продолжая разглядывать посетительницу. – Что случилось? Как Ева?
Вопрос был неуместен. Точнее, послужил очередным напоминанием, и девушка, прикрыв глаза, из которых потекли слезы, покачала головой, не в силах произнести и слова.
Стас вопросительно посмотрел на сына, но тот также дал понять, что сказать нечего.
- Что делают врачи? Может, нужны деньги, чтобы они более тщательно следили за девочкой?
Ксю снова помотала головой, отрицая, уверенная в том, что делается всё возможное. Ведь она лежит в реанимации.
Лесина села на прикроватный стул и уставилась в одну точку.
- Ей дали седативное, - пояснил поведение Илья.
- Понял. – мужчина провел рукой по лицу, сетуя на беспомощность и собственную бесполезность в данной ситуации.
- Как ты? – выдавила из себя Ксю, посмотрев на старшего Речинского.
- В порядке, - ответил тот, махнув здоровой рукой на провода и бинты. – Жить буду. Остальное – не существенно.
- Прости меня, - тихо произнесла.
- Перестань, Ксения! Сейчас же перестань! Это я должен просить прощения за то, что отвлекал тебя от дороги, да и не виновата ты ни в чем! В произошедшей аварии твоей вины нет совершенно, и я это докажу! Пешков сядет. И надолго! Я не спущу это с рук!
Илья удивленно выгнул бровь, но промолчал, с трудом, однако, представляя обычно спокойного, уравновешенного отца в роли великого мстителя. Другое дело, что он и сам пострадал. Но, судя по всему, его это сейчас мало заботило. Все присутствующие были сосредоточены на здоровье малышки.
- Ева… все плохо, - Ксю втянула носом много воздуха, пытаясь сдержать новую порцию слез. – Была остановка сердца. Организм не справляется… - тут Ксю все же не выдержала и зарыдала, уткнувшись в ладони лицом.
Стас обеспокоено посмотрел на сына, не зная, что тут сказать, и не имея возможности поддержать ее объятиями. Илья прочитал в глазах отца немую мольбу и, осторожно подойдя к девушке, слегка приобнял ее за вздрагивающие плечи. Ксения прижалась к нему, инстинктивно ища утешения.
- Отвезешь ее домой? – спросил отец.
- Я не поеду! – всхлипнула Ксения. – Не хочу пропустить еще раз что-то!
- Тебе позвонят, если что!
- Нет… - замотала девушка головой, утыкаясь мокрым лицом в свитер Ильи. – У меня нет телефона, - послышалось глухое пояснение.
Станислав бросил на сына многозначительный взгляд и тот кивнул, отстраняясь от Лесиной.
- Я отойду…
Красная от слез, слегка опухшая Ксю оглянулась и осталась сидеть на стуле напротив Станислава, когда парень вышел из палаты, не попрощавшись.
- Он скоро вернется, не переживай, - вдруг выдал Стас.
Ксю округлила глаза, но молча ждала продолжения.
- Я попросил его купить тебе телефон.
- Нет! Я сама…
- Тебе сейчас не до покупок, милая. А Илье не трудно.
- Я отдам деньги!
- Поговорим об этом потом, ладно?
- Я все равно отдам! Не хочу быть должна.
- Ты и не будешь мне ничего должна. Никогда.
Ксения лишь мотнула головой.
- Расскажи, как ты? – попросила она.
- Как видишь, - развел одной рукой мужчина. – Больше всего пострадала правая часть, ведь въехали как раз в мою дверь.
Ксю виновато опустила глаза.
- Прости, - еще раз попросила.
- Я же сказал, прекращай это дело! Я живой и почти здоровый. Правда пока не могу даже сесть – нельзя, но всё наладится. Ноги я чувствую, это уже полдела! - Речинский старался говорить бодро, заражая Ксению оптимизмом в такой тяжелый для нее период.
- Лучше бы пострадала я… Или совсем…
- Ксю! – прикрикнул он на нее. – Я чтобы больше не слышал ничего подобного! Что за разговоры!? Кто бы тогда ухаживал за твоей дочкой? Кто пришел бы меня навестить? Ты мне это кончай! Не дело говоришь!
Лесина снова заплакала, отвернувшись к солнечному небу за окном. Стас сбавил обороты
- Ну, милая, перестань! Извини, сорвался. Просто ну очень мне не хочется, чтобы ты на себя наговаривала! Ты нужна мне… нам с Евой, живая и здоровая! Нужна!
Ксюша молчала, слушая такие приятные, но к сожалению бесполезные сейчас слова. Они ничем не могли помочь ее доченьке, Стасу, да и ей, вынужденной все это переживать.
- Я согласна… - едва слышно произнесла она мужчине.
- Что? – То ли не расслышал, то ли не понял, о чем она говорит, Речинский.
- Если твое предложение еще в силе, я согласна, - повторила чуть громче Ксю.
- Какое предложение?
Лесина как-то зло ухмыльнулась, всё так же не глядя на Стаса.
- Руки и сердца… Твое… предложение… - она перевела взгляд на собеседника.
- Ксюша, - видно было, что он заволновался, но старался держать себя в руках. – Ты сейчас не в себе. Давай подождем, пока я встану с постели, Ева выздоровеет, а потом вернемся к этой теме.
- Все равно, когда. Я просто тебе сообщаю свое решение.
Не так Станислав хотел бы услышать ответ на это. Не в такой обстановке, не такими словами. Не так равнодушно. Не глядя глаза в глаза. Обреченно, будто подписывала себе приговор. Что подвигло эту женщину заговорить об этом сейчас? Вот так вдруг? Страх чего-то? А может, финансовые проблемы? Нет, Речинский отбросил эту мысль как несостоятельную.
Ксюша никогда не давала повода думать, будто ей интересны его деньги. И даже если так, в ее ситуации с ребенком она вправе желать этого. Материнский инстинкт берет верх, заставляя пересматривать свои принципы и стремления. Он не винил ее. Денег ему не жалко. Но тем более сейчас, когда у Ксюши далеко не самый легкий период в жизни, не хотел он получить ее согласие на брак. Это нисколько не умаляло его желания быть с ней, но если она действительно хочет этого, она будет хотеть этого и после, когда всё наладится.
В палате царила тишина, нарушаемая лишь дыханием и ненавязчивым стрекотом медицинского оборудования, расставленного рядом с кроватью. Стас и вовсе не понимал, к чему опутывать его датчиками, если его жизни ничто уже не угрожало. Боль усмирялась капельницами, а сердце и легкие работали бесперебойно, однако он не стал спорить. Видимо, отечественная медицина по-своему понимает заботу о платных пациентах.
- Ксю, - аккуратно позвал мужчина, и девушка подняла на него взгляд. – Я понимаю, возможно, я навязчив, но все же… если нужны будут деньги…
Лесина интенсивно замотала головой.
- Погоди, - поторопился высказаться Стас. – Не спеши отказываться. Я не просто так. Я для Евы. Возможно, потребуется специальная помощь, лекарства. Сейчас всё дорого, я ведь знаю. Поэтому… я тебя очень прошу. Не постесняйся сказать мне. – Ксю отрешенно слушала и молчала. – Ты ведь теперь… моя невеста? – неуверенно улыбаясь, закончил Речинский.
В этот момент открылась дверь, и зашел Илья.
Он нахмурил брови, услыхав последние слова, замер в проходе с коробкой, на которой был изображен мобильный телефон, и смотрел на Лесину, ожидая ее реакции так же, как и отец.
Ксения обернулась на вошедшего и на мгновение испуганно замерла. Уже такой знакомый черный взгляд впился в ее лицо в немом ожидании. Но через секунду, видимо, что-то для себя решив, она отвернулась к отцу и кивнула. Как-то неестественно. Словно робот.
- Ваш можно поздравить? – глухо спросил Илья отца.
Тот улыбнулся шире и кивнул.
- Да, сынок, Ксюшенька согласилась выйти за меня. Но мы решили повременить, пока все будут здоровы.
Илья зажмурился, но следом всё-таки шагнул в комнату и положил покупку на тумбочку рядом с Ксю.
- Телефон, – коротко бросил он и развернулся к выходу. – Не буду мешать.
Ксю снова резко обернулась, глядя парню в спину. Сказать ничего не успела, да и что тут скажешь? Решение принято.
А еще через секунду, отодвинув выходящего парня с прохода, в палату влетела уже знакомая мужчинам медсестра и впопыхах сообщила, глядя на посетительницу больного:
- Вас снова ищут в детском…
Airkiss:
Оля, привет!
Такое неоднозначное решение приняла Ксюша. Стас это понял и торопиться не хочет, но все же и отказываться от нее не хочет. Тем более, инвалидом он себя не чувствует.
Сейчас, когда у него больше прав на Ксюшу и Еву, это даст ему дополнительные основания бороться за справедливое наказание преступника. А Илью - жаль, конечно. Но его поведение не раз отталкивало Ксюшу, она до сих пор не знает, что их связывало, кроме секса. Напротив, Стас не скрывал своих намерений, и он для нее так нужная ей сейчас поддержка, а она нужна ему. Хотя чувство вины перед Стасом велико и повлияло на ее решение.
таняюшка:
Что-то я не поняла, кто Ксюше ближе ... Стас или Илья? Раньше я почему-то была уверена, что ... Стас, не смотря на то, что Ксюшу и Илью связали близкие отношения, но к ним они пришли, в общем-то, под напором Ильи, так он их серьезно и не рассматривал. А теперь ... напрягся!
Спасибо за главу, очень жду, выкарабкается ли Ева! Вот кого мне больше всего жаль в этой истории!
ma ri na:
Оля,
спасибо за продолжение) 
Стас понял, что Ксюша действует под воздействием момента, чувство вины, благодарность, сострадание, да и нравился ей Стас, будь у них больше времени, чтобы узнать друг друга, кто знает, как бы всё обернулось. Илью наверно надо бы пожалеть, да только не получается. Для Илье всё-же такие проблемы - это слишком, не те у него с Ксюшей отношения, что-то как-то туманно и неопределённо. Да и как иначе, секс был, и всё. Ксюше надо хорошо подумать, жалость и вина - это не те чувства, из-за которых надо выходить замуж, но пока это очень плохо получается, когда дочь в таком состоянии.
kanifolka:
Спасибо за долгожданное продолжение, Оля!
Малышку очень жаль. Надеюсь, в этот раз Ксюшу разыскивают, потому что Ева пришла в себя.
Айсир:
Аффффтооор, не пропадай так на долхо
Мне почему-то кажется, что Речинский старший от нее откажется. Он мужчина вроде не глупый, один к одному сможет сложить.
В силу данной ситуации Илья уже чувствует, что он как бы защитник, примерил на себя роль и ноша оказалась не так тягостна, да и инстинкты потихоньку начали пробуждаться. А тут такой поворот для него, неприятный.
shwaya:
» Глава 28
На этаже детского отделения Ксюша бросилась прямиком к палате реанимации, но на пороге ее остановил зав.отделением, резко развернув женщину в обратном направлении. Из-за полуприкрытой двери были слышны голоса и писк аппаратуры.– Ксения, – обратился к ней врач. – Вас искали, но напрасно. У девочки снова кризис, но мы держим это под контролем.
Ксю побледнела и начала вырываться из захвата.
– Пустите, я должна быть рядом с ней!
– Не стоит, правда. Вы будете только мешать. – Врач опасливо обернулся на дверь, но тут же снова обратил всё свое внимание на матери.
– Может, если она услышит мой голос, она… захочет… жить?
– Она не слышит. Вы же понимаете. Сейчас врачи борются за ее жизнь, а нам с вами остается только помолиться. – Врач снова напрягся, чтобы не выпустить Ксению от себя. – Я прошу вас, успокойтесь.
Но Ксюша, как мать, ничего не могла с собой поделать. Ей было необходимо увидеть кровиночку! Она искренне верила, что своим присутствием сможет усилить желание дочки жить.
В это время вход в реанимацию открылся и оттуда показалась медсестра. По ее лицу невозможно было что-либо понять, и Ксю рванула ей наперерез.
– Что? Как?
Женщина отпрянула от неожиданности, но, бросив на начальника быстрый взгляд, покачала головой и обойдя их, молча пошла дальше.
Ксю развернулась к зав.отделением:
– Почему она ничего не говорит? Что там происходит? Кто-нибудь мне скажет? – голос сорвался на крик. – Я хочу видеть Еву! Мою доченьку! Пустите! – она резко дернулась из рук мужчины и бросилась к дверям.
В проходе она налетела на выходящего высокого худого хирурга, который придержал ее за плечи и осторожно нашел ее заплаканные глаза взглядом.
– Мне жаль… Мы сделали всё, что…
Большего Ксения не расслышала. В ушах забарабанил пульс, в глазах потемнело, ноги подогнулись. Последнее, что Лесина почувствовала, это боль в груди.
Сколько может вынести человек? Правда ли, как говорят, что большего, чем он может пережить, Бог ему не даст? Ксю не верила. С таким трудом пережив смерть любимого мужа, разорение от рук его «друзей», безразличие матери, теперь ей предстоял ад, который настиг ее с гибелью единственной дочери. По ее недосмотру. Ее вине… Самое худшее, что может случиться с женщиной, это пережить собственного ребенка.
Ксения не шевелясь лежала и смотрела в белоснежный потолок сквозь мутную пелену слез. Не было ни сил, ни желания вставать, повернуть голову, моргать. У нее в жизни не осталось ничего. Совсем. Никого. Есть ли смысл продолжать такую жизнь? Нет. Не зачем. Для чего? Она ощущала себя столетней старухой, у которой в жизни было всё: детство, любовь, дом, дети… и всё ушло. Закончилось.
Так быстро…
Послышался скрип открывающейся двери, на который Ксю никак не отреагировала. На лицо упала чья-то тень, заставившая ее моргнуть, выдавливая лишнюю влагу из глаз.
– Ксения Валерьевна… – позвал ее незнакомый мужской голос. – Как вы себя чувствуете?
Отвечать не было смысла. Как может себя чувствовать человек, который потерял всё?
– Я понимаю, что вам трудно, но постарайтесь ответить. Мне нужно знать ваши текущие ощущения. Есть ли боли? Неудобства? Вы едва не потеряли ребенка…
Лесина обернулась на эти слова. Врач сконфузился под ее тяжелым взглядом.
– Я имею в виду… Простите. Не ловко получилось. – Он кашлянул в кулак. – Я имел в виду вашу беременность.
– Какую беременность…
– Как какую? Анализы показали. Мы должны были проверить, чтобы в случае чего не вводить вам нежелательные препараты. Вы не знали? – Он снова откашлялся. – Думаю, поздравительные речи не очень уместны, но все же…
Мужчина отвел глаза и вышел из поля зрения. Что-то прошуршало за головой, показалась стойка с капельницей.
– Мы позвонили вашим родственникам, они скоро приедут.
– Каким родственникам?
– Вы оставляли телефон, на случай необходимости связаться по поводу вашей доч... – запнулся. – Бабушка. Ваша мама… или свекровь?
Ксюша снова отвернулась к потолку, когда почувствовала манипуляции на сгибе локтя. Доктор вынул катетер и прислонил ватный тампон, заклеивая пластырем.
– Не стоило… – лишь прошептала.
Она понимала порыв медицинского персонала, но видеть кого-либо не было никакого желания.
– Вам необходима чья-то поддержка. Горе легче переживать не в одиночестве. Тем более, что вам нежелательно сильно волноваться. Понимаю, что избежать этого крайне трудно, но надо стараться ради будущего малыша. – Было слышно, что врач улыбнулся.
Ксюша никак не могла взять в толк, о каком малыше бредит этот человек? Единственный, с кем у нее была интимная связь за последние два ДВА! года – это Илья. И они предохранялись. Стопроцентно! Да и период был вовремя, иначе Ксю заметила бы. Так что, воспринимать серьезно слова доктора Ксю не могла. Вероятно, кто-то что-то напутал. Или пытаются заставить ее придти в себя таким жестоким способом, отвлечь от…
Из груди вырвался всхлип.
Ева! Ее малышка! Неужели ее больше нет?!
– Мне нужно уехать. – Илья взглянул на отца. – Есть дела.
– Хорошо, сынок, но прежде сходи узнай, что там у Ксюши.
– Я не нанимался нянчиться с ней! – получилось резко, но Стас не обратил на это внимания. Привык к подобному поведению сына.
– Я бы и сам сходил… – отец многозначительно посмотрел на парня. – Но понимаешь…
Речь злобно уставился на родителя. Деваться некуда, нужно идти. Черт бы побрал это всё. Он не нанимался трястись над «невестой» папаши, но послать его тоже язык не поворачивался. Все-таки больной человек. Рогатый, к тому же.
Илья досадливо поморщился. Тьфу!
– Хорошо. Узнаю. И сразу уеду. Устал от больниц. Извини… – и вышел, не дожидаясь ответа.
На этаже детского отделения стояла гробовая тишина. Не было слышно ни грохота обеденных развозок, ни шепота медсестер, ни писка мониторов… Жуть какая-то! Куда все подевались? Может, тихий час?
На посту дежурного тоже никого не нашлось. Что теперь? Ломиться по кабинетам? Оно ему надо?
Гневно стукнув ладонью по стеклянной двери, Речинский вышел на лестничную площадку и пошел к выходу из больницы. Настроения разыскивать и выспрашивать, да и вообще – общаться сейчас с лицемерной бабой – не было никакого.
Заехать домой, поесть и делать задания. Все эти семейные трагедии – не повод забивать на универ.
Станислав ждал новостей, но сын не возвращался. Неужели, что-то серьезное?
Взяв трубку сотового он набрал, но номер оказался недоступен. Что за дела? Ксюшин новый аппарат так и остался лежать на тумбочке рядом, не распакованный. Не долго думая, мужчина нажал кнопку вызова медсестры.
Через полминуты в палате возникла незнакомая улыбающаяся девушка в белом халате.
– Юленька, – обратился Стас к вошедшей, прочитав на бейдже имя.
– Что-то принести? Как вы себя чувствуете?
– Со мной все в порядке. Но есть просьба.
Медработница обратилась в слух и наигранную услужливость.
– Слушаю вас, Станислав Данилович.
– У меня сегодня была посетительница, может видели, Ксения.
В ответ девушка покачала головой, но продолжала внимать.
– У нее дочь в детской реанимации, этажом ниже, ее туда вызвали срочно. Не узнаете ли для меня, как там дела?
– Но мне нельзя покидать пост… – озадаченно надула губки девчонка.
– Я понимаю, – не сдавался Стас, – но мне очень надо. Это моя невеста, и я переживаю за нее.
– Оу… ну, я попробую. По телефону узнаю. Подождите минуту.
– Буду очень признателен, – кивнул пациент. – Жду.
Белый халат мелькнул в дверях.
Через несколько минут, показавшихся Речинскому часом, не меньше, Юля снова заглянула, но вся ее вежливая радость с лица куда-то исчезла. Девушка встала рядом с дверьми и молча взирала на подопечного.
– Ну, Юленька, вы узнали что-нибудь?
– Эээ… да. Вы только не переживайте, Станислав Данилович. Вам нельзя…
Мужчина попытался приподняться на здоровой руке, но боль резко отозвалась ниже.
– Что?
– Не вставайте. Я узнала, да… Эээ. Все не очень хорошо… – медсестра продолжала мяться в нерешительности. – Ваша невеста… она в порядке. Сейчас под капельницей, как мне сказали. Но всё нормально… Ребенка удалось сохранить.
– Слава Богу! – Выдохнул Стас. – Слава… Богу… – но тут же вспомнил слова Юли. – Но почему под капельницей? Ей стало плохо?
– Я не знаю точно, вы же понимаете… клятва Гиппократа и всё такое.
– Да… понимаю. Хорошо, Юля, спасибо.
Девушка выбежала из палаты, словно за ней гнались. Речинский нахмурился. Странная.