Флэшбек/Флэшфорвард

Осторожно, 18+

Скопившееся напряжение лопнуло внутри и заставило сокращаться мышцы влагалища. Тело свело сладкой судорогой и пронзило короткими электрическими разрядами. Из покрасневших от долгих поцелуев губ вырвался протяжный стон. Мой? Его? Емельян разогнался, чтобы догнать меня, вынул член и быстрыми движениями довёл себя до оргазма рукой. Коротко рыкнул и излился на мой живот. Лег рядом с глубоким выдохом довольства и растёр семя рядом с пупком.

– Вот так, рыбка. Теперь ты будешь пахнуть мной. Везде я: в мыслях, на фото, под кожей. И ты ничего не сможешь сделать, даже если очень сильно захочешь. Убегать бесполезно.

Я почти физически слышу как растёт его самомнение. Его эго размером с многоэтажный дом никогда не теряло надежду раздавить меня. Сейчас же эта башня раздутого нарциссизма и веры в свою бесконечную неотразимость тянулось к вершине Бурдж Халифа. Он снова поймал меня. Он молодец. И чтобы стряхнуть с него спесь, а с себя – желание озвучить долгое “пф”, я перевела тему диалога.

– Мы с тобой – галоклин, – потянулась за влажной салфеткой. Хотелось поскорее смыть с себя сперму, которая сохла и неприятно стянула тонкую кожу. Ненавидела, когда он так делал. Но лучше так, чем внутрь. Ведь его величество “Ялучшевсех” слишком духовно развит, чтобы пользоваться таким земным чудом как презервативы.

– Гало… что? Обожаю, когда ты говоришь загадками, – Емельян недовольно понаблюдал за моими действиями, выхватил из рук салфетку и бросил на пол.

Я поднялась, чтобы идти в душ. Мне была срочно нужна вода, чтобы очистить не только тело, но и разум. От Емельяна надо уходить. И чем раньше, тем целостнее я останусь.

– Это линия, где встречаются два моря с разным уровнем солености. Поэтому они никогда не смешиваются, – направилась в ванную комнату, почти повернула замок, когда услышала чужое “не закрывай”. Ну, конечно. Ему мало. Ему всегда мало. И замки здесь были только для видимости.

Емельян пришел, когда я уже смыла остатки косметики с лица и очистила тело от пота и спермы. Ощущение чужих прикосновений смыть не удалось, как бы сильно я не терла мочалкой. Следы пальцев и зубов Емельяна раскрасили мои бока и ягодицы. Я подумала, что не зря наращивала ногти, вспомнив мужскую спину.

– Двигайся, рыбка.

Я уступила ему место и уже подняла ногу, чтобы проскочить, но он схватил меня за нее и длинно мазнул языком по мокрой коленке.

– Я всё еще голодный. Сейчас я трахну тебя здесь, а потом мы вернемся в кровать. Хочу видеть тебя на четвереньках. А пока опустись вниз, дорогая. Мой член жаждет твоего горячего мокрого ротика.

Ничего не оставалось как повиноваться. Я прикрыла глаза и медленно дышала, чтобы успокоится. Вспомнила, что член Емельяна меня никогда не подводил в отличие от его хозяина. Насладилась его запахом и кончиком языка слизала соленый вкус. Увитая венами тяжесть коснулась губ. Я прикрыла глаза, чтобы не видеть самодовольного взгляда сверху вниз и открыла рот. Втянула щеки, чтобы создать вакуум, и начала быстро двигать головой вперед-назад. Старалась не вдыхать носом воду, что продолжает литься.

– Полегче, рыбка. Оторвешь.

Я притормозила, выпустила член и огладила языком, наслаждаясь его бархатистостью и температурой. Это не похоже на рыболовный крючок, но именно такая аналогия пришла мне в голову.

– Хорошая девочка. Иди сюда.

Я поднялась, чтобы тут же оказаться прижатой к стене, почувствовать жадный поцелуй на губах и пальцы на клиторе. Емельян вытянул из меня просящий стон наслаждения. Я вертелась и извивалась как рыба на сковородке, чтобы почувствовать ласки глубже и быстрее, но мне не суждено было кончить так просто. Печкин подхватил меня за попу и насадил на свой член. Я закричала от невозможности кончить прямо сейчас и чувства разрывающей изнутри наполненности.

– Громче, детка. Обожаю, когда ты не сдерживаешь себя.

Моя шея снова украсилась засосами, а плечи Емельяна располосовались тонкими красными линиями. Это наш с ним галоплин. Я не могу позволить себе раствориться в нём до конца. Потому что это будет означать мою гибель.

Тело предало меня. Опять. Я снова почувствовала как по нему пробежали молнии, а мышцы сократились вокруг члена. Отлет длился секунды, но их хватило, чтобы потерять равновесие. Я почти упала на дно ванны, но пришла в себя, когда почувствовала как Емельян сует мне в рот свое естество.

– Соси.

Я помогла себе руками и спустя несколько быстрых движений уже глотала сперму, пытаясь не задохнуться от слёз и нехватки кислорода. Емельян вытер член о мои губы, сполоснул под водой и хлопнул меня по заднице.

– Теперь в кровать, рыбка. Буду тебя жарить до хрустящей корочки.

Он не отпускал меня несколько дней и ночей, прежде чем насытился и наигрался в повара. Ему никогда не удавалось держать меня дольше. Я всё равно уплывала. И он чувствовал, что это неизбежно.

__

Аэропорт «Пулково» – главное место расставаний и встреч, слёз горя и радости. Я прятала шею платком, а глаза черными очками. Телефон в руке ожил. Непринятые звонки копились быстрее, чем менялось табло рейсов:

«Вернись, рыбка. Нам предначертано быть вместе».

Сообщение, которое я зацепила краем глаза, не сулило ничего хорошего. Значило, что он уже близко. Я не могла больше ждать.

Поменяла билет на самый ближайший рейс. Успокоилась только когда взлетели в воздух.

Я вверх, а ты там, внизу.
Белые вороны что там
На хвосте тебе принесут.
Эти твои самолёты.

В наушниках играла любимая песня, а я сидела в кресле и думала о том, зачем природа вообще придумала галоклин? Зачем нужно, чтобы 2 моря были рядом, если им никогда не соединиться до конца?
_________________

Ладонь движется вверх по ее бедру, задерживается на талии, приподнимая ткань рубашки.
Микеле хмурится.
- Выглядит ужасно, да?
Шрам действительно кажется чужеродным элементом на алебастровой коже его принцессы. Он опускается на колени, целуя эту небольшую багровую полоску, уже успевшую зарубцеваться.
Мик поднимается и качает головой.
- Лета, ты самая красивая девушка из всех, что я встречал, но...ведь я люблю тебя не за внешность, какой бы совершенной она не была. Красоток много на свете, но ты - единственная. Мне больше нравится то, что здесь - убрав прядь непослушных после любовных игр волос, он дотрагивается пальцами до ее виска, - а самое главное, то, что здесь - потом опускает вторую ладонь под грудь, туда, где находится сердце. - Ты всегда будешь самой красивой и желанной, как бы не выглядела...просто этот шрам...это напоминание...о том, что я тебя не уберег...и убью того, кто посмел такое сотворить.
- Я не хочу, чтобы ты убивал кого-то, Микеле - Летиция качает головой и высвобождается из его объятий.
Так и остается стоять, прислонившись к столешнице, скрестив руки на груди, все своей позой закрывшись от него.
Глубоко вздохнув, младший Антинарри встает напротив, перехватывает ладонь, вынуждая провести по его запястью и свежей татуировке на ней.
- Fratello - это ведь не только Пипо, principessa. Давай поговорим об этом. Один раз, всего раз и навсегда закроем тему. Да, я не раскаиваюсь в том, что сделал...но я причинил тебе боль. Я так и не попросил прощения за убийство Ремо. Это гложет меня, Лета. Поверь, убивать людей не доставляет мне никакого удовольствия. Отец и Вито, они всегда стиралась держать меня в стороне именно поэтому, считали, что я не смогу взять в руки оружие. Я и сам так думал. Но ошибался. И доказал обратное. И та легкость с которой я принимал решения и действовал, поразила и меня самого.
Микеле отвернулся к окну.
- Во мне есть что-то темное, Летиция. Во всех мужчинах Антинарри, во всех нас, да и Моретти тоже. Оно впиталось в нас с кровью и землей Сицилии. И я знаю, что если будет необходимо, то выстрелю, убью, разорву голыми руками - уничтожу любого, кто захочет причинить вред моей семье или тебе. Но последнее, чего я хотел, это становиться Ромео, убившим Тибальта. И я знаю, что случившееся вечно будет стоять между нами, как бы ты не утверждала обратное. Я не просил прощения и не сделаю этого, потому что знаю, что простить ты не сможешь. Не важно, виноват он был или нет. Ремо был твоим братом...и я убил его. Я хочу, чтобы ты приняла это...мне очень жаль, что я причинил тебе такую боль. И моя единственная надежда, что наша любовь окажется сильнее...сильнее всего, а особенно той ненависти и тьмы, которая веками окружала наши кланы.
Летиция не ответила. Она молча подошла к нему, обняла за талию, и, приподнявшись на цыпочках, положила голову на плечо.
- Ты спрашивала, что будет дальше? Я сделаю то, что должен сделать с самого начала. Пойду к твоему отцу.

- Ведь понимаешь, что Стефано Моретти тебя пристрелит, да?
Микеле и Джакомо находились одни в кабинете, чтобы скрыть важный разговор от любопытных глаз в офисе компании.
Покинуть уютное гнездышко римской квартиры Антинарри и расстаться с Летицией, пусть и ненадолго, было пыткой - но вряд ли девушка захотела делить его с тремя непоседливыми детьми, Витторио и Франческой, которые уже выдвигались в столицу.
Вернувшись домой, Мик сразу же занялся неотложными делами, а после вызвал кузена на откровенный разговор.
- Мы поговорим в публичном месте.
- Он не станет тебя слушать - возразил Джакомо.
Младший Антинарри твердо заявил:
- Так правильно. Мне нужно с ним поговорить. Завтра я еду в Мессину.
- Хотя бы перенеси встречу, чтобы я мог поехать вместе с тобой! Лучо назначил на завтра собрание, но не говорит по какому поводу...
-...и ты должен быть там - Мик сжал его плечо - Джакомо, мы слишком многое поставили на кон в этой игре. Он признался, что стрелял в Лету?
Тот покачал головой.
- Клянется, что нет. И в этом я склонен ему верить, Микеле. Поверь, он признавался и в куда более гнусных вещах - Джакомо нахмурился и Мик понял, что все естество его кузена протестовало против Пиретти. Он обязан был скрывать подлинные чувства, нацепив маску безразличия и делать вид, что разделяет интересы Лучо, делать вид, что является таким же негодяем - Говорит, это был кто-то из клана самих Моретти, но вот кто...он все еще не до конца доверяет мне...
Микеле задумался.
- Скоро мы сможем вывести их всех на чистую воду и созвать собрание Купола.
Купола - так издавна называлась верхушка итальянской мафии. Вместе она собиралась лишь по крайне важным поводам, чего давно уже не случалось.
Джакомо вздохнул.
- Чем больше я нахожусь рядом с Лучо, тем больше начинаю кое-что примечать. Он не боится, то есть совсем. Пиретти дает гарантии. Он утверждает, что после смещения глав кланов Моретти и Антинарри никакой мести не будет. Я спросил - что тогда мешает побороться за власть в Сицилии другим, более мелким кланам? Лучо уверил, что подобного не случиться, что все схвачено, и у него есть необходимая поддержка. Вряд ли бы он стал сочинять...
- И откуда у него деньги, на оружие, людей...я думал его финансируют Моретти, но если это кто-то со стороны...тут игра покрупнее, кузен...кто-то хочет подмять под себя всю Сицилию...у меня есть мысли по этому поводу - тихо добавил Микеле.
- Вот поэтому твой визит в Мессину нужно отложить - вновь попросил Джакомо.
Микеле покачал головой.
- Летиция сказала, что Стефано завтра вечером уезжает минимум на неделю. Я обещал. Хватит ждать. Настало время действовать.

Стефано Моретти был человеком привычки. Как утверждала Летиция, по вторникам ее отец всегда в двенадцать часов дня обедает в траттории в нескольких кварталах от офиса, ему нравится местная карбонара.
Мик припарковал свою мазерати рядом незадолго до полудня, чтобы не вызывать подозрений. Стоял у машины и курил, спокойно ожидая главу соседнего мафиозного клана.
Наконец, в дверях большого офисного здания он заметил самого Стефано, в обществе Даниэле и двух телохранителей. Все четверо зашагали к стоящей неподалеку машине и Микеле понял, что момент настал.
- Дон Моретти! - он медленно преодолел дорогу, разделявшую их, и поднял руки вверх, в ответ на то, как телохранители тут же достали стволы и направили дуло пистолетов прямо на него.
- Я пристрелю тебя прямо здесь и сейчас, сукин ты сын! - Стефано попытался забрать один из пистолетов.
- Да, убить безоружного, это очень в духе Моретти - с кривой ухмылкой заметил Мик.
- Отец, мы на виду, здесь люди ходят вокруг - быстро произнес Даниэле и приказал телохранителям спрятать оружие - Микеле, уходи.
- Я пришел поговорить с вами, дон Стефано.
- Мне не о чем с тобой разговаривать, паршивец - проговорил сквозь зубы Стефано и сделал пару шагов к машине.
В кармане пиджака Антинарри зазвонил телефон. Как некстати. Он не глядя на экран, отключил звук.
- Я люблю вашу дочь! - выкрикнул ему вслед Мик.
Стефано застыл, потом круто развернулся и вернулся к нему.
- Чтобы даже имя ее не слетало с твоего поганого рта!
- ...и она любит меня. И этому помешать вы не в силах. Бог свидетель, чего мне стоило прийти сегодня к вам, к человеку, прямо или косвенно повинному в гибели стольких членов семьи...но я стою перед вами и прошу руки Летиции. Со мной она будет счастлива.
- Этого не будет никогда! - Стефано подошел к нему вплотную и едва не ткнул пальцем - Запомни, мальчик, моя дочь никогда не станет Антинарри. Скорее вдовой еще до свадьбы, как твоя невестка Орнелла. Я никогда и ни за что не дам своего благословения на этот брак. Кровь Ремо уже успела обсохнуть на твоих руках? А Бенито Драго и Андрэа Симоне, ты хоть имена их знал, думал об их семьях?!
Последняя фраза ударила точно в цель. Выдержка Мика дала слабину. Он думал об этом постоянно, несмотря на то, что говорил Лете. Он знал их имена, он знал о них все. О том, что у Драго осталась старушка-мать в Апулии, а у Андрэа Симоне есть дочь от любовницы, которую тот при жизни не признавал. Анонимные чеки с внушительными суммами от Антинарри ситуацию никак не меняли. Во всяком случае, для него самого.
- Если на ваших собственных руках нет ни капли крови, тогда берите пистолет и стреляйте! - ответил Микеле, глядя прямо в глаза Стефано.
Моретти дрогнул.
- Отец, мы уже опаздываем - ситуацию разрядил Даниэле, осторожно тронув Стефано за плечо.
В кармане Антинарри вновь настойчиво зазвонил телефон.
- Ты чудом избежал смерти сегодня - наконец произнес Стефано.
Микеле понял, что разговор окончен. Глава Моретти перекинулся парой громких фраз с сыном, пока он возвращался через дорогу к мазерати. Даниэле тоже был на взводе и быстро зашагал с одним их телохранителей обратно к офису.
Опять звонок. Мик со стоном вытащил телефон.
- Что такое Джакомо? Сейчас не очень удоб...
- Бомба! Они подложили бомбу в машину Стефано Моретти утром! - прокричал его кузен.
Микеле резко обернулся. Бомба, которая должна взорваться через пару секунд после того как заведется мотор машины. Машины, в которую как раз сейчас садился глава клана Моретти.
Его телохранитель, который был и водителем, уже вставлял ключ в замок зажигания.
- Нет! Прочь оттуда! Скорее! Бомба!
- Ты не понял, жить надоело?! - крикнул Стефано, когда Мик подбежал к нему.
Водитель повернул ключ. Счет шел на секунды.
Антинарри рванул дверцу на себя и буквально выволок Стефано. Моретти был настолько поражен подобной наглостью, что даже не успел среагировать. Очевидно, не ожидал, что Микеле опустится до рукоприкладства и решится с ним драться.
Мик еще успел оттащить упирающегося Стефано на пару метров.
Взрывная волна от разорвавшейся бомбы отбросила их намного дальше.

»» 15.04.25 11:12 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Алмазный цветок, как горизонт событий
Рим декабрь 1995

Под дневным солнцем в пейзаже Рима за панорамным окном гостиной резиденции Антинарри принцесса Лета узнала Париоли(1). С возвышенности туфового холма открывался вид на парк Боргезе (2), а за ним, немного ближе к историческому центру находился отель, в котором в зарезервированных на фамилию Моретти номерах остановились гости с Сицилии. Где-то там по пушистому ковру нарезал круги Вегас, выпрашивая у мягкосердечной Инес сладости, и Роза нервно перелистывала страницы глянцевого журнала в ожидании брата.
Дверь, за которой располагался кабинет, открылась. Закончивший телефонный разговор с отцом Микеле появился на пороге гостиной, отыскал взглядом Лету и нахмурился. Черную рубашку его пижамы на изгибах ее фигуры сменило платье, волосы сплелись в небрежный пучок, будто усмиренные витые змеи Медузы. Мужчина подошел к Летиции и обнял ее со спины, притягивая к себе, окружая уютным теплом.
- Мне нужно вернуться к своей свите, - пояснила принцесса Моретти, в удовольствии прикрыв глаза и откинув голову Мику на плечо, – и нанести визит в галерею Аллегры Солара.
- Я отпущу тебя, только если скажешь, когда мы встретимся, - прозвучало, как ультиматум, в подтверждение которого его теплые ладони двинулись по ребрам, еще теснее заключая ее в клетку близости. – Планируешь работать с ее арт пространством?
- Тебе жалко и хочешь, чтобы отказалась от этой идеи? – развернувшись в объятиях Микеле и взглянув ему в глаза, насмешливо уточнила Лета. Она обвила шею возлюбленного руками и приподнялась на носочки, потянувшись к его губам. – Пригласи меня вечером на свидание в ресторан «Мирабель».
- Хочу отнести тебя в постель и сделать все, чтобы в твоей голове не осталось больше мыслей о возвращении в гостиницу, - ответил он, как обычно, предельно откровенно выражая свои желания, и, оставляя горячий след, переместил ладонь с ее талии на бедро. – Но пусть сначала будет «Мирабель».
Преодолев миллиметры расстояния между ними, Антинарри коснулся ее губ. Целовал медленно и нежно, будто бы играл в сладостное соблазнение, пока не вырвал сдавленный стон блаженства. Искра – и их языки сплетались в страстном танце, а воздух вокруг запылал. Летиция приняла этот головокружительный вызов и вцепилась в плечи мужчины пальцами, чтобы сохранить равновесие. Ощущение пространства пропало, оставив ей только Микеле, привкус шампанского и дорогого табака, видимо во время беседы с отцом он курил.
Лета хотела спросить, о чем они с доном Маттео говорили, ведь любопытство давно прописалось среди ее пороков, но напрочь забыла обо всем на свете. Мир вокруг мог рушиться до основания – даже это не заставило бы принцессу Моретти отказаться от своих чувств. Девушка отчаянно желала поддаться искушению, подтянуть длинное вечернее платье и обвить ногами бедра мужчины, позволить ему подхватить ее на руки и направиться в спальню, но остановила себя и прервала поцелуй.
- Раз мы все согласовали, можешь отвезти меня в отель, - Летиция кокетливо взглянула на него из-под ресниц, не рассматривая даже вариант с такси, ведь Мик сам забрал ее с рождественской вечеринки и привез в свой дом.

***
- Надеюсь, ты понимаешь, что поступила безнравственно, - скрестившая руки на груди Роза неодобрительно смотрела на Летицию. Будто дуэнья инфанты испанского королевства. – Как ты могла с ним уйти с приема и провести ночь?
Сидевшая в мягком кресле перед туалетным столиком принцесса Моретти закатила глаза и вздохнула тяжело, устало. Отражение в зеркале повторило все движения. Недовольство Розы напоминало Лете тонкое жужжание комара над ухом в тишине ночной спальни, что не давало уснуть. Она отложила расческу, которой разбирала все еще немного влажные после душа волосы, и достала косметичку.
- Роза, пили своего брата, - мягко посоветовала Летиция, которой охрана сообщила о том, что младший сын консильери нашелся в доме сенатора Солара.
Предположения подтвердились, Марко и Джильола перебрали алкоголя на вечеринке и переспали. Он остался в ее кровати до утра. Росси сам рассказал об этом, появившись в мятом со вчерашнего празднования костюме на пороге гостиной Леты. Вероятно, хотел высечь искру ревности, но сердце принцессы осталось спокойным, ведь Марко никогда не был нужным ей мужчиной. Беспокоило лишь то, что для своей глупой мести Росси выбрал дочь Аллегры Солара. Ее могло оскорбить грехопадение дочери, переключившейся со знаменитого спортсмена на неизвестного сицилийского парня, но подобное казалось мелочью после недавнего венчания младшей принцессы Монако со своим телохранителем.
- Это другое, - возразила Роза, стараясь защитить своего нерадивого близнеца, и поспешила атаковать укором. – Брат поступил так, потому что ты причинила ему боль.
- Так, мне это все надоело, - голос Моретти звучал твердо, как у монаршей особы, собирающейся раздавать указания. – Инес, - она обратилась к молчаливой подруге, пристроившейся в дальнем кресле вместе с Вегасом на руках, - мы с тобой едем в галерею Солара, потом – на шопинг в пассаж на площади Колонны(4), не все подарки куплены. Пусть Леон ждет нас в машине через полчаса.
Встреча с хозяйкой галереи помогла бы определить, насколько серьезный вред нанесла их отношениям выходка Марко. Все-таки на рождественскую вечеринку он пришел в качестве спутника Летиции и остался не у дел, когда она ушла с празднования с Микеле. А это, возможно, сыграло в плюс, ведь Солара, зависимые от денежных вливаний Антинарри на предвыборные кампании, стали свидетелями тесной связи Мика и Леты. Вспоминая об этом, она всякий раз улыбалась, хотя ни за что на свете не признала бы вслух, что плавилась, будто горящая свеча, от такого очевидно собственнического поведения возлюбленного.
Моретти также помнила слова Микеле о свободных нравах Джильолы. Она, конечно же, не считала себя ханжой и уж тем более не осуждала тетю Элену, после неудачного брака крутившую романы без всяких мыслей о замужестве. Взрослая самостоятельная женщина, которой семья давно была не указ, могла позволить себе менять любовников со сменой времен года, но не ровесница Леты, бросающая тень на репутацию вращающегося в политических кругах отца. Дон Стефано от такого поведения был бы в ужасе. Он считал, что приличная девушка должна оставаться невинной до свадьбы.
- А мы с Марко? – спросила Роза, нарушив тишину и ход мыслей Летиции.
- Тебе нужно поехать в галерею Фончини за подарком на Рождество крестному. Стефано Моретти достойно только нечто уникальное, что тебе предложит лично хозяйка арт зоны. В процессе как бы невзначай поделись с ней сплетнями о моей дружбе с Аллегрой Солара. А Марко, - Лета задумалась, ввиду чего образовалась пауза. Младший Росси мог испортить блестящий план, что ужасно раздражало, - пусть отведет Вегаса на стрижку. Он наказан.

(1) престижный район элитной застройки на севере Рима.
(2) большой городской парк с ухоженными садами, озером и виллами, где сейчас расположены известные музеи.
(3) одно из пафосных заведений Рима, может похвастаться не только звездой «Мишлен», но и одним из самых захватывающих видов на Вечный город. В ресторане действует дресс-код: обязательны пиджак и длинные брюки для мужчин и вечернее платье для женщин.
(4) торговый объект в районе площади Колонны.
_________________

«Куллинан» в короне твоего королевства
Рим ресторан Мирабель – галерея Боргезе декабрь 1995


- Ты выглядишь восхитительно, - с искренним, тягучим, как мед, восторгом в голосе произнес Микеле.
Летиция улыбнулась, чувствуя, как жаром ворочалось в груди под ребрами удовольствие от комплимента, ведь она старалась. Волосы заплела в элегантную будто бы воздушную прическу, оставив впереди несколько завитых локонов обрамлять лицо. Выбрала яркое платье, но не вызывающего безвкусно красного цвета, а глубокого бордово-алого оттенка, сочетающегося со светлой кожей. Ткань соскальзывала с изгиба плеча, оставляя обнаженными тонкие ключицы и нежную кожу зоны декольте, обнимала тесным корсетом ребрам и переходила в удлиненную юбку. От ложбинки отвлекало ожерелье, или, наоборот привлекало, потому что, спускаясь по его секциям, взгляд задерживался на вздымающейся груди. Девушка сменила позу, меховым манто скрыв соблазнительный вид.
- Спасибо, ты тоже, - она вернула любезность, густо прокрашенные ресницы кокетливо опустились и взмыли вверх.
Ей нравилось то, как строгий костюм-тройка темного цвета и белая рубашка подчеркивали телосложение Мика, рост и осанку, плечи и талию. Но еще больше Летиция любила то, что скрывала одежда – четкие линии спины и бицепсов, рельеф пресса. Впервые этот вид открылся девушке в Трастевере у Элены, когда, сидя на подоконнике своей спальни, в окне дома напротив она застала Микеле за серией подтягиваний. Он снял футболку, но все равно был слишком далеко, чтобы утолить ее любопытство. К тому же оно желало не только смотреть, но и касаться твердых мышц пальцами, выводить невидимый орнамент поверх татуировок. До встречи с Миком принцесса Лета не представляла, что рисунки на коже могли выглядеть завораживающе и сексуально, но всякий раз, скользя губами по буквам своего имени на его теле, ощущала трепет.
Официант вернулся к столику вместе с букетом красных роз, для которых подобрал вазу. Цветы Летиции вручил Микеле, когда она спустилась в холл отеля с такой лучезарной улыбкой, будто бы всего пятнадцать минут назад не закатывала истерику своей свите. Инес молчала, потому что привыкла не озвучивать недовольства и опасения. Роза же, напротив, сверкая глазами, обвиняла Лету в беспечности и в поисках поддержки бросала взгляды на своего близнеца, с хмурым, почти страдальческим выражением на лице отвернувшегося к окну. Телохранители переглядывались, искренне не понимая, как обо всех этих вольностях докладывать дону Стефано, не лишившись головы, и склонялись к предложению шальной девчонки Моретти держать рот на замке. Все они своей назойливостью желали только добра, но с высоты своего восприятия, поэтому Летицию совсем не понимали.
- Вы готовы сделать заказ? – вежливым тоном спросил официант, вернув девушку на седьмой этаж здания старинной застройки, где в ресторане «Мирабель» перед ней лежало раскрытое меню без цен.
Лета остановилась на фуа-гра с клюквенным и апельсиновым соусами, поэтому Микеле, выбравший каре ягненка с розмарином, помог определиться с вином. Когда официант удалился, рука Антинарри раскрытой ладонью вверх опустилась на круглый стол и по белой скатерти двинулась к девушке. Она в свою очередь тоже потянулась к мужчине.
- Тебя что-то беспокоит, - Мик не спрашивал, ведь чувствовал, что так оно и есть. – Семья или оставшиеся в гостинице?
- Пустяки, - Летиция вновь улыбнулась, будто закрывая внутренний сундучок Пандоры. Она подтянула меховой рукав манто и приподняла руку так, чтобы по коже к запястью заскользил широкий браслет – мужские часы швейцарского бренда, соприкоснувшиеся с его пальцами. – Я выбрала тебе рождественский подарок сегодня – все время мира.
Это были его слова, которые хотелось вернуть как обещание, выгравированное на внутренней стороне изделия из лимитированной коллекции. Лета, затаив дыхание, наблюдала за тем, как Микеле расстегнул увесистый браслет и снял часы с тонкого запястья – даже такой невинный жест казался эротичным. Прошлым вечером эти теплые, нетерпеливые, такие нужные на ее теле, пальцы избавляли от кружевного белья и платья, путали витые локоны и мысли.
- Твой подарок будет после ужина, - он не стал конкретизировать, оставив простор для живого воображения Летиции.
Блюда не заставили долго ждать, а за ними подоспел комплимент от шеф-повара в виде нежнейшего десерта, замешанного на карамели и ореховом креме. Вероятно, знак особого уважения, ведь Лета знала, что даже с учетом зимней свежести день в день зарезервировать на седьмом этаже столик было делом не из легких. Это не удалось даже Паоло, хотя она подозревала, что фамилия любовника Элены, меняющего Феррари под цвет ее наряда, открывала многие двери.
Насладившись кухней, фирменным «седьмым небом» и видом на огни вечернего Рима из «Мирабель» Летиция выходила в предвкушении рождественского подарка. Раз Мик не мог преподнести его в зале ресторана, значит, тот находился за пределами физических воплощений. На вопрос мужчина лишь усмехнулся и протянул плотную черную ленту, чтобы завязала глаза и не подсматривала. Нагнал таинственности, с которой она доверчиво примирилась, хотя не удержалась от насмешливого комментария.
- Если привезешь меня к себе в Париоли, то привяжу этим лоскутом к кровати, - произнесла она, стараясь не испортить прическу.
- Теперь я всерьез задумался о том, чтобы изменить маршрут, - в такой же игривой манере ответил мужчина, когда черная Мазерати тронулась с парковочного места и выехала на узкую улочку с односторонним движением.
Принцесса Лета не знала, сколько прошло времени, не говоря уже о том, где в итоге плавно затормозил я спортивный автомобиль. Он определенно не пересек весь город, разве что выбрался за пределы района. Микеле помог девушке выйти из машины и подняться по лестнице, придерживая за талию и направляя, а после, остановившись рядом с ней в центре комнаты, развязал ленту.
В приглушенном свете, льющемся сверху желтым фильтром, перед Летицией предстал знакомый ей просторный холл галереи Боргезе(1). Вокруг не было ни души, ведь музей закрылся несколько часов назад, до утра погрузившись в тишину, подхватывая шаги и превращая их в гулкое эхо. Лета подошла к массивной двери, за которой находился первый зал, приоткрыла и обернулась, встретившись взглядом с возлюбленным, будто бы не решалась отправиться в этот сказочный мир без него.
- Музей весь твой, камеры отключены, можешь касаться всех экспонатов, - произнес Антинарри, наслаждаясь видом сияющих восторгом карих глаз и немного ревнуя к искусству, которое она так обожала. – Устрой мне экскурсию и покажи все, что нравится.
Едва ли Микеле понимал, настолько ненасытную в тяге к прекрасному силу выпустил на свободу, позволив девушке разгуливать по залам галереи Боргезе. Она водила его от одного произведения искусства к другому, от древнеегипетских работ и росписи из истории Антония и Клеопатры к античной статуе Танцующего сатира и бюстам двенадцати римских цезарей, рассказывая с упоением о каждом из них. В красках описывала глубину трагедии, запечатленной в мраморе фигурами Энея, Анхиза и Аскания, спасающихся бегством из горящей павшей Трои, а потом увлекала Мика, будто сладкоголосая сирена, к своей любимой скульптурной группе – «Плутон и Прозерпина». Возле этой композиции девушка задержалась, объясняя, как мифологический сюжет раскрывался в скульптуре.
- Посмотри, как изумительно все скомпоновано, - прошептала принцесса Моретти так, словно ей не хватало воздуха, чтобы выразить восхищение, - это целостный образ, пронизанный экспрессией и чувственностью, ощущением трепета живой плоти.
Лета взяла Мика за руку, чтобы они вместе дотронулись до прочного материала, передающего то, как пальцы Плутона буквально впивались в тающий на свету мрамор бедра Прозерпины. Холодный, крепкий, многовековой камень, в котором навечно застыла неуемная страсть на грани нежности и жестокости, желание обладать и попытка жертвы вырваться из захвата. Плутон никогда бы не выпустил ту, которую намеревался увести в свое царство мертвых. Эту решительную мощь подчеркивали рельефные предплечья бога.
- Проведи по мрамору, - Летиция погладила подушечками пальцев неровные линии предплечья, - чувствуешь, как выделаны проступившие от напряжения вены.
Стоявший за спиной Микеле повторил путь ее кисти, накрыл светлую, словно бархатную на ощупь кожу Леты, и двинулся к локтю плавно, медленно. Другая его ладонь нежным и уверенным движением прочертила по бордово-алой ткани вечернего платья, легла на ее плоский живот и притянула ближе. Настоящие, состоящие из податливой плоти и горячей крови, тела соприкоснулись, наэлектризовывая воздух вокруг.
- Чувствую, продолжай, - подтвердил упавший на несколько октав мужской голос, сорвавшийся вместе с волной жаркого выдоха у самого уха Летиции. Мужчина прикрыл глаза и вдохнул аромат, сплетающийся в композицию из сладковатой спелой вишни, садовой розы и терпкого миндаля. – Плутон сделал ее своей, principessa?
- Он…, - сконцентрироваться на ответе было сложно, когда все рецепторы перегружал отклик на тесный контакт. Пальцы Микеле медленно добрались до плавной линии плеча, погладили выступающую косточку. – Да, он… унес ее в свои владения и...
Мужчина поправил на шее Леты ожерелье, то самое, которое по семейному преданию итальянский король подарил своей внебрачной дочери на свадьбу с аристократом Моретти, и спустился к кромке платья. От него не укрылось, как в ответной реакции она снова потеряла нить повествования и вздохнула, набрав полные легкие воздуха. Грудная клетка соблазнительно приподнялась под его пальцами, не упустившими момент нырнуть в вырез платья, ощущая ускоренный ритм ударов сердца.
- Унес во владения и.… Хочу знать, что произошло дальше, - он прекрасно помнил миф, но повторил незаконченное предложение, склонив голову и поцеловав ее нежную беззащитную шею. Одно невесомое мимолетное прикосновение губ, следом чуть ниже другое, более ощутимое и настойчивое, а за ним третье, растянувшееся во времени, пока пальцы Мика вырисовывали узор на ее груди. – Пойдем со мной.
Летиция, будто опутанная древней, как мир, магией, согласилась, позволила увести себя от античной скульптуры. Увлекая за собой девушку, развернувшуюся и взирающую на него бездонно-темными глазами в обрамлении кокетливого веера ресниц, Микеле сделал несколько шагов назад до антикварной кушетки с каркасом из резного лакированного дерева. Опустился на довольно хорошо сохранившийся красный бархат, которым обтянуто сидение, и притянул принцессу к себе на колени.
- Мик, это же экспонат XV века, - запротестовала Лета и уперлась руками ему в плечи.
- Никогда не занимался любовью на экспонате XV века, - поделился мужчина.

(1) музей произведений искусства, принадлежащих знатной итальянской семьи Боргезе. Работы XV–XVIII веков, в том числе Бернини и Караваджо.
_________________

Гнездо канареек состоит из их истерик
Рим - Кортина-д’Ампеццо - Рим декабрь 1995

- Я устала, - мягко вымолвила Моретти, изобразив полное изнеможение после долгой прогулки, и вполне грациозно для своего состояния опустилась на скамейку, чтобы взглянуть снизу вверх на Микеле. Рядом с ним Лета вела себя как нежная и капризная principessa, - и проголодалась.
- Что же тебя так утомило? Или кто? – бархатным тоном ответил Мик, в манерном любопытстве сверкнул глазами и склонился к девушке с улыбкой на губах. Она отражала искренность, игривую легкость, счастье - ощущения, которые переполняли его изнутри и искали выход во внешних проявлениях. - Недалеко есть пиццерия, заведение без изысков всего на пару маленьких столиков, но у них самая вкусная пицца в городе. Собери все силы.
Микеле выпрямился и протянул ей руку, помог подняться на ноги и повел за собой через толпу туристов, привлеченных на Палатин античностью. Это время и место – центральный холм древнего Рима, где начиналась история, переплетались мифы и легенды. С каждым новым столетием все меньше оставалось от величия прошлого в развалинах дворцов, храмов и арены, к которой они спустились с Палатина. За Колизеем из всех шумных жилых улиц была выбрана та, что тянулась вдоль склона Эсквилина и вела к пиццерии. Несмотря на погожий, солнечный день, прогревший воздух до двенадцати градусов, Мик и Лета с удовольствием ушли с улицы в ароматное от выпечки тепло пиццерии. Свободный столик ждал их после звонка Антинарри, похоже, ему никогда не составляло особого труда получить желаемое.
- То есть ты собираешься, заигрывая с Аллегрой Солара, как хозяйкой артзоны, сбить спесь с владелицы галереи Фончини и заключить с ней новый контракт на более выгодных условиях? – уточнил Микеле, вернувшись к столу с большим блюдом, на котором лежали кусочки пиццы. Летиция кивнула, не тратя на слова секунды, которые предназначались нежнейшему тесту и начинке с прошутто и моцареллой. – Значит, обедая завтра с сенатором Солара, я должен сказать ему, что Антинарри не против сотрудничества артзоны Аллегры с картинами Моретти.
- Ну а как ты можешь не согласиться с планом девушки, которую у них на глазах увел с рождественской вечеринки? – принцесса Лета вздохнула так, будто ответом на ее вопрос могло быть только емкое «никак» и бросила на своего мужчину ангельский взгляд. – Сейчас все завертится само, мне нужно только ждать. Конфликта интересов не возникнет, отец не доверит произведения искусства новому посреднику, тем более связанному с твоей семьей.
- Попробуй неаполитанскую пиццу, - словно отвлекая от сложных взаимоотношений кланов, он повернул керамическую тарелку, чтобы нужный кусок оказался рядом с ней. – Очень похожа на ту, что заказывали в пиццерии в Трастевере, где тебе понравились скатерти в красно-белую клетку.
Он помнил даже такие незначительные мелочи. Летиция улыбнулась, вспоминая сентябрь за Тибром, будто бы иную реальность, где тесная улочка вела их к уютным клетчатым столикам и очень похожей на домашнюю неаполитанской пицце. Тогда все казалось более простым, романтичным, но слишком воздушным, чтобы выдержать натиск реалий. Сейчас чувства были сложнее, глубже и прочнее, потому что она доверяла Микеле и ни за что на свете не отступилась бы от желаемого.
- Раз завтра ты занят, то я прогуляюсь по магазинам с Эленой. Обменяемся рождественскими подарками, обсудим фотографии и статью, а потом… созвонимся с тобой, - в своем расписании на завтра Лета не стала озвучивать то, что не хотела слышать: в полдень Витторио Антинарри с семьей прилетал в Рим, а позже, рейсом за десять минут до полуночи ее возлюбленный возвращался в Палермо.
Благосклонностью фортуны они получили в конце года несколько праздничных дней вместе. Принцесса Лета желала намного больше, чем те часы, что хранились в памяти и на снимках папарацци с крыльца «Мирабель». Этого человека порекомендовала Элена, описав как профессионала, способного в движении поймать мгновение: Микеле Антинарри и Летицию Моретти с букетом алых роз на свидании. Довольно скандально, отец будет вне себя от ярости, однако открыто сделать ничего не сможет, потому что дорожит своим обликом высокоморального аристократа, филантропа и мецената.
Пока Мик заказывал кофе на вынос, она набрала номер родственницы, чтобы договориться о встрече. Элена должна была, отметив Рождество со своим ухажером на горнолыжном курорте Кортина-д’Ампеццо, вернуться в столицу вчера вечером. Мобильный оказался выключен, что казалось очень удивительным и даже странным для женщины, засыпающей с гаджетом в руках, поэтому Летиция перезвонила на домашний телефон в надежде застать Элену по прописке. Не могла же она нарушить свое правило личных границ и после уикенда в Альпах остаться в доме Пауло.
- Долго же ты не брала трубку, - смешливым тоном начала принцесса Моретти, когда гудки сменились коротким возгласом, за которым последовал надрывный всхлип. – Элена?... Что с тобой? Что-то случилось?
- Лета, если ничего важного, то я не настроена болтать, - ответила она так, словно устала от всего мира вокруг, и отключилась.
- Мик, - голос принцессы прозвучал взволнованно, звонко, когда она повернулась к возлюбленному, забиравшему со стойки напитки, - можешь отвезти меня к Элене?
Они вернулись к Колизею, где на парковке оставили черную Мазерати. Автомобиль рванул с места и втиснулся в плотный поток машин, обогнул античные памятники Палатина, выехал на набережную к мосту и юркнул в улочки преимущественно средневековой застройки Трастевере. Этот район заселили представители рабочего класса, когда город расширился за пределы семи холмов, и до сих пор его обитатели гордо именовали себя аутентичными потомками древних римлян. Квартира здесь досталась Элене от мужа в качестве моральной компенсации его измен. Помог хороший адвокат, которого она наняла за бешеные деньги после ссоры с родными, посчитавшими интрижку мужчины не поводом для развода. Став свободной женщиной, Элена затеяла масштабный ремонт и превратила кабинет бывшего мужа в гостевую спальню, куда этой осенью въехала Летиция, чтобы в вечерних сумерках самозабвенно целоваться с возлюбленным под фонарем у парадной.

***
В ванной комнате альпийского шале Элена Карузо рассматривала каменную раковину, коричневую с белыми и черными полосами. Цельный кусок оникса стоил немало, как и все в жизни Пауло. Он мог позволить себе любую роскошь, в чем был бы прав, логичен и разумен, но все еще иррационально выбирал их интрижку. Такое определение Элена подобрала для отношений, потому что не хотела в итоге оказаться глупой женщиной с разбитым вдребезги сердцем. А его здесь так непостижимо берегли
- Тебе снова плохо? – из-за закрытой двери донесся обеспокоенный голос Пауло. – Прости, Элена, даже представить не мог, что такое случится из-за этих поганых устриц.
Она простила бы его, но дело было не в заказанных из ресторана моллюсках с винным соусом и лимоном. Ведь Пауло тоже их ел и чувствовал себя отлично. Элена не могла простить беспечность. Ни ему, ни тем более себе, потому что женщина тридцати восьми лет вообще не имела права на легкомысленное поведение. Эта цифра, даже будучи не озвученной, вызывала приступ паники, в которой она тонула, не представляя собственное будущее.
Элена посмотрела в зеркало, придвинулась к его поверхности чуть ближе, чтобы в отражении отыскать недостатки. Тридцать восемь: несколько седых волос в густой темной массе; тонкие линии наметившихся «гусиных лапок» вокруг глаз, неидеальности фигуры. Как же смешно думать об этом, когда очевидно, что ничего не осталось бы прежним. Она ведь уже приняла решение, так чего прятаться в ванной комнате.
- Устрицы ни при чем, - наконец-то произнесла Элена, открывая разделявшую их дверь. Пауло впился в бледное лицо любовницы внимательным взглядом и отступил на шаг назад, словно гадал, куда в пространстве ей хотелось переместиться. А она в свою очередь сунула ему в руки прямоугольник с двумя полосками. – Я беременна.
Карузо направилась в гостиную, потому что не хотела видеть растерянность и озадаченность в глазах мужчины. Они придерживались свободных отношений, никогда не говорили о детях, конечно, нужно дать Пауло на осознание то время, которое было у нее в ванной. Или даже больше. Однако он удивил, сразу же двинулся за ней, будто хищник за убегающей ланью. Неужели так быстро решил настаивать на аборте?
- Элена, выходи за меня замуж, - четко проговорил мужчина, хотя волнение в тоне улавливалось. Он не готовился, не репетировал, как тогда в Риме. – Я хочу, чтобы все было правильно… Черт, кольца с собой нет.
Три месяца назад Пауло уже делал предложение в романтичной обстановке «Мирабель» с бриллиантовым кольцом. А Элена отказала, потому что вообразить себе не могла, что он действительно желал превратить их связь в серьезный союз, брак. Пауло всегда был обласкан женским вниманием, более молодыми, красивыми, подходящими по статусу. Этому мужчине же только пальцами щелкнуть – как от Рима до Милана выстроится вереница девушек, жаждущих захомутать его. Только она не стремилась все усложнять, ограничивать свободу, вешать ярлыки. Или, откровеннее говоря, снова довериться мужчине и обжечься, что не назвала среди причин, утаила в глубине души.
- Пауло, ты не обязан делать это из-за ребенка, - ответила Элена, села в кресло и опустила голову. На ум пришло, что согласившийся в прошлом с ее доводами любовник, поступал сейчас так, как принято в подобных ситуациях, чтобы не вызывать пересуды. Он просто мыслил рационально, приняв тот факт, что являлся отцом ребенка. – Мы можем растить его вместе, как партнеры. Это нормально, современно. Я не… не лишу тебя возможности участвовать в его жизни.
- Ты решила оставить его? – с надеждой спросил Пауло, на что женщина кивнула, не понимая, как вообще поступила бы иначе. Тридцать восемь – возможно, это последний шанс родить от любимого человека. И все равно, что они не планировали ничего такого. Элена смогла бы вырастить ребенка самостоятельно. – Тогда хватит нести чушь. Пойми уже, не может быть никаких свободных отношений, не в моем случае.
- Не смей повышать голос, - в ответ вспыхнула Карузо, поднявшись с кресла. Они впервые спорили так, что интонации начинали приобретать звенящие нотки. Это пугало не меньше, чем собственнические формулировки его фраз. Похоже, Пауло действительно желал владеть ею полностью, именно такой смысл вкладывая в свое предложение брака. А она боялась согласиться и склеивать потом осколки своего вновь сердца. – Я не хочу замуж.
- Прости, - он поднял руки, сдаваясь ей, и выдохнул. – Ты права, мне нужно успокоиться, выйти на улицу покурить.
Пауло взял со стола упаковку сигарет и зажигалку, вышел на веранду, оставив ее одну в гостиной шале. Элена проводила его взглядом, чувствуя нервозность. Нет, она не собиралась здесь оставаться – молниеносное решение, поддавшись которому женщина схватила ключи от Феррари. Садясь за руль, она строила в голове маршрут до ближайшего аэропорта, где собиралась оставить машину и первым же рейсом улететь в Рим.

***
- Сдачи оставь себе, - сказал Пауло сотруднику заправки на кассе и направился к машине, прихлебывая черный кофе.
Гадкий вкус растворимой бурды, которую напитком называть грешно, не перебивали даже шоколадные драже в разноцветной глазури. Но ему требовался стимулятор бодрости после многих часов пути за рулем автомобиля. Феррари F50 мужчина нашел на парковке аэропорта Венеции, как значилось в сообщении Элены, успевшей купить на ближайший рейс билет и улететь в Рим. Вот ведь везучая женщина, в отличие от него, в последнее время едва сдерживающего свой вспыльчивый темперамент.
Их встреча в мае была фатальной, событием вселенских масштабов, как взрыв сверхновой звезды. Элена организовывала афтепати для модного бренда, куда Пауло собирался заглянуть из вежливости на пятнадцать минут, но ушел только спустя полтора часа с ней. Эта женщина провела ночь в отеле с ним – никак не наоборот, ведь сейчас Пауло понимал, тогда именно она вытрахала его, а утром выпила кофе и ушла. Сбегать в любой ситуации – коронный номер несравненной Элены Карузо.
Заправив полный бак, Пауло вернулся на скоростную автостраду, асфальтовым полотном стелящуюся за горизонт до самого Рима. Он снова мчался за ней, превышая указанные на дорожных знаках ограничения, как уже было в душном, плавящемся на солнце июле. Тогда эта шальная женщина устроила Пауло сюрприз, приехав к нему в Милан на сутки, раздразнив страстной ночью, а после отправившись в Портофино к своим друзьям.
Представительницы прекрасного пола гроздьями вешались на него, сыпали обещаниями рая на земле, но, стоило завязаться отношениям, как начинали контролировать, манипулировать, устраивать истерики. Элена была другой, не надоедала звонками, не требовала внимания, не ограничивала свободу. Пауло ничем не рисковал, проводя с ней время, пока на вечеринке после гран-при Монако не поймал себя на мысли, что разглядывая фотомоделей у барной стойки, думал о том, как по возвращению в Рим уложит в постель конкретную женщину. Моногамия обрушилась на него внезапно, проявившись собственническими наклонностями.
Узнав о том, что в Портофино Элену ждали друзья, Пауло жутко приревновал. Продержался полтора дня, словно в состоянии укура отсидел на презентации нового продукта компании и укатил на выставочном образце Феррари вслед за ней, чтобы провести лучший уикенд в своей жизни. Тогда он сделал предложение, на что женщина ответила с простодушной усмешкой, что после секса и не такие глупости слышала.
Автомобиль пронесся по кольцу римской объездной и нырнул в сердце столицы, на узкие улицы Трастевере. Он надеялся застать Элену дома, хотел высказать все, о чем думал в дороге на эмоциях, которые все сильнее взвинчивались по мере приближения. Припарковавшись возле крыльца, мужчина вышел из машины, достал из кармана упаковку сигарет, оказавшуюся пустой, и выругался. Кроме кофеина на заправке нужно было пополнить запасы никотина.
- Тяжелый день? - услышал Пауло вопрос и обернулся, только сейчас заметив парня, прислонившегося к капоту спортивной тачки и подбрасывающего в воздух пачку сигарет. – Угощайся.
- Если бы только день, - ответил он, прикурив от зажигалки и полной грудью втянув воздух вместе с дымом.
Нужно было сваливать еще до выходных в Портофино, или даже до рабочей поездки на гран-при Монако, а лучшее вообще не вести строптивую Элену Карузо в люкс пятизвездочного отеля майской ночью. Тогда сейчас не пришлось бы стоять под окнами, сочиняя речь третьего по счету предложения, к которому подготовился основательнее, чем к романтическому свиданию в «Мирабель», потому что еще в пути забронировал в муниципалитете на сегодня время для росписи. Он хотел этого и полагал, что, забеременев, женщина станет более сговорчивой. Черта с два, вот же упрямая ведьма. Даже мобильный телефон выключила, не желая разговаривать с ним. Чтобы удостовериться, Пауло вытащил гаджет и снова набрал номер, который все еще был недоступен.
- Она дома, - произнес незнакомец, поделившийся сигаретой.
- А ты кто такой? – уточнил Пауло, просканировав татуированного парня цепким взглядом.
- Микеле, я встречаюсь с ее племянницей, - прозвучало в ответ. – Не совру, если скажу, что не в восторге от того, что приходится делить внимание Летиции с кем-то. У меня были другие планы.
- Так это из-за вас, голубков, Элена отказала мне от дома осенью, - усмехнулся мужчина, затушил окурок и выбросил в урну. – Вы в масть, будете свидетелями на свадебной церемонии. Что бы там она себе не напридумывала, но мой ребенок не родится вне брака.

»» 08.05.25 23:18 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка
_________________

Это мои чувства,
Это моя нежность,
Это моя глубина,
Это моя верность.
Это всё, что ты не вернёшь уже,
Это моя боль на восьмом этаже.
(Аrktik & Asti – Чувства)

Мама волновалась и это автоматически передавалось мне. Она крутилась около стола, то и дело поправляя салфетки и меняя местами блестящие от чистоты бокалы. Абсолютно одинаковые.
– Ты же знаешь, эта встреча очень важна для нашего бизнеса. Не каждый день к нам приходят такие важные гости, – краски на лице родного человека становилось всё меньше. И даже умелый макияж этого не скрывал.
– Мама, почему они не устроили собрание в ресторане, а напрягли тебя готовкой и прочим?
Видимо, возмущение в моем голосе переключило родительницу из режима «тихая паника» в «что ты такое говоришь?».
– Твой папа очень хочет заключить контракт с господином Печкиным. Тебя об этом просить бесполезно. А от этого зависит останется ли фирма на плаву или потонет с сотнями других в этот кризис. Мне не сложно накрыть на стол, если это поможет.
Я пропустила мимо ушей укор в свой адрес. Давно смирилась, что мое волшебство не облегчает жизнь, а только усложняет. По крайней мере, мою точно.
– Но почему ты так волнуешься именно сегодня? Насколько я поняла, отношения отца и этого Печкина уже давно стали почти дружескими. Я полагаю, проблем с контрактом не будет.
Мама наконец усаживается на диван и тяжело вздыхает, откидывая темную прядь от лица.
– Ситуацию усложняет его сын Ем, который приехал из-за границы. Кажется, он там не доучился, но уже сейчас господин Печкин хочет передать ему свою компанию. И договор необходимо заключить до того, как это произойдет. Потому что новый владелец 23 лет вряд ли будет рад поддержать твоего папу за счет недозаработанной прибыли. Это совершенно другое поколение.
Я фыркнула, отцепив от грозди винограда ягодку и аккуратно, чтобы не смазать помаду, откусив от нее половину.
– Мне всего на 3 года больше, чем Печкину-младшему, но я не сильно от вас отличаюсь.
Мама посмотрела на меня внимательно и покачала головой.
– Будь ты как мы, тоже занялась бы бизнесом, а не писательством. Плюс магические способности тоже выделяют тебя из толпы. И почему только замуж еще не вышла?
– Мама! – вскрикнула я в гневе. – Не начинай старую песню, пожалуйста. Если вам не нравится, что я до сих пор живу здесь, скажите. Съеду завтра же.
Выражение лица напротив стало печальным, полным раскаяния.
– Не в этом дело. Просто мы с папой хотим, чтобы ты была счастливой. Чтобы у тебя была своя семья, дети…
– Это всё прекрасно и я совсем не против. Но только с человеком, который будет меня любить, а таких пока не нашлось… Так что будет, если папа всё же не заключит договор с Печкиным? – неумело вернула наш диалог в прежнюю тему.
– Не знаю, – мама поджала губы. – Придется продавать бизнес или идти на серьезные уступки. А твой отец, ты знаешь, всегда очень категоричен и часто импульсивен в своих поступках.
– Мама, надо больше доверять папе. Он столько лет руководит фирмой. Да и ты тоже активно участвуешь в делах. Не думаю, что бывший студент сможет вас подвинуть, – я успокаивала мать, но при этом сама поглядывала на часы и не волновалась меньше.
***
Короткая трель звонка прервала относительную тишину квартиры. Папа решил не открывать дверь своим ключом. Мы с мамой вышли в коридор, чтобы поприветствовать мужчин и получить шквал комплиментов и 2 букета цветов от Печкина-старшего. Я старательно улыбалась и кивала, слушая потенциального партнера папы, а потом в какой-то момент перевела взгляд на его сына.
И случилось то, что в книжках обычно описывают как удар молнией, мгновенное узнавание родственной души. Я поняла, что все свои 26 лет ждала именно этих кармических отношений.
– Емельян, – произнес он. – Можно Ем или как тебе хочется.
– Емельяна, – ответила я, подавая руку для короткого поцелуя и чувствуя мурашки по позвоночнику. – Для друзей Меля.
Родители и Печкин-старший стали шутить про совпадение, а Емеля чуть сморщил нос и ничего не ответил. Но когда шёл из ванной комнаты в гостиную, наклонился к уху и прошептал:
– Точно не собираюсь дружить с тобой, Яна. Или ты хочешь, чтобы сразу называл тебя рыбкой?
_________________

Летиция, нахмурившись, провела пальцами по щиколотке.
- В чем дело?
Микеле отлучался, чтобы предупредить охрану об их уходе из галереи.
- Ничего - Лета набросила манто на плечи - Эти туфли были для ресторана, а не долгой экскурсии и походу по музеям.
Мик усмехнулся и покачал головой. Он присел и принялся расстегивать застежки сначала на одной туфле, потом и на другой, высвобождая ножки девушки от изысканной дизайнерской обуви.
- Что это ты делаешь?
Антинарри пожал плечами, а потом подхватил Летицию на руки, не забывая прихватить и пару туфлей с пола.
Лета с наслаждением вытянула ноги на уютном сидении автомобиля.
- Уффф...жду не дождусь, когда вернусь в гостиницу.
- Я не везу тебя в гостиницу - резко ответил Мик, в то же время внимательно следя за дорогой.
- А куда? - Летиция невинно и одновременно с любопытством на него посмотрела.
- К себе. Потому что мне просто необходимо снять с тебя это чертовски соблазнительное платье и как можно скорее.
Микеле на мгновение отвлекся от дороги, чтобы бросить на Летицию жадный взгляд.
- С чего это вы посчитали, что я с вами на сегодня уже закончил, синьорина Моретти?
Антинарри властно сжал ладонью ее бедро, а потом втравил педаль газа, увеличивая скорость.

- Так это из-за вас, голубков, Элена отказала мне от дома осенью, - усмехнулся мужчина, затушил окурок и выбросил в урну. – Вы в масть, будете свидетелями на свадебной церемонии. Что бы там она себе не напридумывала, но мой ребенок не родится вне брака.
- Раз вы нарушили мои сегодняшние планы, мы квиты - Мик с интересом посмотрел на мужчину, который затушив первую сигарету тут же вновь нервно потянулся к его пачке.
Сам младший Антинарри наслаждался единственной за день, так как рядом с Летой по-прежнему старался курить как можно меньше.
Пауло встретился с ним взглядом.
- А правда, что ты... - он замялся, подбирая слова.
- Morete Alla Francia, Italia Anela? - процитировал Микеле, ведь именно так расшифровывалась аббревиатура мафии.
- Эй, я не осуждаю. Вы же оба с Сицилии - Пауло развел руками.
- Спасибо, но мне наплевать на твое мнение обо мне.
Они вдруг рассмеялись. И удивительным образом быстро нашли общий язык. Пауло принялся изливать Мику душу и рассказал обо всех своих злоключениях и перипетиях отношений с Эленой.
- Я дважды делал ей предложение! Даже скрипача пригласил, что ей еще надо!? Я прав или нет? Мой ребенок не должен родиться без брака!
- Согласен. Ах, если бы женщины делали то, что мы им говорим, жизнь была бы намного проще - Мик усмехнулся и добавил - ...но скучнее.
Пауло вздохнул.
- И что мне делать? Как ее убедить?
Антинарри похлопал его по плечу.
- Единственный человек, кто может убедить Элену, находится сейчас рядом с ней.
Микеле и Летиция стояли перед синей дверью, откуда доносились крики. Потом, судя по звукам, на пол уронили что-то из посуды. Когда они с Пауло поднялись наверх, Элена под воздействием Летиции все-таки решила сменить гнев на милость. Однако, на этапах сбора Пауло обронил какую-то неосторожную фразу, которой оказалось достаточно, чтобы парочка вновь начала ссорится.
- Может, им просто не суждено быть вместе? Даже я уже начинаю терять терпение.
- Вито тоже до последнего отпирался, утверждая, что из пьяной драки ничего хорошего выйти не может, а сейчас - души в жене не чает.
У Витторио была одна особенность - стоило ему перепить и он совершенно терял голову. Только начав работать у отца, старший Антинарри предпочитал снимать стресс именно так - надираясь в барах и ввязываясь в драки. В тот вечер он заявился в бар в толпе девиц, ничем не выделяя Франческу. Завязал драку, но сил не рассчитал и получил бутылкой по голове. Обидчика-то он вырубил, девчонки с визгом разбежались, осталась лишь она. Именно Франческа прижимала скатерть к ране на его голове, пока дожидались врачей и Витторио тут же пообещал жениться на ней. Протрезвев наутро, мучаясь от похмелья и головной боли одновременно, попытался взять слова обратно, однако Франческа не позволила и, в конце концов, довела дело до скорого логического завершения.
Лета потянулась к ручке двери, но Мик вовремя ее остановил - та неожиданно распахнулась и из комнаты вылетела возмущенная Элена в коротком белом платье, явно выбранном Летицией.
- Я не могу...я просто не могу...сейчас ты говоришь что любишь, но ведь я знаю, пройдет год-пять-десять и ты мне изменишь, потому что так всегда бывает! - Элена закрыла лицо руками и Лета бросилась ее успокаивать.
На лице Пауло отразилось такое отчаяние, что Мику страшно было на него смотреть.
- Он женится на тебе, Элена - произнес Микеле - И будет доказывать обратное каждый божий день. Пять...десять лет...никто из нас не знает, что их ждет, у некоторых времени нет совсем и никогда не будет. Всегда есть только сейчас.
Элена внимательно посмотрела на него, потом перевела взгляд на Пауло. Что-то дрогнуло в ней и она предпочла утонуть в объятиях любимого, а потом утерла слезы и сама суетливо подгоняла их скорее ехать в муниципалитет. Они и правда, едва не опоздали, успели в самый последний момент к назначенному времени.
И так Мик все-таки побывал свидетелем на свадьбе. Стоя за спинами Элены и Пауло, Микеле то и дело поглядывал на Летицию. Она поняла что, а вернее кого тот имел в виду, говоря, что времени может не оказаться.
Микеле должен был быть шафером на совсем другой свадьбе, которая так никогда не состоялась, потому что жених находился в могиле. Когда пару, стоящую впереди них, объявили мужем и женой, Микеле вдруг сильно сжал ладонь Летиции, а уже потом они бросились поздравлять счастливых Пауло и Элену.
Мик тут же организовал столик в лучшем ресторане с видом на Колизей и поскольку Элене нельзя было алкоголь, то Пауло на радостях облил их подаренным от персонала для синьора Антинарри дорогим шампанским, устроив импровизированный фонтан.
Летиция вышла на открытую площадку ресторана, тщетно пытаясь оттереть салфеткой шампанское со своего платья, что так и не удалось в туалетной комнате. Придется дожидаться пока высохнет само.
Мик с кем-то вежливо попрощался по телефону и повернулся к ней. По напряженным плечам и вмиг потухшим глазам, она все поняла.
- Ты уезжаешь, да?
- Самолет с Вито вылетел пораньше. Я вернусь в Палермо сразу обратным рейсом.
Летиция кивнула. Мик притянул ее к себе, прижавшись губами к макушке, вдохнув аромат ее волос, к которым примешивались нотки шампанского.
- Мы увидимся очень скоро...я просто точно не знаю когда.
"Скоро", значит не видеть ее каждый день. Не находиться рядом, не засыпать, сжимая в объятиях...
- Скоро - еще раз произнес Мик, и приподняв подбородок Летиции, запечатлел на губах легкий поцелуй - А теперь давай вернемся отмечать свадьбу этих двоих.
Мик искренне надеялся, что эта устроенная свадьба хоть на немного заставит умолкнуть чувство вины за несостоявшийся союз Филиппо и Орнеллы. Надеялся, но понимал, что это невозможно.

- Я просто дам рецепт рикоты. Приготовишь ее, и Клаудия с Маттео тут же окажутся у твоих ног. Это, кстати, единственное, что я могу прилично готовить. Поэтому Филиппо и держит меня подальше от кухни.
- Потому что мы девушки, которые созданы для другого - подтвердила Летиция.
Они с Орнеллой дружно рассмеялись. Орнелла выловила оливку из своего мартини и подмигнула Летиции.
- О чем вы тут так задушевно беседуете? - Мик приобнял Летицию, запечатлев легкий поцелуй на шее девушки.
- Перемываем вам косточки, разумеется. Обсуждаем, сколько вы должны нам украшений и сумочек, за то, что войдем в клан Антинарри - Орнелла махнула рукой - Филиппо был прав, с нашим участием все образуется. Мик, иди помогай Пипо резать овощи, не я же буду это делать. Кстати, ты знала, что Микеле тоже умеет готовить, Летиция?
- Я берег этот козырь на будущее - он покачал головой.
Лета улыбнулась.
- И кто же тебя научил?
- Я -
Филиппо Скьяволе скромно пожал плечами, не отвлекаясь от основного занятия - нарезая, начиняя и помешивая, отчего кухня постепенно наполнялась изысканными ароматами.
- Но ты действительно можешь помочь, кузен.
Мик кивнул и подошел к нему, орудующему ножом за огромным деревянным столом.
- Так как ты научился готовить? - Летиция придвинулась ближе, переводя заинтересованный взгляд с Филиппо на Микеле.
- Я всегда больше любил домашнюю еду - начал Филиппо и усмехнувшись, ткнул Мика под бок локтем - А этот...
- ... поспорил с Вито.
- Он заявил, что сможет сам подать обед в доме и никто не догадается, что его приготовил не повар - продолжил Пипо.
- И я выиграл! - Мик торжественно поднял нож вверх - И получил мотоцикл старшего брата.
- Который разбил в тот же день - закончила знакомую историю Орнелла и все дружно рассмеялись. Потом она допила мартини и кивнула Летиции - Пойдем, покажу тебе платье. Кстати, у меня остались кучи свадебных журналов, тебе стоит быть в курсе последних тенденций...на всякий случай - протянула она последнюю фразу, многозначительно глядя на Микеле.
Здесь, сейчас, в этом месте словно рай. Давно он не чувствовал себя так легко. В "Гнезде", наполненном уютом и спокойствием его хозяина, рядом с дорогим названным братом, его невестой и своей любимой. Как же тут хорошо. Как здорово, что они так быстро подружились. И что все удалось. И что все счастливы.
Вот только...
С Орнеллой Лета не знакома.
Филиппо и Летиция никогда не виделись.
Потому что его кузен давно мертв.
Рука с ножом застыла в воздухе. Мик перевел взгляд на стоящего рядом с ним Филиппо.
Тот печально улыбнулся.
- Позаботишься о моей семье, брат? А я позабочусь о тебе.
Боль от осознания вмиг вытесняет другая боль. Физическая.
Мик открыл глаза. Жуткий звон в ушах сбивал с толку. Уже потом он поймет, что был без сознания не больше минуты. Младший Антинарри с трудом поднялся и огляделся. Голова еще кружилась, но звон в ушах стал понемногу стихать, так что он смог расслышать приближающийся вой сирен - скорая, полиция? Все вместе, надо полагать. А потом рядом застонал Стефано Моретти.
_________________

Летиция медленно поднималась по лестнице, мысленно проклиная Аллегру Солара. Та неожиданно попросила о встрече ранним утром. Но вместо того чтобы говорить о заключении контракта решила провести ее по артзоне, рассказывая о каждой из чудесных дорогущих ваз, картин и скульптур, серию которых они хотят приобрести. По многозначительному взгляду Солара, Летиция поняла, что жена сенатора надеется - покупки оплатят Моретти.
Вдобавок ко всему утром она не успела зарядить телефон и теперь тот с безжизненным черным экраном лежал в ее сумочке. Мик обещал позвонить. Уже рядом с квартирой она услышала настойчивую трель другого телефона - домашнего. Наверное, это он.
Пауло и Элена укатили в свадебное путешествие в Портофино, так что на оставшееся время в Риме Лета вновь переехала из гостиницы в квартиру тети - не пустовать же апартаментам. Телефон все звонил и звонил. Летиция оставила дверь распахнутой и подбежала к трубке.
Но это был не Мик.
- Элена...помедленнее...что телевизор? - в восклицаниях тети сложно было что-то разобрать.
Лета быстро щелкнула пультом. На экране шли новости и диктор в студии произнес:
- ...это были последние подробности взрыва автомобиля со смертельным исходом сегодня в Мессине. Напоминаю, в полдень рядом с офисом компании клана Моретти произошел взрыв, в котором пострадали Стефано Моретти и Микеле Антинарри. Мы будем держать вас в курсе...и к другим новостям...
Летиция застыла на месте с трубкой в руках, откуда теперь раздавались короткие гудки.
Взрыв со смертельным исходом. Отец.... или Мик?
Нужно куда-то звонить, бежать, что-то делать...Но она так и стояла, замерев, оглушенная своим горем, не решаясь сделать шаг и узнать роковые новости...пока до ее плеча не дотронулись теплые пальцы.
- Principessa...не стоит оставлять дверь открытой.
Летиция обернулась. Перед ней стоял Мик. Живой и здоровый.
- Отец?!
Тот пожал плечами.
- С ним все в порядке. Он крепкий орешек. Ни царапинки.
- Но по телевизору сказали, что кто-то умер!
Микеле нахмурился и кивнул.
- Водитель не успел спастись. Погиб на месте.
Она наконец-то выдохнула и смогла сделать то, чего так долго хотела - крепко обнять его.
- Тише, principessa - Микеле поморщился, - Мои ребра не такие крепкие, как у Стефано.
Вообще-то на него пришелся основной удар взрывной волны и Мик прикрыл от ее воздействия главу клана Моретти.
На лице Летиции отразилось беспокойство.
- Со мной все хорошо - даже врачи это подтвердили. - поспешил заверить Мик - Позвони домой.
Микеле терпеливо ждал, пока Летиция поговорит с отцом. Уже потом она отложила телефон, глубоко вздохнула и повернулась к нему.
- Сказал, что с ним тоже все хорошо. Заставил пообещать, что я не стану срываться из Рима и ехать домой.
- Но ты, конечно же...
- ... еду! Я должна увидеть папу после случившегося.
Летиция уже наверняка прикидывала, какие вещи взять с собой и Мик усмехнулся.
- Так я и думал. Поэтому сразу прилетел за тобой. Не волнуйся, Даниэле в курсе.
- Он разрешил тебе?
- Я не спрашивал разрешения, всего лишь поставил в известность. К тому же, твой брат понимает - со мной сейчас безопаснее всего, даже безопаснее, чем с людьми Моретти.
- Что ты имеешь в виду?
- Собирайся, я все расскажу по дороге. Она у нас будет долгая.
- Мы не полетим на самолете? - спросила с любопытством Лета через некоторое время.
Он покачал головой.
- Поедем на машине?
Микеле взял большую сумку, которую Летиция собрала в дорогу и улыбнулся.
- Мы поплывем в Мессину на яхте Антинарри.

Роскошная трехпалубная скоростная яхта была особым предметом гордости клана Антинарри. Все в семье любили море и прогулки по нему. Хотя, если Маттео предпочитал использовать яхту для рыбалки или переговоров, то его сыновья - для вечеринок.
Но в последнее время ситуация кардинально поменялась. Яхта подолгу простаивала в порту, в море выходила лишь пару раз, да и то, лишь чтобы порадовать Клаудию Антинарри и ее внуков.
Только оказавшись на палубе любимой "Цецилии", Мик осознал, как скучал по морю, по бесконечному горизонту и ярчайшим звездам над головой. В порт они прибыли поздно вечером и яхта незамедлительно отплыла, так как на Сицилию они должны попасть уже утром. На второй палубе накрыли щедрый ужин. Поесть как следует в Риме они не успели, а Мик вообще едва позавтракал, так что это было как нельзя кстати.
Он дождался пока они оба удовлетворят аппетит, чтобы начать сложный, но необходимый разговор. Рассказал о том, как оказался на месте взрыва и сумел спасти Стефано Моретти. Но самое главное, о том, что все это время ищет подлинных виновников бед их семей.
- Что замешан Лучо Пиретти нам было ясно. Но мы не знали, кто крыса с вашей стороны... - Микеле вздохнул - Что тебе известно о Томазо Гвиди?
Летиция пожала плечами.
- Он муж моей подруги Инес...и не очень хороший человек.
Мик провел пальцами по столу, словно очерчивая только ему одному видимую линию.
- Это он стрелял в тебя. Он предатель. Они с Пиретти действуют заодно. Джакомо лично видел его на встрече и бомбу подложил именно он.
Летиция шумно выдохнула. Она помнила обещание Микеле убить без колебаний того, кто посмел ее обидеть. Теперь этот смертельный счет надо было предъявить уже двоим.
- Я скучать по нему не буду, это тупое животное такое творит с Инес...но он киллер, исполнитель, никогда не думала, что осмелится...
Лицо Мика стало непроницаемым.
- Ты права. План придумал другой человек и на последней встрече прозвучало его имя.
- И кто это?
- Марко Росси.
Ладони Летиции сжались в кулаки, она с шумом отодвинула тарелку, бросив поверх нее салфетку.
- Это неправда! - уверенно заявила она - Я знаю Марко с детства, он самый милый и великодушный парень. Он и пальцем никого не тронет. Планировать убийства и подкладывать бомбы... нет, здесь какая-то ошибка.
- Джакомо совершенно уверен.
- Значит, Джакомо ошибается - безапелляционным тоном заявила она - Ты не можешь хладнокровно убить Марко, как...
- Твой отец жив лишь благодаря ему...и я тоже! Ты хоть понимаешь, что кузен каждый день ходит по лезвию ножа, шпионя за ними? - Мик рывком поднялся из-за стола - Дело даже не во взрыве, они не знали, что я там буду. Собирались повесить все на меня.
Мик тут же пожалел о своей вспышке гнева. Летицию можно понять. Всегда охотнее веришь, что злодеи - плохие люди, а не те, кто признаются тебе в любви и сопровождают на приемах. Раньше он видел в Росси лишь соперника за сердце Леты, но сейчас все изменилось. Если это действительно так, если Марко вместе с Лучо и Томазо повинны во всем случившемся, то их ждет расплата.
По-другому и быть не могло. Но нужно собрать доказательства. Он должен быть абсолютно уверен. Узнать, кто их поддерживает. И если он прав и ниточки тянутся в Неаполь, то дело приобретает серьезный оборот. Когда Микеле озвучил свой дальнейший план Джакомо - кузен назвал его самоубийством. Наверное, это действительно так.
- Их осудит собрание Купола и озвучит свой вердикт...но если Марко зацепит мою семью, если он навредит тебе...я сам вынесу ему приговор.
Он не упомянул о том, что если собрание Купола сочтет обвинения голословными и бездоказательными, то встречное обвинение выдвинут уже против него, а это практически всегда означает верную смерть. Впрочем, у него и так крайне мало шансов дожить до сбора самого собрания.
Легкую вибрацию под ногами и прохладный приз было чувствовать приятно. "Цецилия" мчится сквозь мглу, рассекая волны. Микеле прикрыл глаза, приказывая шторму внутри него успокоиться.
Смерть сегодня в очередной раз прошла совсем близко, ласково поманила его за собой. Ощущение было странным, словно попасться в оковы свирепого монстра. Он сжал тебя в последнем объятии, готовясь разорвать, клыки уже накрывают шею, но еще не прокусили кожу до крови.
Ему нужно почувствовать себя живым. Срочно.
Мик обернулся и вернулся к столу.
- Не хочу ссориться, principessa. Давай лучше искупаемся.
Летиция не сразу решила сменить гнев на милость. Она сидела, скрестив руки на груди, готовая до последнего отстаивать свою позицию и продолжать ссору. Поэтому, его предложение ее очень удивило.
- Сейчас...ночь, мы на полном ходу...в море холодно...
Мик наклонился к ней и усмехнулся.
- Зато в джакузи наверху очень тепло.
Лета слабо улыбнулась.
- Купальник я с собой не захватила.
- Идеально - лукаво усмехнулся он.
Микеле сделал шаг назад, подхватил со стола недопитую бутылку и два бокала, направляясь к узкой лестнице, что вела на третью палубу.
- В каюте есть халаты. Я не настаиваю. Можешь просто посмотреть - небрежно бросил он и подмигнул.
И вскоре Летиция поняла, что под словом посмотреть, Микеле подразумевал не только уютную и скрытую от любопытных глаз джакузи. На погруженной в полумрак высокой палубе этот небольшой круглый подсвеченный бассейн служил единственным источником света.
Микеле поставил бутылку и бокалы рядом с джакузи и принялся медленно раздеваться. Небрежно стащил пиджак, расстегнул пуговицы на белоснежной рубашке и сбросил ее, потом настал черед брюк. В конце концов, оставшись абсолютно обнаженным...он повернулся к Лете, ничуть не стесняясь собственной наготы, позволяя ее взгляду блуждать по его телу.
И даже рассмотреть багровый кровоподтек, который начинался под ребрами справа и заканчивался у поясницы, лишь немного прикрываемый свирепым парящим драконом - одной из его татуировок.
Мик с наслаждением опустился в джакузи. Он протянул руку, взял бокал и сделал большой глоток вина. Теплая вода расслабляла напряженные мышцы и облегчала боль. Телесную по крайней мере. Он на пару мгновений прикрыл глаза, а когда открыл их вновь, то рядом с джакузи стояла Лета, облаченная в длинный пушистый белый махровый халат.
Мик усмехнулся.
- Это, кстати, мой халат. Видишь, на лацкане вышита буква М? И он мне понадобиться, когда я выйду отсюда - Микеле не отрываясь, жадно смотрел на нее - Так что снимай.
Летиция медлила, прикидывая варианты. Но поняла, что ей не сбежать. Быстро скинула халат и нырнула в джакузи.
- Какой чудесный вид мне только что открылся...
Лета брызнула водой прямо ему в лицо. Мик рассмеялся и отер лицо ладонью.
Все верно. Чувствовать себя живым он мог только рядом с ней.
- Это было грубо. Готовься к расплате, principessa - произнес он с напускной грозностью.
Даже среди тьмы, царящей вокруг, теснящейся в его душе - она это чистый свет. Ее кожа словно изучает его, и он жаждет им наполниться, когда приподнимая ее, целует живот и поднимается наверх, к груди. Если она будет рядом, то смерть его не заберет. Побоится света и той любви, что она дарит. Она рассеет любую тьму одним лишь кончиком своего пальца.
- Тебе не больно? - обеспокоенно пробормотала Летиция, когда он заставил ее обвить его ногами, прижимая ее к бортику бассейна.
- Замолчи - быстро ответил Мик, резко погружаясь в нее - Боли нет в нашем мире, только наслаждение.
Добиваться его раз за разом, заставляя ее пальцы впиваться в его спину, гадать, выкрикнет ли она его имя, когда достигнет пика и обмякнет в его объятиях - вот что важно. Смерти придется подождать. Смерти придется за ним погоняться, ибо он не собирается сдаваться.

- Летиция, просыпайся – Микеле прошептал ее имя, нежно исследуя губами плечо.
- Мы что, уже приплыли? – она неохотно выныривала из пелены сна.
- Нет, но ты должна это видеть. Пойдем.
Лета присела на постели и потерла глаза.
- А ты почему одет?
Мик действительно уже был полностью одет и причесан.
- Не мог уснуть – уклончиво произнес он – Скорее.
- Дай хоть волосы пригладить. – Лета придирчиво бросила взгляд на себя в круглое зеркало на стене каюты.
- Ты никогда не была красивее.
Заспанная, со спутанными после любовных утех волосами? Но тон Мика не оставлял каких-то намеков на неискренность. Он говорил серьезно.
- Там прохладно, накинь – младший Антинарри взял с кресла мягкий плед и набросил ей на плечи, прикрывая соблазнительную короткую сорочку.
- Признаю…это действительно того стоило – согласилась Лета, стоя у самого края палубы.
Рассвет пестрел всеми цветами розового и золотого, окрашивая не только небо, но и воду вокруг. Такое небо было достойно кисти самого талантливого художника, да и то он вряд ли смог бы передать всю пестроту царящих вокруг красок.
Мик подошел к ней сзади и обнял за талию, пряча от ветра.
- Но…я узнаю места…это же…
- Искья – подтвердил он – Попросил капитана сделать крюк. Мы проходим мимо острова и идем вдоль Прочиды. Подумал, приятно будет навестить места, где познакомились. Ты тогда не знала, но с Прочидой у нашей семьи много чего связано…
- …да, это что-то вроде штаба Антинарри, я провела исследования, говорят у клана с островом давняя история.
Микеле кивнул.
- Так и есть. Мой дед Винченцо особенно любил этот остров, мы приезжали сюда каждое лето, когда я был маленький, с начала с ним, потом уже без него. Знаешь, мой дед во время войны выступил против Муссолини, что как ты понимаешь, было смелым, но недальновидным решением. Ему пришлось бежать с Сицилии вместе со своими солдатами. Дед, конечно, прихватил деньги и семейные драгоценности, но все они истаяли за время борьбы в рядах Сопротивления. Фашисты гоняли его по всей Италии. Когда они попали на Прочиду, от состояния уже ничего не осталось – горстка оборванных людей. Они прятались в старой крепости, - вон там на самом верху, пока и это не стало опасно. Нужно было срочно уходить и…ночью Винченцо Антинарри спустился в рыбацкую деревню, надеясь, что сможет упросить кого-то переправить на лодке его и людей с острова и даст им с собой немного еды. За это пришлось отдать последнее украшение. Он не хотел с ним расставаться, но выбора не было.
- И ему все удалось? Раз ты стоишь здесь сейчас, значит, все удалось!
Микеле сызмальства слышал эту историю, но до конца не понимал. Тогда его интересовали лишь подвиги храброго деда-партизана. Но на самом деле история была совершенно о другом.
- А что за украшение? – с интересом спросила Лета.
- Я так надеялся, что ты задашь этот вопрос – Микеле загадочно улыбнулся - Украшение, в конце концов, к нему потом вернулось – тихо произнес он, размыкая руки.
- Твой дед его выкупил?
Младший Антинарри покачал головой, все так же продолжая улыбаться.
- Ты больше не смотришь на море – заметила она и почему-то смутилась от этого взгляда и того, что прочла в нем.
- Я вижу его в твоих глазах – Мик вздохнул – В ту ночь двери ему открыл не рыбак, а его дочь. Которая и уговорила отца помочь. Ее звали Цецилия. И она стала моей бабушкой.
Маттео Антинарри назвал свою яхту в честь матери.
Микеле достал из кармана небольшую коробочку и вложил ее в ладони Леты.
- Она всегда говорила мне, что это кольцо обладает силой соединять влюбленные сердца, несмотря ни на что – войны, болезни, расстояния. Двое всегда найдут путь друг к другу. Надо попробовать.
Летиция наверняка оценит изысканный ободок в виде виноградной лозы, усыпанный мелкими бриллиантами, который словно тянется из главного большого камня. Искусный ювелир изготовил кольцо по заказу Антинарри еще в конце прошлого века.
- Сколько бы ни было времени отмеряно – без тебя оно смысла не имеет. Я хочу, чтобы ты была моей…навсегда. Principessa…выйдешь за меня замуж?
_________________