Inside (снова миди, снова слэш, снова 18+)

а я смеялась, когда читала проду, особенно признание Матиаса по радио!


да нет, не очень много потратила
_________________

Надюш, стараюсь;))) потерпи до завтра, а там и конец)) кст кто смотрел старый мульт польский про Лелика и Болека, так там прикольно писали в конце серии "конес" )) вот и у мя он наступит, конесссс долгожданный)))
Ри, значит, помимо того, что ты девочка не ленивая, хорошо владеешь пк))) а я нет ))))
_________________

*пьяный от недосыпа, свихнувшийся и просто невменяемый автор молча выкладывает ПОСЛЕДНЮЮ часть расказа и так же молча удаляется для сна....

предупреждение - не ругать! одни сопли!


Я рассчитывал выпить в дороге, не напиваться, конечно, так, исключительно для храбрости. Но спиртное, почему-то не пошло – вино, в привокзальной забегаловке, показалось отвратительным, а рюмка, якобы дорогого, марочного коньяка, за который я вывалил проводнику трицадку, выпрыгнула из рук, так как последние жалко трусились. Проводник, наблюдая все всем этим, понимающе вздыхал. Думал, небось - молодой алкаш, опохмелиться, желает. А я же, почти не пьющий, я же по надобности! Сидящая напротив супружеская пара, пред пенсионного возраста, брезгливо косились в мою сторону, демонстративно убрав с прохода ноги – я перелил спиртное не только на себя, но и на пол. Нервы, все нервы…. Я даже не сразу заметил, что вошел в экспресс без верхней одежды – так спешил, покидая студию, что забыл пиджак. Благо, бумажник оставался в заднем кармане джинсов – сие открытие, сделанное мною уже в такси, несказанно обрадовало. Потому, что перспектива возвращаться на радиостанцию – нет.
А проводник здорово нажился – я еще дважды давал ему денег, сперва, с просьбой смести битое стекло, а после, пересадить меня, куда подальше от перешептывающихся старперов.
Два часа дороги – не так и долго. Тем более, когда добираешься с комфортом. Но я не мог найти себе места, обида и гнев на тебя сбивали сердцебиение и в усиленном режиме заставляли работать с рождения дефектную фантазию. И конечно, все было несколько приукрашено – где бы я взял необходимые силы схватить тебя за грудки и грубо вструснуть? А отбросить так метров на несколько? Но на то оно и воображение, что бы преувеличивать собственные возможности. Хотя… в гневе человек необычайно силен. А я сейчас, тот еще псих!
За окном мелькали пейзажи заснеженных поселков, геометрически четкие, серые, в сумраке беззвездного вечера, латки полей и черные, косые полосы лесопосадок. При подъезде к населенным пунктам, на малых станциях, которые наш экспресс проезжал, не сбавляя скорости, вдоль железнодорожного полотна, сплошной чередой проносились огни фонарей. Только эта деталь, время от времени и отвлекала меня от размышлений. Чем дольше затягивалась тишина – а сидел я теперь в гордом одиночестве, и если чужие разговоры и долетали, то очень приглушенно, тем глубже погружался в собственные мысли. Далеко не оптимистические, что напрягало – я ж, хоть и лузер, но ходячий позитив, вроде!
Вот и сейчас яркий свет очередного полустанка, тянущейся, неровной линией оцарапал сознание. Я сморгнул мимолетный дискомфорт, трусливо зажмуриваясь – здесь, в темноте уютнее. Ничего не тревожит. Переставляя локоть на пластиковый обод окна, я удобнее устраиваясь, впечатался плечом в сидение, кладя подбородок на ладонь.
Сказать, что успокоился? Нет. В груди, внутри, кипело на мерном огне, доселе казавшееся фантастическим, чужим, чувство тревоги за свое психическое состояние, и уже привычная ярость на тебя. Я реально ощущал – едет крыша. И даже чуть более реально, анимируя это в фантазии кровавыми картинками расправы, осознавал – ненавижу тебя. А как иначе?
Вспоминая прошлую поездку в Сноубэй, каким-то хером, уже в ином свете видел поступки всех действующих лиц той дебильной пьесы, и даже свои собственные. Взять, вот, тех ушлепков, к которым я напросился в попутчики, требуя за отдельную плату подкинуть по названному адресу. Почему, не взял такси? Поленился искать? Или, чего хуже, сэкономить хотел тогда? Зафаршированный парень из столицы, всю дорогу трещавший молодым, спивающимся работникам лесопилки, о том, какую чудесную фотокамеру приобрел в подарок подруге, был идиотом. Смартфоном клацал, пытался умничать, называя любимые музыкальные коллективы, о которых, не то что в Сноубэй не слышали, а и в кругу моих столичных знакомых, продвинутых меломанов. Ясен хрен, парни, насытившись таким самовлюбленным придурком, как я, обчистили последнего, и выбросили нафиг из авто. На мороз, в метель. Бесчеловечно? Или, в какой-то мере справедливо?
Нет, если говорить о тебе - ты подонок, здесь решение безапелляционное и жесткое. Просто взял, и заставил меня отсосать у тебя. Как последнюю шлюху. Хотя, погоди, не забегая вперед, уточним – чуть ранее, ты вылил на меня ведро воды, оставляя замерзать на морозе. Лишь за то, что я безцаремонно ломился в твой дом, прося о помощи. Бесчеловечно? Или в какой-то мере справедливо?
Джесс не должна была показывать мне тех снимков. Не говоря уже о том, что бы вообще опускаться до подобного – снимать горе человека, который ей родным дядькой приходится. Я не присутствовал на похоронах Ирвинга, и живым его не знал. Однако Джессика, похоже, знала. Это, с каким извращенным удовольствием следовало наводить объектив на сшитое из кусков, накачанное синтетикой, лицо, некогда, при жизни красивого парня? Я не знавал эту Джесс. Не с ней делил постель. Не ей позволял мыть мне голову, напевая глупые детские песни. Не для нее впервые готовил суп, не ее представлял в роли своей невесты у алтаря…. Я разлю…. Черт. Ужасная формулировка. Сейчас могу себе признаться - я прекратил восхищаться Джессикой, в тот самый момент, когда увидел фото мертвого Ирвинга. Бесчеловечно? Или….
Сам не знал, что ждет меня в конце пути, но и в мыслях не имел, сворачивать на полдороги. Что бы ты ни сказал мне теперь при встрече – будет иметь значение все. Что бы я ни решил, завершая нашу беседу, избив тебя, (хотя бы попытавшись), или сам, нарываясь на побои – это будет конец истории. Последняя, недостающая в сложившейся внутри моего мозга конструкции, весомая деталь. Приправа к безвкусному блюду. Соломка в коктейле.
Я обязан увидеть тебя. Уже хотя бы затем, что это обещало быть чертовски забавным – смотреть в глаза самоуверенному, совершенно чокнутому ублюдку, вдруг осознавшему, что грубо ошибся в расчетах. А ты ошибся, мать твою, Матиас. Еще как.
На меня странно таращились таксисты – горячий парень в легком джемпере, с нездоровым румянцем и огоньком одержимости в глазах, щедро жестикулируя, пытается объяснить, куда ему, на ночь глядя, надо ехать.
Эээ… он писатель. Живет в лесу, один. Думаю, где то в двадцатикилометровой зоне от Сноубэй. Ну… я ехал оттуда однажды. Что проезжал? Эээ… тогда снег валил…. О! Какой-то храм, помню! Католический, судя по кресту на колокольне…. Таксисты пересматриваются, пока один не начинает откровенно хихикать, выбрасывая недокуренную сигарету в снег. Деловито потирая руки, он обходит авто, жестом показывая коллегам, что, мол, кто отгадал первым, тому и приз.
- Так бы и сказал, что к Вергони надо. Садись, если есть полтинник, отвезу.
- Угу, к нему, к нему, ублюдку! А деньги не проблема. – Я достаю бумажник из заднего кармана, как бы в подтверждение словам. Да, один внешний вид, доверия не внушает.
Мы ехали почти час – дорога отвратительная. Оказывается, прошлые сутки беспрерывно шел снег, очистительные машины, по городу не справлялись, не то, что в его окрестностях. В салоне меня разморило, и даже потянуло на сон, что несколько злило – я ожидал напасть на тебя в лучшем из своих состояний, а именно в откровенной агрессии. Почему в лучшем? Слабак, должен был овладеть силой безумной, слепой ярости. Впервые. Эдакий, положительный персонаж, обретающий способности победить злого гения, в момент, когда кажется, что уже повержен.
Насильно выбрасывая себя на поверхность сонной неподвижности, я привстаю на сидении. Замечаю странный свет вдали, как раз в тот момент, когда водитель объявляет - почти приехали. Что это ты там делаешь, придурок? Выглядываю в окно, окончательно прогоняя предательскую усталость. Блядь, уже вижу тебя, и сердце от этого скачет галопом. Вот это реакция на человека – ты мой аллерген, Матиас. Сильнейший.
Не отложилось в памяти, как расплачивался с водителем, как выскакивал из машины, по колено, проваливаясь в ближайший сугроб. Ты же заметил свет фар, верно, почему не обращаешь внимания? Вдруг, тот, кто приехал, замыслил нехорошее….
До калитки не далеко – как всегда нараспашку, и снегом привалена. Ты похуист, а не хозяин. Еще через десяток–другой метров, сваленные в кучу ветки, из которых ты разжег такой себе костерчик, высотой с меня.
-Матиас!
Пыхтя как навьюченный ишак, гребу ногами через сугробы, задиристо закатывая рукава джемпера, готовясь, видимо, к драке. Псих, да?
- Блядь, я к тебе обращаюсь! – Так и нужно - с угрозой. Прочувствуй мое настроение.
Наклоняешься, что бы поднять какую-то вещь, лежащую под ногами. Размахиваешься, бросаешь в огонь. Искры взлетают к небу, и характерный треск пламени щекочет возбужденный слух. Малейший звук – важен. Отвечай же, мать твою!
- Какой-то ты… раздетый. – Наконец, словно только сейчас замечая мое присутствие, отходишь чуть в сторону от костра, внимательно рассматриваешь. По голосу сложно определить, но мне, почему-то кажется, что произнес это с улыбкой. Сквозь дым и всполохи огня не разобрать – какое оно, выражение твоего лица?
Секундная заминка, и я снова в строю, ведь, нахер надо пялиться на тебя! Тоже мне, герой комиксов!
- Ага, раздетый! Знаешь, я прямо с работы сюда несся. Что б отблагодарить, за то, что у меня этой самой работы больше нет!
Ору, громко и вызывающе. Хотя, нет, все еще недостаточно громко, и совсем не так вызывающе, как следовало бы, окажись ты, в конце концов, передо мною.
- Прими соболезнования. – Опять наклоняешься, и очередная картина летит в голодный, пожирающий сухую материю бумаги, костер. Погоди… что-ты-туда-бросаешь?? – В нашей стране большой процент безработных, между прочим. Я, вот, тоже официально нигде не числюсь….
- Мне только кажется… или ты сжигаешь фото Ирвинга?!
Не мое, в принципе дело, но….
Только пожимаешь плечами, как то неопределенно. И молчишь. Я несмело подхожу еще на несколько шагов, опять замирая, будто шахматная фигура, на своей клетке.
- Матиас, я пришел, что бы грохнуть тебя.
Вот теперь, как то тихо, но ты расслышал. Поднимаешь взгляд, испытывающий и долгий. Отблески костра играют в твоих глазах демонический танец. Пряди отливают светлым золотом. Божество и ублюдок в одном лице – в иной жизни, я был бы у твоих ног.
- За что?
Так же негромко задаешь вопрос. Тычешь длинной веткой в огонь, задумчиво разгребаешь пылающие палки, поддеваешь рамку фотографий, подбрасываешь…. Твоя грусть, или блядь, что это такое было, немного сбивает с толку.
- За то, что сломал мне жизнь, мразь!
- Чем же? – сразу вопрос. С издевкой, конечно же. А я думал, ты не глуп….
- Чем?? Пиздец… - вдыхаю, со стоном запуская обе руки в волосы, едва не до боли смыкая за пряди от беспомощной ярости. – Ты больной? Ты дэбил? Джесс бросила меня. Я потерял работу, твою сучью мать, я больше не могу спать ночами, Матиас! Меня донимают кошмары! – кричу так, что в горле дерет. – И знаешь, что я вижу в своих кошмарах – этот самый дом! – обвинительно указываю пальцем в сторону твоего скромного жилища.
- Джесс…. – начинаешь ты неуверенно, но я перебиваю. Ждать нет больше сил. Затягивать разговор, глупо! Ответишь за все, прямо сейчас. Какой бы вариант наказания я не выбрал – доведу тебя, блядь до истерики. Как недавно ты, довел меня.
- Ага, Джесс… твоя племянница. Ты настолько ненавидишь девушку, что решил рассказать, как трахнул ее парня! Хоть упомянул, что я сопротивлялся, а, ублюдок? Или расписал все так, будто я такой же гребаный пидарас, как и ее дядька?!
- Я не ненавижу ее. Между нами нет взаимопонимания, но это не ненависть, Лисенок. – Обходишь костер, и какую то минуту, мне не видно тебя. Возвращаешься на исходную позицию с кипой рамок под мышкой. Пропускаю тот момент, когда начал заворожено следить за каждым твоим движением, словно ты – вода, огибающая острые скалы, несущаяся к океану, манящая за собою, обещающая дать… свободу.
- Я и так собирался поздравить Джессику, но узнав, что ты звонил именно ей…мм… немного вышел из себя. Обезумел. Захотел увидеть тебя. Приехал почти сразу же. – Замахиваешься, и одним махом скидываешь в огонь все, что держал под рукою. Мне тяжело смотреть, как горят эти фото – они были великолепны. И парень на них.
- Ты видел, что Джесс снимала тебя на похоронах? – не ору, но тон ледяной.
- Что? – Смотришь в мою сторону, но мимо меня, на что-то несуществующее, в пустую точку. – А, те фото… да. Она очень брезгливо относится к геям, Фокс.
- Она… бессердечная.
Хохочешь, видать, с моего вида. Я, и, правда, смешон, как представлю себя со стороны….
- Ну, есть немного… теперь не жалеешь, что Джессика тебя бросила?
Вспыхиваю моментально, стоило лишь проследить нить твоих рассуждений.
- Блядь, не ищи легких оправданий! Еще скажи теперь, я сам виноват, что коллеги меня едва не грохнули после эфира!? Это были сорок тысяч слушателей, сечешь?!
Теперь уже откровенно весело смеешься. Понравилось быть скандальной звездой? Стоило, и фамилию бы упомянуть вначале….
- Ну не я же виноват! Ты мог в любой момент прервать звонок. Зачем же выслушивал все это? – да нет, какое там веселье, ни хрена. Ловко притворяешься, а сам, гляди, крепче меня заматеришься, до такой степени взвинчен.
Самое страшное, ты прав. Вот сейчас, вспоминая о сегодняшнем вечернем эфире… прав, черт меня дери.
- Я… хотел дослушать, что ты мне скажешь. – Сглатываю тяжелый вздох, истерические нотки отчаяния и обиды, рвущиеся по гортани верх, наружу. Догадываюсь, долго сдерживать эмоции не смогу, и это бесит!
- Вот как? – Застегиваешь молнию ветровки, замерз, видимо. Ты ж, долбанный спортсмен, выносливый и сильный – выперся палить фотоснимки без верхней одежды. – Дослушал, вроде. И какие сделал выводы?
Я взвыл, как подстреленный волк. На самом деле хреново стало! Плевок в душу??
- Только не нужно подобным тоном… наигранно небрежно, с похуизмом… будто срать хотел на мой приезд! – Еще немного – перельется через край. Затопит глаза и сорвет пломбу с сердца. Я понимал, что влип, по самые уши – нервы ни то, что сдавали, к чертям собачьим порвались, как гнилые нитки. Но, разве не таким, безрассудным, бесстрашным, я хотел предстать перед тобою? – Ты говорил, что я принадлежу тебе? Отсоси, придурок! Я презираю тебя и все, что связано с твоей жизнью….
- Как предсказуемо… - устало вздыхаешь. Да неееет… тебе, козел, кажись, слова пока не давали!
- Ты говорил, что не раскаиваешься за то, что совершил. Что не станешь извиняться! Так вот, Матиас, а я – стану! В одном ты был прав, я не такой ублюдок как некоторые, и умею признавать свою вину! – вдох-выдох – это легко. Как сдуть снег, с ладони…. - Прости, что уничтожил роман. Я не имел на это права. Я подлая крыса и лузер – это была самая дешевая и паскудная месть…- сжимаю кулаки, и голову опускаю. Верх кретинизма, показывать играющие на лице отголоски раскаяния. Пускай, я прошу извинения, но унижаться – никогда!
-Еще ты говорил, что не видишь в содеянном вины… что считаешь это…естественным….
- «Это»? Секс между нами?
Бьешь по слуху больно и резко, как хлыст, рассекший плотность кожи…. Я ощущаю, как горят мои щеки и пульсируют виски – уже не жертва, нет! НЕТ!!
Меня трусит, мелко и гадко, как тогда, от повышенной температуры. Я собираю силы продолжать, хотя больше не испытываю желания. Что-то не так. Я матерю тебя и проклинаю – а успокоение не приходит. Боль, глубинная, ноющая, не отпускает. Идиотизм ситуации поражает – в итоге, виновный выслушивает извинения, а тот, кто приехал за ними….
Реальность пугающе надвигается, как высокая волна, вот-вот готовая накрыть с головой. Неужели я только что признался себе, что жду твоего раскаяния?
Зачем? Что бы… простить?
Что б ни заплакать – мужчины ведь не имеют на это права, срывая горло, ору тебе, хладнокровному ублюдку. Слова, что ломаются на слоги, впиваясь в небо, царапая мой язык. Это тоже признание, ведь идет из самой души, оттуда, куда без фонаря даже я, смелый хозяин боялся заглядывать.
- Да, Матиас, я про секс! Про гребаный пидарастический секс! Это не было естественным, это было ужасно и очень болезненно! Это сделало меня ничтожеством, шарахающимся от собственного отражения! И знаешь, что хуже всего.. твоя эта лживая полу-нежность, полу-страсть… Ты целовал меня. Когда насилую, блядь, не целуют! Не шепчут в затылок успокаивающе! Не сжимают чужой член так, что сразу хочется кончить!
- Лисенок…
- Ни хрена! Не затыкай мне рот, ушлепок! Не нравится правда? Конечно! Потому что сейчас ты понимаешь, насколько червив и отвратителен! Извращенец! – ерунда, что грудь ходуном ходит, а губы, липкие от слюны, дрожат, словно у эпилептика. Я не боюсь больше твоего взгляда, каким бы решительным и острым он не был. – Знаешь, ты добился того, чего хотел – уничтожил меня окончательно. Убил морально. Матиас, прими мои поздравления….
Горячие капли катятся щеками, я попросту зажмурюсь – так проще. И больше ни звука – тишина, единственное, что не причиняет боли. По окраинам сознания ошиваются бродячие мысли. Ничего стоящего, но от этого, вроде, зависит моя жизнь. Она же продолжается, как бы отвратительно не становилось от подобного понимания. Куда идти? Такси? Уехало…. До Сноубэй чертовски далеко. Но впрочем, что я потеряю?
-Лисенок!
Невнятно мычу, предостерегающе поднимая ладони - похер что хочешь сказать. Это уже не интересно. Опущенный лох больше не хочет идти на контакт. Желая добить тебя, он в щепки разбился сам.
- Я проиграл. А ты… по мне только что потоптался. Этого мало? – фраза по-час-тям. Не стану всхлипывать – не услышишь. Едва вернется способность двигаться, уйду.
- Фокс, иди ко мне.
Сквозь потрескивание костра плохо слышно. Или у тебя что-то с голосом, Матиас. Или я, ловлю галлюцинации – не так и сложно представить подобный финал. Приходится снова смотреть на тебя, через нехочу – невыносимо тяжело от взгляда. Он за меня принимает решения.
Кобальтово-серые глаза затянуты бронзовой дымкой огненных всполохов. Ловишь зрачками синие проблески пламени, и заключаешь в себя, порабощаешь. Это, одновременно, самое красивое и самое жестокое в мире зрелище.
-Лисенок… пожалуйста, иди ко мне.
Протягиваешь ладонь, чуть наклоняешь голову, и пиздец взгляд, я рухну в снег. Еще немного, и ноги откажут. Сжимаю губы, крепко и отчаянно – не может быть, что бы ты выглядел таким… искренним.
- Пока я не подошел сам. – Вот теперь посмеиваешься. Я что, мать твою, до такого безобразия забавен??
-А то, что будет! – вызов? Куда уж там… но звучит правдоподобно. Некоторые существа, умирают долго, мухи, например, им отрываю конечности, а они брыкаются… в агонии.
Мамочки мои дорогие… твой голос ласкающий, почти блядский, но не скажу, что притворный. И да, ты уже приближаешься ко мне, медленно, короткими, плавными шагами.
- Если ты подойдешь сам, я буду очень нежен. Так, как никто с тобою не был раньше. Я обману тебя и заставлю поверить, что остаться со мною здесь навсегда – твоя судьба.
Задеревенелой рукой вытираю ползущую по подбородку слезу, не в силах прервать зрительный контакт между нами. Это словно отключить кардиостимулятор…. Здохну же.
- А если не подойду!?
Смешшшшно… до сих пор держу марку. В одной руке белый флаг, другая показывает врагу «фак»? Я жалок и несуразен, в этом тонком джемпере, с подвернутыми рукавами, на морозе, почти по колено в снегу. Куда делась решимость и гнев? Куда делся я?
- А если не подойдешь… - участливо даешь ты ответ, уже опуская голос до низкого, задушевного шепота, и приближаясь настолько близко, что протяни руку, коснешься протянутой моей. – Я буду делать с тобою все, что захочу. И так, как захочу. И столько, сколько захочу….
Пламя костра остается у тебя за спиною, будто адский, охеренно правильный фон, для такого, ублюдка, как ты. Свет от костра больше не отражается в глазах. Теперь в них только ночь и отливающее холодной сталью безрассудство.
Мне страшно, так, что сердце пропускает удары. Прямо сейчас. Прямо здесь. Это конец.
- Что выбираешь? – улыбаешься. По доброму. Разве? Меня, хер обманешь! Ты чудовище! Психопат и уебок, каких свет не видывал! Иначе, почему меня трусит? Посему, губы дрожат? Почему, внутри горячо?!
- Да… пошел ты! – закрываю лицо локтем, зная, что больше не смогу сдерживать плач, и презирая тебя за это.
- Хм… Лисенок, шучу я, шучу…. Бог ты мой…- всхлипываю, и прекращаю дышать, когда подходишь еще ближе, и накрываешь руками. Прижимаешь к груди, с силой, как нечто ценное и все еще способное упорхнуть. Утыкаюсь носом в твою шею под ветровкой – теплая. Пахнешь костром и…собою. – Неужели, боишься меня? Дурак. Я никогда не причиню тебе боли.
- Но причинял же… - возмущенно подаю я голос из топких объятий. Тихий и осипший, голос окончательного лузера.
- Я увлекся тогда, Фокс. Но и ты, не захотел расслабиться, всячески мне препятствовал растя….
- Заглохни, блядь!
Ладони расходятся по моим лопаткам, одна вниз по позвоночнику, другая, к шее. Я опять дышу, и шумно выходит, прерывисто…. К тебе нельзя прикасаться. Ты же, блядь, аллерген. Пусковой механизм. Чеснок для вампирской шлюхи Фокса. Почему шлюхи?
…Осторожно, все еще не доверяя собственному телу, смыкаю руки на твоей пояснице – кожею проходит странная волна протеста…
Почему «шлюхи»? Потому, что вынужден принять как факт – хочу и нуждаюсь в твоих прикосновениях. Хочу тебя, и нуждаюсь в тебе. И просто хочу.
Молчишь, как я и просил тебя. А может, не поэтому. Скорее всего, нет. Ты же, обычно, имел меня, с моими жалобами, в виду, агась? Ощущаю, как поежился, чуть сильнее вжимаясь в меня. Едва не ору, мол, не хрупкий ты, раздавишь нафиг!
- Пойдем уже в дом, Фокс.. а то снова придется тебя отхаживать…. – выпускаешь меня лишь затем, чтоб сгрести в охапку, и потащить за собою. – Ты такой паскудный, когда бредишь! Но и милый. Да, Лисенок… ну… не надо так смотреть, дыру прожжешь!
У костра не осталось ни одного фото. Это вызывает в душе отзвук боли и, вместе с тем, прилив запретной, ревнивой радости. Я никогда не покажу тебе ее.
- Это же надо припереться на ночь глядя, твою мать, в одном тонком свитере! – уже на крыльце приостанавливаешь меня, разворачиваешь к себе лицом. Ну ну. Зафиксируй в памяти мое нечитаемое выражение шока на физиономии. Да, психически нестабилен – я, тебе достался уже с дефектами.
- Снова ванну тебе набирай, ужин подавай…. – неуверенно целуешь, посему, так необычно. Губы накрывают мой рот, как если бы собирались снять отпечаток дыхания. А еще, твои губы слегка дрожат. И вот это, именно это, мне очень нравится. Потому как говорит о том, что тоже нервничаешь. Возможно, не меньше меня!
Стараясь не поддаться минутному порыву, не обвить за шею, отвечая на поцелуй требовательным стоном, плавно выдыхаю через нос. И ты отстраняешься, отводишь взгляд.
- Я, между прочим, тебя еще не простил.
Так, на всякий случай продолжаю пилить тебя. Что бы ни один из нас не расслабился – рядом с тобою это опасно.
Неожиданно небрежно заталкиваешь меня в дом, подло хихикая. Успеваю лишь подумать, что вдруг, ты хитрее меня? Вдруг… дрожишь исключительно от холода?
Когда целуешь меня во второй раз, выходит так, что я хватаюсь за тебя, висну, не в силах удерживать равновесие. Голова идет кругом, кровь давит на виски и жаром опускается в ноги…. Чудовище, блядь. Ты… черт….хм…
- А я, что-то не припомню, что бы извинялся….
Зэ энд))
_________________

Ксюша, спасибо!!!


а мне наоборот показалось, что маловато соплей))) вообще, я даже секаса под занавес ожидала...


мда, он и правда себя как идиот вёл тогда)) так что, в какой-то мере справедливо


да


я бы тож на месте Матиаса не особо приняла всерьёз эти угрозы))


ага, приготовился уже


даа, не вышло бы из него убийцы


да, и мне бы тяжело было... а уж как Матиасу, наверное


а я так ждала, что Матиас всё-таки извинится


тронула его таки речь Фокса..))


как заманчиво


ну не знаю-не знаю... я бы тоже боялась, что может причинить боль


ну и оправданье


правильно
_________________

Шик, блеск, красота!!!!!!все слов нет одни эмоциии..............

Ксюша я в восторге Такая получилась у тебя страстная ,яростная,энергичная и противоречивая история-просто блеск!!! -Ага и я тоже
Но,отсутствие секса высвободило время для героев разобраться(ну хотябы приблизительно) в себе и в своих чувствах,так что я смирилась

Ксюшенька,я буду с нетерпением ожидать твоих новых работ! Спасибо! Получилось потрясающе!!!(в особенности Матиас )

Девочки, спасибо, что дочитали!))) Надюш, Ри, Скай!! Люблю вас!!!
*рыдает и уходит.....
_________________

да, мне тоже пришлось


возвращайся скорее!
_________________

Ксюша (можно сразу на ты?) я в восторге! Очень понравилось произведение. Герои потрясаюшие, каждый по своему хорош и своеобразен. Правда хотелось бы чтобы побольше были прописаны чувства Матиаса. Концовка очень порадовала)))
Улыбнуло:
у меня всегда таже фигня в спорах происходит, что называется держусь до последнего, даже если понимаю что не права
Буду с радостью ждать новых творений

Танюш, спасибо большое!))
ага, мне тоже это знакомо, когда вредничаешь до последнего)) это называется гордость))) ну, у нас, у девушек) но Фокс как баба!)) я вообще его с себя делала...
Танюша, заходи еще
_________________

Ксюш, дочитала .... ууух жарко!
Ну как всегда повторюсь - что мне нравиться именно то, как ты пишешь - это в первую очередь. Стиль твой уникален, лично для меня. От первого лица, в настоящем времени и все со стороны одного героя - мне нравиться. И не важно, что это - слэш, ЛР, фэнтези.
Теперь по сюжету.
Я читала комменты по поводу этого твоего романа, сперва могу сказать - мне понравилось и это на самом деле талантливая работа.
В одном сообщении твой роман поддали логике (не буду повторять кто) типа мол не правдоподобно, как так могла случится и т.д. Ну на этот счет хочу сказать, что любой роман, абсолютно любой независимо от его жанра (ну кроме тех, что основываются на реальных событиях, да и то не все), стиля и т.д. если поддать железной логике - можно разнести в пух и прах. Я сама лично очень люблю обсуждать, поспорить, поразмышлять на тему того или иного романа, но если мне книга не нравиться, обчно ничего не пишу, но если очень, очень не нравиться (если для меня это бред больного разума) - то тут удержаться не могу. Ну а если понравился - никогда не ухожу молча.
То, что ггерои мужчины - делает этот роман особенным - нет, нет не в смысле слэш романа, а в смысле, что чувства мужчин тяжело описать, поддать логике, оправдать и они более правдивы, откровенны. И мне лично в твоем романе были более понятны чем женские, с их обидами, хитростями и т.д.
Фокс - слаб и силен одновременно. Что-то, а именно частично физические данные, какие-то черты характера, может мягкость, ранимость, конечно делают его слабым в глазах окружающих, но то, что он признает свои неудачи, правдив сам с собой (что мы имели честь прочитать в его мыслях по поводу самого себя), мог реально оценить себя и свои поступки, понимал, что поступил не по-мужски, поступил тупо, лохонулся и т.д. - это признаки сильного человека. Не каждый сможет признаться самому себе - что он слаб, что он лузер, лох.
Вот Матиас не мог признаться в том, что он слаб от своей любви к Ирвингу, да он ослабел после того как его оставил любимый ему человек, и только это его оправдывает в какой-то мере.
В теме обсуждений всплывал такой вопрос - Ну какой человек мог облить несчастного водой (или как то так, не помню точно). То я сама себе отвечаю - слабый человек.
Матиас добровольно отсек себя от внешнего мира, наверное не мог там жить без Ирвинга, хотел продлить память о любимом, собирая по кусочкам ежедневно воспоминания о нем, о них, записывая их и перечитывая раз за разом. Он отшельник, больной, который зациклился на прошлом. И тут в его мир, в его и Ирвинга врывается нечно из вне, нечто, которое не имело на это право, нечто, что посягнуло на их воспоминания.
Как поступил Матиас - он просто отказал человеку в помощи. Да с одной стороны - ушлепок, но мне кажется он просто в самый первый раз даже и не обратил внимание на то, что это был человек, который нуждался в помощи, перед ним предстало нечто, что ему мешало. И только после того как Фокс стал выкрикивать ругань в его адрес, да еще и назвал такое ненавистное слово, как педик, да еще и мешая ему в его утишении - в работе - тогда он совершил непонятный нам поступок. Хотя не такой уж и непонятный - он хотел сделать гадость, сделать так чтобы это нечто из вне исчезло, навсегда ..... холодная вода, мороз ... это верная смерть, и это нечто исчезнет из его жизни.
Почему он вернулся за Фоксом? - кто его знает, возможно одумался, х*ен его знает.
Когда спросил плату в виде минета, то я думаю это была не плата - ему хотелось и дальше наказать это нечто из вне за то, что вторглось в его мир, потревожило его, их ... Да это было жестоко, даже очень .... но в душе Матиаса ничего на тот миг "хорошего" и "позитивного" не было - одно одиночество, скорбь, печаль и он все это излил на Фокса.
Ну а когда, тот ему отомстил - то да подписал сам себе смертный приговор .... ведь он разрушил его мечты увековечить память о Ирвинге ....
Когда Матиас понял, что Фокс ему не безразличен? Возможно когда утирал ему сезы имея в рот, или тогда, когда вопреки себе Фокс испытал оргазм далее. Может, та ненависть, которую Фокс выразил по отношению к Матиасу, были единственными чувствами, что к нему испытали за последний год, и это его отрезвило ....
Ну что было дальше поддавать суждению не буду все и так понятно ..... Матиас уступил ему ... может потому, что увидел в нем, в его душе рану, которая толкала того на безумные поступки, увидел, что тот не уверен в себе, раскаивается, но не подает вида, может ему жаль стало его, а может, потому что был слабак - хотел этого, хотел ему поддаться, его воле, сумел себе в этом признаться и этим показ, он сильный и уступил ....
Будем надеяться, что Матиас возьмет с него пример.....
Ой, шото много написала, эээх как всегда не сумела остановиться вовремя. Ну лады - буду заканчивать свой и так зарвавшийся монолог.
Вот так Ксюш, я увидела твой роман и так его поняла, совпали ли мои суждения с твоим замыслом не знаю, но это то, что я переживала, читая Inside

Анушка, огромная тебе моя неземная благодарноть!! мне очень приятно читать такие полноценные, развернутые отзывы! бЛагодарю!))
и еще...ты сказа, "когда МАтиас полюбил Фокса.." да. именно полюбил)) спасибо, что восприняла это так, как я хотела!!
_________________

Ксюша Пришлось долго чесать репу, пока смогла выскрести из нее что-то удобочитаемое. Я в некотором шоке, но шоке хорошем. Не скажу что все так уж однозначно, первоначально Маттиас вызывал резкое негативное отношение, но постепенно узнавая, что случилось настроение менялось, хотя изнасилование я считаю оправдать все равно нечем, да все закончилось хорошо и все счастливы, но...просто не приемлю этого, хотя и понимаю что все это есть в жизни и саму от этой участи спасла случайность. А вот его племянницу хотелось придушить, какая разница между кем и кем любовь, от этого она не перестает быть любовью, не умаляет скорби при потере любимого. Вот именно в этом месте описании событий на кладбище, сидела и хлюпала, не в силах сдержаться. Рада за Фокса и Маттиаса в конце, они помогут друг другу залечить все раны что нанесла их душам жизнь. Спасибо за интересную историю. Надеюсь найду время почитать что-то еще.
_________________

Дорогой автор, прочитала ваше произведение, прямо на одном дыхании. Спасибо вам!!!!