Морковка для ослика

Да нет, не мазохистка она Просто на данном этапе не может разобраться в ситуации. Для нее все неожиданно: и чувство, которое ее накрыло без причины и без предупреждения, и с которым она пытается справиться, и постоянные метания Максима, которым она не находит объяснения. И еще она слишком ответственно относится к понятиям обещаний и дружбы. Каждый раз, когда она пытается прийти к кардинальному решению, он останавливает ее, убеждая, что она ему необходима. Уже скоро она поймет, что все это неспроста. Ей придется убедиться в таких вещах, в которые она никогда не верила.

Надеюсь это хорошие вещи..
Макс ее все время обманывает и предает, не понимаю как с этим можно мириться

 » Мир перевернулся

Да уж, Кате не помешало бы быть более категоричной. Но у нее есть серьезная причина по максимуму прощать окружающих людей. А Максим, что ж, видимо, он очень подвержен влиянию тех, кто рядом с ним, и к сожалению, плохому поддается легче, чем хорошему, отсюда и все его перепады.
Вот еще кусочек:

Когда женщина хочет изменить что-то в своей жизни, она меняет прическу. Видно, я не совсем типичная женщина, поскольку я решила поменять работу. Это произошло неожиданно. Позвонил муж тетки по линии матери, попросил заехать, я согласилась, и – вуаля! Мне вдруг предложили работу в воинской части, с зарплатой вдвое большей, чем я имела. Говорят, что обилие записей в трудовой книжке не считается достоинством при устройстве на работу, но если мне предлагали более высокооплачиваемое место, я долго не раздумывала, потому что когда у тебя вся семья на плечах, не остается особого выбора, как поступить.
Я передала по акту весь свой кабинет до последней бумажки, подписала заявление об увольнении и готовилась выйти на новую работу. И тут позвонил Максим с просьбой срочно посмотреть, что за проблема с компьютером у него в кабинете. Я сказала, что могу это сделать только вечером, так как у меня еще есть дела. Вечером так вечером, согласился он и завез мне ключи.
В восемь муж подвез меня в их контору. Я предупредила вахтершу, чтобы не спускали собак, пока я на территории, и вошла в здание. Проблема оказалась пустяковая, и буквально через десять минут я вышла назад. И увидела лежащую у ворот овчарку. Прежде чем я успела как-то среагировать, псина метнулась ко мне, прокусила мне ногу и, поджав хвост, ринулась убегать. Я не почувствовала боли, только жар в ноге и злость. На вахтершу, которая спокойно стояла все это время рядом с воротами с выражением полной отрешенности на лице.
- Я просила Вас не спускать собак, пока я не выйду за пределы территории! – крикнула я ей.
Ноль эмоций
- Собака хотя бы привита от бешенства?
Она лениво раскрыла рот:
- Нет.
Ни одного движения навстречу мне, ни тени беспокойства за мое самочувствие.
В ворота ворвался мой муж. Оказывается, он услышал мой крик. Без лишних слов он подхватил меня на руки и потащил в машину. Он отвез меня в травмпункт, где мне промыли рану и остановили кровотечение, наложили повязку и укололи противостолбнячной сывороткой. Нога к этому времени уже горела и пульсировала. Врачи предлагали написать заявление, по которому можно будет привлечь хозяев собаки к ответственности, но я отказалась. Официально собака принадлежит конторе, хозяева конторы семья Максима, выходит, заявление будет против них. Хотя виновата тупая вахтерша. Мне сказали, что я должна привезти собаку на освидетельствование, и еще раз через десять дней, и если за это время животное погибнет от любой причины, то мне не избежать уколов от бешенства.
Утром я поехала к родителям Максима, чтобы договориться насчет освидетельствования собаки. На ногу было почти невозможно наступить. Мне повезло – не пришлось карабкаться на третий этаж, я встретила мать Максима во дворе, и объяснила ей ситуацию. В ответ эта женщина, всегда ранее милая и приветливая со мной, поджала губы и сказала, что это моя проблема, как доставить собаку для осмотра.
- Послушайте, - сказала я ей, - насколько я знаю, это далеко не первый случай, когда эта собака без причины нападает на людей. Когда-нибудь это станет серьезной проблемой. Вчера мне предлагали написать заявление. Я не стала, но кто-то другой может написать. Я не говорю о том, что у животного явно ненормальная психика, она агрессивна и труслива одновременно. Но хотя бы прививку от бешенства ей сделать могли? Ведь проблема не в деньгах, это стоит копейки.
- Нет, - ответила она мне холодно – проблема не в этом, а в том, что на территории не должно быть посторонних.
- Знаете что, - сказала я, еле сдерживая ярость, - я ведь не через забор к вам лезла, а пришла по просьбе Вашего сына починить компьютер, с ключом, который он мне дал, и предупредила на вахте, что я на территории.
- Мне это неинтересно – надменно ответили мне.
Теперь я понимаю, откуда у Максима такие перепады, подумала я. Он унаследовал от своей матери способность казаться милым и искренним, когда ему это выгодно, и становиться циничным ублюдком, когда цель достигнута. Яблочко от яблони. Я вспомнила, как его мать при встречах рассыпалась в благодарностях за то, что я хорошо влияю на ее сына. Катенька, как славно, что он тебя встретил! Ваша дружба так много для него значит! Он так многому от тебя научился! Теперь Катенька создала повод для беспокойства, и можно от нее отмахнуться, как от надоедливой мухи. На минуту я даже пожалела, что отказалась писать заявление в травмпункте.
Собака, к счастью, благополучно дожила до второго осмотра, и колоть меня от бешенства не стали. А вот рана заживала плохо. На перевязках врачи не давали мне на нее смотреть, и разрешили взглянуть только через две недели. Я увидела зияющее отверстие и кость в его глубине, и разразилась слезами. Я боялась, что рана никогда не заживет. Мне надоело лежать с подвешенной вверх ногой, которую дергало и пекло от боли, глотать и колоть антибиотики, ковылять на бесконечные перевязки. Наконец, врачи справились с инфекцией. «Всего лишь» за три месяца. Все эти три месяца я не могла нормально передвигаться. Больничный мне был не положен, так как я уволилась накануне. На новой работе меня не дождались, приняв другого человека. Я не осуждала их. Программист им нужен был срочно, они просто не могли так долго ждать. На лечение ушли все деньги, которые мне удалось отложить. Я осталась без денег и без работы. Ни Максим, ни кто-либо из его семьи не поинтересовался, что со мной. Я перестала для них существовать. Ибо стала бесполезной. Я не стала долго над этим думать. Мне нужно было решать более важную проблему: где найти работу.
По счастью, подруга принесла мне газету с объявлением, что требуется преподаватель на частные компьютерные курсы. Подумай, сказала она, оплата наличкой. Опыт преподавания у меня был достаточно большой, я сходила на собеседование и получила эту работу. Муторно было день ото дня повторять одно и то же, я скучала по возможности писать что-то полезное, но правда была в том, что там действительно платили наличными каждый день, если в этот день была оплата от клиентов. А клиенты пошли. В скором времени у меня были полностью забиты места во всех шести группах по два часа занятий, двенадцатичасовой рабочий день без обеденного перерыва. Обедала я на бегу, закидывая в рот какие-нибудь пирожки, купленные для меня менеджером, перемещаясь от компьютера к компьютеру, от клиента к клиенту. Двенадцать рабочих мест, шесть групп, семьдесят два человека в месяц. Мне платили тридцать процентов от стоимости обучения, выходило более чем достаточно. Раньше я строго следила за тем, чтобы стаж в трудовой книжке не прерывался ни на день. Теперь книжка пылилась дома, у меня не было возможности заболеть, потому что некем было подменить, мне не положен был отпуск, моя работа напоминала бесконечную гонку, но у меня было самое главное – своевременная и высокая оплата. За это я готова была мириться со всем. Кратковременный страх, который я испытала, оставшись без своей налаженной жизни, на мели и с разбитыми планами на будущее, заставил меня хвататься зубами за любую возможность удержаться на плаву, и я была рада, что эта возможность подвернулась достаточно быстро.

Максим возник у меня на пороге как ни в чем ни бывало. Извинился за долгое отсутствие, спросил как дела, сделал страшные глаза по поводу собачьего укуса: «я не знал», пообещал лично задавить эту собаку и пригласил на новоселье. Я знала, что его родители, желая продать свою бывшую квартиру, у которой были какие-то заморочки с документами, заблаговременно купили сыну квартиру в центре, и наняли рабочих, чтобы сделать ремонт. Теперь ремонт был закончен, и новоиспеченный владелец гордо приглашал осмотреть его жилье. Я некстати вспомнила, как Максим утверждал, что очень ждет возможности переехать в новую квартиру, чтобы наконец-то избавиться от своей последней сожительницы, пользуясь тем предлогом, что старая квартира продается, а наличие новой, по его словам, он от нее скрывал. А еще он обещал, что я буду первой, кто увидит его новое жилье, когда оно будет готово. Тем большим сюрпризом было то, что в новой квартире я обнаружила Марину, которая радостно объявила мне, что она здесь на правах невесты Максима. Впрочем, ее радостное настроение долго не продлилось. К накрытому столу Максим пригласил еще одну участницу торжества – соседку из квартиры напротив, Викторию, как мне ее представили. Весь вечер он с ней любезничал, всячески демонстрируя их близкие отношения, да и она не стеснялась делать прозрачные намеки. Час от часу Марина становилась все угрюмее, а Максим – язвительнее по отношению к ней. После его очередной неприязненной реплики Марина попыталась возразить, на что он предложил ей убираться, если ее что-то не устраивает. Она ударилась в слезы, а Максим преспокойно подцепил Викторию под ручку и пошел ее провожать. Для нескольких метров на лестничной площадке провожались они что-то уж очень долго. На мою долю осталось выслушивать горестные рыдания его «невесты» и жалобы на Максима. Я не выношу чужих слез. Не подумайте, что они меня злят, наоборот, если я вижу плачущего человека, я инстинктивно бросаюсь его утешать. А Марина, судя по всему, нуждалась в утешении. Оказывается, не так уж были прочны ее позиции, как она пыталась меня с самого начала убедить. Такой, заплаканной и несчастной, она, на мой взгляд, смотрелась куда симпатичнее, чем напористой и хамовитой. Пожалуй, мне ее даже стало по-женски жалко. Выслушав между всхлипами «он меня не любит» старую как мир историю о постоянных изменах, придирках и неблагодарности мужчины, я временно заразилась болезнью под названием «женская солидарность», поэтому, когда Максим вернулся, его ждал соответствующий прием.
Он попытался было взять снова небрежно-равнодушно-презрительный тон, а она снова залилась слезами, как тут я на него налетела. Я высказала ему все, что думаю по поводу его поведения, воспитания, умственных способностей и сексуальной неразборчивости. И он мне возразил, что крайне разборчив в выборе партнерши. Ох, зря он это сказал.
- Неужели? – взорвалась я – оказывается, ты берешь к себе в постель только избранных? Женщина должна быть крайне особенной, чтобы ты почтил ее своим вниманием? Вот эта тупая хихикающая сучка, которую ты, видимо, только что оттрахал в соседней квартире – она избранная! Особенная! А мы, сидящие тут – мы недостойные, мы пыль под ногами! Ах, извините, Ваше Величество! Куда уж нам со свиным рылом!
Я поймала его взгляд и на секунду подумала, что сейчас он меня убьет. Но вместо этого он схватил чайную чашку со стола и грохнул ее об пол, а потом пулей вылетел в коридор. Мы снова остались вдвоем за столом. Марина уже не рыдала.
- Я не думала, что ты станешь меня защищать – сказала она.
- Это просто моя дурная привычка вмешиваться в чужие дела, только и всего. Если мне кажется, что кого-то несправедливо обижают, я не могу удержаться, чтобы не влезть. Сегодня, на мой взгляд, с тобой поступили несправедливо, поэтому сегодня я на твоей стороне.
- Что-то тихо. – сказала она. – Дверь не хлопала, он не уходил. Где же он?
- Я посмотрю.
Я вышла в коридор и наткнулась на Максима. Он сидел на полу в полутьме, прижавшись спиной к стене и опустив голову. Я наклонилась к нему и отчетливо услышала сдавленный всхлип. Я попыталась заглянуть ему в лицо, но он поспешно отвернулся. Но и при скудном свете я успела заметить слезы, текущие из его глаз. Я говорила, что не переношу, когда кто-нибудь плачет. А вид плачущего мужчины совсем сбивает меня с ног. Это невозможное зрелище – плачущий мужчина. Это неправильно. Мужчина должен быть сильным и отважным. И когда мужчина плачет, значит, мир перевернулся с ног на голову. Во всяком случае, так считаю я.
Я притянула его к себе, прижимая, как обиженного ребенка. Я сказала, как сожалею, что невольно обидела его. Что вырвавшиеся у меня резкие слова вылетели под влиянием эмоций, но на самом деле я совсем не хотела причинить ему боль. Что я никогда больше не обижу его сознательно. Что я скорее причиню боль себе, чем ему. Что я люблю его.
- Прости меня, малыш – повторяла я вновь и вновь, гладя его непослушные кудри и целуя его в висок.
Видно, мир действительно перевернулся с ног на голову. Потому что я никогда. С самого детства. Ни при каких обстоятельствах. Ни перед кем. Не извинялась. Если не считать употребления ничего не значащих вежливых оборотов «ах, простите», «я сожалею», «прошу меня извинить». Ну вы понимаете, когда легко говоришь "извините", вовсе не имея этого в виду. Я впервые искренне просила прощения потому, что стыд за свой поступок жег меня изнутри, а боль, которую я ощущала, и которая, я знала, была не моей, заставляла шептать слова, которые я предпочла бы оставить непроизнесенными.

 » Шутки кончились

Ну все, шутки для Кати кончились.

Время шло. Я не понимала, что связывает Максима с этой женщиной. Не понимала потому, что в наших разговорах, которые стали теперь более редкими, но все же происходили, он постоянно повторял, что тяготится этой связью и стыдится ее. Тем не менее, связь эта продолжалась, и, нравилось мне это, или нет, но я пыталась уважать выбор, который он сделал. Не скажу, что нам с Мариной удалось наладить отношения, но агрессивных выпадов с ее стороны в отношении меня больше не было, и это усыпило мою настороженность по отношению к ней. Но с каждой обмолвкой Максима, с каждой фразой, высказанной его подругой, с каждой случайно подмеченной мелочью их быта внутри меня росла неприязнь. Так, я узнала, что Марина, пользуясь прежними знакомствами в аптечной сети, периодически пичкает Максима то феназепамом, то возбуждающими таблетками. Мне стало понятно, почему в последнее время его былая агрессивность сменилась вялым безразличием. Я узнала, что у Марины есть ребенок, сын, которого она с легкостью сплавила сестре на воспитание, не вспоминая о нем неделями, с того же дня, как она вселилась к Максиму. Мысль о том, что она с легкостью отказалась от ребенка ради того, чтобы подцепить на крючок парня из обеспеченной семьи, не вызвала у меня приятных эмоций. Я уже не удивилась, когда узнала, что они частенько принимают вместе наркотики, чтобы, по словам Марины, обострить сексуальные ощущения. А узнала я об этом, кстати, после того, как Марина предложила мне с места в карьер принять на грудь, накуриться анаши и после этого заняться групповым сексом втроем, или хотя бы вчетвером, если я не хочу обделять вниманием своего мужа. Когда я поспешно отказалась, она снисходительно посмеялась надо мной, как над неопытной стеснительной девчонкой, и заявила, что я ханжа, секс под наркотиком – это круто, групповуха возбуждает, что они записывают на видео свои разнузданные игры, и, если Максим когда-нибудь соберется дать ей от ворот поворот, она с радостью подсунет это видео его будущей жене или подруге. В следующий раз она предложила мне тайком от наших мужчин сбежать в какой-нибудь бар, снять пару мужиков и оттянуться на полную катушку. Я думала, что больше меня ничего уже не удивит, но я ошибалась. Ее очередное предложение было в том, чтобы мы с ней стали любовницами. Еще со студенческих лет, проведенных в московской общаге, когда мне пришлось какое-то время жить в одной комнате с лесбийской парой, засовывая голову под подушку по ночам, чтобы не слышать их стонов и вздохов, у меня возникло стойкое отвращение к подобным отношениям. Поэтому я даже не могла сдержать брезгливой гримасы на своем лице, когда я дипломатично сказала, что польщена, но полностью гетеросексуальна. Как ни странно, но, увидев мою реакцию, она все еще настойчиво пыталась меня уговорить: «Давай хотя бы попробуем, нам вместе будет хорошо, вот увидишь, я так мечтаю об этом, мне даже все время снится это во сне». Мне пришлось резко ответить, что я не желаю более слышать даже намеков на эту тему.
Что же касается отношений Марины с самим Максимом, она говорила о них много, охотно и в самых интимных подробностях. С каждым, кто готов был ее выслушать. Не говоря уже о продавщицах центрального универмага, где располагался аптечный киоск, где она работала до того, как познакомилась с Максимом и с поспешностью свалила заботы по своему содержанию на него. По ее словам, она каждое утро ходила в универмаг, чтобы вывалить любопытным девицам очередную порцию «мыльного сериала».
Меня поражало, с каким пренебрежением и цинизмом Марина отзывается о Максиме, высмеивая и унижая его и как личность, и как мужчину. Она оставила попытки выглядеть слабой женщиной, страдающей по любимому. После того вечера, когда я невольно за нее вступилась, она сказала мне:
- Я была неправа, когда пыталась на тебя нападать. Так тебя с места не сдвинешь. Но теперь я поняла, что ты такое. Силой тебя не взять, зато добром из тебя веревки можно вить.
И теперь она пыталась сделать из меня если не подругу, то своего рода сообщницу. Смеясь, она поверяла мне, как жалко выглядит Максим на фоне ее бывших любовников, как легко его одурачить притворным восхищением и байками по пять-шесть оргазмов, которые она будто бы испытывает с ним за один акт, тогда как он просто «жалкий щенок, который научился вылизывать бабу между ног и горд собою, а на деле и этого толком не умеет». Делилась со мной планами, из которых следовало, что, хотя Максим и не так обеспечен материально, как бы ей хотелось, но на безрыбье и рак рыба, и ей удается вытянуть из него достаточно денег, чтобы не заботиться о хлебе насущном, а в перспективе она рано или поздно заставит его одеть ей обручальное кольцо, и уж тогда-то его богатым родственничкам придется раскошелиться по полной.
- Послушай, - сказала я ей как-то – ты не боишься, что как друг Максима, я передам ему все гадости, которые ты про него говоришь?
- Ты? – расхохоталась она – ты у нас слишком порядочная для этого. К тому же мы с тобой два сапога пара. Не строй из себя скромницу, ведь ты тоже после развода подцепила неженатого парня и женила его на себе, разве не так?
Своего нынешнего мужа я два года уговаривала найти хорошую девушку и забыть обо мне, а на нашей свадьбе настоял не только он, но и его родители. Но что толку было объяснять? Она видела во мне «свою», такую же расчетливую хищницу, идущую по чужим головам и считающую, что в борьбе за личные интересы все средства хороши.
- К тому же запомни – угрожающе сказала она мне – если ты ему и расскажешь, он не поверит. Ни тебе, ни кому-либо еще. Поверит он только тому, что скажу я. Так что не рискуй
Я была настолько глупа, что рискнула. При очередной встрече я передала Максиму откровения его сожительницы, опустив наиболее отвратительные подробности. Он выслушал молча.
На следующий же день ко мне явилась Марина.
- Ну что? – самодовольно заявила она. – Я тебя предупреждала? Чего ты добивалась? Все, на что его хватило, это жалобно пробормотать «Мариночка, ну зачем ты рассказываешь посторонним о нашей личной жизни». Тебе-то вообще какое дело, чего ты лезешь в наши отношения?
- Максим мой друг. – ответила я – И мне не нравится то, что с ним происходит.
- А мне нравится, что в его жизни есть ты? Да меня просто бесит, когда он, бывает, придет с работы злой, как черт, орет на меня, швыряет мебель, а потом наберет твой номер, «Катя, привет», поговорит с тобой и после этого становится спокойным и ласковым как котенок. Он должен принадлежать мне одной, и делиться всем должен только со мной, а не с посторонней женщиной.
- Ты думаешь, что вы с ним друзья? – продолжала она. – Я тебе сейчас расскажу, какой он тебе друг. В тот же самый вечер, когда я тебя первый раз увидела, когда мы подвезли тебя до дому, он мне рассказал, что ты его преследуешь, домогаешься его, что ты просто грязная шлюха, которая направо и налево гуляет от своего мужа, и ты вынуждаешь его работать вместе с тобой в надежде получить от него сексуальные услуги в благодарность. Ему пока что удается держать тебя на расстоянии, но как бы он ни пытался, он не может от тебя избавиться. Ты никак не можешь понять, что ты ему противна, и если бы он оказался с тобой в одной постели, его бы стошнило. Он просил, чтобы я ни в коем случае тебе не доверяла, потому что ты очень умная, хитрая и расчетливая интриганка. Поэтому я к тебе так и относилась. А когда узнала тебя поближе, поняла, что ты совсем не такая.
Для достоверности она мне еще передала содержание нескольких наших с Максимом разговоров, факты из моей биографии, которыми я с ним поделилась. Но это было лишнее. Почему-то я и так сразу поверила, что каждое слово, произнесенное ею от лица Максима, шло от него. Из задумчивости меня вывел ее вопрос:
- Скажи мне честно, у вас с ним были близкие отношения?
- Честно? Да, мы пробовали несколько раз, но из этого ничего хорошего не вышло. И уж можешь мне поверить, что инициатива исходила от него, а не от меня.
- Я так и думала. – сказала она, помолчав. – Откровенность за откровенность, ты можешь мне сказать, что он говорил про меня?
- Да ничего особенного.
- А все-таки?
- Говорил, что относится к тебе как домработнице, что тебе некуда идти, и только поэтому он держит тебя у себя. И что ноги твоей не будет в его новой квартире. Ну и, разумеется, ты тоже шлюха. Довольна?
Почему-то мои слова сильно ее задели.
- Домработница? – повторила она, раздувая ноздри.
- А что тебя так обидело? Я, как оказалось, гнусная интриганка, которая его нагло домогается.
- За все время, что мы вместе – уныло сказала она – он ни разу не говорил мне, что любит. Он просто со мной трахался, и все.
- За то время, что мы с ним знакомы – ответила я – он говорил мне, что любит, раз десять. Только эти слова для него ничего не означают, это было совершенно ясно, так что я даже не придавала им значения.
- Мне кажется – сказала она медленно - что он просто пытается тебе мстить за то, что он не понравился тебе в постели.
Из ее уст это прозвучало почти как комплимент.
- И что ты теперь собираешься делать? – спросила она угрюмо.
- Ничего.
- Ничего? После всего, что я тебе рассказала?
- Разве ты еще не поняла? Максим сам настойчиво добивался того, чтобы быть моим другом, на совместной работе тоже настоял он. Я не звала его в свою жизнь. И дальше тоже ничего предпринимать не собираюсь.
- А я сегодня же от него уйду! – сказала она. – Только ты, пожалуйста, ничего не говори ему о нашем разговоре. Прямо сейчас пойду и соберу свои вещи. Пусть он остается один, я видеть его больше не могу. А с тобой мне хотелось бы остаться подругами и видеться дальше.
Я покачала головой.
- Между нами дружбы не получится. Я общалась с тобой только потому, что этого хотел Максим.
- Что ж, жаль. Но, прошу, не говори ему ничего. Для меня это очень важно.
- Я не собираюсь ни звонить Максиму, ни видеться с ним по собственной инициативе. Но если я его встречу, я не могу сказать заранее, как я поступлю.
- Дай мне хотя бы два дня.
Интересно, почему именно два дня? Впрочем, меня это не касается.
- Хорошо, два дня у тебя есть.
- Спасибо. Ты совершенно не такая, как рассказывает Максим. Ничего общего.
- Это ты уже говорила.
- Ну, я пойду? Я в таком шоке, мне надо прийти в себя.
Я закрыла за ней дверь и долго прокручивала в голове наш с ней разговор. Когда она передавала мне грязные оскорбления, у нее горели глаза, она наслаждалась процессом, желая меня побольнее унизить. Нет сомнения, что всю грязь, которую она на меня вылила, она действительно слышала от Максима. Но, выходит, не особенно ему поверила. Иначе не стала бы допытываться, было ли у нас с ним что-нибудь посерьезнее дружеских отношений. А когда узнала, что это так, заметно приуныла. Она пришла расправиться с соперницей, это факт. Но я ее слегка сбила с толку и заставила изменить планы. И все-таки что-то не нравится мне в ее поведении, интуиция подсказывает, что где-то она сфальшивила, но, огорошенная тем, что узнала, я не смогла уловить этот момент. Время покажет, что за козырь остался у нее в рукаве. Я сказала ей чистую правду: я ничего не собираюсь предпринимать сама.

у меня все больше и больше возникает желание прибить Макса
Мне кажется, он вообще не совсем нормальный.
Очень жду продолжение

Нормальный он вполне, к сожалению а то хоть объяснить можно было бы его выверты. Травой обкуренный, колесами напичканый, под влиянием оч-чень неприятной личности, но мозги ж должны были остаться все же Сама бы его за все "хорошее", но все не так просто.

 » Что происходит?

Оказывается, Максим уезжал в командировку, вот и разгадка запрошенной у меня отсрочки, его дама попросту спешила увидеться с ним первой. Но все по порядку. Я заканчивала с последним занятием, когда он появился на пороге. Дождался конца лекции. Спросил:
- Что-то случилось, Катя?
- С чего ты так решил?
- Ты так странно на меня смотришь… тебя подвезти?
В машине я спросила его очень спокойно:
- Мы ведь с тобой неплохо сработались?
- Да.
- Тебе нравилась наша совместная работа?
- Конечно.
- Идея о том, чтобы работать вместе, была твоя?
- Моя.
- Если еще раз, - продолжила я тем же спокойным и медленным тоном – я услышу от кого бы то ни было, что я заставляю тебя работать со мной в надежде получить от тебя сексуальные услуги, то сначала дам в морду тому, кто посмеет мне это сказать, а потом тебе.
Он даже глазом не моргнул.
- А мне-то за что?
- А за то, что вся эта грязь идет непосредственно от тебя.
Он начал вяло возмущаться.
- Не знаю, кого ты слушаешь и кто наговорил тебе такую чушь, но не понимаю, почему ты позволяешь с собой так поступать. Ты должна была плюнуть в лицо тому, кто тебе это сказал. Я никогда ничего подобного не говорил.
- Мне все это выложила твоя Марина. Я ни о чем ее не спрашивала. Она всего лишь говорила. Я всего лишь выслушала.
Его тон стал обвиняющим.
- Все это женские интриги и ревность. А ты веришь всему, что про меня говорят. Вместо того, чтобы спросить у меня прямо. Терпеть не могу все эти сплетни и дрязги.
- Хорошо, я буду говорить с тобой прямо. Можешь кричать на каждом перекрестке о том, что ты со мной переспал. Можешь расписывать подробности. Можешь прибавить от себя любые свои фантазии. И я тебе слова в ответ не скажу. Потому что знаю, что в этом будет хоть доля правды. Но рассказывать сказки, что я за тобой гоняюсь, а ты не знаешь, как от меня отделаться – это перебор! Я тебя хоть пальцем трогала без твоего желания и согласия? Отвечай!
- Нет. – выдавил он.
- И после того, как ты решил, что тебе нужно затащить меня в постель, а я тебе это всего лишь позволила, я теперь годами должна расплачиваться за твою, как ты ее назвал, ошибку? И выслушивать от твоих баб, что тебя от меня тошнит? А если я в ответ расскажу им свою версию событий?
- Я ничего такого не говорил – защищался он.
- Да я даже не сомневаюсь в том, что все это идет именно от тебя. И даже спрашивать не буду, зачем тебе это было надо. Я просто предупреждаю, что еще раз услышу подобное – за себя не ручаюсь. Ты меня понял?
Он кивнул.
Думаете, его пассия собрала чемоданы и гордо удалилась? Видно, у нее был тонкий расчет: вывалить мне всю грязь в надежде на то, что я в обиде разорву отношения с Максимом, тут же нажаловаться ему на меня, и, наконец-то, убрать меня с дороги. Чего она не ожидала, это того, что Максим споет одну и ту же песню нам обеим по отдельности: «Я тут ни при чем» и малодушно попытается все оставить как есть. Почему я не вспылила и не поставила жирную точку в наших отношениях? Не хотела играть по ее нотам. Через пару дней мы с ней сели за один стол, лопаясь от яда, как две кобры и показали друг другу зубы.
- Максим просил меня зайти.
- Извини, что я не сразу открыла дверь. Максим спит. Он спит голым, и я его прикрывала, чтобы тебя не смутить.
- Зря старалась. Не могу припомнить в его теле ничего, чего бы я не видела. Что-то я не вижу, чтобы ты спешила сбежать отсюда, прихватив вещи.
- Мы поговорили, и он уверил меня, что он не говорил ничего подобного обо мне.
- Какой сюрприз! Представь, я услышала от него те же слова.
- Но ты же веришь, что я сказала тебе правду?
- Так же как и ты знаешь, что я не соврала.
- Ну и к чему же мы пришли?
- Трудно догадаться? Чего тебе неймется? Оставь меня в покое, и я не трону тебя.
Она вдруг спросила:
- Максим говорил, что ты можешь предсказать, что будет.
- Иногда случается.
- Что нас с ним ждет в ближайшее время?
- Не знаю.
- А все-таки?
- Ничего.
- В каком смысле?
- В том, что я не вижу ни хорошего, ни плохого.
- Я ходила к одной бабке. И она сказала, что я никогда не получу того, что заслуживаю.
Точно, - подумала я, - иначе все твое притворство и подлость тебе давно бы отлились. Но в нашем мире не приходится рассчитывать на скорую справедливость.
Она налила мне чай из заварочного чайника, стоявшего на столе.
- Пей.
У чая был странный запах.
- Что в нем?
- Просто травы. Мать Максима дала эту смесь. Ладно тебе, мы же пьем, и ничего.
Она демонстративно отхлебнула из своей чашки. Я выпила эту жидкость. И почти сразу почувствовала себя плохо. Я ушла, и меня вырвало прямо у их подъезда. Травы… такую гремучую смесь может пить без вреда для здоровья только такая змея, как Марина Брыль. Есть хороший совет: не есть и не пить в доме своего врага. А в доме друга, где живет враг? А на этот случай есть еще одна умная поговорка: друг моего врага – мой враг. Получается, что Максим потихоньку становится мне врагом. Поскольку Брыль не успокоится, пока мы не станем врагами. Плохо. А нужен ли мне Максим? Вот такой Максим, каким он стал сейчас: с блуждающим стеклянным взглядом, с безвольным характером, марионетка в руках циничной суки? То, что с ним неладно, видно невооруженным взглядом. Так что же, мне просто бросить его и позволить сделать из него зомбированную куклу? Я припомнила все мелочи, которые меня удивляли в поведении Максима в последнее время. Она его целенаправленно травит: сначала уколы, потом таблетки, какие-то непонятные БАДы… кто его знает, что на деле в этих баночках, из которых она предлагает ему якобы витамины? Чего можно ожидать от человека, который в качестве «легкого успокаивающего» заставляет глотать феназепам? Максим не ангел во плоти, многое в его характере меня шокирует, но похоже, что он попал в беду.
Со следующего дня мне некогда было думать на эту тему. Поскольку мне резко стало плохо на работе. Так плохо, что меня пришлось под руки вести домой. У меня поднялась температура до сорока градусов. В моем теле не осталось ни одной клетки, которая бы не болела. Каждое движение причиняло такую боль, что я не могла удержаться от крика. И этот ад продолжался много дней. Врачи взяли у меня все анализы, на которые хватило их фантазии. Результаты, по их словам, были «хоть на выставку». Согласно результатов врачебного обследования я должна была быть здоровой, как молодая лошадь. А я была не в состоянии встать с постели, и чувствовала, как в горячке плавится мозг и болью выкручивает все мышцы. И когда в один из вечеров пришел мой брат Сергей, я на полном серьезе готова была просить его не оставить моих детей после того, как меня не станет. Я не успела его попросить. Он сказал:
- Мы решили, что должны продать твою квартиру.
- Что?!
- Мы продаем твою квартиру, чтобы я мог выкупить себе соседнюю на площадке. Я подсчитал, что мне еще на машину останется. Если будешь вести себя разумно, получишь какую-нибудь халупу на окраине. А будешь вставлять палки в колеса – останешься ни с чем.
- Сергей – спросила я дрожащим голосом, - ты о чем говоришь? Когда умерла мать, я нитки не вынесла из квартиры, все оставила тебе, а теперь ты хочешь отобрать у меня квартиру, где живу я?
- Здесь ответственный квартиросъемщик бабушка – был ответ – и мы с ней так решили.
- Ты соображаешь, что ты несешь? Мы же с тобой родные брат и сестра!
Сергей ухмыльнулся.
- Никогда мы родными не были. И никогда не будем.
И я с ужасом увидела его стеклянные пустые глаза. Я повернулась к бабушке.
- Бабуля, о чем он говорит?
Она посмотрела на меня такими же пустыми глазами.
- Так будет лучше, Катенька – сказала она деревянным голосом. – Так всем будет лучше.
- Ты, иуда! – заорала я – Я думала, что ты пришел меня навестить! Я загибаюсь уже который день! А ты пришел отбирать у меня квартиру? Слабо было подождать со своими планами, пока я встану на ноги?
- Хорошо, - спокойно ответил брат – я дам тебе два дня. А потом – не захочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Я будто попала в кошмарный сон наяву. Но раздумывать было некогда. Я встала, пошатываясь, на одной только злости, на волчьем энтузиазме. С помощью Витьки я добралась до своего отца, и рассказала ему о безумном проекте Сергея. Заручившись его поддержкой, я вернулась домой. Уговорами и угрозами немедленно прыгнуть с пятого этажа я заставила бабушку показать мне с рук все документы на квартиру. С утра я проконсультировалась с адвокатом. Я никогда раньше не задумывалась над тем, как была оформлена наша собственность. Выяснился один успокаивающий момент: по закону три четверти квартиры принадлежали мне и моим детям, и как заверил адвокат, без моего согласия квартиру нельзя продать. Или обменять. Или сдать. Или подарить. Уф!
Вернувшись от адвоката, я застала дома шумное сборище всех дальних родственников. Их собрал Сергей. Да я с тех времен, когда был жив дед, не помню, чтобы все Кольцовы собирались на семейный совет. Помнится, последний раз такой переполох был устроен тогда, когда мой двоюродный дядька собирался бросить девушку, родившую от него ребенка, когда ее родители выгнали ее из дому. И ведь женили! А теперь они пытаются объяснить мне, что мой брат заслуживает лучшей доли в жизни. А я, как старшая сестра, должна ему уступить.
С момента моего рождения родственники никогда не видели такую Катю. Катю озлобленную. Катю разъяренную. Катю, которая подробно объяснила, в каком месте она хочет видеть требования Сергея и советы по этому поводу. И тут приехал отец, тоже после консультации с адвокатом. И спокойно рассказал, что Сергей прав на квартиру по закону не имеет никаких. А вот я до сих пор имею. На его квартиру. Поскольку официального отказа я не писала. И что если дойдет дело до серьезной драки, останется он не с прибылью, а в убытке. Родственники поворчали и разошлись. Отец ушел с Сергеем, пообещав вправить ему на место мозги. А я обняла бабушку и сказала:
- Я живу вместе с тобой официально с двенадцати лет. До этого времени воспитывали меня тоже вы с дедом. Не как внучку, а как дочь. И что бы ни случилось, ты будешь жить со мной. Неважно где. Но я буду рядом с тобой, потому что ты мне заменила мать.
И увидела, как ее глаза потихоньку приобрели осмысленное выражение. Она неуверенно сказала:
- Прости меня, Катенька. Не могу объяснить, что случилось. Будто затмение какое-то, пелена перед глазами.
С Сергеем мы не разговаривали пару недель. А когда отец все же заставил нас встретиться, я припомнила ему фразу: мы не родные. Он буркнул, что ничего даже отдаленно похожего не говорил. Мистика какая-то. Но во всяком случае, после этой странной истории я выздоровела. Вышла на работу. И в этот же вечер приехал Максим. Дождался, пока из класса выйдет последний ученик, и начал орать, мат на мате. Между ругательствами я еле разобрала, что я, приходя к нему домой последний раз, наговорила его женщине всяких невероятных гадостей о нем и его семье, в чем она ему, рыдая, призналась, и вот он пришел вывести меня, тварь двуличную, на чистую воду. Он держал в руке небольшой черный аппарат и все время обличающее тыкал этой рукой мне в лицо.
- Все вот тут, на этом диктофоне! Хочешь послушать?
- А валяй! – злобно ответила я – Ты ж эту запись уже прослушал? Я тоже с удовольствием послушаю. Ну, что же ты не включаешь? Хочешь, я тебе отвечу? Потому что меня на блеф не взять, как все время берут тебя! Потому что нет никакой записи, как и не было никакого разговора! А тебя снова провели как лоха!
- Да, записи никакой нет! – запальчиво ответил он. – Но следующий раз я приду с доказательствами!
И вот тут у меня сдали нервы.
- Убирайся к черту! – завопила я. – Забудь мой адрес и номер телефона! Не хочу тебя никогда больше видеть! Убирайся из моей жизни! Навсегда!
Он больше не выглядел агрессивным. Он стоял, обиженно приоткрыв рот, как растерявшийся ребенок.
- Вот видишь, – сказал он тихо – Я всегда знал, что когда-нибудь ты меня пошлешь.
И ушел.

Очень интересно!!!!!!!!!
А проблемы с квартирой, не дело ли рук Марины? Ее и Максима прибить мало

 » Сверхъестественное рядом

Коша, прямых доказательств нет, но очень похоже, что все свалившиеся на Катю проблемы - происки Марины.

Никогда не ходила по гадалкам. Просто интереса не было. Бывало, что в компании девчонок после кофепития и мне смотрели чашку, но толком ничего не говорили. Работа, семья, обычная рутина. Ничего захватывающего, ничего интересного. Одна из гадающих так прямо мне и заявила, что я настолько хорошо закрыта, как устрица панцирем, что сказать обо мне что-то определенное не представляется возможным. И когда подруга потянула меня к гадалке-экстрасенсу, телефон которой выдали ей по знакомству с закатыванием глаз и экзальтированными рекомендациями, я долго упиралась. Но подружка очень уж просила, идти одной ей было страшновато и неуютно, и я согласилась.
Прием гадалка вела в обычной трехкомнатной квартире на окраине города. Забираться пришлось на последний, пятый этаж. Дверь была приоткрыта, но мы вежливо постучали. К нам вышла девочка-подросток, пригласила внутрь, велела присесть на поставленные в коридоре раскладные деревянные стулья и подождать. Ждать пришлось долго, я успела заскучать и едва ли не заснуть, когда наконец, приоткрылась дверь комнаты, из нее выскользнула женщина средних лет, а мелодичный женский голос из комнаты произнес «войдите». И конечно, подруга уступила мне очередь, а как же иначе, я вроде как на разведку, а она уж потом.
Гадалку звали Таня. Лет ей было около сорока. Приятная полнота, небольшой рост. Большие темные глаза, располагающие черты лица, черные длинные волосы. Я кожей почувствовала ее доброжелательность и внутренне расслабилась. Честно говоря, я ожидала туманного рассказа ни о чем, который с легкостью можно подвести под судьбу любой отдельно взятой женщины. Гадалка попросила меня сесть прямо, руки-ноги не скрещивать, все мысли отпустить. И пару минут внимательно на меня смотрела. А потом заговорила:
- Крещеная ты, но креста не носишь. Замужем, сын и дочь, сын старший. С работой проблем не имеешь, денег много у тебя не бывает, а сколько тебе по жизни нужно, с неба не падает, но зарабатываешь с легкостью. По женской части справа проблему нашли, скорее всего кисту, оперировать предлагали. А операции не надо. И потому что денег на нее у тебя сейчас нет, и потому что хирургам нашим не доверяешь, а прежде всего потому, что в течение трех следующих месяцев сама она уйдет. Брак твой небесами одобрен, хорошим считаешь мужа, плохим ли, а будете жить вместе. Много рядом с тобой по жизни разных людей, и мужчин-друзей много, а один молодой важное место занимает, много боли тебе причиняет, но чувства добрые к тебе имеет. Женщина есть рядом с ним, средних лет, широкое лицо, глаза навыкате, волосы длинные, ворожит на него, сильно ворожит, и сама, и к бабкам ходит. Приворот делала на него, на месячную кровь, на еду-питье, нитки-иголки, нижнее белье. Парень свое разумение потерял, еще немного, и здоровье потеряет. На тебя она зла, на семью его зла, мешаете вы все ей, планам ее. Порчу наводила она и на семью его, и на тебя, разную, и на смерть порчу наводила. Только защита у тебя больно уж хорошая, не вышло у нее. Спрашивай теперь, что спросить хочешь.
Чушь – сказала я себе. Так не бывает. А может, и бывает, может и видит она чего, а когда клиент психологически готов, начинаются сказки про порчу и про необходимость ее снять.
- Да у меня особых вопросов нет – ответила я – просто с подружкой за компанию пришла ближайшее будущее узнать.
Гадалка на мгновение застыла.
- Вижу «скорую» у дома. Кого-то из твоей семьи, близкого тебе, в больницу повезут. Сердце. Много страха будет. Но бояться не надо. Все хорошо закончится.
Ничего себе предсказание.
- В семье твоей кто-то Силу имел – вдруг сказала гадалка – Ты за собой давно, много лет странные вещи замечаешь. Думаешь, так наследственная Сила себя проявляет, а Сила твоя собственная, от рождения тебе дана. На ход событий влиять можешь. Лечить можешь. Людей убивать можешь. Прощать тебе людей надо.
Чем дальше, тем страшнее. Ну, допустим, по рассказам теток, прабабка моя была ведьмой. Натуральной, деревенской. Собственно, мало что рассказывали. Ведьмой была, до старости ни морщин, ни седых волос не имела, день смерти своей заранее знала. Больше ничего и не знаю о ней.
- Я вроде людей и так прощать стараюсь – буркнула я.
- Плохо стараешься – вздохнула гадалка – Ты прощаешь, душа твоя не прощает. Больше прощать надо.
Да уж, сходила погадать, называется. Пока я дожидалась окончания сеанса подруги на том же деревянном стуле в прихожей, я размышляла.
Допустим, что гадалка действительно экстрасенс и может читать мысли. В это мне поверить гораздо легче, чем в то, что она считывает информацию, скажем, из космоса. Тогда ясно, что она почти безошибочно называет клиентам факты из их биографии. А потом легче легкого напустить туману, завести разговор о порче, о будущих неприятностях, и клиент прибежит еще раз. И еще. И еще. Но впечатление производит. Как она здорово и про крест, и про недоверие к хирургам, и состав семьи определила. Но обозвать меня наследственной ведьмой – это уже перебор. Интересно, это новая форма работы с клиентами – объявлять каждого носителем Силы?
С подругой мы распрощались на автобусной остановке. Она, кажется, гаданием осталась довольна. Держу пари, ей не нагадали карету скорой помощи у дома. А мне сплошные гадости за мои же деньги.
От гадалки я поехала не к себе, а к брату, занести ему книгу, которую он просил. На лестнице я встретила соседку Лену, с сыном на руках. Когда-то мы вместе с ней играли в классики и резинки во дворе, пока я окончательно не переселилась к бабушке. Ребенок у нее на руках изворачивался и кричал, личико покраснело от натуги.
- Катя! Как хорошо, что я тебя встретила! Зайди на секундочку, помоги мне с малышом.
Мы вошли в ее квартиру и она бережно передала мне мальчишку.
- Подержи его пару минут, пожалуйста! Я хоть переоденусь и руки вымою, у меня голова кругом идет.
- Ни есть не может ребенок, ни пить, температура держится, рвет даже от воды. Муж в аптеку поехал за лекарством, не вернулся еще, врачи ничего толком не говорят, я уже извелась вся… - донесся из ванной ее расстроенный голос.
Я тихонечко гладила малыша по голове. Он успокоился, и доверчиво прижался к моему плечу. Вроде бы высокой температуры нет. Да и вообще все нормально будет. Почему-то я в этом полностью уверена. Я передала ребенка подошедшей матери.
- Ты не волнуйся, Лен. Дети, они совсем без болезней не вырастают. У моего сына тоже в грудном возрасте температура поднялась, так я от паники не знала куда бежать.
Малыш требовательно закричал и потянулся к бутылочке на столе.
- Маленький мой - запричитала Лена – кушать просишь, а как же я тебе дам кушать, если тебя снова тошнить будет…
Все-таки она взяла со стола бутылочку и нерешительно предложила ее сыну. Малыш быстро расправился с содержимым и выглядел совершенно довольным.
- Вроде бы ему лучше – с надеждой сказала Лена. – и температура вроде бы спала. Как ты думаешь?
- Я думаю, что все будет в порядке – улыбнулась я – говорю как потомственная ведьма.

По дороге домой я думала над своим визитом к гадалке. Неожиданно для меня она озвучила все смутные страхи, терзавшие меня со времен юности. Много раз я замечала, что на тех, кто преднамеренно обижал меня, вскоре начинали валиться всяческие беды и неприятности: отворачивалась удача, семью посещали болезни и смерти близких. Я пыталась отмахиваться от зарождающихся угрызений совести поговоркой «Бог шельму метит», но не могла отделаться от навязчивой мысли, что своей обидой подтолкнула ход событий в сторону страха, боли и отчаяния. И хуже всего было то, что страдали при этом близкие родственники обидчиков, совершенно невинные люди, зачастую относившиеся ко мне доброжелательно, а сами виновники моих переживаний продолжали жить, не меняя ни образа жизни, ни убеждений. Долгие годы я пыталась свыкнуться с мыслью, что это всего лишь цепь случайных совпадений, но с каждым новым «совпадением» моя и без того шаткая убежденность в этом таяла. Не прибавляло мне оптимизма и то, что в тех редких случаях, когда нам с обидчиком удавалось примириться после слов раскаяния с его стороны, которые мне казались искренними, его или ее жизнь налаживалась как по мановению волшебной палочки – это еще больше укрепляло меня в моих сомнениях. Как-то я не выдержала, и рассказала о своих опасениях брату. Он рассмеялся в ответ, и сказал, что с ним происходит то же самое, но он не заморачивается по этому поводу, считая эту особенность подарком судьбы, и радостно воспринимая свалившиеся на своих обидчиков беды. Тогда я решила, что лучшим выходом для меня будет не допускать чувства злости и обиды на окружающих людей в свою жизнь, как бы они ни старались вывести меня из себя. Но это было так нелегко… Если тебя ударили по одной щеке, подставь другую – это пожелание благородно звучит, но на деле, не дав отпора и стерпев один удар, ты рискуешь захлебнуться под градом побоев, оскорблений, пинков и тычков. Я старалась как могла, а в ответ получила укоризненный совет гадалки: прощать надо больше. Да в человеческих ли силах терпеть и прощать еще больше, чем пытаюсь это делать я!
А ее рассказ о приворотах и порче? Если судить по словам экстрасенса, в необычные способности которой я, пожалуй, готова поверить, то Максим опутан сетью доморощенных и профессиональных приворотов, из-за чего не в состоянии мыслить здраво и ведет себя, мягко скажем, неординарно. А на всякий случай и насчет меня подсуетились, чтобы не путалась под ногами, и я еще легко отделалась со своими природными способностями к защите, а будь на моем месте другая, так вообще… Стоп! Что за чушь лезет мне в логову? Я точно знаю, что ничего сверхъестественного и потустороннего в жизни не существует. Порча, сглаз, привороты – все это страшные сказки, не имеющие под собой никакой реальной основы. Максим просто переборщил с травой и переел таблеток сомнительного состава, вот и стал неуравновешенным, как всякий наркоман; я банально подцепила какую-нибудь вирусную инфекцию; а странное поведение моих родных объясняется тем, что…

Во дворе дома стояла скорая.

Отличный кусочек .
А не попытается теперь Катя помочь Максиму?

 » А трудности не заканчиваются...

Коша, Катя и рада бы помочь, но ей пока со своими бы проблемами справиться!

Я сломя голову понеслась на свой второй этаж, еще не увидев приоткрытой в квартиру двери, я уже знала – скорая приехала к нам. В квартире меня встретили не просто врачи, а кардиобригада. Уже через пару минут я ехала в скорой, держа бабушку за руку и шепча про себя как молитву «все будет хорошо». Ее везли в недавно отстроенный кардиологический центр, с диагнозом «обширный инфаркт».
Ее увезли в реанимационное отделение, захлопнув передо мной стеклянные двери. Я долго сидела в пустом холле, с надеждой оборачиваясь на каждый звук. Наконец вышел врач, сказал, что все возможное будет сделано, велел ехать домой и пообещал позвонить при изменении состояния. Я срывающимся голосом продиктовала номер телефона, надеясь, что он действительно позвонит. Весь вечер я кидалась к телефону, но из больницы известий не было. Уже около часу ночи я забылась тяжелым сном. Я видела во сне черные силуэты в густом влажном тумане и слышала завывающие голоса: «Сделка!... Сделка!...»
Из кошмара меня выдернул резкий телефонный звонок ровно в три ночи. Схватив телефонную трубку, я услышала:
- Это из больницы. Вы просили позвонить. Было две остановки сердца. Сердце мы завели, но надолго ли, не знаю. Думаю, Вам следует приехать.
- Выезжаю! – выдохнула я.
На ходу я набрала телефон брата, но он не отвечал. Тогда я кинулась к нему домой. Взлетев на пятый этаж, я так колотила кулаками в железную дверь, что, наверное, перебудила весь подъезд. Брат ничего не мог понять из моих бессвязных слов, когда я вытащила его из постели и заставила ехать с собой:
- Ты нужен рядом… одна не справлюсь… не хватит силы… думай о ней, думай!
Пока такси неслось по ночному городу к кардиоцентру, мои мысли все время цеплялись за слово «сделка». Я чувствовала себя очень странно, будто часть моего мозга все еще спала и все еще находилась в оцепенении ночного кошмара. Наверное, от отчаяния и страха потерять близкого мне человека, я перестала мыслить рационально, потому что я обратилась мысленно с горячей мольбой к потусторонним силам, кого бы они не представляли:
- Сделка! Я готова на сделку! Что вам нужно от меня?
- То, что действительно ценно для тебя – возник у меня в мозгу ледяной ответ.
- У меня ничего такого нет!
- Жертва. Жертва с твоей стороны. Что для тебя наивысшая ценность?
- Жизнь и счастье моих близких. Но эта тема даже не обсуждается!
Тень чуждого веселья.
- Этого и не требуется.
- Тогда желание любить и быть счастливой.
- Откажешься от любви?
- Да! Да! Все, что угодно!
- Принято.
И словно захлопнулись двери времени и пространства и меня грубо вытряхнуло в реальность.
Вышедший к нам врач был краток. Сделано все возможное. Две клинические смерти преодолены, но в сознание не приходит. Прогноз неблагоприятный. Медицина сделала все, что смогла. Вам остается надеяться только на чудо. Будем ли мы позднее настаивать на вскрытии?
- Катя, у тебя деньги на похороны есть? – тихо спросил брат. – А то я совсем на мели.
- Я буду думать о таких вещах, когда придет время. – упрямо сказала я. – А пока я буду надеяться и ждать.
Я села на скамейку в холле и заставила брата сесть рядом. Я снова впала в транс.
Я закрыла глаза и представила себе тонкую светящуюся нить. Мысленно протянула ее за стеклянную дверь, дальше, дальше, к сердцу родного мне человека. Послала по ней пожелание любви, здоровья и силы со всем порывом, на который была способна. И мысленно же начала наращивать нить, виток за витком нахлестывая гибкие защищающие спирали, пока в моем воображении тонкая ниточка не превратилась в толстый прочный канат, нерушимую связь между нашими сердцами. Брат дремал рядом, привалившись ко мне плечом. Его Силу, свою Силу я отфильтровывала, оставляя на выходе только мощный сигнал здоровья и восстановления и гнала его по канату мягкой волной. Неизвестно, сколько времени я просидела в этом состоянии полузабытья. Услышав звук шагов, я открыла глаза. Начинался рассвет. Вышедший врач устало мне улыбался.
- Можете начинать надеяться. – сказал он. – Она пришла в себя и разговаривает.
Только сейчас я заметила, что врач молод и лопоух. Он сел рядом с нами и попросил у брата сигарету.
- Пытался бросить, - извиняющимся тоном произнес он, - два месяца не курил. Но сейчас не могу удержаться. Тяжелая смена.
Для меня начались полные тревоги дни. Каждый день я приезжала в больницу, чтобы услышать «состояние стабильное, ухудшений нет». Но наконец пришел день, когда ко мне вышла полная женщина-врач и важно сказала:
- Завтра принесите ей халат и тапочки.
И удивленно посмотрела на меня поверх очков, когда я с радостным визгом закружила ее в объятиях.
Еще через неделю нам разрешили увидеться. Бабушка вышла ко мне, делая медленные неуверенные шаги, я подскочила, обняла, под руки подвела к скамейке.
Она все повторяла мне:
- Катенька, ну зачем ты меня, старую, спасала? Врачи говорят, часами здесь сидела. Осунулась вся, похудела. Мало тебе своих проблем, за меня еще волнуешься.
- Ну что за ерунду ты говоришь? – отвечала я, улыбаясь сквозь слезы. – Главное, что ты со мной, и я тебя никуда не отпущу.
В день, когда мы с Виктором приехали забирать бабушку из больницы, и мы осторожно шли с ней по направлению к машине, она сказала тихо:
- Я, Катенька, поняла, что кроме тебя, не нужна я никому.
Беда отступила, моя жизнь снова вошла в привычное русло, но я помнила все, что сказала мне гадалка, и как только я перестала следить за своими домашними как наседка за цыплятами, и убедилась, что они вполне могут проводить дни без приключений, я поехала к Тане.
- Как Вы это делаете? – в упор спросила я ее.
- Что именно?
- Скорая, сердце, много страха, но все кончится хорошо – напомнила я ей – Все так и случилось, но как Вы узнали?
Она развела руками.
- Не могу объяснить. Просто вижу.
- Я хочу знать, больше мне ничего не угрожает?
- Ничего серьезного. Но та женщина бывала в твоем доме, сняла фотографию с тебя и твоего ребенка, порчу по фотографии делала. Всех вас и дом нужно бы хорошо почистить.
Было такое. Когда Брыль была у меня в доме, я вышла на кухню и, возвращаясь, услышала щелчок. Войдя в комнату, я увидела, что Брыль держит в руках фотоаппарат и только что сфотографировала мою дочь.
- Зачем ты это сделала? – спросила я раздраженно.
Вместо ответа она повернулась и сфотографировала меня.
- В нашей семье не любят фотографироваться, а тем более без согласия.
Она фыркнула в ответ.
- Да не бойся, я отдам тебе негативы.
Значит, она целенаправленно сделала снимки, мой и моего ребенка. Я почувствовала приступ холодной ярости. Тварь, я бы все попыталась понять, но трогать ребенка! И ходит по земле такая мразь! Я обратилась к гадалке:
- Мне нужна защита.
К моему удивлению, она звонко расхохоталась.
- Ты! Пришла! Ко мне Силы просить!
Вдоволь отсмеявшись, она сказала уже спокойно:
- Мне самой впору у тебя немного Силы занять. Люди ко мне ходят – я после них как выжатый лимон, а ты приходишь – я после тебя свежая и бодрая, все равно как отдохнула. У тебя Силы хватит и себя защитить, и семью, и всех в твоем окружении. А ты сопротивляешься, признавать Силу не хочешь, пользоваться ею боишься. Рано или поздно она отомстит, болеть станешь. Или, чего доброго, заберет кто за ненадобностью. Тебе бы ее признать, взять на себя, молитвы учить, людей начать лечить.
- Не получится из меня лекаря. У меня сложившаяся жизнь, и в то, что Вы мне говорите, мне, откровенно говоря, и верится-то с трудом. Просто у меня нет выбора. Если, как Вы говорите, эта женщина взяла под прицел мою семью и детей, то я уж лучше перестрахуюсь. Говорите, что нужно.
- Ну, как знаешь. Не доверяешь себе и своему чутью, значит, буду работать я.
Обряд очищения она провела на мне в тот же день. Я мало что поняла из ее действий, кроме того, что привлекался целый арсенал атрибутов, одним из которых была высушенная кожа змеи. Выйдя из ее дома, я закашлялась, и несколько минут не могла нормально отдышаться, отплевываясь зеленой пенящейся дрянью. Обряд проводился еще два дня, но больше я так не реагировала. Очищение прошли и члены моей семьи, квартиру всю промыли водой, на которую Таня долго и сосредоточенно начитывала свои заклинания, и, что особенно было мне неприятно, на пороге принесли в жертву петуха. Тушку птицы, вернее, то, что от нее осталось после жертвоприношения, я отдала Тане, категорически отказавшись, как она мне предлагала, сварить из нее лапшу. При себе я постоянно держала сделанный специально для меня амулет. Я носила его с собой долго. Странно, что впоследствии, когда я начала чувствовать себя в безопасности, он сам собой потерялся, будто его никогда и не было.
У проведенной нами генеральной зачистки был еще один побочный эффект. Про него упомянула мельком Таня:
- Твой друг должен объявиться. Тот самый, из-за которого все произошло.
- Шел бы он лесом, друг – отмахнулась я – пусть хоть сожрет его с потрохами эта дрянь, было бы из-за кого такие проблемы разгребать! Хватит, натерпелась! Я для себя давно решила: держаться от него подальше.
- Да куда же ему идти? – изумилась гадалка – Если куда бы он ни шел, ему к тебе дорога кольцом? Ваша встреча не случайна. Или ты и всерьез думаешь, что судьбу можно обойти? Не видишь, насколько крепко вы связаны?
- Чем связаны?
- Энергетически связаны.
- Вы еще скажите, что я его тоже приворожила!
- Здесь приворот без надобности. Здесь сила предназначения. Цель, которую нужно выполнить. Попытаетесь отказаться друг от друга – оба болеть станете. Не замечала такого?
- Было что-то наподобие вроде. Как поссоримся, у меня через несколько часов дикая простуда с температурой и прочими прелестями. А его жаба жаловалась, что у него головная боль начинается. Я действительно должна поверить во весь этот бред?
- Кто такие люди, чтобы спорить с волей высших сил?
- Так может, мне кто объяснит эту волю высших сил? Жила себе тихо-мирно, никого не трогала, и вдруг: Сила, порча, предназначение! Встреча не случайна, отношения рвать не моги, а для чего это все?
- Ответить не могу, просто потому, что не знаю. Единственное, что точно могу сказать: как бы ты ни пыталась, а из твоей жизни он не уйдет еще очень долго.
- И его змеюка будет по-прежнему мне пытаться нагадить! Ничего себе перспективка…
- А давай я ее камнями закидаю?
- Камнями?
- Обряд такой. Все, что она пыталась против других сделать, все на нее обрушится. После этого на всю жизнь заречется вредить, если жива останется.
Меня передернуло.
- Ну нет, еще я на душу такой грех не брала! Я хочу только, чтобы она меня и мою семью оставила в покое, и больше мне ничего не надо, мстить ей я не собираюсь.
Побочный эффект проявился к исходу третьего дня. Мне позвонил Максим и предложил явиться в дом его родителей, чтобы лично познакомиться со своей будущей новой ученицей.
- Макс, ну я поняла, что она твоя двоюродная сестра! И что приехала из Ташкента! Но для чего я пойду с ней лично знакомиться, если она завтра просто может прийти на занятия и мы там увидимся? Да. Нет. Да нетрудно мне! Для тебя это так важно? Хорошо, я схожу. Не стоит благодарности.
Я очень давно не была в доме его родителей. В очередной раз восхитившись его внутренним дизайном, я удобно устроилась в мягком кресле комнаты на первом этаже, которая была отведена под домашний кинотеатр, и положила на журнальный столик принесенный с собой бланк анкеты с курсов, которую все ученики заполняли при поступлении. Раз уж от меня требуется подчеркнуть особый статус ученицы, доставим анкету на дом. Будущая ученица почтить меня своим присутствием явно не торопилась. Наверняка подросток с самомнением до небес и уверенностью, что все вокруг должны прыгать по ее приказу. Достали эти детки богатых родителей! Сами по себе ничего не значат, а пренебрежения к окружающим вагон и маленькая тележка. Думает эта девчонка спускаться или нет?
Мои размышления прервал шумный топот по лестнице, и через секунду в комнату ворвалась толстая сорокалетняя женщина, затянутая в трещащее на ней по швам короткое кружевное пышное платьице в стиле «день рождения принцессы».
- А ну-ка, объясни – потребовала она капризным тоном маленькой девочки и вдруг перешла на вой пожарной сирены – откуда ты знаешь МОЕГО Максима?!!!

ну что за женщины у Максима?
А Катя от любви отказалась, но разве она была у нее?
Продолжение очень хочется

Любовь у нее была. Которую она неохотно и неожиданно для себя признала (ведь был период, когда она чуть не отказалась ради нее от всей своей налаженной жизни) и всячески старалась в себе подавить, потому что считала неправильной и недопустимой. От нее она добровольно и отказалась во имя спасения человеческой жизни, отказалась бороться за любимого человека. А женщины Максима - я сама поражаюсь, где и как он находит такие экземпляры.

 » "Сестричка" Нелли

Я нервно моргнула. Еще одна малахольная на мою голову! Где он их только находит? Подумав, что лучше не нарываться на неприятности, я осторожно ответила:
- Прежде всего: здравствуйте. Родителей Максима я знаю давно, с тех пор как выполняла работу в их фирме. Максим был моим учеником по просьбе его отца. Насколько я понимаю, теперь необходимо обучить Вас. Думаю, Вам нужно присесть и рассказать мне подробнее о своих пожеланиях и требованиях.
Дамочка заметно расслабилась. В ее глазах мелькнуло давно знакомое мне выражение самодовольства и пренебрежения по отношению к наемному персоналу. Это выражение за годы работы я нередко видела у клиентов, да и у некоторых учеников из так называемой «элиты». Их твердая убежденность в том, что если они платят кому-то деньги за услугу, то этот кто-то стоит неизмеримо ниже по социальной лестнице и можно помыкать им, как слугой, всегда меня раздражала. А возможность сбить с них излишнюю самоуверенность – забавляла. Но персонаж, стоящий передо мной, был настолько необычен, что стоило приглядеться к нему, а вернее, к ней, поближе.
Женщина опустилась в кресло напротив с грацией гиппопотама, и я, рассказав вкратце о программах и сроках обучения, предложила ей заполнить анкету. Пока она трудилась над заполнением, от усердия высунув кончик языка, я наблюдала за ней, пытаясь понять, что за чудо в перьях свалилось на мое попечение. Пока что в глаза откровенно бросалось одно: страстное стремление выглядеть моложе своих лет. Это выглядело смешно: на мой взгляд, если бы она оставила повадки двенадцатилетней девочки, да переоделась во что-нибудь более подходящее по возрасту, создавалось бы гораздо более приятное впечатление. При ее небольшом росте даже полнота могла бы выглядеть довольно мило, этакой уютной пышечкой, если бы она нещадно не перетягивала свои телеса, становясь похожей на связку сосисок. Неплохие волосы, густые, волнистые, насыщенного темного цвета, аккуратная короткая стрижка. Но, пожалуй, это ее единственное достоинство. Глазки мелкие, «поросячьи», темно-карие, почти черные, да еще близко посаженные к носу картошкой. Множество рубцов на коже лица, видимо, оставшихся от юношеских проблем с прыщами, которые она тщательно маскирует толстым слоем тонального крема и пудры поверх, что не особенно помогает. Узкие, злые губы и острый подбородок. Короткая шея, из-за которой голова кажется утопленной в плечи. Совершенно неухоженные руки с заусенцами и обгрызанными до корней ногтями. Солидные жировые отложения на заднице и бедрах, которые не в состоянии скрыть широкая юбочка, заплывшие колени и широкие, деревенские ступни ног. Что-то непохожа она на дочь богатых родителей, да и вообще не тянет на приближенность к классу богачей. Детки, выросшие в денежном изобилии, при всем своем невыносимом поведении выглядят ухоженными и холеными. А то, что сидит сейчас передо мной, больше похоже на животное с улицы, из каприза взятое в дом, где его отмыли и откормили, но отголоски бродячей жизни еще нет-нет, да и напомнят о себе. Странное что-то происходит в доме Максима. Но не думаю, что они соизволят мне это объяснить. Впрочем, у богатых свои причуды.
К моменту, когда я собралась уходить, вниз спустились родители Максима. Ученица моя, которую согласно заполненной анкеты, звали Нелли, мгновенно вскочила, подбежала к главе семейства, стала ластиться к нему и капризным тоном что-то выпрашивать, при этом она называла их «мама» и «папочка», а они воспринимали это как должное. Ничего не понимаю. Может быть, они усыновили свою племянницу? В возрасте сорока лет?! Может быть, она психически ненормальна, отстает в развитии, а сейчас о ней некому заботиться? Для чего тогда отправлять ее учиться на курсы, да еще записывать на весь объем предложенных услуг? Сумасшедший дом. Ладно, это совершенно не мое дело. Мое дело – научить эту великовозрастную попрыгунью компьютерной грамотности и ведению бухгалтерии. Поживем – увидим.

еще одна ....и зачем только Катя связывается с этим семейством?
А эта Нелли не результат происков Марины?
С нетерпением жду продолжение