Сумеречный мир Шезгарт

Вероника Туманова:

Замок Владыки

Бар обнимал меня и я себя чувствовал очень комфортно. Если он будет рядом, все у меня получится. Я почувствовала, что в комнате мы не одни и в подтверждение этому прозвучал мелодичный женский голос. Это была Богиня.



Я улыбнулась, приятно было осознавать, что к нам на помощь откликнулась сама богиня Победы.
- Нам очень нужна твоя помощь. Для того, чтобы подправить мою, как ты выразилась, ауру. - я бросила взгляд на Бара - Я так понимаю вы давние друзья, поэтому оставлю вас. Ты сможешь все объяснить - я чмокнула его в щечку и вышла из комнаты.
Мне нужно было найти Влада и выяснить все ли у нас готово. Он был в ритуальной комнате.
-Дядя?
- Да, Вероника? - от меня не скрылось его волнение и тревога в голосе.
- На зов Бара, откликнулась богиня Победы. Сейчас он вводит ее в курс дела.
Я увидела как он улыбнулся
- Это замечательно, Ника. Я думаю мы можем приступать к ритуалу, теперь все готово.
Мы еще обсудили кое-какие моменты моего посвящение и я вернулась в комнату.
- Бар, Доминика, нам пора.
Они пошли к двери, но я остановила Бара.
- Прошу тебя возьми меч и книгу. Я сейчас не могу к ним прикасаться.
Он все понял и послушно взял нужные вещи. По пути меня посещало странное чувство тревоги, что-то должно произойти.
Когда мы были у Влада, он поприветствовал богиню и разъяснил, что ему нужно. Главнее всего для ритуала это нужна была кровь Богини, моя и дяди. смешав их он окунул в содержимое чаши мой амулет и вернул его мне на шею. С помощью крови Бога, амулет откроет свои силы, а мы послужим как связующее звено, которое привяжет его к нашему роду. В какой-то момент я ощутила озноб, я знала, что момент уже близок. Приблизившись к Бару
- Милый, мне нужна будет твоя поддержка.
Я знала, что это мог быть последний раз когда я его вижу и поэтому страстно прислонилась к его губам.
Поцелуй прервался и я ощутила слабость, вот он момент ритуала. Я сделала шаг назад и почувствовала руки Влада.
- Амулет поможет тебе.
Сильный болевой разряд прошелся по телу и я успела лишь выкрикнуть
- Влад...
Что происходило у них потом я не знаю, зато знаю, что было со мной.

Темнота и пустота окружали меня. Я была одна, совсем одна. Меня преследовало разочарование и боль. Эта страшная тишина давила на меня. Я не видела ничего. Шаг в сторону, обратно. Атмосфера начинала угнетать. Вдруг я услышала звонкий смех.
- И ты думаешь у тебя что-то получится?
- Ты же не на что не способна и некому не нужна.
Я пыталась закрыть уши, хотелось снова той тишины. Я упала на колени и шептала:
- Нет, нет... - только одно слово
- Ты не избавишься от нас. Ведь мы - это ты.
Я увидела перед собой две точные копии себя.
- У меня не получиться - я как будто, убеждала себя.
- Ника, не слушай их.
- Отец?
- Ника, иди к цели. Не сомневайся в себе.
Моя рука скользнула вверх и я ощутила амулет, одновременно с этим я услышала голос дяди, который твердил какое-то заклинание и Бара который просил меня держатся и я чувствовала Богиню, ее поддержку.
Я поднялась, посмотрела на себя и улыбнулась
- Убирайтесь. у меня все получится. И у меня есть ради кого жить.
Темнота рассеялась и я увидела коридор освещенный факелами в конце был пьедестал, а на нем лежал меч. Меч моего отца, нет мой меч. Уже мой. Я почувствовала как от амулета по моему телу растекалась сила. Я знала, что амулет ожил. Он жил вместе со мной. Я услышала голос дяди.
- Теперь все зависит только от нее.
- Нет - это был Бар - Мы должны ей как-то помочь.
- Успокойся, она сильная. Все получится.
Да, они правы. Самые родные люди верят в меня и это придает сил. Я шагнула вперед.
- Нет, не иди туда. Там тебя ждет только одно разочарование.
- Ника, ты сильная. Давай, вперед.
Я слышала голоса внутри себя которые спорили, осуждали, останавливали и в тоже время подталкивали вперед. Я знала, что не сдамся. Каждый шаг, был тяжелее предыдущего, ноги становились свинцовыми, но мне это было нужно, я двигалась вперед. И вот, вот он. Еще шаг и меч мой. Я ощутила жгучую боль в области груди, амулет выжигал кожу.
- Нет
Не заметив как, я прикоснулась к рукоятке меча, все исчезло. Передо мной возник отец, он дал мне руку, чтобы подняться.
- Ты умница, доченька. Тебе осталось только принять меня и мою силу.
- Я готова.
Он улыбнулся, я прикрыла глаза и почувствовала как сила вошла в меня. Теперь я знала все то, что и он. Частица его теперь будет всегда со мной. Мы будем одним целым

Я вернулась в реальность. Теперь я была совсем другим человеком. Я приоткрыла глаза и увидела как Бар сидит рядом склонив голову. моя рука прикоснулась к нему, взгляд прошелся по комнате. Я наткнулась на Доминику и мысленно ее поблагодарила. Я знала, что в большей части, то что я прошла все испытание ее заслуга. Она лишь улыбнулась в ответ
- Долго меня не было с вами?
Я попыталась встать и это очень хорошо у меня получилось. Мое тело было отдохнувшим и полным сил, как и я сама.

...

Северина Королева прайда:

Ты мои слезы
Ты мое сердце
Ты частичка тепла
Никуда мне не деться
Моя жизнь только ты
От тебя она зависит
Если ты уйдешь
На волоске она повиснет
Я касаюсь твоих губ
Я касаюсь твоих плеч
Теплоту твоих глаз
Я хочу в душе сберечь
Не держи меня пожалуйста когда я ухожу
Ведь я целиком и полностью Тебе принадлежу.

Дельфин- Принадлежу

Эрик опустил меня на бортик ванной и исчез. Я шагнула в воду, которая жаром окутала уставшее тело. Сладко потянувшись, улыбнулась, вспоминая то, что недавно творилось в спальне. Теплая вода расслабляла напряженные мышцы. И вздох сожаления о том, что Эрик не остался со мной в в купальне сорвался с губ. Алый румянец вновь окрасил щеки. Никогда не думала, что могу быть настолько ненасытной. Взяв мочалку с бортика, я провела по рукам и спустилась к груди, вспоминая, как ладони Эрика ласкали мою обнаженную кожу. Касания мочалки стали раздражать распаленное воображением тело и я поспешила закончить купание. Выскочив из воды и не обращая внимания на лужу , тут же образовавшуюся на полу, я укуталась в махровый халат, оставляя снаружи только личико и ступни. Выйдя из купальни, я заворожено замерла на пороге спальни, пока я принимала вану, Эрик накрыл стол.
- Откуда это? – спросила я с интересом.


Ощутив на себе взгляд мужчины, я смущенно улыбнулась и почувствовал как щеки снова покрылись румянцем. Я что-то слишком часто краснею, совсем прям как восемнадцатилетняя невинная девица. Подняв глаза, я посмотрела на Эрика, испытывая непреодолимое желание его коснуться. Любимый как будто прочитал мои мысли и быстро поцеловал меня, а затем отстранившись подтолкнул к столу.


Как только Эрик заговорил про еду, я действительно почувствовала зверский голод и быстро повела мужчину к столу. Взяв небольшой огурчик, я поднесла его к губам Эрика. Он осторожно взял его губами, задевая мои пальчики, по телу прошла дрожь желания, и я быстро отдернула ладонь и, взяв в руки вилку, стала кормить Эрика. Проглотив еще кусочек, я почувствовала, что мои глаза слипаются. Зевнув, я прикрыла рот ладошкой и сонно произнесла:
-Любимый, пошли в кроватку? - При этих словах Эрик подхватил меня на руки, а я обхватила его за шею, вдыхая его аромат и утыкаясь губами в пульс. Лизнув бьющуюся жилка, я опустила голову ему на грудь. Как я попала в постель, я уже не помню.

...

Доминика Богиня Победы:

Любовь и смеpть, добpо и зло...
Что свято, что гpешно, познать нам сyждено.
Любовь и смеpть, добpо и зло,
А выбpать нам дано - одно...
( Вика Цыганова "Любовь и Смерть" )

Я молча проводила чернокнижницу взглядом. Скрестив на груди руки и нетерпеливо постукивая босой ногой по каменному полу, я ждала от Барбаса немедленного объяснения.
- Бар, расскажи мне и Моргане, что случилось, - я кивнула в сторону чернокнижницы, с которой вместе перенеслась с острова Порока в замок Темного Владыки. – Что за помощь потребовалась некромантке Веронике Тумановой?
Я внимательно стала слушать друга. Речь демона кошмара вызывала во мне удивление. Я просто не узнавала своего друга. Похоже, чернокнижница его «околдовала».
Великая Таларра, я не знала плакать мне или смеяться. Меня ежедневно молят о даровании победы, о завоевании царства, о каких-то еще глобальных вещах! А Бар просит о помощи. Мой друг просит меня помочь некромантке, чтобы она смогла обуздать свою силу, иначе Вероника погибнет! Неужели я переместилась сюда, очертя голову, только ради такой «смехотворной» просьбы?! Но глядя на взволнованного Бара, я понимала, что для него это вопрос жизни и смерти.
Прикусив нижнюю губу, я задумалась. Во-первых, Барбас был моим другом. Если бы того потребовали обстоятельства, то ради него я готова была поклясться Великой Пустотой, самой страшной и нерушимой клятвой, которую я могла дать. Во-вторых, мне очень сильно импонировала Моргана, ринувшаяся спасать меня от вампира. В-третьих, я была еще очень зла на кровопийцу, дерзнувшего напасть на меня. В-четвертых, у Вероники Тумановой был сильный, магический потенциал. Новый сильный некромант – новый захватывающий виток в противостоянии чернокнижников и вампиров. Значит, новая возможность увидеть и оценить всю боевую мощь вампирского клана. При мысли о такой перспективе мои глаза таинственно сверкнули.
- Барбас, я помогу Веронике Тумановой, - произнесла я, довольно улыбаясь. – Давайте немедленно приступим к ритуалу, так как на счету каждая минута. Моргана, я думаю, что нам пригодятся твои способности при проведении магического обряда.

Мы направились в комнату, где должен был произойти ритуал. Я шла молча, остро ощущая тревогу некромантки, что было неудивительно. Ведь на кону стояла ее собственная жизнь. Именно в такие критические минуты смертные осознают бесценность дара жизни.
«Похоже, во время обряда потребуется использовать силу внушения, чтобы помочь пройти Веронике испытание», - подумала я, входя в комнату.
Ритуальная комната, как и весь замок некромантов, была пропитана аурой Смерти. Ведь чернокнижники были носителями энергии разрушения. Я давно не сталкивалась с таким потомком разрушения в одном месте. В какой-то миг мне показалось, что потоки смерти проходят сквозь меня, желая высосать из меня все силы и жизнь. На самом деле эти флюиды были для меня неопасны. Однако я не удержалась и поморщилась от неприятных ощущений. Инстинктивно я выставила невидимый защитный блок, чтобы взять себя в руки и перебороть неприязнь. Сделав пару глубоких вздохов, я взяла под контроль свои эмоции и почувствовала себя, как ни в чем ни бывало.

- Аудун, - вместо приветствия, с пафосом назвала Владыку его настоящим именем, ибо оно для Богов не секрет, – обычно я говорю чернокнижнику, что моя кровь не чета его. Ты сам знаешь, что кровь Богов сильнее и мощнее вашей. Ты не понаслышке знаешь, как Боги капризны, и их дары на дороге просто так не валяются. Но… сегодняшний день будет исключением, – я протянула ему свою руку.
Быстрый надрез, мимолетная боль… И из небольшой ранки в чашу полилась моя алая кровь. В это мгновение я поняла, что отдаю не просто свою кровь, а нечто большее. Незримые нити, как и дружба Бара, отныне связали меня с Вероникой Тумановой. В глубине моей души стала зарождаться симпатия к этой смелой и отважной девушке.

Мы с Морганой стояли поодаль от чернокнижницы, Бара и Владыки. Я с жадностью смотрела на эту сцену. Испугавшись, что окружающие заметят мою реакцию, я быстро отвела взор. О, Великая Таларра, я обнаружила, что в глубине души испытываю белую зависть к некромантке. Она познала радости младенчества, детства, отрочества, юношества. За прошедшие годы она превратилась из прелестной малютки в очаровательную красавицу. Вероника появилась на свет, потому что ее родители любили друг друга. А я? Я же появилась на свет по «прихоти» Великой Пустоты, по воле случая, потому что на Прекрасной Эре шла жестокая и кровопролитная война, учинённая Богами. Не лица любящих родителей, а ужасы войны пришлось мне лицезреть в первую пору своего существования. Я никогда не слышала нежный голос матери, склонившейся над кроваткой младенца и поющей ему колыбельную. Ведь я пришла в этот мир уже взрослой, с телом девушки, со сформировавшимся характером. Поэтому детства, как такового, у меня не было. Мне пришлось быстрыми темпами осознавать свою божественную сущность и постигать свои силы, чтобы приступить к выполнению своего долга.
«У Вероники Тумановой есть любящие родные. Есть ли у меня такая же настоящая семья?» - невольно задалась я вопросом.
В суете дней, за три тысячи лет прошедших с моего рождения, я так и не нашла ответа на этот, оказавшийся для меня трудным, вопрос. Номинально Боги, живущие на Неффастусе, являлись моей семьей. Но что связывало меня с ними? Общая миссия, возложенная на наши плечи Великой Пустотой, или крепкие, семейные узы? Я знала только то, что больше всего на свете привязана к моей приемной матери Зариланне, Богине истины. Рискуя своей жизнью, она спасла меня, когда я только-только пришла в мир и оказалась в эпицентре сражения за Эру. С тех пор я стала считать ее не просто своей покровительницей и защитницей, но также приемной матерью. Ей я могла поведать свои самые сокровенные тайны.
«Что важнее для Богов: родство или личные интересы? – Я вспоминала своих божественных родственников. – Способны мы на проявление таких же чувств, как собравшиеся тут люди?»

Из-под опущенных ресниц я пристально следила за взволнованными Баром и Владыкой. Они склонились над потерявшей сознание девушкой и хоть как-то пытались ей помочь. Вероника была один на один со своим испытанием. Она должна сама пройти его. Я не знала, что сейчас происходит с девушкой, так как слишком опасно было внедряться в ее сознание и подчинять своей воле, когда она так нестабильна. Сознание – хрупкая вещь. Если вмешаешься в неподходящий момент, то можно погубить человека.
«Нет, сила внушения ей не поможет, - размышляла я. – Тут нужна поддержка. Близкие так её любят…»
Любовь! Вероника должна ощутить их любовь. Не к сознанию Вероники надо обращаться, а к ее чувствам. Порой, чтобы мобилизовать силы воинов в трудную минуту, мне приходилось взывать к тому, что для них дорого и свято, что являлось главной целью в их жизни, ради чего они жили. Таким образом, я сохраняла свое инкогнито, а воины решали, что сами побеждали. Так и в этой ситуации любовь обязательно поможет некромантке.
В данной ситуации надо было действовать осторожно, чтобы не потревожить сознание Вероники. Самый безопасный способ – объединить усилия с кем-то из некромантов. Я повернулась к Моргане.
- Вероника нуждается в поддержке, - прошептала я чернокнижнице. – Сначала мы должны создать вокруг неё вакуум, который огородит Веронику от излишков некромантской магии. Затем мы аккумулируем чувства окружающих и передадим их Веронике. Для этого надо взяться за руки и сконцентрироваться на её образе. Раз… два… три…
Закрыв глаза, я увидела во мраке едва различимый силуэт Вероники. Сквозь мрак можно было почувствовать отголоски нелегкой борьбы девушки с её испытанием.
«Вероника, ты не одна. Мы с тобой», - взывала я к ее чувствам. – Вероника, чувствуй. Вероника, ощути любовь своей семьи и… Барбаса… Такое теплое и нежное чувство. Ведь оно тебе знакомо? Услышь тех, кто тебя любит».
Медленно, шаг за шагом, мы старались соединить Веронику с эмоциями Бара и Владыки. Мрак постепенно отступал, и образ девушки с каждым мгновением становился все отчетливей. Пока в какой-то момент фигура Вероники не засияла теплым, радужным светом. Я облегченно вздохнула, открывая глаза.

Улыбаясь, я увидела в глазах девушки благодарность.
«В первую очередь ты справилась сама. Тебе потребовалось неимоверное мужество и отвага, что пройти тяжелое испытание, - мысленно отвечала я, проникая в разум Вероники. – Что же до меня, то, похоже, я приобрела нового друга в твоем лице. Поэтому можешь отныне звать меня Микой», - я заговорщицки подмигнула ей.
Не дожидаясь слов благодарности, как будто случившееся было для меня обыденном делом, я развернулась и вышла из комнаты, решив оставив Барбаса и Веронику наедине. Оказавшись в коридоре, я подошла к одному из узких окошек и положила руки на подоконник. Мои думы мои были о Баре и его избраннице.
Чернокнижники - смертные создания. Да к тому же Вероника - полукровка. Значит, она проживет половину срока, отведенного чернокнижникам. Что лучше: быть бессмертным и жить без любви? Или же прожить короткое мгновение, по меркам Богов, но с любимым смертным созданием? Видно, Бар нашел для себя ответ на этот вопрос…
В следующий миг я вздрогнула всем телом. Сигнал шел с далекого Неффастуса.

Я судорожно сглотнула и с силой с жала кулаки, от чего ногти с болью впились в ладони. На Неффастусе разворачивалось грандиозное событие, которого мир не знал три тысячи лет. Такое событие способно пошатнуть мироздание и сложившийся порядок. Мне предстояло немедленно заканчивать свой отпуск и экстренно возвращаться домой…

...

Моргана:

о. Порока.
Девушка не была испугано, что казалось странным в данной ситуации. В пяти метрах валялся дохлый труп вампира, ставшей игрушкой для моей кисы. А она еще и с любопытством смотрела на это! Или же ее разум сделал ноги еще при знакомстве с вампиром, говорят же, что они влезают в мозги к жертвам.. За это я бы и с того света вытащила этого кровопийцу, чтоб опять закинуть туда его же. Или же..
В этот момент в воздухе возникла дымка, а глаза окутала пелена всего на мгновение. Вместо девушки, небрежно опираясь на камень, стояла Богиня. Теперь то все понятно.
Она мне понравилась, слухи, значит, не врали.
- Моргана, некоторые зовут Мор. А я о тебе слышала До-ми-ни-ка! - Попробовала распеть ее имя. Звучит идеально. - Легенды ходят о тебе, а я в них не верила. Теперь вижу, что напрасно. Безумно рада встречи! Кому скажу, так не поверят!

В это же мгновение взор Богини затуманился. Что-то ее тревожило, беспокоило.. Не хотелось бы вмешиваться, но если не вернется через три секунды, то.. Тут на горизонте появилась тень, которая с большой скоростью летела к нам навстречу. В это мгновение Мика очнулась, взглянула вверх, а демон улетел обратно. Ей видимо была понятна причина такого излишнего внимания на наши персоны.

Кивок в знак согласия, и мы уже очутились в другом месте.


Замок Темного Владыки.
Мы очутились в некой комнате, где уже были люди.. Красивая девушка, и двое мужчин. Одного из которых я смутно помнила. Неужели моя память решила устроить мне сюрприз в виде воспоминаний. Но вроде обошлось. И я продолжила наблюдать за происходящим.
Девушка нуждалась в помощи Богини. Ее сила была непостоянной, готовой обратиться против нее, уничтожить. И переломный момент близок. Так что не стали тратить время на вступления. Обряд начался уже после небольших объяснений.

Взглядом дала согласие. А экскурсию по замку придется отложить на потом.
Мы отправились в ритуальную комнату. Посвящение в некромантки не очень сложное, но здесь есть свои подводные камни. Главное, чтоб сама девушка не сломалась и выбрала правильную дорогу. И в этом то мы и должны помочь ей.
Мика сомневалась, обдумывала, чем помочь девушке. Решила воспользоваться моей силой, объединиться, чтоб мягко достучаться до девушки и разогнать ее сомнения.

А что не сделать для общего блага? Как-никак моя дальняя родственница по крови. Я полностью доверилась Мике. Всю свою силу направляла в ее сторону и устанавливала связь с девушкой по общей крови. Несколько мгновений усиленной работы, капелька пота на лбу, и дело сделано. Все в порядке, все живы и довольны, впрочем, как обычно. Как только девушка очнулась я почувствовала себя лишней в этом зале. Ушла. Пускай обмениваются любезностями, а я лучше поброжу под сводами мрачного замка. Поищу источники, чтоб восстановить ушедшие силы.
В замке пахло сыростью и плесенью. На лестнице слышался писк случайной мыши, которая не успела скрыться от света фонаря в моих руках. Я бродила по случайным лабиринтам. Рукой водила по холодным стенам, ищя спокойствие и умиротворение. Лабиринт вывел меня на балкон, с которого взор открывался на море и скалы. Присев на краешек камня я любовалась картиной шторма. Как бедная птица-чайка пытается справиться со стихией. А волны подкрадываются к ней все ближе, или же она опускается ниже. Ее прощальный крик, и пучина накрыла ее волнами, забрала в свою бездну. Мое лицо покрывали капельки моря, волны все выше и выше возносились к башне. А пучина раскрывала свою темную пасть, ищя новые жертвы.. [/quote]

...

Королева вампиров Нариам:

Я была очень зла. Так зла, как не была уже долгое-долгое время. И я боялась. Всё то, чему я уделила так много времени и сил, могло вот-вот рухнуть, словно карточный домик.
Проследить за тем, кто стал временным обладателем Императорского камня, не составило труда. Вор был или слишком самоуверенным или совершенно неопытным, и любое из этих обстоятельств играло мне на руку. Оставалось только выяснить, знает ли кто-то еще о наличии камня в Шезгарте.
Собственно, именно этот вопрос и интересовал меня больше всего. О том, как расправиться с оборотнем, я уже давно не думала, этот вопрос был решён.
Поймать Призрачного барса – дело сложное, но не для тех, кто знает, кого ловить. Здесь могла помочь только магия, поэтому идти на встречу с оборотнем было необходимо полностью подготовленной.
Он отдыхал на берегу небольшого озера, очевидно, решив, что найти мы его сможем нескоро. Это было первой его ошибкой. Второй ошибкой стало то, что он переоценивал свои возможности.
Доля секунды, и барс понял, что переместиться ему не удастся.
Он был огромным и наглым самоуверенным типом, но почему-то этому обстоятельству я не удивилась ни на йоту. Гораздо больше меня удивило бы, если на мою собственность польстился бы кто-то иной.
- Барс, - прошипела я, сдерживаясь из последних сил. – Где мой кристалл?
Первый «обмен любезностями» уже произошёл, и сейчас на лице оборотня красовался отличный кровоподтёк. Барс медленно осмотрел меня с ног до головы и ухмыльнулся:

Я холодно улыбнулась ему, вытаскивая из волос одну кансаси. Всего один укол этой милой штучкой, кончик которой смазан редким ядом, и барс расстанется со своей жизнью, даже не успев понять, что произошло. Я отточила умение обращаться со стилетами, так что опасности для меня они не представляли, а вот оборотень этого не знал.
Сделав шаг к барсу, я приставила кансаси к его шее, готовая в любой момент или нажать чуть сильнее или отскочить в сторону, если бы он решил что-то предпринять.
- Взамен ты получишь очень маленькую и совершенно неважную вещь, - ответила я, глядя в глаза оборотня. - Свою жизнь. Но для этого придётся потрудиться. Сначала ты расскажешь мне кто ещё знает о кристалле, а потом отдашь его мне. Или наоборот. Порядок действий разрешаю выбрать самому.

...

Рикхард:

Я не знал, как это произошло и чьих рук дело.

Я лишь мог наблюдать, как жизнь покидает моё бренное тело вместе с кровью, в которой я лежал. Принять собственную кончину? Но как? Моя смерть и смерть жены уже никогда не будут отомщены, моё тело больше не сможет обратиться в иную ипостась, и никогда больше я не почувствую ветер бьющий в лицо во время погони. Я больше никогда не смогу проснуться в одном из тех лесов, что давали мне приют на ночь, и не вдохну аромат хвои и свежей росы.

Я был мёртв, сердце больше не билось, не гоняло по венам кровь, глаза которые я видел, наблюдая себя со стороны, были единственным светлым пятном. Все остальное лицо было измазано кровью и грязью. Но не смотря на свою бездыханность, я ощутил то острое и горькое чувство сожаления, привкус которого таял на моём языке.

Сожаление от не выполненного долга перед Леоной, сожаление от того, что я не знал цвет глаз убийцы, что не мог видеть их, когда он или они отнимали мою жизнь, сожаление от того, что причины моей смерти останутся для меня не известными. Моё тело не удостоили погребения, а лишь выбросили как мусор.

Никогда больше я не смогу вобрать в лёгкие запах желанной женщины, провести ладонями по изгибу бедер, собирая губами тепло её кожи. Сожаление от того, что любовь, которая всю жизнь мне казалась лишней, обошла меня стороной, не удостоив вниманием. Я не мог винить её за то, что она посчитала меня не достойным её.

И потом, когда моё тело превратится в прах, вопросы, что мучили меня при жизни уже никогда не найдут своих ответов. А моя жизнь не найдет продолжения в моих детях и внуках.
Должно быть, я чем-то разгневал Антропос, раз она решила обрезать мою нить раньше положенного срока. Я мог почувствовать как она без сожаления, сжимая мою жизнь тонкими пальчиками, разрезает ножницами тонкую ниточку, разделявшую моё существование на «до» и «после».

Теперь я знал, что за тем рубежом нет ничего, ни Рая, ни Ада.

Лишь тьма.

...

Тэйн:

Более поганого места я не мог себе представить. Хотя, следовало ожидать, что мои неустанные поиски проклятой ведьмы приведут меня, в конце концов, в преисподнюю. Но я не ожидал, что так быстро окажусь в ней. За каждым деревом таилась опасность. Я понимал, что мне необходимо где-нибудь укрыться и зализать свои раны. Схватка, в которую я попал, была кровавой и безжалостной. Я едва отбился от стаи вампиров, решивших, что я покушаюсь на их территорию. Проклятые твари, как же я ненавидел их. Но еще сильнее я ненавидел ту, из-за которой оказался здесь.
Нора. Проклятая ведьма, которая решила, что влюблена в меня. Когда я показал ей, что не собираюсь играть в ее дикие игры, она наслала на меня страшное проклятие. С той минуты я больше не был свободным волком, который сам вершит свою судьбу. Я был обречен искать ведьму, которая должна освободить меня.

Я чувствовал их сладковато-терпкий запах повсюду. Я искал их. Находил и убивал. Но ничего не менялось. С каждой исчезнувшей ведьмой, росла моя жажда. И все начиналось снова. Слежка. Схватка. Добыча. В этом не было смысла, но ничто не могло остановить меня.

Смертельная усталость навалилась на меня. Нужно где-то укрыться и поспать хотя-бы немного. Правая рука, которую последний из моих противников-вампиров почти оторвал, безжизненно болталась, держась лишь на паре сухожилий. Грудь, располосованная когтями, горела огнем. Ноги были влажными от струящейся из ран крови. В таком состоянии я был бы легкой добычей любого, даже самого слабого существа в этом сумрачном лесу. Хотя слабые здесь вряд ли водились. Таким тут не выжить.
Наконец мне подвернулось что-то похожее на небольшую пещеру, заваленную ветками и каким-то мусором. Я моментально провалился в тяжелый сон.

Добро пожаловать в Шезгарт, оборотень.

...

Эрик Найтвуд:

Странно, совсем недавно, я даже не мог себе представить, что буду сходить с ума от того, что меня кормят с рук. Откусывая огурчик, я не удержался от соблазна и легонько лизнул пальчики Северины.
Рыжик смутилась и быстро отдернула ладонь, но я успел почувствовать ее дрожь.
Сама же она съела всего пару кусочков отбивной, а потом зевнула:



Улыбнувшись, я подхватил ее на руки, и замер, ощутив прикосновение ее губ к шее.
«Рыжик, ну что же ты делаешь?»
Вопрос оказался риторическим: Сева, сладко засопела, уткнувшись лицом мне в грудь.
Подойдя к кровати, я осторожно опустил ее на простыни и укрыл одеялом.
Нужно было уходить, - так будет безопасно, прежде всего, для нее – но я не мог.
Оставить свою, только что обретенную, пару казалось невозможным и немыслимым.
Но и остаться – тоже нельзя. Нельзя… человеком.
Больше не раздумывая, я скинул брюки, сменил облик и, уже тигром, растянулся на ковре около ее кровати.
«Спи, любимая, а я буду хранить твой сон. Всегда».

...

Тэйн:

Отдыхал я недолго. Этот запах… сосновые иглы, розовое масло и горький шоколад. Ни с чем не сравнимая смесь, так пахнут только они. Моя рука почти восстановилась, раны на груди затянулись. Выскочив из убежища, готовый вновь преследовать и убивать, я бросился по следу.

Она стояла, прислонившись к дереву. Закутанная в плащ, светлыми полупрозрачными нитями обвивающий ее с головы до ног. Неужели не заметила меня, не почувствовала мою боль, мою неизбывную ярость? Или это лишь хитрый маневр, ловушка, которых я повидал великое множество? Нет, я не поддамся на эту иллюзию. Я слишком хорошо знал о коварстве этих созданий. Мое рычание, подхваченное эхом, разнеслось по всему лесу. Но она даже не вздрогнула, словно и не живой была вовсе…

...

Барбас:

Когда чего-нибудь сильно захочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твоё сбылось. (Паоло Коэльо)

Замок Владыки
Всего несколько минут назад я взывал к богине, чтобы та пришла. Я посылал на её поиски своих демонов, я переживал, что Доминика ушла. Что она на Неффастусе, и я не смогу до неё достучаться. В то же время, я раздумывал о том, как же мне найти лазейку в мир богов, прекрасно понимая всю тщетность такой попытки. Я переживал, что Мика меня не услышит. Что услышит, но не захочет прийти. Да, мы давние друзья с богиней. Но что значит дружба для богов? За много лет существования я успел это узнать. Что значит желание помочь для богов? Оно непостоянно, как сами боги. Я переживал, что она не захочет помочь. Я ПЕРЕЖИВАЛ, чёрт возьми!
И, когда явилась Доминика, я испытал невероятное облегчение и бесконечную благодарность богине.
Я никогда не боялся. Это чувство неведомо мне было по причине того, что вселяю его постоянно я. Мне казалось, я контролирую страх, безысходность, отчаяние. О, боги, как я ошибался! Панический страх, которым я всегда наслаждался у своих жертв, обращая их страхи против них, забирая их души, просочился в моё сознание и имя ему - потеря. Я боялся потерять Её. И ради Неё я готов был перевернуть весь мир, добраться до Неффастуса, подставить под удар своё существование.

Мне было всё равно, как это выглядело со стороны. Нике угрожала смерть, и я готов был пройти через все миры, лишь бы спасти её.
Когда-то от скуки, на Земле, я наблюдал за людьми. Они удивляли меня тогда, я не мог понять, почему они делают то или иное. Они любили. Я видел, как им это чувство приносило страдания. Как они рыдали, как боялись потерять любимых. Они заводили друзей. Я не мог понять, зачем им это. Друзья подводили, от этого становилось опять же больно. Я видел страдания людей. Но они снова и снова любили, доверяли, падали, вставали и шли дальше. Или же тонули в болоте своей депрессии. Я не понимал, зачем люди причиняют сами себе боль. Они любят страдать?
И лишь спустя много веков, когда я встретил настоящую дружбу и Веронику, я понял. Лишь слабые падают и остаются в болоте. Сильных любовь и страдания закаляют, делают ещё сильнее.

После того, как Доминика появилась вместе с Морганой, ещё одной чернокнижницей, как я понял, Владыка начал ритуал. Конечно, я ни черта не понимал в этих их заклинаниях, кровопусканиях и тому подобном, но знал, что это необходимо для того, чтобы Ника смогла обуздать свою силу, рвущуюся из неё. А это было главное.

Поцелуй с привкусом горечи, будто она целует меня в последний раз. Отступает и падает без чувств. Я чуть не рычал, пробиваясь в её сознание и наблюдая там за борьбой. Я чувствовал себя бессилен и это вызывало приступы отчаянной ярости.
Я хотел что-либо сделать, но не знал что.
- Теперь все зависит только от нее.
- Нет - мне кажется, или я кричу? - Мы должны ей как-то помочь.
- Успокойся, она сильная. Все получится.
Я даже не понимал, кто меня успокаивает. Не ощущал реальности происходящего.
Ника очнулась, я увидел в её сознании, что всё нормально. Она смогла. Моя сильная девочка. Я знал.
Наверное, в это время я выглядел неоднозначно, потому что один за другим все начали покидать комнату. Первой ушла Моргана, потом Владыка. Я понимал, ему нужен отдых после такого ритуала и волнения за племянницу.
Повернувшись к Доминике, я заметил в её глазах некое понимание, если так можно обозначить ту гамму чувств, что отразилась на её лице.
- Мне пора. - Сказала богиня.
- Мика... - Я не знал, как выразить благодарность, но подумал, что богиня поймёт всё лучше всех. - Спасибо!
- Бар, я не могла тебе отказать. - Помолчала и с улыбкой добавила. - Или же это было моим капризом. Удачи тебе!
И исчезла.
Да, боги капризны, непредсказуемы и эгоистичны. Но мне повезло. В дружбе.
И в любви.
Я посмотрел на Веронику, подхватил её на руки и понёс в её комнату где всего несколько часов назад наши тела сплетались в одном старинном завораживающем танце.
Всё позади. Тревоги, переживания, непонимания, страх. Впереди... Что нас ждёт, никто не знает. Даже боги. Ибо они непредсказуемы...

...

Верховная жрица Эротикона:

С данного момента все Миры Священного Круга включая
Храм и Неффастус делают временно скачок вехою в 1 год.
Каждый первый пост каждого персонажа, должен предваряться
надписью "Спустя год...".

...

Рикхард:

Там, где есть боль...есть жизнь

Моя душа, сейчас парившая над телом постепенно начала сливаться с утренним туманом, простилавшимся над лесом. Я рассыпался как треснувшая мозаика, делясь на мелкие части, на молекулы, и стоит подуть ветру, как меня не станет.

Я уходил, уносимый воздухом, мои мысли и рассуждения начинали рассеиваться.

Я взглянул на неё, удивляясь, что еще способен на это. Она была божественно прекрасна, и её сущность не вызывала сомнений. В мантии, мягко касающейся стройного тела, с откинутым назад капюшоном, на меня смотрело самое прекрасное создание. Чуть склонив голову на бок, с легкой улыбкой на устах, хранящий в себе столько тайн и разгадок одновременно, она разглядывала мою отходящую душу.

О, если бы я желал покоя, то выбрал именно её голос, чтобы она спела мне последнюю колыбельную перед вечностью.
Её появление собрало разрозненные части моего существа, заставляя БЫТЬ.

- Хочу, - произнес я, но слышать меня могла лишь она, мой ответ был не громче ветра, что сейчас будто затаился и наблюдал за нами. Всё вокруг нас замерло, даже облака над моим телом остановили свой путь, лучи солнца застыли где-то в небе.
Передо мной стояла Богиня, задавая вопросы, смысл которых лишь отголоском доходил до меня, но какая-то маленькая частичка внутри моей души, кричала, чтобы я отдал себя в её руки.
- Готов, Богиня.

Свет её глаз озарил всё вокруг. Маленький смерч поднял мою душу, возвращая обратно в искалеченное тело. Богиня ушла.
Вместе с болью, что остро врезалась в моё тело, в него постепенно начала возвращаться жизнь.
Мои кости ломались, затем вновь срастались, они плавились, выгибались, вместе с мышцами. По венам вместо крови потекла опаляющая лава, и я выл от боли, рычал, когда позвонки моей спины проделывали круг вокруг своей оси чтобы встать на место. Я слышал хруст собственных ломающихся костей, корчась от боли и силы одновременно вливающихся в моё тело. Меня бросало то в огонь, то в леденящий холод, я дрожал, кожа под бугрящимися мышцами плавилась, я прозрел, и мог видеть, как она лопается, а затем покрывается новой тканью. Это было не оживление, а новое рождение. Перерождение.

Я не ведаю, сколько продолжалась моя агония.
Легкие горели, когда я сделал первый вздох.
Пелена спала с глаз, зрение стало четче, и оно не шло ни в какое сравнение с остротой зрения барса. В этот момент я осознал, что раньше видел плоско, теперь же, я мог разглядеть не только предметы, но и их содержимое. Я видел больше чем положено любому, кроме Бога.

Я стоял на коленях, упираясь ладонями в грязь, абсолютно голый, как и положено при рождении. Посмотрев на свои руки, заметил, как под кожей, будто что-то переливается, через секунду узор, проступившей на коже от кончиков пальцев, поднялся к локтям и выше, заструившись по плечам. Рисунок сначала был светлый, светлее тона моей кожи, отливая золотом, но чем больше он окрашивал моё тело, тем темнее становился. Я наблюдал, как он покрывает мою кожу, ощущая приятное покалывание. Поднявшись, я осмотрел себя. Татуировки покрыли всё моё тело.

Больше во мне не было ничего животного, кроме ярости гнездившейся в одном из укромных уголков моего сознания, ярость контролируемая и мне подвластная. Во мне не было больше страстей, я не ощущал гнев, на тех, кто убил меня, на ту, которая отняла мою жену. Моя прежняя жизнь стала мне безразлична, ясность моего сознания говорила о том, что до этого момента я и не жил по-настоящему. И только сейчас я тот, кем должен быть, и это моё состояние, было настолько правильным, настолько верным, что счастье ударило в кровь. Я рассмеялся, откинув голову назад.

Барса больше нет.

Теперь я Бог Войны.

Моим главным инстинктом стала война, моей целью стала война,
моим удовольствием стала война, война меня возбуждала...

...

Адора:

Ты заберешь мою боль. Всю, до капли. Она будет сжигать тебя изнутри. Выжигать все мысли, все чувства. Ты будешь пылать в ее огне и замерзать в ее холоде. Ты не сможешь больше думать ни о чем. Только обо мне, только о той боли, которую я отдаю тебе. Я дарю тебе ее, и она станет самым бесценным подарком и самым отравляющим воспоминанием. Бери ее, ведь ты не сможешь отказаться. Я не позволю тебе этого. Ты мог изменить все раньше. Одним словом, одним своим пожеланием ты мог изменить все. Но теперь поздно. Что-либо делать теперь поздно. Я отпускаю тебя. Уходи и забери с собой мою боль. Она станет твоим наказанием и твоим проклятием.
Вся моя боль – твоя…

Год спустя
Мое тело больше не было сосудом для воспоминаний о жизни. Я вообще не помнила ничего из того, что происходило со мной до прожитого в Храме года. Помнила только душераздирающую боль, предшествующую моему полусну, в котором я пребывала минувший год. Это была не столько физическая боль, сколько боль душевная. Как будто мою душу разорвали на части, и та часть, что принадлежала кому-то, кто являлся ее собственником, навсегда потерялась во времени. Вернулась ли она туда, куда должна была вернуться – я не знала и не помнила. Каждый раз, когда отголоски воспоминаний об этом посещали меня, мне казалось, что я вновь вернулась в прошлое. Я начинала судорожно ловить ртом воздух, которого мне не хватало. Я забывала, что значит дышать. Мне казалось, что у меня вырвали сердце. Не физически, нет. Кто-то вырвал его совсем иным, более жестоким способом…
Со временем я научилась жить с этим, но меня не покидало желание узнать обо всем, что предшествовало моему нахождению в Храме.

Ведьма откинула назад густую копну волос и наклонилась, поднимая с земли какой-то предмет. Алая нить, грязная и почти выцветшая. Как символ того, что проходит сквозь время и расстояние. Судьба. От судьбы не уйдешь, и бежать нет смысла. Она догонит, перехитрит, обыграет тебя всегда, где бы ты ни был.
Ведьма склонила голову набок и задумчиво повертела нить в руках. Прищурилась, осматривая ведьмин круг. Очень давний, не использующийся много десятилетий. Лишь по останкам нескольких амулетов и артефактов можно было понять, что здесь когда-то творилось колдовство. Положила нить в карман широкой юбки и колокольчики на рукаве ее блузки звякнули. Звук показался жалобным.
Крылья тонкого носа затрепетали, когда ведьма вдохнула в себя душный воздух. Запах зверя. Снова. Она знает его, она чувствует его, он преследует ее постоянно. Это был чужой зверь, не ее. Но она понимала, что когда-нибудь судьба сведет их вместе. Ведьма покачала головой и зашагала прочь от этого места. Слишком долго она искала, слишком мало шансов было на то, что она найдет того, кто ей нужен. Но она никогда не устанет искать его, потому что перестать – значит сдаться.

Я крепко зажмурилась, прогоняя одно из непрошеных видений. Они часто посещали меня, и я бережно складывала их в памяти, чтобы потом осмыслить и попытаться вспомнить. Сегодня я покинула Храм, потому что больше не могла оставаться там. Мне нужно было уйти, я хотела пойти искать его, того, кто так часто жил в моих видениях. Через время и расстояние. И начать я хотела с Шезгарта.
Я медленно брела по лесу, даже не представляя себе, куда идти. С чего мне начинать искать? Есть ли он в этом мире?
Прислонилась к дереву и перевела дыхание. Зверь. Запах зверя. Слишком знакомый и слишком другой.
Огромный волк оказался передо мной через мгновение, и столько боли и ярости было в его рыке, сотрясшем все кругом, что я внутренне содрогнулась. Зверь продолжал рычать, скаля зубы, горящими глазами следя за мной, обещая самую жуткую смерть в любое мгновение, стоит ему только захотеть этого.
- Успокойся, Волк, - прошептала я, не двигаясь с места. – Я знаю, чего ты жаждешь. И я могу помочь тебе в этом.
Я соврала. Я лишь чувствовала боль и злость, которые разрывали душу оборотня на части. Как знакомо мне было это ощущение и как перекликалось оно с моей судьбой, которую я еще не могла постичь!
Мои слова подействовали. Через секунду передо мной стоял полностью обнаженный мужчина, грудь которого вздымалась от тяжелого дыхания. Я опустила взгляд с его лица, скользнула им по груди, животу и ниже…Потом вскинула голову, встречаясь со взглядом серых глаз, и спросила:
- Может, для начала поговорим?

...

Тэйн:

Я хотел ее разорвать. Уничтожить – вот единственная мысль, которую был способен обрабатывать воспаленный мозг оборотня. Но одновременно родилось желание, которое с каждой минутой росло, переходя в жажду, в неконтролируемую потребность прикоснуться к этой ведьме.
Она была красива. Такой красивой ведьмы мне еще не попадалось. Нежная кожа казалась почти прозрачной, а невинный взгляд ее больших томных глаз, который так возбуждающе медленно скользил по моей груди, животу, и вот, наконец, оказался именно там, где я мечтал… почти заставил меня упасть перед этой сукой на колени.
О да, как и все ведьмы она знала, как поставить на колени. В ушах так шумело от неконтролируемого желания, что я едва расслышал ее хрустальный голосок. И как она, черт побери, смеет говорить со мной? Откуда столько смелости? Неужели не понимает, что жить ей осталось всего пару секунд.

Нельзя убивать ее

Внутренний голос, который не появлялся уже наверное лет сто, и с чего ему защищать ведьму? Раньше он с радостью приветствовал мои кровавые расправы.

Она нужна

Черт, черт, черт – и зачем мне может понадобиться ведьма?

Чтобы понять это, мне больше не требовался внутренний голос. Я был слишком слаб, слишком изранен. Пожалуй, пытаться сейчас убить кого-либо могло стать роковой ошибкой. Внутреннее чутье как всегда не подвело меня. Нужно подчинить себе ведьму, заставить играть по моим правилам. Но как же мне хочется прикоснуться к ней! Проклятие… если я оставлю ее в живых, то буду испытывать бесконечную, изматывающую похоть. Я не хотел этой пытки. Слишком много боли и ран за последнее время. Я надеялся, что в Шезгарте мои злоключения окончатся. Это был мой дом, дом, который я покинул давным-давно. Я почти забыл, что это значит – быть дома, среди своих. Слишком долго я пытался жить среди людей, отрицая свою волчью сущность. И чем все закончилось – конечно же, меня едва не убили. Люди еще более кровожадны, нежели звери. Их терзает гораздо больше демонов, нежели нас, волков. А потом еще и Нора, чертова ведьма, которая воспылала ко мне чувствами. Она превратила мою жизнь в ад. Неужели эта ведьма сможет сделать со мной нечто еще более худшее?

- Хорошо, ведьма. Говори.

...

Адора:

Анджей и Оленька

- Панна, панночка, негоже так убиваться! – старая няня заламывала руки, глядя на рыдающую девушку, лежащую лицом вниз на кровати. – Поди найдется скоро жених твой, голубчик твой, да забудешь ты пана Анджея.
- Не забуду, не забуду, слышишь, нянюшка?! Никогда не забуду. Будет по свету маяться моя душа, но не забуду я пана! – девушка села на постели, смотря на сухонькую старушку горящими глазами.
- Что же ты такое говоришь, Оленька?! – няня закрестилась, шепча что-то старческими губами. – Негоже такие вещи говорить, про душу-то! Негоже!
- Все равно мне, нянюшка! Нет без него моей души. Пока он принадлежит другой, душа моя не со мной!
Оленька вскочила с постели и стала быстро заплетать растрепавшуюся косу, то и дело посматривая на дверь и не обращая внимания на крестившуюся на образа няню.
- Отведи меня к Магде, - послышался голосок девушки, и няня испуганно замерла. – Только она способна мне помочь…
Старушка вскочила на ноги, и лицо ее исказил неподдельный ужас.
- Оленька, помилуй! Нет беды большей, чем ты задумала, нет беды! – нянюшка бросилась в ноги девушке, но та оглядела ее безразличным взглядом. – Одумайся, Оленька, одумайся! Знаешь же, что говорят про пана Анджея! Слышала я, что на нем проклятие, слышала, что зверь в нем сидит! Одумайся!
- Глупости говорят, - отрезала девушка, высвобождаясь. – А если ты меня к ней не отведешь – сама пойду!

Снег скрипел под шагами Оленьки и ее няни, когда они направлялись к старому дому, стоящему на самом краю деревни. В самом богатом доме сегодня был праздник. Пан Анджей Чернецкий женился, и веселье было в самом разгаре.
Оля лишь едва повернула голову в ту сторону, откуда слышалась музыка, и поджала губы, ускоряя шаг.
- Ой, что буде, что буде, - не переставая, шептала няня, еле поспевая за панночкой. – Грех, грех великий!
- Нет в любви греха, нянюшка. Когда душа не на месте – это грех.
Магда уже ждала их на крыльце, держа отворенную дверь рукой.
- Заходи, панночка, заходи, - раздался ее тихий голос, стоило им с няней подойти ближе. Где-то звякнул колокольчик, и Оленька встрепенулась. – Да одна заходи, Аннушка на улице подождет, чай недолго ей ждать придется.
Девушка остановилась, оглядывая хлипкий домишко и его хозяйку – черноволосую женщину, смотрящую на нее испытующе, но без злобы. Так вот они какие – ведьмы. Страх заставлял сердечко Оленьки трепетать в груди, но она гордо вскинула голову.
- И пойду одна! Думаешь, забоюсь?
Магда лишь тихо рассмеялась и отступила в сторону, давая возможность Оле пройти. Девушка обернулась на нянюшку, но та лишь истово крестилась, да шептала слова молитвы.
В доме ведьмы пахло травами, и было душно. Оленька чувствовала, что еще немного и она развернется и побежит обратно, к своей Аннушке, чтобы та защитила, оберегла, успокоила.
- Коли ты так уверена в том, что душа твоя принадлежит пану Чернецкому, зачем мыслишь, чтобы сбежать? – Магда уже села за кособокий стол и весело смотрела на Оленьку. – Или не нужен тебе больше пан Анджей?
Оля замерла и лишь удивленно приоткрыла рот. Неужели о ее чувствах к статному пану знают все в деревне?
- Не знают. Никто не знает, только пан твой, да ты и сама это ведаешь, - устало покачала головой ведьма, указывая взглядом на стул напротив. – Садись, в ногах правды нет.
Оленька сама не понимала, как она смогла шагнуть к столу – ноги ее будто приросли к полу, а тело отказывалось слушаться.
- Не все слова, что рядом говорятся, до меня ветер доносит, но твои я услыхала, - начала Магда, расставляя на столе какие-то предметы. – Знаешь же, панночка, что душу свою отдавать другому грешно?
- Моя душа принадлежит пану Анджею. Только ему.
- Готова ли ты к тому, что он будет твоим? Готова ли, что любить будет только тебя и думать станет только о тебе?
Оленька удивленно смотрела на ведьму, не понимая, что Магда имеет ввиду. Разве не этого она хочет больше жизни? Разве не для того она здесь?
- Готова, затем я здесь.
- Знаешь же ты, что в деревне говорят о пане? Зверь в нем, зверь…
- Неправда это! Не верю я этому.
- А если правда? – Магда достала из кармана юбки длинную алую нить, но не спешила класть ее на стол. – Если правда, панночка?
- Мне все равно. Душа моя принадлежит пану Чернецкому. Навсегда.
Ведьма только печально улыбнулась, положила нить на стол и вдруг резко хлопнула в ладоши.
- Тогда слушай меня, панночка. Не будет больше покоя пану Анджею, полюбит он тебя так, что и помыслить больше ни о ком не сможет, но и ты должна будешь заплатить. Готова ли?
- Готова! – Оленька подалась вперед, - называй свою цену!

Ведьма крепко схватила девушку за руку и споро провела по ее ладони ножом. Оленька вскрикнула, но руки не убрала. Вот оно – колдовство. То, ради чего она находится здесь, не внимая голосу страха.
- Кровь девичья, да душа светлая, нить алая, да душа волчья, - зашептала Магда, прикрыв глаза и собирая кровь Оленьки в деревянную плошку. – Пройдет время, да встретятся они, а когда и где – никто не знает.
Девушка слушала слова заговора сидя на стуле неподвижно. Смысл того, о чем говорила ведьма, был ей непонятен. Она ждала чуда, и готова была для этого пойти на все. Из сеней повеяло холодом, и вдалеке вновь звякнул колокольчик. Ведьма подула на кровоточащий порез, и он исчез. Оленька удивленно выдохнула и поежилась.
- Будешь ты носить эту нить панночка, всегда и везде, куда бы ни пошла, - с этими словами Магда положила алую нить в плошку с кровью и внимательно посмотрела на Оленьку. – Готова расстаться с частью своей души?
- Готова…
- Кровь девичья, да душа светлая, нить алая, да душа волчья, связаны теперь навек судьбой одной, - вновь заговорила ведьма, повязывая на запястье девушки влажную нить.
Панночке почудилось, будто в груди ее сначала зажгло, а потом ощутила она такую безысходную тоску, что кричать захотелось. Где-то за деревней в лесу завыл волк.
Ведьма кивнула, поднимаясь из-за стола, и такой огромной она показалась вдруг Оленьке, что девушка съежилась.
- Слушай меня, панночка. Назову тебе свою цену. Будет часть твоей души по свету маяться, да зверя своего искать. Когда и где повстречается тебе пан Анджей, вспомнит ли он любовь твою к тебе, неведомо то мне. Но уговор свой я выполнила. Любит тебя твой пан, любит так, что помыслить больше ни о ком не может.
Оленька сидела, не в силах пошевелиться. Все случившееся минутой ранее не укладывалось в голове. В ушах шумело, лишь только чувствовала панночка все ту же тоску, что поселилась в ее сердце.
- А теперь уходи, уходи пока не поздно.
Магда подняла Оленьку на ноги, стала подталкивать ее к двери, и девушка шла на не слушающихся ногах.
- Уходи, панночка, и дорогу ко мне забудь. Даст судьба, свидимся еще, через века.
Эти слова еще долго помнились Оленьке. И когда нянюшка приняла ее возле крыльца, и когда повела через деревню домой, и когда в лесу вновь раздался жалобный волчий вой, все шептала панночка:
- Свидимся. Через века.

- Загрыз, загрыз, совсем загрыз, - пан Янушевский снял шапку и стал креститься, глядя на кровавые следы, исполосовавшие белый снег.
- Да ведомо, что загрыз. Всю семью Чернецких со свету сжил, ирод.
- А панночку-то, Зеленскую, за что?
- Наверное, услыхала шум, да на помощь прибежала.
- Ох, Царствие ей небесное, - пан Янушевский снова положил земной поклон и отправился домой к жене рассказывать, что видел возле амбара.
В Малых Беллевичах только и разговоров было о том, что ночью в доме Чернецких случилась беда. Говаривали, что пришел из лесу огромный волк и загрыз всю семью, да невесть как оказавшуюся возле амбара панночку Александру* Зеленскую. Старик Янушевский задумчиво жевал губу, и раз за разом повторял, что зверь это был, сидящий в пане Анджее. От него отмахивались, его не слушали, но дивились тому, что молодого пана Чернецкого среди убитых не обнаружили, и где он находился, по сей час было неизвестно.
Когда завечерело, возле амбара оказалась Магда. Крадучись, ведьма прошла к развороченной стене и нагнулась, поднимая что-то с пропитанного кровью снега. В ее руке оказалась алая нить, которую Магда поспешила спрятать в кармане широкой юбки.
С тех пор дом ведьмы опустел, и никто не знал, куда исчезла его обитательница. Некоторые говаривали, что ушла она из Малых Беллевичей следом за паном Анджеем, да мало кто в это верил…
___________________________________
* Оленьку (уменьшит.-ласк.)

***
Волк был возбужден. Зол и возбужден одновременно. Он тяжело дышал, пытаясь совладать со своими эмоциями. Я не могла понять причину, по которой оборотень так возненавидел меня с первых секунд. Или же он ненавидел всех женщин, просто я оказалась не в том месте и не в то время?
- Хорошо, ведьма. Говори. - Выдохнул он сквозь крепко стиснутые зубы.
Он был ослаблен и ранен, но, похоже, ярость, бушевавшая внутри оборотня, заставляла его забыть об этом.
- Говорить нужно совсем не мне, а тебе, - я с удовлетворением заметила, как глаза волка полыхнули новой порцией ярости. Но, что странно, его состояние еще большего возбуждения было очень трудно не заметить. – Или тебе не нужна помощь?
Он смерил меня презрительным взглядом, в котором присутствовала большая порция похоти.
- Чем ты можешь мне помочь, ведьма?
- Для начала нужно будет найти хоть какое-то подобие жилища. Где мы сможем спокойно поговорить, и ты расскажешь, почему так злишься на меня. И так сильно меня хочешь. Посмотрим, смогу ли я помочь тебе.
Я отошла от волка, направляясь по еле приметной тропинке. Оборотень последовал за мной, или прислушавшись к моим словам или совсем с иной целью. Надеясь, что он не разорвет меня на части, если ему в голову вдруг взбредет, что оставлять меня в живых не стоит, я полуобернулась к нему и произнесла:
- И кстати, меня зовут Адора.

...