OksiSs:
Ксанчик, милая!Кукусики!
Девочки, всем ночной
Ксюнька, прибежала чмокнуть, завтра прискочу с ляляками!
Посморю, кого там побить, кого поцеловать и закатать в асфальт 
Муррррр.
Evgesha:
спасибо большое за главу!!!! какие эмоции, чувства так и перетекают через край, Андрей конечно в своем репертуаре, сразу с ревностью напал, но ничего реабилитировался парень в конце главы. на долго ли только. а то сейчас опять заскоки наступят. очень благодарна за продолжение и жду новую главу конечно!!!
га-ли-на:
Ксаночка, душа моя!! я нашла клип на песню Героин Когда посылала тебе эту ссылку
то смотрела этот клип. Твой мне понравился, но тем не менее посмотри
<iframe src="http://vk.com/video_ext.php?oid=246558348&id=169999922&hash=0b5b91453af60b84&hd=1" width="607" height="360" frameborder="0"></iframe>
Ксанка:
Привет, мои дорогие Леди!
Закатывать в асфальт пока никого не надо
ПОКА!!!! 
Вот после 16 главы...
Женя, следующий заскок будет не из-за ревности! Но в 16 главе нас Андрей огорчит
Ну она все-таки многое пережила... И научилась ценить моменты жизни....
Да, Линочка, Андрей у нас "холодного" не любит
Пишется... Еще как пишется...
А я по ссылке прошла, и мне сразу открылся оригинальный клип Макса Барских. Но этот второй вариант... у меня просто слов нет! Весь You tube обыскала, там нет этого клипа с турецкими актерами
А видео из контакта не могу присоединить, к сожалению Если вдруг этот клип увидешь на You tube - скинь ссылку. Я его добавлю в своё видео, потому что между актерами такая страсть, что ... дух захватывает!!! Это ведь какой-то турецкий сериал?
га-ли-на:
Да, мой милый автор! Это клип из контакта по сериалу " запретная любовь", в You tube его нет,
любуйся в одиночку
Валерия Ильященко:
Он у меня станет великим мученником Laughing Laughing Laughing
Это меня расстраивает(((Нельзя его мучить. Не дам обижать Стасика!)
Ксанка:
» Стих Ю. Олефир
Я себя приучила любить тебя без надрыва,
И не ждать каждый день, как спасенья, твоих звонков,
Одержимость - когда ты, как-будто стоишь у обрыва,
А любовь - это шанс избежать двух последних шагов.
Ревновать я себе очень строго тебя запретила,
Ты со мной потому, что другая тебе не нужна!
Одержимость - когда страсть подобна тротилу,
А любовь - когда в страсти ты все же нежна,
Я себя научила не лезть в твою зону комфорта,
Для двоих эта зона порой нереально тесна,
Одержимость - когда за присест ты съедаешь полторта,
А любовь - это будто ты вечно чуть-чуть голодна...
Я себе обещала всегда говорить тебе правду!
А нужна ли тебе я? Ну это не мне ведь решать...
Одержимость - когда удержать даже силою надо,
А любовь - рядом быть, но при этом совсем не держать...
(автор Юлия Олефир)
Ксанка:
» Глава 16
Я нервно постукивала пальцами по краям раковины, рассматривая свое отражение в зеркале: черные круги под глазами, щеки впали, черты лица заострились, ключицы торчат. Да, страстные ночи со Свиридовым не пошли мне на пользу, а еще говорят, что секс делает женщину красивой и счастливой. Счастливой, может, и делает, но мой организм устал и отчаянно требовал отдыха. Тяжело после университета заниматься домашними делами, а потом каждую ночь удовлетворять аппетиты Андрея, который, проспав всего час, свеженьким отправлялся на работу, и, мало того, контролировал, чтобы я не прогуливала пары. И объяснения «хочу спать!» не прокатывали!
Я посмотрела на экран мобильника: прошло только полминуты. Боже! Ну почему время всегда тянется так медленно, когда ждешь ответы на жизненно важные вопросы? Сегодня второе февраля: прошел месяц после празднования Нового года и моего ухода от Свиридова, прошло две недели с тех пор, как я к нему вернулась, и всего неделя, как я поняла, что кое о чем забыла. А именно – выпить таблетку постинора месяц назад. К сожалению, вспомнила я об этом не первого января и даже не второго, а неделю назад, когда поняла, что у меня приличная задержка.
Первые дни я списывала задержку на стресс во время зимней сессии: из-за постоянного недосыпа и утомления я даже завалила экзамен по английскому! Слава богу, пересдала, но со стипендией до следующей сессии пришлось попрощаться. Да, нелегко жить с Андреем…
Второй причиной сбоя цикла я посчитала нашу недавнюю ссору. Когда одногруппники после закрытия сессии собралась в клуб на празднование Дня студента, Свиридов меня туда не отпустил. Мы сильно поссорились, и я два дня проплакала в одиночестве, так как он уехал в соседний город заключать новый контракт.
Поэтому даже сейчас, стоя в ванной в ожидании результата теста, я молилась, чтобы все мои худшие подозрения не подтвердились. Наконец не выдержав, я перевернула тест лицевой стороной и в ужасе прикрыла рот ладонью. Несколько раз тряхнула полоской в воздухе. Правда не знаю, какого именно эффекта я ожидала. Может, надеялась, что две яркие полоски исчезнут сами собой? Глупо! Очень глупо! Но, как мы знаем, надежда умирает последней…
Я прикрыла глаза и уперлась лбом в холодное зеркало, пытаясь совладать с волнением и страхом. Что я скажу Андрею? Как я это скажу?! Отлично понимая, что в зачатии участвуют двое, я все равно не могла представить, как он отреагирует. В полной растерянности я вошла в спальню, села на кровать и открыла ноутбук: мне нужен был совет! А кто, как не подруга, мне с этим поможет?
Кому: Алина Строгая
От кого: Милена Колосова
Тема: Ситуация SOS!
«Привет, Аль… У меня проблема! И мне очень нужен твой совет. Я просто в отчаянии! Только что сделала тест. Результат положительный! Дико боюсь реакции Андрея. Как быть? А если он меня бросит? Боже, мне так страшно! Мы с ним еще ни разу не говорили о детях, о будущем… И в то же время я хочу этого ребенка. Ведь он от любимого человека. Андрей был бы хорошим отцом, я уверена. Я люблю его и очень боюсь потерять! Но вдруг он не захочет ребенка? Как мне тогда быть? Я просто не представляю, что делать. Помоги мне.
Твоя М.»
Отправив письмо, я уставилась на экран ноутбука и начала нервно грызть ногти. Одна… две… десять… пятнадцать минут… Тишина.
Я легла на спину и, прикрыв глаза, почувствовала влагу на щеках. Как же тяжело… Почему в такие сложные минуты рядом нет человека, который смог бы помочь. Может, позвонить маме? Черт! Я заранее знаю ее ответ. Она ждет внуков как чуда! Услышав сигнал о входящем письме, я подскочила, как ужаленная, и открыла папку «Входящие».
Кому: Милена Колосова
От кого: Алина Строгая
Тема: Без паники
«Привет, Мил! Ты чего паникуешь? Чудесная новость! Ребенок – это такое счастье! В радости Андрея я, конечно, не уверена, но то, что для тебя есть только один выход в сложившейся ситуации, очевидно! Свиридов повозмущается, но потом сам тебе спасибо скажет, поверь. И помни: все, что ни делается, – к лучшему. Ты должна рожать! Других вариантов не существует. И знай: я всегда на твоей стороне!
Всегда твоя А.»
Я закрыла ноутбук и упала лицом в подушку. Боже! Это не совет! Как рассказать Андрею? Если он будет в гневе и скажет избавиться от ребенка, я просто умру. Умру…
Не знаю, сколько прошло времени, когда я, по-прежнему уткнувшись лицом в подушку, вдруг услышала, как в замочной скважине проворачивается ключ. Андрей зашел в квартиру. Я на автопилоте подняла свое бренное тело и поспешила в ванную, чтобы спрятать злосчастную полоску.
– Мил, ты дома?
– Да, – еле слышно пролепетала я, зная, что он меня не услышит.
В коридоре послышались шаги. Я еле успела завернуть тест в салфетку и выкинуть в урну.
– Все нормально? – Андрей стоял в дверях ванной, стягивая галстук и внимательно меня рассматривая.
– Да. – Я вымыла руки холодной водой, пытаясь унять их мелкую дрожь. – Есть будешь?
– Ну да. – Он снял пиджак и бросил его на стиральную машинку. – А ты?
– А что я? – Я удивленно подняла на него глаза.
– Ужинала? – Андрей изогнул бровь, показывая, что я задала довольно глупый вопрос.
– Нет. – Вытерла руки полотенцем. – Пойдем на кухню.
– Иди разогревай, а я сначала в душ. – Проходя мимо, Свиридов схватил меня за запястье и посмотрел в глаза. – Точно все нормально?
Я тут же кивнула, напустив на себя беззаботный вид, на что он поцеловал меня в губы и отпустил руку.
На кухне я уперлась руками в стол и попыталась перевести дыхание. Что мне делать дальше? Ах, ну да! Разогреть Андрею ужин! Поставила картофельное пюре и котлету в микроволновку, включила таймер и начала накрывать на стол. Боже! Поставила одну тарелку и застыла. Как ему сказать? Из забытья меня вывел сигнал таймера.
Андрей, в джинсах и с голым торсом, зашел на кухню и сел за стол. Я на автомате придвинула ему тарелку, налила в стакан сок, достала из холодильника салат. Все это время я чувствовала на себе пристальный взгляд Свиридова, отчего мои нервы, и так натянутые до предела, превратились в растяжку: стоит только зацепить, и раздастся оглушающий взрыв. Я села напротив Андрея, но себе только налила кефир. Сейчас я меньше всего думала о еде. Понимая, что разговор все равно неизбежен, решила зайти издалека.
– Андрей… я… хотела узнать… А что если… – я сглотнула ком в горле, – …если у нас появится ребенок? Тебе все-таки уже двадцать пять лет…
– Нет!
– Эм… Что «нет»? – Я опешила от его резкого тона.
– Мила, тебе всего девятнадцать.
– Андрей, – я усмехнулась, – буквально несколько месяцев назад, ты говорил, что мне уже девятна… Да что это вообще такое? Если тебе удобно, то мне уже, а если – неудобно, то мне еще девятнадцать. Не надоело?
– К чему опять эта истерика? – даже не глядя на меня, спокойно поинтересовался Андрей.
– Просто хотела узнать, что мы будем делать, если вдруг… ну… мало ли, если… вдруг окажется, что… – Я не смогла договорить, так как Андрей отложил столовые приборы в сторону, вытер рот салфеткой и в упор посмотрел на меня.
– Ты беременна?
Я и раньше знала, что ходить вокруг да около Свиридов не любит. Но его прямой вопрос ввел меня в транс.
– Эм… нет, ты что? – Я тяжело вздохнула… – Да.
Несколько минут мы молча смотрели друг другу в глаза. Потом Андрей встал, подошел к окну, повернулся ко мне спиной и засунул руки в карманы джинсов. Боже! Почему он молчит? Неужели не слышит, как от его молчания мое сердце просто разрывается на части? Спустя некоторое время он повернулся и тихо проговорил:
– Ты ведь понимаешь, что еще рано?
– Для кого рано? – От осознания, что Андрею этот ребенок не нужен, мое сердце бешено забилось о ребра. – Ты же сам говорил, что со мной ты начал задумываться о семье. Так в чем дело?
– А в том, Мила, что семья – это одно. А появление ребенка – другое! – Свиридов повысил голос, отчего у меня на глазах выступили слезы.
– Но без ребенка не может быть полноценной семьи. Ты мне врал?
– Мила, – Андрей потер пальцами веки и, уставившись в пол, продолжил: – Пойми, тебе нужно окончить университет, а потом уж подумаем о ребенке.
– Одно другому не помешает. Я могу взять академотпуск.
– Не можешь. Я хочу, чтобы ты нормально доучилась.
– Да я уже ненормально учусь! Зачем все усложнять? Ну рожу ребенка, год посижу дома, потом снова вернусь к учебе. Уверена, мама поможет. В чем проблема?
– В том, что сначала надо получить диплом, специальность. А потом уже думать о детях!
Его раздраженный тон настолько взбесил меня, что я слетела с катушек:
– Когда трахал меня, про диплом почему-то не спросил! А для семьи он тебе прямо необходим. Так, что ли?
– Не передергивай! Я не это имел в виду. Я хочу, чтобы…
– … чтобы тебе не было стыдно перед другими! Ты боишься, что я потом заброшу учебу?
– Нет, Мила! – Свиридов тяжело вздохнул и снова потер пальцами веки, а когда посмотрел на меня, его решимость во взгляде меня просто испугала. – Ребенка не будет.
Я вспыхнула, словно спичка, подошла к нему и пальцем ткнула в грудь.
– Нет, дорогой! В том-то и проблема, что ребенок будет. И не я одна виновата в этом.
– Проблема решаема.
Я открыла рот и с ужасом уставилась на Андрея. От его сурового взгляда хотелось умереть. Отвернувшись от Свиридова, я руками уперлась в спинку стула. Мое сердце больно билось в груди, а из глаз покатились непрошеные слезы. Боже! Как же можно быть таким черствым, таким бесчувственным? Неужели это тот самый Андрей, который совсем недавно признался мне в любви, а сейчас так безжалостно рушит все мои мечты и надежды на будущее. В отчаянии я прикрыла глаза. И тут же дернулась от неожиданности, когда теплые ладони Андрея коснулись моих плеч и прижали мою спину к своей груди.
– Мил, еще рано. Тебе нужно окончить университет. А потом…
Как же у него все просто. Он решил, что еще рано, и все!
– Неужели тебе совсем не жаль ребенка?.. Меня?
– Ты можешь считать меня жестоким, но на этом тема закрыта. Пока о ребенке не может быть и речи!
– А ты уверен, что потом я захочу его заводить? – прошептала я безжизненно себе под нос, так как сил произнести это вслух у меня просто не было.
– Ты сама потом поймешь, что я прав. Завтра сходим к врачу…
– Нет!
Господи, это какой-то кошмарный сон! Я не знала, что говорить. Как пробить его стену. А если уйти от него? Тогда он точно не сможет повлиять на мое решение. Но… как я буду без него жить? Нет, уходить от Андрея – не вариант. Я тяжело вздохнула, понимая, что и в этот раз не смогу ему противостоять.
– Не хочу идти в нашу больницу. Вдруг знакомых встречу. Давай съездим в соседний город. Там есть… центр… – Я проглотила комок вновь подступивших слез и поняла, что это слезы жалости. Жалости к самой себе!
– Хорошо. – Свиридов поцеловал меня в макушку, сел за стол и как ни в чем не бывало продолжил ужинать.
Я на ватных ногах пошла к выходу, но жесткий тон Андрея остановил меня:
– Ты куда?
– В спальню. В душ. Спать хочу. – Слова вырывались из меня на автомате, я даже не понимала их смысла.
– Посиди со мной. Вместе в душ сходим.
Я развернулась и молча села на стул. Устремила взгляд в окно. Темное зимнее небо с редкими тусклыми звездами из-за отблесков искусственного света фонарей тоже казалось каким-то искусственным. По моим щекам катились слезы, которые явно напрягали Андрея. Я ощущала это на подсознательном уровне. Но держать их в себе даже не пыталась.
Он доел ужин, и мы вместе отправились в душ. Я разделась, зашла в кабину и, упираясь руками в стену, просто подставила лицо под теплые струи воды. Мне так хотелось, чтобы вместе с водой исчез весь сумбур, что творился сейчас в моей голове. Я не чувствовала поддержки со стороны Андрея. Мне хотелось только плакать и плакать… и больше ничего.
Неожиданно к моей спине прикоснулась ладонь Свиридова и стала втирать мне в кожу гель для душа. Я опустила голову и, всхлипывая, прижала руки к груди, в попытке прикрыть тело от глаз Андрея, но он повернул меня к себе лицом и поднял мой подбородок. Я до последнего не хотела открывать глаза, но, когда его губы слегка коснулись моих, резко разлепила веки и с вызовом встретила пристальный мужской взгляд. Свиридов провел пальцем по моей щеке, спускаясь к шее, прорисовывая контур ключицы, и затем – ниже, к груди.
Я отшатнулась, как будто меня ударило током, но Андрей успел схватить меня за руку и прижать к себе, целуя в висок. От такой нежности я прикрыла глаза. Но когда он начал целовать меня в шею, а руками плотно сжал талию и приподнял, чтобы его губы смогли коснуться моей груди, я резко замотала головой, понимая, что не хочу секса. Не сегодня! Но сильные ладони Свиридова продолжали меня сжимать, а губы накрыли мой сосок.
– Нет! Андрей! – Я уперлась ладонями в его грудь и попыталась оттолкнуть, но он продолжал держать мое тело в плену своих рук. – Я не хочу!
Слезы брызнули из моих глаз, и я замолотила кулаками по его груди. Мое сердце будто сжало тисками от чувства непонимания, которое исходило от этого мужчины – теперь такого незнакомого и далекого.
– Не хочу я! Нет! – Осев на пол душевой, я последний раз стукнула Андрея, на это раз в бедро, и захлебнулась в рыданиях. – Я не хочу!
Тыльной стороной ладони я размазывала по лицу не то слезы, не то капли воды, не обращая внимания на Андрея, который просто стоял и смотрел на то, как я бьюсь в истерике. Мне было все равно, что он опять назовет меня слабохарактерной или истеричкой. Абсолютно все рано! Я не чувствовала ничего! Моя душа словно покинула тело, оставив ужасную боль в груди…
Вдруг осознав, что струи воды больше не касаются кожи, я подняла голову и увидела Андрея, наклонившегося ко мне с полотенцем. Я машинально обняла его за шею, и он обернул меня полотенцем, после чего поднял на руки. Носом уткнувшись в его плечо, я продолжала всхлипывать, даже не пытаясь успокоиться.
В кровати я свернулась калачиком и почувствовала, как Андрей накрыл меня одеялом. Судя по прогнувшемуся матрасу, он сел рядом и пальцами провел по моему лбу. Почему мое тело продолжало откликаться на его прикосновения, когда разум понимал, что это неправильно? Я готова была замурлыкать от его нежности, но при этом просто мечтала остаться одна. Как будто услышав меня, Свиридов поднялся с кровати. Я открыла глаза. В обернутом вокруг бедер полотенце он взял с тумбочки пачку сигарет и телефон и направился к лоджии.
– Ты куда? – прохрипела я.
– Покурить.
– Оденься. Простынешь…
Прикрыв глаза, я еще плотнее укуталась в одеяло. Когда мое тело немножко согрелось, почувствовала, что проваливаюсь в сон. Но сквозь дрему еще услышала, как Андрей позвонил Стасу и предупредил, что завтра не приедет в офис.
Утром я проснулась от нежного поцелуя. Открыла глаза, увидела сидящего на краю кровати уже одетого Свиридова и улыбнулась ему. Но в тот же момент вспомнила вчерашний вечер и нахмурилась. Сердце болезненно сжалось. Как же у него все просто!
– Вставай. Сходи в душ, позавтракай, и поедем к врачу.
– Ты не изменишь своего решения?
– Нет. – Он встал с кровати и, не глядя на меня, пошел к двери. – Жду тебя на кухне.
Я поняла, что спорить бесполезно, и теперь молилась об одном, чтобы тест был испорченным и результаты анализов оказались отрицательными. Потому что иначе – аборт. Боже! Даже в уме я не могла нормально произнести это слово, меня буквально начинало трясти.
Дорога до города, где находился Центр планирования семьи, про который я говорила Андрею, заняла несколько часов. Войдя в просторный вестибюль центра, мы сразу направились к стойке регистратуры. Если можно так выразиться, нам повезло: один из гинекологов принимал без предварительной записи. Врач осмотрел меня, назначил кучу анализов и при условии, что результаты этих анализов окажутся в норме, сказал записаться на десятое февраля… на прерывание беременности. Иначе говоря – на аборт!
Мы вернулись домой и, не говоря друг другу ни слова, разошлись по разным комнатам: Андрей – в гостиную, а я – в спальню.
Неделя пролетела, как в тумане: то мы ездили сдавать анализы, то я посещала занятия в университете, как будто и не собиралась через несколько дней убить своего ребенка.
Десятого февраля в назначенное время мы подъехали к Центру. Я вышла из машины и достала сумку с заднего сиденья.
– Ты уверена, что мне лучше ждать тебя в машине? – пытаясь поймать мой взгляд, спросил Свиридов. – Это ведь не на полчаса.
– Уверена. Как только проснусь, поедем домой.
Я вошла в здание, сдала пальто в гардероб, подошла к администратору, сообщив, что записана на десять часов. Приятная женщина лет сорока проводила меня до нужного кабинета.
– Вот шкафчик, здесь можете оставить свои вещи. Пока переоденьтесь, а я предупрежу доктора Орехова, что вы пришли. Через полчаса за вами придут.
– Спасибо.
Когда администратор прикрыла за собой дверь, я села на кровать и оглядела ненавистную мне комнату, в которой стояла всего одна кровать, справа от нее – тумбочка, небольшой диван у двери, шкаф, в который я кинула свою сумку, предварительно достав из нее халат и сорочку. Напротив кровати была дверь, за которой, как я понимаю, находилась уборная.
Минут через двадцать в кабинет вошел Владимир Иванович Орехов, тот доктор, что принял меня неделю назад.
– Здравствуйте, Милена. Так что решили? Все-таки прерываем? – Я сухо кивнула в ответ. – Ладно. Тогда пойдемте со мной.
Мы с Владимиром Ивановичем пошли по длинному коридору, в конце которого он открыл дверь и пропустил меня в комнату, отделанную белым кафелем. В центре стояло гинекологическое кресло. Я застыла, как вкопанная, и с ужасом смотрела на это чертово кресло. Из глаз покатились слезы.
– Милена, если у вас есть сомнения, мы можем все отменить.
– Нет, не надо! Сразу сюда? – я кивком указала на кресло.
– Да, снимайте халат и ложитесь. Сейчас придет анестезиолог.
Я только успела забраться на кресло, когда в комнату зашел пожилой мужчина. Он о чем-то переговорил с доктором Ореховым, а затем, подойдя ко мне, взял мою правую руку и проверил пульс.
– Готовы?
– А это больно?
– Нет. Вы только почувствуете, как я вставляю иголку в вену, и все!
Я кивнула и устремила взгляд в потолок, где меня ослепил яркий свет ламп. Почувствовав, как иголка пробралась мне под кожу, я моментально погрузилась в сон.
***
– Милена, вы меня слышите? Откройте глаза!
Кто-то слегка похлопывал меня по щекам. Я попыталась открыть глаза, но у меня не получалось.
– Милена! Откройте глаза!
Мои щеки снова дрогнули от слабых ударов, и я открыла глаза, увидев перед собой Владимира Ивановича, который удовлетворенно скрестил руки на груди.
– Отвезите ее в тринадцатую палату.
Тринадцать… Вот это ирония! Андрей живет на тринадцатом этаже… Почувствовав, как мое тело словно взлетело и направилось куда-то вверх, я снова погрузилась в забытье.
***
– Вот и надо оно тебе? Такая молодая, а уже на аборт пошла! Что, парень бросил? Да и плюнула бы на него! Судя по палате, в которой ты лежишь, семья у тебя состоятельная, неужели сама бы не позаботилась о ребенке?
Женский голос откуда-то издалека прорывался в мое сознание, и я потихоньку начала приходить в себя.
– Бедная! Как же теперь с таким грехом на душе жить-то будешь?
Я открыла глаза и увидела санитарку в белом халате, которая протирала пыль на окнах и тумбочке. Увидев, что я очухалась, она сразу же подошла к кровати:
– Ну как ты, дитя?
Я хотела сказать, что все нормально, но в горле пересохло. Тогда попыталась выговорить только одно слово:
– Воды…
– Ох, сейчас, милочка, конечно!
Санитарка подошла к тумбочке, где стоял графин с водой, а я устало прикрыла глаза. Пошевелила затекшей рукой, но ее словно ударило током. Открыла глаза: к руке был прикреплен катетер, от которого отходила тонкая трубочка. Капельница!
– На, дорогая, попей.
Дрожащими руками я с трудом взяла стакан с водой, поднесла к губам и жадно глотнула.
– Если что-то понадобится, нажмешь на кнопку справа от твоей головы. – Санитарка забрала пустой стакан и тихо прикрыла за собой дверь.
Услышав удаляющиеся шаги, я приложила ладонь к животу. Наверное, это паранойя, но мне казалось, что я чувствую образовавшуюся внутри меня пустоту. Повернувшись на бок, я притянула колени к груди и разрыдалась. Я плакала о своем неродившемся малыше, о потере интереса ко всему вокруг… Мне было абсолютно все равно, что творится за пределами этой больницы, ждет ли меня Андрей. Хотелось только одного: попасть в мамины объятия. Но даже этого я не могла сделать, так как она бы просто растерзала меня за такое решение, а Женька… Женька бы просто убил Свиридова.
Светлые больничные стены давили на меня. Никогда не любила больницы, хотелось быстрее убраться из этого жуткого места. Поэтому, дотянувшись свободной рукой до катетера, я выдернула его из вены, взяла с тумбочки рулон ваты, оторвала кусочек и приложила к ранке, из которой сочилась кровь.
Быстро собравшись и незаметно покинув помещение, я оказалось на свежем воздухе. Мои ноги еле волокли мое несчастное тело к машине Свиридова, которая стояла на том же месте, что и несколько часов назад. Андрей, заметив меня, вышел на улицу, взял мою сумку, пальцами притронулся к моему лицу.
– Ты в порядке?
– А ты как думаешь? Я хочу домой. – Как вообще можно спрашивать о таком, если я только что убила нашего ребенка? Вернее, мы убили!
Он подхватил меня на руки и, открыв заднюю дверь, уложил на сиденье. Как только машина тронулась, я снова погрузилась в сон.
Очнулась я от того, что по моей коже больно били капли воды. Открыла глаза и осмотрелась: свернувшись калачиком, я лежала в открытой душевой кабине. На пуфике возле раковины сидел Андрей и смотрел на меня, губами упираясь в кулак. Я несколько раз моргнула, а потом попыталась принять сидячее положение. Андрей быстро протянул руки и помог мне.
– У тебя кровь… не прекращается…
Я взглянула на пол душевой: вода подо мной была окрашена в багровый цвет. Кровотечение! Приложив ладони ко рту, я всхлипнула.
– Ну тихо, милая, не плачь. Я позвонил Владимиру Ивановичу. Он уже едет сюда. Ты почему не сказала, что смылась, никого не предупредив?
– Андрей… я…
Боль в сердце снова проснулась, я смотрела на Свиридова и умирала от желания к нему прикоснуться, запутаться пальцами в его взлохмаченных волосах… но в то же время хотелось убежать от него куда подальше, потому что меня пугали такие желания после всего, что мне пришлось ради него пережить. Я боялась, что утону в нем, потеряю себя, что весь мой внутренний мир будет заполнен только им, что я буду дышать только им одним… Но… разве это уже не так? Ведь я давно так живу! Я не видела себя без него, мне казалось, если его не будет рядом, я просто умру. Как я могу сейчас, после аборта, хотеть его объятий? Рядом с ним я чувствую себя цветком, растущим на обрыве. Стоит только пойти дождю, вода смоет цветок. И я полечу в никуда… в неизвестность!
– …Я хочу домой, – прошептала хрипло.
Андрей дернулся, как от удара, и внимательно посмотрел мне в глаза. Затем сцепил пальцы в замок и уперся лбом в указательные пальцы. Покачал головой и снова посмотрел на меня, держа пальцы у губ.
– Мил, я обещаю, что теперь все будет иначе! Тебе никогда не придется снова пережить то, что ты сегодня пережила, но… давай я завтра отвезу тебя домой, утром… А вечером, после работы, заберу. Давай?
Я обреченно кивнула и почувствовала, что снова погружаюсь в мир, который выстроил для нас Андрей.
***
Спустя почти два года, декабрь
– О, какие люди! И без охраны? – усмехнулся Стас, зайдя в подъезд и обнаружив меня у лифта.
– И тебе привет.
– А где благоверного своего потеряла?
– Дома сидит. Наверное… – Лифт остановился, и мы вошли внутрь.
– Мне кажется, или от тебя несет… спиртным? – удивленно приподняв бровь, спросил Стас. – Это что же? Приближающийся Новый год празднуем без Андрея? Да еще до… – Он в притворном ужасе взглянул на часы. – …Ого! До двух часов ночи! Не боишься гнева карателя?
– Честно говоря, боюсь. Черт, Стас! И так тошно, еще ты масла в огонь подливаешь.
– Молчу! – Он поднял руки в знак поражения. – И что? Даже не звонил?
– Стас, ты вроде собирался молчать. У меня телефон сел, я увидела это только, когда мы из клуба выходили.
– Так вы еще и в клубе были! И как он тебя отпустил?
– Никак. Просто не спрашивала. – Я виновато опустила голову, понимая, что дома сейчас начнется третья мировая.
– Ужас… А ты отчаянная! – продолжал издеваться Стас.
– И что успокоительного я раньше находила в беседах с тобой? Лучше бы поддержал. Все равно мне жить осталось пару минут.
– Если что, дверь квартиры оставлю открытой, – он поиграл бровями и подмигнул.
– Ну ты и болван, – хихикнула я.
Лифт в это время остановился на тринадцатом этаже, но Стас вышел вместе со мной.
– Какой уж есть! Ну, ты это… заходи, если что… – спародировал он волка из известного мультика.
Я засмеялась и похлопала его по плечу:
– Надеюсь, Андрей не выгонит меня из квартиры, и мне не понадобится тревожить твой покой.
– Да, я тоже на это надеюсь! – А это уже сказал не Стас. Мы повернулись в сторону открытой двери нашей со Свиридовым квартиры, у которой стоял злой как черт Андрей. – Где ты была? Где вы были?
– Оу, нет, Андрей, мы только в лифте встретились… Случайно! Понимаешь?
Кажется, мой неуверенный тон Свиридова не убедил.
– Зайди в квартиру! – приказал он.
Я прошла мимо, как назло, споткнувшись, но крепкая ладонь Андрея спасла меня от падения.
– А ты? – растерянно спросила я, когда поняла, что он заходить со мной не собирается.
– А я… – Андрей многозначительно посмотрел на Стаса, – … сейчас!
И хлопнул дверью.
– Грубиян!
Не имея желания вникать в суть разговора двух мужчин, но желая быстрее оказаться под горячим душем, я прямиком направилась в ванную, скидывая на ходу шубу, сапоги и все остальные вещи.
Включила душ, достала мобильник, нашла песню Katy Perry «Teenage Dream» и запустила ее на максимальной громкости. Подпевая, зашла в кабинку. Покончив с водными процедурами, раскрыла дверцы душевой и аж подпрыгнула на месте: Свиридов, скрестив руки на груди, подпирал спиной дверь ванной комнаты и сверлил меня суровым взглядом.
– Боже! Андрей, ты меня напугал!
– Ничего не хочешь объяснить?
– Можно, сначала вытрусь? – Я обернула одним полотенцем тело, а другим замотала волосы.
– Какого хрена у тебя выключен телефон? – взревел Андрей, когда я спокойно прошла мимо.
– Он сел, – ровным тоном ответила я.
– Где ты шлялась? – ничуть не стесняясь в выражениях, продолжал свирепствовать Свиридов.
– Во-первых, не «шлялась»… – Я бросила на него невозмутимый взгляд, от которого он буквально побагровел от ярости. – А во-вторых…
– … а во-вторых, ты на время смотрела? – проорал Андрей, рукой показывая на часы, стоявшие на прикроватной тумбе.
– Андрюш, – я подошла к нему вплотную, положила руки на грудь и начала теребить раскрытый ворот рубашки, – ну, подумаешь, чуть-чуть потерялась во времени. Телефон сел и…
– Где ты была? – Он резко отбросил мои руки от себя.
– Зай, мы… Ты только не ругайся, ладно? Мы были в клубе. Решили Старый год всей группой проводить…
– Вижу, удачно проводили! Сколько раз можно тебе говорить, чтобы ты не пила?
– Первый раз за два года вышла куда-то с друзьями, а ты из этого проблему сделал!
– Проблему? Да я сижу здесь и не знаю, что делать! Вдруг тебя уже убили где-то… или изнасиловали! – прокричал Свиридов.
– У тебя слишком бурная фантазия.
Я уже хотела пройти мимо, но он преградил мне путь и схватил за запястье:
– Только попробуй еще хоть куда-то выйти. Лично шею сверну!
– Ты идиот? – не выдержала уже я. – Ты что несешь? Я тебе даже не жена! Я тебе, по сути, никто!
– Никто, значит? А какого хрена я тогда возвращаюсь к себе домой? Что мы тогда вместе делаем уже больше двух лет? А?
– Андрюш, – устав от ссоры, я решила замять тему, – прости меня.
Обвила руками его шею и хотела уже поцеловать, но Свиридов резко оттолкнул меня, и я упала на кровать.
– Ты дурак, что ли?
– Ты пьяна!
– Помнится, этот факт не помешал тебе, когда однажды Ира полезла к тебе…
– Причем тут вообще она? Оставь ты ее уже в покое! Ее нет! Есть ты и я…
– Вот именно, Андрей! Именно: ты и я! Нет «мы»! Сколько мы уже вместе живем, а ты до сих пор не можешь привыкнуть к тому, что есть мы! Ты постоянно уходишь с друзьями в клуб, или еще куда-то, и постоянно запрещаешь мне самой куда-либо сходить! Я устала так жить! Андрей, я устала… Я до сих пор о тебе ничего не знаю… Уже более двух лет мы живем вместе, но либо занимаемся сексом, либо спим. Все! Ты не хочешь о себе ничего рассказывать! Ты до сих пор не подпускаешь меня близко. Скажи, твой отец знает, что ты живешь с девушкой?
– Знает!
– А почему мы не можем с ним встретиться? Почему, когда ты в прошлом году к нему ездил, не взял меня с собой?
– У тебя была учеба!
– Мне уже осточертела эта шарманка про мою учебу! Почему твой отец знает Иру в лицо, а твою законную девушку – нет?
– Бл*дь! Да причем здесь снова Ира?
– Да при всем!
– Слушай, давай не будем трогать эту тему…
– Вот видишь? И это я слышу уже более двух лет! Ты вообще собираешься на мне жениться?
– Ответ, по-моему, очевиден! Окончишь…
– Стоп! – Я зло выставила руку перед собой. – Меня заколебало слушать о том, что будет, когда я окончу университет. Я сейчас хочу жить! Понимаешь? Нет, ты не понимаешь! – Я пальцем ткнула ему в грудь. – Ты захотел – выпил пива в спортбаре, захотел – завис с друзьями в клубе. А я даже не знаю, что там творится, в этом клубе. Может, ты мне изменяешь! Боже! – Пальцами я ожесточенно потерла виски. – Нет, я так больше не могу! Значит, говоришь, когда закончу учебу? – уперла руки в бока. – Хорошо! Тогда и жить вместе начнем, когда получу диплом. А пока буду наслаждаться жизнью, жить, так сказать, в свое удовольствие. Как ты!
Я прошла в гардеробную, скинула с себя полотенце, надела трусики, джинсы, натянула джемпер. Скинула полотенце с волос и достала чемодан.
– Ты куда собралась? – Свиридов изумленно изогнул брови.
– Возвращаюсь домой! Мне надоело терпеть такое отношение: то нельзя, это нельзя. А что мне можно?
– Ты сейчас серьезно?
– Абсолютно! Когда полностью созреешь для серьезных отношений, в которых будешь уважать не только свои желания, я вернусь…
– Значит, домой, да? – взревел Андрей. Он прошел мимо, задев меня плечом, схватил с полки первые попавшиеся мои вещи и направился в сторону прихожей.
– Эй! Ты что делаешь?
– Провожаю тебя!
Я устремилась за ним и на время даже лишилась дара речи, когда он открыл входную дверь и выкинул мои вещи в подъезд.
– Ах ты, скотина! – я подбежала к нему и замолотила кулаками по твердой груди. – Сволочь!
Свиридов одной рукой обхватил оба моих запястья и, прижимая к себе, прошипел:
– Сука! Если сейчас уйдешь, можешь не возвращаться!
– Ненавижу! – процедила я сквозь слезы.
– Хватит реветь! Только и умеешь манипулировать мной при помощи своих соплей!
– Сволочь! – прокричала я ему в лицо.
– Уже говорила! – Он оттолкнул меня и снова пошел в гардеробную.
Боже! Он что, реально решил все мои вещи выкинуть в подъезд? Через минуту Андрей возник в прихожей с новой охапкой. Мои худшие подозрения подтвердились!
– Ты не посмеешь!
– Сама захотела!
– Ненавижу тебя, Свиридов! – Я подскочила к нему, одним рывком выхватила свои вещи и швырнула их на пол.
Он направился в сторону спальни, но я его остановила… связкой ключей, лежавших на обувной тумбе. Просто запустила их ему между лопаток. Моя ярость вышла из-под контроля! И если бы под руку попалось что-то потяжелее, оно бы тоже полетело в Андрея.
Свиридов замер и медленно повернулся. В его взгляде сквозили изумление и злость. С грацией пантеры он начал надвигаться на меня. Я отступила на несколько шагов и, увидев рядом с собой дверь на кухню, быстро юркнула туда. Но Андрей нагнал меня и, не позволив взять в руки пепельницу, лежавшую на подоконнике, схватил меня за талию и закинул себе на плечо.
– Отпусти! Свиридов, отпусти немедленно! – Но он проигнорировал мои крики и куда-то меня понес. Когда я поняла, что он идет в ванную, завопила еще громче: – Сволочь, отпусти! Только попробуй!
Я брыкалась, кулаками била его по спине, но ему все было нипочем. От бессильной ярости мне снова захотелось разреветься. Но тут Андрей зашел в душевую кабину и включил кран. Ледяная вода полилась мне за шиворот, отчего я заорала уже во весь голос:
– Нет! Отпусти меня! Черт! Ненавижу! Презираю! Ты сволочь!
Наша с ним одежда моментально промокла насквозь, и меня кинуло в озноб, отчего я непроизвольно начала стучать зубами. Андрей, оставив меня под душем, выбрался из кабинки, и, снимая на ходу рубашку, направился в сторону спальни.
Так как моя злость в мгновение ока не улетучилась, я схватила шампунь или гель (точно не разобрала) и кинула им в Свиридова! К моему облегчению или сожалению, тюбик попал прямо ему в голову. Андрей резко остановился. Рукой прикоснулся к тому месту, куда только что попал гель. Я воспользовалась этой заминкой и выскочила из душевой, спиной прижалась к стенке ванной комнаты, медленно пробираясь к выходу. Тем временем Андрей повернулся. Его негодующий взгляд не предвещал ничего хорошего. Я просто прилипла к стене и смотрела как на меня движется моя смерть, потому что свирепые глаза Свиридова говорили о том, что он меня сейчас либо ударит, либо… Но… то, что он сделал, преодолев расстояние между нами, удивило меня… Нет, скорее, шокировало! Не знаю даже, как сказать! Крепкие пальцы Андрея схватили мой подбородок, и в мгновение ока он припал в жарком, порабощающем поцелуе к моим губам.
На некоторое время, не веря в реальность происходящего, я просто замерла и тупо взирала на Андрея. Через меня будто пропустили электрический ток. Понимая, что проиграла эту битву, я вцепилась в его волосы и сильнее прижалась к его губам. Он начал кусать мои губы, затем перебрался к скулам, шее. Его зубы настолько распаляли мое желание, что, отбросив подальше всю ненависть, я начала неистово цепляться за него руками, проводя ногтями по обнаженной коже. Свиридов плотнее прижался ко мне бедрами, и, почувствовав его возбуждение, я застонала.
– Ненавидишь? – прохрипел он.
– Безумно! – прошептала я и, расстегнув ширинку и пуговицу на его джинсах, обхватила ладонью твердую плоть.
Андрей несколько раз двинулся мне в кулак, но затем, простонав, убрал мою руку и, приспустив влажные джинсы и боксеры, схватил меня за волосы на затылке.
– Поцелуй его! – прорычал он.
Нужно ли объяснять, о чем говорил мой мужчина? Я и так поняла, о чем он просит. Дерзко улыбнулась, опаляя его губы своим дыханием, и прошептала:
– Попроси, как положено…
– Поцелуй… – снова прорычал Свиридов, но, проведя языком по моей губе, добавил: – …пожалуйста.
Упав на колени и схватившись руками за его бедра, я губами дотронулась до головки его члена и тут услышала над собой стон:
– Моя девочка!..
А я, уже дошедшая до края в своей страсти, вобрала в себя всю его плоть и с наслаждением прикрыла глаза. Боже! Я, наверное, больная, если подобные ласки возбуждали меня после всего, что мы наговорили друг другу, заставляли бурлить кровь, а плоть – пылать огнем ожидания. Андрей схватил одной рукой мои волосы на затылке и сам повел в игре, которую сначала я разыгрывала по своим правилам.
***
Мелодия мобильного разбудила меня, и я повернулась лицом к Андрею, который крепко спал, обнимая меня за талию.
– Тебе звонят! – Я взяла в руки его телефон и просто выпала из реальности, когда увидела имя звонившего. Моргнув несколько раз, чтобы прогнать сонное наваждение, я, задыхаясь от злости, заколотила кулаком по его плечу: – Свиридов! Вставай!
Андрей открыл глаза, а я глянула на часы: пол пятого утра. Блеск!
– На! – Подала ему телефон, специально направив экран прямо в лицо, чтобы он мог видеть имя звонившего.
– Какого черта? – простонал Свиридов.
– Вот и мне интересно, какого черта почти в пять утра тебе звонит Ира! Бери трубку!
– Отключи звук, и все…
– Нет уж! Бери трубку! Я хочу знать, что ей надо!
Андрей недовольно поднялся, опустил ноги на пол, взял телефон и, нажав «ответить», прорычал:
– Да! – Он несколько долгих секунд просто молчал, затем лбом уперся в ладонь и глухо произнес: – Я понял.
Сбросил вызов. Затем встал с кровати и, набрав чей-то номер, начал ходить из одного угла спальни в другой.
– Ну и? – не выдержала я.
Но Андрей не успел мне ничего сказать, так как ему ответили.
– Стас, извини, что разбудил. Меня в офисе не будет. Да. Отец умер. Сегодня в одиннадцать я улетаю. Да. Ирка уже билеты купила. Нет. Хорошо. Пока не знаю. Я потом еще позвоню. Да. Думаю, на пару недель. Все, пока.
Вот так и начал рушиться мой мир! Один телефонный звонок, ставший для нас роковым. Если бы я знала, что эта пара недель затянется на долгие полтора года, за которые мы успеем не просто потерять друг друга, а лишиться частички души, то… К сожалению, я бы все равно ничего не смогла изменить!
maschamad:
На душе совсем противно и не приятный осадок....Сейчас сижу и думаю в чем любовь Андрея? как она проявляется? Аборт... приказной тон.. туда не ходи ... это не твое дело...
два года живут и даже не познакомил с отцом....такое чувство, что у него двойная жизнь Мила в квартире с одной стороны и друзья,близкие,робота развлечения с другой... И эта Ира ... выходит она имеет в жизни Андрея более близкое значение раз поехала на похороны вместе с ним....Ну девочки неужели Андрей еще кому то нравится, кто-нибудь терпел бы такое отношение.....полтора года это не месяц.... и когда любимый человек не хочет разделить с тобою свое горе то наверное он не считает тебя близким...а потом возвращается и удивляется Мила что с нами стало...А ничего ты вытер ноги об нее всеми способами которыми мужчина может против женщины.... вот и вся любовь...эгоистичная...беру все но отдавать не собираюсь...