Мэри Джо Патни "Свет Рождества"

Спасибо за продолжение! Ссылки просто замечательные.

Большое спасибо за продолжение!!! Отдельное спасибо за дополнительный материал.

Присоединяюсь!!! Огромное спасибо за перевод и дополнения!!!
_________________

 » Глава 3 часть 2

Ну, совсем крошечный кусочек, чтобы темка не заснула надолго
**********************************************************

*** (перевод: vetter, бета: NataM)

ВИА ТОЛЕДО, как утверждали, - самая веселая и самая многолюдная улица в мире, однако Рэндольф, прогуливаясь по залитому фонарями ночному городу, почти не обращал внимания на жизнерадостные толпы, циркулирующие вокруг него. Он шел пешком уже много часов, его мысли были заняты тревожной, но глубоко привлекательной идеей.
Ему нравилась компания Элизабет Уокер с того самого момента, как они встретились, но он считал ее совершенно самостоятельной и довольной своей жизнью женщиной. Это мнение полностью изменилось нынче днем, когда они посещали кратер под названием Сольфатара. На какую-то минуту он ослабил свою защиту, но вместо того, чтобы проигнорировать данное обстоятельство или начать его презирать, Элизабет сделала то же самое. Она раскрылась перед ним, обратившись к нему и выдав одиночество столь же глубокое, как и его собственное. Смесь теплоты, великодушия и уязвимости, исходившая от нее, была настолько мощной, что он еле сдержался и не сказал ей там же, немедленно, что, если бы им удалось соединить их жизни, они могли бы изгнать это жуткое одиночество из своих жизней.
Но он промолчал, слишком скептичный, слишком осторожный, чтобы вот так, импульсивно, предложить ей выйти за него замуж. Но с тех пор эта идея укрепилась, и теперь его мучил только один вопрос, какой же женой может стать Элизабет. И чем дольше он об этом думал, тем больше приходил к заключению, что его первое впечатление о ней было верным. Она могла бы стать превосходной женой.
Он криво усмехнулся, вспоминая утверждение Сэмюэля Джонсона(1): «Второй брак – это победа надежды над жизненным опытом». Рэндольф думал, что его опыт навсегда отвратил его сначала от любви, затем от брака, и он впустую растрачивал свою жизнь в полном одиночестве. И вдруг сейчас ему показалось, что видеть Элизабет Уокер, каждый день утром сидящей за столом напротив него, будет весьма приятно. Хлоя редко поднималась непосредственно к завтраку, а когда ей приходила в голову такая мысль, то она неизменно была раздражительной и ушедшей в себя.
Элизабет не была красавицей, но одной единственной красавицы ему хватило на всю его жизнь. И этот тяжелый опыт научил Рэндольфа, что юмор, честность и терпимое отношение друг к другу гораздо важнее в браке. И все же ее вовсе нельзя было назвать непривлекательной. Несмотря на то, что ее лицо было ничем непримечательно, оно все же было весьма выразительным, в чем и заключалось ее очарование. Он находил искреннее удовольствие в мягкой грации ее стройного тела, а озорной порыв ветра открыл ему, что ее длинные стройные ножки были и в самом деле восхитительны.
Почувствовав, что ему хочется есть, он зашел в маленькое кафе. Его владелец в достаточной мере мог изъясняться по-французски, чтобы принять у него заказ, но недостаточно, чтобы поддержать беседу. Потому он оставил Рэндольфа и дальше продолжать свои размышления за бутылкой вина и polio alia cacciatora(2). Рэндольф осознавал, что не любит Элизабет Уокер, и не был настолько самонадеян, чтобы считать, будто она его любит, но это не имело значения, ведь сам он вовсе не был убежден, что любовь – признак удачного брака.
То, что имело значение, – это дружба, а они за очень короткое время стали хорошими друзьями. Рэндольф знал, что большинство людей посчитает, что он поступил опрометчиво, заключив брак с женщиной, которую знал всего одну неделю. Но за это время они так много времени провели вместе, что этого было ему достаточно, чтобы почувствовать, будто он знает ее лучше, чем любую другую женщину, не вполне ему безразличную.
Он считал, что шансы на то, что она примет его предложение - весьма и весьма высоки. Казалось, ей тоже нравится его общество; к тому же он вполне респектабельный мужчина, а его состояние предоставит ей время и деньги, чтобы начать по-настоящему рисовать. Да, брак между ними мог бы стать очень удачным. Они в достаточной мере взрослые люди, чтобы у них сложилась своя точка зрения на жизнь; если она пожелает выйти за него замуж, то не будет причин откладывать это событие в долгий ящик.
Ему остается только набраться храбрости, чтобы пойти и сделать ей предложение.
_______________________________________
(1) Сэмюэл Джонсон (Samuel Johnson) (18.9.1709, Личфилд, 13.12.1784, Лондон), английский критик, лексикограф, эссеист и поэт. В философской повести «Расселас, принц Абиссинский» (1759, рус. пер. 1795) Джонсон обратился к теме разрыва между стремлением к счастью и возможностью его осуществления. Составленный Д. «Словарь английского языка» (1755) был ценным вкладом в лингвистику того времени. Предисловие к изданию Шекспира (1765) и труд «Жизнеописания наиболее выдающихся английских поэтов» (1779 – 1781) стали значительным явлением в английской критике. Колоритный образ Джонсона создан его другом Дж. Босуэллом в книге «Жизнь Сэмюэля Джонсона» (1792). (БСЭ)

Сэмюэль Джонсон. Портрет работы Дж. Рэйнольдса

(2) "polio alia cacciatora" – чаще пишется как "pollo alla cacciatora" - (итал.) похоже, что "цыпленок в охотничьей куртке" или "куриное тушеное мясо по-охотничьи" - национальное итальянское блюдо.

Жанна - дразнилка! И в смысле еды (слава Б, я уже была дома и ужинала, а не на работе читала - а то бы слюной захлебнулась! ), и в смысле размеров отрывочка.

Жанна, NataM - молодчинки! Мне нравится, как автор живописует Италию - так сочно и колоритно, и это так отличается от фона в виде дождливой Англии, на котором обычно происходит действие подобного рода произведений, что если дальше автор не испохабит всю малину какой-нибудь несуразностью, то я точно эту вещь возьму на заметку и сохраню в избранном.
_________________

Спасибо!!!
_________________

Vetter, NataM огромное СПАСИБО!!!!! Вы, как всегда, на высоте.

Спасибо!!!!
_________________

Чудесный перевод и потрясающие дополнения к тексту!!! vetter, спасибо, что помимо своей личной жизни, вы находите время заниматься еще и этой работой. Надеюсь, она доставляет вам такое же удовольствие, как нам ваши переводы. Еще раз огромное спасибо!!! С нетерпением жду продолжения!

Спасибо огромное за столь высокую оценку
Мне действительно пока доставляет удовольствие этим заниматься и очень приятно, что "это кому-то нужно" (с)

Vetter, NataM, спасибо огромное и за маленький кусочек! Молодцы!
Национальное итальянское блюдо впечатляет, особенно если учесть, что сижу на работе и обед не за горами - пора слюнявчик цеплять...

Нужно, нужно, vetter, не сомневайтесь. Мы вам безмерно благодарны за ваш труд. Надеюсь, наши восторженные отзывы и похвалы придадут вам вдохновение для продолжения переводов. А мы будем терпеливо ждать.

Спасибо за долгожданный кусочек!

 » Глава 4 часть 1

*** (перевод: vetter, бета: NataM=Nara)

УТРЕННИЙ воздух был холоден, однако небо – прозрачнее стекла; день 24 декабря обещал быть самым теплым из всех дней, что Рэндольф провел в Неаполе. Его кучер и карета прибыли всего лишь на четверть часа позже назначенного времени, что ошеломляло своей точностью по местным неаполитанским меркам. Ванни был веселым малым с роскошным баритоном и устрашающими густыми усами. Его английский был ничуть не лучше, чем неаполитанский Рэндольфа, но за несколько последних дней он уже научился сразу же отправляться непосредственно к pensione Элизабет Уокер.
Когда карета прибыла, Элизабет была уже готова, но в этом случае точность не удивляла. Она являлась одной из тех черт, что так нравились в ней Рэндольфу.
– Доброе утро, – бодро поприветствовала Элизабет. - Вы собираетесь отправиться за город? У моей подруги Софии есть для вас поручение. Сейчас конец сезона сбора урожая оливок, и она просила собрать для нее немного для получения свежего масла. Ее уважаемый повар настаивает на том, чтобы знать, откуда к нему поступило оливковое масло, и София клянется, что ее кузен давит лучшее масло в Кампании(1).
– А это означает, что оно лучшее в мире? – с улыбкой поинтересовался Рэндольф.
– Точно. Вы начинаете понимать неаполитанский характер, лорд Рэндольф. – Элизабет указала на щедро наполненную корзину. – Вот награда за наши усилия, София упаковала все, что нужно для самого роскошного пикника.
Рэндольф помог ей сесть в карету, после чего он сам и Ванни убрали корзину с едой и большое число пустых керамических кувшинов за пассажирские места. После краткого стаккато, означавшего обмен информацией с Элизабет, Ванни развернул карету и начал прокладывать свой путь через заполненные людскими толпами улицы. Выехав из города, они направились на юг к плодородным землям, находящимся возле Везувия, где процветало сельское хозяйство. Рэндольфу казалось странным, что безжизненный вулканический пепел в конечном счете стал богатой почвой, но буйная растительность полей полностью подтвердила данный факт.
Поездка через холмы была не менее захватывающей, чем самый интересный спектакль, а наличие кого-то, с кем можно было разделить впечатления от увиденных достопримечательностей, сделало их еще более привлекательными. После двух часов, проведенных в карете, они, наконец, достигли пункта назначения: хаотичной постройки старинного сельского дома, окруженного серебристыми оливковыми деревьями. Хозяин радостно приветствовал как Рэндольфа, так и Элизабет, проведя для них небольшую экскурсию, начав с виноградников и закончив около ручного оливкового пресса. Будучи и сам фермером, Рэндольф получал от всего этого огромное удовольствие. Через Элизабет он и кузен Софии обменялись фермерскими комментариями об увиденном.
После того, как кувшины Софии были заполнены, Рэндольфу и Элизабет предложили только что испеченный горячий хлеб, который надо было окунать в свежевыжатое оливковое масло. Рэндольф посчитал, что, будучи в гостях, он не должен отказываться от предлагаемых угощений, но первый же кусок показал ему, что его удостоили бесподобным деликатесом, местным эквивалентом первой весенней земляники. Расправившись с первым ломтем хлеба, он принялся за второй, а следом за ним и за третий, к явному удовольствию хозяев фермы.
Поскольку Элизабет отдыхала от своей многословной работы, то Рэндольфу оставалось только сидеть и размышлять над тем, сколько членов местной английской колонии решилось испытать вот такие простые удовольствия. Вероятно, очень немногие. Он не мог себе представить кого-то, вроде госпожи Бертрам, наслаждающимся настоящей сельской жизнью. И не встреть он Элизабет, ему тоже удалось бы увидеть только обычные для каждого туриста достопримечательности, пришлось бы встречаться только с теми неаполитанцами, что стоят на социальной лестнице где-то рядом с ним самим, и он так никогда и не узнал бы, чего в результате лишился.
Хлеб и масло надолго утолили их голод, и потому, покинув ферму, они решили повременить с обедом и посетить Больцано(2), соседний город, расположенный на вершине холма и известный своим храмом. Внутри церкви после яркого солнца казалось очень темно, и Рэндольф остановился в дверях, давая своим глазам время приспособиться к неяркому внутреннему освещению. Он стоял и вдыхал запах воска и ладана, смутно различая несколько фигур, расположившихся у алтаря.
– Смотрите, – прошептала Элизабет, – они установили presepio(3).
Он проследовал за нею по проходу в храм и обнаружил, что фигуры, принятые им за местных прихожан, на самом деле являлись деревянными скульптурами, выполненными в натуральную величину и любовно разрисованными; это были очень старые фигуры. Их группа представляла сцену Рождества, в которой участвовали Мария, Иосиф, два пастуха и три волхва(4); вокруг толпились овцы.
Очень тихо его компаньонка пояснила:
– Видите, ясли пусты. Это потому, что Ребенок еще не родился. Сегодня вечером во время богослужения в них положат реального младенца. Говорят, что presepio придумал Святой Франциск Ассизский(5). Он представлял эту сцену с реальными матерью, отцом и их малышом, напоминая людям, что Рождество – время святого празднования, а не светских удовольствий.
– Самая эффектная демонстрация того факта, что слово 'праздник' происходит от 'церковного праздника'(6), – согласился Рэндольф. – Сегодня вечером при свечах все будет выглядеть очень реалистично.
Осмотрев остальную часть церкви, они решили прогуляться по узким средневековым улочкам прежде, чем уехать из города. Как только они оказались вблизи шумной торговой площади, к ним тут же подскочил энергичный продавец товара в разнос, который вытащил из своей корзины горстку небольших статуэток и протянул их Элизабет, одновременно выдавая поток восторженных слов.
– Это - pastori(7), фигурки для рождественской сценки, – объяснила Элизабет, передавая одну из них Рэндольфу. – Они могут вас заинтересовать. Фигурки сделаны из lapis Solaris(8).
Он взял у нее из рук одну фигурку, похожую на грубо вылепленную Мадонну.
– Камень солнца?
– Да, материал впитывает свет и в темноте будет светиться в течение многих часов. Он был изобретен алхимиком, искавшим философский камень, который ему так никогда и не удалось создать. Но его lapis Solaris стал очень популярным материалом для четок, распятий и других подобных вещей.
Рэндольф внимательно рассматривал маленькую фигурку.
– Не уверен, в чем тут основная идея – показать нечто возвышенное или смешное.
– И то, и другое. – Прекрасные ореховые глаза Элизабет смеялись. – Поскольку продавец видит, что мы – inglesi(9) редкой проницательности, то он готов предложить нам полный набор presepio из lapis Solaris за смехотворно низкую цену, которая опозорит его перед всеми торговцами Больцано, если мы хоть кому-то из них об этом расскажем.
Внезапно земля под их ногами слегка содрогнулась; едва уловимое, тревожное покачивание, которое вызвало тихое позвякивание фигурок в корзине торговца. Рэндольф напрягся, хотя это был и не первый толчок со времени их прибытия в город. Но он глубоко сомневался, что ему удастся к ним привыкнуть, несмотря на то, что и Элизабет, и торговец, казалось, не обратили особого внимания на предательское поведение земли.
Как только толчки прошли, продавец вновь заговорил с Элизабет, широко улыбаясь и победно махнув рукой. Она рассмеялась.
– Он говорит, что его цена за полный набор presepio настолько низка, что потрясла самого Бога и именно поэтому вздрогнула земля.
Рэндольф от души присоединился к ее смеху. Он уже заметил, что местные разносчики товара настолько смелы в своих высказываниях, что могут заставить даже цыгана, торгующего лошадьми, покрыться смущенным румянцем. Он решил, что данный разносчик вполне достоин того, чтобы сделать у него покупку, но для поддержания чести англичан, Рэндольф продолжал торговаться еще четверть часа.
Когда стороны пришли к соглашению, продавец обернул набор старой тряпкой и протянул ее Рэндольфу с цветистыми поздравлениями. Отойдя на достаточное расстояние, Элизабет сказала:
– Вы – молодец. Выторговали у него половину запрашиваемой цены.
– Что, как мне кажется, все равно вдвое дороже, чем на самом деле стоят эти вещи, – ответил Рэндольф, посмеиваясь. Он вынул из тряпицы главную статуэтку. Это был Младенец. – И почему у меня такое чувство, что они сделаны в Бирмингеме(10)?
– Циник, – хихикнула Элизабет. Они достигли рыночной площади, переполненной людьми, делающими последние покупки для предстоящего праздника. – Я уверена, что они сделаны где-нибудь в самой Италии. Светящиеся религиозные предметы никак не могут быть английскими, вы не согласны?
Она остановилась перед лотком с изделиями из марципана, своей формой изящно имитирующими фрукты и цветы. Зная, что всевозможные сладости очень любимы младшими Ленноксами, Рэндольф накупил их в огромном количестве. Пока он ждал, когда купленные им марципановые сладости завернут в фольгу, Элизабет вдруг подскочила, приглушенно взвизгнув.
Встревоженный Рэндольф обернулся к ней:
– Что-то не так?
– Кто-то только что прижался ко мне, – объяснила она. – Несколько плотнее чем обычно, иначе я ничего бы не заметила.
– Кто-то к вам прижался? Это возмутительно! – Негодуя, Рэндольф развернулся в сторону площади, имея лишь смутное представление о том, как ему отреагировать на подобную дерзость, но Элизабет поймала его за руку.
– Не расстраивайтесь, это не было преднамеренное оскорбление. Совсем наоборот. – Она ему улыбнулась. – Это – одна из тех вещей, за которые я так люблю Италию. Несмотря на то, что я слишком худа и совсем не в стиле местных красавиц, хотя бы раз в день кто-то обязательно даст мне понять словами или какими-либо другими намеками, что я красива. Сомневаюсь, что где-то в мире существует другое такое место, где ничем непримечательная старая дева может почувствовать себя желанной.
Добавив марципановые фрукты к другим пакетам, Рэндольф взял ее за руку и повел через толпу.
– Вы к себе несправедливы, мисс Уокер. Вы совсем еще не старая, и то, что неаполитанец считает худобой, англичанин примет за изящную стройность фигуры.
Она бросила на него изумленный взгляд.
– Это – комплимент?
Он улыбнулся ей.
– Да. – Она выглядела такой восхитительной в своем удивлении. Если бы они не были окружены людьми, то он сделал бы ей предложение тут же, не сходя с места. То, что им сейчас необходимо, это некоторое уединение, которое позволит им прийти к соглашению. – Не попросить ли нам Ванни найти для нас уютное местечко для позднего завтрака? Подозреваю, что София обидится, если мы возвратим ей корзину, не притронувшись к еде.
Они подошли к карете, и пока Рэндольф убирал свои покупки, Элизабет и Ванни совещались. В итоге она спросила:
– Что скажете, если мы отправимся к разрушенному римскому храму, находящемуся высоко на холме, место удивительно уединенное, и оттуда открывается бесподобный вид на Везувий?
– Прекрасно. – Рэндольф помог ей сесть в карету, затем заколебался, садиться ли рядом. Он начинал немного нервничать. Можно было бы подумать, что человек, уже дважды делавший женщине предложение, в дальнейшем будет более спокойным, но оказалось, что это совсем не так. Однако его беспокойство не было слишком сильным. В глубине души он полагал, что Элизабет вряд ли его отвергнет.
Дорога становился все более узкой, и наконец Ванни натянул поводья, останавливая лошадей, после чего повернулся и заговорил с Элизабет. Она перевела его слова Рэндольфу:
– Место слишком узкое для кареты. Ванни говорит, что храм находится в десяти-пятнадцати минутах ходьбы дальше по этой дорожке.
Лорд Рэндольф согласно кивнул и взял в руки корзину для пикника. Стало ясно, почему это место так редко посещали. Тропинка была очень узкой и еле различимой – чуть шире следа козы, она не раз размывалась и восстанавливалась вновь. Справа высился склон горы, слева уходящий резко вниз. Элизабет шла впереди, держась как можно ближе к горному склону и стараясь внимательно следить за тем, куда она ставит ноги.
Миновав последний поворот тропинки, она остановилась, очарованная увиденным. Тропинка вывела к широкому выступу, справа поднималась крутая стена, слева - крутой обрыв. Площадка была ярдов сто в длину и пятьдесят в ширину, здесь имелась почва, достаточно плодородная, чтобы на ней произрастали бархатная трава и тоненькие деревца. Как и обещал Ванни, вид на Везувий поражал воображение. Но все это являлось всего лишь простой декорацией для самого храма, который выглядел так, словно временно спустился на грешную землю из некоей волшебной страны.
Стоя позади Элизабет, лорд Рэндольф восхищенно произнес:
– Любой, кто когда-либо строил ложные руины, отдал бы свою левую руку, чтобы вместо своего творения получить вот это. Оно самое настоящее чудо.
Небольшой круглый храм был выстроен из белого мрамора, в прозрачных глубинах которого содержался легкий намек на розоватость. Изгибающаяся скала сформировала заднюю половину здания, а изящные ионические колонны – ее переднюю часть. Крыша давно разрушилась, и вверх по колоннам устремились виноградные лозы, создавая невероятно красивый, задумчивый и в целом романтичный вид.
Элизабет спросила:
– Как вы думаете, не пригласить ли нам сюда Байрона? Это место имеет право быть увековеченным в поэзии.
– Никогда, – твердо ответил лорд Рэндольф, ставя на землю корзину для пикника. – Как только Байрон напишет об этом великолепии, здесь не будет прохода от людей, желающих приехать сюда и восхититься этим местом; кто-то из них, конечно же, упадет с горы и разобьется насмерть, и их смерть будет на нашей совести. Гораздо лучше, если это место и дальше будет оставаться тайной Ванни.
______________________________
(1) Кампания - (итал. и неап. Campania) — административный регион в Италии.


(2) Больцано или Бозен (Bolzano/Bozan) – столица северной провинции Трентино-Альто-Адидже автономной области Италии – Видим, что город находится вдали от места действия рассказа. Как это автору удалось отправить героев на юг, а они оказались далеко на севере Италии, не известно (да еще в 8 часах езды на автомобиле по современным дорогам). Нормальные "герои" всегда идут в обход





(3) Presepio - Термин «презепе», происходящий от латинского «praesepium» — «ясли, кормушка для скота», получил в христианском восприятии обобщенное значение, как место Рождества Христова, и был воплощен в трехмерной скульптурной композиции. Кроме сложной системы религиозных символов, презепе или вертеп — это простодушный «театр», куда каждый с любовью вносит свою лепту.

Кому интересно подробнее, вот ссылочка: http://kuklyspb.narod.ru/presepe2006.htm

(4) Словом «волхвы» средневековые книжники обозначали библейских магов, пришедших к младенцу Иисусу — в евангелии сказано, что во время рождения Христа в Иерусалим «пришли с востока Волхвы и спрашивали, где родившийся царь Иудейский» (Матф. II, 1 и 2). В евангельском подлиннике слово «волхвы» звучит как «маги», что обычно означает людей, искусных в чародействе. Однако какие побуждения могли привлечь в Вифлеем языческих заклинателей? Легенда, видевшая в них царей (англ. вариант - the Three Kings), ещё больше затемнила действительный смысл события.

(5) Франци́ск Асси́зский (лат. Franciscus Assisiensis, итал. Francesco d'Assisi (Giovanni di Pietro Bernardone); 1182—1226) — католический святой, учредитель названного его именем нищенствующего ордена (ордена францисканцев). Он знаменует собой перелом в истории аскетического идеала, а потому и новую эпоху в истории западного монашества и римской курии.
Св. Франциску Ассизскому традиционно приписывают введение презепе в широкий цикл рождественских обрядов. Как рассказывает св. Бонавентура, в ночь Рождества 1223 г. в местечке Греччио, св. Франциск приготовил ясли с сеном, привел туда быка, осла и в присутствии множества людей отслужил Святую мессу. Фома Челанский, биограф св. Франциска, рассказывает, что тот как никогда чувствовал себя в эту ночь посланцем той любви, что требует чистоты и простого выражения. Он хотел представить великое чудо, показывая «Богомладенца, лишенного необходимых новорожденному вещей; как Он был положен в ясли и как лежал на сене, согреваемый лишь дыханием быка и осла». И вот чудо свершилось, искусство перешагнуло порог тайны,— так был создан прообраз будущего рождественского презепе.


(6) 'holiday' - праздник; 'holy day' - религиозный праздник

(7) В итальянской традиции «пастухами» (pastori) нередко называют все фигурки презепе.

(8) Одно из природных соединений бария (франц. Baryum), а именно тяжелый шпат BaSO4, привлекло внимание алхимиков в начале XVII в. своими необычными свойствами. В 1602 г. болонский сапожник и алхимик Касциароло нашел в горах близ Болоньи камень, который был настолько тяжел, что Касциароло заподозрил в нем наличие золота. Пытаясь выделить золото из камня, алхимик прокалил его вместе с углем и олифой. И тут он обнаружил, что охлажденный продукт светится в темноте красноватым светом. Известие об этом произвело сенсацию среди алхимиков, и тяжелый шпат стал объектом алхимических и химических операций. Он получил ряд названий - солнечный камень (Lapis solaris), болонский камень (Lapis Bononiensis), болонский фосфор (Phosphorum Воloniensis) и др.

(9) inglesi - (итал.) англичане

(10) Би́рмингем (англ. Birmingham), город в Великобритании, в центральной Англии, в графстве Западный Мидлендс. Первое упоминание о поселении на месте Бирмингема относится к XI веку. С XIII века город получил известность своими ярмарками. К XVI веку Бирмингем становится центром изготовления металлических изделий.

Спасибо!