Рэйчел Гибсон "Искусство бегать на каблуках"

Очень люблю Гибсон! Спасибо большое за перевод!
_________________

Прямо какая-то охота на сбежавшую невесту открылась. Лекси нужно придумать, что делать дальше, где скрываться...

Девочки, спасибо большое за главу!
_________________

Супер! Спасибо за перевод!

Спасибо за перевод) жду с нетерпение новые главы)

девочки, спасибо за продолжение

Девочки, Таня, Леночка, спасибо. На лето выслала из интернета. И пропустила такую главу.
_________________

Девочки, спасибо огромное за новую историю Гибсон

Спасибо за перевод!

ГЛАВА 4
Перевод: taniyska
Редактор: Sig ra Elena

Спасибо за продолжение.
Ситуация кажется безвыходной, уж больно Лекси начудила.
И где этот выход найдётся и как в этом процессе поучаствует вышеупомянутый неженка-хоккеист?

Спасибo!

Девочки, спасибо за продолжение!
Обожаю Гибсон!!!!!
Как хорошо , что вы у нас есть!!!

Нечаянно наткнулась на новую Гибсон. Ура!

 » Глава 5

В честь Дня командира надводного, подводного и воздушного корабля новая глава

Перевод: taniyska
Редактор: Sig ra Elena

ГЛАВА 5

Любовь с первого взгляда заслуживает того, чтобы приглядеться еще разок

- Не работает.
Лекси Ковальски подпрыгнула, как будто кто-то уколол ее булавкой, и из-под козырька нелепой шляпы посмотрела на Шона глазами глубокого голубого цвета.
- Что?
- Если ты пытаешься смешаться с местными, это не работает.
Не когда ее волосы торчат соломой из-под шляпы, которая выглядит так, будто сквозь голову Лекси плывет рыба.
- С чего ты взял, что я пытаюсь смешаться? – Она подняла чашку кофе и подула на него.
И не когда, несмотря на волосы и рыбу, она выглядит достаточно хорошо, чтобы разложить ее на столе и съесть.
- Я разговаривал с Джимми перед его отлетом. – Шон занял стул напротив Лекси в «Вафельном домике». – И слышал, что людям не терпится найти тебя.
В доме своей матери, прямо перед тем как сбежать от ее непрекращающихся жалоб на здоровье, он также видел, как весь состав «Точки зрения» говорит о Лекси.
Когда мимо прошла пара туристов в парках и резиновых рыболовных сапогах, Лекси наклонила голову и подняла руку, будто поправляя шляпу.
- На кону каникулы в Канкуне от Ходы и Кейти Ли. – Прикрывая лицо рукой, она спросила: - Ты собираешься меня сдать?
- Нет.
- Спасибо. – Лекси перекинула волосы через плечо и выдохнула, будто почувствовала облегчение от его ответа.
- Я был в Канкуне много раз. – Шон опустил глаза, когда локон скользнул обратно через плечо Лекси и остался лежать на рыбе, нарисованной на футболке. Скульптура «Дух Сэндспита» была гордостью общины и первым, что туристы видели, когда приземлялись в аэропорту, но растянутый на большой груди Лекси лосось походил скорее на кита. – Это не самое мое любимое место отдыха.
Подошла официантка, и Шон замолчал, пока та ставила тарелку с вафлями и беконом и бутылочку с сиропом.
- Принести тебе что-нибудь, Шон? – спросила она.
На официантке была флисовая безрукавка поверх красной водолазки и немного криво сидевшие очки, сквозь которые она смотрела на Шона. Тот был уверен, что официантка – подруга его матери, но не мог вспомнить ее имени. Было уже за полдень, так что он заказал «Молсон», чтобы облегчить пульсацию в голове, и взглядом скользнул к бейджику официантки.
- Спасибо, Луиза.
- Не за что. – Она посмотрела на верхушку «рыбной» шляпы Лекси. – Могу я принести вам что-то еще?
- Кофе, пожалуйста.
Шон продолжил беседу, глядя, как Луиза уходит.
- Вот если бы кто-нибудь предложил путешествие на Косумель… - Его взгляд вернулся к Лекси. – Это был бы совсем другой разговор. Мне бы пришлось сдать тебя ради шанса провести каникулы на Косумеле.
- Серьезно?
Нет.
- Ага. В южной части острова есть маленький бар, в котором подают самое холодное пиво, заводят лучшее регги и поощряют женщин ходить топлесс.
Уголки ее полных поцелуй-меня-детка губ неодобрительно опустились, пока длинные пальцы с короткими бледно-розовыми ногтями открывали сироп.
- Крутяк.
- И это слышишь от женщины, которая гонялась за свиньями на национальном телевидении.
- И победила. – Она накапала сиропа в глубокие квадратики на вафлях. – И должна добавить, не сильно при этом испачкалась.
Шон откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, обтянутой серой рубашкой «Хенли».
- Я не знал про грязь. Шоу я не смотрел.
Лекси поставила кувшинчик на стол и взглянула на Шона.
- Тогда как ты узнал про свиней?
- Увидел в рекламе.
Она положила бумажную салфетку на колени и взяла вилку и нож. Один кусочек вафли, и Лекси вздохнула: глаза прикрыты, уголки губ приподняты, как будто она была в раю.
- М-м-м. Как хорошо.
Или испытывала оргазм. Проклятье.
Лекси сглотнула и открыла глаза.
- Ты не смотрел шоу?
- Нет, - ответил Шон, когда официантка поставила его пиво на стол.
- Как у твоей мамы дела с этой ее диффузной поджелудочной?
Шон просто улыбнулся, как делал всегда, и посмотрел в лицо женщине, возможно, постаревшей раньше времени из-за жесткого пропитанного солью воздуха.
- Лучше.
- Она, наверное, испытывает ужасную боль.
- Уверен, она полностью поправится.
Как и всегда.
- В прошлый раз я видела ее на… - Луиза замолчала, задумавшись. – Боже, вероятно, это было на ярмарке в октябре. Она упоминала, что может переехать в Штаты с тобой.
И именно поэтому Шон в Сэндспите. Удостовериться, что мать не переедет.
- Она просто не переносит зимы. Бедняжка. – Луиза чуть прищурилась, как будто пыталась понять, почему женщина, которая ест, как дровосек, кажется знакомой. – Она совершенно точно гордится тобой.
Шон наблюдал, как Луиза наблюдает за Лекси, верхняя часть лица которой была скрыта от взглядов полями «рыбной» шляпы.
- Я скажу маме, что вы спрашивали про нее.
- Хорошо. – Луиза нахмурилась и повернулась, чтобы уйти. – Приятного аппетита.
Шон посмотрел через плечо, как она удаляется.
- Уверен, она тебя не узнала.
Он повернулся обратно к Лекси, все еще сидевшей с опущенной головой. И наблюдал за ее губами, пока она спрашивала:
- Насколько уверен?
- Вполне.
- Не очень-то убедительно. – Лекси медленно подняла голову, тень от шляпы скользнула вверх по ее щекам и носу к глазам глубокого синего цвета. – Что такое диффузная поджелудочная?
Выдумка.
- У нее нет диффузной поджелудочной. Луиза ошибается. – Шон взял свое пиво и сделал глоток.
- Что с ней не так?
Пожав плечами, Шон поставил стакан на стол.
- Мы говорили о тебе и этом идиотском шоу, - сказал он, чтобы сменить тему разговора с придуманной болезни его матери.
- Не нужно мне было идти на это дурацкое шоу. – Она промокнула губы бумажной салфеткой и взяла чашку с кофе. – Лучше б нашла какой-нибудь другой способ для продвижение «Гардеробчика Ням-Ням». – Она отрезала кусочек вафли и положила в рот.
Точно. Шон вспомнил, что вчера, сквозь завесу из вуали и пышной ткани, она говорила что-то о бизнесе по пошиву собачьей одежды.
- Скорее тебе не следовало становиться победительницей.
Лекси пожала плечиком, соглашаясь, и разложила салфетку на коленях.
- Я очень честолюбива.– Взяла еще кусочек вафли и прожевала его. Капля сиропа осталась у нее на нижней губе.
Да, об этом Шон слышал.
Он наблюдал за каплей несколько секунд, прежде чем Лекси ее слизнула.
- Я унаследовала это от отца. Он играл в хоккей за сиэтлских «Чинуков» и заслужил отличную репутацию за свои голы и драки.
Шон знал это. И частично именно поэтому искал Лекси.
- Его зовут Джон Ковальски. Если ты живешь в Сиэтле, ты о нем мог слышать.
- Большинство людей слышали о Джоне.
Впервые Шон получил от тренера на орехи в ту же неделю, когда переехал в Сиэтл и надел свитер «Чинуков».
Шон забил хет-трик в игре против «Акул».Тренер затащил его в свой офис, чтобы вставить по полной.
- Черт подери, Нокс, - сказал он, тыча пальцем Шону в лицо. – Это командный спорт. И твоя наглая самореклама чертовски неуважительна.
Шон слышал такое и прежде, но своим мастерством подтверждал слова действиями, и фанаты обожали, когда он ехал верхом на клюшке, забив гол. Всего три вечера назад Ковальски снова вставил Шону по полной. Тот забил победный гол на последних пяти секундах игры и проехался верхом на клюшке с одного конца площадки в другой.
- Моего отца многие уважают. – Лекси откусила еще кусочек и проглотила.
- Он великий игрок.– Шон мог это признать.
- Да. И великий человек.
Вот это уже вряд ли.
- Его сердце – это просто огромная зефирка.
А это точно нет.
- Пока ты не узнаешь его темную сторону. – Лекси наколола на вилку еще кусочек вафли. – Если ты затронешь его темную сторону, он достанет тебя. – Она замолчала, чтобы прожевать. – Но такое редко случается. Человек должен совершить что-то действительно ужасное, например, украсть у бедняков. – Она взяла чашку с кофе. – Когда мне было десять, он поймал парня, пытавшегося ограбить ящик сбора денег для Армии спасения. Так вот, отец бросил его через спину и показал, где раки зимуют. – Она поднесла кружку к губам и добавила, подув на кофе: – Он ненавидит нахальную саморекламу так же сильно, как я ненавижу тех, кто бьет собак. – Поставив кружку на стол, она посмотрела на Шона. – Ты не говорил, чем зарабатываешь на жизнь.
Значит, Шон находился в той же категории, что и люди, которые бьют собак?
- Ничего настолько захватывающего, как гонки за свиньями и побег со свадьбы. – Он отпил пива и слизал пену с верхней губы.
Прошлой ночью невежество Лекси относительно Шона казалось смешным. Как некая шутка для знатоков. Не говоря о том, что за несколько часов до завтра с Лекси Шон беседовал с Джимми насчет определенного свадебного платья и отлетающих пуговицах
При свете дня это уже не казалось таким смешным. Сегодня Шон искал Лекси, чтобы сказать, что он играет в «Чинуках». Это не было секретом, и она обязательно об этом узнает. Он искал ее, чтобы признаться, еще и потому, что прошлым вечером были определенные моменты, о которых она бы не захотела рассказывать отцу. Шон думал помочь Лекси, потому что был милым парнем, но теперь она назвала его ворующим, бьющим собак пижоном, и он не чувствовал желания помогать ей или врать.
- Что твоя родня думаем о том, что ты стала сбежавшей невестой?
- Они несчастны. В ужасе. Обеспокоены. – Она посмотрела в сторону и взяла еще кусочек вафли. – Когда отец провел мне свою приветственную головомойку, ему полегчало. Но мама… - Она пожала плечом. – Она счастлива, что я не вышла за Пита, но обижена, что я не пришла к ней, вместо того чтобы сбежать.
Шону это казалось разумным.
- А что твои родные думают о твоем участии в шоу? Гонки за свиньями и борьба за этого Пита?
- Я не разговаривала с ними, пока шли съемки, но, конечно, могу догадаться. – Она положила вилку и взяла чашку с кофе.
- Тебе нельзя было общаться с ними?
- Да, мы могли делать всего один звонок в неделю по телефону в доме проекта, и все это записывалось. Я не хотела, чтобы они записали, как моя мама плачет, а отец ругается по свиному телефону.
- Свиному телефону?
- Стационарный телефон в форме свиньи. – Лекси отпила кофе. – Он был розовый и хрюкал вместо звонка.
Ну конечно.
- А что родители думают о твоем женихе?
- Отец считает Пита нытиком.
- А он нытик?
- Не знаю. – Она пожала плечом. – Мама не могла перестать плакать и думать о том, что я не должна выходить за мужчину, которого не знаю. Она была права. У нас было всего два свидания, но мы не были на них наедине. Там была вся съемочная команда.
- Прикалываешься?
- Нет. Некоторые из девушек встречались с ним наедине в его частном «Свинарнике». - Отдельное бунгало в поместье, которое вмещало спальню Пита, образно называли «Счастье до поросячьего визга». – Я в «Свинарник» не ходила никогда.
- Еще разок. – Шон подался вперед. – Ты прикалываешься?
- Нет. Я не хотела унижать моих родителей или компрометировать себя.
Его шокировало вовсе не это.
- Ты собиралась выйти замуж за мужчину, которого не знала и с которым не провела ни секунды наедине?
- Я знаю, это звучит ненормально. – Лекси посмотрела из-под своей «рыбной» шляпы на картину кораблекрушения, висевшую на стене позади Шона, как будто хотела собраться с мыслями. – Но все шоу было ненормальным. – Она нахмурилась. – Нас просто закружило в нем. По крайней мере меня.
Шон поднял палец.
- Твои родители не хотели, чтобы ты выходила за него. – Поднял второй. – Ты не хотела выходить за него. – Затем третий. – Так какого черта ты собиралась выйти за него?
Лекси перевела взгляд на Шона и сказала, как будто это имело какой-то смысл:
- Наши фотографии были на посудных полотенцах, когда началось обсуждение.
Какое обсуждение? И что, черт возьми, такое посудные полотенца?
- Нам удалось побыть несколько мгновений наедине, пока съемочная бригада упаковывала свои вещи. Например, после состязания по серфингу. – Лекси сделала еще глоток и покачала головой. – В тот день он казался очень унылым. Как будто кто-то забыл посыпать пудрой его праздничный торт. – Она наморщила нос. – Мы были на пляже, и я очень старалась не смотреть на его раздражающе длинный ноготь на ноге.
- Что?
- Это должно было стать первым намеком на то, что я не могу выйти за него. – Она поставила кружку на стол. – Потом он сказал, что ему не нравятся маленькие собачки. Такое обычно можно рассматривать, как помеха для сделки.
Ногти на ногах и неприязнь к маленьким собачкам, вероятно, были самыми меньшими проблемами у этой парочки.
- Много кто не любит маленьких собачек.
Лекси вскинула бровь.
- По моему опыту, мужчины, которые не любят маленьких собачек, кое-что компенсируют.
Наклонившись вперед, Шон взял свой стакан.
- И что же?
Он знал, что Лекси имела в виду, просто хотел услышать, как она скажет это.
Под полями шляпы глаза у нее забегали, как будто она была преступником в комнате полной копов. Щеки порозовели, и Лекси понизила голос, как будто собиралась сказать нечто шокирующе вульгарное:
- Маленький пенис.
И все? Пенис? Шон ненавидел слово «пенис». Оно казалось маленьким.
- Не у всех мужчины, не любящих маленьких собак, детское «хозяйство».
- И сколько таких мужчин ты знаешь?
Только себя. И у него не было проблем с «хозяйственным отделом». Шон сделал большой глоток пива, потом попросил:
- Объясни мне еще раз. Какого черта ты едва не вышла замуж за унылого парня с некрасивыми ногтями на ногах и маленьким членом?
- Ну, если ты любишь…
- Не говори мне, что ты любила этого парня, - перебил Шон. – Это так не происходит.
Глаза Лекси округлились.
- Сколько раз ты влюблялся?
- Прямо чтобы захотеть жениться?
- Да.
- Никогда.
- Тогда тебя нельзя считать специалистом.
- Я и не говорю, что специалист. Мне просто любопытно, как такая девушка, как ты, оказывается помолвлена с мужчиной, которого даже не знает.
- Как я?
Помня о ловушках, которые женщины расставляют, чтобы сбить мужчин с ног, Шон аккуратно ответил:
- Не страшная.
- Давление. – Она откинулась на спинку стула. – И самовнушение, что это любовь с первого взгляда.
Шон фыркнул.
- Ты не веришь в любовь с первого взгляда?
- Нет. – Усмехнувшись, он покачал головой. – Я верю в желание с первого взгляда.
Шон смотрел ему прямо в лицо. Смотрел в лицо желанию и хаосу. Опасная комбинация.
Лекси вздохнула и откинула притворство в виде «может быть», «вроде как», «могла бы влюбиться».
- Я сказала себе, что, возможно, неправа насчет его унылости, и решила, что ему можно сделать педикюр. – Она положила нож с вилкой на тарелку и отодвинула остатки вафель. – Невозможно не влюбиться в Ням-Ням и… и мы могли бы компенсировать.
Шон покачал головой:
- Принцесса, ничем нельзя компенсировать маленький член.
- Однажды я встречалась с парнем и… - Ее голос упал, и она не закончила предложение.
- Вот именно.
Шон посмотрел на Лекси, которая в этой смехотворной «рыбной» шляпе выглядела абсолютно прекрасно. Шон Нокс сиживал напротив множества прекрасных женщин. Некоторые были просто как удар под дых и пиршество для глаз. Другие привлекали его внимание и оставляли хотеть большего. Лекси сочетала и то и другое: двойная доза соблазна, сдобренная скандалом высшей пробы. Это утраивало проблему. Ту, в которой он совсем не нуждался.
Чуть приподнявшись, Шон вытащил бумажник из поношенных «Левисов». Прошлым вечером он очень хорошо рассмотрел корсет Лекси. И подумал, что этот предмет одежды создан для первой брачной ночи, и мысль о том, как какой-то мужчина срывает корсет с нее, заставила Шона сорваться с гостиничной парковки, когда он высадил Лекси и Джимми.
Ему следовало установить некоторую дистанцию между собой и Лекси Ковальски, но вот где он в итоге оказался. Снова думает о ее нижнем белье и нежной коже.
- Я заплачу за твои вафли. – Шон вытащил банкноту и бросил на стол.
Он просто проверяет, как дела у дочери его тренера. Это правильно, и сделает его героем в глазах сокомандников.
- Ты уходишь?
Шон перевел взгляд от двадцатки к голубым глазам Лекси.
- Ага.
- Куда ты пойдешь?
Он выполнил свою обязанность.
- К своей маме?
- Возможно. – Засунув бумажник обратно в карман, Шон встал.
- Я была бы рада познакомиться с ней.
- Зачем?
Лекси тоже встала. Он не мог представить, почему кто-то по собственной воле подвергнет себя общению с Джеральдин Браун.
- Ну… она больна диффузным панкреатитом. Это кажется… тяжелым. Я могла бы помочь и… приготовить суп.
Суп не исцелит его мать от ипохондрии.
- Я отличная сиделка и хорошо общаюсь с людьми.
- Нет. Спасибо.
Лекси,отказавшись от предлогов вроде сиделки, умеющей готовить суп и общаться с людьми, схватила Шона за руку.
- Я умираю от скуки, но боюсь разгуливать по городу. Меня могут узнать.
Шон пробежал взглядом от макушки Лекси, вниз по «рыбной» шляпе и рубашке до мешковатых штанов, заправленных в уродливые сапоги. Он не был специалистом в женской моде, но ненавидел мешковатые штаны и чертовы угги.
- Если мне придется провести все время запертой в номере, я сойду с ума.
Шон ничего ей не был должен. Черт, он уже отдал ей свою рубашку и заплатил за ее завтрак. Мысль о том, как Лекси будет болтать с матерью, заставила его нахмуриться.
Лекси распахнула глаза шире и сжала его руку сильнее.
- Я посмотрела весь сериал «Мотель Бейтсов».
На несколько секунд Шон задумался, опустив взгляд к ее ладони, обхватившей его руку. Лекси стала бы свеженьким мясом для его матери, которая повторяла снова и снова свои предсмертные рассказы всем, кто находился от нее на расстоянии крика. Если он привезет Лекси к матери, та перенесет на нее все внимание.
Когда он не дал немедленного ответа, Лекси приняла это за согласие, ее губы изогнулись в улыбке, глаза засияли. Она отпустила Шона и взяла поношенную кожанку, которая, должно быть, принадлежала Джимми, надела ее и вышла вслед за Шоном из закусочной. Свежий снег хрустел у них под ногами, изо рта вылетали облачка пара, пока они шли к «субару» матери Шона. Он открыл пассажирскую дверцу, когда Лекси засунула руку под рубашку. Дыхание застряло у Шона в горле. Между ним и Лекси зависли маленькие облачка пара.
- Гигиническая помада, - сказала она, как будто это все объясняло. Затем пошарила между своих грудей и вытащила тюбик помады. – У меня нет сумочки и карманов в штанах. А в куртке вместо карманов огромные дыры.
Она намазала губы бальзамом с запахом меда.
- Что еще у тебя там? – Шон чувствовал соблазн посмотреть самому.
- Телефон, который Джимми мне купил. – Она засунула желтый тюбик обратно под рубашку. – Не пугайся, если услышишь «Сумасшедший поезд» из моего лифчика. Это мой рингтон. Он казался подходящим. – Она забралась в машину и добавила: – Спасибо за то, что разрешил составить тебе компанию. Я не буду мешать. Обещаю.
И она нарушила это обещание еще до того, как Шон выехал с парковки.
- Можем мы остановиться где-нибудь, чтобы я могла купить несколько бутылок воды?
- Я думал, ты не будешь мешать.
Они остановились у магазина, где Лекси повесила на руку синюю пластиковую корзину и положила туда две бутылки воды, упаковку крендельков, мятные леденцы, тушь и мазь от прыщей.
- Спасибо, Шон. – Она улыбнулась, когда они отъезжали от магазина. – Теперь я не доставлю тебе никаких сложностей.
Шон сомневался в этом. От макушки «рыбной» шляпы до подошв уродливых сапог Лекси Ковальски была одной сплошной сложностью. Такой, которую… «Все на борт!» - заорал Оззи Осборн из буферов Лекси. Шон случайно дернул руль и едва не съехал с дороги. Оззи смеялся как лунатик, когда Лекси полезла под рубашку. «Я, я, я, я…»
Лекси вытащила телефон и посмотрела на него, прежде чем ответить.
- Привет, Мари. Да? Джимми дал тебе этот номер? – Она послушала несколько секунд, потом сказала: - Сэндспит, Британская Колумбия. – Последовала краткая пауза, затем она медленно сказала: - Сэндспит… Британская Колумбия… Нет. Сэнд… спит. – Она произнесла название по буквам, затем засмеялась: - Я знаю, так?
Шон выехал на двухполосную дорогу и вычислил по одностороннему разговору, что на другом конце линии находился водитель клоунской серебристой машинки. Лекси почесала голову под «рыбной» шляпой.
- Я буду дома послезавтра, - сказала она, когда Шон свернул на гравийную дорожку. – Заходи, и мы откроем бутылочку вина и закажем еду навынос… Ладно. Тоже люблю тебя. Она закончила разговор, и телефон вернулся обратно под рубашку. Затем Лекси обхватила свои груди и поправила.
- Ты в порядке?
- Да. – Она приподняла одну, потом вторую.
Шон заставил себя отвести взгляд от ее рубашки, пока объезжал старый дом, который когда-то был главным приютом КОА. Он остановился и посмотрел на Лекси, которая поправила грудь в последний раз.
- Помощь нужна?
Лекси взглянула на него, моргнула, как будто забыла, что не одна, потом сказала:
- Я справилась.
- Что у тебя там, кроме телефона и гигиенической помады? – И больших буферов.
- Парочка канадских долларов, несколько десяток. – Она опустила руки. – Мое водительское удостоверение и ключ от номера.
Деньги и ключ от номера.
- А фонаря, как у Мэри Поппинс, у тебя там нет?
- Хотелось бы мне иметь волшебный чемодан вот прямо сейчас. – Лекси не стала ждать, пока Шон подойдет, чтобы открыть ей дверцу. – Я бы вытащила оттуда мою косметичку, хороший шампунь и черную клоше. - Шон понятия не имел, что такое клоше, и не думал, что хочет это узнать. – И нижнее белье.
А вот о нижнем белье он кое-что знал. Особенно обо всех этих кружевных штучках, которые носили модели из «Виктории Сикрет».
Шаги Лекси по снегу и гравию казались непривычно громкими, когда она шла за Шоном к черному входу. Он подумал, должен ли рассказать ей о своей матери. Дать несколько коротких предупреждений. Но как он мог объяснить Джеральдину Браун? В прошлом Шон пытался, но люди обычно не верили, когда он говорил, что болезни его матери – просто актерская игра. Что она находится на смертном одре, по крайней мере, дважды в год. Это звучало ненормально, потому что и было ненормально. Если Шон говорил об этом, люди начинали и его считать ненормальным. Или так, или жестокосердным сукиным сыном, который не заботится о своей умирающей матери.
Дверь скрипнула, когда Шон открыл ее, Лекси зашла за ним в дом. И Шон тут же вспомнил, почему перестал приводить друзей домой еще в двенадцатилетнем возрасте. Пузырьки с таблетками и уйма лекарств, отпускаемых без рецепта, занимали почти всю столешницу. И прямо как когда он был ребенком, шею и лицо залил жар.
- Шон?
Он остановился в центре маленькой кухни, пока так хорошо знакомый жар обжигал ему желудок. В детстве у него была самая постыдная мать в доме, или в школе, или среди сидевших на трибунах.
- Это ты? Ты вернулся?
Вдохновением для последней болезни стало посещение медицинской клиники, где медсестра посоветовала матери сдать глюкозотолерантный тест на панкреатит.
- А ты ждала еще кого-то?
Шесть месяцев назад мать пошла к доктору по поводу чешущегося глаза, а покинула кабинет, находясь на краю могилы. Снова. В тот раз в ее дверь постучала ангина, и мать, конечно же, открыла.
Шон зашел в гостиную и в некотором роде почувствовал облегчение, увидев, что мать лежит на раскладном кресле, укрытая одним из пестрых афганских пледов, которые она всегда вязала. У нее на голове была эласто-гелевая черепная шапочка, закрепленная
лейкопластырем на шее. Шон купил матери охлаждающий головной убор, когда у нее был «менингит». Какое отношение этот предмет имел к панкреатиту, оставалось загадкой. Которую Шон не собирался разгадывать.
- Я привел гостя, - сказал он, оглянувшись на Лекси. – Мама, это Лекси Ковальски. – Он не мог решить, какой головной убор выглядит глупее: «рыбная» шляпа или черепная шапочка. – Лекси, это моя мать, Джеральдина Браун.
Лекси обошла Шона и подошла к дивану.
- Так приятно познакомиться с вами, миссис Браун. – Она действительно взяла его мать за руку и похлопала по ладони.
Джеральдина повернула голову, изучая Лекси.
- Ты не местная.
- Нет. Я живу в Сиэтле.
- Что ж, Шон. – Мать перевела взгляд с лица Лекси на лицо сына. – Ты не говорил мне, что приведешь… особенного друга?
Лекси не была никем особенным.
- Сюрприз.
- Так и есть.
Лекси отпустила руку его матери, и Шон почти уверился, что та узнала невесту из «Давай поженимся!». Джеральдина Браун смотрела телевизор в режиме нон-стоп, а Лекси была горячей новостью. Его мать ни словом не упомянула про шоу, и подозрения Шона возросли.
- Как долго вы двое знаете друг друга?
Лекси оглянулась на Шона, и они ответили одновременно:
- Какое-то время, - столкнулось в воздухе с: - Недолго.
Глаза Лекси расширились.
- Какое-то время, но иногда кажется, что мы только что познакомились, - сказала она, потом снова повернулась к его матери. – С вами случалось подобное?
- Лишь однажды. Отец Шона был любовью всей моей жизни. Я чувствовала, будто знала его целую вечность, но все же недостаточно долго. - Она вздохнула для пущего драматического эффекта. – Мы были половинками одного целого, но он умер, когда Шону было два года.
Теодор Нокс был вторым мужем матери. Она выходила замуж еще и в третий раз.
- Соболезную.
Джеральдин умудрилась чуть наклонить голову:
- Спасибо.
Да ради Бога. Прошло двадцать пять лет.
- Уже вторая половина дня. Ты не голодна, мам? – спросил Шон, прежде чем мать пустилась в многословный рассказ о том, как отчаянно она пыталась вернуть к нормальному существованию любовь своей жизни после того, как тот упал с крыши «Принца Руперта».
Дядя Эйб всегда говорил, что мать Шона стала зависимой от внимания, которое получала, пока выхаживала своего умирающего мужа, и после этого превратилась в ищущего внимание ипохондрика.
- Меня слишком тошнит, чтобы есть. – Она подняла руку и поправила пластырь под подбородком. – А что ты хотел предложить?
- Я купил курицу, пасту, яблоки, бананы и зелень.
Его мать не верила в свежие овощи и фрукты, но Шон более разумно относился к тому, что помещал в свое тело. В течение сезона он потреблял пять тысяч калорий в день, питаясь в соответствии с предприсанной диетой, состоящей из здоровых углеводой, «постного» белка, свежих фруктов и овощей, выпивал от двух до четырех литров воды и иногда употреблял водку с тоником или пиво.
- А хлеб?
- Мультизлаковый.
Нахмуренные брови матери сказали Шону, что конкретно она думает о чем-то мультизлаковом.
- Ты же знаешь, что от мультизлаков меня ужасно пучит и случается диарея.
Последнее, чего хотел Шон, это обсуждать физиологические процессы в теле своей матери. Возможно, это была ее любимая тема для разговора, но он бы предпочел получить удар молотком по голове.
- Или я могу засунуть в микроволновку замороженную пиццу.
- Там есть сыр. Сыр мне полезен.
Мать пререкалась как ребенок, но по крайней мере перестала изучать лицо Лекси так, будто собиралась подпрыгнуть, вся взволнованная при виде невесты из «Давай поженимся!».
- Фальшивый сыр.
- Хот-дог.
- Знаете, - сказала Лекси, приложив палец к подбородку, – возможно, я могла бы предложить вам кое-что получше, миссис Браун. Женщина с таким хрупким здоровьем, как вы, нуждается в соответствующем питании. А не в пицце.
Шона вырос на хот-догах, макаронах и замороженной пицце. И его матери не нравилось, когда он или кто-то еще говорил ей, что она неправильно питается. И хотя это была правда, он почти ждал, что мать скрестит руки на груди и очень возмутится.
- Я знаю, что вы правы, - сказала она.
Что? Должно быть, слова «женщина с хрупким здоровьем» сделали мать такой сговорчивой. Или же эласто-гелевая шапочка заморозила ей мозг.
- Я только что поела, но буду рада приготовить вам что-то вкусное. Я действительно очень хорошо готовлю, - уверила их Лекси. – Я унаследовала это по материнской линии. Вместе с талантом к изготовлению модной одежды для животных. – С легкой улыбкой она развернулась на пятках и вышла из комнаты в кухню.
Шон проследил, как она уходит. Взглядом скользнул вниз по ее спине и длинным волосам, задержавшись на секунду, чтобы оценить изгиб талии, а затем остановился на прекрасной круглой заднице. Шон не знал, кто из них более ненормальный: женщина в черепной шапочке или та, что в «рыбной» шляпе.
- Шон, - чуть слышно прошептала мать.
Он повернулся к матери и присел на край софы, стоявшей рядом с ее креслом.
- Что?
- Ты знаешь, кто она?
- Конечно.
- Она невеста из «Давай поженимся!». Я приготовилась смотреть церемонию прошлым вечером, только она сбежала. – Мать ткнула в Шона пальцем. – С тобой.
- Не совсем верно. Мы были в одном самолете.
- Ты украл ее у Пита!
- Нет, я не крал.
- Ты украл невесту из «Давай поженимся!».
Так вот почему мать не заговорила об этом с самого порога. Она думала, что они вместе. Как пара.
- Ты ошибаешься. Это не то, что ты подумала. Мы встретились в самолете прошлой ночью.
Мать прижала руку к груди, как будто у нее вот-вот случится инфаркт.
- Дай мне телефон. Я должна позвонить Ходе или Кэти Ли.
- Ты не хочешь ехать в Канкун. У тебя даже паспорта нет.
- Я могу его получить. Быстро, мне нужно позвонить на «Эн-Би-Си».
Мысль о том, что мир обнаружит: Лекси находится с Шоном в доме его матери, пугала.
- Ты не можешь так поступить. – Звон кастрюль и сковородок привлек внимание Шона к кухне, затем его мысли снова вернулись к разговору. Его матери понравится весь этот хаос, а вот ему нет. – Ты не можешь позвонить Ходе и Кэти Ли.
- Ты прав. Венди Уильямс предлагает путешествие в Орландо в «Мир Диснея». – Мать забралась пальцем под шапочку и почесала голову. – Я получу паспорт, чтобы отправиться в Волшебное королевство. Я бы хотела увидеть Замок Золушки и, может быть, прокатиться на речном катере.
- С каких это пор?
- С тех пор, что я поговорю с Венди и вдобавок получу бесплатное путешествие.
Шон верил матери. Она выпрыгнет из кресла и доберется до ближайшего аэропорта ради шанса увидеть Венди и устроить хаос. Шон не хотел, чтобы это случилось по нескольким очень хорошим причинам. Во-первых, обнаружение невесты из «Давай поженимся!» соберет кучу новостников и орду папарацци у дверей дома его матери. Шон так и видел, как стоит между матерью в черепной шапочке и Лекси в «рыбной» шляпе, стараясь выглядеть единственным нормальным под прицелами видеокамер и вспышками фотоаппаратов. Во-вторых, мысль о том, что его мать будет сидеть на диване у Венди и разговаривать с ней о своих последних хворях, вызывала у него тот же жар, который он чувствовал в детстве. Он никогда не знал, какая мать покажется на хоккейном матче. Относительно нормальная или та, что приносит грелку-подушку на батарейках и рассказывает о своих месячных. Или хуже, та, что преувеличивает его собственные болезни, превращая ветрянку в метициллин-резистентный золотистый стафилоккок. Тогда он был не в состоянии ее остановить. Но сейчас он стал взрослым. Хоккеистом, ежедневная работа которого включает жесткие удары о бортики и нанесение ударов в лицо с разворота в качестве ответного хода. Когда Шон Нокс выходил на лед, он становился его властелином. Он все держал под контролем. И вне льда тоже. Он держал под контролем все, кроме того, что касалось его матери.
Никто, кроме дяди Эйба, не обладал способностью контролировать его мать. Дядя был единственным, кого она слушалась, но он умер два года назад, и она вышла из-под контроля еще сильнее, чем когда-либо.
- Ты не можешь никому рассказать.
Мать пристально посмотрела Шону в глаза и ткнула в него пальцем.
- Почему тебя это так заботит? Она не твоя девушка. Ты сказал, что не крал ее у Пита. – Она прищурилась, как будто искала причину назвать его лгуном. – Вы встретились только прошлой ночью.
Шон нахмурился, глаза заболели. И снова он представил, как стоит между двумя женщинами в нелепых шляпах под прицелами телекамер и фотовспышками. Весь его мозг сжало, когда он заставил себя сказать:
- Ладно. Ты была права. Я украл ее у Пита.
- Ха. Подожди, пока я расскажу это Ванде! – взвизгнула его мать, потирая руки. – Это намного лучше, чем ее сын, женившийся на Мисс Мэйпл Лиф две тысячи двенадцатого года. Она хвастается этим уже пять лет.
Твою ж мать! Шон не знал, что причиняло большую боль, пульсация в голове или в глазах. Боже, каким образом маленькая забава прошлой ночи превратилась в полноценный секрет.
- Ты не можешь никому рассказать. Ни Ходе, ни Венди, ни Ванде. – Его голова. Его голова определенно заболела еще сильнее. – Мы не можем навлечь на себя такое внимание прямо сейчас.
- Хм-м-м. – Мать скрестила руки, явно разочарованная, что не может похвастаться Ванде такими новостями. – А что твой тренер думает обо всем этом? Один из его игроков украл его дочь на национальном телевидении?
Как, черт возьми, все это произошло?
- Он еще не знает. – Шон не был лжецом. – Лекси тоже еще не знает.
- Лекси не знает, что ты украл ее у Пита? – Мать посмотрела на Шона, как будто это он был ненормальным. – Ничего не понимаю.
И не она одна.
- Конечно Лекси знает это. – Шон не любил секреты так же сильно, как не любил ложь. В основном потому, что отстойно справлялся и с тем и с другим, и вот где в итоге оказался: прямо в середине и того и другого. – Ковальски не знает, что Лекси со мной. А Лекси не знает, что я играю в хоккей за «Чинуков». – Всегда проще говорить правду, и все сказанное только что было правдой. – И ты не можешь рассказывать об этом.
- Ты в порядке, сынок? – Мать положила ладонь ему на колено. – Ты получил удар по голове без шлема?
Похоже на то. Как будто его ударили битой по лбу.
- Тебе нужен «ксанакс».
Великолепно. Мать прописывает ему лекарства.
- Или, может быть, мне нужен «ксанакс». Я в замешательстве. – Она потянулась за пузырьком с таблетками, стоявшем рядом на подставке для телевизора. – Как она может не знать, что ты играешь в хоккей за «Чинуков»?
- Когда меня купили, ее не было в городе из-за съемок в этом дурацком шоу. – Шон пожал плечами. – Может быть, потому что я играл за «Питтсбург», а она не обращала особого внимания на игроков из других команд. Может быть, без шлема я выгляжу иначе. Я не знаю точно, но, кажется, она даже не знала мое имя. – Но даже правда вызывала хаос. – Ковальски не очень-то меня любит. – Мать все еще выглядела сомневающейся, так что Шон добавил: - Лекси не очень умна. У нее много хороших качеств, но с головой проблемы.
- Бог вознаграждает особенных людей. – Мать улыбнулась, как будто внезапная романтическая вспышка согрела ее изнутри. – Ты, должно быть, по-настоящему любишь ее.
Шон избегал хаоса. Он ненавидел неразбериху. И теперь нес ответственность, что создал и то и другое. Он не совсем понимал, как это случилось или как это остановить.
- Ты похитил ее у Пита и прямо из-под носа у ее отца.
Похитил? Любит ее? Из-под носа у ее отца?
Джеральдина вздохнула.
- Она, должно быть, твоя вторая половинка.
Боже милосердный! Вторая половинка? Шон попытался заговорить, но не смог найти слов. Он не знал Лекси. И даже не был уверен, нравится ли она ему.
- Ага. Точно, - соврал он.
- Тогда я не стану звонить Венди и ни словечка не скажу Ванде. – Мать воображаемым ключом закрыла свой рот на замок. – Пока, - сказала она уголком губ. – Хоть и готова взорваться.
Шон не был уверен, что мать не взорвется в тот же момент, как он повернется к ней спиной. Не тогда, когда перед ней подобно соблазнительной болезни маячил шанс попасть на шоу Венди и получить внимание всей страны.
- Наверное, нужно помочь Лекси, - выдавил Шон, вставая. Он боролся с желанием побежать. Чтобы выбраться из сумасшедшего дома матери. – Крикни, если что-то понадобится, - бросил он через плечо, выходя из комнаты.
Только он не мог сбежать от сумасшествия, которое принес в этот дом с собой.
Лекси стояла у раковины. И если бы она не подняла глаза и не улыбнулась, Шон, возможно, вскочил бы на паром «Принц Руперт». А оттуда нашел самолет до Сиэтла или Питсбурга. Команда сейчас была на выездных играх, и Шон бы лучше получил шайбой в ракушку, чем оказался где-нибудь поблизости от Сэндспита.
На улице яркое солнце отражалось от снега, проложив слепящую дорожку через оконное стекло и запутавшись в волосах Лекси. «Рыбная» шляпа лежала на столешнице. Лекси снова вернулась к мясу, которое положила на горячую сковороду, стоявшую на плите.
- Я нашла в холодильнике свиную вырезку и готовлю ее по-азиатски. Она будет такой вкусной, что Джеральдина даже не поймет, что ест здоровую пищу, - сказала Лекси, накрывая сковороду крышкой. - Я сделаю простой соевый соус и вкуснейший огуречный салат.
Шон оглянулся через плечо на мать и ее высоко поднятые брови. Несмотря на невидимый замок и ключ, она нуждалась в подтверждении. Он забрал из рук Лекси терку для сыра и бросил ее на стол.
- Почему ты это сделал? – Она повернулась к нему и подняла глаза, нахмурившись в замешательстве.
- Это ненормально.
- Я знаю! Мне нужно натереть огурец.
Шон скользнул рукой по ее талии и положил ладонь на поясницу.
- Если не хочешь, чтобы моя мать позвонила в «Шоу Венди Уильямс» ради шанса получить своей мечты, постарайся, чтобы это выглядело правдоподобно.
- Что?
- Это. – Шон притянул Лекси к своей груди и медленно наклонил голову к ней. – Поцелуй меня так, как будто это на самом деле, Лекси, - прошептал он прямо ей в губы.
Лекси втянула воздух.
- И Венди тоже?
- И Венди тоже.
Он легонько коснулся поцелуем ее губ, вызывая ответную реакцию. Глаза Лекси расширились, но она не оттолкнула его. Мягкая грудь прижалась к груди Шона, вызывая в его теле пожар. Шон поцеловал Лекси, чтобы спасти ее от Венди и себя от хаоса, которые всегда создавала мать. Это было единственной причиной. Так он говорил себе. Роскошные губы Лекси приоткрылись, и боль в животе Шона переместилась куда-то между ног. Он пытался сохранить поцелуй легким, хотя жаждал большего. Даже когда желание вдарило ему в грудь и в низ живота, словно чья-то голова. Шон полностью все контролировал. Контроль над хаосом, который делал Шона твердым, вопреки мягким прикосновениям губ к губам Лекси. Затем она скользнула ладонями вверх по его груди, плечам, к затылку. Запустила пальцы ему в волосы, и в теле Шона зародилась дрожь, пробежавшая по всему позвоночнику от затылка до ягодиц. Какой соблазн. Чертовский соблазн скользнуть языком ей в рот, а руками на ее задницу, притягивая к своему твердому члену.
- Все на борт! – Грудь Лекси завибрировала у его груди. – Я, я, я, я…
Шон опустил руки и сделал глубокий вдох, который прочистил ему мозги. В последнюю секунду спасенный Оззи Осборном.

Таня, Лена, спасибо за продолжение!
_________________

Спасибо огромное за прекрасное продолжение!!!!