Зарубежные поэты (Европа и Америка)

Шелли Перси Биши

Гляди, гляди - не отвращай свой взгляд!

Гляди, гляди - не отвращай свой взгляд!
Читай любовь в моих глазах влюбленных,
Лучи в них отраженные горят,
Лучи твоих очей непобежденных.

О, говори! Твой голос - вздох мечты,
Моей души восторженное эхо.
В мой взор взглянув, себя в нем видишь ты,
Мне голос твой - ответная утеха.

Мне чудится, что любишь ты меня,
Я слышу затаенные признанья,
Ты мне близка, как ночь сиянью дня,
Как родина в последний миг изгнанья!

Перевод - К. Д. Бальмонта

Э. Ростан БАЛЛАДА О СТИХАХ, ЧТО НЕ ОКОНЧИЛ Я

Стихи, что для меня дороже всех других, –
Те, что не кончены: обрывки строк влюбленных,
Случайно найденный в бумагах запыленных
Заброшенный куплет, один случайный стих.
Таков закон судьбы: поэт – рожден ленивым.
В нем нет терпения гравера на меди…
Вот вдруг мелькнет сюжет красивый впереди,
И уж охвачен весь он творческим порывом,
И страстно трудится, чеканный стих куя…
Но вдруг… огонь погас! Всё кончено! Довольно!..
Коль гонишься за ним, слабеет стих невольно.
– Всех лучше те стихи, что не окончил я.

Идею нежную нередко форма ранит
Законченных поэм; по сердцу больше ей
Те, где ее ничто не свяжет, не затянет…
Там в безопасности ей дышится вольней.
Законченность подчас идею угнетает,
В ней – риск, в ней смысла смерть таится иногда;
Как снег с вершины гор, как инея звезда,
Когда их в руки взять – бесследно он растает.
Узка отделанных творений колея,
В ней часто жить Мечте бывает слишком трудно;
Не говорите же, что это безрассудно:
– Всех лучше те стихи, что не окончил я.

Неконченный терцет прекрасного сонета,
Припев от песенки еще не начатой,
Стих, что покинут был капризною мечтой, –
Вот что милей всего для каждого поэта.
Строка, к которой нет и не было второй,
Напоминает нам так хорошо порой
Всю прелесть тайных чар, всю негу аромата,
Что душу юную нам опьянял когда-то…
Стихи, что, от толпы бездушной не тая,
Даем мы ей на суд и к ним вниманья просим,
Они не лучшие: жаль, что мы их выносим…
– Всех лучше те стихи, что не окончил я.

Читатель, я смущен. Мои стихи (что, кстати, –
Всё может быть! – пойдут на вес… по низкой плате)
Не те, что я люблю, не в них душа моя…
Ведь лучше те (увы, они не для печати!),
– Всех лучше те стихи, что не окончил я.


(перевод — Т.Щепкина-Куперник)
___________________________________

Артюр Рембо

ПЛУТОВКА


В харчевне темной с обстановкою простой,
Где запах лака с ароматом фруктов слился,
Я блюдом завладел с какою-то едой
Бельгийской и, жуя, на стуле развалился.

Я слушал бой часов и счастлив был и нем,
Когда открылась дверь из кухни в клубах пара
И в комнату вошла неведомо зачем
Служанка-девушка в своей косынке старой,

И маленькой рукой, едва скрывавшей дрожь,
Водя по розовой щеке, чей бархат схож
Со спелым персиком, над скатертью склонилась,

Переставлять прибор мой стала невзначай,
И чтобы поцелуй достался ей на чай,
Сказала: «Щеку тронь, никак я простудилась...»

1870

Редьярд Киплинг МОЯ СОПЕРНИЦА

Зачем же в гости я хожу,
Попасть на бал стараюсь?
Я там как дурочка сижу,
Беспечной притворяюсь.
Он мой по праву, фимиам,
Но только Ей и льстят:
Еще бы, мне семнадцать лет,
А Ей под пятьдесят.

Я не могу сдержать стыда,
И красит он без спроса
Меня до кончиков ногтей,
А то и кончик носа;
Она ж, где надо, там бела
И там красна, где надо:
Румянец ветрен, но верна
Под пятьдесят помада.

Эх, мне бы цвет Ее лица,
Могла б я без заботы
Мурлыкать милый пустячок,
А не мусолить ноты.
Она острит, а я скучна,
Сижу, потупя взгляд.
Ну, как назло, семнадцать мне,
А Ей под пятьдесят.

Изящных юношей толпа
Вокруг Нее теснится;
Глядят влюбленно, хоть Она
Им в бабушки годится.
К ее коляске - не к моей -
Пристроиться спешат;
Все почему? Семнадцать мне,
А Ей под пятьдесят.

Она в седло - они за ней
(Зовет их "Сердцееды"),
А я скачу себе одна.
С утра и до обеда
Я в лучших платьях, но меня -
Увы! - не пригласят.
О Боже мой, ну почему
Не мне под пятьдесят!

Она зовет меня "мой друг",
"Мой ангелок", "родная",
Но я в тени, всегда в тени
Из-за Нее, я знаю;
Знакомит с "бывшим" со своим,
А он вот-вот умрет:
Еще бы, Ей нужны юнцы,
А мне наоборот!..

Но не всегда ж ей быть такой!
Пройдут веселья годы,
Ее потянет на покой,
Забудет игры, моды...
Мне светит будущего луч,
Я рассуждаю просто:
Скорей бы мне под пятьдесят,
Чтоб ей под девяносто.
___________________________________

Украденное Сердце

Слюной тоски исходит сердце,
Мне на корме не до утех
Грохочут котелки и дверцы,
Слюной тоски исходит сердце
Под градом шуток, полных перца,
Под гогот и всеобщий смех.
Слюной тоски исходит сердце
Мне на корме не до утех.
Итифаллический, солдатский,
Их смех мне сердце запятнал;
К рулю рисунок залихватский,
Итифаллический, солдатский,
Прицеплен… Сердце мне по-братски
Омой, кабалистичный вал!
Итифаллический, солдатский,
Их смех мне сердце запятнал.

Как быть, украденное сердце,
Когда табак иссякнет их
И зазвучит икоты скерцо,
Как быть, украденное сердце,
Когда похмелье горше перца
И жгучий спазм в кишках моих?
Как быть, украденное сердце,
Когда табак иссякнет их?

Артюр Рембо

Джон Донн НИЧТО

Я не из тех, которым любы
Одни лишь глазки, щечки, губы,
И не из тех я, чья мечта -
Одной души лишь красота;
Их жжет огонь любви: ему бы -
Лишь топлива! Их страсть проста.
Зачем же их со мной равнять?
Пусть мне взаимности не знать -
Я страсти суть хочу понять!

В речах про Высшее Начало
Одно лишь "не" порой звучало;
Вот так и я скажу в ответ
На все, что любо прочим: "Нет".
Себя мы знаем слишком мало, -
О, кто бы мне открыл секрет
"Ничто"?.. Оно одно, видать,
Покой и благо может дать:
Пусть медлю - мне не опоздать!..
___________________________________

Охваченный восторгом, свой порыв...

Охваченный восторгом, свой порыв
Я торопился разделить — но ты
Спала среди могильной немоты,
Привычной скорбью радость угасив.

Любовь моя, во мне твой образ жив!
Но как я мог забыть тебя? Чья власть
Хотя б на миг позволила мне пасть,
Своим сияньем лживым ослепив

Глаза, оплакавшие твой уход?!
Как превозмочь мне боль мою, мой стыд?
Храни же, сердце, среди всех невзгод

Алмаз, что в глубине твоей сокрыт.
Увы, ни этот, ни грядущий год
Тот лик небесный мне не возвратит.



Уильям Вордсворт

Иоганн Гёте

"На озере"

И жизнь, и бодрость, и покой
Дыханьем вольным пью.
Природа, сладко быть с тобой,
Упасть на грудь твою!
Колышась плавно, в лад веслу,
Несет ладью вода.
Ушла в заоблачную мглу
Зубчатых скал гряда.


Взор мой, взор! Иль видишь снова
Золотые сны былого?
Сердце, сбрось былого власть,
Вновь приходит жизнь и страсть.


Пьет туман рассветный
Островерхие дали.
Зыбью огнецветной
Волны вдруг засверкали.
Ветер налетевший
Будит зеркало вод,
И, почти созревший,
К влаге клонится плод.

(1775)

Перевод В.Левика

Серж Эсьмонт РАФЭЛЬ И ФОРНАРИНА

- Вы говорите, что она распутна,
Что соки из меня по капле пьёт…
Я знаю это. Но ведь это путь на
Голгофу, а не просто эшафот.

Готов я умереть, готов пасть жертвой,
Не в силах устоять пред красотой.
И мне не важно, у неё я первый,
Последний или некий центровой…

Она – богиня! Или дьяволица…
Не важно! Я хочу ещё взглянуть
В её глаза… Никто с ней не сравнится!
Какие бёдра! А какая грудь!

Искусством не владею я верлибра,
Художник я, и вот её портрет:
Ведь только на брегах святого Тибра
Такой цветок явиться мог на свет!?

С её натуры я писал Психею,
А следовало бы наоборот.
Я перед ней краснею и бледнею…
Ах, пусть и вам так в жизни повезёт!

И пусть она ведёт себя нескромно,
И пусть все знают, что она грешна,
Она – моя Сикстинская Мадонна,
А это – даже больше, чем жена.

Её увековечил я в картинах,
Ведь красоту сберечь – искусства цель!
Ты здесь? Прощай… И помни, Форнарина –
Любя Тебя – угас твой Рафаэль.
___________________________________

Эмиль Верхарн

Влюбленные

Порою летней, в день воскресный,
Под колокольный перезвон
Ты тем внимала, кто пленен
Был красотой твоей телесной.

Один сказал, любя:
«Коль сердце у тебя —
Листок, дрожащий и прекрасный,
Который было бы опасно
Сорвать на грозной высоте, —
Я ничего бы не боялся,
По веткам смело бы поднялся
К моей мечте!»

Другой сказал, любя:
«Коль сердце у тебя —
Сокрытый камень драгоценный
На дне морском иль в речке пенной,
Пусть будет сетью он храним,
Пусть преграждают путь мне травы
Своей трясиною лукавой, —
Нырну за ним!»

Еще один — любя:
«Коль сердце у тебя —
Плод, созревавший одиноко
На островах страны далекой,
В гнилом тропическом аду, —
Я в жажде счастья неизменной,
Будь он хоть на краю вселенной,
Его найду!»

Ты слушала всех трех с насмешливым лицом,
Но ничего не отвечала
И в солнечном луче, чуть шевеля носком,
Легко, устало
Лишь башмачком своим качала.

Перевод Всеволода Рождественского

Иоганн Гёте

"Сверху сумерки нисходят"

Сверху сумерки нисходят,
Близость стала далека,
В небе первая восходит
Золотистая звезда.

Все в неверность ускользает,
Поднялась туманов прядь,
Сумрак темный отражает
Озерная сонно гладь.

Вот с восточного предела
Ожидается луна.
С ивой стройною несмело
Шутит близкая волна;

Сквозь теней круговращенье
Лунный свет то там, то сям, -
И прохлада через зренье
Проникает в сердце к нам.

Уильям Батлер Йейтс

Будь у меня в руках небесный шёлк,
Расшитый светом солнца и луны...
Прозрачный, тусклый или тёмный шёлк,
Беззвёздной ночи, солнца и луны.
Я шёлк бы расстилал у ног твоих.
Но я - бедняк, и у меня лишь грёзы...
И я простираю грёзы под ноги тебе!
Ступай легко, мои ты топчешь грёзы...

Имей я неба вышитого шелк
Цвета златых лучей и серебра свеченья,
Туманно-голубой и темно-синий шелк
Из света, тьмы и сумеречной тени
У ног твоих его бы расстелил
Но я бедняк, и все что есть - мечты мои
К твоим ногам я постелил мои мечты
Ступай же осторожно,
по моим мечтам
ступаешь ты.

Будь у меня тончайшие шелка,
Что небеса расшили серебром и златом,
Ночною тьмою и сияньем дня
С игрой тонов рассвета и заката,
Устлать твой путь я ими был бы рад.
Но беден я, и лишь свои мечты
Смиренно я кладу к твоим ногам.
Будь осторожна – по мечтам ступаешь ты.

Владей небесной я парчой
Из золота и серебра,
Рассветной и ночной парчой
Из дымки, мглы и серебра,
Перед тобой бы расстелил, -
Но у меня одни мечты.
Свои мечты я расстелил;
Не растопчи мои мечты.

Имел бы я небом шитую ткань,
А в ней - золотой и серебряный свет;
Темную, синюю, тусклую ткань,
Дней и ночей полумрак-полусвет:
Их расстелил бы под ноги тебе,
Но беден я, у меня лишь мечты.
Я бросил мечты под ноги тебе -
Мягко ступай на мои мечты.

Будь у меня плетеный райский ковер,
Тканный золотым и серебристым светом,
Синий, темный иль черный ковер
Ночи, дня иль полусвета
Я расстелил бы его перед твоими ногами,
Но я нищ, и у меня есть лишь мои мечты,
Которые я распластал перед тобой;
Cтупай помягче, ведь ты идешь по моим мечтам.

Будь у меня ковер плетеный райский,
Сотканный золотым иль серебристым светом,
Будь черный, синий иль другой,
Будь цвета ночи, дня иль полусвета он-
Я расстелил б его перед тобой!
Но я бедняк и у меня лишь грезы,
Я простираю грезы под ноги тебе,
Ступай по ним легко, мои ты топчешь грезы...
___________________________________

Шелли Перси Биши

Пусть отошли в былое страсти...

Пусть отошли в былое страсти -
Еще покуда в нашей власти
Их след в сознанье сохранять -
Так сон и явь нельзя разнять.
К чему рыдать? К чему рыдать?
II
Один твой взгляд, одно движенье
Едва поймав, воображенье
Мир воссоздаст в одно мгновенье.
Сжигай меня - я рад сгореть -
Лишь нынешней останься впредь.
III
Смотри, упали сна оковы,
Цветы опять свежи и новы,
И роща дивно зелена.
Мир движут небо и волна,
А нам любовь и жизнь дана.

Эрнест Даусон NON SUM QUALIS ERAM BONAE,SUB REGNO CYNARAЕ

Вчерашней ночью тень вошла в порочный круг
Недорогой любви, и дрогнувший бокал
Едва не выскользнул из ослабевших рук;
Я так измучен был моей любовью старой;
Да, я был одинок, я тосковал:
Но я не изменял твоей душе, Кинара.

Пылая, я лежал в объятиях чужих,
Грудь прижимал к груди — и поцелуи пил
Продажных красных губ, ища отрады в них;
Я так измучен был моей любовью старой;
Проснулся я — день серый наступил:
Но я не изменял твоей душе, Кинара.

Я многое забыл. Как будто вихрь унес
Веселье, буйство, смех, лиловый блеск чулок,
И танцы до утра, и мусор смятых роз;
Я так измучен был моей любовью старой;
Из памяти я гнал немой упрек:
Но я не изменял твоей душе, Кинара.

Я громче всех кричал, я требовал вина,
Когда же свет погас и я упал, как труп,
Явилась тень твоя, печальна и грозна;
Я так измучен был моей любовью старой;
Всю ночь я жаждал этих бледных губ:
Но я не изменял твоей душе, Кинара.

(перевод — Кружкова)
___________________________________

Эмиль Верхарн

И нас томит порой тоска

И нас томит порой тоска;
Душа бредет по злому кругу,
Понура, пасмурна, плоска,
Долиной тусклых черных снов.
Но мы не говорим друг другу
И в эти дни обидных слов, —
Нет, никогда… Пусть мы не те, —
Но знаем, помним: час отлива
Другой заменит час — прилива, —
Вернемся мы к былой черте.
И тихо сетуем, устало
Грызя орехи злой тоски, —
И в плавной речи грустных жалоб
Слова доверчиво-легки
Плывут, дыша бывалым раем, —
А злой досады злое жало
Мы поцелуем обрываем.
И ждем:
Минует эта мука,
Уйдет тоска, завянет скука…
Так днем ненастным, за дождем,
Проглянет солнце, и сквозь окна
Прольет огней лучей волокна.