Герда Сполетто:
Палермо – Энск. Вилла на Набережной
Доверие строится капля за каплей, но разрушается в один момент
Жан-Поль Сартр
Немного остыв и придя в себя под теплым солнцем родного Палермо, я решила не рубить с плеча, но, естественно, самой в пасть крокодила не соваться и прятать Алекса от Кая как можно дольше и дальше. Это не означало – уехать из Энска, это означало – ходить другими улицами.
На самом деле, в биографии Алекса, которому не так давно исполнилось семь, были свои темные пятна, как и в моем отношении к Каю.
До сих пор считаю, что правильно тогда сбежала – Кай, появившийся на яхте кэпа, был совсем не тем добрым, ласковым и любящим, моим. Он стал нервным, раздраженным, и любви между нами не было. Это было что угодно – соитие, близость, желание получить разрядку, страсть, но не любовь. Мы, если можно так сказать, использовали тела друг друга, чтобы успокоить нервы, забыть страхи и весь негатив, получить положительные эмоции. Раньше – дома, на острове, в Риме, было иначе – легче, тоньше, не знаю…
Только вот была ли любовь? Сейчас, оглядываясь на прошлое, думаю, что это была какая-то магия салюта в день города, магия, заставившая нас увидеть друг в друге не брата и сестру, а мужчину и женщину. Нас словно толкнуло в объятия друг друга. И тот поцелуй, он, скорее всего, впустил эту магию внутрь нас или …выпустил наружу… Не зря мы и от бабушки таились поначалу, и эти мои побеги дурацкие… Потом, на острове были минуты счастья, согласна, но была ли любовь? Да и вообще, что такое любовь? Спасать Кая я кинулась, не задумываясь, еще и Васю в это втянула. И он для меня всегда был родным и близким. Только вот в качестве кого – любимого мужчины или все-таки брата и друга?
Черт, как все запуталось! Секс по дружбе? Если судить по кино, то – почему бы и нет? Во всяком случае, сейчас я совершенно не готова даже встречаться с Каем и о чем-то разговаривать. И при его имени сердце молчит или сжимается от страха. Особенно, когда я вспоминаю наши последние дни вместе. Эта задержка, о которой я ему не сообщила. Его реакция, заставившая меня сбежать…
…Как я оказалась в баре, теперь и не вспомню. Шла – уставшая, в своих мыслях и переживаниях, пребывая в страхе, что найдёт, и в радости, что сбежала. Мне очень надо было успокоиться и выговориться. И тот парень в баре – как нельзя больше подходил для этого – высокий, крупный, с небольшой бородкой и ласковым взглядом синих как море глаз. Темные слегка вьющиеся волосы, к которым сразу потянулась рука… Это было, как наваждение. Но главное, он умел слушать и говорить. Не утешать или жалеть, а сопереживать, и это было искренне. Настолько, что утром я проснулась с ним в одной постели. Запаниковала: было жутко стыдно, странно и, самое главное, я ничего не помнила, поэтому тихо выбралась из кольца мужских рук и …сбежала.
Потом оказалось, что все мои страхи и задержки были просто страхами и задержками, и я успокоилась, но месяца через три почувствовала неладное – внутри словно бабочки или, не знаю, в общем, какие-то крайне необычные ощущения. Посещение доктора поставило в тупик – беременна, и срок немаленький. Врач сказала, что так бывает, когда видимых признаков нет, а беременность есть…
Так и получилось, что я не знаю, кто отец Алекса. Родила раньше срока, потому что кесарили, но какой был срок на самом деле – неизвестно… Вес и рост – на доношенного, но шесть-семь по Апгар – очень мало…
Какое-то время я вспоминала того парня, он мне даже иногда снился. После рождения Алекса искала в нем черты моего незнакомца, и – не находила, но и на Кая он был совершенно не похож, только на меня, и волосы светлые, и глаза голубые – все мое. Родился с невероятно синими, я даже подумала… но доктор сказала, что у большинства младенцев такие глаза, цвет изменится. Так и вышло, но ореховыми, как у Кая, они не стали… в общем, Алекс только мой сын, но надо себя обезопасить на всякий случай.
После долгого раздумья я позвонила доктору в Париж и получила справку, что кесарили на тридцать шестой неделе, и ребенок недоношенный. На всякий случай, чтобы у Кая не было даже мысли предъявить на него права. Не хочу. Я пока вообще не хочу с ним встречаться. Даже деньги, что он на меня оформил, так и лежат невостребованными. Нам сейчас хватает на жизнь, а зависеть от Кая я не хочу. Слишком долго зализывала раны. Нам было хорошо вместе, до того происшествия в Риме, когда он мне не дал даже объясниться. Недоверие, возникшее там, выросло в то, что случилось на яхте, и оно же стало причиной моего побега. Нельзя быть вместе и не доверять друг другу. Может не быть любви, но должно быть уважение и доверие, а именно это ушло куда-то.
Грустно и больно, все-таки Кай был моим первым мужчиной, а это не забывается, но жизнь идет, и надо мне тоже идти вперед. И сейчас самый главный мужчина в моей жизни – Алекс. А дальше – будем посмотреть, как говорил папа…
Мне последнее время его очень не хватает. Даже больше, чем раньше. Возможно, раньше в какой-то степени мне его заменял Кай…
Так, думая, вспоминая и решая что-то для себя, я прожила эти две недели и решила, что пора возвращаться. Там бабушка, она скучает без нас, надо Алекса собрать в школу и вообще – хватит прятать голову в песок. Просто будем обходить «Снежную Королеву» и «Золотой особняк» другой дорогой… Дальней…
Энск встретил ласковым солнцем и теплыми объятиями Дика. Как крестный Алекса он проявлял заботу о мальчике, и я не возражала. Дик и Вася – им я могла доверять. Ну, еще конечно, бабушка, но она уже стара и почти не выходит из дома.
– В ближайший выходной предлагаю прогуляться в Торговый центр, парню явно пора обновить гардероб. – Дик уверенно вел свой Майбах, а я наслаждалась родными видами за окном. По Энску я всегда и везде скучала.
– Мне пойти с вами, или мальчики справятся сами? – улыбнулась я.
– Как хочешь, – пожал плечами Дик. – Мы можем и без тебя полакомиться вкусняшками.
– Ну, уж нет, – покачала я головой, – этот номер не пройдет.
– Тогда договорились, – машина съехала на Набережную и остановилась около нашей виллы. – Созвонимся.
– Ага, до скорого, спасибо, что встретил, – мы забрали вещи из авто и пошли в дом, где уже ждала бабушка, и вкусно пахло пирогами.
Кай (Снежок) Карлеоне:
"Снежная Королева".
Та была улыбка похожа на рай
Аромат волос напоминал счастье
На меня напала – это твоя игра
И раздолбала мою душу на части. (с.)
Ох уж этот мальчик.
Он не выходил у меня из головы.
Почему?
Я сам не мог ответить себе на этот вопрос.
Допустим, банальное любопытство.
Ведь, и, правда, кто так любил Дика, что назвал сына в его честь и сделал крестным?
Ответ напрашивался, зудел, как назойливая муха. Но я, желая знать, отмахивался от него, прячась за непроницаемой стеной «все равно». Все равно не было. А что было?
Было горько. До удушливой подкатывающей тошноты. До бездыханного: осознать и принять.
Из-за этой неожиданной и краткой встречи с Диком я несколько потерял покой, постоянно возвращаясь к эпизоду своей «смерти». Каждый раз воспроизводя все мельчайшие подробности испытания, которому меня подверг Боль.
Тогда, на яхте, я не придал словам Герды большого значения. Почему? Да просто больше она никогда не говорила мне о каких-то сложностях. А я малодушно спрятал слова о задержке в темный и дальний угол сознания. Не забыл. Просто не вспоминал. Нет вопросов – нет сложностей. А потом все закрутилось… Но не потому ли я сбежал? Вернее, если признаться, и поэтому. Я не хотел никаких детей. И от Герды тоже. Я вообще не мог никак принять, что вроде как люблю другого человека… А тут понадобилось бы воспринимать и нового другого человека…
Чем больше я «любил», тем больше чувствовал себя каким-то инвалидом. До конца меня не тронули эти чувства. Это как дать ручку ребенку: он будет делать с ней что угодно, только не писать. И если вдруг поймет, для чего она, не сразу сделает правильно. И научится писать лишь тогда, когда захочет. Или его заставят. Я и не знал, и не хотел. А заставить любить разве возможно?
Это было чужеродно. Однако я старался. Может быть, она испытывала тоже самое… допускаю, что тоже старалась и не так уж и любила меня... Потому картинка и распалась, что мы оба не испытывали больше, чем просто страсть, припорошенную неопытностью Герды, моим самомнением, закружившими нас обстоятельствами?
И еще мне хотелось, чтобы это было как в детских сказках, что читала нам бабушка Мирандолина: лилось песней из самой души. Таким уж я был воспитан. Но где она, эта моя Душа?
Так, болтаясь во сне и яви, в горьких мыслях и ежедневной рутине, я начал свой очередной рабочий день. Спасибо, Клото и Александр: я почти не сплю…
– Кай, вы не слушаете меня!
– А, да, Мария, прости. Так что там за брифинг?
– Местные власти крайне рады вашему возвращению.
– Ну да, как же…
– Кай!
– Окей. Рады, и?
– «Снежная королева» имеет стратегически важное место в жизни города. Мы даем рабочие места, достойную заработную плату, бонусы за выслугу …
– Остановись. Прелести бизнес-лозунгов я знаю и сам, ближе к делу.
– Все считают, что ваше возвращение надо обыграть. Распиарить.
– Мне это ни к чему.
– Но «Королеве» и городу это важно. Энск – небольшой город. Каждый житель тут на счету. Однако большинство – «свободные художники». Экономика в упадке. Сама по себе «Королева» – градообразующее предприятие. Если не мы, то кто? Все позорно бегут отсюда в поисках крутых заработков или занимаются своими делами.
Мария прямо прониклась жизнью городка. Еще немного, и заплачу. Сейчас по едкости моей «любви» к родному городу мог сравниться, пожалуй, только наш мэр и его приспешники, что качали деньгу, распродавая активы в виде земель, пляжей и хорошей погоды 364 дня в году, любому, кто давал больше.
– Бар «У Семи гномов», как по мне, более градообразующее предприятие.
– Мне не нравится ваш не деловой настрой.
Машка – дитя. Я улыбнулся. Этот город сожрет тебя и будет жить дальше, как и миллионы других.
– Ладно. Плохо спал сегодня. Так в итоге: что надо от меня?
– Выступить с речью, рассказать о планах. Дать ответы.
– Ясно. Когда?
– Через два дня мэр просит провести конференцию, затем подписание ряда документов (часть на камеры), пожимание рук, небольшой брифинг для местной прессы.
– Не вижу проблем. С мэром все давно решено. Он дает мне кусок земли за приятную сумму, я строю завод по производству ЛСП: новые рабочие места, известный бренд, поддерживаемый правительством страны… и даже – стран, новые технологии, и так далее, и тому подобное… и все довольны.
– Лучшее Средство от Печали только недавно признано во всем мире как БАД, не опасный для жизни и психики людей, и, напротив, способствующий восстановлению и продлению жизни.
– И?
– Все хотят заверений. Пруфов.
– Да уж. Я – ходячее подтверждение тому, что печали нет.
– Кай!
– Маш, созывай. Отвечу: вопросом я владею, но мне нужно иметь список участников, вопросов. Я сам решу: кто и что будет спрашивать. Нам не нужны «неудобные» вопросы. Половина тех, кто пил ЛСП, почти окунулись в детство. По ним психушка плачет. Нам акценты на этом ни к чему. Думаю, мэр не будет против такого расклада. Свобода, мать его, слова.
И все же – кто родители Ричарда?
– Вот список заявленных корреспондентов и спикеров. Тут много блоггеров. Но есть и представители реальных СМИ, – пауза. – Герда Сполетто, к примеру.
Да как же она меня достала! Я еще не успел увидеть эту женщину, а она влезла во все мои мысли!
– Хм, – я встал, прошел к большому панорамному окну. – Ты говорила, у тебя есть информация по ней?
– Думаю, все, что могло бы вас заинтересовать.
Мария кивает. И, как мне показалось, прячет глаза. Делает пометку в планшете с видом: «Ноу квесчинс». Я ухмыляюсь. Никаких вопросов, Маша. Только я вижу, как дрогнули твои пальцы. Как еле заметно усилилось их напряжение при давлении на невидимые сенсорные клавиши. Тема «Герда Сполетто и Кай Карлеоне» давно мучает тебя, а?
Может, Джен права? Возможно, Маша, ты не так равнодушна ко мне и, само собой, к истории с помощницей мисс Сполетто? Женщины всегда чувствуют такое. А уж такие, как Дженифер Тейт… с таким опытом …
– Да, Мария, раз досье готово: перешли мне на почту, будь добра. Я хочу быть готов к вопросам и подтекстам мисс Сполетто. Если, конечно, ей захочется лезть на рожон.
– Я бы не допускала ее.
Вот ты меня и удивила, и убедила, Маша…
– Почему?
– Много личного, уж простите, как бы она не спутала карты своей заинтересованностью в вас.
Просто профи или все же это ревность?
Еще более вопросительно и удивленно смотрю на свою помощницу: надо приглядеться.
– Мария, между мной и мисс Сполетто был лишь мимолетный роман. Такое, знаешь ли, случается, когда люди 24/7 рядом. Начинаешь путать работу и личное. Сейчас ни у нее, ни у меня нет и не может быть интереса друг к другу.
Мария молчит, почти бездумно барабаня пальчиками с накрашенными алым овальными ноготками (как я люблю) по монитору планшета. Смотрит в глаза. Тебе ведь тоже нужны «пруфы»? Ох, Джен, да, я был слеп.
И все же Морозова профи и берет себя в руки, переходя на деловой тон (или я ошибаюсь):
– И все же. ЛСП – неоднозначный проект. Да, мир увлекся им. Многие государства оценили его воздействие на массы. Но в воздухе висит неоднозначность.
– О чем ты? Нет печали – нет забот. Если кому-то такое подходит – это его решение. Противопоказаний и побочек не выявлено. Я лично ни «за» и ни «против». Это просто бизнес.
Да, о проекте. Три года как весь мир узнал о «Лучшем средстве от печали» или ЛСП. Такая пилюля (вернее несколько разных), которая помогает побороть все преграды на пути к счастью.
Вы знали, что утрировано есть четыре типа «счастья»: первое – это счастье от благосостояния, второе – от различных внутренних свобод и достижений (типа личностного роста), третье – что-то смешанное из первых двух, а четвертое – когда нет совсем никаких оснований для счастья.
Последних, конечно, в разы меньше.
Однако и среди трех групп «счастья» хватает пессимистов, и у каждого найдется причина погрустить.
Удивительно, но чем развитее стал человек, тем он более несчастлив и одинок. Перейдя от коллективного, мы закрылись в своих раковинах, варясь в котле из своих и мировых проблем, не разделяя этот груз с кем-то. Депрессия стала постоянным спутником современного человека.
Японцы вон нанимают себе бабушек в семью или фиктивных жен…
Все, чтобы получить объятие, улыбку… серотонин, дофамин, окситоцин и эндорфины.
А что если с помощью вмешательства регулировать все это? Если давать, когда нужно, недостающий гормон счастья? Только капелька крови в специальный прибор и готов ответ: вам не хватает окситоцина. И, конечно, никто не заставляет пить ЛСП. Нет, что вы. Не хватает серотонина – иди прогуляйся, не достаток окситоцина – по* как следует или хотя бы обнимись. Люди сами делают выбор. И, само собой (но иногда, вернее, почти всегда: вынужденно), выбор этот в пользу схемы «раз и готово».
Правда, вот с меня хватит поисков легкого ухода от печали. Как показывает практика, единственное, что может спасти: труд. Может, еще и семья. Вот построю ее и узнаю.
А Мария продолжает:
– На том и стойте. Это просто поручение и реализация. Если пуститься в полемику, можно задеть многие струны, сыграть на руку антагонистам «легкого счастья». В конце концов они кричат: это опасное для здоровья и сознания средство.
И может стоит выбрать название торговой марки посдержаннее, чем «Снежок»? Очень уж оно провокационное, в том числе, в отношениях с мисс Сполетто.
– Мария, если Герда не сумела понять, что «Снежок» – это нет печали, то это ее личные проблемы.
Я смеюсь.
Вот так коллаборация. Может, Герда попробует мой «Снежок» – Лучшее Средство от Печали – и наконец-то побежит обратно с признанием: ты лучший?
– Но вы были ее личным … «Снежком», и печаль стала символом в этих отношениях… как бы это не испортило картину нашего слогана.
– Я смогу заткнуть ее, – почему-то воображение подкинуло картину, как я жестко имею связанную Герду с кляпом из моего галстука.
Где? Да прямо на этом столе. Сжал край стола, к которому вернулся от окон. Да, вот так бы я сжал ее бедро, заставляя открыться, скомкав трусики: творение из тонких кружев и шелка (она всегда любила хорошее и изящное белье). И ей бы нравилось. А может, и нет. Ей никогда не нравился «плохой» я. Но вдруг она повзрослела? Вдруг… Не поэтому я тут. И нас больше нет.
– Закончим. Жду информацию. Ты свободна.
Иначе точно придется либо реализовать свои мечты с подходящей светловолосой заменой, либо напиться в градообразующих «Семи Гномах». Как же меня достала эта Герда!
Кай (Снежок) Карлеоне:
Особняк - "Снежная Королева".
„Проблемы надо решать, а не запивать таблетками.“ Джим Керри (с.).
Перед днем брифинга я почти не вспоминал о нем. Так, немного прошелся по сухим цифрам статистики, освежил в памяти заумные медицинские термины и прочел досье Морозовой на Герду. Что ж. Некоторые вещи стали на свои места, но требовали разъяснений. И никто не смог бы дать их быстрее, чем моя бывшая помощница-любовница.
Хм. Все складывается как надо. Нам не далее, как завтра предстоит рандеву длиной в час. Но меня не устроит встреча у всех на глазах. Это для публики. Пусть считают и делают свои выводы. У меня же накопились к Герде личные вопросы.
На завтра, то есть в день брифинга, я проснулся как всегда от того, что вынырнул из черной дыры смерти. Эти путешествия на изнанку мира живых крайне угнетали меня. Я пытался лечить якобы бессонницу, тревожность, депрессию (и что там еще бывает), постоянно ходил на приемы к психотерапевту: все зря. Решение этой проблемы было мне известно. Но я еще ни на дюйм к нему не приблизился.
Несмотря на то, что проснулся я разбитым, по привычке взял себя в руки. Сгреб размазанное ночью без снов тело в душ. Десять минут ледяного, потом контрастный. Затем полчаса занятий йогой, отжимания, подтягивания, планка. Тело привычно противится и также привычно подчиняется. Не новенький механизм моих мышц и сухожилий начинает разогреваться, впрыскивая те самые гормоны, о которых мне придется сегодня говорить. Адреналин дает заряд, кортизол поддерживает нужный уровень стресса от сопротивления, серотонин дарит чувство свободы. А затем внутри рождается удовлетворение от преодоления себя, от выполненной работы: эндорфины и серотонин выплескиваются в мозг и тело, побуждая двигаться дальше и любить этот мир.
Сегодня я без бега, но так надо: могу опоздать на встречу к мэру.
Завтрак уже накрыт. Спокойно и обдуманно вкушаю ароматный кофе из бразильских бобов региона Можиана. Да, он достаточно «коммерческий», но я не люблю этих эстетских кислинок. Кофе должен быть кофе. А бразильский кофе – это всегда уровень. Параллельно читаю новости в телефоне. Просматриваю курсы валют на сегодня и почту. На несколько писем отвечаю сразу, что-то удивляю в спам, некоторые разберу позже с участием Морозовой, чтобы сразу дать ей нужные поручения.
Среди спама насколько приглашай на различные мероприятия. Пролистываю, что-то отправляю Марии: пусть посмотрит с пиар-менеджером, что стоит, а что нет посетить, с целью развития того или иного моего проекта.
Помощница по хозяйству приносит еду: пару тостов, яйцо пашот, авокадо и слабосоленая рыба.
Хорошо, когда кто-то готовит тебе. Не надо заморачиваться этим и тратить время. Впрочем, на вилле я часто готовил сам. Иногда находит вдохновение, как говорится. Тем более, Джен (для которой я готовил чаще всего) была совершенно всеядна и никогда не ныла, что лишний кусочек испортит ее фигуру. Ее философия была в опытном совмещении привычек гедониста и спортсмена. Поэтому, если у нас был ужин, да еще и приготовленный мною, мы объедались до отвала, запивая все шикарной (и не одной) бутылочкой вина.
Так. Ладно, не стоит впадать в меланхолию. В приятном тонусе от проделанных физических упражнений и еды, не выпуская смартфон из рук, перебираю вешалки в гардеробной.
Надеваю один из своих любимых костюмов от гуччи, темно-темно бордового цвета, почти черного, с благородным алым отсветом. Почти как цвет глаз Боли.
Так. Снова я скатываюсь в неделовые размышления. А мне надо брать собранным. К костюму черная рубашка и запонки. Галстук и модные очки. На ноги – удобные туфли ручной работы. Я готов.
Водитель уже ждет. Я сбегаю по ступенькам Особняка. Ну, что ж – в путь и в бой.
Презентация нового отделения завода «Снежная королева» по производству Лучшего средства от печали «Снежок» проходит в специально оборудованном бизнес-зале. Здесь несколько рядов вполне удобных стульев, выстроенных рядами, для прессы. В углу организовано место под кофе-брейк с несколькими столами и слегка закрытое ширмой. Прямо – сцена-помост с двумя тумбами для выступлений: моего и мэра. Потом их уберут и вынесут кресла, сейчас стоящие позади, когда придет время брифинга.
Все в стиле лофт, как это принято во всем здании «Королевы».
Киваю пиар-менеджеру и менеджеру по рекламе. Они приближаются: первый специалист – средних лет дама с опытом работы с самыми крутыми брендами. Мелани Тодд. Она сразу пускается с места в карьер, не дав вступить менеджеру по рекламе.
– Кай, доброго утра. О нашем мероприятии написали все значимые издания города, вчера крутили ролик по местным новостям. Также даны оповещения на телеканалах городов и стран, где располагаются наши основные спонсоры и лаборатории по созданию ЛСП, и, конечно, штаб-квартира «Хэвен». Подключили и онлайн платформы, ряд топовых блоггеров, но не местных, у них почти нулевые охваты.
– Да, я смотрел цифры, нам тут никто не интересен в части сотрудничества по продвижению, однако нам нужны местные, ближе к народу. Отбери для меня пару самых перспективных – попробуем их прокачать.
– Рекламная компания на основе материалов основного разработчика ЛСП «Хэвен Фармасьютикал» уже дала свои результаты, – встревает менеджер по рекламе, немного грузный Мэтью Бронницкий. – Я изучил последние сводки по отношению людей разных слоев и классов к ЛСП. Результаты идут в гору. Положительная динамика в оценке товара – налицо.
– Прекрасно. Материалы «Хэвен» нужно трансформировать под блоггеров.
– Сделаем.
– К концу недели, Мэт.
– Принято.
– Кай, – это Морозова. – Мэр уже тут. Через пять минут начинаем. Еще раз. Брифинг. Затем подписание договора о сотрудничестве администрации города и «Снежной Королевы». Жмете руки. Работаем на камеры. Потом я их разгоняю. Начинаем пресс-конференцию. Потом я их разгоняю.
– Все ясно, спасибо, Мария.
Мария на секунду наклоняется ко мне:
– Кай, прошу, аккуратнее с мисс Сполетто. Мне не по душе эта затея.
– Разберемся. Начинай.
Я отклоняюсь и иду к сцене.
Морозова берет рацию: «Всем готовность номер один, мэр и Кай выходят».
Все проходит ладно и складно. Я недолго, но заумно рассказываю сначала об ЛСП: как родилась и была реализована идея специалистами крупнейшей на рынке фармацевтической компании «Хэвен Фармасьютикал», как проводилось множество тестов, в том числе на добровольцах людях, которые дали потрясающие результаты, показав снижение депрессии, суицидальных синдромов, в целом, свидетельствующих о повышении качества жизни. Ведь счастливый человек способен работать, творить, создавать, не отвлекаясь на ненужные переживания. Затем перехожу к цифрам: сколько стран поддержало проект (более 50 по всему миру), сколько заводов построил «Хэвен» и сколько уже построено и строится по их франшизе (два готовых и три (включая наш) в процессе), далее говорю об объемах и оборотах, но, самое главное: о количестве рабочих мест разного толка – от охранников, грузчиков, поваров до топ-менеджеров, об уровне планируемой заработной платы, о возможности накопления в нашем личном пенсионном фонде, о процентной ставке в нем для сотрудников «Королевы», о дополнительных отпусках за границей от «Хэвен» для лучших работников года. Потом вступает мэр, вещая о пользе городу и экономике со своей трибуны. Мэр, само собой, считает, что для города мы создаем рай. Я слегка улыбаюсь слову «рай». Что-то (опыт) подсказывает мне, что за любые «прелести» приходится платить. Однако для меня это просто очередной бизнес-проект, обещающий стать крайне прибыльным и приносить доход ближайшие лет десять. При этом, как ни крути, львиная доля правды в «хорошести» ЛСП (ну, во всяком случае, на сегодня) и строительстве новой фабрики по его производству (на те самые десять лет) имеет место быть.
Мэр выдыхает последнее восторженное слово.
Заканчиваю я, сообщая о договоре о сотрудничестве с администрацией города, который дает зеленый свет строительству, в обмен на рабочие места, отчисления в бюджет и будущий рост все этого после ввода объекта (и, это я, понятно, умалчиваю, о небольшой доле акций на имя сестры мэра). С нашей стороны все гарантированно значительным залогом со стороны «Хэвен Фармасьютикал» (это, кстати, меня очень подкупило: минимум вложений с моей стороны, и случись что с репутацией ЛСП, в моем распоряжении остается построенный объект).
Мы с мэром подходим к специально организованной трибуне побольше и ставим подписи. Мария дает команду пустить фотографов. Показываем текст соглашения, улыбаемся, машем, жмем руки.
Морозова через охрану оттесняет фотокорреспондентов на ряды стульев.
Начинаем пресс-конференцию. Наши с мэром трибуны убраны, их заменили кресла. Пожалуй, самая сложная часть этого мероприятия.
Первый вопрос прилетает от милой девушки, одетой как хиппи:
– Мистер Карлеоне, Кай, я же могу так обращаться?
– Да, вполне. Слышать свое имя из уст прелестной леди всегда приятно.
Девочка зарделась, смущенно потупив взор:
– Доброго дня. Я блоггер Антонина Савина, в сети больше известна как «Савушка». Скажите, Кай, все знают, что ходят слухи, будто ЛСП вовсе не безвреден. Якобы он порабощает волю, и за его разработкой стоят военные.
– Доброго, мисс Савина. Я бы опасался слухов. Ими, как известно, земля полнится. Я основываюсь (и предлагаю делать это вам) только на реальных данных и цифрах. Ни в моей компании, ни в одной из сотрудничающих с «Хэвен Фармасьютикал», ни в самом «Хэвене» нет членов с государственным участием и/или как-то связанных с вооруженными силами. Эти данные открыты для всех как на сайте налоговой, так и в любых современных приложениях для проверки бизнеса, где можно отследить цепочки акционеров и конечных владельцев. Если нужно – готов лично ознакомить вас с этой информацией, мисс Савина.
– О, это было бы замечательно, – кажется мисс Савина не прочь узнать не только о членах этой компании и совсем забыла о что хотела спросить о том, как все же ЛСП влияет на волю.
– Моя помощница мисс Морозова свяжется с вами. Спасибо за вопрос. Идем дальше.
Герда Сполетто:
Набережная – Фабрика «Снежная Королева» – Энск-ТВ – Набережная
Я знаю только одну причину разрушившихся отношений, она совсем не связана со штампом в паспорте. Недосказанность. Все начинается с нее. Слова, эмоции, подозрения, сомнения сдерживаются, остаются внутри, гниют. Так может продолжаться несколько лет, потом взрыв – иничего, кроме пустоты.
Эльчин Сафарли «Мне тебя обещали»
Про брифинг Кая в «Снежной королеве» я узнала от Дика – он решил съездить с Алексом в Аквапарк, ну и сообщил мне новость. Надеясь, что мне там быть не придется, просто кивнула, но тут позвонил Ден и в приказном порядке велел отправляться к господину Карлеоне.
– С тобой поедет оператор, задашь пару вопросов, сделаете небольшой новостной сюжет, – поступило мне предложение, от которого я не могла отказаться.
Ну, сюжет, так сюжет.
В назначенный день я надела строгий костюм, туфли на удобном каблуке, взяла диктофон и отправилась на брифинг. Оператор Лео заехал за мной на виллу, что было весьма удобно – в приглашении, которое прислал с курьером Сажев, было что-то написано про фуршет, и теперь при желании я могла выпить не только кофе.
– Я встаю внизу, ты мне маякуешь, чтобы успел снять и тебя с вопросами, и всех остальных. В общем, как обычно, – Лео открыл мне дверцу машины.
– Да, ок, – кивнула ему, усаживаясь, – все как обычно.
– Интересно, он надолго вернулся? – машина вырулила с Набережной к выезду из города.
– Понятия не имею, – пожала плечами. – Да и какая разница?
– Вы не общались с тех пор, как Кай вернулся? – на лице Лео явно было написано удивление.
– Пока не пришлось, – улыбнулась, глядя на бурю эмоций на его лице.
– Ну да, ну да, может, так и лучше, – пробормотал оператор и замолчал.
Дальше ехали под какие-то мелодии нашего радио.
В бизнес-зале все уже было готово для брифинга. Вроде, как и раньше, при мне, но, одновременно, все иначе. Я б сказала – холоднее.
Беру кофе, потому что начинаю вдруг мерзнуть, и как раз успеваю выпить его до начала мероприятия.
На сцене Федор Михайлович и Кай. А он изменился. Я это заметила еще в ТЦ, но тогда была слишком взволнована и напугана. Кай как-то немного раздался в плечах, стал носить бороду, а в его глазах появился холодный блеск. Впрочем, это было еще на яхте, и тогда меня испугало. Да что я себя обманываю – я и до сих пор его боюсь. И если раньше он был для меня самым близким и родным, и таковым его до сих пор считает бабушка, то сейчас я бы предпочла вообще с ним не общаться, или только по делу.
Он что-то рассказывал про ЛСП и «Хэвен Фармасьютикал», про тесты и прочее. «Снежок» повышает качество жизни – так и вижу рекламный слоган в «Волчьей Хватке» – журналист тут есть, так что завтра будет и там статья.
Потом выступает господин Синий, вижу, что Лео все снимает, будет из чего сюжет смонтировать. Мэр как-то слишком восторженно говорит о ЛСП. А мне это не очень нравится, но кто я такая, чтобы решать?
Начинается собственно пресс-конференция. Молоденькая блогерша задает вопрос о вреде ЛСП.
Кай отвечает уверенно и четко. Его улыбка по-прежнему сражает юных девиц и заставляет их краснеть, и неудобный вопрос о том, как «Снежок» влияет на волю, быстро нивелируется. Ответа на него давать не желают. Интересно…
– Моя помощница мисс Морозова свяжется с вами. Спасибо за вопрос. Идем дальше, – отвечает девушке Кай. И все, она сникла и села на свое место.
Я киваю мальчикам, бегающим с микрофонами, и мне тут же передают один из них.
– Герда Сполетто, Энск-ТВ, – говорю спокойно и уверенно. – Хотелось бы тоже задать несколько вопросов.
– Прошу, мисс Сполетто, – Кай смотрит на меня и произносит мое имя как незнакомое. Такой расклад мне на руку.
– Я бы хотела узнать, что со старой продукцией «Снежной королевы», в частности, с ромом, хватит ли у завода мощности на все сразу?
– Вам ли не знать, мисс Сполетто, как тщательно продумываются все бизнес-планы Королевы, – отвечает Кай со снисходительной улыбкой, – ничего не изменилось, мы все также стараемся просчитать все минусы и плюс, за и против. Ну а касательно мощностей: для выпуска ЛСП будет строиться новый корпус, городу нужны рабочие места, – Как смотрит на меня не зло, не сердито, а как-то строго, словно говоря, чтобы не путалась под ногами. – В общем – ром отдельно, ЛСП – отдельно. – Он втолковывает мне это все с той же улыбочкой, от которой холодно и неприятно. – Проект по рому в том числе пойдет в гору: у нас появятся дополнительные активы для развития сети. Я удовлетворил ваше любопытство?
– По этому вопросу – да. И теперь о ЛСП. Тут прозвучал вопрос о том, как он влияет на волю, но вы ушли от ответа. А хотелось бы его получить. Думаю, это важно. Для всех. В прошлом веке морфий употребляли как обезбол, а кокаином лечили, еще раньше делали белила из ртути, а совсем недавно радием увеличивали потенцию, – по залу прокатываются смешки. – Хотелось бы понять – каковы, так скажем, «побочки» у вашего такого замечательного продукта.
– Что ж, поговорим о воле и побочках. – Кай жестом успокаивает публику, и смешки стихают, журналисты буквально ловят каждое его слово, а он упивается этим вниманием. – Я читал массу заключений по ЛСП. Проводилось немало испытаний, в том числе, на добровольцах. Все данные с большим перевесом говорят о пользе препарата. Впрочем, у любого хорошего изобретения есть обратная сторона. Вспомним мирный атом… во что он вылился? И до сих пор является угрозой всему миру! – он ненадолго замолкает. – Прочтите аннотацию большинства лекарств… о, больше всего мне нравится «простыня» опасностей в отношении антибиотиков. Но что было бы с нами без изобретения пенициллина? Да. Да, побочное действие есть: бывали случаи, когда ЛСП становился своеобразным наркотиком, полностью завладевая сознанием. – Он снова замолкает, потом смотрит на меня и спрашивает, – мисс Сполетто, вы когда-то были в депрессии? Нет, не в том состоянии временного расстройства из-за личной неудачи, а в постоянном чувстве вины и подавленности?
Я честно думаю и вспоминаю, мысленно перебирая разные ситуации, а потом отвечаю, чувствуя, что все ждут этого моего ответа.
– Нет, постоянного чувства вины и подавленности не было. Точно не было.
– Тогда вы не знаете, как действует на человека это состояние? Может быть, такое было у подруги? Кто-то рядом с вами, кому поставили клиническую депрессию, и вы видели это?
– Нет, не припомню. Мне казалось, такие состояния лечатся в стационаре, а не на глазах у других, – меня начинает раздражать и сам Кай, и его вопросы. Такое ощущение, что он хочет уйти от ответа, что-то скрыть, явно не договаривает.
– Нет, конечно, мы же не про психов говорим, – улыбается он и продолжает, – тогда я скажу вам: мне пришлось повидать много таких людей и, порой, как и ранее с морфием, их близкие, да и они сами, будут согласны на все. Но это не значит, что ЛСП «все», это просто наиболее современный способ вернуть людей из-за грани. Меж тем, даже транквилизаторы назначают для лечения тревожности, хотя это продукт, изобретенный для более суровых болезней. Однако врачи считают, лучше предотвратить на старте и дать человеку вздохнуть здесь и сейчас, чем ждать, когда он окажется в яме.
– А не наступит ли привыкания? – я все еще пытаюсь что-то выяснить, ощущая, как он скользит, как жива рыба в руках или у, угорь. И ускользает вместе с правдой. – Человек – существо слабое и зависимое. Любое пограничное состояние требует работы над собой, а вы предлагаете таблетку. Просто и быстро, и трудиться не надо
– Не знаю, ответ на этот вопрос как всегда даст время. Оно лечит, знает и расставляет все на места. Разве, нет? Мы-то с вами точно знаем это, а еще время выдает неожиданные сюрпризы! – заканчивает он, а у меня такое ощущение, что у меня в мозгу покопались и в теле тоже. Эти намеки, которые считывают окружающие, это очень неприятно. Тут много моих коллег и друзей. Много тех, кто знает о наших с Каем прошлых отношениях, тех, кто любит жареные сенсации. И я вижу, что они прячут глаза, замечаю ехидные улыбки, знаю, что эти смешки и шепотки за спиной перерастут завтра в заметки в желтой прессе, где нам все кости перемоют, особенно мне – мужчина не виноват априори, тем более такой мужчина.
– Благодарю за ответы, – срывается с мох губ. Я сажусь на место и в пол-уха слушаю продолжение конференции. Едва она заканчивается, поднимаюсь, выхожу в проход к Лео и, уцепившись за его руку, почти бегу к выходу из здания. Большая спина оператора закрывает меня от публики…
В телецентр едем молча, там вместе быстро монтируем сюжет и отдаем его редакторам. Спасибо, Лео отвозит меня домой, и мне удается проскользнуть к себе незамеченной. Очень тяжело. Ощущение, что меня вымазали в грязи и еще – липкий страх. Непонятно откуда он взялся, и чего именно я боюсь
Поздно вечером, когда все засыпают, я спускают на задний двор и подхожу к мои розам, глажу лепестки и листья, кто-то ласковое шепчу им, и они, как всегда, начинают расти. Прихожу в себя, стоя в беседке из роз. Надо остановиться, иначе они вырастут выше дома… В прошлый раз розы росли так быстро перед тем, как случился Гонконг…