Империя Дорандар. Безликая

Спасибо!
У нас тут оказывается Аврелий не просто тёмная лошадка, кажись у них с Рией будет нечто большее нежели просто отношения союзников и друзей
_________________

В читателях.

Да, у нашего императора будет по истине роль главенствующая в судьбе Интории)

GalMix, добро пожаловать!
_________________

 » Глава шестая

_________________

Вика
Вот это поворот! Ух!
Рия молодец, сильная! И сцена где её Аврелий держит...так трогательно и нежно вышло
Что то мне подсказывает, что испугался Аврелий смерти не Дагорна...а кое кого другого
Спасибо за главу!
_________________

Спасибо!) мне очень приятно...что эта глава показалась вам такой)

Ну...наверное да)) не будем забегать вперед паравоза




_________________

Вика, привет!
Нет, эта история меня определенно все больше захватывает!
Ничего себе кто-то разыграли карты! А такие дальновидные Дагорн и Аврелий даже не предположили подвох! Недаром Риа предчувствовала что-то. Один плюс из поездки - она кое-что для себя все же нашла в бумагах о силе. Ну да еще признание Дагорна...
Сколько же сил нужно было ей мобилизовать, чтобы пробить защиту, поставленную на Аврелия. Я даже не сомневались, что он первым делом будет искать ее и кинется к ней, даже несмотря на присутствие других в комнате. Думаю, объяснить потом свой порыв другим он найдет как.
А отношение Александра очень обижает. Почему он так плохо относится к Рие? Считает ее виновной в смерти брата или еще что?
Как хочется узнать, кто же за всеми этими событиями стоит!
Вика, спасибо большое!
___________________________________

И я этому невероятно рада

Он Император, ему и обьяснять ничего не придется)) Личные дела и все такое


И не только он. Не будешь же каждому второму доказывать свою правоту глотку надрывая. Он брата любил и уважал, ему трудно пришлось. Пусть такое поведение этим не оправдать, но Алекс не последний подлец)


Мы к этому моменту все ближе и ближе. Готовьтесь!

Безумно приятно знать, что эту тему читают. Она у меня занозой в сердце долго сидела
_________________

 » Глава седьмая.

Глава седьмая.  
 
«Я - не тот, кто был,
Я – тот, кто будет».
 
 
Первая вполне разумная мысль, когда я проснулась, была о том, что Дарий зачем-то заменил перину на моей постели, слишком мягко было лежать, неудобно. Спина затекла, в голове каша, и такая дикая слабость растекалась по всему телу, казалось, что я даже руку поднять не смогу.
Попробовала открыть глаза, но яркий солнечный свет, льющийся в окно, настойчиво намекнул, что мне лучше еще полежать с закрытыми глазами, просто послушать или попытаться послушать, о чем разговаривают неясные и размытые тени, что я успела заметить в комнате.
Боги, да что происходит? И почему в моей спальне находятся какие-то тени и, похоже, меня же саму и обсуждают. Это не слишком-то вежливо.
В ушах шумело так, что можно было предположить, что в голове мозги превратились во что-то наподобие океана или моря, затапливая и грозя оглушить шумом прибоя. Что со мной происходит? Мелькает паническая мысль: сошла с ума или контроль слетел и теперь все…конец всему.
Старалась внимательней прислушаться к этим странным теням.
-Главное сосредоточься на словах, - убеждала саму себя, - Слушай голоса, и только их. Начинай с малого.
 
- Она слишком долго не приходит в себя, - нервно проговорил кто-то, - Это не нормально? Или нормально? – кажется, у человека явные проблемы с контролем эмоций, разве можно так истерично разговаривать мужчине?
- А чего ты хотел? Она Безликая, а не бессмертная! Эти месяцы были тяжелые, много силы потратила на вас, а еще академия есть и занятия с Андреа, думаешь, все так просто дается? Головой бы думали лучше, а потом уже возникали, пусть отдыхает, – ну спасибо тебе, уверенный в себе грудной бас, ты прямо меня обрадовал, могу еще полежать чуток.
- Но она очнется? Точно очнется? – еще один голос был взволнован, но как-то по-особенному, по-детски обиженно и страшно звучал этот голос. У меня есть ребенок? Да, нет. Быть такого не может.
- Не волнуйся малец, твоя наставница и с того света ради тебя вернется, – еще один голос, но прозвучал с другого конца комнаты и совсем рядом со мной, но после этой реплики все остальные смолкли и, напряженно застыли, не решаясь говорить что-то еще.
Этот неведомый мне, но явно чем-то напугавший моих теней, человек, подошел к кровати и присел на самый ее край.
Его пальцы легкими бабочками запорхали над моим лицом. Легко трогая и поглаживая скулы, щеки, очерчивая контуры губ, век, бровей. Так приятно вдруг стало от этой теплой ладони, что захотелось посильней зажмуриться и дальше продолжать лежать, наслаждаться этой неожиданной лаской.
Кто-то хрипло прокашлялся и заметил:
- Ваше Величество, Вам бы тоже лучше полежать еще в постели. Дагорн всем занимается, а Вам нужно восстановиться, – да сколько вас здесь? Это имя, Дагорн, что-то царапнуло в моем сознании.
- Просыпайся, Интория, пора! – тихо прошептал мужчина мне на ухо, – Вставай красавица!
 
Интория. Да, меня так зовут. А рядом со мной сидит Император Дорандара, Аврелий и нежно поглаживает меня уже по руке.
Все события, предшествующие моему пробуждению, буквально затопили сознание и, открыв глаза, я рывком села в такой мягкой постели.
Солнце по-прежнему слишком резало глаза, но я уже осознанно рассматривала, очевидно, не мою спальню и людей, что в ней находились.
Аврелий еще бледный, так и остался сидеть на краю постели, но уже не прикасался ко мне, а просто внимательно смотрел. И я в ответ тревожно оглядывала его, пытаясь найти признаки болезни, недомогания, которое сама же и могла ему обеспечить. Но все было в порядке. Он выглядел, если не здоровым, с такой бледностью лица, особенно бесцветными губами, впалыми щеками и синюшными кругами возле глаз, но здоровым его назвать можно только с натяжкой, но живой же.
То облегчение, которое обрушилось на меня, казалось, подкосило еще больше, чем было раньше. Руки затряслись и, кажется, даже дыхание перехватило, и я предпочла обратно опуститься на подушки, что так заботливо мне под спину подложил Андреа.
Парень молча поправил перину, подоткнул одеяло и, кажется, был способен подвинуть с занятого места Императора, но тот и сам, тяжело вздохнув, поднявшись пересел в кресло, стоявшее рядом, именно там он и пребывал все это время. Но обдумать, как следует это явление, не дал Андреа. Он просто-напросто, забрался на кровать, лег рядом со мной, положив голову на грудь и сдавив своими руками так сильно, что я охнула и поняла: меня пытаются задушить объятиями, не могу сказать, что было неприятно, наоборот, даже очень, но больно же.
Молчала и терпела, молчали и все остальные. Инглоф и Ринтар, именно его уверенный бас мне слышался при пробуждении, отвернулись, делая вид, что ничего ненормального не происходит. Дарий фыркнул и тоже присоединился к господам, которые внимательно высматривали в окне нечто занимательное, лишь Аврелий насмешливо скривил губы, но я видела, что эта насмешка скрывает улыбку, что притаилась в уголках его холодных глаз.
Хватка Андреа ослабла, и я, наконец, могла дышать, но почему-то вдох сделать сейчас как, никогда, трудно? Ответно обняла его, неумело гладя по голове, успокаивая. Нам не нужны были слова, и так все ясно. Ему тоже страшно потерять меня, как мне страшно было все это время от мыслей, что я теряю его.
- Не поступай так со мной, только не ты! – требовательно прошептал он, – Только не со мной, Рия. Не смей больше так делать!
- Не могу обещать, но я постараюсь, честно, – горло сдавило после его такого требовательного шепота и взгляда, в котором было так много любви ко мне, детской, чистой и безоговорочной любви, что ком встал в горле, слезы все-таки навернулись на глаза.
- Ты меня прости, пожалуйста, я такой дурак, – и снова он шепчет, а в шепоте этом я слышу отражение своих слез, – Дурак, ты только меня не бросай, а я дураком больше не буду. Обещаю, не буду.
- Тише, сказала же, что постараюсь, – покрепче прижала его к себе, правда, силы в руках пока не наблюдалось, но как смогла, – Не брошу, милый, тебя никогда не брошу.
Больше ничего говорить не стала, да и слабость никуда не делась, наоборот стала еще сильней. Андреа затих, тело его расслабилось.
Не могу точно сказать, сколько времени мы пролежали вот так, в обнимку, но я все неторопливо гладила его вихры на затылке, а парень под эти ласковые касания уснул. Будить его не хотелось совершенно, но пока все находились тут, нужно было поговорить и обсудить все произошедшее. Пришлось просить Ринтара о помощи. Они вдвоем с Инглофом подняли Андреа с постели, а потом вовсе перенесли его в соседнюю комнату.
Дарий, потоптавшись минутку возле меня, просто поцеловал в макушку и ушел к Андреа. Понятливый все-таки у меня помощник.
Хмурые лица мужчин меня не радовали, а их настроение вгоняло в тоску. Сама я находилась в каком-то надрывном состоянии, что сменялось с эйфории на глубокую печаль и грусть, объяснить причины столь неплавных и непредсказуемых переходов сама затруднялась, и старательно вслушивалась в новости, но улыбка вылезала сама собой, потому кратко поведав обо всем, что случилось, пока я была без сознания, Ринтар отправился в академию, а Инглоф с докладом к Дагорну.
Аврелий остался сидеть в кресле. Просить, чтобы он ушел дело неблагодарное и тратить силы на это не хотелось совершенно. Хочет сидеть, пусть.
 
- Хочешь побыть одна? – тон, которым был задан этот вопрос, ясно говорил, что мой ответ должен быть отрицательным. Я лишь покачала головой и, вздохнув, таки посмотрела на него, – Ты напугала меня.
- Чем же?
- Два дня, Рия, я чуть с ума не сошел.
- Не стоило так беспокоиться, о себе думай, а я в порядке, – то ли мое состояние так повлияло, то ли пережитый страх за него, но стала «тыкать» Аврелию даже не беспокоясь за его реакцию на это, тем более, что ему, видимо, все равно, хоть ты ему «тыкай», хоть «выкай»!
- Выпускаешь колючки, значит, точно в порядке, – невесело усмехнувшись, Император вновь пересел на постель и взял за руку, – Твой парень не отходил ни на секунду, боялся. Я тоже боялся, Рия.
- Боялся, чего? Замена мне есть, беспокоишься напрасно, а в твоем состоянии это еще и опасно. Тебе нужно отдыхать и поскорей заняться делами, сам знаешь, что не спокойно в Империи.
- Не своди все к службе, я тебе этого не позволю, – рука его нежно поглаживала мое запястье, и от этих простых движений по телу разлилось тепло, – Ты спасла мне жизнь, рискуя своей собственной, я благодарен. Но не нужно так поступать, делать это для  меня, для других. Есть люди, которые дорожат тобой слишком сильно, не подводи их. Ты теперь не одна и понапрасну рисковать жизнью права не имеешь.
- Что-то раньше ты о моей жизни так не волновался, – это его лицемерие меня начинало злить, и тепло, что разлилось по телу от его прикосновений, тоже злило.
- Дагорн поделился информацией? Рассказал все? – тревога, промелькнувшая в его голосе мне, показалась, не зачем ему тревожиться.
- Ему не было нужды рассказывать мне что-то, я и так знала достаточно, да и он всего ведь не знает, верно? Ты не сказал ему всего, Аврелий. Почему? Побоялся, что лишишься еще одного верного союзника?
- Знаешь, значит!? – это был не вопрос, он по глазам моим видел, что знаю. – Откуда?
- Он умер потому, что любил и открылся мне полностью, не утаивая ничего. Хотя бы перед смертью он был честен со мной.
- Я не буду просить прощения за то, что было. Это было верное решение, и ты сама это прекрасно знаешь.
Аврелий отстранился, и мне было жаль, что я не могла сейчас почувствовать, о чем он думает, что чувствует. Мой дар был так слаб, клубки силы я ощущала еле-еле, почти неощутимо, но знала, что неделя-другая и буду в норме. Правда, сейчас мне сила пригодилась бы намного больше.
- Не нужно просить прощения, не тебе уж точно, но больше никогда не сомневайся в моей верности тебе и Империи.
Аврелий кивнул, но так и не повернулся ко мне, и прикасаться тоже больше не стал. Просто сидел и смотрел в одну точку  невидящим взглядом, обдумывая что-то.
- А кто должен извиняться? – вдруг спросил он, и я вопросительно приподняла брови, – Ты сказала, что не мне извиняться. А кому? Кого ты считаешь виноватым?
- Что такое вина, ты можешь точно сказать? Я вот нет. Глупо винить тебя в чем-то, ты собирался принести в жертву маленькую девочку, в которой было много силы, но посмотри, где мы сейчас? Это твой дворец и твоя Империя. Мы свободны теперь. Безликие свободны. Люди империи живут не в страхе, они свободны. И ты еще больше сможешь дать этому миру, Аврелий. Так за что мне винить тебя? За это? – сама потянулась за его рукой, привлекая внимание и прося посмотреть на меня, – Я благодарна тебе за то, что имею сейчас. Я шла за тобой и пойду дальше, буду вести за собой других. И рисковать своей жизнью буду потому, что ты подарил этой стране, Безликим, людям надежду на другое будущее, на другую жизнь. Разве могу я тебя винить за это?
- Никогда не думал, что ты так считаешь. Мне казалось, ты все это ненавидишь, терпишь и не более. Ищешь и ждешь подходящего момента, чтобы освободиться от оков.
- А ты бы не искал, будь на моем месте? Это был вопрос времени, когда ты решишь оставить меня при себе, привяжешь посильней к Империи. А я хотела для себя другого. Не такой семейной жизни уж точно. Не зачем еще и Дагорну жизнь портить.
- Неужели его винишь?
- В чем? В предстоящей свадьбе? Не знаю. Он не видит меня такой, какая я есть, придумал образ, а узнать меня по-настоящему не хочет, не пытается. Думает, что вся такая несчастная, бедная и всеми преданная. Он упивается этим: моей болью и своей болезненной влюбленностью, это пугает, тревожит меня. И этот союз до добра не доведет.
- У него это пройдет, и, если не хочешь видеть его своим мужем, пусть, давить не стану.
- С чего вдруг такая щедрость? – бескорыстие это точно, не про Аврелия.
- Ты все знаешь, но все равно остаешься преданной слугой родины и своего повелителя, рискуешь ради этого жизнью. Я это ценю, Рия. И не забуду.
- Я делаю это не ради твоей благодарности, спасала тебя тоже не ради нее. Не думай, что я не злилась на тебя и на Тадеуса. Это был первородный гнев, не знала, куда его девать, но видела для себя только один путь и не собиралась с него сворачивать. Вы сломали мою жизнь, решили сломать, как хрупкую беззащитную куклу. Даже имя дали такое. Интория, угасшая звезда Востока. Я тоже должна была угаснуть, но так уж случилось, что Тадеус решил по-другому. Я жива, и жизнь свою на месть тратить не стану. Он умер ради этого, и я планирую долгую и счастливую жизнь всем вопреки и назло. Так, как считаю правильным и верным для себя. А то, что у меня есть сомнения и порой злость берет верх. Представь, что бы ты почувствовал узнав, что тебя растили, воспитывали, готовили, показали тебе любовь и семью, дали кусочек счастья, а потом в один прекрасный день… Узнаешь, что и не человек ты вовсе, а тот, кто просто идет на амбразуру, на убой. Ты бы не злился?
- Не понимаю, как ты могла простить это? Мне? Ему? Просто не понимаю, это не укладывается у меня в голове, и как бы я не хотел поверить в это, не могу.
- А причем здесь Тадеус? Твоя судьба была решена так же, как и моя, не думаю, что легко отправлять детей на смерть, и твоя жизнь не лучше моей. Тяжко это, жить, как ты.
- Жалеешь? И кого? Меня! – он рассмеялся и, наклонившись ко мне, провел рукой по щеке, стирая невидимые слезы, – Это уже интересно.
- Тадеус верил в это предсказание, он думал, что я смогу выиграть войну ценой своей жизни, а видишь, как все оказалось.
- Все еще любишь его? Тоскуешь?
- Честно? Я уже не знаю. Он спас меня, подарил шанс и надежду. И я любила его, только он же все это и отнял, оставил одну и напоследок разбил сердце. Иногда мне хочется, чтобы я ничего не знала, жила и тосковала по нему, согреваясь воспоминаниями. Но, с другой стороны, он дал академию, студентов, учеников. Подарил бесценный подарок и мне его не хватает, очень. Как наставника, как друга, но не как мужчины. И я люблю его, скучаю, но прекрасно понимаю, что, будь он жив, я бы никогда его не простила. Ты, Дагорн… вы оба делали свое дело, выбрали долг и Империю. Он лег в мою постель и сделал своей. Но не потому, что сам так захотел, а для Империи, а потом угодил в свой же капкан. Грустно все это, но я бы его не простила, а теперь глупо и бессмысленно ненавидеть, и желать отмщения за поруганную девичью честь и любовь, – сказав это, поняла, что мне стало легче. Не знаю от чего, но этот камень, что столько лет лежал на плечах, исчез, и я смогла сделать вдох. Воздух показался мне сладким, свободным, таким, как никогда прежде. В голове шумело, и слабость накатывала все сильней, и так хотелось еще спать, но я не могла. Аврелий сидел здесь, а ему было так же отвратительно, как и мне.
 Я уже была на грани сна и яви, так что не могу сказать, что мне это не приснилось.
- Ну-ка, подвинься.
 Безропотно сделала то, о чем меня попросили. Аврелий нагло умостился рядом, забрался ко мне под одеяло и, обняв, спокойно закрыл глаза. Сил, чтобы сказать ему хоть что-то, у меня не нашлось, и я сдалась. Веки отяжелели, и глаза закрылись.
Мне было спокойно и тепло. Тихо сопел Аврелий, и под щекой билось его сердце, уже проваливаясь в сонную хмарь, мелькнула мысль, о Дагорне и его реакции, когда он нас обнаружит, но слабость брала свое, и было уже все равно, кто и что подумает. Имела право на тепло и уют, а то, что мне дал его Император… так задолжал за столько лет.
 
 
Несколько дней меня никто не трогал. Дарий решил и здесь, во дворце не оставлять меня без присмотра, таскал еду, помогал ходить в ванную, потому как сама я еще не очень владела собственным телом, на ногах стояла самостоятельно с трудом. Развлекал меня беседами, передавал письма от учеников и студентов.
Так же каждый день сюда приходил Император, а вместе с ним, что странно, Андреа. Эти двое нашли общий язык, хотя мой мальчик первое время и косился на Аврелия, но как-то попривык что ли. Они приходили, точнее, приходил Андреа и приводил опирающегося на него Императора. Все втроем мы смотрелись забавно, и Дарий, впервые видя, как трое садились за шахматы, хохотал минут пять. Ну да, действительно, двое плохо стоящих на своих двоих виснут на молодом парне, который от натуги аж покраснел до ушей, но упорно тащил их к маленькому столу с шахматной доской. Это-то ладно, но мы с Императором не сильно помогали парню, спорили и делали ставки, свалимся мы или нет. Выиграл Аврелий, мы не свалились.
За эти дни, должна сказать, я на время забыла, что есть Империя, академия, безликие, проблемы, заговоры и попытки убийств.
Мне было хорошо. Я была счастлива, просто играя в шахматы с Аврелием и Андреа, который наблюдал за нашей игрой, заваливая нас вопросами по поводу ходов и разыгрываемых тактик.
Он без застенчиво подначивал Императора, когда тот проигрывал мне партию, а Аврелий это ему позволял.
Аврелий вообще за эти несколько дней стал другим. Более открытым, веселым, добродушным, каким я не видела его никогда.
Мы не заговаривали о той ночи. Он ушел еще до моего пробуждения, а я не стала спрашивать и заострять внимание на этом. Мы нуждались друг в друге тогда и на этом все. Он быстро шел на поправку. Как только я смогла воспользоваться даром, проверила, как держится поставленный мною щит, убедилась, что он качественный и пробить его даже мне будет сложно. С ним все было прекрасно. Я не навредила и была этому рада, что словами не выразить.
Императора лечили старательно, потому спустя три дня он сносно передвигался самостоятельно и внешне не напоминал мертвеца не первой свежести. Глаза-льдинки светились жизнью, силой и мощью, так отличавшими этого мужчину от все остальных. Видя его таким сильным, здоровым, и мне становилось лучше. Или это он меня своей волей так пленил, что вслед за ним шла на поправку, и силы возвращались быстрей, чем я могла бы рассчитывать. 
По ночам, лежа в этой постели одна, вспоминала его слова о том, что больше не одна и не имею права умереть. Они грели меня, согревали душу, делали счастливей.
Не одна. У меня есть, если не семья, то люди и безликие, что беспокоятся обо мне не потому, что я ректор академии, а потому что я им сильно дорога, не зависимо от занимаемого мной поста и моего уровня дара. И от этих мыслей я становилась еще сильней, еще счастливей.
Мы не обсуждали дела и новости.  Не решали какие-то сверхважные вопросы, да и Дарий, кроме Аврелия и Андреа ко мне никого не пускал, а попробуй их не пусти. Вытворят такое, что с ума сойдешь.
Меня беспокоила встреча с Дагорном, но он и не приходил, насколько, я знаю. Подозреваю, что в ту ночь он все же побывал в спальне и, застав меня спящей с Императором в обнимку, ушел очень недовольным. Но на мои вопросы об этом Дарий молчал, а Аврелий презрительно хмыкал.
Но все хорошее в нашей жизни заканчивается так же быстро, как и появляется.
Империя переживала тяжелое время без своего Властителя. Кто-то все еще сомневался в его здоровье, и что он вообще жив. Агенты тайной канцелярии рыскали в поисках беловолосого мужчины, всем раздали его портреты и назначили награду за информацию о нем и о месте его пребывания.
Дабы убедить подданных, что  Его Императорское Величество жив и здоров, было решено дать бал в честь выздоровления Императора. И хотя сам Аврелий не сильно подобные мероприятия жаловал, давно смирился, что они неотъемлемая составляющая царствующей семьи. И сейчас смиренно кивнул на просьбу закатить внеочередную пирушку.
А я нет…:
 
- Не своевременно и опасно, – я выговаривала Инглофу, но он был со мной не согласен, – Он еще слишком слаб, я тоже. А если будет еще нападение? Тогда попросите их взорвать весь дворец к Проклятому в бездну, и закончить с этим побыстрее. Для чего только Императора с грани вытаскивала, чтобы рисковать так глупо? Не смогу его защитить, спасти в случае чего, у меня сил не хватит, как ты не понимаешь?
- Это ты не понимаешь. Сама знаешь, что это правильно! Нам не нужны сейчас бунты и заговоры знати под носом, мы следим, конечно, но есть более важные дела, на которые мне нужны все имеющиеся ресурсы.
- Ты обезопасишь все, как никогда, усилишь охрану, будете обыскивать всех без исключения. Если кто-то откажется арестовывать и в допросную, – пришлось сдаться под всеобщим натиском.
- Такая кровожадность тебе не к лицу, Интория, – Аврелий бесшумно вошел в комнату и устроился на месте Инглофа, тот же отступил к окну, – Инглоф, будь добр, нам с госпожой Ветро нужно поговорить наедине.
Инглоф, кинув на меня многозначительный взгляд, смысл которого я, к собственному стыду, не уловила, удалился, лишь сказав напоследок, что услышал мои пожелания и учтет замечания.
Говорить с Аврелием желания не было. Он уже стал другим, таким, как прежде – властным Императором. Это не мужчина, с которым я играла в шахматы и смеялась над пикировками с Андреа, нет. Император Аврелий вернулся.
- Это опасно. Неужели так понравилось Вам умирать? – не выдержала и снова завела песню про эту глупую затею.
- Мы с тобой снова вернулись к официальному тону? Мне казалось после совместной ночи это неуместно, – издевка - защита.
- А мне казалось, что ты не торопишься на тот свет, – волнение все же прорезалось в голосе.
- Рия, посмотри на меня, – он взял меня за подбородок и, заставил поднять голову, заглянул в глаза, – Никакой опасности нет, мы все предусмотрели. Это необходимо сделать, ты же знаешь.
- Я не восстановилась, Аврелий, не смогу защитить.
- А тебе и не нужно. Не взваливай все на свои плечи, в личной гвардии безликих хватит, это их обязанность защищать, и они ее выполнят.
- Это была их ошибка, так что не слишком верь в их защиту.
- После того, что ты устроила, спасая меня… Они под впечатлением и опасаются твоего гнева еще больше чем моего, так что не подведут на этот раз.
- О чем это ты? – удивленно глянула на него и начала тонуть в синих омутах, настолько близко они были ко мне.
- Почти весь город ощутил твою силу, Рия. Умеешь ты нагнать страху, – он отстранился, убрал руки от лица и перевел взгляд на шахматную доску, – Бал необходим. Это демонстрация не столько нашему народу, сколько для наших соседей, что Империя сильна как никогда.
- Все это я сама знаю, Аврелий, знаю. Но это не уменьшает опасности, а увеличивает ее. Мы столкнулись с тем, с чем пока не можем справиться. Он знает нас слишком хорошо, обыгрывает, и, боюсь, вскоре нанесет новый удар, который мы пережить будем не в состоянии. И его цель мне не ясна. Кого он хочет устранить, тебя или меня?
- И тебя, и меня, так надежней. А может, всех безликих, кто знает? Хитер, умен… прямо обидно что такой кадр, а я с ним и не знаком, – он помолчал минутку, а потом с нарастающим любопытством посмотрел на меня, – Когда Тадеус открылся, ты не услышала там ничего, что могло бы нам помочь?
- Нет, и это странно. Сейчас это странно, но прокручиваю все раз за разом, и не нахожу ничего, что могло хоть как-то прояснить ситуацию. Может, если, как следует, прочитаю все, что забрала у его родни, тогда найду хоть что-то. Дагорн должен был все доставить в академию. Как только вернусь к делам, займусь и этим.
- Отдыхай, на балу ты должна быть в прекрасном настроении и соответствующе выглядеть. Наши гости должны остаться пораженными.
Больше ничего не сказав, он оставил меня, но что-то подсказывало, неспроста он это сказал. Ох, неспроста!
 
 
Дни летели незаметно, силы возвращались и, как просил Император, просьбу его я была готова исполнить, или выполнить приказ, смотря, с какой стороны, посмотреть.
Можно сказать, передвижения мои были по скорости схожим с черепашьими, но зато самостоятельные. Больше не кружилась голова, стоило пройти пару шагов, так что к балу я готова.
Император меня больше не навещал, и я подозревала, что он, наплевав на запреты лекарей и целителей, занимался государственными делами. Вместо того чтобы восстановиться до конца, он упорно рвал себе жилы и никому не позволял помочь, и делать его работу вместо него. Кто-то может восхититься такой волевой решимостью, превозмочь все свои слабости и двигаться вперед, решать проблемы государства. Да, пожалуй, есть, чем восхищаться.
Дурость ведь, зачем подрывать здоровье, которое и так не слишком-то было в норме, а теперь и подавно требует осторожного и бережного отношения к себе? Ему как Императору нельзя забывать, что именно Он и никто больше не может занимать это место, не сейчас. Ему еще наследников нужно после себя оставить, воспитывать, учить и наставлять. Править, в конце концов, своим народом.
Надменность и презрение ко всем болезням и слабостям это такая свойственная всем сильным мужчинам черта. Индюки надутые!
 
Сегодня с самого утра меня окружили придворные дамы и горничные. Ванны с маслами, втирание масел в кожу, маски, какие-то не слишком приятные, но очень полезные для волос смеси. На мой вопрос: зачем все это, отвечали одинаково:
- Указ Его Императорского Величества, Аврелия. Вы должны блистать, так велено.
 
Блистать. Ага. Дария эти настойчивые дамы выгнали, а больше никого сюда не пускали, даже слуг, что еду принесли. Мне позволили попить чаю и все. Не могли эти настойчивые в своем маниакальном желании заставить меня блистать, дамы не знать, кто перед ними. Поглядывали сначала очень настороженно, и прямо кожей ощущала их страх, дар не до конца восстановил силу, но и такой чувствительности было достаточно, чтобы чувствовать кислый мерзкий привкус страха вперемешку с паникой. Правда, спустя час таких издевательств надо мной, и моего безропотного подчинения их командам, дамы успокоились, а меня перестало мутить от кислоты во рту.
Пока шли процедуры по принятию ванны и втирания масел, они видели меня полностью обнаженной. Естественно разглядели все шрамы, не только на спине. Женщины не охали, но взгляды были достаточно красноречивы. И вот к вечеру, когда на мне уже не было ни одного участка кожи, ни одной волосинки, что не пахла апельсиновым и розовым маслом, осталось принесли платье.
 
Снова в подарок платье. Только теперь от Императора, но уже не с просьбой надеть, а с приказом принять подарок и порадовать глаз Его Величества.
Дамы удалились, оставив меня, наконец, в покое, но перед своим уходом все же обрядили меня в это чудовищное платье.
Это я конечно зря так. Оно было прекрасное, и будь на моем месте другая, восхитилась и поразилась красоте ткани, ручной вышивке, что змеилась по подолу, изысканному кружеву на лифе и рукавах, на которых черный узор причудливыми линиями сплетался друг с другом на обнаженной коже. Прекрасное зрелище. И само черное кружево платья было великолепным, а золотистый шелк под ним был таким нежным и приятным для кожи. Вышивка по подолу золотистыми нитями отдаленно напоминала мои знаки отличия на форменном камзоле. Великолепная работа. Никаких вульгарных вырезов на груди, он был лишь до уровня ключиц, открытые плечи. Только один существенный недостаток, из-за которого все волшебство прекрасного наряда таяло.
Спина была открыта, до самой поясницы открыта. Наряд не предусматривал шали или накидки, просто открытая обнаженная спина. Со шрамами.
Я смотрела в зеркало и нравилась себе. Кружево оттеняло бледную кожу, не делало ее болезненно бледной, а привлекательной своим сиянием. Масла таки пошли мне на пользу. Волосы заплели в косы и убрали наверх, закрепив венцом, украшенным золотистыми листьями и виноградными лозами. Спину, изуродованную шрамами, не прикрыть ни каким образом.
И вот я стояла и смотрела, не могла определиться, как стоит поступить. Пойти на откровенный конфликт, не посчитаться с желанием Императора, переодеться в положенный камзол, или же вовсе никуда не идти и остаться в отведенных мне комнатах? Полистаю записи, привезенные из Агмана, проведу время с большей пользой, чем на балу.
Решать необходимо сейчас. С минуты на минуты придет Инглоф, чтобы сопроводить меня в зал для торжественных приемов.
Опустошенность, что так долго во мне была, сейчас увеличилась в разы и давила на меня. С каких пор они смущают меня? С каких пор я сама себя смущаю и не принимаю? Из-за шрамов? Они ведь не уродуют меня. Не в том смысле, что обычно вкладывают в слово уродство, внешне, конечно, в них прекрасного мало.
Но это напоминание о моей силе, о моем превосходстве над теми, кто подобно моим родителям слабы духом и кроме, как применить силу, больше ничего не могут против людей и безликих сильней их.
Это часть меня, и я эту часть приняла давно, но одно дело, когда об этом знаю я, и скоро будет знать вся Империя, язык за зубами дамочки держать не станут, да и не смогут. Это же практически новость дня. У самой могущественной женщины в Империи спина похожа на изрытую колесницами дорогу. Может даже придумают, что это заразно или еще, что в таком же духе. Сплетни и разговоры, это не так страшно. А вот увидеть своими глазами грубую бугристую кожу, шрамы с неровными краями, исполосовавшими спину, совсем другое дело.
Интересно Аврелий знал о них, когда заказывал подобное платье? Он знает обо мне все, и о них тоже должно быть. В таком случае, что это? Попытка унизить и показать всю мою не «привлекательность» будущим соискателям на мою руку и сердце? Или все проще, и это попытка намекнуть, что, несмотря на наше сближение за прошедшие дни, не следует забывать, кто есть кто?
Я и так об этом не забывала, не забуду и впредь, но подобная жестокая попытка поставить меня на место, не забуду и не спущу просто так.
Он Император, а я Безликая, и это я спасла ему жизнь, это я посадила его на трон. Я! И злить меня не нужно.
Уже начав снимать это великолепие и пытаясь заглушить в себе яростную агонию разочарования, ощутила чужое присутствие в комнате. Точнее не в комнате, а возле дверей. Но этот кто-то не решался войти, и вскоре его сменил другой человек, которого не смущала, ни плотно закрытая дверь и ругательства, летящие в его адрес, и в адрес платья и сложной застежки на боку, что было трудно зацепить самостоятельно.
 
- Тебе не нравиться само платье, или как ты в нем выглядишь?
Аврелий подошел ко мне со спины, положив руки мне на плечи, немного сжал их. А меня передернуло от прикосновения теплых рук и сильных пальцев к обнаженной коже. Отойдя от него на несколько шагов, повернулась к нему лицом.
- Тебе известно, что мне не пристало носить платья. И не люблю их носить, – не было сил спорить, даже смотреть на него не было сил. Снова опустошенность накатила, а руки задрожали от чего-то, – А это платье - и вовсе издевка.
- Почему? Ты прекрасна, – тихий ответ и попытка подойти и взять за руку, – Прекрасна, Рия.
- Не рассмотрел шрамы? – наглядно повернулась спиной, демонстрируя, о чем говорю. А в ответ молчания и тихие крадущиеся шаги по ковру, – Ну так смотри. Ты унизить меня хочешь? Чтоб все это увидели и прочувствовали вместе со мной? Ты же у нас всесильный, даже Безликую Инторию в платье обрядил и показал всей Империи ее увечья?!
Он молчал, но стоял совсем рядом. Его дыхание, теплое, неуловимым ветерком прикоснулось к завиткам волос на шее. Я ощущала тепло его тела, слышала глубокое дыхание. А потом его руки прикоснулись к моей спине. Провели вдоль одного шрама. Второго. Меня будто молния пронзила в том месте, где он прикасался к коже, сначала холодком обдало, а потом жар окутал все тело. Немыслимо!
Аврелий прикасался к ним, а я позволяла. Потому что сейчас мне было невыносимо хорошо. Когда руки сменили губы, у меня непроизвольно вырвался стон, и все прекратилось. Эйфория прошла. Удовольствие от сильных рук и нежных губ, дарящих успокоение и негу, исчезли.
Развернув меня к себе лицом, он приподнял мой подбородок, тем самым, не давая возможности отвести взгляд от его глаз. А в них я видела возбуждение, что совсем недавно и меня сжигало. Видела желание, ничем неприкрытое, ощущала его как свое собственное. И спрятаться, не видеть, не ощущать не могла.
Смотрела и видела свое отражение в его глазах, продолжение своего желания. И будь мы сейчас не здесь, не являйся теми, кем являемся, эта страсть нас бы сожгла, попробуй мы ее сдержать. И мы не стали бы сопротивляться, сдерживаться.
Но мы здесь. Нас ждут. Мы должны.
Эти мысли были одними на двоих. Я знала это. Ощущала каждой горящей желанием клеточкой, видя его пересохшие губы, слыша надсадное глубокое дыхание. Видела по расширенным зрачкам, и быстро бьющейся жилке на шее. От этого обоюдного сумасшествия стало легче дышать, и пустота отступила.
На этот раз. Но придет время, и спастись от нее не поможет никто…
 
- Это не увечья, Рия. Это твоя суть. Не нужно ее прятать. Ты так невозможно прекрасна, что это причиняет мне боль, – он выдохнул эти слова мне в губы, но прикоснуться к ним, значит, позволить нам совершить ошибку, а он не мог этого допустить. Потому уткнулся губами куда-то поверх моего уха, и каждое его слово проникало глубоко под кожу, отзываясь мурашками по всему телу, – Не стыдись своей силы. Ты пойдешь и вознесешься над всеми. Никто бы из них не прошел твой путь, просто не смогли. Ты удивительна, и они должны увидеть твою силу, красоту, – еще один глубокий вдох заставил сердце замереть на мгновенье, – У вольных народов есть придание или традиция. Женщина, что проявляет силу наравне с мужчинами, что выносливей всех мужчин племени, становиться их правительницей. Таких женщин называют Ужасными. Но не потому, что они некрасивы или уродливы, а из-за их устрашающей силы, что даже самые храбрые воины племени содрогаются от ужаса, боясь гнева такой женщины. Ты, Ужасная женщина, Интория Ветро. Прекрасна до ужаса, как смерть притягательна свое красотой и силой.
- Предлагаешь мне возглавить свое племя, Аврелий? – двусмысленность шутки дошла до меня позже, но он лишь рассмеялся и, выпустив из своих объятий, взял за руку и повел из комнаты, туда, где его не ждут увидеть под руку с Безликой, Ужасной женщиной.
- Я подумаю над твоим предложением, – улыбаясь, сказал Император.
И пойми теперь, он пошутил или всерьез решил обдумать этот вопрос?!
_________________

Вика добрый вечер и спасибо огромное за продолжение)
___________________________________

Виктория спасибо вам за новую главу. И с нетерпением жду продолжения.

Добрый вечер) не за что, читайте с удовольствием


Можно просто Вика))) Вам спасибо

Как только отредактирую сразу выложу
_________________

Вика, привет!
Каждая глава меня чем-нибудь удивляет.
Вот и сейчас оказалось, что всю историю с планами на нее Рия знала еще со времени гибели Тадеуса. Представляю, как ей тогда было тяжело. Сейчас она объясняла разницу в своем отношении к их тому предательству и видно, что она пережила, смирилась с этим, хоть и не сразу, но чувства к Тадеусу изменились.
По-моему, Аврелия успокоило ее объяснение, словно он тяжкий груз со своих плеч снял.
А Аврелий очень трогательно о ней заботится. И уже понятно, что чувства у него к ней очень нежные и именно как к женщине, и шрамы его не страшат, а свидетельствуют о силе. А внешне, для всех, это может выглядеть заботой об очень важном для империи человеке, спасшем Императора.
И последняя фраза Интории действительно получилась двусмысленной. Что же надумает Аврелий?
Вика, спасибо!

___________________________________

Вика, спасибо за продолжение
_________________

Спасибо за новую и очень интересную главу!
Значит мы увидим бал? Интересное кино
Очень трогательное отношение промелькнуло у Аврелия к Рие, но потом опять вернулся Император....раздвоение личности прямо какое-то но так даже правильно для таких людей имеющих власть! Будь он всегда таким заботливым и нежным империи Дорандар вообще бы не стало
Очень интересно, жду продолжение!
_________________