ОСТРОВ ГРЕХА

Да, женщина похожа на вино,
А где вино,
Там важно для мужчины
Знать чувство меры.
Не ищи причины
В вине, коль пьян —
Виновно не оно.
Да, в женщине, как в книге, мудрость есть.
Понять способен смысл её великий
Лишь грамотный.
И не сердись на книгу,
Коль, неуч, не сумел её прочесть.

Мои догадки оказались верны. В таверне было так много народу, что возможность найти свободный столик растаяла на глазах.
На сцене играли спектакль, и, судя по реакции публики, он имел огромный успех.
Постояв немного, осмотрелась. Взгляд зацепился за ставшие уже знакомыми жесты и движения. Он, как в прошлый раз, был не один, вот только спутницей на этот вечер стала та девчушка, которая огрела меня по голове.
Но я не злилась на нее. Она защищала своего господина, брата или друга. Кого угодно, девочка сделала все, от нее зависящее. В свою очередь, будь я на ее месте, убила бы того человека, который покушается на жизнь дорого мне человека.
Я недолго простояла около двери. Нужно был действовать незамедлительно и спешить.
Не мешкая и минуты, вышла и направилась в порт.
На город давно опустилась ночь, что играло на руку мне, и я надеялась, что останусь незамеченной никем, и также не заметно смогу проникнуть на корабль. Пока все складывалось удачно.
Мне совсем не хотелось столкнуться с ним, ибо разум мой начинал туманиться, и меня несло не в ту сторону. Около него я забывала обо всем.
Как кошка, я прокралась на борт, стараясь не шуметь, и быть начеку. Кинжалы и меч надежно были спрятаны в доступных местах, и в любой опасный момент мне ничто не препятствовало их вытащить.
Мне определенно сегодня везет. На пути не оказалась никого, даже странно. Охрана все же должна быть...
Или это западня? Я прислонилась к стене и прислушалась. Ни единого звука, только те, приглушенные звуки ночного города, долетающие до порта.
Постояв еще немного, я нырнула в дверь и быстрыми шагами прошла к его каюте.
Я запомнила все до последней мелочи. Как пройти, сколько ступенек, скрип его двери…
А это уже походило на помешательство.
Открыв дверь, я оказалась в его каюте. Все осталось так же, не считая легкого беспорядка.
Осмотрелась, прикидывая, куда мог он спрятать заколку. Я старалась не смотреть на кровать, все же свежи те воспоминания.
Подошла к столу и провела по нему пальчиком, касаясь попадающегося мне на пути предмета. Книга, чернила и бумаги с записями, карта. Еще одна книга.
Все говорило о его образованности и стремлении постичь новое.
Я не сразу поняла, что в каюте уже не одна. Его взгляд обжигал мою спину.
Ну, зачем он пришел. Его присутствие усложняло все.
– Я думала, что ты так скоро не придешь.
Его дыхание на шее, касание губ, руки, сжимающие плечи. Закрываю глаза и кладу голову на его плечо, наслаждаясь мимолетной лаской. В голове стучит «нельзя». Резко поворачиваюсь и отталкиваю его, вытаскивая меч из ножен.
Недоуменный взгляд и неверие в происходящее.
– Прости, но так надо, лучше бы ты появился после моего возвращения.
Ли еще не понимает, что происходит, и почему у меня в руках меч.
Поддаюсь к нему, выбрасывая меч вперед, его молниеносная реакция спасает. Наши мечи встречаются, издавая характерный звук метала о металл.
– Так надо.
– В чем причина? – удивленный возглас, и он отталкивает от себя, снова вставая в стойку.
– Я не хотела, чтобы ты был тут, – приподнимаю меч, – когда я ты рядом, я не могу не думать о той ночи, и мне хочется продолжения.
– Нельзя это повторить без борьбы на мечах?
– Нельзя, таковы правила, и если ты победишь меня, то нам дарована будет вторая ночь, но это очень сложно.
По его лицу вижу, что он все понял, и крепче схватил за рукоятку меча. Наши мечи снова скрестились, лица оказались почти вблизи.
Немного подавшись вперед, я скользнула губами по его колючей щеке, наслаждаясь этим.
Его дыхание обожгло щеку. Я оттолкнула его, и все началось по новой. Наш бой был похож на танец, только намного жестче и серьезнее.
Я в силу своего воспитания и образа жизни не хотела проигрывать, а его проигрыш был приговором к смерти.
Время тянулась медленно, будь на его месте кто-то другой, я бы убила незамедлительно, но он не другой, а значит, я не могу ничего сделать. Я решила поддаться. Тело обожгла жгучая боль, по руке пробежала струйка крови, и с пальца капала на пол. Ли был ошеломлен.
– Зачем? – его меч упал на пол, а я подошла к нему,обняла окровавленной рукой за шею, и притянула к себе. Я целовала, кусая губы, и снова целуя. Ценой своей крови и проигрыша за ночь наслаждений.
_________________

Улицы

Человек либо примет свою судьбу, либо она его уничтожит.

Воспоминания врезались в голову с новой силой. Каждый раз, припоминая что-то, я останавливался, прислоняясь к каменным стенам и оседал на пыльный и холодный пол таверны.
Меч пронзает плоть. Кровь смешивается с песком. Боль отдается в ушах. Нет ничего, кроме действия. Отомстить. Всадить меч по самую рукоять в горло. Умереть. Самому. На арене. Не оставить ничего в этом мире, кроме однодневного воспоминания.

Когда я вышел на улицу, заметил, что уже стемнело. Везде слышались похотливые выкрики мужчин и лже-стыдливый смех девиц. Еще вчера я бы участвовал в пиршествах подобного рода, оргиях дома Батиата, трахал этих высокопоставленных барышень, удовлетворял их так, как мужья не могли, при этом оставаясь самим собой. С жестокостью врезался бы в их порочные тела, впивался в их грязный рот, когда те выкрикивали ругательства, заставляли еще жестче с ними обращаться.
Батиат надевал на нас золотые маски, изображавшие богов, осматривал и с потемневшими глазами уходил прочь.


Внимания привлек крик то ли девчонки, то ли совсем молодого парня. Затем я узнал голос говорившего. Его невозможно не узнать.
Примостившись своей жирной тушей у стены, он трахал раба. Тотеще совсем юн и не познавший настоящей любви.
Кровь вскипела в моих жилах, в глазах можно было увидеть ярость - от Батиата еще за несколько шагов воняло сношением.
- Боги редко обращают внимание на дураков, - шипящим полушепотом проговорил я, подходя ближе к ланисте и черному рабу. - Но к тебе они благоволят...
_________________

Улицы

Судьба сокрушает нас двояким образом: отказывая нам в наших желаниях и исполняя их.
А. Амиель

Слово - движение, слово - движение, слово - движение.
Вперед, только вперед, вонзаясь в плоть, растягивая ее или разрывая. Не важно.
Важно только одно - наслаждение, засхлестывающее с головой. Мое желание и моя воля.
Я так хочу, и я делаю так, как я хочу, плевать на все и на всех. Пусть весь мир вертится вокруг меня или идет прочь.
Кровь стучит в висках, глаза застилает пелена. Сейчас, сейчас...
Как сквозь вату слышу чьи-то шаги и голос.
- Пшел вон, козел, - говорю, не оборачиваясь и продолжаю. Мне ...ничто ...не может ...помешать... ничто ... и ...никто
_________________

Он не останавливается, как я того хотел. В полутьме блеснула улыбка. Злая. Моя.
Одно движение - и парень опирается на стену в нескольких шагах от основных действий. Одно движение - и я держу за мясистую шею Батиата. Ядрена вошь, - звучит в мозгу, когда взгляд перемещается на все еще стоящий член.
- Ни одна жизнь больше не будет потеряна из-за твоих желаний, - сжимаю руку крепче, пока дыхание его не слышится реже. Я хочу его убить.
_________________

Улицы

Соображаю плохо, слишком занят ощущениями и все возрастающим желанием, потому позволяю случиться тому, что происходит.
Почти на пике меня прерывают, отбирая вожделенную игрушку. Я не успеваю ничего осознать и предпринять, как чьи-то сильные руки отбрасывают в сторону хилого паренька и хватают меня за горло. Смыкаются не нем, сильнее, сильнее... Трудно сделать вдох, перед глазами – разноцветные пятна.
Кровь сильнее стучит в висках, уже не от предвкушения оргазма, а от того, что задыхаюсь. Судорожно пытаюсь вдохнуть, когда слышу

И понимаю, кто передо мной – Кассий – мой раб, человек, который обязан мне всем и при этом ненавидит меня, убьет... Нееет... Откуда-то берутся силы, хватаю его за руки и пытаюсь разнять тиски, схватившие меня за горло. Он сильнее, но видимо от неожиданности, все-таки слегка ослабевает хватку. Я могу вдохнуть и пытаюсь как-то вывернуться. Вдруг остро понимаю, что хочу жить...
_________________

Кровь и честь — вот что важно для мужчины.

Что-то меняется в его глазах. Признание. Меня? Смерти?
Глаза лихорадочно ищут признаки отбытия в мир смерти, но нет, этот страшный человек пытается извернуться от моих тисков. Он, наверное, забыл, кто я. Он забыл, что видел меня на арене. Ему меня не победить!
Разжимаю пальцы только для того, чтобы увидеть, что тот будет делать. Побежит? Закричит? Попытается драться?
Он задом отходит от меня, но не бежит. Странно. Я крадущимся шагом, как бы я охотился на рысь, иду к Батиату, бедром ощущая лезвие кинжала. Кинжала, купленного им самим.
- Всем приходит конец, Батиат, лишь время и способ могут отличаться, - опять этот полушепот, но достаточно слышный ланисте. Мне самому странно слышать такие слова от себя.

»» 24.03.14 19:26 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Улицы

В судьбе нет случайностей; человек скорее создает, нежели встречает свою судьбу.
А. Вильмен

Словно кто-то там наверху услышал о моем желании – Кассий разжал руки совсем.
Отхожу немного от него, потирая рукой шею.
Жить. Я… хочу …жить…
Жизнь вдруг показалась такой удивительно сладкой. И зачем я торопился к старику Харону? Пытаюсь усмехнуться, но, подняв глаза на гладиатора, вижу его взгляд. И читаю в нем свой приговор. Читаю так же ясно, как недавно на арене читал по свитку имена бойцов. Вижу так же четко, как смерть моей первой жены. Эвмения. Девочка с золотыми кудрями. Единственная, кого я когда-либо любил. Она умерла вместе с нашим сыном, и я ничего не смог для нее сделать. Вернее, смог, я ее убил. И это – возмездие. Стоп. Почему? За что? По какому праву?
Да что возомнил себе этот юнец, говорящий такие слова.
Не говорящий – шепчущий. Он боится? Или что это? Я – не боюсь.
– Кто ты такой, Кассий? Почему ты так говоришь со мной? Почему взял на себя право вязать и решить? В чем обвинишь меня и почему ТЫ это делаешь? Чем ты сам лучше меня? Раб, убивавший людей, развратничавший с чужими женами, пивший вино без меры, поднявший руку на Безликого. Как смеешь ты выносить мне приговор? Ты ведь уже вынес его, я вижу. Ну так бей, чего ты ждешь? Ты сможешь убить человека просто так, не в поединке? Зарезать, как скотину? Сможешь? Недавно я думал, что больше ничего не хочу в этой жизни, что мне не нужно ничего и на все плевать, сейчас я понимаю – это неправда. Жизнь слишком сладка, чтобы ее терять, и ты не посмеешь отнять ее у меня. Не …посмеешь!
Я не святой, но и ты не лучше. И даже, если меня настигнет возмездие за то, что я натворил в этой жизни, то не от тебя. Мне – умереть от руки презренного раба? Кем ты себя возомнил? – посмотрев с презрением на гладиатора, я плюнул ему под ноги.
_________________

Никогда не знаешь, что придёт завтра — следующее утро или следующая жизнь.
© Тибетская пословица

Цельный кусок древесины – рукоять лука в левой руке. Азула подает стрелу. Вывожу на цель, что в пятидесяти метрах от меня, смотрю в центр мишени. Расстояние немалое, а при моем умении и вовсе больше допустимых тридцати. Указательный и средний пальцы ложатся на тонкую прочную тетиву. Равномерно, не спеша натягиваю, прицеливаясь, сфокусировав взгляд на красной точке. Вдох, наполняя легкие смесью ароматов сада, чуть задержать дыхание, и выдох. Спокойствие и сосредоточенность – верные союзники, и неважно – в столь простом времяпрепровождении или в контроле над своими силами. Выстрел как окончание тяги. Стрела с тихим свистом разрезает воздух, стремительно приближаясь к цели, но пролетает чуть выше и падает в траву.
– Маргарита, – слышу голос отца, верно видевшего мое фиаско. – Почему ты еще не готова?
Повернувшись лицом к магистру, не имевшему привычки надевать маску в узком семейном кругу, встречаюсь с ним взглядом. На своем законном месте пластина из золота, с которой мне порой доводилось в детстве играть по душевной доброте родителя. Темный плащ до земли, в последнее время надеваемый все реже – предпочел заменить личные встречи перепиской, что прибавляло свободного времени. Те, кому нужно, сами найдут путь в кабинет старейшины, на правах властителя принимающего гостя в своих апартаментах.
– Отец, мне так хотелось бы остаться, – откровение, хотя спокойно, ровно.
Движением руки подзываю Азулу и отдаю ей лук. Решительность отца слишком ощутима, чтобы верить в то, что даже обращенная к предкам молитва сможет повлиять на решение. Не помню дня, чтобы он сомневался в чем-то, колебался, находясь перед выбором. Леонардо всегда умел принимать последствия своих поступков и слов, или же создавать весьма правдоподобную иллюзию. В этом похожи он и суровый магистр тайны, которого мне доводилось встречать чаще других старейшин, все из-за политики семьи.
– Дорогая, ты не хочешь видеть Эззелина? – маска непривычно искажает самый родной на свете голос, но это пустяки в сравнении с вопросом, ответа на который у меня нет. – Так или иначе, соберутся все старейшины с семьями, – он словно призраком скользит ближе. – Тебе полезно выходить из моей тени, общаться с представителями клана, не всем даже известно о том, каким даром ты обладаешь.
Последние слова как резкий выпад шпаги, что, жадно полоснув кожу, причиняет боль. Леонардо знает мои мысли также хорошо, как и собственные, и понимает, что бьет по самолюбию мечтающей о власти и признании дочери, которая готова пойти практически на все ради отцовского одобрения, гордости. Стоит заметить, что я единственный не сделанный отцом выбор, откуда вытекают все противоречия, ведь желая вырастить ребенка, который возвысит Выживших, Леонардо слишком опекает свое единственное дитя.
– Просто сам обряд, – чуть нервно передергиваю плечами. – Он больше напоминает пытку.
– Я не чувствовал себя страдальцем, когда держал за руку твою мать, – отсмеявшись, произносит отец.
Улыбаюсь в ответ, другого просто не остается. Тем временем Азула, будто зная, чем закончится беседа с отцом, выносит из палаццо для меня маску и плащ, не те, что я выбрала утром.
– Эти? – не понимая, чем обусловлен выбор.
– Да, тебя что-то удивляет?
Шелковые ленты завязываются, пряча мое лицо, что вмиг сокращает видимую индивидуальность. Путь не занимает много времени, куда дольше звучит усыпляющая проповедь магистра времени. По правилу, старейшины занимают места впереди, их семьи – за ними. Захожу в зал, взгляд притягивает Летиция, узнаю по пылающему на ладони огоньку, она, скучая, забавляется, как может. Моя же попытка выпустить дар непременно ударит волной боли, описав круг радиусом… прикидываю расстояние – хватит всем. Разнообразия, конечно, не будет, не в моих силах продумывать сразу сотни экзекуций, но зато я умею оградить от воздействия, кого пожелаю. Боль послушна настолько, насколько может быть в своей нестабильности. Как бы мне хотелось приручить все стороны дара, играя в полной беззаботности.
Леонардо чересчур спокоен, его энергия не колеблется – делаю вывод, что он, не церемонясь, спит, о чем, конечно же, никто не узнает. Он умеет оттачивать необходимые навыки, что мне знакомо не понаслышке. Не усомниться в том, чей же характер достался его дочери. Обряд близится к завершению, что не может не радовать, звучат клятвы, поздравления.
– Вы с мамой надевали такие же кандалы? – ох уж этот тон.
– Полно, уже взрослая, а ведешь себя, как капризный ребенок, – он берет за руку, заключая ее меж своих ладоней. – К тому же тебя ожидает интересная ночь.
– Спасибо за этот подарок, – замолкаю на миг и продолжаю, сменив тему: – Сад окружен наемниками и воинами из числа теней?
– Ты наблюдательна, – маска кивает. – Мне пора, развлекайся.
Выхожу в сад, где сотни гостей примеряют на себя атрибуты Безликих. Сегодня будет весело. Не успеваю сделать и пары шагов, как на плечо ложится рука кого-то, по энергии не относящегося к клану. Обыкновенная девушка, человек.
_________________

Сады Безликих - Термы

Босиком по твоей росе, загореться – и не остыть,
Полюбить тебя и пропасть, небо пеплом заволокло…
Расстояние – пара фраз. Состояние – Вавилон. (c)

Церемония сочетания узами священного союза завершилась. К всеобщему ликованию одних и кровавому предвкушению других, начиналось время празднования. Санти исчез, как только мы появились в саду. Он с прискорбной миной двинулся в сторону палаццо. Складывалось впечатление, что брачные кандалы намереваются нацепить на моего дорогого друга, а не на одного из его многочисленных братьев.
Мне хватило крови на арене, поэтому сегодня тигр котенком урчал в груди, позволяя человеку удовлетворить собственное любопытство. Когда еще представится шанс прогуляться в непосредственной близости от правящего семейства, а, быть может, и встретиться лицом к лицу с представителем оного. От пестрых нарядов богато разодетых дам и господ рябило в глазах. Множество лиц, скрытых за масками. Лишь глаза в прорезях лукавым блеском предвкушения и вседозволенности сияли ярче драгоценных камней, которых здесь было в изобилии, словно в лавке ювелира.
Продолжая бродить меж стройных рядов угощений, напитков и всевозможных развлечений, я лениво наблюдал за происходящим. Лишь только белоснежные стены палаццо окрасит багрянец заходящего солнца и спустится ночь на благословенный остров, сады умоются кровью и криками столь желанных гостей. Страх мог бы скрутиться в тугой узел в животе, если бы предвкушение и азарт не послали его ко всем чертям.
- Господин не желает чашу вина? – маленькая плутовка в невесомой тоге, украшенной золотыми лентами, протягивает чашу двумя руками, продолжая улыбаться открыто и доброжелательно.
- Господин желает попробовать, - подхожу ближе, не сдерживая машинальный порыв заправить выбившийся из прически локон за маленькое ушко, - пей, - киваю на чашу, улыбнувшись в ответ прелестнице.
Удивление хмуринкой залегает меж бровей, но девушка повинуется, делая несколько глотков, не отрывая взгляда своего от моих глаз. Подходит ближе, словно знает, чего я хочу. Поцелуй выходит жестким, без толики нежности или удовольствия. Вино на ее губах смешивается с кровью от укуса. Ойкнув девушка чуть дергается в руках, а затем расслабившись облизывает губу, пока я вдыхаю аромат вина и жасмина, затерявшиеся в ее волосах.
- Может господин останется? - лукавый блеск в глазах, и тоненькие пальчики, наматывающие концы длинной золотистой ленты на запястье.
- Господин еще не нашел то, что ему интересно. Иди милая, - стираю большим пальцем кровь с нижней губы, - будь для кого-то хорошей девочкой сегодня.
Ночь сгущается, и лишь отблески люмосов и многочисленных факелов расцвечивают ее огнями. В бликах пламени лица гостей, скрытые полумасками, кажутся еще более мертвыми и неестественными. Хозяев кровавого пиршества еще не видно. Да и куда им спешить. Сад наверняка уже оцеплен, дабы никто не покинул веселье раньше положенного срока.
Бокал шампанского вина, который держу в руках, играет пузырьками в отблесках факелов. Суета вокруг сменяется плавностью и леностью движений. Слова становятся тише, а объятия жарче и откровеннее, сливаясь в общий непрерывный шепот всхлипов и стонов. Ночь, напоенная вином и страстью, болью и желанием, вступает в свои права.
- Не желает ли господин развлечься? – ладонь по-хозяйски опускается на плечо. Чуть повернув голову, краем глаза замечаю черную материю плаща, рядом с моим красным.
- Господин уже развлекается, - кладу руку поверх ладони на плече. А наручи отлично смотрятся при подобном освещении.
- Ты так откровенно выставляешь напоказ мой подарок, что я могу и не сдержать порывов, - смех над левым ухом, словно ведро холодной воды.
Оборачиваюсь резко, чтобы встретиться со знакомым прищуром светлых глаз и нахальной, самодовольной улыбкой абсолютно безбашенного безликого.
- Как прошло веселье? – дежурный вопрос, скорее дань вежливости, нежели действительный интерес.
- О, я тебя умоляю, - закатывает глаза, хмыкнув, - веселье только начинается. Кстати, друг мой, - рука опускается на плечо, а заговорщицкий голос продолжает нашептывать, - термы знатно распарили для сегодняшней ночи. Не мешало бы нанести визит в обитель неги и блаженства. Размять затекшие мышцы…
- Я купился на негу и блаженство, - отдаю бокал стоящей неподалеку белой полумаске, - выпейте, милая леди, вам это пригодится. И не дрожите так, все будет хорошо.
- А ты мастер успокаивать, - хмыкает, ступая уверенно вдоль цветущих розовых кустов прямиком в сторону терм.
- Еще один комплимент и мое самолюбие вознесется до небес.
- Кстати о вознесении до небес…
При входе в термы нас встречает парочка очаровательных рабынь. Девушки кланяются в приветственном жесте и пропускают внутрь. Путь к блаженству окутывает невесомое облако пара и эфирных масел.

У нас нет храмов. Посмотри вокруг — ты не найдешь ни одного!
Где же звать Богов?
Там же где и всегда…для этого есть два места...
Богов поминают в жо*е
И в постели...
(жизненные наблюдения)

В прямом смысле чувствую членом её смущение. Ибо от того, как она краснеет, когда делаю предложение, напряжение в нижней части тела достигает своего апогея.
Я же понял, что меня заводит, когда Рыжулька смущается.

Поглаживаю ее попку, подталкивая, чтобы приблизила к моему рту то, что я уже давно ласкаю глазами. Еще раз перевожу взгляд туда и облизываю рот, видя блестящие губки. Смотрю на личико обрамленное каскадом рыжих волос. И вижу, как безотрывно смотрит она на мои губы. И, не отрывая взгляда от них, приподнимается на коленках. И наконец, приближает ко мне то, чего я хотел от неё.
Тут же непроизвольно поминаю Н’Габаха, касаясь языком между её ножек, собирая вкус смешанные с моим собственным. И слышу, как и с ее уст слетает обращение к богам. Приподнимаю голову так, чтобы еще больше вжаться губами в складочки — втягивая в рот и посасывая кожу, отчего она начинает тереться о меня быстрей. Стоны и всхлипы как награда, когда язык проходит по всем участкам ее кожи, и все глубже входит в тело.

Руки чувствуют, как напрягаются ее мышцы под ладонями, когда Рыжулька чуть присаживается на меня. Поглаживаю сведенные мышцы бедер, чтобы унять боль, вызванную неудобным положением, и ласкаю языком между ног так, чтобы забыла обо всем. О неудобстве, и о стеснении. Чувствую, как ее пальцы касаются моих волос, собирая их в горсть, когда стучу кончиком языка по клитору. Натягивает волосы так, чтобы приблизился еще ближе, чуть ли не вжимая мое лицо между своих ножек, и я снова я вспоминаю имя какого-то Бога от растущего желания, становящегося еще сильнее от ее пылкой реакции на каждое моей прикосновение.
Трется о рот все быстрее и быстрее. Остается только ловить каждое ее движение и ласкать то, что ближе вжимает в меня. Ловя ртом воздух каждый раз, когда чуть приподнимается, и снова касаться ее тела. И каждое ее движение как подсказка для моих собственных желаний.
Зависает. Даже не дышит, когда касаюсь клитора языком. Трется, одевая на язык свое тело... И замирает, прежде чем волна судорог пройдет оргазмом.
Ранимо стонет, когда прижимаю к себе, уже опустив вниз. Накрывая промежность ладонью, все еще слыша как она кончает, размазывая все, что дало ее тело пальцами по коже и внутренней стороне бедра...

И частенько одно место обращение к богам медленно переходит в другое...
(ж. н.)
Смотрю, как отступает пелена с ее глаз. Как растягиваются губы в медленной улыбке.
Поглаживает пальцами мою грудь и тянется еще за одним поцелуем. Одно касание рта к губам переходит в серию. Пока не замирает, слыша как хлопают двери в холле дома, да шаги резкие, грузные — шаг бравого солдата.
Глаза Рыжульки раскрашиваются паникой, а изо рта вылетает:
- Маменька вернулась. Прячься... Она тебя убьет!
Очень не удобно бегать по комнате со стоящим… хм — орудием преступления.
Собираю вещи, поминая все того же Н’габаха, и быстро прячусь под…
Маменька говорит басом. Интернируется здоровьем. Рыженькая стонет, как заправская актриса. Просит не подвигать портьеры, мол, плохо ей. Даже тут слышу, как страшная женщина начинает принюхиваться, как ищейка. И проходит мимо меня раза два — словно ища след.
Стоячий младший друг лишний раз подтверждает, что-то со мной не так. Ибо, будь я нормальным, все давно бы упало, вжалось, и не выдавало, что вообще есть в наличии - со страху быть отрезанным. Но нет. Этого, кажись, все даже… заводит.
- Здесь кто-то был... - изрекает с полнейшей уверенностью.

Великая Санва....

Портьера с шорохом отодвигается в сторону. А в меня впиваются два глаза.
-Ты кто? - странный вопрос, учитывая, что я голый.
-Мадам,— кланяясь, - мое имя слишком известно, чтобы его произносить вслух...
-Да. Я. Тебе....- говорит, пока я отхожу к окну, надеясь, что падать там не слишком высоко...

Спасибо разросшемуся по стене винограду, за ветви которого я держался пока летел вниз. Бежал с голым задом по саду, подгоняемый громогласным криком.
Мне рассказывали, что со мной сделают, а я думал, почему все хотят отрезать именно Его. Ну, он-то тут не виноват, бедный. Его, можно сказать, заставили. Подвели к соблазну...
Через ограду перескочил так, будто сто раз это уже делал...
Оказалось, оставил у Рыжули обувь, да рубаху.
Вместе с ощущениями недоделанности да недосказанности…

Рыжулька... если бы твоя маманя не пришла…

Рыжую малышку я больше не увидел. Увезли.
И снова помянул имя Бога.
Уже с досадой.
Когда стоял у палаццо, да услышал о отъезде гостей от охранника.

»» 05.04.14 20:02 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Я предчувствую безумие грядущих перемен. И сам схожу с ума.

Невероятное чувство - знать, что можешь лишить жизни человека одним ударом в голову. Кровь на руках. Глаза полны торжества.

Слишком много слов от почти мертвого человека. Остальное я почти не слышу, звуки на фоне бурлящей крови. Знакомые. До боли.
Сейчас я есть царь и есть бог, который решает время и место, где грузное тело падет смертью падшей, нечестивой. Это не будет храбрая кончина воина. Только на одного человека меньше станет. На одного мерзкого меньше.
- Ты подвел этот мир! - движения мои становились резче. Выняв кинжал из потайного кармана, приближаюсь ближе к Батиату. - Я свободный, - сквозь зубы выговариваю я. Но свободен ли от своих убеждений, что все, плохо движущееся, надо закапывать в землю. Окончив длинные речи, сплевывает мне в ноги. - Это все, на что ты способен?! - Сейчас будешь рабом смерти, - лезвие у самого горла ланиста, чуть надавливаю - выступает алая струйка крови. Шумно втягиваю в себя воздух. Медлю для пущего драматизма, как вчера в театре. Тот ничего не делает, только смотрит. Ничего не могу с собой поделать - "заряжаю" в нос кулаком.
Слабое кряхтение и отступ назад. Запутывается в своем одеянии и прислоняется к стене каменной. Как удачно, - облизываю пересохшие губы. - Больше никого не тронешь.
Кинжал вонзается в тело с удивительной мягкостью. По самую рукоять. Удивленный взгляд Батиата. Неверующий. Гнев несущий.
Поздно.
Оседающий на пыльную дорогу. Белое оказывается вмиг чем-то серым, темным. Окрашивается красным.
Вытаскиваю лезвие и отираю о тунику ланисты.
Внутри что-то шумно щелкает. Недоброе.
Ухожу, не оборачиваясь и натаскивая на самые глаза капюшон из грубой ткани.

Всякая ночь заканчивается и надо просыпаться.

»» 28.03.14 02:36 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Улицы

Смерть как рыбак, который поймал рыбу в свою сеть и оставляет её на время в воде: рыба ещё плавает, но сеть на ней, и рыбак выхватит её – когда захочет.
Иван Тургенев

Гладиатор подходит ближе, он говорит что-то о своей свободе, о том, что я подвел этот мир. В каком это смысле? Суть слов ускользает от меня. Вижу кинжал в руке Кассия и понимаю, что это – конец. Его слова звучат приговором.

Странное ощущение нереальности происходящего – словно это все не со мной.
Неожиданный удар по лицу отрезвляет. И кровь – кровь из разбитого носа и та, что сочится из тонкого пореза на горле. Зажимаю его рукой и медленно, пошатываясь, отхожу к стене.
Он снова приближается. Неумолимый в своей ненависти, неотвратимый, как гнев Н’Гбаху. И это удивляет меня, даже… смешит. Неужели этот человек избран высшими силами рукой правосудия? Меня, который всегда делал, что хотел, кому никто не указ, меня убьет, зарежет как скотину, вот так на дороге какой-то гладиатор? Этого не должно случиться…
Но – случается.
Я не чувствую боли, только вижу красное пятно, расползающееся на тунике…
Тихо оседаю на песок, глядя прямо перед собой, не веря… не понимая…
Больно, как же больно…
Чувствую, как пульсирует кровь, пытаюсь рукой зажать рану, крикнуть, позвать на помощь, но из горла вырывается только слабый стон…
Неужели… это… конец?
Удивленно смотрю вслед уходящему Кассию.
Неужели… все? Жизнь… кончена? Вот так ...просто...

»» 26.03.14 13:59 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Сады Безликих (Термы)

Остались минуты последней покорной ночи,
В которой тайфуном скоро проснется сила…
Ты понимаешь, что это значит – кончить,
Лови эти выдохи – помнишь, как ты просил их?.. (с)

Жарко. Дышится медленно и размеренно. Стук сердца отдается в глотке. Мерный, спокойный, уверенный. Санти нежится под чуткими и заботливыми пальчиками очередной рабыни. Безликий откровенно закатывает глаза от удовольствия и, разве что, не мурчит как довольный котяра. Подобное сравнение забавляет меня. В теле абсолютная леность и расслабленность. Девочка сидит у ног с подносом в руках. Виноград, вино. Забираю поднос из рук, поставив его рядом на столик и притягиваю вниз, сжав запястье. Послушно опускается на колени и смотрит в глаза. Красивая в своей наготе и одна из сотен таких же, что доводилось продавать на невольничьем рынке. Куколка. Красивая, нежная, услужливая и послушная…вещь. Перебираю шелк волос, позволяя прядям проскальзывать между пальцев.
- Чем они плохи? – Санти привлекает внимание своим вопросом, заставляя нехотя приоткрыть глаза.
- Почему же, - ладонь скользит по распаренной и гладкой коже, лаская шею. Малышка наклоняет голову в сторону, поддаваясь ласке и закрывает глаза. Пальцы с силой сжимают волосы на затылке, потянув вниз. Глазки сразу же распахиваются, полные непонимания и страха. - Они хороши. Такие как есть.
-Какие?
-Вещи.
- Ты хотел бы одну со свободной волей?
- Кто знает, - едва различимое пожатие плеч.
Ослабив хватку, глажу девочку по затылку, улыбаясь. Она, словно зеркаля, ловит мою улыбку и, как ни в чем ни бывало, улыбается в ответ. Что и требовалось доказать.
После горячего и густого пара, щедро пропитанного маслами и травами, прохладный воздух Фригидария словно наполняет жизнью, позволяя ощутить второе рождение. Ныряю в бассейн с наслаждением загребая воду широкими гребками. Несколько всплесков слышатся позади. Выныриваю, наблюдая за стайкой голеньких воробышков с визгом плескающихся в прохладной воде. Снова ухожу под воду, набрав в легкие воздуха.
Вынырнув на поверхность и присев на ступени, откидываю голову на бортик бассейна. Раскинув рук в стороны и прикрыв глаза, наблюдая за уходящим в закат Санти.
- Так, девочки, мы уходим. - две темноволосые красавицы по обе стороны от голозадого безликого льнут к нему, словно вторая кожа.- А к тебе вышлем других, - обещает, посмотрев через плечо и подарив одну из фирменных «мурашливых» ухмылок, чем и зарабатывает очередное фыркание с моей стороны.
Тишина. О, Санва. Я готов возблагодарить тебя, лишь только ступит нога на священные земли Амира.
Факелы играют с рябью воды, заставляя крошечные огоньки разливаться по водной глади. Страшная ночь, облитая кровью в противовес тишине и золоту живого огня, пылающего по периметру кальпидария. То ли желающих посетить бани не нашлось, то ли Санти дал подобное распоряжение, но я молил богов, чтобы тех рабынь, кого он вздумает прислать на замену, съели по дороге. Они до скрежета зубовного напоминали мне тех, что жили в нижних комнатах моего дома. Те же повадки, тот же затравленный взгляд, скрытый под вечно доброжелательным и услужливым выражением красивого личика.
От раздумий отвлекает шлепание босых ног по мокрой плитке. Высокие потолки, эхом разносят этот звук, усиливая его многократно.
Тени крадут пространство бассейна, не давая в полной мере рассмотреть гостью. При иных обстоятельствах это было бы романтично. Невысокая фигурка застывает на противоположной стороне бассейна. К моему удивлению, одетая и слишком уж нерешительная, в отличие от своих предшественниц.
- Тебя прислал твой господин или ты заблудилась, малышка?
В ответ тишина, лишь сердце ее вырывается из груди, заглушая стук моего собственного. Невыносимый грохот. Страх смешанный с чем-то еще. Чем-то странным.
- Ты говорить умеешь, девочка? – в голосе звучит раздражение и вопрос выходит резче, чем я того хочу. – Чтоб в следующий раз женили тебя, Санти, - ворчание срывается с губ, когда в пару движений вылезаю из бассейна, прихватив со столика рядом полотенце.
Девушка шагает из темноты в полоску света от горящих факелов. Золото маски огненным всполохом мелькает перед глазами. Красивые, чуть поджатые губы словно олицетворяют внутреннюю борьбу и смятение. Совсем не похожи на столь традиционные приоткрытые ротики голеньких птенчиков.
Рассматриваю ее, чуть наклонив голову. Страх, который так старательно пытается скрыть, все равно выдает свою обладательницу. Сердце ее готово проломить грудную клетку, дыхание подобно задыхающейся на суше рыбке. Что уж говорить про расширенные зрачки и настороженность в орехового цвета глазах. Полотенце отбрасываю в сторону, помянув Сантино добрым словом еще раз. Надеюсь, ему икнется в самый ответственный момент и одна из рабынь что-нибудь ему откусит во время минета.
- Иди малышка, - палец скользит по нижней губке, заставляя разжать сомкнутые губы, - на сегодня мне хватит развлечений. Скажи господину, что он, - помедлив, ласкаю пальцами скулу, очерчивая кончиками контур маски, - впрочем, я сам ему скажу. Не уверен, что ты останешься в живых, даже за более сдержанную передачу моих слов. А я распишу ему все в красках.
Молчание откровенно начинает злить. Делаю шаг в сторону выхода, на ходу оборачивая полотенце вокруг бедер. Она неожиданно срывается с места и застыв передо мной, хватается за руку, как за спасительный круг. Медленно опускается на колени, не отрывая взгляда от моего.
- Я хочу, чтобы ты ответила. Ты умеешь говорить?
- Все, для Господина, - тихо, шепотом, отмеривая каждое слово, будто весят они непомерно много в этой тишине.
Зацепив пальцами край маски, сдергиваю ее с личика и отбрасываю куда-то в сторону. Сердце пропускает удар, когда вижу знакомое лицо.
- Где твои волосы? – глупее вопроса я не мог задать. Понимаю сразу же, как только слова слетают с губ.
Пальчики гладят мое запястье, ласкают сердцевину ладони, сжимают то сильнее, словно пытаясь бороться, то мягче, желая заласкать.
- Ты выбрала не очень удачный день, чтобы погулять по саду, малышка, - очерчиваю ротик большим пальцем, протолкнув его в приоткрытые губы.
- Оближи, - смотрю вниз на нее, и не понимаю, как она может быть здесь.
Губы смыкаются, вбирая в ротик фалангу за фалангой, очерчивая языком. Она жмурится на мгновение, а потом вновь смотрит в глаза.
- Наверное, мне стоило бы отпустить тебя, маленькая, - сглатываю, когда выпустив палец, она вновь принимает его в ротик, а я уже представляю, как на месте пальца будет что-то более существенное. – Но не уверен, что во мне есть подобная добродетель. Тем более, раз уж ты пришла в сады сегодня ночью.
- Все для Господина, - повторяет, когда моя ладонь ласкает ее за ухом и к затылку.
- Такая странная прическа, - провожу пальцами от затылка к макушке и обратно, заставляя волосы растрепаться в полнейшем беспорядке.
Длинные алые ленты кровью растекаются от запястий, намокая и темнея на мокром полу. Потянув за одну, пропускаю ее между пальцев. Отойдя на пару шагов, оставляю ее в растерянности. Красивая девочка. Улыбка касается моих губ, когда рассматриваю ее.
- Снимай, - киваю на синие волны невесомого наряда, отпустив конец ленты.
Возвращаюсь к краю бассейна, заметив краем глаза, как синяя материя туники расплывается у ног. Сбрасываю со столика на пол гору полотенец.
- Иди ко мне. Будь послушной девочкой. Тебе понравится.
Она подходит медленно, словно оценивая, чего ей стоит каждый шаг. Наблюдаю, сдерживая порыв рвануть ее на себя резко и просто ворваться внутрь. Свидетельство желания давно не скрыть никакими полотенцами. Разве что, внутри нее. От этой мысли рык нетерпения вырывается из глотки, заставив девочку поскользнуться на мокром полу и оказаться спасенной в моих руках. Или не спасенной, но кого сейчас волнуют подобные нюансы. От нее пахнет жасмином и кокосовым маслом. Непроизвольно касаюсь носом у шеи, наклонив голову, чтобы вдохнуть глубже. Дрожь мурашками пробегает по мягкому и податливому телу. Нежность кожи под моими пальцами, что скользят вдоль позвоночника. Ее тело и мое желание им владеть, безраздельно обладать, иметь.
Ладонями слитно от лопаток к пояснице, на полушария ягодиц. Сжать пальцами ощутимо, до стона. То ли ей немножко больно, то ли я просто выдаю желаемое за действительное. Завести вторую ладонь между нами, погладив по животику костяшками пальцев и выше меж грудей, ущипнуть за сосок, вызвав еще один всхлип. Погладить пальцами по губам, что искусала в волнении, чтобы в следующее мгновение припасть к ним, сливаясь в поцелуе. Жадно и неистово терзать покусывая. Сходить с ума от того, какие они мягкие и чувствительные. Толкнуться языком глубже, заставляя раскрыться навстречу.
Надавливаю на плечи, понуждая встать на колени. Отбрасываю полотенце в сторону и беру ее ладони в свои.
- Я хочу, чтобы ты погладила и взяла в ротик, как самую вкусную сладость, - пальцы касаются члена, расправив кожицу.
- Все для Господина, - ладошки смыкаются у основания и ближе к головке, лаская по всей длине.
Закрываю глаза, вспоминая каким богам молиться. Но, когда губы смыкаются на головке, прочертив окружность по контуру, молитвы улетучиваются из головы. Все, что могу, это толкнуться глубже, придержав за затылок. Жалею, что маленькая так не вовремя решила сделать стрижку. Трахать ее ротик оказывается просто восхитительно, но даже несмотря на блаженство язычка, заканчивать еще рано.
Дернуть за руки вверх и развернуть к себе спиной, притянув плотнее. Вжаться членом сильнее, прижимая ладони к животику. Дышать ею, чувствуя, как сердце убивается о ребра грудной клетки. Она замирает на мгновение, паникуя.
- Не бойся. Просто закрой глаза. Я не сделаю больно. Почувствуй меня. Тебе понравится, - шепотом на ухо. Отрывисто, не запоминая даже, что говорю. Я готов сказать тебе сейчас все, что угодно.
Она опирается ладонями о стену перед собой, пару раз сжав и разжав пальцы, царапая ногтями стену. Огладив ладонью по внутренней стороне бедра, коленом раздвигаю ножки, погладив пальцами между ними и толкнувшись внутрь одним, затем двумя. Прикусить за шею ощутимо, а затем, не имея сил и желания ждать, наконец-то оказаться внутри нее, притягивая ладонью за живот и не давая отстраниться.
- Моя, - одно слово на выдохе.
Двигаться мягче поначалу и резче потом. Подгоняемый ее всхлипами, теряю контроль над происходящим и просто целую наощупь короткие прядки темных волос. Подхватить одну ножку под коленкой, чтобы быть глубже, ближе, касаться ощутимее.
Мягкость полотенец касается ее спины, когда оказываемся на полу. Входить на всю длину толкаясь резче, желая достать глубже. Оставлять почти бездыханной у невесомой грани и вновь погружаться до упора. Ритмичность и темп движений сводят с ума, приближая к неминуемой разрядке. Выдохом на губах ловить ее дыхание, целуя, покусывая и лаская губы.
- Смотри на меня. Не закрывай глаза. Я хочу видеть, как ты закончишь. Хочу видеть это в твоих глазах.
Чувствовать, как она, спустя несколько резких и глубоких толчков, словно по приказу сжимает сильнее внутренними мышцами, дернувшись навстречу. Спину сводит судорогой, а пальцы сильнее разводят ее бедра в стороны, сжимая ощутимо. Выпить до капли ее крики, заглушая поцелуем. Терзать губами губы, посасывая, пока ее тело выпивает меня до последнего глотка, забирает все, что я хочу сегодня ей отдать. Отдает все, что в моей воле попросить у нее в эту ночь.

О, как мучительна тайна чужой души, и как утешительно, что твоя собственная душа — тайна для другого!

Все заканчивалось, но даже окончание церемонии было ужасно долгим и тягучим, нескончаемый поток подарков от родственников, мы переносили стоически. Руки сжаты в «замок» и скованны в кандалы, легкие кивки в сторону, врученных подарков. Это было так мило, дарить подарки и желать счастья, зная какое у каждого это самое, загадочное счастье, супруга найдет его в детях, которые при удачном стечении обстоятельств родятся скоро, я же в своем слегка искаженном золотом отражении. Мы навсегда останемся чужими друг другу, не будем жить в одном доме, не будем есть за одним столом и спать в одной постели, но мы будем счастливы, факт, мы не можем быть несчастными ведь мы семья, навеки.
- Мои поздравления Виде, мои поздравления, -горячие ладони магистра времени вкладывают мне в руку небольшой клинок , он чуть склоняется к моему уху – этот клинок быстро находит сердце Безликих, не только на ритуале, поэтому носи его ближе к своему.
Ладонь хлопает по левой стороне груди, да уж ты и правда плох мой дорогой хранитель маски. Весь день «читая» эмоции супруги, пытаясь разгадать ее принадлежность к той или иной ветви, я очень сильно удивляюсь тому теплу которое исходит он нее в тот момент когда к нам подходит маска которую я могу узнать из сотни тысяч иных - Витторио, он качает перед нами ключом от оков.
-Довольно, вы отдали дань предкам, а теперь же мертвое и темное, покойным, а живым алое, слегка хмельное от увиденного, а зная твои наклонности Виде то еще и немного истеричное.- ох как же хорошо меня знал учитель, во время травли загонять впечатлительную девицу иллюзиями, до состояния безумной истерики, было моим любимым развлечением уже лет пятнадцать. Щелчок механизма и оковы сняты, неимоверная легкость в руках, осталось расстаться с маской, и плащом. Развернувшись лицом к супруге, беру ее за обе руки, уж не пристроил ли дорогой учитель свою дочь мне в жены, мало кто может так тепло к нему относится как это чувствовалось недавно, я замечал подобное за малышкой Лу, его женой и своей матерью, остальные же в большей мере испытывали неудобства чем спокойствие, редкий живущий на всех островах оценит тот факт, что пожав руку седому старику он тем самым раскроем ему все свои тайны и секреты.
- Эта ночь только твоя, развлекайся. Мы же увидимся завтра вечером – чуть сжав ее пальцы, оставляю в женских руках кинжал магистра, склоняю голову в знак уважения, большего мне сейчас не позволено. Золотая маска кладет руку на плече уводя в комнату где остались вещи перед церемонией.
-Ты тесно общаешься с дочкой одно из магистров, последние несколько дней. – учитель кладет на вытянутую мной ладонь серп – Я не о Лукреции как ты понимаешь, та уже давно пала под твоим дурным влиянием.
-Я понимаю, что Леонардо может беспокоить такое общество, но разве мой брак и будущий статус не является гарантом того что я не причиню ей вред? – вопрос наивен, но обоснован, мне действительно нравилось общество девушки, искренне нравилось.
- Вред, - хмыкнул Витторио – год назад по причине твоих дальновидных планов умирает Сандро, два года назад твоя мать в панике от твоего общения с русалкой, пять лет назад история с камнем, подозрение в галлюцинациях деда.
- Ну это ведь только слухи – улыбка играет на лице, когда серп занимает свое место, а следом и стилет, - слухи которые мы сами с усердием коллекционируем, пока они выгодны семье. Я прав? – трость ложится на уровне глаз для того чтобы разглядывать магистра было удобно. – Прав, мы оба знаем правду.
Служка входит без стука, тихо шепча на ухо, что рабыня выбрала зеленый, цвет моих глаз. Он растерян, но не потому что не знает, что делать скорее наоборот, прекрасно понимает на что был выбор и что выбрала девушка, ему ее жаль, моему дорогому служке понравилась рабыня, это так мило что заставляет скривиться словно от доброго куска лимона.
- Глаза, пусть так. Это будет последним что она увидит, а ведь могло быть и иначе. Ты мог склонить ее к правильному выбору-
-Куда уж склонишь тут, раз господин решил, то уже ничего не изменишь это по блеску в глазах видно –шепчет служка в мою спину.
-Не дерзи, не то ты займешь ее место. – фразу говорит мужчина, но внешность у него девичья, глупая мысль, но так не привлекая внимания, я мог пообщаться с Марго, принести извинения, за весь тоскливый пафос суток. Короткое указание женщине служанке, чтобы она привлекла внимание, жест рукой указывает на извилистую тропу, именно там под тенью крон деревьев, произнесены первые слова.
-Иллюзии бывают разными, моя маленькая сестра, хотя цель всегда одна, запутать. – взяв ее по-сестрински за локоть увожу в глубь парка – а еще с ними очень интересна травля. Это твоя первая охота?
-Верно, первая – улыбается сестра касаясь иллюзорного локона который тут же рассыпается у ее пальцев, возвращая мне истинное лицо.
- Тогда у меня будет подарок, девушка с Царь острова, светловолоса и с браслетом из топазов на руке. Предлагаю дать ей возможность ощутить гостеприимство Греха в полной мере. Джузеппе оставил ее в глубине сада, не далеко от озера. Идем, не то я умру от той тоски что съедала меня всю церимонию.
_________________

»» 25.03.14 20:40 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________