Я выхожу из игры. Книга 1. `Волк в капкане` (СЛР, 18+)

Свет и Кат:

Ирочка, спасибо за подробные комментарии!
Как ты время находишь? У меня тут толпа голодных, болеющих, желающих все и сразу посмотреть. Да еще и с компьютера выгоняют. На телефоне буковки долго набирать. Вот, власть переменилась... я снова в обнимку с компом. Ира, приходи завтра! Ждем, ждем!

...

Sandrine Lehmann:

точнее и не скажешь. У него есть свои причины, свои скелеты в шкафу.

Пожалуйста! И отдельное спасибо за такое замечательное видение ситуации! Да, будет ему и толчок. Обязательно. На каждую хитрую №опу...

время есть не всегда (сами понимаете) но это удовольствие!

время находить, факт, очень трудно бывает, но комп у меня свой, и я всех с него гоняю в любой момент. И компов у нас вообще много, на всех хватает. Другое дело что да, всем что-то всегда надо, пока всех не накормишь и не обогреешь, тебя в покое не оставят. Но я фанат режима. Дети легли спать - и я тут как тут.

...

Deloni:

Девочки, скажу по секрету у Иры, что напрашивается исходя из сюжета, почти ни когда не случается , а происходит то, о чем даже мыслей не было и от этого читать одно удовольствие.

...

Sandrine Lehmann:

Мне так нравится

...

Свет и Кат:

Ничего себе! Ира, где ты оставила литературный "след", что народ знает твои авторские особенности? Может, я не там искала?

...

Deloni:

Ну вообще-то Игра, это первая из книг, можно сказать серии, сейчас Ира пишет 5 книгу, где один из главных героев сын Отто.
В "серии" :
-"Я выхожу из игры",
-"Победителей не судят",
-"Сокровище Женевы",
-"Альпийская роза", и последняя
-"Не бойся дьявола" (пишется).
Книги не связаны сюжетом, но второстепенные герои из одной истории в другой становятся главными. К примеру в Победителях, главная героиня подруга Артура Максин.

...

Свет и Кат:

Оля, привет!
Спасибо за развернутый ответ. Очень хочу познакомиться и с другими книгами Иры. Ира, ты не будешь против?
Такая хорошая возможность - каникулы. С утра "нестись" никуда не надо (кроме кухни, естественно, где собираются голодные домочадцы ). Полный холодильник, а мы все "страдаем"...
Оля, сейчас голодающих накормлю и пойду искать. Еще раз спасибо!

...

ma ri na:

Всем Новогодний привет )
Ира, спасибо за продолжение )
Очень эмоциональная глава, так переживала, пока читала. Вот надо бы злиться на Отто, но не получается. Мне его жалко, он совершенно не готов к тем чувствам, вообще ко всему, что сейчас происходит с ним. Но его поступок мерзкий, гадкий, отвратительный. Он унизил Рене при всех людях, что находились в баре. Жесть! Как поведёт себя Рене.... Я даже не могу что-то предугадать. Она святая простота, любит Отто, и как мне кажется , неплохо узнала его, не удивлюсь, если и этому поступку Отто найдёт оправдание. Только не она должна искать ответы и оправдывать Отто, а он сам, а так, ничего хорошего из их отношений не получится. Классная глава, буду ждать продолжения )

...

sleeping-imp:

Всех с наступившим Новым Годом! И спасибо за новую главу! Дааа, Отто действительно как собака на сене, и ведет себя совсем некрасиво по отношению к Рене(

...

Sandrine Lehmann:

 » Глава 27

Глава 27
Рене еще несколько минут продолжала лежать, прижавшись щекой к подушке, упершись взглядом в складочку на простыне. Иногда складочка расплывалась от слез. Наконец, она встала, прошлась по номеру в поисках своих сигарет «Сэйлем», вспомнила, что забыла их на столе в «Драй фуксе». Пришлось залезть в сумку Отто и вытащить новую пачку из блока, который, как сказал Ноэль, Отто всегда возил в заначке. Он курил Мальборо, для Рене они обычно были крепковаты, но сегодня - в самый раз. Она закурила, машинально взглянула в зеркало. Вспомнила, как смотрела на себя в конце октября, в Цюрихе, после изнасилования. Тогда у нее было сильно разбито лицо, и было очень много крови, а еще были разрывы. Сейчас она ни капли не пострадала, во всяком случае, физически. Она отвернулась от зеркала, завернулась в белый махровый халат, который в этом отеле предоставлялся гостям, как во многих пятизвездниках.
Что теперь? Она не знала. Она не хотела думать об этом. Собрать вещи и вызвать по телефону такси? Она отвлеченно подумала, что в Цюрих можно доехать на поезде, но не из Гармиша, а из Мюнхена. И тут же задала себе вопрос в упор: ты готова уйти? Навсегда покинуть мужчину, который для тебя значит все на свете, которого любишь больше жизни? Никогда не видеть его, не прикасаться к нему, не умирать от счастья и любви, обнимая его? Если она уйдет - на этом все будет кончено. Такой гордый и самолюбивый человек, как Отто Ромингер, никогда не побежит за ней, будь он хоть трижды неправ.
Нет, она не может уйти. Как она будет без него жить? Ведь он - ее солнце, ее свет, ее счастье. Да, он поступил плохо. Но у нее не заняло много времени найти ему кучу оправданий. Она действительно выглядела вызывающе. Она хотела зажечь его, заставить безумствовать от желания, и слегка хватила через край. И он прав в том, что она выставлялась напоказ, после этого дня в спа-комплексе она чувствовала себя неотразимой, для нее это было немного в диковинку, ощущение собственной желанности вскружило ей голову, Рене хотела, чтобы все видели, какая она красивая. И вела себя так же, она провоцировала его. Наверное, эти два последние танца с Ноэлем были чересчур - она уже тогда знала, что они оба переступают черту. Потом, поняв, что Отто сердится, она попыталась задобрить его, но выбрала не те средства. Вместо того, чтобы успокоить, она разозлила его еще сильнее. А он устал, после фрирайда был такой взвинченный, после того как чуть не погиб там в этой трещине, и рука, и все такое. Отто встал, чтобы уйти от греха подальше, но она сама его не отпустила. И да, Рене играла с огнем, просто чтобы посмотреть, на что это похоже. И - вполне закономерно - обожглась. Она хотела увидеть взрыв и пострадала - примерно как любопытный идиот может заорать в горах, чтобы посмотреть на лавину, и погибает, погребенный под тоннами снега. Или тонет, решив, что достаточно крут для того, чтобы нырять в волну во время шторма где-нибудь на Гавайях. И кого она теперь должна винить, кроме самой себя?
Это она сама все испортила. Как там Ноэль говорил о сестре Отто? - что она играет с огнем и ее кто-нибудь в один прекрасный день просто пристрелит. Рене, наверное, повезло - она не профи в этих играх, которые, видимо, у Ромингеров в крови, но ее все же не пристрелили. Так, немного потискали. Что теперь будет с ними двумя, после всего этого? А Ноэль? Она что, поссорила их? Она не уйдет от Отто - как она может уйти, если так сильно его любит? Она не может его потерять. Она почти с самого начала знала, на что идет, что он ее не любит, что она для него... Черт, а это тут причем? Стоп! Ведь он ревновал ее. Правда. Разве ревнуют тех, кого не любят? Разве будет мужчина вроде Отто, такой самоуверенный и заносчивый, ревновать женщину, которая ни черта для него не значит? Конечно, нет. Но его вроде бы взбесил не сам факт, что она «тискалась» с Ноэлем, а то, что она делала это на виду у всех... Сложно все это, так сложно! Она должна остаться и как-то все уладить. Что и как она будет улаживать - совершенно непонятно. Рене приняла душ, обмоталась полотенцем, села в кресло, чтобы подумать, и задремала...

Отто выпал из лифта в полубессознательном состоянии. Надо же так нажраться... Он посмотрел на часы, увидел на циферблате странную цифру Ѵ576, долго думал и наконец громко изрек:
- Всякому известно, что квадратный корень из 576 - это 24. Вопросы есть?
Никто ему не ответил. Отто махнул рукой и отправился в лобби-бар. Все остальные бары и рестораны отеля уже закрылись - было полпервого. Бармен в лобби-баре тоже собирался закрываться. Он бросил подозрительный взгляд на посетителя.
Он запомнил этого светловолосого швейцарца, который всего три часа назад в компании с высоким брюнетом пил тут пиво и заказывал сэндвичи, потом к ним присоединилась слишком откровенно одетая красивая девушка, и они ушли. Мужчины уже тогда были подшофе. Теперь швейцарец был очень основательно пьян - он не смог даже дойти до стойки без приключений - он тащился зигзагами и по пути опрокинул кресло. Правда, не заметил этого. Его руки здорово дрожали, белокурые лохмы падали на лицо и выглядели так, будто из них пытались свалять войлок. Интересно, неужели девица ушла с брюнетом?
- Я собираюсь закрываться, - сказал бармен.
- Я тоже. - Отто грузно повалился на барный табурет, облокотился грудью на стойку и подпер щеку кулаком.
- Хотите чего-нибудь заказать? - с сомнением спросил бармен.
Отто задумался. Наверное, да, он чего-то хотел, только не помнил точно, чего. А еще он никак не мог сообразить, на каком языке это просить. На швитцере? Так он вроде не дома. Оставалось выбрать между немецким, французским и английским. Вроде бы он тут весь день говорил по-французски. Ноэль, фрирайд... Отто не был уверен, что он во Франции. В любом случае, он, только один раз споткнувшись, сказал слово, одинаково звучащее на всех языках:
- Гленнморанджи.
- По-моему, тебе уже достаточно, парень.
- Что? - удивился Отто, так и не поняв, на каком языке они оба говорят. Вроде мог и понять, и ответить - и ладно. - Да я трезв как стеклышко.
- Могу сделать хороший коктейль, - предложил тот. - Он помогает.
Отто даже не попытался сосредоточиться:
- Один хрен, лишь бы горело. Делай.
Он заставил себя не оборачиваться назад - за его спиной был полутемный, пустой зал лобби отеля. За стойкой ресепшен скучал ночной клерк. Отто не хотел видеть, как Рене уходит. Он не хотел ничего об этом знать. Ему было жаль, что другие бары не работают - там он точно ничего бы не увидел. Он знал, что она уйдет. И понимал, что для них обоих ее уход - лучшее решение создавшейся ситуации. Это во благо. И для Рене, и для Отто. Почему же ему так хочется выть от тоски? Он вдруг представил, как она именно сейчас оглядывает номер, стоя в дверях в своей голубой куртке. Она стерла свой яркий макияж (хотя помаду с ее губ он сцеловал сам, а тушь с глаз смыли слезы), надела толстый свитер и обычные джинсы, не того сорта, которые надеваются с мылом, и смотрит, не забыла ли тут чего-нибудь. Идет к лифту, нажимает кнопку... Отто невольно оглянулся: световой индикатор лифта в двадцати шагах от него действительно зажегся - кто-то спускался вниз. Сейчас двери откроются, она пройдет через лобби к входным дверям и навсегда исчезнет из его жизни. Он не хотел это видеть. Но был не в силах отвернуться.
Двери разъехались - из лифта вышла пожилая супружеская пара с чемоданами. Отто отвернулся.
- Вот, - сказал бармен и поставил стакан на стойку. Отто посмотрел. Красота. Бежевато-коричневый цвет, консистенция ближе к густой - ликер там, что ли? На бортике стакана - ломтик лайма. Соломинка. Ну да, только коктейля нам не хватало. Самое то понизить сейчас градус. Зря не настоял на виски. Впрочем, ему было все равно. Он и хотел напиться. Тренировка завтра, и черт с ней. Сегодня он вернется в пустой номер, где уже не будет Рене.
Он сам не заметил, как прикончил этот коктейль. Зажег сигарету. Подумал, может вернуться в «Драй Фуксе». Может, Ноэль еще там. И перед герром Риддлем неудобно как-то - он от души предложил весь ужин за счет заведения, но у них вечеринка не задалась, заказали кучу всего и ни черта не съели, разбежались. Но отверг эту идею, как идиотскую. Пешком идти далеко, а еще одной поездки на такси он не вынесет - его слишком сильно укачивало по пьяни. Да и что он может сказать Ноэлю? Зачем им сегодня еще видеться? Вполне возможно, Ноэль уже тоже вернулся к себе - он, в отличие от первого номера своей команды Граттона и от текущего лидера Кубка Мира - Отто Ромингера - пока не заслужил номер в Райндле. Он остановился в очень даже неплохом отеле, в котором Отто приходилось бывать несколько раз - в четырехзвездочном Mercure.
- Повтори, - бросил он бармену.
- Одну минуту.
Он хотел посмотреть, что входит в эту адскую смесь, но забыл, отвлекся на разглядывание бутылок на полке, а потом опять приехал лифт. Он заставил себя не оборачиваться, закурил еще сигарету, не понимая, почему ему так неудобно это делать. Потом сообразил - он уже держал одну. Отродясь не пробовал курить сразу две сигареты. Двери на улицу разъехались, закрылись. Вот и все... Она ушла. Сейчас он допьет этот стакан и таки вытребует себе виски. А если этот не нальет - он поднимется в пустой номер и выпьет бутылку из минибара, пусть втридорога, плевать.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил бармен.
- Превосходно, - буркнул Отто. И вдруг сообразил, что у него в голове действительно немного прояснилось. - Чем ты меня напоил?
- Мой собственный рецепт коктейля, помогает протрезветь немного, а главное, похмелье будет не таким тяжелым.
- У меня не бывает похмелья, - напыщенно изрек Ромингер.
- Вот и ладно. Еще один?
- Да, пожалуй.
Он не хотел трезветь, потому что ему предстояла первая ночь без Рене. Но не следовало забывать и о его великой карьере. Завтра, черт бы его подрал, тяжелый день...

Он подошел к своему номеру на третьем этаже уже почти не стукаясь об стены. Почти ровно. Не надо было пить этот «вытрезвитель», если он хочет сейчас нормально вернуться к себе. В пустой номер. Ключ с мягким щелчком отпер замок, дверь открылась. Мягкий неяркий свет автоматически включился, заливая шикарный сьют.
Волна облегчения была настолько сильной, что все еще довольно пьяный Отто даже издал какое-то тихое восклицание - Рене не ушла. Она спала, свернувшись в калачик в огромном мягком кресле. На ней было только полотенце.
Он мог быть как угодно пьян, но знал, что не уронит ее. Он аккуратно поднял ее на руки. Полотенце упало.
- Отто? - прошептала она сквозь сон.
- Да, малыш. - Он нежно переложил ее в постель, накрыл одеялом. Он должен был бы извиниться, но он не мог это сделать. Он не умел. Он не знал, как. И потом... извинение точно вывело бы как-то всю проблему на новый уровень. Поэтому он молча пошел в душ, надеясь, что сможет не провалиться сразу в пьяный сон и будет в состоянии что-нибудь с ней сделать.
Но ничего из этого не вышло. Он хотел ее разбудить, но ее лицо во сне выглядело таким усталым, таким бесконечно несчастным. Он просто пожалел ее.
Он проснулся от заказанного на 7 звонка. Рене спала рядом - она даже не пошевелилась. Вчерашний бармен обещал, что у Отто не будет тяжелого похмелья, а тот гордо заявил, что у него никогда и не бывает, но они оба ошиблись. Голова болела ужасно, во рту будто носорог нагадил, руки тряслись так, что впору было идти просеивать сухой цемент. При одной мысли о завтраке становилось дурно. Отто вытащил из сумки пакет со стратегическим набором джентльмена - помимо пяти дюжин презервативов (которые они почему-то почти не использовали) там должна была остаться парочка растворимых таблеток аспирина, а может быть, даже алка-зельтцера.
Повезло. После алка-зельтцера и ледяного душа Отто оказался в состоянии спуститься в ресторан и проглотить пару чашек двойного эспрессо. За это он расплатился бешеным сердцебиением, но головная боль почти совсем прошла. За кофе он перекинулся парой слов с Джеми Бэйтсом - номером 1 штатовской сборной. Еще его слегка приободрила легкая перепалка с Регерсом, который начал выступать насчет вчерашней пропущенной тренировки. Но Отто не вложил душу в эту перепалку, слабо огрызнулся пару раз и пошел к выходу.
Высокого темноволосого мужчину, с которым он столкнулся в дверях, он не ожидал увидеть здесь, потому что тот не нуждался в отеле - он жил в Гармише. Эйс, Оливер Айсхофер собственной персоной. Отто знал его, а вот Эйс Ромингера - нет. В прошлом году Отто только пару раз отличился на взрослых этапах, а Эйс - человек не того масштаба, чтобы снисходить до знакомства с какими-то там юниорами или узнавать их в лицо. Но на этот раз ситуация немного изменилась. Эйс внимательно посмотрел на Ромингера. Сверху вниз - он был выше. Отто со своим ростом в 185 тут же почувствовал себя почти что карликом.
- Так-так, - протянул Эйс, с интересом глядя на Отто. - Ромингер?
- Привет, Эйс.
Мужчины оценивающе осмотрели друг друга.
- Ну, не все тебе выигрывать, когда-то это кончится, - сказал Эйс.
- Надо же. Я тебе то же самое хотел сказать.
Отто был младше Эйса на 8 лет, а в отношении достижений, регалий и титулов - просто никто, но не желал принимать даже видимость подчиненного положения. Только на равных. Айсхофер приподнял брови:
- Смело. Ну посмотрим... Ромми.
- Посмотрим, Эйс.
Это было как дополнительный холодный душ. Отто было трудно запугать или заставить нервничать, чего Айсхофер, очевидно, и хотел добиться. Зато Ромингер совсем взбодрился и поднялся к себе в номер уже совсем готовым к тренировке.
Рене еще спала, и в любом случае, ему было уже некогда приставать к ней. Пусть спит себе. Он быстро натянул на себя стартовый комбинезон Descente - спортсмены выходили на официальную тренировку в комбинезонах сборной, в тех же или таких же, в каких послезавтра выйдут на старт в самой гонке. Хвост низко на шее, теплая вязаная шапка с логотипом Каррера. Подшлемник и шлем - высокотехнологичное чудо от Дорелль - с собой. Очки Каррера. Обе эти фирмы подписали с Отто соглашение о дополнительных призовых. Если он победит послезавтра - сразу поднимется почти на полмиллиона франков. Перчатки Ройш (пока соглашение не подписано!), теплая куртка - сегодня еще похолодало, термометр показывал -11. Быстрый взгляд в сторону кровати (темные волосы, раскинувшиеся по белой спине, рука на той стороне постели, где спал он) и Отто вышел из номера - времени оставалось совсем мало, а опаздывать он всю жизнь терпеть не мог.

Когда дверь за ним закрылась, Рене села в кровати. Она не спала уже довольно давно - ее разбудил щелчок замка, когда Отто вернулся из ресторана после завтрака. Она просто не захотела сейчас разговаривать с ним. Она еще не решила, что она ему скажет. Она боялась говорить с ним. Ей было проще притвориться спящей - она знала, что он ее не станет беспокоить. Так и вышло.
Она вроде бы выпила вчера совсем немного, куда меньше, чем Отто - пока он пил, она сначала металась тут по номеру, а потом танцевала с Ноэлем, но сегодня и ее не минула горькая чаша - с похмелья было сухо во рту и немного болела голова. Плохо начавшийся день обещал продолжаться в таком же духе. Рене со стоном опустила ноги на пол и кое-как встала. Ей еще никогда не приходилось испытывать похмельные страдания.
Завтрак уже подходил к концу, когда она собралась и спустилась в ресторан. И сразу же услышала свое имя. Она повернулась и расплылась в улыбке. Девушки, с которыми она познакомилась вчера - Сабрина, Ева и Ивонн.
- Привет! - весело поздоровались они. - Катаемся сегодня?
- Конечно! - обрадовалась Рене. Ей ничуть не светила перспектива провести весь день в одиночестве, растравляя свои раны. С девушками куда веселее. Через полчаса они уже ехали на бесплатном лыжном автобусе к станции канатки, чтобы подняться на Цугшпитце.

Отто повезло - на старт Кандагара он поднимался один. Сегодня он не был особо расположен к болтовне. Похмельная муть накатывала волнами, настроение снова было хуже некуда. Он гадал, все ли тут уже в курсе, что вчера вытворяла Рене в «Драй Фуксе» или нет.
На нем красовалась стартовая майка с номером 23. Вторая группа, как он и предполагал. Тренировка должна была начаться с минуты на минуту - вроде бы он слышал эхо объявления, что на трассу вышел первый открывающий.
Одиночеством при подъеме он воспользовался, чтобы как следует разглядеть трассу и поизучать ее схему, которую ему утром подсунул Регерс. Вчера большинство спортсменов вышло сюда на ознакомительную тренировку, но Отто и Ноэль знали Кандагар неплохо, поэтому решили сразу стартовать на официальной тренировке, результат которой не имел ни малейшего значения - главное, что спортсмен вообще прошел трассу. А за время бороться нужно на гонке. Официальную тренировку не то чтобы все, но многие проходили не спеша, пристреливаясь. Отто собирался поступить именно так. Сегодня он был не в состоянии ставить спортивные рекорды.
Оба открывающих прошли трассу, пока Отто еще ехал на канатке, и это тоже было хорошо - он смог рассмотреть некоторые нюансы, о которых успел не то чтобы забыть - к сегодняшней гонке в рельеф внесли небольшие изменения. Одного из открывающих он увидел аккурат на Панорамашпрюнг - большом прыжке в самом начале трассы. Ого - похоже, теперь этот прыжок стал еще длиннее. Отто чуть улыбнулся - на его взгляд, Кандагар был хоть и скоростной и кое-где опасной, но все же довольно скучной трассой, и, если спуск сделали повеселее, то он от этого только выиграет. Ему показалось, что на верхней части трассы на поворотах Зеле могло бы быть больше снега, но - что есть, то есть. Больше он ничего не успел рассмотреть - доехал до высадки.
Хорошо, что сегодня придется ждать только старта двадцати двух участников - это явно не 53, как было на достопамятном супер-джи в Зельдене. Уже дали старт первому - канадцу Майку Дину.
Зрителей сегодня было мало, операторов и журналистов тоже, было бы еще поменьше парней из FIS, которые бдительно следили за всем, так совсем бы курорт получился. Отто отметился в стартовом списке и потихонечку побрел разминаться.
Кругом царила обычная предстартовая суета - спортсмены, тренеры, лыжи, комиссионеры, Бог знает, кто и что еще. До старта Отто почти час, если никаких эксцессов не случится.
Он уже нашел свободный пятачок неподалеку от подъемника, где собрался разминаться в тиши и покое, когда его окликнули. Он обернулся.
Молниеносную реакцию Отто Ромингера отмечали многие специалисты и эксперты, на этот раз она спасла его как минимум от выбитого зуба. Ноэль был ничуть не слабее Отто и ничуть не менее коварным противником - он воспользовался преимуществом внезапности. Обернувшись, Отто увидел кулак, летящий в направлении его челюсти - времени защищаться уже не было. Все, что он успел - слегка отклониться под углом к вектору удара, и это в значительной степени погасило поражающую мощь хука. Но и так ему мало не показалось - удар в скулу не был его любимым способом начинать разминку.
Он замахнулся, чтобы дать сдачи, но остановился. Черт с тобой, Пелтьер, бесись как хочешь. Отто не собирался драться. И понимал, что больше нападения не будет - что за прикол бить человека, который ленится отвечать.
- Какого хрена? - устало спросил он.
- Знал, что ты мудак, но чтоб до такой степени! - рявкнул Ноэль.
- А-а, ну да, - сказал Отто, снимая куртку и бросая ее на снег. Сверху упал шлем и подшлемник, очки он пристроил внутрь шлема. Нужно было хорошо разогреться, только неплохо бы Ноэль отвалил уже. У Отто не было никакого настроения препираться и что-то объяснять. Но приятель ни черта не собирался отваливать, он еще не все сказал.
- Так издеваться над девчонкой, которая к тому же тебя любит - это надо быть последним сукиным сыном.
Отто мрачно посмотрел на него:
- Охота бить - валяй. Я не хочу об этом говорить.
- Мне похрен, чего ты не хочешь.
- Я и есть сукин сын, - буркнул Ромингер. - Все? Если ты удовлетворен, вали.
- Есть сигареты?
- Откуда?
- Тогда возьми, - Ноэль достал из рюкзака пачку Ротманз (Отто терпеть не мог эту кислятину) и термос с кофе. - На, тебе не повредит. Кури на здоровье.
Отто мог бы подковырнуть Пелтьера, мол, раз уж я такой мудак, какого хрена ты собрался пить со мной кофе, но ему было все равно. Мерзкое настроение, хреновое самочувствие (кстати, запястье распухло еще сильнее) в сумме давали какую-то вялую, гнилую апатию. Он молча взял пластиковую чашечку с кофе. Вот чего у Ноэля не отнять - в кофе этот паразит разбирался отменно, не хуже самого Ромингера. Видать, нашел в своем «Меркуре» место, где варят хороший кофе, и прибежал туда с утра пораньше заправить термос. Отто, как он надеялся, незаметно потирал левую скулу, которая ныла после встречи с кулаком Ноэля, и мечтал приложить к ней пригоршню снега, но не хотел доставлять Пелтьеру такое удовольствие и делать это у него на глазах.
- Я хочу знать, что ты собрался испоганить на этот раз, - буркнул Ноэль.
- Я не хочу об этом говорить.
- Мне похрен, чего ты не хочешь.
- Дежа вю? - вызверился наконец Отто. - Уши с утра не помыл? Я хочу прекратить все это, что - непонятно?
- Но почему? - Ноэль выглядел не агрессивным, а скорее сбитым с толку. - Я правильно понял? Ты хочешь ее бросить?
- Ты правильно понял, - на Отто снова навалилась тоска. Вчера он так обрадовался, когда увидел Рене, спящую в кресле. А сегодня понял, что это означает только то, что через расставание еще придется как-то проходить им обоим. И он снова пойдет в очередной номер в очередном отеле, зная, что там не будет Рене. Не здесь и не сейчас, но все равно он должен будет снова проходить через это.
- Бросить настоящий бриллиант, чтобы продолжать играться с бижутерией? - с непередаваемым презрением спросил Ноэль.
- Не готов брать на себя ответственность за бриллианты, - выдавил Ромингер. - Накладно и обременительно. Мне сейчас не до того. Бижутерия, знаешь ли, не отвлекает.
- Как это тебе помешает? Многие живут с женщинами, даже женятся - и ничего. Айсхофер, Граттон. Де Линт. Энгфрид. Файхтнер, Кромм, всех не помню даже. Летинара и тот скоро тоже женится. Половина КМ женатые.
- Им всем под тридцатник.
- Граттон уже восемь лет женат, в двадцать три женился. И потом, не обязательно же сразу расписываться. Можно просто встречаться.
- При таком накале невозможно «просто встречаться», - бросил Отто. - Осталось только съехаться. А там уже...
- Ну и съезжайтесь. Видно же, что между вами происходит. Ты этого хочешь, разве нет?
- Я не могу, - тяжело сказал Отто. - Ты... моих родителей помнишь? Видел? Я не хочу так. - Он отвернулся. Сильный ветер резал глаза.
- Ты совсем охренел? - устало спросил Ноэль. - При чем тут это? Рене даже в первом приближении не похожа на твою мать. Ты-то на папашу своего здорово похож. Не с виду, конечно, но поведение, гонор, характер мерзкий - один в один.
- Скотина нелояльная, - буркнул Отто.
- Вот, теперь я узнаю жабеныша. Огрызаться начал. А то стоит как целка, уж и слезки на колески, того и гляди разревется.
- Иди на хрен! - разозлился Отто, которого особенно взбесила наблюдательность Ноэля. Помолчал, добавил сердито: - И вовсе у меня не мерзкий характер.
- Нет, что ты, как можно такое подумать. Все равно я как-то не догоняю. Хочешь бросить девчонку, если уж такой кретин - так бросай, зачем весь этот цирк?
Отто тяжело вздохнул, вытащил сигарету из пачки, стрельнул взглядом в ту сторону, где видел фисовского наблюдателя.
- Я хочу, чтобы она бросила. Не я.
- Зачем еще?
Ромингер молча смотрел в сторону - ниже по склону ветер покачивал вершины елей, кресла канатки плыли вверх почти пустые - трасса была закрыта для туристов, а спортсмены все уже были наверху. Он не знал, как ответить на этот вопрос. Его собственный панический страх, воспоминания о мертвой Моне Риттер... Что тут скажешь?
- Это как-то связано с той историей примерно с год назад? - напрямик спросил Пелтьер. - Та дурочка, которая выпрыгнула из окна? Это?
Ноэль хорошо знал Отто и знал, что происходит в его жизни. Его было трудно объехать на кривой козе. Отто едва заметно кивнул - говорить он просто не мог. Не об этом.
- Понятно, - Ноэль помрачнел. - Мне кажется, Ромингер, зря ты загоняешься. Не все девки одинаковые. Рене так не поступит.
- Я не могу рисковать, - едва шевеля губами, ответил Отто.
- Знаешь почему? Потому что ты ее любишь.
- Нет. Не люблю.
- Ну и дурак.
- Сам дурак.
Интеллектуально-содержательная беседа - а между тем объявили уже старт одиннадцатого участника, Маркуса Шобера.
- Я бы на твоем месте съехался с ней, ну а там видно будет. Может и женился бы. Можешь мне не свистеть, что не любишь. Просто смелости признаться в этом не хватает.
- Почему же ты на своем этого не делаешь? Сколько ты уже со своей Софи? - в упор спросил Отто, используя тактику нападения как лучшей защиты.
- Полгода. Это не одно и то же. Когда я в Гренобле, мы вместе, и нам этого хватает. Когда я в отъезде... сам знаешь, в каждом порту по жене. У нас не так, как у вас.
Отто пожал плечами.
- Занимайся своими делами, Пелтьер, и нехрен меня сватать. Все, пора разминаться. Хочешь - давай вместе, нет - вали отсюда.
- Ты от страха ни хрена не соображаешь, - сказал Ноэль зло. - Просто тупо трясешься от всего на свете. От этого и не видишь ничего, и не понимаешь. Смотреть противно.
- Не смотри. - Отто решительно отправился к пакету для мусора, стоящему неподалеку, бросил туда чашку из-под кофе, затушил об снег окурок и отправил следом. - Все. Отвали. - Он принялся за растяжку ног. Странно, что Регерса нет - он бы точно не дал состояться подобному идиотскому разговору прямо перед контрольной тренировкой. Начали с драки, кончили про всякую хрень. Любовь, женитьба, сопли в шоколаде. К черту. Скоро объявят его старт. А потом придет очередь Ноэля - он стартует под номером 24.
Пока первым был Айсхофер - его время было 1.47 с мелочью. Для тренировки, на которой никто особо не рисковал и не выкладывался, вполне типичная картина. Никому не охота рисковать своей шкурой ради ничего - выигрыш тренировки ничего не дает и ничего не значит. За него не начисляются очки в зачет КМ, не выплачиваются призовые, поэтому все едут вполканта. Отто собирался поступить так же. Послезавтра результаты будут другие, и кто покажет 1.47, даже в десятку не попадет, а то и в двадцатку.
Австриец Эрик Бретштайнер стартовал пятнадцатым - последним в первой группе - и вылетел в самом начале трассы, почему-то не справился с первой парой поворотов. Дальше все опять прошло ровно - только вперед неожиданно вырвался молодой француз Себастьен Ласалль, который стартовал во второй группе под номером 19. 1,45,30 - время, которое не стыдно показать и на основном заезде. Ласалль был на два года старше Ромингера и Пелтьера и считался перспективным скоростником. Отто пожал плечами - он сейчас не будет выпрыгивать из штанов, чтобы обогнать Ласалля, он тихонечко съедет себе и поедет в отель баиньки. Послезавтра проснется и постарается надрать всех, кто только выйдет на старт. Сегодня - не, он уж как-нибудь спокойненько...
Настало время подготовки к старту. Прошли двадцатый, двадцать первый. Стартовал двадцать второй - Отто уже был на месте. Отдал свою куртку кому-то из швейцарских техников, застегнул шлем, опустил очки на глаза, вышел на старт. Команду стартовать почему-то долго не давали, но такие вещи иногда случаются в силу разных причин, это чуть ли не в порядке вещей. Отто пружинил лыжами на пороге стартовой будки, выпускающий прижимал к уху уоки-токи, все ждали и ничего не происходило. Наконец, старт был дан - и Отто рванулся вперед.
За что ему всегда нравился Кандагар - это за стартовый разгон: не успел еще проехать пять секунд, а уже разогнался почти до сотни, не хуже какого-нибудь ламборгини. Даже при том, что он сегодня сильно не спешил и совсем не рисковал и не выкладывался. На Зеле действительно было маловато снега, но для точного выхода на Трогльханг достаточно. Шикарный крутяк, на котором ничего не стоит полететь кубарем - как обожают говорить спорткомментаторы, «Кандагар не прощает ошибок». Но это еще не самое крутое место на трассе. Почти перед финишем будет еще неслабая фишка, которая так и называется - Freie Fall, свободное падение. Почти вертикальный уклон. Выглядит зверски, а на самом деле - ничего сложного, просто как апельсин. У зрителей дух захватывает, когда спортсмен на безумной скорости вылетает с бугра, ну а ему просто надо следить за лыжами, и все будет ОК.
Он вышел на Панораму на скорости почти в сто двадцать (дальше будет еще быстрее). Прыжок - он будто завис над долиной, ощущение было, что он сейчас вылетит прямо в город. Белая лента склона в момент оказалась далеко внизу, лыжник летел по воздуху на одном уровне с верхушками елок по бокам трассы. Обрабатывать трамплины Отто Ромингер умел виртуозно, именно на них он показывал отличное время. Одним из его фирменных трюков был ранний выход из полета, чтобы терять меньше времени - главным образом именно благодаря этой фишке он и заработал репутацию человека, у которого стальные нервы и отсутствует инстинкт самосохранения. Страшно рискованный элемент был отработан им до совершенства - даже сегодня, когда ему с трудом удавалось соображать, что он делает, и никак не получалось на ходу анализировать ход гонки, ему ничего не стоило выйти из прыжка на автопилоте. И следующий, самый длинный семидесятиметровый прыжок он тоже обработал безупречно.
Длинный, скоростной разгон в середине трассы славился тем, что с него спортсмены выходили уже изрядно вымотанные, но сегодня все было проще. Отто ехал вполсилы, легко прошел крутой поворот, на котором во время гонки ничего не стоило срезаться (то самое непрощение ошибок, которое во время любой трансляции с Кандагара упоминалось раз по десять) и с него - на последний сложный элемент этой трассы - полсотни метров полета с Крамершпрунг.
До финиша оставалась примерно одна треть. Ровный скоростной отрезок Ауф дер Мауэр во время гонки мог преподнести сюрприз - он тоже не прощал ошибок, но наказывал за них не падениями и не сходами с трассы, а огромной и невосполнимой потерей времени. Сегодня это не имело значения, поэтому Отто расслабился - он легко и не в напряг скользил по трассе, отдыхая после компрессионных ям, сносов по траверсу и прыжков.
Расслабляться было рано. Он слишком поздно вошел в дугу перед Фрайе фалль, его начало сносить вбок, могло уложить на склон - Отто попытался вернуть контроль, и последняя отчаянная попытка оказалась самой большой его ошибкой. Резкий завал на бедро, полная потеря контроля над лыжами - и он на скорости больше 130 километров в час вылетел с трассы, подняв тучу снега. Сильный удар о спрессованный снег головой, правым боком, его перевернуло несколько раз, швырнуло вниз с почти отвесного вылета. В первые секунды падения он еще пытался контролировать группировку тела, чтобы не получить травму, но падение оказалось слишком сильным и убийственно долгим, тяжелым, и на головокружительной скорости. Он вроде бы не терял сознания, но через несколько секунд падение полностью вышло из-под контроля. Несколько ударов об трассу, и он уже просто падал, будучи не в силах понимать, что происходит, и пытаться как-то минимизировать вред - он только ждал, когда падение кончится.

Лбом о ледяной выступ, плечом, боком и бедром с трехметровой высоты, резкий кувырок вперед - и спиной об очередную кочку. Новый удар - снова головой. На скорости все еще около пятидесяти в час он влетел в ограждение и в сетку, которые остановили его падение. Отто полностью снес четыре секции ограждения, на которых были закреплены несколько рекламных щитов.
Тихо. Он уже лежал неподвижно, но перед глазами все продолжало вертеться - он не сразу понял, что падение кончилось. Все? Он понял, что больше не летит, по снегу, в который зарылся лицом. Болит все тело - он полагал, что сейчас, когда падение прекратилось, боль утихнет, но напротив - она будто бы окрепла и начала осваиваться. Отто подсознательно попытался локализовать эту боль, определить, что болит сильнее всего, он никак не мог поднять голову. Он лежал под наполовину сбитой секцией ограждения, уткнувшись лицом в снег, ничего не соображая от кипящей лавы в голове, по сравнению с которой его утренние похмельные муки казались райским отдыхом.
Было трудно дышать, и он все же заставил себя повернуть голову, чтобы освободить нос и рот, от этого простого движения все вокруг зашаталось, а сам он с огромным трудом подавил тошноту. Глаза как-то сфокусировались и уловили движение - к нему поднимался кто-то или из техников, или из наблюдателей, или из судей. Он кое-как поднял руку и помахал, мол, со мной все в порядке. Это было одним из правил, принятых на КМ - после падения человек должен как-то обозначить, что он жив и более-менее цел, чтобы информация как можно раньше попала к тем, кто следит за ходом соревнований. Если спортсмен не подает сигнал, надо немедленно вызывать помощь, а уже потом пытаться что-то выяснять, чтобы не терять драгоценные секунды. Отто казалось, что, если он поднимет голову, он потеряет сознание от боли, но он заставил себя ее поднять. Он снял перчатку и прикоснулся рукой к лицу. Мешало что-то, он сдернул очки, и что-то произошло, он не понял сразу - что. Шлем аккуратно распался на несколько частей, будто до сих пор его удерживала эластичная резинка очков. Шедевр технической мысли фирмы «Дорелль» спас его жизнь. Шлем не подлежал ремонту - несколько трещин шло по корпусу, и он был расколот на две неравные части. Отто снова притронулся к своему лицу, отнял руку, попытался посмотреть - почему-то он был уверен, что выглядит сейчас в точности как те посмертные фотографии Моны Риттер, которые до сих пор снились ему в кошмарных снах. Сейчас он взглянет на свою ладонь и увидит мозги, кровь и осколки кости. Он заставил себя посмотреть - нет, рука была чистая.
Это понимание как-то немного привело его в чувство, он сел на снегу и снова махнул технику, который торопился к спортсмену уже примерно двадцатью метрами ниже - видимо, его прошлый жест не успокоил. Смог сесть - значит, с позвоночником все нормально. Смог помахать - значит, рука не сломана, хотя это та самая правая, с ушибом запястья. Болит все тело, но ничего серьезного не произошло. Отто попытался встать на ноги.
Обморочная слабость, тошнота, он повалился обратно. Сел, ругаясь. В голове - миниатюрный, но мощный термоядерный взрыв.
- Не пытайтесь вставать! - закричал техник, преодолевая оставшиеся метры. - Я вызвал врача. Он спустится через несколько минут. Не двигайтесь.
- Все нормально, - твердо сказал Отто, пересиливая себя. - Головокружение уже проходит.
- У вас пошла кровь из носа, когда вы вставали. Тут явно серьезная травма.
Услышав это, Отто поплыл. Он набрал пригоршню снега и прижал к носу. Он сам ничего такого не чувствовал, только сейчас заметил соленый вкус на губах. Зараза. И это за день до старта. Паршиво. Он был достаточно подкованным в спортивной травматологии, чтобы отдавать себе отчет в том, что у него, как минимум, сотрясение мозга, причем скорее всего даже не в легкой степени. Впрочем, это уже бывало. Важно, чтобы об этом не догадался никто другой. Он скроет симптомы, а энцефалограмму тут никто делать не будет.
Он встал на ноги еще до того, как врач успел подняться к старту и съехать на лыжах до этого места уже почти у финиша - безусловно, для работы на КМ набирали только таких врачей, который катались на лыжах на экспертном уровне. Естественно, им не хватало сил и подготовки тягаться с профессиональными спортсменами, но справиться с самой сложной трассой скоростного спуска каждый из них мог в любом случае. Тренировку, конечно, остановили, сейчас должны были подъехать еще техники со снаряжением для ремонта ограждения и сетки. Отто собрался с духом и стащил с головы подшлемник - почти не боясь, что он держал его голову в целом состоянии, как очки шлем, и сейчас она развалится на несколько кусков, как арбуз. Нет, все прошло спокойно, хотя головная боль не утихала. Впрочем, Отто уже понимал, что ничего серьезного не произошло, пусть и было ясно, что его участие в старте послезавтра под очень большим вопросом. Сможет он сам стартовать или нет - этого он пока не знал, но необходимо было принять срочные меры, чтобы этот вопрос оставался на его усмотрение. Нужно постараться убедить врачей, что это просто ушибы. Иначе не видать ему соревнований, как своих ушей, из-за их запрета. Он тщательно стер снегом кровь с лица, забрал у техника свои лыжи, которые тот подобрал в сотне метров выше, защелкнул крепления и теперь стоял сбоку трассы с таким видом, что ждет только команды спускаться дальше.

У Сабрины была с собой уоки-токи, по которой она могла иногда связываться с мужем. Когда тренировка была остановлена из-за падения Ромингера, и прошел слух, что он снес несколько секций ограждения и серьезно травмировался, Маттео связался с женой. Он понятия не имел, что Рене теперь в той же компании - просто пауза в тренировке нуждалась в каком-то заполнении.
Как и вчера, Сабрина каталась на красной трассе под вершиной Цугшпитце, а Рене и Ева усвистали на черные склоны чуть дальше к югу. Подумав, Сабрина решила, что Рене нужно разыскать.
Ей повезло - она удачно подъехала на подъемнике к низу одной из черных трасс, на которых могла быть Рене, и тут же увидела обеих девушек - они курили и хохотали в компании троих англичан.
- Привет, - сказала Ева, увидев подругу. - Решила попробовать настоящую горку?
- Не совсем. - Сабрина посмотрела на Рене. Та выглядела немного бледной, но лучше, чем утром, когда на ней просто лица не было. - Рене, ты езжай вниз. Автобусы ходят до стадиона, там тебе скажут, что и как. Твой Отто вылетел с трассы и, говорят, побился.
Рене ахнула, в панике огляделась - можно было идти на подъемник, чтобы съехать вниз, но Ева сказала:
- Ты быстрее сама съедешь. Давай, удачи.
Рене уже повернулась в сторону переезда на трассу, которая вела к подножию гор, но обернулась:
- Откуда ты знаешь? Что еще?
- Маттео сказал. Больше ничего - только что большой участок ограждения поврежден и восстанавливается.
Рене сама не отдавала себе отчета в том, какого сильного прогресса она добилась за последние две недели. Раньше для нее было бы невозможным выйти на черную трассу и проходить ее напрямик, в скоростной стойке. Но Отто многому ее научил, она привыкла к скоростям и научилась управлять лыжами, и перестала бояться. Наверное, она израсходовала весь страх в тот день, когда Отто посадил ее к себе на спину, ухватил под коленки и вместе с ней скатился по полноценной трассе для скоростного спуска неподалеку от Санкт-Моритца. С тех пор Рене решила, что ее уже ничего не напугает.
Она оказалась внизу через несколько минут, забросила лыжи в камеру хранения, переодела обувь и побежала на автобусную остановку.

...

Sandrine Lehmann:

Всем привет! Я сегодня пробегала весь день, вот только сейчас могу добраться до компа.

ну да И ребенок косячит по-своему не хуже папы

Оль спасибо!

предпочла бы, чтобы все было как есть - у меня свой шкурный интерес: комменты!

а я вот и в каникулы почему-то ни минутки свободной

что нашла? Пополам!

привет, Мариш, спасибо!

пожалуйста! Сложная глава, правда. И, конечно, ты права - Рене будет искать ему оправдания и отлично найдет.

+1. Продолжение уже есть.

Привет, спасибо! Да, что есть то есть. Дальше...

...

Свет и Кат:

Ура, наш автор вернулся! А мы все ждем и ждем!

Ира, да вы С Олей замечательно сочетаетесь, вносите "изюминку" в общение на форуме.

Ира, я с тобой согласна и принимаю. Ты автор, поэтому мы должны считаться с мнением и пожеланиями хозяйки этого царства.

Ира, у тебя сборы, а у меня - КАНИКУЛЫ. Сейчас мужа с дочкой в Эстонию к свекрови отправим и мне тоже будет некогда... А сейчас наслаждаюсь моментом.

Нашла все. Но, как и договорились несколькими строчками ранее (желание автора - закон): ушла с пустым рюкзаком,оставив все как есть.

Сейчас почитаем... Мне очень нравится эта пара. Все гладко не бывает, тем более у Отто есть "темное" прошлое, да и Рене тоже испытала потерю близких... "Идем дорогой трудной, дорогой непрямой". Ирочка, всех благ и хороших новостей от дочки!

...

ma ri na:

Ира, спасибо)
Ух, вот это глава, столько всего в ней! Умная девочка, молодец, всё именно так и было бы, если бы она ушла. Но всё же стоит разобраться, во всяко случае попытаться. Отто.... Тут всё сложно, в разговоре с другом он всё озвучил, не готов, не хочет, а попросту боится. Так то оно так, но вот облегчение, когда он увидел, что Рене не ушла, как не вяжется с его объяснениями. Вот и говорю, сложно всё. А то, что случилось дальше - это просто кошмар, вылететь с трассы на скорости 130 км, а потом... ужас! Надеюсь, хотя этого просто не может быть, что всё не так страшно , как выглядит, но как, как ? Это будет чудо! Как он так расслабился, как получилось, что он слишком поздно вошел в дугу перед Фрайе фалль(с) и понеслось. Рене после столь ужасного известия даже не задумываясь вышла на черную трассу и пошла ее напрямик, в скоростной стойке. Смелая девочка. Достойная пара нашему чемпиону)
Очень переживаю, что же теперь будет, как там Отто, и что теперь, сможет ли он принимать участие в соревнованиях. Вот чёрт, надо же было такому случиться. И отразится ли это на отношениях героев. Вся в ожидании продолжения)

...

denisa:

Ух!!!Какая глава!!!! Рене,хоть и "зелёная"и не опытная,пытается спасти их отношения,наступая на свою гордость.Ну и намучается она ещё с этим упрямцем !Ну кто то ведь должен научить его любить ?Спасибо за эмоции

...

Deloni:

Вот это сила воли , у меня в таких ситуациях она не всегда срабатывает.

Иногда Отто такой разумный, а иногда дурак дураком. Если следовать его логике насчет родителей, то и горными лыжами не стоит заниматься можно же убиться насмерть, но его опасность и адреналин на трассе только подхлестывают, а неудачный брак родителей (причину, которого он не знает) почему-то наводит на мысль, что с ним будет тоже. А Рене не смотря на свою молодость имеет достаточно мудрости чтобы правильно расставить приоритеты в их отношениях. Умничка.

...