К.С. Харрис "Почему исповедуются короли"

Спасибо огромное за новую главу!!!!

Спасибо!!!

Леся, Таня, спасибо за новую главу в вашем переводе.
(К сожалению насладиться ещё и оформлением не смогла - решил взбунтоваться мой мобильный интернет и не загрузил ни одного фото. Картинки будут завтра на работе )
У нас новый персонаж, но он вряд ли является убийцей. Такую реакцию на вновь открывшиеся обстоятельства изобразить мгновенно сложно, даже если ты гениальный актёр или супер шпион.
И очень понравились слова о войне, вложенные в уста Девлина. Осмелилась даже предположить, что это мысли и самой госпожи Харрис.
_________________

Леся, Таня, спасибо огромное!!!
С каждой главой всё больше и больше информации. Я не знаю, как удастся извлечь Девлену из всего увиденного и услышанного самое то. Ведь почти каждый появившийся подозреваемый, все, что-то скрывают, многого не договаривают, темный лес и дебри.
_________________

Спасибо за новую главу
_________________

Вондрей, конечно, много знает, но навряд ли он знает кто убил Пельтана. И для него было шоком, когда Девлин рассказал ему о деталях убийства.
И все-таки Вондрею не нравится, что Девлин расследует это убийство. А почему не нравится?

Леся, Таня, спасибо большое за главу!

Большое спасибо за продолжение!!!
Очень интересно, этот тип конечно зашифрованный и ничего не сказал почти, но Себастьян движется и методом исключения в том числе. )))
_________________

У нас за пару последних глав не один новый персонаж Не зря же опытные детективы (во всяком случае, в книгах и фильмах) часто приходят на похороны. Наблюдательный человек там может многое заметить - насколько искренне горе близких убитого, не выдает ли кого-нибудь радостный блеск в глазах, или наоборот, не слишком ли неестественно изображается горе. Известна также необъяснимая тяга преступников к посещению похорон их жертв. А тут есть над чем подумать: полковник Фуше, нетерпеливо поглядывающий на часы, лорд Рэдклифф, нервно сжимающий у гроба кулаки, неизвестно с чего явившийся Амброз Лашапель, да и сам Вондрей, выскочивший вслед за Себастьяном из часовни (явно же не просто так)...



Ну почему же, он так прозрачненько намекнул на "дела сердечные" убиенного доктора, прямо подталкивает Себастьяна копнуть в этом направлении. Искренне желает помочь следствию или старается отвести подозрения от себя?

Леся, Таня, огромное вам спасибо за главу!!!
Что-то этот Вондрей вызывает явную антипатию. Уж больно мерзкий тип... Хотя в детективах часто убийцей является самый безобидный на вид персонаж.

_________________

Спасибо огромное за продолжение! Подозреваемые множатся просто на глазах! И никто из опрашиваемых не говорит правду. Будем ждать развития событий!
___________________________________

 » Глава 17

Лорд Питер Рэдклифф принадлежал к тем, кто носит звание аристократа с непринужденным изяществом и добродушной улыбкой. Он родился среди роскоши и привилегий вторым сыном у герцога, а следовательно, вся ответственность за управление обширными родовыми поместьями и солидными капиталовложениями возлагалась не на него, а на его старшего брата. Лорду Питеру же досталось щедрое денежное содержание и свобода проводить свои дни как заблагорассудится: в кресле перед знаменитым эркерным окном в «Уайтсе», на охоте в Мелтон-Моубрей или в кругу бонвиванов, известных своими изысканными манерами, безупречным вкусом и готовностью заключать пари на что угодно.
 
Как и его приятели Красавчик Браммел и лорд Алванли, Рэдклифф недолгое время прослужил в престижном лондонском полку, но вскорости оставил военное поприще и посвятил себя менее утомительной деятельности светского жуира. Женитьба восемь лет назад на одной из красивейших женщин Лондона мало изменила его образ жизни. Вот почему вместо того, чтобы искать лорда Питера в его уютном доме на Хаф-Мун-стрит, Девлин провел вечер, переходя из одного джентльменского логова к другому: из клуба «Уайтс» на Сент-Джеймс-стрит в «Ватье» на Пикадилли, а затем в отель Лиммера – и все безрезультатно.
 
Себастьян потягивал превосходный французский коньяк в модной кофейне рядом с Кондуит-стрит, когда в зал вошел лорд Питер и направился прямиком к нему.
 
– Какого дьявола вы меня разыскиваете? – вопросил Рэдклифф, барабаня пальцами одной руки по мускулистому бедру.
 
Девлин откинулся на спинку своего стула.
– Думаю, вы догадываетесь.
 
Мгновение поколебавшись, Рэдклифф заказал бренди, отодвинул стул напротив и сел.
– Я видел вас в часовне.
 
Себастьян поднес коньяк к губам и глянул на герцогского отпрыска поверх краев бокала:
– Вы были другом Дамиона Пельтана?
 
– Я? Нет. – Лорд Питер положил ногу в сверкающем сапоге на колено другой, приняв непринужденную, расслабленную позу. В кругу приятелей он славился веселым обаянием и безграничной щедростью, но кое-кому случалось сталкиваться и с другой стороной его характера – резкой, заносчивой и леденяще высокомерной. – Я заехал на отпевание ради жены. Они дружили еще детьми, в Париже.
 
– Но вы и сами знали покойного?
 
– Мы с ним встречались раз или два. Откровенно говоря, я не совсем понимаю, зачем вам это, – глянул из-под полуприкрытых век Рэдклифф. – В газетах писали, что Пельтана убили грабители в округе Святой Екатерины.
 
– Его убили в округе Святой Екатерины, верно. Но грабители не имеют к его смерти никакого отношения.
 
Рэдклифф на минуту замолчал, опустив взгляд на бокал, который вертел в руках. Он до сих пор был привлекательным мужчиной, с широкой, обаятельной улыбкой. Но, присмотревшись, можно было заметить, что годы разгульной жизни уже начинают оставлять на его внешности предательские отметины, огрубляя кожу и делая дряблыми мышцы пока еще подтянутой фигуры.
 
– Что вы можете сказать о Пельтане? Говорите, ваша супруга знала его еще в Париже?
 
Лорд Питер словно очнулся от глубокой задумчивости.
– Да, знала. Они росли по соседству на Иль-де-ла-Сите. Его отец и сейчас известный врач то ли в Отель-Дьё (1), то ли в другом подобном заведении.
 
– Вот как?
 
Рэдклифф нахмурился.
– Припоминаю, ходили слухи о причастности его отца к какому-то шумному делу, но это было давно. Что-то, связанное с королевской семьей и временами Террора. Точно не скажу.
 
– А какими были политические пристрастия Дамиона Пельтана?
 
– Политические? – Рэдклифф покачал головой. – У меня сложилось впечатление, что он не интересовался политикой. Его единственной страстью была медицина.
 
Себастьяну показалось весьма странным, что человек, не интересующийся политикой, присоединился к мирной делегации, пусть даже в качестве врача. Но он только осведомился:
– Когда вы видели его в последний раз?
 
Рэдклифф нарочито медленно отпил глоток бренди, словно тщательно обдумывая ответ.
– Доподлинно не припомню. Пожалуй, неделю назад. А может, и больше.
 
– Не вечером прошлого четверга? – переспросил Себастьян, думая о неизвестных мужчине и женщине, посетивших Пельтана в гостинице перед самой его гибелью.
 
Лорд Питер застыл, не донеся бокал до стола. От его добродушного дружелюбия не осталось и следа, лицо приняло упрямое и смутно недовольное выражение.
– Нет, не вечером четверга. Вечер прошлого четверга я провел дома наедине с женой.
 
– И всю ночь?
 
– Да, черт подери!
 
Вытянув ноги, Девлин скрестил их в лодыжках.
– Вы упомянули, что посетили отпевание Пельтана по просьбе супруги. Она расстроена его смертью?
 
– Естественно, расстроена. А чего вы ожидали? Они были давнишними друзьями.
 
– Тем не менее, побывав на похоронах друга детства вашей жены, вы не сочли необходимым вернуться домой и утешить ее?
 
Щеки Рэдклиффа пошли пятнами сердитого румянца.
– Дьявольщина, на что вы намекаете?
 
– Вы, случайно, не слышали, как именно был убит Дамион Пельтан?
 
На лицо лорда Питера наползла легкая настороженность.
– Я думал, его ударили дубинкой. Разве не так обычно действуют грабители?
 
– На самом деле, доктора закололи ударом кинжала в спину. А затем убийца – или убийцы – оттащил тело в грязный проулок и вырезал сердце.
 
Что-то вспыхнуло в глазах Рэдклиффа и быстро спряталось за прикрытыми веками.
 
Себастьян пристально наблюдал за собеседником.
– У вас нет никаких предположений, почему с Пельтаном захотели расправиться именно так? Вырвать сердце из груди – весьма символично, вам не кажется?
 
На один ожесточенный миг их взгляды скрестились.
 
Затем Рэдклифф со стуком поставил недопитое бренди на стол и стремительно покинул кофейню. Янтарная жидкость в бокале какое-то время яростно плескалась, пока наконец не замерла.
 

 

 
Когда Себастьян спустя полчаса заехал на Тауэр-Хилл, Пол Гибсон сидел на деревянном стуле у постели Александри Соваж, опершись локтями на расставленные колени и уткнувшись подбородком в ладони. Рядом на столе, темном от расплескавшейся воды, стояла миска с тряпицей. При появлении друга хирург вскинул голову, но не поднялся. Раненая лежала в постели пугающе недвижимо, с закрытыми глазами. Испарина блестела на ее бледном лбу и увлажняла до темноты огненно-рыжие завитки на висках.
 
– Как она? – негромко спросил Себастьян.
 
Гибсон мотнул головой и длинно, утомленно выдохнул:
– В горячке. Боюсь, жар усиливается.
 
– Это из-за переохлаждения в ночь убийства? Или из-за раны?
 
– Сложно определить. – Пол откинул с лица растрепанные волосы, затем сцепил пальцы на затылке и выгнул спину, потягиваясь. – Я попросил коллегу из больницы Святого Варфоломея, доктора Лотана, заехать и осмотреть ее. Он хотел пустить ей кровь, дать слабительное и сделать прижигание – стандартный арсенал «героической» медицины (2).
 
– И ты позволил?
 
– Нет. Клянусь, я видел больше мужчин, убитых кровопусканием и слабительным, чем ядрами и пулями, вместе взятыми. Так что я поблагодарил его за совет и выпроводил за дверь. Но с тех пор сижу здесь и мучаюсь раздумьями, не следовало ли дать Лотану хотя бы попробовать. В смысле, я ведь простой хирург (3). Могу сложить сломанную руку, отпилить изувеченную ногу или, если пациент рисковый, даже извлечь камень из почки. Но я не врач. Я не учился ни в Оксфорде, ни в Кембридже; моя латынь ужасна, греческий и вовсе ничтожен, а попытавшись единственный раз почитать труды Галена (4), я сдался через несколько страниц. Кто я такой, чтобы подвергать сомнению медицинскую традицию, практикуемую более тысячи лет?
 
– По-моему, ты принижаешь себя. Тебе ведомо о человеческом теле больше, чем любому из врачей, которые мне попадались.
 
– О мертвом теле, – невесело хмыкнул Гибсон, отжал над миской тряпицу и снова принялся обтирать пациентку.
 
– Она еще что-нибудь говорила? – поинтересовался Девлин, подходя к изножью кровати.
 
Пол уменьшил повязку на голове раненой, и теперь Себастьян впервые мог хорошо разглядеть ее лицо. Это была красивая женщина лет тридцати, с молочно-белой кожей, слегка присыпанной на высокой переносице коричной пыльцой веснушек. Глаза были закрыты, но он знал, какими они окажутся, когда откроются: глубокого, шоколадно-карего цвета.
 
– Ничего существенного, – ответил Гибсон, но затем, должно быть, почувствовал перемену в состоянии друга или внезапно возникшее в воздухе напряжение, потому что повернулся и посмотрел на Девлина: – Что такое?
 
Себастьян не сводил глаз с француженки.
– Я встречал эту женщину раньше.
 
– Встречал? Где?
 
– В Португалии. Тогда ее звали Александри Боклер. Когда мы в последний раз виделись, она поклялась, что если наши пути снова пересекутся, она убьет меня.

Примечания: 

(1) Отель-Дьё де Пари («Парижский Божий приют») — старейшая (и долгое время единственная) больница и богадельня Парижа, основана в 651 г. парижским епископом Ландри,  впоследствии причисленным к лику святых. 

(2) «Героическая» медицина — популярный термин, используемый для описания драконовской медицинской практики XVIII-XIX веков (точно, только герои могли выдержать подобные процедуры и выжить ).  
Наиболее распространенным методом лечения для самых разных заболеваний было кровопускание — обычно по одной пинте (0,568 л !) за сеанс.
Кровоточащие раны прижигались кипящим маслом, и от болевого шока при этом умирало не меньше пациентов, чем от потери крови. Еще одна популярная процедура «героической» медицины — очищение кишечника, часто с применением средств на основе мышьяка и ртути, поэтому отравления среди больных были вовсе не редкостью. Жертвой подобного лечения стал Джордж Вашингтон, который после езды верхом в холодную, сырую погоду слег с простудой. В три приема ему выпустили два литра крови, вызвав анемию и слабость; затем врач дал ему слабительное и ртуть. Вашингтон умер в течение суток.

(3) В Западной Европе со средних веков существовало разграничение между врачами, которые получали медицинское образование в университетах и занимались только лечением внутренних болезней, и хирургами, которые научного образования не имели, врачами не считались и в сословие врачей не допускались. 
Врачи представляли официальную медицину того времени, которая продолжала следовать слепому заучиванию текстов и за словесными диспутами была еще далека от клинических наблюдений и понимания процессов, происходящих в здоровом или больном организме. Ремесленники-хирурги, напротив, имели богатый практический опыт. Их профессия требовала конкретных знаний и энергичных действий при лечении переломов и вывихов, извлечении инородных тел или лечении раненых на полях сражений во время многочисленных войн.
Официальная медицина упорно сопротивлялась признанию равноправия хирургов: им запрещалось выполнять врачебные манипуляции и выписывать рецепты.  До конца XVIII в. хирургия в Европе считалась ремеслом, а не наукой. Первой страной, где хирургов признали равными врачам, была Франция. В 1731 г. в Париже открыли первую Хирургическую академию.

(4) Гален (ок. 129—199 гг. н. э.) — знаменитый врач и анатом из Пергама, работавший в Риме и бывший другом и придворным врачом императора Марка Аврелия. Труды Галена имели огромное влияние на медицину последующих полутора тысяч лет. В Средние века, как на Востоке, так и на Западе, Гален оставался непререкаемым авторитетом, «королем анатомии». Его познания о функциях спинного мозга были полностью оценены только в XIX веке, а его открытия в диссекции костей и мускулов дали термины, которыми пользуются до сих пор. 

О, даже так, как интересно. Ещё одна шпионка. Чем дальше, тем больше интриг.
И не пора ли Девлину заглянуть домой, узнать как там Геро, а то всё, что-то ищет, ищет...
Леся, Таня спасибо огромное!!!
_________________

Леся, Таня, спасибо
Как вы нас балуете скорым продолжением
И за что же это эта Александри собиралась убить Девлина? Интересно

___________________________________

Леся, Таня, СПАСИБО за новую главу и прекрасное оформление, просто скоростная выкладка. Девлин продолжает расследование, а вот пациентка- врач удивила, у нее, оказывается другое имя и она обещала при следующей встрече убить Девлина... что ж это за дама?

Леся , Таня , спасибо за скорое продолжение!
___________________________________