Большие люди (Современный ЛР)

nessa:

Как вам такой вариант Лютика? По мне более на русскую похожа, нежели Кристал



Дарья, а когда ждать проду?Уже только на следущей недели?

...

koffechka:

ой, и мне, и мне, и мне интересно, когда нам будет подарочек в виде проды))))
а вот с Лютиком и у меня проблема, сколько уж я фоток пересмотрела, но вот ни одна не отображает для меня в полной мере Люсю.
зато с Гришей все понятно))) для меня это все же Дятлов однозначно)))

...

PoDarena:

Несси, а кто сие? Фактура Люсина, но агрессивный макияж несколько сбивает с толку.

Голосом покорил, я подозреваю)
Девы, насчет Главы 7. Работаем. Она не очень большая по объему вышла, но уж как есть. Думаю, на этой неделе получится у нас выложить. Если без форс-мажоров.

...

Nailm:

Даша, девочки а вы не смотрели Тару Линн?
вот гляньте:
1
2
3
4
5
6
7

...

Соечка:

Девушка конечно симпатичная, но тела по-моему все-таки слишком много. Как-то Лютик не такая "большая" в моем представлении.

...

Nailm:

У Тары размер 50-52, а у Лютика как писала Даша 50, так что......

...

Nailm:

Ок, всё поняла))))))

...

nessa:

Какая-то Наталья))) меня макияж тоже несколько смутил, но для варианта "Лютик в свет" пойдет.

...

koffechka:

им родимым))))))))))))))))))


Аааа, девочки, я вас обожаю! жду с нетерпением!

...

PoDarena:

 » Глава 7. Большое воздаяние

Глава 7. Большое воздаяние.

- Ну что, Лютик, мы с тобой надолго не прощаемся, - они оба вышли ее провожать.
- Ну, видимо, да, - Люся смущенно улыбается. Она только что выдержала бой с собственной совестью. Деньги было брать неловко. Но и не взять – тоже странно. Да и нужны ей деньги, у Люды есть обязательства перед семьей.
- Тогда – до встречи!
- Хорошо. Все мои рекомендации извольте выполнять.
- Мы помним! – на удивление слаженным хором.
_____________

- Гош, мне не кажется, что это хорошая идея.
- Хорошая, хорошая. И Люся уже согласилась.
- И все равно… Ну, подумай сам – где она, и где твои знакомые?
- Послушай, когда ты уже расстанешься со своими предрассудками относительно Люси?! Она замечательный человек и нечего…
- А я не о ней говорю! – перебивает его старший брат. – А о твоих друзьях-мажорах! Ты думаешь, ей будет комфортно с ними?
- Уверен, что Люся сможет с кем угодно поладить,  - упорствует младший. – И потом, это мой день рождения, кого хочу, того и приглашаю.
- Мне это не нравится.
- Придется смириться. А все-таки странно, да?
- Что?
- Что у нас дни рождения с разницей в неделю. Вот я прямо чувствую с Люсей такое родство душ…
- С чего бы вдруг? – старший раздражен. – Ничего общего.
_____________

- Ну, и что думаешь?
Они в кабинете Григория, обсуждают отчет коммерческой службы. Гоша морщится, ерошит волосы.
- Да что тут думать, Гриш. Не сработало, сам же видишь. Я, вообще-то, изначально и предполагал такой результат. Эластичность спроса по цене никакая.
- Слушай, прекрати эти заумствования и нормальным языком скажи!
- Не прибедняйся. У тебя высшее экономическое образование, между прочим. Обязан понимать.
- Ой, не смеши меня! Высшее экономическое, тоже мне.
- Тебе принести из отдела кадров копию твоего диплома?
- Гошка, мы с тобой оба знаем, как я его получил.
- Ну, - улыбается младший, - не без моей помощи. Но поступил и учился в университет на заочном все-таки ты!
- Ни фига! Это ты меня заставил. А учились там мои деньги и контрольные, которые ты за меня делал.
- Ты так говоришь, будто к этому вообще не причастен.
- Почему?  - усмехается Гриша. - Я туда… ходил. Иногда. Ножками, ножками. Тот еще подвиг.
- Ладно, не ной. Я не верю, что ты не понял, о чем я говорил.
- Понял,  - вздыхает Григорий. Отодвигает в стороны бумаги. – Все эти игры с ценами – как мертвому припарка. На прибыли не сказывается.
- Я тебе то же самое сказал.
- Не вылезем мы сами, Гош. Деньги нам нужны. Какие-то другие… деньги.
- Я ищу, Гришка, ищу. С банками засада, конечно. Столько нам не дадут, не с нашим балансом. Но… не все варианты еще отработаны. Я несколько удочек закинул. Может быть, что-то выстрелит.
- Ну, дай Бог. Лишь бы нас при этом не зашибло.
- Да нам терять уже все равно нечего.
- И то верно.
_________________

Над тем, что надеть на день рождения к Гоше, она думала неделю. Очень было неожиданным это приглашение. Неожиданным и очень-очень приятным. Ей ужасно хотелось быть там красивой, настолько, насколько она сможет. Недельные размышления ничего не дали, и поэтому в воскресенье они с Ритой идут по магазинам. Рита смеется над Люсей, над тем, что ей все не нравится. Но потом идеальное платье все же находится – темно-синий креп, пышная юбка, умеренно глубокий вырез, предваряемый рядом маленьких пуговиц. На Люсе оно сидит безупречно. Черные босоножки и подходящий к платью клатч у нее нашлись. Ну что ж, она готова!
__________________

День рождения Гоша отмечает дома. Он сказал ей, что не хочет пышного празднования, камерное мероприятие, только для своих. Люсе лестно, что ее причислили к «своим». Но Людмила понимает, что настроение у Гоши совсем не подходящее, чтобы закатывать огромный банкет на тридцатилетие. Да и, похоже, денег лишних нет на это все.
Поэтому в субботу вечером Люся стоит перед такой знакомой дверью в «Синей звезде». И когда дверь распахивается, на пороге стоит Григорий. Джинсы, рубашка, пиджак. Элегантный и улыбчивый. Снова непривычный.
- Привет, Лютик.
- Привет, Гриш. А где именинник?
- Сейчас прискачет. Жорка! – кричит, обернувшись, в недра квартиры, - Люся пришла! Давай, помогу снять пальто.
А, потом, забрав у нее верхнюю одежду, восхищенно:
- Ух, ты! Ничего себе… Как красиво.
Она не может сдержать довольной улыбки. Как приятно. И, оказывается, господин Свидерский может быть любезным и галантным.
Однако, как позже выяснилось, это был последний повод для улыбки. Она была абсолютно чужой на этом празднике. Ей вежливо улыбались при знакомстве и тут же забывали о ее существовании. Гоша был слишком занят. Гриша пару раз подходил к ней, но его тоже постоянно дергали какие-то знакомые. Причем, судя по разговорам, даже здесь, на дне рождения брата, его интересы крутились преимущественно вокруг работы. То он неподалеку от нее негромко и серьезно обсуждает с высоким худощавым блондином (Макс, вспоминает Людмила) ход какого-то судебного процесса. То с приземистым полноватым мужчиной с забавной мимикой и редким именем Степа выясняет детали лизингового (слово-то какое смешное) соглашения. В общем, Григорию тоже не до Люси, хотя она несколько раз ловила на себе его взгляд. И так приятно видеть его одобряющую улыбку.
Вокруг нее люди, которые хорошо знают друг друга. Они веселятся, перешучиваются, вспоминают какие-то забавные эпизоды, обсуждают общие дела и знакомых. Они живут совершенно другой жизнью, такой отличной от ее. У них абсолютно иные интересы.
Собираясь к Гоше на день рождения, Людмила хотела выглядеть как можно лучше. Теперь же ей хочется стать незаметной, невидимой. Да, она эффектно, стильно одета, у нее хорошо уложены волосы и отличный макияж. Но спрятавшиеся комплексы вдруг вылезли наружу. Потому что бывшие в числе гостей девушки были такие… Ох, какие красивые у Гошки знакомые! Почти все – модельной внешности. Ну, уж избытком веса не страдающие точно. Она самой себе кажется на их фоне… Люда не любит это слово, но сейчас, рядом с эльфообразными девушками, у которых нет ни граммы лишнего нигде, она именно так себя и чувствует. Толстой коровой. Что Гошка в самой Люсе нашел, зачем общается с ней, когда у него есть такие знакомые? Она не раз ловила на себе недоуменные взгляды. Видимо, не она одна этим вопросом задается. Настроение совсем расклеилось, а Люда столько каких-то непонятных надежд возлагала на этот вечер.
И поэтому она сидит в углу огромного дивана с бокалом вина, из которого почти не убывает. Прислушивается к разговорам вокруг, постоянно выискивая взглядом такой знакомый ей разворот плеч в светло-сером пиджаке. А веселье постепенно нарастает. Промилле в крови выше, разговоры, в попытках перекричать грохочущую музыку, все громче. Только вот Людмиле невесело. Наверное, надо как-то незаметно уйти. Не для нее этот праздник, она тут чужая. Ловит на себе очередной взгляд. Это Эдик, тощий стиляга с холодными глазами и самовлюбленной улыбкой. Люсе он неприятен. Она слышала, как он отзывался о каких-то общих знакомых, его шутки  весьма недружелюбны. Она плохо переносит таких людей, которые считают себя лучше других. Девушка, с которой он сейчас говорит, ему под стать. Люся не может вспомнить, как ее зовут. Они переговариваются, и по их взглядам Люся понимает – говорят о ней. Становится совсем тошно. Все, надо уходить. Но она не успевает встать с дивана, как вдруг неожиданно смолкает музыка. И во внезапной абсолютной тишине голос Эдика звучит особенно громко:
- Киса, да она просто жалкая! Даже предположить не могу, где Гошка откопал эту тупую толстую корову.
 Наверное, Люда просто была к этому подсознательно готова. Именно поэтому она отреагировала первая и, резко встав с дивана и оставив бокал на полу, быстро прошла через комнату, в полной тишине, под смолкшие разговоры и жадные взгляды окружающих. Но больно было все равно – очень. И про пальто, сумку и прочее она забыла. Гораздо важнее ей сейчас было просто оказаться где-то… в другом месте. За дверью, хотя бы. Там, где можно выдохнуть слезами тугой ком в горле. Там, где не надо гордо, с высоко поднятой головой плевать на мнение окружающих.
Но идти некуда. Она вслепую, утирая слезы и спотыкаясь, поднимается на несколько лестничных пролетов, на самый последний этаж. И еще выше, туда, где зарешеченный, запертый на замок выход на чердак. Садится прямо на бетонную ступеньку, холода не чувствует. Пышная юбка синими волнами собирается вокруг ее ног, выглядывают только кончики пальцев с аккуратным педикюром, затянутые тонкими колготками. Чего ради она так старалась? К чему все это – прическа, макияж? Зачем потрачены деньги на новое платье, деньги, которым можно было бы найти более полезное применение? Чтобы получить очередную порцию унижения? Надо успокоиться, она же привыкла к такому, не в первый раз. Но ее панцирь пробит, и слезы катятся градом. Ничего… Ничего… Она посидит, поплачет. Успокоится, в конце концов. Потом пойдет, заберет свои вещи. Извинится за беспокойство, наверное. Если сможет. И уйдет. Навсегда. Потому что видеть их… его… после всего – невозможно.
Где-то внизу хлопает дверь, неясный шум, голоса. Это из их квартиры? Неважно. Шум постепенно стихает, несколько раз проходит вверх-вниз, мерно гудя, лифт. Сколько прошло времени? Она не знает. А потом, вдруг, шаги. Тяжелые размеренные шаги, все ближе и громче. Тошно, плохо и стыдно, но от неприятностей она никогда не бегала. Поворачивает голову и видит сквозь опоры перил знакомую ей темноволосую макушку.
_________________

Сидит прямо на холодном бетоне ступенек, зареванная и ужасно беззащитная. Ярость поднимается снова, но он не дает ей власти, выдыхает с шумом. Поднимается еще на пару ступенек, останавливается перед ней, протягивает руку.
- Люся, нельзя так сидеть, простудишься же. Вставай.
Она отрицательно качает головой. И Григорий понимает, что вот прямо в данный момент ее от этих холодных ступенек можно оторвать только силой. Например, на плечо закинуть и утащить. Идея кажется странно привлекательной, но, наверное, все-таки не стоит. Не сейчас.
Гриша поднимается еще на пару ступенек, садится рядом. Стаскивает пиджак, накидывает на ее полуголые плечи. Она сразу как-то съеживается под его ладонью, и он со вздохом убирает руку. Молчать сейчас – не самый удачный вариант. Но и что сказать, он плохо представляет.
- Люсь… Вот простынешь еще… а мы виноваты будем…
- Никто не виноват,  - отвернувшись, в сторону.
- Ох… Люсь, да забей ты на этого козла! Я говорил Гошке, что Эдик мудак… И не стоило его приглашать. А он мне не верил.
Она поворачивается к нему, не пряча лица с полными слез глазами и потеками туши по щекам. Проводит пальцами, размазывая соленую влагу, но картину это существенно не улучшает. А потом, негромко, но как-то отчаянно решительно:
- Гриш, зачем?
- Зачем… что? – недоуменно.
- Зачем ты со мной возишься? Я же тебе даже не нравлюсь!
- Эээ… с чего ты так решила? Кто сказал?
- Ты сам сказал, - она грустно улыбается. – Думаешь,  я не помню? Когда намекнул, что мне кушать надо… поменьше. Хотя ты прав, конечно…
Он тяжело вздыхает.
- Значит, извиниться все-таки надо…
- Не надо! Вот уж чего точно не надо!
- Люся, извини меня, пожалуйста, за тот раз. Я был тогда реально… задолбанный. А тут еще Гошка… и ты… Я понимаю, что это не оправдание. Мне, правда, жаль… что я тогда так…
Она всхлипывает, зябко поводит плечами, его пиджак скользит вниз. Он подхватывает его, накидывает обратно и руку уже не убирает.
- Люсь, пожалуйста… Не плачь. Не стоит он этого. Ну, - вдруг чуть крепче сжимает ее плечи, - ты же сильная девочка. Сильная, умная и красивая. Не обращай внимания на всяких уродов.
- Красивая… скажешь тоже… - шмыгает носом, - особенно сейчас, ага.
- Красивая, красивая… Не спорь со старшими. И поэтому… про «не нравлюсь»... Ты немножечко не права. Понимаешь?
Только теперь она осознает, как замерзла. Замерзла снаружи и заледенела внутри. А сейчас… Большая горячая ладонь на плече. И ткань пиджака, согретая теплом его тела. И слова его, в которые так хочется поверить. Имеет она право на минутную слабость, в конце концов?! И Людмила опускает голову на широкое надежное плечо. И чувствует, как сжимаются его пальцы на ее плече, притягивая еще чуть плотнее. Глаза закрыть, запомнить, насладиться. Но он не дает.
- Люсь, пойдем. Холодно. Отморозишь себе… что-нибудь…
Она вздыхает. Совершенно не хочется никуда уходить. Хочется сидеть вот так, с ним. И не думать ни о чем. Но, пресекая все ее надежды – телефонный звонок. Гриша опускает руку с ее плеча, лезет в карман собственного пиджака, ненароком оглаживая сквозь ткань подкладки ее талию, верх бедра, отчего она покрывается мурашками вся. А он уже убрал руку и говорит в трубку:
- Да, Гош, нашел. Да, тут мы, недалеко. Понял, хорошо, идем.
Встает и сразу становится холодно, она уже сама подхватывает сползший от его движения пиджак.
- Давай, Люсь, пойдем, - наклоняется, берет ее за руку, тянет. – Там Гошка с ума сходит.
- Я не хочу… - неуверенно.
- Все уже разошлись, только Жорка один мечется. Негоже в день рождения именинника в одиночестве оставлять.
Он знает, что ей сказать. И она со вздохом встает вслед за его рукой.
_____________

- Люся!!! Господи, ради Бога, прости! – именинник растерянный, расстроенный и взволнованный. Стискивает ее руку. – Я…  я даже не думал… Эдик, блин, идиот!
- Гош, это ты меня прости. Испортила тебе день рождения.
- Люся, глупости не говори, - резко перебивает ее Григорий. – Тебе ли извиняться?
- Нет, ну правда… Вон, гости все разбежались…
- Или кто-то их разогнал, - вдруг усмехается Гоша, но закончить фразу не успевает – звонит теперь уже его телефон. И она невольно и почему-то с волнением прислушивается к разговору.
- Да, Макс? Ага, понял. Ну, что уж теперь… Согласен с тобой. Хорошо, держи меня в курсе, - а затем, нажав отбой, уже брату: - Поздравляю тебя, Свидерский. Перелом челюсти в двух местах. Со смещением. Макс сказал, - не удержавшись, ехидно, - что это вполне тянет на нанесение телесных повреждений средней степени тяжести. Учитывая твое примерное поведение и прочее… на год условно можешь рассчитывать. Но он, если что, готов быть твоим адвокатом.
Люся, беззвучно охнув, тихо оседает на диван. А Григорий лишь пожимает плечами.
- Подумаешь. Я не жалею. А то стыд и позор – тридцать пять лет и ни одной судимости…
- Гриша… Гоша… да как же это?.. – она не может сказать ничего связного. Все происходящее кажется ей дурным сном.
- Да, страшен в гневе Григорий Сергеевич, - Гоша верен себе и даже сейчас иронизирует. – С одного удара челюсть в двух местах сломать – это надо уметь…
- ЧТО?! – она просто задыхается от того, что слышит, но отказывается понимать – Как это?.. Гриша… ну зачем?!
- Затем, что надо, - Григорий невозмутим. – Уродов надо наказывать и объяснять, что к чему. Я даже удовольствие получил… - потирая костяшки правой руки, - моральное.
- Эх, жаль, я не успел, - поддерживает брата младший,  - пнуть пару раз.
- Это потому, что ты был занят тем, что меня держал,  - усмехается старший.
- Ты б его тогда вообще зашиб,  - парирует Гоша. – А то я не знаю, какой ты бываешь!
- Да ну,  - морщится Григорий, - одного раза хватит. Вот еще - об эту мразь руки лишний раз пачкать.
- Тебе точно одного раза хватило.
- Ну зачееем?! -  стонет Люся, обхватив голову руками. – Зачем?! Гоша! Гриша! Что теперь будет?! Неужели… правда?! О, Господи… Одни неприятности от меня!
- Лютик, - Гоша садится рядом, обнимает ее за плечи. – Не говори ерунды…
- Это судимость – ерунда?!
- Да не переживай. Не будет никакой судимости. Даже заявления в полицию не будет. Договоримся… как-нибудь.
Она недоверчиво смотрит на него.
- Как – договоримся? С кем?
- С кем надо, с тем и договоримся. Все будет нормально, я тебе обещаю. Ничего не будет твоему рыцарю.
- А если…
- А давайте торт есть,  - перебивает ее Григорий. – Гошка, тащи торт. И свечи.
- С ума сошел? Хочешь тридцать свечей в торт воткнуть?
- Конечно. Обязательно. Воткнуть и потом задуть. Разве у тебя нет заветного желания, маленький брат?
_______________

- Ну, что, загадал?
- Эй, так нельзя! – протестует Люся, помогая Гоше вынимать свечки из торта. Кондитерское изделие изрядно потеряло во внешней привлекательности. Остается надеяться, что тридцать свечей не повлияли на его вкусовые качества.  – Нельзя говорить, а то не сбудется.
- Да Гришка и так знает,  - Гоша споро орудует ножом, нарезая торт,  - что я загадал.
- Наверное, знаю, - соглашается Григорий. - Мне вон тот, с шоколадной розой.
- Кто же ест торты в полдесятого вечера? - Люда разливает чай.
- Кто-кто,  - Гриша отправляет шоколадную розу целиком в рот. И, слизнув шоколадные крошки с уголка губ: – Люди, которые умеют радоваться жизни. И потом, день рождения раз в году бывает.
_______________

Они просидели еще два часа. Совершенно необъяснимо, несмотря на все произошедшее, ей было удивительно тепло и спокойно. Так хорошо, что и уходить не хотелось. Хотелось вот просто сидеть на кухне, пить ароматный чай, доедать оказавшийся все-таки вкусным торт, в кои-то веки не думая о лишних калориях, и слушать истории, которые рассказывали по очереди Гоша и Гриша. Про детство, покойную мать, про Гришины армейские годы и Гошино студенчество. Про то, как они начинали свое дело. Ощущение того, что она знает их всю жизнь, что они ей очень близкие,  почти родные люди, было неправильным. Но чувство, что эти двое ей не чужие, лишь крепло в ее душе. Как она так умудрилась вляпаться?
______________

Они вышли проводить ее до такси. Гоша обнимает ее на прощание, успев шепнуть на ухо:
- Лютик, извини.
Гриша лишь коротко кивает, зябко ежась на зимнем ветру в одной рубашке.
Она садится в машину. Такси трогается, водитель усмехается себе в седые усы, думая о том, что его симпатичной пассажирке, похоже, скоро предстоит сделать непростой выбор между двумя претендентами.
_____________

Дома к ней милосердно равнодушны. Антонина Вячеславовна выглянула, проконтролировала, в каком состоянии дочь вернулась. Убедившись, что в пристойном, сквозь зевоту пожелала спокойной ночи и скрылась за дверью их с бабушкой комнаты. А бабуля даже не вышла, и это было так странно, что Люся не выдержала, заглянула сама к ним в комнату.
- Людмила, ты чего бродишь? – мать, шепотом.
- Мам, -  ответным шепотом, проходя на ощупь в знакомую до мелочей комнату: - А с бабулей все в порядке?
- Давление скакнуло. Сейчас уже все нормально, спит она. И ты иди спать, доченька.
- Доброй ночи, мамуль.
_______________

Не спится отчего-то. Спиртное виновато, не иначе. Она употребляет мало и редко, и достаточно ей совсем немного, чтобы организм выдал непредсказуемую реакцию. Вот как сейчас, например – бессонницей. Взбудоражена Люся, что уж тут скрывать. И вставать завтра рано, и усталость есть, а вот сон не идет все равно.
Почему-то вспоминается школьная влюбленность в Лешку Данилова, первая, отчаянная, горькая. Лешка – заводила, весельчак, красавчик. И Люся Пахомова… Разумеется, она была влюблена безнадежно. Но все равно, каждое малейшее проявление внимания с его стороны, случайный взгляд, небрежное слово, хотя бы о том, что задавали по истории – и сердце бешено колотится, и потом несколько дней проводятся в волнительных раздумьях – а вдруг это знак? Знак того, что она ему симпатична. Вдруг он вот так это дал ей понять? Мечты, мечты… Здравый смысл всегда одерживал победу, но помечтать об этом было так сладко.
Вот и сейчас. «Ты немножечко не права…». Что это значит? Что она ему нравится? Хотя бы чуть-чуть? И снова чувствует, будто ей пятнадцать, ей-Богу. Та же внутренняя дрожь, что парализует все мысли. А ведь есть и еще воспоминания, и не только о его словах. Твердое плечо под щекой. От воротника пиджака пахнет обморочно волнительно.  Наверное, одеколоном, но мозг не анализирует, понимая только одно: вот этот горьковатый, терпкий запах – это запах мужчины. Аромат, каких в ее жизни не было. Так отличный от привычных запахов свежей выпечки, крема для рук, маминой мази для спины. Наверное, ему он привычен, и он его не чувствует даже. А Люсе этот аромат не дает покоя. И гладкая, скользкая ткань подкладки пиджака, которая до этого прикасалась к его плечам, а потом – к ее. Будто он обнимает ее. Так ведь обнимал же! Сидел рядом, обнимал, прижимал к себе. Красивой ее назвал! Становится невозможно душно, она сердито откидывает одеяло. Ну не пятнадцать же ей, в самом деле, уже в два раза больше! Стыдно, Людмила Михайловна, стыдно. Прошлепала на кухню, прямоугольник света из холодильника ярок в темноте кухни. Стакан холодного молока залпом, так, что леденеет горло. Потом еще один. Так и до ангины недалеко, зато внутренняя дрожь превращается в ледяной озноб от двух стаканов холодной жидкости в желудке. Как ни странно, эта радикальная терапия помогает, и спустя пять минут Люся спит. Но снится ей все равно – он.
__________________

- Гриш…
- Ну?
- Я тут подумал… Некрасиво вышло с Люсей…
- Это мягко сказано,  - фыркает старший. – А я тебя предупреждал насчет Эдика!
- Да, да, - досадливо морщится Гоша. – Ты, как всегда прав, о великий старший зануда. Но я вот подумал…
- Очередная гениальная идея? – иронически.
- Да! – с вызовом. – Предлагаю компенсировать Лютику… моральный ущерб.
- Каким это образом?
- У нее же день рождения через неделю. Давай ее пригласим… к нам? Стол накроем, цветы. Устроим Люсе праздник.
- Ты думаешь, ей не с кем отпраздновать день рождения? – в голосе Григория искренне недоумение.
- Да есть с кем, наверное, - Гоша едва заметно улыбается. Иногда старший брат ему кажется непроходимо дремучим. Или просто – наивным. – Я имею в виду – не в сам день рождения. На следующий. Или через день. Я думаю, Люсе будет приятно.
- Ну… я согласен.
- Отлично. Надо только придумать, что ей подарить. Такое… особенное.
- А я уже придумал,  - вдруг усмехается Гриша.
- Что?
- Так я тебе и сказал!

...

cholita:

Спасибо!!! Очень нравится!

...

sveta-voskhod:

Даша!!!Спасибище!!! Глава!!

Какая Люся! Людмила-краса! Как собиралась, ждала!

Оценил! Именно тот, для кого старалась!

Сколько вокруг вот таких "Эдиков" Самовлюбленных, ограниченных идиотов!

Истина! От души сказано!И хрен с ним, с Эдиком! На убогих не обижаются..



Вот люблю я Гришу!!!!
Даша
А сюзпрайз??? Что Гоша приготовит??? Дождаться бы!

...

Таничка:

Даш, вот люблю я тебя! Опять счастье!
СПАСИБО!!!

...

На-та-ли:

Даша , Саша спасибо огромное за главу
Как же было обидно за Люсю . Не дай Бог очутиться вот на таком празднике. Это непросто понять , это надо ощутить.
Но Григорий ... Что тут скажешь перелом челюсти от него тому мерзкому слизняку , это настоящий преприятнейший сюрприз )))
и потом , когда он нашел Люсю. Такой момент , даже слов подобрать не могу.
Теперь буду ждать день рождения нашей героини )))
ведь будет СЮРПРИЗ ))) именно такой ))) большими буквами. Я в этом уверена )))

...

Gaide:

Даша,Саша, привет!Спасибо за главу!Представляю разочарование и неловкость Люси,когда она так старалась,собираясь на праздник. А получила чувство неловкости и унижение.В нашей жизни и во многих компаниях можно встретить таких Эдиков, самоутверждающихся за счёт других. Вот и поделом ему.
Очень приятны метаморфозы,происходящие в отношении Гриши к Люде.
Жду с нетерпением Большой сюрприз. Спасибо.

...