Кей Хупер The Touch of Max

KattyK, спасибо за разъяснение!

Сherry girl, kerryvaya, Москвичка, Marigold, спасибо за новый перевод!!!
_________________

Спасибо всем, кто читает! Однако, хочу предупредить, что выкладка будет идти медленно в связи с всякими-разными жизненными обстоятельствами переводчиц и редакторов.
Особая благодарность за внимательное чтение KattyK и Amica!
Всех остальных читателей, заметивших ошибки-огрехи-опечатки, тоже очень прошу: не поленитесь, киньте мне в личку сообщение! Даже если уже поздно будет вносить изменения в выложенные главы, то хотя бы в файле для выкладки ошибок будет меньше.
Желающие, впрочем, могут указывать на ошибки прямо в теме, но предупреждаю: все замечания, исправления по которым будут сделаны, будут тут же помечены как "флуд" и впоследствии удалены, чтобы не оставлять следы моих преступлений против норм русского языка.

По поводу имён-названий: кроме Дины, переименован ещё и алмаз "Бойлинг" (на это тоже есть своя причина ). Мы старались, чтобы остальные имена-названия совпадали с тем, что встречаются в выложенных третьей и четвёртой книгах серии (о Джареде и Куине), но не заботились о соответствии именам в предыдущих версиях перевода первой и второй книг.

Название на русском языке - просьба к неравнодушным читателям!

Загвоздка вот в чём: название на английском - намеренно многозначное, этим отличаются все книги серии, да собственно и название самой серии.

"The Touch of Max" можно понять и как "Прикосновение Макса", "Касание Макса", и как "Стиль Макса", "Почерк Макса", "Эффект Макса", и "Влияние Макса", и как даже "Чуть-чуть от Макса".

Как вы думаете - оставить "Прикосновение"? Или, может, предложите что-то лучшее?

По моему, "Прикосновение Макса" - очень хорошее название. Я думаю, что надо оставить его.
_________________

И мне больше нравится "Прикосновение Макса" .
___________________________________

_________________

 » Глава 1 (новый перевод)

Как счастлив тот, кому дано
Не исполнять чужую волю,
Быть ясным в мыслях суждено
И честным выпало на долю

сэр Генри Уоттон, «Залог счастливой жизни»
(пер. Е. Корюкина)

Глава 1
(перевод - Cherry girl, бета-ридинг и переридинг (х2) - kerryvaya и Москвичка, в оставшихся ошибках и опечатках винить Marigold)

В коридоре царил полумрак, но он хорошо видел, как она кралась. Кралась. «Точное определение», – решил Макс, так как двигалась она со всей осторожностью человека, которому есть что скрывать. Сам он стоял в тени, не видимый ей, но у него-то было законное право находиться в этом крыле музея, где скоро должна выставляться его коллекция.

У Дины Лейтон – нет.

Макс наблюдал, как она приближалась. Хотя её присутствие здесь настораживало, интерес его к ней был куда более прост и примитивен. Баннистер был просто не в силах оторвать от неё глаз. Даже этот скудный свет давал понять, что Дина не из тех женщин, которые могут остаться незамеченными. В ярко-рыжих волосах того живого оттенка, что невозможно получить химическими средствами, даже при тусклом освещении огромных комнат и коридоров музея мерцали красные и золотые искры. Безупречная молочно-белая кожа создавала великолепный контраст с пламенеющими волосами и с удивительной глубины и ясности, словно голубые сапфиры, глазами. Дина Лейтон была красавицей, это Макс заметил с первого взгляда. Ничего удивительного, только слепец не обратил бы внимания на такую внешность. Или не увидел, как грациозно она двигалась и каким от природы чувственным было это стройное, но не лишённое округлых форм тело, хотя за последнюю пару недель она немного похудела.

Но всё это не объясняло его одержимости ею. Красивые женщины довольно регулярно попадались Максу на пути уже лет двадцать, если не больше, но ни одна из них не вызвала в нём такого смятения чувств, как Дина Лейтон. Он был в общем-то не слишком восприимчив к внешней красоте. И хотя обычно быстро составлял себе мнение о новых людях, одержимость женщиной, о которой он ничего не знал, – это совсем другое.

Поскольку она приближалась, Макс, не отводя от неё взгляда, плавно отступил глубже в тень, обойдя мусор, оставленный ремонтниками. Было очевидно, что девушка чем-то озабочена, взволнована или напугана. Её глаза казались огромными на напряжённом, неестественно бледном лице, и Макс ощутил, как что-то внутри него перевернулось с почти болезненным чувством.

Большие грустные глаза и долгая грустная история.

Может, всё дело просто в этом? Объяснялась ли его одержимость уверенностью, что она попала в беду? Макс инстинктивно всегда стремился помогать, когда возможно, а не обвинять и не осуждать, даже в тех случаях, когда при этом ему приходилось рисковать чем-то своим или самим собой. Не потому ли он всё ещё здесь, в тёмном музее, давно закрывшем двери для посетителей? И прячется по углам, словно тень, тайком наблюдая за Диной? Или же он просто обманывает сам себя?

Если бы он не поймал её, она бы наверняка сломала шею. В этом Дина Лейтон не сомневалась. Поздним вечером музей освещался слабо, а она всё ещё плохо ориентировалась в лабиринтах его комнат, коридоров и галерей, не говоря уж о препятствиях в виде хлама, оставленного рабочими в этом крыле. Одно такое препятствие, небольшая стопка досок, стало для неё полной неожиданностью – и она споткнулась. А так как доски почти перекрывали верхнюю ступеньку мраморной лестницы, она непременно скатилась бы по ней со второго этажа на первый.

Если бы он не поймал её.

Мужчина вынырнул из ниоткуда и шокировал её своим неожиданным появлением почти так же, как и спасением. Он, должно быть, находился совсем рядом, но Дина не видела его и совершенно не подозревала о его присутствии.

– Осторожно, – прозвучал глубокий и низкий голос, – почти рык, – но всё же в нём присутствовала мягкость, а сильные руки удерживали её с поразительной нежностью. – Незачем так спешить, особенно в темноте.

Как только Дина восстановила равновесие, она отпрянула, и сердце её забилось сильнее, чем если бы она просто испугалась падения. Она узнала голос, хотя с ней он заговорил впервые. За прошедший месяц – её первый месяц в качестве ассистента куратора музея, – она часто видела этого человека в соседних кабинетах, которые были выделены для предстоящей выставки "Тайны прошлого".

Его выставки, по сути. Это был Максим Баннистер, владелец бесценной коллекции Баннистеров, драгоценностей и произведений искусства, которые и будут составлять выставку.

– Спасибо, – произнесла она внезапно севшим голосом, – я... я буду аккуратнее.

Дине очень хотелось отодвинуться, но она осталась на месте и взглянула в скрытое тенью лицо с большей уверенностью, нежели на самом деле чувствовала. Макс Баннистер был невероятно высок, под два метра, и мощно сложён. Его вид мог внушать страх и при дневном освещении в обыденной обстановке, но ночью, в полумраке музея, он казался опасным просто по своей природе, по внутренней своей сущности. Не грозным, а именно опасным, как и любой мужчина, в котором волевая натура сочеталась с редкой физической силой и естественной властностью человека, которого с детства учили командовать другими.

И всё же, несмотря на своё беспокойство и страхи и его внушительную внешность, Дина чувствовала себя с удивительно защищённой с Максом Баннистером. Ей, наверное, удалось бы даже расслабиться, если бы не маленькая загвоздка: она не могла толком объяснить, почему находилась в этой части музея, где, по идее, быть не должна. Макс отпустил её, но не двинулся с места.

– Вы сегодня работаете допоздна, мисс Лейтон.

И хотя это не было вопросом, что-то в его вежливом тоне сделало утверждение таковым. Дина в первую секунду удивилась, что ему известно, как её зовут, но затем решила, что он, должно быть, знал каждого сотрудника музея по имени. На самом деле, он, возможно, знал намного больше. Вопросы безопасности его предстоящей выставки прорабатывались очень тщательно, и, без сомнения, включали проверку данных о каждом работнике музея. От этой мысли холодок пробежал у неё по спине.

Боже, почему она не подумала об этом раньше? Если бы подумала, то вряд ли согласилась бы на эту должность, а если бы она здесь не работала, то ничего бы и не случилось...

– Бумажная работа, – ответила Дина на подразумеваемый вопрос настолько уверенно, насколько могла, – так много накопилось в связи с ремонтом и с новой выставкой, и... Я хочу сделать всё как следует.

Если у него и возникли сомнения, какую бумажную работу она могла выполнять так далеко от своего кабинета и в том крыле здания, которое было закрыто для подготовки к выставке, он их не выказал. Вместо этого Баннистер крепко взял её за руку и повёл вниз по широкой мраморной лестнице.

– Уже девятый час, мисс Лейтон, и вряд ли Кен ожидает от своих помощников такого рвения, – сказал он, имея в виду Кеннета Дугана, куратора музея, – кроме того, охранники на этой неделе немного взвинчены, и было бы неплохо, если бы вечерами никто не бродил по коридорам.

Первым желанием Дины было немедленно извиниться, уступить, признаться, любым способом избежать конфликта, но она подавила в себе этот порыв. Это ей удалось, хотя и стало за последний месяц намного труднее и стоило немалых усилий.

– Вы имеете в виду ограбление музея современного искусства на прошлой неделе? – спросила она таким же будничным тоном, как и у него.

– Отчасти да.

Они спустились до конца лестницы, а он всё ещё держал её руку в своей. Макс помедлил минуту, и прежде чем направиться в дальнюю часть музея, взглянул на неё.

– Я подожду, пока вы закроете свой кабинет, – добавил он.

– О, это совершенно не обязательно, мистер Баннистер. У меня есть ещё дела и....

– Дела подождут до завтра, – его тон оставался всё таким же любезным, – вы находитесь здесь уже около двенадцати часов и даже не обедали. Мне кажется, на сегодня с вас достаточно, мисс Лейтон.

Холодок снова пробежал по спине Дины. Ей говорили, что Макс Баннистер ничего не упускает из виду, но откуда он мог знать, что она была здесь весь день? Сама она не видела его сегодня до того момента, как он поймал её на лестнице.

Охранник на посту в вестибюле взглянул на них, когда они проходили мимо, но ничего не спросил. Дина сомневалась, что её спутнику часто задавали вопросы в какой-либо ситуации, и, естественно, Баннистер мог входить и выходить из музея в любое время дня и ночи. Собственно, он мог делать чуть ли не всё, что его душе угодно. Ей стало интересно, каково это – идти по жизни уверенно, без страха, распоряжаясь средствами, которые другие люди не могли себе и представить.

Чувствовать себя в безопасности.

Теперь они находились в хорошо освещённом коридоре, где располагались кабинеты сотрудников. Дина бросила взгляд на суровое, с резкими чертами, красивое лицо и с трудом проглотила комок в горле. Макс был невероятно богат и, хотя старался держаться в тени, обладал огромным влиянием на финансовую и социальную жизнь Сан-Франциско. Ходили слухи, что он потрясающий друг и опасный враг. Она точно знала, что не хотела бы как-нибудь перейти ему дорогу.

Как только они добрались до кабинета, Дина прошла через маленькую без окон комнату к своему столу, чтобы забрать сумочку и пальто. Баннистер остался стоять в дверях, одновременно устрашающий и импозантный в своём тёмном плаще, и Дина чувствовала его пристальный взгляд. След от его прикосновения всё ещё горел на её руке, как клеймо.

– Я отвезу вас домой, – сказал он.

Дина, только что снявшая с вешалки пальто, обернулась и удивлённо посмотрела на Макса. Его серо-стальные глаза были непроницаемы. Она очень надеялась, что такими же были и её собственные, но подозревала, что они полностью выдают испытываемую ею тревогу. Дина была бы рада, если бы кто-либо другой подвёз её домой, а с ним она нервничала, её не покидали напряжение и чувство вины. Последнее, чего бы она хотела, – остаться с ним наедине в машине.

– Спасибо, но в этом совершенно нет необходимости, – торопливо начала отнекиваться она, – я живу всего в нескольких кварталах отсюда, и это очень безопасный район. Я всегда хожу пешком.

Макс слегка покачал головой, не отводя от неё глаз, и повторил:
– Я отвезу вас домой.

В его тоне не было ничего авторитарного или приказного, но что-то ей подсказывало, что спорить бесполезно. Дина отвернулась, избегая его пристального, но непроницаемого взгляда, и стала натягивать пальто. Он мгновенно преодолел разделяющее их расстояние, чтобы помочь. "Просто жест вежливости и ничего личного", – сказала она себе, но, несмотря на это, замерла. И вздрогнула, когда его тёплые пальцы коснулись шеи, пока он осторожно высвобождал её длинные волосы из-под воротника пальто.

"Успокойся", – приказала она себе мысленно, когда он брал её сумочку со стола. Приказ сработал только наполовину, но и этого на тот момент вполне хватило. Ей удалось погасить свет и, не мешкая, закрыть дверь кабинета, пока Макс молча стоял рядом. Она даже ухитрилась не дёрнуться снова, когда он за руку повёл её назад по коридору. Макс отпустил её только затем, чтобы расписаться за них обоих в журнале, вежливо беседуя с охранником, а затем опять взял за руку. Другой охранник, обходя в очередной раз здание, выпустил их на улицу и, обращаясь к каждому по имени, вежливо пожелал спокойной ночи. При этом он одобрительно улыбался, что немного озадачило девушку, но тут же натолкнуло на мысль, а не охрана ли рассказала Баннистеру, что Дина уже больше недели каждый раз задерживается до позднего вечера. И, вероятно, тот остался сегодня в музее, чтобы проверить это.

Но зачем? Строго говоря, Макса Баннистера совершенно не касалось, до которого часу она работает, сиди она здесь хоть до полуночи. Музей ему не принадлежал – во всяком случае, насколько ей известно, – и Баннистер не имел никакого отношения к его управлению, если не считать приготовлений к собственной выставке.

Охваченная тревожными мыслями, Дина почти не обратила внимания на холодный ветер снаружи. Когда Макс открыл для неё дверь «мерседеса», припаркованного на обочине, она молча устроилась на пассажирском сиденье. Когда он сел за руль, она объяснила, как проехать к её дому, и снова замолчала. У девушки не было сил поддерживать светский, ни к чему не обязывающий разговор. Седан ехал почти бесшумно, двигатель слегка урчал, и в салоне было настолько тихо, что Дина вздрогнула, когда Макс заговорил, хотя и его голос был негромким.

– Вы не так давно живете в Сан-Франциско, не так ли, мисс Лейтон?

Дина взглянула на него, но было слишком темно, чтобы разглядеть лицо. Тем не менее, каждый раз, когда они проезжали мимо фонарей, она видела кисти его рук на рулевом колесе. Большие, почти пугающей силы, но всё-таки очень красивые кисти, и Дина чувствовала, что не боится их. «Странно. Очень странно», – подумала она. Крепко сжав собственные руки на коленях, она смогла наконец-то ответить:

– Да, совсем недолго. Всего несколько месяцев.

– Откуда вы родом?

Вопрос, по всей видимости, был задан просто из любопытства, во всяком случае, совершенно будничным тоном, и всё же отозвался ещё бόльшим в ней напряжением. И хотя Дине хотелось уйти от ответа или просто солгать, она не удивилась, когда выложила Баннистеру всю правду. Что-то было в нём, что-то, заставляющее быть откровенной.

Это немного пугало.

– Из Бостона, – тихо ответила она.

– Ваши родные там живут?

Дина уставилась на светофор, заставивший их автомобиль остановиться. Ну, конечно же, один из законов Мерфи в действии: «Если ты хочешь поскорее куда-нибудь попасть, то будешь стоять на каждом светофоре»*. Не то чтобы она спешила домой, просто очень хотела оказаться подальше от таких небрежных вопросов Макса Баннистера.

– Мисс Лейтон?

Он смотрел на неё. Она чувствовала его взгляд.

– У меня не так много родственников. Только старший брат, который живет в Бостоне с женой и детьми, – произнесла она как можно более спокойным и безразличным тоном.

– Похоже, вы не особо близки, – чуть погодя заметил Макс.

– Можно и так сказать. – Дина почувствовала облегчение, когда светофор сменил цвет, и быстро добавила: – Зелёный.

«Мерседес» мягко тронулся с места, и внимание Макса ненадолго сосредоточилось на дороге. Но он испугал её, тихо посетовав:

– Мне жаль, что вам неловко со мной.

Если бы Дина могла ясно мыслить, то промолчала бы и позволила ему поверить, что это действительно так. Но мыслить ясно она не могла. По крайней мере, так уверяла она себя, услышав собственный ответ:

– Это не так. Я имею в виду... Я просто не знаю вас.

– Значит, не всё ещё потеряно. – И, не дав ей ответить на произнесённую беспечным тоном реплику, Макс добавил шутливо:

– Я действительно не виноват, что выгляжу, как головорез, но заверяю вас, внешность обманчива. Я даже могу предоставить рекомендации, если это поможет вам меньше бояться меня.

– В этом нет нужды. – Её голос немного дрожал, и она уставилась на второй задержавший их светофор. Она не понимала, почему он всё это говорит. С чего бы его могло интересовать её мнение?

– А мне кажется, есть, – тихо возразил он, – я не хочу, чтобы вы меня боялись.

Дина почувствовала холод надвигающейся паники и не смогла скрыть дрожь в голосе.
– Мистер Баннистер, так как я не имею никакого отношения к выставке вашей коллекции, вам совершенно незачем так беспокоиться о моих чувствах.

– Другими словами, не лезьте не в своё дело? – усмехнулся он.


Что-то в его голосе заставило Дину залиться горячим румянцем и вызвало нелепейшее желание оправдаться.

– Зелёный свет, – пробормотала она.

Макс больше не произнёс ни слова до тех пор, пока не припарковался на обочине рядом с её домом.

– Если б вы могли мне довериться!

Это очень походило на мольбу и лишило Дину присутствия духа больше, чем всё, что он сказал до этого. Что он имел в виду? Как много ему известно на самом деле? И почему ей внезапно захотелось расплакаться? Этот мужчина – незнакомец, во имя всего святого! Как ему удалось вызвать в ней такую бурю эмоций? Стараясь сохранять внешнее спокойствие, она проигнорировала его слова, потому что просто не знала, как ответить.

– Не беспокойтесь, не провожайте меня, пожалуйста. Большое спасибо, что подвезли, мистер Баннистер.

Не дав ему времени на ответ, она выбралась из «мерседеса» и поспешила по тротуару к ярко освещённому входу. Машина осталась на обочине. Дина знала это, но не обернулась.

Макс всматривался в здание в течение нескольких минут после того, как она вошла внутрь, затем позволил взгляду переместиться на второй этаж, где, как он знал, находилась её квартира. Там свет горел уже и тогда, когда они только подъехали, теперь же за занавесками вспыхнули новые огни.

Непривычно обеспокоенный, Макс барабанил пальцами по рулевому колесу и следил за её окнами. Потом, чуть нахмурившись, медленно оглядел всё здание от одного конца до другого. Уловив у дальнего угла мимолётное движение и мерцание карманного фонарика, он слегка успокоился, завёл мотор и поехал домой.


Там, как и несколько месяцев назад, когда он впервые принял решение рискнуть коллекцией, Макс сел перед пылающим в камине огнем. Но на этот раз он думал не о своем бесценном наследии.

Большие грустные глаза и долгая грустная история. Эту фразу нередко повторяли его друзья, чтобы полушутливо напомнить, что иногда грустные глаза расчётливы, а некоторые грустные истории не имеют ничего общего с действительностью. Прошли уже годы с тех пор, как его сочувствием злоупотребляли, но верные друзья всё ещё беспокоились за него. Макс это знал. Но он верил своей интуиции, говорившей, что Дина Лейтон попала в беду. Трудность заключалась в том, что сердце говорило ему кое-что ещё. На этот раз он не просто сочувствовал. Мисс Лейтон. Он намеренно сейчас называл её только так, хотя с первого взгляда думал о ней просто как о Дине. На прошлой неделе он провёл в музее намного больше времени, чем было необходимо, потому что надеялся заговорить с ней. Возможность не подворачивались до сегодняшнего вечера. Каждый раз, стоило ему найти какой-нибудь предлог для разговора, Кен Дуган появлялся из ниоткуда прежде, чем Макс успевал дойти до кабинета Дины, и всячески пытался помочь с решением возникшей «проблемы».

Макс понимал, что Дуган в общем-то неплохой человек. Честолюбивый и явно верящий, что хорошие отношения с Максом Баннистером могут пригодиться в будущем. Конечно, он не первым так думал, и в целом не ошибался. Только время выбрал неподходящее.

Макс беспокойно поёрзал на кушетке и нахмурился, признавая, что и его собственный выбор времени нельзя назвать удачным. Особенно учитывая, что женщина, занимавшая все его мысли, явно имела свои собственные тайны.

– Почему ты была сегодня в выставочном крыле, Дина, – прошептал он вслух, уставившись в огонь, – чего ты боишься?


Дина несколько секунд смотрела на трезвонящий телефон, боясь поднять трубку, а ещё больше – не поднять. Она точно знала: не ответить нельзя. В последний раз, когда она проигнорировала его звонок, он оставил ей послание: увядшую лилию под дверью. Это напугало её больше, чем звонки. Потому что напомнило, как легко он может добраться до неё. Как близко находится. Прямо за дверью.

Она подняла трубку ледяными пальцами и почти шёпотом произнесла:

– Алло.

– Сегодня ты справилась отлично, Дина, – тихий бесстрастный голос не выражал никаких эмоций. Невнятный и безликий, он мог принадлежать кому угодно или кому-то конкретному. Голос, звучавший в её кошмарах уже почти два года.

– Оставь меня в покое. Пожалуйста, оставь меня в покое. – Её собственный голос напоминал тонкую струну, туго натянутую от безысходности.

– Ты же знаешь, это невозможно, Дина, – усмехнулся её мучитель, – я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала. Так, как сегодня. Ты молодец, просто молодец. За это ты заслужила передышку. Если и дальше будешь такой же умницей, может быть, я даже исчезну из твоей жизни навсегда. Но если нет, то ты знаешь, Дина, что с тобой произойдёт. Может, ещё раз напомнить?

– Нет, – ответила она. Отвратительные угрозы и обещания эхом отдавались в голове, переплетаясь с ужасными воспоминаниями, от которых невозможно было избавиться.

– Я рад, что мы понимаем друг друга. Ты просто продолжай быть умницей, делай, что говорят, и тогда мне не придётся причинять тебе боль. Как раньше.

Пальцы Дины онемели и словно оледенели, она выронила трубку, пытаясь повесить её на место. Удалось ей это только с третьей попытки. Потом она забралась в кресло, стоящее в углу ярко освещённой гостиной, так, чтобы ей не приходилось оглядываться. Сидя с поджатыми ногами, она беспрестанно осматривала комнату, переводя взгляд с запертой на два замка входной двери на закрытое окно. Тишина казалась оглушающей, и со всей настороженностью замершего в ожидании загнанного зверя Дина прислушивалась к посторонним звукам. До рассвета было ещё далеко...


Хотя приготовления к выставке не требовали его присутствия, на следующее утро Макс прибыл в музей ещё до открытия. По озабоченному выражению лица охранника, впустившего его, он понял: что-то случилось. Тем не менее, Макс не стал его расспрашивать. Войдя, он остановился в вестибюле, чтобы осмотреться.

Ему бросилось в глаза небывалое оживление и то, что ночные охранники были всё ещё на месте: двое из них разговаривали с Кеном неподалёку от кабинетов. Там же стояла и Дина, хотя, казалось, она больше молчала.

До того, как Макс успел к ним приблизиться, через вестибюль к нему направилась явно расстроенная Морган Вест с планшетом в руках. Она была директором его предстоящей выставки, но казалась слишком юной для такой ответственной должности. Её длинные волосы цвета воронова крыла были собраны в хвостик, простая причёска подчеркивала изящество черт лица. Золотистый свитер и тёмные слаксы ладно облегали фигуру, которую охранник проводил восхищённо-мечтательным взглядом. Макс дождался, пока Морган подойдет, и тихо спросил:

– Что случилось?


– Может быть, просто буря в стакане воды, – ответила она звонким, мелодичным голосом, – но, может, и нет. Когда утренняя смена заступила на дежурство, обнаружилось, что одна из дверей открыта.

– Которая?

– Один из служебных входов с другой стороны здания. Тот, что рядом с подвалом.

– Дверь, самая дальняя от всех экспозиций, – после некоторого раздумья сказал Макс.

– Угу. Интересно, да? Если кто-то хотел нас ограбить, зачем было выбирать вход, расположенный так далеко от всех ценностей? Особенно учитывая, что ему пришлось бы преодолеть по крайней мере три коридора с лазерной системой защиты.

Система защиты, про которую говорила Морган, включалась, когда двери музея закрывались для посетителей. У охранников, старшего персонала, Макса и Морган были магнитные карточки, позволяющие выключать датчики в коридорах, чтобы пройти. Только у куратора музея был код, отключавший системы охраны отдельных выставок.

– Я правильно понял: ничего не украли? – спросил Макс.

– Насколько мы смогли определить, в здание никто не входил, – ответила Морган, – дверь была приоткрыта, но ни одна из лазерных сигнализаций не сработала. А так как новый компьютер еще не подключён, то мы никак не можем узнать, использовались ли карточки для разблокирования системы в этом коридоре, и когда это было. Но сигнализация на двери была выключена изнутри.

Макс передал в дар музею компьютеризованную систему безопасности, которая, кроме всего прочего, обеспечивала регистрацию всех отключений сигнализации, но она всё ещё была в процессе установки. А существующая система, хотя и была относительно хороша, позволяла любому человеку с магнитной карточкой деактивировать датчики в коридоре и не оставляла записи о том, когда и где это было сделано. Что касается сигнализации на дверях, каждая из них имела свой код доступа, потому что часто персоналу требовалось входить и выходить из здания, не разблокируя при этом остальных дверей.

– То есть, если только кто-нибудь случайно не забыл активировать сигнализацию на двери в конце рабочего дня, то кто-то воспользовался магнитной картой, чтобы проникнуть в коридор и открыть дверь позднее. Но зачем? Зачем оставлять дверь приоткрытой, не отключая при этом датчики в коридоре?

– В этом нет никакого смысла, – взволнованно сказала она. – Ты думаешь, кто-то проверяет нашу систему охраны?

– Возможно. Ты разговаривала с Вульфом?

– Он едет сюда. – Она неожиданно широко улыбнулась. – Слышал бы ты его, когда я позвонила. Не думаю, что разбудила его, но, мне кажется, он был не один.

– Он редко бывает один, – сухо произнёс Макс.

Он оглянулся по сторонам и заметил направляющегося к ним хмурого Кена.

– Морган, сделай одолжение, займи чем-нибудь Кена ненадолго, – сказал Макс тихо, – если он начнет успокаивать и рассыпаться в объяснениях, я застряну здесь на весь день.

– Конечно, босс, – в больших янтарных глазах вспыхнул задорный огонёк, – кстати, она вернулась в свой кабинет.

– Кто? – спросил Макс, но притворное непонимание выглядело неубедительным даже для него самого.

– Дина.

Морган приподняла одну бровь, затем быстро отошла, чтобы перехватить главного куратора.

– Кен! Вас-то я и искала. У нас возникли некоторые проблемы с установкой тех прижимных рамок для выставки. Не могли бы вы взглянуть?

– Но, Морган, я бы хотел поговорить с …

– Правильно установить эти рамки очень важно, Кен, а у вас так хорошо получается! Это займет буквально несколько минут, я обещаю. Макс ещё будет здесь, вы сможете потом с ним поговорить. Какой красивый костюм! Он так подчёркивает цвет ваших глаз.

– Спасибо, я рад, что вам нравится, но…

Чуть улыбаясь, Макс наблюдал, как директор выставки уводит взволнованного, польщённого и совершенно не способного сопротивляться куратора. Морган ненавидела, когда к ней относились, как к хорошенькой дурочке с большой грудью, но при этом была слишком умна, чтобы не пользоваться преимуществами своей фигуры и большими, словно у котёнка, глазами для нужного эффекта, когда это было необходимо.

«К тому же она чертовски наблюдательна», – подумал Макс. Или же он просто не умеет скрывать свои чувства?

Выкинув из головы это неприятное предположение, он повернулся и направился к коридору, где располагались кабинеты сотрудников. Что он собирается ей сказать? Сначала Дина казалась ему просто застенчивой, но постепенно Макс понял, что она напугана. Теперь, несмотря на то, что она сказала прошлой ночью в машине, он знал: она боялась, и не только его, но и чего-то ещё.

Макс знал, что бывает грозен на вид, поэтому и говорил об этом вчера с Диной, полушутя, но он ни в коем случае не хотел, чтобы она воспринимала его как угрозу. Со временем Макс смог бы убедить её, что он не чудовище, но время, к сожалению, могло оказаться недоступной роскошью.

Прошлой ночью Дина была там, где находиться ей не следовало: в выставочном крыле музея. И хотя оно расположено далеко от того места, где сегодня утром нашли открытую дверь, вопрос, что же она там делала, оставался открытым. А так как информация о себе, которую она предоставила в музей, была очень поверхностной, и в последнее время Дина взяла за правило работать допоздна в одиночку, девушка выглядела подозрительно даже для Макса, который очень хотел ей верить. А это значит, что он обязан выяснить правду о ней прежде, чем её начнут подозревать все остальные.

Вот только как убедить Дину довериться ему, не запугав при этом еще больше? Он помедлил у открытой двери кабинета. Она сидела за столом, уткнувшись взглядом в стопку бумаг, и чувство вины было написано у неё на лице – яснее некуда. Увидев её, Макс понял, что это она открыла служебный вход.

– Доброе утро, – сказал он тихо.

Дина подняла голову, настолько неестественно бледная, что единственным ярким пятном на лице были тёмные испуганные глаза цвета сапфира. Она не сказала ни слова, просто уставилась на него, замерев.

Вопросов к ней у него было много. Очень много.

– Мисс Лейтон. – Он остановился, мотнул головой – официальное обращение казалось таким нелепым – и начал снова: – Дина, вы верите в любовь с первого взгляда?


Примечания:

* Закон Мёрфи (англ. Murphy's law) — шутливый философский принцип, который формулируется следующим образом: если есть вероятность того, что какая-нибудь неприятность может случиться, то она обязательно произойдёт (англ. Anything that can go wrong will go wrong). Иностранный аналог русского «закона подлости», «закона бутерброда» и «генеральского эффекта». В данном случае приведено одно из следствий из закона Мерфи: «Закон о светофоре».

Cherry girl, kerryvaya, Москвичка, Marigold, спасибо за главу.
_________________

Cherry girl, kerryvaya, Москвичка, Marigold, спасибо за прекрасный перевод!!!
_________________

Спасибо за перевод!!!!

Отличный перевод!


Cherry girl, kerryvaya, Москвичка, Marigold, спасибо за главу!

Девочки, благодарю нижайше за главу!!!

Ой, чуть не проморгала, спасибо за перевод. В этот раз надеюсь сдержаться и прочитать все в целом.
Стащила в папочку. Спасибо нашим неугомонным переводчикам!!!!!!!!!

_________________

Девочки, спасибо за отличный перевод!