Шеннон Маккена "На грани полуночи"

lubonka, про Майлса отдельной книги нет, но в этой книге будет рассказана и его с Синди история.
_________________

Спасибо большое!
Отличное хобби у Шона!
_________________

Спасибо за перевод!!!

_________________

Девочки, спасибо за новую главу!
_________________

Это хорошо, я люблю когда в книги не одна любовная линия))) Теперь, осталось только вспомнить начала истории Майлса и Синди .
_________________

Девочки спасибо большое за продолжение серии . Извините , а на Леди планируется еще перевод истории про Тамару ? Очень не однозначная героиня .

 » Глава 3

Перевод Nikitina, Бета-ридинг Euphony.

Глава 3

Сильнее всего ее доконал букет белых ирисов. Издевательский, полный презрительного хамства жест. С тем же успехом этот тип мог плюнуть ей в лицо.
Лив сжала кулаки и попыталась дышать. Мышцы живота так отвердели, что ей пришлось выдыхать медленно, чтобы легкие расширились. Кофе, который она недавно выпила, бурлил в желудке, угрожая выйти тем же путем, каким попал внутрь.
Может быть, без кофе Лив стало бы получше, но если ее вырвет, она заплачет, а тот тип, что поджег ее книжный магазин, возможно, наблюдает в бинокль.
Злобно хихикает про себя. Облизывает слюнявые губы. Следит за ней своими холодными, маленькими глазками-бусинками рептилии, вроде тираннозавра.
Она оглядела окружающие здания, их контуры были размыты клубами дыма. Он мог наблюдать из любого из тех окон. Лив вздрогнула. Она не даст ему увидеть, как она ноет, будто побитая маленькая девочка.
Tи-Рекс оставил букет над керосином, в поле зрения, даже не пытаясь скрыть, что он сделал. Даже письмо приложил с подписью: «Для Оливии, с любовью, от сама знаешь кого». Тот же шрифт он использовал в своих предыдущих электронных письмах, на которые она пыталась не обращать внимания.
Видимо, Tи-Рексу не нравилось, когда его игнорируют.
Проклятье! Зато теперь она обратила на него внимание. Он добился той реакции, какой хотел. Полиция была ужасна зла на нее за то, что она испортила место преступления. Лив не думала о практических деталях вроде отпечатков пальцев и тому подобного, когда рвала цветы и втаптывала их в землю, вопя во всю глотку. Она устроила настоящее представление. Родители сгорали от стыда.
Ну и ладно. Никто не идеален.
Она заставила себя дышать. Ее разум продолжал прокручивать банальности о том, как хорошо не привязываться к вещам. Всему приходит конец и т.д. и т.п. То же самое вещали книги, которыми она недавно забила секции, посвященные самоусовершенствованию, духовности и ньюэйджевским (1) течениям, чтобы с помощью всей этой абракадабры привлечь новых клиентов. Ей хотелось кого-нибудь стукнуть. Кого волнует, что материальное не имеет значения, когда видишь разрушенной мечту всей своей жизни?
Лив еще недостаточно созрела, чтобы забить на все это.
Потому и была такой злой. Она хотела причинить боль тому типу, который все это сделал. Сильную боль. Долгоиграющую боль. Заставить его пожалеть, что его родители когда-то встретились.
И это та женщина, которая ловила пауков и выпускала их во дворе, потому что не могла их убить. Даже больших, страшных и волосатых.
Боже, как больно. Она столько сил вложила в это место.
Это все, что у нее было, и даже больше. Ее никогда ничто так не заботило. Ни разу за всю жизнь.
«За исключением одного известного случая», - влез внутренний голос. О нет! Ни за что. Она не может позволить себе думать о Шоне Макклауде. Одной обугленной катастрофы на сегодня достаточно, большое спасибо.
Лив вышагивала по пеплу, напряженно думая. Кто был этот парень? Чем она ему не угодила? У нее не было врагов. Она была мисс Компромисс. Само обаяние. Что посеешь, то и пожнешь, разве не так это работает? Разве не так звучит это чертово правило?
Вся эта оккультная чепуха, которую Лив приобрела для магазина, запудрила ей мозги. Или, может быть, она сделала что-то ужасное в прошлой жизни. Например, оставила за собой полосу разрушений, или была графиней Дракула, или еще что похуже. Но она заставит свою внутреннюю злую графиню выследить этого парня и скормит ему его же яйца. «Я уже иду, приятель. Готовься».
Если он не доберется до нее первым. Она задрожала, несмотря на августовское солнце и жар, который, мерцая, поднимался от дымящихся углей.
Вытерев слезы грязными руками, она быстро заморгала, уставившись на беспорядок. Столько месяцев работы коту под хвост.
Реализуя мечту о книжном магазине, Лив была на седьмом небе. Как будто наконец вернулась домой. «Книги и Кофе» был ее детищем. Ее идеей, ее вложением, ее риском. Ее собственным грустным и сожженным провалом.
«Слава богу, что все произошло ночью. Огонь не распространился. Сотрудники были дома. Никто не пострадал», - в тысячный раз напомнила себе Лив.
На плечо ей опустилась рука. Лив подскочила.
- Не волнуйся, - раздался знакомый голос. – Ничего страшного. Все же застраховано, верно?
Это был Блэр Мэдден, вице-президент «Эндикотт Констракшн Энтерпрайзес» и правая рука ее отца. Блэр никогда не отличался тактичностью, но это было слишком даже для него.
Лив обернулась:
- Что ты сказал? Ничего страшного? Не волнуйся?
- Я имел в виду, что все можно заменить. – Блэр убрал руку с ее голого грязного плеча и незаметно вытер о свои идеально отглаженные коричневые штаны. – Это же был не какой-то там культурный памятник. Не придавай большого значения.
- Ливви? Боже мой! Ты еще здесь?
Лив вздрогнула, услышав резкий голос матери. Эмилия Эндикотт вышла из припаркованного у обочины «мерседеса» и направилась к ним, осторожно, стараясь не испачкать сандалии.
- Ты не должна находиться под открытым небом! – пожурила она.
- Я приду, когда буду готова, мама, - сказала Лив.
Эмилия явно была зла.
- Ясно, - сказала она. – Как всегда. Всегда все должна делать по-своему, как тебе хочется.
- Ага, - пробормотала Лив. – Как всегда.
Чтобы противостоять матери, всегда требовалась энергия. Эта женщина управляла ее детством, как диктатор, выбирая одежду, школы, друзей.
«За исключением того незабываемого лета».
Что верно, то верно. Мать много лет упрекала ее за связь с Шоном, представляя эту связь примером того, что происходит, когда Лив ее не слушает. И на этот раз она действительно оказалась права. Лив до сих пор это было поперек горла.
Ей удалось наконец-то добиться, чтобы родители признали, что она уже взрослая и может принимать собственные решения. Но стоило появиться Ти-Рексу с банкой керосина, как вдруг родители снова почувствовали себя вправе упаковать ее в удушающую подарочную коробку. И завязать на ней широкую шелковую ленту. Семья станет гордиться Оливией Эндикотт, если только она: 1) сбросит эти ужасные пятнадцать фунтов; 2) станет носить правильную обувь; 3) будет одеваться, как леди; 4) выйдет замуж за Блэра Мэддена и 5) начнет работать в «Эндикотт Констракшн Энтерпрайзес».
Блэр выбрал неподходящий момент, чтобы положить руку ей на плечо. Она резко дернулась, не успев подавить рефлекс.
Он оскорблено сложил руки на груди и сухо изрек:
- Я просто пытаюсь помочь. Ты ведешь себя, как ребенок. Капризный ребенок.
«У меня стресс, если ты не заметил». Лив проглотила готовый сорваться с губ сарказм.
- Прости, Блэр, - сказала она. – Просто сейчас меня лучше не трогать.
Мать прошлась глазами по телу Лив, и ее губы превратились в тонкую линию.
- Не могу поверить, что ты вышла на люди в таком виде.
Лив взглянула на свои штаны с низкой посадкой и помятую майку. Она бросилась к месту пожара, как только получила звонок, не потрудившись даже переодеть пижаму. Для такого наряда у нее и в двадцать лет был недостаточно плоский живот, не говоря уже о тридцати двух. Лифчика на ней не было. Черт возьми, да она могла бы «перебросить грудь через плечо, как континентальный солдат» (2). А что касается штанов, ну… лучше сейчас не фокусировать внимание на ее немаленьком заде.
Выговор заставил ее приподнять подбородок.
- Я прилично одета, - сказала она. – Все важные места прикрыты. Никто не упадет в обморок, увидев меня в пижаме.
«И, конечно, это будет не Блэр», - чуть не добавила она. Он уже много лет изводил ее, наполовину в шутку, наполовину всерьез, призывая смириться с неизбежным и выйти за него замуж. Иногда, чувствуя себя одинокой, Лив испытывала толику соблазна. Блэр был умным, милым, трудолюбивым. Да и родители бы от радости с ума сошли. Это было бы товарищеское соглашение.
Но между ними не было тепла. Абсолютно.
Естественно, ее критерии «тепла» основывались исключительно на воспоминаниях о Шоне Макклауде. Может, она всего лишь придумала всю эту дикую страсть, это головокружительное возбуждение. В конце концов, ей не было еще и восемнадцати. Лив сглотнула, горло раздирало от дыма и сдерживаемых слез. Возможно, брак без жаркой страсти будет более стабильным. В конце концов, все, что ей нужно сделать, - это оглянуться и увидеть, к каким разрушительным последствиям приводит этот самый жар.
- Ты выставляешь себя на посмешище, - заявила Эмилия. – Увидимся дома, когда ты соизволишь прийти, – закончила она и устремилась обратно к машине.
- Я отвезу тебя домой, - сказал Блэр. – Ты же понимаешь, что теперь должна повсюду ходить с сопровождением? Тебе нужно упаковать вещи.
Выражение его лица сразу напомнило Лив, почему она продолжает отвечать «нет» на его предложения. В напыщенной властности не было ничего сексуального.
- Упаковать? – спросила она. – Зачем мне упаковывать вещи? Куда я еду?
- Тебе нельзя оставаться в своем доме, Лив, - поучительно начал Блэр. – Он очень далеко, на холме, и у тебя даже нет сигнализации. Ты поселишься в Эндикотт-Хаус, где мы сможем за тобой присматривать. Барт сейчас связывается с охранным агентством, которое предоставит тебе телохранителей на полный рабочий день.
- Телохранителей? – Ее хриплый от дыма голос сорвался от возмущения.
- Конечно! – выпятил грудь Блэр. – Я сообщу Барту и полиции, куда мы едем. И ради бога, стой здесь, чтобы я мог тебя видеть.
Лив мрачно смотрела вслед уходящему Блэру. Телохранители? На полный рабочий день?
Теперь родители смогут контролировать ее день и ночь. Следить, чтобы она жила по правилам Эндикоттов. Было бы лучше просто забальзамировать себя прямо сейчас и избавить всех от лишних проблем.
- Привет, Лив, - раздался позади нее низкий мужской голос.
О, боже! Этот голос был ей знаком. Лив не могла повернуться. Мышцы не двигались, как в тот раз, когда она занялась скалолазанием. Она посмотрела вниз на середину крутого склона и застыла, пальцы онемели. Кости стали гибкими, как резина, а внутри все опустело.
Больше он не произнес ни слова. Может, стресс привел к слуховым галлюцинациям. Был лишь один способ выяснить это: обернуться.
Она заставила мышцы повиноваться и обернулась.
О, боже! Это действительно был Шон. Живот скрутило, и накатила слабость.
Боже, только взгляните на него. Он занимал все пространство. Воздух вокруг него казался наэлектризованным. Он был таким высоким, таким невероятно… большим.
Был ли он таким большим пятнадцать лет назад?
Сама она, естественно, такой, как сейчас, не была. Эта мысль ужалила ее, как укус паука. Подумать только, ее книжный магазин уничтожен, мечты разрушены, да еще и Tи-Рекс преследует, а ее все еще беспокоит толстая задница.
Ее майка никак не контролировала покачивание грудей, которые сейчас стали намного больше, и несколько, ну… ниже, чем пятнадцать лет назад. К тому же накладные боковые карманы на штанах были разработаны самим дьяволом, чтобы делать ее бедра шире, чем они есть на самом деле.
Лив попыталась говорить, но голос был грубым и хриплым из-за дыма. Она прокашлялась и попробовала еще раз.
- Привет, - пискнула она.
Ей не хотелось, чтобы он видел ее такой. Уязвимой, опустошенной. В похожем состоянии она была при последней их встрече. За исключением того, что в тот раз в дымящихся руинах было ее сердце, а поджигателем был он сам.
Они уставились друг на друга. Лив чувствовала себя пустоголовой и беззащитной.
Много раз она представляла встречу с ним с тех пор, как решила вернуться в Эндикотт-Фоллз. Но в фантазиях она была худее, груди приподняты лифчиком. На ней красовались романтическая женственная белая юбочка и провокационная блузка, изящно, едва заметно демонстрирующая ложбинку между грудей, которая бы недвусмысленно означала: «Умри от зависти, тупой чурбан».
Она суетилась бы в своем переполненном книжном магазине, ухоженная, подтянутая и потрясающая. Волосы были бы собраны в растрепанный пучок. На лице – умело нанесенный скромный макияж. Изящные золотые сережки. Занятая, счастливая, успешная Лив!
- Что еще за Шон? – сказала бы она. Затем, узнав, широко раскрыла бы глаза, глядя на его пивное брюшко или любые другие благоприобретенные дефекты, которые сделали бы его безобидным. – О! Прости, не узнала тебя! – сладко пропела бы она. – Как поживаешь?
Но все пошло не по сценарию. Ее взгляд скользил вниз и вверх, пытаясь связать этого человека с Шоном из ее девичьих воспоминаний. Тогда вместе с улыбкой у него появлялись великолепные ямочки. Гибкая молодая пантера на охоте. Воплощение опасной мужской сексуальности.
Тот сочный золотой юноша превратился в мрачного, таинственного мужчину.
Вылинявшие джинсы и зеленая футболка демонстрировали длинное и сильное тело, которое казалось мощнее и плотнее, чем ей помнилось. Его лицо было будто вырезано из камня. Длинные волосы свободно развивались и взъерошивались у его лица от горячих порывов ветра. Солнце блестело на их бронзовых кончиках. В ухе яркими радужными огнями блестел гвоздик с бриллиантом.
Взгляд был проницательным, под глазами – темные круги. Ни блеска. Ни ямочек. Ни белозубой улыбки. Он выглядел угрюмым и жестким.
Безобиднее некуда, чтоб ее!
Прямо такой же безобидный, как длинный острый нож.
Пришлось оторвать от него взгляд и посмотреть на ноги, чтобы сделать глоток такого необходимого воздуха, пока не отказали легкие.
Ничего себе! У него был талант к драматическому появлению. Намеренно или нет, но его фигура в почерневшей от огня кирпичной арке, построенной в начале века пивоварни, которую она превратила в книжный магазин, выглядела весьма эффектно.
Освещенный солнцем, проникавшим через арку, среди клубов дыма, он был похож на рок-идола, который стоит на сцене и принимает поклонение кричащих фанатов, будто имеет на это полное право. Он улыбнулся, и Лив скрестила руки на груди. По которой, кстати, полз табун мурашек. Нет, все-таки не рок-звезда. Скорее падший ангел, стерегущий врата ада.
- Что ты здесь делаешь? – выпалила Лив. – Я думала, ты уехал. Все говорили… - Она замолчала, понимая, как много выболтала.
Холодная насмешка блеснула в его глазах.
- Мы с братьями сохранили старый отцовский дом за обрывом, чтобы приезжать время от времени на выходные, но сейчас живем в районе Сиэтла. – Он сделал паузу. – Так что не беспокойся.
- А я и не беспокоюсь. – От смущения ее голос прозвучал резковато. – Значит, ты приехал просто поглазеть? Сильное зрелище, согласись.
Шон огляделся.
- Да уж.
- Должно быть, для тебя это истинное удовольствие. – Лив тут же пожалела об этих словах. Все, что она произносила, заставляло ее краснеть.
Его глаза сверкнули.
- Вовсе нет, - спокойно ответил Шон. – Я никогда не желал тебе ничего плохого.
В позвоночнике Лив щелкнуло. Вот же грязный ублюдок! После всех тех ужасных вещей, что он ей наговорил, он еще смеет нахальствовать и заставлять ее чувствовать себя грубой и невоспитанной.
- Как мило, - съязвила она. – Я тронута до глубины души, но это не объясняет, какого черта ты здесь делаешь.
Шон скрестил руки на груди, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы не уставиться на его мускулистые, сильные предплечья. На длинные, изящные руки. На выпуклости его бицепсов, растягивающих рукава футболки.
- Я услышал о пожаре, - просто ответил Шон, – и хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
Лив сдержала не пойми откуда взявшуюся дрожь в горле.
- Это место… - Она показала вокруг. – Раньше это был мой новый, сказочный, красивый книжный магазин. Ты знал об этом?
- Знал, - ответил Шон с мрачным лицом.
- А какой-то мудак сжег его дотла, - продолжала Лив. – Намеренно.
Шон кивнул:
- Хреново. У тебя есть подозрения, кто…
- Нет. – Лив боролась с дрожью в горле. – Но я думаю, это Tи-Рекс. Псих, который присылал мне электронные письма.
Его взгляд стал пронизывающим.
- Что за Tи-Рекс? Какие электронные письма?
- Последние пару недель я получала письма по электронке, - устало объяснила Лив. – Я зову его Tи-Рексом, просто чтобы хоть как-то обозвать. Он признается в любви, комментирует, во что я одета. Он следит за мной. С очень близкого расстояния.
- Ты обращалась в полицию по поводу этих писем? – спросил он.
- Конечно, - ответила Лив. – Но что они могли сделать? В письмах не было ничего, что представляло бы угрозу. Одни сопли, сам понимаешь.
- А сегодня он оставлял какую-нибудь записку? – снова спросил Шон.
Лив задушила смех, пока он не перерос в истерику.
- О, да. Сегодня он рассказал мне, как я буду корчиться и гореть в огне его страсти, а затем… как же он выразился? Скоро мы будем как одно целое. И наш союз будет взрывоопасным. Противная псевдопоэтическая проза.
Шон издал звук. Ни дать, ни взять – рычание дикого животного. От этого звука у Лив мурашки по телу поползли.
- Этот больной ублюдок заслуживает, чтобы ему все кишки выпотрошили.
Лив уставилась на него с открытым ртом, затем с трудом его закрыла.
- Вот как. Спасибо тебе огромное, Шон, что так красочно выразился.
- Прости, - пробормотал он. – Ты давно не была в городе?
- Несколько месяцев. С тех пор как купила старую пивоварню. Я открыла магазин где-то шесть недель назад. – Ее голос снова дрогнул. – Все шло хорошо. Место подобрано отлично: толпы студентов, семинары в Центре искусств. К тому же активно стали восстанавливать исторический центр для туристов. Все бы окупилось. Я в этом уверена.
- Я тоже, - согласился Шон. – И уверен, что все еще получится.
Он льстил ей, но слова вылетели так внезапно, что все достоинство полетело к чертям.
- Я всегда этого хотела. Всегда, с тех пор как была маленькой девочкой. – Ее голос звучал почти вызывающе. – Книжные магазины – мои любимые места. Они похожи на страну чудес. Бесконечные сладости. Магазин сладостей для разума.
- Хорошо знать, чем хочешь заниматься, - сказал он. – Тебе повезло.
- Повезло? – Горький смех причинил ей боль. Лив посмотрела по сторонам. – Прости, ты называешь это везением?
- Ты с этим справишься, - ответил Шон. – Потребуется нечто большее, чем канистра с керосином, чтобы остановить тебя, Лив. Это всего лишь короткий перерыв.
Лив почувствовала, как спина выпрямляется, подбородок задирается, а легкие заполняются воздухом. Его слова придали ей энергии и гордости. Лив не осмелилась тщательнее покопаться в своих чувствах. Она могла бы задушить их в зародыше, но сейчас ей нужна была любая помощь, которую она могла получить.
- Я столько сил вложила в этот магазин, - быстро продолжила она. – Я научилась работать с деревом. Умею обращаться со сложными инструментами, какой ни назови.
- Ничего себе! – Шон казался впечатленным.
- Да, мои родные были в шоке. Тут же находилось кафе. Я выбирала мебель, барное оснащение, заказывала книги. Я была на небесах от счастья. Так увязла в долгах, что это даже не смешно, но мне было плевать. Меня это ни капли не заботило.
- Молодец, - мягко сказал Шон.
- Сама нарисовала фрески в детском уголке, ты знал об этом? Конечно, нет. Что за глупый вопрос. Откуда тебе знать?
Лив едва понимала, о чем говорит, но Шон все улавливал сходу, его взгляд был спокоен и внимателен. Она яростно потерла глаза.
- Получилось вполне прилично, хоть и нельзя саму себя хвалить, - сказала Лив дрожащим голосом. – Сцены из сказок. Я не Леонардо да Винчи, но фрески вышли совсем не плохо. Честно.
- Уверен, они были прекрасны. Очень жаль, что не довелось их увидеть.
О боже! Он говорил именно то, что ей так нужно было услышать.
Ее родители, казалось, не сильно удивились произошедшему несчастью. А чего она ожидала, когда не последовала их доброму совету? Они предсказывали ее провал с самого начала.
Немного искреннего сочувствия, и она развалилась на куски.
Лив закрыла лицо одной рукой, а другую засунула в карман в поисках платка. Но в кармане валялись только влажные, сырые комки. Фу.
Такой она навсегда и останется. Примером поучительной истории для неосмотрительных предпринимателей. И пусть птицы вьют на ней гнезда. Ей плевать.
Шон неуверенно положил теплую ладонь ей на плечо. В этом нежном контакте проскользнула искра понимания, и рыдания прекратились. Без сомнений, главную роль сыграло удивление. Лив выглянула из-под своей руки.
- Полагаю, платка у тебя нет? Я тут, видишь ли, устраиваю потоп.
- К сожалению, нет. – В его голосе чувствовалась грусть. – Я не из тех парней, которые повсюду носят с собой платки.
- Ничего страшного, - всхлипнула Лив. Невозможно было вытереть лицо чересчур короткой и обтягивающей майкой и не сверкнуть при этом голыми сиськами перед Шоном Макклаудом и остальной частью делового района Эндикотт-Фоллз, но, черт возьми, почему бы не предоставить зевакам заключительный акт непристойностей на публике, чтобы завершить на сегодня все развлечения? Эффектный был бы финал.
Она моргнула, чтобы прогнать видение, затем с шумом втянула воздух. Что за черт! Шон Макклауд стаскивал с себя футболку. Прямо здесь, на глазах у бога и людей. Вот вам и непристойности на публике.
- Что, черт возьми, ты делаешь? – прошипела Лив.
Он остановился на середине пути, но обтягивающая футболка из микроволокнистой ткани была поднята достаточно, чтобы продемонстрировать мощную, широкую грудь с развитой мускулатурой.
О боже! Великолепно. Плотные коричневые круги сосков украшали сильную, скульптурную грудь. Бронзовые волоски на плоском животе становились гуще, исчезая в джинсах, которые сидели низко на узких бедрах. Под золотистой кожей живота двигались твердые мышцы. На боку серебрился неровный шрам. Еле-еле Лив заставила себя отвести взгляд.
- Она чистая, - серьезно сказал Шон. – Только что из сушилки. И я принял душ и побрызгался одеколоном, - он сверился с часами, - всего три часа назад. Используй ее вместо платка. Ну же. Бери.
Да конечно! Как будто он не догадывается, какое у него потрясающее тело. Заворожил ее, чтобы отвлечь от рыданий. Как это ни унизительно, но сработало.
- Не собираюсь использовать твою чертову футболку. Ни за что.
- Все это время я провел в машине под кондиционером, поэтому почти не вспотел. – Он снял футболку и протянул Лив. – Она не достойна королевских соплей Вашего Божественного Высочества, но это все, что я могу предложить.
Нет. Она не засмеется и не позволит ему набирать очки за ее счет.
- Давай, - уговаривал он. – Высморкайся в нее. Никто не посмеет утверждать, что я не готов пожертвовать своей футболкой ради удобства леди.
И все-таки всучил ей в руки футболку. Пальцы Лив сжались на ней, оставляя жирные черные пятна. Ткань была мягкой и невероятно теплой. От нее исходил пряный, лесной аромат. Сдавленный смех привел к тому, что насморк усилился.
- Ты только хуже делаешь! – Она ткнула ему футболкой в грудь. – Надень ее обратно, пока у меня проблемы из-за тебя не начались.
У Шона ушло некоторое время на то, чтобы снова надеть футболку. И, конечно же, спереди на футболке остался черный отпечаток ее руки, как будто она схватила его за грудки и крепко сжала. Он взглянул на отпечаток. От его улыбки у Лив затряслись колени.
- Ты сделал это, чтобы я перестала плакать, да? – обвинила она его.
- Нет. Слезы меня не беспокоят, - отозвался Шон. – Просто, когда мне смешно, я должен попытаться рассмешить кого-то еще. Ничего не могу с собой поделать. Такая вот навязчивая идея.
- Спасибо, конечно, но у меня нет ни малейшего желания слушать о твоих навязчивых идеях. Лишняя для меня информация. – Она громко хлюпнула носом и рукой вытерла с лица пот. – Жаль твою футболку.
Шон нежно провел рукой по черному пятну и ответил:
- А мне нет. Никогда теперь не буду ее стирать. Думаю поставить ее в рамку.
У Лив перехватило дыхание. Она уставилась на свою руку. Его взгляд просачивался прямо в ее мысли, воспоминания, фантазии. Похоже, этого ему хватило, чтобы сделать собственные непостижимые выводы. Его губы изогнулись, как будто то, что он увидел, давало ему право на любые вольности.
- Мысль о том, как ты обращаешься с инструментами, действительно возбуждает, - сказал он.
- Я… - запнулась Лив, - поверить не могу, что ты такое ляпнул.
- Так поставь меня на место, - сказал Шон. – Вы, Ваше Божественное Высочество, наследная принцесса Эндикотт-Фоллз. Кто смеет так с вами обращаться?
В самом деле, кто? Слишком поздно она осознала, что облизывает губы.
- Ты никогда не остаешься на месте, куда тебя ни поставь.
Шон пожал плечами.
- Это правда. Мысленно я вижу тебя, всю такую гладкую и сильную. С пилой в руках. Ты доминируешь над ней. Мышцы сокращаются. Капает пот. Повсюду летят опилки. Металл скрежещет.
- Надо же, да из тебя дерьмо так и прет, - заявила Лив. – Прекрати сейчас же.
- Ругай меня. Покажи, кто тут босс. – Его глаза заблестели. – Именно это мне и нужно.
Она снова закрыла лицо.
- Прекрати меня дразнить, - пробормотала она в перерывах между беспомощным истеричным смехом.
- Еще нет. Я падаю на колени и предлагаю тебе холодное пиво. Ты опрокидываешь бутылку. Капля скатывается вниз, дрожит на твоей ключице и продолжает скользить. И вот тогда я падаю ниц… и молю о пощаде.
Она вспомнила его очаровательные уговоры, которое могли заставить ее согласиться на все, чего он хотел. Но, в конце концов, ему это оказалось не нужно. Или она не нужна.
Лив отступила. Она не могла угодить в эту сладостную ловушку.
- Итак, - весело произнесла она, – как поживают твои братья?
Глаза Шона прояснились, когда он переключился с открытого соблазнения на вежливую любезность. Его рот дернулся в усмешке.
- Замечательно, - сказал он. – Дэви и Кон счастливо женаты. У Кона скоро будет ребенок.
- Это потрясающе! А как Кев? Он тоже счастливо женат?
Лицо Шона застыло. От холодной вспышки в его глазах у Лив мороз пошел по коже.
- Нет, - ответил он. – Разве ты ничего не слышала о Кеве?
Лив почувствовала, как желудок сделал сальто.
- Слышала? Что я должна была слышать?
Шон прочистил горло.
- Кев умер. Сбросил свой грузовик с обрыва. – Он сделал паузу, сверля ее глазами. – Ты действительно ничего об этом не знаешь?
Лив несколько раз пыталась произнести хоть слово, но голосовые связки отказывались работать.
- Нет, - прошептала она наконец. – Той же ночью я уехала. Меня посадили в самолет до Бостона. Никто ничего мне об этом не говорил.
- Конечно, тебе не говорили, - сказал он. – С чего бы вдруг тебе спрашивать?
Укол достиг цели. В устах Шона слова звучали так, будто ей было плевать, а это несправедливо.
Но в его глазах отражалась старая боль. И обижаться из-за прошлого перед лицом его потери как минимум мелочно.
- Мне очень жаль. Кев был особенным.
Шон молча кивнул, принимая ее слова.
Лив сглотнула, прежде чем задать следующий вопрос:
- Так, э-ээ, это было…
- Самоубийство? – Шон вздернул подбородок. – Так говорят. Кто знает?
- А как же то, что он сказал мне? О парнях, пытавшихся его убить?
Шон ответил не сразу:
- Мы не нашли никаких доказательств, что это правда.
Ей потребовалась минута, чтобы все переварить.
- Значит, это было… он был…
- Да. Параноидальный бред. Мания преследования. Как у нашего отца. Таково, во всяком случае, официальное заключение.
Горечь в его голосе побудила Лив спросить:
- А у тебя какие выводы?
- Мои выводы ни черта не стоят. Я держу их при себе.
Лив не знала, что сказать. Вернее, думала она о многом, но ничто из этого не казалось подходящим. Например: схватить его за горло и заорать, что он не должен был проходить через все это без нее.
Тупой ублюдок. К горлу Лив подступил ком.
- Какого черта? – К ней бежал Блэр, лицо его было встревоженным. – Лив! С тобой все в порядке? Выглядишь так, будто плакала. Он…
- У меня глаза заслезились, - быстро произнесла она. – От дыма.
Блэр дал ей платок. Когда Лив подняла голову, Шон с Блэром с любопытством и враждебностью глазели друг на друга.
- Я удивлен, что тебе хватило наглости сюда заявиться, - сказал Блэр.
Шон приподнял брови:
- Хотел удостовериться, что с Лив все хорошо.
- С Лив все в порядке, - процедил Блэр. – Мы о ней заботимся.
- Тогда оставляю тебя в его заботливых руках, - сказал Шон Лив. – И не принимай все так близко к сердцу, принцесса.
Он вежливо кивнул ей, развернулся и пошел прочь.
Как в сцене из старого вестерна. Широкоплечий парень уходит в закат. Глядя на его удаляющуюся спину, Лив испытывала странное чувство, будто ее бросили.



(1) Нью-эйдж (англ. New Age, буквально «новая эра»), религии «нового века» — общее название совокупности различных мистических течений и движений, в основном оккультного, эзотерического и синкретического характера.
(2) Переделанные слова из детской песенки – «Do Your Ears Hang Low?», где вместо «ушей», обыгрывается «грудь». Подробнее здесь.
_________________

Я, конечно, не спец, но запланированные к переводу книги можно посмотреть здесь. А если вы хотели узнать именно планы Дианы, то она на первой страничке еще отвечала)). Сейчас найду.

Вот).
_________________

Nikitina, Euphony, спасибо огромное!!!

Ха! Не лучший способ утешить девушку, хооооотя...)))
_________________

Хм, А Блэр не может быть этим интернет-поклонником

Спасибо огромное за перевод!!!
_________________

Мне не понравился Блэр Мэдден. Очень назойливый и обращается с Лив как будто он член семьи. Для Лив защитником будет Шон.

Nikitina, Euphony, спасибо за главу!

Nikitina, Euphony, огроиное спасибо за новую главу!
_________________

Спасибо за перевод!

Сижу ,читаю и наслаждаюсь!

Nikitina, Euphony - спасибо огромное за такое жаркое продолжение!!!



Вот и состоялась долгожданная встреча Гл Героев!!! Смаковала каждое предложение, каждый диалог!!! Блеск!

Описание - обхохочешься!!!
Вот она, настоящая женщина!
Всегда, в самые кризисные моменты своей жизни женщина в первую очередь задумывается о том, как выглядит...

Да еще и фантазерка наша Лив!!!
Нравится мне наша героиня!!! Вполне такая жизненная, реалистичная и интересная!!!
( Для разнообразия можно почитать и про героиню с отвисшей грудью и широкими бедрами, не все же про красавиц с фигурами манекенщиц... )

Блэр и ее мамаша раздражают - спесивые, высокомерные и черствые... Не чета нашей эмоциональной и чувствительной Лив!

Любопытно будет понаблюдать за соперничеством между Шоном и Блэром... Что-то мне подсказывает, что автор их стычек не упустит!

Девочки, спасибо еще раз за чудесный вечер с героями!!!
___________________________________