хомячок:
11.03.16 11:16
» глава 2. часть 1
- Я недавно развелась с мужем. Уехала из Москвы. Вряд ли туда вернусь. А дома… В общем, решила колесить по России.
Ни капли удивления на лице Андрея. Он пододвигает к себе чашки, наливает из небольшого советского чайничка заварку.
- Я подозревал, - по-деловому кивает на революционные речи, - предполагал нечто похожее. Все совсем плохо? – вскидывает голову, ловит мой взгляд. Смотрит в упор.
Думаю, набрался из американских фильмов. Что за дурацкие игры лицом?
Не должны быть студенты такими. Не должны! Обычно многие без царя в голове. Берутся за невыполнимые задачи (уж сколько Воронов наунижал при мне мальчиков-ведущих, за студенческими спинами издеваясь над махровым профессионализмом). Им кажется любое дело по плечу, и весь мир у ног…
Наверно, я видела молодежь лишь определенного типажика, эдакую артистическую закваску, из которой вырастают ведущие.
Обычные студенты - разные.
- В смысле – все плохо или не все? Как перевести на русский, переводчик? - с занудством уточняю я.
- Полезно немного пожить в другой обстановке. Месяцок-другой. Потом срулить обратно.
Мне не удается сдержать громкое фырканье, а к глазам приливает на мгновение что-то горячее. Не удерживается надолго, и уже нет...
- Останусь... не представляю, насколько. Если вернусь, то - домой. Я ничего не забыла в Москве.
Андрей внимательно наблюдает, как льется заварка во вторую кружку.
Хочется расшевелить его, стереть выражение полнейшего понимания и лжеопытности, которая проступает сейчас на его лице.
Сжимаю зубы и стремлюсь, чтобы злости на моем лице Андрей не заметил.
- Значит, планы какие? – Андрей отходит к кухонному гарнитуру и возвращается с чайником.
Такой повзрослевший. Внимательный, заботливый, пригласивший в гости без любой задней мысли, боящийся сказать лишнее слово, чтобы не задеть.
Злость выветривается без следа.
Считает себя пожившим и пострадавшим дедом – на здоровье.
Переживу.
- В планах – жилье и работа. Найти как можно скорее.
Андрей задумывается.
- Сегодня где будешь ночевать? В гостинице ?
- Да. Идеально, если прямо сейчас по интернету найду квартиру, но как-то не хочется настолько торопиться. Поэтому...
- Знаешь, - Андрей доливает в кружки горячей воды из чайника, - хочу предложить... Переночевать у меня.
- Спасибо, конечно, - начинаю я, но Андрей спокойно перебивает:
- Сначала дослушай до конца.
- Ладно, - соглашаюсь тут же и протягиваю руки за чашкой. Везу ее донышко по разноцветной скатерти: руки немного дрожат. Чертова депрессия, чтоб тебе провалиться!
Это был бы идеальный вариант, если честно. Время не то, чтобы позднее, но искать квартиру сегодня я бы не стала. Нужно оглядеться. Пожить дня два у Андрея – еще лучше. Объехала бы город, осмотрелась, поняла, что к чему, работу приглядела какую.
Не тратя лишних денег на проживание.
Нет, не собираюсь ущемлять парня. Свалилась на голову Алена, и привечай, Андрюша, как хочешь давнюю приятельницу. Ведь из жалости говорит, чтобы осталась: понимает, каково в чужом городе без знакомых и родственников.
- Я живу один. Иногда… ухожу к Злате ночевать. Злата – моя девушка, - поясняет Андрей, и я понимающе киваю, - ты не стеснишь ни капли. Можешь занять мою комнату, я посплю на кухне . Достану раскладушку...
- Вот еще! Если останусь, то на ней буду спать я, - отрезаю сразу. Не лишу Андрея кровати ни за что! Благородство восхитительно, но до разумных пределов, - Я отлично помещусь на диванчике на кухне.
- Как хочешь. Тогда заметано! Ночуешь здесь. Дверь прикрою, не буду тебе мешать. Я рано ухожу в институт, там завтракаю, если что, обедаю. Ну, и библиотеки всякие, возвращаюсь вечером, иногда очень поздно. Плюс у Златки…
- Так я может завтрак… Во сколько встаешь? – хоть как-то отблагодарить парня. Проспать на чужой кухне неприятно. А когда человек голодный, и из-за тебя постесняется – а Андрей постесняется, я уверена – зайти, чтобы не потревожить сна гостьи, неприятнее вдвойне.
Андрей веселится.
- Да я ем в универе всегда!
- Мажо-ор, - усмехаюсь, - дома дешевле!
Андрею почему-то еще радостнее.
-Не думай об этом, Алена. Все нормально. Я тут собираюсь деловое предложение тебе сделать.
- Это ж какое?
- Позже. Пей свой чай, остынет, - указывает на кружку Андрей.
Мое молчание расценивается как согласие, осознаю прекрасно.
То, что остаюсь ночевать у Андрея, некультурно… необдуманно… "Неприлично", - подбираю наконец слово, и тут же плюю на него с высокой колокольни.
Неприлично поступать как Воронов, гори он синим пламенем вместе со всеми фокусами! А я сейчас в положении, конечно, не совсем бедственном, но затруднительном.
Потому приличия опустим. Я остаюсь. Без опаски и недоверия, какое бы проявила, предложи мне переночевать любой наш с Вороновым московский знакомый. Рассматривать Андрюху в качестве маньяка или приставальщика смешно. Мальчишка любит делать добро, сто раз видала. Привычка. А привычки часто не уходят со взрослением.
Чаепитие проводим в тишине. Меня оно не напрягает совершенно. Смакую остатки клубничного варенья (бабушка Андрея варила или мама), и Андрей не собирается конфисковать банку, которую я бессовестно захватила, пьет чай с сахаром.
Меня отпускает слегка. Чуть расслабляются зажатые мышцы: на ночь есть крыша над головой. Не нужно вызывать такси, мотаться с чемоданом и сумками по дешевым хостелам, где в комнате восемь тире пятнадцать человек. Кухня в полном распоряжении!
Я, наверно, рассчитывала на помощь. Инстинктивная надежда, основанная на воспоминаниях, о которой сама себе не признаюсь.
Не-не, я бы ни в коей мере не упрашивала. Даже не намекнула бы, не подумала намекнуть! Ну, если уж сами предложили…
-Вкусное варенье, - совесть заедает, возвращаю банку на место и больше не наглею.
- Злата варила.
- Хозяйственная она у тебя, - о любимых девушках - только хорошее!
А я так и не научилась варить варенье, крутить банки с огурцами и помидорами. Нам с Вороновым легче было купить их на рынке, не заморачиваясь с общественной кухней.
Естественно, я готовила - не каждый день нас с Вороновым кормили как ведущего мероприятия и его помощницу - просто старалась минимизировать походы на общую задымленную кухню, постоянно полную полумосквичей и москвичей на четверть. Таскала контейнеры с собой на банкеты, и потихоньку – не дай боже, кто увидит, Воронов устроит скандалище мне – складывала в них, что нам приносили из кухни и что мы не съедали.
Подобное не должен делать ведущий.
Он должен выглядеть дорого, пахнуть дорого, вести себя дорого.
Да с меня взятки гладки, я - лишь помощница. Зато мы были обеспечены едой и на следующий день.
- Хозяйственная. Классная! - на лице Андрюхи распускается немного идиотская улыбка.
Влюблен. Другого диагноза не поставлю.
- Рада за тебя, - изо всех сил кривлю губы, чтобы улыбнуться. Получается. Почти-почти.
«Теплый ветер-р избранных пьянил-л…» - Высоцкий в двенадцать ночи для очень подвыпивших гостей. Когда тянет на сентиментальные слезы и уверения в вечной дружбе и любви до гроба.
У Воронова была расписана музыка чуть ли не по часам. Психолог хренов…
- Стоят две банки, ты ешь.
- Запасливая.
Признаю поражение, протягиваю руку к варенью. Эх, повезет же Андрюхе, если на ней женится.
Домашняя, наверно, девочка. Убирается каждый день, аккуратная. Любит рукоделие - или танцы, однако бросит любимые увлечения, как только появится перспективный жених.
Таких с удовольствием берут замуж.
Андрюха будет в шоколаде: ухожен, накормлен, обстиран.
Воронов женился на мне, потому что я была худенькой смазливой гимнасткой. «Ты танцуешь на разогреве, потом быстро снимаешь лишнее и помогаешь мне с фокусами».
А, да пошло оно все!
...