Возлюбленная распутника (ИЛР 18+)

Вика, у меня просто второе высшее образование - переводчик, и у нас был большой курс английской истории. Конечно, помню я оттуда не все, но вот почему-то эпоха Реставрации запомнилась особенно, меня по ней гоняли на экзамене)) Наверное, поэтому Монмута так хорошо помню)
_________________

Даша, мне очень приятно иметь дело с человеком хорошо знающим английскую историю.
_________________

Вика, ты меня смущаешь)) Я не такой уж и знаток истории, просто хорошо помню некоторые моменты. Давно ничего не читала по этому поводу, поэтому и с нетерпением жду каждый твой отрывочек
_________________

Вика, девчата, всем большой привет!
Какая любопытная глава! Как красочно и ярко всё описано, как будто наблюдаешь со стороны!
Альфред - мужик! Жму его мужественную волосатую руку! Очень тронули его воспоминания о Саре - вон оно как всё начиналось, оказывается!
Джордж Флетчер - мужик! И его руку с радостью пожму - молодец, благородный человек и настоящий друг! Его поступок достоин уважения - не бросил в беде!
Соглашусь с девочками - бедная, бедная Мейбелл! Неизвестность - это ужасно. Но и добавлю ещё кое-что - бедная Сара! Она ведь переживает за мужа не меньше...!
Конец главы... страшный! Отрубили голову Монмуту, да ещё и не с первого раза...! Ну и дела!

Вика, большое спасибо! Присоединяюсь к девчатам в ожидании продолжения!
___________________________________

Даша, мне в любом случае приятно побеседовать с человеком, который так живо интересуется историей Англии!
Ириша, рада тебя приветствовать! У нас появилась еще одна поклонница настоящих мужчин - Джорджа Флетчера и Альфреда Эшби! Прямо хоть конкурс устраивай с целью выяснения, какой из этих английских аристократов более настоящий мужик.

Их дело женское - терпеть и ждать.
Ира, соглашусь с тобою, страшный конец. Не любит король Яков Карлович конкурентов, даже племяннику спуску не дал!
Ирина, спасибо, что читаешь. Я уже со своим Музом совещаюсь по поводу следующей главы, снова исторические справочники листаем.
_________________

Вика,здравствуй! Какая тяжелая вышла глава,они все-таки проиграли войну,не стоило Фреду вообще во все это ввязываться. С самого начала у них не было большой армии. Монмунта казнили,я не ожидала такого поворота,думала,обойдется. Боюсь,что из-за глупого решения Фреда идти против короля выйдет боком для его семьи,да и Мейбелл тоже жаль. Мужчины никогда не думают о последствиях,живут одним днем,и ничего хорошего из этого не выходит. Теперь еще на него охоту начнут и сбежать из Англии вряд ли удастся так просто. Спасибо за главу!!!!
_________________

Лера, приветствую!
В общем, ты права - Монмуту не стоило затевать войну с минимальными шансами на успех, да еще не подготовив ее как следует. Но, как я уже писала, Монмут был до того избалованным молодым человеком, что полагал будто стоит ему появиться и вся Англия падет к его ногам. Альфред не знал, что их поддержит такое малое количество людей, а когда это выяснилось, было поздно отступать - ведь он дал слово чести поддержать мятеж.

Лера, это ты в самую точку попала! Спасибо, что читаешь.
_________________

Здравствуйте, леди!
Вика, дорогой мой и любимый автор, приветствую!
Спасибо за новую главу!
Страшная глава, тревожная, мрачная. Конец - так и вовсе ужасен. Не знала, что казнь Монмута была настолько жуткой.
сочувствую Мейбелл: ты здорово передала ее метания в той толпе, когда она пыталась увидеть пленного Альфреда.
и за героя нашего тоже тревожно: ранили, впереди мрак и неприятности. Что-то теперь с ними со всеми будет?
_________________

Нат, здравствуй, дорогая! Как приятно, что я твой любимый автор!
Да, казнь Монмута была ужасной, это не мой вымысел. Сведения о ней почерпнула в сборнике исторических статей "Узники Тауэра", автор, к сожалению, не указан. Теперь Альфред и близкие ему люди будут расплачиваться за его участие в мятеже Монмута. Благодаря Джону Черчиллю тайна его личности была раскрыта.
_________________

 » Глава 13

События, что последовали вслед за казнью герцога Монмута стали для жителей западной Англии настоящим кошмаром. На солдат армии Монмута охотились словно на диких зверей, их травили свирепыми охотничьими собаками, нередко загрызавших насмерть свои жертвы, а пленников, дождавшихся судебного разбирательства обычно четвертовали. Обычная казнь в виде отсечения головы являлась для осужденных мятежников великой милостью со стороны королевских судей. Председательствовал на выездной сессии суда, прозванной впоследствии в народе Кровавой Ассизой верховный судья Англии - барон Джордж Джеффриз, человек известный своей крайней жестокостью и раболепием перед королем. Джеффриз умел запугивать присяжных, и он заставлял их выносить тот вердикт, который нужен был ему. Если же они вдруг склонялись к милосердию, то судья Якова Второго прожигал их таким беспощадным взглядом, что они начинали дрожать в своих креслах. Даже присяжные были не уверены в своей судьбе - судья вполне мог возбудить дело против них самих, если не будут исполнять его приказов. По самым скромным подсчетам, Джеффриз отправил на смертный эшафот триста сторонников Монмута. Не щадили даже женщин. Леди Лайл была казнена только потому, что она сжалилась над двумя сбежавшими из плена сторонниками Монмута, и предоставила им временный приют. Широкой расправе со стороны властей подвергались не только побежденные мятежники, но и лица, сочувствующие им. Королевские драгуны могли вволю бесчинствовать в их домах, и западные графства наполнились криками убиваемых мужчин и воплями насилуемых женщин.
Родовое поместье Кэррингтонов располагалось в стороне от больших дорог, и графиня Сара находилась в счастливом неведении относительно событий, происходящих в стране, а также участия в них своего мужа. В Гринхиллсе царил ничем не нарушаемый мир и покой; новости доходили до него с большим опозданием.
В начале августа усилилась летняя жара, и знойный ветер проносился над полями и болотами, не давая никакого ощущения прохлады. Графиня Сара поспешила укрыться от зноя в садовой беседке, защищенной от солнца высокими яблоневым деревьями с поспевающими плодами, и оттуда поглядывала на своего сына Эда, играющего в мяч с Луи под присмотром гувернера. Мальчикам все было нипочем, даже ужасная жара не могла их угомонить. На коленях Сары сидела маленькая Арабелла, наряженная в красивое шелковое платьице. Из кружевного чепчика девочки уже выбивались ее первые локоны светлых волос, и сама она очень напоминала маленького ангелочка. Весьма довольная жизнью Арабелла то играла жемчужными бусами графини Кэррингтон, то радостно лепетала что-то в ответ, когда графиня ласково заговаривала с нею.
Графиня Сара всей душою привязалась к незаконнорожденной дочери своего мужа, и с каждым днем эта привязанность становилась все сильнее. Муж совсем утратил к ней мужской интерес, взрослеющие мальчики неизбежно отдалялись от нее, а тоскующее сердце Сары искало той настоящей любви, которая только крепнет со временем. Лишенная материнского попечения маленькая Арабелла особенно нуждалась в заботе, и Сара с готовностью взялась ее опекать, радуясь тому, что она нужна этой чудесной малютке как воздух. Покинутая жена и заброшенный родителями ребенок всем сердцем потянулись друг к другу, и для них не было большей радости, чем находиться в обществе друг друга. Утром Сара первым делом спешила в детскую к Арабелле, и ласково ее звала:
- Где моя девочка? Где моя маленькая принцесса?
И Арабелла, только что поставленная на пол няней после утреннего одевания, тотчас же падала на коленки и торопливо ползла к ней, путаясь в своем широком платьице. Сара подхватывала ее на руки, осыпала своими поцелуями, и, убедившись, что с девочкой все в порядке, крайне неохотно уходила из детской, возвращаясь к своим повседневным делам.
В этот знойный день Сара решила дать себе передышку и побыть с детьми. Это завтра она займется намеченными делами - поговорит с арендаторами, разберется с расходами и их неудачами на сельскохозяйственном поприще, падежом скота, претензиями к чужим наделам и жалобами на протекающую крышу. Порою ей приходило в голову, что не будь она столь прекрасной хозяйкой, добившейся процветания Гринхиллса, муж бы чаще посещал свое родовое имение и не держал бы ее в привычном забвении, свойственным для него. А так он знал, что ему нечего тревожиться за Гринхиллс, если он находился в ее умелых руках. Сара тяжело вздохнула. Конечно, она могла бы отказаться от ведения хозяйственных дел и предоставить их управляющему имением, но тогда Фред больше не будет одобрительно смотреть на нее и благодарить ее за процветание поместья своим низким чувственным голосом. И она не хотела лишаться его редких похвал, ставших единственной радостью ее супружеской жизни.
Задумавшись над своими отношениями с мужем Сара упустила тот момент, когда Арабелла, привлеченная блеском ее жемчужных бус, засунула несколько из них себе в рот, намереваясь таким образом на свой детский лад исследовать их. Заметив эту проделку своей дорогой девочки, Сара спохватилась, и начала осторожно вытаскивать бусинки из ее рта, надеясь, что крепкая нить не оборвется и малышка не пострадает от своего любопытства.
- Этого нельзя есть, детка! Открой ротик, чтобы я могла достать бусы, не поранив тебя, - быстро проговорила она, в волнении пытаясь разжать пухлый ротик девочки.
К счастью, Арабелла была послушным ребенком и охотно выполняла просьбы женщины, которую любила как свою родную мать. Сара осторожно вытянула бусы из ее полуоткрытого рта и облегченно вздохнула. Кажется, это происшествие останется без последствий.
К ней быстро подошла горничная и торопливо сказала:
- Миледи, к вам посетитель. Настаивает, чтобы вы срочно приняли его.
- Джейн, я уже сказала, что сегодня никого не принимаю, - недовольно отозвалась графиня. - Скажи этому человеку, чтобы он пришел завтра.
- Но он не из местных, миледи, - виновато проговорила горничная. - Похоже, он привез какие-то известия о хозяине.
- В таком случае, Джейн, проведи его сюда, - взволновано произнесла графиня Сара.
Скоро перед графиней Кэррингтон предстал черноволосый мужчина в полувоенном снаряжении. Он поклонился хозяйке дома, и вполголоса произнес:
- Добрый день, леди Эшби, мое имя Майкл Крофт. Меня к вам послал мой товарищ Джордж Флетчер, который от имени вашего мужа просит вас немедленно прибыть вместе с детьми в Бристоль по указанному в письме адресу, которое я вам отдам.
- Почему мой муж предоставляет такие широкие полномочия общаться со мною совершенно незнакомому мне Джорджу Флетчеру? - недоверчиво спросила Сара.
- Граф Кэррингтон серьезно ранен в Седжмурском сражении, миледи, первое время мы даже опасались, что он не выживет, - коротко пояснил посланец. - Сейчас он еще очень слаб, и мы, к тому же, вынуждены скрываться от властей за свое участие в мятеже Монмута.
- Но с Альфредом все в порядке? Он не умрет? - в панике вскричала Сара, представив себе какие опасности грозят ее любимому мужу.
- Мы все в руках божьих, миледи, - невозмутимо ответил ей ее собеседник, и протянул ей запечатанное письмо. - Вы лучше поторопитесь со сборами. В Гринхиллсе вам оставаться небезопасно.
Сара осторожно пересадила Арабеллу со своих колен в детское креслице, и быстро открыла письмо, которое гласило следующее:
"Милая моя Сара, мой драгоценный друг! Пишу тебе в преддверие решительной битвы между моими товарищами и правительственными войсками; она решит нашу дальнейшую участь и покажет на чьей стороне находится Фортуна. Будет чудом, если мы одолеем армию короля Якова, превосходящую нас вдвое, но у нас нет иного выхода как все поставить на кон ради победы, в противном случае мы все обречены на мучительную казнь как государственные изменники. Знаю, дорогая, как сильно ты огорчишься, узнав о грозящей мне опасности, но я не мог поступить иначе. Ради своих сыновей я хотел сделать нашу страну свободной и процветающей, а не стонущей под гнетом тирана. Знаю, ты поддержишь меня, ты всегда меня поддерживала. Помню, как мы заблудились, играя в подземельях Аббатства с детьми Роджерсов. Ты одна оставалась спокойной и уверяла нас, что ангелы не оставят нас в беде и нас непременно найдут. Так оно и случилось, егерь Энтони со своими помощниками отыскал нас, но мы продержались до их прихода благодаря твоей завораживающей уверенности в помощь свыше. Твоя вера в лучшее и умение отыскивать черты даже в самых неприглядных людях всегда восхищали меня. Благодаря твоей необыкновенной доброте, удивительному терпению и великодушной мудрости я стал уважать женский пол, и старался быть снисходительным даже к тем женщинам, которые вовсе этого не заслуживали, ведь за каждой из них незримо стоит твоя тень. Окончательно я убедился в том, что ты необыкновенная женщина, когда ты с неожиданной добротой отнеслась к Мейбелл и Арабелле. Они уже одним фактом своего существования причиняли тебе невыносимое страдание, но ты помнила только о том, что они отчаянно нуждаются в твоей доброте и заботе. И, преодолев свою обиду, ты совершила невозможное - стала для них, твоей соперницы и ее дочери лучшим другом! Даже не знаю, есть ли на земле мужчина, который был бы тебя достоин, во всяком случае я, окаянный грешник, не стою даже твоего мизинца. У тебя было много причин жаловаться на меня, ты же никогда не давала мне ни малейшего повода для расстройства. Надеюсь, ты по-прежнему отнесешься с добротой к Мейбелл, когда приедешь в Бристоль в купленный мною дом на Марш-стрит. Меня очень беспокоит ее склонность к авантюрному поведению, к риску, который часто бывает неоправданным. Возможно, поведение Мейбелл объясняется тем, что она росла без благотворного материнского влияния, уберегающего девочек от неправильных поступков. Ты же, Сара, несомненно поможешь ей своим мудрым советом, подсказанных твоим жизненным опытом.
Прошу тебя, уезжай в Бристоль с детьми как можно скорее. Дома и владения мятежников, вне всякого сомнения, подвергнутся разграблению, и мне хотелось бы, чтобы вы переждали расправу в более безопасном месте, чем Гринхиллс. Не исключено, что нам придется бежать за границу.
Мысленно целую твои ручки и выражаю надежду на то, что судьба будет к нам милостива и подарит нам новую встречу.
Твой Альфред."
Когда Сара закончила читать письмо, ее глаза были полны слез от переживания за мужа и нежности, которую он проявил к ней в этом письме, похожим на то прощальное, которое пишут перед вечной разлукой. Это было письмо смертника, выражающего свою последнюю волю близким ему людям. Но Альфред, не смотря на полученную серьезную рану, все же уцелел в Седжмурском сражении, и в сердце Сары забрезжила надежда на скорую встречу с ним.
- Мой муж тоже приедет в дом на Марш-стрит? - спросила она посланца.
- Да, как только он будет в состоянии это сделать, - подтвердил тот.
- В таком случае я немедленно начинаю сборы, - решила графиня. - А вас прошу стать моим гостем на эту ночь, мистер Крофт.
- Нет, миледи, мне нельзя оставаться в вашем поместье, поэтому я уеду немедленно, подальше от любопытных глаз, - отрицательно покачал головой посланец Джорджа Флетчера.
- Тогда поезжайте, и да хранит вас бог! - сказала ему графиня Сара. Она распорядилась, чтобы Майклу Крофту дали в дорогу сочной ветчины с хлебом и сыром, а также флягу с вином, после чего приступила к собственным сборам. Весь вечер прошел в хлопотах, в результате которых были были подготовлены две кареты для графини Кэррингтон, детей и прислуживающих им слуг. Отъезд графиня Сара назначила на следующее утро, и она не спала полночи, встревоженная полученными известиями и утомленная подготовкой к продолжительному путешествию.
Утром неожиданно выяснилось, что колесо у одной из карет необходимо срочно заменить. Сара с детьми дожидалась на крыльце дома той минуты, когда можно будет садиться в экипажи, возле них суетилась многочисленная дворня. Замена колеса затягивалась, кучер с кузнецом не могли подобрать подходящего колеса для старой кареты, которой редко пользовались. Сара уже думала вернуться с детьми в дом, когда во двор сломя голову вбежал десятилетний пастушок Пит. Прерывающимся голосом он закричал:
- В Гринхиллс направляются королевские драгуны! Через час они уже будут здесь!
Темные глазенки Пита были совершенно круглыми от страха, и Сара чувствовала, как останавливается ее сердце от убийственного известия. Слуги заметались по двору не зная, что предпринять, и общая паника, как это было ни странно, помогла Саре обрести спокойствие. Она понимала, что если ее сердцем тоже овладеет страх, то события станут вовсе неуправляемыми. Бежать по проезжей дороге было уже поздно, оттуда доносился грозный звук копыт лошадей приближающегося многочисленного отряда. Сара велела отвести детей в дом священника Вуда, молоденьким служанкам спрятаться на чердаке во избежания насилия со стороны драгун, а сама она осталась стоять на крыльце дома, готовясь принять незваных гостей с присущим ей достоинством.
Сара не могла сказать как долго она ожидала королевских кавалеристов; ее волнение было так велико, что она потеряла счет времени.
Наконец к дому начали подъезжать первые драгуны, моментально заполнившие весь двор. Их предводитель, высокий угрюмый мужчина лет пятидесяти, соскочил со своего коня и направился к Саре. Графиню поразил его жесткий неприятный взгляд, как если бы все на свете вызывало его недовольство. Однако поначалу он продемонстрировал известную долю воспитанности и снял с головы широкую шляпу перед графиней, обнажив свои редкие волосы.
- Позвольте представиться, капитан Руперт Дрейфус, мадам, - сказал он каким-то скрипучим голосом. - Имею предписание на арест владельца этого поместья, графа Кэррингтона!
- Моего мужа нет дома, капитан Дрейфус, - стараясь сохранить спокойствие, сказала графиня Сара.
Руперт Дрейфус в упор посмотрел на нее, и Сара почувствовала, что она уже по настоящему разозлила его своим ответом.
- В таком случае скажите нам, где и как найти вашего мужа, графиня. Вы - его жена, вы должны это знать! - рявкнул он. - Предупреждаю вас, в ваших интересах дать мне правдивый ответ во избежание обвинения в укрывательстве государственного преступника. Пока по хорошему советую вам оказать нам содействие.
- Не знаю, мой муж не посвящает меня в свои планы, - со всевозможной твердостью ответила ему графиня Сара.
Руперт Дрейфус проницательно взглянул ей в глаза и медленно произнес:
- Вы слишком безразлично повели себя в тот момент, когда речь зашла о местонахождении вашего супруга, значит вы знаете как его найти. Повторяю свой вопрос, миледи, - где нам найти графа Кэррингтона?
- Капитан Дрейфус, я не могу ответить вам на ваши вопросы, - отрицательно покачала головой Сара.
- Вы предпочитаете говорить правду под пытками? - капитан Дрейфус больно вцепился в руку Сары, и приблизил свои страшные глаза к самому ее лицу. Сара обмерла от ужаса. Она поняла, что перед нею стоит ее палач, встречу с которым прорицательница Джессамин предсказала ей два года назад в Бристоле. Но она все равно не могла сказать правду и признаться в том, что ее мужа следует ждать в доме на Марш-стрит. Самым страшным для Сары Эшби было сознавать, что Альфреду придется взойти на эшафот и сложить на плахе свою голову.
- Мне нечего сказать вам, капитан Дрейфус, даже под пытками, - стойко стояла на своем Сара.
- Это мы еще посмотрим, - зловеще произнес предводитель драгун, и дал знак двоим своим подручным. Они схватили Сару за руки и потащили ее в конюшню, где привязали к столбу, возвышающемуся посередине конских стойл. Затем капитан Дрейфус взял тяжелый кнут, которым он укрощал непокорных коней и стегал людей, противящихся его воле, и подошел к привязанной женщине. Первый удар этого кнута ожег Сару словно огнем, до этого ее нежная кожа не переносила ничего более тяжелого, чем мягкие меха, которые она надевала зимой. Сара с трудом сдержала крик, рвущийся у нее из груди, и до крови закусила свою нижнюю губу, чтобы не позволить ни одному неосторожному слову вырваться из ее уст. Один беспощадный удар обрушивался на Сару за другим, вскоре ее платье намокло от крови, но Дрейфус не мог добиться от нее признания.
- Фред, Фред... - помертвевшие от нечеловеческого напряжения губы Сары шептали это дорогое ее сердцу имя, и придавали ей ту изумительную стойкость перед пытками, которая раньше казалась ей совершенно немыслимой. Лошади в стойлах взволновано перебирали копытами, и тревожно ржали при каждом звуке удара, но они ничего не могли сделать против расчетливой человеческой жестокости, обрушивающейся на слабые существа.
Выведенный из себя молчанием Сары капитан Дрейфус отбросил в сторону окровавленный кнут и велел разжечь в конюшне костер. После того, как его приказание было выполнено, он раскалил в огне железную кочергу и принялся тыкать ею в наиболее уязвимые места беззащитной женщины. Сара застонала пуще прежнего, не в силах выносить адской боли, и принялась вырваться их державших ее пут.
- Скажите, как нам найти вашего мужа, миледи, - безжалостно говорил Руперт Дрейфус, продолжая творить свою экзекуцию. - Скажите, и мы тут же оставим вас в покое.
- Я ничего не знаю, - прошептала в ответ несчастная женщина, и потеряла сознание.
Руперт Дрейфус с досадой посмотрел на бесчувственную Сару, от которой он так и не смог добиться ни слова признания, и приказал своим людям двигаться в обратный путь. Напоследок они разграбили Гринхиллс и подожгли дома фермеров, но его жители, заблаговременно предупрежденные Питом, успели перед этим убежать далеко в поле.
Мейбелл приехала в Гринхиллс через два часа после ухода драгун. Несколько дней напрасного ожидания известий о графе Кэррингтоне и приезда Сары с детьми привели ее в состояние такого беспокойства, что она не выдержала и отправилась в дорогу, желая убедиться, что с ее дочерью все в порядке. Уже издалека она увидела из окна кареты зарево, поднимающееся над фермерскими домами, и встревоженная уже не на шутку девушка приказала своему кучеру ехать еще быстрее.
В Гринхиллсе Мейбелл сразу заметила толпу людей, собравшихся возле конюшни, и, спрыгнув без посторонней помощи с подножки кареты, она побежала к ним. Управляющий узнал ее и отвесил низкий поклон.
- Что тут случилось? - спросила его Мейбелл прерывающимся голосом.
- Нагрянули драгуны, леди Мейбелл. Их предводитель капитан Руперт Дрейфус требовал у нашей госпожи назвать место пребывания графа Альфреда, и когда она отказалась говорить ему правду, изувечил ее так, что на ней живого места не осталось, - сокрушенным голосом ответил ей управляющий. - К счастью, эти дьяволы скоро ушли, но похоже дни нашей несчастной хозяйки сочтены. Местная знахарка тетушка Флипот ее осмотрела и сказала; единственное, что мы можем сделать для графини для облегчения ее мук - это смачивать ее губы холодной водой и обтирать мокрой тряпкой лицо. Даже пить она уже не может, у нее все внутренности перебиты.
Объятая ужасом от такого рассказа Мейбелл вбежала в конюшню. Нет, Сара не может умереть, это совершенно немыслимо! Но зрелище израненной Сары погасило в ней эту надежду. Преданные слуги осторожно отвязали свою изувеченную госпожу от столба и положили ее на стог сена, предварительно постелив на него мягкий ковер. Нести Сару в дом они не рискнули, слишком острой болью отдавалось в теле пострадавшей графини каждое их движение. Сара предстала перед Мейбелл лежащей с вытянутым восковым лицом, ее окровавленное платье было повсюду разорванным, и по всему телу виднелись синяки и ожоги. Она была без туфель и чулок, и ее голые ноги также кровоточили.
Чем больше Мейбелл смотрела на Сару, тем больше жалость и сострадание разрывали ей сердце. Господи, кем же это надо быть, чтобы поднять руку на эту женщину, самое благородное и добрейшее существо на свете. Да, управляющий был прав, к ним в Гринхиллс нагрянули настоящие дьяволы, не знающие границ в творимом им зле. Мейбелл зарыдала и, опустившись на колени, прижалась щекой к руке Сары. Тогда веки Сары чуть дрогнули, она медленно открыла глаза, и когда она узнала девушку, то попыталась даже улыбнуться слабым подобием улыбки.
- Мейбл, как хорошо... что ты здесь, - с усилием прошептала умирающая. - Теперь... теперь мне не страшно за детей.
- Да, да, Сара, я позабочусь о них! - воскликнула Мейбелл, глотая горькие слезы, которые безостановочно текли по ее щекам.
Сара минуту передохнула, но что-то еще очень тревожило ее так, что она снова сделала над собою невероятное усилие, чтобы заговорить.
- Мейбл, и еще... пожалуйста, передай Фреду, что я была с ним счастлива, - на этот раз у Сары получилось просветленно улыбнуться. - Он не любил меня, но... относился ко мне так бережно и предупредительно, как если бы любил.
От нахлынувшего сердечного волнения Сара даже приподнялась со своего смертного ложа, чтобы тут же с болезненным стоном откинуться обратно и потерять сознание. Над умирающей графиней Кэррингтон склонился с молитвенником священник Вуд, и принялся шептать над нею последние молитвы. Мейбелл отошла назад: теперь душа Сары должна была перед смертью примириться с богом, хотя девушка была уверена в том, что добродетельная Сара всю свою жизнь прожила в согласии с богом и со своей совестью.
Через несколько минут священник Вуд скорбно возвестил Мейбелл и собравшейся дворне:
- Молитесь, добрые люди! Душа нашей любимой госпожи Сары покинула сей бренный мир.
Слуги начали рыдать и готовиться к предстоящим похоронам. Мейбелл тоже ничего не видя по дороге от своих слез пошла вслед за священником, чтобы в его доме повидаться с детьми. Мальчики засыпали ее тревожными вопросами, а маленькая Арабелла плакала и звала Сару. Мейбелл взяла дочь на руки и попробовала было ее успокоить, но малышка не унималась. Мейбелл сама чувствовала себя испуганным, потерянным ребенком перед лицом всесокрушающего горя, которое их постигло, но она постаралась успокоиться и взять себя в руки, понимая, что теперь все слуги ждут распоряжений от нее.
Следующие несколько дней прошли для Мейбелл как в тумане. Обитатели Гринхиллса похоронили тело Сары в семейном склепе Кэррингтонов, и в горести вернулись к своим повседневным делам. Мейбелл распорядилась выдать денежную помощь пострадавшим от набега драгун фермерам, а также снова подготовиться к поездке детей в Бристоль. Но сама она чувствовала, что не сможет отправиться вместе с ними в дом на Марш-стрит. Ее сердце все сильнее жгло горе и негодование на убийц Сары Эшби, и Мейбелл объявила священнику Вуду, что она отправляется в Лондон к королю Якову за правосудием.
- Его величество должен знать, какие преступления совершаются в нашем крае его именем! Уверена, он тогда покарает виновных, - твердо сказала Мейбелл, не догадываясь о том, что сам Яков Второй приказал своим слугам проявлять крайнюю жесткость к лицам, замешанными в мятеже Монмута.
Напрасно священник Вуд и управляющий Кэррингтонов отговаривали ее от этого рискованного намерения. Мейбелл окончательно решила попытаться прекратить гонения на мятежников, а также наказать убийцу Сары Эшби - капитана Руперта Дрейфуса. Она отдала свою карету слугам, сопровождающими детей в безопасный Бристоль, а сама выбрала себе самого выносливого верхового коня, намереваясь пересесть в наемный экипаж на ближайшем постоялом дворе.
_________________

Ох, Вика, у меня просто нет слов... За что же ты так с бедной Сарой?
Насколько жестоки были эти палачи, что не пощадили даже невинную женщину! Ужасно, это просто ужасно!
Прям даже слезы наворачиваются после этой главы... Представляю, как мучили эту несчастную женщину, но она даже под пытками не раскрыла, где может быть ее муж! Вот это стойкость
Неужели этому драгуну сойдет с рук убийство графини? Беспредел какой-то...
Спасибо за долгожданное продолжение!
Я буду скучать по Саре...
_________________

Дашенька, спасибо за столь эмоциональный и взволнованный отзыв!
Ну вот, снова противный автор виноват, это он замучил несчастную графиню Кэррингтон.

Даша, даже омерзительный Руперт Дрейфус предоставил Саре выбор - либо выдать мужа, либо погибнуть под пытками. Сара выбрала второе от сильной любви к своему недостойному супругу, но это был ее личный выбор, который, как мне кажется, нужно уважать.
Эпоха была такая блистательная, но жестокая. Я когда читала роман Гюго "Человек, который смеется", то у меня волосы стояли дыбом от тех немыслимых жестокостей, которые тогда творились. Но постараюсь вместе со своим Музом сделать так, чтобы мучитель не ушел от заслуженной кары.

Я тоже, и мне очень нелегко далась эта глава со сценой ее гибели.
_________________

Привет,Вика)спасибо за главу!если честно,считаю,что смерть Сары на совести Фреда. Перед тем как лезть в змеиное логово,нужно тысячу раз подумать и вспомнить,что ответственность ты несешь не только за себя. Не прощу его за смерть Сары. Какие бы он хорошие поступки не делал,это его вина полностью. Мейбелл такая наивная,думает,что король накажет своих подчиненных,но боюсь,сама больше вляпается,нежели чего-то добьется. Сидела бы уже и ждала Фреда. Ей очень далеко до благоразумной Сары. Глава такая грустная,очень хочется,чтобы все наладилось.
_________________

Лера, очень рада твоему визиту!
Конечно, ты во многом права, доля вины Альфреда в смерти Сары есть, но не мог же он предусмотреть того, что его жена окажется настолько стойкой женщиной, что предпочтет смерть лишь бы не выдать его властям. Когда он ввязывался в заговор, то рассчитывал на его благоприятный исход и на то, что восстание против короля-католика поддержит вся Англия, а не только западная ее часть. И я писала о том, что Фред предпринимал попытку, и не одну, обезопасить Сару от гибельных последствий своего участия в мятеже против Якова Второго.
Да, Мейбелл очень непоседливая, но такова ее активная натура, данная ей природой. Как ты правильно догадалась, она вляпается в неприятности, но будет ли по-настоящему результативным ее обращение к королю, ты узнаешь в следующей главе.
Испытаний моим героям предстоит много, но обещаю, что у моего романа будет счастливый конец.
_________________

Ой, мамочки...
Нет, я помню, что смерть Сары была автором предсказана заранее, но...
Почему, ну почему Альфред сначала не услал свою жену куда-нибудь из страны, и только потом отправился на свою войнушку?
Боюсь, еще и Мейбелл хлебнет лиха. Ее имя также связывают с Альфредом. Если не нашли у жены, так станут искать у любовницы.
_________________