*Поэзия 60-х годов

Анатолий ПЕРЕДРЕЕВ

В. Кожинову

Как эта ночь пуста, куда ни денься,
Как город этот ночью пуст и глух...
Нам остается, друг мой, только песня —
Еще не все потеряно, мой друг!

Настрой же струны на своей гитаре,
Настрой же струны на старинный лад,
В котором всё в цветенье и разгаре —
«Сияла ночь, луной был полон сад».

И не смотри, что я не подпеваю,
Что я лицо ладонями закрыл,
Я ничего, мой друг, не забываю,
Я помню всё, что ты не позабыл.

Все, что такой отмечено судьбою
И так звучит — на сердце и на слух, —
Что нам всего не перепеть с тобою.
Еще не всё потеряно, мой друг!

Еще струна натянута до боли,
Еще душе так непомерно жаль
Той красоты, рожденной в чистом поле,
Печали той, которой дышит даль...

И дорогая русская дорога
Ещё слышна — не надо даже слов,
Чтоб разобрать издалека-далёка
Знакомый звон забытых бубенцов.
1965
___________________________________

БАБУШКИ

Простим отцов усталую небрежность
и матерей припадочную нежность —
их просто не хватает на детей.
Россия наша держится на бабушках,
и вся Россия в бабушках, как в башенках
невыветренной совести своей.

О них обыкновенно не заботятся,
и всё-таки они всегда в цене,
поскольку не бывает безработицы
у бабушек в таинственной стране.

С глазами всепрощающе печальными
они в домах ютятся по углам
машинами стиральными, качальными,
машинами, что плачут по ночам.

К любой из них во сне приходит девочка,
которая когда-то на заре
скакала, как ненайденная денежка,
ни на орле, ни решке — на ребре.

Но девочку — её легонько сдунули,
как голоногий тоненький обман,
и денежку с усмешкой в старость сунули,
как будто в полный крошками карман.

И бабушки, стирая или стряпая,
когда тоска по детству их берёт,
впадают в детство, словно реки странные,
которые текут наоборот.

Под их очками скрыты грады Китежи,
а взглянешь под особенным углом —
качается на пальце, как на витязе,
напёрсток, будто крошечный шелом.

Жесток наш век, своих детей не балующий.
Мы в мягкости и то порой грубы
но по земле, на счастье, ходят бабушки
так мягко, словно ходят по грибы.



Всемирных неразумностей свидетели,
они среди пелёнок и посуд,
как разума тишайшие светильники,
свои седые головы несут.

И - вечные Арины Родионовны -
с колясками по скверам семеня,
курносые надежды нашей Родины
они толкают впереди себя.

Быть бабушкой — нелёгкая профессия.
Им грустно — впереди небытие,
но у России зубы вновь прорезываются
в руках у грустных бабушек её.
1968
___________________________________

Евгений Евтушенко ЛИШНЕЕ ЧУДО

Т.П.
Все, ей-богу же, было бы проще
и, наверно, добрей и мудрей,
если б я не сорвался на просьбе —
необдуманной просьбе моей.
И во мгле, настороженной чутко,
из опавших одежд родилось
это белое лишнее чудо
в грешном облаке темных волос.
А когда я на улицу вышел,
то случилось, чего я не ждал,
только снег над собою услышал,
только снег под собой увидал.
Было в городе строго и лыжно.
Под сугробами спряталась грязь,
и летели сквозь снег неподвижно
опушенные краны, кренясь.
Ну зачем, почему и откуда,
от какой неразумной любви
это новое лишнее чудо
вдруг свалилось на плечи мои?
Лучше б, жизнь, ты меня ударяла —
из меня наломала бы дров,
чем бессмысленно так одаряла,—
тяжелее от этих даров.
Ты добра, и к тебе не придраться,
но в своей сердобольности зла.
Если б ты не была так прекрасна,
ты бы страшной такой не была.
И тот бог, что кричит из-под спуда
где-то там, у меня в глубине,
тоже, может быть, лишнее чудо?
Без него бы спокойнее мне?
Так по белым пустым тротуарам,
и казнясь и кого-то казня,
брел и брел я, раздавленный даром
красоты, подкосившей меня...
1965 (Евтушенко)
___________________________________

Но мне бывает в тягость дружба...

Но мне бывает в тягость дружба,
когда порой услышу я,
что я жила не так, как нужно, -
мне говорят мои друзья.

Что мало песен написала,
что не боролась, а ждала,
что не жила, а угасала,
что не горела, а жила.

Что я сама себя сгубила,
сама себя не сберегла...
А я жила - тебя любила!
А я - счастливая жила!

Я не хочу начать сначала,
ни изменить, ни повторить!
И разве это так уж мало:
всё время ждать,
всю жизнь любить?

Маргарита Агашина

1960

Николай Браун

История не только в том,
Что отсверкало, отшумело, —
И наших дней прямое дело
Войдёт в её грядущий том.

Мы перед нею все в долгу,
Нам не к лицу повадки труса,
Она отсеет мелкий мусор,
Она отвеет шелуху.

Она вглядится в наши дни,
В их поступь, думы и дерзанья,
И станут выше их деянья,
Как будто вырастут они.

Какой-нибудь простой солдат,
Что скошен пулей в пекле боя,
Воскреснет в статуе героя
И оживёт в молве стократ.

И тот, кто шёл, свергая ложь,
Лицом к грозе, не зная страха,
Воскреснет в песне — будь то пахарь,
Будь то рабочий или вождь.

И, обратясь издалека
К минувшим дням, сквозь кровь и горе,
Увидит молний блеск историк,
И оживёт его строка.

1969 Браун Николай
___________________________________

Игорь Кобзев

"Черный лебедь"



Почему тоской упорной
Этот старый сказ мне мил -
Как печальный лебедь черный
Лебедь белую любил?!..

Ослепительней кристалла,
Целомудренней, чем лед,
Лебедь белая блистала
Над зеркальной гладью вод.

Для неё, лилейно белой,
Загорался ясный день,
И задеть ее не смела
Даже крохотная тень.

И, конечно, черный лебедь
Зря мечтал о ней, чудак,
Наплывая в чистом небе
Как ночной внезапный мрак.

Не глядеть им нежно в очи,
В небе рядом не летать -
Как нельзя угрюмой ночи
Дня лучистого догнать.

Леонид Киселев

Из сада в дом попадают кузнечики
И долго прыгают по паркету.
Потом они засыпают — вечером —
Часть под шкафом, часть под буфетом.

И девочка утром, часов в одиннадцать,
Несет их в сад в кармане передника.
Одному удается вырваться,
Она его долго ловит в передней.

В саду взволнованно и бессвязно
Друзьям и родственникам кузнечики
О длинноногой богине рассказывают,
А те улыбаются недоверчиво.

Леонид Киселев,1963г
___________________________________

Я был разбужен...

Я был разбужен третьим петухом,
будильником, гремучими часами,
каким-то чертом, скачущим верхом
на лошади, и всеми голосами –

я был разбужен из небытия
с душою как сумою переметной.
И я услышал: это жизнь моя
меня звала, пока я спал как мертвый.

Была заря, и за рекою луг
сверкал росой, и зыбилось теченье,
и, пробуждаясь, было все вокруг
исполнено иного назначенья.

Я видел: мир себя же самого
ломал и ладил волей своенравной.
И я подумал, глядя на него:
покуда он во мне, я в нем как равный.

Когда он вправду одухотворен
людским умом и разумом звериным,
да будет он не скопищем имен,
но Именем, всеобщим и единым!

Олег Чухонцев

1965

Давид Самойлов СЛОВА

Красиво падала листва,
Красиво плыли пароходы.
Стояли ясные погоды,
И праздничные торжества
Справлял сентябрь первоначальный,
Задумчивый, но не печальный.

И понял я, что в мире нет
Затертых слов или явлений.
Их существо до самых недр
Взрывает потрясенный гений.
И ветер необыкновенней,
Когда он ветер, а не ветр.

Люблю обычные слова,
Как неизведанные страны.
Они понятны лишь сперва,
Потом значенья их туманны.
Их протирают, как стекло,
И в этом наше ремесло.

1961
___________________________________

Надежда Полякова

Выразительны спины людей уходящих,
Настоящих друзей и врагов настоящих.

Осенённых удачей - с прямыми плечами,
И сутулые спины - прибитых печалью.

Будто крылья к одним прикрепили нечаянно,
Будто груз непосильный у иных за плечами.

За одним проследишь ненавидящим взглядом,
За другим побежишь, чтобы знал, что ты - рядом.

Оглянись, уносящий глухое сомненье,
Чтоб спина не была подставною мишенью.

Пусть не выручит в споре последняя ставка,
Лучше правда в глаза - до конца, без остатка.

1964
___________________________________

Я НЕ ЗДЕСЬ...

Я не здесь.
Я там, где ты...

В парках строгие цветы.
Строгий вечер.
Строгий век.
Строгий-строгий первый снег.

В первом инее Нева.
Беспредельность. Синева.
Чьи-то окна без огня.
Чья-то первая лыжня.

Опушенные кусты.
Веток смутные кресты.
И, медвяна и седа,
вся в снежинках резеда.

Длинных теней странный пляс
и трамваев поздний лязг...
Сладко-талая вода.
Сладко-тайная беда.

Неразменчиво прямой
ты идешь к себе домой,
на заветное крыльцо,
за запретное кольцо.

Там тебя тревожно ждут,
электричество зажгут,
на груди рассыпят смех
и с ресниц сцелуют снег...

В ваших окнах гаснет свет.
Гаснет четкий силуэт.
Гаснет сонная волна.
Остается тишина.

Остается навсегда
в тихих блестках резеда,
строгий вечер,
строгий век,
строгий-строгий первый снег...

Римма Казакова

1964.

Анатолий Преловский ЕСЛИ ТЫ НАЗВАЛСЯ ЧЕЛОВЕКОМ

Если ты назвался человеком -
зажигай цигарки от зари
и дыми,
и с этим грубым веком
на басовых нотах говори.
А не смог -
живи и благадарствуй.
Что привык, твори и открывай.
Через все невзгоды
государству
подавай и соль,и каравай.
И меси бетон.
В земле копайся.
Ни во что не ставь свои труды.
В три погибели перегибайся.
Но уж распрямляйся -
до звезды!

1962
___________________________________

Шефнер Вадим

Средний возраст

А где-то там, куда нам не вернуться
В далеком детстве, в юности, вдали,–
По-прежнему ревнуют, и смеются,
И верят, что прибудут корабли.

У возраста туда не отпроситься,–
А там не смяты травы на лугу,
И Пенелопа в выгоревшем ситце
Всё ждет меня на давнем берегу.

Сидит, руками охватив колено,
Лицом к неугасающей заре,
Нерукотворна, неприкосновенна,–
Как мотылек, увязший в янтаре.

1962

Арсений Тарковский


***

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.

Все, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло,
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Все горело светло,
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала,
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало...
День промыт, как стекло,
Только этого мало.

1967



_________________

Инна Лисянская

***

Забвенья нету сладкого,
Лишь горькое в груди, —
Защиты жди от слабого,
От сильного не жди.

Такое время адово
На нынешней Руси —
Проси не у богатого,
У бедного проси.

Наглядны все прозрения,
Все истины просты, —
Не у святых прощения,
У грешников проси.

1967
___________________________________