lesya-lin:
08.03.15 15:11
» Глава 2
Эта глава немного мрачновата для подарка в такой замечательный весенний праздник, но есть в ней и светлые моменты, которые должны вас порадовать.
Всем, кто дошел с нами до этой книги, всем, кто поддерживал и ждал - с благодарностью и признательностью.
Леся, Таня
Глава 2
Пятница, 22 января 1813 года
Сон начался, как это часто бывало, с золотого солнечного света и детского смеха, летевшего по пахнущему апельсиновым цветом бризу.
Себастьян Сен-Сир, виконт Девлин, беспокойно заметался в постели, поскольку слишком хорошо знал, что последует дальше. Топот несущихся галопом лошадей. Выкрики команд. Зловещий свист сабель, доставаемых из хорошо смазанных ножен. Он низко застонал.
– Девлин?
Смех сменился криками ужаса. Видение наполнилось ударами копыт и обнаженной стали, темной от крови невинных.
– Девлин…
Глубоко, прерывисто вздохнув, он открыл глаза и ощутил, как нежные пальцы коснулись его губ. В темноте над ним склонилось лицо жены, выглядевшее бледным в отблесках огня, который еще теплился в камине.
– Это сон, – мягко шепнула Геро, хотя Себастьян заметил, как обеспокоенно сошлись ее темные брови. – Всего лишь сон.
Погруженный в прошлое, Девлин какое-то время мог только молча смотреть на нее. А затем обнял и привлек ближе, чтобы она не видела его лица. Да, это был сон. Но еще и воспоминания, которыми он никогда и ни с кем не делился.
– Я разбудил тебя? – хриплым, скрежещущим голосом спросил Себастьян. – Извини.
Геро покачала головой и передвинулась, тщетно пытаясь найти удобную позу – она была на девятом месяце беременности.
– Твой сын не перестает меня пинать.
Улыбнувшись, он положил руку на упругую выпуклость ее живота и ощутил под ладонью удар твердой пяточки.
– У нашей дочери ужасные манеры.
– По-моему, ему начинает казаться, что там тесновато.
– Есть выход.
Жена рассмеялась, и от этого низкого, хрипловатого звука у Себастьяна вдруг сжалось сердце. Как бы ему ни хотелось взять своего малыша на руки, мысли о приближающихся родах неизбежно вызывали в нем чувство тревоги, граничащее со страхом. Он как-то читал, что при разрешении от бремени умирает каждая десятая женщина. Родная мать Геро теряла малюток одного за другим, пока сама чуть не погибла.
Но Девлин не услышал отголоска собственных опасений в спокойном голосе супруги, когда она сказала:
– Уже недолго.
Геро прижалась к нему, и он почувствовал, как младенец толкнулся еще раз и на том угомонился. Скользнув губами по виску жены, Себастьян пробормотал:
– Постарайся уснуть.
– Сам усни, – отозвалась она, все еще улыбаясь.
Девлин наблюдал, как смежились ее веки и замедлилось дыхание. Но гудевшая в нем напряженность не исчезала. Может, это из-за скорого рождения ребенка его мысли невольно возвращаются обратно в то время, которое так отчаянно хотелось забыть? Холодный ветер колыхал тяжелые бархатные шторы на окнах и хлопал незапертой ставней где-то во тьме. Бывали ночи, когда высокие, бесплодные горы и старинные, выстроенные из камня деревни Испании и Португалии казались бесконечно далекими, словно целая жизнь отделяла их от дремавшего вокруг виконта лондонского дома. Однако Себастьян осознавал, что это совсем не так.
Он по-прежнему не спал, когда на Брук-стрит принесли записку от Пола Гибсона со срочной просьбой о помощи.
Женщина лежала на узкой кровати в передней комнате операционной Гибсона на Тауэр-Хилл. Небольшой, скромный покой освещался единственной свечой и ревущим пламенем камина.
Кипа одеял укрывала тело раненой, но ее все равно бил озноб. Из-за одеял и толстой, охватывающей голову повязки Девлин почти не видел ее лица. Но то, что удалось разглядеть, было зловеще бледным и бескровным.
– Она выживет? – негромко спросил Себастьян, останавливаясь в дверях.
Гибсон стоял у кровати и тоже смотрел на лежавшую без сознания женщину.
– Сейчас трудно сказать. Возможно, у нее мозговое кровотечение. Если это так… – голос хирурга сошел на нет.
Себастьян перевел глаза на мрачное лицо друга. Тот выглядел необычайно осунувшимся даже для самого себя: впалые щеки небриты, зеленые глаза ввалились и покраснели, жилистое тело исхудало почти до истощения. Гибсону было немногим больше тридцати, но на темных висках уже пробивалась седина.
Эти двое мужчин происходили из разных миров: один – сын бедного католика-ирландца, второй – наследник могущественного графа Гендона. И все же они были старыми друзьями. Когда-то оба носили королевские цвета и сражались в горах Италии, среди изнуряющих лихорадкой болот Вест-Индии и на каменистых плато Иберии. Будучи полковым хирургом, Гибсон постиг тайны жизни и смерти с доскональностью, равная которой редко встречалась у его гражданских коллег. После того как французским ядром ему оторвало по колено ногу, обрекши на муки хронической боли, доктор переехал в Лондон, где делился своими познаниями в анатомии в клинических больницах Святого Томаса и Святого Варфоломея и открыл под сенью Тауэра небольшой хирургический кабинет.
– А если действительно мозговое кровотечение? – спросил Себастьян.
– Она умрет.
– Как можно узнать?
– Только время покажет. Кроме того, есть опасность воспаления легких… – покачал головой доктор. – Когда я нашел эту несчастную, температура ее тела была угрожающе низкой. Я обложил ее завернутыми во фланель горячими кирпичами, но на данный момент мало что можно сделать.
– Что она смогла рассказать о нападении?
– Боюсь, ничего. Она потеряла сознание, узнав о гибели своего спутника, и пока не приходила в себя. Я даже имени ее не знаю.
Себастьян взглянул на окровавленное прогулочное платье из серой шерсти и отделанный бархатом жакет, брошенные на спинку стоявшего рядом с кроватью стула. Одежда поношенная, но, если не считать свежих пятен, чистая и приличная.
Раненая не была уличной женщиной.
– А убитый? Что тебе известно о нем?
– Это французский врач по имени Дамион Пельтан.
– Француз?!
Гибсон утвердительно кивнул.
– Судя по его документам, зарегистрировался как иностранец всего три недели назад. – Доктор пятерней убрал с лица растрепанные волосы. – Глупцы, именующие себя властями в округе Святой Екатерины, убеждены, что его смерть – дело рук грабителей.
– Округ Святой Екатерины – опасное место, – заметил виконт. – Особенно ночью. Какого лешего ты там делал?
– Я… – отвел глаза Гибсон. – Иногда мне хочется вечером пройтись.
Всматриваясь в его залившееся краской, полуотвернутое лицо, Себастьян задался вопросом, что вынудило одноногого ирландского хирурга бродить по злачным закоулкам в одну из самых холодных ночей года.
– Тебе повезло самому не пасть жертвой этих разбойников.
– Уличные грабители тут ни при чем.
– Ты так уверен? – поднял бровь Девлин.
Гибсон кивнул средних лет матроне, дремавшей у камина на стуле с решетчатой спинкой:
– Присмотрите за пациенткой. Я ненадолго.
А Себастьяну сказал:
– Хочу, чтобы ты кое-что увидел.
...