Добро пожаловать в "Синий лес"!

Лиса Лонгрен:

Я смотрела на его лицо и пыталась понять почему он молчит. Нет, ему не так уж и больно. Только как понять эту его грустную улыбку? Может улыбнуться в ответ?
- Простили? - И улыбнулась просяще-извиняюще.
- А мне показалось, что да...- Я немного расстроилась, когда Эмиль мотнул головой и снова ничего не сказал. Стесняется? Не похоже. - Меня зовут Лиса Лонгрен. Приехала... - Я хотела, как и всем, сказать, что приехала на праздник луны, но сказала правду почему-то...- Я когда-то здесь потерялась, маленькая совсем. Вот...приехала хоть что-нибудь узнать о девочке, которая здесь пропала двадцать семь лет назад.- Где-то в глубине души заплескалась боль и совсем тихо закончила. - Всё напрасно...
И совсем не ожидала и не надеялась, что Эмиль осторожно возьмёт и пригласит меня на танец. Это было так необыкновенно, разговаривать с человеком, в глазах которого были все ответы... Он поклонился, я положила руки на его плечи, улыбнулась с нежностью глядя ему в глаза. И он легко повёл меня в танце под красивую, медленную мелодию, так созвучную моему настроению.
- Как вы можете так хорошо танцевать, когда я отдавила вам все ноги? И кстати, вы так и не простили меня. Может сейчас кивнёте и простите?

...

Фруде Эрикссон:

Ночь с 14 на 15 апреля
Странный лес

Волосы и кожа Сольвейг нежно пахли жасмином. То ли во влажной прохладе леса аромат проявлялся четче, то ли успели выветриться запахи всяких средств для укладки, которыми девушка наверняка много пользовалась по работе, но сейчас тонкое и свежее благоухание ночного цветка ощущалось гораздо отчетливей, чем на поляне возле костра. Ей подходил этот аромат: на ее коже запах не казался тяжелым или восточным, скорее, напоминал шампанское, искрящееся и пузырящееся в высоком хрустальном фужере. И уж точно отвлекал от мыслей о продолжающей шевелиться где-то на периферии зрения человеческой массе.
Сольвейг зябко поежилась, и мужчина поднялся с земли, чтобы удобнее было снять пиджак. Он накинул свою одежду на плечи девушки и огляделся, соображая, можно ли в этом странном нереальном пространстве как-то развести костер.
- А ты не замерзнешь в одной рубашке? – тихо спросила Сольвейг, кутаясь в плотную ткань.
- Нет, - лаконично ответил Фруде, заметивший в расщелине дерева нечто непонятное. Больше всего это походило на край сундука. Вплотную приблизившись к рассеченному стволу, мужчина некоторое время всматривался в темный провал, после чего осторожно ощупал кончиками пальцев края трещины, а затем ловко просунул руку внутрь углубления и вытащил оттуда внушительных размеров книгу в старинном переплете, снабженном резными металлическими наугольниками и застежкой. Фолиант выглядел на удивление хорошо сохранившимся, словно в древесную щель его засунули каких-то пару часов назад. Лишь несколько муравьев деловито сновали по верхней крышке переплета.
Осторожно стряхивая насекомых под корни дерева, Фруде вспомнил, как совсем недавно смотрел интервью с хоккеистом, кажется, Ларсом Обергом, который рассказывал о муравьях-древоточцах, умудрившихся перепортить запас клюшек команды. Интересно, сколько времени на это потребовалась муравьям? Как бы там ни было, книге эти неутомимые труженики, кажется, не успели нанести вреда. Сняв кольцо со шпенька, мужчина раскрыл массивный том, но почти сразу захлопнул его обратно.
- Что там? – спросила Сольвейг, видимо, заинтересовавшаяся находкой.
- Руны, кажется, но при таком освещении не разобрать, - ответил Фруде. – Потом рассмотрим, если книга не исчезнет вместе с остальной галлюцинацией.
Стоило ему произнести эти слова, как пейзаж вокруг подернулся дымкой и начал медленно таять. Мужчина поспешно схватил Сольвейг за руку, одновременно помогая подняться и удерживая рядом с собой.
По крайней мере, на этот раз обошлось без удушливой гари и прочих спецэффектов из арсенала фильмов ужасов. Туманная дымка просто растаяла, являя взору ту же самую поляну с кострами, на которой продолжали веселиться люди.
- Ну, вот, кажется, действие галлюциногена закончилось, - подытожил мужчина, подбадривающе улыбнувшись притихшей рядом Сольвейг. – Хотя… - он недоверчиво повертел все еще зажатую в его руке книгу. – Хм… получается, что я это откуда-то достал… Откуда бы? – он огляделся. – Не вижу ничего подходящего поблизости. Знаешь, это наверняка какой-то реквизит сегодняшнего праздника. Честно говоря, у меня сейчас нет ни малейшего желания разбираться, как эта штука попала мне в руки. Завтра я ее отнесу в администрацию, в полицию или куда тут положено сдавать найденные вещи, а сейчас мне расхотелось что-то еще тут пробовать. Предлагаю вернуться в поселок, и ты, кажется, предлагала вернуть мне свитер?

Салон «Лик Идунн»

Когда Сольвейг заперла дверь, они будто снова оказались в призрачном нереальном мире: льющийся через окна лунный свет мерцал на блестящих поверхностях столов и поблескивал на зеркалах, придавая всему вокруг какой-то туманно-потусторонний оттенок.
- Давай останемся здесь? – предложил Фруде, обняв девушку за талию. Книгу он пристроил на ближайшем столе. – Хочу, чтобы ты тоже видела, какая ты красивая без одежды.
- Любишь стоя? – голос Сольвейг звучал смущенно.
- Люблю глубоко, - негромко произнес мужчина, касаясь губами тонкой девичьей шеи как раз там, где под молочно-белой кожей напряженно билась жилка. – Чтобы головка члена упиралась в матку. Чтобы чувствовалось каждое твое движение, каждая судорога. Чтобы ты ощущалась вся. А стоя, сидя или лежа – не важно.
Он развернул Сольвейг к себе лицом и поцеловал: уже не скрывая желания, не пытаясь уберечь от опаляющего кожу и иссушающего кровь жара страсти. Целовал жадно, безжалостно сминая пухлые губы, ощущая кончиком языка острую кромку зубов, наслаждаясь смешением сладкого и горького вкусов на ее языке и деснах.
Его ладони скользили по женской спине и бедрам, стягивая и отодвигая ставшую лишней одежду, сдергивая и оттягивая мешающие завязки и бретельки.
Когда они оба избавились от всех навязанных цивилизацией покровов, мужчина снова развернул Сольвейг лицом к зеркалу, чтобы она могла видеть, как его руки мягко оглаживают ее нежную кожу, изучают каждую линию ее стройного тела, как кончики пальцев обводят контуры упругих грудей, как ладони накрывают живот и спускаются ниже, к беззащитно обнаженному, лишенному волос лобку.
- Ты безумно красивая, как будто ожившая Галатея. Воплощение недостижимого совершенства, - шептал Фруде, целуя молочно-белую кожу - по шее вдоль позвоночника, между лопаток, на плечах.
Левой рукой он продолжал ласкать грудь девушки, играя с напряженными сосками и чуть сжимая упругие полушария, а правой исследовал манящие складки плоти между стройными ногами. Его палец нашел вход в глубину ее тела: туда, где тепло, темно и влажно, где самой природой разожжен костер женской силы, издревле привлекающий мужчин.
Когда дыхание Сольвейг стало хриплым и прерывистым, а ягодицы плотно прижались к его напряжённому паху, Фруде выпустил девушку из своих объятий.
- Обопрись о стол! –велел он, вытаскивая из кармана валяющихся рядом брюк поблескивающий в неверном лунном свете квадратик.
Девушка послушно сделала пару шагов и облокотилась на столешницу, невидяще глядя куда-то в зеркальную глубину.
Раскатав тонкий кусочек латекса вдоль члена, мужчина подошел к Сольвейг, еще раз провел ладонями вдоль всего ее тела, слегка раздвинул мягкие ягодицы и сильным движением вошел в раздавшееся навстречу его плоти лоно.
Девушка вскрикнула и сильнее склонилась над столом, опустив голову.
- Нет, - мужская ладонь обхватила горло Сольвейг, с силой приподнимая подбородок. – Смотри в зеркало. Хочу, чтобы мы оба видели твое лицо в момент оргазма.
В зеркальной поверхности отразились влажно поблескивающие широко распахнутые глаза и волнующий рот с закушенной губой.
Пальцы Фруде скользнули вдоль шеи, по щеке, по подбородку и накрыли губы девушки. Сольвейг приоткрыла рот и лизнула подушечку пальца.
- Хулиганка, - негромко рассмеялся мужчина и в ответ сжал пальцами свободной руки плотный бугорок клитора и слегка потянул его.

...

Марит Эклунд:

14 апреля. Ночь танцующей луны.

Преземлившись с той стороны костра я была неимоверно взбудоражена. Рука все так же крепко сжимала ладонь мужчины, который уже столько времени был постоянно рядом и мы сами этого не осознавали. Не проходило ни одной недели, чтобы Лундквист не врывался к нам в офис и мы не затевали с ним спора.
Посмотрев на меня Ханс сделал самое лучшее что можно было придумать, он утащил меня к деревьям и прижав к себе нежно коснулся губ, дразня и заманивая. Но видно мы слишком долго терпели и все желание копившееся столь долго вырвалось на свободу, и тихо застонав я прижалась теснее к его крепкому телу. Поцелуй уже не был таким лёгким, он стал требовательным и ярким, я только и могла что крепче схватить его за плечи и отдать каждую частичку себя. Все таки найдя а себе силы Ханс оторвался от моих губ, но все так же прижимал к себе.

- Ну вообще, вариантов что со мной делать великое множество, - я успела прикусить подушечкуа его пальца, - можешь начать с извинений и поцелуев.
Пока мы стояли в тени деревьев, людей на пороге прибавлялось, отовсюду были слышны голоса, смех и музыка. Праздник была самом разгаре.

- Сейчас нет, но думаю ты и сам скоро поймёшь что это было. - Мне было хорошо и уютно, сейчас после этой безумной ночи в лесу я понимала что именно так и должно быть, тут, с ним, в его объятиях.

- Без танца мы теперь не уйдем.
Желающих потанцевать было много, но никто н кому не мешал, места хватало всем. Когда мы подошли заиграла тихая и спокойная мелодия, Ханс уверенной рукой обнял меня за талию и повел в танце, моя рука лежала на его плече, а другую он нежно прижимал к груди в районе сердца, я чувствовала под пальцами его биение и кажется даже мелодия была с ним в одном такте.
Я не знаю сколько мы так протанцевали, но я не замечала никого вокруг, только его невероятно синие глаза...

...

Селин Бьёрк:

Она едва не топнула ногой от того, что он говорил. Слышать слово «старик» из уст Бенедикта было неправильно. Хотелось воспротивиться. Но Селин слушала внимательно.

- Я тоже тебя хочу. Я не знаю, что значит быть с мужчиной, но… 


Селин неосознанно подалась к Бену и коснулась губами его губ. Осторожно, словно крылья бабочки касались их.

- Но я хочу попробовать. С тобой. Чтобы ты был моим.

Да, она желала именно этого. Чтобы Бенедикт Хансен принадлежал ей без остатка. Являлось ли это желание слишком откровенным? Селин так не думала. Она уже поняла, что будет счастлива только с этим мужчиной и больше ни с кем.

- То, что ты говоришь…

Она задохнулась от мыслей, что стали атаковать ее со всех сторон.

- Я безумно возбуждена.

В Селин вдруг проснулась какая-то сила. Она была совершенно новой, неизведанной. Воспламенила ее и поднялась из нутра.

- Ты почувствуешь, насколько сильно?

Она неосознанно схватила Бенедикта за руку и положила его пальцы на внутреннюю сторону своих бедер. Когда ладонь Бена сжалась на мокрых трусиках Селин, она беззвучно охнула от удовольствия.

- Для нас обоих. Я тоже не могу без тебя. И дальше будет только хуже.

Ей хотелось прижаться губами к его шее, а потом опуститься поцелуями ниже. Но она не смела. Не знала, как это нужно делать, смущалась, хотя этого чувства становилось все меньше.

И если бы не их перемещение, Селин бы отважилась на гораздо большее.

Мрак рассеялся. Рядом был Бенедикт. Селин сжимала пальцами его руку и это придавало сил.

В голове шумело, но чувства, порожденные темнотой и лесом, уже возымели власть над Селин.

Чем дальше они шли, тем острее становились ощущения Селин. Она уже не была собою, но все еще хотела Бенедикта. И он тоже должен был ее желать!

Она перевела взгляд на корабль, что покачивался на глади озера. Отпустила руку Бена, ступила на трап и стала подниматься наверх.

Застыв на одной из верхних ступеней, Селин обернулась к Бенедикту. Она чувствовала себя сейчас одной из сирен, заманивающих моряков на скалы. Но и сама желала, чтобы Бен последовал за ней и почувствовал потребность в Селин.

- Иди ко мне, - шепнула она, опуская бретельку платья ниже.

Обнаженное плечо, выступающая ключица… округлость груди. Все это сейчас мог видеть Бенедикт. 
Все это Селин предлагала ему.

И надеялась, что он не откажется.

...

Кристин Хольмберг:

Она согласно кивнула в ответ на слова Уве.
– Мне тоже завершение наших приключений очень нравится. Все оказалось не так страшно, как думалось вначале, а вернуться сюда очень приятно.

Как все-таки было хорошо находиться среди столов, ломящихся от всевозможных яств и смотреть на веселящихся людей вместо того, чтобы сражаться со змеями! Кристин не могла этого не признать, хоть и была рада тому, что мучившие ее страхи остались позади. Но после сытного ужина и бокала коньяка настроение значительно улучшилось.
Танец под открытым небом, рядом с пылающими кострами тоже способствовал хорошему настроению. Это было и романтично, и волнующе одновременно. Казалось, что и огромная луна над головами тоже танцует, то прячась за облаками, то вновь появляясь на небосклоне, и высокие, вековые деревья тоже покачиваются в такт. Кристин понимала, что все это – скорее всего, игра ее воображения, но приятно от этого было ничуть не меньше.
Сравнение ее с эльфами было милым и трогательным, хотя и не особенно соответствовало действительности. Вряд ли Уве так подумал, если бы видел, как она ругается со своим агентом, отстаивая собственную точку зрения. Но спорить девушка не стала. Кто знает, может быть после всех этих событий уйдут не только страхи, но и отношение к жизни тоже поменяется. И тогда она, возможно, и станет немного похожа на эльфа.

Уже была глубокая ночь, но спать еще не хотелось. А вот сменить одежду не помешало бы, после их недавних скитаний джинсы были перемазаны травой, а куртка в нескольких местах промокла после происшествия у ручья.
– Давай, – откликнулась Кристин на предложение мужчины. – С твоей аппаратурой сейчас надо обходиться особенно бережно, ведь там заснят танец эльфов! Так что лучше пусть камера действительно полежит в гостинице. Да и гулять налегке будет удобнее. Только давай сначала зайдем ко мне, я хочу переодеться.
Они дошли до ее коттеджа, где девушка быстро привела себя в порядок, порадовавшись в очередной раз, что не нужно тратить время на прическу и макияж. Она уже успела к этому привыкнуть, а то, что в приезжей туристке никто, кроме Уве, не признал известную модель, не могло не радовать.
На этот раз Кристин захватила с собой телефон, убрав его в карман куртки. Вряд ли понадобится кому-то звонить ночью, но если Уве оставит камеру, было бы неплохо на всякий случай иметь возможность что-то заснять хотя бы так.
– Я готова к новым подвигам, – сообщила она мужчине, ожидающего ее внизу, и добавила, улыбаясь. – Правда, надеюсь, что остаток ночи пройдет более мирно.

...

Ханс Лундквист:

14 апреля. Ночь танцующей луны.



- Искушаешь, дерзкая колдунья? - После их приземления, взаимное влечение вспыхнуло как пожар. До этого, постоянно подпитываемое нередкими встречами, перепалками, порой и конструктивными беседами, оно неустанно тлело. Не до конца принятое умом, утверждённое телом, сдерживаемое силой воли. И вот теперь он держал её в своих объятиях постоянно поглаживая, изучая руками, глазами, губами и ему безумно хотелось большего, гораздо большего. Она прикусила его палец и Ханс, стиснув зубы, едва сдержал себя. В нём определенно просыпался пещерный человек. - Каких извинений? - Ухмыльнувшись, скользнул ладонью под копну её волос, ласково поглаживая, щекоча. Поцеловал кончик носа - симпатичного, чуть приподнятого. - Мне больше нравится целоваться с тобой, чем спорить. - Придерживая голову Марит одной большой ладонью, другую распластал чуть пониже спины и прижал к своему растревоженному, горящему неистовым желанием телу. И целовал, целовал не отрываясь, пока хватало дыхания и даже чуть дольше. В танце он вёл её подальше от остальных пар к краю площадки, туда, где было почти темно.

Переплетя их пальцы, прижал её руку к своей груди и покачивал, делая шаг на неё, шаг в сторону, то немного отстраняясь, то касаясь своими бёдрами её. Волнующий, полный тайной магии танец. Танец-ожидание. Танец-искушение. Танец-вопрос.
- В самом деле "нет"? А может всё-таки "да"? - Имея в виду совсем другое толкование ответа прижавшейся к нему Марит, Ханс поднял её руку наверх и крутанул вокруг оси на 365) градусов. Она закружилась и он, остановив кружение, крепко прижал к себе её,- такую теплую, красивую, чувственную, невероятно влекущую и желанную.

- Мы куда-то торопимся? - Они остановились на краю поляны.- Не хочу и не собираюсь отпускать тебя, Марит.- Праздник ещё шумел где-то там, на периферии сознания, но он хотел только одного. Того, что загадал совсем по-мальчишески, как не загадывал наверное никогда. Он хотел Марит в своей жизни, в своей постели, в своём доме, в своих мечтах. Он определенно и окончательно этого желал, но чего хочет она?
- Пойдём ко мне? - Ханс нахмурился, пытливо вглядываясь в неё, стараясь почувствовать отклик, ответное желание. Он так и не выпустил Марит, прижимая к себе, надеясь, что не откажет. И не потому, что плоть требовала своего, а потому что хотел предвкушения от новых встреч, шёпота в ночи: "останься". А однажды утром: "не уходи" и завтрак на двоих, и "черт знает что такое!", и "где же она?" и... Всего того, что зовётся жизнью, совсем не одинокой.

...

Хелли Соммер:

15 апреля 2015. Утро.

Проснулась Хелли рано. За окном только начинало светать. Проснулась на удивление отдохнувшей и легкой. У девушки было ощущение чего-то хорошего и правильного. Будто упал какой-то тяжелый камень с души, который тянул ее вниз и не давал свободно дышать. А сегодня его не было и от этого становилось невероятно хорошо и легко.

Девушка радостно порхала по дому, доделывая какие-то мелочи и улыбаясь своему отличному настроению.
Неплотно позавтракав, она выпорхнула из дома. Улица была пуста. Коттеджный поселок молчал, будто отсыпаясь после активной ночи. Даже птицы не щебетали и не прыгали по веткам. Ветер и тот затих. Повсюду была дрема.

А Хелли хотелось деятельности, движения. Чего-то активного.
Обойдя свой коттедж по кругу, она обнаружила, в тени группку нарциссов. Теплые изящные цветы жались друг к дружке и их поникшие венчики склонившись к земле чуть подрагивали. Хелии взрыхлила каким-то подручным инструментом землю вокруг цветов, и полила нарциссы из кружки водой.

Но на этом ее деятельная натура не успокоилась. А город по-прежнему спал.
Можно было сходить в магазин за овощами, но Хелли сомневалась, что сегодня супермаг откроется вовремя. Поэтому она решила заглянуть туда ближе к обеду, а сейчас ей срочно захотелось в лес. Просто побегать - для поддержания мышц в тонусе, а заодно нарвать себе букет полевых цветов.

Переодевшись в мягкие спортивные брюки и спортивный топ, застегнув повыше кофту с капюшоном, Хелли медленно побежала по дороге в лес.

...

Эмиль Хольк:

You’re a summer, girl.
You know, you’re summer, girl…

Теперь он мог показаться не просто невежливым, а самым настоящим немым. Приобнимая девушку за талию, покачиваясь синхронно в такт, Эмиль находился к ней так близко, что игнорировать ее вопросы было нереально. Глупая ситуация. Он же мог говорить, умел красиво и грамотно выражать свои мысли. У него никогда не было проблем с красноречием, но после аквавитово-кровавой сцены то, что казалось простым, вдруг стало сложным.

Видимо, ей было это важно. Его прощение. Его... отношение к ней. Это не было похоже на вежливое участие и совсем не походило на безразличие. Это удивляло. И цепляло.



Он пересилил себя. Прочистил горло, проглатывая ком, и удивляясь тому, как хрипло звучит его голос, произнес:
- Мне на за что тебя прощать, Лиса.
Ее имя в его устах получилось на выдохе, шипящее "с" показалось слишком долгим, но Эмилю понравилось, как оно прозвучало. И как имя подходило его владелице.
Он услышал боль в ее речи и понял, что это его роднит с ней - умение чувствовать, переживать, если не саморефлексировать, то проживать внутри себя то, что волнует и тревожит. Эмиль понимал, что таких людей немного - глубоких, сложных, тех, которых хочется если не разгадать, то хотя бы понять.
- Я ... Мне очень жаль, что с тобой произошло подобное. Я могу сказать в качестве утешения, что на свете не существует людей, которые бы не пережили утрату или боль, но... все зависит от того, как ты к этому относишься. До недавнего времени я цеплялся за свой потерянный бизнес, неудачный брак, за переживания, которые доставил близкому человеку, за то, что не умею любить и никогда не узнаю, что это такое. Я думал, что ничего не изменится, жил прошлым, искал утешения там, где не должен был... Не поверишь, но этой ночью я понял, что ошибался. Нужно уметь отпускать и двигаться дальше. Нужно жить.

Он смутился. Комплимент Лисы не показался неискренним, но был неожиданным.
- Я занимался танцами раньше. Мама отводила меня в группу и следила за тем, чтобы я не пропускал уроки. Потом, конечно, это хобби исчезло из моей жизни, но мне приятно порой вспомнить детство... У тебя очень красивый кулон, Лиса. Актуальный, я бы сказал. Луна сегодня какая-то особенная... Мелодия закончилась. Ты не устала? Может, хочешь присесть и отдохнуть? Честно говоря, я давно не проживал такого длинного дня, как сегодня. И в то же время мне пока что совсем не хочется возвращаться домой одному... Могу... Тебе не покажется странным, если я приглашу тебя к себе сейчас? То есть... Это не то, что ты можешь подумать. Ни к чему тебя не обяжет. У меня есть хорошая гостевая комната. Просто мне будет спокойнее, если я буду знать, что за стенкой кто-то спит.
Выпалив последнее, Эмиль замер в ожидании ответа. Кажется, он совсем рехнулся.

...

Лиса Лонгрен:

Никто ещё так не произносил моё имя, что-то такое неспешное, нежное, как дуновение ветерка... Я посмотрела на него, наверное немного неуверенно, всё-таки мы только что познакомились. Откуда такое чувство, что когда-то я знала его? Может в другой жизни? Перевела взгляд на его плечо, вдруг он смутится от моего внимания.

Но Эмиль медленно продолжил. На мой слух его голос звучал приглушённо, словно прорывался откуда-то из глубины. Будто ему необходима свобода. Мне захотелось положить голову на его плечо, но я не решилась, хоть и понимала, что в танце так можно.
Очень тихо, чтобы услышал только он, я ответила:
- Мне тоже кажется, что это особенная, загадочная ночь. - Я глубоко вздохнула и почувствовала его запах. Кажется это был очень мужской тонкий аромат геля или шампуня и немножко мята. Ещё раз глубоко вдохнула, да, негромкий тон мяты. Я всё-таки прижалась головой к его груди и продолжая танцевать, прислушивалась к стуку его сердца, вникала в смысл его откровений. Он меня понимает... Каким-то образом я чувствовала его боль, разлад в душе. Сочувствовала ему. Тепло и покой постепенно наполняли меня, растерянность и боль понемногу отступали. Утешение... Его голос дарил утешение. Всё правильно: даже если мне не удастся ничего выяснить, не надо оглядываться назад, искать там что-то непонятое, непринятое. Надо жить... Я прильнула к нему, обняв за талию и двигалась с ним в одном темпе.
- Я попробую отпустить, только пока не понимаю как...- Он не знал о том, что я осталась совсем одна на целом свете. Меня никто не ждёт и никому не интересно что со мной происходит. Если пропаду, то никто не заплачет обо мне... Стало так жалко себя... Я всхлипнула как-то по-детски и спряталась ещё глубже в нём. Сама теперь смущаясь...

Хорошо, что Эмиль отвлёк и принялся рассказывать о своей маме. У нас так слаженно получалось, словно это со мной он ходил на танцы в детстве. Очень легко и непринуждённо вёл меня в танце и было так хорошо, что я совсем расслабилась. Кажется так и уснула бы в его объятиях... Но вот смолкла мелодия и танец закончился. Площадка постепенно пустела, музыканты ушли на перерыв. Люди снова потянулись к столам и к кострам. Мне было жаль, что всё проходит так быстро и не хотелось, чтобы Эмиль отпустил меня и ушёл. Я посмотрела на него и улыбнулась.
- Спасибо за чудесные, добрые слова, Эмиль. Они мне сейчас очень нужны.

- Сегодня был день длиною в жизнь... - Я согласилась с ним. Похоже я готова была согласиться со всем, что он скажет. Его сила и ум мне очень нравились, зачаровывали... Он сам тоже нравился, а когда смотрела на него, кулон становился теплее, согревал так же как и взгляд этого много пережившего мужчины.- Мне тоже не хочется расставаться...

Если честно, его приглашение было совершенно неожиданным и застало меня врасплох. Я не знала куда глаза девать от смущения. Идти к нему домой? Вот так взять и пойти домой к Эмилю? Но предчувствие, уверенность, что я нужна ему уже не покидали меня и я медленно кивнула, взяла за руку и готова была идти с ним, куда бы не позвал.
- А у тебя есть морошковое варенье? И ещё очень хочется горячего вкусного чая, с травками и ягодами. - Надежда такой силы светилась в его глазах, что я и не подумала отказать.

Эмиль не шевелился и я с лукавой улыбкой посмотрела ему в глаза.
- Ты можешь кивнуть, и я пойму.

...

Эмиль Хольк:

Я силу воли тренирую
Я против грусти протестую
Зачем мне нужна она?
Ведь есть только ты одна.


Он тоже не понимал. Абсолютно ничего не понимал. Действительность казалась сном, а небытие слилось с явью в одно. Единственное, на что он мог рассчитывать и полагаться - на свою интуицию, а она говорила, что девушка напротив очень одинока. Возможно, даже сильнее, чем он сам. Может быть, гораздо больше него и всех, кто сегодня собрался на этой поляне.

Вопрос застал врасплох. Эмиль плохо помнил, что у него находится в холодильнике, предпочитая есть в ресторане, он мало следил за его содержимым.
- Я найду для тебя чай и варенье. Не сомневайся. Мы можем заглянуть в "Улыбку богини" по дороге, там точно это есть. Я даже могу приготовить что-нибудь... Не слишком сложное, потому как не хочу, чтобы потом на меня обижался шеф-повар за то, что я хозяйничал на его территории, но вполне съедобное... Омлет, например.
На самом деле, это было одно из немногого, что он умел готовить, но признаваться в этом не хотелось. Ресторатор должен любить кухню и уметь готовить, но Эмиль всегда больше тяготел к управлению и процессу дегустации. Он бросил быстрый взгляд на практически опустевшие столы и пригладил затылок. Нет, он не подойдет к ним. В ресторане другое, там все принадлежит ему. А здесь... Нет. Он не сможет.

- Вот, значит, как ты обо мне думаешь? - приподняв брови, спросил Хольк. - Я могу говорить столько, что ты устанешь от моей болтовни, честное слово! Но сейчас я не хочу этого делать. Мы оба устали. Предлагаю отправиться в небольшое путешествие по поселку в поисках чая, варенья и таких же сладких морошковых снов. Сегодня был праздник и администрация оплатила банкет для гостей и жителей, а завтра мне придется снова выйти на работу. Позавтракать могут и в гостинице, и в пекарне перекусить, купить что-то в супермаркете, а обедать и ужинать люди предпочитают за уютными столиками. Нужно убедиться, что им всего хватает и нет недовольных.
Он не хотел думать о ресторане в этот момент, но приходилось считаться с грядущим завтра. Единственное, что Эмиль не мог предвидеть, так это того, что недавняя посетительница его ресторана теперь навестит и его дом. Хотел, чтобы она никуда не исчезала и провела еще время с ним. Он повел Лису по одной из тропинок, выводя на Сосновую улицу.
- Поэтому я был серьезен, когда говорил, что мы будем именно спать. Права народная мудрость - утро вечера мудренее.
Их шаги скрадывала мягкая земля, свет луны просачивался через ветви деревьев.
- Не знаю, показывал ли тебе кто-то это место, но мне хочется это сделать для тебя. Наш поселок считается совсем новым, дома построены по последним технологиям. Здесь находится пекарня, если ты еще не была, то советую попробовать местную выпечку. Я, клянусь, иногда предпочитаю их пирожки, а не блюда из ресторана. Кстати, владелец пекарни - очень хороший парень, дружелюбный и веселый, именно поэтому вся его продукция получается вкусной, с душой. А здесь живет Ханс, местный егерь, ты, наверно, знакома с его собаками. Они хоть и не слишком симпатичны на вид могут показаться, но у них доброе сердце, как и у их хозяина. Там находится лесопилка, а в в той стороне - салон красоты и магазин. Уверен, что ты уже должна была там побывать. Везде работают профессионалы своего дела. Кстати, а ты кто по профессии? Где работаешь?
Он долго рассказывал о поселке и его жителях. И только хорошее. До тех пор, пока они не очутились перед дверьми.

...

Лиса Лонгрен:

Я с облегчением расплылась в улыбке. Он заговорил про свой ресторан и мне показалось, что это важно. И не удержалась, рассмеялась спрятав лицо у него на груди.
-Эми-иль! Так говорят те мужчины, которые не умеют готовить ничего, кроме омлета! Но я с удовольствием его попробую, если нас, конечно, пустят в обитель твоего шеф-повара. А если нет, то просто посидим... - Поняла, что нахожусь неприлично близко, на полшага отошла. И проследила за его взглядом, который он бросил на столы. - Мне тоже не очень хочется быть среди толпы, тем более самое вкусное наверное съели, пока я бродила по лесам да пещерам. - Упс, совсем не хотела говорить про свои путешествия за пределы сознания, да чуть не проговорилась... Сама ещё ни в чём не разобралась. Может позже, у него дома... Я знала откуда-то, что он выслушает, поможет найти ответы, поймёт. Вот так встретить человека и сразу довериться ему у меня никогда не получалось, а тут случился Эмиль Хольк...

Я покивала его приподнятым бровям, мысленно сообщая, что да, именно так и думаю. На самом деле мне стало вдруг весело, от его пространной речи. И хорошо. Он перестал думать о чём-то сложном, от чего спирает в груди дыхание и нет возможности вытолкнуть из себя хоть слово... И разговорился.
- Есть немножко, подустала. Сегодня столько всего произошло, что хочется просто посидеть и просто отдохнуть. Что ж пошли за морошковыми снами?

Я шла рядом с Эмилем и смотрела под ноги, думая о том как иногда складывается жизнь. Кто-то бродит по свету, ища истину или приключения, кто-то сидит дома и думает о том, что неплохо бы отправиться на поиски приключений. А они порой просто сваливаются тебе на голову и уже ни о каких желаниях нет и речи, главное по возможности выбраться из них без последствий и проблем...
- Мы будем только спать... И может немножечко говорить...

- Нет, я только пробежалась по двум улицам, такие милые названия, согласись. Дубовая и Сосновая. Наверное, если проведут ещё одну, то точно назовут Берёзовой или Липовой.- Мы шли вперед неторопливо и беседовали. - Эмиль, знаешь, мне бы очень хотелось прогуляться по лесным тропинкам. Весной здесь должно быть так красиво... Птицы поют, на деревьях почки распускаются. Первые цветы, первый дождь, первая трава... - Мечтательно продолжала я. - И запах весны непередаваемый, я уже ощутила его. В столице всё не так. Я выросла там в уюте цивилизации. А здесь ощущаешь себя совсем по-другому.
Эмиль рассказывал о Хенрике и салоне красоты, куда я так и не добралась, но очень желала. О собаках егеря, с которыми мне уже повезло познакомиться. А я слушала и слушала его голос, он уже звучал по другому, тепло,
уверенно и великодушно. Казалось ему нравились люди, с которыми свело соседство.
- Утром сегодня я забегала сюда, только Хенрика не видела, зато много хорошего слышала о нём. И выпечку, крамблы, попробовала. Завтра обязательно здесь позавтракаю. - По дороге чуть дальше увидела крышу увитого виноградом домика. Он стоял на соседней улице, но крыша поражала зеленью.- А этот коттедж Хелли, такой восхитительный, правда?- Потом Эмиль показал дом егеря. Я покачала головой, понимая до чего же маленький весь этот посёлок.
- У вас здесь всё так близко, так компактно, кажется весь Синий лес можно обойти за несколько минут. Я до конца прошла только одну улицу и кажется всё уже и увидела. Да, с Хансом мы познакомились. Нас представил Одо. - Я улыбнулась. - И с Уллой успела увидеться, когда шла на праздник. Кем работаю? Я преподаю фортепиано. Занимаюсь музыкой с детьми. У меня несколько учеников. Даю частный уроки. В столице, Эмиль... А сейчас у меня отпуск, если можно так сказать.

Они шли и шли, и на душе было светло и любопытно узнавать о жителях и их характерах и о том, как тут все живут. Эмиль рассказал про лесопилку и мне вспомнилась Марит и Ханс с Оденом. Мы с Элис как-то безответственно исчезли, хотя возможно и не было ничего? Мне захотелось уточнить кое-что.
- Скажи, Эмиль, а ты знаком с Марит? Такая молодая девушка, очень красивая, с длинными волосами?- Если он скажет да, то откуда я её знаю? Я так задумалась, что не заметила, как мы подошли к коттеджу Эмиля. Он остановился перед входом. А я прошла вперед и открыла незакрытую дверь, просто на автомате. - А у тебя хорошо... Наверное птицы спать не дают по утрам?
За коттеджем начинался лес, как и у егеря, и птичий гомон по утрам и соловьи по ночам наверное спать не давали жителям близлежащих к лесу коттеджей. Потом остановилась, заметив, что Эмиль замолчал.
- Эмиль? Всё в порядке? - Вдруг отчего-то исругалась, почему он остановился? Уже готова была напридумывать всего. - Если ты передумал, то просто проводи меня в "Изумруд". Ничего страшного, Эмиль. - Подошла и положила руку ему на грудь. - Пойдём?
Я понятия не имела куда пойдём, к нему ли, вернёмся ли обратно в посёлок. Как он решит так и будет... Но мне хотелось бы слушать его голос, узнать, от чего он бежал и как понял, что надо жить... Рассказал о себе... И я ждала...

...

Марит Эклунд:

14 апреля. Ночь танцующей луны.

Ханс меня завораживал.
Завораживал своими прикосновениями, словами и поцелуями. Кажется я начала в нем растворятся и мне это нравилось. Я всегда старалась держать всех на расстоянии, боялась разочароваться и разочаровать. А с ним не могу, да и не хочу!

- Как я могу искушать? Ты что? - я прижалась к нему еще теснее, хотя казалось, что больше уже некуда и откинув голову подставила лицо для поцелуев. Мне нравились его губы, его улыбка, прикосновения.

К Хансу домой? Я немного испугалась. Я никогда не была у него дома, и даже не представляла где он живет, и чем еще занимается кроме споров со мной в офисе. На улицах поселка даже если мы и пересекались то даже не кивали друг другу, предпочитая вооруженное перемирие. Но пару раз я видела его с какими-то девушками и он что-то мило шептал на ушко.
Но сейчас все таки многое изменилось и я была готова рискнуть.
- Да, идем, - и я уже сама приподнялась на носочки и поцеловала Ханса в напряженный уголок губ.

...

Уве Хедрексон:

Коттедж Кристин – гостиница
 
Кристин подтвердила мои слова
– Я говорил немного не о том, – усмехнулся, посмотрев на девушку, – но да, вернуться сюда было на самом деле здорово.
Откликнулась моя спутница и на предложение отнести в гостиницу мою технику, предложив только сначала забежать к ней – ей тоже надо было переодеться.

– Да, конечно, – по идее можно было просто разбежаться по домам и встретиться через некоторое время на площади, но я был рад, что она это не предложила. Мне не хотелось с ней расставаться. Зато, когда я сидел в гостиной а Кристин переодевалась в соседней комнате, я в полную силу познал, насколько богатое у меня воображение. Каждый шорох ткани, скрип дверцы, щелчок молнии отзывался видением Кристин без всей этой одежды. Я же знал ее как модель, видел в купальнике и в неглиже, тем легче было представить и тем труднее держать себя в руках. Хотелось зайти в ту комнату, посмотреть, насколько я все помню, прикоснуться к ее нежной коже, обнять, поцеловать. Это не было просто мужским желанием какой-либо женщины. Меня интересовала лишь эта. После всего пережитого в лесу я хотел чувствовать себя и ее живыми, и тот поцелуй на поляне – он был из этого желания – жить, радоваться, ощущать. Я прикрыл глаза и старался не думать о том. что происходит в соседней комнате – вовсе не хотелось, чтобы Кристин, выйдя, увидела все мои мысли так сказать воочию. Это удалось как раз вовремя. И когда она вышла. Я был способен нормально разговаривать и улыбаться.
– Замечательно. Тогда идем, – я взял Кристин за руку и повел от ее коттеджа к моему временному пристанищу. По дороге я думал, что хорошо бы уже никуда не ходить, а остаться с девушкой вдвоем. Мне мешали все эти люди кругом, да и сама атмосфера шумного веселья уже слегка утомила, хотелось совсем другого.
В номере я предложил Кристин немного фруктов и вина, пока я привожу себя в порядок. В ванной быстро ополоснулся и переоделся в чистое, подумав, что джинсы по большому счету придется просто выбросить – слишком они были измазаны в кирпичной крошке и еще непонятно в чем. Как я вообще не заметил, что в таком виде разгуливал на людях? Точно не тем голова забита сегодня...
Выйдя из ванной, посмотрел на Кристин – какая же она красивая, и вообще просто удивительная. Я много общался с моделями, но ни одна из них такой не была. Так. девочки на раз, и по интеллекту больше выпендривающиеся, чем что-то знающие. Кристин была не такой, с ней интересно было общаться, и, странное дело, было ощущение, что мы знакомы давно и понимаем друг друга с полуслова. Глядя на нее, снова подумал о том, что не хочу никуда уходить и отпускать ее тоже не хочу.
– Я готов, – присел на корточки рядом с девушкой и, взяв ее руки, уткнулся в них лицом, – только давай никуда не пойдем? Хочу провести остаток этой ночи только с тобой, – поцеловал одну ладонь, потов вторую и посмотрел на Кристин, ожидая ее ответа.

...

Ханс Лундквист:

14 апреля. Ночь танцующей луны.



Лундквист неспеша вёл Марит по тёмной стороне улицы и изредка, приостанавливаясь, целовал то краешек губ, то раскрытую ладонь, отвлекая какими-то глупыми замечаниями, типа: смотри, кажется в апреле звёзды не падают? а вот летят целых две, и когда она поднимала голову, целовал её в шею. Вот так, прижав девушку к своему теплому боку он и вёл её до своего дома на краю посёлка. Луна сияла на небе в окружении ярких звёзд и они указывали им путь. Марит прильнула к нему, обнимая рукой за бок и они шагали, стараясь попадать в ногу, а если не получалось, смеялись и подстраивались друг к другу и волшебство продолжалось. Не было яростных споров, рычания сквозь зубы, когда он в бешенстве выходил из её офиса, добившись подписания нужного ему протокола. В эту ночь им было хорошо вдвоём. Он не помнил, когда у него было так легко на душе.

Они вошли во внутренний двор и Ханс повернул Марит к себе лицом.
- Всегда. Где бы я тебя не увидел, всегда искушаешь. И знаешь об этом, не так ли? - Взял поднятое к нему лицо в ладони и серьезно , испытующе посмотрел. - Это не будет на один раз, Марит. Ты ведь знаешь и это.
Одо ждал хозяина, лёжа перед входной дверью, он нехотя по, понимающе посмотрел на пару и ушёл в дом, к Улле. Ханс покачал головой:
- Видишь, и Одо понимает, что это всё серьёзно. Пусть нежданно и негаданно, но между нами происходит что-то. Давай будем честны друг с другом и посмотрим, что у нас получится. - Пусть он был в чем-то прагматиком, но и романтические порывы были ему не чужды.
-Идём?

А Ханс легко подхватил Марит на руки и, с нарастающей страстью отвечая на её провокационные поцелуи, внёс в дом. Конечно же, как истинная женщина, она захотела освежиться , потом, искушая и дразня, предложила показать ей дом. Ведь не видела его никогда. И Лундквисту пришлось показать... Сначала свою спальню, правда дошли они до неё не сразу, сначала подзадержались на пути к ней и первый раз у стены ванной комнаты был коротким, но запоминающимся. Страстным, немного торопливым, потому что сил терпеть это ходячее искушение у Ханса не осталось. Забежав накоротко на кухню, они задержались и там. Марит нашла коробку мороженого, которое ему презентовала Лиса и угрожающе направив на него ледяной шарик с клубникой была тут же атакована превосходящими силами противника и рыдая от смеха им пришлось снова принимать ванну, теперь уже вдвоем. Потом Ханс отнёс свою немного притихшую и разомлевшую драгоценность в постель и долго ласкал, возбуждая до неприличия и успокаивая, возбуждая снова и испытывая ни с чем несравнимое желание дарить и получать вместе то наслаждение, которое возможно только если вы идеально подходите друг к другу. Расслабленный, он лежал раскинувшись посередине кровати и с нежностью перебирал шелковистые волосы дремавшей на нем Марит.
-Ты думала когда-нибудь, как это будет у нас с тобой? - Рука перебралась на открытую взору грудь и приласкал и её. - С того раза, когда поцеловал тебя, я часто думал о том, что сделал бы с тобой, такой своенравной, прекрасной злючкой. - Он представил как она сейчас возмутится и перевернулся, нависая над смешливо-возмущенным голышом. Погладил, пристраиваясь, нежно раздвигая и снова входя в неё. - Это так прекрасно, что хочу ещё.

...

Марит Эклунд:

14 апреля. Ночь танцующей луны.


Я поднимала голову и тут же получала умопомрачительные поцелуи в шею от которых подкашивались ноги. Ночь разрезал мой громкий смех, мы шли неспеша в сторону дома Ханса, то просто болтая, то практически начиная танцевать, что бы попасть в шаг друг друга, а когда не получалось начинали подпрыгивать. Мы останавливались практически каждые несколько минут что бы начать целоваться. Ещё немного и все мои предохранители, те немногие которые ещё остались сгорят ко всем прародителям.

Я внимательно слушала что все он мне говорил и чувствовала как мои губы сами собой расползаются в широкой улыбке.
- Какая я оказывается бессовестная! Но да, я всегда доводила тебя намеренно, мне это нравилось, - я внимательно смотрела ему в глаза, а когда он положил ладони на мои щеки по спине пробежалась полчище мурашек, - да, знаю. Потому что это не может быть на один раз, ни у нас с тобой!
Мы стояли во дворе около его дома.
Я столько раз проезжала и проходила мимо, но никогда не задумывалась кто тут живет. Лежавшая на крыльце собака посмотрев на нас развернулась и ушла в дом, будто говоря всем своим видом, что мы уже потерянны для этого общества.

Я только ещё раз его поцеловала, вкладывая в свой поцелуй согласие со всеми его словами.

- Да!
Ханс подхватил меня на руки перенес через порог дома. Я нежелая того напряглась. Представление того, что сейчас случится будоражило меня и я начала тихонько поддрагивать.
Ханс долго смеялся на мою просьбу о душе. Ну не могла я так, после ночи в лесу предстать перед ним заморашкой лесной.
Душ немного помог придти в себя и я подлизавшись к Хансу, попросила показать мне дом.
Он исполнил мою просьбу с удовольствием, особо долго мы рассматривали коридор, потом особо внимательно рассмотрели кровать в спальне и проголодавшись отправились на кухню. Я бессовестно залезла в холодильник и найдя там мороженное сразу достала его, а Ханс уже протягивал мне ложку. Набрав холодную массу на ложку я запустила его в Ханса, и попала в щеку, пришлось срочно идти и убирать его... языком, от чего Ханс вздрогнул и обмазал меня всю, мы настолько увлеклись, что стали липкими вместе и пошли в ванну. Ханса я затащила к себе, отпускать его я была не намерена.
- Мой!!! И не отпущу!!!
После совместной ванны я уже не могла передвигать ноги и Ханс подхватив меня на руки отнес в спальню. Я была такой расслабленной, что все прикосновения я начала воспринимать ещё острее. Я отвечала на его ласку, на его любовь своею любовью и лаской. Я не могла оторваться от него.

- Нуу... Я мечтала об этом, только всегда боялась этих фантазий и ругала себя за них. Но как только приходила ночь, сны не отпускали меня и почти в каждом был ты, - Ханс перекатился и подмяв под себя вновь вошёл в моё тело, от чего с губ сорвался тихий полный удовольствия стон.
Остаток ночи был волшебным и кажется я заснула только когда за окном уже давно сияло солнце.
Но спала я не долго, из кухни доносился божественный аромат кофе и блинчиков, есть хотелось ужасно, но я не спешила открывать глаза...

...