KattyK:
Lark, Marigold, Nara, vetter - спасибо большое! Джулия уже потихоньку начинает привыкать к жениху. Очень хочется, чтобы у них всё сложилось.
орли:
Lark, Marigold, Nara, vetter-огромное спасибо за продолжение!!!
Чем чаще появляется Макс,тем больше хочется о нем узнать.Какой-то он ,таинственный.
А,лёд,и правда ,тронулся!
И,ладушки! 
codeburger:
Lark, Marigold, Nara, vetter, спасибо за новую главу.
Каким хорошим другом оказался Киркленд:
формулирует очевидные, но избегаемые вопросы
Цитата:
– Ты и в самом деле уверен, что твой дядя притихнет, как только ты объявишься?
выстраивает экстремальную стратегию
Цитата:
– Ты бы обрадовался предлогу убить Давентри? – вдруг спокойно спросил Киркленд.
– Возможно. Но повод должен быть нешуточным.
– Возможно. Но повод должен быть нешуточным.
и главное, знает что пожелать
Цитата:
– Желаю вам обоим найти свое счастье, которое вы заслуживаете. И желательно друг с другом.
И Джулия уже допускает для себя нормальное будущее
Цитата:
– Я немного нервничаю, – призналась она, – но даю слово, что не сбегу. Вы – мой единственный шанс вернуться к нормальной жизни.
и постояв, обнявшись, уже предвидит
Цитата:
брак, основанный на симпатии и дружбе
что-же она вообразит, когда Рендалл ее... поцелует?
Два дня. Ждать не так долго.
Повествование уже достигло трети, позиция понятна, персонажи расставлены... наверное, со следующей главы начнется основное действие.
marus:
Цитата:
Повествование уже достигло трети, позиция понятна, персонажи расставлены... наверное, со следующей главы начнется основное действие.
Теперь осталась беготня и мордобой, интрига и секс.
Suoni:
vetter писал(а):
Он вышел прежде, чем она успела ответить, что теперь ей совершенно не хочется от него убегать.
Да за такого мужчину как Рендалл надо держаться обеими руками! Принц на белом коне!
Lark, Marigold, Nara, vetter, спасибо, девочки, очень трогательно и интересно!
vetter:
Suoni писал(а):
Да за такого мужчину как Рендалл надо держаться обеими руками! Принц на белом коне!
Да все принцы хоть и на коне, но худосочные, а тут целый РЫЦАРЬ в сияющих доспехах
Amica:
Девочки, большое спасибо за продолжение!
Какая по-семейному "уютная" глава получилась (в той части, где описывалось про Джулию и Рендалла).
vetter:
» Глава 13
Глава тринадцатая (перевод: Lark, редактирование: Marigold, Nara, vetter)Свадьбу Рендалл запомнил, как нечто туманное с редкими проблесками ясного сознания. Джулия, прекрасная, как рассвет, в розовом платье, мягкие волны каштановых волос обрамляют нежное лицо. Маккензи, один из приглашенных, тут же принявший боевую стойку, стоило ему заметить, насколько хороша невеста. Ледяные руки Джулии, которыми она сунула веточку белого вереска из своего букета в его петлицу, неуверенно прошептав: «На счастье».
Рендалл чувствовал себя как на иголках. Джулия, должно быть, нервничала еще больше, поскольку это был ее второй поход к алтарю, первый же закончился полной катастрофой.
Триумф надежды над опытом.
Рендалл совершенно четко осознавал, что их брак – это авантюра, но его сердце, душа, каждая частица его тела хотела Джулию. Он перестал пытаться понять, почему. Единственное, что сейчас имело значение, – она была готова довериться ему настолько, чтобы сказать «да».
Свадебный завтрак в доме Киркленда оказался, по сути, свадебным обедом и продлился несколько приятных часов. Пока гости и молодожены смеялись, шутили и закусывали превосходной едой, Рендалл расслабился, и ему даже показалось, что мир снова пришел в норму.
В самом конце торжества поднялся Киркленд, чтобы провозгласить заключительный тост. Указав рукой с бокалом в сторону молодоженов, он с усмешкой произнес:
– Рендалл, я знаю тебя уже более двадцати лет и никогда не думал, что тебе хватит-таки здравомыслия, чтобы жениться на женщине, подобной Джулии.
– До тех пор, пока я не встретил Джулию, и сам не подозревал, что захочу жениться. – Рендалл посмотрел ей в глаза, и увидел в них то же грустное удивление: сколь сложные и запутанные обстоятельства свели их вместе.
– В честь этой шотландско-английской свадьбы, – заговорил Киркленд уже серьезнее, – предлагаю тост на гэльском и английском. – Произнеся несколько предложений на раскатистом гэльском, он перевел: – Да пребудете вы во здравии все дни вашей жизни. Да осенит вас благодать долголетия и мира. Да состаритесь вы, окруженные добротой и богатством.
– Благодарю. – Рендалла вполне устроили бы здоровье, долголетие и мир. Богатство вовсе необязательно. Что же касается доброты – в Джулии ее хватит на обоих. Он перевел взгляд на других гостей. Их было немного. Кроме Мака, присутствовали друзья и члены семьи Киркленда, все успели познакомиться с невестой и полюбить ее.
– Благодарю вас всех за то, что вы сделали этот день особенным, – продолжил Рендалл, подняв бокал. Он закончил тост большим глотком, затем встал и поклонился жене, не в силах сдержать улыбку при этой мысли. Его жена!
– Миледи, поскольку утром мы уже покинем Эдинбург, а у вас не было времени осмотреть город, не хотите ли провести остаток дня за этим занятием?
– С удовольствием. – Джулия встала из-за стола и в свою очередь поблагодарила гостей и обняла миссис Гауэн. Затем взяла свою шаль и шляпку, и молодые покинули дом.
Рендалл и Джулия вышли на тихую жилую улочку. Как обычно в Шотландии, день представлял собой смесь яркого солнца, стремительно бегущих облаков и прохлады.
– Хороший получился праздник, – с облегчением выдохнул Рендалл, – но я рад остаться с вами наедине. Что бы вам хотелось увидеть? Эдинбургский замок[1] ? Дворец Холируд[2] ? Кривые улочки и дворики старого города? Эдинбург не похож ни на один английский город.
– Хочу увидеть все! – Джулия взяла его под руку.
– Может, ограничитесь тем, что успеем посмотреть, пока хватит сил и времени? – рассмеялся Рендалл.
– Согласна. – И Джулия нахмурилась. – Или пока вас не начнет беспокоить нога. Вы сегодня без трости.
– Едва ли она заболит. После вашей отличной работы. – Он вгляделся в лицо Джулии. Прекрасное, безмятежное, слегка обеспокоенное. Моя жена.
– Я рад, что вы не передумали, Джулия, – тихо произнес Рендалл, когда они свернули в сторону Принцес-стрит[3] .
– Я тоже рада. – Казалось, она о чем-то задумалась. – Мне трудно вспомнить, почему я так нервничала. Теперь я чувствую себя восхитительно свободной.
– Всё потому, что вы уже сделали выбор, – грустно улыбнулся Рендалл. – Принимать решение всегда сложно.
Джулия рассмеялась. В эту минуту она выглядела удивительно юной и беззаботной.
– Вы правы. Чувствую себя так, словно начала новую жизнь. Только вперед, не оглядываясь назад. – Она отпустила его локоть и взяла за руку, переплетя свои пальцы с его. – Вы сильно рискуете, взяв в жены женщину, чье приданое состоит из одних лишь неприятностей. Спасибо, что у вас хватило смелости сделать это.
– Вы рискуете гораздо больше, просто выйдя замуж. – Он помолчал. – Не знаю, почему, но с вами я могу говорить о том, чего не стал бы обсуждать с другими.
– Но ведь и я уже рассказала вам то, чего никому не говорила. Неплохая основа для брака.
Выражение лица Джулии было сердечным и живым – совсем как у счастливой невесты. Рендалл вдруг с возбуждением осознал, что сегодняшняя ночь может стать настоящей брачной ночью. За последние несколько дней Джулия сильно изменилась. Если она еще не готова к близости, он никогда не станет принуждать ее. Но не надеяться он не мог. Чем более счастливым он себя ощущал, тем больше хотел ее.
– Мне понравились свадебные клятвы. Без всей этой чепухи насчет «клянусь подчиняться мужу», – сказала Джулия, когда они свернули на широкую Принцес-стрит.
– Шотландские женщины очень независимы, – рассмеялся Рендалл, – и это отразилось в свадебных клятвах. Возможно даже, они были составлены специально для вас.
Джулия сильнее сжала его руку.
– Я рада, что мы приехали в Эдинбург. Этот город и ваши друзья создали для нашего брака прекрасное начало.
Рендалл радостно представил себе, как однажды расскажет об этом дне своим внукам. Но его тут же охватила грусть при мысли, что никаких внуков у него не будет. Его ничуть не обеспокоило, когда Джулия призналась, что не может иметь детей, поскольку он никогда не рассчитывал вступать в брак и обзаводиться семьей. Так же мало его интересовала и судьба титула Давентри.
И вдруг он обнаружил, что очень даже озабочен. Ему хотелось бы иметь умненькую дочурку с прелестной улыбкой Джулии. И хотелось бы воспитать собственного сына в доброте, а не в грубости. Однако ничему этому не суждено случиться. Чувство потери оказалось острее, чем он мог вообразить две недели назад.
Впрочем, все это неважно, ведь теперь у него есть Джулия.
***
Джулия не могла припомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой беззаботной, как во время прогулки по Эдинбургу. Из Рендалла получился отличный сопровождающий. С ним она ощущала себя в безопасности и чувствовала, что о ней заботятся, к тому же он отлично знал город – великий город с богатой, полной драматизма историей, так сильно отличавшийся от Лондона.
С тех пор, как Рендалл сделал ей предложение, Джулия постоянно спрашивала себя, правильно ли выходить замуж за человека только потому, что он является лучшим выбором из всех доступных – хуже некуда – альтернатив. Теперь же Рендалл стал для нее гораздо большим, чем просто убогой необходимостью. Он относился к ней с удивительной добротой, был удивительно терпелив. Хотя сам брак как таковой все еще смущал ее, лучшего мужа, чем Рендалл, ей было не сыскать.
К тому моменту, когда они вернулись в дом Киркленда, уже стемнело, и Джулия ощущала приятную усталость. Поскольку сам Киркленд не пользовался просторной хозяйской спальней, ее вместе со смежными комнатами приготовили для молодоженов.
– Вижу, здесь поработала миссис Гауэн, – заметила Джулия, когда они вошли в огромную спальню. Она дотронулась до роз в шикарном букете на столике.
– Да, умеет она прочувствовать момент, – с благодарностью заметил Рендалл, изучая накрытый в дальнем конце стол. На нем элегантно расставили накрытые крышками блюда и поставили бутылку вина, охлажденную на льду; рядом стояли два стула. – Переоденемся, а потом выпьем шампанского и подкрепимся холодным ужином? Мне казалось, на свадебном завтраке я наелся на неделю вперед, но после прогулки у меня снова разыгрался зверский аппетит.
– Еда, шампанское и отдых, – улыбнулась Джулия, снимая шляпку. – Венец прекрасного дня. Ты не расстегнешь мне платье, чтобы не звать горничную?
– Разумеется. – Он несколько неуклюже расстегнул ей платье от шеи до талии. Теплые пальцы касались ее кожи. Джулия улыбнулась. Лучше неуклюжий мужчина, чем слишком умелый в раздевании женщин.
Когда Рендаллу наконец удалось справиться с застежками, он наклонился и поцеловал ее в основание шеи. От прикосновения теплых губ Джулию пробила дрожь, причем сказать точно от чего – то ли от удовольствия, то ли от тревоги, – она не могла. Возможно, присутствовало и то, и другое, что само по себе пугало.
– Спасибо. – Не глядя на него, Джулия удалилась в небольшую гардеробную. Хотя было еще не поздно, день оказался изматывающим, и она была готова лечь в постель. И более чем готова разделить ее с Рендаллом. С ним так тепло и приятно спать, будет просто замечательно снова заснуть в его объятиях.
Джулия распустила и расчесала волосы, так что они рассыпались по плечам. В приглушенном свете она казалась не старше шестнадцатилетней невинной девушки, какой и была в свою первую брачную ночь. За исключением глаз, в которых читался жестокий опыт прожитых лет.
Она сняла розовое платье и надела нарядную муслиновую ночную сорочку и к ней пеньюар – свадебные подарки миссис Гауэн. Хотя рукава и были длинными, а вырез более чем скромным, слои просвечивающейся материи и белая вышивка по белой ткани вызывали в ней неловкое чувство свадебной торжественности.
Напомнив себе, что это не первая ночь, которую они проведут вместе, Джулия вернулась в спальню. Заложив руки за спину, Рендалл стоял у окна, глядя, как последний дневной свет тускнеет за неровной громадой Эдинбургского замка. Темно-синий халат выгодно оттенял светлые волосы, подчеркивал линии сильного тела и широкие плечи.
Перед Джулией предстал настоящий воин-викинг, и осознание того, что она теперь его жена – и наедине с ним в спальне, – вызвало острое чувство неловкости.
Однако ее смятение тут же исчезло, стоило Рендаллу повернуться и улыбнуться ей. Бескомпромиссный воин, так напугавший ее в их первую встречу, действительно существовал, но его вынудили стать таким. И все же доброта тоже была. Джулия даже подозревала, что именно доброта – самая глубинная, истинная часть его натуры, иначе она умерла бы в нем еще в детстве.
– Вы выглядите очень... «сносно», – произнес Рендалл, и глаза его при этом смеялись. – Представляю, как было трудно превратить себя в крапивника[4] , если на роду написано сверкать, как зимородок[5] .
– О, нет, зимородок слишком яркий. Если угодно, меня, наверное, можно было бы назвать довольно сносным зябликом[6] . – Она благодарно улыбнулась ему медленной улыбкой. – Вы тоже прекрасно выглядите. Такой спокойный и совершенно здоровый.
– Отсутствие постоянной боли значительно улучшает манеры. – Хотя голос Рендалла оставался небрежным, взгляд показался Джулии тревожно пристальным. Ей вовсе не хотелось, чтобы какой бы то ни было мужчина так на нее смотрел, даже ее собственный муж.
– А вы знаете, миссис Гауэн трижды выходила замуж и трижды оставалась вдовой, – заметила Джулия, наклонившись к букету и вдыхая аромат роз. – Не представляю, как она это пережила.
– Если верить Киркленду, во всех браках она была счастлива и не прочь выйти замуж в четвертый раз. Либо ей очень везет, либо у нее превосходное чутье по части мужей.
– Никогда бы не подумала, что выйду замуж вторично, и уж точно ни за что не сделаю этого еще раз, – твердо заявила Джулия. – Если я не сумею ужиться с таким умным и понимающим человеком, как вы, мне точно следует забыть о замужестве.
– Я не напрашивался на комплименты, Джулия, – удивленно засмеялся Рендалл, – просто подумал, как мне повезло, что вы решили рискнуть и вышли за меня. – Он подошел к столу, на котором стояли закуски и вино. – Выпьете шампанского?
– Да, пожалуй. – Ей нравилось наблюдать за ним. В его плавных движениях не просматривалось и намека на месяцы боли и перенесенные операции. Сейчас на него приятно было смотреть.
Рендалл разлил игристое вино в узкие высокие бокалы и протянул один ей, проведя подушечками пальцев по ее пальцам.
– За нас, в горе и в радости.
– И идти им рука об руку, – криво улыбнувшись, добавила Джулия и пригубила шампанское, потом отпила еще один, большой, глоток. Постепенно вино заставило ее расслабиться. – Александр, – задумчиво произнесла она. – Кто-нибудь называет вас полным именем?
– Когда-то родители. С тех пор никто. Алекс или Рендалл короче.
– Александр, – повторила она. – Когда-нибудь вы станете Александром, лордом Давентри. Это имя будет хорошо смотреться в подписи вашего огромного портрета, где вы будете в полном обмундировании. И портрет этот будет висеть в галерее Турвилл-Парка, поражая воображение будущих поколений. Или, возможно, художник изобразит вас рыцарем в сверкающих доспехах на белом коне.
– У вас буйная фантазия, миледи, – усмехнулся он.
– Вы так называете меня потому, что я леди Джулия? – с любопытством спросила она. – Нелепая случайность моего рождения – не более, она не играет никакой роли.
– Мальчишкой я любил читать рыцарские романы. Благородные дамы и рыцари, давшие обет служить им. Вы моя леди. Миледи. – Рендалл выглядел несколько смущенным.
Неужели именно рыцарство побудило Рендалла защищать ее, когда она оказалась в отчаянном положении? Если так, ей остается лишь поблагодарить его.
– О, так в вас живет романтик, сэр Рыцарь.
– Не говорите Киркленду и Маккензи, – рассмеялся он, – я этого не переживу.
– Боже сохрани, чтобы они подумали, что вы мягче кожаных доспехов[7] . – Она отпила еще шампанского и поняла, что счастлива. Не просто довольна, а по-настоящему счастлива из-за всех тех волнующих, неизведанных возможностей, ждущих ее впереди.
Да, сегодня вечером ей хотелось верить, что ее муж способен защитить ее от свекра-убийцы. Она даже вдруг поверила, что когда-нибудь у нее и Рендалла сложится настоящий брак, во всех смыслах этого слова.
– За будущее! – Джулия подняла бокал.
– За будущее. – Рендалл коснулся ее бокала своим. – Иногда на наших полковых попойках мы пили, держась за руки вот так. – Правой рукой он обхватил ее левую руку таким образом, что их тела соприкоснулись от талии до колена. – Хороший способ для пьяниц поддерживать друг друга, когда оба уже прилично набрались.
– Я не пьяна, но преимущества налицо. – Остро чувствуя его теплое стройное тело, Джулия подняла правую руку и поднесла бокал к губам. Рендалл сделал то же самое с лукавым выражением лица. И почему ей когда-то казалось, что его глаза холодны, как лед? Чистый ясный цвет был ярким и сверкающим, как бриллиант.
Пузырьки шампанского, щекочущие ее изнутри, сотворили чудо, и Джулия начала расслабляться. Ей нравилось, как соприкасались их тела. От Рендалла исходила сила, надежность и мощь викинга. Осмелев, она прижалась к нему чуть крепче.
Выражение его лица изменилось. Одним глотком он допил шампанское и отставил бокал в сторону.
– Джулия...
Он склонил голову для поцелуя, и ее сердце забилось как сумасшедшее. Их первый поцелуй. Шокирующая страсть вспыхнула в ней, поглотив все чувства.
Она забыла, как дышать. Бокал наклонился, и последние капли вылились на ковер. Рендалл осторожно забрал у нее бокал и поставил на стол. Затем заключил ее в объятия, так что их тела слились в единое целое.
– Миледи жена... – выдохнул он.
Прикосновение его восставшей плоти испугало Джулию, вытеснив всё удовольствие. Она яростным усилием воли поборола страх. Рендалл совсем не такой, как Бранфорд, ничего общего. Он хочет ее, и это его право.
И она тоже его хочет. По-настоящему хочет. Рендалл сильными руками ласкал ее спину и бедра, и страсть, которую она изгнала из своей жизни, нахлынула на нее, горячая и требовательная. Боже, как она могла забыть?..
Джулия приоткрыла губы, и поцелуй стал глубже. Дыхание Рендалла сделалось прерывистым.
– Ты так прекрасна, Джулия, – хрипло прошептал он, – такая необыкновенная...
Ладонь его скользнула вниз, стягивая сорочку и пеньюар с плеча. Холодный воздух обласкал разгоряченную кожу, тут же ощутившую обжигающее прикосновение его руки.
И вдруг Рендалл застыл, нащупав отвратительные шрамы, о которых она так старалась забыть.
– Джулия?
И кошмарные воспоминания вспышкой адова огня вырвались на свободу – прошлое и настоящее слились в единой лавине удовольствия, страсти и боли.
Она закричала.
--------------
[1] - Эдинбургский замок – см. сноску к 10 главе.
Виды Эдинбурга (очень советую – масса старинных фото и гравюр вперемешку с современными видами) :
http://www.edinphoto.org.uk/0_P/0_pictures_full_index_views.htm
[2] - Холирудский дворец (англ. Holyroodhouse) – одна из резиденций королей Шотландии и Великобритании, расположен в городе Эдинбург, Шотландия. Наименование происходит от искаженного англо-шотландского Haly Ruid («Святой крест»).
Аббатство
На месте комплекса зданий дворца первоначально находилось Холирудское аббатство августинского ордена, основанное в 1128 г. королем Шотландии Давидом I. C XV века аббатство стало активно использоваться для проведения коронаций и организации свадеб особ королевского рода. В XVIII веке крыша главного здания обрушилась, и в настоящее время аббатство представляет собой хорошо отреставрированные развалины.
В этом дворце большую часть жизни прожила Мария Стюарт, а в 1745 году английский принц Чарли дал бал в честь взятия им Эдинбурга.
К концу XV века гостиница при аббатстве была преобразована в неофициальную резиденцию королей Шотландии. В 1498-1501 гг. Яков IV выстроил на месте гостиницы ренессансный дворец, который, по мере роста значения Эдинбурга как столицы Шотландии, стал главным королевским дворцом. В XVI веке Холирудский дворец был резиденцией Марии Стюарт, и до настоящего время сохранились интерьеры её покоев. В 1671-1679 гг. здание было перестроено по приказу короля Карла II. В Холируде жил французский король Карл X, как во время первого изгнания (ещё будучи графом д'Артуа), так и после того, как был свергнут Июльской революцией в 1830.
Сейчас дворец используется королевой Великобритании во время её официальных визитов в Шотландию. Существует традиция, что по крайней мере одну неделю в году королева проводит в Холирудхаусе. Здесь королева назначает первого министра Шотландии и проводит королевские приёмы. В свободное от посещения лицами королевской фамилии время дворец открыт для посетителей.
[3] - Принцес-стрит – одна из центральных улиц Эдинбурга, главная торговая улица города, на которой располагается множество деловых центров и магазинчиков. Названа так в честь сыновей короля Георга III, правящего во второй половине 18 века, и переводится буквально «Улица принцев».
Вид на запад от Шотландского монумента
И немного в сторону от повествования:
Шотландский монумент и статуя Вальтера Скотта, находящаяся внутри него.
Шотландский монумент (в описываемое время еще не построен) – монумент Вальтера Скотта (Scott Monument) – готический памятник памяти о сэре Вальтере Скотте (Walter Scott), который умер в 1832 г. Монумент был построен в парке на Princes Street в 1840-46гг. В центре находится 60 метровая статуя сэра Вальтера Скотта и его собаки Майды. Автор проекта - George Meikle Kemp. Но он так и не видел, как были осуществлены его идеи, так как в тумане он упал и утонул в 1844 в Union Canal.
Дирхаунд Майда – любимая собака сэра Вальтера Скотта, огромный пес похожий на дога. Статуя его, установленная перед входной дверью Абботсфорда, поместья писателя, использовалась поэтом, когда он садился на лошадь. Видимо, с короткой ногой ему невозможно было достать до стремени, и Вальтер Скотт использовал статую как возвышение, помогавшее ему дотянуться до стремени. Так после смерти Майда продолжал служить своему хозяину.
Майда у входа в дом писателя.
Похоронен Майда под его скульптурой с надписью по-латыни, которая в переводе на русский язык означает:
«Под изваянием, похожим на тебя, когда ты жил
Спокойно, Майда, у дверей хозяина лежи»
kerryvaya возмутилась и сообщила следующее
Дирхаунд - это борзая, он никак не может быть похожим на дога. Выглядит вот так:
На мой непроф. взгляд - лохматый дог, но специалистам виднее
Спасибо, Маша! Ты, оказывается, не только с лошадьми, но и с собаками на одной ноге
[4] - Крапи́вник, или подкоре́нник, оре́шек (лат. Troglodytes troglodytes) – мелкая птица, единственный представитель семейства крапивниковые (troglodytidae), обитающий в Америке, Евразии и Северной Африке.
Внешне он похож на мягкий пушистый шарик с поднятым торчком коротким хвостиком. Птица очень подвижная, с необычно громким голосом – самцы помечают свою немалую территорию, сидя на каком-нибудь возвышении и выводя разнообразные трели, по благозвучию сравнимые с пением соловья или канарейки.
[5] - Обыкновенный зиморо́док (лат. Alcedo atthis) – мелкая птица семейства зимородковых (Alcedinidae), немного крупнее воробья.
Длина 16-19 см, размах крыла 26-29 см, вес 25-45 граммов. Имеет яркое оперение, сверху блестящее, голубовато-зеленое, с мелкими светлыми крапинками на голове и крыльях, снизу ржаво-рыжее, полоска через глаз к затылку и горлышко светлые. Голова большая, клюв длинный и прямой, крылья и хвост короткие. Самец и самка одинаковые по окрасу, но самцы чуть крупнее и ярче. Перемещается только с помощью крыльев, так как лапки короткие и не предназначены для длительного перемещения. Оперение зимородка вблизи тусклое; его яркость достигается за счет преломления света перьями. Зимородки любят уединения, увидеть их – редкость. Продолжительность жизни примерно 15 лет.
[6] - Зяблик (лат. Fringilla coelebs) – певчая птица семейства вьюрковых.
Размером с воробья (длина около 17 см). Окраска оперения у самца яркая (особенно весной): голова синевато-серая, спина коричневатая с зелёным, зоб и грудь буровато-красные, на крыльях большие белые пятна; окраска самки более тусклая. Распространён в Европе, Западной Азии и Северной Африке; расселяется на Востоке. Одна из самых многочисленных птиц в России. Обитает в лесах и парках всех типов, часто у самого жилья человека. Гнёзда вьёт на деревьях, маскируя их мхом и лишайниками. Иногда гнездится два раза в лето. В кладке 3-6 голубоватых с крапинками яиц. Питается семенами и зелёными частями растений, летом – также насекомыми и другими беспозвоночными, которыми выкармливает и птенцов.
Зяблики прилетают в первых числах апреля. Гнездование и кладку начинают в начале мая. Насиживание и время выкармливания в гнезде - две недели. Вылет молодых птиц – в июне. Зяблики могут делать две кладки за сезон. Второе выведение – с июня по август. Отлет – с сентября до середины октября. Часть птиц зимует в Центральной Европе, остальные улетают в Средиземноморье. Зимой может наблюдаться на Кавказе, в предгорных лесах.
Обычно видовая песня зяблика представлена трелью, заканчивающейся «росчерком» (коротким резким звуком) в конце. Трели предшествуют начальные, более тонкие свистовые звуки. Поэтому песню зяблика можно разделить на три последовательные части – запев, трель, росчерк. Такая структура песни характерна для всех взрослых самцов (самка зяблика обычно вокально не реализуется). Вся песня обычно длится около 2-3 сек, после паузы (7-10 сек) песня снова повторяется. Молодые самцы зяблика (первогодки) имеют упрощенную, однородную по структуре видовую песню (субпесню), в которой не выделяются три описанные части. Подобная же субпесня на протяжении всей жизни может присутствовать у самок зяблика. Предполагается, что развитие нормальной видовой песни у самцов происходит под действием тестостерона (полового гормона). Нормальная (сложная, дифференцированная) структура видовой песни приобретается молодыми самцами (после становления на крыло) в результате обучения – копирования песни старших самцов своего вида, а также «взаимного обучения» самцов-одногодок – перекличка. Песни могут изменяться (песенная импровизация), причём создаются разные варианты (типы) видовой песни, хорошо отличимые при просмотре на сонограмме. Репертуар одного зяблика может включать 1-6 (10) вариантов песни, исполняемых поочерёдно. Обычно самцы при пении в группе исполняют только 2-3 типа песен; в популяции можно встретить в среднем 20 типов видовой песни. Подобная вокальная изменчивость наблюдается у многих видов воробьиных птиц. Из-за звонкой песни зябликов часто содержат в неволе.
Часто зяблики полигамны – оплодотворив одну самку, самец может спариваться и с другой. Хотя в заботе о птенцах большее участие принимают самки, самцы также участвуют в выкармливании (даже если птенцы – потомство другого самца), охраняют территорию, предупреждают о присутствии хищника (тревожный позыв или звук «хьют-хьют»).
Зяблик относится к числу животных с большим диапазоном приспособляемости, синантропный вид. Зяблик –объект генетических исследований (хромосомы типа ламповых щёток, геномные исследования).
[7] - Кожаные доспехи (англ. hardened leather) – панцири из нескольких слоёв кожи.
Кожа для изготовления панциря бралась максимально жёсткая и толстая – предпочтительно от буйвола. Носорог, правда, был бы еще лучше, но достать его шкуру часто было весьма проблематично. Затем путем вываривания в масле коже придавалась дополнительная твёрдость.
Ничего сверхъестественного, однако, не происходило – кожа есть кожа. Кираса из кожи весила более 4 кг, а полный доспех – 15 кг, но такая броня всё равно пробивалась стрелами из арбалета с дистанции 20-100 метров (в зависимости от конструкции арбалета и числа слоёв кожи), а на малых дистанциях и из мощного лука тоже. Подавно пробивался кожаный панцирь сильным ударом копья или меча и вовсе не защищал от оружия ударно-дробящего действия, хотя и выдерживал удары лёгких шпаг и кинжалов, пистолетные пули и ружейную картечь.
Кожаный панцирь был лучше, чем матерчатый, но, в принципе, обладал главным недостатком последнего: будучи вполне доступным, он часто не оправдывал себя. Однако уже не настолько, чтобы менее озабоченные необходимостью высокой подвижности конные воины пренебрегали им. Применялся он иногда и пехотой – но только за неимением лучшего.
Кожаные доспехи были известны едва ли не всем народам, а в Европе использовались регулярными войсками до XVIII века включительно. Иногда кожаные кирасы носились и как легкие бронежилеты «на всякий случай», так как не слишком обременяли владельца и могли быть скрыты под одеждой. Также они ценились за то, что могли долго храниться без особых проблем и затрат на содержание (в отличие от ржавеющих собратьев, требующих постоянного ухода).