«Все, о чем мечтал...» Рассвет глазами Эдварда

Да! Понятно! Мы поняли! Может хватит постоянно мне это говарить! Ну нету у меня возможности регистрации через телефон на новом сайте. И добраться до нормального компьютера я ближайшее время тоже не смогу! Поэтому я все же надеюсь на эту выкладку, так как действительно Н-Е-В-Т-Е-Р-П-Е-Ж ! ! ! . . . . .
_________________

Девчонки, а вы ссылочку не подскажете?
_________________

Я НЕ ЛЮБЛЮ ЧИТАТЬ НА ДРУГИХ САЙТАХ, КАК- ТО ТАМ НЕУДОБНО............

 » Глава 21 Остров Эсми (Эдвард) NC-17

Глава 21 Остров Эсми (Эдвард) NC-17

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

За стихотворение к главе спасибо Natali Kery:


О чём могли мечтать, о чём мечтать не смели
Лишь слышен сердца стук
И чувства льются через край
Здесь вместо слов с любимых губ слетают поцелуи
И кто прочтёт слова меж строк - увидит рай


Здесь места нет словам - одни лишь чувства, мысли...
И руки в танце обнажённых тел
Здесь рай - реальность для влюблённых
О чём ты мог мечтать, о чём мечтать не смел.


Глаза в глаза и губы на губах его
Здесь каждый вдох и выдох - выдох-вдох другому
"-Дыши!" - и дышишь ты лишь для того
Чтоб выдох твой вернулся вздохом для него
Увидеть рай и позабыть дышать
О чём ты мог мечтать, о чём не смел мечтать!


- Мистер и миссис Каллен, - сказала девушка за стойкой в аэропорту, проверив наши билеты, - прошу, проходите на посадку.

Я не мог удержаться от улыбки каждый раз, когда слышал "миссис Каллен" чьими-либо устами.

Я крепко сжал руку Беллы, когда она удивленно произнесла:
- Хьюстон?
- Промежуточная остановка, - пояснил я, не раскрывая тайны.

Перелет до Хьюстона был недолгим. Я внимательно наблюдал за выражением лица Беллы, когда она увидела надпись на следующем табло.

- Рио-де-Жанейро? - ее брови изумленно взлетели вверх.
- Тоже пересадка, - кивнул я, удовлетворенный ее растерянностью.

Наверняка, она тщетно пыталась сообразить, каким образом я собираюсь находиться в одном из самых солнечных мест на планете. Она, конечно, не знала, что там, куда я везу ее, не будет посторонних глаз, совсем. Мне незачем будет скрываться. Время прилета в Рио тоже было подобрано идеально - солнце сядет.

Перелет предстоял долгий - восемь часов. И я надеялся, что Белла сможет поспать, потому что всю предыдущую ночь она не смыкала глаз, пока мы ехали до Сиэтла в моем вольво, пока совершали первый перелет. Я видел, что она устала, под глазами пролегли чуть заметные тени, и мне не нравилось, что она прибудет в место назначения истощенной.

Поэтому, как только мы взлетели, я отстегнул ремни, убрал подлокотник между нашими сидениями и привлек Беллу к себе. Нарочито медленно поглаживая ее плечо и волосы успокаивающими движениями, я тихонько напевал колыбельную. Это всегда действовало безотказно, и в этот раз тоже. Белла даже не заметила, как ее веки сомкнулись. Через 15 минут она уже крепко спала. Все восемь часов я провел неподвижно, чтобы, не дай Бог, не потревожить ее сон, дать ей возможность хорошенько отдохнуть.

Закрыв глаза, я тоже делал вид, что сплю, лишь бы стюардессы не докучали нам. Мне было о чем подумать.

И, прежде всего, о Джейкобе Блэке.

Я усиленно загонял воспоминания о нем в самый дальний уголок своего сознания все время, пока Белла бодрствовала. Но сейчас они вернулись.

Нет сомнений, что она заметила незримое присутствие Джейкоба, когда наша машина проезжала вдоль границы квилетской резервации. Я видел выражение ее лица, когда из леса раздался душераздирающий, полный тоски и боли вой. Но она ничего не спросила у меня. Интересно, что бы она сказала, если бы знала, что ее лучший друг поклялся убить меня по возвращении, если я нарушу договор. Неважно, убью ли я Беллу, либо будет ее обращение случайным или намеренным - в любом случае состоится смертельный поединок, и именно Блэк станет моим палачом.

Призрачная надежда, прочитанная мной в мыслях Билли, о том, что ради Беллы квилеты, возможно, поступятся договором, растаяла, сожженная ненавистью Блэка ко мне. Нам придется уехать. И мы не сможем вернуться. Это значит, что Белла никогда больше не увидит своего отца. Это значит еще и то, что мы не сможем долго жить на одном месте, как привыкли, нам придется часто переезжать, скрываясь. А все потому, что, ко всему прочему, Джейкоб пообещал, что найдет меня в любой части планеты, где бы я ни находился. Сэм мог отдать приказ, и Джейкобу пришлось бы повиноваться, вот только станет ли он это делать? Ситуация слишком вышла из-под контроля, прежнее перемирие потеряло свою устойчивость, и я не знал, что будет ждать нас по возвращении.

Говорить об этом Белле я, конечно, не собирался, по крайней мере, сейчас. В конце концов, пока еще ничего страшного не случилось, и я надеялся, не случится. А потом мы с Карлайлом сможем придумать выход.

И все же, несмотря на угрозу, я не мог заставить себя ненавидеть Блэка в ответ. В моей голове до сих пор раздавался его внутренний крик, полный отчаяния и потерянной надежды. В нем было слишком много боли, чтобы я смог почувствовать к нему что-то, кроме сострадания. Я знал это ощущение утраты, я сам прошел через это, и не раз, и потому сочувствовал ему всей душой, или что там у нас, у вампиров, внутри.

Когда тема Джейкоба Блэка и будущего обращения Беллы исчерпала себя, я предался мечтам о том, что меня ждет впереди.

Я думал, что решимости, которую я ощутил во время нашего последнего поцелуя, хватит на все, но я ошибся.

Сначала, как только мы отъехали от дома, и я перестал слышать мысли членов моей семьи, я почувствовал облегчение. Сочувствие Карлайла, сопереживание Эсме и навязчивое беспокойство остальных напрягали меня, поэтому, как только мы оказались вне зоны действия моего дара, меня накрыло такое легкое и пьянящее чувство свободы, что моя решимость, благодаря освобождению, даже укрепилась. Я чувствовал себя способным свернуть горы ради девушки, так доверчиво смотрящей на меня прямо сейчас с переднего сидения автомобиля.

- Я люблю тебя, - тут же сказал я, глядя в глаза Беллы и сжимая ее ладонь.
- Поэтому мы здесь, - повторила она мои же слова и положила голову на мое плечо.

Это было невероятное ощущение - только мы вдвоем, одни, никаких свидетелей. А скоро не будет даже посторонних навязчивых мыслей, вечным роем наполняющих мою голову, когда мы окажемся на острове, за много миль от густонаселенных городов. Настоящее, полное уединение. Мне не терпелось насладиться им.

Но чем ближе к Рио, тем мрачнее становились мои мысли. Прежняя уверенность сдавала позиции с каждым часом, приближающим меня к цели поездки.

Белла спала в моих объятиях, и я с особой четкостью ощущал хрупкость и ранимость ее тела. Смертная. Слабая. Беззащитная.

Как же безответственно было согласиться рискнуть этой самой драгоценной для меня жизнью. Стуком ее сердца. Его ритмичное биение отдавалось в моей грудной клетке, я слышал его даже сквозь гул самолета. Мое плечо нагрелось от тепла ее дыхания, и я в который раз поймал себя на мысли, как же мне приятно это ощущать. Чувствовать ее рядом с собой.

Макушка Беллы упиралась в мой подбородок, и волосы приятно щекотали кожу. Моя жена. Я с трудом подавил улыбку, притворяясь, что сплю. Моя. Жена. Эти два слова нравились мне по отдельности и в сочетании тоже.

Когда-то я и помыслить не мог, что все так обернется. Что мои самые невероятные мечты превратятся в реальность. И Белла окажется настолько сильной, что, вопреки моим убеждениям и немалым стараниям, упрямо добьется своей цели. Сделает меня счастливым.

Нежность, которую я к ней испытывал в благодарность за то, что она не побоялась разделить мою жизнь, не описать словами. Вот только мне всегда казалось, что она отдает больше, чем получает взамен. И простить себе этого я не мог, используя любую возможность радовать ее в ответ, отплачивать любовью за любовь. И сегодня у меня был шанс на еще одну попытку.

Это будет трудно, возможно, это самое трудное из всего, что я делал в жизни, но оно того стоило. Фантазии о том, как это будет, и о том, как это могло бы быть, если бы я не был тем, кто я есть, назойливо атаковали мое воображение. Я мечтал.

Белла, такая теплая и мягкая, в моих руках, трепещущая от моих прикосновений, тающая от поцелуев... Улыбающаяся. Счастливая.

Главное - держать свои чувства под контролем, не дать им вырваться на волю и завладеть мной. Не увлечься.

Я вздохнул. О себе я думать не собирался.

Изменение шума двигателя самолета возвестило о том, что Рио уже близко. Странный холодок пробежал от моего затылка вниз и застыл где-то в области желудка. Но подумать об этом я не успел - самолет мигнул лампочками и начал плавное снижение.

Я нежно прижал Беллу руками и стал целовать ее в макушку. Она зашевелилась и подняла на меня затуманенные глаза.

- Прилетели, - прошептал я и, не удержавшись, стал ее целовать. Ее губы были сонными и расслабленными, и от неожиданности не отвечали мне, но стук ее сердца сразу ускорился.
- Мое любимое пробуждение, - удовлетворенно промурлыкала она, пытаясь подлить поцелуй, когда я начал отстраняться.

Я чмокнул ее несколько раз в тянущиеся губы и стал поднимать.
- Пристегнись.

Белла нехотя села, и ее взгляд устремился в окно, пока я защелкивал ее ремни безопасности.

Самолет слегка наклонился, меняя курс.

- Солнце? - удивленно и все еще несколько сонно произнесла моя любовь.
- На земле будут сумерки, - пояснил я, внимательно наблюдая за движением самолета. Мы летели еще достаточно высоко, чтобы закатные лучи солнца проникали в иллюминаторы. Быстрым движением я захлопнул жалюзи.

- Хм... - произнесла Белла, когда я повернулся к ней, и ее глаза, переметнувшись с иллюминатора на меня, засветились озорством.
- Хм... - ухмыльнувшись в ответ, я взял ее ладошку.

Мы смотрели друг на друга глазами людей, разделяющих одну тайну. Такие моменты, когда она так естественно принимала мою сущность, по-прежнему казались мне волшебством.

- Я люблю тебя, - склонившись, я поблагодарил ее долгим и бесконечно сладким поцелуем. Мы остановились только когда стюардесса объявила о посадке.

Закинув наши чемоданы в багажник такси, я уселся с Беллой на заднее сидение. Назвав водителю адрес назначения на беглом португальском, за что получил очередной удивленный взгляд от Беллы, я обнял любимую за плечо и смотрел, как мимо проплывают огни ночного Рио. Когда такси свернуло к докам, холодок в области желудка неприятно зашевелился, напоминая о себе. Я перевел взгляд на Беллу, которая смотрела на меня как ни в чем не бывало - доверительно и нежно, - и внезапно смог определить, что я чувствую. Страх. Сглотнув, я вновь уставился в окно, и не поворачивался до самой пристани.

Белла уже ничему не удивлялась и ни о чем не спрашивала. Положившись на меня, она с удивительной терпимостью ждала, когда сюрприз, наконец, раскроется.

Когда мы пошли вдоль ряда изысканных белоснежных яхт, она только немного вскинула брови и безропотно позволила мне помочь ей подняться на борт.

Конечно, яхта Калленов была самой шикарной и самой ухоженной - Карлайл щедро платил за обслуживание, несмотря на то, что они с Эсме появлялись здесь, дай Бог, раз в несколько лет. И, естественно, ЭТА яхта была самой быстроходной.

Я устроил Беллу на корме, где под прикрытием верхней палубы ей не грозили сильный встречный ветер и брызги воды. Поставил шезлонг, разложил на столике немного еды. Фрукты, лимонад, какие-то деликатесы - все, чем по моей просьбе снабдили холодильник перед нашим прибытием. Я надеялся, что Белла поест, потому что в самолете мы пропустили обед. Наконец-то я научился не забывать о ее человеческих потребностях.

Совершив необходимые приготовления, я поднял якорь и с нарастающим восторгом наблюдал, как корма отделилась от пристани. Огни Рио-де-Жанейро начали удаляться, все быстрее по мере того, как яхта набирала ход.

Я взлетел к штурвалу и с упоением вдыхал свежий запах ночного бриза. Скорость судна заворожила меня. На время я забыл обо всем на свете, наслаждаясь стремительным движением. Океанские волны мягко укачивали, принося неожиданное успокоение. Скоро - удивительно скоро, когда Рио растворился в тумане ночи - в моей голове наступила полная, безупречная тишина. Только шепот волн, рев мотора и стук любимого сердца. Ни единой мысли. Идеально.

Оглянувшись на Беллу, я не впервые убедился, что одной из причин моих чувств к ней была тишина ее мыслей. И дело не только в любопытстве. Молчание ее разума дарило мне покой. С тех пор, как я узнал о своем даре, постоянный шум в голове стал моим личным адом, особенно, когда я слышал то, что вовсе не хотел. Прибавить к этому совершенную вампирскую память, и можно представить, насколько иногда чужие мысли раздражали меня. Я чувствовал себя мусорным баком, в которые все оказывающиеся рядом со мной существа сбрасывали ненужный им хлам, навечно остающийся там. Белла была исключением. Единственный в мире человек, рядом с которым мне не приходилось напрягаться, блокируя бесполезные и совершенно ненужные мне знания. Конечно, именно ЕЕ мысли были как раз теми, что мне ХОТЕЛОСЬ бы знать. Но сейчас я был рад, что не слышу их.

Сейчас, слушая тишину, я ощущал себя легким и свободным. Человеком. И чувство любви во мне стало вдруг расти, норовя вырваться за пределы грудной клетки. Вот оно - желанное уединение. Полное и такое долгожданное.

Я улыбался каждый раз, когда встречался с Беллой глазами.

Она выглядела немного напряженной, и я все порывался подойти спросить, в чем дело. Но, в конце концов, решил, что это настроение объясняется ее давней ненавистью к сюрпризам. Мое предположение скоро подтвердилось. Ее мучила неизвестность.

– А нам еще долго плыть? - спросила она так тихо, что человек вряд ли бы услышал.

Пальцами она судорожно вцепилась в подлокотники кресла. Интересно, что она себе навыдумывала, куда мы плывем? Выглядела она забавно - немного растерянно, немного раздраженно.

Я улыбнулся:
– Полчаса примерно.

Спустя пятнадцать минут я увидел очертания острова. Я оглянулся на Беллу, но для человеческих глаз было еще рано. Когда мы приблизились еще на несколько миль, я решил, что пора.
– Белла, смотри! – крикнул я, указывая вдаль.

Она смешно вытянула шею, пытаясь разглядеть что-либо впереди, и на ее лице застыло недоумение. Все-таки поспешил, отругал я себя.

Наконец она прищурилась, и ее рот приоткрылся. Я широко заулыбался, наблюдая за ее реакцией, не пропуская ни малейшую эмоцию, отражавшуюся в ее глазах. Я знал, насколько она не любит сюрпризы, но ничуть не сомневался, что ЭТОТ ей понравится.

Южная оконечность острова вытянулась длинным песчаным мысом, на котором мягко покачивались одинокие пальмы. Противоположный берег был закруглен и на нем лесные заросли стояли гуще. Между стелющимся ковром пальм и яркой луной на черном небосводе возвышался небольшой конус вулканического происхождения, покрытый непролазными тропическими джунглями. Настоящий рай.

Я развернул нос яхты к северу, огибая остров и давая Белле возможность полюбоваться великолепной панорамой. Да, я не прогадал. Ее лицо светилось восхищением, что привело меня в полнейший восторг.

– Где мы? – прошептала она.
– Это остров Эсми, - с гордостью проговорил я, не скрывая торжествующей улыбки.

Чрезвычайно довольный собой, я заглушил мотор и пришвартовал яхту к причалу.

Наступившая тишина была густой и почти физически ощутимой. Я слышал только тихий, умиротворяющий плеск волн и до боли любимое сердцебиение. Я попал в сказку, получив две самые желанные вещи на свете - тишину в голове и девушку. О большем я и не мечтал.

– Эсми? – мелодичный голос Беллы прозвучал как нежный перелив колокольчиков, идеально вплетаясь в шелест воды и добавляя завершающий штрих в мою разыгравшуюся фантазию. Совершенство.

– Подарок от Карлайла, - очень тихо пояснил я, боясь разрушить образ, - Эсми нам его любезно одолжила.

Я уже сгрузил чемоданы на пирс и медленно обернулся.

Белла стояла, завороженно оглядывая искрящийся в свете луны пляж и обрамляющие его пальмы. Ее длинные вьющиеся волосы развевались на легком ветру, обнажая шею. Только сейчас я заметил, что она сняла верхнюю часть дорожного костюма, оставшись в топе.

Я сглотнул, и тишина внезапно сгустилась вокруг меня, стала давящей. Чертов холодок в области желудка вновь дал о себе знать. Похоже, страх решил прочно поселиться внутри меня, противно напоминая о себе каждый раз, когда я вспоминал о цели нашего путешествия.

Белла легко откинула за спину непослушную прядь волос и провела рукой вдоль шеи жестом, означающим, что ей жарко. Все мои нервы туго натянулись. Я не отрываясь смотрел на ее кожу, почти белую в лунном свете и слегка блестящую от испарины. Я задрожал. Никогда я еще не был так близок к цели. Во всех смыслах.

Неожиданно я порадовался, что мое сердце не бьется. Оно бы сейчас выдало меня с головой.

Вперед или назад... Глупый вопрос. Назад было уже слишком поздно.

С презрением игнорируя собственную панику, я протянул Белле ладонь и, когда она оперлась на нее, чтобы сойти, подхватил ее на руки.

- Ах! - воскликнула она, и ее аромат окутал меня густым облаком.

Я немедленно спрыгнул на доски причала, не зацикливаясь на мелочах.

– Полагается вроде переносить через порог? – поинтересовалась Белла, но ее возмущение было наигранным. На самом деле в ее голосе явственно слышались нотки удовольствия. Отлично. Надеюсь, она привыкает быть леди.

– Все продумано! – улыбнулся я своей самой завораживающей улыбкой.

Одной рукой я перехватил Беллу словно ребенка, чтобы ей было удобно, а второй взял оба чемодана. Не торопясь я снес ее с причала, на который слегка набегала вода - был прилив. Свою обувь я давно скинул, еще на яхте, и шел босиком, ощущая мягкость и гладкость теплых, для меня почти горячих, волн.

Я с удивлением отметил, что почти нет разницы между температурой девушки в моих руках и океаном. Наверное, вода не менее 32 градусов, понял я. Морской солоноватый запах был настолько интенсивным, что почти вызывал головокружение. Нежный бриз относил сладкий аромат Беллы в сторону, и внезапно идея Эммета показалась мне не такой уж и плохой. "Засунь ее в океан", - звучало грубо, но было не лишено смысла, если это поможет. Мои зубы сжались.

Я поставил Беллу на землю около тропинки, ведущей к дому. Для нее, вероятно, было слишком темно, но я видел сквозь рассеянные заросли гостеприимный огонек. Слегка подтолкнув Беллу вперед, я шел сзади и нес чемоданы. Мне не хотелось спешить, поэтому я приноравливался к ее неуверенному в темноте шагу. Я терпеливо молчал, следя только, чтобы она не сбилась с тропы.

Вдруг сердечко ее затрепетало, а дыхание сбилось, и я понял, что она увидела дом. Не имея возможности посмотреть в ее лицо, мне оставалось только гадать, какими чувствами и мыслями вызвано это сердцебиение.

Белла пошла медленнее, и я тоже сбавил шаг, сам не желая торопиться.

Легкий шум волн остался позади, одинокая птица пролетела, хлопая крыльями, в остальном вокруг стояла глубокая, почти осязаемая тишина. Равномерное "тук-тук" сердца, слишком быстрое, чтобы быть простым волнением, будоражило меня. Я вдруг обнаружил, что уже некоторое время совсем не дышу.

Напряженно я наблюдал, как Белла выходит на залитую светом окон лужайку и останавливается, потрясенно оглядывая дом. Да, она заметила сходство. Дом был очень похож на прибежище Калленов в Форксе, так же как и во всех других частях мира, где мы жили. Вампиры любили постоянство во всем. Он был похож как архитектурно, так и внутренним убранством, в чем Белле еще предстояло убедиться.

Белла тяжело задышала, а ее сердечко совсем сошло с ума, стуча с поразительной скоростью. Мне хотелось бы успокоить ее, но ее волнение вызывало во мне самом неожиданную дрожь. Я мрачно и упрямо отгонял панику, но предательский холодок в желудке продолжал терзать меня. Если бы мое сердце могло биться, оно бы сейчас стучало в унисон с ее.

Поставив чемодан на веранду, я гостеприимно открыл дверь и медленно перевел взгляд на Беллу, чтобы увидеть, наконец, ее лицо. Она стояла, прижав кулачок к груди, и делала вид, что заинтересованно разглядывает половицы. Однако ей было не обмануть меня. Я понял, что она боится не меньше меня. Это стало для меня открытием, и принесло немедленное облегчение: всегда приятно сознавать, что ты не один. Я даже чуть не усмехнулся: куда делась ее хваленая храбрость?

Приблизившись к ней медленнее обычного, я так аккуратно, словно бы она была драгоценной хрустальной вазой, поднял Беллу на руки. Она так и не отняла кулачок от груди, продолжая избегать смотреть на меня, и выглядела необыкновенно ранимой.

Электрический импульс побежал по моему позвоночнику, как только я ощутил ладонями тепло ее кожи, но я загнал его куда подальше. Разве не запретил я себе увлекаться? И все же каждый мой взгляд, каждый вдох был пропитан взявшимся из ниоткуда желанием. Даже не требовалось прикасаться к ней. Сама мысль о том, для чего мы здесь, вызывала... возбуждение. Оно витало в воздухе вокруг меня, пока я не отрываясь смотрел на Беллу, ловя ее взгляд. Сегодня все задумывалось для нее и ради нее, и я не хотел, чтобы она боялась.

Я дождался, пока Белла посмотрит на меня, придав своему взгляду нежность и теплоту, на которые только был способен, лишь бы успокоить ее. И только когда она подняла глаза, я шагнул в дверной проем.

Сердце Беллы гулко стучало все время, пока я ходил с ней на руках по дому и везде зажигал свет. Мы ни слова не говорили. Паника и страх в ее лице были абсолютно очевидны и легко читались в ее глазах, в подрагивающих уголках губ и, конечно же, запахе адреналина, усиливающем ее и без того соблазнительный аромат. Что ж, если она решит передумать... это будет лучше для нее. И для меня... Может, мне даже стоило напугать ее посильнее, подтолкнуть к правильному решению?

Я молча сглотнул, когда мы оказались в комнате с огромной белой кроватью, и мое сердце ухнуло куда-то вниз. Электричество повисло в воздухе и заструилось между нами, я вдруг особенно остро ощутил близость ее тела к моему и поспешил поставить Беллу на ноги, чтобы нас разделило хоть какое-то расстояние. Мне было это необходимо, потому что, несмотря на сжимающие мое горло кольца страха, я безумно хотел оказаться на этой кровати. Я мечтал сорвать с нее одежду и увидеть, наконец, все, что было под запретом. Прикасаться к мягкой шелковистой коже, ласкать изгибы ее тела. Мне хотелось делать все это без страха причинить ей вред, быть свободным и раскованным. Забыться.

К сожалению, это было невозможно.

Мне казалось, мое мертвое сердце сейчас забьется, я с трудом сдерживал дрожь в теле от охватившего меня волнения. С равной силой мне хотелось немедленно наброситься на свою жену и в то же время оказаться на другом конце полушария, подальше от нее. Мне нужна была передышка. Срочно. Прямо сейчас.

– Схожу… за чемоданами, - пробормотал я неуверенно и мгновенно ретировался.

Выскочив за дверь, я жадно вдыхал соленый морской воздух, освобождая легкие и заодно прочищая мозги.

Нет, так дело не пойдет. Если я продолжу так нервничать, сорваться будет проще простого. Неимоверным усилием я взял себя в руки. Это было легче сделать здесь, снаружи, не рядом с Беллой.

Мысленно я быстро напомнил себе все правила, которые сам же и придумал: не увлекаться, не думать о себе, контролировать каждый свой жест. Сила, скорость, жажда - все эти сверхъестественные качества, - забыть о них. Быть ЧЕЛОВЕКОМ. Помнить о ее хрупкости.

Выдохнув, я внес чемоданы в дом. Я двигался так тихо, что Белла меня не услышала. Молча я поставил ее чемодан для удобства на тумбу и открыл его. И онемел.

БЕЛЬЕ. Кружева, кружева и еще раз кружева. Белые, черные, розовые, синие... Французские этикетки. Полный чемодан соблазнительного белья!

Сначала я разозлился. Да как же Элис посмела?! Ведь я же просил ее! Стиснув зубы и сжав кулаки, я обдумывал, не позвонить ли мне ей прямо сейчас и не высказать ли все, что я о ней думаю?! Затем меня посетила мысль выкинуть все это в ближайшие кусты, с глаз долой. Немедленно.

Но потом я вдруг успокоился. Белла НИ ЗА ЧТО это не оденет. Элис в любом случае просчиталась. Это даже может сыграть мне на руку. Поняв, что ей не во что переодеться, Белла будет вынуждена выйти ко мне обнаженной, и мне не придется раздевать ее. Я вовсе не был уверен, что смогу сделать это аккуратно. Порывшись в белье, я выудил купальник и тут же спрятал его в самый низ, в уголок, усмехнувшись собственной изобретательности. Оставив чемодан открытым, я обернулся.

Белла стояла возле кровати, недоверчиво ощупывая красивый балдахин, струящийся вниз и красивой белоснежной пеной окутывающий ложе.

Этот ее жест, и вообще вся картинка девушки около КРОВАТИ, показались мне необычайно соблазнительными.

К горлу подкатил комок. Чувства обрушились на меня так же сильно, как и несколько минут назад, как только мой взгляд упал на ее фигуру и скользнул по обнаженной шее и плечам. Я оцепенел, борясь с желанием. Я знал, что, вампир чувствуют все иначе, сильнее, но не ожидал, что НАСТОЛЬКО. Это было всепоглощающе. Словно все другие мои мысли отключились - а ведь я еще даже не прикоснулся к ней. Сейчас я непреодолимо хотел одного - погладить ее нежную тонкую шею, насладиться движением пальцев по влажной коже. В глазах потемнело. Как будто даже спиной она ослепляла меня.

Мне нужно было что-то, что сможет меня отвлечь, даст возможность привыкнуть к новым ощущениям и обуздать их.

В этот момент прозрачная капелька, образовавшаяся во впадинке за ушком Беллы, начала свое движение вниз, приковав мой взгляд. Как зачарованный, я секунду следил за ней, даже не заметив, как оказался подле Беллы, прямо у нее за спиной. Мои руки уже тянулись, не в силах противиться нарастающему желанию дотронуться до ее манящей кожи. Всего лишь коснуться - это не будет большой ошибкой...

Белла вздрогнула от моего ледяного прикосновения, и я тут же опомнился. Ей жарко, а, значит, не комфортно. Она крайне смущена и напугана. О чем я думаю?

Нежно смахнув влагу, я извиняющимся голосом пробормотал:
– Жарковато здесь. Мне показалось… так будет лучше.

Ее сердце забилось так сильно, что в глубокой тишине, окружающей нас, это казалось дробью оглушительного тамтама. Ее запах наотмашь ударил мне в ноздри. Я перестал дышать.

– Все продумано? – тихо спросила Белла, голос звучал нервно.

У меня тоже вырвался нервный смешок. Очевидно, что она боялась - запах адреналина окружал меня, несмотря на то, что я задержал дыхание. Может, ей тоже не помешает передышка?

– Я пытался все заранее предусмотреть, – объяснил я мягким, успокаивающим голосом, - чтобы было легче.

Белла шумно сглотнула и ее глаза снова устремились в пол. Я медленно вдохнул ее запах и тут же пожалел об этом: он был такой яркий и насыщенный, что мгновенно одурманил мне голову. Как наркоману, мне захотелось большего: наклониться ближе, впитать этот аромат в себя, наполниться им. Попробовать на вкус блестящую влагу на притягательной шее, сжать в объятиях тонкую талию. Я знал, к чему ведут мои мысли. Все мои инстинкты - хищника и человека - клубком опутали мой разум. Мне определенно нужна была передышка. И как можно скорее, пока я не наделал глупостей.

– Я тут подумал… – я говорил медленно, борясь с нарастающим напряжением, – может, сперва… - мой взгляд упал в сторону окна, океан призывал меня к себе, обещая отвлечение, - может, ты хочешь пойти поплавать со мной? Вода как парное молоко.
– Хорошая мысль, – дрогнувшим голосом согласилась Белла,и у меня сразу отлегло от сердца. Нам обоим нужно было немного успокоиться.
– Тебе, наверное, надо побыть одной пару минут, - сказал я с надеждой, что эти пара минут будут у меня, - почувствовать себя человеком? Все-таки дорога была долгой.

Белла скованно кивнула, все еще отворачивая взгляд, ее дыхание было неглубоким, а к щекам прилил нежный румянец. Еще одна капелька влаги образовалась под ухом, собираясь скатиться вниз. На этот раз я не стал сопротивляться. Осторожно, не распуская руки, я наклонился и подхватил капельку губами, вызвав у Беллы очередной приступ сердцебиения. Ее кожа покрылась мурашками от моего дыхания, а запах адреналина стал таким густым, что я рассмеялся. Черт возьми, может, мне и правда, удастся уговорить ее подождать.

Чувствуя себя злодеем из мыльной оперы, я не удержался от озорства.
– Только не слишком долго, миссис Каллен! - насмешливо прошептал я в самое ее ухо, заставив ее вздрогнуть. А затем покрыл поцелуями ее кожу от шеи до плеча.

Белла тяжело задышала, и характерный запах бешено струящейся от испуга крови наполнил мои легкие. Да, она боялась. Может, она действительно передумает.

И я не собирался успокаивать ее. Вместо этого я впился в нее взглядом, от которого у любого нормального человека мурашки бы побежали по коже, и низким вкрадчивым голосом произнес:
- Жду тебя в океане.

Ее щеки вспыхнули, а сердце пропустило пару ударов. Стараясь не обращать внимания на то, какую реакцию это вызвало у меня самого, я быстро развернулся и вышел в двери, ведущие на пляж, оставив их настежь открытыми. На ходу я сбросил рубашку. Не оглядываясь, я прошел вперед, унося с собой неравномерный стук перепуганного сердца - и тут же почувствовал себя виноватым. Совершенно незачем было пугать ее намеренно. Но я просто не смог удержаться от искушения, если это сулило надежду на возможность отложить или вовсе отменить рискованный шаг.

Кто знает, может, сейчас она подумает и скажет мне что-то вроде:
"Эдвард, ты прав, я не готова, нам нужно подождать."
Или:
"Эдвард, ты точно уверен, что это опасно, пока я еще человек?"
"Да."
"Ну, тогда подождем."
Я уже мог представить себе сбывшееся видение Элис: мы плаваем с дельфинами, строим замки из золотого песка... А все потому, что ничего не было. Ничего ОПАСНОГО.

Я остановился у пальмы и задумчиво посмотрел в сторону бесконечной глади океана. Как бы там ни было, мне нужно успокоиться и взять себя в руки, быть готовым ко ВСЕМУ. И плавание - как раз то, что могло мне помочь.

Слушая любимое "тук-тук" позади себя, я отметил, что Белла до сих пор не сдвинулась с места. Подавив в себе желание пойти спросить, почему, я сделал шаг к воде. А затем, повинуясь внезапному порыву, скинул брюки и набросил на ветку пальмы. Так будет лучше. "И страшнее," - усмехнулся я, передвинув брюки таким образом, чтобы их было хорошо видно из дома. А затем бросился в набегающие волны.

Я плыл вперед со всей скоростью, которую мог развить. Жаль, что вампиры не умеют уставать, это человеческое качество очень пригодилось бы мне сейчас. Я пытался выбросить из головы мысли о соблазнительной коже Беллы и сосредоточиться на подавлении своих желаний. Я хотел оказаться способным сдержать себя, но воспоминания о тепле и мягкости ее влажной кожи будоражили мое воображение.

Движение воды вокруг меня, ощущение силы, с которой я рассекал волны, наконец, принесло плоды. Мои плечи расслабились, и я поплыл легко и свободно. Напряжение покинуло мою голову и тело, но я знал, что оно вернется, как только я окажусь рядом с девушкой. Даже если я посеял в ней сомнения, я должен быть готов к тому, что она не передумает. Когда это Белла делала то, что от нее ждут? Опасность привлекала ее, вместо того, чтобы оттолкнуть, она отказывалась видеть во мне темную сторону.

Я поплыл около пяти миль вперед и повернул обратно. Волны мягко обволакивали меня, словно утешали. Тишина приносила ощущение покоя. Подплывая к берегу, я чувствовал спокойную обреченность. Я смогу.

Прошло уже около десяти минут, но Белла еще не появлялась. Я видел ее силуэт в окне ванной комнаты. Она стояла перед зеркалом в нерешительной позе. Нерешительной? Что ж, может, мои надежды оправдаются? Я уже почти поверил в это, как вдруг Белла резко выдохнула и направилась к выходу. Упрямица.

Я вздохнул и повернулся спиной к дому, пытаясь унять внезапную дрожь во всем теле. Несмотря на мой страх, который гнездился в голове и неприятно скручивал желудок, мое тело реагировало иначе. Оно хотело, чтобы Белла пришла, желало, чтобы она не передумала. Благоразумная часть меня вопила - откажись, Белла; эгоистичная нашептывала - приди.

Стоя по пояс в воде, я взглянул на небосвод, слушая тихую поступь любимых шагов. Луна стояла высоко, освещая призрачным светом набегающие на меня волны. Я ловил их пальцами, заставляя рябью разбегаться вокруг. Слабость в коленях никогда не была мне присуща, да и вообще слабость не являлась отличительной чертой вампиров, однако, должен признать, именно это я сейчас и почувствовал. В этом сплелись два главных во мне противоречия - страх за ее безопасность и желание обладать.

Я слышал, как Белла неуверенно остановилась возле пальмы, на которую я повесил свою одежду, и коротко вздохнула. Ее сердцебиение было быстрым и неровным, но в равной степени это могло означать кучу разных эмоций, и не обязательно испуг. В такие моменты я особенно сильно жалел, что не могу прочесть ее мысли. Оставалось только догадываться, о чем сейчас она думает, глядя на меня со спины. Я ждал, давая ей возможность подумать над своим решением. Может, голос разума возобладает в ней, хоть раз.

Конечно, нет.

Я услышал шуршание полотенца, когда она, сняв его, повесила его на ветку. Воображение тут же нарисовало образ, который я столь часто представлял в своих мечтах, не имея возможности позволить себе этого в реальности. Но я не повернулся.

Белла решительно шагнула к воде. Трепет прошел сквозь меня, я почти физически ощутил ее присутствие, хотя нас по прежнему разделяло несколько метров. Мое сердце сжалось, а ее забилось еще быстрее, чем прежде, когда она подошла и накрыла мою ладонь своей.

– Как красиво! – тихо сказала она, заполняя молчание. Ее голос по-прежнему звучал для меня как нежный перелив колокольчиков, идеально сочетаясь с шорохом волн.

Ее волосы пахли ее любимым яблочным шампунем, немного перебивающим естественный запах. А от тела волнами исходило тепло, заставляя меня гореть с правой стороны. Там, где наши тела скрывались под водой, жар был почти незаметен. Подавив волнение, я ответил:
– Вполне, – будничным тоном.

И медленно повернулся к ней лицом.

Я едва сдержал вздох восхищения - ее кожа сверкала в свете луны как драгоценный фарфор, будучи почти такого же цвета, как моя. Ее глаза горели растопленным шоколадом, прекрасные настолько, что в них хотелось утонуть. Каштановые волосы, небрежно заброшенные за спину, казались почти черными, чем еще больше оттеняли бледность кожи ее лица. Надо же, чтобы выглядеть, как вампир, совсем не обязательно быть им. Разницу между нами сейчас составляли только крошечные капилляры и сосуды, которые просвечивали в свете луны из-под ее тонкой кожи, изумительно дополняя образ.

Я подавил желание скорее обнять ее, мне нужно было время, чтобы вновь взять себя в руки. Рассчитать свои силы, остаться осторожным.

Между нами заплясали крошечные волны. Я заставил себя смотреть ей в глаза, не сметь ниже. Ее рот был приоткрыт, а дыхание слегка участилось, как только я повернулся. Мне до мурашек хотелось прильнуть к ее губам, прижать к себе, она притягивала меня, словно настоящий магнит. Вместо этого я просто развернул ладонь под водой, и наши пальцы переплелись. Я даже не почувствовал привычного жара ее руки - вода удачно скрывала тепло, делая температуру наших тел почти одинаковой. Идеально. Похоже, перед Эмметом я в долгу.

Белла смотрела на меня завороженно, ее фарфоровое лицо было нежным и невинным и казалось мне красивым, как никогда. Глубокие глаза сияли, серебряные звездочки луны отражались в них. В этом было даже что-то неземное. Я любовался ею.
– Для меня не существует другой красоты, – наконец, смог выговорить я, – кроме твоей.

Белла улыбнулась и неожиданно приложила ладошку к моей груди, туда, где сердце. Я вздрогнул от ее прикосновения, по телу словно пропустили электрический разряд. Я едва удержался, чтобы не дернуться в ее сторону, я еще не был готов к этому. Хрустальная ваза, напомнил я сам себе, недолговечный мыльный пузырь. Я должен контролировать каждое свое движение, чтобы не причинить вреда ее хрупкому телу. Я должен оставаться мягким и нежным, чего бы мне это не стоило. Я должен был быть осторожным, тогда как мои мышцы буквально каменели в предвкушении близости. Я словно разделился на две части - разум говорил одно, а тело хотело другого. Мне нужно было найти равновесие.

Я заставил себя расслабиться, но прерывистое дыхание выдало меня. Белла заметила это, и ее губы тронула легкая улыбка.

– Я обещал, что мы попробуем, – сказал я предельно серьезно, мой голос дрожал от внутренней борьбы. – И если я сделаю что-нибудь не то, если тебе будет больно, ты должна сразу сказать мне.

Она торжественно кивнула, не отрывая от меня завороженного взгляда, а потом неожиданно шагнула ближе и прижалась ко мне. Прикосновение ее обнаженного тела к моему было подобно вспышке, и мне понадобилась вся моя воля, чтобы вернуться на землю.

– Не бойся, – шепнула она, словно читая мои мысли. – Мы созданы друг для друга.

Нежный шелк ее кожи слился с мрамором моей так естественно, что трудно было не поверить в правдивость ее слов в этот миг. Мои руки, не слушаясь меня, сомкнулись у Беллы за спиной и прижали ее тело к моему, по моим нервам заструилось электрическое напряжение. Это было очень сильное ощущение, и я просто застыл, не шевелясь. Мне нужно было немножко времени, чтобы привыкнуть. Все эти чувства были новыми - слишком острыми, слишком поглощающими, чтобы их контролировать.

– Навсегда, – подтвердил я ее слова и потянул за собой в океан.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

За стихотворение к главе спасибо Natali Kery:


О чём могли мечтать, о чём мечтать не смели
Лишь слышен сердца стук
И чувства льются через край
Здесь вместо слов с любимых губ слетают поцелуи
И кто прочтёт слова меж строк - увидит рай


Здесь места нет словам - одни лишь чувства, мысли...
И руки в танце обнажённых тел
Здесь рай - реальность для влюблённых
О чём ты мог мечтать, о чём мечтать не смел.


Глаза в глаза и губы на губах его
Здесь каждый вдох и выдох - выдох-вдох другому
"-Дыши!" - и дышишь ты лишь для того
Чтоб выдох твой вернулся вздохом для него
Увидеть рай и позабыть дышать
О чём ты мог мечтать, о чём не смел мечтать!


Некоторое время мы молча плыли рядом вслед за лунным светом. Казалось, прошла целая вечность, а я все прислушивался к себе, собирался с духом, хотя, разве можно быть готовым к тому, чего не знаешь? И тогда, когда я понял, что время не имеет значения, я решился. Я поймал под водой ладошку Беллы и одним движением закинул девушку себе за спину, стараясь не думать о ее наготе. И поплыл. Возможно, я бежал от самого себя, от своего страха и своего желания.

Вода послушно расступалась под моим напором, пенные волны вздымались, окатывая нас с двух сторон. Белла была абсолютно покорена скоростью.

Мы немного обогнули остров, где я поплыл медленнее, дав Белле возможность полюбоваться пейзажем.

Белла была такой легкой, почти невесомой. Запах морской воды разбавил ее аромат, а тепло ее тела поглощала прохлада океана. Сердце перестало отбивать бешеный ритм, Белла восхищенно разглядывала остров, очарованная его красотой. Ей очень понравился мыс, и я решил, что обязательно свожу ее туда на пикник. Благодаря прогулке я отвлекся и почти успокоился, и сразу же развернулся обратно.

Я поплыл медленнее, а потом, внезапно решившись, мягко расцепил руки у себя на шее. Поцеловав левую ладошку, а затем правую, я быстро развернулся к Белле лицом.

Это стало волнующим для нас обоих. Мое тело отреагировало бурно, даже слишком. Я мучительно отгонял свои ощущения, радуясь, что руки мои заняты - мне нужно было грести, чтобы оставаться на поверхности. Сосредотачиваясь на лице Беллы, я ловил ее взгляд, и успел заметить, как она испуганно сглотнула, прежде чем посмотрела на меня. А затем ее глаза загорелись надеждой и ожиданием, в них больше не было страха. Они сияли, и мне показалось, что я сейчас загляну в самую их глубину, увижу, что скрыто внутри.

Она уже отдала мне так много - свое сердце и душу. В ее глазах плескались любовь и доверие. Она дарила мне себя без остатка. Почему все, что она просила взамен, было связано с риском для ее жизни? Опасным, а не полезным? Она всегда давала больше, чем брала. Мне казалось, я никогда не смогу в должной мере восполнить ей все, что задолжал за ее безграничную доброту, привязанность и храбрость. Но я буду стараться.

И с этой мыслью я развернулся к берегу.

Белла угадала мое намерение, и ее лицо озарилось едва заметной улыбкой, а сердце снова стало отбивать чечетку. Мы оба молчали. Не знаю, понимала ли она, что мне нужно дать себе время привыкнуть, но она не торопила меня, и я был благодарен ей за это. Тем самым она спасала себя, спасала нас обоих.

Мое дыхание стало быстрее, когда я понял, что берег уже близко. И, пока еще не стало слишком поздно, пока я еще был в состоянии рассуждать, я прошептал, со всей серьезностью глядя ей в глаза:
- Белла, ты должна помнить, что можешь остановить меня в любой момент. Просто скажи "стоп", если я сделаю что-то не так, или если передумаешь. Обещай мне!

Она услышала меня? Поняла, что я пытаюсь донести ей? Она покивала, но ее глаза так горели, что у меня потихоньку начинала кружиться от этого голова. Ощущение взаимности нашего желания витало между нами, заставляя по моим жилам струиться электрический ток.

И, как только я почувствовал спиной песок, я тут же заключил Беллу в объятия и прижался к ее губам.

Это было невероятное ощущение, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что было между нами раньше. Мы словно слились в одно целое, не было никакой разницы между нашими телами, благодаря воде. Мои руки заскользили по ее спине, а губы требовательно впивались в ее.

Ее кожа в морской воде была похожа на нежнейший шелк. Было совершенно невозможно бороться с желанием прикасаться к ней. Я действовал нежно, постоянно напоминая себе, что в моих руках самое хрупкое существо на свете, и самое драгоценное.

Мои руки плавно скользили вдоль линии ее спины, запоминали изгиб талии, исследовали стройную линию ног, вниз, задержавшись на лодыжках, потому что они оказались очень чувствительными. Я заметил, что Белла начинала дышать чаще, когда я проводил пальцами под ее коленом и по косточке на стопе, и этот звук ее дыхания, вызванным МОИМИ действиями, до безумия понравился мне, он побуждал меня к большему, узнать ее. Медленно, сдерживая себя и почти не дыша, я коснулся внутренней стороны ее бедер. Мои ладони, едва касаясь, скользнули вверх и задержались у основания ног. Белла застонала, и мое дыхание стало глубоким и тяжелым, когда я сильно прижал ее бедра к себе. Ее кожа в этом месте была удивительно мягкой, невероятно соблазнительной. Перед моими глазами заплясали черные точки, а по телу прокатилась волна разрушительного удовольствия. Продолжая целовать ее губы, я просто не мог заставить себя оторваться от поистине самого фантастического места на ее теле. Ответом мне был еще один стон, тихий, но нереально чувственный.

Я поспешил убрать руки, напоминая себе об осторожности. Но мое тело не желало меня слушать, взрываясь электрическими импульсами там, где наша кожа соприкасалась.

Усилием воли я оторвался от ее губ, давая ей возможность дышать, и перевернул Беллу на спину. Провел пальцами по ее пылающей щеке вниз, по шее и женственному плечу. Так нежно, как и подобает обращаться с фарфоровой статуэткой. Белла вспыхнула даже от такого простого прикосновения, и ее удовольствие сразу же рассыпалось по моему телу тысячью разрядов. Она схватила мою шею руками, ища мои губы, и поцеловала меня с такой страстью, что я испугался, как бы она не поранила себя. Однако в ту же секунду я и сам задохнулся от охвативших меня чувств и неожиданно пылко ответил на ее поцелуй, почти потеряв голову. Осторожно, но крепко, я прижал Беллу за плечи к себе и навис сверху, легонько прижимая ее к песку, и тут же потрясенно застонал. Ее тело так естественно располагалось под моим, словно было создано специально для него. Две половинки одного целого. Огонь и лед, шелк и хрусталь...

Я боролся со своим нарастающим желанием, но мое тело горело, не желая подчиняться. Быстрое горячее дыхание Беллы обволакивало мое лицо, добавляя ощущений, а ее ласковые тонкие пальчики торопливо блуждали по моей шее и спине, зарывались в волосы, тянули к себе. Я старался не думать о себе, но было невозможно отречься от того, что я вижу и что слышу. Каждый ее вздох, каждый стон эхом отзывался в глубине меня, подтачивая мое самообладание.

Мои руки начали мелко дрожать от попыток сдержать себя и остаться нежным. Мои собственные ощущения побеждали меня. Я задохнулся, когда накрыл ладонью ее грудь, и, застонав от мучительно-сладкого напряжения, последовавшего за этим, убрал руку. Слишком сильно. Невозможно.

Мои нервы стали похожи на натянутые струны пианино, и каждое мое действие, каждый ответный всхлип или стон любимой, учащенное дыхание и сердцебиение - рвали струну за струной, медленно уничтожая мой самоконтроль, оставляя меня во власти одного лишь инстинкта.

Придерживая голову Беллы над водой, я всем телом вжал девушку в песок, и жадно целовал. Слишком жадно, я балансировал на грани. Мое тело задрожало, сопротивляясь контролю с моей стороны, оно не хотело отстраняться. Но моя голова должна была быть ясной, я не мог позволить себе отпустить себя. Это было нелегко, сладость поцелуя опьяняла меня, близость тела сетями опутывала мое сознание, пытаясь удержать на месте.

С огромным трудом, весь дрожа от напряжения, я отодвинулся от ее мягких притягательных губ, чтобы перевести дух.

Но не тут-то было. Белла вцепилась в меня изо всех сил, не отпуская, и закинула ногу мне на пояс. Ее сердце бешено колотилось, а дыхание было сильным и порывистым, и весь ее вид отнюдь не способствовал сохранению моего самообладания. Я быстро отодвинул девушку от себя, дыша глубоко и пытаясь вспомнить что-нибудь, что отвлечет меня. К сожалению, меня отвлекало, а точнее, привлекало только то, что я видел перед собой - ее прикрытые глаза, ее дрожащие плечи и потрясающе мерцающая от воды кожа. Это было невероятно соблазнительное зрелище, и оно захлестнуло меня так, что мне пришлось закрыть глаза.

Но, не успел я опомниться и придти в себя, как вдруг ее пальчики побежали по моей груди вниз, по животу, и страсть ударила меня электрическим током, сминая и ломая мое сопротивление. Она хочет свести меня с ума?

С громким стоном я поймал ее ладошку почти у цели и прошептал, борясь с головокружением:
- Белла, умоляю, не спеши!

Но, кажется, она даже не слышала меня. Тут же схватив мою руку, она потянула ее на себя, положив на талию, и пыталась прижаться к мне. Ее глаза были закрыты, а с губ слетало влажное дыхание. Ее пальчики очертили мой рот, пробежали по щеке, и легли на шею. В этом было столько нежности, столько желания, что я, втянув носом воздух, быстро провел ладонью по изгибу ее талии наверх и снова мягко коснулся ее груди. Меня обожгло от потрясающего ощущения нахождения этой части тела в моей руке. Невероятно. Чудовищно приятно. Огонь растекся по моим жилам, расплавляя мою волю, когда Белла со стоном запрокинула голову от моего прикосновения, дрожа еще сильнее, чем раньше. Уступая порыву, я склонился, целуя ее горло и плечи, и моя рука уже безотчетно двигалась по ее горячему телу, по запретным местам, к которым раньше я никогда не позволял себе прикасаться. Это было мучительно, прекрасно и до боли желанно, и больше я не мог остановиться.

Ее пульс взбунтовался, набирая обороты. Разве такое ВОЗМОЖНО?

Я уже почти не мог соображать, во мне тлело только одно яростное желание, подчиняя себе целиком - обладать ею, сделать своей женой по-настоящему.

Прижимая ее мягкое тело к своему, я покрывал ненасытными поцелуями ее шею, как вдруг запах ее тела увеличился сразу в несколько раз, привлекая мое внимание. Мои ноздри раздулись, втягивая этот умопомрачительный аромат, а Белла неожиданно задрожала в моих руках и ослабла, постанывая как будто в изнеможении. Ее горло оказалось так близко, кровь бешено и оглушительно стучала, дразня совершенством букета, до головокружения. Моя рука все еще продолжала ласкать ее, но тело вдруг окаменело, и рот заполнился ядом. Этот факт отрезвил меня в ту же секунду, и я отшатнулся, едва не уронив Беллу в воду. Она была как тряпичная кукла - безвольно лежала на моей руке, доверчиво открыв передо мной шею. Ослабевшими руками она перебирала мои волосы. Ее лицо раскраснелось, а кожа будто горела, она едва дышала. Ее облик показался мне в этот миг настолько привлекательным, что вызвал во мне дикое желание, контролировать которое стало почти невозможно. Это пугало. Мой рот был полон яда. Придерживая голову Беллы над водой и торопливо сглатывая, я не мог оторваться от мощно пульсирующей жилки. Не то что бы я не мог контролировать себя, нет! Но я боялся, что мой яд может причинить ей вред.

Ее доверие и ранимость привели меня в чувство. Приступ жажды прошел так же быстро, как и начался. Бесследно. Я не мог не порадоваться, что сумел так хорошо подчинить себе эту сторону своей сущности. Кажется, это больше не было проблемой.

Зато проблема была другая. Теперь не было никакой возможности продолжать делать это в воде. Я перевернулся на спину, но Белла бессильно уронила голову на мою грудь, задыхаясь. От слабости она готова была вот-вот соскользнуть в воду. Она что, собирается потерять сознание?

- Белла, Белла... - позвал я, подтягивая ее на себя и ловя ее взгляд.

Она лишь чуть приоткрыла глаза, а потом со стоном поцеловала меня, так, как будто хочет меня съесть. Ее язык скользнул по моим губам, вырвав из меня рычание и почти лишив рассудка.

- Белла, любимая, подожди... пожалуйста... - прошептал я ей в губы, тяжело дыша. Если я продолжу так увлекаться, а она будет постоянно сползать в воду, это может кончиться чем-то нехорошим. Это мне не нужен воздух, чтобы дышать, Белла вполне может захлебнуться, даже так близко от берега.

Она ничего не отвечала, ее голова упала на мое плечо. Со вздохом я поднял ее на руки и понес в дом. Белла доверчиво прильнула ко мне и что-то бормотала, выводя узоры пальчиком на моей груди и шее. Я обернул ее в полотенце, висящее на ветке пальмы, и через мгновение уже замер перед кроватью, утопающей в белоснежных кружевах, при одном взгляде на которую я сглотнул от внезапно накатившего страха.

Внутри комнаты было удушающе жарко, несмотря на настежь открытые окна. Я надеялся, что жара сделает мои ледяные прикосновения приятнее для Беллы. Сейчас, глядя на ее покорное, обессиленное тело, которое я окунул в пуховые подушки, я понял, каким глупцом я был - мои прикосновения были бы для нее приятными в любом случае.

Когда я вновь стал целовать ее, Белла задрожала, со стоном прижимаясь ко мне. Ее тело недвусмысленно давало мне понять - делай со мной, что хочешь.

От осознания этого факта я и сам задрожал, мои руки снова блуждали по запретным местам, теперь увереннее, изучая каждый сантиметр ее нежной, бархатной кожи, лаская мягкие изгибы. Ее кожа пылала, обжигая мою, а сердце выпрыгивало из груди. Меня вновь захватила страсть от ее соблазнительного вида, но теперь, вдали от океана, где запах смывала вода, страсть смешивалась с жаждой. Выпуская на волю одного себя, я неизбежно ослаблял контроль и над другим - зверем. Но сейчас он надежно сидел на цепи. Пока.

Я накрыл Беллу собой, тщательно контролируя свою силу - фарфоровая статуэтка не должна пострадать. Я пытался сохранить дистанцию между нашими телами, ее податливым и моим каменным, но Белла ломала мое сопротивление, притягивая меня к себе изо всех своих человеческих сил. Я мог бы ей этого не позволить, если бы хотел, но мое тело словно жило отдельной жизнью, не слушая моих приказов. Вопреки усилиям, оно льнуло к горячей коже, нуждаясь в его волшебном тепле. Я мог только надеяться, что действую не слишком грубо. Мои руки снова дрожали от напряжения, а голова шла кругом, смывая мой разум в ничто, в пустоту, оставляя одно лишь всепоглощающее желание обладания. Я пытался сдержать это стремление, подойти к столь важному моменту ответственно и с ясной головой, но мне никак не удавалось с собой справиться. Все мои мышцы сокращались, желая большего, а руки жаждали объятий. Кончики пальцев непрерывно чертили следы на влажной коже, впитывая и запоминая каждый оттенок прикосновения, завороженно слушая звуки ее голоса.

И, словно она не могла больше ждать, Белла вдруг извернулась подо мной, обхватив мою талию ногами. Это привело меня почти в состояние безумия. В глазах потемнело, а желание стало таким острым, что казалось болью. Я стиснул зубы, понимая, что сейчас должно произойти. Я глубоко задышал. Я пытался замереть, остановиться. Я хотел предупредить ее, сказать, что я люблю ее. Хотел сделать это, глядя в ее глаза и читая в них согласие и готовность. Но было поздно, уже не было никакой возможности удержать себя, и в следующую секунду это уже случилось, и силой и полнотой своих ощущений я был сражен мгновенно и до основания. Мое сознание помутилось. Мне казалось, что я брежу. Лицо Беллы стало расплывчатым.

Жгучее наслаждение разлилось по моему телу, поднимая все волосы дыбом и электризуя каждый нерв. Это было оглушительно. Убийственно, сказочно приятно. И мое самообладание разлетелось на куски. Я мог только чувствовать, как погружаюсь в эйфорию, как сознание покидает меня, как мои руки бесконтрольно сжимают в объятиях драгоценную девушку, ставшую моей. Я мог слышать собственные стоны, но как будто со стороны. Я был бессилен противостоять инстинкту, заложенному самой природой, полностью отдавшись во власть новых, неизведанных, захватывающе сильных ощущений.

Потребность удовлетворить свое желание окутало мой разум густым туманом, но даже сквозь него я услышал вскрик. Тело Беллы больше не было расслабленным, напротив, я чувствовал, как она дрожит, а ее руки упираются в мою грудь. И больше ничего. Я замер. Я слышал только звук своего дыхания и бешеный стук ее сердца.

Я приходил в себя, слишком медленно. Я знал, что я должен сделать в первую очередь. Привкус ее кожи, это одно, а запах свежей крови - совсем другое. Мне нужно было задержать дыхание, пока аромат ее крови не настиг меня. И я сделал это незамедлительно. Затем я открыл глаза.

Белла не дышала. Это первое, что я увидел и осознал. Ее ладошки все еще упирались в мою грудь, но уже не так уверенно, а глаза настороженно следили за мной.

Холодные щупальца страха обвили мой желудок - я сделал что-то не так, я потерял контроль, почти. Я причинил ей боль!

- Прости, - прошептал я так тихо, что получилось беззвучно, и отшатнулся назад.

Вернее, попытался, но в это же мгновение в глазах Беллы мелькнули страх и понимание, и она необычайно быстро и крепко схватила меня за шею, удерживая на месте. Твердая решимость застыла на ее лице.

- Дыши! - прошептал я испуганно.

Белла тотчас же повиновалась и задышала, как будто опомнилась. В других обстоятельствах меня бы это позабавило, но не сейчас. Я пристально всматривался в ее лицо, ища в нем признаки того, что ей больно, что что-то не так, и Белла так же пристально всматривалась в мое.

А потом она... улыбнулась. Такой искренней, полной счастья и облегчения, обезоруживающей улыбкой, что это сразу убедило меня - все в порядке. Она не жалеет. Этого она и хотела.

Мои губы непроизвольно дрогнули в ответ. Все, что заставляло ТАК сверкать ее глаза, делало счастливым и меня тоже. Такая ее улыбка стоила любых затраченных мной усилий.

Фантастическое осознание нашей новой связи растопило мое ледяное сердце. Мой мир, который я ненавидел и смог полюбить с появлением в нем ЕЕ, наполнился новым смыслом. Мы принадлежим дуг другу, теперь по-настоящему. Наша любовь скреплена не только на словах и бумаге, теперь мы единое целое, неразделимое и вечное. Да, вечное. Она моя. И, чтобы ни случилось впредь, ничто и никогда не изменит ЭТОГО.

Этот миг стал для меня бесценным откровением. Я и не подозревал, что он окажется для меня настолько важным. Все во мне перевернулось, принимая эту новую реальность с неожиданным для меня самого восторгом. Она МОЯ. Еще один, казавшийся непреодолимым, барьер между нами пройден, еще на один шаг мы стали ближе друг к другу.

Любовь затопила каждую клеточку моего тела. Она росла, поднимаясь изнутри, из самой глубины моего естества, увеличиваясь, пока не вышла за пределы моей несуществующей души. Она поглотила меня целиком, подчинила себе.

Белла потянулась ко мне, приглашая поцеловать, и я, не колеблясь, ответил ей.

- Я люблю тебя, - шептал я в ее губы, а затем покрыл поцелуями все, что было мне доступно: лицо, шею, плечи, снова лицо...

Мои руки бесстыдно метнулись вниз. Я тесно прижал ее бедра к себе, желая в полной мере ощутить нашу новую близость. Миллионы электрических импульсов мгновенно охватили меня, я едва не задохнулся, но все же смог заставить себя не дышать.

- Больно? - опомнился я, ища в ее глазах ответ.

В глубинах темного шоколада мелькнуло какое-то новое выражение... Взрослое? Скорее, даже мудрое...
- Нет, - покачала она головой, и ее дыхание немного сбилось, глаза закрылись, она потянула меня на себя...

Я действовал медленно, нежно, предельно осторожно. Я боялся, что она обманула меня. Все мое существо противилось причинять ей боль. Сначала я почти не шевелился - едва заметно, мягко, неуловимо я прижимался к ней, заново лаская кончиками пальцев ее обворожительную кожу, медленно целуя миллиметр за миллиметром доступной мне части шеи, плеча, ключиц. Но не было похоже, что ей больно. Она снова порывисто дышала, бурно реагируя на каждое мое прикосновение, и всем телом нетерпеливо подавалась мне навстречу. И постепенно действия захватили меня. Голова закружилась. Это было невероятно. Словно моя душа пыталась вырваться из плена разума и воспарить над землей. Казалось, что мои попытки сохранить контроль еще быстрее ослабляют его. Чем больше я прилагал к этому усилий, тем труднее мне становилось.

Мои собственные ощущения были запредельными, разрушительными. Они пронизывали до костей, они взрывали во мне волны сладкой дрожи, они заставляли волосы шевелиться на моей голове. Необходимость не дышать стала казаться мне мукой.

Белла тихонько стонала, продолжая тянуть меня к себе, и каждый звук, слетающий с ее полуоткрытых губ, словно проходил сквозь меня и ударял в самое сердце, раз за разом проверяя на прочность мою волю. Мои нервы снова туго натянулись, как струны пианино. Я казался себе сплошным комком энергии, готовым взорваться в любой момент. Мои руки опять начали дрожать от усилий сдержать нарастающее напряжение.

И я вдруг отчетливо осознал, что в этом сражении я проиграю. Оставалось надеяться, что моей любви к этой девушке, а также страха потерять ее, и всего человеческого, что живо во мне, хватит, чтобы уберечь ее от беды.

Простонав от бессилия, я сдался. Втянул в себя воздух раз, другой, третий, давая освобождение боли в груди, которую я испытывал от невозможности дышать. Кто сказал, что вампирам не нужен кислород? Мне нужен был воздух, чтобы выразить эмоции, рвущиеся наружу.

Хватило всего несколько секунд, прежде, чем роскошный аромат ее крови добрался до меня. И в тот же миг все перевернулось с ног на голову.

Чудовище во мне взревело, вырываясь на свободу. Жажда обрушилась на меня с такой же силой, как это было в первый раз. Все мышцы напряглись, а рот стремительно наполнялся ядовитой слюной. Время остановилось. В глухой тишине опустошенного жаждой разума пульсация ее крови била в мои уши как молот по наковальне, приглашая к пиршеству. Я уже мог представить на языке этот великолепный вкус. Мой взгляд сфокусировался на единственной и самой желанной артерии под тонкой кожей. Я практически видел, как красная жидкость стремительно движется, гипнотизируя меня. Мое зрение затуманилось. Комната исчезла, сузившись до одной точки - ее горло и кровь, ничего, кроме крови. Я больше ни о чем не мог думать. Как будто и не было стольких лет моего отчаянного сопротивления ее зову, этот запах был всем, он подчинял меня, обещая рай и облегчение дикой боли, обжигающей мое горло. Она разрывала меня на части, стирая границы сознания, и был только один способ унять ее. Монстр рвался наружу сильнее, чем прежде.

Мое дыхание стало тяжелым, когда я вступил в борьбу с самим собой. Секунда за долгой секундой я удерживал себя на месте, преодолевая безумие, пока зверь внутри меня остервенело бился, пытаясь сломить мою волю.

Я знал, что уже выиграл этот раунд. Если бы был хоть единый шанс, что я поддамся, она была бы уже мертва. Но соблазн вкусить этот невероятный подарок, созданный природой специально для меня, был чудовищно, до отвращения силен.

La cantante...

В сочетании с электричеством, бегущим по моим жилам, этот соблазн был почти непреодолимым.

Я вдруг с омерзением осознал, почему некоторые нам подобные вступают в интимную близость именно с людьми. Если бы я сейчас сдался, если бы вонзил зубы в мягкую плоть и позволил божественной жидкости заструиться по моему пылающему горлу, потечь по жилам, наполняя их силой жизни - это стало бы самой сладкой агонией, наивысшим наслаждением, равного которому я не испытывал и не испытаю никогда. Стоило только представить, что я поддался искушению, и все мои мышцы рефлекторно сократились в потребности удовлетворить это желание. Глаза заволокло красной пеленой.

Но я боролся. Медленно и глубоко я втягивал носом воздух и, наконец, стал способен думать о чем-то, кроме крови. Я вспомнил, кто я и зачем здесь. Любовь поможет мне победить, я знал.

Я смог услышать быстрое дыхание сквозь оглушающий "тамтам" пульса, смог почувствовать трепетание тела в своих руках, настолько нежного и хрупкого, что доверить его такому монстру, как я, казалось неслыханной ошибкой. И, наконец, я смог отвести взгляд от ритмично сокращающейся жилки на тонкой шее.

Медленно я очертил ладонями контур плеч, живота и бедер девушки, наслаждаясь этим, отчего она задышала чаще. Затем мои руки двинулись в обратном направлении. Осязание обострилось, и теперь я, казалось, еще сильнее различаю каждый миллиметр разгоряченной клеточки ее пленительной кожи. Ее живот вздрогнул от моего прикосновения, и я услышал восхитительный всхлип удовольствия. Я изучал ее тело по-новому - так хищник изучает свою жертву. Ее грудь изогнулась навстречу моим движущимся рукам, сопровождая порыв самым прекрасным звуком, который я когда-либо слышал.

Острая потребность в ее тепле вдруг охватила меня. Я скользнул руками по плечам Беллы, так нежно, как только был способен в этот сложный момент, и прижал ее пылающее тело к своему, греясь в его невероятной теплоте. На секунду я прикрыл глаза, слушая неистовый стук ее сердца рядом с собой, а затем, наконец, посмел взглянуть в любимые глаза.

Белла смотрела на меня с выражением безграничного доверия и бесстрашия. Желание тлело в темном шоколаде ее глаз, пылающих щеках и чувственно приоткрытых губах. Она еле дышала, глядя на меня завороженно и, чем немало поразила меня, с восхищением. Как только наши глаза встретились, Белла задышала чаще. Ее грудь вздымалась, а пульсация на шее увеличилась, магнитом притягивая мой взгляд.

Я тотчас же переместил свои руки на ее горло, скрывая от себя источник искушения, и артерия упруго и неудержимо ударила в мою ладонь, заставив мой рот вновь наполниться слюной.

А Белла и не думала помочь мне. Вместо этого сделала нечто совершенно невообразимое. Закрыв глаза, она со стоном откинула голову назад, полностью обнажая передо мной шею. Это выглядело так... будто... На секунду мне показалось, что она хочет, чтобы то, чего я так боюсь, свершилось сейчас. Она словно предоставляла мне такую возможность, разрешала...

Она спятила?!

Боже правый, в ней в самом деле не было ни капли инстинкта самосохранения. Не было ни малейшего сомнения в том, что она поняла, с чем я сейчас борюсь, она ведь видела мое лицо! И все же, несмотря на очевидную опасность, вот она запрокидывает голову передо мной, открывая свое горло, практически приглашая меня воспользоваться моментом...

Осознание этого ударило по моему самоконтролю с новой силой, лишая остатков рассудка и почти заставляя меня сделать это.

Я зарычал, сопротивляясь, мучительно ища выход из своего состояния. А Белла в ответ на мое рычание задрожала сильнее и стала задыхаться. Как будто ей это ПОНРАВИЛОСЬ. Она потянулась ко мне губами, шепча мое имя между вздохами.

Это было больше, чем я мог вынести - мой рот снова наполнялся ядом, а электрические разряды по телу рушили последние остатки человечности. Потребность вонзить свои зубы хоть куда-нибудь стала доминирующей.

Но я не мог остановиться. Не сейчас. Не в такой момент. Я не мог оставить ее.

Игнорируя призывно тянущиеся ко мне губы, находясь у черты, после которой пути назад уже не будет, практически на грани контроля, я схватил подушку и вонзил свои зубы в белый шелк.

Монстру это не понравилось.

Перья заполнили мой рот, мгновенно приведя меня в чувство. Я помотал головой, отряхиваясь, чувствуя, как зверь внутри меня отступил, почти не сопротивляясь. Разум очистился.

И тогда я, наконец, поцеловал Беллу. Наверное, правильнее было остановиться на этом, прекратить рисковать ее жизнью, но разве я мог, глядя в ее глаза, полные желания и доверия, предложить ей это? К тому же, самое страшное было позади, я не мог не признать этого. Я справился.

Нежно захватив в ладони ее лицо, как бутон прекрасного цветка, я прижимался к жаждущим губам, помогая этим себе оставаться здесь, с ней, концентрируясь на неистовом биении ее сердца, которое звучало для меня. И мы продолжили с того момента, на котором остановились.

Знание, что самое страшное осталось позади, помогало мне управлять собой, но все же теперь это было по-другому. Я почти не мог сдерживать свои чувства, звуки вылетали из меня помимо воли, свободно и безудержно. Мои руки крупно дрожали, и вряд ли уже были способны оставаться такими нежными и аккуратными, как раньше, так что я, как мог, держал
_________________

Alina

 » Глава 22 бонусная Остров Эсми (Белла) NC-17

Глава 22 бонусная Остров Эсми (Белла) NC-17

С.Майер
Почти не ощущая сопротивления воды, я подошла вплотную к Эдварду и накрыла его прохладную ладонь своей.
– Как красиво! – по его примеру я тоже посмотрела на луну.
– Вполне, – подтвердил он будничным тоном и медленно повернулся. Между нами заплясали крошечные волны. Глаза на его ледяном лице отливали серебром. Эдвард развернул ладонь под водой, и наши пальцы переплелись. Я даже не почувствовала привычных мурашек от его прикосновения – так было тепло.
– Для меня не существует другой красоты, – наконец, проговорил он, – кроме твоей.
Улыбнувшись, я приложила руку, переставшую, наконец, дрожать, к его груди, там, где сердце. Белое на белом. В кои-то веки я с ним совпала. Эдвард слегка вздрогнул от моего теплого прикосновения. Дыхание стало чуть прерывистее.
– Я обещал, что мы попробуем, – напомнил он с неожиданной сдержанностью в голосе. – И если я сделаю что-нибудь не то, если тебе будет больно, ты должна сразу сказать мне.
Я с серьезным видом кивнула, не переставая смотреть Эдварду в глаза, а потом шагнула ближе и прижалась к его груди.
– Не бойся, – шепнула я. – Мы созданы друг для друга.
И тут же сама осознала всю истинность своих слов. В такой момент, когда все вокруг идеально, в них не могло быть и тени сомнения.
Руки Эдварда сомкнулись у меня за спиной, он подтянул меня поближе, и мы застыли, обнявшись, – зима и лето. По моим нервам как будто ток пропустили.
– Навсегда, – подтвердил он и осторожно потянул меня за собой в океан.

------------------ * * * * * --------------------------

Мы плыли вдоль лунной дорожки, все больше удаляясь от берега. Не знаю, куда Эдвард намеревался заплыть, но спрашивать я не собиралась. Уверена, он не дал бы мне утонуть.

Он молчал, и я тоже. Лишь изредка он посматривал на меня испытующе. Может, искал сомнения на моем лице?

Ну уж нет, я не собиралась давать ему повод пойти на попятную! Уверенно и спокойно я отвечала на его взгляды, хотя мое сердце колотилось нервно и сбивчиво - он был бы рад узнать, что инстинкт самосохранения все-таки не полностью у меня отсутствует. Впрочем, может, это был просто страх перед неизвестностью, или волнение, ничего более. Я даже попыталась улыбнуться ему единожды, чтобы он понял, что я не отступлюсь, и успокоился. Только сердце меня выдавало. Интересно, слышит ли он его сквозь толщу воды?

Пока я задавалась этим вопросам, что-то изменилось. Эдвард одним взмахом преодолел расстояние между нами - так быстро, что я почти испугалась - и поймал мою руку под водой. Секунда - и я оказалась закинутой на его спину.

У меня перехватило дыхание. Его кожа прижалась к моей, вызывая во мне трепет, и я судорожно вцепилась в шею Эдварда, окунув лицо в его шевелюру за ухом. Его чарующий аромат не исчез даже в океанской воде, и я с жадностью вдыхала его.

А потом он поплыл.

Никогда не могла себе представить, что в воде можно развить такую скорость. Вокруг нас завихрились бурунчики, и волны расходились по обе стороны. Я даже не видела, как двигаются его руки и ноги - просто мы неслись вперед на скорости, превышающей мое воображение. Я была настолько очарована этим, что на время даже забыла, зачем мы здесь. Так вот что Эдвард имел в виду, говоря, что плавание для них не проблема, когда рассказывал, как Карлайл пересек Ла-Манш! Теперь я видела это воочию!

Когда мы почти обогнули остров и мне открылся его вид с обратной стороны, я ахнула. Длинный, белоснежный в свете луны, песчаный мыс выдавался далеко в океан острой стрелой. Освещенный серебристым светом, он казался ожившей картиной художника-сюрреалиста. Раскидистые пальмы, наклоненные к воде, придавали образу готичности и сказочности. Я просто не могла сдержать возгласов восхищения, срывающихся с губ.

- Нравится? - тихо спросил Эдвард, слушая мои восклицания.
- Да, - честно ответила я, очарованная прекрасным ночным пейзажем.

Я почувствовала руки Эдварда на своих ногах - он ободряюще провел ладонями по ним сверху вниз. Не подумав, я сцепила свои ноги вокруг его талии.

Он заметно вздрогнул, и его голова скрылась под водой. Затаив дыхание, я ждала, что будет - то ли он утянет меня на глубину, то ли он так пытается прийти в себя. От страха я и не подумала разомкнуть колени, наоборот, еще сильнее прижалась к спине Эдварда.

Наконец, он вынырнул, встряхнув мокрыми волосами так, что брызги полетели вокруг. И сразу же развернулся в обратную сторону. У меня засосало под ложечкой. Могу поспорить, Каллен слышал мое сердце, забившееся сразу как безумное. Я сжала губы, не собираясь уступать, даже если он решит заговорить со мной об этом. К счастью, он ничего не сказал.

Обратно Эдвард плыл гораздо медленнее, почти с человеческой скоростью. Теперь мне были видны его руки, мощными гребками рассекающие воду. Я любовалась отблесками луны на его белоснежной коже, влажной и блестящей, завороженно смотрела, как играют его мускулы...

Не знаю, для чего Эдварду была нужна эта водная прогулка, но она подействовала на меня умиротворяюще. Все страхи куда-то испарились, вместо этого появилось ожидание - когда же начнется то, ради чего мы сюда прибыли? Глядя на его красивые сильные руки, я уже представляла себя в его объятиях, грезила о поцелуе, который не закончится через минуту, как обычно. Боже, да даже просто мысль об этом была такой возбуждающей, что я мечтала поскорее это осуществить. Наконец-то, Эдвард не будет отстраняться о меня, когда уже так сильно хочется продолжения! Не остановится!

Конечно, я испытывала толику страха, но то, как долго я ждала этого дня, делало меня смелой.

А Эдвард, как назло, поплыл еще медленнее. Он молчал, а меня охватило нетерпение. Я знала правила. Ради своей безопасности, и чтобы ему было легче, я должна оставаться осторожной и не делать первых шагов.

Не желая торопить Эдварда в чем бы то ни было, я наклонилась и щекой прижалась к его затылку, глядя, как мимо проносится остров. Расцепив ноги, я позволила течению струиться вокруг себя. Я еще ни разу в жизни не купалась обнаженной, и это оказалось невероятно приятное ощущение, оно действовало как-то... освобождающе. Делать это вместе с любимым вдруг показалось мне таким естественным. Я остро чувствовала близость наших тел, не разделенную теперь одеждой, и это было интимно и волнующе. По-новому. Но в то же время казалось удивительно правильным.

Мои мысли унеслись в даль, я смотрела на проносящийся мимо пейзаж, но не видела его. Я просто наслаждалась прекрасным моментом нашей близости и уединения. Вот бы прожить так целую вечность...

И именно когда я полностью расслабилась и перестала думать о том, зачем мы здесь, Эдвард развернулся. Сначала он погладил мои руки, так нежно, что мое сердце пропустило пару ударов, наверняка. Затем он расцепил мои пальцы, поочередно прижал к своим губам, и в ту же секунду, перевернувшись, оказался ко мне лицом.

Все произошло так стремительно, что я даже задуматься не успела. Теперь Эдвард плыл на спине, а я оказалась прямо на нем.

Меня словно электрический разряд пронзил, когда я ощутила всю силу его желания ко мне... Он втянул носом воздух, а я, сглотнув, отвела взгляд от острова, чтобы посмотреть на своего... мужа, молясь, чтобы он не заметил мой страх. И тут же попала в плен его золотистых глаз. Они слегка потемнели, что очень удивило меня, но все еще были янтарными. И они горели так, как я еще никогда не видела - словно хотели прожечь меня насквозь. Эдвард смотрел на меня неотрывно и, кажется, даже не моргал, его ноздри слегка раздувались, а дыхание стало чуть быстрее. Его лицо было напряжено и серьезно, как никогда. Но все это я даже не успела осознать, потому что в тот момент, когда я увидела его тигриные глаза, я пропала, утонула в их бездонной глубине. Они приковывали и завораживали, лишали воли. Только сейчас я поняла, что, вероятнее всего, еще ни разу в полной мере Каллен не применял на мне силу своих чар. Ни разу так, как сегодня.

Мое дыхание остановилось, а сердце, наверное, выскакивало из груди, но я его даже не слышала, плененная очарованием своего вампира. Все, что я сейчас хотела, это как можно скорее оказаться в его полной власти. Пусть делает со мной, что хочет, только пусть всегда смотрит на меня именно ТАК.

Не знаю, каким образом он знал, куда плыть, ведь он смотрел на меня, не отрываясь. Но внезапно он развернулся и уверенно поплыл к дому. Отвести взгляд я не могла, но догадалась по усиливающемуся освещению, что мы на том самом пляже, с которого началось наше купание.

Прежде, чем мы достигли берега, Эдвард вдруг взволнованным шепотом пробормотал:
- Белла, ты должна помнить, что можешь остановить меня в любой момент. Просто скажи "стоп", если я сделаю что-то не так, или если передумаешь. Обещай мне!

Его глаза горели заботой, а тон был такой суровый, что я машинально покивала, но от звука его хриплого голоса и у меня моментально закружилась голова, а по телу забегали мурашки.

Не успела я даже осознать, что мы уже приплыли, как Эдвард коснулся руками моей талии, нежно привлекая к себе, и впился в мои губы поцелуем.

Это был очень глубокий, настойчивый поцелуй - никогда еще я не видела Эдварда таким уверенным в себе. Его руки ласково заскользили по моей спине и плечам, вызывая во мне такую сильную дрожь, что даже стыдно, и кружа голову, и от его решительных действий я вдруг успокоилась, убежденная теперь, что все пройдет гладко, ничего плохого не случится. Его уверенность передалась мне, и все мои страхи окончательно улетучились. Осталось только нестерпимое и с каждой минутой еще более усиливающееся желание принадлежать этому невероятному мужчине.

Мой ответный поцелуй стал жадным, а пальцы зарывались в бронзовые кудри, но даже тогда Эдвард не отстранился, и я почувствовала себя попавшей в собственную мечту. От радости и ощущения его прикосновений к моей обнаженной коже я начала задыхаться. Мои руки очерчивали контуры его мускулистых плеч и спины, а тело так и льнуло к мраморной груди. Я дышала глубоко и очень громко, не в силах совладать с собой и своими нарастающим чувствами. Я впитывала каждое новое ощущение, вызванное прикосновением твердых губ и прохладных рук, наслаждалась мурашками, наполнивших мое тело целиком, от пальцев ног до кончиков волос. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала раньше - теперь наши прошлые осторожные поцелуи казались мне такими невинными, такими простыми, слабым подобием тому, что я чувствовала сейчас. То, что происходило теперь, приносило новое - сильное и божественное - удовольствие.

Когда ладони Эдварда скользнули ниже моей талии, и он прижал меня за бедра к себе, я задрожала от новых ощущений. Это было настолько по-другому, не так как раньше, и меня словно горячей волной окатило, с головы до ног, затрагивая каждую частичку тела. Кажется, ему тоже это понравилось, потому что его дыхание сразу стало чаще, а губы требовательнее, переместившись на мою шею в гораздо менее сдержанном поцелуе. Запрокинув голову, я застонала, чувствуя, как от движений его пальцев по моей коже внутрь меня как будто проникало электричество, все сильнее и сильнее, заставляя хватать ртом воздух от каждого прикосновения. Мне стало жарко, очень жарко. Я не хотела больше ждать. Немедленно. Я хотела принадлежать ему немедленно. Голова моя непрерывно кружилась, я вся дрожала.

Но лишь только я застонала, руки исчезли, вызвав во мне еще один стон - разочарования. Внезапно Эдвард стал действовать еще нежнее, еще аккуратнее. Наверняка, старался быть осторожным со мной. Но мне было этого мало. Мне хотелось большего.

Плавными движениями своих потрясающих рук Эдвард ласкал меня. Казалось, он был везде и сразу, а я все больше теряла связь с реальностью, погружаясь в эйфорическое забытье. Я уже совсем не могла соблюдать ответную осторожность или оставаться смущенной, когда прижималась к каменному холодному телу, когда вовсе уже нескромно отвечала на поцелуи. Мне хотелось быть еще ближе, раствориться в нем, в моем вампире.

Тут Эдвард перевернул меня на спину, и я почувствовала под собой песок. Оказывается, мы были настолько близко к берегу, а я даже не заметила. Одной рукой Эдвард держал мою голову над водой, и я была благодарна ему за это, потому что не уверена, что от желания, сжигающего меня, я бы смогла удержать ее сама. Эдвард прижал меня своим телом и издал такой потрясающий стон, что я на время совершенно потеряла способность мыслить. Внутри меня зарождалась слабость, а от ладоней Эдварда волнами расходилось по всему телу тепло, несмотря на то, что они были ледяными, как и всегда. Его вторая рука порхала по моей коже, вызывая невероятно острые, пронзительно сладкие разряды в местах касаний. Я уже не могла понять, откуда именно исходили эти волшебные ощущения, потому что его длинные, музыкальные пальцы были везде. Я дышала часто и судорожно, мне стало казаться, что я умираю. Я хотела сказать Эдварду, что я люблю его, что я хочу его, чтобы он не ждал больше, но с моих губ срывались только нечленораздельные звуки, и чем дальше, тем труднее мне становилось сосредоточиться и вообще понимать, где я и что делаю. Кажется, я сходила по своему мужу с ума.

И тут вдруг он отстранился.

Не знаю, зачем он это сделал, но справиться с собой я никак не могла. Вцепившись руками в шею Каллена, я попыталась притянуть его обратно, а когда поняла, что это невозможно, закинула ему на талию ногу. Я знаю, я должна была быть более сдержана, чтобы не усложнять его положение, но я просто ничего не могла с собой поделать, я просто не вынесла этого расстояния между нами. К тому же, моя голова так кружилась, что я совсем ничего не соображала. Конечно, пытаться прижать к себе каменную статую не так то просто, если она удерживает тебя руками. Тогда, не в силах противиться желанию быть ближе, я скользнула ладонью по его груди, чтобы ощутить под пальцами его идеально гладкую, притягательную кожу.

Звук, сорвавшийся с его губ, взорвал во мне фейерверк эмоций, рассыпавшийся тысячей искорок по всему телу, туманя голову окончательно. Я была не в себе, я начинала бредить.

Почти не ощущая сопротивления воды, я подошла вплотную к Эдварду и накрыла его прохладную ладонь своей.
– Как красиво! – по его примеру я тоже посмотрела на луну.
– Вполне, – подтвердил он будничным тоном и медленно повернулся. Между нами заплясали крошечные волны. Глаза на его ледяном лице отливали серебром. Эдвард развернул ладонь под водой, и наши пальцы переплелись. Я даже не почувствовала привычных мурашек от его прикосновения – так было тепло.
– Для меня не существует другой красоты, – наконец, проговорил он, – кроме твоей.
Улыбнувшись, я приложила руку, переставшую, наконец, дрожать, к его груди, там, где сердце. Белое на белом. В кои-то веки я с ним совпала. Эдвард слегка вздрогнул от моего теплого прикосновения. Дыхание стало чуть прерывистее.
– Я обещал, что мы попробуем, – напомнил он с неожиданной сдержанностью в голосе. – И если я сделаю что-нибудь не то, если тебе будет больно, ты должна сразу сказать мне.
Я с серьезным видом кивнула, не переставая смотреть Эдварду в глаза, а потом шагнула ближе и прижалась к его груди.
– Не бойся, – шепнула я. – Мы созданы друг для друга.
И тут же сама осознала всю истинность своих слов. В такой момент, когда все вокруг идеально, в них не могло быть и тени сомнения.
Руки Эдварда сомкнулись у меня за спиной, он подтянул меня поближе, и мы застыли, обнявшись, – зима и лето. По моим нервам как будто ток пропустили.
– Навсегда, – подтвердил он и осторожно потянул меня за собой в океан.

------------------ * * * * * --------------------------

Мы плыли вдоль лунной дорожки, все больше удаляясь от берега. Не знаю, куда Эдвард намеревался заплыть, но спрашивать я не собиралась. Уверена, он не дал бы мне утонуть.

Он молчал, и я тоже. Лишь изредка он посматривал на меня испытующе. Может, искал сомнения на моем лице?

Ну уж нет, я не собиралась давать ему повод пойти на попятную! Уверенно и спокойно я отвечала на его взгляды, хотя мое сердце колотилось нервно и сбивчиво - он был бы рад узнать, что инстинкт самосохранения все-таки не полностью у меня отсутствует. Впрочем, может, это был просто страх перед неизвестностью, или волнение, ничего более. Я даже попыталась улыбнуться ему единожды, чтобы он понял, что я не отступлюсь, и успокоился. Только сердце меня выдавало. Интересно, слышит ли он его сквозь толщу воды?

Пока я задавалась этим вопросам, что-то изменилось. Эдвард одним взмахом преодолел расстояние между нами - так быстро, что я почти испугалась - и поймал мою руку под водой. Секунда - и я оказалась закинутой на его спину.

У меня перехватило дыхание. Его кожа прижалась к моей, вызывая во мне трепет, и я судорожно вцепилась в шею Эдварда, окунув лицо в его шевелюру за ухом. Его чарующий аромат не исчез даже в океанской воде, и я с жадностью вдыхала его.

А потом он поплыл.

Никогда не могла себе представить, что в воде можно развить такую скорость. Вокруг нас завихрились бурунчики, и волны расходились по обе стороны. Я даже не видела, как двигаются его руки и ноги - просто мы неслись вперед на скорости, превышающей мое воображение. Я была настолько очарована этим, что на время даже забыла, зачем мы здесь. Так вот что Эдвард имел в виду, говоря, что плавание для них не проблема, когда рассказывал, как Карлайл пересек Ла-Манш! Теперь я видела это воочию!

Когда мы почти обогнули остров и мне открылся его вид с обратной стороны, я ахнула. Длинный, белоснежный в свете луны, песчаный мыс выдавался далеко в океан острой стрелой. Освещенный серебристым светом, он казался ожившей картиной художника-сюрреалиста. Раскидистые пальмы, наклоненные к воде, придавали образу готичности и сказочности. Я просто не могла сдержать возгласов восхищения, срывающихся с губ.

- Нравится? - тихо спросил Эдвард, слушая мои восклицания.
- Да, - честно ответила я, очарованная прекрасным ночным пейзажем.

Я почувствовала руки Эдварда на своих ногах - он ободряюще провел ладонями по ним сверху вниз. Не подумав, я сцепила свои ноги вокруг его талии.

Он заметно вздрогнул, и его голова скрылась под водой. Затаив дыхание, я ждала, что будет - то ли он утянет меня на глубину, то ли он так пытается прийти в себя. От страха я и не подумала разомкнуть колени, наоборот, еще сильнее прижалась к спине Эдварда.

Наконец, он вынырнул, встряхнув мокрыми волосами так, что брызги полетели вокруг. И сразу же развернулся в обратную сторону. У меня засосало под ложечкой. Могу поспорить, Каллен слышал мое сердце, забившееся сразу как безумное. Я сжала губы, не собираясь уступать, даже если он решит заговорить со мной об этом. К счастью, он ничего не сказал.

Обратно Эдвард плыл гораздо медленнее, почти с человеческой скоростью. Теперь мне были видны его руки, мощными гребками рассекающие воду. Я любовалась отблесками луны на его белоснежной коже, влажной и блестящей, завороженно смотрела, как играют его мускулы...

Не знаю, для чего Эдварду была нужна эта водная прогулка, но она подействовала на меня умиротворяюще. Все страхи куда-то испарились, вместо этого появилось ожидание - когда же начнется то, ради чего мы сюда прибыли? Глядя на его красивые сильные руки, я уже представляла себя в его объятиях, грезила о поцелуе, который не закончится через минуту, как обычно. Боже, да даже просто мысль об этом была такой возбуждающей, что я мечтала поскорее это осуществить. Наконец-то, Эдвард не будет отстраняться о меня, когда уже так сильно хочется продолжения! Не остановится!

Конечно, я испытывала толику страха, но то, как долго я ждала этого дня, делало меня смелой.
А Эдвард, как назло, поплыл еще медленнее. Он молчал, а меня охватило нетерпение. Я знала правила. Ради своей безопасности, и чтобы ему было легче, я должна оставаться осторожной и не делать первых шагов.

Не желая торопить Эдварда в чем бы то ни было, я наклонилась и щекой прижалась к его затылку, глядя, как мимо проносится остров. Расцепив ноги, я позволила течению струиться вокруг себя. Я еще ни разу в жизни не купалась обнаженной, и это оказалось невероятно приятное ощущение, оно действовало как-то... освобождающе. Делать это вместе с любимым вдруг показалось мне таким естественным. Я остро чувствовала близость наших тел, не разделенную теперь одеждой, и это было интимно и волнующе. По-новому. Но в то же время казалось удивительно правильным.

Мои мысли унеслись в даль, я смотрела на проносящийся мимо пейзаж, но не видела его. Я просто наслаждалась прекрасным моментом нашей близости и уединения. Вот бы прожить так целую вечность...

И именно когда я полностью расслабилась и перестала думать о том, зачем мы здесь, Эдвард развернулся. Сначала он погладил мои руки, так нежно, что мое сердце пропустило пару ударов, наверняка. Затем он расцепил мои пальцы, поочередно прижал к своим губам, и в ту же секунду, перевернувшись, оказался ко мне лицом.

Все произошло так стремительно, что я даже задуматься не успела. Теперь Эдвард плыл на спине, а я оказалась прямо на нем.

Меня словно электрический разряд пронзил, когда я ощутила всю силу его желания ко мне... Он втянул носом воздух, а я, сглотнув, отвела взгляд от острова, чтобы посмотреть на своего... мужа, молясь, чтобы он не заметил мой страх. И тут же попала в плен его золотистых глаз. Они слегка потемнели, что очень удивило меня, но все еще были янтарными. И они горели так, как я еще никогда не видела - словно хотели прожечь меня насквозь. Эдвард смотрел на меня неотрывно и, кажется, даже не моргал, его ноздри слегка раздувались, а дыхание стало чуть быстрее. Его лицо было напряжено и серьезно, как никогда. Но все это я даже не успела осознать, потому что в тот момент, когда я увидела его тигриные глаза, я пропала, утонула в их бездонной глубине. Они приковывали и завораживали, лишали воли. Только сейчас я поняла, что, вероятнее всего, еще ни разу в полной мере Каллен не применял на мне силу своих чар. Ни разу так, как сегодня.

Мое дыхание остановилось, а сердце, наверное, выскакивало из груди, но я его даже не слышала, плененная очарованием своего вампира. Все, что я сейчас хотела, это как можно скорее оказаться в его полной власти. Пусть делает со мной, что хочет, только пусть всегда смотрит на меня именно ТАК.

Не знаю, каким образом он знал, куда плыть, ведь он смотрел на меня, не отрываясь. Но внезапно он развернулся и уверенно поплыл к дому. Отвести взгляд я не могла, но догадалась по усиливающемуся освещению, что мы на том самом пляже, с которого началось наше купание.

Прежде, чем мы достигли берега, Эдвард вдруг взволнованным шепотом пробормотал:
- Белла, ты должна помнить, что можешь остановить меня в любой момент. Просто скажи "стоп", если я сделаю что-то не так, или если передумаешь. Обещай мне!

Его глаза горели заботой, а тон был такой суровый, что я машинально покивала, но от звука его хриплого голоса и у меня моментально закружилась голова, а по телу забегали мурашки.

Не успела я даже осознать, что мы уже приплыли, как Эдвард коснулся руками моей талии, нежно привлекая к себе, и впился в мои губы поцелуем.

Это был очень глубокий, настойчивый поцелуй - никогда еще я не видела Эдварда таким уверенным в себе. Его руки ласково заскользили по моей спине и плечам, вызывая во мне такую сильную дрожь, что даже стыдно, и кружа голову, и от его решительных действий я вдруг успокоилась, убежденная теперь, что все пройдет гладко, ничего плохого не случится. Его уверенность передалась мне, и все мои страхи окончательно улетучились. Осталось только нестерпимое и с каждой минутой еще более усиливающееся желание принадлежать этому невероятному мужчине.

Мой ответный поцелуй стал жадным, а пальцы зарывались в бронзовые кудри, но даже тогда Эдвард не отстранился, и я почувствовала себя попавшей в собственную мечту. От радости и ощущения его прикосновений к моей обнаженной коже я начала задыхаться. Мои руки очерчивали контуры его мускулистых плеч и спины, а тело так и льнуло к мраморной груди. Я дышала глубоко и очень громко, не в силах совладать с собой и своими нарастающим чувствами. Я впитывала каждое новое ощущение, вызванное прикосновением твердых губ и прохладных рук, наслаждалась мурашками, наполнивших мое тело целиком, от пальцев ног до кончиков волос. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала раньше - теперь наши прошлые осторожные поцелуи казались мне такими невинными, такими простыми, слабым подобием тому, что я чувствовала сейчас. То, что происходило теперь, приносило новое - сильное и божественное - удовольствие.

Когда ладони Эдварда скользнули ниже моей талии, и он прижал меня за бедра к себе, я задрожала от новых ощущений. Это было настолько по-другому, не так как раньше, и меня словно горячей волной окатило, с головы до ног, затрагивая каждую частичку тела. Кажется, ему тоже это понравилось, потому что его дыхание сразу стало чаще, а губы требовательнее, переместившись на мою шею в гораздо менее сдержанном поцелуе. Запрокинув голову, я застонала, чувствуя, как от движений его пальцев по моей коже внутрь меня как будто проникало электричество, все сильнее и сильнее, заставляя хватать ртом воздух от каждого прикосновения. Мне стало жарко, очень жарко. Я не хотела больше ждать. Немедленно. Я хотела принадлежать ему немедленно. Голова моя непрерывно кружилась, я вся дрожала.

Но лишь только я застонала, руки исчезли, вызвав во мне еще один стон - разочарования. Внезапно Эдвард стал действовать еще нежнее, еще аккуратнее. Наверняка, старался быть осторожным со мной. Но мне было этого мало. Мне хотелось большего.

Плавными движениями своих потрясающих рук Эдвард ласкал меня. Казалось, он был везде и сразу, а я все больше теряла связь с реальностью, погружаясь в эйфорическое забытье. Я уже совсем не могла соблюдать ответную осторожность или оставаться смущенной, когда прижималась к каменному холодному телу, когда вовсе уже нескромно отвечала на поцелуи. Мне хотелось быть еще ближе, раствориться в нем, в моем вампире.

Тут Эдвард перевернул меня на спину, и я почувствовала под собой песок. Оказывается, мы были настолько близко к берегу, а я даже не заметила. Одной рукой Эдвард держал мою голову над водой, и я была благодарна ему за это, потому что не уверена, что от желания, сжигающего меня, я бы смогла удержать ее сама. Эдвард прижал меня своим телом и издал такой потрясающий стон, что я на время совершенно потеряла способность мыслить. Внутри меня зарождалась слабость, а от ладоней Эдварда волнами расходилось по всему телу тепло, несмотря на то, что они были ледяными, как и всегда. Его вторая рука порхала по моей коже, вызывая невероятно острые, пронзительно сладкие разряды в местах касаний. Я уже не могла понять, откуда именно исходили эти волшебные ощущения, потому что его длинные, музыкальные пальцы были везде. Я дышала часто и судорожно, мне стало казаться, что я умираю. Я хотела сказать Эдварду, что я люблю его, что я хочу его, чтобы он не ждал больше, но с моих губ срывались только нечленораздельные звуки, и чем дальше, тем труднее мне становилось сосредоточиться и вообще понимать, где я и что делаю. Кажется, я сходила по своему мужу с ума.

И тут вдруг он отстранился.

Не знаю, зачем он это сделал, но справиться с собой я никак не могла. Вцепившись руками в шею Каллена, я попыталась притянуть его обратно, а когда поняла, что это невозможно, закинула ему на талию ногу. Я знаю, я должна была быть более сдержана, чтобы не усложнять его положение, но я просто ничего не могла с собой поделать, я просто не вынесла этого расстояния между нами. К тому же, моя голова так кружилась, что я совсем ничего не соображала. Конечно, пытаться прижать к себе каменную статую не так то просто, если она удерживает тебя руками. Тогда, не в силах противиться желанию быть ближе, я скользнула ладонью по его груди, чтобы ощутить под пальцами его идеально гладкую, притягательную кожу.

Звук, сорвавшийся с его губ, взорвал во мне фейерверк эмоций, рассыпавшийся тысячей искорок по всему телу, туманя голову окончательно. Я была не в себе, я начинала бредить.

Он поймал мою руку, и я услышала его срывающийся шепот неясно, как сквозь толщу воды.

- Белла, умоляю, не спеши!

Не спеши? Он что, шутит? Чего ты ждешь, хотелось мне крикнуть, но язык словно прирос к нёбу. Сделай это, хотелось мне просить, но слабость захватывала меня все сильнее, мешая говорить. И, как будто угадывая мое желание, Эдвард вдруг издал стон, полный поражения, и прильнул ко мне в неистовом поцелуе. Я почувствовала, как дрожат его руки, и меня как будто током поразило. Невыносимое желание заполнило все уголки моего тела, я едва чувствовала себя здесь, в этом мире, погружаясь в сладостное небытие, мучительно долгое и нестерпимое желание продолжения. Слабость накатила горячей волной, смывая мое сознание в пустоту.

Следующее, что я помню - это полет. Не сразу я почувствовала обхватывающие меня сильные руки, не сразу сообразила, зачем на плечи мне легло полотенце и почему поменялось освещение. И, только увидев ослабшим зрением над собой белый полог, я поняла, что Эдвард принес меня в дом.

Все мое тело горело. Жгучее желание пронизывало меня насквозь, до самых мелких косточек. Я посмотрела на прекрасное лицо моего ангела, в завораживающие глаза цвета жидкого золота, горевшие огнем, и задохнулась от его неземной красоты. Не спеша Эдвард склонился к моему лицу, чтобы поцеловать. Я не была такой осторожной, когда вцепилась в его волосы и ответила ему. Как долго! Ждать еще мне казалось просто невозможным! Наверное он хотел, чтобы я окончательно сошла с ума.

Дурочка, - должна была сказать я себе, - может, он всего лишь дает нам обоим время привыкнуть. Но голос разума тут же был заглушен, лишь только я почувствовала под своей спиной мягкую перину, в которую меня вжало совершенное, божественное тело. Это было необычайно хорошо, и внутри меня снова заструилось тепло, кружа голову. Как я могла жить два года без этого? Как ОН мог прожить без этого сто лет?! Необъяснимо. Невозможно!

Пальцы Эдварда вновь запорхали по моей коже, но теперь гораздо смелее и настойчивее, превращая мое желание быть с ним в сжигающую дотла потребность. Я больше не могла ждать.

Так как Эдвард держал дистанцию между нашими телами, чтобы не навредить мне, то мне ничего не стоило развернуться под ним так, как мне того хотелось. Дрожа от силы своих чувств, я обвила талию Эдварда ногами, а шею руками, и подалась вперед, мечтая, чтобы он прижал меня, наконец, сильно-сильно, не сдерживая себя.

И в ту же секунду меня пронзила резкая, обжигающая боль.

Совершенно не соображая, что я делаю, я выгнулась дугой, желая избежать боли, теперь уже стремясь назад, а не вперед, но Эдвард железной хваткой держал меня за плечи. Я не слышала своего вскрика, хотя он, наверняка, был. Зато я прекрасно услышала хлопок, когда со всего размаха опустила ладони на грудь Эдварда.

И тут же в ужасе распахнула глаза. В голове крутилась только одна мысль:"Я что, ударила Эдварда?!" Как я могла?!

Еще не успев как следует рассмотреть его лицо, я физически ощутила, как он вздрогнул и замер надо мной.

Боже, какая же я дура!! Зачем я только ударила его, остановила? Идиотка!

Испуганно я смотрела в его еще закрытые глаза, ожидая реакции. Зная Эдварда, я довольно ярко могла представить себе, как он, мучимый чувством вины, в следующий миг оставит меня одну на кровати, лишь бы не причинять эфемерную боль, которой вовсе и нет. А ее уже и не было, почти. Как бы то ни было, я не собиралась давать ему повод сбежать от меня. Напряженно я наблюдала, как он открыл глаза и впился в меня пристальным, полным страха взглядом.

Нарастающее чувство тревоги в его глазах дало мне понять, что все плохо, очень плохо. Замерев, я смотрела на него, сожалея, что пыталась оттолкнуть. Я уже не чувствовала никакой боли, только потрясающее ощущение единения с этим великолепным мужчиной, моим мужем. Но выражение лица Эдварда становилось все более испуганным и суровым.

Все произошло так быстро, что я не успела придумать, что мне сказать или сделать. Эх, надо было продумать этот момент заранее!

В глазах Эдварда вдруг отразилось такое, что я испугалась. И в следующую секунду Эдвард подтвердил все мои опасения.

- Прости, - беззвучно прошептал он одними губами и отшатнулся назад.

Ну, нет. Я не собиралась позволять ему этого. Я так долго ждала этого дня!

Удивительно ловко и быстро для человека, и особенно лично для меня, я схватила Каллена за шею, не давая увильнуть, и придала лицу самое решительное выражение, на которое только была способна. К моему изумлению, это сработало. Он замер, впиваясь в меня взглядом, пытаясь понять по моему лицу, чего я хочу. Я хотела ЕГО. Не отпущу ни за что!

Его прекрасные золотистые глаза вдруг расширились.

- Дыши! - прошептал он испуганно.

Я удивилась. А потом, опомнившись, задышала. Я что, и правда, не дышала все это время? Наверное, от испуга. От этого мне стало вдруг смешно и легко. Я виновато посмотрела в любимые глаза и робко улыбнулась. Тому, что я такая глупая. Тому, что он, по-видимому, внял моим рукам и не собирается сбегать. Тому, что я теперь принадлежу ему.

До меня дошло, наконец, насколько важно то, что произошло только что. Мою грудь наполнило ликование и счастье, улыбка стала шире. Свершилось, теперь я действительно безоговорочно и целиком принадлежу этому удивительному мужчине, моему греческому Богу, волшебнику из сказочной страны, в которую я так стремлюсь попасть, чтобы быть с ним вечность.

Глаза Эдварда вдруг засветились неподдельным счастьем в ответ на мою улыбку. Это был такой потрясающий миг! Мы вместе, навсегда, остальное неважно.

Я потянулась к Эдварду, чтобы поцеловать его. Он медлил, все еще заглядывая в мои глаза. Искал там одобрение? Ну, так оно там было. Сполна. Пусть не вздумает винить себя. Это было самое прекрасное мгновение моей жизни - понять, что мы теперь одно целое, по-настоящему. Такое же, как тогда, когда он впервые признался мне в любви. Такое же, как тогда, когда он надел на меня кольцо и сказал "Согласен!", и я поняла, что он мой. Такое же сильное чувство овладело мной сейчас: он сделал это, сделал меня своей... женой, женщиной. Все его страхи были беспочвенны, все оказалось так легко и просто! Мы вместе, мы можем быть вместе, несмотря на разницу между нами, которую он зачем-то придумал!

От этой мысли меня вдруг снова пронзило желание. Оно никуда и не уходило, просто боль на время приглушила его. Сейчас я снова почувствовала, что все мое тело продолжает медленно гореть и дрожать, а голова закружилась от одной только мысли о продолжении.

Взгляд Эдварда, наконец, смягчился, когда он прочел на мое лице то, что искал. Через мгновение он сразил меня страстными поцелуями, шепча между ними слова любви. Я хотела ответить ему, но каждый раз, когда я пыталась что-то сказать, слова застревали у меня в горле, потому что от его радости у меня перехватило дыхание, а голова снова начала кружиться. Я едва не задохнулась, когда ладони Эдварда схватили мои бедра и прижали нас друг к другу - так, как я и хотела, сильно, неистово!

- Больно? - прошептал вдруг мой любимый встревоженным голосом.

Что?! Я едва могла соображать. Больно? Нет!

С трудом кое-как разлепив глаза, я встретила его почти безумный взгляд, от которого у меня немедленно побежали мурашки по всему телу. Больно? Да даже если бы и было, за один такой взгляд я готова была умереть. Разве я сказала бы ему правду?

Но мне не было больно, и я покачала головой, с трудом сосредоточившись на ответе. Пусть только продолжает, пусть не останавливается, если не хочет, чтобы я прямо тут сейчас умерла от желания.

И тогда он сдался, поверил мне. Склонился, покрывая поцелуями мое лицо и шею, и медленно, мучительно осторожно и неторопливо начал прижиматься ко мне.

Это действительно было немного болезненно, я и не ожидала, но не настолько, чтобы разводить тут панику. Его руки и губы продолжали ласкать меня, отвлекая от боли, а мягкие, аккуратные движения были настолько нежными и неуловимыми, что хотелось большего. Как будто он хотел помучить меня посильнее. Я и сама не заметила, что стала вцепляться в его шею, пытаясь прижаться плотнее. Расстояние между нашими телами меня убивало, мне нужно было больше, чем это. Его излишняя осторожность в буквальном смысле слова сводила меня с ума. Я начала дрожать и непроизвольно выгибалась ему навстречу, желая более тесного контакта, но Эдвард, как всегда, удерживал меня от опрометчивых поступков.

Мне хотелось умолять его перестать сдерживаться, отдаться своим чувствам, но я по-прежнему не могла вымолвить ни слова, сраженная его уверенными руками, с новой настойчивостью блуждающими по моей коже. Я просто купалась в море удовольствия, задыхалась вновь и вновь от накатывающего на меня урагана сладострастных ощущений.

И тут, словно Бог услышал мои молитвы, Эдвард сорвался. От его внезапного прерывистого дыхания моя голова поплыла как в тумане. Он что, до этого не дышал? А затем с его губ сорвался удивительный звук. Это был стон чистого удовольствия, такой яркий, насыщенный чувствами и выразительный, абсолютно незабываемый, мощный, великолепный. Этот звук мгновенно отозвался во всем моем теле, пронизав меня с головы до кончиков ног, затрагивая какие-то тайные, новые, неизвестные струны в моей душе. Это было похоже на электрический разряд такой силы, что мое сознание помутилось. Кажется, я даже закричала, не в силах бороться с нахлынувшими чувствами, которые заставили меня задрожать и погрузили в беспримерную эйфорию. Боль ушла, желание теплом расползлось по всему телу, начавшись где то в области солнечного сплетения и жаром отдаваясь во внутренней стороне бедер. Боже, на секунду мне показалось, что я сейчас взлечу! Это было и страшно и... невыразимо приятно! Такое сладкое, сильное ощущение, что я вцепилась пальцами в плечи Эдварда, так крепко, что повредила бы его кожу, будь он человеком.

Но мои пальцы соскользнули с его плеч, как с мрамора, не причинив вреда. Что-то было не так. Его плечи были напряжены. Слишком сильно. Он весь был напряжен. Его дыхание стало хриплым и тяжелым, и я отчетливо почувствовала, как он замер, окаменел, словно превратился в статую, а его пальцы на моих бедрах впились мне в кожу.

Это не было больно, но я испуганно распахнула глаза.

То, что я увидела, наверное, должно было испугать меня до чертиков. Ну, как любого нормального человека с нормальным инстинктом самосохранения.

Лицо Эдварда приобрело жестокое, даже яростное выражение. Его ноздри раздувались, а глаза были черны как ночь. Его взгляд был пронзительным и страшным, и буквально впивался в мое горло. Это было настоящее лицо зверя, таким я Эдварда никогда еще не видела! Наверное, так он выглядит на охоте, мелькнула глупейшая мысль.

Затаив дыхание, я затихла и не шевелилась. Но не от страха. Все во мне воспылало от восхищения. Я видела Эдварда в его истинном обличии. Я ведь так мечтала увидеть его таким! Как завороженная я смотрела на своего любимого вампира - так птичка смотрит на королевскую кобру, не в силах сдвинуться с места, но и не желая уходить. Он был прекрасен. Он был так красив, так безупречен - хищник, а не человек. Я просто ждала, что будет дальше, и не испытывала ни капли страха! Я точно ненормальная.

Вот руки Эдварда медленно двинулись наверх вдоль всего моего тела. Его дыхание было грубым и мощным, оно со свистом вылетало сквозь нос и его стиснутые зубы, которые были слегка обнажены. Даже в таком состоянии не любоваться им было невозможно - он был само совершенство. Боже мой, как же я люблю его! Его ладони очертили мою талию, живот... Я вздрогнула, но сдержала стон, потому что не хотела, чтобы ему было еще труднее, чем есть. Что-то мне подсказывало, что лучше не делать лишних движений и помалкивать. Но я не смогла совладать с собой, когда его руки коснулись моей груди. Мое тело, не слушаясь меня, выгнулось навстречу его ладоням.

Вот он обхватил мои плечи и посмотрел на меня. Тысячи мурашек взорвались по всему моему телу, когда я снова попала в плен его глаз, ставших черными, но все таких же прекрасных. В них читалась такая мука, такая беспредельная, душераздирающая боль, что мне тотчас захотелось приласкать его, утешить! Даже под властью жажды, потеряв человеческие черты, он все равно был похож на ангела, только теперь ангела, вынужденного страдать. Я и представить не могла, насколько ему тяжело бороться, и мне так хотелось помочь!

Но во рту у меня пересохло, чтобы я могла сказать хоть слово, да и двинуться я не могла, все еще находясь под властью его чар.

С моей головой, определенно, не все в порядке, ведь я прекрасно понимала, что, вероятнее всего, от смерти меня сейчас отделяет хрупкая, тончайшая грань. Одна, любая маленькая моя или его ошибка - и все будет кончено. Однако даже тогда я не смогла почувствовать ничего, кроме притяжения. Я утонула в его бездонных глазах, я пропала, плененная его силой и могуществом надо мной.

Ну и пусть я умру. Мне стало все равно, лишь бы это было здесь и сейчас, с ним. Я принадлежу ему, и он властен сделать со мной все, что захочет.

Мое дыхание участилось даже в некотором нетерпении - чего же он медлит? Я не в состоянии была больше ждать, я сгорала от желания и любви, я ХОТЕЛА сгореть, догореть дотла.

Руки Эдварда переместились вверх, и прохладные ладони накрыли мое горло. В сочетании с пронизывающим черным взглядом это простое действие довело меня почти до безумия. Закатив глаза, я запрокинула голову, подаваясь Эдварду навстречу. Боже, я хотела, чтобы он укусил меня, сейчас. Пусть сделает это. Чем этот момент хуже других? Почему потом, а не сейчас? Какая разница, если уже все решено? Если он сделает это сегодня, мне не придется бояться, что он придумает какую-нибудь новую отговорку, лишь бы не делать меня вампиром. О том, что это может кончиться не только этим, но и в равной степени моей смертью, думать не хотелось. Ну, или, скорее, я слишком верила в Эдварда. Он не убьет меня ни при каких обстоятельствах, я это знала. Да, пусть это произойдет сейчас, хотела умолять я, но получалось лишь стонать и задыхаться. Я словно онемела.

В ответ на мой порыв Эдвард зарычал - грозно и оглушительно, но так убийственно прекрасно! Настоящий зверь! Боже мой, я от этого звука просто растеклась по кровати, как кисель, руки и ноги стали ватными, а по телу будто электрический ток пропустили. Голова закружилась так сильно, что я перестала что-либо соображать. Господи, что он делает со мной? Мне казалось, что я брежу. Пожалуйста, хотелось мне сказать, пожалуйста, Эдвард, сделай это! В действительности, кроме бессвязных стонов и его имени, я, кажется, не могла произнести больше ни звука.

Но моей безумной мечте не суждено было сбыться. Спустя мгновение его прохладные ладони исчезли с моего горла, скользнув на затылок, и я почувствовала его губы на своих. Очевидно, что моя смерть на сегодня отменялась.

Поцелуй Эдварда уже не был таким нежным и осторожным, как раньше. Он поцеловал меня страстно, но с каким-то отчаянием, и одна только мысль о том, что он, возможно, потерял контроль и не собирается больше сдерживаться, буквально пришпилила меня к кровати, вызывая сумасшедшее головокружение и расплавляя меня в бесформенную массу.

Я ответила ему порывисто, жадно вдыхая чарующий аромат его кожи. Его прохладное дыхание было настолько сладким, что я совершенно потеряла голову. Звуки, слетающие с его идеальных губ, показались мне музыкой, самой прекрасной и совершенной из всего, что я слышала. Каждый вздох или стон был такой красоты и силы, что мгновенно проникал внутрь меня, пронзал насквозь, затрагивая самые чувствительные струны моего тела. Это было... невероятно! Я не хотела упускать ни мгновения нашей потрясающей близости, но с каждой секундой все больше теряла рассудок, словно мое удовольствие было напрямую подключено к звуку его голоса! Несколько его страстных, ничем не сдержанных стонов - и я потеряла себя в этом мире, словно на самом деле растворилась в Эдварде, стала с ним одним целым. Мне казалось, я взлетела и парю, а электричество, атакующее мое тело раз за разом, возносило меня все выше в небеса. Тепло острыми, восхитительными волнами наполняло каждую мою клеточку, и это было так хорошо, что хотелось, чтобы это длилось вечность.

Если бы я знала, что близость с Эдвардом окажется столь чудесной, такой чудовищно приятной, я бы ни за что не выдержала два года! Ничего лучше и сильнее в своей жизни не испытывала! Я была потрясена. Интересно, когда я стану вампиром, это будет так же здорово, или еще лучше?

Удивительно, что я вообще смогла подумать о чем-то постороннем в такой момент, потому что в следующую секунду меня накрыло волной такого убийственного наслаждения, что мой мозг словно в желе превратился - думать больше я ни о чем не могла. Мой рот открылся, я чувствовала, что задыхаюсь, но не слышала звуков, вылетающих из меня. В ушах звенело так, что все мысли в голове закружились в причудливом клубке. Почти испугавшись своих ощущений, я распахнула глаза. Я ничего не увидела, кроме пляшущих черных точек, будто я теряю сознание. Окончательно испугаться, равно как и понять, что со мной происходит, я не успела, потому что в ту секунду, когда мои глаза открылись, тысячи ослепительно сладких фейерверков взорвали каждую клеточку моего тела, которое я едва чувствовала, унося меня из этого мира окончательно. В другой мир - сказочный, неотразимый, прекрасный! Даже в ватных руках и ногах струился ток, расплавляя мое тело и делая меня похожей на жидкую массу, растекшуюся по кровати. Из моего горла вырвался крик, и меня не стало. Я исчезла, растворилась в этом волшебной ощущении счастья и удовольствия.

======== * * * * * ===========

Непреодолимо клонило в сон. Я попробовала пошевелиться, чтобы понять, где я и что со мной, и тут же почувствовала холодные руки Эдварда, обнимающие меня крепко-крепко, и от этого стало вдруг так хорошо... Если бы можно было подобрать описание моим ощущениям, то я сказала бы, что каждая клеточка моего тела пела песню, а душа счастливо смеялась. Мы сделали это, и, судя по тому, как я себя чувствовала, все страхи Эдварда не оправдались. Наклонив голову, я поцеловала Эдварда в плечо. В ответ он стиснул меня так сильно, что я чуть не задохнулась! Развернувшись кое-как, потому что он явно не собирался выпускать меня, я устроилась на его прохладной груди, радуясь, что мой любимый вполне может заменить мне кондиционер! У каждого свои преимущества. Не в силах больше бороться со сном, я сладко зевнула.

- Ты спишь? - услышала я умиротворенный шепот.
- Сплю, - еле выдавила я. Все-таки слишком много впечатлений за один вечер, веки неудержимо смыкались.

Последним, что я услышала, был тихий смех моих любимых серебристых колокольчиков. Пусть и во сне все остается таким же идеальным, как сейчас...
_________________

Новая глава.Начинаю читать.

 » Глава 23 Чудовище

Глава 23 Чудовище

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

Первое, что я почувствовал после своего помешательства - страх. Все-таки это случилось. Я потерял контроль. Холод ужаса прокатился внутри моего тела и сковал его.

А потом я услышал сердцебиение. Оно было совсем рядом, буквально билось в мою грудь. Немного быстрее обычного, но ровно и сильно, как у ЗДОРОВОГО человека. ЧЕЛОВЕКА, что было не менее важно. Уж если бы я укусил, я бы это знал.

Облегчение, настолько сильное, что отозвалось болью, пронзило меня. Я распахнул глаза.

Белла лежала в моих объятиях, на ее губах блуждала улыбка, и она явно проваливалась в сон. Ее совершенно счастливое лицо - это первое, что мне бросилось в глаза.

Боже мой, неужели все НОРМАЛЬНО?

Я не верил. То, насколько я рисковал, казалось сейчас полным безумием. Сумасшествием, верхом безответственности. Нельзя, нельзя было уступать, нельзя соглашаться.

И все же я признавал, что я смог. Справился. Ничего же не произошло. И улыбка, так трогательно сияющая на любимых губах, служила неоспоримым свидетельством этого.

И я расслабился. Выдохнул. Я позволил себе быть счастливым. Улыбнулся. Нежно, чтобы не разрушить сон Беллы, я прильнул к ее губам. Едва касаясь, легко и трепетно.

Она улыбнулась шире, но глаз не открыла, зато обвила мою шею рукой и потянулась ко мне. Я перевернулся на спину, и Белла устроила голову на моем плече, закинула на меня ногу и крепко-крепко прижалась. Счастливо вздохнула.

- Я люблю тебя, - прошептал я.
- Я тоже тебя люблю, Эдвард.

Я слегка покосился на ее лицо, но, казалось, она безмятежно спала.
- Ты спишь? - уточнил я на всякий случай.
- Сплю, - выдохнула она сонно.

Я тихо рассмеялся. Чуть улыбаясь, я отрешенно пялился в потолок, нежно, кончиком большого пальца, очерчивая плечо жены.

Минута за минутой прошедшей близости всплывали в голове, пока Белла сладко засыпала на моих руках. Я помнил каждый вздох, каждый стон, дарованный мне. Запомнил мельчайшие оттенки потрясающе мягкой кожи, дрожащей от моих прикосновений. Вздрогнул от воспоминания пронизывающего момента, когда она стала МОЕЙ. Вздохнул и закрыл глаза, прокручивая этот миг еще и еще раз. И потом: как все закружилось в вихре захватывающих ощущений, удовольствия за пределами моего понимания. Это было... невероятно. Намного сильнее и лучше, чем я представлял себе. Я мог только предположить, насколько это будет умопомрачительным, когда Белла станет такой, как я, и мне не придется сдерживаться.

Стоило только подумать об этом, как непрошеные фантазии заполнили мою голову. Впервые за все время, что мы вместе, я не думал об обращении, как о чем то исключительно чудовищном. Близость с любимой изменила меня, я чувствовал перемены. Я стал ДРУГИМ.

Я попытался найти описание новым чувствам, что наполняют меня.

Во-первых, исчезло напряжение, обусловленное необходимостью держать дистанцию. Раньше я только ХОТЕЛ быть ближе, теперь я МОГ себе это позволить, не чувствуя ограничений. Ну, кроме самого очевидного - контроля над собой. Но это казалось несущественной мелочью, смешной платой за ВОЗМОЖНОСТЬ этого.

Во-вторых, мое отношение к Белле стало другим. Не знаю, хорошо ли это, но я вдруг ощутил себя так, будто приобрел ПРАВА на нее. Несмотря на все признания в любви, на таинство свадьбы, соединившее наше сердца, только сейчас я осознал, что она стала МОЕЙ, и я не мог отринуть это чувство. И раньше я ловил себя на чрезмерном собственничестве, боролся с ним, но сейчас оно перешло все мыслимые пределы. МОЯ. Мне хотелось рычать от удовольствия, это был первобытный инстинкт, о существовании в себе которого я даже не подозревал.

И, в-третьих, моя нерешительность, неуверенность в правильности наших отношений, исчезла. Считая себя недостойным девушки, неспособным быть с ней полноценно, я оставлял за ней право найти себе кого-то более подходящего. Теперь же одним основанием считать себя хуже других стало меньше. Мы могли быть обычной парой, как и любая другая, даже если Белла останется человеком. Как я мог раньше даже подумать о том, чтобы уступить ее другому? Сейчас это казалось мне абсолютно невозможным. Никогда!

Пока я купался в собственном счастье, Белла глубоко заснула, без сновидений. Ее дыхание было спокойным и умиротворенным. Она прижималась ко мне, спасаясь в моих объятиях от удушающей жары, и моя нужность приносила мне еще одно, дополнительное чувство удовлетворения.

Я с наслаждением вдохнул аромат ее волос, смешанный с солоноватым запахом морской воды. Возможно, он не был самым приятным, перебивая ее естественный запах, так мною любимый, но воспоминание о ее волосах, покачивающихся в легких волнах океана, и горящих глазах взволновало меня. В следующий раз нужно будет сделать это в воде, возможно, днем, при свете солнца, подумал я.

В следующий раз? Я посмеялся над собой. Вот я уже и планирую следующий раз. Страх и нерешительность сменились абсолютным принятием? Когда я успел так перемениться? Да, я не мог не признать, что удовольствие, которое принесла мне близость, было волнующим. Не только и не столько физически, сколько сделало нас роднее, еще на шаг ближе друг к другу. Несомненно, мне хотелось бы повторить этот опыт, когда-нибудь. Но разве не будет разумнее больше не рисковать, даже если все прошло почти благополучно? К тому же, прежде чем что-то планировать, я должен был услышать, что скажет Белла. Мои желания окажутся всецело бесполезными, если она не разделит моего энтузиазма. И я не посмею просить ее об этом, потому как, несмотря ни на что, опасность для ее жизни по-прежнему оставалась. Было бы лучше для нас обоих, если бы я не думал об этом как о чем-то возможном. Одного раза вполне достаточно. Я выполнил условие. Совершенно незачем рисковать и дальше. Мы вполне можем подождать до обращения. До обращения? Я снова удивился себе. И когда это я стал таким сговорчивым?

В этот момент Белла зашевелилась и повернулась на другой бок, двигаясь так, чтобы прижаться ко мне спиной. Я обнял ее, и она с облегчением вздохнула. Обхватила подушку руками и прижала ступни к моим прохладным ногам. Я не мог не улыбнуться. Это было настолько по-человечески, и так трогательно. Впервые мы могли лежать вот так, прижавшись друг к другу обнаженные, без преград в виде одежды и одеял, и моя кожа не вызывала дискомфорта, а даже, наоборот, помогала. Я чувствовал себя почти... человеком.

Я просунул одну руку под мягкую талию любимой, чтобы иметь возможность крепче прижать ее к себе. Кожа на ее животе была теплой, а не горячей, потому что до этого соприкасалась с моей. Спина же блестела от испарины. Не могу сказать, что мне это не нравилось. Ее запах витал вокруг, он обволакивал меня, погружал в себя, но вызывал теперь совсем другую реакцию, нежели раньше. Не жажду. Не ту жажду. Единственное, что мне не нравилось, являясь неприятным напоминанием о моей слабости и заставляя тут же нахмуриться, это белые перья, которые были повсюду - на ее коже и в волосах. Отвратительно было осознавать, что я не смог держать свои зубы в узде, несмотря на то, что подушка убедительно доказывала - это победа.

Я поежился от воспоминания, насколько близок я был к тому, чтобы... Нет, это неправда, поправил я себя, вытряхивая из головы мрачные мысли. Мне не хотелось бы очернять себя в своих глазах. Если бы я был близок, подушка не помогла бы ситуации. Я не мог ненавидеть себя за подушку. Она стала моим спасением.

Я придвинулся ближе, так, что мое лицо упиралось Белле в затылок, и тихонько убрал ее спутанные волосы в сторону. Теперь я мог дыханием охладить разгоряченную кожу на шее и плече. Мне нравилось чувствовать себя полезным - кем-то, в ком она нуждается. Сейчас и всегда.

Осторожно и незаметно, как умеют только вампиры с их совершенным осязанием, я свободной рукой легко снимал влажные перышки, налипшие на плечо и спину любимой, и выбрасывал их за себя. Когда кожа освободилась от неприятного напоминания, мне стало легче.

Я обвил руками мягкую талию и тесно прижал ее горячую спину к своей ледяной груди. Белла вздохнула, выставила вперед колено и локоть, и я ощутил ее желание прильнуть ко мне еще сильнее. Ее было жарко, и моя кожа явно приносила облегчение. Может, я не был так уж прав в своем стремлении сделать все идеально? Может, я перестарался, и такая сильная жара совсем ей не по вкусу?

Белла немного повернулась, развернув голову ко мне так, что мой нос уткнулся прямо во впадинку за ушком, отчего я резко втянул воздух. Мое прохладное дыхание овеяло ее щеку. Губы любимой тронула легкая улыбка, а ее рука легла на мою шею. В этом простом движении было что-то неуловимо новое. Ушло стеснение и робость, присущие ранее Белле всегда, даже во сне. Это был жест женщины, обнимающей любимого мужчину. И я понял, что еще изменилось в нас. Я больше не чувствовал себя семнадцатилетним влюбленным подростком, я стал мужем ей, ее мужчиной.

Эта новость мне понравилась. Украдкой - так, чтобы не побеспокоить ее сон - я стал целовать кожу за ее ушком и вокруг него. Я просто не мог удержаться, ведь она была так близко... Ее запах в жарком воздухе был очень силен, он буквально пьянил меня. Ощущение мягкого тела в моих руках вкупе с ароматом пробудили поток воспоминаний о недавней близости. Мне захотелось вновь прикоснуться к шелковистой коже, ощутить ее тепло и трепет. Моя рука поднялась и неуверенно коснулась виска девушки, убирая налипшие волосы, а затем двинулась вниз, очерчивая линию подбородка и бьющуюся дорожку пульса. Я действовал предельно осторожно, чтобы не разбудить Беллу. Легонько целовал ее шею и волосы, незаметно проводил кончиками пальцев по руке и плечу, изгибу талии и бедру. Ее кожа была шелковистой, нежной и теплой, а тело - совершенным.

Белла спала, как ангел. Я улыбался, глядя на расслабленные черты ее лица. Она действительно спала, мои ласки не будили ее, не мешали. Но каждый раз, когда я ее касался, ее тело немного подавалось ко мне, будто она и правда была моим магнитом.

Теперь, когда я МОГ себе позволить это, стало совершенно невозможно перестать хотеть быть ближе к ней, прикасаться к ее обнаженной соблазнительной коже. Вся нежность, что я испытывал к этой невероятной, хрупкой, любимой девушке, воплотилась в этом естественном желании.

Я вдруг почувствовал себя... странно. Мне уже было мало этих прикосновений, я хотел большего. Хотел услышать ее ответные вздохи, ускоряющееся сердцебиение. Вновь увидеть глаза, горящие растопленным шоколадом любви, ощутить вкус взаимного поцелуя.

Далеко не сразу я понял, куда ведут мои мысли. Может, нагота наших тел, тесно прижатых друг к другу, сыграла злую шутку со мной, а может, воспоминания о ночи взбудоражили меня. Как бы то ни было, мои прежние барьеры и принципы исчезли, и я вдруг с удивлением осознал, что забыл посчитать еще одно в себе изменение. Близость пробудила во мне новую жажду, неистовую и не менее сильную, чем другие. Я хотел свою жену. Прямо сейчас я поймал себя на том, что мои руки обхватили талию девушки. Так аккуратно, чтобы не разбудить ее, я медленно положил ладони на живот Беллы и так же медленно прижал к себе. Я едва сдержал стон от ощущений, взорвавшихся во мне. Я хотел свою жену. Сейчас. Снова.

"Это так же трудно контролировать, как и жажду, Эдвард, - рассказывал Джаспер. - Стоит хоть раз попробовать и все, ты пропал."

Чувствуя небольшое, но ощутимое головокружение, я осознал, что это может стать проблемой. Это как выпустить джинна из бутылки, открыть ящик Пандорры... Меня уже пронизывали электрические токи, пока я пытался осознать эту новую реальность. И, как только я попытался этому сопротивляться, все стало еще хуже... Понимание, что теперь это можно себе позволить, открывало столько возможностей...

Я с беспокойством посмотрел в сторону окна - рассвет только-только занимался, было слишком рано будить Беллу. Да и не посмел бы я... Или посмел?...

Мои руки, не слушаясь меня, продолжали прижимать тело Беллы к моему, пальцы чертили нежные узоры на мягком животе.

Я попытался уговорить себя подождать. Это не принесло абсолютно никакого результата. Я не хотел ждать.

Масштабы моего эгоизма настолько поразили меня, что я немедленно убрал руки. Не я ли некоторое время назад посчитал, что стоит ограничиться одним разом ради безопасности любимой? И что же, я так просто сдамся? Ну, нет. Как минимум, нужно дать Белле выспаться, и узнать, что она скажет поутру. В конце концов, она всего лишь человек! Я должен помнить об этом!

Удовлетворенный принятым правильным решением, я вздохнул и вернулся к тому, с чего начал. Втягивая сладкий аромат, я выдыхал прохладный воздух на шею Беллы. Тихонько я прикладывал ледяную ладонь то к ее влажному лбу, то к шее, то к плечу.

Первые лучи раннего солнца проникли в окна и осветили рассеянным светом нас и наше ложе любви. В каштановых волосах Беллы заиграли солнечные зайчики, высвечивая медно-красные пряди. Я приподнял голову, чтобы получше рассмотреть их и умиротворенное лицо спящей жены. Она была невероятно красива.

Вновь не удержав порыв, я провел пальцами по персиковому румянцу на щеке, очертил плавный изгиб изящной шеи.

И тут я увидел ЭТО на ее плече.

Багровеющий отпечаток моей руки.

Пальцы повисли в воздухе, не достигнув цели. Я замер. Весь мир замер вокруг меня.

Расширившимися глазами я смотрел на отметину, пока смысл произошедшего доходил до меня.

Я. Причинил. Ей. Боль.

Это не могло быть правдой. Мой мозг отказывался принимать это.

Мертвенный холод сковал все мое тело. Я не мог двинуться с места. Не мог ни о чем думать. Не мог произнести ни звука.

Потрясение длилось почти минуту, пока я не проследил взглядом за отпечатком и не увидел его продолжение на предплечье и ниже на запястье. Еще не заметные человеческим глазом, я видел следы своих прикосновений. Неотвратимые и безжалостные доказательства моей чудовищной сущности. Даже не прикладывая руки к нежной изувеченной коже, я видел, что следы в точности повторяют контуры моих пальцев.

Оцепенев, я не мог осмыслить это. В моей голове не укладывалась правда, она резала глаза.

Отодвинувшись, насколько позволили мои руки, все еще обнимавшие Беллу за талию, я внимательно осмотрел доступную мне часть спины и шеи. Я не мог поверить в то, что вижу. Едва заметные следы - ПОКА едва заметные - покрывали практически всю поверхность кожи. Крошечные поврежденные капилляры, разорванные сосуды - все это превратится в скором времени в наглядное свидетельство моей силы и жестокости.

Время остановилось. Ужас медленно и уверенно зарождался в глубинах сознания, отравляя все мое тело и мысли, словно яд. Мой рот открылся в немом крике.

НЕТ!

Это не может быть правдой!

Я причинил ей боль... Как я мог?!

Быстро высвободив руку, даже не потрудившись подумать об осторожности, я вскочил с кровати. Я не знал, зачем. Я просто стоял и смотрел, пытаясь осмыслить и принять то, что сделал.

Невозможно.

Белла лежала, трогательно подложив ладошку под щеку, в волосах запутался белый пух, по всему телу тоже налипли перья, но это не мешало мне видеть... Вся ее спина и даже ноги были покрыты узором на моих глазах проявляющийся синяков, и все они имели форму моих пальцев.

К ужасу, сковавшему меня изнутри, добавились отчаяние и боль. Ночь, которая должна была стать апофеозом нашей любви и нежности, я превратил в ночь своего позора и ее страданий.

Я не мог двинуться с места. Я должен был обойти вокруг, посмотреть на тело любимой с другой стороны, но страх и боль пригвоздили меня к месту.

Белла зашевелилась, переворачиваясь на живот,и, высвободив руку, протянула ее на то место, где только что лежал я. Она искала меня.

Я застыл ровно на секунду, а затем отшатнулся назад, к стене. Прижавшись, я впился взглядом в багрово-синие следы на ее второй руке и ребрах, чуть ниже лопатки. Боль полоснула насквозь, она даже ослепила меня на некоторое время. Закрыв глаза и тяжело дыша, я стиснул челюсти.

А потом пришла ярость. Я сжал кулаки и с ненавистью посмотрел на свои руки. Если бы я мог, если бы был хоть один способ, я сейчас вырвал бы их с корнем и уничтожил. ЧУДОВИЩЕ!
Как я мог даже помыслить прикоснуться к ней? Как мог думать, что способен быть с кем-то настолько хрупким и сдержать монстра, живущего во мне? Эгоистичное чудовище! Я только что своими руками уничтожил робкое счастье, едва зародившееся, втоптал в землю все, что с таким трудом построил за эти годы. Я столько времени работал над собой, подавляя желания, осуществление которых считал опасным и невозможным, столько боролся, чтобы обуздать инстинкты, и вот теперь видел открытое свидетельство своей правоты, того, что все мои усилия оказались напрасными.

Мои руки, стиснутые в кулаки, задрожали от опустошающей ненависти к самому себе. Я не должен был соглашаться. Не имел права... Как я мог пойти на такое? Почему допустил это?

Мое внимание вдруг привлекло что-то, чего я ранее не заметил. Белла немного вытянула вперед правое колено, и моему взору открылась гематома, такая яркая и темная, что испугала меня. Два медицинских образования давали мне достаточное представление о серьезности ушибов. Я метнулся к кровати, разглядывая лиловое пятно на бедре девушки, плавно переходящее на живот. Оно было огромным, и я не мог увидеть, как далеко оно простирается. Я пожалел, что не умею рыдать, когда новая догадка повергла меня в еще больший шок, чем раньше.

Что, если это только вершина айсберга? Что, если есть и внутренние повреждения? Что, если Белла в опасности?

От последней мысли ледяной ужас вырвал из моего горла судорожный вздох. Я заскрежетал зубами, страх мешал думать. То, что Белла безмятежно спит и не чувствует боли, еще ничего не значит. Все может измениться, когда она проснется...

Что делать?

Вскочив, я схватился за голову. Должен ли я разбудить ее, чтобы осмотреть? Быть может, нужно срочно отвезти ее в Рио, показать врачу? Там могли бы сделать рентген...

Я уже представлял себе проблемы - полиция обязательно заинтересуется, каким образом были получены травмы. Это привлечет много внимания, которого я не мог себе позволить. Конечно, это не имело значения, когда на кону стояли жизнь и здоровье Беллы, и я, не колеблясь, пошел бы на этот риск ради нее.

Потом я вспомнил о Карлайле. Я должен позвонить ему. Естественно, он сразу приедет, хотя это займет слишком много времени, которого, возможно, у Беллы нет. А может, лучше будет, если мы сами вернемся домой. Там у отца будет все нужное оборудование, чтобы обследовать Беллу.

Мысль о том, что придется смотреть отцу в глаза, была подавляющей. Беспредельный стыд охватил меня, как только я представил, что Карлайл будет осматривать повреждения, нанесенные мной - сыном, в которого он верил. Не оправдавшим его надежд. Не оправдавшим моих надежд. И - ее.

Сгорая от чувства вины и страха за жизнь любимой, я присел на колени на краешке кровати, не решаясь подойти ближе. Протянул к девушке руки в безмолвном жесте отчаяния, но не осмелился дотронуться до нее.

Кровоподтеки проступали все отчетливее. Я наблюдал это какое-то время, а потом опустил лицо в ладони. Оцепенев, совершенно растерянный и неподвижный, я простоял так какое-то время, пытаясь принять решения о том, что делать дальше. Я должен позвонить Карлайлу, я знал это. Должен, но мне было страшно.

А затем, внезапно, я вспомнил о существовании Элис. Как за спасательный круг, я ухватился за эту мысль. Наверняка, она уже знает будущее. Она подскажет мне правильный выход. Возможно, она даже уже сказала отцу, что мы возвращаемся, увидев этот вариант в своей голове. В любом случае, разговор с Элис поможет мне. Определиться или успокоиться.

Все еще неуверенный, я медленно поднялся. Белла лежала все в той же позе, только разводы стали заметнее. Обреченно и с болью я смотрел на них, уже не удивляясь, что их стало даже больше. Белла сладко спала и не было похоже, что ей больно. Это ничего не значило, но давало мне маленькую надежду, что внутренних травм нет. Но я должен был знать это наверняка.

Схватив телефон, я выбежал на берег. Несколько минут я собирался с духом, сжимая в руке трубку так, что она вот-вот развалится на части.

Если бы что-то случилось, Элис бы позвонила, убеждал я себя. А если нет? Что, если она была занята? Такое тоже бывало...

Отбросив сомнения, я набрал номер.

К телефону долго никто не подходил. Слишком долго, и я поверил, что Элис и вправду была занята. Наконец в трубке раздался звонкий голосок.
- Да?
- Элис? - я замолчал, не находя сил задать вопрос, который собирался, мучительно стиснув зубы.
- О, Эдвард! - совершенно будничным, непринужденным тоном пропела сестра, но затем добавила взволнованно: - Что-то случилось?
- Как у вас дела? - напряженно спросил я совершенно не к месту.

Элис почувствовала неладное:
- Эдвард, у тебя все в порядке? - беспокойство в голосе сестры стало более ощутимым.
- Ты что-нибудь видишь? - прошептал я, сам задавая вопрос вместо ответа.

Элис надолго замолчала.

Я ждал, почти в панике. Кто знает, что она увидит: может, срочный приезд Карлайла, может, наш прилет, а может, и все подробности моего падения... Я не был готов ни к одному варианту. Сжав зубы, я ожидал свой приговор.

- Эдвард, я не вижу ничего плохого, - наконец, тихо произнесла Элис, слегка озадаченно.

Я выдохнул. Облегчение от ее ответа было настолько сильным, что, казалось, оно сейчас материализуется в воздухе и его можно будет потрогать.

- Элис, - все-таки уточнил я, сглотнув, - Когда мы возвращаемся?
- Ох, Эдвард, тебе что, уже не терпится назад?
- Элис, пожалуйста!
- Ну, ладно, ладно, - минутная пауза. - Ничего не вижу. Вы, значит, не решили еще.
- А материк? - спросил я, внезапно вспомнив свою идею насчет того, чтобы показать Беллу местным врачам. - Ты видишь, что мы плывем в Рио?
- Извини, но нет, - жестко отчеканила Элис, явно теряя терпение от моих вопросов. - Эдвард, да что случилось? - требовательно спросила она, а затем понизила голос: - ВСЕ в порядке?
- Да, - поколебавшись, выдавил я.
- Что-то голос мне твой не нравится. Как ВСЕ прошло?

Я не хотел отвечать. Наверное, это было проявлением малодушия, но обсуждать эту тему мне вовсе не хотелось. Все, что нужно, я выяснил, и теперь желал лишь одного - поскорее закончить нелепый разговор. Не утруждаясь объяснениями, я тихо ответил:
- Спасибо, Элис, ты мне очень помогла. Можешь передать всем, что все... нормально. Прощаюсь. Я позвоню, если что.

И я поспешно нажал кнопку, дабы избежать дальнейших расспросов. Может, Элис не видела подробностей, и для нее имело значение только то, что Белла жива, а может, сестра защищала меня, сохраняя тайну, в том числе и от меня самого. В любом случае, выяснять это сейчас мне хотелось меньше всего.

Наклонив голову, я некоторое время простоял, молча собираясь с духом, чтобы вернуться к Белле. Я должен быть рядом, когда она проснется, должен найти в себе силы и смелость взглянуть в ее глаза. Я уже представлял себе плескающиеся в них море любви и доверия, которых я не заслужил. Что скажет она теперь, когда поймет, что все мои предупреждения стали явью, воплотившись в кошмаре, сотворенном моими руками? Когда увидит наглядное подтверждение худшей моей стороны? Как посмотрит на меня, после того как я убил в зародыше лучшее, что могло быть между нами?

Тяжело вздохнув, я проследовал в дом. Бросил телефон на тумбочку. Помедлил.

По крайней мере, я смогу облегчить ее страдания, охлаждая болезненные участки. Пусть даже мне придется весь день провести, прикладывая к ним свои ледяные руки, я сделаю это. Сделаю больше, что угодно, чтобы загладить свою вину. Чтобы она простила меня.

Стараясь не смотреть на истерзанное тело любимой девушки, я подошел к кровати, словно снегом, припорошенной перьями. Белла передвинулась и сейчас занимала то место, где до этого лежал я. Я печально улыбнулся этому факту. Аккуратно, чтобы не потревожить любимую, я прилег поодаль, глядя в потолок. Но, стоило мне лишь чуть-чуть случайно задеть ее, как Белла тотчас же зашевелилась и прильнула ко мне все телом. Конечно, я сразу обнял ее, разве я смог бы иначе? Я помог Белле с комфортом устроиться на моей груди, искренне надеясь, что ей не слишком больно теперь прижиматься к моему каменному телу. Как минимум, я приносил ей прохладу. Хотя бы это.

Облегченно вздохнув, только когда почти целиком улеглась на мне, Белла вновь провалилась в глубокий сон, крепко обняв мою шею и даже сцепив на ней руки. Не желая отпускать. Я и не собирался сбегать. Я бы провел так вечность... Жаль только, что я оказался недостаточно надежен, чтобы заслужить такое право.

Стиснув зубы, я с горечью пялился в потолок, считая секунды до ее пробуждения. С ужасом и обреченностью ожидая, что Белла скажет, когда увидит, что я натворил.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Время тянулось мучительно медленно, а Белла, как видно, решила побить все рекорды по продолжительности сна. Солнце встало, поднялось над горизонтом и уже повисло в зените, когда, наконец, сердцебиение немного ускорилось, и Белла начала чаще менять положение тела, что означало ее скорое пробуждение.
Тонкие руки крепче стиснули мою шею и, могу поклясться, она улыбнулась сквозь сон. Неужели она не чувствует боли? Мне казалось, такие повреждения не могли остаться незамеченными...

Сжав челюсти, я ждал, боясь даже вдохнуть. Я лишь медленно провел пальцами вдоль ее позвоночника туда и обратно, едва касаясь, чтобы не причинить новую боль.

К своему удивлению, я услышал тихий смех.
– Что смешного? – напряженно поинтересовался я.

Белла снова захихикала, прежде чем ответить:
– Никуда не денешься от человеческой природы.

Я промолчал, не понимая, о чем она. По всему, она сейчас должна была уже почувствовать, что с ней что-то не так, а вместо этого она смеется. Я должен был догадаться, что Белла снова удивит меня, показав совсем не ту реакцию, которой от нее ожидают.

Я не смотрел ей в глаза. Ее сердце пропустило удар, когда она заметила мое неестественное напряжение. Подняв голову и увидев мое лицо, Белла вздрогнула. Ну вот и все...

Я медленно перевел с потолка на лицо любимой свой взгляд, полный сожаления и страха, и с трудом удержал стон от того, что увидел. Ее губы были красными и припухшими, а на нежной хрупкой скуле красовался синеющий отпечаток моих пальцев.

– Эдвард? Что случилось? - во внезапно дрогнувшем голосе Беллы звучало удивление, ее прекрасные глаза смотрели на меня испуганно и беспокойно, с заботой. Как будто она переживала за МЕНЯ. Впрочем, как и всегда.
– Ты еще спрашиваешь? – еле выдавил я, кривясь от отвращения, что я сделал это с ней. Боже мой, даже лицо... У меня не было сил продолжить. Я едва мог смотреть на следы, оставленные мной, и не провалиться сквозь землю от стыда и ужаса. Мне хотелось приласкать каждый сантиметр ее тела, которому я причинил боль, хотелось встать на колени и молить, молить о прощении. Но я не смел даже пошевелиться, погребенный под тяжестью вины.

Белла больше ни слова не говорила. Ее взгляд был внимательным, изучающим. Испуг и непонимание я читал в ее глазах. Не боль, не ненависть, не осуждение. Пока еще нет. Неужели она не чувствует, как болит ее тело? Почему до сих пор не прислушалась к собственным ощущениям? Почему смотрит, пытаясь понять, что со МНОЙ, тогда как дело все в ней! Я снова столкнулся с непреодолимыми трудностями в попытке прочесть ее закрытый разум. Мне никогда не понять хода ее мыслей.

– О чем ты думаешь? - тихо озвучил я свой вопрос, разглаживая кончиками пальцев морщинки на ее лбу.
– Ты расстроен, - прошелестела она. - А я не понимаю. Я что, что-то не так…
– Ты сильно пострадала? - перебил я ее попытку обвинить себя. - Только правду, Белла, пожалуйста, не надо ничего преуменьшать.
– Пострадала? – искреннее изумление в ее интонации обескуражило меня.

Белла, наконец, отвела от меня обеспокоенный взгляд, обратив внимание на себя. Я ждал, пристально наблюдая, как она двигает руками, ногами, поводит плечами. Что ж, это должно было немного меня успокоить - по крайней мере, значительных травм у нее точно нет. Ни переломов, ни внутренних повреждений - иначе уже раздались бы крики. Но меня удивило, что она так легко относится к боли - невозможно, чтобы она не чувствовала ее! Все ее тело было сплошь покрыто синяками!

– С чего ты решил? - наконец, высказалась Белла. - В жизни себя лучше не чувствовала.
– Перестань! - прорычал я раздраженно, откидываясь на подушку и с досадой закрывая глаза. Может, она вздумала так успокоить меня? Только такой ответ и напрашивался, зная Беллу и ее тягу всегда ставить чужие интересы превыше своих, лишь бы защитить близких от страданий.
– Что перестать? - недоумение в голосе Беллы было настолько неподдельным, что трудно было не поверить.
– Перестань меня выгораживать, - пояснил я сквозь зубы. - Я чудовище, у которого хватило ума согласиться…
– Эдвард! Не говори так! - ее голос перешел на отчаянный шепот.

Да неужели же она не видит, что с ней, не ощущает?!
– Посмотри на себя, Белла, - прошептал я вымученно. - А потом уже убеждай, что я не чудовище.

На несколько долгих секунд повисла тишина. Я боялся открыть глаза, так и лежал, застыв и не дыша, ожидая.

– Откуда эти перья? – с любопытством спросила Белла.

Перья? При чем здесь перья? Мне пришлось втянуть носом воздух, подавляя негодование, прежде, чем я смог ответить:
– Я разорвал зубами подушку. Может, две. Но я НЕ ОБ ЭТОМ!
– Подушку? Зубами? Но почему?

Черт возьми, она обратит наконец внимание НА СЕБЯ?! Моему терпению пришел конец.

Резко поднявшись, я схватил ее руку и вытянул вперед - так, чтобы она УВИДЕЛА.
– Белла, да посмотри же ты! – воскликнул я. – Вот, гляди!

На лице Беллы отразилась целая гамма чувств. Понимание, наконец-то. Удивление, шок, недоумение... Она вскинула брови, несколько раз, пока рассматривала следы моего преступления, и каждый ее взгляд на себя заставлял сжиматься мое мертвое сердце. Она недоверчиво ткнула тонким пальчиком пурпурный припухший синяк на предплечье, но даже не вздрогнула. Ее сердце продолжало биться ровно и спокойно, как будто ничего необычного не случилось, мое же, казалось, умирает, снова. Не оставляя ей никакой возможности оправдать меня, я приложил свою руку к отпечатку на плече - его очертания точно совпали с контуром моих пальцев.

– Мне… так жаль, Белла... Я знал... Я не должен был… - слова застревали у меня в горле, я не чувствовал себя вправе даже просить прощение, я был виноват целиком и полностью. Не было ничего, чем я мог бы оправдать то, что натворил...

Со стоном уткнув лицо в ладони, я выдавил сквозь зубы, утопая в безмерном чувстве вины:
- Я так сожалею, даже не могу передать это словами, как я перед тобой виноват.

Наступила долгая мучительная тишина. Я подавленно молчал, замерев в напряженном ожидании приговора. Что она скажет? Обвинит? Попытается утешить? Я не был готов ни к первому, ни ко второму. Я бы хотел повернуть время вспять, исправить все... Если бы это было возможно... я бы ни за что не решился...

Спокойное дыхание и сердцебиение рядом со мной уже не удивляло меня, но молчание... Его было перенести гораздо тяжелее, чем вполне заслуженные крики и обвинения.

– Эдвард… - тихо позвала меня Белла через несколько минут. В ее тоне не было ни капли осуждения.
– Эдвард! - повторила она громче и попыталась отнять мои руки от лица.

Я даже не шевельнулся. Я молил, чтобы она уже озвучила то, что думает.

Ее теплые ручки соскользнули и исчезли, оставив после себя пустоту, которую мне нечем было заполнить. Мое сердце болезненно сжалось. Но она сказала вовсе не то, что я готовился услышать.

– Эдвард, я ни о чем не жалею, - тихий, успокаивающий голосок больно ранил, усиливая и без того невыносимые муки совести. - Я… я даже передать не могу. Я так счастлива! И этим все сказано. Не сердись. Со мной все хоро…
– Не надо! – прервал я ее попытку утешения, от этого мне стало только хуже. – Если не хочешь, чтобы я сошел с ума, не вздумай говорить, что с тобой все в порядке.
– Но так и есть, – прошептала она с убежденностью.
– Белла! - укоризненно воскликнул я, не желая, чтобы она успокаивала меня ни в малейшей степени. Уж лучше бы она кричала.

Отважившись поднять глаза, я ожидал чего угодно, только не сочувствие и понимание в ее лице.

Поймав мой взгляд и удерживая его, Белла твердо произнесла, чеканя каждое слово:
– Не порть мое счастье. Я. Правда. Счастлива.

Прозвучавшие в словах решительность и искренность поколебало мою убежденность в собственной правоте. Ее сердце билось ровно - этот главный детектор лжи свидетельствовал, что она говорит правду.

– Я все испортил, – прошептал я, уже с сомнением.
– Прекрати! - вскрикнула Белла так грозно, что я захлопнул рот, скрежетнув зубами.
– О-ох! – простонала Белла с чистой досадой. – Ну почему ты не можешь прочесть мои мысли?

Моя челюсть отвисла от изумления:
– Это что-то новенькое. Тебе же нравится, что я их не читаю?
– А сейчас жалею.
– Почему?

Белла всплеснула руками и в отчаянном жесте с размаху обрушила свои маленькие ладошки мне на грудь. Я вздрогнул, открыв рот. Она ударила меня?

– Потому что, - заговорила Белла быстро и со злостью, - ты почувствовал бы мое счастье и перестал терзаться попусту! Пять минут назад я была счастлива. Абсолютно, безгранично и безмерно. А теперь… Теперь я злюсь!
– Я этого заслуживаю, - еле выдавил я.
– Ну, вот, я на тебя зла! Доволен?

В ее голосе было столько негодования, столько муки и обиды, что мне стало еще больнее. Мог ли я сделать еще хуже, чем было? По-видимому, да. Вот только как все исправить, я не знал.
– Нет, – вздохнул я. – Как я могу теперь быть чем-то доволен?
– Именно! – отрезала она в ответ. – Поэтому я и злюсь. Ты рушишь мое счастье, Эдвард.

Что я мог сделать? Что же она хочет от меня? Чтобы я притворился, что все в порядке? От этого ей станет легче? Имею ли я право делать вид, что ничего страшного не произошло?

Я покачал головой, не понимая мотивов ее столь безразличного отношения к собственной персоне. Мы буравили друг друга глазами - я настороженно, Белла негодующе.

Затем ее взгляд смягчился, а голос, когда она заговорила, зазвучал ласково, заверяюще:
– Мы понимали, что будут сложности. А все оказалось гораздо проще и легче. Так что ничего страшного, – она провела пальцами по руке. – Для первого раза, когда мы оба не знали, как все пройдет, по-моему, просто чудесно. Немного практики…

Ее слова вылетали так просто, легкомысленно. Я не мог поверить, что она не лжет мне, но все - ее уверенность, ее глаза и жесты - свидетельствовало о том, что она, и вправду, так считает. Не жалеет. Осознает. Понимает и принимает. Прощает.

Но, вместо утешения, ее слова вдруг вызвали во мне сухую, обжигающую ярость. Она что, шла на это, ЗНАЯ, что я причиню ей боль? Доверила свою жизнь, ПОНИМАЯ, что я могу даже убить ее? Считая, что это НОРМАЛЬНО?

– Понимали? - взревел я, не собираясь мириться с ее неправильным и беспечным отношением к себе и к ее драгоценной жизни. - То есть ты примерно этого и ждала? Ожидала, что я причиню тебе боль? Думала, что будет хуже? Ты считаешь эксперимент успехом, потому что смогла избежать худшего? Если нет сломанных костей — это, по-твоему, победа?

Пока я кричал, разгневанный на ее глупое безрассудство, ни один мускул не дрогнул на лице Беллы. Моя ярость угасла так же внезапно, как и началась, плечи поникли. Я затравленно смотрел в ее глаза, не желая принимать ее самоотверженность как само собой разумеющееся. Только не так, не как данность. Это было неправильно, опасно! Но в этом была вся она - Белла.

Когда мой гнев утих, а злость и раздражение сменились опустошением, Белла заговорила. Ее голос звучал ровно и уверенно:
– Я не знала, чего ждать – но уж точно не подумала бы, что будет настолько… прекрасно и идеально, – голос превратился в шепот, а голова безвольно качнулась вниз, щеки окрасились нежнейшим румянцем, который так мне нравился. – Я не знаю, как тебе, но мне было именно так...
"Я не знаю, как тебе..."
– И это все, что тебя беспокоит? – выдавил я сквозь зубы, приподнимая кончиком пальца ее подбородок, чтобы она не прятала от меня глаза. – Получил ли я удовольствие?
– Я знаю, что ты чувствуешь иначе. Ты же не человек. Я только хочу сказать, что для человека — это самое лучшее, что было в его жизни, – не поднимая глаз, ответила она.

Вот как?... Я опешил. Вот теперь ее сердце сбилось с ритма, а румянец проступил сильнее. На ее лице были написаны смущение и... страх? Пальцами Белла нервно перебирала краешек простыни, закусив губу. Как будто это она ожидала приговора, а не я...

"...что будет настолько… прекрасно и идеально..." - это значит... черт возьми, что ей было хорошо?

"Я не знаю, как тебе..." - неужели она боится, что могла в чем-то не угодить мне?

"Он мне нравится. Гораздо больше, чем я ему. И я не знаю, что с этим поделать," - вспомнил я ее слова, произнесенные когда-то давно, означающие, что я был недостаточно откровенен и настойчив с ней.

Мне всегда казалось, что сила моих чувств написана на моем лице со всей очевидностью, но, получается, я снова ошибся.

Идеальная, совершенная, невинная, любимая. Было ли что-то лучшее в моей жизни, чем эта ночь, когда она подарила мне себя? Если бы не ужасающие последствия, то я бы даже не подумал усомниться в этом.

Робко, все еще розовая от смущения, Белла подняла на меня свои прекрасные глаза, в которых застыли грусть и неуверенность.

Как я допустил это? Позволил снова задеть ее чувства?

Но хотя бы это я мог исправить, в отличие от остального.

– Получается, я еще не за все прощение попросил, – пробормотал я. – Мне и в голову не могло прийти, что из моих слов ты сделаешь вывод, будто эта ночь не была… самой лучшей за все мое существование. Но разве я могу так думать, когда ты…

Радостная улыбка, осветившая любимое лицо, не дала мне договорить.

– Правда? Лучшей? – робко переспросила Белла.

Я вздохнул, собираясь с мыслями. Чувствуя необходимость если не оправдаться, то хотя бы объясниться, я рассказал Белле о своих разговорах с Карлайлом и братьями, о том, как я готовился к важной и самой ответственной в моей жизни ночи, как боялся за ее жизнь и как старался соответствовать ожиданиям семьи.

– Когда мы заключили уговор, я побеседовал с Карлайлом. Надеялся, он чем-нибудь поможет. Он меня, конечно, сразу предупредил, что это может быть очень опасно для тебя. И все же он в меня верил. Как выяснилось, зря.

Белла хотела возразить, но я приложил два пальца к ее губам, не давая спорить.

– Еще я спросил, чего ожидать мне самому. Ведь я понятия не имел, как это ощущается… у нас, вампиров. И Карлайл признался, что по силе воздействия этому нет сравнения. Он предупреждал, что с физической любовью не шутят. Ведь мы почти не меняемся в эмоциональном плане, а такое мощное потрясение может привести к большим сдвигам. Однако на этот счет, сказал он, беспокоиться нечего – ты и так сделала меня совершенно иным, - я улыбнулся. - Братьев я тоже спрашивал. Оба в один голос твердят, что это огромное удовольствие. Приятнее только человеческую кровь пить. Но я пробовал твою кровь, и для меня нет ничего притягательнее… Но я не думаю, что они ошиблись. Просто у нас с тобой все иначе. Для нас это стало другим. Чем-то большим.
— Да, это было большим, - тихо согласилась Белла. - Это было всем.

– Только это не умаляет моей вины. Даже если тебе и в самом деле было хорошо, - грустно резюмировал я.
– В каком смысле? - подозрительно уточнила Белла. - Думаешь, я притворяюсь? Зачем?
– Чтобы я не терзался. Твои слова лишь попытка избавить меня от чувства вины, в то время как я совершил ошибку.

В ее глазах вдруг появилось такое, чего я раньше никогда не видел. Гнев?

Белла взяла меня за подбородок и наклонилась близко-близко, к самому моему лицу, сверля меня потемневшими глазами. Ее брови грозно сдвинулись.

– Послушай меня, Эдвард Каллен. Я ни капельки не притворяюсь. У меня и в мыслях не было, что тебя надо утешать, пока ты не развел тут мировую скорбь. Никогда в жизни не чувствовала себя счастливее – даже когда ты понял, что не можешь убить меня, потому что любишь. Или когда я проснулась, а ты ждал меня в комнате утром. И когда твой голос звал меня там, в балетном классе… – я вздрогнул, вспомнив, как она оказалась на волосок от смерти в лапах вампира-ищейки. – И когда ты произнес "согласен" и я осознала, что теперь никогда тебя не потеряю. Это мои самые счастливые воспоминания. Однако сегодняшняя ночь сделала меня еще счастливее. Вот и не отрицай очевидное.

Слушая ее гневную, убедительную речь, я осознал, что она права. Едва ли я сделаю лучше, если буду продолжать упорствовать. Если Белла предпочитает забыть обо всем, если ей так легче, если она этого хочет, значит, и я закрою глаза на то, что случилось. Увлекать любимую за собой в пучину вины и сожалений бессмысленно и преступно. Не я ли обещал прислушиваться к ее решениям, верить ей? Сделать все, чего бы она только не пожелала, чтобы она была счастлива?

Протянув руку, я нежно коснулся ее щеки.
– Я причиняю страдания. Но я не хочу, чтобы ты страдала.
– Тогда сам не страдай. Ведь все остальное просто чудесно.

С глубоким вздохом я кивнул:
– Ты права. Что сделано, то сделано, тут ничего не изменишь. Нельзя, чтобы по моей милости ты тоже расстраивалась. Что угодно сделаю, чтобы исправить тебе настроение.

Белла недоверчиво прищурилась:
– Что угодно?

В ее животе раздалось урчание. Я спохватился и вскочил с кровати, одеваясь на ходу:
– Ты же у меня голодная!

Вчера, в самолете, Белла ничего не ела. На яхте, похоже, тоже. И проспала немыслимо долго. Какой же я болван, за своими терзаниями забыл о ее потребностях!

– Чем провинились подушки Эсми? – заметно повеселевшим тоном спросила Белла, подкидывая в воздух горстку перьев.
– Провинились… - буркнул я. - Как будто я нарочно... Но нам повезло, ведь это подушки, а не ты.

Я со свистом втянул в себя воздух. Эпизод с подушкой, когда я был так близок к тому, чтобы испробовать ее сладчайшую кровь, стал тем еще искушением. Я потряс головой, отгоняя страшные воспоминания, и заставил себя улыбнуться. Подушки - это сущий пустяк. Главное, она жива. Жаль, нельзя добавить - невредима.

Белла соскочила с кровати, так бодро, что это должно было развеять последние сомнения по поводу серьезности ее травм. Но улыбка тотчас безжалостно стерлась с моего лица. Все было еще хуже, чем я представлял себе. Гораздо хуже.

Вид любимой, ее тела в полный рост, такого хрупкого, жестоко истерзанного, покрытого иссиня-лиловыми узорами, ударил по моему едва обретенному самообладанию как яростный, обжигающий кнут. Я ахнул, сжимая кулаки и зубы, и, отворачиваясь, к своему ужасу успел заметить, как Белла поморщилась. От боли. Она лгала мне, чтобы защитить. Конечно же.

– Что, все настолько страшно? – беззаботно поинтересовалась она, направляясь в ванную.

Я продолжал стоять, оцепенев, боясь, что образ ее изувеченного тела навсегда запечатлится в памяти, как клеймо моего личного позора.

Стон, раздавшийся из ванной, сорвал меня с места.

– Белла? – вскричал я испуганно, появляясь рядом с ней и нервно ища следы нового бедствия. Ей больно? Ей плохо?
– Мне эти перья за всю жизнь не вычесать! – она недовольно ткнула пальчиком в свои спутанные волосы.

Облегчение, которого я не должен бы испытывать, прошло сквозь меня. Всего лишь женские штучки, никакой новой боли.

– И кроме перьев ее ничего не волнует… – с досадой буркнул я, выпутывая намертво прилипшие пушинки.

Белла бессильно опустила руки, позволяя мне помочь ей.

– Неужели тебе не смешно? - улыбнулась она насмешливо. - Я же вылитое пугало огородное!

Я промолчал. Через минуту Белла вздохнула, оценив мои попытки.
– Ничего не выйдет. Все присохло намертво. Попробую смыть под душем, – развернувшись, она проворно обхватила мою талию, улыбаясь и заглядывая в мои глаза, как хитрая лиса. – Поможешь?

Она еще может намекать мне на что-то после ТАКОГО?

– Лучше раздобуду что-нибудь на завтрак, – тихо ответил я, как можно нежнее выпутался из кольца ее рук и поспешно удалился. Вздох, раздавшийся мне вслед, совсем мне не понравился...

Пока Белла умывалась, я, прислушиваясь к шуму льющейся в душе воды, быстро достал яйца, бекон и сыр. Пришло время применить мои ново-обретенные знания по кулинарии на практике.

Когда звук воды стих, и открылась дверь, я уже перекладывал омлет (ужасно пахнущий, к слову) со сковороды на тарелку. Рецепт уверял, что я сделал что-то простое, но невероятно вкусное и оригинальное.

– Держи, - весело, как только был способен, я повернулся и с улыбкой поставил блюдо на стол.

К счастью, Белла догадалась одеть платье с рукавами, удачно скрывающее от меня почти все наиболее выделяющиеся синяки. Если бы не синева под скулой и на ключице, я бы сказал, что она выглядит великолепно. У Элис всегда был превосходный вкус. Белое платье сидело на Белле великолепно и делало ее похожей на ангела. Ангела, которого я посмел обидеть...

Затолкав подальше подобные мысли, чтобы не расстраивать свою чрезмерно великодушную жену, я наслаждался тем, как Белла с аппетитом ест.
– Надо кормить тебя чаще, - сказал я, не отрывая от нее глаз.
– Когда? Во сне? – пошутила она. – Очень вкусно, кстати. А уж из рук повара, который сам ничего не ест, вообще шедевр.

Похвала была приятна.
– Кулинарные передачи, – я не смог не улыбнуться, довольный тем, что ей понравилось.
– А яйца откуда?
— Попросил прислугу забить холодильник едой. Впервые. А теперь я должен просить их убрать перья… – я осекся, тщетно пытаясь сохранить спокойное выражение лица. Хотя бы, безразличное.

Остаток завтрака прошел в молчании.

– Спасибо! – громко сказала Белла и перегнулась через стол для поцелуя.

Я машинально ответил, но тут же отстранился, вовремя вспомнив, что ей может быть больно - ее губы все еще сохраняли опухший вид, напоминая мне об осторожности. Было невероятно тяжело от мысли, что я даже поцеловать не смог ее так, чтобы не навредить.

Разочарование, отразившееся на любимом лице, больно резануло.

– То есть ты вообще больше до меня дотрагиваться не будешь? - с вызовом воскликнула она.

О, как бы я хотел...

Я помолчал, грустно разглядывая нежные черты ее лица и едва выдерживая обвиняющий взгляд. Протянул руку и осторожно коснулся лилового отпечатка на красивой розовой щечке. След тянулся вниз, достигая ключицы, и было отчетливо видно, где я нажал сильнее, где меньше, а где совершенно безобразно. Я чувствовал себя ничтожеством, превратившим то, что должно было стать нашим раем, в ад. Чудовище.

Взгляд Беллы, однако, тут же потеплел от моего прикосновения. Я не мог в это поверить - она прижалась щекой к моей ладони, так же доверчиво и нежно, как всегда. После всего, что я с ней сделал, она все еще хотела быть со мной...

– Ты же понимаешь, что я не об этом... - прошептала она, и ее лицо вспыхнуло.

Я и помыслить не смел, что Белла может захотеть от меня продолжения после того, что случилось. Она не умела заботиться о себе, я уяснил это четко. Давно, просто сейчас еще раз убедился. Что ж, кто-то другой должен сделать это за нее...

Со вздохом я опустил руку. Как бы мне ни хотелось приласкать ее, это было бы неправильным, и даже не просто эгоистичным - это стало бы преступлением.

– Понимаю, - грустно сказал я, а затем добавил решительно и твердо: - Да, именно так. Я больше не буду заниматься любовью с тобой, пока ты человек. Чтобы не причинить тебе новую боль.
_________________

Да ! . . Да ! . . Да-а-а-а ! ! ! . . . . . . . . . ! ! ! ! . . . . . . . От восторга прыгаю до потолка. По моему даже пару раз вписалась в него головой. Я счастлива! Я безмерно счастлива )))) ! ! ! . . . . . . . Спасибо! Спасибо! СПАСИБО ! ! ! . . . . . . . . О-о-о, у нас впереди целый чемодан французского белья . . . . Пошла за тряпкой : слюни вытирать.
_________________

И еще одна.Как приятно открыть тему и найти что-то новое.Спасибо.

Очень интересный фанфик. Спасибо, что выкладываешь его здесь, Алина. Ты не забывай о нас.
_________________

ой спасибо, такой восторг.................

Да . . . Этого очень бы хотелось . . . Алина, просто крик души, проду - у . . . . . . . . . . .
_________________

Это ещё не конец? Ведь правда? Ведь будет ещё?
_________________

конечно, Алина нас не бросит..........